АИВАДОН  ПРОЗÆ

 

Илас Æрнигон — ирон фыссæг Тогызты Газзаччы литературон фæсномыг.

Иронау радзырд ныффыста – Илас Æрнигон


 

 

Уырыссаг æвзагмæ йæ раивта –  Дзантиаты А.

 

ЧЕЛЕ

Радзырд
 

ЧЕЛЕ

Рассказ
 

I

 

I

 

Цы ‘рцыди, цæмæ ныхъхъуыста афтæ зæрдиагæй уалдзæджы сæргъы цардуарзон Тæнæг Сых?

Мæлыны къахыл ныллæууыди Челе. Æрхуыссыд, æрфидар хуыссæнмæ домбай кусæг. Афæлдæхт, адæргъ и сау зæххыл фидар тулдз бæлас. Сагъдау аззад æгас Тæнæг Сых къамбецы зæронды гуыпмæ. Ныссабыр, йæ улæфт баурæдта. Иттæг зæрдигæй æнхъæлмæ кæсы Челейы фæстаг сулæфтмæ хъæлдзæг Тæнæг Сых. Чындзытæ æфснайынц хæдзæрттæ, кæртытæ, устытæ цæгъдынц дымгæмæ сæ зæронд къабатæ, фæсивæд рæвдз кæнынц белтæ, фиййæгтæ — Челейы ингæны зиумæ. Фæлæ зæрæдтæ, зæрæдтæ! Челейы ‘мгæрттæ. Цæмæн, цæмæн цæуы уæрдондæтты рæбынтæй сигæцы сусæг сыф-сыф? Додой, додой, зæрæдтæ! Сымах хистытæм дæр рæхджы бацыргъ кæндзысты чидæртæ сæ хъаматы кæрдтæ.

 

Что могло случиться в эту раннюю весеннюю пору, какое горе побудило скорбеть никогда не унывающее село Танаг Сых? Умирает, прощается с жизнью Челе. Болезнь свалила, приковала к постели могучего работника. Рухнул, как подкошенный, некогда крепкий дуб. Притаился, затих Танаг Сых. Невестки поспешно прибирают во дворах и в комнатах; женщины извлекают старенькие платьица и принимаются усердно чистить их на ветру; молодежь собирает лопаты, заступы, чтобы, не мешкая, заняться приготовлением могилы. Ну, а старики-то, сверстники Челе, чем это они заняты? Никак точат ножи втайне от чужих глаз, предвкушая богатые поминки? Горе вам, старики! Придет пора, найдутся такие, кто навострит ножи и на ваши поминки.

Æнамонд Челе! Æрæмбырд сты сау халæттæ алырдыгæй ингæны былмæ. Фондз уады скодта дæ дуæрттыл Цъыллингаты былыстæр цуанон зæронд Биби. Тымбыл кауы алыварс æрæмбырд сты гомгуыбын басяччытæ æмæ се ‘рттиваг цæстытæ не здахынц дæ кулдуарæй.

 

Бедняга Челе, слетелись отовсюду к могиле черные вороны. Пять раз прошмыгнул возле дома умирающего старый Биби — большой любитель поесть и выпить. Вокруг круто изогнувшегося плетня собралась толпа голодранцев и не отрывает жадно поблескивающих глаз от заветных ворот.

Йе, уæу-уæй, Челе! Иу зæрдæриссæг дыл нæ разынди дæ царды изæр. Бирæ фæцардтæ, бирæ фæкуыстай, бирæ бынтæ фæкодтай дæ фæстæгтæн, не ссардтай æрмæст дæхицæн, дæ фæстаджы бонтæн иу æмгар, иу хицон. Æрæвæрдтай дæ иу къах ингæны, схойынц иннæйы дæр размæ, фæстæмæ — ничи хионæй, æддагонæй. Дæ тыхст улæфтмæ, дæ тыхджын хъæрзынмæ сæ мидбылты худынц, сæ цæстытæ ныкъулынц кæрæдзимæ дæ цыппар чындзы. Уыди дын æртæ буц чызджы. Хорз мæйттæ (от мой) нæ агуырдтой сæ чызджы бонты, цыдысты радгай фыццаг сдзурæгмæ. Ныр хусцæстæй лæууынц сæ мæлæг зæронд фыды уæлхъус æмæ зæрдиагæй æнхъæлмæ кæсынц йæ цæстыты æрбацъындмæ. Гæппæввонг бадынц дæ цыппар фырты дæр. Дæ дзаг хæдзар дын мыды чыргъæдау куы бадихтæ кæной, дæ ингæны фæрстæ куы ратонай, æнамонд зæронд!

 

Эх, Челе! Не нашлось ни одного доброго сердца, способного обронить по тебе слезу. Немало ты на свете прожил, изрядно потрудился на своем веку, много добра оставил наследникам, вот только не. нашел преданного друга, кто утешил бы тебя в твой последний час. Одной ногой ты уже в могиле, другую норовят столкнуть туда же, так нет, чтобы кто-то протянул тебе руку помощи. Твое прерывистое дыхание, твои мучительные стоны вызывают у четырех твоих невесток лишь улыбки: вон они насмешливо перемигиваются. Было у тебя три изнеженных, избалованных дочери. Не стали они дожидаться достойных женихов, повыходили замуж за первых встречных. Ныне стоят они у твоей постели без единой слезинки в глазах, ждут не дождутся, когда смерть сомкнет тебе веки. Замерли в ожидании четыре твоих сына. Бедный старик, сможешь ли ты оставаться в могиле и не разворотишь ли стены склепа, когда они с жадностью примутся делить, твой богатый, полный до краев дом?

Фæскъæвда хур ракæсæгау фæци дæ бинонтæн, дæ сыхæгтæн дæ сынтæджы æрхуыст. Дæ цыргъ æнгасæй æмбæхсынц сæ зæрдæйы хъазт, сæ былты худт, нæ комы сурын æрмæст цæсгæмтты судзын. Зилынц дæм, æххæст дын кæнынц дæ бинонтæ æмхуызонæй дæ алы фæндон. Дæ фæстаг сахат дард нал ис, уый куынæ зониккой дæ цыппар чындзы!

 

Как после ливневых дождей радует человека яркий блеск солнца, так обрадовала твоя болезнь родных и соседей. Сейчас они всячески пытаются скрыть свое ликование, но как ни тщатся, не могут согнать краску со своих лиц. Родные заботливо ухаживают за тобой, торопятся исполнить каждое твое желание. Как же, знают невестки, что близится твой последний вздох!

Иннæтæй уæлдай дæ царды изæр æрмæст дæ сыл у æнкъард, æрмæст уый кæсы тар цæстæй. Æви йын афтæ зынаргъ уыд йæ хæррæгъ зæронд мой? Къæбиц-рæбынæй фæсдуармæ хаудзæни дæ фæстæ дæ фыртты «фыдыус» æмæ ууыл у йæ катай, уымæн дæм бакæны хаттæй-хатт мæсты каст. Нæ сæххæст йæ фæндон: хордоны дæгъæлтæ ласт æрцыдысты ронæй. Рагæй дын дзырдта; «Дæ цæргæйæ ахицæн кæн фыртты». Дæ бынты рæстæмбис сныв кодта йæ иунæг фыртæн, — ныр дæ фæстæ схойгæ къæбæрæй хъомыл кæндзæн йæ ахсджиаг хъæбул.

 

И только твоя хозяйка опечалена по-настоящему, только она скорбит неподдельной скорбью. Неужели ей был так дорог одряхлевший муж? Едва успеет померкнуть свет в твоих очах, как сыновья погонят мачеху прочь от закромов — потому-то хозяйка и бросает на тебя такие хмурые взгляды. Так и не исполнилась ее заветная мечта, того и гляди, сорвут у нее с пояса амбарные ключи. А ведь сколько раз она тебе наказывала: «Пока жив-здоров, подели имущество среди сыновей». Добрая половина твоего состояния должна была перейти к ее единственному сыну — теперь лишь крохи достанутся ее любимому сыночку.

Акæс-ма, фæстæмæ дæ цардмæ, мæлæг уд! Цы ‘взæрдзинад бакодтай дæ бинонтæн, дæ сыхæгтæн, цæмæн æнхъæлмæ кæсынц дæ цæсты фæцъындмæ, куыд никæйуал хъæуы дæ зæронд! Нæй, нæ сахуыр дæ фæстæмæ кæсын!

 

Окинь взглядом прожитую жизнь, умирающий! Чем ты мог так сильно обидеть родных и близких, если они с таким нетерпением ждут твоей кончины? Почему в людях нет ни капли уважения к твоей старости? Нет, не привык ты оглядываться, вспоминать прошлое.

II

 

II

Домбай кусæг уыди Челе йæ лæппуйы бонты. Æмгъуыд нæ зыдта куыстæн: æхсæвæй-бонæй нæ кодта хъауджы, не ‘взæрста бæрæгбон. Бæрæгæхсæв-иу стыр æнафонты йе ‘мгæрттæй искæй чындзæхсæвы зарды тынджы куы бацыдысты, уæд-иу сæ рæзты Челе йæ кæрцы къæриты тыхтæй, тачанкæйы бадгæ, сивгъуыдта хъæдмæ. Хуыцаубоны-иу нæ хъæуы чызгæвзæрст, лæппуйы хорзæй искæй хъазты симды куы бацыдысты, Челе-иу уæд æргъæвстæй, фæсус хъæлæсæй йæ бæхты æлгъитгæ сæ рæзты æрцыди йе ‘ртæ цæдимæ. Лæппуйау никуы сбадти Челе йæ зæрдæйы дзæбæхæн саргъы бæхыл: йæ дарддæр балц саргъы бæхыл — Дермецыкк, уыгæрдæн бæрæггæнæг. Лæппуйау æмгары фæдыл никуы ацыди чындзхæссæг кæнæ сиахсы цыды. Æхсæвиуат кæмæ æркодтаид, иу ахæм зонгæ не скодта йæхицæн Челе, никæцы ирон хъæуы уыд йæ цæргæ-цæрæнбонты. Лæппуйау куыстæй æрцæугæйæ йæ хæррæгътæ никуы акалдта, йæхи никуы рацарæзта æмæ йе ‘мгæрттыл никуы разылди. Лæппуйау хъазты кæрон никуы ‘рлæууыди, иу чъыллипп никуы акодта кафты номыл. Лæппуйау никуы равзæрста хъазты чызг, йæхи дыууæ усæй кæцы хуыздæр уыди, уый нæ раиртæста йæ базæронды бонмæ.

 

В свои молодые годы Челе был славным работником. Трудился он не покладая рук, днем и ночью, в праздники и будни. Бывало, еще только рассветало, когда Челе, закутавшись в изодранную, ветхую шубенку, катил на телеге в лес. А в это время где-нибудь на свадьбе его подвыпившие сверстники горланили песни. По воскресным дням молодежь затевала пляски, Челе же, поругивая лошадей охрипшим голосом, устало шагал рядом со своей упряжкой. Будучи молодым, Челе ни разу не сел на коня верхом, чтобы проехаться в свое удовольствие. Единственное его «путешествие» верхом — это поездка в Дермецыкк на сенокос. Ни одному своему сверстнику не стал он шафером, ни с одним зятем не переступал порога дома невесты. Он не смог бы назвать ни одного осетинского села, в котором ему довелось побывать, как не смог бы назвать ни одного знакомого, у которого решился бы попроситься на ночлег. Покончив с тяжелой работой, он ни разу не сбросил с себя тряпье, не облачился в выходные одежды, как это пристало молодому, и не отправился по своим друзьям. Юношей он никогда не задерживался возле танцующих, ни разу не пустился в пляс. Как иные молодые, он ни разу не выбрал себе на танцах девушку и до глубокой старости толком так и не разобрался, которая из двух его жен была милей да ласковей.

Йæ къахы ныхтæй йæ сæры хъуынмæ аныгъуылди Челе куысты, йæ сæр никуы систа æмæ никуы акасти фæйнæрдæм царды рухсмæ. Дыууæ боны фæд-фæдыл никуы фæци Челе хъæубæсты; йæ лæппуйы бонты-иу иу куыстæй æрцыди, хъарм хойраг-иу бахордта æмæ та-иу афардæг иннæ куыстмæ. Хæргæ дæр кодта Челе йæ куыстмæ гæсгæ. Æмбисондæн баззади нæ хъæуы Челейы хæраг.

 

От пяток до самой макушки увяз Челе в работе, ни разу он так и не поднял головы и не пригляделся к свету жизни. Не припомнить было, чтобы он больше двух дней задержался в селе. Бывало, придет с одной работы, с жадностью набросится на еду и, едва успев прожевать кусок, идет на другую работу. Ел Челе так же, как и работал. В селе его знали как непревзойденного едока.

Зымæгон хъызт изæр йе ‘ртæ цæдимæ хъæдæй æрхæццæ Челе. Бæхтæ бафснайдта, дзаумæттæ сæ бынаты цæвæрдта æмæ хæдзармæ бацыди. Къонайы дынджыр арт гъæйттæй судзы. Хъæрмхуыпп уæларт цæлхъ-цæлхъæй фыцы. Æфсин кæрдзынтæ кæны. Арты фарсмæ ‘рбадти Челе æмæ йæхи тавыныл фæхæцыди. Дзабырты фæсал ракалдта, бахус кодта йæ салд дзаумæттæ, æртæфстысты йæ уæнгтæ дæр. Хæрынтæ райдыдта ныр Челе, фæлæ цæттæ нæма у хъæрмхуыпп. Фыццаг кæрдзын райста фæныкæй æфсин, къонайыл æй æрæвæрдта æмæ йын дыккаг йæ бынаты бакодта. Бакæс-бакæс кæны кæрдзынмæ Челе. Диссаг дæр нæу: дысонæй нырмæ йæ гуыбын дзæбæх нæ бафсæста, салд кæрдзын æм уыд æмæ уымæй адджынæй чи æрæууилдзæни? Тæвд кæрдзынты тæф йæ былтыл уайын куы байдыдта, уæд æм нал фæлæууыд — æрбайста йæ йæхимæ. Стæй æфсинæй сылы ракуырдта, æмæ цæстыфæныкъуылдмæ фæцыдæр и кæрдзын. Æцæг диссаджы хæрын та йæм ныр æрцыд. Дыккаг кæрдзын дæр фыццаджы фæдыл аивгъуыдта. Æфсин — фыцгæ, Челе — хæргæ, афтæмæй æхсæз кæрдзыны бахордта сылыимæ Челе хъæрмхуыппы сцæттæйы размæ. Хъæрмхуыпп куы сцæттæ, уæд æвдæм кæрдзын та уыимæ бахордта.

 

...Стылым зимним вечером возвратился Челе из лесу с тяжело груженной упряжкой. Отвел лошадей в конюшню, каждую вещь аккуратно положил на место и только после этого отворил двери дома. В очаге горит-пылает огонь. Над очагом кипит-булькает суп. Хозяйка замесила тесто, печет лепешки. Челе присел у очага, стал отогреваться, Вытащил фасал из чувяков, высушил промерзшую одежду, согрелись и его кости. Челе бы сейчас приступить к еде, но суп пока не готов. Хозяйка достала из золы первую лепешку, положила ее рядом с очагом и сунула в золу другую лепешку. Челе не спускает с лепешек глаз. Это и не удивительно: со вчерашнего вечера он, можно сказать, ничего в рот не брал. Правда, в суме у него был промерзший чурек, но об него скорее зубы поломаешь, чем откусишь. Едва запах теплого хлеба коснулся ноздрей Челе, он не удержался,. потянулся за лепешкой. Попросил у хозяйки сыворотки, и лепешка в мгновение ока исчезла в его чреве. Но только теперь в нем по-настоящему пробудился голод. Вторая лепешка исчезла вслед за первой. Хозяйка печет, Челе уминает. Пока варился суп, Челе смолол шесть лепешек с сывороткой. Когда же суп был наконец готов, он проглотил еще и седьмую лепешку.

   

См. в Lingvo фæсал — мягкая сухая трава.


Цæрæг хæдзар, мыды чыргъæдау, дзаджджын хæдзар скодта Челе йæхи хъаруйæ, йæ куысты ‘руаджы. Дыууæ æддæгуæлæйы — йæ бæстыхай, адæмæн — æмбисонд йæ уæрдондон: хордон æмæ ирон хæдзаримæ йæ фæйнæ кæрон. Дзаг — стурæй йæ хъомдон, бæхтæй — йæ хъарм бæхдон. Хæрзхастдæр æмæ рæсугъддæр Челейы къамбецтæй, Челейы хъуццытæй ничи æрыскъæрдзæн æхсæны хизмæ. Рæвдздæрæй, ифтонгдæрæй никæй кæртæй рацæудзæни бæхуæрдон. Фылдæр никæмæн ис мæнæу йæ хордоны, — æгас Тæнæг Сыхмæ цы нæ ис, уый йæхимæ ис Челейæн нартхор йæ даргъ хъæдын нартхордæтты.
 

 

Усердным, неустанным трудом Челе возвел богатый дом, напоминающий щедро набитый медом пчелиный улей. Дом высотой в два этажа, рядом огромный сарай. Одной стороной сарай упирается в амбар, другой — в летний домик. В хлеву у Челе полно скота, в теплой конюшне — коней. Ни у кого в селе нет таких упитанных и красивых буйволов и коров, как у Челе. Ни из чьих ворот не выезжает такая аккуратная и исправная телега, как у него. Ни у кого нет столько зерна в амбарах, как у Челе. Одной кукурузы у него столько, сколько не найти во всем Танаг Сыхе.

III

 

III

Базæронд Челе. Йæ цот устытæ ‘рхастой, фесты зæнæгджын. Не ‘ййафынц Челейы йæ цыппар фырты. Кусаг куыннæ сты, хæдзардзин куыннæ сты, фæлæ сæ рох нæу цард дæр сæ фыдау. Ис сын бæрæгбон, ис сын æмгар, хъæлдзæгдзинад агуры сæ зæрдæ.

 

Постарел Челе. Дети его женились, сами обзавелись детьми. Нет, не в силах угнаться за Челе четверо его сыновей. Они работящие, хозяйственные, однако работа не заслоняет им жизни. Будни у них сменяются праздниками, есть у них сверстники, друзья, не отказываются они и от веселья.

Нæ фендæр йæхæдæг Челе. Не суагъта хæдзар йæ фыртты бар нæ рацыди ныхасы зæрæдтæм, Челе у зæрондæй дæр хæдзары тыхджындæр кусæг. Нал цæуы, æцæг, фыццаджы хуызæн æртæ цæджы хъæдмæ, Оны калакмæ чырæйы, фæлæ къаддæр нæ фæци йæ куыст. Челе æрвиты йæ фыртты куыстмæ, Челе сын кæны мидхæдзары бæстон сæ фæллой, сæ куыст. Челейы руаджы афтæ цыбыр у хæдзары бæрæг рæстæг хъæлдзæг сахаты. Челейы руаджы змæлынц бинонтæ æмхуызонæй, сылæй-нæлæй, стырæй-чысылæй. Иу бон дзæгъæлы ничи фæбаддзæни бинонтæй — Челе алкæмæн дæр ссардзæни куыст. Челейы хæдзары сылгоймаг иу сахат нæ абаддзæн йæ уаты дуар æхгæдæй. Челейы хæдзары ног чындз йæ нæуæджы бонты дæр хайджын у хæдзары архайдæй, быдыры куыстæй. Челейы загъдмæ хъусыны бæсты цыфæнды куыст дæр бакæндзæн йæ мæллæг, йæ зæрдæхсайгæ чындз. Сыхаг сывæллон Челейы кæстæр фыртимæ йæ фаг нæ фæхъаздзæни Челейы кæрты, скъæт ын ныммæрзын кæндзæни Челе. Йæ тызмæг æнгасæй, йæ мæстытъæллангæй хæрдты хауынц йæ бинонтæ, йæ сых.

 

Сам Челе нисколько не изменился. Он по-прежнему не позволяет сыновьям распоряжаться в доме, как и прежде, не появляется на нихасе среди старших. Даже будучи стариком, он остается самым прилежным работником в доме. Правда, теперь он не сопровождает обозы в город, не ездит на телеге в лес, но работы у него отнюдь не убавилось. Отправив сыновей на работу, Челе принимается наводить порядок в домашнем хозяйстве. Он виновник того, что в доме ни у кого не остается времени ни на отдых, ни на веселье. Челе требует от домашних, чтобы они всегда были при деле, будь то старшие или младшие, мужчины или женщины. Никому не удается и дня передохнуть — для каждого Челе найдет работу. В доме Челе женщина и часа не посидит спокойно, даже если вздумает запереть двери своей 'комнаты. Он и новую невестку не постесняется запрячь в работу, впрочем, она и сама охотно за нее примется, лишь бы не слышать ворчанья Челе. Соседскому малышу не удается вдоволь наиграться с младшим сыном Челе — едва он сунет нос в их двор, как Челе сразу же отправляет его чистить хлев. От хмурых взглядов Челе, от его гортанных выкриков то и дело испуганно вздрагивают домашние и соседи. Даже на старости лет у Челе нет ни одной свободной минуты. Встает он с рассветом и допоздна возится по хозяйству.

Нæй Челейæн зæрондæй дæр æвдæлон сахат. Боныцъæхтæй сысты, уымæй изæрмæ не ‘рæнцой вæййы. Кæрты къуымты зилы æмæ агуры куыст: кæм æфснайы, кæм аразы, кæм æмпъузы. Чи сбидзæни Челейы хуызæн кау? Чи самайдзæн йæхицæй рæсугъддæр хосы рагъ, чи фестын кæндзæни скъуыдтæ хамут, тæгæлтæ саргъ Челейау дзыхъхъынног? Рæвдздæр чи аивдзæни саст рæтæнагъд, чи скæндзæни йæхицæй хуыздæр ног уæрдон, кæй конд сæмæн фæлæудзæни фылдæр? Кæй цæхæрадон æййафы сыхбæсты хуыздæр зылд? Кæйдæртау бæласæй нæ байдзаг кодта Челе йæ дынджыр цæхæрадон, фæлæ йæ алы уалдзæг азæй-азмæ фæлдахы картофæн. Бæлас нæ уарзы Челе. Раджы кæддæр сæ сыхы бульвары ныссагъта Челе йæ размæ, иннæтæм гæсгæ, цалдæр акаци бæласы, радгай сæ калд фæци фæстæмæ дæндаггæгтæн æмæ фæрскæгтæн. Цы кæны Челе бæласæй: йæ дыргъ ын нæ хæры, йæ быны бадынмæ та йæ æвдæлгæ нæ кæны дадайы фырттау.

 

Рыщет по закоулкам двора в поисках работы: там приберет, здесь соорудит, там заплату поставит. Кто еще сможет поставить такой плетень, как Челе? Кто сложит такую красивую копну сена? Кто сможет, подобно Челе, обновить изодранный хомут, истертое седло? Кто быстрее его сменит поломанную оглоблю, кто лучше его смастерит новую арбу, чья тележная ось окажется прочней? Кто в целом селе ухаживает за огородом лучше Челе? Нет, он не стал, подобно некоторым, засорять садовый участок деревьями. Обыкновенный картофель — вот что он сажает каждую весну Челе не любит деревьев. Когда-то он посадил перед домом несколько акаций, а потом сам же их постепенно вырубил: там, глядишь, надо кольями запастись, там колесные спицы заменить. К чему Челе деревья? Фруктов он не ест, отдыхать же в тени деревьев у него нет времени...

Нæу разы Челе йæ сыхæй. Цардуарзон Тæнæг Сых ницæмæй фæзмынц Челейы. Бульвартæ кæныны æмæ бæласы бын бадыны бæсты хæдзары кой фылдæр куы кæниккой, уæд алыбон не ‘згъориккой Челемæ хæрзиуæггур. Никæй хъыгдары Челе æмæ нæ уадзы йæхи дæр хъыгдарын: нæ ракæндзæни Челе, йæхи хæдзарæн пайда кæмæй нæ уа, ахæм хæрзиуæг. Сугсæттæн фæрæт бахъæуа сыхаджы, — æрсæттæт иучысыл Челейы сугдоны суг æмæ ахæссæд фæрæт. Нартхорхойæн дзы ракуры сыхаг, — æрхойæд Челейы нартхорæй иу гуыффæ, стæй уæд ахæссæд нартхорхойæн. Уæрдон дзы ракуырдтай, — ралас дзы демæ Челейы кæртæй фаджыс. Сыхаг æнахъом сидзæр лæппу йын сæмæн кæнын кæна, — ацæуæд иу бон Челейы фыртимæ куыстмæ.

 

 

Соседи нередко огорчают Челе. Развеселый Танаг Сых не хочет брать с него пример. А ведь если бы люди поменьше сидели под деревьями да почаще вспоминали о своих домах, то и не бегали бы к Челе за помощью. Челе никого не беспокоит и не любит, чтобы беспокоили его: он никогда и никому не окажет помощи, если знает, что эта помощь во вред его собственному дому. Скажем, понадобился соседу топор, так пусть прежде нарубит чуточку дров в сарае Челе. Попросит сосед кукурузную молотилку — пусть прежде намолотит ящик кукурузы для Челе. Попросит телегу — пусть заодно захватит с собой и навоз со двора Челе. Попросит изготовить ось — пусть один день отработает с сыном Челе.

 

IV

 

IV

Мæлы Челе. Йæ каис Чертыхъо цæстытыл бахæцынмæ йæ уæлхъус гæппæввонгæй лæууы. Йе ‘ртæ чызджы сæрбæттæнтæ балзæстой, къухмæрзæнтæ сцæттæ кодтой æмæ сынтæджы алыварс кæуынæввонгæй ныхъхъус сты. Тыхулæфт кæны рынчын. Искуы иу-хатт йæхинымæры бахъынцъым кæны, искуы иухатт йæ былтæ базмæлынц. Æргуыбыр æм кæны Черыхъо æмæ йæм сдзуры:

— Ныртæккæ, ныртæккæ, Челе! Тыхсгæ ма кæн, ныртæккæ йæ æрбахæсдзæни Бабе.

 

Умирает Челе. Его тесть Чертыко только и ждет, когда придет пора прикрыть старику веки. Три дочери Челе повязали косынки, приготовили носовые платки и затихли в ожидании той минуты, когда надо будет удариться в слезы. Больной тяжело дышит. Порой его начинает охватывать беспокойство, губы принимаются что-то беззвучно шептать. Чертыко наклоняется над ним и пытается его успокоить:

— Сейчас, Челе, сейчас! Не волнуйся, Бабе пошел за ним...

Цæуыл тыхсы Челе, цы ‘рцагуырдта йæ зæрдæ йæ мæлыны сахат? Æвиппайды дуар байгом, æмæ рынчыны цурмæ тагъдгомау æрбацыд йæ астæуккаг фырт Бабе. Базыдта йæ Челе æмæ йæм комкоммæ ныккасти. Бабе йæм æргуыбыр кодта æмæ йын йæ хъусы дзуры:

— Уыдонмæ нæй, баба, нæ ардуан. Тембол ард хæры, раджы, дам, æй кæддæр æрбахастон æмæ, дам, дзы куыддæр мæ джидæйы хъæд алæгъз кодтон, афтæ, дам, æй фæстæмæ бахастон æмæ, дам, æй Челейæн йæхимæ радтон.

 

Чем это так взволнован Челе, что гложет его сердце в предсмертные минуты?

Дверь распахивается, и к больному скорым шагом подходит средний сын Бабе. Челе узнал его и пристальным взглядом уставился в лицо сыну. Бабе наклоняется над отцом и шепчет ему в самое ухо:

— Баба, нет у них нашего рашпиля, нет! Тембол клянется, я, говорит, давно его вернул, зачистил древко топора и сразу же отнес обратно, передал в руки самого Челе.

Рынчын стыхсти, æваст йæ хуыссæны базмæлыди, рабадыныл архайы æмæ нæ фæразы. Чертыхъо та йæм æргуыбыр кодта æмæ йæ фæрсы:

— Цы кæныс, Челе, цы кæныс?

Рынчын йæ былтæ базмæлын кодта æмæ стыр зынæй ссыд йæ дзыхæй иунæг дзырд: «Чырын»...

 

Больной заметался в постели, попытался приподняться и сесть, но так и не смог этого сделать. Чертыко нагнулся к нему:

— Что тебе, Челе?

Больной с трудом разомкнул губы и произнес одно единственное слово: «Чырын»...

   

См. в Lingvo чырын сундук.


— Цавæрдæр чырын агуры, — загъта Чертыхъо.

— Йæ кусæн дзаумæтты чырын агуры, — сдзырдта Бабе æмæ сынтæджы бынæй раласта иу дынджыр чырын. Челе йæм æдзынæг ныккасти.

Бабе райдыдта чырынæй исын лæгъзгæнæнтæ, сæртытæ, рæс, дзæбуг, цæфхады зæрæдтæ, алыгъуызон зæгæлы мыггаг. Ардуан нæй. Лæппу ныккалдта дзаумæттæ фæстæмæ чырынмæ æмæ йæ басхуыста сынтæджы бынмæ.

 

 

— О каком это чырыне он говорит? — удивился Чертыко.

— Это он о ящике с инструментами, — догадался Бабе и вытащил из-под кровати большой деревянный ящик. Челе не сводит с сына тревожного взгляда.

Бабе принимается доставать из ящика рубанки, стамески, напильники, молотки, старые подковы, изогнутые гвозди... Рашпиля нигде не видно. Бабе бросает инструменты обратно в ящик, и заталкивает его под кровать.

Тынг стыхсти рынчын. Йæ фыртмæ æдзынæг кæсы æмæ былтæ змæлын кæны, цыдæр зæгъынмæ йын хъавы æмæ нæ фæразы. Чертыхъо та йæ хъус æрхаста рынчыны былтæм æмæ дыууæ дзырды æрцахста: «Тембол... Ардуан».

— Цæугæ, иу уад ма бакæн Темболмæ. Рацагурæт æй. Науæд сыхæгтыл разил, кæд искæмæ разынид.

 

Больного охватывает еще большее волнение. Он, не мигая, глядит на сына и что-то беспрерывно шепчет. Чертыко подставляет ухо к самым губам Челе, и ему удается разобрать: «Тембол... Рашпиль!»

— Бабе, сходи еще раз к Темболу, — говорит Чертыко, — пусть он получше поищет этот рашпиль... А нет, так обойди соседей, может, отыщется у кого-нибудь!

Рацыди Бабе уатæй хъуыр-хъуыргæнгæ:

— Мæрдты йæ чырыны фæрстæ лæгъз кæндзæн, æви йæ цæмæн бахъуыд ардуан йæ уд исыны сахат?

Ацыдысты Челейы цыппар фырты сыхыл, дыууæрдыгæй зилгæ, сæ фыды ардуан агурæг.

 

Бабе с ворчанием покидает комнату:

— И на что ему сейчас рашпиль или, может, на том свете он собирается доски гроба зачищать?

Разбрелись по селу четыре сына Челе, повсюду ищут рашпиль.

Ныллæууыди йæ уд исыныл. Йæ улæфт къуыхцы кæнын байдыдта, хаттæй-хатт æрдæгыл баззайы, æппын æрæджийау схæкъуырцц кæны рынчын æмæ дуары ‘рдæм азилы йæ цæстытæ. Чертыхъо йын æрæвæрдта йæ ныхыл йæ къух æмæ йын йæ цæстытæм æдзынæг кæсы. Йе ‘ртæ чызгæн сæ къухмæрзæнтæ фындзæй цæстыты астæу райдыдтой тезгъо.

 

Челе стал испускать дух, Дыхание его становится прерывистым, а то и вовсе останавливается. Больной все же находит в себе силы, ворочая глазами, оглядеть собравшихся. Чертыко опускает ладонь на лоб умирающему и внимательно вглядывается в его зрачки. У трех дочерей Челе носовые платки начинают бегать от носа к глазам и от глаз к носу.

Æвиппайды æрбацыдысты уатмæ Челейæн йæ цыппар фырты. Ссардтой кæмдæр сæ фыды ардуан. Бабе сынтæджы цурмæ æрбахæстæг æмæ равдыста Челемæ ардуан. Ауыдта ма Челе йæ ардуан, йæ былтæ базмæлыдысты, йæ цæстытæ зына-нæзына ферттывтой. Бабе сынтæджы бынæй раласта чырын æмæ ардуан уырдæм иннæ дзаумæтты ‘хсæнмæ ныппæрста.

Ардуаны зылангмæ Челе йæхи айвæзта, ныуулæфыд æмæ... Чертыхъо цæстытыл æрхæцыд.

 

 

В комнате появляются сыновья Челе: отыскался-таки рашпиль отца! Бабе приближается к постели и показывает рашпиль умирающему. При виде рашпиля Челе что-то начинает бормотать, в глазах его мелькает радостный блеск. Бабе вытаскивает из-под кровати ящик с инструментами и, приподняв крышку, бросает туда рашпиль. Комнату оглашает громкий звон металла. Челе облегченно вытягивается, вздыхает и... Чертыко прикрывает ему веки.

 

  * Сæргæндты сыфмæ *