АРГЪÆУТТÆ ÆМÆ ТАУРÆГЪТÆ

 

Астрид Линдгрен

Лилиана Лунгина

Дзасохты Музафер

 

МАЛЫШ И КАРЛСОН

САБИ ÆМÆ КАРЛСОН

 

перевод со шведского Л. Лунгиной

 

 

Повесттæ-аргъæуттæ

[Журнал НОГДЗАУ]

Дзасохты Музаферы тæлмац

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Карлсон, который живет на крыше
Карлсон строит башню
Карлсон играет в палатку
Карлсон держит пари
Проделки Карлсона
Карлсон играет в привидения
Карлсон выступает с ученой собакой Альберг
Карлсон приходит на День Рождения

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Карлсон, который живет на крыше, опять прилетел
Дома у Карлсона
Карлсон шумит
Карлсон устраивает пир
Карлсон и телевизор
Звонок Карлсона
Малютка привидение из Вазастана
Карлсон не привидение, а просто Карлсон
Гордая юная девица улетает далеко-далеко!
Красивый, умный и в меру упитанный

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Каждый имеет право быть Карлсоном
Карлсон вспоминает, что у него День Рождения
Карлсон - первый ученик
Карлсон ночует у Малыша
Карлсон устраивает тарарам и блины
Карлсон - лучший в мире специалист по храпу
Карлсон - лучший в мире ночной проказник
Карлсон открывает дяде Юлиусу мир сказок
Самый богатый в мире Карлсон

 

 

ФЫЦЦАГ ХАЙ

Хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон
Карлсон мæсыгамайæг
Карлсон хъазы цатырæй
Карлсон хæснаг скодта
Карлсоны  фыдуаг митæ
Карлсон хъазы цæстылуайæнтæй
Карлсон йæ арæхстдзинад æвдисы ахуыргонд къæбыла Альбергимæ
Карлсон æрбацыд гуырæн бонмæ

ДЫККАГ ХАЙ

Хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон та æрбатахт
Карлсоны хæдзары
Карлсон змæнты
Карлсоны куывд
Карлсон æмæ телевизор
Карлсоны дзæнгæрæг
Вазастайнаг чысыл цæстылуайæн
Карлсон Карлсон у, цæстылуайæн нæу
Æрыгон сæрыстыр чызг атахти дардмæ
Рæсугъд, зондджын æмæ, цас æмбæлы, уыйбæрц хæрзхуыз

ÆРТЫККАГ ХАЙ

Алкæй бон дæр у Карлсон уæвын
Карлсоны зæрдыл æрлæууыд йæ гуырæн бон
Карлсон – хуыздæр ахуыргæнинаг
Карлсон бахсæвиуат кодта Сабимæ
Карлсоны хъæлæбатæ æмæ лауызтæ
Карлсон – дунейы æппæты дæсныдæр хуырхуыргæнæг
Карлсон – дунейы æхсæвыгон æппæты хуыздæр фыдуагмитæгæнæг
Карлсон Юлиусæн байгом кодта аргъæутты дуне
Дунейы æппæты хъæздыгдæр Карлсон

 


 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

 

 

ФЫЦЦАГ ХАЙ

 

КАРЛСОН, КОТОРЫЙ ЖИВЕТ НА КРЫШЕ

 

 

ХÆДЗАРЫ СÆР ЧИ ЦÆРЫ, УЫЦЫ КАРЛСОН

 

В городе Стокгольме, на самой обыкновенной улице, в самом обыкновенном доме живет самая обыкновенная шведская семья по фамилии Свантесон. Семья эта состоит из самого обыкновенного папы, самой обыкновенной мамы и трех самых обыкновенных ребят - Боссе, Бетан и Малыша.

 - Я вовсе не самый обыкновенный малыш, - говорит Малыш.

 Но это, конечно, неправда. Ведь на свете столько мальчишек, которым семь лет, у которых голубые глаза, немытые уши и разорванные на коленках штанишки, что сомневаться тут нечего: Малыш - самый обыкновенный мальчик.

 Боссе пятнадцать лет, и он с большей охотой стоит в футбольных воротах, чем у школьной доски, а значит - он тоже самый обыкновенный мальчик.

 Бетан четырнадцать лет, и у нее косы точь-в-точь такие же, как у других самых обыкновенных девочек.

 Во всем доме есть только одно не совсем обыкновенное существо - Карлсон, который живет на крыше. Да, он живет на крыше, и одно это уже необыкновенно. Быть может, в других городах дело обстоит иначе, но в Стокгольме почти никогда не случается, чтобы кто-нибудь жил на крыше, да еще в отдельном маленьком домике. А вот Карлсон, представьте себе, живет именно там.

 Карлсон - это маленький толстенький самоуверенный человечек, и к тому же он умеет летать. На самолетах и вертолетах летать могут все, а вот Карлсон умеет летать сам по себе. Стоит ему только нажать кнопку на животе, как у него за спиной тут же начинает работать хитроумный моторчик. С минуту, пока пропеллер не раскрутится как следует, Карлсон стоит неподвижно, но когда мотор заработает вовсю, Карлсон взмывает ввысь и летит, слегка покачиваясь, с таким важным и достойным видом, словно какой-нибудь директор, - конечно, если можно себе представить директора с пропеллером за спиной.

 Карлсону прекрасно живется в маленьком домике на крыше. По вечерам он сидит на крылечке, покуривает трубку да глядит на звезды. С крыши, разумеется, звезды видны лучше, чем из окон, и поэтому можно только удивляться, что так мало людей живет на крышах. Должно быть, другие жильцы просто не догадываются поселиться на крыше. Ведь они не знают, что у Карлсона там свой домик, потому что домик этот спрятан за большой дымовой трубой. И вообще, станут ли взрослые обращать внимание на какой-то там крошечный домик, даже если и споткнутся о него?

 Как-то раз один трубочист вдруг увидел домик Карлсона. Он очень удивился и сказал самому себе:

 - Странно... Домик?.. Не может быть! На крыше стоит маленький домик?.. Как он мог здесь оказаться?

 Затем трубочист полез в трубу, забыл про домик и уж никогда больше о нем не вспоминал.

 Малыш был очень рад, что познакомился с Карлсоном. Как только Карлсон прилетал, начинались необычайные приключения. Карлсону, должно быть, тоже было приятно познакомиться с Малышом. Ведь что ни говори, а не очень-то уютно жить одному в маленьком домике, да еще в таком, о котором никто и не слышал. Грустно, если некому крикнуть: "Привет, Карлсон!", когда ты пролетаешь мимо.

 Их знакомство произошло в один из тех неудачных, дней, когда быть Малышом не доставляло никакой радости, хотя обычно быть Малышом чудесно. Ведь Малыш - любимец всей семьи, и каждый балует его как только может. Но в тот день все шло шиворот-навыворот. Мама выругала его за то, что он опять разорвал штаны, Бетан крикнула ему: "Вытри нос! ", а папа рассердился, потому что Малыш поздно пришел из школы.

 - По улицам слоняешься! - сказал папа.

 "По улицам слоняешься!" Но ведь папа не знал, что по дороге домой Малышу повстречался щенок. Милый, прекрасный щенок, который обнюхал Малыша и приветливо завилял хвостом, словно хотел стать его щенком.

 Если бы это зависело от Малыша, то желание щенка осуществилось бы тут же. Но беда заключалась в том, что мама и папа ни за что не хотели держать в доме собаку. А кроме того, из-за угла вдруг появилась какая-то тетка и закричала: "Рики! Рики! Сюда!" - и тогда Малышу стало совершенно ясно, что этот щенок уже никогда не станет его щенком.

 - Похоже, что так всю жизнь и прожзшешь без собаки, - с горечью сказал Малыш, когда все обернулось против него. - Вот у тебя, мама, есть папа; и Боссе с Бетан тоже всегда вместе. А у меня - у меня никого нет!..

 - Дорогой Малыш, ведь у тебя все мы! - сказала мама.

 - Не знаю... - с еще большей горечью произнес Малыш, потому что ему вдруг показалось, что у него действительно никого и ничего нет на свете.

 Впрочем, у него была своя комната, и он туда отправился.

 Стоял ясный весенний вечер, окна были открыты, и белые занавески медленно раскачивались, словно здороваясь с маленькими бледными звездами, только что появившимися на чистом весеннем небе. Малыш облокотился о подоконник и стал смотреть в окно. Он думал о том прекрасном щенке, который повстречался ему сегодня. Быть может, этот щенок лежит сейчас в корзинке на кухне и какой-нибудь мальчик - не Малыш, а другой - сидит рядом с ним на полу, гладит его косматую голову и приговаривает: "Рики, ты чудесный пес!"

 Малыш тяжело вздохнул. Вдруг он услышал какое-то слабое жужжание. Оно становилось все громче и громче, и вот, как это ни покажется странным, мимо окна пролетел толстый человечек. Это и был Карлсон, который живет на крыше. Но ведь в то время Малыш еще не знал его.

 Карлсон окинул Малыша внимательным, долгим взглядом и полетел дальше. Набрав высоту, он сделал небольшой круг над крышей, облетел вокруг трубы и повернул назад, к окну. Затем он прибавил скорость и пронесся мимо Малыша, как настоящий маленький самолет. Потом сделал второй круг. Потом третий.

 Малыш стоял не шелохнувшись и ждал, что будет дальше. У него просто дух захватило от волнения и по спине побежали мурашки - ведь не каждый день мимо окон пролетают маленькие толстые человечки.

 А человечек за окном тем временем замедлил ход и, поравнявшись с подоконником, сказал:

 - Привет! Можно мне здесь на минуточку приземлиться?

 - Да, да, пожалуйста, - поспешно ответил Малыш и добавил: - А что, трудно вот так летать?

 - Мне - ни капельки, - важно произнес Карлсон, - потому что я лучший в мире летун! Но я не советовал бы увальню, похожему на мешок с сеном, подражать мне.

 Малыш подумал, что на "мешок с сеном" обижаться не стоит, но решил никогда не пробовать летать.

 - Как тебя зовут? - спросил Карлсон.

 - Малыш. Хотя по-настоящему меня зовут Сванте Свантесон.

 - А меня, как это ни странно, зовут Карлсон. Просто Карлсон, и все. Привет, Малыш!

 - Привет, Карлсон! - сказал Малыш.

 - Сколько тебе лет? - спросил Карлсон.

 - Семь, - ответил Малыш.

 - Отлично. Продолжим разговор, - сказал сон.

 Затем он быстро перекинул через подоконник одну за другой свои маленькие толстенькие ножки и очутился в комнате.

 - А тебе сколько лет? - спросил Малыш, решив, что Карлсон ведет себя уж слишком ребячливо для взрослого дяди.

 - Сколько мне лет? - переспросил Карлсон. - Я мужчина в самом расцвете сил, больше я тебе ничего не могу сказать.

 Малыш в точности не понимал, что значит быть мужчиной в самом расцвете сил. Может быть, он тоже мужчина в самом расцвете сил, но только еще не знает об этом? Поэтому он осторожно спросил:

 - А в каком возрасте бывает расцвет сил?

 - В любом! - ответил Карлсон с довольной улыбкой. - В любом, во всяком случае, когда речь идет обо мне. Я красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил!

 Он подошел к книжной полке Малыша и вытащил стоявшую там игрушечную паровую машину.

 - Давай запустим ее, - предложил Карлсон.

 - Без папы нельзя, - сказал Малыш. - Машину можно запускать только вместе с папой или Боссе.

 - С папой, с Боссе или с Карлсоном, который живет на крыше. Лучший в мире специалист по паровым машинам - это Карлсон, который живет на крыше. Так и передай своему папе! - сказал Карлсон.

 Он быстро схватил бутылку с денатуратом, которая стояла рядом с машиной, наполнил маленькую спиртовку и зажег фитиль.

 Хотя Карлсон и был лучшим в мире специалистом по паровым машинам, денатурат он наливал весьма неуклюже и даже пролил его, так что на полке образовалось целое денатуратное озеро. Оно тут же загорелось, и на полированной поверхности заплясали веселые голубые язычки пламени. Малыш испуганно вскрикнул и отскочил.

 - Спокойствие, только спокойствие! - сказал Карлсон и предостерегающе поднял свою пухлую ручку.

 Но Малыш не мог стоять спокойно, когда видел огонь. Он быстро схватил тряпку и прибил пламя. На полированной поверхности полки осталось несколько больших безобразных пятен.

 - Погляди, как испортилась полка! - озабоченно произнес Малыш. - Что теперь скажет мама?

 - Пустяки, дело житейское! Несколько крошечных пятнышек на книжной полке - это дело житейское. Так и передай своей маме.

 Карлсон опустился на колени возле паровой машины, и глаза его заблестели.

 - Сейчас она начнет работать.

 И действительно, не прошло и секунды, как паровая машина заработала. Фут, фут, фут... - пыхтела она. О, это была самая прекрасная из всех паровых машин, какие только можно себе вообразить, и Карлсон выглядел таким гордым и счастливым, будто сам ее изобрел.

 - Я должен проверить предохранительный клапан, - вдруг произнес Карлсон и принялся крутить какую-то маленькую ручку. - Если не проверить предохранительные клапаны, случаются аварии.

 Фут-фут-фут... - пыхтела машина все быстрее и быстрее. - Фут-фут-фут!.. Под конец она стала задыхаться, точно мчалась галопом. Глаза у Карлсона сияли.

 А Малыш уже перестал горевать по поводу пятен на полке. Он был счастлив, что у него есть такая чудесная паровая машина и что он познакомился с Карлсоном, лучшим в мире специалистом по паровым машинам, который так искусно проверил ее предохранительный клапан.

 - Ну, Малыш, - сказал Карлсон, - вот это действительно "фут-фут-фут"! Вот это я понимаю! Лучший в мире спе...

 Но закончить Карлсон не успел, потому что в этот момент раздался громкий взрыв и паровой машины не стало, а обломки ее разлетелись по всей комнате.

 - Она взорвалась! - в восторге закричал Карлсон, словно ему удалось проделать с паровой машиной самый интересный фокус. - Честное слово, она взорвалась! Какой грохот! Вот здорово!

 Но Малыш не мог разделить радость Карлсона. Он стоял растерянный, с глазами, полными слез.

 - Моя паровая машина... - всхлипывал он. - Моя паровая машина развалилась на куски!

 - Пустяки, дело житейское! - И Карлсон беспечно махнул своей маленькой пухлой рукой. - Я тебе дам еще лучшую машину, - успокаивал он Малыша.

 - Ты? - удивился Малыш.

 - Конечно. У меня там, наверху, несколько тысяч паровых машин.

 - Где это у тебя там, наверху?

 - Наверху, в моем домике на крыше.

 - У тебя есть домик на крыше? - переспросил Малыш. - И несколько тысяч паровых машин?

 - Ну да. Уж сотни две наверняка.

 - Как бы мне хотелось побывать в твоем домике! - воскликнул Малыш.

 В это было трудно поверить: маленький домик на крыше, и в нем живет Карлсон...

 - Подумать только, дом, набитый паровыми машинами! - воскликнул Малыш. - Две сотни машин!

 - Ну, я в точности не считал, сколько их там осталось, - уточнил Карлсон, - но уж никак не меньше нескольких дюжин.

 - И ты мне дашь одну машину?

 - Ну конечно!

 - Прямо сейчас!

 - Нет, сначала мне надо их немножко осмотреть, проверить предохранительные клапаны... ну, и тому подобное. Спокойствие, только спокойствие! Ты получишь машину на днях.

 Малыш принялся собирать с пола куски того, что раньше было его паровой машиной.

 - Представляю, как рассердится папа, - озабоченно пробормотал он.

 Карлсон удивленно поднял брови:

 - Из-за паровой машины? Да ведь это же пустяки, дело житейское. Стоит ли волноваться по такому поводу! Так и передай своему папе. Я бы ему это сам сказал, но спешу и поэтому не могу здесь задерживаться... Мне не удастся сегодня встретиться с твоим папой. Я должен слетать домой, поглядеть, что там делается.

 - Это очень хорошо, что ты попал ко мне, - сказал Малыш. - Хотя, конечно, паровая машина... Ты еще когда-нибудь залетишь сюда?

 - Спокойствие, только спокойствие! - сказал Карлсон и нажал кнопку на своем животе.

 Мотор загудел, но Карлсон все стоял неподвижно и ждал, пока пропеллер раскрутится во всю мощь. Но вот Карлсон оторвался от пола и сделал несколько кругов.

 - Мотор что-то барахлит. Надо будет залететь в мастерскую, чтобы его там смазали. Конечно, я и сам мог бы это сделать, да, беда, нет времени... Думаю, что я все-таки загляну в мастерскую. Малыш тоже подумал, что так будет разумнее. Карлсон вылетел в открытое окно; его маленькая толстенькая фигурка четко вырисовывалась на весеннем, усыпанном звездами небе.

 - Привет, Малыш! - крикнул Карлсон, помахал своей пухлое ручкой и скрылся.

 

 

Стокгольмы горæты хуымæтæг уынджы, хуымæтæг хæдзары цæрынц хуымæтæг шведаг лæг Свантесоны бинонтæ. Бинонтæ сты фондз адæймаджы – хуымæтæг фыд, хуымæтæг мад æмæ хуымæтæг æртæ сабийы – Боссе, Бетан æмæ Саби.

   – Хуымæтæг Саби мæ ма хонут,– загъта Саби.

   Фæлæ Саби хуымæтæджы нæ уадзы йæхи саби хонын, уымæн æмæ, авд азы кæуыл цæуы, цъæх цæстытæ кæмæн ис, йæ хъустæ æнæхсад кæмæн сты, йæ хæлафы уæраджы сæртæ скъуыдæй чи хæссы, ахæм лæппутæ хуымæтæджы сабитæ сты, уæдæ цы сты?!

   Боссейыл фынддæс азы цæуы æмæ йæм урочы фæйнæджы цур æрлæууынæй футболон фæзы кулдуар хъахъхъæнæджы бынаты æрлæууын бирæ хуыздæр кæм кæсы, уым æй хуымæтæджы лæппу йеддæмæ цы хъуамæ рахуындæуа?!

   Бетаныл цæуы цыппæрдæс азы. Йæ быд дыууæ дзыккуйы хуымæтæджы чызджыты дзыккутæй ницæмæй хицæн кæнынц.

   Æппæт хæдзары ис æрмæстдæр иу æнахуыр адæймаг – хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон. Хæдзары сæр кæй цæры, æрмæст уымæй дæр бæрæг у, æнахуыр кæй у, уый. Чи зоны, æндæр горæтты хъуыддаг æндæрхуызон у, фæлæ Стокгольмы, зæгъæн ис, æмæ хæдзары сæр цæргæ никæй фендзынæ, уæлдайдæр та хицæн чысыл хæдзары. Нæ уæ бауырндзæн, фæлæ Карлсон ахæм хæдзары цæры.

   Карлсон у тъæпæнæджы бæрзæндæн тыппыртæ хиуылæрвæссон адæймаг. Ноджы ма кæд зоны тæхын. Хæдтæхджытæ æмæ вертолеттыл тæхын алчидæр зоны, фæлæ Карлсон йæхæдæг тæхы уæлдæфы. Йæ гуыбыныл цы цæппæр ис, ууыл куыддæр ныххæцы, афтæ, йæ чъылдыммæ цы гыццыл мотор ис, уый, скусы. Цалынмæ пропеллер цырд зилын нæ райдайы, уæдмæ Карлсон йæ бынатæй нæ фезмæлы, фæлæ мотор йæ тых-йæ бонæй кусын райдыдта, зæгъгæ, афтæ Карлсон йæхи уæлдæфмæ сисы æмæ узгæ-узгæ, цыма директор у – кæд йæ фæсчъылдым пропеллертæ кæмæн ис, ахæм директортæ вæййы, уæд – уый хуызæн сæрыстырхуызæй фæцæйтæхы.

   Карлсонæн хæдзары сæр ис нæл гæдыйы цард. Изæрыгæтты къæсæрыл сбады, йæ лулæ сдымы æмæ йæ зæрдæйы дзæбæхæн стъалытæм фæкæсы. Стъалытæм рудзынгæй æмæ хæдзары сæрæй кæсын иу нæу. Бæрзондæй хуыздæр кæй зынынц, уый бирæтæ не ’мбарынц, æндæр хæдзæртты сæр фылдæр адæм цæрид. Æвæццæгæн дзы хæдзары сæр æрцæрын никæйма зонд æрцахста, ноджы Карлсон уым цæры, уый дæр нæ зонынц, уымæн æмæ йæ хæдзар дынджыр тохынайы фæстæ æмбæхст ис. Стæй ас адæм ахæм чысыл хæдзармæ сæ хъус даргæ дæр не ’ркæндзысты, суанг ыл сæ къах куы скъуырой, уæд дæр.

   Кæддæр ын тохынасыгъдæггæнæг æнæнхъæлæджы йæ хæдзар куы федта, уæд дисгæнгæйæ йæхицæн дзурæгау загъта:

   – Диссагæй цы кæныс! Ам хæдзарæн уæвæн куыд ис? Ардæм кæцæй æрцыд?

   Фæстæдæр лæг тохынамæ схылд, хæдзар дзы æрбайрох, стæй йæ зæрды кæрон дæр никуыуал æрлæууыд.

   Саби Карлсонимæ кæй базонгæ, ууыл тынг цин кодта. Карлсон-иу йæ цурмæ куы ’ртахт, уæд-иу райдыдтой, чи никуыма ’рцыд, ахæм хъуыддæгтæ. Сабиимæ кæй базонгæ, уый, æвæццæгæн, Карлсонæн дæр æхсызгон уыд, уымæн æмæ цыфæндыйæ дæр хæдзары сæр иунæгæй цæргæйæ алчидæр æнкъард кæнид. Ноджы, кæй никуыма фендæуыд, ахæм хæдзары. Искæй рæзты куы фæцæйтæхай æмæ дæм салам, Карлсон, зæгъгæ, мачи фæхъæр кæнæд, уæд уый йæхæдæг бæллæх нæу!

   Зонгæ та баисты, Саби уæвын зæрдæйæн æппындæр циндзинад куы нæ фæхæссы, уыцы æнкъард бонтæй иуы. Уæвгæ Саби кæй дæ, уым æвзæрæй ницы ис, уымæн æмæ ахæм сывæллонмæ бинонтæ хъулон цæстæй фæкæсынц, кæмæн куыд йæ бон у, афтæ йæ фæрæвдауы. Фæлæ уыцы бон иннæ бонты хуызæн нæ уыд. Йæ хæлаф кæй аскъуыдта, уый тыххæй йæ йæ мад масты хай бакодта, Бетан ын йæ фындз мæрзын кодта, йæ фыд та йæм смæсты, скъолайæ æрæгмæ кæй ссыд, уый тыххæй.

   – Уынгты цъылын дзы рауади! – загъта фыд.

   «Уынгты цъылын дзы рауади!» Сæхимæ цæугæйæ замманай рæсугъд къæбылайыл кæй фембæлд, уый папæ куы зыдтаид, уæд ын ахæм уайдзæфтæ нæ кодтаид. Куыддæр йæ цуры æрлæууыд, афтæ йыл къæбыла йæхи рахаф-бахаф систа, цалдæр хатты йæм басмыста, йæ къæдзил тылдта, цыма, демæ-ма мæ ахон, зæгъгæ, зæгъынмæ хъавыд, уый хуызæн.

   Уыцы хъуыддаг Сабийæ аразгæ куы уыдаид, уæд фæстæмæ дæр бæргæ нæ фæкастаид, фæлæ йæ мад æмæ фыдæй тарст: уыдон хæдзармæ куыдз æрбакæныныл никуы сразы уыдзысты. Стæй æваст фæскъулæй райхъуыст сылгоймаджы хъæлæс: «Рики, Рики, рауай ардæм!» Сабийæн ма цы базонын хъуыд, уыцы къæбыла уый къæбыла кæй никуы бауыдзæн.

   – Æвæццæгæн, мæ цард-цæрæнбонтæ æнæ къæбылайæ æрвитгæ æрцæудзысты,– æнкъардæй загъта Саби.– Мамæ, дæуæн ис папæ; Боссе æмæ Бетан дæр æдзухдæр иумæ вæййынц. Мæнæн та... æз та... æз та иунæг дæн!..

   – Мæ гыццыл гæбул, ау куыд ничи дын и! – загъта мамæ. – Мах иууылдæр дæу не стæм?!

   – Нæ зонын... – ноджы æнкъарддæрæй загъта Саби, уымæн æмæ, цыма ацы дунейы зыбыты иунæг у æмæ йæм æппындæр ницы ис, афтæ йæм каст.

   Уæвгæ, Сабийæн уыди йæхи уат æмæ уырдæм ацыдис.

   Диссаджы уалдзыгон изæр скодта. Уаты рудзгуытæ уыдысты гом æмæ урс рудзынгæмбæрзæнтæ рог уддзæфмæ  змæлыдысты,  цыма сыгъдæг арвыл цы чысыл фæлурс стъалытæ фæзынд, уыдонæн салам лæвæрдтой, уый хуызæн. Саби йæ рæмбыныкъæдзтæ дæлрудзынгмæ сбыцæу кодта æмæ рудзынгæй æддæмæ каст. Йæ зæрдыл æрбалæууыд, абон кæуыл фембæлд, уыцы диссаджы къæбыла. Афонмæ, чи зоны, кæйдæр цæлгæнæны йæ хъарм хуыссæны йæхи ауагъта æмæ йын Сабийы бæсты æндæр лæппу йе рагъ лæгъзгæнгæйæ, фæлмæн хъæлæсæй дзуры: «Рики, дæ хуызæн куыдз дунейы нæй!»

   Саби арф ныуулæфыди. Уалынмæ йæ хъусыл ауад æнахуыр гуыв-гуыв. Уынæр хæстæгæй-хæстæгдæр кодта. Æмæ мæнæ Царциаты диссаг: йæ рудзынджы тæккæ рæзты фæцæйтахт цыбыргомау тыппыртæ лæг. Уый уыди, хæдзары сæр чи цард, уыцы Карлсон. Уæвгæ йæ Саби уæд нæма зыдта.

   Карлсон Сабимæ бакаст æмæ дарддæр атахт. Иуцасдæр бæрзæндмæ куы стахт, уæд хæдзары сæрмæ иу зылд æркодта æмæ та фæстæмæ рудзынджы ’рдæм йæ ных сарæзта. Йæ тахтыл бафтаугæйæ, цыма чысыл хæдтæхæг уыд, уый хуызæн Сабийы рæзты асыффытт ласта. Афтæ дыккаг æмæ æртыккаг хатт дæр.

   Саби йæ бынаты цавддурау лæууыд æмæ æнхъæлмæ каст, дарддæр цы уыдзæн, уымæ. Фырдиссагæй йæ сæрыхъуын арц абадт. Уæвгæ уым диссагæй ницы уыд. Исты, мыййаг, алы бон йæ рудзгуыты рæзты гыццыл тыппыр лæгтæ куы нæ тæхынц.

   Уæдмæ тыппыр лæг йæ тахт фæ-сындæгдæр кодта æмæ йæм дзуры:

   – Салам! Дæ цуры иучысыл аулæфон?

   – Кæй зæгъын æй хъæуы! Табуафси, ма ’фсæрмы кæн, – талф-тулфæй дзуапп ын авæрдта Саби æмæ ма йæ ныхасмæ бафтыдта: – Æвæццæгæн, тæхын зын у, нæ?

   – Æппындæр дзы зынæй ницы ис,– загъта Карлсон, – уымæн æмæ мæнæй хуыздæр тæхæг зæххыл нæй. Фæлæ, йæ бакаст бызгъуыры зæронды хуызæн кæмæн у, уыдон тæхыныл куы сбæндæн уой, уæд сын дзы ницы рауайдзæн.

   Саби йæхинымæр ахъуыды кодта æмæ фидарæй скарста, «бызгъуыры зæронды» тыххæй йæм хæрам кæнын кæй нæ хъæуы, фæлæ йæм уыцы-иу рæстæг тæхыны зонд дæр кæй никуы ’рцæудзæн.

   – Дæ ном цы хуыйны? – бафарста йæ Карлсон.

   – Саби. Уый мæ фæсномыгæй афтæ хонынц, ме ’цæг ном та у Сванте Свантесон.

   – Мæн та, диссаг дæм ма фæкæсæд, фæлæ – Карлсон. Карлсон йеддæмæ мын æндæр ном нæй.

   – Ноджыдæр ма иу хатт – салам! – загъта Саби.

   – Цал азы дыл цæуы? – бафарста Карлсон.

   – Авд,– дзуапп радта Саби.

   – Иттæг хорз. Дарддæр нæ ныхас кæнæм,– загъта Карлсон.

   Къаннæг адæймаг йæ цыбыр тыппыр къæхтæ кæрæдзийы фæдыл дæлрудзынджы сæрты баппæрста æмæ уаты балæууыд.

   – Дæуыл та цал азы цæуы? – бафарста Саби, уымæн æмæ йæм йæ митæм гæсгæ ас адæймаджы хуызæн нæ каст.

   – Цал азы мыл цæуы, зæгъыс? – сфæзмыдта йæ Карлсон.– Нæлгоймаг йæ тæккæ лæджы кары куы вæййы, уыцы кармæ бахæццæ дæн. Æндæр дзуапп раттын дын мæ бон нæу.

   Саби, нæлгоймаг йæ тæккæ лæджы кары кæд вæййы, уый бæлвырд нæ зыдта. Суанг ма кæд йæхæдæг дæр уыцы кармæ бахæццæ, уæддæр бæрæг нæ уыд æмæ йæ аивæй бафарста:

   – Адæймаг йæ лæджы кары кæд бацæуы?

   – Алы кары дæр! – дзуапп радта Карлсон æмæ йæхицæй разы уæвгæйæ йæ мидбылты бахудт.– Мæн тыххæй ныхас куы цæуа, уæд – æз уыцы кары вæййын кæддæриддæр. Æз дæн рæсугъд, зондджын, йе ’ддаг бакастмæ фау æрхæссæн кæмæн нæй, ахæм нæлгоймаг. Йæ тæккæ лæджы кары бацыд, зæгъгæ, дæр мæ хуызæттæй фæзæгъынц.

   Карлсон чингуыты тæрхæджы цурмæ бацыд æмæ дзы тæфæйкусгæ хъазæн машинæ райста.

   – Цæй æмæ йæ скусын кæнæм,– загъта Карлсон.

   – Æнæ мæ фыды бафæрсгæйæ мæ бон нæу,– загъта Саби.– Машинæ сифтындзæн ис æрмæстдæр мæ фыд кæнæ Боссеимæ.

   – Дæ фыд, Боссе, кæнæ, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсонимæ. Хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсонæй хуыздæр тæфæйкусгæ машинæты арæзт ничи зоны æнæхъæн дунейы. Дæ фыдæн дæр æй бамбарын кæн,– загъта Карлсон.

   Æмæ денатураты авгмæ фæлæ-бурдта, спъиртыстонмæ дзы рауагъта æмæ фителыл арт бандзæрста.

   Кæд Карлсонæй хуыздæр тæфæйкусгæ машинæты куыст ничи зыдта, уæддæр денатурат æвгæнынмæ хорз нæ арæхст æмæ дзы зæххыл æнæхъæн кулы бæрц акалдта. Уайтагъд ссыгъди æмæ лакæй сæрст пъол арты цъæх æвзæгтæм сæрттывта. Саби тарст хъæр фæкодта æмæ иуфарс агæпп ласта.

   – Сабыр дæ хос! – загъта Карлсон æмæ йæ тыппыр къух хæрдмæ фелвæста.

   Фæлæ Сабимæ уыцы ныхæстæ нæ бахъардтой, уымæн æмæ арты арæнтæ уæрæхæй-уæрæхдæр кодтой. Æрæджиау фембæрста, æнæхъæн хæдзарæн дæр басудзынæй тас кæй у, уый, хуылыдз хæцъил радавта æмæ йæ, арт тынгдæр кæм сыгъд, уырдæм баппæрста. Фæздæг куы ахæлиу, уæд федта, тæрхæгыл цалдæр раны фыдынд сау стъæлфытæ сæ фæд кæй ныууагътой.

   – Уæлæ-ма уыцы тæрхæгмæ бакæс! Ныр уый мæ мад куы фена, уæд цы зæгъдзæн?

   – Хъуыды дæр æй ма кæн! Уыцы цалдæр стъæлфы кой дæр кæныс! Дæ мад æппындæр ницы зæгъдзæн.

   Карлсон тæфæй кусгæ машинæйы цур æрзоныгыл кодта æмæ йæ цæстытæ цины цæхæртæ скалдтой:

   – Ныртæккæ скусдзæн.

   Æмæ æцæгæйдæр, иу уысм дæр нæма рацыд, афтæ машинæ скуыста. Футт, футт, футт... райхъуыст йæ хъæр. Уый уыди тæфæйкусгæ машинæтæн сæ тæккæ хуыздæр. Карлсон афтæ амондджын æмæ сæрыстыр уыд, цыма йæ йæхæдæг æрхъуыды кодта.

   – Хъуамæ йын йæ сæйраг хайы куыст фенон,– загъта Карлсон æмæ цавæрдæр цалх зилынмæ фæци.– Ацы тæфой хорз куы нæ куса, уæд фыдбылыз æрцæуынæй тæссаг у.

   Футт-футт-футт... – тынгæй-тынгдæр кодта машинæйы тыр-тыр. Футт-футт-футт!.. Карлсоны цæстытæ цинæрттывд кодтой.

   Сабийæ сыгъды фæдтæ æрбайрох сты, уымæн æмæ йæхи амондджын хуыдта, тæфæйкусгæ диссаджы машинæ йæм кæй ис, стæй йæ машинæимæ æппæты хуыздæр чи арæхсы, ахæм ног зонгæ йын кæй фæци, уымæй.

   – Раст дын куы зæгъон, Саби, уæд уый æцæг «футт-футт» у. Стæй куыннæ хъуамæ уа, кæд æмæ ахæм лæджы ахæсты...

   Карлсон йæ ныхас кæронмæ нал фæци, уымæн æмæ уыцы рæстæг ахæм гуыпп фæцыд, æмæ машинæ фæйнæрдæм хайгай фæтахт.

   – Срæмыгъта! – фæуæлахизуæвæджы хъæлæсæй ныхъхъæр кодта Карлсон.– Цыма, æнæрцæугæ цæстфæлдахæн ми ракодта, ахæм цæстæнгас ын уыдис.– Ард дын хæрын, срæмыгъта! Цы гуыпп фæкодта, уый нæ фехъуыстай?! Диссагæй цы кæныс!

   Фæлæ Сабимæ йæ ныхæстæ нæ хъардтой. Уымæн йæ кæуын йæ былалгъмæ схæццæ, афтæмæй уаты къуымтæм машинæйы сæстæгтæм æнкъардæй каст.

   – Мæ тæфæйкусгæ машинæ...– кæуынхъæлæй сдзырдта Саби.– Мæ тæфæйкусгæ машинæ тæгæлтæ фæхауд!

   – Хъуыды дæр æй ма кæн! – Йæ тыппыр къух ыл ауыгъта Карлсон.– Æз дын уымæй хуыздæр машинæ ратдзынæн.

   – Ды? – дисхуызæй бафарста Саби.

   – Уæдæ куыд загътай! Мæнмæ уæле тæфæйкусгæ машинæтæ цалдæр мины ис.

   – Кæм «уæле»?

   – Уæле. Хæдзары сæр, мæ хæдзары.

   – Дæуæн хæдзары сæр хæдзар ис? – бафарста та йæ Саби.– Æмæ дæм уым тæфæйкусгæ цалдæр мин машинæйы ис?

   – Уæдæ куыд загътай?! Дыууæфондзыссæдзæй къаддæр нæ уыдзысты.

   – Тынг мæ фæнды уыцы хæдзар фенын,– сцымыдис Саби.

   Зын бауырнæн уыдысты Карлсоны ныхæстæ: куыд хъуамæ цæра адæймаг хæдзары сæр?

   – Никуы мæ бауырныдтаид, иу хæдзары  уыйбæрц  машинæтæ уыдзæн, уый! – йæ дис кæнынæй нæма банцад Карлсон.– Дыууæфондзыссæдз машинæйы!

   – Цал ма дзы баззад, уый бæлвырд нæ зонын, фæлæ дзы, мæнмæ гæсгæ, дыууæ дыууадæсæй къаддæр нæ уыдзæн.

   – Æмæ мын дзы иу ратдзынæ?

   – Ууыл мын дæ сæр дæр ма сриссæд.

   – Ныртæккæ?

   – Нæ-а. Раздæр уал сын сæ тæфойтæм æркæсын хъæуы. Мыййаг дзы искæцы саст куы разына. Цыбыр ныхасæй, фенын сæ хъæуы. Сабыр дæ хос. Тагъд дон фурды не ’ййафы. Рæхджы машинæ кæй райсдзынæ, ууыл æппындæр дызæрдыг ма кæн.

   Саби, чысыл раздæр дæр ма машинæ чи хуынди, уый хæйттæ æмбырд кæнынмæ фæци.

   – Папæ куыд смæсты уыдзæн, уый мæ цæстыл уайы,– йæ фындзы бын бахъуыр-хъуыр кодта Саби.

   Карлсон йе ’рфгуытæ уæлиау сисгæйæ загъта:

   – Тæфæйкусгæ машинæйы тыххæй? Ахæм лыстæг хабæрттæ дæумæ хъуамæ нымады дæр ма уой. Дæ фыдæн дæр æй бамбарын кæн. Æз ын мæхæдæг дæр загътаин, фæлæ тынг æнæвдæлон дæн. Абон мын дæ фыдимæ фембæлыны фадат нæ феуыдзæн: нæхимæ тæхын мæ хъæуы, цæмæдæрты мæ зæрдæ ’хсайы.

   – Ардæм кæй æрбатахтæ, уый кæй зæгъын æй хъæуы, хорз у,– загъта Саби.– Уæвгæ мæ машинæ... Искуы ма ардæм æрбатæхдзынæ?

   – Сабыр дæ хос. Ацы ран тагъд кæнын нæ хъæуы! – загъта Карлсон æмæ йæ гуыбыны цæппæр нылхъывта.

   Моторы гуыв-гуыв ссыд, фæлæ Карлсон йæ бынатæй не змæлыд: æнхъæлмæ каст, пропеллер, куыд æмбæлы, афтæ тагъд зилын кæд райдайдзæн, уымæ. Уысмы фæстæ Карлсон пъолæй фæхицæн æмæ цалдæр зылды æркодта.

   – Моторы куыст мæ зæрдæмæ нæ цæуы. Æрмадзмæ мæ батæхын хъæуы, сæрдинаг у. Мæхæдæг дæр æй байсæрдин, фæлæ мын рæстæг нæй... Цыфæндыйæ дæр мæ фæндаг æрмадзыл акæндзынæн.

   Саби дæр уыцы хъуыды йæхинымæр растдæрыл банымадта.

   Карлсон гом рудзынгыл ратахт. Йæ цыбыр тыппыр гуырыконд дзæбæх зынд уалдзыгон стъалыджын арвыл.

   – Дзæбæх у, Саби! – йæ пух къух батилгæйæ фæхъæр кодта Карлсон æмæ фæцыдæр.

 


 

КАРЛСОН СТРОИТ БАШНЮ

 

 

КАРЛСОН МÆСЫГАМАЙÆГ

 

Я ведь вам уже говорил, что его зовут Карлсон и что он живет там, наверху, на крыше, - сказал Малыш. - Что же здесь особенного? Разве люди не могут жить, где им хочется?..

 - Не упрямься, Малыш, - сказала мама. - Если бы ты знал, как ты нас напугал! Настоящий взрыв. Ведь тебя могло убить! Неужели ты не понимаешь?

 - Понимаю, но все равно Карлсон - лучший в мире специалист по паровым машинам, - ответил Малыш и серьезно посмотрел на свою маму.

 Ну как она не понимает, что невозможно сказать "нет", когда лучший в мире специалист по паровым машинам предлагает проверить предохранительный клапан!

 - Надо отвечать за свои поступки, - строго сказал папа, - а не сваливать вину на какого-то Карлсона с крыши, которого вообще не существует.

 - Нет, - сказал Малыш, - существует!

 - Да еще и летать умеет! - насмешливо подхватил Боссе.

 - Представь себе, умеет, - отрезал Малыш. - Я надеюсь, что он залетит к нам, и ты сам увидишь.

 - Хорошо бы он залетел завтра, - сказала Бетан. - Я дам тебе крону, Малыш, если увижу своими глазами Карлсона, который живет на крыше.

 

– Нæ уын загътон, йæ ном Карлсон хуыйны æмæ хæдзары сæр цæры, зæгъгæ? – загъта бустæхуызæй Саби.– Уым диссагæй цы ис? Æви, адæймаджы кæм фæнда, уым цæрæн ын нæй?..

   – Хивæнд-ма ма у, Саби,– загъта йын йæ мад.– Куыд нæ фæтæрсын кодтай, уый куы зонис. Рæмыгъд цы уа, уый уыди. Дзæбæхæй ма нын кæй баззадтæ! Æви уыдæттыл нæ ахъуыды кодтай?

   – Ахъуыды кодтон, фæлæ уæддæр тæфæйкусгæ машинæтæ Карлсоны хуызæн зæххыцъарыл иу дæр нæ зоны,– загъта Саби æмæ йæ мадмæ уыцы зондджын каст кодта.

   Мамæ йæм тынг диссаг каст. Куыннæ хъуамæ раттаин, тæфæйкусгæ машинæтæм æппæты тынгдæр чи арæхсы, уымæн тæфой сбæрæг кæныны бар?

   – Цы кæныс, уый тыххæй дзуапп дæттын хъæуы,– тызмæгхуызæй загъта папæ.– Ды та хæдзарысæрцæрæг цавæрдæр Карлсоны кой кæныс. Афтæмæй ахæм адæймаг уæвгæ дæр никуы ис.

   – Ис,– загъта Саби,– тынг дзæбæх дæр ис!

   – Ноджы ма йын тæхгæ дæр куы нæ кæнид! – былысчъилхуызæй бафиппайдта Боссе.

   – Тынг дзæбæх тæхы! – фæныфсджындæр уæвгæйæ загъта Саби.– Мæнмæ гæсгæ ма ардæм æрбатæхдзæн æмæ йæ дæхæдæг фендзынæ.

   – Райсом куы ’рбатæхид, уæд диссаджы хорз уаид,– загъта Бетан.– Хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсоны куы фенон, уæд дын æз æнæхъæн кронæ ратдзынæн.

 

   

Кронæ – шведаг æхца.


 - Нет, завтра ты его не увидишь - завтра он должен слетать в мастерскую смазать мотор.

 - Ну, хватит рассказывать сказки, - сказала мама. - Ты лучше погляди, на что похожа твоя книжная полка.

 - Карлсон говорит, что это пустяки, дело житейское! - И Малыш махнул рукой, точь-в-точь как махал Карлсон, давая понять, что вовсе не стоит расстраиваться из-за каких-то там пятен на полке.

 Но ни слова Малыша, ни этот жест не произвели на маму никакого впечатления.

 - Вот, значит, как говорит Карлсон? - строго сказала она. - Тогда передай ему, что, если он еще раз сунет сюда свой нос, я его так отшлепаю - век будет помнить.

 Малыш ничего не ответил. Ему показалось ужасным, что мама собирается отшлепать лучшего в мире специалиста по паровым машинам. Да, ничего хорошего нельзя было ожидать в такой неудачный день, когда буквально все шло шиворот-навыворот.

 И вдруг Малыш почувствовал, что он очень соскучился по Карлсону - бодрому, веселому человечку, который так потешно махал своей маленькой рукой, приговаривая: "Неприятности - это пустяки, дело житейское, и расстраиваться тут нечего". "Неужели Карлсон больше никогда не прилетит?" - с тревогой подумал Малыш.

 - Спокойствие, только спокойствие! - сказал себе Малыш, подражая Карлсону. - Карлсон ведь обещал, а он такой, что ему можно верить, это сразу видно. Через денек-другой он прилетит, наверняка прилетит.

 ...Малыш лежал на полу в своей комнате и читал книгу, когда снова услышал за окном какое-то жужжание, и, словно гигантский шмель, в комнату влетел Карлсон. Он сделал несколько кругов под потолком, напевая вполголоса какую-то веселую песенку. Пролетая мимо висящих на стенах картин, он всякий раз сбавлял скорость, чтобы лучше их рассмотреть. При этом он склонял набок голову и прищуривал глазки.

 - Красивые картины, - сказал он наконец. - Необычайно красивые картины! Хотя, конечно, не такие красивые, как мои.

 Малыш вскочил на ноги и стоял, не помня себя от восторга: так он был рад, что Карлсон вернулся.

 - А у тебя там на крыше много картин? - спросил он.

 - Несколько тысяч. Ведь я сам рисую в свободное время. Я рисую маленьких петухов и птиц и другие красивые вещи. Я лучший в мире рисовальщик петухов, - сказал Карлсон и, сделав изящный разворот, приземлился на пол рядом с Малышом.

 - Что ты говоришь! - удивился Малыш. - А нельзя ли мне подняться с тобой на крышу? Мне так хочется увидеть твой дом, твои паровые машины и твои картины!..

 - Конечно, можно, - ответил Карлсон, - само собой разумеется. Ты будешь дорогим гостем... как- нибудь в другой раз.

 - Поскорей бы! - воскликнул Малыш.

 - Спокойствие, только спокойствие! - сказал Карлсон. - Я должен сначала прибрать у себя в доме. Но на это не уйдет много времени. Ты ведь догадываешься, кто лучший в мире мастер скоростной уборки комнат?

 - Наверно, ты, - робко сказал Малыш.

 - "Наверно"! - возмутился Карлсон. - Ты еще говоришь "наверно"! Как ты можешь сомневаться! Карлсон, который живет на крыше, - лучший в мире мастер скоростной уборки комнат. Это всем известно.

 Малыш не сомневался, что Карлсон во всем "лучший в мире". И уж наверняка он самый лучший в мире товарищ по играм. В этом Малыш убедился на собственном опыте... Правда, Кристер, и Гунилла тоже хорошие товарищи, но им далеко до Карлсона, который живет на крыше! Кристер только и делает, что хвалится своей собакой Еффой, и Малыш ему давнозавидует.

 "Если он завтра опять будет хвастаться Еффой, я ему расскажу про Карлсона. Что стоит его Еффа по сравнению с Карлсоном, который живет на крыше! Так я ему и скажу".

 И все же ничего на свете Малыш так страстно не желал иметь, как собаку... Карлсон прервал размышления Малыща.

 - Я бы не прочь сейчас слегка поразвлечься, - сказал он и с любопытством огляделся вокруг. - Тебе не купили новой паровой машины?

 Малыш покачал головой. Он вспомнил о своей паровой машине и подумал: "Вот сейчас, когда Карлсон здесь, мама и папа смогут убедиться, что он в самом деле существует". А если Боссе и Бетан дома, то им он тоже покажет Карлсона.

 - Хочешь пойти познакомиться с моими мамой и папой? - спросил Малыш.

 - Конечно! С восторгом! - ответил Карлсон. - Им будет очень приятно меня увидеть - ведь я такой красивый и умный... - Карлсон с довольным видом прошелся по комнате. - И в меру упитанный, - добавил он. - Короче, мужчина в самом расцвете сил. Да, твоим родителям будет очень приятно со мной познакомиться.

 По доносившемуся из кухни запаху жарящихся мясных тефтелей Малыш понял, что скоро будут обедать. Подумав, он решил свести Карлсона познакомиться со своими родными после обеда. Во-первых, никогда ничего хорошего не получается, когда маме мешают жарить тефтели. А кроме того, вдруг папа или мама вздумают завести с Карлсоном разговор о паровой машине или о пятнах на книжной полке... А такого разговора ни в коем случае нельзя допускать. Во время обеда Малыш постарается втолковать и папе и маме, как надо относиться к лучшему в мире специалисту по паровым машинам. Вот когда они пообедают и все поймут, Малыш пригласит всю семью к себе в комнату.

 "Будьте добры, - скажет Малыш, - пойдемте ко мне. У меня в гостях Карлсон, который живет на крыше".

 Как они изумятся! Как будет забавно глядеть на их лица!

 Карлсон вдруг перестал расхаживать по комнате. Он замер на месте и стал принюхиваться, словно ищейка.

 - Мясные тефтели, - сказал он. - Обожаю сочные вкусные тефтели!

 Малыш смутился. Собственно говоря, на эти слова Карлсона надо было бы ответить только одно: "Если хочешь, останься и пообедай с нами". Но Малыш не решился произнести такую фразу. Невозможно привести Карлсона к обеду без предварительного объяснения с родителями. Вот Кристера и Гуниллу - это другое дело. С ними Малыш может примчаться в последнюю минуту, когда все остальные уже сидят за столом, и сказать: "Милая мама, дай, пожалуйста, Кристеру и Гунилле горохового супа и блинов". Но привести к обеду совершенно незнакомого маленького толстого человечка, который к тому же взорвал паровую машину и прожег книжную полку, - нет, этого так просто сделать нельзя!

 Но ведь Карлсон только что заявил, что обожает сочные вкусные мясные тефтели, - значит, надо во чтобы то ни стало угостить его тефтелями, а то он еще обидится на Малыша и больше не захочет с ним играть... Ах, как много теперь зависело от этих, вкусных мясных тефтелей!

 - Подожди минутку, - сказал Малыш. - Я сбега на кухню за тефтелями.

 Карлсон одобряюще кивнул головой.

 - Неси скорей! - крикнул он вслед Малышу. - Одними картинами сыт не будешь!

 Малыш примчался на кухню. Мама в клетчатом переднике стояла у плиты и жарила превосходные тефтели. Время от времени она встряхивала большую сковородку, и плотно уложенные маленькие мясные шарики подскакивали и переворачивались на другую сторону.

 - А, это ты, Малыш? - сказала мама. - Скоро будем обедать.

 - Мамочка, - произнес Малыш самым вкрадчивым голосом, на который был только способен, - мамочка, положи, пожалуйста, несколько тефтелек на блюдце, и я отнесу их в свою комнату.

 - Сейчас, сынок, мы сядем за стол, - ответил; мама.

 - Я знаю, но все равно мне очень нужно... После обеда я тебе объясню, в чем дело.

 - Ну ладно, ладно, - сказала мама и положила на маленькую тарелочку шесть тефтелей. - На, возьми.

 О, чудесные маленькие тефтели! Они пахли так восхитительно и были такие поджаристые, румяные - словом, такие, какими и должны быть хорошие мясные тефтели!

 Малыш взял тарелку обеими руками и осторожно понес ее в свою комнату.

 - Вот и я, Карлсон! - крикнул Малыш, отворяя дверь.

 Но Карлсон исчез. Малыш стоял с тарелкой посреди комнаты и оглядывался по сторонам. Никакого Карлсона не было. Это было так грустно, что у Малыша сразу же испортилось настроение.

 - Он ушел, - сказал вслух Малыш. - Он ушел. Но вдруг...

 - Пип! - донесся до Малыша какой-то странный писк.

 Малыш повернул голову. На кровати, рядом с подушкой, под одеялом, шевелился какой-то маленький комок и пищал:

 - Пип! Пип!

 А затем из-под одеяла выглянуло лукавое лицо Карлсона.

 - Хи-хи! Ты сказал: "он ушел", "он ушел"... Хи-хи! А "он" вовсе не ушел - "он" только спрятался!.. - пропищал Карлсон.

 Но тут он увидел в руках Малыша тарелочку и мигом нажал кнопку на животе. Мотор загудел, Карлсон стремительно спикировал с кровати прямо к тарелке с тефтелями. Он на лету схватил тефтельку, потом взвился к потолку и, сделав небольшой круг под лампой, с довольным видом принялся жевать.

 - Восхитительные тефтельки! - воскликнул Карлсон. - На редкость вкусные тефтельки! Можно подумать, что их делал лучший в мире специалист по тефтелям!.. Но ты, конечно, знаешь, что это не так, - добавил он.

 Карлсон снова спикировал к тарелке и взял еще одну тефтельку.

 В этот момент из кухни послышался мамин голос:

 - Малыш, мы садимся обедать, быстро мой руки!

 - Мне надо идти, - сказал Малыш Карлсону и поставил тарелочку на пол. - Но я очень скоро вернусь. Обещай, что ты меня дождешься.

 - Хорошо, дождусь, - сказал Карлсон. - Но что мне здесь делать без тебя? - Карлсон спланировал на пол и приземлился возле Малыша. - Пока тебя не будет, я хочу заняться чем-нибудь интересным. У тебя правда нет больше паровых машин?

 - Нет, - ответил Малыш. - .Машин нет, но есть кубики.

 - Покажи, - сказал Карлсон. Малыш достал из шкафа, где лежали игрушки, ящик со строительным набором. Это был и в самом деле великолепный строительный материал - разноцветные детали различной формы. Их можно было соединять друг с другом и строить всевозможные вещи.

 - Вот, играй, - сказал Малыш. - Из этого набора можно сделать и автомобиль, и подъемный кран, и все, что хочешь...

 - Неужели лучший в мире строитель не знает, - прервал Малыша Карлсон, - что можно построить из этого строительного материала!

 Карлсон сунул себе в рот еще одну тефтельку и кинулся к ящику с кубиками.

 - Сейчас ты увидишь, - проговорил он и вывалил все кубики на пол. - Сейчас ты увидишь...

 Но Малышу надо было идти обедать. Как охотно он остался бы здесь понаблюдать за работой лучшего в мире строителя! С порога он еще раз оглянулся на Карлсона и увидел, что тот уже сидит на полу возле горы кубиков и радостно напевает себе под нос:

Ура, ура, ура!
Прекрасная игра!
Красив я и умен,
И ловок, и силен!
Люблю играть, люблю... жевать.

  Последние слова он пропел, проглотив четвертую тефтельку.

 Когда Малыш вошел в столовую, мама, папа, Боссе и Бетан уже сидели за столом. Малыш шмыгнул на свое место и повязал вокруг шеи салфетку.

 - Обещай мне одну вещь, мама. И ты, папа, тоже, - сказал он.

 - Что же мы должны тебе обещать? - спросила мама.

 - Нет, ты раньше обещай!

 Папа был против того, чтобы обещать вслепую.

 - А вдруг ты опять попросишь собаку? - сказал папа.

 - Нет, не собаку, - ответил Малыш. - А кстати, собаку ты мне тоже можешь обещать, если хочешь!.. Нет, это совсем другое и нисколечко не опасное. Обещайте, что вы обещаете!

 - Ну ладно, ладно, - сказала мама.

 - Значит, вы обещали, - радостно подхватил Малыш, - ничего не говорить насчет паровой машины Карлсону, который живет на крыше...

 - Интересно, - сказала Бетан, - как они могут что-нибудь сказать или не сказать Карлсону о паровой машине, раз они никогда с ним не встретятся?

 - Нет, встретятся, - спокойно ответил Малыш, - потому что Карлсон сидит в моей комнате.!

 - Ой, я сейчас подавлюсь! - воскликнул Боссе. - Карлсон сидит в твоей комнате?

 - Да, представь себе, сидит! - И Малыш с торжествующим видом поглядел по сторонам.

 Только бы они поскорее пообедали, и тогда они увидят...

 - Нам было бы очень приятно познакомиться с Карлсоном, - сказала мама.

 - Карлсон тоже так думает! - ответил Малыш.

 Наконец доели компот. Мама поднялась из-за стола. Настал решающий миг.

 - Пойдемте все, - предложил Малыш.

 - Тебе не придется нас упрашивать, - сказала Бетан.

 - Я не успокоюсь, пока не увижу этого самого Карлсона.

 Малыш шел впереди.

 - Только исполните, что обещали, - сказал он, подойдя к двери своей комнаты. - Ни слова о паровой машине!

 Затем он нажал дверную ручку и открыл дверь. Карлсона в комнате не было. На этот раз по-настоящему не было. Нигде. Даже в постели Малыша не шевелился маленький комок.

 Зато на полу возвышалась башня из кубиков. Очень высокая башня. И хотя Карлсон мог бы, конечно, построить из кубиков подъемные краны и любые другие вещи, на этот раз он просто ставил один кубик на другой, так что в конце концов получилась длинная-предлинная, узкая башня, которая сверху была увенчана чем-то, что явно должно было изображать купол: на самом верхнем кубике лежала маленькая круглая мясная тефтелька.

 

 

– Райсом æй нæ фендзынæ, йæ мотор сæрдинаг у æмæ йæ нæ равдæлдзæн.

– Аргъæуттæ кæныны бæсты-ма уæлæ дæ чингуыты тæрхæгмæ скæс.

– Карлсон афтæ зæгъы, хъуыды дæр, дам, æй ма кæн. Уыдон, дам, царды лыстæг хабæрттæ сты.– Æмæ Саби йæ къух Карлсоны хуызæн ауыгъта, ахæм ницæйаг хъуыддæгтæм æргом здахын нæ хъæуы, зæгъгæ.

   Фæлæ йæ къухы фæтылдау Сабийы ныхæстæ мадмæ нæ бахъардтой.

   – Карлсон афтæ загъта, нæ? – ноджы тынгдæр рамæсты мад.– Уæдæ-ма йын мæ номæй афтæ зæгъ, куыддæр ма ардæм йæ фындз æрбадара, афтæ йын æз йæ сины хъæбæртæ фæхойдзынæн.

   Саби йын ницы дзуапп радта. Тæфæйкусгæ машинæтæ æппæты хуыздæр чи зоны, уыцы лæджы сины хъæбæртæ фæхойынæй кæй бартхъирæн кодта, уый тыххæй йæм йæ мад тынг æгъатыр фæкаст. Уыцы бон йæ хъуыддæгтæй иу дæр нæ рæстмæ кодта Сабийæн æмæ сæм дарддæр дæр хорзæй ницæмæуал æнхъæлмæ каст.

   Уыцы рæстæг Сабийы зæрдыл Карлсон æрбалæууыд æмæ йæ бафæндыд йæ фенын. Йæхицæй хъæлдзæгдæр æмæ æвзыгъддæр адæймагыл уый размæ никуы сæмбæлд. Йæ зæрдæмæ дзы уæлдай тынгдæр фæцыд, йæ къух ауигъгæйæ цы ныхæстæ загъта, уыдон: «Хъуыды дæр æй ма кæн. Уыдон царды лыстæг хабæрттæ сты!» «Нæ мæ уырны, Карлсон никуыуал æрбатæхдзæн, уый»,– йæхинымæр сагъæсы бацыд Саби.

   Саби йæ уаты пъолыл йæхи ауагъта æмæ чиныджы каст. Уалынмæ йæ хъустыл ауад æнахуыр гуывгуыв. Цалдæр уысмы фæстæ рудзынгыл уатмæ егъау дыдынбындзау æрбатахт Карлсон. Цавæрдæр хъæлдзæг зарæг æрдæгхъæлæсæй заргæйæ цары бын цалдæр зылды æркодта. Къулыл цы нывтæ ауыгъд уыд, уыдоны рæзты тæхгæйæ йæ уынæр сындæгæй-сындæгдæр кодта.  Карлсон архайдта нывтæм æдзынæг кæсыныл.

   – Рæсугъд нывтæ сты,– сдзырдта æрæджиау Карлсон.– Æвæджиауы рæсугъд нывтæ! Уæвгæ мæ нывты хуызæн рæсугъд не сты.

   Саби фырцинæй йæ къæхтыл алæууыд. Карлсон кæй æрбатахт, уый йын уыди тынг æхсызгон.

   – Хæдзары сæр дæм бирæ нывтæ ис? – бафарста Саби.

   – Цалдæр мины. Мæхæдæг ныв кæнын. Уæгъд рæстæг мын куы фæвæййы, уæд. Чысыл уасджытæ æмæ мæргъты нывтæ кæнын уарзын. Стæй канд уыдон нæ: рæсугъд цыдæриддæр у, уый бирæ уарзын. Ацы дунейы  уасджытæ мæнæй хуыздæр ничи ныв кæны,– загъта Карлсон æмæ фæстаг зылд æркæныны фæстæ Сабийы цур æрбадт.

   – Æцæг зæгъыс? – дисхуызæй бафарста Саби.– Мæн дæр дæуимæ хæдзары сæрмæ стæхын фæнды. Дæ хæдзар фенынмæ мæ былыцъæрттæ хæрын. Кæннод дæ тæфæйкусгæ машинæтæ æмæ нывтæ та!.. Нæй сын фенæн?

   – Цæуыннæ! Æгайтыма дæ фæнды,– дзуапп радта Карлсон.– Уымæй æнцондæр ницы ис. Куыд æмбæлы, афтæ дæ суазæг кæндзынæн. Æрмæст æндæр хатт.

   – Кæд уыдзæн уыцы «æндæр хатт»? – фырцинæй цы фæуыдаид, уый нал зыдта Саби.

   – Сабыр дæ хос. Тагъд дон фурды не ’ййафы! – загъта Карлсон.– Мæ хæдзар афснаинаг у æмæ чысыл багæдзæ кæн. Уымæн бирæ рæстæг нæ бахъæудзæн. Ацы дунейы æфснайынмæ мæнæй рæвдздæр кæй ничи у, ууыл дызæрдыг кæныс?

   – Æвæццæгæн, нæ,– загъта Саби.

   – Уый та цавæр «æвæццæгæн» у! – рамæсты Карлсон. – Хæдзары сæр цы Карлсон цæры, уымæй рæвдздæр æмæ хуыздæр хæдзар кæй никуы ничи бафснайдзæн, уый дæ иу уысм дæр рох ма уæд. Мæ сæрæндзинæдтæ чи нæ зоны, иу ахæм адæймаг дæр не ссардзынæ.

   Карлсон алцæмæ дæр æппæтæй хуыздæр кæй арæхсы, ууыл Саби дызæрдыг нал кодта. Стæй алы хъæзтытæм дæр йæхицæй дæсныдæр кæй нæй, уый дæр æй уырныдта. Афтæ кæй у, уый Саби йæхиуыл дæр бавзæрста... Раст зæгъын хъæуы, Кристер æмæ Гуниллæ дæр æвзæр æмбæлттæ не сты, фæлæ, хæдзары сæр цы Карлсон цæры, уымæ ма сæ бирæ хъæуы! Кристер æдзухдæр йæ куыдз Еффæйæ æппæлы. Сабимæ куыдз нæй æмæ йæм хæлæг фæкæны.

   Райсом та Еффæйæ æппæлын куы райдайа, уæд  ын Саби Карлсоны кой æнæракæнгæ нæ фæуыдзæн. Хæдзары сæр цы Карлсон цæры, уый цур Еффæ ницы у! Комкоммæ йын афтæ зæгъдзæн.

   Уæвгæ цыфæнды куы уа, уæддæр куыдзмæ куыд бæллы, афтæ ницæмæ...

   Сабийы мидхъуыдытæ Карлсон фескъуыдта.

   – Ныртæккæ мæхи истæуыл куы аирхæфсин, уæд диссаджы хорз уаид. Хæдæгай, тæфæйкусгæ ног машинæ дын нæма балхæдтой? – загъта уый æмæ йæ алыфарс йæ цымыдис цæстæнгас ахаста.

   Саби йæ сæр батылдта. Йæ тæ-фæйкусгæ машинæ йæ зæрдыл æрбалæууыд æмæ йæхинымæр хъуыдытыл фæци: «Цалынмæ Карлсон ам ис, уæдмæ йæ папæ æмæ мамæ куы фениккой, уæд сæ бауырнид, гæды ныхæстæ сын кæй нæ кодтон, уый». Кæд Боссе æмæ Бетан хæдзары сты, уæд Карлсоны уыдонмæ дæр равдисид.

   – Мæ мад æмæ дæ мæ фыдимæ куы базонгæ кæнин, уый дæ нæ фæнды? – бафарста Саби.

   – Куыннæ ма мæ фæнды? Иттæг зæрдиагæй базонгæ уыдзынæн семæ! – дзуапп радта Карлсон.– Мæ фенд сын тынг æхсызгон уыдзæн – мæ хуызæн рæсугъд æмæ зондджынимæ алы бон нæ базонгæ вæййынц! – Карлсон йæхицæй сæрыстыр уæвгæйæ уаты къуымты æрзылд.– Стæй, цас æмбæлы, уымæй хæрзхуыздæр нæ дæн,– бафтыдта ма йæ ныхасмæ.– Иу ныхасæй, мæ тæккæ лæджы кары дæн. Дæ ныййарджытимæ куы базонгæ уон, уæд сын æнæкæрон æхсызгон кæй уыдзæн, ууыл æз æппындæр дызæрдыг нæ кæнын.

   Цæлгæнæнæй тефтелиты тæф куы ракалд, уæд ма Сабийы цы базонын хъуыд, сихорафон кæй æрхæццæ. Карлсоны дæр йæ бинонтимæ фæсхæрд базонгæ кæнын йæ зæрды уыд. Фыццаджыдæр, уымæн, æмæ йæ мады тефтелитæ кæнгæйæ исчи куы фæхъыгдары, уæд ын уымæй хъыгдæр ницы вæййы. Иннæмæй та тæфæйкусгæ машинæйы кой куы рауайа, уымæй тарст. Уымæн та æруадзæн ницы хуызы уыд. Сихор хæргæйæ Саби хъуамæ йæ мад æмæ фыдæн бамбарын кæна, тæфæйкусгæ машинæты тæккæ дæсныдæр адæймагимæ хи куыд дарын хъæуы, уый. Иууылдæр куы бахæрой æмæ сын Саби  хъуыддæгтæ куы бамбарын кæна, уæд æппæт бинонты дæр йæ уатмæ ахондзæн.

«Уæ хорзæхæй,– зæгъдзæн сын Саби,– иууылдæр-ма мæ уатмæ цомут. Мæнмæ æрбацыди диссаджы уазæг – хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон».

   Куыд ныддис кæндзысты, уый йæ цæстыл ауад. Диссаг уыдзæн уыдоны цæсгæмттæм бакæсын!

   Карлсон уаты рацу-бацу кæнынæй банцад. Йæ мидбынаты сагъдауæй баззад æмæ цæмæдæр сысмудсысмуд кæны.

   – Стуры фыдæй конд тефтелитæ,– загъта уый.– Сойджын тефтелитæй фылдæр ницы уарзын!

   Саби фефсæрмы. Уæвгæ цæмæй æфсæрмы кæны! Кæд æцæгæй тефтелитæ уарзы, уæд сихор иумæ бахæрдзысты. Фæлæ Сабимæ йæ хъуыды зæгъыны фаг ныфс нæ разынд. Уый тыххæй хъуамæ раздæр йæ ныййарджытимæ баныхас кодтаид. Кристер æмæ Гуниллæйы æрбахонын йæ бон уыд æнæ йæ ныййарджыты бафæрсгæйæ дæр. Фæлæ, æппындæр кæй нæ зонынц, стæй ма тæфæйкусгæ машинæ чи срæмыгъта æмæ чингуыты тæрхæг чи басыгъта, уыцы адæймаджы æнæфæрсгæйæ зын æрбахонæн у.

   Уæвгæ йæ хонгæ дæр куыннæ хъуамæ ’рбакæна, кæд æмæ йæхи дзыхæй загъта, тефтелитæй фылдæр ницы уарзын, зæгъгæ? Нæ, æнæбауазæггæнгæ йын нæй, кæннод ыл йæ зæрдæ фæхуддзæн æмæ йæм никуыуал æрбатæхдзæн. Æвæдза, уыцы хæрзад тефтелитæй куыд бирæ аразгæ у!

   – Чысыл мæм банхъæлмæ кæс,– загъта Саби.– Ныртæккæ фездæхдзынæн. Цæлгæнæнæй тефтелитæ æрбадавон.

   Карлсон йæ сæр разыйы тылд бакодта.

   – Тагъддæр у, æнхъæлмæ дæм кæсдзынæн, – йæ фæдыл ма адзырдта Карлсон.

   Саби цæлгæнæнмæ атындзыдта. Йæ мад, чырынтæ раздарæн йæ уæлæ, афтæмæй пецы уæлхъус архайдта тефтелитимæ. Рæстæгæй-рæстæгмæ-иу тебæ батылдта, архайдта, цæмæй тефтелитæ ма басыгъдаиккой.

   – Уый ды куы дæ, Саби! Чысылма бабыхс, ныртæккæ сихор цæттæ уыдзæн.

   – Мамæ,– ризгæ, фæлæ фæлмæн хъæлæсæй сдзырдта Саби,– цалдæр тефтелийы-ма мын тæбæгъы æрæвæр æмæ сæ æз мæ уатмæ ахæссон.

   – Ныртæккæ, мæ хъæбул, чысылма багæдзæ кæн æмæ æппæт бинонтæй дæр иумæ сбаддзыстæм,– дзуапп радта мад.

   – Мамæ, уый æз дæр зонын, фæлæ мæ мæ уатмæ æнæмæнг цалдæр тефтелийы ахæссын хъæуы... Фæссихор дын хабæрттæ иууылдæр бæстон радзурдзынæн.

   – Хорз, хорз, – загъта мад æмæ йын тæбæгъы æхсæз тефтелийы æрæвæрдта.– Айс сæ.

   Ахæм дзы тефтелитæ нæма фендæуыд! Æрмæст сæ тæф дæр бирæйы аргъ у. Ноджы куыд рæсугъд сты, уый та? Сæ фæрстæ физонæджы хуызæн – бур-бурид. Иу ныхасæй, æцæг тефтелитæ куыддæриддæр фых вæййынц, афтæ.

   Саби арæхстгай йæ дыууæ къухæй тæбæгъ систа æмæ йæ уатмæ ацыд.

   – Уый æз дæн, Карлсон! – дуар гом кæнгæйæ загъта Саби.

   Фæлæ Карлсонæн йæ дымгæ дæр нал уыд. Саби, тæбæгъ йæ дыууæ къухы, афтæмæй уаты къуымтыл йæ цæст ахаста. Карлсон фæдæлдзæх. Саби фыртыхстæй цы акодтаид, уый нал зыдта.

   – Ацыди,– загъта хъæрæй Саби.– Ацыди!

   Фæлæ æвиппайды...

   – Пип! – райхъуыст æнахуыр уынæр.

   Саби фæстæмæ фæкаст. Сынтæгыл, базы фарсмæ хъæццулы бын цыдæр змæлыд æмæ-иу рæстæгæй-рæстæгмæ йæ уынæр ссыд:

   – Пип! Пип!

   Уалынмæ хъæццулы бынæй разынд Карлсоны хинæйдзаг цæсгом.

   – Хи-хи! Ацыди, зæгъгæ, загътай? Нæ ацыдтæн. Хи-хи! Никуыдæм ацыдтæн. Æз æмбæхсгæ бакодтон! – мидбылты худгæйæ загъта Карлсон.

   Æнæнхъæлæджы Сабийы къухты тефтелиты тæбæгъ ауынгæйæ æваст йæ гуыбыны цæппæр нылхъывта. Моторы гуыв-гуыв ссыд. Карлсон сынтæгæй стахт æмæ тефтелиты тæбæгъы цурмæ йæхи сарæзта. Тæхгæ-тæхын иу тефтели фелвæста, цармæ стахт, цырагъы бын иу зылд æркодта æмæ зæрдиагæй хæрынмæ февнæлдта.

   – Диссаджы тефтелитæ! – фæхъæр кодта Карлсон.– Ахæм хæрзад тефтелитæ никуыма бахордтон. Банхъæлæн ис, цыма сæ, тефтелитæ кæнынмæ æппæты дæсныдæр чи у, ахæм скодта, фæлæ уый афтæ нæу.

   Карлсон та тæбæгъмæ йæхи рауагъта æмæ ма ноджыдæр иу тефтели фелвæста.

   Уыцы рæстæг цæлгæнæнæй райхъуыст Сабийы мады хъæлæс:

   – Хæринаг цæттæ у. Дæумæ ’нхъæлмæ кæсæм. Дæ къухтæ ахс æмæ рацу!

   – Мæн цæуын хъæуы,– загъта Саби æмæ тæбæгъ зæххыл æрæвæрдта.– Тагъд мæ фæстæмæ ардæм хъæуы. Кæй мæм банхъæлмæ кæсдзынæ, уымæй мын зæрдæ бавæр.

   – Хорз, банхъæлмæ дæм кæсдзынæн,– загъта Карлсон.– Фæлæ æнæ дæу ам цы ми кæндзынæн? – Карлсон йæхи рауагъта æмæ Сабийы фарсмæ æрбадт.– Цалынмæ ды цæуай, уæдмæ исты хорз хъуыддаг бакæнын мæ зæрды ис. Тæфæйкусгæ машинæ дæм æцæгæй нал ис?

   – Нал,– загъта Саби.– Машинæ мæм нал ис, фæлæ мæм кубиктæ ис.

   – Равдис-ма сæ,– загъта Карлсон.

   Саби, йæ хъазæнты скъаппæй, кубиктæ кæм уыдысты, уыцы асыкк раласта. Уым æцæгæйдæр уыд диссаджы арæзтадон æрмæг. Алыхуызон ахорæнтæй ахуырст хæйттæ æртывдтытæ калдтой. Уыдон уыди кæрæдзиуыл фидаргæнæн æмæ дзы алыхуызон дзаумæттæ аразæн.

   – Мæнæ адонæй хъаз,– загъта Саби.– Адонæй саразæн ис автомобиль дæр, уæзисæн кран дæр, иудзырдæй, цыддæриддæр дæ бафæнда, уый...

   – Дæумæ гæсгæ дунейы тæккæ хуыздæр аразæг уыдæттæ нæ зоны?!

   Карлсон ма йæ дзыхы ноджыдæр иу тефтели баппæрста æмæ кубикты цур балæууыд.

   – Ныртæккæ йæ фендзынæ,– загъта Карлсон æмæ кубиктæ зæхмæ æркалдта.– Ныртæккæ-ма-иу кæс...

   Фæлæ Сабийы уыдæттæм нал æвдæлд – сихор хæрынмæ йæ цæуын хъуыд. Уæвгæ йæ фæндгæ та тынг кодта дунейы тæккæ хуыздæр аразæджы арæхстдзинæдтæм бакæсын. Къæсæргæронæй ма фæстæмæ иу каст фæкодта æмæ федта, Карлсон кубикты фарсмæ зæххыл куыд фæтъæпæн æмæ йæхицæн куыд базарыд:

Мæнау рæсугъд дунейы нæй,
Нæй зондджындæр зæххыл мæнæй.
Тыхджын дæн æз, ыстæй ма – цырд,
Мæ зарæг хъуысы дард, мæ дзырд.
Æз уарзын хъазын, стæй хæрын,
Æз цинæфсæст лæгæй цæрын!

 Йæ фæстаг ныхæстæ райхъуыстысты, цыппæрæм тефтели куы фæдæле кодта, уæд. Саби цæлгæнæнмæ куы бацыд, уæд йæ мад, фыд, Боссе æмæ Бетан бадтысты фынджы уæлхъус. Саби йæ бынаты абадт, йæ былтæсæрфæн йæ риуыл æрцауыгъта æмæ загъта:

   – Иу хъуыддаг дæ курын, мамæ, стæй дæуæй дæр, папæ.

   – Цавæр хъуыддаг? – бафарста мад.

   – Сæххæст æй кæндзынæ?

   Фыд рагацау зæрдæ æвæрыны ныхмæ уыди.

   – Кæд куыдз æлхæнын кæныс, уæд та? – загъта уый.

   – Куыдз нæу,– дзуапп радта Саби.– Уæвгæ мын кæд куыдз балхæнынæй зæрдæ ’вæрыс, уæд æз уый ныхмæ ницы зæгъдзынæн. Фæлæ æз цы хъуыддаджы тыххæй зæгъынмæ хъавын, уым æппындæр тæссагæй ницы ис. Зæрдæ мын бавæрут, зæрдæ мын кæй бавæрдзыстут, уымæй.

   – Хорз,– загъта мад.

   – Уæдæ афтæ: сымах мын зæрдæ æвæрут,– фæхъæлдзæг уæвгæйæ ныхас йæхимæ айста Саби,– хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсонæн тæфæйкусгæ машинæйы кой кæй не скæндзыстут, уый тыххæй...

   – Диссаджы ныхæстæ кæныс,– загъта Бетан,– иу хатт дæр кæимæ нæ фембæлдзысты, уыцы Карлсонæн тæфæйкусгæ машинæйы тыххæй зæгъгæ дæр цы хъуамæ кæной, стæй йын зæгъгæ дæр цы ма кæной?

   – Фембæлдзысты,– сабыр, фæлæ ныфсджын хъæлæсæй загъта Саби,– уымæн æмæ Карлсон бады мæ уаты.

   – Æллæх, Хуыцау, мацы мын кæн! – фæхъæр кодта Боссе.– Карлсон дæ уаты бады?

   – О, бады! – æмæ Саби йæ цæст цæлгæнæны къуымты ахаста.

   Мæнæ уал хæрд фæуой, стæй йæ уæд фендзысты...

   – Мах иууылдæр Карлсонимæ стыр зæрдиагæй базонгæ уаиккам,– загъта мад.

   – Карлсон дæр афтæ зæгъы! – дзуапп радта Саби.

   Æппынфæстаг сæ кампоттæ дæр нызт фесты. Мад йæ бынатæй сыстад. Ралæууыд æппæты ахсджиагдæр рæстæг.

   – Цомут иууылдæр,– загъта Саби.

   – Уый тыххæй нын лæгъстæ кæнын нæ бахъæудзæн, – загъта Бетан.– Цалынмæ уыцы Карлсоны фенон, уæдмæ мæхицæн бынат не ссардзынæн.

   Саби цыди æппæты разæй.

   – Æрмæст уæ дзырдæн хицау разынут,– загъта йæ уаты дуары цур æрлæугæйæ. – Тæфæйкусгæ машинæйы тыххæй иу ныхас дæр нæ!

   Стæй дуары хæцæн фæзылдта æмæ дуар байгом кодта.

   Карлсон уаты нæ уыд. Ацы хатт æцæгæй нал уыд уым. Æппындæр никуыуал. Суанг хъæццулы бын дæр йе змæлын не ссыд.

   Уый хыгъд уаты астæу хæрдмæ фæцыд кубиктæй амад бæрзонд мæсыг. Карлсоны бон уыди, кæй зæгъын æй хъæуы, уæзисæн кран кæнæ æндæр исты саразын дæр, фæлæ уый бавдæлд, æмæ иу кубик иннæуыл æвæргæйæ самадта нарæг бæрзонд мæсыг. Йæ тæккæ цъуппыл ын сæвæрдта кубик, уый сæрыл та – тымбыл тефтели.

 


 

КАРЛСОН ИГРАЕТ В ПАЛАТКУ

 

 

КАРЛСОН ХЪАЗЫ ЦАТЫРÆЙ

 

Да, это была для Малыша очень тяжелая минута. Маме, конечно, не понравилось, что ее тефтелями украшают башни из кубиков, и она не сомневалась, что это была работа Малыша.

 - Карлсон, который живет на крыше... - начал было Малыш, но папа строго прервал его:

 - Вот что, Малыш: мы больше не хотим слушать твои выдумки про Карлсона!

 Боссе и Бетан рассмеялись.

 - Ну и хитрец же этот Карлсон! - сказала Бетан. - Он скрывается как раз в ту минуту, когда мы приходим.

 Огорченный Малыш съел холодную тефтельку и собрал свои кубики. Говорить о Карлсоне сейчас явно не стоило.

 Но как нехорошо поступил с ним Карлсон, как нехорошо!

 - А теперь мы пойдем пить кофе и забудем про Карлсона, - сказал папа и в утешение потрепал Малыша по щеке.

 Кофе пили всегда в столовой у камина. Так было и сегодня вечером, хотя на дворе стояла теплая, ясная весенняя погода и липы на улице уже оделись маленькими клейкими зелеными листочками. Малыш не любил кофе, но зато очень любил сидеть вот так с мамой, и папой, и Боссе, и Бетан перед огнем, горящим в камине...

 - Мама, отвернись на минутку, - попросил Малыш, когда мама поставила на маленький столик перед камином поднос с кофейником.

 - Зачем?

 - Ты же не можешь видеть, как я грызу сахар, а я сейчас возьму кусок, - сказал Малыш.

 Малышу надо было чем-то утешиться. Он был очень огорчен, что Карлсон удрал. Ведь действительно нехорошо так поступать - вдруг исчезнуть, ничего не оставив, кроме башни из кубиков, да еще с мясной тефтелькой наверху!

 Малыш сидел на своем любимом месте у камина - так близко к огню, как только возможно.

 Вот эти минуты, когда вся семья после обеда пила кофе, были, пожалуй, самыми приятными за весь день. Тут можно было спокойно поговорить с папой и с мамой, и они терпеливо выслушивали Малыша, что не всегда случалось в другое время. Забавно было следить за тем, как Боссе и Бетан подтрунивали друг над другом и болтали о "зубрежке". "Зубрежкой", должно быть, назывался другой, более сложный способ приготовления уроков, чем тот, которому учили Малыша в начальной школе. Малышу тоже очень хотелось рассказать о своих школьных делах, но никто, кроме мамы и папы, этим не интересовался. Боссе и Бетан только смеялись над его рассказами, и Малыш замолкал - он боялся говорить то, над чем так обидно смеются. Впрочем, Боссе и Бетан старались не дразнить Малыша, потому что он им отвечал тем же. А дразнить Малыш умел прекрасно, - да и как может быть иначе, когда у тебя такой брат, как Боссе, и такая сестра, как Бетан!

 - Ну, Малыш, - спросила мама, - ты уже выучил уроки?

 Нельзя сказать, чтобы такие вопросы были Малышу по душе, но раз уж мама так спокойно отнеслась к тому, что он съел кусок сахару, то и Малыш решил мужественно выдержать этот неприятный разговор.

 - Конечно, выучил, - хмуро ответил он.

 Все это время Малыш думал только о Карлсоне. И как это люди не понимают, что пока он не узнает, куда исчез Карлсон, ему не до уроков!

 - А что вам задали? - спросил папа.

 Малыш окончательно рассердился. Видно, этим разговорам сегодня конца не будет. Ведь не затем же они так уютно сидят сейчас у огня, чтобы только и делать, что говорить об уроках!

 - Нам задали алфавит, - торопливо ответил он, - целый длиннющий алфавит. И я его знаю: сперва идет "А", а потом все остальные буквы.

 Он взял еще кусок сахару и снова принялся думать о Карлсоне. Пусть себе болтают о чем хотят, а он будет думать только о Карлсоне.

 От этих мыслей его оторвала Бетан:

 - Ты что, не слышишь, Малыш? Хочешь заработать двадцать пять эре?

 

Кæй зæгъын æй хъæуы, Саби тынг æнахъинон уавæры бахауд. Йæ тефтелитæй йын хынджылæггаг кæй сарæзтой, уый мадæн йæ тъæнгтæ ацагъта. Уыдон иууылдæр Сабийы митæ кæй сты, ууыл та иу мисхал дæр дызæрдыг нæ кодта.

   – Хæдзары сæр цы Карлсон цæры... – райдыдта Саби, фæлæ йын фыд йæ ныхас фескъуыдта:

   – Цы, уый зоныс, Саби: уыцы Карлсоны тыххæй дæ аргъæуттæ кæнын ныууадз.

   Боссе æмæ Бетан ныххудтысты.

   – Ахæм ма дзы хинæйдзаг Карлсон уыдзæн! – загъта Бетан. – Мах куыддæр фæзынæм, афтæ куыд фæцыдæр вæййы.

   Саби фырмæстæй уазал тефтели ахордта æмæ кубиктæ æмбырд кæнынмæ фæци, уымæн æмæ ахæм уавæры Карлсоны тыххæй дзурынæй ницы пайда уыд.

   Тынг æй фæкъæмдзæстыг кодта Карлсон.

   – Цомут æмæ къофи бацымæм. Карлсоны кой уæ мачиуал скæнæд,– загъта фыд æмæ йæ армытъæпæнæй Сабийы сæр рæвдаугæ æрфаста.

   Цæлгæнæны-иу къофи æдзухдæр цымдтой пецы цур. Афтæ бакодтой абон дæр, кæд æдде диссаджы уалдзыгон райдзаст бон уыд æмæ сусхъæд бæлæстыл чысыл ныхæсаг сыфтæ фæзынди, уæддæр. Саби къофи нæ уарзта, фæлæ-иу папæ æмæ мамæ Боссе æмæ Бетанимæ пецы алыфарс куы рабадтысты, уæд æм уымæй хуыздæр ницы каст...

   – Мамæ, иучысыл-ма иннæрдæм азил,– загъта Саби, мад къофийы къустæ фынгыл куы ’рæвæрдта, уæд.

   – Цæмæн?

   – Сæкæры къæртт куы фехсынын, уый уынын дæ нæ фæфæнды, æз та сæкæр хæрынмæ хъавын,– загъта Саби.

   Карлсон æм кæй нæ банхъæлмæ каст, уый йын тынг зын уыд æмæ йæхи истæуыл аирхæфсынмæ хъавыд. Уæд исчи афтæ кæны! Кубиктæй мæсыг самай, ноджы ма йын йæ цъуппыл тефтели æрсадз, дæхæдæг зæххы скъуыды ныххауæгау æрбайсæф.

   Саби бадти йæ уарзон бынаты, артмæ æппæты хæстæгдæр бандоныл.

   Бинонтæ сихоры фæстæ æмхуызонæй дæр къофи цымыныл куы  ’рбадтысты, уæдæй амондджындæр уысм æнæхъæн бон нæ уыд. Ахæм рæстæг Сабийы бон вæййы мад æмæ фыдимæ алцæуыл дæр аныхас кæнын. Уыдон æм фæхъусынц зæрдиагæй. Боссе æмæ Бетаныл та быцæу ныхас бахæцыд. Ахæм рæстæг фылдæр сæ ахуыры хабæрттæ фæкæнынц. Саби дæр бæргæ истытæ радзырдтаид, фæлæ йæм йæ мад æмæ йæ фыд йеддæмæ зæрдиагæй ничи фæхъусы. Боссе æмæ йыл Бетан худын райдайынц, æмæ уæд уый дæр ницыуал фæдзуры. Уæвгæ йæ Боссе æмæ Бетан мæстæймарын нæ фæуæндынц, уымæн æмæ сын уый дæр аккаг дзуапп фæдæтты. Æргом дзургæйæ сæ Саби хæсджынæй никуы никæмæй баззайы, стæй Боссейы хуызæн æфсымæр æмæ Бетаны хуызæн хо кæмæн ис, уый хъуамæ дзыхъхъылæудæй йæхи куыд хъуамæ равдиса!

   – Саби, дæ уроктæ сахуыр кодтай? – бафарста йæ мад.

   Ахæм фæрстытæм хъусын Сабийæн æхсызгон никуы вæййы, фæлæ йæм сæкæр хæргæйæ кæй ницы сдзырдæуыд, уымæй фæныфсджындæр æмæ дарддæр дæр йæхи хъæддых дарыныл архайдта.

   – Куыннæма сæ сахуыр кодтон! – хъуынтъызæрфыгæй дзуапп радта Саби.

   Фынджы уæлхъус бадгæйæ Сабийы хъуыдытæ иууылдæр уыдысты Карлсонимæ æмæ йæм диссаг каст, цалынмæ, Карлсон цы фæци, уый базона, уæдмæ йæ æндæр цæмæйдæрты кæй фæрсынц.

   – Хæдзармæкуыст та дын цы радтой? – бафарста йæ фыд.

   Сабийæн уыцы фарст йæ тъæнгтæ ацагъта. Куыд бамбæрста, афтæмæй ахæм фæрстытæн абон кæрон нæ уыдзæн.

   – Хæдзармæ куыст нын радтой дамгъуат,– йæ маст тыххæй уромгæйæ дзуапп радта Саби.– Дæргъæй-дæргъмæ дамгъуат сахуыр кæнын. Æмæ йæ базыдтон. Æппæты разæй цæуы «А», уый фæстæ та иннæ дамгъæтæ.

   Ноджыдæр ма иу сæкæры къæртт райста æмæ та йæ йæ хъуыдытæ ахастой Карлсонмæ. Кæй цы фæнды, уый дзурæд, Саби та æрмæстдæр Карлсоныл хъуыды кæндзæн.

   Æваст  ын  йæ  хъуыдытæ  аскъуыдтой Бетаны ныхæстæ:

   – Цы дын загътон, уый нæ фехъуыстай? Фондз æмæ ссæдз эрейы бакусын дæ, зæгъын, нæ фæнды?

   

Эре – шведаг лыстæг æхца.


  Малыш не сразу понял, что она ему говорит. Конечно, он был не прочь заработать двадцать пять эре. Но все зависело от того, что для этого надо сделать.

 - Двадцать пять эре - это слишком мало, - твердо сказал он. - Сейчас ведь такая дороговизна... Как ты думаешь, сколько стоит, например, пятидесятиэровый стаканчик мороженого?

 - Я думаю, пятьдесят эре, - хитро улыбнулась Бетан.

 - Вот именно, - сказал Малыш. - И ты сама прекрасно понимаешь, что двадцать пять эре - это очень мало.

 - Да ты ведь даже не знаешь, о чем идет речь, - сказала Бетан. - Тебе ничего не придется делать. Тебе нужно будет только кое-чего не делать.

 - А что я должен буду не делать?

 - Ты должен будешь в течение всего вечера не переступать порога столовой.

 - Понимаешь, придет Пелле, новое увлечение Бетан, - сказал Боссе.

 Малыш кивнул. Ну ясно, ловко они все рассчитали: мама с папой пойдут в кино, Боссе - на футбольный матч, а Бетан со своим Пелле проворкуют весь вечер в столовой. И лишь он, Малыш, будет изгнан в свою комнату, да еще за такое ничтожное вознаграждение, как двадцать пять эре... Вот как к нему относятся в семье!

 - А какие уши у твоего нового увлечения? Он что, такой же лопоухий, как и тот, прежний?

 Это было сказано специально для того, чтобы позлить Бетан.

 - Вот, слышишь, мама? - сказала она. - Теперь ты сама понимаешь, почему мне нужно убрать отсюда Малыша. Кто бы ко мне ни пришел - он всех отпугивает!

 - Он больше не будет так делать, - неуверенно сказала мама; она не любила, когда ее дети ссорились.

 - Нет, будет, наверняка будет! - стояла на своем Бетан. - Ты что, не помнишь, как он выгнал Клааса? Он уставился на него и сказал: "Нет, Бетан, такие уши одобрить невозможно". Ясно, что после этого Клаас и носа сюда не кажет.

 - Спокойствие, только спокойствие! - проговорил Малыш тем же тоном, что и Карлсон. - Я останусь в своей комнате, и притом совершенно бесплатно. Если вы не хотите меня видеть, то и ваших денег мне не нужно.

 - Хорошо, - сказала Бетан. - Тогда поклянись, что я не увижу тебя здесь в течение всего вечера.

 - Клянусь! - сказал Малыш. - И поверь, что мне вовсе не нужны все твои Пелле. Я сам готов заплатить двадцать пять эре, только бы их не видеть.

 И вот мама с папой отправились в кино, а Боссе умчался на стадион. Малыш сидел в своей комнате, и притом совершенно бесплатно. Когда он приоткрывал дверь, до него доносилось невнятное бормотание из столовой - там Бетан болтала со своим Пелле. Малыш постарался уловить, о чем они говорят, но это ему не удалось. Тогда он подошел к окну и стал вглядываться в сумерки. Потом посмотрел вниз, на улицу, не играют ли там Кристер и Гунилла. У подъезда возились мальчишки, кроме них, на улице никого не было. Пока они дрались, Малыш с интересом следил за ними, но, к сожалению, драка быстро кончилась, и ему опять стало очень скучно.

 И тогда он услышал божественный звук. Он услышал, как жужжит моторчик, и минуту спустя Карлсон влетел в окно.

 - Привет, Малыш! - беззаботно произнес он.

 - Привет, Карлсон! Откуда ты взялся?

 - Что?.. Я не понимаю, что ты хочешь сказать.

 - Да ведь ты исчез и как раз в тот момент, когда я собирался тебя познакомить с моими мамой и папой. Почему ты удрал?

 Карлсон явно рассердился. Он подбоченился и воскликнул:

 - Нет, в жизни не слыхал ничего подобного! Может быть, я уже не имею права взглянуть, что делается у меня дома? Хозяин обязан следить за своим домом. Чем я виноват, что твои мама и папа решили познакомиться со мной как раз в тот момент, когда я должен был заняться своим домом? Карлсон оглядел комнату.

 - А где моя башня? Кто разрушил мою прекрасную башню и где моя тефтелька? Малыш смутился.

 - Я не думал, что ты вернешься, - сказал он.

 - Ах, так! - закричал Карлсон. - Лучший в мире строитель воздвигает башню, и что же происходит? Кто ставит вокруг нее ограду? Кто следит за тем, чтобы она осталась стоять во веки веков? Никто! Совсем наоборот: башню ломают, уничтожают да к тому же еще и съедают чужую тефтельку!

 Карлсон отошел в сторону, присел на низенькую скамеечку и надулся.

 - Пустяки, - сказал Малыш, - дело житейское! - И он махнул рукой точно так же, как это делал Карлсон. - Есть из-за чего расстраиваться!..

 - Тебе хорошо рассуждать! - сердито пробурчал Карлсон. - Сломать легче всего. Сломать и сказать, что это, мол, дело житейское и не из-за чего расстраиваться. А каково мне, строителю, который воздвиг башню вот этими бедными маленькими руками! И Карлсон ткнул свои пухленькие ручки прямо в нос Малышу. Потом он снова сел на скамеечку и надулся пуще прежнего.

 - Я просто вне себя, - проворчал он, - ну просто выхожу из себя!

 Малыш совершенно растерялся. Он стоял, не зная, что предпринять. Молчание длилось долго.

 В конце концов Карлсон сказал грустным голосом:

 - Если я получу какой-нибудь небольшой подарок, то, быть может, опять повеселею. Правда, ручаться я не могу, но, возможно, все же повеселею, если мне что-нибудь подарят...

 Малыш подбежал к столу и начал рыться в ящике, где у него хранились самые драгоценные вещи: коллекция марок, разноцветные морские камешки, цветные мелки и оловянные солдатики.

 Там же лежал и маленький электрический фонарик. Малыш им очень дорожил.

 - Может быть, тебе подарить вот это? - сказал он.

 Карлсон метнул быстрый взгляд на фонарик и оживился:

 - Вот-вот, что-то в этом роде мне и нужно, чтобы у меня исправилось настроение. Конечно, моя башня была куда лучше, но, если ты мне дашь этот фонарик, я постараюсь хоть немножко повеселеть.

 - Он твой, - сказал Малыш.

 - А он зажигается? - с сомнением спросил Карлсон, нажимая кнопку. - Ура! Горит! - вскричал он, и глаза его тоже загорелись. - Подумай только, когда темными осенними вечерами мне придется идти к своему маленькому домику, я зажгу этот фонарик. Теперь я узко не буду блуждать в потемках среди труб, - сказал Карлсон и погладил фонарик.

 Эти слова доставили Малышу большую радость, и он мечтал только об одном - хоть раз погулять с Карлсоном по крышам и поглядеть, как этот фонарик будет освещать им путь в темноте.

 - Ну, Малыш, вот я и снова весел! Зови своих маму и папу, и мы познакомимся.

 - Они ушли в кино, - сказал Малыш.

 - Пошли в кино, вместо того чтобы встретиться со мной? - изумился Карлсон.

 - Да, все ушли. Дома только Бетан и ее новое увлечение. Они сидят в столовой, но мне туда нельзя заходить.

 - Что я слышу! - воскликнул Карлсон. - Ты не можешь пойти куда хочешь? Ну, этого мы не потерпим. Вперед!..

 - Но ведь я поклялся... - начал было Малыш.

 - А я поклялся, - перебил его Карлсон, - что если замечу какую-нибудь несправедливость, то в тот же миг, как ястреб, кинусь на нее... Он подошел и похлопал Малыша по плечу: - Что же ты обещал?

 - Я обещал, что меня весь вечер не увидят в столовой.

 - Тебя никто и не увидит, - сказал Карлсон. - А ведь тебе небось хочется посмотреть на новое увлечение Бетан?

 - По правде говоря, очень! - с жаром ответил Малыш. - Прежде она дружила с мальчиком, у которого уши были оттопырены. Мне ужасно хочется поглядеть, какие уши у этого.

 - Да и я бы охотно поглядел на его уши, - сказал Карлсон. - Подожди минутку! Я сейчас придумаю какую-нибудь штуку. Лучший в мире мастер на всевозможные проказы - это Карлсон, который живет на крыше. - Карлсон внимательно огляделся по сторонам. - Вот то, что нам нужно! - воскликнул он, указав головой на одеяло. - Именно одеяло нам и нужно. Я не сомневался, что придумаю какую-нибудь штуку...

 - Что же ты придумал? - спросил Малыш.

 - Ты поклялся, что тебя весь вечер не увидят в столовой? Так? Но, если ты накроешься одеялом, тебя ведь никто и не увидит.

 - Да... но... - попытался возразить Малыш.

 - Никаких "но"! - резко оборвал его Карлсон. - Если ты будешь накрыт одеялом, увидят одеяло, а не тебя. Я тоже буду накрыт одеялом, поэтому и меня не увидят. Конечно, для Бетан нет худшего наказания. Но поделом ей, раз она такая глупая... Бедная, бедная малютка Бетан, так она меня и не увидит!

 Карлсон стащил с кровати одеяло и накинул его себе на голову.

 - Иди сюда, иди скорей ко мне, - позвал он Малыша. - Войди в мою палатку.

 Малыш юркнул под одеяло к Карлсону, и они оба радостно захихикали.

 - Ведь Бетан ничего не говорила о том, что она не хочет видеть в столовой палатку. Все люди радуются, когда видят палатку. Да еще такую, в которой горит огонек! - И Карлсон зажег фонарик.

 Мальш не был уверен, что Бетан уж очень обрадуется, увидев палатку. Но зато стоять рядом с Карлсоном в темноте под одеялом и светить фонариком было так здорово, так интересно, что просто дух захватывало.

 Малыш считал, что можно с тем же успехом играть в палатку в его комнате, оставив в покое Бетан, но Карлсон никак не соглашался.

 - Я не могу мириться с несправедливостью, - сказал он. - Мы пойдем в столовую, чего бы это ни стоило!

 И вот палатка начала двигаться к двери. Малыш шел вслед за Карлсоном. Из-под одеяла показалась маленькая пухлая ручка и тихонько отворила дверь. Палатка вышла в прихожую, отделенную от столовой плотной занавесью.

 - Спокойствие, только спокойствие! - прошептал Карлсон.

 Палатка неслышно пересекла прихожую и остановилась у занавеси. Бормотание Бетан и Пелле слышалось теперь явственнее, но все же слов нельзя было разобрать. Лампа в столовой не горела. Бетан и Пелле сумерничали - видимо, им было достаточно света, который проникал через окно с улицы.

 - Это хорошо, - прошептал Карлсон. - Свет моего фонарика в потемках покажется еще ярче. Но пока он на всякий случай погасил фонарик. - Мы появимся, как радостный, долгожданный сюрприз... - И Карлсон хихикнул под одеялом.

 Тихо-тихо палатка раздвинула занавесь и вошла в столовую. Бетан и Пелле сидели на маленьком диванчике у противоположной стены. Тихо-тихо приближалась к ним палатка.

 - Я тебя сейчас поцелую, Бетан, - услышал Малыш хриплый мальчишечий голос.

 Какой он чудной, этот Пелле!

 - Ладно, - сказала Бетан, и снова наступила тишина.

 Темное пятно палатки бесшумно скользило по полу; медленно и неумолимо надвигалось оно на диван. До дивана оставалось всего несколько шагов, но Бетан и Пелле ничего не замечали. Они сидели молча.

 - А теперь ты меня поцелуй, Бетан, - послышался робкий голос Пелле.

 Ответа так и не последовало, потому что в этот момент вспыхнул яркий свет фонарика, который разогнал серые сумеречные тени и ударил Пелле в лицо. Пелле вскочил, Бетан вскрикнула. Но тут раздался взрыв хохота и топот ног, стремительно удаляющихся по направлению к прихожей.

 Ослепленные ярким светом, Бетан и Пелле не могли ничего увидеть, зато они услышали смех, дикий, восторженный смех, который доносился из-за занавеси.

 - Это мой несносный маленький братишка, - объяснила Бетан. - Ну, сейчас я ему задам!

 Малыш надрывался от хохота.

 - Конечно, она тебя поцелует! - крикнул он - Почему бы ей тебя не поцеловать? Бетан всех целует, это уж точно.

 Потом раздался грохот, сопровождаемый новым взрывом смеха.

 - Спокойствие, только спокойствие! - прошептал Карлсон, когда во время своего стремительного бегства они вдруг споткнулись и упали на пол.

 Малыш старался быть как можно более спокойным, хотя смех так и клокотал в нем: Карлсон свалился прямо на него, и Малыш уже не разбирал, где его ноги, а где ноги Карлсона. Бетан могла их вот-вот настичь, поэтому они поползли на четвереньках. В панике ворвались они в комнату Малыша как раз в тот момент, когда Бетан уже норовила их схватить.

 - Спокойствие, только спокойствие! - шептал под одеялом Карлсон, и его коротенькие ножки стучали по полу, словно барабанные палочки. - Лучший в мире бегун - это Карлсон, который живет на крыше! - добавил он, едва переводя дух.

 Малыш тоже умел очень быстро бегать, и, право, сейчас это было необходимо. Они спаслись, захлопнув дверь перед самым носом Бетан. Карлсон торопливо повернул ключ и весело засмеялся, в то время как Бетан изо всех сил колотила в дверь.

 - Подожди, Малыш, я еще доберусь до тебя! - сердито крикнула она.

 - Во всяком случае, меня никто не видел! - ответил Малыш из-за двери, и до Бетан снова донесся смех.

 Если бы Бетан не так сердилась, она бы услышала, что смеются двое.

 

 

    Саби йæ хойы ныхæстæ æваст нæ бамбæрста. Фондз æмæ ссæдз эрейы бакусын та йæ куыннæ фæндыди, фæлæ, сæйрагдæр, куыдæй, уый базонын хъуыди.

   – Фондз æмæ ссæдз эрейы æгæр чысыл сты,– фидарæй загъта Саби.– Ныртæккæ алцыдæр куыд зынаргъ у, уый нæ зоныс? Дæумæ гæсгæ дæс æмæ дыууиссæдз эрейы аргъ сæлдæг цас кæны?

   – Мæнмæ гæсгæ, дæс æмæ дыууиссæдз эрейы,– хин худт бакæнгæйæ дзуапп радта Бетан.

   – Уæдæ дзы уый ис, уый,– загъта Саби.– Фондз æмæ ссæдз эрейы дæр æгæр гыццыл уымæн у.

   – Хъуыддаг цæй мидæг ис, уый ды зонгæ дæр нæма кæныс,– загъта Бетан.– Æппындæр дæ ницы архайын бахъæудзæн. Архайын нæ, фæлæ дæ цыдæртæ архайын нæ хъæудзæн.

   – Цытæ мæ нæ хъæудзæн архайын?

   – Хъуамæ ацы изæр цæлгæнæны къæсæрæй дæ къах ма бавæрай.

   – Пелле хъуамæ æрбацæуа,– загъта Боссе.– Ныр та Бетаны зæрдæмæ уый фæцыди.

   Саби йæ сæр разыйы тылд бакодта. Алцыдæр ын æмбæрстгонд у: йæ мад æмæ фыд киномæ ацæудзысты, Боссе – футболмæ, Бетан та йæ ног уарзонимæ цæлгæнæны адджын ныхæстæ кæндзæн. Саби та хъуамæ йæ уаты ахсты хуызæнæй бада. Æмæ ма йын исты дæр куы бафидиккой, фæлæ дæлæмæ дæр уæлæмæ дæр фондз æмæ ссæдз эрейы. Уæд исчи бинонты кæстæрмæ ахæм цæстæй кæсы?!

   – Дæ ног уарзонæн цавæр хъустæ ис? Æви та уый дæр зæбулхъус у?

   Афтæ Бетаны смæсты кæныны тыххæй загъта.

   – Дæхæдæг æй хъусыс, мамæ? – загъта чызг.– Ныр бамбæрстай, Сабийы ардыгæй цæмæн фæцæуын кæнын, уый? Чифæнды мæм куы ’рбацæуы, уæддæр ыл фаутæ æвæрынмæ фæвæййы.

   – Афтæ нал кæндзæн,– дызæрдыг кæнгæйæ загъта мад. Йæ сывæллæттæ-иу кæрæдзимæ куы фесты, уæд ын-иу уымæй зындæр ницы уыди.

   – Бакæндзæн, бакæндзæн! Исты ме ’нæзонгæ у? – йæ маст тыххæй уромгæйæ загъта Бетан.– Хъуыды ма кæныс, Каасы куыд асырдта, уый? Йæ цæстытæ дзы нал иста, афтæмæй куыд загъта, уый дæ ферох? Ахæм хъустимæ, дам, уынгмæ рацæуын худинаг у. Уæдæй фæстæмæ Каас нæ къæсæрæй никуал æрбахызт.

   – Сабыр дæ хос. Тагъд ма кæн! – загъта Карлсоны хъæлæсæй Саби.– Æз мæ уатæй иу къахдзæф дæр нæ ракæндзынæн, стæй зыбыты лæвар. Кæд уæ мæн уынын нæ фæнды, уæд мæ уе ’хца дæр ницæмæн хъæуы.

   – Хорз, æууæндын дыл,– загъта Бетан,– æрмæст мын басомы кæн, æнæхъæн изæр дæ уатæй кæй нæ рацæудзынæ, уый тыххæй.

   – Сомы дын кæнын! – загъта Саби.– Мæн дæ пеллетæй иу дæр кæй ницæмæн хъæуы, уый дæр зон. Цæмæй сæ ма уынон, уый тыххæй дзы алкæмæн дæр æз мæхæдæг фондз æмæ ссæдзгай эретæ бафиддзынæн!

   Æмæ мæнæ папæ æмæ мамæ киномæ ацыдысты, Боссе та стадионмæ афардæг. Саби бадти йæхи уаты, бынтон лæвар. Дуар-иу куы базыхъхъыр кодта, уæд-иу æм цæлгæнæнæй хъуыстысты Бетан æмæ Пеллейы хъæлæстæ. Цæуыл дзырдтой, уый бамбарыныл архайдта, фæлæ йæм сæ ныхæстæ хорз нæ хъуыстысты. Уæд рудзынджы цурмæ бацыд æмæ изæрдалынгтæм кæсыныл фæцис. Уый фæстæ йæ цæстæнгас уынгыл кæрæй-кæронмæ ахаста, кæд дзы, мыййаг, Кристер æмæ Гуниллæ хъазынц, зæгъгæ, фæлæ уыдонæн сæ кой дæр никуы уыд, æрмæст дынджыр хæдзармæ бацæуæны сывæллæттæ кæрæдзийы расхой-басхой кодтой. Æнхъæлдта, хыл сын бацайдагъ уыдзæн, зæгъгæ, фæлæ та уымæй дæр фыдæнхъæл фæци.

   Уалынмæ йæ хъустыл ауад æвæджиауы æхцонмыр уынæр. Карлсоны моторы тыр-тыр ма йын цы базонын хъуыд! Уайтагъд йæ зæрдæ цинæй айдзаг. Минут дæр нæма рацыд, афтæ Карлсон рудзынгæй æрбатахт.

   – Салам, Саби! – æцæгæлонхуызæй сдзырдта Карлсон.

   – Салам, Карлсон! Кæцæй фæдæ?

   – Цы загътай? Нæ дæ бамбæрстон.

   – Мæ мад æмæ дæ мæ фыдимæ базонгæ кæнынмæ куы хъавыдтæн, уæд цы ’рбадæ?

   Карлсонæн уыцы ныхæстæ хуымæтæджы хъыг уыдысты. Йæ къухтæ йæ синысæр авæргæйæ фæхъæр кодта:

   – Ахæм ныхæстæ мын нырма никуыма ничи загъта. Æви мын мæ хæдзар бабæрæг кæныны бар дæр нал ис! Лæджы хуызæн лæг хъуамæ йæ хæдзармæ æдзухдæр йæ цæст дара. Мæ хæдзары хъуыддæгтæ кæнын мæ зæрды куы ’рæфтыд, дæ мад æмæ дæ фыды мемæ базонгæ кæнын уыцы сахатмæ кæй æрхастай, уым æз цы аххосджын дæн?

   Карлсон уатыл йæ цæст ахаста.

   – Мæ мæсыг та цы фæци? Чи мын фехæлдта мæ диссаджы мæсыг, стæй мын мæ тефтели цы фæкодтат?

   Саби, фырадæргæй цы акодтаид, уый нал зыдта.

   – Æрбаздæхын æнхъæл дын нал уыдтæн,– загъта Саби.

   – Уæд исчи афтæ кæны? Дунейы æппæты хуыздæр мæсыгамайæджы куыстмæ ахæм цæстæй акæс! Йæ алыфарс быру самайын æмæ йын хъахъхъæнджытæ сæвæрыны бæсты бавдæлдысты æмæ йæ бындзарæй афæлдæхтой! Ноджы ма кæйдæр тефтели дæр бахордтой!

   Карлсон иуфарс ацыд, ныллæг бандоныл æрбадт æмæ æлхынцъæрфыгæй зæхмæ ныккаст.

   – Нымады дæр дæм ма уæд,– загъта æрæджиау Саби.– Уыдон лыстæг хъуыддæгтæ сты.– Æмæ йæ къух Карлсоны хуызæн ауыгъта.

   – Уыдон дæумæ лыстæг хъуыддæгтæ кæсынц,– мæстыхуызæй бахъуыр-хъуыр кодта Карлсон,– фæлæ дын дæхи фæллойæн афтæ исчи куы бакæнид, уæд æндæрхуызон дзурис. Мæнæ ацы гыццыл къухтæ цæйбæрц фыдæбон фæкодтой, уый дæумæ зынгæ дæр нæ кæны.

   Карлсон йæ тыппыр къухтæ Сабийы фындзы бынмæ бахаста. Стæй та ныллæг бандоныл йæхи æруагъта æмæ раздæрæй ноджы тынгдæр ныхъхъуынтъыз.

   – Фырмæстæй тъæппытæ хауын,– йæ хъуыр-хъуырæй нæма банцад Карлсон.

   Саби йæхицæн бынат нал ардта.

   Иудзæвгар дзы ничиуал ницы сдзырдта. Æрæджиау Карлсон æнкъард хъæлæсæй бафиппайдта:

   – Исчи мын чысыл лæвар уæддæр куы бакæнид, уæд, чи зоны, фæхъæлдзæгдæр уаин. Афтæ уыдзæн, уый тыххæй ард нæ хæрын, фæлæ мын иставæр лæвар цыма мæ равг фæхуыздæр кæнид, афтæ мæм кæсы...

   Саби стъолы цурмæ батахт æмæ йæ зынаргъдæр хæзнатæ – маркæты коллекцитæ, алыхуызон денджызон дуртæ æмæ къала чысыл салдæттæ æфснайд кæм уыдысты, уыцы лагъзы цыдæртæ агурынмæ фæци. Уыцы ран уыди йæ гыццыл электрон цырагъ дæр. Сабийы зæрдæмæ тынг цыди.

   – Мæнæ дын ацы цырагъ балæвар кæнон? – бафарста йæ Саби.

   – О, о, дæ хъуыддаг раст, мæхæдæг дæр ахæм цæуылдæрыл хъуыды кодтон, уый фæрцы, зæгъын, мæ зæрдæйыуаг фæхуыздæр уаид. Кæй зæгъын æй хъæуы, мæ мæсыг бирæ хуыздæр уыд, фæлæ мын ацы цырагъ куы раттай, уæд бацархайдзынæн, цæмæй фæхъæлдзæгдæр уон, ууыл.

   – Уæдæ дын æй лæвар кæнын,– загъта Саби.

   – Куыд судзгæ у? – дызæрдыггæнгæйæ бафарста Карлсон æмæ цæппæргондыл ныххæцыд. – Ура! Судзы! – фæхъæр кодта Карлсон æмæ йæхи цæстытæ дæр сæрттывтой.– Фæззыгон талынг изæрты-иу мæ гыццыл хæдзармæ куы фæцæйцæуон, уæд-иу æй ссудздзынæн. Ныр-иу тохынаты ’хсæн дзæгъæл разил-базил кæныны бæсты комкоммæ нæхимæ бацæудзынæн,– загъта Карлсон æмæ цырагъ йæ армытъæпæнæй фæлмæн æрсæрфта.

   Уыцы ныхæстæ фехъусын Сабийæн хуымæтæджы æхсызгон уыди. Куыд тынг æй фæндыди Карлсонимæ хæдзары сæр февзæрын æмæ уым цырагъы рухсмæ арацу-бацу кæнын.

   – Федтай, Саби, ногæй та хъæлдзæг кæнын райдыдтон! Ныр дæ мад æмæ дæ фыдмæ дæр фæдзур æмæ базонгæ уæм.

   – Æмæ киномæ куы ацыдысты,– загъта Саби.

   – Мемæ базонгæ уæвыны бæсты киномæ ацыдысты? – дисхуызæй бафарста Карлсон.

   – Нæ бинонтæй нæхимæ ничиуал ис. Æрмæстдæр дзы баззад Бетан йæ ног зонгæимæ. Уыдон цæлгæнæны сты. Мæнæн уырдæм цæуæн нæй.

   – Мæнæ цытæ хъусын! – фæхъæр кодта Карлсон.– Кæдæм дæ фæнды, уырдæм цæуыны бар дын нæй? Ахæм хъуыддæгтæн быхсын нæ фæразын. Мæ фæстæ-ма рацу!..

   – Æз ард бахордтон,– аххосджынхуызæй загъта Саби.

   – Æз дæр ард бахордтон, æнæраст хъуыддаггæнгæ кæй фенон, ууыл хъæрццыгъайау мæхи кæй андзардзынæн, уый тыххæй...

   Сабийы цурмæ бацыд æмæ йын йе уæхск æрхоста:

   – Цæй тыххæй бахордтай ард?

   – Дзырд сын радтон, а изæр мæ цæлгæнæны кæй ничи фендзæн, уый тыххæй.

   – Æмæ дæ ничи фендзæн,– загъта Карлсон.– Фæндгæ та дæ уæвгæ кæны Бетаны ног зонгæйы фенын?

   – Æргом зæгъгæйæ – тынг! – загъта Саби æмæ йæ къæхты бынæй ныуулæфыд. – Йæ раздæры зонгæ зæбулхъус уыд. Ныр кæимæ æрбацыд, уымæн цавæр хъустæ ис, уый базонын мæ тынг фæнды.

   – Мæн дæр. Хъустæм æз дæр æргомыздахаг дæн,– загъта Карлсон.– Æз ныртæккæ исты худæг æрхъуыды кæндзынæн. Ахæм хъуыддæгтæм, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсонæй дæсныдæр ничи у. – Карлсон йæ алыфарс ахъахъхъæдта.– Мах афтæ бакæнын хъæуы! – фæхъæр кодта Карлсон,  хъæццулмæ ацамонгæйæ. – Мах ныртæккæ хъæццулæй æхсызгондæр ницы хъæуы. Исты кæй æрхъуыды кæндзынæн, ууыл æз æппындæр дызæрдыг нæ кодтон...

   – Æмæ цы ’рхъуыды кодтай? – бафарста йæ Саби.

   – Ды ацы изæр цæлгæнæнмæ кæй нæ бацæудзынæ, уый тыххæй ард бахордтай? Бахордтай. Æмæ дæхи хъæццулы куы стухай, уæд дæ чи фендзæн?

   – О, фæлæ... – ныхмæ цыдæр зæгъынмæ хъавыд Саби.

   – Иу «фæлæ» дæр нæ! – йæ хъуы-ры абадт Карлсон. – Дæхи хъæццулы куы стухай, уæд дæу ничи фендзæн. Кæд феной, уæд æрмæстдæр хъæццулы. Æз дæр уыдзынæн хъæццулы бын æмæ мæн дæр ничи фендзæн. Кæй зæгъын æй хъæуы, уый Бетаны зæрдæмæ нæ фæцæудзæн, фæлæ йын хъæугæ афтæ кæны. Зондджындæр хъуамæ уаид...

   Карлсон сынтæгæй хъæццул раскъæфта æмæ йæ быны абырыд.

   – Ардæм рауай æмæ мæ цатыры бын æрæмбæхс.

   Саби хъæццулы бын скуыси æмæ дыууæйыл дæр худæг бахæцыд.

   – Бетан, цатыр æм ма ’рбацæ-уайы тыххæй ницы загъта. Цатыры уынд та алкæмæн дæр æхсызгон вæййы. Ноджы тынгдæр цин та фæкæнынц, цырагъ кæм фæсудзы, ахæм цатырыл.– Æмæ Карлсон цырагъ ссыгъта.

   Сабийы нæ уырныдта, Бетанæн цатыры уынд æхсызгон уыдзæн, уый, фæлæ йæм хъæццулы бын Карлсонимæ лæууын афтæ хорз фæкаст, æмæ фырцинæй йæхицæн бынат нал ардта.

   Сабийы цатырæй хъазын йæхи уаты фæндыд, фæлæ йæ фæндон куы бамбарын кодта, уæд æй Карлсон сдзырд дæр не суагъта.

   – Галиу хъуыддаг куы уынон, уæд æм куыдфæндыйы цæстæй кæсын мæ бон нæу,– фидарæй загъта Карлсон.– Цыфæнды куы уа, уæддæр нын цæлгæнæнмæ æнæцæугæ нæй!

   Уалынмæ цатыр базмæлыд æмæ дуарырдæм цæуын райдыдта. Саби цыди Карлсоны фæстæ. Хъæццулы бынæй разынд чысыл тыппыр къух æмæ арæхстгай дуар байгом кодта. Цатыр тыргътæм рахызт.

   – Сабыр дæ хос. Тагъд кæнынæй ницы пайда ис,– Сабийы хъусы саст хъæлæсæй бадзырдта Карлсон.

   Цатыр æнæуынæрæй бацыд цæлгæнæны дуары цурмæ æмæ æрлæууыд. Бетан æмæ Пеллейы ныхæстæ хуыздæр хъуысын райдыдтой, фæлæ сын бамбарæн нæ уыд. Цæлгæнæны цырагъ нæ сыгъд. Æвæццæгæн, Бетан æмæ Пеллейæн, рудзынгæй цы рухс калд, уый фаг уыд.

   – Уый хуыздæр у,– саст хъæлæ-сæй загъта Карлсон.– Мæ цырагъы рухс сæм изæрдалынгты ирддæр фæкæсдзæн.

   Фæлæ уал, цы нæ вæййы, зæгъгæ, йæ цырагъ ахуыссын кодта.

   – Æвиппайды сæ уæлхъус куы алæууæм, уæд хуыздæр уыдзæн...– æмæ Карлсон хъæццулы бын ныппыррыкк кодта.

   Цатыр, цæлгæнæны дуарыл цы æмбæрзæн уыд, ууыл иуфарс ахæцыд æмæ мидæмæ бацыд. Бетан æмæ Пелле бахизæны бакомкоммæ къулрæбын бадтысты чысыл диваныл. Сындæггай-сындæггай сæм цатыр хæстæгдæр кодта.

   – Ныртæккæ дын аба кæндзынæн, Бетан,– лæппуйы фæсус хъæлæс ауад Сабийы хъустыл.

   Нæ фæлæ цы худæг у Пелле!

   – Хорз,– загъта Бетан æмæ та бæстæ ныссабыр.

   Цатыры сау æндæрг æнæуынæрæй ленк кодта зæххыл. Сабыргай хæстæгæй-хæстæгдæргæнгæ цыд диванмæ, фæлæ йæ Бетан æмæ Пелле нæ уыдтой. Уыдон хъусæй бадтысты.

   – Ныр та мын ды аба кæн, Бетан,– райхъуыст Пеллейы ризгæ хъæлæс.

   Дзуапп нал райхъуыст, уымæн æмæ уыцы рæстæг цырагъ ссыгъд æмæ бæстæ ныррухс. Пелле фæгæпп ласта, Бетан тарст хъæр фæкодта.

   Уыцы рæстæг хъæццулы бын пыррыччытæ æмæ къахуынæрæй байдзаг. Цатыр та дуарырдæм фæцагайдта.

   Бетан æмæ Пелле рухсмæ ницуал ауыдтой, фæлæ тыргътæй хъуыстой æнахуыр хъæрæй худт.

   – Уыдон мæ гыццыл æнæнтыст æфсымæры митæ сты,– загъта Бетан.– Ныртæккæ йын æз бацамондзынæн!

   Саби йæ худынæй нал æмæ нал æнцад.

   – Тыхсгæ ма кæн, аба дын кæн-дзæн! – ныхъхъæр кодта Саби.– Цæуыннæ дын хъуамæ аба кæна? Алкæмæн чи ба кæны, уый дæуæн нæ аба кæндзæн?

   Æмæ ноджы хъæрдæрæй ныххудт.

   – Тагъд ма кæн,– сдзырдта саст хъæлæсæй Карлсон, тæхгæ-тæхын кæрæдзиуыл сæхи куы сцавтой æмæ размæ куы бахаудысты, уæд.

   Сабимæ кæд худын тынг цыди, уæддæр йæхиуыл хæцыныл архайдта. Ноджы Карлсоны бын фæци æмæ, йæхи къæхтæй уый къæхтæй чи кæцы уыд, уый нал иртæста. Дыууæйæ дæр сæ цыппæртыл бырыныл фесты æмæ тæссаг уыд, Бетан сæ куы ’рбаййæфтаид, уымæй. Куыддæр Сабийы уатмæ бахæццæ сты, афтæ сæ Бетан дæр фæцæйæййæфта.

   – Сабыр дæ хос! – саст хъæлæсæй хъæццулы бын сдзырдта Карлсон,– æмæ йæ цыбыр къæхтæ зæххыл æрхоста. – Дунейы, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсонæй тагъддæр ничи тæхы,– бафтыдта ма лæфлæфгæнгæ йæ ныхæстæм.

   Саби дæр дугъы уайынмæ рæвдз уыди æмæ йæ уый ныр тынг бахъуыди. Куыддæр сæ Бетан рацахсынмæ хъавыд, афтæ уыдон дуар сæ фæдыл ахгæнын бафæрæзтой. Карлсоны къухы ма бафтыд дуары дæгъæл фæзилын дæр. Йæ уæлахиздзинадæй разы уæвгæйæ йæ хъæлæсыдзаг ныххудти. Уыцы рæстæг та Бетан йæ тымбылкъухтæй дуар йæ тых-йæ бонæй хоста.

   – Æз дын бацамондзынæн! Афтæма-иу мæм фæкæс! – хъуысти йæ мæстджын хъæлæс.

   – Мæн иу уынæг дæр нæ фæцис! – дуары мидæгæй йын дзуапп радта Саби.– Æмæ та йæ хъæлæсыдзаг ныххудти.

   Бетан фырмæстæй цъæх арт куы нæ уагътаид, уæд æнæмæнг бамбæрстаид, чи худы, уыдон дыууæ кæй сты.

 


 

КАРЛСОН ДЕРЖИТ ПАРИ

 

 

КАРЛСОН ХÆСНАГ СКОДТА

 

 Однажды Малыш вернулся из школы злой, с шишкой на лбу. Мама хлопотала на кухне. Увидев шишку, она, как и следовало ожидать, огорчилась.

- Бедный Малыш, что это у тебя на лбу? - спросила мама и обняла его.

- Кристер швырнул в меня камнем, - хмуро ответил Малыш.

- Камнем? Какой противный мальчишка! - воскликнула мама. - Что же ты сразу мне не сказал? Малыш пожал плечами:

- Что толку? Ведь ты не умеешь кидаться камнями. Ты даже не сможешь попасть камнем в стену сарая.

- Ах ты глупыш! Неужели ты думаешь, что я стану бросать камни в Кристера?

- А чем же еще ты хочешь в него бросить? Ничего другого тебе не найти, во всяком случае, ничего более подходящего, чем камень.

Мама вздохнула. Было ясно, что не один Кристер при случае швыряется камнями. Ее любимец был ничуть не лучше. Как это получается, что маленький мальчик с такими добрыми голубыми глазами - драчун?

- Скажи, а нельзя ли вообще обойтись без драки? Мирно можно договориться о чем угодно. Знаешь, Малыш, ведь, собственно говоря, на свете нет такой вещи, о которой нельзя было бы договориться, если все как следует обсудить.

- Нет, мама, такие вещи есть. Вот, например, вчера я как раз тоже дрался с Кристером...

- И совершенно напрасно, - сказала мама. - Вы прекрасно могли бы разрешить ваш спор словами а не кулаками.

Малыш присел к кухонному столу и обхватил руками свою разбитую голову.

- Да? Ты так думаешь? - спросил он и неодобрительно взглянул на маму. - Кристер мне сказал: "Я могу тебя отлупить". Так он и сказал. А я ему ответил: "Нет, не можешь". Ну скажи, могли ли мы разрешить наш спор, как ты говоришь, словами?

Мама не нашлась что ответить, и ей пришлось оборвать свою умиротворяющую проповедь. Ее драчун сын сидел совсем мрачный, и она поспешила поставить перед ним чашку горячего шоколада и свежие плюшки.

Все это Малыш очень любил. Еще на лестнице он уловил сладостный запах только что испеченной сдобы. А от маминых восхитительных плюшек с корицей жизнь делалась куда более терпимой.

Преисполненный благодарности, он откусил кусочек. Пока он жевал, мама залепила ему пластырем шишку на лбу. Затем она тихонько поцеловала больное место и спросила:

- А что вы не поделили с Кристером сегодня?

- Кристер и Гунилла говорят, что я все сочинил про Карлсона, который живет на крыше. Они говорят, что это выдумка.

- А разве это не так? - осторожно спросила мама.

Малыш оторвал глаза от чашки с шоколадом и гневно посмотрел на маму.

- Даже ты не веришь тому, что я говорю! - сказал он. - Я спросил у Карлсона, не выдумка ли он...

- Ну и что же он тебе ответил? - поинтересовалась мама.

- Он сказал, что, если бы он был выдумкой, это была бы самая лучшая выдумка на свете. Но дело в том, что он не выдумка. - И Малыш взял еще одну булочку. - Карлсон считает, что, наоборот, Кристер и Гунилла - выдумка. "На редкость глупая выдумка", - говорит он. И я тоже так думаю.

Мама ничего не ответила - она понимала, что бессмысленно разуверять Малыша в его фантазиях.

- Я думаю, - сказала она наконец, - что тебе лучше побольше играть с Гуниллой и Кристером и поменьше думать о Карлсоне.

- Карлсон, по крайней мере, не швыряет в меня камнями, - проворчал Малыш и потрогал шишку на лбу. Вдруг он что-то вспомнил и радостно улыбнулся маме. - Да, я чуть было не забыл, что сегодня впервые увижу домик Карлсона!

Но он тут же раскаялся, что сказал это. Как глупо говорить с мамой о таких вещах!

Однако эти слова Малыша не показались маме более опасными и тревожными, чем все остальное, что он обычно рассказывал о Карлсоне, и она беззаботно сказала:

- Ну что ж, это, вероятно, будет очень забавно.

Но вряд ли мама была бы так спокойна, если бы поняла до конца, что именно сказал ей Малыш. Ведь подумать только, где жил Карлсон!

Малыш встал из-за стола сытый, веселый и вполне довольный жизнью. Шишка на лбу уже не болела, во рту был изумительный вкус плюшек с корицей, через кухонное окно светило солнце, и мама выглядела такой милой в своем клетчатом переднике.

Малыш подошел к ней, чмокнул ее полную руку и сказал:

- Как я люблю тебя, мамочка!

- Я очень рада, - сказала мама.

- Да... Я люблю тебя, потому что ты такая милая.

Затем Малыш пошел к себе в комнату и стал ждать Карлсона. Они должны были сегодня вместе отправиться на крышу, и, если бы Карлсон был только выдумкой, как уверяет Кристер, вряд ли Малыш смог бы туда попасть.

"Я прилечу за тобой приблизительно часа в три, или в четыре, или в пять, но ни в коем случае не раньше шести", - сказал ему Карлсон.

Малыш так толком и не понял, когда же, собственно, Карлсон намеревается прилететь, и переспросил его.

"Уж никак не позже семи, но едва ли раньше восьми... Ожидай меня примерно к девяти, после того как пробьют часы".

Малыш ждал чуть ли не целую вечность, и в конце концов ему начало казаться, что Карлсона и в самом деле не существует. И когда Малыш уже был готов поверить, что Карлсон - всего лишь выдумка, послышалось знакомое жужжание, и в комнату влетел Карлсон, веселый и бодрый.

- Я тебя совсем заждался, - сказал Малыш. - В котором часу ты обещал прийти?

- Я сказал приблизительно, - ответил Карлсон. - Так оно и вышло: я пришел приблизительно.

Он направился к аквариуму Малыша, в котором кружились пестрые рыбки, окунул лицо в воду и стал пить большими глотками.

- Осторожно! Мои рыбки! - крикнул Малыш; он испугался, что Карлсон нечаянно проглотит несколько рыбок.

- Когда у человека жар, ему надо много пить, - сказал Карлсон. - И если он даже проглотит две-три или там четыре рыбки, это пустяки, дело житейское.

- У тебя жар? - спросил Малыш.

- Еще бы! Потрогай. - И он положил руку Малыша на свой лоб.

Но Малышу его лоб не показался горячим.

- Какая у тебя температура? - спросил он.

- Тридцать - сорок градусов, не меньше!

Малыш недавно болел корью и хорошо знал, что значит высокая температура. Он с сомнением покачал головой:

- Нет, по-моему, ты не болен.

- Ух, какой ты гадкий! - закричал Карлсон и топнул ногой. - Что, я уж и захворать не могу, как все люди?

- Ты хочешь заболеть?! - изумился Малыш.

- Конечно. Все люди этого хотят! Я хочу лежать в постели с высокой-превысокой температурой. Ты придешь узнать, как я себя чувствую, и я тебе скажу, что я самый тяжелый больной в мире. И ты меня спросишь, не хочу ли я чего-нибудь, и я тебе отвечу, что мне ничего не нужно. Ничего, кроме огромного торта, нескольких коробок печенья, горы шоколада и большого-пребольшого куля конфет!

Карлсон с надеждой посмотрел на Малыша, но тот стоял совершенно растерянный, не зная, где он сможет достать все, чего хочет Карлсон.

- Ты должен стать мне родной матерью, - продолжал Карлсон. - Ты будешь меня уговаривать выпить горькое лекарство и обещаешь мне за это пять эре. Ты обернешь мне горло теплым шарфом. Я скажу, что он кусается, и только за пять эре соглашусь лежать с замотанной шеей.

Малышу очень захотелось стать Карлсону родной матерью, а это значило, что ему придется опустошить свою копилку. Она стояла на книжной полке, прекрасная и тяжелая. Малыш сбегал на кухню за ножом и с его помощью начал доставать из копилки пятиэровые монетки. Карлсон помогал ему с необычайным усердием и ликовал по поводу каждой монеты, которая выкатывалась на стол. Попадались монеты в десять и двадцать пять эре, но Карлсона больше всего радовали пятиэровые монетки.

Малыш помчался в соседнюю лавочку и купил на все деньги леденцов, засахаренных орешков и шоколаду. Когда он отдал продавцу весь свой капитал, то вдруг вспомнил, что копил эти деньги на собаку, и тяжело вздохнул. Но он тут же подумал, что тот, кто решил стать Карлсону родной матерью, не может позволить себе роскошь иметь собаку.

Вернувшись домой с карманами, набитыми сластями, Малыш увидел, что в столовой вся семья - и мама, и папа, и Бетан, и Боссе - пьет послеобеденный кофе. Но у Малыша не было времени посидеть с ними. На мгновение ему в голову пришла мысль пригласить их всех к себе в комнату, чтобы познакомить наконец с Карлсоном. Однако, хорошенько подумав, он решил, что сегодня этого делать не стоит, - ведь они могут помешать ему отправиться с Карлсоном на крышу. Лучше отложить знакомство до другого раза.

Малыш взял из вазочки несколько миндальных печений в форме ракушек - ведь Карлсон сказал, что печенья ему тоже хочется, - и отправился к себе.

- Ты заставляешь меня так долго ждать! Меня, такого больного и несчастного, - с упреком сказал Карлсон.

- Я торопился как только мог, - оправдывался Малыш, - и столько всего накупил...

- И у тебя не осталось ни одной монетки? Я ведь должен получить пять эре за то, что меня будет кусать шарф! - испуганно перебил его Карлсон.

Малыш успокоил его, сказав, что приберег несколько монет.

Глаза Карлсона засияли, и он запрыгал на месте от удовольствия.

- О, я самый тяжелый в мире больной! - закричал он. - Нам надо поскорее уложить меня в постель.

И тут Малыш впервые подумал: как же он попадет на крышу, раз он не умеет летать?

- Спокойствие, только спокойствие! - бодро ответил Карлсон. - Я посажу тебя на спину, и - раз, два, три! - мы полетим ко мне. Но будь осторожен, следи, чтобы пальцы не попали в пропеллер.

- Ты думаешь, у тебя хватит сил долететь со мной до крыши?

- Там видно будет, - сказал Карлсон. - Трудно, конечно, предположить, что я, такой больной и несчастный, смогу пролететь с тобой и половину пути. Но выход из положения всегда найдется: если почувствую, что выбиваюсь из сил, я тебя сброшу...

Малыш не считал, что сбросить его вниз - наилучший выход из положения, и вид у него стал озабоченный.

- Но, пожалуй, все обойдется благополучно. Лишь бы мотор не отказал.

- А вдруг откажет? Ведь тогда мы упадем! - сказал Малыш.

- Безусловно упадем, - подтвердил Карлсон. - Но это пустяки, дело житейское! - добавил он и махнул рукой.

Малыш подумал и тоже решил, что это пустяки, дело житейское.

Он написал на клочке бумаги записку маме и папе и оставил ее на столе:

Я на вирху у Калсона
который живет на крыше

 Конечно, лучше всего было бы успеть вернуться домой, прежде чем они найдут эту записку. Но если его случайно хватятся раньше, то пусть знают, где он находится. А то может получиться так, как уже было однажды, когда Малыш гостил за городом у бабушки и вдруг решил сесть в поезд и вернуться домой. Тогда мама плакала и говорила ему:

"Уж если тебе, Малыш, так захотелось поехать на поезде, почему ты мне не сказал об этом?"

"Потому, что я хотел ехать один", - ответ Малыш.

Вот и теперь то же самое. Он хочет отправиться с Карлсоном на крышу, поэтому лучше всего не просить разрешения. А если обнаружится, что его нет дома, он сможет оправдаться тем, что написал записку.

Карлсон был готов к полету. Он нажал кнопку на животе, и мотор загудел.

- Залезай скорее мне на плечи, - крикнул Карлсон, - мы сейчас взлетим!

И правда, они вылетели из окна и набрали высоту. Сперва Карлсон сделал небольшой круг над ближайшей крышей, чтобы испытать мотор. Мотор тарахтел так ровно и надежно, что Малыш ни капельки не боялся.

Наконец Карлсон приземлился на своей крыше.

- А теперь поглядим, сможешь ли ты найти мой дом. Я тебе не скажу, за какой трубой он находится. Отыщи его сам.

Малышу никогда не случалось бывать на крыше, но он не раз видел, как какой-то мужчина, привязав себя веревкой к трубе, счищал с крыши снег. Малыш всегда завидовал ему, а теперь он сам был таким счастливцем, хотя, конечно, не был обвязан веревкой и внутри у него что-то сжималось, когда он переходил от одной трубы к другой. И вдруг за одной из них он действительно увидел домик. Очень симпатичный домик с зелеными ставенками и маленьким крылечком. Малышу захотелось как можно скорее войти в этот домик и своими глазами увидеть все паровые машины и все картины с изображением петухов, да и вообще все, что там находилось.

К домику была прибита табличка, чтобы все знали, кто в нем живет. Малыш прочел:

 Карлсон,
который живет на крыше

 Карлсон распахнул настежь дверь и с криком: "Добро пожаловать, дорогой Карлсон, и ты, Малыш, тоже!" - первым вбежал в дом.

- Мне нужно немедленно лечь в постель, потому что я самый тяжелый больной в мире! - воскликнул он и бросился на красный деревянный диванчик который стоял у стены.

Малыш вбежал вслед за ним; он готов был лопнуть от любопытства.

В домике Карлсона было очень уютно - это Малыш сразу заметил. Кроме деревянного диванчика, в комнате стоял верстак, служивший также и столом, шкаф, два стула и камин с железной решеткой и таганком. На нем Карлсон готовил пищу. Но паровых машин видно не было. Малыш долго оглядывал комнату, но не мог их нигде обнаружить и, наконец, не выдержав, спросил:

- А где же твои паровые машины?

- Гм... - промычал Карлсон, - мои паровые машины... Они все вдруг взорвались. Виноваты предохранительные клапаны. Только клапаны, ничто другое. Но это пустяки, дело житейское, и огорчаться нечего.

Малыш вновь огляделся по сторонам.

- Ну, а где твои картины с петухами? Они что, тоже взорвались? - язвительно спросил он Карлсона.

- Нет, они не взорвались, - ответил Карлсон. - Вот, гляди. - И он указал на пришпиленный к стене возле шкафа лист картона.

На большом, совершенно чистом листе в нижнем углу был нарисован крохотный красный петушок.

- Картина называется: "Очень одинокий петух", - объяснил Карлсон.

Малыш посмотрел на этого крошечного петушка. А ведь Карлсон говорил о тысячах картин, на которых изображены всевозможные петухи, и все это, оказывается, свелось к одной красненькой петухообразной козявке!

- Этот "Очень одинокий петух" создан лучшим в мире рисовальщиком петухов, - продолжал Карлсон, и голос его дрогнул. - Ах, до чего эта картина прекрасна и печальна!.. Но нет, я не стану сейчас плакать, потому что от слез поднимается температура... - Карлсон откинулся на подушку и схватился за голову. - Ты собирался стать мне родной матерью, ну так действуй, - простонал он.

Малыш толком не знал, с чего ему следует начать, и неуверенно спросил:

- У тебя есть какое-нибудь лекарство?

- Да, но я не хочу его принимать... А пятиэровая монетка у тебя есть?

Малыш вынул монетку из кармана штанов.

- Дай сюда.

Малыш протянул ему монетку. Карлсон быстро схватил ее и зажал в кулаке; вид у него был хитрый и довольный.

- Сказать тебе, какое лекарство я бы сейчас принял?

- Какое? - поинтересовался Малыш.

- "Приторный порошок" по рецепту Карлсона, который живет на крыше. Ты возьмешь немного шоколаду, немного конфет, добавишь такую же порцию печенья, все это истолчешь и хорошенько перемешаешь. Как только ты приготовишь лекарство, я приму его. Это очень помогает от жара.

- Сомневаюсь, - заметил Малыш.

- Давай поспорим. Спорю на шоколадку, что я прав.

Малыш подумал, что, может быть, именно это мама и имела в виду, когда советовала ему разрешать споры словами, а не кулаками.

- Ну, давай держать пари! - настаивал Карлсон. - Давай, - согласился Малыш. Он взял одну из шоколадок и положил ее на верстак, чтобы было ясно, на что они спорят, а затем принялся готовить лекарство по рецепту Карлсона. Он бросил в чашку несколько леденцов, несколько засахаренных орешков, добавил кусочек шоколаду, растолок все это и перемешал. Потом раскрошил миндальные ракушки и тоже высыпал их в чашку. Такого лекарства Малыш еще в жизни не видел, но оно выглядело так аппетитно, что он и сам согласился бы слегка поболеть, чтобы принять это лекарство.

Карлсон уже привстал на своем диване и, как птенец, широко разинул рот. Малышу показалось совестным взять у него хоть ложку "приторного порошка".

- Всыпь в меня большую дозу, - попросил Карлсон.

Малыш так и сделал. Потом они сели и молча принялись ждать, когда у Карлсона упадет температура.

Спустя полминуты Карлсон сказал:

- Ты был прав, это лекарство не помогает от жара. Дай-ка мне теперь шоколадку.

- Тебе? - удавился Малыш. - Ведь я выиграл пари!

- Ну да, пари выиграл ты, значит, мне надо получить в утешение шоколадку. Нет справедливости на этом свете! А ты всего-навсего гадкий мальчишка, ты хочешь съесть шоколад только потому, что у меня не упала температура.

Малыш с неохотой протянул шоколадку Карлсону, который мигом откусил половину и, не переставая жевать, сказал:

- Нечего сидеть с кислой миной. В другой раз, когда я выиграю спор, шоколадку получишь ты.

Карлсон продолжал энергично работать челюстями и, проглотив последний кусок, откинулся на подушку и тяжело вздохнул:

- Как несчастны все больные! Как я несчастен! Ну что ж, придется попробовать принять двойную дозу "приторного порошка", хоть я и ни капельки не верю, что он меня вылечит.

- Почему? Я уверен, что двойная доза тебе поможет. Давай поспорим! - предложил Малыш.

Честное слово, теперь и Малышу было не грех немножко схитрить. Он, конечно, совершенно не верил, что у Карлсона упадет температура даже и от тройной порции "приторного порошка", но ведь ему так хотелось на этот раз проспорить! Осталась еще одна шоколадка, и он ее получит, если Карлсон выиграет спор.

- Что ж, давай поспорим! Приготовь-ка мне поскорее двойную дозу "приторного порошка". Когда нужно сбить температуру, ничем не следует пренебрегать. Нам ничего не остается, как испробовать все средства и терпеливо ждать результата.

Малыш смешал двойную дозу порошка и всыпал его в широко раскрытый рот Карлсона. Затем они снова уселись, замолчали и стали ждать Полминуты спустя Карлсон с сияющим видом соскочил с дивана.

- Свершилось чудо! - крикнул он. - У меня упала температура! Ты опять выиграл. Давай сюда шоколад.

Малыш вздохнул и отдал Карлсону последнюю плиточку. Карлсон недовольно взглянул на него:

- Упрямцы вроде тебя вообще не должны держать пари. Спорить могут только такие, как я. Проиграл ли, выиграл ли Карлсон, он всегда сияет, как начищенный пятак.

Воцарилось молчание, во время которого Карлсон дожевывал свой шоколад. Потом он сказал:

- Но раз ты такой лакомка, такой обжора, лучше всего будет по-братски поделить остатки. У тебя еще есть конфеты? Малыш пошарил в карманах. - Вот, три штуки. - И он вытащил два засахаренных орешка и один леденец.

- Три пополам не делится, - сказал Карлсон, - это знают даже малые дети. - И, быстро схватив с ладони Малыша леденец, проглотил его. - Вот теперь можно делить, - продолжал Карлсон и с жадностью поглядел на оставшиеся два орешка: один из них был чуточку больше другого. - Так как я очень милый и очень скромный, то разрешаю тебе взять первому. Но помни: кто берет первым, всегда должен брать то, что поменьше, - закончил Карлсон и строго взглянул на Малыша.

Малыш на секунду задумался, но тут же нашелся:

- Уступаю тебе право взять первым.

- Хорошо, раз ты такой упрямый! - вскрикнул Карлсон и, схватив больший орешек, мигом засунул его себе в рот.

Малыш посмотрел на маленький орешек, одиноко лежавший на его ладони.

- Послушай, - сказал он, - ведь ты же сам говорил, что тот, кто берет первым, должен взять то, что поменьше.

- Эй ты, маленький лакомка, если бы ты выбирал первым, какой бы орешек ты взял себе?

- Можешь не сомневаться, я взял бы меньший, - твердо ответил Малыш.

- Так что ж ты волнуешься? Ведь он тебе и достался!

Малыш вновь подумал о том, что, видимо, это и есть то самое разрешение спора словами, а не кулаками, о котором говорила мама.

Но Малыш не умел долго дуться. К тому же он был очень рад, что у Карлсона упала температура. Карлсон тоже об этом вспомнил.

- Я напишу всем врачам на свете, - сказал он, - и сообщу им, какое лекарство помогает от жара. "Принимайте "приторный порошок", приготовленный по рецепту Карлсона, который живет на крыше". Так я и напишу: "Лучшее в мире средство против жара".

Малыш еще не съел свой засахаренный орешек. Он лежал у него на ладони, такой заманчивый, аппетитный и восхитительный, что Малышу захотелось сперва им немного полюбоваться. Ведь стоит только положить в рот конфетку, как ее уже нет.

Карлсон тоже смотрел на засахаренный орешек Малыша. Он долго не сводил глаз с этого орешка, потом наклонил голову и сказал:

- Давай поспорим, что я смогу взять этот орешек так, что ты и не заметишь.

- Нет, ты не сможешь, если я буду держать его: ладони и все время смотреть на него.

- Ну, давай поспорим, - повторил Карлсон.

- Нет, - сказал Малыш. - Я знаю, что выиграю, и тогда ты опять получишь конфету.

Малыш был уверен, что такой способ спора неправильный. Ведь когда он спорил с Боссе или Бетан, награду получал тот, кто выигрывал.

- Я готов спорить, но только по старому, правильному способу, чтобы конфету получил тот, кто выиграет.

- Как хочешь, обжора. Значит, мы спорим, что я смогу взять этот орешек с твоей ладошки так, что ты и не заметишь.

- Идет! - согласился Малыш.

- Фокус-покус-фили-покус! - крикнул Карлсон и схватил засахаренный орешек. - Фокус-покус-фили - покус, - повторил он и сунул орешек себе в рот.

- Стоп! - закричал Малыш. - Я видел, как ты его взял.

- Что ты говоришь! - сказал Карлсон и поспешил проглотил орешек. - Ну, значит, ты опять выиграл. Никогда не видел мальчишки, которому бы так везло в споре.

- Да... но конфета... - растерянно пробормотал Малыш. - Ведь ее должен был получить тот, кто выиграл.

- Верно, - согласился Карлсон. - Но ее уже нет, и я готов спорить, что мне уже не удастся ее вернуть назад.

Малыш промолчал, но подумал, что слова - никуда не годное средство для выяснения, кто прав, а кто виноват; и он решил сказать об этом маме, как только ее увидит. Он сунул руку в свой пустой карман. Подумать только! - там лежал еще один засахаренный орех, которого он раньше не заметил. Большой, липкий, прекрасный орех.

- Спорим, что у меня есть засахаренный орех! Спорим, что я его сейчас съем! - сказал Малыш и быстро засунул орех себе в рот.

Карлсон сел. Вид у него был печальный.

- Ты обещал, что будешь мне родной матерью, а занимаешься тем, что набиваешь себе рот сластями. Никогда еще не видел такого прожорливого мальчишки!

Минуту он просидел молча и стал еще печальнее.

- Во-первых, я не получил пятиэровой монеты за то, что кусается шарф.

- Ну да. Но ведь тебе не завязывали горло, - сказал Малыш.

- Я же не виноват, что у меня нет шарфа! Но если бы нашелся шарф, мне бы наверняка завязали им горло, он бы кусался, и я получил бы пять эре... - Карлсон умоляюще посмотрел на Малыша, и его глаза наполнились слезами. - Я должен страдать оттого, что у меня нет шарфа? Ты считаешь, это справедливо?

Нет, Малыш не считал, что это справедливо, и он отдал свою последнюю пятиэровую монетку Карлсону, который живет на крыше.

 

 

    Иу хатт Саби скъолайæ æрбацыд тынг мæстджынæй: йæ ных æрбахаста къуызырæй. Йæ мады æрбаййæфта цæлгæнæны цыдæртæ архайгæ. Мад ын йæ ныхы къуызыр куы ауыдта, уæд ын зын куыннæ уыдаид.

   – Цы кодтай, чи дæ ныццавта, мæ гыццыл хур? – бафарста мад æмæ йæ йæ хъæбысы æрбакодта.

   – Кристер мыл дур фехста,– æлхынцъæрфыгæй дзуапп радта Саби.

   – Дур? Акæс-ма уыцы къулбадæгмæ! – фæхъæр кодта мад.– Æмæ мын æй раздæр цæуыннæ загътай?

   Саби йе уæхсчытæ базмæлын кодта:

   – Æмæ дзы цы пайда уыдаид? Ды дур æхсын куы нæ зоныс. Ды дурæй суанг нæ сарайы къул дæр нæ акъуырдзынæ.

   – Æдылы къоппа! Дæумæ гæсгæ æз Кристерыл дуртæ æхстаин?

   – Уæдæ йыл цы хъуамæ фехстаис? Æндæр цæвæнгарз не ссардтаис. Куы ссардтаис, уæддæр дурæй хуыздæр нæ уыдаид.

   Мад йæ къæхты бынæй ныуулæфыд. Куыд бамбæрста, афтæмæй дуртæ канд Кристер не ’хсы. Куы бахъæуа, уæд дзы йæхион дæр фæсте никæмæй баззайдзæн. Ахæм цъæх цæстытæ дын уæд æмæ искæимæ хылтæ кæн!?

   – Цымæ æнæ хылгæнгæйæ цæрæн нæй? Сабырæй алцæуыл дæр баныхасгæнæн ис. Зæххыл ахæм хъуыддаг нæй, сабырæй баныхасгæнæн цæуыл нæй. Æрмæст уымæй размæ бæстон ахъуыды кæнын фæхъæуы.

   – Ахæм хъуыддæгтæ ис, мамæ. Кристеримæ ма æз знон дæр фæхыл дæн...

   – Дзæгъæлы,– загъта мад.– Уæ быцæу тымбылкъухæй лыг кæныны бæсты  ныхæстæй  ахицæнгæнæн уыди.

   Саби цæлгæнæны стъолы кæрон æрбадт æмæ йæ цæф сæрыл фæхæ-цыд.

   – Æцæг? Ды афтæ хъуыды кæныс? – бафарста Саби. Йæ мады ныхæстæ йæ зæрдæмæ кæй нæ фæцыдысты, уый йæ цæстæнгасыл бæрæг уыд. – Кристер мын афтæ зæгъы, æз, дам, дæ фæнæмдзынæн. Æз ын дзуапп радтон: «Нæ мæ фæнæмдзынæ». Зæгъ-ма мын, уым æнæ хылæй хъуыддаг куыд хъуамæ ахицæн уыдаид?

   Мад, цы дзуапп радтаид, уый нæ зыдта æмæ йæм дарддæр зонд амоныны фæнд нал уыд. Йæ хылгæнаг лæппу куыд æнкъардæй бадт, уымæ кæсын ын зын уыд æмæ йын йæ разы тæвд къофи æмæ адджын гуыл авæрдта.

   Къофи æмæ адджын гуыл Саби бирæ уарзта. Асинтыл куы сцæйхызт, уæд гуылы тæф йæ фындзыл ауад. Йæ мад цы диссаджы гуылтæ фæкæны, уыдон ауынгæйæ йæм цæрын æрцæуы.

   Ныр дæр дзы хуымæтæджы бузныг фæци. Уыцы зæрдиагæй хæ-рынмæ февнæлдта. Цалынмæ хордта, уæдмæ йын мад йæ ныхы къуызырыл пластыр авæрдта, стæй йæ, йæ цæфæн ын фæлмæн ба акæнгæйæ бафарста:

   – Абон та цæуыл нæ бафидыдтат Кристеримæ?

   – Кристер æмæ Гуниллæ афтæ зæгъынц, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсоны тыххæй, дам, цыдæриддæр радзырдтай, уыдон гæды ныхæстæ сты. Мысгæ, дам, сæ æркодтай.

   – Æмæ дын раст нæ загътой? – хъавгæ йæ бафарста мад.

   Саби йæ къофи цымын фæуагъта æмæ йæ мадмæ бадзагъул кодта.

   – Суанг ма мыл ды дæр не ’ууæндыс,– загъта уый.– Æз Карлсонæн йæхи дæр фарстон, æрымысæггаг, зæгъын, дæ æви нæ дæ.

   – Æмæ дын цы загъта? – цымыдисхуызæй бафарста мад.

   – Æз, дам, æрымысгæ куы уаин, уæд, дам, дунейы уымæй хуыздæр ничи ницы æрымысыдаид. Фæлæ хъуыддаг уый мидæг ис, æмæ æрымысгæ кæй нæу.– Саби ма тæбæгъæй ноджыдæр иу гуыл фелвæста.– Карлсон куыд зæгъы, афтæмæй æрымысæггаг Кристер æмæ Гуниллæ сæхæдæг сты. Æппæты ницæйагдæр æрымысæн цы ис, ахæмтæ, дам, сты. Æмæ раст зæгъы. Æз дæр афтæ хъуыды кæнын.

   Мад ын ницы дзуапп радта, уымæн æмæ æмбæрста, йæ ныхæстæй кæй ницы пайда ис.

   – Мæнмæ гæсгæ,– загъта æппынæрæджиау мад,– хуыздæр уаид арæхдæр Гуниллæ æмæ Кристеримæ куы хъазис, Карлсоны тыххæй та къаддæр куы хъуыды кæнис, уæд.

   – Карлсон мыл дуртæ уæддæр не ’хсы,– бахъуыр-хъуыр кодта Саби æмæ йæ ныхы къуызыр асгæрста. Æваст йæ зæрдыл цыдæр æрбалæууыд æмæ мадмæ йæ мидбылты бахудт.– Куыд мæ фæцæйрох кодта: абон фыццаг хатт фендзынæн Карл-соны хæдзар.

   Фæлæ, йæ сусæгдзинад кæй рахъæр, ууыл фæфæсмон кодта. Мадæн ахæм сусæгдзинæдтæ дзурын æдылы ми у.

   Сабийы уыцы ныхæстæ мады иннæ ныхæстæй тынгдæр сагъæсы нæ бафтыдтой, æндæр афтæ нæ загътаид:

   – Æмæ цы кæны! Хъуамæ дзы исты диссæгтæ фенай.

   Саби йын цы загъта, уый æххæстæй куы бамбæрстаид, уæд йæхи æндæрхуызон дардтаид. Карлсон кæм цард, уырдæм схизын æмæ фæстæмæ сæрæгасæй æрхизын хуымæтæджы хъуыддаг нæ уыд.

   Саби фынджы уæлхъусæй хъæлдзæгæй сыстад: бафсæст æмæ йæм цæрын æрцыд. Йæ ныхы къуызыр дæр нал рыст, чысыл раздæр цы
гуылтæ бахордта, уыдоны ад йæ дзыхы нæма атад. Уæдæ цæлгæнæны рудзынгæй цы хуры тынтæ калд, уыдонæй дæр йæ зæрдæ ради. Ноджы йæ мад йæ чырынтæ раздарæны хуымæтæджы хорз фидыдта!

   Саби йæ мадмæ бауади, йæ цонгæн ын аба кодта æмæ загъта:

   – Куыд бирæ дæ уарзын, уый куы зонис, мамæ!

   – Тынг æхсызгон мын у,– загъта мад.

   – Æвæццæгæн, уымæй тынгдæр уарзæн нæй. Цæмæн, уый дын зæ-гъон? Уымæн æмæ дæуæй хуыздæр зæххы цъарыл нæй.

   Чысыл фæстæдæр Саби йæхи уатмæ ацыд æмæ Карлсонмæ æнхъæлмæ кæсын райдыдта. Хъуамæ абон дыууæйæ схызтаиккой хæдзары сæрмæ. Æцæгæйдæр, Карлсон, Кристер куыд зæгъы, афтæмæй æрымысæггаг куы уаид, уæд хæдзары сæрмæ ницы хуызы схизиккой.

   «Æз дæм æрбатæхдзынæн æртæ сахатыл, кæнæ цыппар, кæнæ фондзыл. Иу ныхасæй, æхсæз сахатæй мæм раздæр ма ’нхъæлмæ кæс»,– загъта йын Карлсон.

   Саби, Карлсон кæд æрбацæудзæн, уый бæлвырд нæ бамбæрста æмæ йæ ногæй бафарста.

   «Авд сахатæй фæстæдæр мæм ма ’нхъæлмæ кæс, фæлæ, æвæццæгæн, астæй раздæр нæ уыдзынæн... Цыбыр дзырдæй, иу-фараст сахатыл мæм æнхъæмæ кæс».

   Саби æнхъæлмæ кæсынæй куы бафæллад, уæд цыма Карлсон дунейы æцæгæй дæр никуы ис, афтæ кæсын æм райдыдта. Æппынфæстаг æй куы бауырныдта, Карлсон æрхъуыдыгонд адæймаг кæй у, уый, афтæ дын йæ хъустыл зонгæ гуыв-гуыв куы ауаид æмæ уатмæ Карлсон куы ’рбатæхид. Уыцы хъæлдзæг æмæ цардхуызæй.

   – Æнхъæлмæ кæсынæй мæ цæстытæ куы ныуурс сты! Цал сахатыл æрбацæуынæй мын зæрдæ бавæрдтай?

   – Æз дын бæлвырдæй ницы загътон,– дзуапп радта Карлсон.

   Æмæ Сабийы аквариуммæ бацыд. Кæсæгтæ кæм цъыллинджытæ кодтой, уыцы донмæ ныггуыбыр кодта æмæ дзы зыд нызт кæнын райдыдта.

   – Мæ кæсæгтæ! – фæхъæр кодта Саби. Искæцыты дзы куы аныхъуыра, уымæй фæтарст.

   – Адæймаг тæвдæй дойныгæнаг у,– загъта Карлсон.– Æмæ æнæнхъæлæджы дыууæ-æртæ кæнæ цыппар кæсаджы куы аныхъуыра, уæд уым диссагæй ницы ис. Царды лыстæг хабæрттæ сты уыдон.

   – Æмæ ды тæвд кæныс? – бафарста Саби.

   – Уæдæ куыд загътай? Мæ ныхыл-ма фæхæц.

   Саби йын йæ ныхыл йæ армытъæпæн авæрдта, фæлæ йæм тæвд нæ фæкаст.

   – Цас у дæ тæвд? – бафарста йæ Саби.

   – Дæс æмæ ссæдз-дыууиссæдзы, къаддæр нæ!

   Саби уымæй цалдæр боны раздæр дзуарæй рынчын уыд æмæ, тæвд цы у, уый хорз зыдта. Цыма Карлсоны ныхæстыл дызæрдыг кæны, уыйау йæ сæр батылдта:

   – Мæнмæ гæсгæ дæм тæвд нæй.

   – Цы загътай? – фæхъæр кодта Карлсон æмæ йæ къахæй зæхх æртъæпп кодта.– Æви мын адæмы хуызæн фæрынчын уæвыны бар дæр нæй?

   – Фæрынчын уæвын дæ фæнды? – дисхуызæй бафарста Саби.

   – Уæдæ куыд загътай? Адæм иууылдæр уымæ куы бæллынц. Мæн дæр фæнды мæхи уæлгоммæ ауадзын. Æрмæст мæ тæвд тынг бæрзонд куыд уа, афтæмæй. Ды мæм, кæй зæгъын æй хъæуы, рынчынфæрсæг æрбацæудзынæ. Æз дын зæгъдзынæн: «Дунейы мæнæй уæззаудæр рынчын нæй». Ноджы мæ бафæрсдзынæ, цы дын æрбахæссон, зæгъгæ. Æз дын дзуапп ратдзынæн: «Ницы мæ хъæуы. Хъæуы мæ æрмæстдæр дынджыр тъорт, цалдæр къоппы печенитæ, шоколады джиппытæ рагъамадæй æмæ хызыны дзаг къафеттæ!»

   Карлсон йæ зæрдæ дардта, Сабимæ йæ ныхæстæ кæй бахъардтой, ууыл æмæ йæм ныфсджынæй бакаст, фæлæ, мæгуыр, уый сагъæсты аныгъуылд, уымæн æмæ нæ зыдта, уыйбæрц лæвæрттæ кæм ссардзæн, уый.

   – Ды мын хъуамæ мæ ныййарæг мады баивай,– дарддæр дзырдта Карлсон.– Уый хуызæн мын хъуамæ нуазын кæнай маст хос. Хъуамæ мын зæрдæ бавæрай, уый тыххæй мын фондз эрейы кæй ратдзынæ, уымæй. Фæстæдæр мын хъуамæ мæ бæрзæйыл хъарм хъуырбæттæн æртухай. Æз нæ комдзынæн, цалынмæ мын фондз эрейы раттай, уæдмæ.

   Сабийы тынг фæндыд Карлсонæн йæ мады баивын. Уый тыххæй та хъуамæ йæ арф æвæрд æхцатæм бавнæлдтаид. Уыдон та уыдысты чингуыты уæллаг тæрхæгыл къоппы. Къопп уыдис рæсугъд æмæ уæззау. Саби цæлгæнæнмæ батахт, кард радавта æмæ уый æххуысæй къоппæй исын райдыдта фæндзгай эретæ. Карлсон ын æххуыс кодта тынг зæрдиагæй æмæ-иу фондз эрейы æвзист æхцайы зæлланг стъолыл куы фæцыд, уæд-иу йæ цинæн кæрон нал уыд. Се ’хсæн-иу дæс, фондз æмæ ссæдзгай эретæ дæр  фæци, фæлæ Карлсон уыдоныл афтæ нæ цин кодта.

   Саби дуканимæ азгъордта æмæ йæм цы ’хцатæ уыд, уыдонæй се ’ппæтæй дæр балхæдта алыхуызон адджинæгтæ, стæй ма сæкæрдоны тылд æхсæртæ дæр. Æхцатæ дуканигæсмæ куы радта, уæд йæ зæрдыл æрбалæууыд, куыдз æлхæнынмæ сæ кæй æмбырд кодта æмæ хорзау нал фæци. Фæлæ æваст ахъуыды кодта, Карлсонæн йæ ныййарæг мады баивынмæ  чи  хъавы,  уый  хъуамæ куыдз æлхæныны хъуыдыйыл йæ къух сиса.

   Фæстæмæ, йæ дзыппытæ се’дзаг, афтæмæй куы ’рбаздæхт, уæд бинонты сæ цæлгæнæны æмбырдæй æрбаййæфта. Мад æмæ фыд, Бетан æмæ Боссе уыдысты сæ тæккæ къофи цымгæйæ. Сабийы уыдонимæ æрбадынмæ не ’вдæлд. Æваст йæ сæры февзæрд æнахуыр хъуыды: иууылдæр сæ йæ уатмæ æрбахонын æмæ æппынфæстаг Карлсонимæ базонгæ кæнын. Фæлæ бæстондæр куы ахъуыды кодта, уæд скарста, уыцы хъуыддаг абон кæнгæ кæй нæ уыд, уымæн æмæ Карлсонимæ хъуамæ хæдзары сæрмæ схызтаиккой æмæ уæд йæ уыцы фæндæй ницыуал рауадаид. Сæ базонгæдзинад æндæр хатмæ аивын хуыздæрæн равзæрста.

   Саби вазæйæ цалдæр печенийы райста, уымæн æмæ дуканийы нæ уыд, Карлсоны зæрдæ та печенитæ дæр агуырдта æмæ йæ уатмæ ацыд.

   – Цæйбæрц мæ фенхъæлмæ кæсын кодтай? – сбустæ йыл кодта Карлсон.– Исчи тыхст рынчынмæ ахæм цæстæй кæсы?

   – Бæргæ тагъд кодтон, фæлæ уæддæр бафæстиат дæн,– йæхи раст кæнынмæ фæци Саби.– Мæнæ-ма кæс, цæйбæрц цыдæртæ балхæдтон, уымæ...

   – Æхца иууылдæр бахардз кодтай? Мæ хъуыр мын хъуырбæттæн кæй хæрдзæн, уый тыххæй мын фондз эрейы фидын кæй хъæуы, уый дæ ферох? – тарстхуызæй йæ бафарста Карлсон.

   Цалдæр æвзист æхцайы ма сфæстауæрц кодтон, зæгъгæ, йын Саби зæрдæтæ æвæрынмæ фæци.

   Карлсоны цæстытæ цæхæртæ скалдтой æмæ фырцинæй йæ мидбынат скафыд:

   – Мæнæй уæззаудæр рынчын ацы дунейы нæй. Тагъддæр мæ сынтæджы схуыссын хъæуы.

   Саби нырма ныр бамбæрста, тæхын йæ бон кæй нæу, уымæ гæсгæ хæдзары сæрмæ кæй не схиздзысты, уый.

   – Сабыр дæ хос, тагъд дон фурды не ’ййафы,– ныфсджынæй загъта Карлсон.– Æз дæ ме ’ккой сæвæрдзынæн æмæ дыууæ сау сикъундмæ хæдзары сæр балæудзыстæм. Æрмæст дæхи хъахъхъæн, кæннод, Хуыцау ма зæгъæд, фæлæ де ’нгуылдзтæ пропеллерыл андзæвдысты, зæгъгæ, уæд дæ балгъитæг – афтæ!..

   – Дæумæ гæсгæ, æз де ’ккой, афтæмæй дæ бон бауыдзæн хæдзары сæрмæ стæхын?

   – Бæрæг уыдзæн,– загъта Карлсон.– Зын уыдзæн, кæй зæгъын æй хъæуы, ацы рынчынæй. Æрдæгфæндагмæ дæр куы нæ схæццæ уæм, уымæй тæрсын, фæлæ лæг мадзалæн конд у. Кæд мæ бон нал уа, уæд дæ раппардзынæн...

   Сабийы зæрдæмæ уыцы хъуыддаг нæ фæцыд æмæ сагъæсты аныгъуылд.

   – Фæлæ мæ, мæнмæ гæсгæ, уый сæр нæ бахъæудзæн. Мотор мацы кæнæд, æндæр...

   – Æмæ исты куы кæна, уæд та? Уæд, кæй æрхаудзыстæм, уый нæ зоныс? – бафарста Саби.

   – Куыннæ ма йæ зонын?! – дзуапп радта Карлсон. – Фæлæ дæм уыдæттæ нымады дæр ма уæнт. Царды ахæмтæй фылдæр цы вæййы? – йæ ныхæстæм ма бафтыдта Карлсон æмæ йæ къух ауыгъта.

   Саби ахъуыды кодта æмæ йемæ сразы. Æрмæст гæххæтты гæбазыл йæ мад æмæ йæ фыдмæ ныффыста:

 Æз уæле дæн, хæдзары сæр
чи цæры, уыцы Карлсонмæ

 Кæй зæгъын æй хъæуы, хуыздæр уыдаид, ацы фыст бакæсыны размæ æрæздæхын, фæлæ йыл æнæнхъæлæджы раздæр куы бамбæлой, уæд уадз æмæ зоной, сæ лæппу кæм ис, уый. Кæннод иу хатты хуызæн рауайдзæн. Уæд уазæгуаты уыди фæсгорæт, йæ нанамæ. Сæхимæ поезды æрбацыди.

Йæ мад йæхи кæуынæй мардта. Йæ хъæбул куы фæзынд, уæд æй бафарста: «Кæд поезды цыдтæ, уæд мын æй цæуыннæ загътай?» – «Уымæн æмæ мæ иунæгæй цæуын фæндыд»,– дзуапп ын радта Саби.

   Ныр дæр ахæм уавæр сæвзæрд. Карлсонимæ йæ хæдзары сæрмæ ссæуын фæндыд æмæ йæ уый тыххæй бар курын никæмæй фæндыд. Сæхимæ йæ куы нæ ’рбаййафой, уæд та йын æфсон ис: кæм ис, уый гæххæттыл ныффыста.

   Карлсон тæхынмæ цæттæ уыд. Йæ гуыбыны цæппæрыл ныххæцыд, æмæ моторы гуыв-гуыв ссыд.

   – Тагъддæр ме ’ккоймæ схиз,– фæхъæр кодта Карлсон,– ныртæккæ стæхдзыстæм!

   Æмæ, æцæгæйдæр, рудзынгæй ратахтысты æмæ хæрдмæ сæ ных сарæзтой. Раздæр Карлсон хæстæгдæр хæдзары сæрмæ иу зылд æркодта – йæ мотор куыд кусы, уый бафæлварыны тыххæй – æмæ Саби нал тарст, уымæн æмæ моторы уынæрыл ницæмæй фæдызæрдыг.

   Æппынфæстаг Карлсон æрбадт йæхи хæдзары сæр.

   – Кæддæра, мæ хæдзар кæм ис, уый базонис. Кæцы тохынайы фæстæ ис, уый дын нæ зæгъдзынæн. Дæхæдæг æй ссар.

   Саби хæдзары сæрмæ никуы схызт, фæлæ-иу иу лæг зымæгон миттæ дæлæмæ куыд калдта, уый уыдта. Ноджы зыдта, ахæм заман-иу йæхи фæздæгдзонмæ бæндæнæй куыд бабаста, уый дæр, æмæ-иу æм Саби хæлæг кодта. Ныр ахæм уавæры йæхæдæг дæр бахауд æмæ йæ цинæн кæрон нал уыд. Раст зæгъын хъæуы, уый бæндæнæй баст нæ уыд æмæ иу фæздæгдзонæй иннæмæ хызт тæрсгæризгæйæ, фæлæ йæ тас æддæмæ не ’вдыста. Уалынмæ дын иу фæздæгдзоны фæстæ хæдзар куы ауынид. Диссаджы аив хæдзар, кæрдæгхуызцъæх ставнæтæ æмæ чысыл къæсæримæ. Саби æрхъæцмæ нал хъæцыд. Фæндыд æй тагъддæр хæдзары къæсæрæй бахизын æмæ йæхи цæстытæй тæфæйкусгæ машинæтæ æмæ уасджыты нывтæ фенын. Стæй канд уыдон нæ: бæллыди, цыдæриддæр дзы уыд, уыдон иууылдæр фенынмæ.

   Цæмæй, хæдзары чи цæры, уый иууылдæр зоной, уый тыххæй йæ къулыл уыд ахæм фыст:

 Хæдзары сæр чи цæры,
уыцы Карлсон

    Карлсон дуар уæрæх байтыгъта æмæ хъæрæй загъта: «Табуафси, зынаргъ Карлсон, стæй ды дæр, Саби, саккаг кæнут!» – æмæ йæхæдæг разæй бахызт.

   – Куыд тагъддæр гæнæн ис, афтæ мæ сынтæджы схуыссын хъæуы, уымæн æмæ ацы дунейы мæнæй уæззаудæр рынчын нæй! – хъæрæй загъта Карлсон æмæ йæхи сырх диваныл баппæрста.

   Саби йæ фæдыл бацыд. Фырцымыдисæй цы акодтаид, уый нал зыдта.

   Æппæты фыццаг цы бафиппайдта, уый – сыгъдæгдзинад. Алы дзаума  дæр уыдис йæ бынаты. Диванæй уæлдай ма уаты уыди, уыцы-иу рæстæг стъолы бæсты дæр чи уыд,  ахæм хъæдкусæн зырн, скъапп, дыууæ бандоны, пец æмæ суанцъы. Суанцъыйыл Карлсон йæхицæн фыхта хæринаг. Тæфæйкусгæ машинæйыл дзы йæ цæст не ’рхæцыд. Саби уаты къуымты бирæ фæракæс-бакæс кодта æмæ æппынфæстаг бафарста:

   – Дæ тæфæйкусгæ машинæтæ та кæм сты?

   – Гм... – йæ фындзы бын багуым-гуым кодта Карлсон,– мæ тæфæйкусгæ машинæтæ... Иумæ æваст срæмыгътой. Сæ тæфойты аххос уыди. Тæфойтæ, æндæр аххосаг дзы нæ уыд. Фæлæ уыдон иууылдæр чысыл хабæрттæ сты. Ахæм ницæйаг хъуыддæгтæм хъус дарын нæ хъæуы.

   Саби та ногæй йæ алыфæрстæм акаст.

   – Уæд дæ уасджыты нывтæ та цы фесты? Уыдон дæр рæмудзгæ скодтой? – хин фарст æй бакодта Саби.

   – Уыдон рæмудзгæ не скодтой,– дзуапп радта Карлсон.– Уæртæ-ма бакæс.– Æмæ скъаппы цур къулыл цы хъæбæр гæххæтт баныхæст, уымæ къухæй ацамыдта.

   Галиуырдыгæй бинаг къуымы дынджыр сыгъдæг гæххæттыл уыди чысыл сырх уасæджы ныв.

   – Ацы ныв хуыйны «Тынг иунæг уасæг»,– бамбарын кодта Карлсон.

   Карлсон бакаст чысыл уасæгмæ. Афтæмæй йын Карлсон, гæлæбуæнгæс цыдæры нæ, фæлæ, алыхуызон уасджытæ кæм уыд, ахæм мингай нывты кой кодта.

   – Ацы «Тынг иунæг уасæг» скодта, уасджытæ æппæты хуыздæр чи ныв кæны, уыцы адæймаг,– дзырдта дарддæр Карлсон æмæ йæ хъæлæс ферхæцыд.– Цы тынг диссаджы ныв у, æвæдза, стæй уасæгæн куыд æрхæндæг цæстæнгас ис! Фæлæ ныртæккæ иу цæссыг дæр не ’ркалдзынæн, уымæн æмæ кæугæйæ тæвд уæлæмæ цæуы... – Карлсон йæхи базыл ауагъта æмæ йæ армытъæпæнтæй йæ сæрыл ныххæцыд.– Ды мын мæ мады баивынæй зæрдæ куы бавæрдтай, уæд-ма цæмæ кæсыс? – загъта Карлсон æмæ ныхъхъæрзыдта.

   Саби цы кодтаид, уый нæ зыдта æмæ дызæрдыггæнгæйæ бафарста:

   – Исты хос дæм ис?

   – Ис, фæлæ йæ нуазынмæ нæма хъавын... Фондз эрейы ма дæм баззад?

   Саби йæ хæлафы дзыппæй æвзист æхца систа.

   – Æри-ма йæ ардæм.

   Саби йæм æхца бадардта. Карлсон æм фæлæбурдта æмæ йæ йæ тымбыл къухы фидар нылхъывта. Уыдис ын хинæйдзаг цæстæнгас. Йæхицæй хуымæтæджы разы уыд!

   – Цавæр хос мын феххуыс уаид, уый зоныс?

   – Цавæр?

   – «Сæлæтгæнæн порошок». Рафыста йæ, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон. Кæнгæ та у афтæ: иу шоколады джипп райс, иучысыл æм къафеттæ бафтау, иу уыйбæрц та – печенитæ. Уыдон иумæ фæхты хойæгау ныллыстæг кæн æмæ сæ дзæбæх сызмæнт. Куыддæр хос сцæттæ уа, афтæ йæ фæдæле кæндзынæн. Тæвд æрæппарынæн уымæй хуыздæр хос дунейы нæй.

   – Нæ мæ уырны,– загъта Саби.

   – Хæснаг скæнæм. Кæд æз раст разынон, уæд мын ды – шоколады джипп.

   Саби хъуыдыты аныгъуылди. Æвæццæгæн ын йæ мад, быцæутæ ныхæстæй лыггæнгæ сты, зæгъгæ, дзæгъæлы нæ загъта. Ацы ран дæр тымбылкъухы сæр ницæмæн хъæуы.

   – Цæй, хæснаг скæнæм! – æрхатыд æм Карлсон.

   – Скæнæм,– сразы Саби.

   Шоколадтæй иу систа æмæ йæ тæрхæгыл æрæвæрдта, цæмæй, цæуыл хæснаг кæнынц, уый дыууæйæ дæр уыной æмæ бавнæлдта Карлсоны рецептмæ гæсгæ хос цæттæ кæнынмæ. Къусы ныппæрста цалдæр къæртты сæкæр, цалдæр мыдамæст æхсæры, шоколады джипп, ныцъцъæл сæ кодта æмæ сæ сызмæста, стæй асаста миндалтæ æмæ сыл уыдон дæр ныккалдта. Ахæм хос Саби йæ фыны дæр никуы федта, фæлæ афтæ хæрзад уыд, æмæ Саби йæхæдæг дæр фæрынчын уæвыныл разы уыдис, цæмæй уыцы хосæй, цас æй фæндыд, уыйбæрц бахордтаид.

   Карлсон йæ диваны рабадт æмæ йæ дзых ныххæлиу кодта. Сабийы дæр бæргæ фæндыд сæлæтгæнæн хосæй иу уидыг уæддæр бахæрын, фæлæ йæм аив нæ фæкаст рынчыны цур ахæм ми бакæнын.

   – Æгæр гыццыл уыди,– загъта Карлсон,– фæфылдæр æй кæн.

   Саби, куыд ын загъта, афтæ бакодта. Стæй æнхъæлмæ кæсын райдыдтой, Карлсоны тæвд кæд æрхаудзæн, уымæ.

   Минуты æрдæг куы рацыд, уæд Карлсон загъта:

   – Раст загътай, ницы мын феххуыс. Дæлæ-ма мын ныр та шоколад æри.

   – Цæмæн? Æмбулгæ æз куы ракодтон.

   – Раст зæгъыс, ды рамбылдтай, фæлæ мæнæн, кæй фæхæрд дæн, уый тыххæй мæ зæрдæ алхæнын нæ хъæуы? Æвæдза, ацы дунейы рæстдзинад иу ран дæр куыннæ ис! Худинаг та дæм куыннæ кæсы? Зæххæй уæлæмæ нæма зыныс æмæ мыл хинæй цæуыс. Мæ температурæ мæнæн не ’рхауд, шоколад та хъуамæ ды бахæрай?

   Саби æвæндонæй шоколад Карлсонмæ радта. Уый йæм уыцы зыдæй фæлæбурдта æмæ йын йе ’рдæг йæ дзыхы баппæрста. Йе ’ууилын нæ ныууадзгæйæ загъта:

   – Дзæгъæлы дæхи ныхъхъуынтъыз кодтай. Иннæ хатт æз куы рамбулон, уæд та шоколад дæу уыдзæн.

   Карлсон æмпылдта æмæ ’мпылдта. Фæстаг комдзаг куы аныхъуырдта, уæд базыл йæхи ауагъта æмæ арф ныуулæфгæйæ загъта:

   – Æвæдза, рынчынтæ иууылдæр мæгуыр сты! Æз дæр тынг æнамонд дæн. Æвæццæгæн мæ ацы хосæй дыууæ хатты фылдæр хæрын бахъæудзæн. Раст зæгъгæйæ, сдзæбæх мæ кæндзæн, ууыл не ’ууæндын, фæлæ йын уæддæр æнæбафæлваргæ нæй.

   – Дзæгъæлы. Мæн уырны, дыууæ хатты фылдæр дзы куы бахæрай, уæд дын кæй феххуыс уыдзæн, уый. Хæснаг та скæнæм! – загъта Саби.

   Æргом дзургæйæ, Сабийы дæр бафæндыд Карлсоныл хинæй рацæуын. Карлсонæн «Сæлæтгæнæн порошоччы» æртæ бæрцы дæр кæй ницы феххуыс уыдзысты, уый йæ фидарæй уырныдта, фæлæ ацы хатт йæхæдæг састы бынаты куы баззадаид, уый йæ тынг фæндыд. Хæснаг Карлсон куы рамбула, уæд ма дзы цы шоколад баззад, уый Сабийæн йæхимæ æрхаудзæн.

   – Разы дæн, хæснаг кæнын! Æрцæттæ мын кæн «Сæлæтгæнæн порошокæй» дыууæ хатты фылдæр. Цæмæй дæ тæвд æрхауа, уый тыххæй цы нæ бакæндзынæ! Цыдæриддæр мадзалæй ис, уыдонæй спайда кæнын хъæуы. Адæймагæн цы феххуыс уыдзæн, уый бæрæг нæй.

   Саби порошоччы дыууæ бæрцы сæмхæццæ кодта æмæ йæ Карлсоны дзыхы бакалдта.

   Ногæй та ныхъхъус сты æмæ æнхъæлмæ кæсын райдыдтой.

   Минуты ’рдæг рацыдаид, афтæ Карлсон фæгæпп кодта æмæ йæ цинæфсæст хъæлæс ныццарыдта:

   – Диссæгтæ æмæ тæмæстæ! Мæ тæвд æрхауд! Ды та рамбылдтай. Æри-ма ардæм шоколад.

   Саби хæрдмæ фæхауд æмæ Карлсонмæ шоколад радта. Карлсон æм цæстызулæй бакаст.

   – Æгæр хивæнд дæ, æвæдза. Дæ хуызæттæ хъуамæ хæснаг æппындæр ма кæниккой. Быцæу кæнын сæ бон у æрмæстдæр мæ хуызæттæн. Æз рамбулон, ма рамбулон – æппынæдзухдæр иухуызон хъæлдзæг вæййын.

   Иуцасдæр ничиуал ницы сдзырдта. Уæдмæ Карлсон дæр йæ шоколад хæрд фæци æмæ загъта:

   – Æнхъæлдæн æмæ бынтон гуыбындзæл дæ. Кæд афтæ у, уæд, цы ма дæм баззад, уый дыууæ дихы акæнæм. Æви адджинæгтæ иууылдæр фесты?

   Саби йæ дзыппытæ асгарыны фæстæ загъта:

   – Мæнæ, æртæ ма дзы ис,– æмæ йæ дзыппæй дыууæ мыдамæст æхсæры æмæ иу сæкæры къæртт систа.

   – Æртæ дыууæ дихы кæнæн нæй,– загъта Карлсон,– уый дзидзидай сывæллæттæ дæр зонынц.– Æмæ Сабийы къухæй сæкæры къæртт акъахта æмæ йæ йæ дзыхы баппæрста. – Ныр дих кæнын бирæ фенцондæр,– дзырдта дарддæр Карлсон æмæ йе ’нæфсис цæстытæ дыууæ æхсæрæй нал иста. Иу дзы иннæмæй уыд зына-нæзына стырдæр.– Æз, куыд уæздан æмæ хæдæфсарм адæймаг, афтæ дын фыццаг бар дæттын. Æрмæст дæ зæрдыл дар: фыццаг бар кæмæн вæййы, уый къаддæр хай  кæй фæисы,– фæци йæ ныхас Карл-сон æмæ Сабимæ тызмæг цæстæй бакаст.

   Саби иучысыл рæстæг хъуыдытыл фæци, стæй æваст йæ сæр ацахста:

   – Фыццаг исыны бар дæуæн дæттын.

   – Хорз, разы дæн, кæд ахæм хивæнд дæ, уæд! – фæхъæр кодта Карлсон, стырдæр æхсæр фелвæста æмæ йæ йæ дзыхы баппæрста.

   Саби, йæ армытъæпæны цы гыццыл æхсæр баззад, уымæ кæсыныл фæци.

   – Афтæ нæ загътай, фыццаг чи иса, уый хъуамæ къаддæр равзара, зæгъгæ?

   – Ардæм-ма байхъус, зонды къуыбылой, фыццаг исыны бар дæумæ куы ’рхаудаид, уæд кæцы равзæрстаис?

   – Кæй зæгъын æй хъæуы, къаддæр,– фидарæй загъта Саби.

   – Уæдæ ма ныхас цæуыл у? Ныртæккæ дæр къаддæр дæуæн баззад.

   Сабийы зæрдыл та æрбалæууыдысты йæ мады ныхæстæ. Æвæццæгæн, ахæм уавæрты фæлыг кæнынц ныхæсты фæрцы быцæйуаг фарстатæ тымбылкъухы фæрцы нæ фæлæ. Стæй Сабийæн йæ маст бирæ дæр нæ хаста. Ноджы Карлсонæн йæ тæвд куы ’рхауд, уæд дзæвгар фæхъæлдзæгдæр.

   – Æз, дунейы цыдæриддæр дохтыртæ ис, уыдонмæ писмотæ арвитдзынæн æмæ сæ базонгæ кæндзынæн, тæвд æрхауынæн цавæр хосæй пайда кæнын хъæуы, уыимæ. «Пайда кæнут, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсоны рецептмæ гæсгæ цæттæгонд «Сæлæты порошоккæй». Афтæ  сæм ныффысдзынæн: «Уымæй хуыздæр хос тæвд æрæппарынæн нæй».

   Саби йе ’хсæр нæма бахордта. Дардта йæ йæ армытъæпæны æмæ йæм кæсынæй нал æфсæст. Раст зæгъын хъæуы, йæ комыдæттæ йæм уадысты, фæлæ йæ æваст ахæрын йæ цæст нæ уарзта. Иугæр æй йæ дзыхы куы баппæрстаид, уæд æй цæсты фæныкъуылдмæ аныхъуырдтаид æмæ хъуахъдзыхæй аззадаид, æмæ ма йын уæд йæ цæстæнгас цы рæвдыдтаид?!

   Карлсон дæр дзы йæ цæст нал иста. Иудзæвгар æм куы фæкаст, уæд æм æргуыбыр кодта æмæ сдзырдта:

   – Хæснаг кæнæм, дæ къухы цы ’хсæр ис, уый, ды зонгæ дæр нæ бакæндзынæ, афтæмæй уым кæй нал уыдзæн, уый тыххæй?

   – Мæ къухы йæ куы дарон æмæ дзы мæ цæст куы нæ исон, уæд, цы фæуыдзæн, уый куыннæ хъуамæ базонон?

   – Омæ хæснаг скæнæм! – загъта та Карлсон.

   – Нал кæнын хæснаг,– загъта Саби.– Æз кæй рамбулдзынæн, уый зонын æмæ та æхсæр дæр дæу фæуыдзæн.

   Сабийы уырныдта, ахæм хæснæгтæ раст кæй не сты, уый, уымæн æмæ-иу Боссе æмæ Бетанимæ куы быцæу кодта, уæд-иу хæснаг фæци, чи рамбылдта, уый.

   – Хæснаг кæныныл разы дæн, æрмæст рагон æгъдаумæ гæсгæ: хъуамæ æхсæр райса, чи рамбула, уый.

   – Куыддæриддæр зæгъай, афтæ. Уæдæ афтæ: æз, дæ армытъæпæны цы æхсæр ис, уый райсдзынæн, ды йæ нæ базондзынæ, афтæмæй.

   – Хорз! – сразы Саби.

   – Фокус-покус-филипокус! – фæхъæр кодта Карлсон æмæ мыдамæст æхсæрмæ фæлæбурдта. – Фокус-покус-филипокус! – сфæлхат кодта йæ ныхæстæ Карлсон æмæ æхсæр йæ дзыхы баппæрста.

   – Фæлæуу! – ныхъхъæр кодта Саби.– Æз федтон, куыд æй систай, уый.

   – Цытæ дзурыс?! – загъта Карлсон æмæ тагъд-тагъд æхсæр аныхъуырдта.– Уæдæ та ды ногæй рамбылдтай. Дæу хуызæн йæ хъуыддаг кæмæн цæуы, æз ахæм лæппу ныронг нæма федтон.

   – О, фæлæ æхсæр... – бахъуыр-хъуыр кодта Саби.– Хъуамæ фæуыдаид, чи рамбылдта, уый.

   – Иттæг раст,– сразы Карлсон,– фæлæ уымæн йæ кой дæр нал и. Хæснаг кæнын, мæ бон æй ссарын кæй нал бауыдзæн, уый тыххæй.

   Саби ницы сдзырдта, фæлæ йæхимидæг скарста, быцæу кæнгæйæ ныхæстæй кæй ницы рамбулæн ис æмæ сфæнд кодта, куыддæр ын фадат фæуа, афтæ уый тыххæй йæ мадæн радзурын. Йæ афтид дзыппы йæ къух атъыста æмæ ма дзы иу мыдамæст æхсæрыл йæ уырзы кæрæттæ андзæвдысты, афтæмæй та афтæ ’нхъæл уыд, адджинагæн дзы йæ кой дæр нал ис, зæгъгæ. Ноджы иннæтæй бирæ стырдæр æмæ рæ-сугъддæр.

   – Хæснаг кæнæм, иу æхсæр ма мæм кæй ис, уый тыххæй! Хæснаг кæнæм, æз æй ныртæккæ мæ дзыхы кæй баппардзынæн, уый тыххæй! – загъта Саби æмæ æхсæр йæ дзыхы баппæрста.

   Карлсон æрбадт. Уыдис ын хъуынтъыз цæстæнгас.

   – Ды мын мæ мады баивынмæ хъавыдтæ, дæхæдæг та бавдæлдтæ, æмæ æмпулыны куыст кæныс. Ахæм дзы гуыбындзæл нæма федтон!

   Ноджыдæр ма иу минуты бæрц хъусæй абадт, йæ цæсгом фæтардæр, афтæмæй.

   – Фыццаджыдæр, хъуырбæттæны тыххæй мæнæн фондз эрейы ничи радта.

   – Æмæ дыл хъуырбæттæн дæр ничи бабаста,– загъта Саби.

   – Æмæ мын хъуырбæттæн кæй нæй, уым æз цы аххосджын дæн? Уæвгæ хъуырбæттæн куы ссардтаиккой, мæ хъуыр мын дзы куы бабастаиккой æмæ мæ куы хъыгдардтаид, уæд æз фондз эрейы бакуыстаин... – Карлсон тæригъæддаг каст бакодта Сабимæ æмæ йæ цæстытæ донæй айдзаг сты.– Хъуырбæттæн мын кæй нæй, уый тыххæй дæр хъуамæ хъизæмæрттæ ’взарон? Дæумæ гæсгæ уый раст у?

   Сабимæ уый раст нæ фæкаст æмæ, хæдзары сæр цы Карлсон цард, уымæн йæ фæстаг фондз эрейы радта. 

 


 

ПРОДЕЛКИ КАРЛСОНА

 

 

КАРЛСОНЫ ФЫДУАГ МИТÆ

 

 Ну, а теперь я хочу немного поразвлечься, - сказал Карлсон минуту спустя. - Давай побегаем по крышам и там уж сообразим, чем заняться.

Малыш с радостью согласился. Он взял Карлсона за руку, и они вместе вышли на крышу. Начинало смеркаться, и все вокруг выглядело очень красиво: небо было таким синим, каким бывает только весной; дома, как всегда в сумерках, казались какими-то таинственными. Внизу зеленел парк, в котором часто играл Малыш, а от высоких тополей, растущих во дворе, поднимался чудесный, острый запах листвы.

Этот вечер был прямо создан для прогулок по крышам. Из раскрытых окон доносились самые разные звуки и шумы: тихий разговор каких-то людей детский смех и детский плач; звяканье посуды, которую кто-то мыл на кухне; лай собаки; бренчание на пианино. Где-то загрохотал мотоцикл, а когда он промчался и шум затих, донесся цокот копыт и тарахтение телеги.

- Если бы люди знали, как приятно ходить по крышам, они давно бы перестали ходить по улицам, - сказал Малыш. - Как здесь хорошо!

- Да, и очень опасно, - подхватил Карлсон, - потому что легко сорваться вниз. Я тебе покажу несколько мест, где сердце прямо екает от страха.

Дома так тесно прижались друг к другу, что можно было свободно перейти с крыши на крышу. Выступы мансарды, трубы и углы придавали крышам самые причудливые формы.

И правда, гулять здесь было так опасно, что дух захватывало. В одном месте между домами был широкая щель, и Малыш едва не свалился в нее. Но в последнюю минуту, когда нога Малыша уже соскользнула с карниза, Карлсон схватил его за руку.

- Весело? - крикнул он, втаскивая Малыша на крышу. - Вот как раз такие места я и имел в виду. Что ж, пойдем дальше?

Но Малышу не захотелось идти дальше - сердце у него билось слишком сильно. Они шли по таким трудным и опасным местам, что приходилось цепляться руками и ногами, чтобы не сорваться. А Карлсон, желая позабавить Малыша, нарочно выбирал дорогу потруднее.

- Я думаю, что настало время нам немножко повеселиться, - сказал Карлсон. - Я частенько гуляю по вечерам на крышах и люблю подшутить над людьми, живущими вот в этих мансардах.

- Как подшутить? - спросил Малыш.

- Над разными людьми по-разному. И я никогда не повторяю дважды одну и ту же шутку. Угадай, кто лучший в мире шутник?

Вдруг где-то поблизости раздался громкий плач грудного младенца. Малыш еще раньше слышал, что кто-то плакал, но потом плач прекратился. Видимо, ребенок на время успокоился, а сейчас снова принялся кричать. Крик доносился из ближайшей мансарды и звучал жалостно и одиноко.

- Бедная малютка! - сказал Малыш. - Может быть, у нее болит живот.

- Это мы сейчас выясним, - отозвался Карлсон.

Они поползли вдоль карниза, пока не добрались до окна мансарды. Карлсон поднял голову и осторожно заглянул в комнату.

- Чрезвычайно заброшенный младенец, - сказал он. - Ясное дело, отец с матерью где-то бегают.

Ребенок прямо надрывался от плача.

- Спокойствие, только спокойствие! - Карлсон приподнялся над подоконником и громко произнес: - Идет Карлсон, который живет на крыше, - лучшая в мире нянька.

Малышу не захотелось оставаться одному на крыше, и он тоже перелез через окно вслед за Карлсоном, со страхом думая о том, что будет, если вдруг появятся родители малютки.

Зато Карлсон был совершенно спокоен. Он подошел к кроватке, в которой лежал ребенок, и пощекотал его под подбородком своим толстеньким указательным пальцем.

- Плюти-плюти-плют! - сказал он шаловливо, затем, обернувшись к Малышу, объяснил: - Так всегда говорят грудным детям, когда они плачут.

Младенец от изумления на мгновение затих, но тут же разревелся с новой силой.

- Плюти-плюти-плют! - повторил Карлсон и добавил: - А еще с детьми вот как делают...

Он взял ребенка на руки и несколько раз энергично его встряхнул.

Должно быть, малютке это показалось забавным, потому что она вдруг слабо улыбнулась беззубой улыбкой. Карлсон был очень горд.

- Как легко развеселить крошку! - сказал он. - Лучшая в мире нянька - это...

Но закончить ему не удалось, так как ребенок опять заплакал.

- Плюти-плюти-плют! - раздраженно прорычал Карлсон и стал еще сильнее трясти девочку. - Слышишь, что я тебе говорю? Плюти-плюти-плют! Понятно?

Но девочка орала во всю глотку, и Малыш протянул к ней руки.

- Дай-ка я ее возьму, - сказал он.

Малыш очень любил маленьких детей и много раз просил маму и папу подарить ему маленькую сестренку, раз уж они наотрез отказываются купить собаку.

Он взял из рук Карлсона кричащий сверток и нежно прижал его к себе.

- Не плачь, маленькая! - сказал Малыш. - Ты ведь такая милая...

Девочка затихла, посмотрела на Малыша серьезными блестящими глазами, затем снова улыбнулась своей беззубой улыбкой и что-то тихонько залепетала.

- Это мой плюти-плюти-плют подействовал, - произнес Карлсон. - Плюти-плюти-плют всегда действует безотказно. Я тысячи раз проверял.

- Интересно, а как ее зовут? - сказал Малыш и легонько провел указательным пальцем по маленькой неясной щечке ребенка.

- Гюль-фия, - ответил Карлсон. - Маленьких девочек чаще всего зовут именно так.

Малыш никогда не слыхал, чтобы какую-нибудь девочку звали Гюль-фия, но он подумал, что уж кто-кто, а лучшая в мире нянька знает, как обычно называют таких малюток.

- Малышка Гюль-фия, мне кажется, что ты хочешь есть, - сказал Малыш, глядя, как ребенок норовит схватить губами его указательный палец.

- Если Гюль-фия голодна, то вот здесь есть колбаса и картошка, - сказал Карлсон, заглянув в буфет. - Ни один младенец в мире не умрет с голоду, пока у Карлсона не переведутся колбаса и картошка.

Но Малыш сомневался, что Гюль-фия станет есть колбасу и картошку.

- Таких маленьких детей кормят, по-моему, молоком, - возразил он.

- Значит, ты думаешь, лучшая в мире нянька не знает, что детям дают и чего не дают? - возмутился Карлсон. - Но если ты так настаиваешь, я могу слетать за коровой... - Тут Карлсон недовольно взглянул на окно и добавил: - Хотя трудно будет протащить корову через такое маленькое окошко.

Гюль-фия тщетно ловила палец Малыша и жалобно хныкала. Действительно, похоже было на то, что она голодна.

Малыш пошарил в буфете, но молока не нашел: там стояла лишь тарелка с тремя кусочками колбасы.

- Спокойствие, только спокойствие! - сказал Карлсон. - Я вспомнил, где можно достать молока... Мне придется кое-куда слетать... Привет, я скоро вернусь!

Он нажал кнопку на животе и, прежде чем Малыш успел опомниться, стремительно вылетел из окна..

Малыш страшно перепугался. Что, если Карлсон, как обычно, пропадет на несколько часов? Что, если родители ребенка вернутся домой и увидят свою Гюль-фию на руках у Малыша?

Но Малышу не пришлось сильно волноваться - на этот раз Карлсон не заставил себя долго ждать. Гордый, как петух, он влетел в окно, держа в руках маленькую бутылочку с соской, такую, из которой обычно поят грудных детей.

- Где ты ее достал? - удивился Малыш.

- Там, где я всегда беру молоко, - ответил Карлсон, - на одном балконе в Остермальме*.

 

– Ныр та иучысыл нæхи аирхæфсæм,– загъта Карлсон чысыл фæстæдæр.– Раздæр уал хæдзары сæрты аратæх-батæх кæнæм, стæй уый фæстæ бæрæг уыдзæн.

   Сабийы ма уымæй хуыздæр цы хъуыд! Карлсоны къухыл фæхæцыд æмæ хæдзары сæрмæ рахызтысты. Талынг кæнын райдыдта æмæ кæдæмдæриддæр акастаис – адæймаджы зæрдæ рухс кодта. Арв ма афтæ цъæх уалдзæджы вæййы. Хæдзæрттæ, дыууæ изæры астæу куыд вæййы, афтæ сын уыд æнахуыр хуыз. Бынæй цъæх-цъæхидæй зынди, Саби-иу арæх кæм хъазыди, уыцы парк. Кæрты цы гæдыбæлæстæ уыд, уыдон кодтой æнахуыр хæрздæф.

   Хæдзары сæрты тезгъо кæнынæн хуыздæр изæр зын æрхъуыдыгæнæн уыд. Гом рудзгуытæй хъуысти алыхуызон уынæртæ. Хъус ахста, бамбарæн кæмæн нæ уыди, ахæм ныхæстæ; сывæллæтты худын æмæ кæуын, тæбæгъты уынæр, æвæццæгæн, кæмдæр фæсхæрд сæ къустæ æхсадтой; куыдзы рæйын, пианинойы цагъд. Уалынмæ ссыд мотоциклы тыр-тыр. Йæ уынæр куы бамынæг, уæд райхъуыст бæхы къæхты уынæр æмæ уæрдоны хъинцхъинц.

   – Хæдзары сæр тезгъо кæнын куыд хорз у, уый адæм куы зониккой, уæд зæххыл ничиуал цæуид,– загъта Саби.– Дæумæ афтæ нæ кæсы?

   – Кæсы, фæлæ ардыгæй ахауынæй тæссаг у,– дзуапп радта Карлсон.– Ахæм бынæттæ дзы ис, æмæ куы фæцæйцæуай, уæд, цыма дæ уд дæ къухы хæссыс, афтæ дæм кæсдзæн.

   Хæдзæрттæ кæрæдзимæ афтæ хæстæг уыдысты, æмæ дзы иуы сæрæй иннæмæ æнцонæй бахизæн уыд. Уæлхæдзæрттæ, фæздæгдзæуæнтæ æмæ алыхуызон къуымтæ хæдзары сæртæн цыдæр æнахуыр хуыз лæвæрдтой.

   Æмæ, æцæгæйдæр, ам тезгъо кæнын тынг тæссаг уыд. Иу ран дыууæ хæдзары ’хсæн стырдæр зыхъхъыр уыд æмæ дзы, чысыл-ма бахъæуа, Саби ма аныгъуыла. Хуыцау хорз, æмæ йын Карлсон йæ къухыл фæхæцыд æмæ йæ иннæ хæдзары сæрмæ баскъæфта.

   – Куыд у? – бафарста йæ Карлсон.– Æрдæбон дын æз ахæм бынæтты кой кодтон. Дарддæр ма цæуæм?

   Сабийы дарддæр цæуын нал фæн-дыд: йæ зæрдæ æгæр гуыпп-гуыпп кодта. Ахæм тæссаг рæтты цыдысты, æмæ, цæмæй ма рахауой, уый тыххæй сæ архайын хъуыд канд къæхтæй нæ, фæлæ къухтæй дæр. Карлсон Сабийы дисы бафтауыны тыххæй хуыдта тæккæ тæссагдæр рæтты.

   – Иучысыл нæхи куы бахъæлдзæг кæниккам, уæд дæм куыд кæсы? – бафарста Карлсон.– Æз изæрыгæтты хæдзары сæрты арæх фæтезгъо кæнын æмæ, уæлхæдзæртты чи цæры, уыдонæй арæх ахъазын.

   – Куыд ахъазыс? – бадис кодта Саби.

   – Алкæмæй дæр алы хуызы. Уыцы-иу хъазæн ныхас дыууæмæ никуы скæнын. Базон-базон, дунейы æппæты хъазагдæр адæймаг чи у?

   Æваст хæстæг кæцæйдæр райхъуыст дзидзидай сывæллоны хъæрæй кæуын. Сабийы хъусыл ма чысыл раздæр дæр сывæллоны кæуын æрцыд, фæлæ уайтагъд банцад. Æмæ та мæнæ ногæй йæ кæуын ссыд. Æвæццæгæн, сывæллон рæстæгмæ фæсабыр, фæлæ та ныр ногæй райдыдта. Кæуын хъуыст хæстæгдæр уæлхæдзарæй.

   – Мæгуыр йæ бон! – тæригъæдгæнæг хъæлæсæй загъта Саби.– Чи зоны, æмæ йæ гуыбын риссы.

   – Уый мах ныртæккæ базондзыстæм,– хъуыддагхуызæй загъта Карлсон.

   Сæ цыппæртыл, кæуын кæцæй цыд, уыцы уæлхæдзары цурмæ бабырыдысты. Карлсон рудзынгæй бакаст.

   – Сывæллоны зыбыты иунæгæй ныууагътой, – загъта уый. – Йæ мад æмæ йæ фыды сæ хъуыддæгтæй не ’вдæлы.

   Сывæллон фыркуыдæй йæхи мардта.

   – Ам сабырæй архайын хъæуы. Тагъд кæнынæй пайда нæй. – Карлсон дæлрудзынгыл алæууыд æмæ хъæрæй бадзырдта: – Фæцæуы дæм, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон, дунейы тæккæ хуыздæр сывæллонгæс.

   Сабийы хæдзары сæр иунæгæй уæвын нæ бафæндыд æмæ уый дæр Карлсоны фæстæ рудзынгыл бахызт. Раст зæгъын хъæуы, тæрсгæ дæр кодта, сывæллоны мад æмæ сæ фыд куы ’рбаййафой, уымæй.

   Фæлæ Карлсонмæ нымады дæр ницы уыд. Уый, сывæллон кæм  хуыссыд, уыцы сынтæджы цурмæ бацыд, æмæ йын йæ тыппыр амонæн æнгуылдзæй йæ хъуыр ахъыдзы кодта.

   – Дзиу-дзиу-дзиу! – цингæнæгау багуым-гуым кодта Карлсон æмæ Сабимæ разилгæйæ загъта: – Дзидзидай сывæллæттæ кæугæ куы фæкæнынц, уæд сæм ахæм æвзагæй фæдзурынц.

   Сывæллон чысыл рæстæг йæ кæуынæй фенцад, стæй та фыццаджы хуызæн ныцъцъæхахст ласта.

   – Дзиу-дзиу-дзиу! – ногæй та багуым-гуым кодта Карлсон æмæ ма йæ ныхæстæм бафтыдта: – Стæй ма сывæллæттæн мæнæ афтæ дæр фæкæнынц...

   Сывæллоны йæ къухмæ райста æмæ йæ цалдæр хатты йæ хъæбысы батылдта.

   Уый, æвæццæгæн, сывæллоны зæрдæмæ фæцыд, уымæн æмæ йæ мидбылты бахудт.

   Карлсон йæхицæй хуымæтæджы сæрыстыр уыд.

   – Сывæллоны схудын кæнын тынг æнцон у,– загъта Карлсон.– Зæххы цъарыл æппæты хуыздæр сывæллонгæс...

   Фæлæ йæ ныхас кæронмæ нал фæци, уымæн æмæ та сывæллон скуыдта.

   – Дзиу-дзиу-дзиу! – бустæхуызæй фæкодта Карлсон æмæ чызджы тынгдæр тилын райдыдта.– Хъусыс, цы дын дзурын, уый? Дзиу-дзиу-дзиу! Бамбæрстай?

   Фæлæ сывæллон йæ кæуынæй не ’нцад. Саби йæм йæ къухтæ бадаргъ кодта.

   – Æри-ма йæ мæнмæ,– загъта уый.

   Саби чысыл сывæллæтты бирæ уарзта æмæ йæ мад æмæ йæ фыдæн арæх дзырдта, кæд мын куыдз не ’лхæнут, уæд мын уæд та кæстæр хо балæвар кæнут, зæгъгæ.

   Карлсонæй æрдиаггæнæг тыхтон райста æмæ йæ арæхстгай йæ хъæбысы æрбакодта.

   – Ма ку, ма ку, дуду гаги! – загъта Саби. – Ды ахæм хорз чызг дæ, æмæ хъуамæ кæугæ ма кæнай...

   Сывæллон басабыр, Сабимæ йе ’рттиваг зондджын цæстытæй скаст, йæ мидбылты бахудт æмæ цыдæртæ бадыбал-дыбул кодта.

   – Æз ын дзиу-дзиу-дзиу кæй акодтон, уый тыххæй банцад, – загъта Карлсон.– Дзиу-дзиу-дзиу кæмæн акæнын, уыдон иууылдæр сæ кæуынæй фенцайынц. Бирæ хæттыты йæ бафæлвæрдтон.

   – Цымæ цы хуыйны? – бафарста Саби æмæ сывæллоны фæлмæн хъусыл йæ амонæн æнгуылдз æрхаста.

   – Гюль-фия,– дзуапп радта Карлсон.– Чысыл чызджытыл арæхдæр ахæм нæмттæ ’вæрынц.

   Саби, чысыл чызджытæй искæй Гюль-фия хонынц, уый никуы фехъуыста, фæлæ иугæр дунейы æппæты хуыздæр сывæллонгæс афтæ зæгъы, уæд, æвæццæгæн, нæ рæдийы.

   – Гюль-фия, мæнмæ гæсгæ, ды æххормаг дæ,– загъта Саби, сывæллон ын йæ былтæй йæ амонæн æнгуылдз ацахсынмæ кæй хъавы, уый бафиппайгæйæ.

   – Кæд Гюльфиямæ хæрын цæуы, уæд мæнæ ам ис хатгæ æмæ картоф,– загъта Карлсон къæбицмæ бакæсгæйæ.– Цалынмæ Карлсонмæ хатгæ æмæ картоф уа, уæдмæ дунейы иунæг сывæллон дæр сыдæй нæ амæлдзæн.

Сабийы нæ уырныдта, сывæллон хатгæ æмæ картоф бахæрдзæн, уый.

   – Мæнмæ гæсгæ, ахæм чысыл сывæллæттæн æхсыр фæдæттынц,– йемæ не сразы Саби.

   – Дæумæ гæсгæ дунейы æппæты хуыздæр сывæллонгæс, дзидзидайтæн цы дæттын хъæуы, уый нæ зоны? – рамæсты Карлсон.– Гъемæ кæд дæхи фæнд атæрынмæ хъавыс, уæд æз хъугмæ дæр атæхдзынæн. Фæлæ ахæм чысыл рудзынгыл куы нæ ’рбацæуа, уымæй тæрсын.

   Гюльфия хъавыди Сабийы æнгуылдзыл фæхæст уæвынмæ, фæлæ йын не ’нтысти. Цыфæндыйæ дæр ын æххормаг уыди.

   Саби къæбицмæ бауад, фæлæ дзы æхсыр нæ разынди. Уыдис дзы, æртæ карсты хатгæ кæм уыд, æрмæстдæр ахæм тæбæгъ.

   – Сабыр дæ хос! Ацы ран тагъд кæнын нæ хъæуы! – загъта Карлсон.– Æхсыр кæм ссарæн ис, уый базыдтон... Уырдæм мæ атæхын бахъæудзæн... Хорзæй уал баззай. Ныртæккæ мæ фæстæмæ ардæм хъæуы!

   Йæ гуыбыны цы цæппæр уыд, уый нылхъывта æмæ, рудзынгæй куыд ратахт, уый Саби зонгæ дæр нæ бакодта.

   Саби æмбисонды тарст фæкодта. Иннæ хæттыты хуызæн та Карлсон цалдæр сахаты куы бафæстиат уа, уæд цытæ кæндзæн? Йæ къухы Гюль-фия, афтæмæй йæ йæ мад æмæ йæ фыд куы ’рбаййафой, уымæй æдас нæ уыд.

   Фæлæ Сабийы катай чысыл йеддæмæ нæ ахаста – ацы хатт Карлсонмæ бирæ æнхъæлмæ кæсын нæ бахъуыд. Уый уасæджы хуызæн сæрыстырæй æрбатахт, йæ къухы, сывæдæг тъыст кæм уыд, ахæм чысыл авг, афтæмæй.

   – Кæцæй йæ ’рбахастай? – дисхуызæй йæ бафарста Саби.

   – Æдзухдæр æхсыр кæцæй фæхæссын, уырдыгæй,– дзуапп радта Карлсон.– Остермальмы иу балкъонæй.

 

   

Хатгæ - тахынæг.
Остермальм – Стокгольмы горæтгæрон.


- Как, ты ее просто стащил? - воскликнул Малыш.

- Я ее... взял взаймы.

- Взаймы? А когда ты собираешься ее вернуть?

- Никогда!

Малыш строго посмотрел на Карлсона. Но Карлсон только махнул рукой:

- Пустяки, дело житейское... Всего-навсего одна крошечная бутылочка молока. Там есть семья, где родилась тройня, и у них на балконе в ведре со льдом полным-полно таких бутылочек. Они будут только рады, что я взял немного молока для Гюль-фии.

Гюль-фия протянула свои маленькие ручки к бутылке и нетерпеливо зачмокала.

- Я сейчас погрею молочко, - сказал Малыш и передал Гюль-фию Карлсону, который снова стал вопить: "Плюти-плюти-плют" и трясти малютку.

А Малыш тем временем включил плитку и стал греть бутылочку.

Несколько минут спустя Гюль-фия уже лежала в своей кроватке и крепко спала. Она была сыта и довольна. Малыш суетился вокруг нее. Карлсон яростно раскачивал кроватку и громко распевал:

- Плюти-плюти-плют... Плюти-плюти-плют...

Но, несмотря на весь этот шум, Гюль-фия заснула, потому что она наелась и устала.

- А теперь, прежде чем уйти отсюда, давай попроказничаем, - предложил Карлсон.

Он подошел к буфету и вынул тарелку с нарезанной колбасой. Малыш следил за ним, широко раскрыв глаза от удивления. Карлсон взял с тарелки один кусочек.

- Вот сейчас ты увидишь, что значит проказничать. - И Карлсон нацепил кусочек колбасы на дверную ручку. - Номер первый, - сказал он и с довольным видом кивнул головой.

Затем Карлсон подбежал к шкафчику, на котором стоял красивый белый фарфоровый голубь, и, прежде чем Малыш успел вымолвить слово, у голубя в клюве тоже оказалась колбаса.

- Номер второй, - проговорил Карлсон. - А номер третий получит Гюль-фия.

Он схватил с тарелки последний кусок колбасы и сунул его в ручку спящей Гюль-фии. Это и в самом деле выглядело очень смешно. Можно было подумать, что Гюль-фия сама встала, взяла кусочек колбасы и заснула с ним.

Но Малыш все же сказал:

- Прошу тебя, не делай этого.

- Спокойствие, только спокойствие! - ответил Карлсон. - Мы отучим ее родителей убегать из дому по вечерам.

- Почему? - удивился Малыш.

- Ребенка, который уже ходит и берет себе колбасу, они не решатся оставить одного. Кто может предвидеть, что она захочет взять в другой раз? Быть может, папин воскресный галстук?

И Карлсон проверил, не выпадет ли колбаса из маленькой ручки Гюль-фии.

- Спокойствие, только спокойствие! - продолжал он. - Я знаю, что делаю. Ведь я - лучшая в мире нянька.

Как раз в этот момент Малыш услышал, что кто-то поднимается по лестнице, и подскочил от испуга.

- Они идут! - прошептал он.

- Спокойствие, только спокойствие! - сказал Карлсон и потащил Малыша к окну.

В замочную скважину уже всунули ключ. Малыш решил, что все пропало. Но, к счастью, они все-таки успели вылезти на крышу. В следующую секунду хлопнула дверь, и до Малыша долетели слова:

- А наша милая маленькая Сусанна спит себе да спит! - сказала женщина.

- Да, дочка спит, - отозвался мужчина.

Но вдруг раздался крик. Должно быть, папа и мама Гюль-фии заметили, что девочка сжимает в ручке кусок колбасы.

Малыш не стал ждать, что скажут родители Гюль-фии о проделках лучшей в мире няньки, которая, едва заслышав их голоса, быстро спряталась за трубу.

- Хочешь увидеть жуликов? - спросил Карлсон Малыша, когда они немного отдышались. - Тут у меня в одной мансарде живут два первоклассных жулика.

Карлсон говорил так, словно эти жулики были его собственностью. Малыш в этом усомнился, но, так или иначе, ему захотелось на них поглядеть.

Из окна мансарды, на которое указал Карлсон, доносился громкий говор, смех и крики.

- О, да здесь царит веселье! - воскликнул Карлсон. - Пойдем взглянем, чем это они так забавляются.

Карлсон и Малыш опять поползли вдоль карниза. Когда они добрались до мансарды, Карлсон поднял голову и посмотрел в окно. Оно было занавешено. Но Карлсон нашел дырку, сквозь которую была видна вся комната.

- У жуликов гость, - прошептал Карлсон.

Малыш тоже посмотрел в дырку. В комнате сидели два субъекта, по виду вполне похожие на жуликов, и славный скромный малый вроде тех парней, которых Малыш видел в деревне, где жила его бабушка.

- Знаешь, что я думаю? - прошептал Карлсон. - Я думаю, что мои жулики затеяли что-то нехорошее. Но мы им помешаем... - Карлсон еще раз поглядел в дырку. - Готов поспорить - они хотят обобрать этого беднягу в красном галстуке!

Жулики и парень в галстуке сидели за маленьким столиком у самого окна. Они ели и пили.

Время от времени жулики дружески похлопывали своего гостя по плечу, приговаривая:

- Как хорошо, что мы тебя встретили, дорогой Оскар!

- Я тоже очень рад нашему знакомству, - отвечал Оскар. - Когда впервые приезжаешь в город, очень хочется найти добрых друзей, верных и надежных. А то налетишь на каких-нибудь мошенников, и они тебя мигом облапошат.

Жулики одобрительно поддакивали:

- Конечно. Недолго стать жертвой мошенников. Тебе, парень, здорово повезло, что ты встретил Филле и меня.

- Ясное дело, не повстречай ты Рулле и меня, тебе бы худо пришлось. А теперь ешь да пей в свое удовольствие, - сказал тот, которого звали Филле, и вновь хлопнул Оскара по плечу.

Но затем Филле сделал нечто такое, что совершенно изумило Малыша: он как бы случайно сунул свою руку в задний карман брюк Оскара, вынул оттуда бумажник и осторожно засунул его в задний карман своих собственных брюк. Оскар ничего не заметил, потому что как раз в этот момент Рулле стиснул его в своих объятиях. Когда же Рулле наконец разжал объятия, у него в руке оказались часы Оскара. Рулле их также отправил в задний карман своих брюк. И Оскар опять ничего не заметил.

Но вдруг Карлсон, который живет на крыше, осторожно просунул свою пухлую руку под занавеску и вытащил из кармана Филле бумажник Оскара. И Филле тоже ничего не заметил. Затем Карлсон снова просунул под занавеску свою пухлую руку и вытащил из кармана Рулле часы. И тот тоже ничего не заметил. Но несколько минут спустя, когда Рулле, Филле и Оскар еще выпили и закусили, Филле сунул руку в свой карман и обнаружил, что бумажник исчез. Тогда он злобно взглянул на Рулле и сказал:

- Послушай-ка, Рулле, давай выйдем в прихожую. Нам надо кое о чем потолковать.

А тут как раз Рулле полез в свой карман и заметил, что исчезли часы. Он, в свою очередь, злобно поглядел на Филле и произнес:

- Пошли! И у меня есть к тебе разговор.

Филле и Рулле вышли в прихожую, а бедняга Оскар остался совсем один. Ему, должно быть, стало скучно сидеть одному, и он тоже вышел в прихожую, чтобы посмотреть, что там делают его новые друзья.

Тогда Карлсон быстро перемахнул через подоконник и положил бумажник в суповую миску. Так как Филле, Рулле и Оскар уже съели весь суп, то бумажник не намок. Что же касается часов, то их Карлсон прицепил к лампе. Они висели на самом виду, слегка раскачиваясь, и Филле, Рулле и Оскар увидели их, как только вернулись в комнату.

Но Карлсона они не заметили, потому что он залез под стол, накрытый свисающей до пола скатертью. Под столом сидел и Малыш, который, несмотря на свой страх, ни за что не хотел оставить Карлсона одного в таком опасном положении.

- Гляди-ка, на лампе болтаются мои часы! - удивленно воскликнул Оскар. - Как они могли туда попасть?

Он подошел к лампе, снял часы и положил их в карман своей куртки.

- А здесь лежит мой бумажник, честное слово! - еще больше изумился Оскар, заглянув в суповую миску. - Как странно!

Рулле и Филле уставились на Оскара.

- А у вас в деревне парни, видно, тоже не промах! - воскликнули они хором.

Затем Оскар, Рулле и Филле опять сели за стол.

- Дорогой Оскар, - сказал Филле, - ешь и пей досыта!

И они снова стали есть и пить и похлопывать друг друга по плечу.

Через несколько минут Филле, приподняв скатерть, бросил бумажник Оскара под стол. Видно, Филле полагал, что на полу бумажник будет в большей сохранности, чем в его кармане. Но вышло иначе: Карлсон, который сидел под столом, поднял бумажник и сунул его в руку Рулле. Тогда Рулле сказал:

- Филле, я был к тебе несправедлив, ты благородный человек.

Через некоторое время Рулле просунул руку под скатерть и положил на пол часы. Карлсон поднял часы и, толкнув Филле ногой, вложил их ему в руку. Тогда и Филле сказал:

- Нет товарища надежнее тебя, Рулле!

Но тут Оскар завопил:

- Где мой бумажник? Где мои часы?

В тот же миг и бумажник и часы вновь оказались на полу под столом, потому что ни Филле, ни Рулле не хотели быть пойманными с поличным, если Оскар поднимет скандал. А Оскар уже начал выходить из себя, громко требуя, чтобы ему вернули его вещи. Тогда Филле закричал:

- Почем я знаю, куда ты дел свой паршивый бумажник!

А Рулле добавил:

- Мы не видели твоих дрянных часов! Ты сам должен следить за своим добром.

Тут Карлсон поднял с пола сперва бумажник, а потом часы и сунул их прямо в руки Оскару. Оскар схватил свои вещи и воскликнул:

- Спасибо тебе, милый Филле, спасибо, Рулле, но в другой раз не надо со мной так шутить!

Тут Карлсон изо всей силы стукнул Филле по ноге.

- Ты у меня за это поплатишься, Рулле! - завопил Филле.

А Карлсон тем временем ударил Рулле по ноге так, что тот прямо завыл от боли.

- Ты что, рехнулся? Чего ты дерешься? - крикнул Рулле.

Рулле и Филле выскочили из-за стола и принялись тузить друг друга так энергично, что все тарелки попадали на пол и разбились, а Оскар, до смерти перепугавшись, сунул в карман бумажник и часы и убрался восвояси.

Больше он сюда никогда не возвращался. Малыш тоже очень испугался, но он не мог убраться восвояси и поэтому, притаившись, сидел под столом.

Филле был сильнее Рулле, и он вытолкнул Рулле в прихожую, чтобы там окончательно с ним расправиться.

Тогда Карлсон и Малыш быстро вылезли из-под стола. Карлсон, увидев осколки тарелок, разбросанные по полу, сказал:

- Все тарелки разбиты, а суповая миска цела. Как, должно быть, одиноко этой бедной суповой миске!

И он изо всех сил трахнул суповую миску об пол. Потом они с Малышом кинулись к окну и быстро вылезли на крышу.

Малыш услышал, как Филле и Рулле вернулись в комнату и как Филле спросил:

- А чего ради ты, болван, ни с того ни с сего отдал ему бумажник и часы?

- Ты что, спятил? - ответил Рулле. - Ведь это же ты сделал!

Услышав их ругань, Карлсон расхохотался так, что у него затрясся живот.

- Ну, на сегодня хватит развлечений! - проговорил он сквозь смех.

Малыш тоже был сыт по горло сегодняшними проделками.

Уже совсем стемнело, когда Малыш и Карлсон, взявшись за руки, побрели к маленькому домику, притаившемуся за трубой на крыше того дома, где жил Малыш. Когда они уже почти добрались до места, то услышали, как, сигналя сиреной, по улице мчится пожарная машина.

- Должно быть, где-то пожар, - сказал Малыш. - Слышишь, проехали пожарные.

- А может быть, даже в твоем доме, - с надеждой в голосе проговорил Карлсон. - Ты только сразу же скажи мне. Я им охотно помогу, потому что я лучший в мире пожарный.

С крыши они увидели, как пожарная машина остановилась у подъезда. Вокруг нее собралась толпа, но огня что-то нигде не было заметно. И все же от машины до самой крыши быстро выдвинулась длинная лестница, точь-в-точь такая, какая бывает у пожарных.

- Может, это они за мной? - с тревогой спросил Малыш, вдруг вспомнив о записке, которую он оставил у себя; ведь сейчас уже было так поздно.

- Не понимаю, чего все так переполошились. Неужели кому-то могло не понравиться, что ты отправился немного погулять по крыше? - возмутился Карлсон.

- Да, - ответил Малыш, - моей маме. Знаешь, у нее нервы...

Когда Малыш подумал об этом, он пожалел маму, и ему очень захотелось поскорее вернуться домой.

- А было бы неплохо слегка поразвлечься с пожарными... - заметил Карлсон.

Но Малыш не хотел больше развлекаться. Он тихо стоял и ждал, когда наконец доберется до крыши пожарный, который уже лез по лестнице.

- Ну что ж, - сказал Карлсон, - пожалуй, мне тоже пора ложиться спать. Конечно, мы вели себя очень тихо, прямо скажу - примерно. Но не надо забывать, что у меня сегодня утром был сильный жар, не меньше тридцати - сорока градусов.

И Карлсон поскакал к своему домику.

- Привет, Малыш! - крикнул он.

- Привет, Карлсон! - отозвался Малыш, не отводя взгляда от пожарного, который поднимался по лестнице все выше и выше.

- Эй, Малыш, - крикнул Карлсон, прежде чем скрыться за трубой, - не рассказывай пожарным, что я здесь живу! Ведь я лучший в мире пожарный и боюсь, они будут посылать за мной, когда где-нибудь загорится дом.

Пожарный был уже близко.

- Стой на месте и не шевелись! - приказал он Малышу. - Слышишь, не двигайся с места! Я сейчас поднимусь и сниму тебя с крыши.

Малыш подумал, что со стороны пожарного предостерегать его было очень мило, но бессмысленно. Ведь весь вечер он разгуливал по крышам и, уж конечно, мог бы и сейчас сделать несколько шагов, чтобы подойти к лестнице.

- Тебя мама послала? - спросил Малыш пожарного, когда тот, взяв его на руки, стал спускаться.

- Ну да, мама. Конечно. Но... мне показалось, что на крыше было два маленьких мальчика.

Малыш вспомнил просьбу Карлсона и серьезно сказал:

- Нет, здесь не было другого мальчика.

У мамы действительно были "нервы". Она, и папа, и Боссе, и Бетан, и еще много всяких чужих людей стояли на улице и ждали Малыша. Мама кинулась к нему, обняла его; она и плакала, и смеялась. Потом папа взял Малыша на руки и понес домой, крепко прижимая к себе.

- Как ты нас напугал! - сказал Боссе.

Бетан тоже заплакала и проговорила сквозь слезы:

- Никогда больше так не делай. Запомни, Малыш, никогда!

Малыша тут же уложили в кровать, и вся семья собралась вокруг него, как будто сегодня был день его рождения. Но папа сказал очень серьезно:

- Неужели ты не понимал, что мы будем волноваться? Неужели ты не знал, что мама будет вне себя от тревоги, будет плакать?

Малыш съежился в своей постели.

- Ну, чего вы беспокоились? - пробормотал он.

Мама очень крепко обняла его.

- Подумай только! - сказала она. - А если бы ты упал с крыши? Если бы мы тебя потеряли?

- Вы бы тогда огорчились?

- А как ты думаешь? - ответила мама. - Ни за какие сокровища в мире мы не согласились бы расстаться с тобой. Ты же и сам это знаешь.

- И даже за сто тысяч миллионов крон? - спросил Малыш.

- И даже за сто тысяч миллионов крон!

- Значит, я так дорого стою? - изумился Малыш.

- Конечно, - сказала мама и обняла его еще раз!

Малыш стал размышлять: сто тысяч миллионов крон - какая огромная куча денег! Неужели он может стоить так дорого? Ведь щенка, настоящего, прекрасного щенка, можно купить всего за пятьдесят крон...

- Послушай, папа, - сказал вдруг Малыш, - если я действительно стою сто тысяч миллионов, то не могу ли я получить сейчас наличными пятьдесят крон, чтобы купить себе маленького щеночка?

 

 

    – Давгæ йæ ракодтай? – фæхъæр кодта Саби.

   – Æз æй... æфстау мын æй радтой.

   – Æфстау? Æмæ сын æй фæстæмæ кæд ратдзынæ?

   – Никуы!

   Саби Карлсонмæ бакаст тызмæгхуызæй. Фæлæ йыл Карлсон йæ къух ауыгъта.

   – Хъуыды дæр æй ма кæн. Уыдон лыстæг хабæрттæ сты. Æхсыры чысыл авг йеддæмæ ма исты у? Уым иу хæдзары æртæ фаззоны райгуырд æмæ сæ балкъоны ихы къæрттыты æхсæн ахæм æвгтæ цас ис, уый зоныс! Гюль-фияйæн æхсыр кæй æрбахастон, уый ма сын æхсызгон дæр уыдзæн.

   Гюль-фия йæ гыццыл гуккытæ æхсыры авгмæ ивазы.

   – Фæхæц-ма йыл, æз ын æхсыр ахъарм кæнон,– загъта Саби æмæ сывæллоны Карлсонмæ авæрдта.

   Саби пец ссыгъта æмæ æхсыры авг хъарм кæнынмæ фæци.

   Цалдæр минуты фæстæ сывæллон йæ хуыссæны тарф фынæй кодта. Бафсæст, мæгуыр, æмæ уыцы æнæмæтæй уæлгоммæ йæхи ауагъта. Саби йæ алыфарс силлæг. Йæ сынтæг ын узта æмæ йын хъæрæй зарыд:

   – Лоло-лоло-лолотæ, лоло-лоло-лолотæ...

   – Ныр афтæ бакæнæм,– загъта Карлсон,– æмæ цалынмæ ардыгæй нæ ацыдыстæм, уæдмæ нæхи истæуылты аирхæфсæм.

   Карлсон къæбицмæ бауад, æмæ, хатгæйы кæрстытæ кæм уыд, уыцы тæбæгъ райста. Саби йæм уыцы цымыдисæй касти. Карлсон тæбæгъæй хатгæйы иу карст фелвæста.

   – Ныртæккæ дын æз, фыдуаг митæ цы сты, уый фенын кæндзынæн. – Карлсон хатгæйы карст дуары хæцæныл æрцауыгъта.– Уый уал дын фыццаг номыр.– Загъта йæхицæй сæрыстыр уæвгæйæ Карлсон æмæ йæ сæрæй кувæгау акодта.

   Стæй Карлсон гыццыл скъаппы цы рæсугъд дурын бæлон уыд, уый дзыхы дæр хатгæйы карст фæцавта.

   – Уый та дын дыккаг номыр,– загъта Карлсон.– Æртыккаг номыр та уыдзæн Гюль-фияйы.

   Тæбæгъæй хатгæйы æртыккаг карст фелвæста æмæ йæ фынæй Гюль-фияйы къухы фæсагъта. Карлсонмæ кæсын тынг худæг уыд. Гюль-фиямæ кæсгæйæ банхъæлæн уыд, цыма сывæллон йæхæдæг сыстад, хатгæйы карст райста æмæ афтæмæй бафынæй.

   Фæлæ Саби уæддæр загъта:

   – Курын дæ, афтæ ма кæн.

   – Сабыр дæ хос! – загъта йын Карлсон.– Изæрыгон сывæллоны иунæгæй куыд уадзгæ у, уый хъуамæ йæ ныййарджытæ бамбарой.

   – Цæмæн? – дисхуызæй бафарста Карлсон.

   – Йæ къахыл чи ауад æмæ хатгæ райсын йæ бон кæмæн у, уый иунæгæй нал ныууадздзысты. Æндæр хатт цæмæ бавналдзæн, уый чи зоны. Уæд та йæ фыды райст-бавæрды галстук райста.

   Карлсон сывæллоны къух асгæрста. Хатгæйы карст йæ бынаты куы уыд, уæд дарддæр йæ ныхас кодта:

   – Сабыр дæ хос! Ацы ран тагъд кæнынæй ницы пайда ис. Æз, цы кæнын, уый зонын. Сывæллонгæстæй мæн чи амбула, ахæм æнæхъæн дунейы дæр нæй.

   Уыцы рæстæг Саби бамбæрста, чидæр асинтыл кæй схизы, уый æмæ хæрдмæ фесхъиудта.

   – Æрбацæуынц,– сдзырдта саст хъæлæсæй.

   – Сабыр дæ хос! – загъта Карлсон æмæ Сабийы рудзынджы цурмæ бахуыдта.

   Гуыдыры дæгъæл атъыстæуыд. Саби адæргæй цы акодтаид, уый нал зыдта. Сæ амонд уыд, æмæ хæдзары сæрмæ схизын сæ къухы бафтыд. Рацыди ма иу уысм, æмæ дуар байгом. Сабийы хъустæ ацахстой:

   – Нæ гыццыл Сусаннæ нырма хъал дæр нæма раци! – загъта сылгоймаг.

   – Йæ зæрдæйы дзæбæхæн хуыссы нæ чызг,– загъта нæлгоймаг.

   Фæлæ æваст кæйдæр хъæр райхъуыст. Æвæццæгæн, Гюль-фияйы мад æмæ фыд сæ чызджы къухы ауыдтой хатгæйы карст.

   Сывæллæттæм дунейы æппæты хуыздæр чи зилы, уыцы адæймаг, Гюль-фияйы ныййарджыты дзурын куы айхъуыста, уæд фæздæгдзæуæны фæстæ æмбæхсынмæ фæци. Хæдзары хицæуттæ йын йæ фыдуагдзинæдтæ феныны фæстæ цы загътаиккой, уый фехъусынмæ Саби нал банхъæлмæ каст æмæ уый дæр Карлсоны бафæзмыдта.

   – Цæстфæлдахджыты фенын дæ фæнды? – бафарста Карлсон Сабийы, иучысыл се ’муд куы ’рцыдысты, уæд. – Ам мæ иу мансардæйы цæрынц æвæджиауы дыууæ цæстфæлдахæджы.

   Карлсоны ныхæстæм хъусгæйæ банхъæлæн уыди, цыма уыцы цæстфæлдахджытæ йæ исбон уыдысты. Саби афтæ кæй у, ууыл фæдызæрдыг, фæлæ йæ уæддæр сæ фенын бафæндыд.

   Карлсон цы мансардæмæ бацамыдта, уый рудзынгæй хъуыст хъæлдзæг уынæр, худын æмæ хъæртæ.

   – Ам цыдæр циндзинад ис! – фæхъæр кодта Карлсон.– Цом æмæ фенæм, цæуыл цин кæнынц, уый.

   Карлсон æмæ Саби хъавгæ мансардæмæ бацыдысты. Карлсон йæ къахфындзтыл слæууыд æмæ рудзынгæй бакæсынмæ хъавыд, фæлæ рудзынгæмбæрзæнæй æхгæд разынд. Карлсон дзы хуынкъ ссардта æмæ уырдыгæй бакаст. Уаты цытæ цæуы, уыдон æм армытъæпæны æвæрдау разындысты.

   – Цæстфæлдахджытæм уазæг ис,– саст хъæлæсæй сдзырдта Карл-сон.

   Саби дæр хуынкъæй бакаст. Уаты бадтысты дыууæйæ. Се ’ддаг бакастмæ гæсгæ цæстфæлдахджыты æнгæс тынг уыдысты. Æртыккаг та йæм хæдæфсарм фæкаст. Саби-иу хъæуы йæ фыды мадмæ уазæгуаты куы уыд, уæд ма-иу уым федта ахæм лæппуты.

   – Æз цы хъуыдымæ æрцыдтæн, уый зоныс? – ныллæг хъæлæсæй та загъта Карлсон.– Мæнмæ гæсгæ, мæ цæстфæлдахджытæн сæ зæрды цыдæр фыдвæнд бакæнын ис. Фæлæ сын мах сæ фæндтæ сæ хъуыры фæбадын кæндзыстæм.– Карлсон ма хуынкъæй ноджыдæр иу хатт бакаст.– Уæртæ сырх галстук кæуыл ис, уыцы мæгуыр лæджы астигъынмæ хъавынц. Æз уый тыххæй хæснаг дæр скæндзынæн.

   Цæстфæлдахджытæ æмæ сырхгалстукджын бадтысты чысыл стъолы уæлхъус рудзынджы цур. Хордтой æмæ нызтой.

   Рæстæгæй-рæстæгмæ-иу цæстфæлдахджытæ сæ уазæджы уæхск æрхостой æмæ та-иу сдзырдтой:

   – Зынаргъ Оскар, цы хорз уыди, кæй дыл фембæлдыстæм, уый!

   – Мæнæн дæр æхсызгон уыд, кæй базонгæ стæм, уый,– дзуапп сын-иу радта Оскар.– Горæтмæ фыццаг хатт чи сæфты, уый хорз адæймагыл фембæлынмæ фæбæллы. Исты цæстфæлдахджытæ дæ размæ куы фæуой, уæд дæ асыгъдæг кæндзысты æмæ хъуахъдзыхæй аззайдзынæ.

   Цæстфæлдахджытæ йæ ныхæстимæ разы кодтой:

   – Тынг раст зæгъыс. Ацы цæстфæлдахджытæй хи хъахъхъæнын хъæуы. Дæуæн дæ хъуыддаг ацыд, Филле æмæ мæныл кæй фембæлдтæ, уымæй.

   – Ныхас дæр ыл нæй, Рулле æмæ мæныл куы нæ фембæлдаис, уæд дæ хъуыддæгтæ бынтон æвзæр рауадаиккой,– загъта, йæхи Филле чи рахуыдта, уый æмæ та Оскары уæхск æрхоста.– Ныр хæр æмæ нуаз дæ зæрдæйы дзæбæхæн.

   Уый хæдфæстæ Филле, цыма æнæнхъæлæджы уыд, афтæ йæ къух Оскары хæлафы фæстаг дзыппы ауагъта, æхцадон дзы фелвæста æмæ йæ аивæй йæхи хæлафы фæстаг дзыппы авæрдта. Оскар ницы бафиппайдта, уымæн æмæ йын уыцы рæстæг Рулле хъæбыс кодта. Хъæбысгæнгæйæ йын уазæджы сахат райхалын дæр бантыст. Уый дæр æй Филлейы хуызæн йæхи хæлафы фæстаг дзыппы авæрдта. Оскар та уымæн дæр ницы бамбæрста.

   Хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон айтæ-уыйтæ нал фæкодта, фæлæ йæ тыппыр къух рудзынгæмбæрзæны бынты батъыста æмæ Филлейы дзыппæй Оскары æхцадон фелвæста. Филле ницы бафиппайдта. Карлсон та рудзынгæмбæрзæны бын дыккаг хатт йæ тыппыр къух фæцавта æмæ Руллейы дзыппæй Оскары сахат фелвæста. Уый дæр ницы бафиппайдта. Рулле, Филле æмæ ма Оскар фæйнæ цалдæры куы анызтой, уæд Филле йæ дзыпп асгæрста æмæ дзы æхцадоныл куы нæ фæхæст, уæд Руллемæ мæсты каст бакæнгæйæ сдзырдта:

   – Цом-ма, æддæмæ акæсæм, демæ мæ ныхасаг ис.

   Уыцы рæстæг Рулле дæр йæ дзыпп асгæрста æмæ дзы сахатæн йæ кой дæр куынæуал уыд, уæд Филлемæ мæстыхуызæй бакаст æмæ загъта:

   – Цом-ма, цом! Мæн дæр демæ ныхасаг ис.

   Филле æмæ Рулле рацыдысты æмæ Оскар, мæгуыр, иунæгæй аззад. Æвæццæгæн ын æнкъард уыд æмæ уый дæр йæхи æддæмæ райста.

   Уыцы рæстæг Карлсон рудзынгыл багæпп кодта æмæ æхцадон хъæрмхуыппы аджы ныппæрста. Филле, Рулле æмæ Оскар хъæрмхуыпп иууылдæр бацымдтой æмæ æхцадон не схуылыдз. Сахат та цырагъыл æрцауыгъта. Сахат æнцон бафиппайæн уыд, уымæн æмæ, иуæй, цырагъы рухсмæ хорз зынд, иннæмæй та йе змæлынæй нæма банцад, æмæ Филле, Рулле æмæ Оскар фæстæмæ куы ’рбаздæхтысты, уæд æй уайтæккæ дæр ауыдтой.

   Карлсоны дзы иу дæр нæ федта, уымæн æмæ стъолы бын амбæхст. Стъолы бын бадт Саби дæр, уымæн æмæ йæ Карлсоны ахæм тæссаг уавæры иунæгæй ныууадзын нæ фæндыд.

   – Уæлæ-ма диссагмæ кæсут, мæ сахат цырагъыл хъеццау кæны! – фырдиссагæй фæхъæр кодта Оскар.– Уым куыд æгъдауæй февзæрд?

   Цырагъы цурмæ бацыд, йæ сахат райста æмæ йæ йæ къурткæйы дзыппы сæвæрдта.

   Уалынмæ Оскар хъæрмхуыппы агмæ ныккаст æмæ дзы йе ’хцадон куы ауыдта, уæд ноджы тынгдæр дисы бацæугæйæ сдзырдта:

   – Мæнæ уын уый та ме ’хцадон! Диссæгтæй цы кæныс!

   Рулле æмæ Филле Оскары сæ цæстытæ ныццавтой.

   – Хъæуккаг лæппутæ дæр горæтæгтæй фæстæдæр не ’рлæудзысты! – æмхъæлæсæй фæхъæр кодтой цæстфæлдахджытæ.

   Оскар, Рулле æмæ та Филле ногæй фынджы уæлхъус æрбадтысты.

   – Зынаргъ Оскар,– загъта Филле.– Цасдæриддæр дæ фæнды, уыйбæрц хæр æмæ нуаз!

   Æмæ та раздæрау хæрын æмæ нуазын райдыдтой кæрæдзийы уæхсчытæ хойгæйæ.

   Цалдæр минуты фæстæ Филле стъолæмбæрзæн схъил кодта æмæ Оскары æхцадон стъолы бынмæ баппæрста. Филлейы хъуыдымæ гæсгæ æхцадонæн йæ дзыппæй уым æдасдæр уыд, фæлæ фæрæдыд. Стъолы бын чи бадт, уыцы Карлсон æхцадон фелвæста æмæ йæ Руллейы къухы фæцавта. Рулле афтæ куы фæкæнид:

   – Филле, бахатыр мын кæн, фæрæдыдтæн, ды тынг сыгъдæгзæрдæ адæймаг дæ.

   Цасдæр рæстæджы фæстæ Рулле йæ къух стъолæмбæрзæны бын фæцавта æмæ сахат зæххыл æрæвæрдта. Карлсон сахат систа, Филлейы йæ къахæй басхуыста æмæ йын сахат йæ къухы фæсагъта. Йæ къухы сахат банкъаргæйæ Филле загъта:

   – Дæуæй хуыздæр æрдхорд зын ссарæн у, Рулле.

   Фæлæ уыцы рæстæг Оскар нырдиаг кодта:

   – Ме ’хцадон цы фæци? Цы фæци мæ сахат?

   Уыцы уысм æхцадон æмæ сахат зæххы февзæрдысты, уымæн æмæ Филле æмæ Рулле фæтарстысты, давджытæ сты, уый куы рахъæр уа, уæд Оскар бæстæ йæ сæрыл кæй сисдзæн, уымæй. Оскар афтæ смæсты, æмæ хъæр кæнын райдыдта, ныртæккæ мын ме ’хцадон æмæ сахат æриут, зæгъгæ. Филле, цыма æппындæр ницы ракодта, уый хуызæн ыл бустæй ралæууыд:

   – Цы йын зонын, дæ сыстæйдзаг æхцадон цы фæкодтай, уымæн?!

   Рулле ма йæм бафтыдта:

   – Кæй хъæуы дæ ницæййаг сахат? Дæхæдæг æй хъуамæ ма хъахъхъæдтаис? Махæй йæ цы агурыс?

   Уыцы рæстæг Карлсон раздæр зæххæй систа æхцадон, уый фæстæ та сахат æмæ сæ Оскары къухы авæрдта. Оскар йæ дзаумæттæм фæлæбургæйæ фæхъæр кодта:

   – Бузныг, зынаргъ Филле, бузныг, Рулле, фæлæ иннæ хатт ахæм хъæзтытæ куыннæуал кæнат, афтæ.

   Уыцы рæстæг Карлсон йæ тых-йæ бонæй ныццавта Филлейы къах.

   – Уый тыххæй дзуапп ратдзынæ, Рулле! – нырдиаг кодта Филле.

   Карлсон ныр та Руллейы къах ныццавта. Афтæ тынг ын фæрыст, æмæ иуцасдæр йæ бон сдзурын нал уыд.

   – Æрра дæ æви цытæ кæныс? – йæ уд йе ’муд æрцæугæйæ сдзырдта Рулле.

   Рулле æмæ Филле уыцы-иу гæпп фæластой æмæ кæрæдзиуыл ралæууыдысты. Стъолыл цыдæриддæр къусæй, тæбæгъæй, уидыгæй уыд, уыдон иууылдæр зæххы балæууыдысты. Оскар уыцы рæстæгæй фæпайда кодта, йе ’хцадон æмæ сахат йæ дзыппы авæрдта æмæ лидзæг фæци.

   Уæдæй фæстæмæ уырдæм никуыуал æрбацыд.

   Саби дæр тынг фæтарст, фæлæ йын лидзæн нæ уыд, æмæ стъолы бын йæ хъузджы абырыд.

   Филле Руллейæ тыхджындæр уыд æмæ йæ йе ’фцæгготæй æддæмæ раласта, æз дын ныртæккæ фенын кæндзынæн, зæгъгæ.

   Уый ауынгæйæ Карлсон æмæ Саби тагъд-тагъд стъолы бынæй рабырыдысты. Карлсон тæбæгъы сæстытæ ауынгæйæ сдзырдта:

   – Тæбæгътæ иууылдæр ныппырх сты, аг æнæхъæнæй баззад. Иунæгæй йын æнкъард уыдзæн,– æмæ йæ йæ тых-йæ бонæй зæххыл ныццавта.

   Уый фæстæ Сабиимæ рудзынгæй рагæппытæ кодтой æмæ хæдзары сæр балæууыдысты.

   Филле æмæ Рулле уатмæ куы ’рбаздæхтысты, уæд Филле бафарста:

   – Кæд æдылы къоппа нæ дæ, уæд ма йын йе ’хцадон æмæ йæ сахат фæстæмæ кæдæм лæвæрдтай?

   – Дæ сæры зонд æппындæр нал и æви цы? – дзуапп ын радта Рулле.– Дæтгæ йын сæ дæхæдæг куы ракодтай, уæд æй мæн æфсон цы кæныс?

   Цæстфæлдахджытæ куыд хыл кæнынц, уый ма Карлсон дæр фехъуыста æмæ сыл йæхи худæгæй схаста.

   – Абон уал æгъгъæд фæуæд! Нæхи ма æгæр дæр аирхæфстам,– сдзырдта Карлсон йæ худын тыххæй уромгæйæ.

   Саби дæр сæ абоны фыдуаг митæй æфсæст уыд. Ноджы бынтон æрталынг æмæ Карлсон æмæ Саби кæрæдзийы къухтыл хæцгæйæ араст сты, Саби кæм цард, уыцы хæдзары сæр цы чысыл агъуыст уыд, уырдæм. Куыддæр фæцæйхæццæ кодтой, афтæ сæ хъустыл ауад сыгъдхуыссынгæнджыты машинæйы фæдисмæсидæг хъæр.

   – Æвæццæгæн, искæй хæдзар ссыгъд,– загъта Саби,– сыгъдхуыссынгæнджыты машинæ кæдæмдæр фæтæхы.

   – Чи зоны, сымах хæдзар у,– ныфсджын хъæлæсæй сдзырдта Карлсон.– Кæд сымах хæдзар уа, уæд-иу мын æй æвæстиатæй фехъусын кæн. Æз дын баххуыс кæндзынæн. Дунейы мæнæй хуыздæр сыгъдхуыссынгæнæг нæй.

   Хæдзары сæрæй кæсгæйæ сæм хорз зынд, машинæ иу хæдзармæ бацæуæны цур куыд æрлæууыд, уый. Адæм ыл амбырд сты, фæлæ кæм цы сыгъд, уый бæрæг нæ уыд. Уæддæр машинæйæ дæргъæй-дæргъмæ асин хæдзары сæрмæ батардæуыд.

   – Кæд мæн агурынц, уæддæр бæрæг нæй, – загъта катайхуызæй Саби æмæ йæ зæрдыл æрбалæууыд, сæхицæй цæугæйæ цы фыстæг ныууагъта, уый.– Ацафонмæ кæй нæ фæзындтæн, уый сæ ма фæтæрсын кæнæд.

   – Бæстæ сæ сæрыл цæмæн систой, уый не ’мбарын,– бустæхуызæй загъта Карлсон.– Иучысыл дæхи аирхæфсыны тыххæй хæдзары сæр атезгъо кæнын дæ зæрды кæй æрæфтыд, уым диссагæй цы ис? – бустæхуызæй загъта Карлсон.

   – Афонмæ мæ мад йæхицæн бынат нал ары,– загъта Саби.– Чысыл ницæйы тыххæй дæр йæхи стыхсын кæны.

   Саби йæ мадæн афтæ фæтæригъæд кодта æмæ йæ æрфæндыд сæхимæ февзæрын.

   – Сыгъдхуыссынгæнджытимæ иучысыл хи аирхæфсын æвзæр нæ уаид...– бафиппайдта Карлсон.

   Фæлæ Саби хъазыныл нал уыд. Уый æнæзмæлгæйæ лæууыд æмæ æнхъæлмæ каст, асинтыл чи сцæйхызт, уыцы сыгъдхуыссынгæнæг хæдзары сæрмæ кæд схæццæ уыдзæн, уымæ.

   – Уæвгæ мæнæн дæр ныр баулæфын афон у,– загъта Карлсон.– Кæй зæгъын æй хъæуы, мах нæхи хорз дардтам. Нæ хъæр-нæ цъист иу ранæй дæр нæ райхъуыст. Фæлæ абон мæ тæвд уæлиаумæ кæй сгæпп ласта, уый дæр рохгæнгæ нæу. Райсомæй дæс æмæ ссæдз – дыууиссæдз градусæй къаддæр нæ уыд.

   Æмæ Карлсон сæхимæ фæцагайдта. Фæстæмæ ма иу каст фæкодта æмæ Сабимæ йæ къух фæтилгæйæ загъта:

   – Салам, Саби!

   – Салам, Карлсон! – дзуапп ын радта Саби, сыгъдхуыссынгæнæг асинтыл куыд хызт, уымæ йæ кæсын нæ ныууадзгæйæ.

   – Хъусыс, Саби,– æрхатыди Сабимæ Карлсон,– кæм цæрын, уый сыгъдхуыссынгæнджытæн ма схъæр кæн, зæххыл мæнæй хуыздæр сыгъдхуыссынгæнæг нæй æмæ мын мæ хæдзар куы базоной, уæд мæ иу ран нал ныууадздзысты, æдзухдæр æххуысмæ мæнмæ дзурдзысты.

   Сыгъдхуыссынгæнæджы хæдзары сæрмæ бирæ нал хъуыд.

   – Æнцад дæ бынаты лæуу, иу змæлд дæр куыднæуал фæкæнай, афтæ! – фæхъæр кодта сыгъдхуыссынгæнæг Сабийы ауынгæйæ.– Фехъуыстай, æнцад дæ бынаты лæуу. Ныртæккæ дæ хæдзары сæрæй æрисдзынæн.

   Сабийыл сыгъдхуыссынгæнæг афтæ кæй тыхсы, уый йын æхсызгон уыд, кæд æй уыцы аудындзинады сæр ницæмæн хъуыд, уæддæр, уымæн æмæ абондæргъы хæдзары сæр чи рацу-бацу кæны, уымæн асины цурмæ цалдæр къахдзæфы бакæныны зынæй ницы уыд.

   – Ардæм дæ мæ мад сæрвыста? – бафарста Саби, сыгъдхуыссынгæнæг æй йæ хъæбысы асинтыл куы ’рцæйхаста, уæд.

   – О, дæ мад. Æндæр дыл чи хъуамæ батыхстаид? Фæлæ мæнмæ афтæ фæкаст, цыма хæдзары сæр дыууæ гыццыл лæппуйæ уыдыстут.

   Сабийы зæрдыл Карлсоны ныхæстæ æрбалæууыдысты æмæ уыцы æцæгхуызæй загъта:

   – Æз иунæгæй уыдтæн.

   Сабийы мад фырадæргæй цы фæуыдаид, уый нал зыдта. Бынæй æрæмбырд сты канд мад æмæ фыд, Боссе æмæ Бетан нæ, фæлæ бирæ æнæзонгæ адæм æмæ æнхъæлмæ кастысты Сабимæ. Куыддæр зæххыл йæ къæхтæ андзæвдысты, афтæ йыл йæ мад йæхи баппæрста æмæ йæ йæ хъæбысы ныккодта. Фырцинæй йæ кæуын нал баурæдта æмæ уыцы-иу рæстæг кæугæ дæр кодта æмæ худгæ дæр. Уый фæстæ йæ йæ фыд йæ хъæбысы фелвæста, йæ риумæ йæ фидар нылхъывта æмæ йæ сæхимæ ахаста.

   – Куыд тынг нæ фæтæрсын кодтай! – загъта Боссе.

   Бетаны зæрдæ дæр суынгæг æмæ цæссыгкалгæйæ сдзырдта:

   – Афтæ макуал бакæн. Бамбæрстай, Саби?

   Сабийы сынтæджы схуыссын кодтой æмæ цыма йæ гуырæн бон уыд, уый хуызæн æппæт бинонтæ дæр йæ уæлхъус лæууыдысты. Фæлæ йын фыд уайдзæфгæнæгау загъта:

   – Нæ зæрдæ дæм кæй æхсайдзæн, ууыл æппындæр нæ ахъуыды кодтай? Æппынницы, фæлæ дæ мад фырмæтæй йæхи кæй хæрдзæн, уый дæр нæ зыдтай?

   Саби сынтæджы уызыны хуызæн ныттымбыл.

   – Цæмæй мын тарстыстут? – багуым-гуым кодта Саби.

   Йæ мад æм бауад æмæ йæ йæ хъæбысы фидар нылхъывта.

   – Ничи йæм хъусы! – загъта уый.– Уæд та хæдзары сæрæй рахаудтæ! Уæд æнæ дæу цытæ кодтаиккам?

   – Тынг мыл фæмаст кодтаиккат?

   – Уæдæ куыд æнхъæлдтай? – дзуапп радта мад.– Дæу разæй нæ дунейы æппæт хъæздыгдзинæдтæ дæр нæ хъæуынц. Уый дæхæдæг дæр тынг хорз зоныс.

   – Фондзыссæдз мин милуан кроны уын куы дæттиккой, уæд та? – бафарста Саби.

   – Уæд дæр!

   – Афтæ зынаргъ уæм кæсын? – дисы бацыд Саби.

   – Уæдæ куыд æнхъæлдтай? – загъта мад æмæ ма йын ноджыдæр их хатт ахъæбыс кодта.

   Саби йæхинымæр хъуыдыты ацыд: фондзыссæдз мин милуан кроны – уыйбæрц æхцатæ дæс голладжы куы нæ бацæудзысты. Æцæгæй у цымæ афтæ зынаргъ? Амæй хуыздæр къæбыла нæй, уый дæр дæс æмæ дыууиссæдз кроны йеддæмæ куы нæ у...

   – Хъус-ма, папæ, кæд æз æцæгæйдæр фондзыссæдз мин милуаны аргъ дæн, уæд мын уыцы æхцатæй дæс æмæ дыууиссæдз кроны уæддæр раттæн нæй? Æз дзы мæхицæн къæбыла балхæнон.

 


 

КАРЛСОН ИГРАЕТ В ПРИВИДЕНИЯ

 

 

КАРЛСОН ХЪАЗЫ ЦÆСТЫЛУАЙÆНТÆЙ

 

Только на следующий день, во время обеда, родите ли спросили Малыша, как он все-таки попал на крышу.

- Ты что ж, пролез через слуховое окно на чердаке? - спросила мама.

- Нет, я полетел с Карлсоном, который живет на крыше, - ответил Малыш.

Мама и папа переглянулись.

- Так дальше продолжаться не может! - воскликнула мама. - Этот Карлсон сведет меня с ума!

- Послушай, - сказал папа, - никакого Карлсона, который бы жил на крыше, не существует.

- "Не существует!" - повторил Малыш. - Вчера он, во всяком случае, существовал.

Мама озабоченно покачала головой:

- Хорошо, что скоро начнутся каникулы и ты уедешь к бабушке. Надеюсь, что там Карлсон не будет тебя преследовать.

Об этой неприятности Малыш еще не думал. Ведь скоро его на все лето пошлют в деревню к бабушке. А это значит, что он два месяца не увидит Карлсона. Конечно, летом у бабушки очень хорошо, там всегда бывает весело, но Карлсон... А вдруг Карлсон уже не будет жить на крыше, когда Малыш вернется в город?

Малыш сидел, опершись локтями о стол и обхватив ладонями голову. Он не мог себе представить жизни без Карлсона.

- Ты разве не знаешь, что нельзя класть локти на стол? - спросила Бетан.

- Следи лучше за собой! - огрызнулся Малыш.

- Малыш, убери локти со стола, - сказала мама. - Положить тебе цветной капусты?

- Нет, лучше умереть, чем есть капусту!

- Ох! - вздохнул папа. - Надо сказать: "Нет, спасибо".

"Чего это они так раскомандовались мальчиком, который стоит сто тысяч миллионов", - подумал Малыш, но вслух этого не высказал.

- Вы же сами прекрасно понимаете, что, когда я говорю: "Лучше умереть, чем есть капусту", я хочу сказать: "Нет, спасибо", - пояснил он.

- Так воспитанные люди не говорят, - сказал папа. - А ты ведь хочешь стать воспитанным человеком?

- Нет, папа, я хочу стать таким, как ты, - ответил Малыш.

Мама, Боссе и Бетан расхохотались. Малыш не понял, над чем они смеются, но решил, что смеются над его папой, а этого он уже никак не мог стерпеть.

- Да, я хочу быть таким, как ты, папа. Ты такой хороший! - произнес Малыш, глядя на отца.

- Спасибо тебе, мой мальчик, - сказал папа. - Так ты действительно не хочешь цветной капусты?

- Нет, лучше умереть, чем есть капусту! - Но ведь она очень полезна, - вздохнула мама.

- Наверно, - сказал Малыш. - Я давно заметил: чем еда невкусней, тем она полезней. Хотел бы я знать, почему все эти витамины содержатся только в том, что невкусно?

- Витамины, конечно, должны быть в шоколаде и в жевательной резинке, - сострил Боссе.

- Это самое разумное из всего, что ты сказал за последнее время, - огрызнулся Малыш.

После обеда Малыш отправился к себе в комнату. Всем сердцем он желал, чтобы Карлсон прилетел поскорее. Ведь на днях Малыш уедет за город, поэтому теперь они должны встречаться как можно чаще.

Должно быть, Карлсон почувствовал, что Малыш его ждет: едва Малыш высунул нос в окошко, как Карлсон уже был тут как тут.

- Сегодня у тебя нет жара? - спросил Малыш.

- У меня? Жара?.. У меня никогда не бывает жара! Это было внушение.

- Ты внушил себе, что у тебя жар? - удивился Малыш.

- Нет, это я тебе внушил, что у меня жар, - радостно ответил Карлсон и засмеялся. - Угадай, кто лучший в мире выдумщик?

Карлсон ни минуты не стоял на месте. Разговаривая, он все время кружил по комнате, трогал все, что попадалось под руку, с любопытством открывал и закрывал ящики и разглядывал каждую вещь с большим интересом.

- Нет, сегодня у меня нет никакого жара. Сегодня я здоров как бык и расположен слегка поразвлечься.

Малыш тоже был не прочь поразвлечься. Но он хотел, чтобы прежде папа, мама, Боссе и Бетан увидели наконец Карлсона и перестали бы уверять Малыша, что Карлсон не существует.

- Подожди меня минуточку, - поспешно сказал Малыш, - я сейчас вернусь.

И он стремглав побежал в столовую. Боссе и Бетан дома не оказалось - это, конечно, было очень досадно, - но зато мама и папа сидели у камина. Малыш сказал им, сильно волнуясь:

- Мама и папа, идите скорей в мою комнату! Он решил пока ничего не говорить им о Карлсоне - будет лучше, если они увидят его без предупреждения.

- А может, ты посидишь с нами? - предложила, мама.

Но Малыш потянул ее за руку:

- Нет, вы должны пойти ко мне. Там вы увидите одну вещь...

Недолгие переговоры завершились успешно. Папа и мама пошли вместе с ним. Счастливый Малыш радостью распахнул дверь своей комнаты - наконец-то они увидят Карлсона!

И тут Малыш едва не заплакал, так он был обескуражен. Комната оказалась пустой, как и в тот раз, когда он привел всю семью знакомиться с Карлсоном.

- Ну, что же мы должны здесь увидеть? - спросил папа.

- Ничего особенного... - пробормотал Малыш.

К счастью, в эту минуту раздался телефонный звонок. Папа пошел говорить по телефону, а мама вспомнила, что в духовке у нее сидит сладкий пирог, и поспешила на кухню. Так что на этот раз Малышу не пришлось объясняться.

Оставшись один, Малыш присел у окна. Он очень сердился на Карлсона и решил высказать ему все начистоту, если тот снова прилетит.

Но никто не прилетел. Вместо этого открылась дверца шкафа, и оттуда высунулась лукавая физиономия Карлсона.

Малыш просто остолбенел от изумления:

- Что ты делал в моем шкафу?

- Сказать тебе, что я там высиживал цыплят? Но это было бы неправдой. Сказать, что я думал о своих грехах? Это тоже было бы неправдой. Может быть, сказать, что я лежал на полке и отдыхал? Вот это будет правда! - ответил Карлсон.

Малыш тотчас же забыл, что сердился на Карлсона. Он был так рад, что Карлсон нашелся.

- Этот прекрасный шкаф прямо создан для игры в прятки. Давай поиграем? Я опять лягу на полку, а ты будешь меня искать, - сказал Карлсон.

И, не дожидаясь ответа Малыша, Карлсон скрылся в шкафу. Малыш услышал, как он там карабкается, забираясь, видимо, на верхнюю полку.

- Ну, а теперь ищи! - крикнул Карлсон.

Малыш распахнул дверцы шкафа и, конечно, сразу же увидел лежащего на полке Карлсона.

- Фу, какой ты противный! - закричал Карлсон. - Ты что, не мог сначала хоть немножко поискать меня под кроватью, за письменным столом или еще где-нибудь? Ну, раз ты такой, я с тобой больше не играю. Фу, какой ты противный!

В эту минуту раздался звонок у входной двери, и из передней послышался мамин голос:

- Малыш, к тебе пришли Кристер и Гунилла.

Этого сообщения было достаточно, чтобы у Карлсона улучшилось настроение.

- Подожди, мы сейчас с ними сыграем штуку! - прошептал он Малышу. - Притвори-ка за мной поплотнее дверцу шкафа...

Малыш едва успел закрыть шкаф, как в комнату вошли Гунилла и Кристер. Они жили на той же улице, что и Малыш, и учились с ним в одном классе. Малышу очень нравилась Гунилла, и он часто рассказывал своей маме, какая она "ужасно хорошая". Кристера Малыш тоже любил и давно уже простил ему шишку на лбу. Правда, с Кристером они частенько дрались, но всегда тут же мирились. Впрочем, дрался Малыш не только с Кристером, а почти со всеми ребятами с их улицы. Но вот Гуниллу он никогда не бил.

- Как это получается, что ты еще ни разу не стукнул Гуниллу? - спросила как-то мама.

- Она такая ужасно хорошая, что ее незачем бить, - ответил Малыш.

Но все же и Гунилла могла иногда вывести Малыша из себя. Вчера, например, когда они втроем возвращались из школы и Малыш рассказывал им о Карлсоне, Гунилла расхохоталась и сказала, что все это выдумки. Кристер с ней согласился, и Малыш был вынужден его стукнуть. В ответ на это Кристер и швырнул в него камнем.

Но сейчас они как ни в чем не бывало пришли к Малышу в гости, а Кристер привел даже своего щенка Еффу. Увидев Еффу, Малыш так обрадовался, что совсем забыл про Карлсона, который лежал на полке в шкафу. "Ничего нет на свете лучше собаки", - подумал Малыш. Еффа прыгал и лаял, а Малыш обнимал его и гладил. Кристер стоял рядом и совершенно спокойно наблюдал, как Малыш ласкает Еффу.Он ведь знал, что Еффа - это его собака, а не чья-нибудь еще, так что пусть себе Малыш играет с ней сколько хочет.

Вдруг, в самый разгар возни Малыша с Еффой Гунилла, ехидно посмеиваясь, спросила:

- А где же твой друг Карлсон, который живет на крыше? Мы думали, что застанем его у тебя.

И только теперь Малыш вспомнил, что Карлсон лежит на полке в его шкафу. Но так как он не знал, какую проделку на этот раз затеял Карлсон, то ничего не сказал об этом Кристеру и Гунилле.

- Вот ты, Гунилла, думаешь, что я все сочинил про Карлсона, который живет на крыше. Вчера ты говорила, что он - выдумка...

- Конечно, он и есть выдумка, - ответила Гунилла и расхохоталась; на ее щеках появились ямочки.

- Ну, а если он не выдумка? - хитро спросил Малыш.

- Но ведь он в самом деле выдумка! - вмешался в разговор Кристер.

- А вот и нет! - закричал Малыш.

И не успел он обдумать, стоит ли попытаться разрешить этот спор словами, а не кулаками или лучше сразу стукнуть Кристера, как вдруг из шкафа раздалось громко и отчетливо:

- Ку-ка-ре-ку!

- Что это такое? - воскликнула Гунилла, и ее красный, как вишня, ротик широко раскрылся от удивления.

- Ку-ка-ре-ку! - послышалось снова из шкафа, точь-в-точь как кричат настоящие петухи.

- У тебя что, петух живет в гардеробе? - удивился Кристер.

Еффа заворчал и покосился на шкаф. Малыш расхохотался. Он так смеялся, что не мог говорить.

- Ку-ка-ре-ку! - раздалось в третий раз.

- Я сейчас открою шкаф и погляжу, что там, - сказала Гунилла и отворила дверцу.

Кристер подскочил к ней и тоже заглянул в шкаф. Вначале они ничего не заметили, кроме висящей одежды, но потом с верхней полки раздалось хихиканье. Кристер и Гунилла посмотрели наверх и увидели на полке маленького толстого человечка. Удобно примостившись, он лежал, подперев рукой голову, и покачивал правой ножкой. Его веселые голубые глаза сияли.

Кристер и Гунилла молча смотрели на человечка, не в силах вымолвить ни слова, и лишь Еффа продолжал тихонько рычать.

Когда к Гунилле вернулся дар речи, она проговорила:

- Это кто такой?

- Всего лишь маленькая выдумка, - ответил странный человечек и стал еще энергичнее болтать ножкой. - Маленькая фантазия, которая лежит себе да отдыхает. Короче говоря, выдумка!

- Это... это... - проговорил Кристер, запинаясь.

- ...маленькая выдумка, которая лежит себе и кричит по-петушиному, - сказал человечек.

- Это Карлсон, который живет на крыше! - прошептала Гунилла.

- Конечно, а кто же еще! Уж не думаешь ли ты, что старая фру Густавсон, которой девяносто два года, незаметно пробралась сюда и разлеглась на полке?

Малыш просто зашелся от смеха - уж очень глупо выглядели растерянные Кристер и Гунилла.

- Они, наверное, онемели, - едва выговорил Малыш.

Одним прыжком Карлсон соскочил с полки. Он подошел к Гунилле и ущипнул ее за щеку:

- А это что за маленькая выдумка?

- Мы... - пробормотал Кристер.

- Ну, а тебя, наверно, зовут Август? - спросил Карлсон у Кристера.

- Меня зовут вовсе не Август, - ответил Кристер.

- Хорошо. Продолжим!.. - сказал Карлсон.

- Их зовут Гунилла и Кристер, - объяснил Малыш.

- Да, просто трудно поверить, до чего иногда не везет людям. Но теперь уж ничего не попишешь. А кроме того, не могут же всех звать Карлсонами!..

Карлсон огляделся, словно что-то ища, и поспешно объяснил:

- А теперь я был бы не прочь немного поразвлечься. Может, пошвыряем стулья из окна? Или затеем еще какую-нибудь игру в этом роде?

Малыш не считал, что это будет очень веселая игра. К тому же он твердо знал, что мама и папа не одобрят такой забавы.

- Ну, я вижу, вы трусы. Если вы будете такими нерешительными, у нас ничего не выйдет. Раз вам не нравится мое предложение, придумайте что-нибудь другое, а то я с вами не буду водиться. Я должен чем-нибудь позабавиться, - сказал Карлсон и обиженно надул губы.

- Погоди, мы сейчас что-нибудь придумаем! - умоляюще прошептал Малыш.

Но Карлсон, видимо, решил обидеться всерьез

- Вот возьму и улечу сейчас отсюда... - проворчал он.

Все трое понимали, какая это будет беда, если Карлсон улетит, и хором принялись уговаривать его остаться.

Карлсон с минуту сидел молча, продолжая дуться.

- Это, конечно, не наверняка, но я, пожалуй, смог бы остаться, если вот она, - и Карлсон показал своим пухлым пальчиком на Гуниллу, - погладит меня по голове и скажет: "Мой милый Карлсон".

Гунилла с радостью погладила его и ласково попросила:

- Миленький Карлсон, останься! Мы обязательно что-нибудь придумаем.

- Ну ладно, - сказал Карлсон, - я, пожалуй, останусь.

У детей вырвался вздох облегчения. Мама и папа Малыша обычно гуляли по вечерам. Вот и теперь мама крикнула из прихожей:

- Малыш! Кристер и Гунилла могут остаться у тебя до восьми часов, потом ты быстро ляжешь в постель. А когда мы вернемся, я зайду к тебе пожелать "спокойной ночи".

И дети услышали, как хлопнула входная дверь.

- А почему она не сказала, до какого часа я могу здесь остаться? - спросил Карлсон и выпятил нижнюю губу. - Если все ко мне так несправедливы, то я с вами не буду водиться.

- Ты можешь остаться здесь до скольких хочешь, - ответил Малыш.

Карлсон еще больше выпятил губу.

- А почему меня не выставят отсюда ровно в восемь, как всех? - сказал Карлсон обиженным тоном. - Нет, так я не играю!

- Хорошо, я попрошу маму, чтобы она отправила тебя домой в восемь часов, - пообещал Малыш. - Ну, а ты придумал, во что мы будем играть?

Дурное настроение Карлсона как рукой сняло.

- Мы будет играть в привидения и пугать людей. Вы даже не представляете себе, что я могу сделать с помощью одной небольшой простыни. Если бы все люди, которых я пугал до смерти, давали мне за это по пять эре, я мог бы купить целую гору шоколада. Ведь я лучшее в мире привидение! - сказал Карлсон, и глаза его весело заблестели.

Малыш, Кристер и Гунилла с радостью согласились играть в привидения. Но Малыш сказал:

- Вовсе не обязательно так ужасно пугать людей.

- Спокойствие, только спокойствие! - ответил Карлсон. - Не тебе учить лучшее в мире привидение, как должны вести себя привидения. Я только слегка попугаю всех до смерти, никто этого даже и не заметит. - Он подошел к кровати Малыша и взял простыню. - Материал подходящий, можно сделать вполне приличную одежду для привидения.

Карлсон достал из ящика письменного стола цветные мелки и нарисовал в одном углу простыни страшную рожу. Потом он взял ножницы и, прежде чем Малыш успел его остановить, быстро прорезал две дырки для глаз.

- Простыня - это пустяки, дело житейское. А привидение должно видеть, что происходит вокруг, иначе оно начнет блуждать и попадет в конце концов невесть куда.

Затем Карлсон закутался с головой в простыню, так что видны были только его маленькие пухлые ручки.

Хотя дети и знали, что это всего-навсего Карлсон, закутанный в простыню, они все же слегка испугались; а что касается Еффы, то он бешено залаял. Когда же Карлсон включил свой моторчик и принялся летать вокруг люстры - простыня на нем так и развевалась, - стало еще страшнее. Это было и вправду жуткое зрелище.

- Я небольшое привидение с мотором! - кричал он. - Дикое, но симпатичное!

Дети притихли и боязливо следили за его полетом. А Еффа просто надрывался от лая.

- Вообще говоря, - продолжал Карлсон, - я люблю, когда во время полета жужжит мотор, но, поскольку я привидение, следует, вероятно, включить глушитель. Вот так!

Он сделал несколько кругов совершенно бесшумно и стал еще больше похож на привидение.

Теперь дело было лишь за тем, чтобы найти, кого пугать.

- Может быть, мы отправимся на лестничную площадку? Кто-нибудь войдет в дом и испугается до смерти!

В это время зазвонил телефон, но Малыш решил не подходить. Пусть себе звонит!

Между тем Карлсон принялся громко вздыхать и стонать на разные лады.

- Грош цена тому привидению, которое не умеет как следует вздыхать и стонать, - пояснил он. - Это первое, чему учат юное привидение в привиденческой школе.

На все эти приготовления ушло немало времени. Когда они уже стояли перед входной дверью и собирались выйти на лестничную площадку, чтобы пугать прохожих, послышалось какое-то слабое царапанье. Малыш было подумал, что это мама и папа возвращаются домой. Но вдруг он увидел, как в щель ящика для писем кто-то просовывает стальную проволоку. И Малыш сразу понял, что к ним лезут воры. Он вспомнил, что на днях папа читал маме статью из газеты. Там говорилось, что в городе появилось очень много квартирных воров. Они сперва звонят по телефону. Убедившись, что дома никого нет, воры взламывают замок и выносят из квартиры все ценное.

Малыш страшно испугался, когда понял, что происходит. Кристер и Гунилла испугались не меньше. Кристер запер Еффу в комнате Малыша, чтобы он своим лаем не испортил игру в привидения, и теперь очень пожалел об этом. Один только Карлсон ничуть не испугался.

 

 

    Саби хæдзары сæр куыд февзæрд, уымæй йæ йæ ныййарджытæ æрмæстдæр дыккаг бон сихоры фынджы уæлхъус бафарстой.

   – Цары цы чысыл рудзынг ис, ууылты схызтæ? – бафарста йæ мад.

   – Чысыл рудзынджы сæр мæ нæ бахъуыд, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсонимæ стахтæн,– дзуапп радта Саби.

   Мад æмæ фыд кæрæдзимæ бакастысты.

   – Дарддæр ахæм уавæрæн быхсæн нал ис! – загъта мад.– Уыцы Карлсон мын бынтондæр мæ сæры зонд фæцæуын кæндзæн!

   – Лæппу, мæнмæ-ма ’рбайхъус, хæдзары сæр чи цæры, ахæм Карлсонæн уæвæн нæй æмæ йæ кой кæнын ныууадзын афон у.

   – «Уæвæн нæй!» – сфæзмыдта йæ Саби. – Абон нæ зонын, фæлæ ма знон уыди.

   Мад катайгæнæгау йæ сæр батылдта:

   – Тагъд каникултæ кæй райдайдзысты, уый цы хорз у! Хъæумæ нанамæ ацæудзынæ æмæ дæ уым Карлсон-хъыгдарæг нал уыдзæн.

   Сабийы æцæгæйдæр хъæумæ цæуын кæй бахъæудзæн, ууыл куы ахъуыды кодта, уæд фенкъард. Æнæхъæн дыууæ мæйы æнæ Карлсон цы ми кæндзæн! Нанаимæ йын, кæй зæгъын æй хъæуы, тынг хорз вæййы, йæ рæстæг хъæлдзæгæй арвиты, фæлæ Карлсон... Афтæмæй йæ фæстæмæ ’рбацæуынмæ хæдзары сæр куынæуал цæра, уæд та?

   Саби йæ рæмбыныкъæдзтæ стъолмæ сарæзта, йæ армытъæпæнтыл йæ сæр æруагъта æмæ хъуыдыты аныгъуылд. Афтæ йæм каст, цыма йын æнæ Карлсон йæ цард ад нал скæндзæн.

   – Рæмбыныкъæдзтæ стъолыл æвæрæн нæй, уый никуы фехъуыстай? – бафарста йæ Бетан.

   – Дæхицæн куы зонис! – дзуапп ын авæрдта Саби.

   – Дæ рæмбыныкъæдзтæ стъолæй айс,– загъта мад. – Къабуска дын æрæвæрон?

   – Нæ мæ хъæуы къабуска, фæлтау æххормагæй баддзынæн!

   – Кæс-ма уымæ Хуыцауы тыххæй! – арф ныуулæфыд фыд. – «Бузныг, нæ мæ хъæуы» зæгъыны бæсты цытæ дзуры!

   «Æмхуызонæй дæр мыл бустæ кæнынмæ цы фесты, уый бæрæг нæй?! Афтæмæй та мæ фондзыссæдз мин милуаны аргъ лæппу рахуыдтой», – ахъуыды кодта Саби, фæлæ дзургæ ницы скодта.

   – Нæ мæ хъæуы къабуска, фæлтау æххормагæй баддзынæн, зæгъгæ, куы зæгъон, уæд уый «бузныг» зæгъынæй уæлдай кæй нæу, уый не ’мбарут?

   – Æгъдауыл хæст адæмæй афтæ ничи зæгъдзæн, – загъта фыд. – Æви ды æгъдауджын уæвынмæ нал тырныс?

   – Мæн фæнды дæу хуызæн суæвын,– дзуапп радта Саби.

   Мад, Боссе æмæ Бетан ныххудтысты.

   Цæуыл ныххудтысты, уый Саби нæ бамбæрста. Цæмæдæр гæсгæ йæм афтæ фæкаст, цыма фыдыл худынц æмæ рамæсты.

   – Æцæгæй мæ фæнды, папæ, дæу хуызæн уæвын. Мæнæй хуыздæр папæ никæмæн ис, – загъта фыдмæ бакæсгæйæ Саби.

   – Бузныг, мæ гыццыл лæппу,– загъта фыд. – Æцæгæй дæ нæ хъæуы къабуска?

   – Уый бахæрыны бæсты æз сыдæй амæлыныл сразы уыдзынæн.

   – Цæмæн афтæ зæгъыс? Къабуска адæймагæн тынг пайда у,– æнæбон улæфт скæнгæйæ загъта мад.

   – Чи зоны,– загъта Саби. – Æз уый раджы бафиппайдтон: хæринаг цас æнаддæр вæййы, уыйас йæ пайда фылдæр у. Æппæт витаминтæ дæр тæккæ æнаддæр хæринæгты цæмæн сты, уый мæм диссаг кæсы.

   – Витаминтæ шоколад æмæ чъиуы дæр хъуамæ уаиккой,– йæ ныхас баппæрста Боссе æмæ Бетанмæ йæ цæст æрныкъуылдта.

   – Фæстаг рæстæджы дæ уымæй зондджындæр ныхас нæма фехъуыстон,– дзуапп ын авæрдта Саби.

   Фæсхæрд Саби йæхи уатмæ ацыд æмæ, Карлсон кæд æрбатæхдзæн, уымæ æнхъæлмæ кæсын райдыдта. Хъæумæ куы ацæудзæн, уымæ бирæ нал баззад æмæ Карлсонимæ хъуамæ, куыд амал ис, афтæ арæхдæр æмбæла. Карлсон, æвæццæгæн, æмбæрста, Саби йæм куыд тынг æнхъæлмæ кæсы, уый. Куыддæр рудзынгæй йæ сæр радардта, афтæ Карлсоны ауыдта.

   – Тæвд нал кæныс? – бафарста йæ Саби.

   – Æз? Тæвд? Æз тæвд никуы фæкæнын. Уæд мæхи фæтæрсын кодтон, æндæр мæм тæвд æппындæр нæ уыд.

   – Дæхи фæтæрсын кодтай, зæгъыс? – дисхуызæй бафарста Саби.

   – Мæхи фæтæрсын кодтон, цæ-мæй дæу фæтæрсын кæнон, уый тыххæй,– хъæлдзæгæй дзуапп радта Карлсон æмæ ныххудти.– Базон-базон, дунейы æппæты хуыздæр мысæгой чи у?

   Карлсон иу минут дæр нæма ’рлæууыд. Уаты къуымты мамазила кодта. Цыдæриддæр-иу уыдта, уый сгарынмæ-иу фæци. Стъоллæгъзтæ-иу фегом кодта, фæстæмæ-иу сæ ахгæдта. Цыбыр дзырдæй, кæм цы ’вæрд уыд, уымæ цымыдисæй каст.

   – Абон саг-сырды хуызæн дæн, тæвд дæр мæм нæй. Æрмæст мæ мæхи иучысыл истæуыл аирхæфсын хъæуы.

   Саби дæр разы уыд йæхи аирхæфсыныл, фæлæ йæ уый размæ фæндыди йæ мад æмæ фыд, стæй Боссе æмæ Бетаны æппынфæстаг Карлсонимæ базонгæ кæнын, цæмæй, Карлсон æцæгæйдæр кæй ис, ууыл баууæндыдаиккой.

   – Иучысыл-ма мæм банхъæлмæ кæс,– тыхстхуызæй сдзырдта Саби,– æз ныртæккæ фездæхдзынæн.– Æмæ хæрæндонмæ азгъордта.

   Боссе æмæ Бетаны уым куынæуал баййæфта, уæд фенкъард, фæлæ мад æмæ фыды пецы фарсмæ бадгæ куы ауыдта, уæд ын иуцасдæр фенцондæр æмæ сын афтæ:

   – Мамæ, папæ, цомут-ма тагъддæр мæ уатмæ!

   Карлсон уым ис, уый сын нæма хъæр кодта: йемæ æнæнхъæлæджы куы фембæлдаиккой, афтæ йæ фæндыд.

   – Фæлтау уал ды махимæ абад,– загъта йын мад.

   Фæлæ йын Саби йæ ныхæстæ ницæмæ ’рдардта æмæ йын йæ къухыл ахæцыд:

   – Сымах хъуамæ æнæмæнг мæнмæ ’рбацæуат. Цыдæр уын равдисдзынæн...

   Сабийы бирæ лæгъстæ кæнын нал бахъуыд: мад æмæ фыд йемæ цæуыныл сразы сты. Саби фырцинæй йæ дуар фегом кодта. Хъуамæ йæ ныййарджыты базонгæ кодтаид Карлсонимæ.

   Саби уаты куы никæйуал æрбаййæфта, уæд фæуыргъуыйау. Скæуынмæ йæ бирæ нал хъуыд. Йæ бинонты æмхуызонæй Карлсонимæ базонгæ кæнынмæ куы хъавыди, уæды хуызæн та ныр дæр йæ уат афтид разынд.

   – А-ма, цы нын равдисынмæ хъавыс? – бафарста йæ фыд.

   – Ахæм диссагæй дæр дзы ницы ис... – багуым-гуым кодта Саби.

   Йæ амондæн уыцы уысм райхъуыст телефоны дзæнгæрæг. Фыд телефонæй дзурынмæ фæраст, мад та, уæларт цы хæринæгтæ фæуагъта, уыдонмæ атагъд кодта æмæ йæ дзуапп дæттыны сæр нал бахъуыд.

   Саби иунæгæй куы аззад, уæд рудзынджы тæрхæгыл æрбадти. Карлсонмæ афтæ тынг смæсты, æмæ сфæнд кодта, куыддæр ма æрбатæха, афтæ йын алывыд акалын.

   Фæлæ цæмæдæр гæсгæ нал æрбатахт. Уыйхыгъд скъаппы дуар байгом æмæ дзы разынди Карлсоны сæр.

   Саби, фырдиссагæй цы акодтаид, уый нал зыдта:

   – Ме скъаппы та цы куыстай?

   – Къуыртты бадтæн, зæгъгæ, дын куы зæгъон, уæд фæрæдидзынæн, мæ тæригъæдтыл сагъæс кодтон куы зæгъон, уæд дæр. Тæрхæгыл мæхи ауагътон æмæ мæ фæллад уагътон, зæгъгæ, куы зæгъон, уæд нæ фæрæдидзынæн, уымæн æмæ уый уыдзæн æцæгдзинад! – загъта Карлсон æмæ йæ мидбылты хин худт бакодта.

   Сабийæ, чысыл раздæр Карлсонмæ мæстæй тъæппытæ кæй хауд, уый æрбайрох. Карлсон кæй фæзынд, уый йын афтæ æхсызгон уыд, æмæ фырцинæй цы фæуыдаид, уый нал зыдта.

   – Æмбæхсынджыты хъазынæн ацы скъаппæй хуыздæр зын æрхъуыдыгæнæн у,– загъта Карлсон,– Нæ фæлæ-ма æмбæхсынджытæй ахъазæм. Æз æрдæбоны хуызæн мæхи тæрхæгыл ауадздзынæн, ды та мæ агургæ кæндзынæ.

   Карлсон, Саби цы зæгъдзæн, уымæ дæр нал банхъæлмæ каст, фæлæ уайтагъд скъаппы фæмидæг. Саби йын йæ уынæр хъуыста. Æвæццæгæн, уæллаг тæрхæгмæ хызти.

   – Ссар-ма мæ! – рахъæр кодта Карлсон.

   Саби скъаппы дуар фегом кодта æмæ, кæй зæгъын æй хъæуы, уайтагъддæр Карлсоны тæрхæгыл хуысгæ ауыдта.

   – Ницæййаг чи у, уый! – ныхъхъæр кодта Карлсон.– Æваст скъаппы дуар гом кæнынмæ цы фæдæ? Раздæр уал мæ сынтæджы бын федтаис, уый фæстæ фыссæн стъолы фæстæ кæнæ æндæр искæцы ран. Кæд ахæм дæ, уæд æз демæ нал хъазын! Бынтон ницæййаг чи у, уый!

   Уыцы заман фæцыд æрбацæуæн дуары дзæнгæрæджы хъæр. Æдде æрбайхъуыст Сабийы мады хъæлæс:

   – Саби, Кристер æмæ дæм Гуниллæ ’рбацыдысты.

   Уыцы ныхæстæ фехъусгæйæ Карлсон фæхъæлдзæгдæр.

   – Ныртæккæ сын, цы хъæуы, уый бакæндзыстæм,– Сабийы хъусы бадзырдта Карлсон. – Скъаппы дуар-ма мыл æнгомдæр æрбахгæн...

   Саби куыддæр скъаппы дуар ахгæдта, афтæ уатмæ æрбахызтысты Гуниллæ æмæ Кристер. Уыдон дæр, Саби кæм цард, уыцы уынджы цардысты, стæй иу къласы ахуыр кодтой. Гуниллæ Сабийы зæрдæмæ тынг цыд æмæ-иу дзы йæ мадæн æдзухдæр æппæлгæ кодта. Саби Кристеры дæр уарзта. Кæддæр ын йæ ных кæй акъуызыр кодта, уый ма дзы рох дæр фæци. Раст зæгъын хъæуы, уый фæстæ дæр сæ хыл кæнын нæ ныууагътой, фæлæ та-иу уайтагъд балымæн сты. Уæвгæ Саби, сæ сыхы лæппутæй кæимæ нæ хыл кодта, ахæм бирæ нæ уыди. Фæлæ Гуниллæйы никуы ныццавта.

   – Гуниллæимæ куыд никуы фæхыл дæ, уый мæм диссаг кæсы,– загъта иуахæмы Сабийы мад.

   – Уый ахæм хорз чызг у, æмæ йæм къух сисыны сæр никуы бахъуыд,– дзуапп радта Саби.

   Фæлæ-иу Саби Гуниллæмæ дæр хатгай смæсты. Зæгъæм, знон æртæйæ скъолайæ куы сцæйцыдысты, уæд сын Саби Карлсоны хабæрттæ кодта æмæ йын Гуниллæ йæ хъæлæсыдзаг ныххудгæйæ загъта, цы дзурыс, уыдон, дам, иууылдæр æрымысæггаг хабæрттæ сты. Кристер дæр йæ фарс рахæцыд æмæ та йæ Саби ныццавта. Кристер ын нæ ныббарста æмæ йыл дур фехста.

   Ныр æм, цыма æппындæр ницы ’рцыд, уый хуызæн уазæгуаты æрбацыдысты. Кристер ма суанг йæ къæбыла Еффæйы дæр йемæ ’рбакодта. Еффæйы уынд ын афтæ æхсызгон уыд, æмæ ма дзы Карлсон рох дæр фæци.  «Зæххыл куыдзæй хуыздæр ницы ис»,– ахъуыды кодта Саби. Еффæ гæппытæ кодта, рæйдта. Саби-иу æй рацахста, йæ арм ыл-иу æруагъта. Кристер лæууыди æмæ касти, Саби Еффæимæ куыд хъазы, уымæ. Уадз æмæ йыл цинтæ кæна, исгæ йын æй, мыййаг, куы нæ бакæндзæн.

   Саби Еффæимæ йæ тæккæ хъаз-гæйæ куы уыд, уæд æй æваст Гуниллæ хинхудт бакæнгæйæ афарста:

   – Кæм и, хæдзары сæр чи цæры, дæ уыцы Карлсон? Афтæ ’нхъæлдтам, ам æй æрбаййафдзыстæм.

   Саби нырма ныр фæхъуыды кодта, Карлсон скъаппы тæрхæгыл кæй хуыссы, уый, фæлæ, Карлсон ацы хатт цы ’рхъуыды кодта, уый нæ зыдта æмæ Кристер æмæ Гуниллæйæн ницы схъæр кодта.

   – Гуниллæ, дæумæ афтæ кæсы, æмæ æз, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсоны мысгæ æркодтон? Знон мын афтæ нæ загътай?..

   – Æз дын абон дæр зæгъын: хæдзары сæр чи цæры, иу ахæм Карлсон дæр нæй,– æмæ та йæ хъæлæсыдзаг ныккæл-кæл кодта.

   – Æмæ куы уа, уæд та? – хинхудт бакæнгæйæ бафарста Саби.

   – Æз дæр дын æй зæгъын: нæй! – быцæуы йæхи фæтъыста Кристер.

   – Ис! – хъæрдæрæй загъта Саби.

   Дарддæры быцæу ныхæсты бар бакæна æви та къухæй бавнала, ууыл кæронмæ хъуыды дæр нæма акодта, афтæ скъаппæй райхъуыст уасæджы уасын:

   – Хъи-хъыри-хъу!

   – Уый та цы у? – хæрдмæ фæхауд Гуниллæ æмæ йæ дзых хæлиуæй аззад.

   – Хъи-хъыри-хъу! – ногæй та райхъуыст, уасджытæ куыддæриддæр фæуасынц, ахæм хъæлæс.

   – Де скъаппы уасджытæ дарын райдыдтай? – дисхуызæй йæ бафарста Кристер.

   Еффæ схъырныдта æмæ скъапмæ æнæуынон цæстæй бакаст.

   Саби йæ хъæлæсыдзаг ныххудти. Цыдæр сдзурынмæ хъавыд, фæлæ йæ дзыхы дзырд нал бадт.

   – Хъи-хъыри-хъу! – райхъуыст æртыккаг хатт.

   – Æз ныртæккæ скъапп байгом кæндзынæн æмæ базондзынæн, цы дзы ис, уый,– загъта Гуниллæ æмæ дуар фегом кодта.

   Кристер дæр йæ фарсмæ алæууыд æмæ скъапмæ бакаст. Раздæр дзы, цы дзаумæттæ ауыгъд уыд, уыдон йеддæмæ ницы федтой, фæлæ уæллаг тæрхæгæй кæл-кæл куы райхъуыст, уæд Кристер æмæ Гуниллæ хæрдмæ скастысты æмæ тæрхæгыл ауыдтой дæлæмæдзыд тыппыртæ лæджы. Уый йæ фарсыл хуыссыди, йæ армытъæпæн йæ сæрмæ сбыцæу кæнгæйæ. Уыдис ын хъæлдзæг æнгас, йæ цъæх цæстытæ æрттывдтытæ калдтой.

   Кристер æмæ Гуниллæ йæм цымыдисæй кастысты, фæлæ сæ бон иу ныхас скæнын дæр нæ уыд, æрмæст Еффæ фыццагау йæ хъырнынæй не ’нцад.

   Гуниллæ дзурынхъом куы фæци, уæд бафарста:

   – Ды чи дæ?

   – Дæлæмæ дæр, уæлæмæ дæр чысыл хиндзинад,– дзуапп радта дæлæмæдзыд æнахуыр лæг æмæ йæ галиу къах батылдта.– Чысыл хиндзинад йæ зæрдæйы дзæбæхæн хуыссы æмæ йæ фæллад уадзы. Цыбырдæрæй зæгъгæйæ та – цæстылуайæн.

   – Уый у... уый у... – дарддæр йæ дзыхы ныхас нал бадт Кристерæн.

   – ...чысыл æрымысæггаг хабар,– аххуыс ын кодта дæлæмæдзыд лæг. – Уый йæ зæрдæйы дзæбæхæн хуыссы æмæ уасæджы уаст кæны.

   – Уый у, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон,– хъусы дзурæгау бакодта Гуниллæ.

   – Кæй зæгъын æй хъæуы. Æндæр хъуамæ чи уа? Æви дæумæ гæсгæ, дыууадæс æмæ цыппарыссæдзаздзыд зæронд ус Густавсон ардæм сусæгæй æрбацыд æмæ тæрхæгыл йæхи ауагъта?

   Саби худæгæй артæндихтæ кодта. Кристер æмæ Гуниллæйы ахæм уавæры фенынмæ рагæй бæллыд.

   – Æнхъæлдæн æмæ дзурын нал зонут,– йæ худын тыххæй уромгæйæ загъта Саби.

   Карлсон тæрхæгæй рагæпп ласта æмæ Гуниллæйы рус нылхыскъ кодта.

   – Уый хиндзинад у?

   – Мах... – цыдæр сцæйдзурынмæ хъавыд Кристер.

   – Дæуæн дæ ном Август хуыйны? – бафарста Карлсон Кристеры.

   – Цæмæн хъуамæ хуыйнон Август? – фарстæн фарстæй дзуапп радта Кристер.

   – Омæ хорз. Дарддæр нæ ныхас кæнæм!.. – загъта Карлсон.

   – Уыдонæн сæ нæмттæ сты Гуниллæ æмæ Кристер,– бамбарын кодта Саби.

   – Тынг зын бауырнæн у, хатгай иуæй-иуты хъуыддаг куыннæ
ацæуы, уый. Фæлæ ма дзы ныр цы рауайдзæн? Уæвгæ адæмæн се ’ппæты Карлсонтæ дæр куыд хондзынæ?..

   Карлсон, цыма цыдæр агуырдта, уый хуызæн йæ алыфарс акæстытæ кодта æмæ загъта:

   – Ныр æз мæхи истæуылты аирхæфсин. Уæд та бандæттæ рудзынгæй æппарынмæ февналиккам? Кæнæ æндæр ахæм исты хъазт æрхъуыды кæнæм.

   Сабимæ ахæм хъазт хорз нæ фæкаст. Стæй йæ фидарæй уырныдта, ахæм хъазт йæ мад æмæ фыды зæрдæмæ дæр кæй нæ фæцæудзæн.

   – Куыд кæсын, афтæмæй сымах тæппудтæ стут. Ахæм æнæныфс куы уат, уæд нæ хъуыддæгтæй ницы рауайдзæн. Кæд мемæ разы не стут, уæд та уæхæдæг исты æрхъуыды кæнут, кæннод мæнæн сымахимæ иумæйагæй ницы ис. Æз хъуамæ мæхи истæуыл аирхæфсон,– загъта Карлсон æмæ йæ былтæ тæргай цъупп фесты.

   – Чысыл фæлæуу, ныртæккæ исты æрхъуыды кæндзыстæм! – лæгъстæгæнæгау загъта Саби.

   Фæлæ Карлсон æцæгæй фæтæргай уæвынмæ хъавыд.

   – Æз афтæ бакæндзынæн, æмæ ныртæккæ ардыгæй атæхдзынæн... – бахъуыр-хъуыр кодта Карлсон.

   Карлсон куы атахтаид, уый æртæйæ иуы дæр нæ фæндыд æмæ йын лæгъстæ кæнынмæ фесты.

   Карлсон иуцасдæр хъусæй лæууыд, фæлæ йæ маст тынгдæр йеддæмæ къаддæр нæ кодта.

   – Чи зоны, ма атæхон,– загъта Карлсон.– Уый тыххæй та мын хъуамæ ацы чызг,– æмæ йæ тыппыр æнгуылдзæй Гуниллæмæ ацамыдта,– йæ армытъæпæнæй мæ сæр æрфасгæйæ зæгъа: «Мæ зынаргъ Карлсон».

   Гуниллæ йын æхсыгонæй йæ сæр æрфаста æмæ йын фæлмæн хъæлæсæй загъта:

   – Зынаргъ Карлсон, макуыдæм атæх! Мах æнæмæнг исты æрхъуыды кæндзыстæм.

   – Гъемæ хорз,– загъта Карлсон,– баззайдзынæн.

   Сывæллæттæ æхсызгонæн сулæфыдысты.

   Сабийы мад æмæ фыд-иу арæхдæр тезгъо кодтой изæрыгæтты. Мæнæ та ныр дæр Сабийы мад тыргътæй æрбадзырдта:

   – Саби! Кристер æмæ Гуниллæимæ аст сахатæй фæстæдæрмæ ма баззай. Сæхимæ куы ацæуой, уæд-иу схуысс. Куы ’рбаздæхæм, уæд ма дæм æз «хæрзæхсæв» зæгъынмæ æрбауайдзынæн.

   Сывæллæтты хъустыл ауад дуары гуыпп.

   – Мæнæн ам кæдмæ баззайын æмбæлы, уый цæуыннæ загъта? – бафарста Карлсон æмæ йæ бинаг был тæргай зылын фæци. – Кæд мæм ахæм цæстæй кæсут, уæд мын сымахимæ иумæйагæй ницы ис.

   – Дæуæн ам, кæдмæ дæ фæнды, уæдмæ уæвыны бар ис,– загъта Саби.

   Карлсоны цæсгом ноджы тынгдæр тæргайхуыз фæци.

   – Мæн дæр, куыддæр аст сахаты суа, афтæ иннæты хуызæн цæуыннæ хъуамæ феддæдуар кæнат? Нæ, æз сымахимæ хъазынвæнд нал кæнын.

   – Омæ хорз, æз мæ мадæн зæгъдзынæн, цæмæй дæ уæхимæ аст сахатыл арвита,– загъта Саби.– Æмæ цавæр хъазтæй хъаздзыстæм, уый æрхъуыды кодтай?

   Карлсоны маст æрбайсæфт.

   – Мах исты диссаджы цæстылуайæнтæ æрхъуыды кæндзыстæм æмæ дзы адæмы тæрсын кæндзыстæм. Мæнæн хуымæтæджы гобанæмбæрзæнæй цы саразын мæ бон у, уый зонут? Æз йæ уд кæмæн ауайын кодтон, уыдонæй мын алчидæр фондз эрейы куы лæвæрдтаид, уæд дзы цы шоколадтæ балхæдтаин, уыдонæй хохы йас кæри рауадаид, – загъта Карлсон æмæ йæ цæстытæ сæрттывтой.

   Саби, Кристер æмæ Гуниллæ сразы сты цæстылуайынтæй ахъазыныл, фæлæ ма Саби загъта:

   – Æрмæст адæмы тынг тæрсын кæнын нæ хъæуы.

   – Сабыр дæ хос, ам тагъдгæнæн нæй, – дзуапп ын радта Карлсон. – Зæххыл æппæты хуыздæр цæстылуайынгæнæджы ахуыр кæнын дæумæ нæ кæсы. Æз адæмы афтæ фæтæрсын кæндзынæн, æмæ йæ æмбаргæ дæр нæ бакæндзысты. – Карлсон Сабийы сынтæджы цурмæ бацыд æмæ йын йæ гобанæмбæрзæн райста. – Зæрдæмæдзæугæ хъуымацæй хуыд у: цæстылуайынгæнæджы дзаума дзы рауайдзæн.

   Карлсон стъоллагъзæй хуызджын мелтæ систа æмæ гобанæмбæрзæны иу къуымы скодта адæймаджы тæрсынгæнæн цæсгом. Уый фæстæ хæсгард райста æмæ, Саби йæ ныхмæ сдзурын дæр ницыма бафæрæзта, афтæ дзы дыууæ хуынчъы цæстытæн слыг кодта.

   – Гобанæмбæрзæнтæй фылдæр та цы ис! Хъуамæ цæстылуайынгæнæг алцыдæр уына, кæннод куырмæджы цæугæйæ кæдæм бахаудзæн, уый бæрæг нæй.

   Уый фæстæ йæхи гобанæмбæрзæны стыхта, зындысты ма æрмæстдæр йæ пух къухтæ.

   Кæд Карлсон хуымæтæджы гобанæмбæрзæны тыхт йеддæмæ кæй ницы уыд, уый сывæллæттæ зыдтой, уæддæр дзы фæтæрсæгау кодтой. Еффæйыл та рæйын бахæцыд. Фæлæ Карлсон люстрæйы алыфарс зилдух кæнын куы райдыдта æмæ йæ гобанæмбæрзæн куы ныппака, тарсты хуызæн тарст та уæд фæкодтой. Æмæ æцæгæйдæр, уымæ кæсгæйæ сæрыхъуынтæ арц бадтысты.

   – Æз дæн чысыл цæстылуайæн моторимæ! – хъæр кодта Карлсон.– Кæд цæстылуайæн дæн, уæддæр зæрдæмæ цæуын.

   Сывæллæттæ ныссабыр сты æмæ тарстхуызæй кастысты Карлсоны тахтмæ. Еффæ та йæхи рæйынæй мардта.

   – Æргом дзургæйæ, – дзырдта дарддæр Карлсон,– тæхгæйæ мотор тыр-тыр куы фæкæны, уæд уый мæ зæрдæмæ цæуы, фæлæ æз цæстылуайæн кæй дæн, уымæ гæсгæ, цæмæй уынæр мауал хъуыса, афтæ бакæндзынæн. Кæсут-ма.

   Цалдæр зылды æнæуынæрæй æркодта æмæ цæстылуайæны хуызæн ноджы тынгдæр фæцис.

   Каст ма уыдис, кæй фæтæрсын кæной, уый ссарынмæ.

   – Уæд та кæртмæ нæхи айсиккам? Хæдзармæ чи ’рбацæйцæуа, уымæн-иу йæ уд ауайын кæндзыс-тæм.

   Уыцы рæстæг райхъуыст телефоны дзæнгæрæг. Саби хæтæл сисынмæ нæ хъавыд. Уадз æмæ дзæнгæрæг кæна.

   Карлсон хъæрæй улæфын æмæ хъæрзын райдыдта.

   – Куыд æмбæлы, афтæ улæфын æмæ хъæрзын чи нæ зоны, ахæм цæстылуайынгæнæн дыууæ сау капеччы йаргъ нæу,– бамбарын кодта Карлсон. – Цæстылуайынгæнджыты скъоламæ чи бацæуы, уыдоны æппæты фыццаг афтæ улæфын æмæ хъæрзын сахуыр кæнынц.

   Цалынмæ уыцы ныхæстæ кодтой, уæдмæ рацыд дзæвгар рæстæг. Къæсæргæронмæ куы рахызтысты æмæ асинтыл тæрсын кæнын райдайынмæ куы хъавыдысты, уæд сæ хъустыл ауад цыдæр хыртт-хыртт. Саби йæ мад æмæ фыдæн тезгъо кæнынæй æрбаздæхын æнхъæл уыд. Фæлæ æваст ауыдта, посты лагъзы хуынчъы чидæр тел тъыссыныл куыд архайдта, уый. Сабийæн ма цы бамбарын хъуыд, къæрныхтæ сæм бабырынмæ кæй хъавынц. Йæ зæрдыл æрбалæууыд, йæ мадæн йæ фыд газеты цы статья каст, уый. Уым куыд фыстой, афтæмæй горæты фæзындис бирæ фатеркъахджытæ. Уыдон раздæр телефонæй æрбадзурынц. Хæдзары ничи ис, уый куы базонынц, уæд гуыдыр асæттынц æмæ, фатеры цыдæриддæр зынаргъ дзаумайæ ссарынц, уый ахæссынц.

   Сабийæн фыртæссæй йæ хуыз фæцыд. Кристер æмæ Гуниллæ къаддæр нæ фæтарстысты. Цæмæй сæ йæ рæйдæй адæмы тæрсын кæнынмæ ма хъыгдардтаид, уый тыххæй Кристер Еффæйыл Сабийы уаты дуар кæй сæхгæдта, ууыл фæфæсмон кодта. Æрмæстдæр Карлсон нæ фæтарст.

  


 

- Спокойствие, только спокойствие! - прошептал он. - Для такого случая привидение - незаменимая вещь. Давайте тихонько пойдем в столовую - наверно, там твой отец хранит золотые слитки и бриллианты.

Карлсон, Малыш, Гунилла и Кристер на цыпочках пробрались в столовую и, стараясь не шуметь, спрятались за мебелью, кто где. Карлсон залез в красивый старинный буфет - там у мамы лежали скатерти и салфетки - и кое-как прикрыл за собой дверцу. Плотно закрыть он ее не успел, потому что как раз в этот момент в столовую крадучись вошли воры. Малыш, который лежал под диваном у камина, осторожно высунулся и посмотрел: посреди комнаты стояли двое парней весьма мерзкого вида. И представьте себе, это были Филле и Рулле!

- Теперь надо узнать, где у них лежат деньги, - сказал Филле хриплым шепотом.

- Ясное дело, здесь, - отозвался Рулле, указывая на старинный секретер со множеством ящиков. Малыш знал, что в одном из этих ящиков мама держала деньги на хозяйство, а в другом хранил красивые драгоценные кольца и брошки, которые е: подарила бабушка, и папины золотые медали, полученные им в награду за меткую стрельбу. "Как будет ужасно, если все это унесут воры", - подумал Малыш.

- Поищи-ка здесь, - сказал Филле, - а я пойду на кухню, посмотрю, нет ли там серебряных ложек и вилок.

Филле исчез, а Рулле начал выдвигать ящики секретера, и вдруг он прямо свистнул от восторга. "Наверно, нашел деньги", - подумал Малыш. Рулле выдвинул другой ящик и снова свистнул - он увидел кольца и брошки.

Но больше он уже не свистел, потому что в это мгновение распахнулись дверцы буфета и оттуда, издавая страшные стоны, выпорхнуло привидение. Когда Рулле обернулся и увидел, он хрюкнул от ужаса и уронил на пол деньги, кольца, брошки и все остальное. Привидение порхало вокруг него, стонало и вздыхало; потом оно вдруг устремилось на кухню. Секунду спустя в столовую ворвался Филле. Он был бледен как полотно.

- Прулле, там ривидение! - завопил он. Он хотел крикнуть: "Рулле, там привидение! ", но от страха у него заплетался язык, и получилось: "Прулле, там ривидение!"

Да и немудрено было испугаться! Следом за ним в комнату влетело привидение и принялось так жутко вздыхать и стонать, что просто дух захватывало.

Рулле и Филле бросились к двери, а привидение вилось вокруг них. Не помня себя от страха, они выскочили в прихожую, а оттуда на лестничную площадку. Привидение преследовало их по пятам, гнало вниз по лестнице и выкрикивало время от времени глухим, страшным голосом:

- Спокойствие, только спокойствие! Сейчас я вас настигну, и тут-то вам будет весело!

Но потом привидение устало и вернулось в столовую. Малыш собрал с пола деньги, кольца, брошки и положил все это обратно в секретер. А Гунилла и Кристер подобрали все вилки и ложки, которые уронил Филле, когда он метался между кухней и столовой.

- Лучшее в мире привидение - это Карлсон, который живет на крыше, - сказало привидение и сняло с себя простыню.

Дети смеялись; они были счастливы. А Карлсон добавил:

- Ничто не может сравниться с привидением, когда надо пугать воров. Если бы люди это знали, то непременно привязали бы по маленькому злобному привидению к каждой кассе в городе.

Малыш прыгал от радости, что все обернулось так хорошо.

- Люди настолько глупы, что верят в привидения. Просто смешно! - воскликнул он. - Папа говорит, что вообще ничего сверхъестественного не существует. - И Малыш, как бы в подтверждение этих слов, кивнул головой. - Дураки эти воры - они подумали, что из буфета вылетело привидение! А на самом деле это был просто Карлсон, который живет на крыше. Ничего сверхъестественного!

 

 

 – Сабыр уæ хос, ам тагъд кæнын нæ хъæуы! – хъусы дзурæгау загъта Карлсон.– Ахæм заман цæстылуайынгæнæгæн æмбал нæй. Афтæ бакæнæм, æмæ æнæуынæрæй уæ хæрæндонмæ бацæуæм. Мæнмæ куыд кæсы, афтæмæй уым дæ фыд æмбæхсы уæ сызгъæринтæ æмæ алмаситæ.

   Карлсон, Саби, Гуниллæ æмæ Кристер сæ къахфындзыл хæрæндонмæ бахъуызыдысты æмæ чи кæм амбæхст, чи – кæм. Карлсон бабырыд рагон рæсугъд буфетмæ. Уым æфснайдæй лæууыдысты стъолæмбæрзæнтæ æмæ къухсæрфæнтæ. Йæ фæстæ дуар мæнг æхгæд æрбакодта. Дзæбæх æрбахгæнын æй йæ бон нал баци, уымæн æмæ уыцы рæстæг хæрæндонмæ хъуызгæ æрбацыдысты давджытæ. Саби амбæхст диваны бын æмæ йæ сæр куы радардта, уæд уаты астæу лæугæ ауыдта дыууæ лæппуйы æнаккаг цæсгæмттæ. Уыдон кæд уыдысты Филле æмæ Рулле.

   – Ныр ссарын хъæуы, се ’хцатæ кæм сты, уый,– загъта фæсус хъæлæсæй Филле.

   – Ныхас дæр ыл нæй, ам æвæрд кæй сты, ууыл,– загъта Рулле, – бирæ асыччытæ кæм уыд, уыцы къамодмæ ацамонгæйæ.

   Саби зыдта, уыцы асыччытæй иуы йæ мад æхца кæй дардта, иннæйы та сæ хæзнатæ æфснайд кæй уыдысты: рæсугъд къухдарæнтæ æмæ хæрдоджытæ – нанайы лæвæрттæ, стæй йæ фыд, рæстдзæвин топпæйæхсæг кæй уыд, уый тыххæй цы сызгъæрин майдантæ фæиста, уыдон. «Æвзæр уыдзæн, уыдон иууылдæр къæрныхтæ куы ахæссой, уæд»,– ахъуыды кодта Саби.

   – Мæнæ-ма сæ ам фен,– загъта Филле,– æз та цæлгæнæн абæрæг кæнон, кæд дзы, мыййаг, æвзист уидгуытæ æмæ вилкæтæ ис.

   Филле уайтагъд фæцыдæр, Рулле та радыгай къамоды асыччыты джигул кæнынмæ февнæлдта. Æваст йæ цинæвдисæг æхситт райхъуыст.

   «Æвæццæгæн, æхцатæ ссардта»,– ахъуыды кодта Саби.

   Рулле раласта иннæ лагъз æмæ та ныхситт кодта: ауыдта къухдарæнтæ æмæ хæрдоджытæ.

   Фæлæ уый фæстæ йе ’хситт нал райхъуыст, уымæн æмæ уыцы уысм буфеты дуæрттæ байгом сты æмæ уырдыгæй æнахуыр хъæрзт кæнгæйæ ратахт цæстылуайæн. Рулле фæстæмæ куы фæзылд æмæ цæстылуайæны куы ауыдта, уæд фыртæссæй, охх, зæгъгæ, фæкодта æмæ зæхмæ ’рхаудысты, йæ къухы цыдæриддæр уыди, уыдон: æхцатæ, къухдарæнтæ, хæрдоджытæ. Цæстылуайæн йæ алыфарс хъæрзгæ æмæ арф улæфтытæгæнгæ ратæхбатæх кодта, стæй æваст цæлгæнæны фæмидæг. Иу уысмы фæстæ, йæ цæсгом цикъæйау фæлурс, афтæмæй хæрæндонмæ æрбатахт Филле.

   – Прулле, уым цæстылуайæн ис! – нырдиаг кодта уый.

   Йæ зæрды уыд, Рулле, уым цæстылуайæн ис, зæгъгæ, зæгъын, фæлæ фыртæссæй йæ дзыхы дзырд нал бадт.

   Æмæ фæтæрсын дæр диссаг нæ уыд. Йæ фæстæ уатмæ æрбатахт цæстылуайæн æмæ та хъæрæй улæфын æмæ хъæрзын райдыдта. Уымæ кæсгæйæ æмæ хъусгæйæ адæймаджы сæрра уæвынмæ бирæ нал хъуыд.

   Рулле æмæ Филле лидзынмæ фесты. Цæстылуайæн та сæ алыфæрсты зылди. Къæрныхтæ сæ уд сæ къухы хæсгæ тыргътæм ратахтысты. Цæстылуайæн сæ фæстæ гурæй-гурмæ тахт, йæ разæй сæ асинтыл дæлæмæ сырдта. Рæстæгæй-рæстæгмæ-иу фæсус, фæлæ тасуадзæг хъæлæсæй сдзырдта:

   – Сабыр уæ хос, тагъд ма кæнут! Ныртæккæ уæ баййафдзынæн æмæ уын цы хъæуы, уый бакæндзынæн.

   Фæстагмæ цæстылуайæн бафæллад æмæ хæрæндонмæ ’рбаздæхт.

    — Дунейы æппæты хуыздæр цæстылуайæн у, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон,– загъта цæстылуайæн æмæ гобанæмбæрзæн иуфарс фехста.

   Сывæллæттыл худæг бахæцыд. Иууылдæр сæхи хуыдтой амондджын.

   Карлсон ма йæ ныхæстæм бафтыдта:

   – Къæрныхты тæрсын кæныны цæстылуайæны ничи амбулдзæн. Уый адæм куы зониккой, уæд горæты алы кассæмæ дæр иу гыццыл цæстылуайæн бабæттиккой, æмæ давджытæн сæ кой-сæ хъæр дæр никæцæйуал райхъуысид.

   Саби фырцинæй хæрдмæ хауд.

   – Адæм æдылытæ сты, æвæдза,– загъта уый,– цæстылуайæнтыл кæй æууæндынц, уымæй.– Папæ афтæ фæзæгъы, зæххыл, дам, ахæмтæй ницы ис.– Саби йæ фыдимæ разы кæй у, уый равдисынæн йæ сæр разыйы тылд бакæнгæйæ дарддæр дзырдта: – Уыцы къæрныхтæй иуы сæры дæр зонд нæй. Афтæ сæм фæкаст, буфетæй цæстылуайæн ратахт. Уый та уыд, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон. Уым та, адæймаг цæуыл нæ баууæнда, ахæмæй ницы ис!

 


 

КАРЛСОН ВЫСТУПАЕТ С УЧЕНОЙ СОБАКОЙ АЛЬБЕРГ

 

 

КАРЛСОН ЙÆ АРÆХСТДЗИНАД ÆВДИСЫ АХУЫРГОНД
КЪÆБЫЛА АЛЬБЕРГИМÆ

 

 На следующее утро, едва проснувшись, взъерошенный мальчуган в полосатой голубой пижаме пришлепал босиком к маме на кухню. Папа уже ушел на службу, а Боссе и Бетан - в школу. У Малыша уроки начинались позже, и это было очень кстати, потому что он любил оставаться вот так по утрам вдвоем с мамой, пусть даже ненадолго. В такие минуты хорошо разговаривать, вместе петь песни или рассказывать друг другу сказки. Хотя Малыш уже большой мальчик и ходит в школу, он с удовольствием сидит у мамы на коленях, но только если этого никто не видит.

Когда Малыш вошел в кухню, мама, примостившись у кухонного стола, читала газету и пила кофе. Малыш молча влез к ней на колени. Мама обняла его и нежно прижала к себе. Так они и сидели, пока Малыш окончательно не проснулся.

Мама и папа вернулись вчера с прогулки позже, чем предполагали. Малыш уже лежал в своей кроватке и спал.

Во сне он разметался. Укрывая его, мама заметила дырки, прорезанные в простыне. А сама простыня была такая грязная, словно ее кто-то нарочно исчертил углем. И тогда мама подумала: "Неудивительно, что Малыш поспешил лечь спать". А теперь, когда озорник сидел у нее на коленях, она твердо решила не отпускать его без объяснений.

- Послушай, Малыш, мне бы хотелось знать, кто прорезал дырки в твоей простыне. Только не вздумай, пожалуйста, говорить, что это сделал Карлсон, который живет на крыше.

Малыш молчал и напряженно думал. Как быть? Ведь дырки прорезал именно Карлсон, а мама запретила о нем говорить. Малыш решил также ничего не рассказывать и о ворах, потому что мама все равно этому не поверит.

- Ну, так что же? - настойчиво повторила мама так и не дождавшись ответа.

- Не могла бы ты спросить об этом Гуниллу? - хитро сказал Малыш и подумал: "Пусть-ка лучше Гунилла расскажет маме, как было дело. Ей мама скорее поверит, чем мне".

"А! Значит, это Гунилла разрезала простыню", - подумала мама. И еще она подумала, что ее Малыш - хороший мальчик, потому что он не желает наговаривать на других, а хочет, чтобы Гунилла сама все рассказала.

Мама обняла Малыша за плечи. Она решила сейчас больше ни о чем его не расспрашивать, но при случае поговорить с Гуниллой.

- Ты очень любишь Гуниллу? - спросила мама.

- Да, очень, - ответил Малыш.

Мама вновь принялась читать газету, а Малыш молча сидел у нее на коленях и думал.

Кого же, собственно говоря, он действительно любит? Прежде всего маму... и папу тоже... Еще он любит Боссе и Бетан... Ну да, чаще всего он их все-таки любит, особенно Боссе. Но иногда он на них так сердится, что вся любовь пропадает. Любит он и Карлсона, который живет на крыше, и Гуниллу тоже любит. Да, быть может, он женится на ней, когда вырастет, потому что хочешь не хочешь, а жену иметь надо. Конечно, больше всего он хотел бы жениться на маме, но ведь это невозможно.

Вдруг Малышу пришла в голову мысль, которая его встревожила.

- Послушай, мама, - сказал он, - а когда Боссе вырастет большой и умрет, мне нужно будет жениться на его жене?

Мама подвинула к себе чашку и с удивлением взглянула на Малыша.

- Почему ты так думаешь? - спросила она, сдерживая смех.

Малыш, испугавшись, что сморозил глупость, решил не продолжать. Но мама настаивала:

- Скажи, почему ты это подумал?

- Ведь когда Боссе вырос, я получил его старый велосипед и его старые лыжи... И коньки, на которых он катался, когда был таким, как я... Я донашиваю его старые пижамы, его ботинки и все остальное...

- Ну, а от его старой жены я тебя избавлю; это тебе обещаю, - сказала мама серьезно.

- А нельзя ли мне будет жениться на тебе? - спросил Малыш.

- Пожалуй, это невозможно, - ответила мама. - Ведь я уже замужем за папой.

Да, это было так.

- Какое неудачное совпадение, что и я и папа любим тебя! - недовольно произнес Малыш.

Тут мама рассмеялась и сказала:

- Раз вы оба меня любите, значит, я хорошая.

- Ну, тогда я женюсь на Гунилле, - вздохнул Малыш. - Ведь надо же мне будет на ком-нибудь жениться!

И Малыш вновь задумался. Он думал о том, что ему, наверно, будет не очень приятно жить вместе с Гуниллой, потому что с ней иногда трудно ладить. Да и вообще ему больше всего хотелось жить вместе с мамой, папой, Боссе и Бетан, а не с какой-то там женой.

- Мне бы гораздо больше хотелось иметь собаку, чем жену, - сказал Малыш. - Мама, ты не можешь мне подарить щенка?

Мама вздохнула. Ну вот, опять Малыш заговорил о своей вожделенной собаке! Это было почти так же невыносимо, как и разговоры о Карлсоне, который живет на крыше.

- Знаешь что, Малыш, - сказала мама, - тебе пора одеваться, а то ты опоздаешь в школу.

- Ну, ясно, - ответил Малыш. - Стоит мне только заговорить о собаке, как ты заводишь разговор о школе!

...В тот день Малышу было приятно идти в школу, потому что ему многое надо было обсудить с Кристером и Гуниллой.

Домой они шли, как всегда, вместе. И Малыша это особенно радовало, потому что теперь Кристер и Гунилла тоже были знакомы с Карлсоном.

- Он такой веселый, правда? Как ты думаешь сегодня он опять прилетит? - спросила Гунилла.

- Не знаю, - ответил Малыш. - Он сказал, что прилетит "приблизительно". А это значит - когда ему вздумается.

- Надеюсь, что он прилетит "приблизительно" сегодня, - сказал Кристер. - Можно, мы с Гуниллой пойдем к тебе?

- Конечно, можно, - сказал Малыш.

Тут появилось еще одно существо, которое тоже захотело пойти вместе с ними. Когда ребята собрались перейти улицу, к Малышу подбежал маленький черный пудель. Он обнюхал коленки Малыша и дружески тявкнул.

- Поглядите, какой славный щенок! - радостно воскликнул Малыш. - Он, наверно, испугался уличного движения и просит меня перевести его на ту сторону.

Малыш был бы счастлив переводить щенка через все перекрестки города. Должно быть, щенок это почувствовал: он бежал вприпрыжку по мостовой, норовя прижаться к ноге Малыша.

- Какой он симпатичный, - сказала Гунилла. - Иди сюда, маленький песик!

- Нет, он хочет идти рядом со мной, - сказал Малыш и взял щенка за ошейник. - Он меня полюбил.

- Меня он тоже полюбил, - сказала Гунилла.

У маленького щенка был такой вид, будто он готов любить всех на свете, только бы его любили. И Малыш полюбил этого щенка. О, как он его полюбил! Он нагнулся к щенку и принялся его ласкать, и гладить, и тихонько присвистывать, и причмокивать. Все эти нежные звуки должны были означать, что черный пудель - самый симпатичный, самый распрекрасный пес на свете. Щенок вилял хвостом, всячески давая понять, что он тоже так думает. Он радостно прыгал и лаял, а когда дети свернули на свою улицу, побежал вслед за ними.

- Может быть, ему негде жить? - сказал Малыш, цепляясь за последнюю надежду: он ни за что не хотел расставаться с щенком. - И, может быть, у него нет хозяина?

- Ну да, наверно, нет, - согласился с Малышом Кристер.

- Да замолчи ты! - раздраженно оборвал его Малыш. - Ты-то откуда знаешь?

Разве мог понять Кристер, у которого был Еффа, что значит не иметь собаки - совсем никакой собаки!

- Иди сюда, милый песик! - позвал Малыш, все больше убеждая себя в том, что щенку негде жить.

- Смотри, как бы он не увязался за тобой, - предупредил Кристер.

- Пусть идет. Я и хочу, чтобы он шел за мной, - ответил Малыш.

И щенок пошел за ним. Так он оказался у дверей дома, где жил Малыш. Тут Малыш взял его на руки и понес по лестнице.

"Сейчас я спрошу у мамы, можно ли мне оставить его у себя".

Но мамы не было дома. В записке, которую Малыш нашел на кухонном столе, было сказано, что она в прачечной и что он может туда зайти, если ему что-нибудь понадобится.

Тем временем щенок, как ракета, ворвался в комнату Малыша. Ребята помчались за ним.

- Видите, он хочет жить у меня! - закричал Малыш, обезумев от радости.

В эту самую минуту в окно влетел Карлсон, который живет на крыше.

- Привет! - крикнул он. - Вы что, постирали эту собаку? Ведь у нее вся шерсть села!

- Это же не Еффа, разве ты не видишь? - сказал Малыш. - Это моя собака!

- Нет, не твоя, - возразил Кристер.

- У тебя нет собаки, - подтвердила Гунилла.

- А вот у меня там, наверху, тысячи собак, - сказал Карлсон. - Лучший в мире собаковод - это...

- Что-то я не видал у тебя никаких собак, - перебил Малыш Карлсона.

- Их просто не было дома - они все разлетелись. Ведь у меня летающие собаки.

Мальты не слушал Карлсона. Тысячи летающих собак ничего не значили для него по сравнению с этим маленьким милым щенком.

- Нет, не думаю, чтобы у него был хозяин, - вновь сказал Малыш.

Гунилла склонилась над собакой.

- Во всяком случае, на ошейнике у него написано "Альберг", - сказала она.

- Ясно, это фамилия его хозяина, - подхватил Кристер.

- Может быть, этот Альберг уже умер! - возразил Малыш и подумал, что, даже если Альберг существует, он, конечно, не любит щенка. И вдруг Малышу пришла в голову прекрасная мысль. - А может быть, самого щенка зовут Альберг? - спросил он, умоляюще взглянув на Кристера и Гуниллу.

Но те лишь обидно рассмеялись в ответ.

- У меня есть несколько собак по кличке Альберг, - сказал Карлсон. - Привет, Альберг!

Щенок подскочил к Карлсону и весело залаял.

- Вот видите, - крикнул Малыш, - он знает свое имя!.. Альберг, Альберг, сюда!

Гунилла схватила щенка.

- Тут на ошейнике выгравирован номер телефона, - безжалостно сказала она.

- Конечно, у собаки есть личный телефон, - объяснил Карлсон. - Скажи ей, чтобы она позвонила своей экономке и предупредила, что вернется поздно. Мои собаки всегда звонят по телефону, когда задерживаются.

Карлсон погладил щенка своей пухлой ручкой.

- Одна из моих собак, которую, кстати, тоже зовут Альберг, как-то на днях задержалась, - продолжал Карлсон. - Она решила позвонить домой, чтобы предупредить меня, но спутала номер телефона и попала к одному старому майору в отставке, проживающему в Кунгсхольме. "Это кто-нибудь из собак Карлсона? " - осведомилась Альберг. Майор обиделся и стал ругаться: "Осел! Я майор, а не собака! " - "Так чего ж вы меня облаяли?" - вежливо спросила Альберг. Вот какая она умница!

Малыш не слушал Карлсона. Его сейчас ничто не интересовало, кроме маленького щенка. И даже когда Карлсон сказал, что он не прочь слегка поразвлечься, Малыш не обратил на это никакого внимания. Тогда Карлсон выпятил нижнюю губу и заявил:

- Нет, так я не играю! Ты все время возишься с этой собакой, а я тоже хочу чем-нибудь заняться.

Гунилла и Кристер поддержали Карлсона.

- Давайте устроим "Вечер чудес", - сказал Карлсон, перестав дуться. - Угадайте, кто лучший в мире фокусник?

- Конечно, Карлсон! - наперебой закричали Малыш, Кристер и Гунилла.

- Значит, мы решили, что устроим представление под названием "Вечер чудес"?

- Да, - сказали дети.

- Мы решили также, что вход на это представление будет стоить одну конфетку?

- Да, - подтвердили дети.

- И еще мы решили, что собранные конфеты пойдут на благотворительные цели.

- Как? - удивились дети.

- А существует только одна настоящая благотворительная цель - забота о Карлсоне.

Дети с недоумением переглянулись.

- А может быть... - начал было Кристер.

- Нет, мы решили! - перебил его Карлсон. - А то я не играю.

Итак, они решили, что все конфеты получит Карлсон, который живет на крыше.

Кристер и Гунилла выбежали на улицу и рассказали всем детям, что наверху у Малыша сейчас начнется большое представление "Вечер чудес". И все, у кого было хотя бы пять эре, побежали в лавку и купили там "входные конфеты".

У двери в комнату Малыша стояла Гунилла; она отбирала у всех зрителей конфеты и клала их в коробку с надписью: "Для благотворительных целей".

Посреди комнаты Кристер расставил стулья для публики. Угол комнаты был отгорожен одеялом, и оттуда доносились шепот и собачий лай.

- Что нам здесь будут показывать? - спросил мальчик по имени Кирре. - Если какую-нибудь чепуху, я потребую назад свою конфетку.

Малыш, Гунилла и Кристер не любили этого Кирре - он вечно был всем недоволен.

Но вот из-за одеяла вышел Малыш. На руках он держал маленького щенка.

- Сейчас вы все увидите лучшего в мире фокусника и ученую собаку Альберг, - торжественно произнес он.

- Как уже было объявлено, выступает лучший в мире фокусник, - послышался голос из-за одеяла, и перед публикой появился Карлсон.

Его голову украшал цилиндр папы Малыша, а на плечи был накинут мамин клетчатый фартук, завязанный под подбородком пышным бантом. Этот фартук заменял Карлсону черный плащ, в котором обычно выступают фокусники. Все дружно захлопали. Все, кроме Кирре. Карлсон поклонился. Вид у него был очень самодовольный. Но вот он снял с головы цилиндр и показал всем, что цилиндр пуст, - точь-в-точь как это обычно делают фокусники.

- Будьте добры, господа, убедитесь, что в цилиндре ничего нет. Абсолютно ничего, - сказал он.

"Сейчас он вынет оттуда "сивого кролика, - подумал Малыш. Он видел однажды в цирке выступление фокусника. - Вот будет забавно, если Карлсон и правда вынет из цилиндра кролика!"

- Как уже было сказано, здесь ничего нет, - мрачно продолжал Карлсон. - И здесь никогда ничего не будет, если вы сюда ничего не положите. Я вижу, передо мной сидят маленькие обжоры и едят конфеты Сейчас мы пустим этот цилиндр по кругу, и каждый из вас кинет в него по одной конфете. Вы сделаете это в благотворительных целях.

Малыш с цилиндром в руках обошел всех ребят. Конфеты так и сыпались в цилиндр. Затем он передал цилиндр Карлсону.

- Что-то он подозрительно гремит! - сказал Карлсон и потряс цилиндр. - Если бы он был полон, он бы так не гремел.

Карлсон сунул в рот конфетку и принялся жевать.

- Вот это, я понимаю, благотворительность! - воскликнул он и еще энергичнее заработал челюстями.

Один Кирре не положил конфеты в шляпу, хотя в руке у него был целый кулек.

- Так вот, дорогие мои друзья, и ты, Кирре, - сказал Карлсон, - перед вами ученая собака Альберг. Она умеет делать все: звонить по телефону, летать, печь булочки, разговаривать и поднимать ножку. Словом, все.

В этот момент щенок и в самом деле поднял ножку - как раз возле стула Кирре, и на полу образовалась маленькая .лужица.

- Теперь вы видите, что я не преувеличиваю: это действительно ученая собака.

- Ерунда! - сказал Кирре и отодвинул свой стул от лужицы. - Любой щенок сделает такой фокус. Пусть этот Альберг немножко поговорит. Это будет потруднее, ха-ха!

Карлсон обратился к щенку:

- Разве тебе трудно говорить, Альберг?

- Нет, - ответил щенок. - Мне трудно говорить, только когда я курю сигару.

Ребята прямо подскочили от изумления. Казалось, говорит сам щенок. Но Малыш все же решил, что за него говорит Карлсон. И он даже обрадовался, потому что хотел иметь обыкновенную собаку, а не какую-то говорящую.

- Милый Альберг, не можешь ли ты рассказать что-нибудь из собачьей жизни нашим друзьям и Кирре? - попросил Карлсон.

- Охотно, - ответил Альберг и начал свой рассказ. - Позавчера вечером я ходил в кино, - сказал он и весело запрыгал вокруг Карлсона.

- Конечно, - подтвердил Карлсон.

- Ну да! И рядом со мной на стуле сидели две блохи, - продолжал Альберг.

- Что ты говоришь! - удивился Карлсон.

- Ну да! - сказал Альберг. - И когда мы вышли потом на улицу, я услышал, как одна блоха сказала другой: "Ну как, пойдем домой пешком или поедем на собаке?"

Все дети считали, что это хорошее представление, хотя и не совсем "Вечер чудес". Один лишь Кирре сидел с недовольным видом.

- Он ведь уверял, что эта собака умеет печь булочки, - насмешливо проговорил Кирре.

- Альберг, ты испечешь булочку? - спросил Карлсон.

Альберг зевнул и лег на пол.

- Нет, не могу... - ответил он.

- Ха-ха! Так я и думал! - закричал Кирре.

- ...потому что у меня нет дрожжей, - пояснил Альберг.

Всем детям Альберг очень понравился, но Кирре продолжал упорствовать.

- Тогда пусть полетает - для этого дрожжей не нужно, - сказал он.

- Полетаешь, Альберг? - спросил Карлсон собаку.

Щенок, казалось, спал, но на вопрос Карлсона все же ответил:

- Что ж, пожалуйста, но только если ты полетишь вместе со мной, потому что я обещал маме никогда не летать без взрослых.

- Тогда иди сюда, маленький Альберг, - сказал Карлсон и поднял щенка с пола.

Секунду спустя Карлсон и Альберг уже летели. Сперва они поднялись к потолку и сделали несколько кругов над люстрой, а затем вылетели в окно. Кирре даже побледнел от изумления.

Все дети кинулись к окну и стали смотреть, как Карлсон и Альберг летают над крышей дома. А Малыш в ужасе крикнул:

- Карлсон, Карлсон, лети назад с моей собакой!

Карлсон послушался. Он тут же вернулся назад и положил Альберга на пол. Альберг встряхнулся. Вид у него был очень удивленный - можно было подумать, что это его первый в жизни полет.

- Ну, на сегодня хватит. Больше нам нечего показывать. А это тебе. Получай! - И Карлсон толкнул Кирре.

Кирре не сразу понял, чего хотел Карлсон.

- Дай конфету! - сердито проговорил Карлсон.

Кирре вытащил свой кулек и отдал его Карлсону, успев, правда, сунуть себе в рот еще одну конфету.

- Позор жадному мальчишке!.. - сказал Карлсон и стал поспешно искать что-то глазами. - А где коробка для благотворительных сборов? - с тревогой спросил он.

Гунилла подала ему коробку, в которую она собирала "входные конфеты". Она думала, что теперь, когда у Карлсона оказалось столько конфет, он угостит всех ребят. Но Карлсон этого не сделал. Он схватил коробку и принялся жадно считать конфеты.

- Пятнадцать штук, - сказал он. - На ужин хватит... Привет! Я отправляюсь домой ужинать. И он вылетел в окно.

Дети стали расходиться. Гунилла и Кристер тоже ушли. Малыш и Альберг остались вдвоем, чему Малыш был очень рад. Он взял щенка на колени и стал ему что-то нашептывать. Щенок лизнул Малыша в лицо и заснул, сладко посапывая.

Потом пришла мама из прачечной, и сразу все изменилось. Малышу сделалось очень грустно: мама вовсе не считала, что Альбергу негде жить, - она позвонила по номеру, который был выгравирован на ошейнике Альберга, и рассказала, что ее сын нашел маленького черного щенка-пуделя.

Малыш стоял возле телефона, прижимая Альберга к груди, и шептал:

- Только бы это был не их щенок...

Но, увы, это оказался их щенок!

- Знаешь, сыночек, кто хозяин Бобби? - сказала мама, положив трубку. - Мальчик, которого зовут Стефан Альберг.

- Бобби? - переспросил Малыш.

- Ну да, так зовут щенка. Все это время Стафан проплакал. В семь часов он придет за Бобби.

Малыш ничего не ответил, но сильно побледнел и глаза его заблестели. Он еще крепче прижал к себе щенка и тихонько, так, чтобы мама не слышала, зашептал ему на ухо:

- Маленький Альберг, как бы я хотел, чтобы ты был моей собакой!

Когда пробило семь, пришел Стафан Альберг и унес щенка.

А Малыш лежал ничком на кровати и плакал так горько, что просто сердце разрывалось.

 

 

 Дыккаг бон, куыддæр лæппу фехъал, афтæ йе ’хсæвхуыссæн дæргъытæ хæлафы цæлгæнæны йæ мады уæлхъус алæууыд. Фыд кусынмæ ацыд, Боссе æмæ Бетан та – скъоламæ. Сабийы уроктæ фæстæдæр райдайынц, æмæ йæ мадимæ иунæгæй кæй баззад, уый йын æхсызгон уыд. Ахæм заман кæрæдзийæн зæрдиаг ныхæстæ фæкæнынц, заргæ дæр акæнынц, аргъæуттæ фæдзурынц. Кæд Саби стыр лæппу у, скъоламæ цæуы, уæддæр ма йæ мады хъæбысы дæр абады. Æрмæст æй куыд ничи уына, афтæмæй.

   Саби цæлгæнæнмæ куы ’рбацыд, уæд йæ мад къофи цымгæйæ газет каст. Саби æнæдзургæйæ йæ хъæбысмæ схызт. Мад æй æрбахъæбыс кодта. Афтæмæй фæбадтысты, цалынмæ Саби бынтон нæ райхъал, уæдмæ.

   Дысон мад æмæ фыд, куыд фæнд кодтой, уымæй фæстæдæр æрбацыдысты. Саби уæдмæ бафынæй, йæ фыны цыдæртæ уыдта æмæ хуыссæны рафт-бафт кодта. Йæ хъæццулы иу кæрон зæхмæ æрзæбул. Мад æй æмбæрзынмæ куыд хъавыд, афтæ йæ цæст æрхæцыд гобанæмбæрзæны хуынчъытыл. Ноджы гобанæмбæрзæнмæ фырчъизийæ æркæсæнтæ нæ уыд. Цыма йæ æвзалыйæ сахуырстæуыд, уый хуызæн схъулæттæ. «Афтæ раджы хуымæтæджы не схуыссыд»,– ахъуыды кодта йæхинымæр мад. Ныр, лæппу йæ хъæбысы куы бадт, уæд дзы хъуамæ йæ фыдуаг миты тыххæй дзуапп бацагуырдтаид.

   – Дæ гобанæмбæрзæн та дын чи ныххуынчъытæ кодта? – бафарста мад. – Æрмæст дæ уый курæг дæн, æмæ та йæ, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсоны æфсон ма скæн.

   Саби æнæдзургæйæ бадт æмæ хъуыды кодта, цы дзуапп ратта, ууыл. Гобанæмбæрзæн Карлсон куы ныххуынчъытæ кодта, мад та йын йæ ном дзурын дæр куы нæ уадзы, уæд цы чындæуа? Сабийæн давджыты тыххæй дзурæн дæр нæ уыд, уымæн æмæ йыл мад нæ баууæндыдаид.

   – Цы зæгъыс? – дзуапмæ дæр нæ банхъæлмæ каст, афтæмæй ноджы карздæрæй бафарста мад.

   – Уымæй Гуниллæйы куы бафæрсис, уый дæ нæ фæнды? – загъта Саби æмæ йæхинымæр ахъуыды кодта: «Хъуыддаг куыд уыди, уый йын Гуниллæ куы радзура, уæд  хуыздæр уыдзæн. Мæнæй ууыл тынгдæр баууæнддзæн».

   «Уæдæ уыдон Гуниллæйы куыстытæ сты, нæ?!» – ахъуыды кодта мад. Стæй ма афтæ дæр ахъуыды кодта: «Йæ лæппуйы фæсаууон йе ’мбалы фыдгой кæнын кæй нæ фæнды, уый йæ хорздзинадыл дзурæг у. Гуниллæ цытæ бакуыста, уыдон йæхæдæг цæмæй радзура, уый дæр æй уымæн фæнды».

   Мад йæ хъæбулы йæхимæ ноджы тынгдæр нылхъывта. Сабийы ницæмæйуал фæрсынмæ хъавыд. Гуниллæйыл куы амбæла, уæд æй хабæрттæй бафæрсдзæн.

   – Гуниллæйы бирæ уарзыс? – бафарста мад.

   – О, – дзуапп радта Саби.

    Мад та газет кæсын райдыдта. Саби æнæдзургæйæ бадт æмæ хъуыдытæ кодта.

   Æцæгæйдæр, кæй уарзы, цымæ? Кæй зæгъын æй хъæуы, æппæты фыццаг мамæйы... стæй папæйы дæр... Стæй Боссе æмæ Бетаны. Ныхас дæр ыл нæй, кæй сæ уарзы, ууыл. Уæлдайдæр та Боссейы. Уæвгæ сæ дыууæмæ дæр иуæй-иу хатт афтæ смæсты вæййы, æмæ йæ уарзондзинадæй ницуал аззайы. Хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсоны дæр уарзы, Гуниллæйы дæр. Куы сдынджыр уа, уæд æй, чи зоны, кургæ дæр ракæндзæн, уымæн æмæ фæнда йæ æви ма фæнда, уæддæр æй ус курын хъæудзæн.

   Æваст Сабийы сæры фегуырд æнахуыр хъуыды.

   – Хъус-ма, мамæ,– загъта Саби, – Боссе куы сдынджыр уа æмæ куы амæла, уæд ын йæ усы хъуамæ æз ракурон?

   Мад йæ къофийы агуывзæ йæхицæй æддæдæр акодта æмæ йæ лæппумæ дисхуызæй ныккаст.

   – Цæмæн афтæ хъуыды кæныс? – бафарста йæ мад, йæ худын тыххæй уромгæйæ.

   Саби, цыдæр æдылы ныхæстæ кæй срæцыгъта, уый бамбæрста æмæ йæм дарддæр дзурыны фæнд нал уыд, фæлæ йæ мад нæ уагъта:

   – Зæгъ-ма йæ, зæгъ, цæмæн афтæ хъуыды кæныс?

   – Боссе куы фæдынджырдæр, уæд йæ зæронд велосипед æмæ йæ зæронд лыжæтæ мæн нæ баисты? Стæй мæныйас куы уыд, уæд цы къахдзоныгътыл бырыд, уыдон дæр. Кæннод йæ зæронд æхсæвхуыссæн хæлаф, йæ дзабыртæ æмæ йæ иннæ дзаумæттæ... Уæдæ мын уæд Гуниллæйы кургæ ’рцæудзæн, – арф ныуулæфыд Саби. – Æнæ искæй ракургæ куыд хъуамæ баззайон?

   Саби та ногæй хъуыдыты аныгъуылд. Йæ хъуыдытæ баст уыдысты Гуниллæимæ. Цæмæдæр гæсгæ йæм афтæ каст, цыма йæ куы ракура, уæд ын йемæ зын цæрæн уыдзæн. Стæй йæм усимæ цæрынæй йæ мад æмæ йæ фыд, Боссе æмæ Бетанимæ цæрын бирæ хуыздæр каст.

   – Усы бæсты дæр мæм куыдз куы уаид, уæд мæ æндæр бæргæ ницы хъæуид. Нæ фæлæ-ма мын, мамæ, куыдз балæвæр кæн.

   Мад арф ныуулæфыд. Ногæй та йын Саби куыдзы кой кæнын райдыдта! Хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсоны койæ куыд сфæлмæцыд, куыдзы койæ дæр афтæ.

   – Цы, уый зоныс, Саби, тагъд дæ дзаумæттæ кæнгæ, кæннод дын скъоламæ байрæджы уыдзæн.

   – Æз æй афтæ дæр зыдтон,– загъта Саби,– куыддæр куыдзы кой скæнон, афтæ мæ скъоламæ кæй цæуын кæндзынæ!

   Уæвгæ уыцы бон Саби скъоламæ зæрдæхъæлдзæгæй цыд, уымæн æмæ йæ Кристер æмæ Гуниллæимæ бирæ цæуылдæрты аныхас кæнын хъуыд.

   Иннæ хæттыты хуызæн та сæхимæ здæхтысты иумæ. Уый Сабийæн æхсызгон уыд, уымæн æмæ ныр уыдон дæр зыдтой, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсоны.

   – Æмæ куыд хъæлдзæг у, уый та! Абон дæр та æрбатæхдзæн? – бафарста Гуниллæ.

   – Нæ зонын,– дзуапп радта Саби. – Куыд æй бамбæрстон, афтæмæй кæнæ ’рбатæхдзæн, кæнæ нæ.

   – Мæнмæ афтæ кæсы, цыма абон æрбатæхдзæн,– загъта Кристер.– Гуниллæимæ уæм куы ’рбацæуиккам, уый дæ нæ фæнды?

   – Цæуыннæ мæ фæнды? – дзуапп радта Саби.

   Уалынмæ ма сын иу æмбал фæзынд. Сабитæ фæндаджы иннæ фарсмæ бахизынмæ куы хъавыдысты, уæд Сабимæ иу сау къæбыла батахт, йæ уæрджытæм ын басмыстытæ кодта æмæ йыл хионы рæйд скодта.

   – Мæнæ цы диссаджы къæбыла ис! – ныццин ыл кодта Саби.– Æвæццæгæн, иннæ фарсмæ бахизынмæ хъавы, фæлæ машинæтæй нæ уæнды æмæ мæнæй æххуыс агуры.

   Сабийæн æхсызгон уыд къæбылайы уынгты хонын. Къæбыла дæр йæ фарсмæ цингæнгæйæ згъордта. Сабийыл-иу куы иуæрдыгæй йæхи ахафта, куы иннæрдыгæй.

   – Мæнæ æцæгæйдæр цы рæсугъд у! – загъта Гуниллæ.– Рауай-ма ардæм, гыццыл гæбыла!

   – Мæнимæ цæуын æй фæнды,– загъта Саби æмæ йын йе ’фцæгыл цы бæттæн уыд, ууыл фæхæцыд.– Æз йæ зæрдæмæ фæцыдтæн.

   – Æз дæр фæцыдтæн йæ зæрдæмæ,– загъта Гуниллæ.

   Гыццыл къæбылайæн йæхи уарзæнт, æндæр йæхæдæг цæттæ уыд алкæй бауарзынмæ дæр. Æмæ йæ Саби бауарзта. Афтæ тынг æй бауарзта, æмæ йын зæгъæн дæр нæ уыд. Æргуыбыр æм кодта æмæ йын йе рагъ йæ армытъæпæнæй фаста, цыма афтæ зæгъынмæ хъавыд, дæуæй хуыздæр къæбыла зæххыл нæй. Къæбыла дæр йæ къæдзил тылдта, дæ хъуыдытимæ разы дæн, зæгъгæ. Сабитæ сæхи уынгмæ куы базылдысты, уæд куыдз дæр сæ фæдыл рæйгæ азгъордта.

   – Кæд ын, мыййаг, кæм цæра, уый нæй? – бафарста Саби. Фæндыди йæ, æцæгæйдæр ын хицау куы нæ разындаид æмæ йæхицæн куы баззадаид. – Мæнмæ гæсгæ йын хицау нæй.

   – Æвæццæгæн,– Сабиимæ сразы Кристер.

   – Ды та æнцад дæ дзыхыл хæц! – фæхъæр ыл кодта Саби.– Цы йын æмбарыс?

   Куыд хъуамæ бамбæрстаид, Еффæ кæмæ уыдис, уыцы Кристер Сабийы уавæр, куыдз æппындæр кæмæ никуы уыдис!

   – Рауай ардæм, гæбыла, рауай! – фæдзырдта йæм Саби. Лæппуйы тынгæй-тынгдæр уырнын райдыдта, къæбыла æнæхицауæй кæй баззад æмæ, кæм бахсæвиуат кæна, уый йын кæй нæй.

   – Дæхиуыл æй ма ахуыр кæн, кæннод дæ фæдыл  цæудзæн æмæ цæудзæн,– загъта йын Кристер.

   – Уадз æмæ цæуа. Мæн дæр афтæ фæнды,– дзуапп ын радта Саби.

   Къæбыла та йæ фæдыл фæцагайдта. Афтæмæй, Саби кæм цард, уыцы хæдзары цурмæ бахæццæ сты. Саби йæ йæ хъæбысмæ систа æмæ асинтыл фæхæрдмæ кодта.

   «Ныртæккæ мамæйы бафæрсдзынæн, нæхимæ мын æй уадзы æви нæ, уымæй».

   Фæлæ мад сæхимæ нæ разынд. Цæлгæнæны стъолыл цы гæххæтт баййæфта, уым фыста, гæрзтæхсæнмæ кæй ацыд æмæ, кæй бахъæуа, уый йæ уым кæй ссардзæни.

   Саби цалынмæ фыстытæ касти, уæдмæ къæбыла Сабийы уаты фæмидæг. Йæ фæдыл базгъордтой сывæллæттæ дæр.

   – Кæсут, мемæ цæрын æй фæнды! – фæхъæр кодта Саби æмæ фырцинæй йæ армытъæпæнтæ кæрæдзиуыл æрхоста.

   Уыцы тæккæ уысм рудзынгæй æрбатахт, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон æмæ фæхъæр кодта:

   – Салам! Ацы къæбылайы найгæ ныккодтат æви цы, йæ хъуын куы ныббадти!

   – Æвæццæгæн æй ды Еффæ фенхъæлдтай, фæлæ уый Еффæ нæу! – загъта Саби.– Уый мæн куыдз у!

   – Цæмæн сайыс? – сбустæ йыл кодта Кристер.

   – Дæумæ куыдз нæй,– йæ фарс рахæцыд Гуниллæ.

   – Мæнмæ хæдзары сæр мин куыдзæй фылдæр ис. Куыйтимæ мæнæй хуыздæр зæххы цъарыл иу дæр нæ арæхсы.

   – Æз дæм иу куыдз дæр нæ федтон,– бафиппайдта Саби.

   – Уæд дзы иу дæр уым нæ уыди, алырдæмыты фæтахтысты. Мæнмæ цы куыйтæ ис, уыдон иууылдæр тæхгæ кæнынц.

   Саби Карлсоны ныхæстæм нæ хъуыста. Уый цин кодта, æнæнхъæлæджы цы къæбылайыл фембæлд, ууыл. Уыцы гыццыл къæбыла йæм, тæхгæ чи кæны, мин ахæм къæбылайæ дæр хуыздæр каст.

   – Нæ, нæ мæ уырны, ацы къæбылайæн хицау уа, уый,– загъта та Саби.

   Гуниллæ куыдзмæ æргуыбыр кодта.

   – Кæд бынтон æнæхицау у, уæддæр йæ босыл «Альберг», зæгъгæ, фыст ис,– загъта Гуниллæ.

   – Уый йæ хицауы мыггаг уыдзæн!  – йæ ныхас баппæрста Кристер.

   – Чи зоны, уыцы Альберг æгас дæр нал у! – загъта Саби. Йæхинымæр та ахъуыды кодта: «Стæй кæд æгас у, уæддæр къæбылайы нæ уарзы».

   Æваст Сабийы сæры февзæрд диссаджы хъуыды:

   – Æмæ кæд куыдзæн у йæ ном Альберг, уæд та? – бафарста Саби æмæ Кристер æмæ Гуниллæмæ бакаст.

   Уыдон исты сдзурыны бæсты худæгæй бакъæцæл сты.

   – Мæнæн мæ куыйтæй цалдæр Альбергтæ хуыйнынц,– загъта Карлсон.– Салам дын мæ куыйтæй, Альберг!

   Къæбыла, йæ цин рæйынæй равдисгæйæ йæхи Карлсоныл баппæрста.

   – Уынут,– загъта Саби,– йæ ном куы айхъуыста, уæд куыд бацин кодта?! Альберг, Альберг, рауай ардæм!

   Гуниллæ къæбылайы рацахста.

   – Мæнæ босыл йæ телефоны номыртæ фыст дæр сты,– сдзырдта чызг.

   – Кæй зæгъын æй хъæуы, алы куыдзмæ дæр телефон ис,– загъта Карлсон.– Зæгъ ын æмæ йæ лæггадгæнæгмæ бадзура æмæ йын зæгъа, абон, зæгъ, æрæгмæ ’рбацæудзынæн. Мæ куыйтæ фæстиат куы фæкæнынц, уæд æдзухдæр телефонæй æрбадзурынц.

   Карлсон йæ пух къухæй къæбылайы рагъ æрсæрфта.

   – Æрæджы мæ куыйтæй иу – уымæн дæр йæ ном Альберг хуыйны,– йæ ныхас дарддæр кодта Карлсон,– кæмдæр бафæстиат æмæ мæм хæдзармæ телефонæй æрбадзырдта, фæлæ фæрæдыд æмæ, отставкæйы чи ацыд, иу ахæм зæронд майормæ бахауд. «Ды Карлсоны куыйтæй кæцы дæ?» – бафарста Альберг. Майор, кæй зæгъын æй хъæуы, смæсты æмæ загъд-замана систа: «Хæрæджы сæфтæг! Æз куыдз нæ дæн, фæлæ майор дæн!» – «Кæд майор дæ, уæд мыл куыдзау цæмæн рæйыс?» – уæзданæй бафарста Альберг. Ахæм зондджын у мæ куыдз!

   Саби Карлсонмæ нæ хъуыста. Уый йæ къæбылайыл цин кодта. Карлсон, нæхи истæуыл аирхæфсæм, зæгъгæ, куы загъта, суанг ма йæм уæд дæр йæ хъус не ’рдардта. Уый бафиппайгæйæ Карлсоны былтæ фæзылын сты æмæ тæргайхуызæй загъта:

   – Æз ахæм хъæзтытæй хъазыныл разы нæ дæн! Дæу уыцы куыдзæй никæмæуал æвдæлы, фæлæ мæн дæр мæхи истæуыл аирхæфсын фæнды.

   Гуниллæ æмæ Кристер йæ фарс рахæцыдысты.

   – Мæнмæ куы байхъусиккат, уæд «Диссæгты изæр» саразиккам,– загъта Карлсон.– Сымахмæ гæсгæ зæххы цъарыл цæстфæлдахджытæн сæ тæккæ бынæйласгæдæр чи у?

   – Кæй зæгъын æй хъæуы, Карлсон! – уыцы-иу хъæр фæластой Саби, Кристер æмæ Гуниллæ.

   – Уæдæ «Диссæгты изæр» кæй аразæм, уый тыххæй баныхас кодтам?

   – О,– загътой сывæллæттæ.

   – Уæдæ æрбацæуæггаг иу къафетт фидын кæй хъæудзæн, уый тыххæй дæр ныхас кæнæм?

   – О, – сразы сты йемæ сывæллæттæ.

   – Цы къафеттæ нæм æрæмбырд уа, уыдон та хæрзаудæны мадзæлттыл бахардз кæндзыстæм.

   – Ома? – нæ йæ бамбæрстой сывæллæттæ.

   – Хæрзаудæн кæнын та мæн йеддæмæ никæуыл хъæуы.

   Сывæллæттæ кæрæдзимæ æнæууæнк каст бакодтой.

   – Нæ фæлæ ’мæ... – цыдæр зæгъынмæ хъавыд Кристер, фæлæ Карлсон йæ хъуыры абадт:

   – Иу «фæлæ» дæр нæ. Бауынаффæ кодтам æмæ йын ивæн нал ис. Кæд, цæуыл баныхас кодтам, уыимæ разы не стут, уæд æз сымахимæ нал хъазын.

   Сывæллæттæн гæнæн нал уыд, æмæ сразы сты, цы къафеттæ сæм æрæмбырд, уыдон иууылдæр, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсонæн раттыныл.

   Кристер æмæ Гуниллæ уынгмæ ратахтысты æмæ сывæллæттæн фехъусын кодтой, ныртæккæ «Диссæгты изæр» райдайдзæн, зæгъгæ. Йæ дзыппы фондз эрейæ къаддæр кæмæн нæ уыд, уыдон иууылдæр дуканимæ фæцагайдтой къафеттæ æлхæнынмæ.

   Сабийы уатмæ бацæуæн дуары къæсæрыл æрлæууыд Гуниллæ. Уый, мидæмæ чи цыд, уыдонæй алкæмæй дæр иста иу къафетт æмæ йæ æппæрста, «Хæрзаудæны мадзæлттæ» фыст кæуыл уыд, уыцы асыччы.

   Кристер уаты астæу æрбацæуджытæн æрæвæрдта бандæттæ. Уаты галиу къуым æмбæрзт уыд тæнæг хъæццулæй. Уырдыгæй хъуыст сусу-бусу æмæ куыдзы рæйын.

   – Цы нын æвдисдзысты? – бафарста, йæ ном Кирре кæмæн хуынд, уыцы лæппу.– Мæ зæрдæмæ куы нæ фæцæуа, уæд сын æз мæ къафетт фæстæмæ байсдзынæн.

   Саби, Гуниллæ æмæ Кристер Киррейæ се сæфт уыдтой, уымæн æмæ-иу истæй-ницæй тыххæй дæр хъуыр-хъуыр кодта.

   Уæдмæ хъæццулы фæсте рацыд Саби. Йæ хъæбысы уыди чысыл къæбыла.

   – Ныртæккæ сымах фендзыстут дунейы тæккæ хуыздæр цæстфæлдахæг æмæ æрмахуыр куыдз Альберджы,– фехъусын кодта уый.

   Хъæццулы фæсте райхъуыст кæйдæр хъæлæс:

   – Куыд фехъуыстат, афтæмæй ныртæккæ сымах фендзыстут дунейы хуыздæр цæстфæлдахæджы, – æмæ адæмы размæ рахызт Карлсон.

   Йæ сæрыл уыд Сабийы фыды худ, йе уæхсчытыл та йæ мады чырынтæ раздарæн. Цæстфæлдахджытыл сау пæлæзтæ вæййы, фæлæ Карлсон пæлæзы бæсты спайда кодта раздарæнæй.

   Иууылдæр ын нымдзæгъд кодтой. Æрмæст Кирре йе ’нгуылдзы кæрон дæр нæ базмæлын кодта.

   Карлсон сын йæ сæрæй акуывта. Уыдис ын тынг сæрыстыр хуыз. Уалынмæ йæ уæрæхчъилджын худ фелвæста æмæ, цæстфæлдахджытæ куыд фæкæнынц, афтæ йæ адæммæ равдыста, ницы дзы ис, зæгъгæ.

   – Уæ хорзæхæй, иууылдæр дзæбæх æрбакæсут, цæмæй уæ бауырна, мæ худы кæй ницы ис, уый. Кæсут, æппындæр дзы ницы ис,– загъта уый.

   «Ныртæккæ дзы фелвасдзæн æгас тæрхъус,– ахъуыды кодта Саби. Иу хатт, цирчы куы уыд, уæд уым дæр цæстфæлдахæг йæ худæй тæрхъус фелвæста. Ныр æцæгæйдæр Карлсон йæ худæй тæрхъус куы фелвасид, уæд ма уымæй диссагдæр цы уаид!»

   Саби, худ йæ къухы, афтæмæй сывæллæттыл æрзылди. Къафеттæ радыгай худмæ калдысты. Уый фæстæ худ Карлсонмæ радта.

   – Цыдæр æнахуыр уынæр дзы цæуы,– загъта Карлсон æмæ худ батылдта.– Уый йе ’дзаг куы уаид, уæд ахæм уынæр нæ кæнид!

   Карлсон къафет йæ дзыхы баппæрста æмæ йæ æууилын райдыдта.

   – Уый уын мæ зæрдæмæ цæуы. Хæрзаудæн кæнын кæй зонут, уый мæ бауырныдта,– æмæ йæ къафетт ноджы зæрдиагдæрæй æууилын райдыдта.

   Кирре йеддæмæ худы къафетт чи нæ ныппæрста, ахæм иу дæр нæ разынд, афтæмæй йæ дзæкъул къафеттæй йедзаг уыд.

   – Уæдæ афтæ, зынаргъ хæлæрттæ, Кирре, дæумæ дæр дзурын, – загъта Карлсон. – Ацы куыдз у ахуыргонд. Йæ ном хуыйны Альберг. Алцæмæ дæр арæхсы: йæ бон у телефонæй дзурын, тæхын, гуылтæ фыцын, дзурын, йæ къах хæрдмæ исын. Иу дзырдæй, йæ бон у алцы кæнын дæр.        

   Уыцы ныхæстæ куыд кодта, афтæ къæбыла æцæгæйдæр йæ къах хæрдмæ фæхъил кодта æмæ, Кирре кæм бадт, уыцы бандоны бын кул февзæрд.

   – Гъер уæ бауырныдта, ацы къæбыла ахуыргонд кæй у, уый?

   – Гæды ныхæстæ! – загъта Кирре æмæ йæ бандон кулæй æддæдæр акодта.– Афтæ кæнын кæцыфæнды къæбыла дæр зоны. Уæдæ-ма дзургæ скæнæд. Ныхæстæ кæнын ын дзæвгар зындæр уыдзæн,– æмæ йæ хъæлæсыдзаг ныххудти.

   Карлсон къæбыламæ æргуыбыр кодта:

   – Æццæй, Альберг, дзурын дын зын у?

   – Нæу,– дзуапп радта къæбыла, – зын дзурæн мын вæййы æрмæстдæр тамако дымгæйæ.

   Сывæллæттæ иууылдæр цæст фестадысты. Иуæй-иутæ ма суанг лæугæ дæр скодтой. Афтæ зынд, цыма къæбыла йæхæдæг дзырдта, фæлæ, Саби куыд нымадта, афтæмæй йæ бæсты Карлсон дзырдта. Уый ма йын æхсызгон дæр уыд, уымæн æмæ Сабийы, дзургæ чи кæны, ахæм нæ, фæлæ хуымæтæджы куыдз хъуыд.

   – Зынаргъ Альберг, нæ хæлæрттæ æмæ Киррейæн куыйты цардæй исты дисаджы хабар ракæнын дæ бон у? – бафарста къæбылайы Карлсон.

   – Цæуыннæ у? – дзуапп радта Альберг æмæ дзурын райдыдта. – Æндæризæр уыдтæн кинойы,– загъта уый æмæ фырцинæй Карлсоны алыфарс æрзылд. – Мæ фарсмæ бандоныл бадтысты дыууæ ’хсæнчъы.

   – Æцæг зæгъыс? – ныддис кодта Карлсон.

   – О,– дзуапп радта Альберг. – Кинойы фæстæ уынгмæ куы рахызтыстæм, уæд дзы иу иннæмæн афтæ куы бакæнид: «Нæхимæ фистæгæй цæуæм æви куыдзыл?»

   Изæры цæуылты дзырдæуыд, уый сывæллæтты зæрдæмæ цыди, кæд хъусынгæнинаджы куыд фыст уыди – «Диссæгты изæр» – бынтон ахæм нæ уыди, уæддæр. Æрмæст Кирре бадти уыцы хъуынтъызæй.

   – Æрдæбон куыдз гуылтæ кæнын, зоны, зæгъгæ, нæ дзырдта? Уæдæ кæм и?! – мæсты худт бакæнгæйæ загъта Кирре.

   – Æццæй, Альберг, гуылтæ кæнын зоныс? – бафарста Карлсон.

   Альберг йæ ком айвæзта æмæ æрхуыссыд.

   – Нæ зонын... – дзуапп радта уый.

   – Ха-ха! Æз æй афтæ дæр зыдтон! – фæхъæр кодта Кирре.

   – ...уымæн æмæ мæм æнхъизæн нæй,– йæ ныхас фæбæлвырддæр кодта Альберг.

   Альберг се ’ппæты зæрдæмæ дæр фæцыди, Киррейæ фæстæмæ.

   – Уæд та тæхгæ акæнæд, æви уымæн дæр æнхъизæн хъæуы? – загъта уый.

   – Атæхдзынæ, Альберг? – бафарста Карлсон куыдзы.

   Къæбыла æррæдзæ-мæдзгæ кодта, фæлæ уæддæр Карлсон йæ бæсты дзуапп радта:

   – Атæхдзынæн. Æрмæст дæуимæ, уымæн æмæ мæ мадæн дзырд радтон, æнæ хистæртæй кæй никуы атæхдзынæн, уый тыххæй.

   – Уæдæ ардæм рауай, Альберг, – загъта Карлсон æмæ къæбылайы йæ хъæбысы фелвæста.

   Цæсты фæныкъуылдмæ Карлсон æмæ Альберг стахтысты. Фыццаг сæхи систой цармæ æмæ люстрæйы алыфарс цалдæр зылды æркæныны фæстæ рудзынгæй атахтысты. Кирре фырдисæй хъуахъдзыхæй баззад.

   Сывæллæттæ иууылдæр рудзынджы цурмæ батахтысты æмæ цымыдисæй кастысты, Карлсон æмæ Альберг хæдзары сæрмæ куыд ратæхбатæх кодтой, уымæ.

   Саби афтæ тынг фæтарст, æмæ йæ хъæлæсыдзаг ныхъхъæр кодта:

   – Карлсон, Карлсон, мæ къæбылайы мын фæстæмæ рахæсс!

   Карлсон æм байхъуыста.

   – Абон уал æгъгъæд фæуæд. Æвдисинаг нæм ницыуал ис. Ай та дæуæн. Айс! – Карлсон Киррейы барæхуыста.

   Карлсоны зæрды цы уыд, уый Кирре æваст нæ бамбæрста.

   – Æри-ма къафетт! – мæстыхуызæй сдзырдта Карлсон.

   Кирре йæ дзæкъул систа æмæ йæ Карлсонмæ радта. Æрмæст ма дзы иу къафетт йæ дзыхы баппарын бафæрæзта.

   – Чъынды лæппуйæн худинаг фæуæд! – загъта Карлсон æмæ йæ цæстæнгас цыдæр агурæгау йæ алыфарс ахаста. – Хæрзаудæнгæнджытæн къафеттæ кæм æмбырд кодтам, уыцы къопп цы фæци? – тыхстхуызæй бафарста уый.

   Гуниллæ, мидæмæцæуæггаг къафеттæ кæм æмбырд кодта, уыцы къопп æм балæвæрдта. Карлсонмæ уыйбæрц къафеттæ æрæмбырд, æмæ чызг æнхъæлдта, сывæллæттæн дæр дзы фæхай кæндзæн, зæгъгæ. Фæлæ ахæм хъуыддаг Карлсонæн йæ зæрды кæрон дæр нæ уыди. Уый къопмæ фæлæбурдта æмæ къафеттæ тагъд-тагъд нымайынмæ фæци.

   – Фынддæс къафетты. Æхсæвæры фаг мын уыдзысты... Салам! Æз тæхын нæхимæ æхсæвæр хæрынмæ.

   Æмæ рудзынгæй ратахти.

   Сывæллæттæй алчи йæ хæдзармæ ацыд. Ацыдысты Гуниллæ æмæ Кристер дæр. Саби æмæ Альберг дыууæйæ куы баззадысты, уæд Сабийы цинæн кæрон нал уыд. Къæбылайы йæ хъæбысмæ систа æмæ йын йæ хъусы цыдæртæ дзырдта. Къæбыла йын йæ рус асдæрдта æмæ уайтагъд афынæй.

   Уæдмæ Сабийы мад гæрзтæхсæнæй æрбаздæхт æмæ хъуыддæгтæ иннæрдæм ныззылдысты. Саби бынтон æрæнкъард. Мады хъуыдымæ гæсгæ къæбыла æнæхицау нæ уыд. Йæ бæттæныл цы номыртæ уыд, уыдонæй телефонæй бадзырдта æмæ, хæтæл чи систа, уымæн радзырдта, мæ лæппу къæбыла ссардта, зæгъгæ.

   Саби телефоны цур лæууыд æмæ къæбылайы йæ риумæ нылхъивгæйæ мынæг хъæлæсæй дзырдта:

   – Уыдоны къæбыла куы нæ разынид.

   Фæлæ йæ фæндтæй ницы рауад: къæбыла уыдоны уыди!

   – Бобби кæй къæбыла у, уый зоныс? – бафарста мад, хæтæл æрæвæргæйæ, – Стафан Альберджы.

   – Бобби, загътай? – дисхуызæй бафарста Саби.

   – О, къæбылайы афтæ хонынц. Стафан йæхи кæуынæй амардта. Авд сахатыл Боббимæ æрбацæудзæн.

   Саби ницы сдзырдта, æрмæст тынг афæлурс æмæ йæ цæстытæ ферттывтой. Къæбылайы йæхимæ тынгдæр нылхъывта æмæ йын йæ хъусы бадзырдта:

   – Мæ чысыл Альберг, куыд тынг мæ фæндыди, мæн куы бауыдаис, уый!

   Куыддæр авд сахаты сси, афтæ Стафан Альберг æрбацыд æмæ къæ-былайы ахаста.

   Саби йæхи сынтæгыл баппæрста æмæ йæ хæкъуырццæй кæуын райхъуыст.

 


 

КАРЛСОН ПРИХОДИТ НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

 

 

КАРЛСОН ÆРБАЦЫД ГУЫРÆН БОНМÆ

 

 Настало лето. Занятия в школе кончились, и Малыша собирались отправить в деревню, к бабушке. Но до отъезда должно было еще произойти одно важное событие - Малышу исполнялось восемь лет. О, как долго ждал Малыш своего дня рождения! Почти с того дня, как ему исполнилось семь.

Удивительно, как много времени проходит между днями рождения, - почти столько же, сколько между рождественскими праздниками.

Вечером накануне этого торжественного дня у Малыша был разговор с Карлсоном.

- Завтра день моего рождения, - сказал Малыш. - Ко мне придут Гунилла и Кристер, и нам накроют стол в моей комнате... - Малыш помолчал; вид у него был мрачный. - Мне бы очень хотелось и тебя пригласить, - продолжал он, - но...

Мама так сердилась на Карлсона, что бесполезно было просить у нее разрешения.

Карлсон выпятил нижнюю губу больше, чем когда бы то ни было:

- Я с тобой не буду водиться, если ты меня не позовешь! Я тоже хочу повеселиться.

- Ладно, ладно, приходи, - торопливо сказал Малыш.

Он решил поговорить с мамой. Будь что будет, но невозможно праздновать день рождения без Карлсона.

- А чем нас будут угощать? - спросил Карлсон, перестав дуться.

- Ну конечно, сладким пирогом. У меня будет именинный пирог, украшенный восемью свечами.

- Хорошо! - воскликнул Карлсон.

- Знаешь, у меня есть предложение.

- Какое? - спросил Малыш.

- Нельзя ли попросить твою маму приготовить нам вместо одного пирога с восемью свечами восемь пирогов с одной свечой?

Но Малыш не думал, чтобы мама на это согласилась.

- Ты, наверно, получишь хорошие подарки? - спросил Карлсон.

- Не знаю, - ответил Малыш и вздохнул. Он знал то, чего он хотел, хотел больше всего на свете, он все равно не получит...

- Собаку мне, видно, не подарят никогда в жизни, - сказал Малыш. - Но я, конечно, получу много других подарков. Поэтому я решил весь день веселиться и совсем не думать о собаке.

- А кроме того, у тебя есть я. Я куда лучше собаки, - сказал Карлсон и взглянул на Малыша, наклонив голову. - Хотелось бы знать, какие ты получишь подарки. Если тебе подарят конфеты, то, по-моему, ты должен их тут же отдать на благотворительные цели.

- Хорошо, если я получу коробку конфет, я тебе ее отдам.

Для Карлсона Малыш был готов на все, особенно теперь, когда предстояла разлука.

- Знаешь, Карлсон, - сказал Малыш, - послезавтра я уезжаю к бабушке на все лето.

Карлсон сперва помрачнел, а потом важно произнес:

- Я тоже еду к бабушке, и моя бабушка гораздо больше похожа на бабушку, чем твоя.

- А где живет твоя бабушка? - спросил Малыш.

- В доме, а где же еще! А ты небось думаешь, что она живет на улице и всю ночь скачет?

Больше им не удалось поговорить ни о бабушке Карлсона, ни о дне рождения Малыша, ни о чем другом, потому что уже стемнело и Малышу нужно, было поскорее лечь в постель, чтобы не проспать день своего рождения.

Проснувшись на следующее утро, Малыш лежал в кровати и ждал: он знал - сейчас отворится дверь, и все войдут к нему в комнату и принесут именинный пирог и другие подарки. Минуты тянулись мучительно долго. У Малыша даже живот заболел от ожидания, так ему хотелось скорее увидеть подарки.

Но вот наконец в коридоре раздались шаги и послышались слова: "Да он, наверно, уже проснулся". Дверь распахнулась, и появились все: мама, папа, Боссе и Бетан.

Малыш сел на кровати, и глаза его заблестели.

- Поздравляем тебя, дорогой Малыш! - сказала мама.

И папа, и Боссе, и Бетан тоже сказали: "Поздравляем!" И перед Малышом поставили поднос. На нем был пирог с восемью горящими свечками и другие подарки.

Много подарков - хотя, пожалуй, меньше, чем в прошлые дни рождения: на подносе лежало всего четыре свертка; Малыш их быстро сосчитал. Но папа сказал:

- Не обязательно все подарки получать утром - может быть, ты получишь еще что-нибудь днем...

Малыш был очень рад четырем сверткам. В них оказались: коробка с красками, игрушечный пистолет, книга и новые синие штанишки. Все это ему очень понравилось. "Какие они милые - мама, и папа, и Боссе, и Бетан! - подумал Малыш. - Ни у кого на свете нет таких милых мамы и папы и брата с сестрой".

Малыш несколько раз стрельнул из пистолета. Выстрелы получались очень громкие. Вся семья сидела у его кровати и слушала, как он стреляет. О, как они все друг друга любили!

- Подумай, восемь лет назад ты появился на свет - вот таким крошкой... - сказал папа.

- Да, - сказала мама, - как быстро идет время! Помнишь, какой дождь хлестал в тот день в Стокгольме?

- Мама, я родился здесь, в Стокгольме? - спросил Малыш.

- Конечно, - ответила мама.

- Но ведь Боссе и Бетан родились в Мальме?

- Да, в Мальме.

- А ведь ты, папа, родился в Гетеборге? Ты мне говорил...

- Да, я гетеборгский мальчишка, - сказал папа.

- А ты, мама, где родилась?

- В Эскильстуне, - сказала мама.

Малыш горячо обнял ее.

- Какая удача, что мы все встретились! - проговорил он.

И все с этим согласились.

Потом они пропели Малышу "Многие лета", а Малыш выстрелил, и треск получился оглушительный.

Все утро Малыш то и дело стрелял из пистолета, ждал гостей и все время размышлял о словах папы, что подарки могут появиться и днем. На какой-то счастливый миг он вдруг поверил, что свершится чудо - ему подарят собаку. Но тут же понял, что это невозможно, и даже рассердился на себя за то, что так глупо размечтался. Ведь он твердо решил не думать сегодня о собаке и всему радоваться. И Малыш действительно всему радовался. Сразу же после обеда мама стала накрывать на стол у него в комнате. Она поставила в вазу большой букет цветов и принесла самые красивые розовые чашки. Три штуки.

- Мама, - сказал Малыш, - нужно четыре чашки.

- Почему? - удивилась мама.

Малыш замялся. Теперь ему надо было рассказать, что он пригласил на день рождения Карлсона, хотя мама, конечно, будет этим недовольна.

- Карлсон, который живет на крыше, тоже придет ко мне, - сказал Малыш и смело посмотрел маме в глаза.

- О! - вздохнула мама. - О! Ну что ж, пусть приходит. Ведь сегодня день твоего рождения.

Мама провела ладонью по светлым волосам Малыша:

- Ты все еще носишься со своими детскими фантазиями. Трудно поверить, что тебе исполнилось восемь. Сколько тебе лет, Малыш?

- Я мужчина в самом расцвете сил, - важно ответил Малыш - точь-в-точь как Карлсон.

Медленно катился этот день. Уже давно настало то "днем", о котором говорил папа, но никаких новых подарков никто не приносил.

В конце концов Малыш получил еще один подарок.

Боссе и Бегай, у которых еще не начались летние каникулы, вернулись из школы и тут же заперлись в комнате Боссе.

Малыша они туда не пустили. Стоя в коридоре, он слышал, как за запертой дверью раздавалось хихиканье сестры и шуршание бумаги. Малыш чуть не лопнул от любопытства.

Некоторое время спустя они вышли, и Бетан, смеясь, протянула Малышу сверток. Малыш очень обрадовался и хотел уже разорвать бумажную обертку, но Боссе сказал:

- Нет, сперва прочти стихи, которые здесь наклеены.

Стихи были написаны крупными печатными буквами, чтобы Малыш смог их сам разобрать, и он прочел:

Брат и сестра тебе дарят собаку.
Она не вступает с собаками в драку,
Не лает, не прыгает и не кусается,
Ни на кого никогда не бросается.
И хвостик, и лапы, и морда, и уши
У этой собаки из черного плюша.

 Малыш молчал; он словно окаменел.

- Ну, а теперь развяжи сверток, - сказал Боссе.

Но Малыш швырнул сверток в угол, и слезы градом покатились по его щекам.

- Ну что ты, Малыш, что ты? - испуганно сказала Бетан.

- Не надо, не плачь, не плачь, Малыш! - растерянно повторял Боссе; видно было, что он очень огорчен.

Бетан обняла Малыша:

- Прости нас! Мы хотели только пошутить. Понимаешь?

Малыш резким движением вырвался из рук Бетан; лицо его было мокрым от слез.

- Вы же знали, - бормотал он, всхлипывая, - вы же знали, что я мечтал о живой собаке! И нечего было меня дразнить...

Малыш побежал в свою комнату и бросился на кровать. Боссе и Бетан кинулись вслед за ним. Прибежала и мама. Но Малыш не обращал на них никакого внимания - он весь трясся от плача.

Теперь день рождения был испорчен. Малыш решил быть целый день веселым, даже если ему и не подарят собаку. Но получить в подарок плюшевого щенка - это уж слишком! Когда он об этом вспоминал, его плач превращался в настоящий стон, и он все глубже зарывался головой в подушку.

Мама, Боссе и Бетан стояли вокруг кровати. Всем им было тоже очень грустно.

- Я сейчас позвоню папе и попрошу его пораньше прийти с работы, - сказала мама.

Малыш плакал... Что толку, если папа придет домой? Все сейчас казалось Малышу безнадежно грустным. День рождения был испорчен, и ничем уже нельзя было тут помочь.

Он слышал, как мама пошла звонить по телефону, но он все плакал и плакал. Слышал, как папа вернулся домой, но все плакал и плакал. Нет, никогда Малыш теперь уже не будет веселым. Лучше всего ему сейчас умереть, и пусть тогда Боссе и Бетан возьмут себе плюшевого щенка, чтобы вечно помнить, как они зло подшутили над своим маленьким братом в тот день рождения, когда он был еще жив...

Вдруг Малыш заметил, что все - и мама, и папа, и Боссе, и Бетан - стоят вокруг его постели, но он еще глубже зарылся лицом в подушку.

- Послушай, Малыш, там возле входной двери тебя кто-то ждет... - сказал папа.

Малыш не ответил. Папа потряс его за плечо:

- Ты что, не слышишь, что тебя у двери ждет один приятель?

- Наверно, Гунилла или там Кристер, - ворчливо отозвался Малыш.

- Нет, того, кто тебя ждет, зовут Бимбо, - сказала мама.

- Не знаю я никакого Бимбо! - пробурчал Малыш.

- Возможно, - сказала мама. - Но он очень хочет с тобой познакомиться.

Именно в эту минуту из передней донеслось негромкое тявканье.

Малыш напряг все свои мускулы и упрямо не отрывался от подушки. Нет, ему и в самом деле пора бросить все эти выдумки...

Но вот опять в прихожей раздалось тявканье. Резким движением Малыш сел на постели.

- Это что, собака? Живая собака? - спросил он.

- Да, - сказал папа, - это собака. Твоя собака. Тут Боссе кинулся в прихожую и минуту спустя влетел в комнату Малыша, дерзка на руках - о, наверно, Малышу это все только снится! - маленькую короткошерстую таксу.

- Это моя живая собака? - прошептал Малыш.

Слезы застилали ему глаза, когда он протянул свои руки к Бимбо. Казалось, Малыш боится, что щенок вдруг превратится в дым и исчезнет.

Но Бимбо не исчез. Малыш держал Бимбо на руках, а тот лизал ему щеки, громко тявкал и обнюхивал уши. Бимбо был совершенно живой.

- Ну, теперь ты счастлив, Малыш? - спросил папа.

Малыш только вздохнул. Как мог папа об этом спрашивать! Малыш был так счастлив, что у него заныло где-то внутри, то ли в душе, то ли в животе. А может быть, так всегда бывает, когда ты счастлив?

- А эта плюшевая собака будет игрушкой для Бимбо. Понимаешь, Малыш! Мы не хотели дразнить тебя... так ужасно, - сказала Бетан.

Малыш все простил. И вообще он почти не слышал, что ему говорят, потому что разговаривал с Бимбо:

- Бимбо, маленький Бимбо, ты - моя собака!

Затем Малыш сказал маме:

- Я думаю, что мой Бимбо гораздо милее Альберга, потому что короткошерстые таксы наверняка самые лучшие собаки в мире.

Но тут Малыш вспомнил, что Гунилла и Кристер должны прийти с минуты на минуту...

О! Он и не представлял себе, что один день может принести с собой столько счастья. Подумать только, ведь они сейчас узнают, что у него есть собака, на этот раз действительно его собственная собака, да к тому же еще самая-самая распрекрасная в мире! Но вдруг Малыш забеспокоился:

- Мама, а мне можно будет взять с собой Бимбо, когда я поеду к бабушке?

- Ну конечно. Ты повезешь его в этой маленькой корзинке, - ответила мама и показала специальную корзинку для перевозки собак, которую вместе со щенком принес в комнату Боссе.

- О! - сказал Малыш. - О!

Раздался звонок. Это пришли Гунилла и Кристер. Малыш бросился им навстречу, громко крича:

- Мне подарили собаку! У меня теперь есть своя собственная собака!

- Ой, какая она миленькая! - воскликнула Гунилла, но тут же спохватилась и торжественно произнесла: - Поздравляю с днем рождения. Вот тебе подарок от Кристера и от меня. - И она протянула Малышу коробку конфет, а потом снова села на корточки перед Бимбо и повторила: - Ой, до чего же она миленькая!

Малышу это было очень приятно слышать.

- Почти такая же милая, как Еффа, - сказал Кристер.

- Что ты, она куда лучше Еффы и даже куда лучше Альберга! - сказала Гунилла.

- Да, она куда лучше Альберга, - согласился с ней Кристер.

Малыш подумал, что и Гунилла и Кристер очень хорошие друзья, и пригласил их к празднично убранному столу.

Как раз в эту минуту мама принесла блюдо маленьких аппетитных бутербродов с ветчиной и сыром и вазу с целой горой печенья. Посреди стола уже красовался именинный пирог с восемью зажженными . свечами. Потом мама взяла большой кофейник с горячим шоколадом и стала разливать шоколад в чашки.

- А мы не будем ждать Карлсона? - осторожно спросил Малыш. Мама покачала головой:

- Нет, я думаю, ждать не стоит. Я уверена, что он сегодня не прилетит. И вообще давай поставим на нем крест. Ведь у тебя ж теперь есть Бимбо.

Конечно, теперь у Малыша был Бимбо, но все же он очень хотел, чтобы Карлсон пришел на его праздник.

Гунилла и Кристер сели за стол, и мама стала их угощать бутербродами. Малыш положил Бимбо в корзинку и тоже сел за стол.

Когда мама вышла и оставила детей одних, Боссе сунул свой нос в комнату и крикнул:

- Не съедайте весь пирог - оставьте и нам с Бетан!

- Ладно, оставлю по кусочку, - ответил Малыш. - Хотя, по правде говоря, это несправедливо: ведь вы столько лет ели сладкие пироги, когда меня еще и на свете не было.

- Только смотри, чтобы это были большие куски! - крикнул Боссе, закрывая дверь.

В этот самый момент за окном послышалось знакомое жужжание мотора, и в комнату влетел Карлсон.

- Вы уже сидите за столом? - воскликнул он. - Наверно, все уже съели?

Малыш успокоил его, сказав, что на столе еще полным-полно угощений.

- Превосходно! - сказал Карлсон.

- А ты разве не хочешь поздравить Малыша с днем рождения? - спросила его Гунилла.

- Да-да, конечно, поздравляю! - ответил Карлсон. - Где мне сесть?

Мама так и не поставила на стол четвертой чашки. И когда Карлсон это заметил, он выпятил нижнюю губу и сразу надулся:

- Нет, так я не играю! Это несправедливо. Почему мне не поставили чашку?

Малыш тут же отдал ему свою, а сам тихонько пробрался в кухню и принес себе оттуда другую чашку.

- Карлсон, - сказал Малыш, вернувшись в комнату, - я получил в подарок собаку. Ее зовут Бимбо Вот она. - И Малыш показал на щенка, который спал в корзинке.

- Это отличный подарок, - сказал Карлсон. - Передай мне, пожалуйста, вот этот бутерброд, и этот, и этот... Да! - воскликнул вдруг Карлсон. - Я чуть не забыл! Ведь и я принес тебе подарок. Лучший в мире подарок... - Карлсон вынул из кармана брюк свисток и протянул его Малышу: - Теперь ты сможешь свистеть своему Бимбо. Я всегда свищу своим собакам Хотя моих собак зовут Альбергами и они умеют летать...

- Как, всех собак зовут Альбергами? - удивился Кристер.

- Да, всю тысячу! - ответил Карлсон. - Ну что ж теперь, я думаю, можно приступить к пирогу.

- Спасибо, милый, милый Карлсон, за свисток! - сказал Малыш. - Мне будет так приятно свистеть Бимбо.

- Имей в виду, - сказал Карлсон, - что я буду часто брать у тебя этот свисток. Очень, очень часто. - И вдруг спросил с тревогой: - Кстати, ты получил в подарок конфеты?

- Конечно, - ответил Малыш. - От Гуниллы и Кристера.

- Все эти конфеты пойдут на благотворительные цели, - сказал Карлсон и сунул коробку себе в карман; затем вновь принялся поглощать бутерброды.

Гунилла, Кристер и Малыш тоже ели очень торопливо, боясь, что им ничего не достанется. Но, к счастью, мама приготовила много бутербродов.

Тем временем мама, папа, Боссе и Бетан сидели в столовой.

- Обратите внимание, как тихо у детей, - сказала мама. - Я просто счастлива, что Малыш получил наконец собаку. Конечно, с ней будет большая возня, но что поделаешь!

- Да, теперь-то уж, я уверен, он забудет свои глупые выдумки про этого Карлсона, который живет на крыше, - сказал папа.

В этот момент из комнаты Малыша донеслись смех и детская болтовня. И тогда мама предложила:

- Давайте пойдем и посмотрим на них. Они такие милые, эти ребята.

- Давайте, давайте пойдем! - подхватила Бетан.

И все они - мама, папа, Боссе и Бетан - отправились поглядеть, как Малыш празднует свой день рождения.

Дверь открыл папа. Но первой вскрикнула мама, потому что она первая увидела маленького толстого человечка, который сидел за столом возле Малыша.

Этот маленький толстый человечек был до ушей вымазан взбитыми сливками.

- Я сейчас упаду в обморок... - сказала мама.

Папа, Боссе и Бетан стояли молча и глядели во все глаза.

- Видишь, мама, Карлсон все-таки прилетел ко мне, - сказал Малыш. - Ой, какой у меня чудесный день рождения получился!

Маленький толстый человечек стер пальцами с губ сливки и так энергично принялся махать своей пухлой ручкой маме, папе, Боссе и Бетан, что хлопья сливок полетели во все стороны.

- Привет! - крикнул он. - До сих пор вы еще не имели чести меня знать. Меня зовут Карлсон, который живет на крыше... Эй, Гунилла, Гунилла, ты слишком много накладываешь себе на тарелку! Я ведь тоже хочу пирога...

И он схватил за руку Гуниллу, которая уже взяла с блюда кусочек сладкого пирога, и заставил ее положить все обратно.

- Никогда не видел такой прожорливой девчонки! - сказал Карлсон и положил себе на тарелку куда больший кусок. - Лучший в мире истребитель пирогов - это Карлсон, который живет на крыше! - сказал он и радостно улыбнулся.

- Давайте уйдем отсюда, - прошептала мама.

- Да, пожалуй, уходите, так будет лучше. А то я при вас стесняюсь, - заявил Карлсон.

- Обещай мне одну вещь, - сказал папа, обращаясь к маме, когда они вышли из комнаты Малыша. - Обещайте мне все - и ты, Боссе, и ты, Бетан. Обещайте мне никогда никому не рассказывать о том, что мы сейчас видели.

- Почему? - спросил Боссе.

- Потому, что нам никто не поверит, - сказал папа. - А если кто-нибудь и поверит, то своими расспросами не даст нам покоя до конца наших дней!

Папа, мама, Боссе и Бетан пообещали друг другу, что они не расскажут ни одной живой душе об удивительном товарище, которого нашел себе Малыш.

И они сдержали свое обещание. Никто никогда не услышал ни слова о Карлсоне. И именно поэтому Карлсон продолжает жить в своем маленьком домике, о котором никто ничего не знает, хотя домик этот стоит на самой обыкновенной крыше самого обыкновенного дома на самой обыкновенной улице в Стокгольме. Поэтому Карлсон до сих пор спокойно гуляет, где ему вздумается, и проказничает сколько хочет. Ведь известно, что он лучший в мире проказник!

Когда с бутербродами, печеньем и пирогом было покончено и Кристер с Гуниллой ушли домой, а Бимбо крепко спал в своей корзинке, Малыш стал прощаться с Карлсоном.

Карлсон сидел на подоконнике, готовый к отлету. Ветер раскачивал занавески, но воздух был теплый, потому что уже наступило лето.

- Милый, милый Карлсон, ведь ты будешь по-прежнему жить на крыше, когда я вернусь от бабушки? Наверняка будешь? - спросил Малыш.

- Спокойствие, только спокойствие! - сказал Карлсон. - Буду, если только моя бабушка меня отпустит. А это еще неизвестно, потому что она считает меня лучшим в мире внуком.

- А ты и вправду лучший в мире внук?

- Конечно. А кто же еще, если не я? Разве ты можешь назвать кого-нибудь другого? - спросил Карлсон.

Тут он нажал кнопку на животе, и моторчик заработал.

- Когда я прилечу назад, мы съедим еще больше пирогов! - крикнул Карлсон. - От пирогов не толстеют!.. Привет, Малыш!

- Привет, Карлсон! - крикнул в ответ Малыш. И Карлсон улетел.

Но в корзинке, рядом с кроваткой Малыша, лежал Бимбо и спал.

Малыш наклонился к щенку и тихонько погладил его по голове своей маленькой обветренной рукой.

- Бимбо, завтра мы поедем к бабушке, - сказал Малыш. - Доброй ночи, Бимбо! Спи спокойно.

 

 

    Ралæууыд сæрд. Райдыдтой каникултæ æмæ Сабийы хъæумæ йæ фыды мадмæ арвитынмæ цæттæ кæнын райдыдтой. Фæлæ балцы ацæуыны размæ хъуамæ сбæрæг кодтаиккой иу ахсджиаг цау – Сабийыл æххæст кодта аст азы. Цас æмæ цас фенхъæлмæ каст йæ гуырæн бонмæ Саби! Авд азы йыл куы сæххæст, уыцы бонæй фæстæмæ.

   Иу гуырæн бонæй иннæмæ куыд тынг бирæ рæстæг рацæуы, уый та! Иу цыппурсæй иннæмæ цæйбæрц рацæуы, уымæ æввахс.

   Йæ гуырæн боны размæ Саби фембæлд Карлсонимæ æмæ се ’хсæн рауад ахæм ныхас.

   – Райсом мæ гуырæн бон у,– загъта Саби. – Уазæгуаты мæм æрбацæудзысты Гуниллæ æмæ Кристер. – Бæрæгбоны фынг уыдзæн мæ уаты. – Саби иуцасдæр ницуал сдзырдта. Уыдис ын тыхст хуыз. – Дæу æрбахонын дæр мæ бæргæ фæндыд, фæлæ...

   Йæ мад Карлсонмæ афтæ мæсты уыд, æмæ йæ кой кæнынæй дæр тæрсгæ кодта.

   Карлсоны бинаг был йæхиуыл иннæ хæттыты куыд вæййы, уымæй раздæр рахæцыд.

   – Куы нæ ’мæ ’рбахонай, уæд не ’хсæн иумæйагæй ницуал уыдзæн! Мæн дæр сымахимæ рæстæг хъæлдзæгæй арвитын фæнды.

   – Хорз, хорз, æрбацу-иу,– æваст фæиннæрдæм Саби.

   Йæ мадимæ аныхас кæнын сфæнд кодта. Йæ гуырæн бон æнæ Карлсонæй куыд хъуамæ арвыстаид?

   – Æмæ нын фынгыл цы ’рæвæрдзысты? – бафарста Карлсон, йæ тæргай хуыз фæцыдæр уæвгæйæ.

   – Кæй зæгъын æй хъæуы, уыдзæн дзы адджын чъири. Мæ гуырæн бонмæ сæрмагондæй сцæттæ кæндзысты, аст сойынцырагъы кæм уыдзæн, ахæм дзаджджын чъири.

   – Иттæг хорз! – фæхъæр кодта Карлсон. – Цы, уый зоныс? Мæнмæ иу фæнд ис...

   – Цавæр? – бафарста Саби.

   – Дæ мадæн-ма зæгъ, æмæ, аст сойынцырагъы кæм уа, иу ахæм чъири скæныны бæсты, иу сойынцырагъ кæм уа, аст ахæм чъирийы скæна.

   Сабийы нæ уырныдта, йæ мад ахæм хъуыдыимæ сразы уыдзæн, уый.

   – Æвæццæгæн, дæм бирæ лæвæрттæ ’рцæудзæн, нæ? – бафарста Карлсон.

   – Нæ зонын, – дзуапп радта Саби æмæ арф ныуулæфыд.

   Саби зыдта, æппæты тынгдæр æй цы хъæуы, уый йын кæй нæ балæвар кæндзысты...

   – Куыдз мын, æвæццæгæн, никуы балæвар кæндзысты, – загъта Саби. – Æнæуи мæм, кæй зæгъын æй хъæуы, бирæ лæвæрттæ ’рцæудзæн æмæ бон изæрмæ хъæлдзæг уæвыныл архайдзынæн.

   – Дæуæн мæ хуызæн æрдхорд кæй ис, уый дæ цæмæн рох кæны? Æви æз куыдзæй æвзæрдæр дæн? – загъта Карлсон æмæ йæ сæр иуфарсырдæм фæкъул кæнгæйæ Сабимæ бакаст. – Цавæр лæвæрттæ дын бакæндзысты, уый базонын мæ тынг фæнды. Къафеттæ дын куы балæвар кæной, уæд сæ хъуамæ æнæдызæрдыгæй хæрзаудæнгæнджыты фыццаг скæнай.

   – Хорз, кæд мын исчи къафетты къопп æрбахæсса, уæд æй дæуæн ратдзынæн.

   Саби Карлсонæн, уæлдайдæр ныртæккæ, хъæумæ ацæуыны размæ ницы бавгъау кодтаид, цыдæриддæр æм уыдаид, уыдонæй фæстæмæ ницæуыл фæхæцыдаид.

   – Цы, уый зоныс, Карлсон? – загъта Саби. – Иннæбон æз мæ фыды мадмæ хъæумæ уазæгуаты цæуын æмæ æнæхъæн сæрд уым уыдзынæн.

   Карлсон фыццаг фенкъард, стæй уыцы сæрыстырхуызæй загъта:

   – Æз дæр цæуын мæ нанамæ. Мæ нана дæ нанайæ бирæ нанахуыздæр у.

   – Æмæ дæ нана кæм цæры?

   – Хæдзары, æндæр кæм? Ды та, æвæццæгæн, афтæ ’нхъæлыс, æмæ уынджы цæры æмæ æхсæв-бонмæ дугъ кæны.

   Уæдмæ æрталынг æмæ сын сæ иуы нанайы тыххæй адзурыны фадат дæр нал уыдис. Саби хъуамæ йæ хуыссæн бацагуырдтаид, цæмæй йæ гуырæн боныл афоныл сæмбæлдаид.

   Дыккаг бон райсомæй Саби йæ хуыссæны æнхъæлмæ каст, дуар кæд байгом уыдзæн æмæ йæ уатмæ бæрæгбоны чъири æмæ лæвæрттимæ кæд фæзындзысты, уымæ. Сабийæн æнхъæлмæ кæсынæй йæ цæстытæ ныуурс сты. Суанг ма йæ гуыбын дæр срысти.

   Æппынфæстаг тыргътæй æрбайхъуыст къахуынæр. Уый фæстæ йæ хъусыл ауад ахæм ныхæстæ: «Афонмæ райхъал уыдаид». Дуар байгом æмæ уатмæ æрбахызтысты мад, фыд, Боссе æмæ Бетан.

   Саби йæ хуыссæны рабадт, йæ цæстытæ фырцинæй цæхæртæ скалдтой.

   – Арфæ дын кæнæм, нæ зынаргъ Саби! – загъта мад.

   Фыд дæр, Боссе дæр, Бетан дæр загътой: «Арфæ дын кæнæм!» Æмæ сабийы раз æрæвæрдтой тæбæгътæхæссæн. Уым уыдис дынджыр чъири, аст сойынцырагъы дзы сыгъдис, афтæмæй, стæй алыхуызон лæвæрттæ.

   Лæвæрттæ чысыл рахонæн нæ уыд, кæд фарон æмæ иннæ азтимæ абаргæйæ къаддæр уыдысты, уæддæр: тæбæгътæхæссæны уыдис дæлæмæ дæр уæлæмæ дæр цыппар тыхтоны. Саби сæ уайтæккæ дæр анымадта.

   Фыды ныхæстæ йын йæ зæрдæ барухс кодтой:

   – Æппæт лæвæрттæ уыцы-иумæ не ’рбацæуынц. Чи зоны, æмæ ма сыл фæстæдæр бафта...

   Æргом дзургæйæ, Саби цыппар тыхтонæй дæр тынг разы уыд. Куы сæ райхæлдта, уæд дзы разынди: ахорæнты къопп, хъазæн дамбаца, чиныг æмæ ног сырх хæлаф. Иууылдæр йæ зæрдæмæ фæцыдысты. «Мæ мад æмæ фыд цы тынг хорз сты! Кæннод Боссе æмæ Бетан! – ахъуыды кодта йæхинымæр Саби. – Ахæм мад æмæ фыд никæмæн ис. Стæй ахæм хо æмæ æфсымæр!»

   Саби йæ ног дамбацайæ цалдæр æхсты фæкодта. Гæрæхтæм хъустæ къуырма кодтой. Бинонтæ иууылдæр бадтысты сынтæгыл æмæ гæрæхтæм хъуыстой.

   – Ахъуыды-ма кæн, аст азы размæ цæйас уыдтæ, ууыл! Мæнæ ахæм гыццыл мур... – загъта фыд.

   – Æцæг, æцæг, – загъта мад. – Нæ фæлæ рæстæг куыд тагъд згъоры! Хъуыды ма кæныс, уыцы бон Стокгольмы цы тыхджын къæвда уарыд, уый?

   – Мамæ, æз Стокгольмы райгуырдтæн? – бафарста Саби.

   – Уæдæ! – дзуапп радта мад.

   – Боссе æмæ Бетан та Мальмейы райгуырдысты?

   – О.

   – Папæ, ды та Гетеборджы райгуырдтæ? Афтæ мын-иу куы дзырдтай...

   – Æнæмæнг афтæ. Æз гетеборгаг лæппу дæн, – загъта фыд.

   – Уæд ды та кæм райгуырдтæ, мамæ?

   – Эскильстунейы, – дзуапп радта мад.

   Саби йын адджын хъæбыс ныккодта.

   – Цы хорз у, иумæ кæй æрæмбырд стæм, уый! – загъта Саби.

   Уыцы ныхæстæ се ’ппæты зæрдæмæ дæр фæцыдысты.

   Уый фæстæ Сабийæн иумæ акодтой «Бирæ цæрæнбоны» зарæг.
Куыддæр зарæг фæци, афтæ Саби йæ дамбацайæ фæгæрах кодта.

   Уыцы райсом Саби гæрах кæнынæй нæ банцад. Æнхъæлмæ каст, уазджытæ кæд фæзындзысты, уымæ. Йæ фыды ныхæстæ дзы нæ рох кодтой, дæ лæвæртты нымæцыл ма бафтдзæн, зæгъгæ. Иуахæм йæ зæрдæ æхсызгон рæхуыст скодта. Цæмæдæр гæсгæ йæм афтæ фæкаст, цыма йын чидæр къæбыла балæвар кæндзæн. Фæлæ уымæн уæвæн кæй нæй, ууыл куы ахъуыды кодта, уæд ма йæхимæ мæсты дæр сси, уымæн æмæ йæ гуырæн бон зæрдæриссæн хабæрттæ йæхимæ хæстæг уадзынмæ нæ хъавыд. Фæндыд æй æрмæстдæр цин кæнын.

   Æмæ Саби æцæгæйдæр цин кодта алцæуыл дæр.

   Хæрды фæстæ мад Сабийы уаты бæрæгбоны фынг æвæрынмæ фæцис. Æппæты фыццаг æрбахаста стыр вазæ дидинджытимæ, стæй тæккæ рæсугъддæр гыццыл агуывзæтæ. Æдæппæт æртæ.

   – Мамæ,– сдзырдта Саби, – агуывзæтæ цыппар хъæуы.

   – Цæмæн? – дисхуызæй йæ бафарста Саби.

   Саби ныххудти. Кæд мады зæрдæмæ нæ фæцæудзæн, уый зыдта, уæддæр ын æнæрадзургæ нæ уыд, йæ бæрæгбонмæ Карлсоны дæр кæй æрбахуыдта, уый.

   – Хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон дæр мæм æрбацæудзæн,– загъта Саби æмæ йæ мадмæ уыцы ныфсджын каст бакодта.

   – Ох! – ныуулæфыд мад. – Ох! Омæ ’рбацæуæд. Исты абон дæ гуырæн бон нæу!

   Мад йæ армытъæпæнæй Сабийы сæрыхъуынтæ æрфасгæйæ загъта:

   – Æнхъæлдæн æмæ дæм дæ сывæллоны митыл дæ къух сисыны зонд нæма ис. Аст азы дыл кæй сæххæст, ууыл зын баууæндæн у. Цал азы дыл цæуы, Саби?

   – Нæлгоймаг йæ тæккæ лæджы кары куы вæййы, уыцы кары дæн,– сæрыстырхуызæй дзуапп радта Саби. – Карлсон цыдæриддæр кары ис, æз дæр уыцы кармæ бахæццæ дæн.

   Бон сабыргай-сабыргай йæ кæронмæ фæцæйхæццæ кодта, уæддæр, йæ фыд ын цы лæвæрттæй зæрдæ æвæрдта, уыдон никæцæйма зындысты.

   Æппынфæстаг ма Сабийы лæвæрттыл иу бафтыд.

   Боссе æмæ Бетаны каникултæ нæма ралæууыдысты æмæ, скъолайæ куы ’рбацыдысты, уæд Боссейы уаты сæхиуыл дуар сæхгæдтой.

   Сабийы уырдæм нæ бауагътой. Уый тыргъты лæууыди æмæ йæм уатæй хъуысти йæ хойы чыр-чыр æмæ гæххæтты сыбар-сыбур. Саби фырцымыдисæй цы акодтаид, уый нал зыдта.

   Цасдæр рæстæджы фæстæ хо æмæ æфсымæр рацыдысты æмæ Бетан
йæ мидбылты худгæйæ Сабимæ радта цавæрдæр тыхтон. Саби, кæй зæгъын æй хъæуы, бацин кодта. Тыхтон райхалыныл афæлвæрдта, фæлæ йæ Боссе фæурæдта:

   – Ма-ма йæ райхал, раздæр уал, йæ уæлæ цы фыстытæ ис, уыдон бакæс.

   Æмдзæвгæ фыст уыд дынджыр мыхуыргонд дамгъæтæй. Æвæццæгæн æй Саби цæмæй æнæкъуызгæйæ бакастаид, уый тыххæй. Æцæгæйдæр сæ Саби æнцонæй раиртæста æмæ хъæрæй бакаст:

Дæ хо æмæ дын де ’фсымæр лæвар
Кæнынц къæбыс, цæудзæни йыл дæ бар.
Йæхи хуызæн нæма уыд куыдз зæххыл:
Рæйгæ нæ кæны, стæй нæ кæны хыл.
Къæдзил ын ис, къæхтау ын хъустæ ис,
Хъæдабæйæ сты, ма сыл-иу кæн дис.

    Саби йæ бынаты цавддурау лæугæйæ баззад.

   – Гъер тыхтон дæ бон райхалын у, – загъта Боссе.

   Саби тыхтон къуыммæ ныддыввытт ласта æмæ йæ цæссыгтæ рустыл æргæр-гæр кодтой.

   – Цы кодтай, Саби? Цы дæ зæрдæмæ нæ фæцыди? – тарстхуызæй йæ бафарста Бетан.

   – Ма ку, Саби, курын дæ, ма ку! – сабыр æй кодта Боссе. Бæрæг уыд, йе ’фсымæры йын афтæмæй уынын зын кæй уыд.

   – Бахатыр нын кæн, мах хъазгæ кодтам,– загъта Бетан æмæ Сабийы æрбахъæбыс кодта.

   Саби Бетаны хъæбысæй йæхи атыдта. Йæ цæсгом иууылдæр цæссыгтæй ныххуылыдз.

   – Куы йæ зыдтат, мæн æгас куыдз кæй хъæуы, уый, – бустæхуызæй загъта Саби, – уæд ма мæ мæстæй та цы марут?

   Саби йæ уатмæ атындзыдта æмæ сынтæгыл йæхи баппæрста. Боссе æмæ Бетан дæр – йæ фæдыл. Уæдмæ сæ уæлхъус алæууыд мад. Фæлæ сæ Саби хъуыды дæр нæ кодта: куыдта æмæ куыдта.

   Бæрæгбон фехæлд. Саби, куыдз ын куы нæ балæвар кодтаиккой, уæддæр хъæлдзæг кæй уыдаид, уый йæ уырныдта, фæлæ йæ фæндтæй ницы рауад. Цыфæндыйæ дæр ын исчи хъæдабæ куыдз балæвар кæндзæн, уый æнхъæл никуы уыд. Уыцы хабар-иу йæ зæрдыл куы ’рбалæууыд, уæд-иу фырмæстæй йæ кæуын хъæрзынмæ рахызт, æмæ та-иу йæ сæр базы бын арфдæр аныгъуылд.

   Мад, Боссе æмæ Бетан лæууыдысты сынтæджы алыфарс. Иууылдæр уыдысты тынг æнкъард.

   – Æз ныртæккæ папæмæ бадзурдзынæн æмæ йын зæгъдзынæн, цæмæй куыстæй раздæр æрбацæуа, – тыхстхуызæй бафиппайдта мад.

   Саби йæ кæуынæй не ’нцад. Папæ куы ’рбацæуа, уæд ын цы акæндзæн? Сабийы хъуыдымæ гæсгæ уавæр фæхуыздæр кæнын никæй бон у. Йæ райгуырæн бон ын фенад кодтой.

   Мад телефонæй дзурынмæ кæй, ацыд, уый бамбæрста, фæлæ йæ кæуынæй не ’нцад. Фыд куыд æрбацыд, уый дæр базыдта, фæлæ уæд дæр йæ кæуынæй нæ банцад. Ардыгæй фæстæмæ Саби хъæлдзæг никуыуал уыдзæн. Æппæты хуыздæр уаид, Саби ныртæккæ куы ’рбамæлид, уæд. Бетан æмæ Боссе сæ хъæдабæ куыдз сæхицæн ахæссæнт, уадз æмæ сын сæ зæрдыл лæууын кæна, Саби ма æгас куы уыди, уæд ын йæ зæрдæ куыд фæриссын кодтой, уый.

   Æнæнхъæлæджы Саби ауыдта, мад æмæ фыд, Боссе æмæ Бетан йæ хуыссæны алыфарс куыд лæууынц, уый æмæ та йæ сæр базы бын арфдæр атъыста.

   – Хъус-ма, Саби, фæсдуар дæм чидæр æнхъæлмæ кæсы... – загъта фыд.

   Саби ницы дзуапп радта.

   Фыд æй йе уæхсчытæй бауыгъта.

   – Нæ фехъуыстай? – дыккаг хатт æм сдзырдта фыд. – Фæсдуар дæм, зæгъын, дæ хæлæрттæй иу æнхъæлмæ кæсы.

   – Æвæццæгæн, Гуниллæ у кæнæ та Кристер,– бахъуыр-хъуыр кодта Саби.

   – Æнхъæлмæ дæм чи кæсы, уымæн йæ ном Бимбо хуыйны,– загъта мад.

   – Мæнæн Бимбо зонгæ нæй! – бустæхуызæй дзуапп радта Саби.

   – Чи зоны,– загъта мад. – Фæлæ демæ куы базонгæ уаид, уый йæ тынг фæнды.

   Уыцы рæстæг тыргъæй æрбайхъуыст куыдзы уынæргъын.

   Саби йæ къухы нуæрттæ афтæ ныттынг кодта, æмæ йæ базæй фæхицæн кæнын никæй бон бауыдаид. Ахæм ныхæстæй йæ ничи асайдзæни...

   Уалынмæ та тыргъæй æрбайхъуыст æрдæбоны хуызæн уынæргъын, æрмæст ацы хатт хъæрдæрæй. Саби базæй йæхи ратыдта æмæ сынтæгыл абадт.

   – Уый цы у, куыдз? Æгас куыдз?

   – О, – дзуапп радта фыд. – Æгас куыдз. Дæу куыдз.

   Уыцы рæстæг Боссе тыргътæм фæцагайдта æмæ уысмы фæстæ, йæ хъæбысы цыбырхъуын чысыл къæбыла, афтæмæй æрбатахт. Саби йæ цæстытыл нæ баууæндыд, фæлæ уæддæр сдзырдта:

   – Ацы æгас къæбыла мæн у? – йæхицæн дзурæгау загъта Саби.

   Йæ цæстытæ доны разылдысты. Йæ къухтæ къæбыламæ бадаргъ кодта. Афтæ зынд, цыма къæбыла фæздæг куы феста æмæ куы ’рбайсæфа, Саби уымæй тарст, фæлæ куыдз сæфынвæнд нæ кодта. Уый зæрдæмæ фæцыд Сабийы хъæбысы æмæ-иу лæппуйан куы йæ иу рус асдæрдта, куы – йе ’ннæ рус. Хатгай-иу хъæрæй ныууынæргъыдта, Сабийы хъустæм-иу басмыста. Бимбо æцæгæйдæр уыд æгас.

   – Ныр дæхи амондджыныл нымайыс, Саби? – бафарста йæ фыд.

   Саби арф ныуулæфыд. Папæ мæ цæмæйты фæрсы. Цыма, амондджын дæн, нæ дæн, уый йæхæдæг нæ зоны. Саби фырцинæй цы фæуыдаид, уый нал зыдта. Йæ зæрдæйы уыд æви йæ ахсæны – кæмдæр æхсызгон рыст скодта. Æвæццæгæн, адæймаг тынг амондджын куы вæййы, уæд йæхи афтæ фенкъары.

   – Ацы хъæдабæ куыдз та Бимбойæн хъазæн уыдзæн. Раст нæ зæгъын? Мах дын æй ахудыны тыххæй балхæдтам, ды та... – загъта Бетан.

   Саби сын сæ рæдыд ныххатыр кодта. Уæвгæ, цы дзырдтой, уый йæм дзæбæх хъуысгæ дæр нæ кодта, уымæн æмæ Бимбоимæ ныхæстæ кодта.

   – Бимбо, гыццыл Бимбо, мæхи гæбыла.

   Уый фæстæ Саби йæ мадæн афтæ:

   – Мæнмæ гæсгæ, мæ Бимбойы цур Альберг рыг дæр нæ калы, уымæн æмæ цыбырхъуын куыйтæй хуыздæр нæй.

   Сабийы зæрдыл æрбалæууыд, Гуниллæ æмæ Кристерæн æрбацæуын афон кæй у...

   Диссаг у, æвæдза! Иу бон адæймагæн уыйбæрц амонд æрхæсдзæн, уый æнхъæл никуы уыд. Ныртæккæ йе ’мбæлттæ куы ’рбацæуой æмæ йæм, æцæг къæбыла ис, уый куы феной, уæд... Уæд цы уыдзæн, ууыл кæронмæ куы ахъуыды кодта, уæд та йæ зæрдæ цинæй айдзаг.

   Фæлæ Саби æваст ратыхст æмæ йæ мады афарста:

   – Нанамæ куы цæуон, уæд Бимбойы мемæ аласæн уыдзæн?

   – Кæй зæгъын æй хъæуы. Мæнæ йæ ацы чысыл карзинкæйы нывæрдзынæ, – дзуапп радта мад æмæ йæм равдыста, Боссе къæбылаимæ кæй æрбахаста, куыйтæ кæм фæласынц, сæрмагонд ахæм карзинкæ.

   – О! – загъта Саби. – О!

   Райхъуыст дзæнгæрæджы хъæр. Æрбацыдысты Гуниллæ æмæ Кристер. Саби хъæргæнгæ сæ размæ атахт:

   – Мæнæн куыдз балæвар кодтой! Ныр мæнмæ дæр куыдз уыдзæн.

   – Мæнæ цы диссаджы дзæбæх у! – фæхъæр кодта Гуниллæ, фæлæ æваст фæиннæрдæм æмæ йæ хъæлæс фæбæрзонддæр кæнгæйæ сæрыстырхуызæй загъта: – Дæ гуырæн боны фæдыл дын арфæ кæнын! Мæнæ дын уый та Кристеримæ нæ лæвар. – Æмæ Сабимæ радта къафетты къопп. Ногæй та Бимбойы цур дзуццæджы æрбадт æмæ йе ’рдæбоны ныхæстæ сфæлхат кодта: – Мæнæ цы диссаджы дзæбæх у!

   Сабийы зæрдæмæ уыцы ныхæстæ тынг цыдысты.

   – Еффæйы хуызæн дзæбæх у, – загъта Кристер.

   – Цытæ дзурыс! Еффæйæ дæр æмæ Альбергæй дæр бирæ хуыздæр у! – загъта Гуниллæ.

   – Альбергæй хуыздæр кæй у, уымæй раст зæгъыс, – сразы йемæ Кристер.

   Сабийы ма ноджыдæр иу хатт бауырныдта, Гуниллæ дæр æмæ Кристер дæр йæ тынг хорз хæлæрттæ кæй сты, уый æмæ сæ бæрæгбоны фынгмæ æрбахуыдта.

   Уыцы тæккæ уысм йæ мад æрбахаста тынг хæрзад бутербродтæ цæхджын хуыйы фыд æмæ цыхтимæ, стæй вазæ йæ тæккæ дзаг печенитимæ. Фынджы бæрæгастæу лæууыди адджын чъири аст сойынцырагъимæ. Стæй мад райста, тæвд шоколад кæм уыд, уыцы дынджыр цайдан æмæ дзы агуывзæтæ байдзаг кодта.

   – Æмæ Карлсонмæ нал æнхъæлмæ кæсæм? – аивæй бафарста Саби.

   Мад йæ сæр батылдта:

   – Мæнмæ гæсгæ æнхъæлмæгæсгæ никæмæуал у. Мæ нымадæй уый абон не ’рбацæудзæн. Стæй афтæ баныхас кæнæм: цæй Карлсон ма дæ хъæуы, Бимбо дæм куы ис, уæд?

   Кæй зæгъын æй хъæуы, Сабимæ ныр ис йæхи къæбыла, фæлæ йæ уæддæр тынг фæндыд, йæ бæрæгбоны Карлсон дæр куы уыдаид, уый.

   Гуниллæ æмæ Кристер æрбадтысты фынджы уæлхъус, æмæ сын Сабийы мад сæ цуры бутербродтæ æрæвæрдта. Саби Бимбойы карзинкæйы æрæвæрдта æмæ уый дæр фынджы уæлхъус æрбадт.

   Сабийы мад куы ацыди æмæ сывæллæттæ иунæгæй куы баззадысты, уæд Боссе дуары зыхъхъырæй йæ фындз æрбадаргæйæ ныхъхъæр кодта:

   – Чъири иууылдæр ма бахæрут, æз æмæ ма дзы Бетанæн дæр ныууадзут!

   – Хорз, фæйнæ къæбæры ма уын дзы фæуадздзынæн, – загъта Саби. – Уæвгæ уын дзы æппындæр ницы уадзгæ у, уымæн æмæ сымах мæ райгуырды размæ бирæ адджын чъиритæ бахордтат.

   – Къæбæртæ нæ, фæлæ нын дынджыр хæйттæ ныууадз! – ныхъхъæр кодта Боссе æмæ дуар ахгæдта.

   Уыцы рæстæг рудзынгæй æрбайхъуыст маторы зонгæ уынæр. Йæ хæдфæстæ уатмæ æрбатахт Карлсон.

   – Фынджы уæлхъус æрбадтыстут, и? – фæхъæр кодта Карлсон. – Æвæццæгæн дзы мæнæн ницыуал ныууагътат.

   Саби йæ æрсабыр кодта, фынгыл алцыдæр фагæй фылдæр ис, зæгъгæ.

   – Гъемæ тынг хорз у! – загъта Карлсон.

   – Сабийæн дæ йæ гуырæн бон арфæтæ ракæнын нæ фæнды? – бафарста йæ Гуниллæ.

   – О, хæдæгай, кæй зæгъын æй хъæуы, тынг мæ фæнды. Арфæ дын кæнын! – загъта Карлсон. – Бадгæ та кæм скæнон?

   Сабийы мад цыппæрæм агуывзæ фынгыл нæ сæвæрдта. Уый Карлсон куы бафиппайдта, уæд та йæ бинаг был фæразæй, афтæмæй тæргайхуызæй сдзырдта:

   – Афтæмæй æз сымахимæ нæ хъазын, уымæн æмæ мæ дæлджинæг кæнут. Мæнæн агуывзæ цæуыннæ ’рæвæрдтат?

   Саби йын йæхи агуывзæ радта, йæхæдæг аивæй сыстад æмæ цæлгæнæнæй æндæр агуывзæ рахаста.

   – Карлсон, – загъта Саби, цæлгæнæнæй куы ’рбаздæхт, уæд, – мæнæн куыдз балæвар кодтой. Йæ ном Бимбо хуыйны. Мæнæ-ма йæм æрбакæс. – Æмæ йын Саби карзинкæмæ ацамыдта. Къæбыла йæ раззаг къæхтыл йæ сæр сæвæргæйæ йæ зæрдæйы дзæбæхæн хуыссыди.

   – Уый тынг хорз лæвар у, – загъта Карлсон. – Уæртæ-ма мын уыцы бутерброд æрбадæтт, стæй йæ фарсмæ, уый дæр, стæй агуывзæйы фæстæ чи ис, уый дæр. О, хæдæгай! Чысыл-ма бахъæуа, ферох мæ уа. Æз дæр дын æрбахастон лæвар. Ахæм лæвар дунейы никæмæнма ничи
бакодта... – Карлсон йæ дзыппæй систа æхситгæнæн æмæ йæ Сабимæ радта. – Дæ Бимбомæ дзы æхситт кæндзынæ. Мæ куыйтæм æз æдзухдæр æхситт фæкæнын. Кæд мæ куыйтæ иууылдæр Альбергтæ хуыйнынц æмæ тæхын зонынц, уæддæр...

   – Æппæт куыйтæ Альбергтæ куыд хуыйнынц? – дисхуызæй бафарста Кристер.

   – Уæдæ куыд загътай! Мин куыдзы мæм ис, æмæ иууылдæр Альбергтæ хуыйнынц! – дзуапп радта Карлсон. – Ныр, мæнмæ гæсгæ, чъиримæ бавналын афон дæр у.

    – Бузныг, стыр бузныг дын фæуæд, Карлсон, æхситгæнæн мын кæй балæвар кодтай, уый тыххæй, – загъта Саби. – Æдзухдæр-иу дзы Бимбомæ æхситт кæндзынæн тынг зæрдиагæй.

   – Æрмæст дæ зæрдыл дар,– загъта Карлсон, – де ’хситгæнæны сæр мæ-иу арæх бахъæудзæн. Зæгъæн куыд нæй, афтæ арæх. – Стæй йæ уыцы тыхстхуызæй афарста: – Къафеттæ дын ничи æрбахаста?

   – Куыннæ! – дзуапп радта Саби. – Гуниллæ æмæ мын Кристер æнæхъæн къопп балæвар кодтой.

   – Уыдон иууылдæр бахъæудзысты хæрзаудæны хæрдзтæн, – загъта Карлсон, къафетты къопп йæ роны ауагъта æмæ та бутербродтæ хæрыныл балæууыд.

   Гуниллæ, Кристер æмæ Саби дæр рæвдздæр февнæлдтой, тарстысты, куы ницыуал сæм дзы æрхауа, уымæй. Фæлæ сæ амондæн мад бирæ бутербродтæ æрцæттæ кодта æмæ се ’ппæты фаг дæр уыдысты.

   Уыцы рæстæг мад, фыд, Боссе æмæ Бетан та хæрæндоны бадтысты.

   – Сывæллæттæ куыд сабыр бадынц, уымæ-ма кæсут, загъта мад. – Æз мæхи тынг амондджын хонын, сабийæн æппынфæстаг йæ къухы къæбыла кæй бафтыд, уымæй. Кæй зæгъын æй хъæуы, зилын æм хъæудзæн, фæлæ гæнæн нæй.

   – Ныр дзы хъуамæ, хæдзары сæр чи цæры, уыцы æнæбайрайгæйы Карлсон дæр ферох уа,– загъта фыд.

   Уыцы рæстæг Сабийы уатæй райхъуыст худын æмæ сабиты дзæнгæда. Мады сæры февзæрд æвиппайды хъуыды:

   – Цом æмæ сæм бакæсæм, кæддæра цытæ кусынц.

   – Цом, цом! – сцин кодта Бетан.

   Æмæ иууылдæр – мад, фыд, Боссе æмæ Бетан – сфæнд кодтой, Саби йæ гуырæн боныл куыд æмбæлы, уымæ бакæсын.

   Дуар байгом кодта фыд. Фæлæ ныллæг тыппыртæ лæджы ауынгæйæ æппæты фыццаг фæхъæр кодта мад.

   Гыццыл тыппыртæ лæг йæ цæсгом æхсырысæртæй афтæ самæста, æмæ дзы чидæриддæр фæтарстаид.

   – Ныртæккæ мæ зæрдæ бахъарм уыдзæн... – фæхъæр кодта мад.

   Фыд, Боссе æмæ Бетан цавддуртау лæугæйæ баззадысты æмæ цыппæргай цæстытæй кастысты фынгмæ.

   – Кæсыс, мамæ, Карлсон мæ уæддæр нæ ферох кодта – мæ гуырæн бонмæ æрбацыди. Ахæм бæрæгбон мын никуыма уыдис!

   Гыццыл тыппыр лæг йе ’хсырысæртæй дзаг цæсгом асæрфта æмæ йæ пух къух мад, фыд, Боссе æмæ Бетанæн салам дæтгæйæ афтæ тынг тылдта æмæ æхсырысæрты æртæхтæ фæйнæрдæм тахтысты.

   – Салам! – фæхъæр кодта уый. – Сымах абоны онг нæма базыдтат, æз чи дæн, уый. Æз дæн, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон. Æллæх, æллæх, Гуниллæ, куыд бирæ хæрыс, куыд! Чъирийæ мæн дæр кæй хъæуы, уый цæмæн рох кæныс?

   Гуниллæйы къухыл фæхæцыд, цы чъирийы карст дзы уыд, уый йын йæ ныхтæй акъахта æмæ йæ фæстæмæ тæбæгъы æрæвæрдта.

   – Ахæм дзы гуыбындзæл чызгыл никуыма сæмбæлдтæн, – загъта Карлсон æмæ йæхи тæбæгъы æрæвæрдта уымæй дыууæ хатты стырдæр хай. – Адджын чъири хæрынмæ дунейы мидæг æппæты тынгдæр арæхсы, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон! – загъта уый æмæ йæ дзыхыдзаг ныххудти.

   – Цомут ардыгæй,– ныллæг хъæлæсæй сдзырдта мад.

   – Уымæй раст зæгъыс, куы ацæуат, уæд хуыздæр уыдзæн. Кæннод æз сымах цур æфсæрмы кæнын, – загъта Карлсон.

   – Иу хъуыддагæй мын зæрдæ бавæр, – загъта фыд йæ бинойнагæн, уатæй куы рацыдысты, уæд. – Зæрдæ мын бавæрут иууылдæр, ды дæр, Боссе, ды дæр, Бетан. Зæрдæ мын бавæрут, абон цы федтат, уый куыд никуы никæмæн радзурдзыстут, уый тыххæй.

   – Цæуынмæ йæ хъуамæ радзурæм? – бафарста Боссе.

   – Уымæн æмæ ныл ничи баууæнддзæн, – загъта фыд. – Куы ныл баууæнда, уæд та нæ, цалынмæ цæрæм, уæдмæ йæ фæрстытæй цæрын нал ныууадздзæн.

   Фыд, мад, Боссе æмæ Бетан кæрæдзийæн дзырд радтой, иу адæймагæн дæр кæй никуы радзурдзысты, Саби йæхицæн цы æнахуыр æрдхорд ссардта, уый тыххæй.

   Æмæ сæ дзырдæн хицау разындысты.

   – Карлсоны тыххæй иу ныхас дæр никуы ничи фехъуыста. Уый фæрцы абон дæр йæ гыццыл хæдзары цæры Карлсон. Афтæмæй та уыцы хæдзар ис Стокгольмы горæты хуымæтæг уынджы хуымæтæг хæдзары сæр. Уый фæрцы Карлсон абоны онг сæрибарæй тезгъо кæны, кæмдæриддæр æй бафæнда, уым, хъазы, йæ зæрдæ куыддæриддæр зæгъы, афтæ. Хъазынмæ та куыд дæсны у, уый алкæмæн дæр зындгонд у.

   Бутербродтæ, печенитæ æмæ чъири хæрд куы фесты, уæд Кристер æмæ Гуниллæ сæхимæ ацыдысты. Бимбо тарф фынæй кодта йæ карзинкæйы. Саби рафæндараст кæнынмæ хъавыд йæ фæстаг уазæджы. Карлсон бадт дæлрудзынгыл æмæ цæттæ уыд атæхынмæ.

   – Мæ зынаргъ, мæ уарзон Карлсон, æз нанамæ куы ацæуон, уæд дæр ма хæдзары сæр цæрдзынæ? Æвæццæгæн, цæрдзынæ, нæ? – бафарста Саби.

   – Сабыр дæ хос, ацы ран тагъд кæнын нæ хъæуы! – загъта Карлсон. – Цæрдзынæн, æвæццæгæн, кæд мæ мæ фыды мад бауадза, уæд. Уый мæн æнæхъæн дунейы тæккæ хуыздæр фырты фырт хоны.

   – Æцæгæй дæ дунейы æппæты хуыздæр фырты фырт?

   – Уæдæ куыд загътай? Уæдæ мæ цуры кæй æрæвæрынмæ хъавыс? Зæгъ-ма, ахæм искæй зоныс? – бафарста Карлсон.

   Уыцы рæстæг йæ гуыбыны цæппæрыл ныххæцыд æмæ матор скуыста.

   – Иннæ хатт куы ’рбатæхон, уæд ноджы фылдæр чъиритæ бахæрдзыстæм! – фæхъæр кодта Карлсон. – Чъиритæй нард нæ кæнынц!.. Салам, Саби!

   – Салам, Карлсон! – дзуапп ын радта Саби.

   Æмæ Карлсон атахт.

  

   Сабийы сынтæджы цур карзинкæйы хуыссыд æмæ фынæй кодта Бимбо.

   Саби къæбыламæ ныггуыбыр кодта æмæ йын йæ армытъæпæнæй йæ сæр лæгъз æрфаста.

   – Бимбо, райсом нанамæ цæудзыстæм, – загъта Саби. – Хæрзæхсæв, Бимбо! Хорз фынтæ уын!

 


 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

 

 

ДЫККАГ ХАЙ

 

КАРЛСОН, КОТОРЫЙ ЖИВЕТ НА КРЫШЕ, ОПЯТЬ ПРИЛЕТЕЛ

 

 

ХÆДЗАРЫ СÆР ЧИ ЦÆРЫ,
УЫЦЫ КАРЛСОН ТА ÆРБАТАХТ

 

 Земля такая огромная, и на ней столько домов! Большие и маленькие. Красивые и уродливые. Новостройки и развалюшки. И есть еще совсем крошечный домик Карлсона, который живет на крыше. Карлсон уверен, что это лучший в мире домик и что живет в нем лучший в мире Карлсон. Малыш тоже в этом уверен. Что до Малыша, то он живет с мамой и папой, Боссе и Бетан в самом обыкновенном доме, на самой обыкновенной улице в городе Стокгольме, но на крышей этого обыкновенного дома, как раз за трубой, прячется крошечный домик с табличкой над дверью:

Карлсон, который живет на крыше,
лучший в мире Карлсон

  Наверняка найдутся люди, которым покажется странным, что кто-то живет на крыше, но Малыш говорит:

- Ничего тут странного нет. Каждый живет там, где хочет.

Мама и папа тоже считают, что каждый человек может жить там, где ему заблагорассудится. Но сперва они не верили, что Карлсон на самом деле существует. Боссе и Бетан тоже в это не верили. Они даже представить себе не могли, что на крыше живет маленький толстенький человечек с пропеллером на спине и что он умеет летать.

- Не болтай, Малыш, - говорили Боссе и Бетан, - твой Карлсон - просто выдумка.

Для верности Малыш как-то спросил у Карлсона, не выдумка ли он, на что Карлсон сердито буркнул:

- Сами они - выдумка!

Мама и папа решили, что Малышу бывает тоскливо одному, а одинокие дети часто придумывают себе разных товарищей для игр.

- Бедный Малыш, - сказала мама. - Боссе и Бетан настолько старше его! Ему не с кем играть, вот он и фантазирует.,

- Да, - согласился папа. - Во всяком случае, мы должны подарить ему собаку. Он так давно о ней мечтает. Когда Малыш получит собаку, он тотчас забудет про своего Карлсона.

И Малышу подарили Бимбо. Теперь у него была собственная собака, и получил он ее в день своего рождения, когда ему исполнилось восемь лет.

Именно в этот день мама, и папа, и Боссе, и Бетан увидели Карлсона. Да-да, они его увидели. Вот как это случилось.

Малыш праздновал день рождения в своей комнате. У него в гостях были Кристер и Гунилла - они учатся с ним в одном классе. И когда мама, и папа, и Боссе, и Бетан услышали звонкий смех и веселую болтовню, доносившиеся из комнаты Малыша, мама предложила:

- Давайте пойдем и посмотрим на них, они такие милые, эти ребята.

- Пошли! - подхватил папа.

И что же увидели мама, и папа, и Боссе, и Бетан, когда они, приоткрыв дверь, заглянули к Малышу?

Кто сидел во главе праздничного стола, до ушей вымазанный взбитыми сливками, и уплетал так, что любо-дорого было глядеть? Конечно, не кто иной, как маленький толстый человечек, который тут же загорланил что было мочи:

- Привет! Меня зовут Карлсон, который живет на крыше. Вы, кажется, до сих пор еще не имели чести меня знать?

Мама едва не лишилась чувств. И папа тоже разнервничался.

- Только никому об этом не рассказывайте, - сказал он, - слышите, никому ни слова.

- Почему? - спросил Боссе.

И папа объяснил:

- Подумайте сами, во что превратится наша жизнь, если люди узнают про Карлсона, Его, конечно, будут показывать по телевизору и снимать для кинохроники. Подымаясь по лестнице, мы будет спотыкаться о телевизионный кабель и о провода осветительных приборов, а каждые полчаса к нам будут являться корреспонденты, чтобы сфотографировать Карлсона и Малыша. Бедный Малыш, он превратится в "мальчика, который нашел Карлсона, который живет на крыше...". Одним словом, в нашей жизни больше не будет ни одной спокойной минуты.

Мама, и Боссе, и Бетан поняли, что папа прав, и обещали никому ничего не рассказывать о Карлсоне.

А как раз на следующий день Малыш должен был уехать на все лето к бабушке в деревню. Он был очень этому рад, но беспокоился за Карлсона. Мало ли что тот вздумает выкинуть за это время! А вдруг он исчезнет и больше никогда не прилетит!

- Милый, милый Карлсон, ведь ты будешь по-прежнему жить на крыше, когда я вернусь от бабушки? Наверняка будешь? - спросил Малыш.

- Как знать? - ответил Карлсон. - Спокойствие, только спокойствие. Я ведь тоже поеду к своей бабушке, и моя бабушка куда больше похожа на бабушку, чем твоя.

- А где живет твоя бабушка? - спросил Малыш.

- В доме, а где же еще! А ты небось думаешь, что она живет на улице и скачет по ночам?

Так Малышу ничего не удалось узнать про бабушку Карлсона. А на следующий день Малыш уехал в деревню. Бимбо он взял с собой. Целые дни он играл с деревенскими ребятами и о Карлсоне почти не вспоминал. Но когда кончились летние каникулы и Малыш вернулся в город, он спросил, едва переступив порог:

- Мама, за это время ты хоть раз видела Карлсона?

Мама покачала головой:

- Ни разу. Он не вернется назад.

- Не говори так! Я хочу, чтобы он жил на нашей крыше. Пусть он опять прилетит!

- Но ведь у тебя теперь есть Бимбо, - сказала мама, пытаясь утешить Малыша. Она считала, что настал момент раз и навсегда покончить с Карлсоном. Малыш погладил Бимбо.

- Да, конечно, у меня есть Бимбо. Он мировой пес, но у него нет пропеллера, и он не умеет летать, и вообще с Карлсоном играть интересней.

Малыш помчался в свою комнату и распахнул окно.

- Эй, Карлс-о-он! Ты там, наверху? Откликнись! - завопил он во все горло, но ответа не последовало. А на другое утро Малыш отправился в школу. Он теперь учился во втором классе. После обеда он уходил в свою комнату и садился за уроки. Окно он никогда не закрывал, чтобы не пропустить жужжание моторчика Карлсона, но с улицы доносился только рокот автомобилей да иногда гул самолета, пролетающего над крышами. А знакомого жужжания все не было слышно.

- Все ясно, он не вернулся, - печально твердил про себя Малыш. - Он никогда больше не прилетит.

Вечером, ложась спать, Малыш думал о Карлсоне, а иногда, накрывшись с головой одеялом, даже тихо плакал от мысли, что больше не увидит Карлсона. Шли дни, была школа, были уроки, а Карлсона все не было и не было.

Как-то после обеда Малыш сидел у себя в комнате и возился со своей коллекцией марок. Перед ним лежал альбом и целая куча новых марок, которые он собирался разобрать. Малыш усердно взялся за дело и очень быстро наклеил все марки. Все, кроме одной, самой лучшей, которую нарочно оставил напоследок. Это была немецкая марка с изображением Красной Шапочки и Серого волка, и Малышу она очень-очень нравилась. Он положил ее на стол перед собой и любовался ею.

И вдруг Малыш услышал какое-то слабое жужжание, похожее... - да-да, представьте себе - похожее на жужжание моторчика Карлсона! И в самом деле это был Карлсон. Он влетел в окно и крикнул:

- Привет, Малыш!

- Привет, Карлсон! - завопил в ответ Малыш и вскочил с места.

Не помня себя от счастья, он глядел на Карлсона, который несколько раз облетел вокруг люстры и неуклюже приземлился,. Как только Карлсон выключил моторчик - а для этого ему достаточно было нажать кнопку на животе, - так вот, как только Карлсон выключил моторчик, Малыш кинулся к нему, чтобы его обнять, но Карлсон отпихнул Малыша своей пухленькой ручкой и сказал:

- Спокойствие, только спокойствие! У тебя есть какая-нибудь еда? Может, мясные тефтельки или что-нибудь в этом роде? Сойдет и кусок торта со взбитыми сливками.

Малыш покачал головой:

- Нет, мама сегодня не делала мясных тефтелек. А торт со сливками бывает у нас только по праздникам.

Карлсон надулся:

- Ну и семейка у вас! "Только по праздникам"... А если приходит дорогой старый друг, с которым не виделись несколько месяцев? Думаю, твоя мама могла бы и постараться ради такого случая.

- Да, конечно, но ведь мы не знали... - оправдывался Малыш.

- "Не знали"! - ворчал Карлсон. - Вы должны были надеяться! Вы всегда должны надеяться, что я навещу вас, и потому твоей маме каждый день надо одной рукой жарить тефтели, а другой сбивать сливки.

- У нас сегодня на обед жареная колбаса, - сказал пристыженный Малыш. - Хочешь колбаски?

- Жареная колбаса, когда в гости приходит дорогой старый друг, с которым не виделись несколько месяцев! - Карлсон еще больше надулся. - Понятно! Попадешь к вам в дом - научишься набивать брюхо чем попало... Валяй, тащи свою колбасу.

Малыш со всех ног помчался на кухню. Мамы дома не было - она пошла к доктору, - так что он не мог спросить у нее разрешения. Но ведь Карлсон согласился есть колбасу. А на тарелке как раз лежали пята ломтиков, оставшихся от обеда. Карлсон накинулся на них, как ястреб на цыпленка. Он набил рот колбасой и засиял как медный грош.

- Что ж, колбаса так колбаса. А знаешь, она недурна. Конечно, с тефтелями не сравнишь, но от некоторых людей нельзя слишком многого требовать.

Малыш прекрасно понял, что "некоторые люди" - это он, и поэтому поспешил перевести разговор на другую тему.

- Ты весело провел время у бабушки? - спросил он.

- Так весело, что и сказать не могу. Поэтому я говорить об этом не буду, - ответил Карлсон и жадно откусил еще кусок колбасы.

- Мне тоже было весело, - сказал Малыш. И он начал рассказывать Карлсону, как он проводил время у бабушки. - Моя бабушка, она очень, очень хорошая, - сказал Малыш. - Ты себе и представить не можешь, как она мне обрадовалась. Она обнимала меня крепко-прекрепко.

- Почему? - спросил Карлсон.

- Да потому, что она меня любит. Как ты не понимаешь? - удивился Малыш.

Карлсон перестал жевать:

- Уж не умаешь ли ты, что моя бабушка любит меня меньше? Уж не думаешь ли ты, что она не кинулась на меня и не стала так крепко-прекрепко меня обнимать, что я весь посинел? Вот как меня любит моя бабушка. А я должен тебе сказать, что у моей бабушки ручки маленькие, но хватка железная, и если бы она меня любила еще хоть на капельку больше, то я бы не сидел сейчас здесь - она бы просто задушила меня в своих объятиях.

- Вот это да! - изумился Малыш. - Выходит, твоя бабушка чемпионка по обниманию.

Конечно, бабушка Малыша не могла с ней сравниться, она не обнимала его так крепко, но все-таки она тоже любила своего внука и всегда была к нему очень добра. Это Малыш решил еще раз объяснить Карлсону.

- А ведь моя бабушка бывает и самой ворчливой в мире, - добавил Малыш, минуту подумав. - Она всегда ворчит, если я промочу ноги или подерусь с Лассе Янсоном.

Карлсон отставил пустую тарелку:

- Уж не думаешь ли ты, что моя бабушка менее ворчливая, чем твоя? Да будет тебе известно, что, ложась спать, она заводит будильник и вскакивает в пять утра только для того, чтобы всласть наворчаться, если я промочу ноги или подерусь с Лассе Янсоном.

- Как, ты знаешь Лаосе Янсона? - с удивлением спросил Малыш.

- К счастью, нет, - ответил Карлсон.

- Но почему же ворчит твоя бабушка? - еще больше изумился Малыш.

- Потому, что она самая ворчливая в мире, - отрезал Карлсон. - Пойми же наконец! Раз ты знаешь Лассе Янсона, как же ты можешь утверждать, что твоя бабушка самая ворчливая? Нет, куда ей до моей бабушки, которая может целый день ворчать: "Не дерись с Лассе Янсоном, не дерись с Лассе Янсоном.. . " - хотя я никогда не видел этого мальчика и нет никакой надежды, что когда-либо увижу.

Малыш погрузился в размышления. Как-то странно получалось... Ему казалось, что, когда бабушка на него ворчит, это очень плохо, а теперь выходит, что он должен доказывать Карлсону, что его бабушка ворчливей, чем на самом деле.

- Стоит мне только чуть-чуть промочить ноги, ну самую капельку, а она уже ворчит и пристает ко мне, чтобы я переодел носки, - убеждал Малыш Карлсона.

Карлсон понимающе кивнул:

- Уж не думаешь ли ты, что моя бабушка не требует, чтобы я все время переодевал носки? Знаешь ли ты, что, как только я подхожу к луже, моя бабушка бежит ко мне со всех ног через деревню и ворчит и бубнит одно и то же: "Переодень носки, Карлсончик, переодень носки..." Что, не веришь?

Малыш поежился:

- Нет, почему же...

Карлсон пихнул Малыша, потом усадил его на стул, а сам стал перед ним, упершись руками в бока:

- Нет, я вижу, ты мне не веришь. Так послушай, я расскажу тебе все по порядку. Вышел я на улицу и шлепаю себе по лужам... Представляешь? Веселюсь вовсю. Но вдруг, откуда ни возьмись, мчится бабушка и орет на всю деревню: "Переодень носки, Карлсончик, переодень носки!.."

- А ты что? - снова спросил Малыш.

- А я говорю: "Не буду переодевать, не буду!.." - потому что я самый непослушный внук в мире, - объяснил Карлсон. - Я ускакал от бабушки и залез на дерево, чтобы она оставила меня в покое.

- А она, наверно, растерялась, - сказал Малыш.

- Сразу видно, что ты не знаешь моей бабушки, - возразил Карлсон. - Ничуть она не растерялась а полезла за мной.

- Как - на дерево? - изумился Малыш.

Карлсон кивнул.

- Уж не думаешь ли ты, что моя бабушка не умеет лазить на деревья? Так знай: когда можно поворчать, она хоть куда взберется, не то что на дерево, но и гораздо выше. Так вот, ползет она по ветке, на которой я сижу, ползет и бубнит: "Переодень носки, Карлсончик, переодень носки..."

- А ты что? - снова спросил Малыш.

- Делать было нечего, - сказал Карлсон. - Пришлось переодевать, иначе она нипочем не отвязалась бы. Высоко-высоко на дереве я кое-как примостился на тоненьком сучке и, рискуя жизнью, переодел носки.

- Ха-ха! Врешь ты все, - рассмеялся Малыш. - Откуда же ты взял на дереве носки, чтобы переодеть?

- А ты не дурак, - заметил Карлсон. - Значит, ты утверждаешь, что у меня не было носков?

Карлсон засучил штаны и показал свои маленькие толстенькие ножки в полосатых носках:

- А это что такое? Может, не носки? Два, если не ошибаюсь, носочка? А почему это я не мог сидеть на сучке и переодевать их: носок с левой ноги надевать на правую, а с правой - на левую? Что, по-твоему я не мог это сделать, чтобы угодить бабушке?

- Мог, конечно, но ведь ноги у тебя от этого не стали суше, - сказал Малыш.

- А разве я говорил, что стали? - возмутился Карлсон. - Разве я это говорил?

- Но ведь тогда... - и Малыш даже запнулся от растерянности, - ведь тогда выходит, что ты совсем зря переодевал носки.

Карлсон кивнул.

- Теперь ты понял наконец, у кого самая ворчливая в мире бабушка? Твоя бабушка просто вынуждена ворчать: разве без этого сладишь с таким противным внуком, как ты? А моя бабушка самая ворчливая вмире, потому что она всегда зря на меня ворчит, - как мне это вбить тебе в голову?

Карлсон тут же расхохотался и легонько ткнул Малыша в спину.

- Привет, Малыш! - воскликнул он. - Хватит нам спорить о наших бабушках, теперь самое время немного поразвлечься.

- Привет, Карлсон! - ответил Малыш. - Я тоже так думаю,

- Может, у тебя есть новая паровая машина? - спросил Карлсон. - Помнишь, как нам было весело, когда та, старая, взорвалась? Может, тебе подарили новую и мы снова сможем ее взорвать?

Увы, Малышу не подарили новой машины, и Карлсон тут же надулся. Но вдруг взгляд его упал на пылесос, который мама забыла унести из комнаты, когда кончила убирать. Вскрикнув от радости, Карлсон кинулся к пылесосу и вцепился в него.

- Знаешь, кто лучший пылесосчик в мире? - спросил он и включил пылесос на полную мощь. - Я привык, чтобы вокруг меня все так и сияло чистотой, - сказал Карлсон. - А ты развел такую грязь! Без уборки не обойтись. Как вам повезло, что вы напали на лучшего в мире пылесосчика!

Малыш знал, что мама только что как следует убрала его комнату, и сказал об этом Карлсону, но тот лишь язвительно рассмеялся в ответ.

- Женщины не умеют обращаться с такой тонкой аппаратурой, это всем известно. Гляди, как надо браться за дело, - сказал Карлсон и направил шланг пылесоса на белые тюлевые занавески, которые с легким шелестом тут же наполовину исчезли в трубе.

- Не надо, не надо, - закричал Малыш, - занавески такие тонкие... Да ты что, не видишь, что пылесос их засосал! Прекрати!..

Карлсон пожал плечами.

- Что ж, если ты хочешь жить в таком хлеву, пожалуйста, - сказал он.

Не выключая пылесоса, Карлсон начал вытаскивать занавески, но тщетно - пылесос решительно не хотел их отдавать.

- Зря упираешься, - сказал Карлсон пылесосу. - Ты имеешь дело с Карлсоном, который живет на крыше, - с лучшим в мире вытаскивателем занавесок!

Он потянул еще сильнее, и ему удалось в конце концов выдернуть их из шланга. Занавески стали черными, да к тому же у них появилась бахрома.

- Ой, гляди, на что они похожи! - воскликнул Малыш в ужасе. - Они же совсем черные.

- Вот именно, и ты еще утверждаешь, грязнуля, что их не надо пылесосить? - Карлсон покровительственно похлопал Малыша по щеке и добавил: - Но не унывай, у тебя все впереди, ты еще можешь исправиться и стать отличным парнем, хотя ты и ужасный неряха. Для этого я должен тебя пропылесосить.. Тебя сегодня уже пылесосили?

- Нет, - признался Малыш.

Карлсон взял в руки шланг и двинулся на Малыша.

- Ах эти женщины! - воскликнул он. - Часами убирают комнату, а такого грязнулю обработать забывают! Давай начнем с ушей.

Никогда прежде Малыша не обрабатывали пылесосом, и это оказалось так щекотно, что Малыш стонал от смеха.

А Карлсон трудился усердно и методично - начал с ушей и волос Малыша, потом принялся за шею и подмышки, прошелся по спине и животу и напоследок занялся ногами.

- Вот именно это и называется "генеральная уборка", - заявил Карлсон.

- Ой, до чего щекотно! - визжал Малыш.

- По справедливости, моя работа требует вознаграждения, - сказал Карлсон.

Малыш тоже захотел произвести "генеральную уборку" Карлсона.

- Теперь моя очередь, - заявил он. - Иди сюда, для начала я пропылесосю тебе уши.

- В этом нет нужды, - запротестовал Карлсон. - Я мыл их в прошлом году в сентябре. Здесь есть вещи, которые куда больше моих ушей нуждаются в чистке.

Он окинул взглядом комнату и обнаружил лежавшие на столе марки.

- У тебя повсюду разбросаны какие-то разноцветные бумажки, не стол, а помойка! - возмутился он.

И, прежде чем Малыш успел его остановить, он засосал пылесосом марку с Красной Шапочкой и Серым волком. Малыш был в отчаянии.

- Моя марка! - завопил он. - Ты засосал Красную Шапочку, этого я тебе никогда не прощу!

Карлсон выключил пылесос и скрестил руки на груди.

- Прости, - сказал он, - прости меня за то, что я, такой милый, услужливый и чистоплотный человечек, хочу все сделать как лучше. Прости меня за это... Казалось, он сейчас заплачет. - Но я зря стараюсь, - сказал Карлсон, и голос его дрогнул. - Никогда я не слышу слов благодарности... одни только попреки...

- О Карлсон! - сказал Малыш. - Не расстраивайся, пойми, это же Красная Шапочка.

- Что еще за Красная Шапочка, из-за которой ты поднял такой шум? - спросил Карлсон и тут же перестал плакать.

- Она была изображена на марке, - объяснил Малыш. - Понимаешь, это была моя лучшая марка.

Карлсон стоял молча - он думал. Вдруг глаза его засияли, и он хитро улыбнулся.

- Угадай, кто лучший в мире выдумщик игр! Угадай, во что мы будет играть!.. В Красную Шапочку и волка! Пылесос будет волком, а я - охотником, который придет, распорет волку брюхо, и оттуда - ап! - выскочит Красная Шапочка. Карлсон нетерпеливо обвел взглядом комнату. - У тебя есть топор? Ведь пылесос твердый, как бревно.

Топора у Малыша не было, и он был этому даже рад.

- Но ведь пылесос можно открыть - как будто мы распороли брюхо волку.

- Конечно, если халтурить, то можно и открыть, - пробурчал Карлсон. - Не в моих правилах так поступать, когда случается вспарывать брюхо волкам, но раз в этом жалком доме нет никаких инструментов, придется как-то выходить из положения.

Карлсон навалился животом на пылесос и вцепился в его ручку.

- Болван! - закричал он. - Зачем ты всосал Красную Шапочку?

Малыш удивился, что Карлсон, как маленький играет в такие детские игры, но смотреть на это было все же забавно.

- Спокойствие, только спокойствие, милая Красная Шапочка! - кричал Карлсон. - Надень скорей свою шапочку и галоши, потому что сейчас я тебя выпущу.

Карлсон открыл пылесос и высыпал все, что в нем было, прямо на ковер. Получилась большая куча серо-черной пыли.

- О, ты должен был высыпать все это на газету! - сказал Малыш.

- На газету?.. Разве так сказано в сказке? - возмутился Карлсон. - Разве там сказано, что охотник подстелил газету, прежде чем распороть волку брюхо и выпустить на свет божий Красную Шапочку? Нет, отвечай!

- Конечно, в сказке так не сказано, - вынужден был признать Малыш.

- Тогда молчи! - сказал Карлсон. - Выдумываешь, чего нет в сказке! Так я не играю!

Больше он уже не смог ничего добавить, потому что в открытое окно ворвался ветер, взметнул пыль, она забилась Карлсону в нос, и он чихнул. От его чиханья пыль снова взметнулась, над полом покружил маленький разноцветный квадратик и упал к ногам Малыша.

- Ой, гляди, гляди, вот она, Красная Шапочка! - закричал Малыш и кинулся, чтобы поднять запыленную марку. Карлсон был явно доволен.

- Видал миндал! - воскликнул он хвастливо. - Стоит мне чихнуть, и вещь найдена... Не будем больше ругаться из-за бедной Красной Шапочки!

Малыш обдул пыль со своей драгоценной марки - он был совершенно счастлив.

Вдруг Карлсон еще раз чихнул, и с пола снова поднялось целое облако пыли.

- Угадай, кто лучший в мире чихальщик? - сказал Карлсон. - Я могу чиханьем разогнать всю пыль по комнате - пусть лежит, где ей положено. Сейчас увидишь!

Но Малыш его не слушал. Он хотел только одного - как можно скорее наклеить Красную Шапочку в альбом.

А Карлсон стоял в облаке пыли и чихал. Он все чихал и чихал до тех пор, пока не "расчихал" пыль по всей комнате.

- Вот видишь, зря ты говорил, что нужно было подстилать газету. Пыль теперь снова лежит на своем месте, как прежде. Во всем должен быть порядок - мне он, во всяком случае, необходим. Не выношу грязи и всякого свинства - я к этому не привык.

Но Малыш не мог оторваться от своей марки. Он ее уже наклеил и сейчас любовался ею - до чего хороша!

- Вижу, мне снова придется пылесосить тебе уши! - воскликнул Карлсон. - Ты ничего не слышишь!

- Что ты говоришь? - переспросил Малыш.

- Глухая тетеря! Я говорю, что несправедливо, чтобы я один работал до седьмого пота! Гляди, я скоро набью себе мозоли на ладошках! Я из кожи лезу вон, чтобы почище убрать твою комнату. Теперь ты должен полететь со мной и помочь мне убрать мою, а то будет несправедливо.

Малыш отложил альбом. Полететь с Карлсоном на крышу - об этом можно было только мечтать! Лишь однажды довелось ему побывать у Карлсона, в его маленьком домике на крыше. Но в тот раз мама почему-то ужасно испугалась и вызвала пожарников.

Малыш погрузился в размышления. Ведь все это было уже так давно, он теперь стал куда старше и может, конечно, преспокойно лезть на любую крышу. Но поймет ли это мама? Вот в чем вопрос. Ее нет дома, так что спросить ее нельзя. Наверно, правильнее всего было бы отказаться...

- Ну, полетели? - спросил Карлсон.

Малыш еще раз все взвесил.

- А вдруг ты меня уронишь? - сказал он с тревогой.

Это предположение ничуть не смутило Карлсона.

- Велика беда! - воскликнул он. - Ведь на свете столько детей. Одним мальчиком больше, одним меньше - пустяки, дело житейское!

Малыш всерьез рассердился на Карлсона.

- Я - дело житейское? Нет, если я упаду...

- Спокойствие, только спокойствие, - сказал Карлсон и похлопал Малыша по плечу. - Ты не упадешь. Я обниму тебя так крепко, как меня обнимает моя бабушка. Ты, конечно, всего-навсего маленький грязнуля, но все же ты мне нравишься.

И он еще раз похлопал Малыша по плечу.

- Да, странно, но все-таки я очень к тебе привязался, глупый мальчишка. Вот подожди, мы доберемся до моего домика на крыше, и я тебя так стисну, что ты посинеешь. Чем я в конце концов хуже бабушки?

Карлсон нажал кнопку на животе - моторчик затарахтел. Тогда он обхватил Малыша своими пухленькими ручками, они вылетели в окно и стали набирать высоту.

А тюлевые занавески с черной бахромой раскачивались так, словно махали им на прощание.

 

 

 Зæхх ахæм стыр у, æмæ йын кæрон дæр нæй. Кæннод дзы цæйбæрц хæдзæрттæ ис, уый та! Стыртæ æмæ гыццылтæ. Рæсугъдтæ æмæ фыдындтæ. Ног кæй аразынц, ахæмтæ æмæ хæлддзæгтæ. Уыдоны ’хсæн ис, хæдзары сæр чи цæры, Карлсоны уыцы бынтон чысыл хæдзар дæр. Карлсон æппындæр дызæрдыг нæ кæны, уыцы хæдзар дунейы хæдзæрттæн сæ тæккæ хуыз-дæр кæй у æмæ дзы дунейы тæккæ хуыздæр Карлсон кæй цæры, ууыл. Афтæ хъуыды кæны Саби дæр.

Сабийы кой куы кæнæм, уæд уый йæ мад æмæ йæ фыд, Боссе æмæ Бетанимæ цæры, Стокгольмы горæты хуымæтæгдæр нæй, ахæм уынджы æппæты хуымæтæгдæр хæдзары, æрмæст уыцы хуымæтæг хæдзары сæр фæздæгдзæуæны фæстæ æрæмбæхст чысыл хæдзар. Йæ дуары сæрмæ ис ахæм фыст:

 Хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон
у дунейы æппæты хуыздæр Карлсон

 Чи зоны, чидæр хæдзары сæр кæй цæры, уый искæмæ диссаг фæкæсдзæн, фæлæ ахæмтæн Сабийы дзуапп цæттæ у:

– Уым æппындæр диссагæй ницы ис. Алчидæр цæры, кæм æй фæнды, уым.

Папæ æмæ мамæ дæр ахæм зондыл хæст сты: уадз æмæ алчидæр цæра, кæм æй фæнды, уым. Уæвгæ уыдон дæр раздæр нæ уырныдта, Карлсон дунейы кæй цæры, уый. Стæй Боссе æмæ Бетаны дæр. Хæдзары сæр, йæ фæсонтыл пропеллер кæмæн ис, ахæм дæлæмæдзыд тыппыртæ адæймаг цæры, уый сæ цæстытыл ауайын кæнын сæ бон нæ уыд æмæ-иу Сабийы сдзырд уымæн нæ уагътой.

– Дзæгъæл дзæнгæда ма цæгъд! – фæхъæр ыл-иу кодтой Боссе æмæ Бетан,– дæ Карлсоны хъуыды æркодтай.

   Иуæй-иу хатт-иу Саби йæ цæстытыл дæр нал æууæндыди æмæ-иу ахæм рæстæг Карлсоны бафарста:

– Ды æрхъуыдыгонд Карлсон нæ дæ, мыййаг?

– Афтæтæ чи дзуры, уыдон сæ-хæдæг сты æрхъуыдыгонд!

Саби-иу арæх иунæгæй кæй аззад, уый тыххæй æнкъард кодта æмæ мад æмæ фыды хъуыдымæ гæсгæ сæ кæстæр сывæллон, йæхи цæуыл ирхæфса, ахæм æмбал æрырымысыд.

– Мæгуыр йæ бон Сабийæн,– загъта иуахæмы мад. – Боссе æмæ дзы Бетан цас хистæр сты! Кæимæ хъаза, уый йын нæй æмæ алы сæнттæ мысы.

– Раст зæгъыс,– сразы йæ бинойнагимæ фыд. – Цыфæндыйæ дæр ын къæбыла балхæнын хъæуы. Кæдæй нырмæ кæны куыдзы кой. Куыддæр æм къæбыла фæзына, афтæ дзы йæ Карлсон æрбайрох уыдзæн.

Æмæ йын æппынфæстаг Бимбойы балæвар кодтой. Ныр йæхимæ куыдз фæзынд æмæ иннæтæм нал хæлæг кæндзæн. Лæвар та йын æй бакодтой йæ гуырæн бон, аст азы йыл куы сæххæст, уæд.

Мад æмæ фыд, Боссе æмæ Бетан Карлсоны дæр уыцы бон федтой. Уый та афтæ рауад.

Саби йæ уаты бæрæг кодта йæ гуырæн бон. Уазæгуаты йæм æрбацыдысты йе ’мкъласонтæ Кристер æмæ Гуниллæ. Мад æмæ фыд, Боссе æмæ сын Бетан сæ худын куы фехъуыстой, уæд мад афтæ зæгъы, цом æмæ, дам, сывæллæттæ цы кусынц, уый фенæм.

– Цом! – загъта фыд.

Сабийы уаты дуарæй куы бакастысты, уæд мад æмæ фыд, Боссе æмæ Бетан сымахмæ гæсгæ цы ауыдтой?

Йæ фæсхъустæм æхсырысæртæй амæст, афтæмæй бæрæгбоны фынджы уæле йæ дыууæ комыкъулæй æууилгæ чи бадт? Кæй зæгъын æй хъæуы, уыцы дæлæмæдзыд тыппыртæ лæг. Куы сæ ауыдта, уæд йæ хъæлæсыдзаг ныхъхъæр кодта:

– Салам! Базонгæ уæм: æз дæн Карлсон, цæрын хæдзары сæр. Куыд кæсын, афтæмæй сымах, æз чи дæн, уый нæма зонут.

Мады йæ зæрдæ бахъарм уæвынмæ бирæ нал хъуыд. Фыд дæр йæхимидæг батыхст.

– Æрмæст цы федтат, уый макæмæн радзурут,– ныффæдзæхста сын фыд,– бамбæрстат, иу ныхас дæр макæй цур срæдиут.

– Цæуыннæ? – бафарста йæ Боссе.

Фыд ын загъта:

– Ахъуыды-ма кæнут, Карлсоны хабæрттæ адæм куы базоной, уæд нæ цардæй цы рауайдзæн, ууыл. Кæй зæгъын æй хъæуы, телевизоры йæ æвдисдзысты, кинохроникæйы... Асинтыл-иу куы сцæйхизæм, уæд-иу телтæ нæ къæхтыл стыхсдзысты, телевиденийы кусджыты цырæгътæ нæ ракаст нал уадздзысты, сахаты ’рдæгæй сахаты ’рдæгмæ нæм уацхæсджытæ цæудзысты, цæмæй нын Карлсон æмæ Сабиимæ нæ хуыз сисой, уый тыххæй. Сабийæ, мæгуырæг, рауайдзæн, «хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсоны чи ссардта, ахæм лæппу...» Цыбыр дзырдæй нæ нæ царды æнцойдзинадæн хæрзбон зæгъын бахъæудзæн.

Мад, Боссе æмæ Бетаны бауырныдта, фыд рæстытæ кæй дзуры æмæ йын зæрдæ бавæрдтой, Карлсоны кой кæй никæмæн ракæндзысты, уымæй.

Ноджы дыккаг бон Саби æнæхъæн сæрд хъуамæ уазæгуаты ацыдаид хъæумæ йæ нанамæ. Уымæ Саби рагæй бæллыди, фæлæ Карлсонмæ дæр йæ зæрдæ тынг æхсайдта. Уыцы рæстæджы дæргъы цытæ ’рцæудзæн – Хуыцау йæ зонæг! Мыййаг, Карлсон искуыдæм куы атæха æмæ æппындæр куынæуал фæзына.

– Мæ зынаргъ Карлсон, цалынмæ æз фæстæмæ здæхон, уæдмæ никуыдæм ацæудзынæ? Ныронджы хуызæн ма хæдзары сæр цæрдзынæ? – бафарста Саби.

– Чи йын цы зоны? – дзуапп радта Карлсон. – Цыфæндыйæ дæр сабыр уæвынæй хуыздæр хосæн æрхъуыдыгæнæн нæй. Æз дæр мæ нанамæ цæуынмæ хъавын. Мæ нана та дæ нанайæ нанайы æнгæс бирæ тынгдæр у.

– Æмæ дæ нана та кæм цæры? – бафарста Саби.

– Йæ хæдзары, æндæр кæм! Æви дæумæ гæсгæ æнæхæдзар у æмæ æхсæв-бонмæ уынгты лекка кæны?

Уыцы ныхæстæ фехъусгæйæ Саби Карлсоны нанайы тыххæй ногæй ницы базыдта. Дыккаг бон Саби хъæумæ ацыд. Бимбойы дæр йемæ аласта. Бонсауизæрмæ-иу ыл хъæуккаг лæппутимæ хъазгæйæ аивгъуыдта æмæ ма дзы Карлсон рох дæр фæци. Фæлæ сæрдыгон каникултæ куы фесты, горæтмæ куы ссыд æмæ сæ хæдзары къæсæрæй куы бакаст, уæд йæ фыццаг фарст уыд:

– Мамæ, куы ацыдтæн, уæдæй нырмæ Карлсоны иу хатт дæр нæ федтай?

Мад йæ сæр батилгæйæ загъта:

– Иу хатт дæр нæ. Уый нал раздæхдзæн.

– Афтæ ма дзур. Нæ хæдзары сæр куы цæрид, уый мæ куыд тынг фæнды, уый куы зонис, уæд ахæм ныхæстæ нæ кæнис. Уадз æмæ та æртæха!

– Омæ ма дæ Бимбойæ хуыздæр æмбал хъæуы! – загъта мад йæ хъæбулæн ныфсæвæрæгау. Афтæ йæм каст, цыма Карлсонæй фæхицæн уæвынæн хуыздæр фадат нал уыдзæн.

Саби Бимбойы рагъ йæ армытъæпæнæй æрсæрфта.

– Бимбо мæ хорз æмбал у, уымæй раст зæгъыс. Йæхицæй хуыздæр куыдз зын ссарæн у, фæлæ йæм пропеллер нæй, стæй стæхын дæр йæ бон нæу, стæй мæ Карлсонимæ хъазын тынгдæр фæнды.

Саби йæ уатмæ атындзыдта æмæ рудзынг уæрæх байгом кодта.

– Карлсон, о Карлсон, хæдзары сæр дæ? Нæ мæ хъусыс? – йæ хъæлæсыдзаг ныхъхъæр кодта Саби, фæлæ йын дзуапдæттæг нæ фæци.

Дыккаг бон Саби ацыди скъоламæ. Ныр уый ахуыр кодта дыккæгæм къласы. Фæссихор-иу йæхи уатмæ бацыди æмæ-иу йæ уроктæ цæттæ кодта. Йæ рудзынг æдзухдæр дардта гомæй, цæмæй Карлсон куы ’рбатæха, уæд æй йæ моторы уынæрæй базона, уый тыххæй. Фæлæ дзы машинæты хъæр йеддæмæ йæ хъустыл ницы уад. Хаттæй-хатт ма-иу айхъуыста, хæдзары сæрты хæдтæхæг куы фæцæйтахт, уæд уый уынæр. Фæлæ йæ зонгæ тыр-тырæн йæ кой дæр никуы уыд.

– Алцыдæр æмбæрстгонд у – не ’рбаздæхт,– æнкъардхуызæй бахъуыр-хъуыр кодта Саби. – Стæй, куыд бамбæрстон, афтæмæй никуыуал æрбатæхдзæн.

Изæрæй-иу Саби хуыссынмæ куы хъавыд, уæд æдзухдæр йæ хъуыдытæ уыдысты Карлсонимæ, иуæйиу хатт та-иу йæ сæр хъæццулæй нымбæрзта æмæ-иу, куыд ничи йæ фехъуса, афтæ ставд цæссыг згъалгæйæ куыдта, Карлсоны кæй никуыуал фендзæн, ууыл сагъæс кæнгæйæ. Бонтæ цыдысты, цыди скъоламæ, бадти урокты, фæлæ Карлсонæн йæ кой-йæ хъæр дæр никуыцæй хъуыст.

Иу фæссихор та Саби бадти йæ уаты æмæ йæ маркæты коллекцийыл йæхи ирхæфста. Йæ цуры уыдис альбом æмæ бирæ ног маркæтæ рагъамадæй. Хъуамæ дзы алкæмæн дæр бынат ссардтаид альбомы. Саби архайдта тынг зæрдиагæй æмæ уайтæккæ дæр йæ маркæтæ иууылдæр ныхæст фесты. Иууылдæр, иуæй фæстæмæ. Тæккæ рæсугъддæры ныууагъта æппæты фæстагмæ. Уый уыди немыцаг маркæ Сырх Гуцца æмæ Цъæх бирæгъы нывтимæ. Сабийы зæрдæмæ уыцы маркæ тынг цыдис. Йæ разы йæ стъолыл æрæвæрдта æмæ йæм кæсынæй нал æфсæст.

Уыцы рæстæг Сабийы хъустыл ауад гæзæмæ тыр-тыр. Цæмæдæр гæсгæ йæм Карлсоны моторы уынæры хуызæн фæкаст. О, о, кæд зын бауырнæн уыди, уæддæр уынæр Карлсоны моторы тыр-тыры хуызæн тынг уыд. Æмæ дын æцæгæйдæр Карлсон куы разынид. Уый рудзынгыл æрбатахт æмæ ныхъхъæр кодта:

– Салам, Саби!

– Салам, Карлсон! – цинæйдзаг хъæлæсæй дзуапп радта Саби æмæ йæ бынатæй фæгæпп ласта. Фырцинæй цы акодтаид, уый нал зыдта, афтæмæй цымыдис цæстытæй каст йæ уазæгмæ. Карлсон люстрæйы алыфарс цалдæр хатты æрзылди æмæ æнарæхст бадт æркодта. Йæ мотор куы ахуыссын кодта – уымæн та, йæ гуыбыны цы цæппæр уыд, ууыл ныххæцын йеддæмæ ницы  хъуыд – о, æмæ Карлсон куыддæр йæ мотор ахуыссын кодта, афтæ йыл Саби йæхи баппæрста æмæ йын хъавыди ахъæбыс кæнынмæ, фæлæ йæ Карлсон йæ тыппыр къухæй иуфарс асхойгæйæ, загъта:

– Сабыр дæ хос, ацы ран фыццаджы-фыццагдæр хиуыл хæцын хъæуы. Хæринаг дæм ницы ис? Тефтелитæ кæнæ æндæр исты ахæм? Кæд дæм тъорты карст æхсырысæртимæ ис, уæд уымæй дæр «нæгъ» нæ зæгъдзынæн.

Саби дыууæрдæм йæ сæр батылдта:

– Ахæмæй мæм ницы ис. Мамæ тефтелитæ не скодта, тъорт та нæм æрмæстдæр бæрæгбæтты вæййы.

Карлсон йæ былтæ тæргайзылын фæкодта.

– Ахæм бинонтæ никуыма федтон! Æрмæстдæр, дам, бæрæгбæтты... Æмæ дæм, цалдæр мæйы кæй нæ федтай, дæ ахæм рагон æрдхорд куы ’рбацæуа, уæд та? Мæнмæ гæсгæ, дæ мад ахæм цауы тыххæй хъуамæ бацархайдтаид.

– Уый раст у, фæлæ йæ цæмæй зыдтам? – йæхи раст кæнынмæ фæци Саби.

– «Цæмæй зыдтам»! – схъуыр-хъуыр кодта Карлсон. – Хъуамæ мæм сымах æнхъæлмæ кастаиккат! Хъуамæ сымах æдзухдæр ме ’рбацыдмæ æнхъæлмæ кæсат. Уый тыххæй та дæ мады алы бон дæр йæ иу къухæй тефтелитæ кæнын хъæуы, иннæмæй та тъорт æхсырысæртимæ.

– Абон нæм сихорæн уыди тахынæг физонæггондæй,– загъта Саби къæмдзæстыгхуызæй. – Хъæуы дæ тахынæг?

– Тахынæг, цалдæр мæйы цы хæлары нæ федтай, уымæн? – ноджы тынгдæр йæхи стæргайхуыз кодта Карлсон. – Æмбæрстгонд у хъуыддаг! Сымахмæ лæг куы цæуа, уæд йæ ахсæн ницытæ æмæ мацытæй дзаг кæныныл фæцахуыр уыдзæн... Гæнæн нæй, рахæсс дæ тахынæг.

Саби фæтъæбæртт ласта цæлгæ-нæнмæ. Мад сæхимæ нæ уыд – дохтырмæ ацыд æмæ бар кæмæй ракуырдтаид, уый нæ уыд, фæлæ Карлсон тахынæг бахæрыныл сразы æмæ ма сихорæй тæбæгъы цы фондз карсты баззад, уыдон ын йæ цуры куы авæрдта, уæд сыл уый, цъиусур карчы цъиуыл йæхи куыд андзара, афтæ ныццавта.

– Тахынæг, уæд тахынæг... Æз ын куыд æнхъæл уыдтæн, афтæ цауд нæу. Кæй зæгъын æй хъæуы, тефтелитимæ йæ нæ абардзынæ, фæлæ кæмæйдæрты алцы домæн нæй.

Сабийæн ма цы бамбарын хъуыд, «кæмæйдæрты» уымæй кæй зæгъы æмæ ныхас æндæрырдæм аздахынвæнд скодта.

– Дæ нанаимæ дæ рæстæг хъæлдзæгæй арвыстай? – бафарста Саби?

– Афтæ хъæлдзæг, æмæ йын зæгъæн дæр нæй. Уымæ гæсгæ уый тыххæй нал дзурдзыстæм, – дзуапп радта Карлсон æмæ та тахынæджы карст адджын рус ныккодта.

– Æз дæр хъæлдзæгæй арвыстон рæстæг, – загъта Саби. Æмæ Карлсонæн дзурын райдыдта, йæ нанамæ рæстæг куыд арвыста, уый тыххæй.                    – Мæ нана тынг хорз нана у, зæгъæн куыд нæ ис, ахæм. Куыд мыл бацин кодта, уый дæхи цæстытæй куы нæ фенай, уæд дæ нæ бауырндзæн. Æмæ мын цы хъæбыстæ кодта, уый та!

– Цæмæн дын хъæбыстæ кодта? – бафарста Карлсон.

– Уымæн æмæ мæ бирæ уарзы. Куыннæ йæ ’мбарыс? – дисхуызæй загъта Саби.

Карлсон йе ’ууилынæй банцад.

– Дæумæ гæсгæ мæн мæ нана къаддæр уарзы? Æви мын дæ нанайы хуызæн хъæбыстæ нæ кодта? Ахæм хъæбыстæ мын кодта æмæ ма мæ буар ныр дæр цъæхтæ у. Мæ нана мæн дæр бирæ уарзы. Кæд ын гыццыл къухтæ ис, уæддæр тынг тыхджын у æмæ мæ, ныртæккæ куыд уарзы, уымæй иу чысыл фылдæр куы уарзид, уæд абон дæ цуры нæ бадин, уымæн æмæ мæ йæ хъæбысы ныххурх кодтаид.

– Уый дын гъе! – дисхуызæй загъта Саби. – Куыд бамбæрстон, афтæмæй дæ нана хъæбыс кæнынæй чемпион у.

Кæй зæгъын æй хъæуы, Сабийы нана ахæм тынг хъæбысгæнаг нæ уыди, фæлæ уæддæр йæ фырты фырты бирæ уарзта æмæ йæ рæвдыдта тынг зæрдиагæй. Афтæ кæй уыд, уый ма Саби ноджыдæр иу хатт хъавыди Карлсонæн бамбарын кæнынмæ.

– Уæвгæ мæ нана, дунейы æппæты тынгдæр чи хъуыр-хъуыр кæны, уыцы нанатæй у,– загъта Саби иуцасдæр хъусæй алæууыны фæстæ.– Уæлдайдæр мæ къæхтæ куы ныххуылыдз кæнын кæнæ Лассе Янсонимæ куы фæхыл вæййын, уæд.

Карлсон афтид тæбæгъ иуфарс æрæвæргæйæ загъта:

– Дæумæ гæсгæ мæ нана къаддæр хъуырхъуыргæнаг у? Куыннæ стæй! Уæллæй, уый дыл куы схъуырхъуыр кæна, уæд мысты хуынкъ туманæй агурдзынæ! Æз мæ къæхтæ куы схуылыдз кæнын кæнæ Лассе Янсонимæ куы фæхыл вæййын, уæд сæумæцъыккæй сахаты дзæнгæрæгмæ фехъал вæййы æмæ хыл кæнынмæ февналы.

– Лассе Янсоны ды дæр зоныс? – дисхуызæй бафарста Саби.

– М’амондæн – нæ,– дзуапп радта Карлсон.

– Уæдæ дæм дæ нана цæмæн фæхæцы?

– Уымæн æмæ йæхицæй хъуырхъуыргæнагдæр нана дунейы нæй,– цæхгæр алыг кодта Карлсон. – Нæма мæ бамбæрстай? Гукк! Дæумæ гæсгæ, Лассе Янсонимæ зонгæ чи у, уый нанайæ хъуырхъуыргæнагдæр нæй? Дæ нанайы ма мæ нанамæ къахдзæфтæ хъæуы. Бон-изæрмæ йыл «Лассе Янсонимæ ма хыл кæн, Лассе Янсонимæ ма хыл кæн» дзургæйæ аивгъуыйы. Афтæмæй та æз уыцы Лассе Янсоны уынгæ дæр никуы фæкодтон, стæй йæ искуы фендзынæн нæ, ууыл дæр мæ зæрдæ нæ дарын.

Саби хъуыдыты аныгъуылд. Цыдæртæ дзæбæх не ’мбæрста... Йæ нана йæм кæй фæхæцы, уый йæ зæрдæмæ нæ цæуы, афтæмæй та, йæ нана кæйдæр нанайæ хъуырхъуыргæнагдæр кæй у, уый равдисыныл архайын хъæуы.

– Мæ къахы фындзмæ уымæл хæццæ дæр нæма бавæййы, афтæ мыл йæхи андзары, дæ цъындатæ аив, кæннод суазал уыдзынæ, зæгъгæ,– йæ нана куыд тынг хъуырхъуыргæнаг у, уый равдисыныл ноджы зæрдиагдæрæй архайы Саби.

Карлсон, æмбарын дæ, зæгъгæ, йæ сæр разыйы тылд бакодта.

– Уыдон иууылдæр хорз сты, фæлæ дæм афтæ цæмæн кæсы, æмæ мæн мæ къæхтæ схуылыдз кæныны фæстæ мæ цъындатæ ивын нæ бахъæуы? Кулмæ хæццæ дæр нæма бавæййын, афтæ мæ фæдыл згъоргæйæ хъæр кæнын байдайы: «Дæ цъындатæ аив, Карлсоныхъо! Кæмæ дзурын æз – дæ цъындатæ аив!» Нæ дæ уырны?

Саби æлхъынцъæрфыгæй загъта:

– Уырнгæ та мæ цæуыннæ кæны?..

Карлсон Сабийы иуфарс ассыдта, стæй йæ бандоныл æрбадын кодта. Йæ сины сæртыл хæцгæ йæ разы æрлæугæйæ загъта:

– Мæнмæ гæсгæ мыл не ’ууæндыс. Уæдæ ардæм хъус, æмæ дын хабæрттæ бæлвырддæр радзурон. Иуахæмы уынгмæ рацыдтæн æмæ кулæй кулмæ цъæпцъæпгæнгæ мæ зæрдæйы дзæбæхæн згъорын... Нана дын уый ауыдта, цы! – мæ фæдыл згъоры æмæ æнæхъæн хъæуыл хъæр кæны: «Дæ цъындатæ аив, Карлсоныхъо, дæ цъындатæ аив...»

– Æмæ йын уæд ды цы загътай? – ногæй та йæ бафарста Саби.

– Цы йын загътон! Нæ сæ, зæгъын, аивдзынæн. Уымæн æмæ мæнæй æгоммæгæсдæр фырты фырт дунейы нæй,– бамбарын кодта Карлсон. – Цæмæй мæ нанайæ фервæзон, уый тыххæй лидзынмæ фæдæн æмæ бæласы сæр балæууыдтæн.

– Хæрдмæ дæм куы скаст, уæд, æвæццæгæн, фырадæргæй цы акодтаид, уый нал зыдта, – загъта Саби.

– Мæ нанайы æппындæр кæй нæ зоныс, уый дæ фæрстытæй бæрæг у,– загъта Карлсон. – «Цы акодтаид, уый нал зыдта» нæ, фæлæ мæ фæстæ бæласмæ бырыныл фæци.

– Уый та куыд? – ныддис кодта Саби.

Карлсон йæ сæр знæт тылд бакодта.

– Æви та мæ нана бæласмæ схизынхъом дæр нæу? Уæллæй, уый хъуыр-хъуыр кæныны охыл кæдæм не схиздзæн, ахæм нæй. Бæласæй ма суанг бæрзонддæр ранмæ дæр. О, æмæ дын уый дзырдтон. Иу къалиуæй иннæмæ хилгæ дзуры: «Дæ цъындатæ аив. Карлсоныхъо, дæ цъындатæ аив...»

– Æмæ? – бафарста Саби.

– Гæнæн нал уыд,– загъта Карлсон, – æмæ сæ аивтон. Зыдтон æй, уæддæр мæ нæ ныууагътаид. Æппæты бæрзонддæр æмæ лыстæгдæр къалиумæ схылдтæн æмæ мæ уд мæ къухы даргæйæ мæ цъындатæ аивтон.

– Ха-ха! Сайыс! – йæ хъæлæсыдзаг ныххудти Саби.– Бæласы цъуппыл дын цъындатæ та кæм уыди?

– Æдылы ныхæстæ цы кæныс? – дисхуызæй бафарста Карлсон. – Цъындатæ мæм нæ уыди, зæгъгæ, дæм æцæг афтæ кæсы?

Карлсон йæ хæлафы къæхтæ стылдта æмæ йæ цыбыр тыппыр къæхтыл хъулон цъындатæ æвдисынмæ фæци:

– Уæдæ адон цы сты? Æви дæм цъындаты хуызæн нæ кæсынц? Кæд нæ рæдийын, уæд, иу нæ, фæлæ дыууæ цъындайы сты. Æви сæ къалиуыл бадгæйæ аивын мæ бон нæ уыд? Тынг дзæбæх дæр уыди: галиу къахыл цы цъында уыд, уый раластон æмæ йæ скодтон рахизыл, рахиз къахы цъында та – галиуыл. Æви, цæмæй мæ нанайы зæрдæ балхæдтаин, уый тыххæй мæ бон афтæ бакæнын нæ уыд?

– Уыдис, кæй зæгъын æй хъæуы, фæлæ уымæй дæ къæхтæ хъармдæр нæ фæуыдаиккой,– загъта Саби.

– Æмæ дын исчи афтæ загъта, фæхъармдæр сты, зæгъгæ? – рамæсты Карлсон. – Ахæм ныхæстæ мæ фехъуыстай?

– Уæд цыма дæ цъындатæ... – дызæрдыггæнгæ сдзырдта Саби,– дзæгъæлы аивтай, афтæ дæм нæ кæсы?

Карлсон йæ сæр разыйы тылд бакодта.

– Ныр дæ бауырныдта, мæнæй хъуырхъуыргæнагдæр нана кæй никæмæн ис, уый? Дæ нанайæн æнæ хъуырхъуыргæнгæ нæй, уымæн æмæ дæу хуызæн æнæнтыст лæппумæ æнæхæцгæ ничи фæлæудзæн. Мæ нана та дунейы æппæты хъуырхъуыргæнагдæр у æмæ мыл йæ маст, ницы аххосджын вæййын, афтæмæй акалы. Уый æз дæ бынаты тынг раджы бамбæрстаин.

Карлсон йæ хъæлæсыдзаг ныххудт æмæ Сабийы фарс йе ’нгуылдзæй фæрæхуыста.

– Салам, Саби! Нæ нанаты кой кæнынæн æгъгъæд фæуæд, фæлтау нæхи æндæр истæуылты аирхæфсæм.

– Салам, Карлсон! – дзуапп ын радта Саби. – Æз дæр афтæ хъуыды кæнын.

– Тæфæй кусгæ ног машинæ нæма балхæдтай? – бафарста Карлсон. – Дæ зæронд машинæ куы срæмыгъта, уæд куыд цин кодтам, уый ма хъуыды кæныс? Кæд дын исчи ног машинæ балæвар кодта, уæд та уый дæр срæмудзиккам.

Хъыгагæн, Сабийæн ног машинæ ничима балæвар кодта, æмæ Карлсон тæргайхуыз райста. Фæлæ Сабийы мад æфснайгæйæ уаты цы рыгцъирæн ферох кодта, уымæ куы фæкомкоммæ, уæд æваст фæхъæлдзæгдæр. Фырцинæй цы акодтаид, уый нал зыдта æмæ рыгцъирæныл йæхи андзæрста.

– Рыгцъирæнтимæ дунейы æппæты тынгдæр чи арæхсы, уый зоныс? – бафарста Карлсон æмæ рыгцъирæн йæ тых-йæ бонæй скусын кодта. – Æз сыгъдæгдзинад бирæ уарзын. Хъуамæ мæ алыфарс æрт-тывдтытæ кала,– загъта Карлсон. – Дæумæ та чъизийæ æрбацæуæн нæй. Хуыцау хорз, æмæ, рыгцъирæнтæ æппæты хуыздæр чи зоны, ахæм лæг уæм æрбацыд.

Саби йæхæдæг федта, чысыл раздæр йæ мад уат куыд бæстон бафснайдта, уый æмæ йæ Карлсонæн куы загъта, уæд уый йæ хъæлæсыдзаг ныххудгæйæ загъта:

– Сылгоймаг ахæм аппаратурæимæ архайын кæй нæ зоны, уый алкæмæн дæр æмбæрстгонд у. Уый бæсты мæнмæ æрбакæс, æмæ истытæ базонай. – Карлсон рыгцъирæны хæтæл урс рудзынгæмбæрзæнтæм фæцарæзта æмæ æрдæгмæ рыгцъирæны хуылфы балæууыдысты.

– Ма кæн, ма кæн! – ныхъхъæр кодта Саби, – рудзынгæмбæрзæнтæ тынг тæнæг сты æмæ аскъуындзысты. Рыгцъирæн сæ куыд аныхъуырдта, уый нæ уыныс? Ахуыссын æй кæн!..

Карлсон йе уæхсчытæ батылдта.

– Кæд дæ ахæм скъæты цæрын фæнды, уæд – табуафси, – загъта уый.

Карлсон рыгцъирæн нæ ахуыссын кодта, афтæмæй хъавыд рудзынгæмбæрзæнтæ раласынмæ, фæлæ сæ рыгцъирæн нæ лæвæрдта.

– Дзæгъæлы йыл ныххæцыдтæ, ницы дын дзы рауайдзæн,– загъта Карлсон рыгцъирæнæн.– Æз, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон кæй дæн, уый, æвæццæгæн, æмæ нæ зоныс, æндæр дæхи æндæрхуызон дарис. Рудзынгæмбæрзæнтæ рыгцъирæны хъæлæсæй мæ хуызæн чи стона, æндæр ахæм адæймаг зæххыл зын ссарæн у.

Карлсон рудзынгæмбæрзæнтыл йæ тых-йæ бонæй рахæцыд æмæ сæ тыххæй-фыдæй ратыдта. Рудзынгæмбæрзæнтæ сау-сауид адардтой, нынцъылдтæ сты.

– Цы хуызæн сты, уымæ-ма ’ркæс! – тарст хъæр фæкодта Саби. – Сау-сауид адардтой!

– Ды та афтæ зæгъыс, сыгъдæг кæнын сæ нæ хъæуы! – Карлсон Сабийы русыл йæ арм рæвдаугæ æрхæсгæйæ йæ ныхас дарддæр кодта:
– Хъæддых фæлæууын дæ бахъæудзæн. Дæуæн нырма дæ цард разæй ис. Дæхи сраст кæнынæн дын бирæ фадæттæ уыдзæн, кæд лæхчъилæй лæхчъил дæ, уæддæр. Уый тыххæй та дын хъуамæ дæ рыгтæ рацъирон. Абон дын исчи дæ рыгтæ рацъырдта?

– Ничи,– басаст Саби.

Карлсон рыгъцъирæны хæтæл райста æмæ йæ Сабимæ фæцарæзта.

– Ацы сылгоймæгтæ, ацы сылгоймæгтæ! – фæхъæр кодта Карлсон. – Уат æфснайыныл цалдæргай сахæттæ бахардз кæнынц, фæлæ дзы ахæм æнæфснайд лæппумæ йæ хъус ничи ’рдардзæн. Цæй, дæ хъустæй уал райдайæм.

Сабийы хъустæ рыгцъирæнæй никуы ничи сыгъдæг кодта æмæ йæ æнахуырæй афтæ хъыдзы кодтой, æмæ-иу хаттæй-хатт йæ худын хъæрзынмæ рахызти.

Карлсон архайдта тынг зæрдиагæй – райдыдта хъустæ æмæ сæрыхъуынтæй, уый фæстæ рахызт бæрзæй æмæ дæлæрмттæм, хæтæл фæцарæзта фæсонтæ æмæ гуыбынмæ, æппынæрæджиау бавнæлдта къæхтæм.

– Уый хуыйны бынты-быны æфснайд,– загъта Карлсон.

– Мæнæ мæ цы тынг хъыдзы кæны! – цæхæрыл кафæгау кæнгæйæ загъта Саби.

– Кæд æргом дзурæм æмæ рæстдзинадыл хæст стæм, уæд мын хъуамæ мæ фæллойæн æхца бафидиккат.

Сабийы дæр бафæндыд Карлсоны бынты-быны æфснайд бакæнын.

– Ныр та мæ рад у,– загъта лæппу. – Ардæм-ма рацу æмæ уал дын æз дæ хъустæ асыгъдæг кæнон.

– Мæ хъустæ сыгъдæггæнинаг не сты,– сбустæ йыл кодта Карлсон. – Æз сæ фарон сентябры ныссыгъдæг кодтон. Ам, мæ хъусты разæй кæй ссыгъдæг кæнын хъæуы, ахæм дзаумæттæ бирæ ис.

Уатыл йæ цæст ахаста æмæ стъолыл маркæтæ ауынгæйæ загъта:

– Де стъол цы хуызæн у, уымæма бакæс! Лæджы цæст дзы цæуыл не ’рхæцдзæн, ахæм нæй. Стъол нæ, фæлæ бырондон!

Саби йæ æруромынмæ хъавыд, фæлæ Карлсон фæраздæр æмæ, Сырх Гуцца æмæ Цъæх бирæгъы нывтæ цы маркæйыл уыдысты, уый рыгцъирæны хъæлæсы аирвæзт.

Саби фырадæргæй цы акодтаид, уый нал зыдта.

– Мæ маркæтæ! – фæхъæр кодта лæппу. – Сырх Гуццайы бацъырдтай! Уый дын æз никуы ныббардзынæн!

Карлсон рыгцъирæн ахуыссын кодта æмæ йæ къухтæ йæ риуыл дзуарæвæрд акæнгæйæ загъта:

– Стыр хатыр бакæн, ахæм сыгъдæгдзинадуарзаг кæй дæн, уый тыххæй. Æз, цæмæй хуыздæр уа, ууыл архайдтон. Фæлæ дæ уæддæр стыр хатыр курын.

 Банхъæлæн уыдис, скæуынмæ йæ бирæ нал хъæуы, зæгъгæ.

– Куыд кæсын, афтæмæй мæ фыдæбæттæ дзæгъæлы уыдысты,– загъта зæрдæуынгæг хъæлæсæй Карлсон. – Уæвгæ мæнæн мæ хъысмæт ахæм у. Мæ хорздзинад бæсты никæмæн цæуы. Æфхæрæн ныхас йеддæмæ никæмæй ницы хъусын...

– Карлсон, ма мæм фæхæрам у, Сырх Гуцца мын куыд адджын у, уый куы зонис, уæд мыл дæ зæрдæ нæ худид.

– Уый та ма цавæр Сырх Гуцца у, бæстæ дæ сæрыл кæй тыххæй систай? – бафарста Карлсон.

– Йæ ныв маркæйыл уыд,– бамбарын кодта Саби. – Мæ тæккæ
хуыздæр маркæйыл...

Карлсон æнæдзургæйæ хъуыдыты аныгъуылд. Уалынмæ йæ цæстытæ цины æрттывд фæкодтой æмæ хин худт бакæнгæйæ загъта:

– Уæдæ-ма базон, ног хъазт æрхъуыды кæнынмæ æппæты дæсныдæр чи у? Стæй-ма базон, ныртæккæ цавæр хъазтæй хъазын райдайдзыстæм, уый? Ницы хуызы йæ базондзынæ æмæ дын æй мæхæдæг зæгъын: Сырх Гуцца æмæ бирæгъы хъазтæй! Рыгцъирæн уыдзæн бирæгъ, æз та, бирæгъы гуыбын чи сфаддзæн æмæ уырдыгæй Сырх Гуццайы чи фервæзын кæндзæн, уыцы цуанон.

Саби йæ цымыдис цæстæнгас уаты къуымтыл ахаста.

– Фæрæт дæм ис? Кæннод рыгцъирæн хъæды лыггаджы хуызæн фидар у.

Фæрæт сæм кæй нæ разынд, уый ма Сабийæн æхсызгон дæр уыд.

– Уым, мæнмæ гæсгæ, фæрæты сæр ницæмæн хъæуы: рыгцъирæн сæттыны бæсты йын байгомгæнæн ис, цыма бирæгъы гуыбын байгæрстай, уый хуызæн.

– Кæй зæгъын æй хъæуы, фæлывд митæ куы кæнай, уæд алцæмæн дæр уæвæн ис, – схъуырхъуыр кодта Карлсон, – фæлæ æз афтæ ахуыр нæ дæн. Уæвгæ, кæд ацы гæвзыкк хæдзары хъæугæ кусæнгæрзтæ нæй, уæд мæхæдæг исты æрхъуыды кæндзынæн.

Карлсон рыгцъирæн йæ гуыбынæй нылхъывта æмæ йын йæ хæцæныл ныддæвдæг.

– Хивæнды къуым! – ныхъхъæр кодта уый. – Сырх Гуццайы цæмæн аныхъуырдтай?

Карлсон кæд сывæллоны хуызæн хъазыд, уæддæр Сабийы зæрдæмæ цыд æмæ йæм цымыдисæй каст.

– Сабыр дæ хос, Сырх Гуцца. Иучысыл бабыхс! – хъæр кодта Карлсон. – Дæ гуцца æмæ дæ къалостæ акæн, ныртæккæ дæ фервæзын кæндзынæн.

Карлсон рыгцъирæн байгом кодта æмæ дзы цыдæриддæр уыд, уыдон гауызмæ ракалдта. Рауади дзы рыджы æнæхъæн обау.

– Газетмæ сæ ракалын хъуыд! – загъта Саби.

– Газетмæ? Æмæ исты аргъауы афтæ загъд ис? – рамæсты Карлсон. – Бирæгъы гуыбын акъæртт кæнын æмæ дзы Сырх Гуццайы рауадзыны размæ хъуамæ цуанон газет байтыдтаид? Дæумæ дзурын?

– Кæй зæгъын æй хъæуы, аргъауы афтæ загъд нæй,– басаст Саби.

– Уæдæ дæ дзыхыл хæц! – загъта Карлсон. – Аргъауы цы нæй, уыдæттæ мысыны сæр дæ ницæмæн хъæуы. Афтæ куы кæнай, уæд æз демæ нал хъаздзынæн!

Дарддæр йæ бон дзурын нал баци: рудзынгæй дымгæ æрбалæбурдта, рыг систа, йæ фындзыхуынчъыты бакалд æмæ æрæхснырста. Ногæй та рыг скалд, уæлдæфмæ стахт алыхуызон ахорæнтæй ахуырст цыппæрдигъон цыдæр æмæ Сабийы къæхты бынмæ æрхауд.

– Мæнæ и мæ Сырх Гуцца! – ныхъхъæр кодта Саби æмæ йæм уыцы-иу лæбурд фæкодта.

Карлсоны цинæн кæрон нал уыд.

– Кæсыс, кæсыс! – скафæгау кодта Карлсон. – Куыддæр æрæхснырстон, афтæ куыд фæзынд! Ныр ацы мæгуыр Сырх Гуццайы тыххæй нал хыл кæндзыстæм.

Саби йæ зынаргъ маркæйы рынг-тыл ныффу кодта æмæ цыма стыр хæзна ссардта, уый хуызæн схъæлдзæг.

Уалынмæ та ногæй æрæхснырста æмæ зæххы рыг пихылæйттæ скалдта.

– Базон-базон, зæххыл æппæты хуыздæр æхснырсæг чи у? – бафарста Карлсон. – Æз мæ тых-мæ бонæй куы ’рыхснырсон, уæд уаты рыг иууылдæр ныппырх уыдзæн æмæ йæхицæн бынат ссардзæн. Ныртæккæ ма-иу фæкæс!

Фæлæ йæм Саби нæ хъуыста. Уый хъуыды кодта, Сырх Гуцца альбомы куыд тагъддæр баныхаса, ууыл.

Карлсон лæууыд рыджы къуыбылойы астæу æмæ, цалынмæ рыг уаты къуымты не ’рбадт, уæдмæ йе ’хснырсынæй нæ банцад.

– Газет тауын хъуыд, зæгъгæ, дзæгъæлы загътай. Рыг фыццаджы хуызæн йæ бынат дзæбæх куы ссардта. Хъуамæ алы ран дæр æгъдау æмæ фæтк уа. Æз ахæм зондыл хæст дæн. Æнæфснайддзинадæй ме сæфт уынын. Мæ чысылæй фæстæмæ дæр афтæ ахуыр дæн.

Фæлæ Сабийæн йæ маркæйæ йæ цæст атонын йæ бон нæ уыд. Уæдмæ йæ йæ альбомы баныхæста æмæ йæм касти æмæ касти.

– Æнхъæлдæн æмæ та дын дæ хъустæ ноджыдæр иу хатт сыгъдæг кæнын бахъæудзæн! – фæхъæр кодта Карлсон.– Нæ мæ хъусыс æви цы?

– Цы загътай? – фарстæй йын дзуапп радта Саби.

– Къуырмагарк дæ æви цы? Æз, зæгъын, иунæгæй кæй кусын, уый мæм раст нæ кæсы. Тагъд мæ армытъæпæнтæ стæппæлттæ уыдзысты. Мæ удæй арт цæгъдын, цæмæй дæ уат бафснайон, уый тыххæй, ды та мæ хъуыды дæр нæ кæныс. Нæ фæлæ ма цом æмæ ныр та мæ уат бафснайæм.

Саби йæ альбом иуфарс æрæвæрдта. Карлсонимæ хæдзары сæрмæ стæхынмæ йæ былыцъæрттæ рагæй хордта. Хæдзары сæр йæ чысыл хæдзары Карлсонмæ иу хатт йеддæмæ нæ уыд, æмæ уæд дæр йæ мад цæмæйдæр тынг фæтарст æмæ сыгъдхуыссынгæнджытæм фæдзырдта...

Саби хъуыдыты аныгъуылд. Уыцы хабæрттæ куы ’рцыдысты, уæдæй нырмæ дзæвгар фестырдæр æмæ ныр кæцыфæнды хæдзары сæрмæ схизын дæр йæ бон уыд. Фæлæ та йæ йæ мад куы нæ бамбара. Уый ахъуыдыйаг уыд. Сæхимæ нæй æмæ йæ фæрсгæ дæр куыд бакæна? Æвæццæгæн, растдæр уыдзæн, куы нæ атæха, уæд...

– Тæхæм? – бафарста Карлсон.

Саби ма ноджыдæр иу хатт ахъуыды кодта.

– Куы мæ аппарай, уæд та? – загъта тыхстхуызæй Саби.

Карлсон уыцы ныхæстæм йæ хъус не ’рдардта.

– Æмæ уæд цы! – фæхъæр кодта уый. – Дæ хуызæн сывæллæттæ дунейы цас и, уый зоныс? Уыдон иу лæппу къаддæр куы фæуой, уæд сыл никæцырдыгæй фæзындзæн.

Саби ацы хатт æцæгæй смæсты Карлсонмæ.

– Æз сыл никæцырдыгæй фæзындзынæн, зæгъыс? Æз куы ахауон...

– Сабыр дæ хос! – загъта Карлсон æмæ Сабийы уæхск æрхоста. – Никуыдæм ахаудзынæ. Мæ нана мæ куыд фæхъæбыс кæны, æз дæ афтæ мæ хъæбысы нылхъивдзынæн. Ды кæд чысыл чъиллон лæппу дæ, уæддæр дæ бирæ уарзын.

Æмæ ма йын ноджыдæр иу хатт йе уæхск æрхоста.

– Диссаг мæм кæсы, куыд дыл фæцахуыр дæн, уый. Фæлæуу, мæнæ мæ хæдзармæ стæхæм, кæддæра дын æз цы хъæбыс ныккæнин. Дæумæ гæсгæ, æз мæ нанайæ æдыхдæр дæн?

Карлсон йæ гуыбыны цæппæр нылхъывта æмæ мотор скуыста. Сабийыл йæ тыппыр цæнгтæ атыхта, рудзынгæй ратахтысты æмæ уæлдæфмæ сæхи систой.

Æнцъылдтæ чъизи рудзынгæмбæрзæнтæ сын цыма «хæрзбон» загътой, уый хуызæн дымгæмæ фæйлыдтой.

 


 

ДОМА У КАРЛСОНА

 

 

КАРЛСОНЫ ХÆДЗАРЫ

 

 Маленькие домики на крышах всегда очень уютны, а домик Карлсона - особенно. Представьте себе зеленые ставенки и крохотное крылечко, на котором так приятно сидеть по вечерам и глядеть на звезды, а днем пить сок и грызть пряники, конечно, если они есть. Ночью на этом крылечке можно спать, если в домике слишком жарко. А утром, когда проснешься, любоваться, как солнце встает над крышами домов где-то за Остермальмом.

Да, это в самом деле очень уютный домик, и он так удачно примостился за выступом, что обнаружить его трудно. Конечно, если просто так бродишь по крышам, а не ищешь привидений за дымовыми трубами. Но ведь этим никто и не занимается.

- Здесь, наверху, все ни на что не похоже, - сказал Малыш, когда Карлсон приземлился с ним на крылечке своего дома.

- Да, к счастью, - ответил Карлсон. Малыш посмотрел вокруг.

- Куда ни глянь, крыши! - воскликнул он.

- Несколько километров крыш, где можно гулять и проказничать.

- Мы тоже будем проказничать? Ну, хоть немножко, а? - в восторге спросил Малыш.

Он вспомнил, как захватывающе интересно было на крыше в тот раз, когда они проказничали там вместе с Карлсоном.

Но Карлсон строго посмотрел на него:

- Понятно, лишь бы увильнуть от уборки, да? Я работаю на тебя как каторжный, выбиваюсь из сил, чтобы хоть немного прибрать твой хлев, а ты потом предлагаешь гулять и проказничать. Ловко ты это придумал, ничего не скажешь!

Но Малыш ровным счетом ничего не придумывал.

- Я охотно тебе помогу и тоже буду убирать, если нужно.

- То-то, - сказал Карлсон и отпер дверь.

- Не беспокойся, пожалуйста, - повторил Малыш, - конечно, я помогу, если нужно...

Малыш вошел в дом к лучшему в мире Карлсону и замер. Он долго стоял молча, и глаза его все расширялись.

- Да, это нужно, - вымолвил он наконец.

В домике Карлсона была только одна комната. Там стоял верстак, вещь незаменимая, - и строгать на нем можно, и есть, а главное, вываливать на него что попало. Стоял и диванчик, чтобы спать, прыгать и кидать туда все барахло. Два стула, чтобы сидеть, класть всякую всячину и влезать на них, когда нужно засунуть что-нибудь на верхнюю полку шкафа. Впрочем, обычно это не удавалось, потому что шкаф был до отказа забит тем, что уже не могло валяться просто на полу или висеть на гвоздях вдоль стен: ведь весь пол был заставлен, а стены завешаны несметным количеством вещей! У Карлсона в комнате был камин, и в нем - таганок, на котором он готовил еду. Каминная полка тоже была заставлена самыми разными предметами. А вот с потолка почти ничего не свисало: только коловорот, да еще кошелка с орехами, и пакет пистонов, и клещи, и пара башмаков, и рубанок, и ночная рубашка Карлсона, и губка для мытья посуды, и кочерга, и небольшой саквояж, и мешок сушеных вишен, - а больше ничего.

Малыш долго молча стоял у порога и растерянно все разглядывал.

- Что, прикусил язык? Да, тут есть на что посмотреть, не чета твоей комнате - у тебя там, внизу, настоящая пустыня.

- Это правда, твоя на пустыню не похожа, - согласился Малыш. - Я понимаю, что ты хочешь убрать свой дом.

Карлсон кинулся на диванчик и удобно улегся.

- Нет, ты меня не так понял, - сказал он. - Я вовсе ничего не хочу убирать. Это ты хочешь убирать... Я уже наубирался там, у тебя. Так или не так?

- Ты что, даже и помогать мне не будешь? - с тревогой спросил Малыш.

Карлсон облокотился о подушку и засопел так, как сопят, только когда очень уютно устроятся.

- Нет, почему же, конечно, я тебе помогу, - успокоил он Малыша, перестав сопеть.

- Вот и хорошо, - обрадовался Малыш. - А то я уж испугался, что ты...

- Нет, конечно, я тебе помогу, - подхватил Карлсон. - Я буду все время петь и подбадривать тебя поощрительными словами. Раз, два, три, и ты закружишься по комнате. Будет очень весело.

Малыш не был в этом уверен. Никогда в жизни ему еще не приходилось так много убирать. Конечно, дома он всегда убирал свои игрушки - только всякий раз маме надо было напомнить об этом раза три, четыре, а то и пять, и он тут же все убирал, хотя считал, что занятие это скучное, а главное, совершенно бессмысленное. Но убирать у Карлсона - совсем другое дело.

- С чего мне начать? - спросил Малыш.

- Эх, ты! Всякий дурак знает, что начинать надо с ореховой скорлупы, - ответил Карлсон. - Генеральной уборки вообще не стоит устраивать, потому что потом я никогда уже не смогу все так хорошо расставить. Ты только немного прибери.

Ореховая скорлупа валялась на полу вперемешку с апельсиновыми корками, вишневыми косточками, колбасными шкурками, скомканными бумажками, обгоревшими спичками и тому подобным мусором, так что самого пола и видно не было.

- У тебя есть пылесос? - спросил Малыш, немного подумав.

Этот вопрос был Карлсону явно не по душе. Он хмуро поглядел на Малыша:

- А среди нас, оказывается, завелись лентяи! Лучшая в мире половая тряпка и лучший в мире совок их почему-то не устраивают. Пылесосы им, видите ли, подавай, только бы от работы отлынивать! - И Карлсон даже фыркнул от возмущения. - Если бы я захотел, у меня могло быть хоть сто пылесосов. Но я не такой бездельник, как некоторые. Я не боюсь физической работы.

- А разве я боюсь? - сказал Мальта, оправдываясь. - Но... да ведь все равно у тебя нет электричества. значит, и пылесоса быть не может.

Малыш вспомнил, что домик Карлсона лишен всех современных удобств. Там не было ни электричества, ни водопровода.

По вечерам Карлсон зажигал керосиновую лампу, а воду брал из кадки, которая стояла у крылечка, под водосточной трубой.

- У тебя и мусоропровода нет, - продолжал Малыш, - хотя тебе он очень нужен.

- У меня нет мусоропровода? - возмутился Карлсон. - Откуда ты взял? Подмети-ка пол, и я покажу тебе лучший в мире мусоропровод.

Малыш вздохнул, взял веник и принялся за дело. А Карлсон вытянулся на диванчике, подложив руки под голову, и наблюдал за ним. Вид у него был очень довольный.

И он запел, чтобы помочь Малышу, - точь-в-точь как обещал:

Долог день для того,
Кто не сделал ничего.
Кончил дело - гуляй смело!

 - Золотые слова, - сказал Карлсон и зарылся в подушку, чтобы улечься поудобнее.

А Малыш все подметал и подметал. В самый разгар уборки Карлсон прервал свое пение и сказал:

- Ты можешь устроить себе небольшую переменку и сварить мне кофе.

- Сварить кофе? - переспросил Малыш.

- Да, пожалуйста, - подтвердил Карлсон. - Я не хочу тебя особенно утруждать. Тебе придется только развести огонь под таганком, принести воды и приготовить кофе. А уж пить его я буду сам.

Малыш печально посмотрел на пол, на котором почти не было видно следов его усилий:

- Может, ты сам займешься кофе, пока я буду подметать?

Карлсон тяжело вздохнул.

- Как это только можно быть таким ленивым, как ты? - спросил он. - Раз уж ты устраиваешь себе переменку, неужели так трудно сварить кофе?

- Нет, конечно, нетрудно, - ответил Малыш, - но дай мне сказать. Я думаю...

- Не дам, - перебил его Карлсон. - Не трать понапрасну слов! Лучше бы ты постарался хоть чем-то услужить человеку, который в поте лица пылесосил твои уши и вообще из кожи вон лез ради тебя.

Карлсон решительно придвинул к себе ведро:

Малыш отложил веник, взял ведро и побежал за водой. Потом принес из чулана дрова, сложил их под таганком и попытался развести огонь, но у него ничего не получалось.

- Понимаешь, у меня нет опыта, - начал Малыш смущенно, - не мог бы ты... Только огонь развести, а?

- И не заикайся, - отрезал Карлсон. - Вот если бы я был на ногах, тогда дело другое, .тогда бы я тебе показал, как разводить огонь, но ведь я лежу, и ты не можешь требовать, чтобы я плясал вокруг тебя.

Малышу это показалось убедительным. Он еще раз чиркнул спичкой, и вдруг взметнулось пламя, дрова затрещали и загудели.

- Взялись! - радостно воскликнул Малыш.

- Вот видишь! Надо только действовать энергичней и не рассчитывать на чью-то помощь, - сказал Карлсон. - Теперь поставь на огонь кофейник, собери все, что нужно для кофе, на этот вот красивый подносик, да не забудь положить булочки, и продолжай себе подметать; пока кофе закипит, ты как раз успеешь все убрать.

- Скажи, а ты уверен, что сам будешь кофе пить? - спросил Малыш с издевкой.

- О да, кофе пить я буду сам, - уверил его Карлсон. - Но и ты получишь немного, ведь я на редкость гостеприимен.

Когда Малыш все подмел и высыпал ореховую скорлупу, вишневые косточки и грязную бумагу в большое помойное ведро, он присел на край диванчика, на котором лежал Карлсон, и они стали вдвоем пить кофе и есть булочки - много булочек. Малыш блаженствовал - до чего же хорошо у Карлсона, хотя убирать у него очень утомительно!

- А где же твой мусоропровод? - спросил Малыш, проглотив последний кусочек булки.

- Сейчас покажу, - сказал Карлсон. - Возьми помойное ведро и иди за мной.

Они вышли на крыльцо.

- Вот, - сказал Карлсон и указал на крыши.

- Как... что ты хочешь сказать? - растерялся Малыш.

- Сыпь прямо туда, - сказал Карлсон. - Вот тебе и лучший в мире мусоропровод.

- Ведь получится, что я кидаю мусор на улицу, - возразил Малыш. - А этого нельзя делать.

- Нельзя, говоришь? Сейчас увидишь. Беги за мной!

Схватив ведро, он помчался вниз по крутому скату крыши. Малыш испугался, подумав, что Карлсон не сумеет остановиться, когда добежит до края.

- Тормози! - крикнул Малыш. - Тормози!

И Карлсон затормозил. Но только когда очутился на самом-самом краю.

- Чего ты ждешь? - крикнул Карлсон Малышу. - Беги ко мне.

Малыш сел на крышу и осторожно пополз вниз.

- Лучший в мире мусоропровод!.. Высота падения мусора двадцать метров, - сообщил Карлсон и быстро опрокинул ведро.

Ореховая скорлупа, вишневые косточки, скомканная бумага устремились по лучшему в мире "мусоропроводу" могучим потоком на улицу и угодили прямо на голову элегантному господину, который шел по тротуару и курил сигару.

- Ой, - воскликнул Малыш, - ой, ой, гляди, все попало ему на голову!

Карлсон только пожал плечами:

- Кто ему велел гулять под мусоропроводом? У Малыша был все же озабоченный вид.

- Наверно, у него ореховая скорлупа набилась в ботинки, а в волосах застряли вишневые косточки. Это не так уж приятно!

- Пустяки, дело житейское, - успокоил Малыша Карлсон. - Если человеку мешает жить только ореховая скорлупа, попавшая в ботинок, он может считать себя счастливым.

Но что-то было не похоже, чтобы господин с сигарой чувствовал себя счастливым. С крыши они видели, как он долго и тщательно отряхивается, а потом услышали, что он зовет полицейского.

- Некоторые способны подымать шум по пустякам, - сказал Карлсон. - А ему бы, напротив, благодарить нас надо. Ведь если вишневые косточки прорастут и пустят корни в его волосах, у него на голове вырастет красивое вишневое деревцо, и тогда он сможет день-деньской гулять где захочет, рвать все время вишни и выплевывать косточки.

Но полицейского поблизости не оказалось, и господину с сигарой пришлось отправиться домой, так и не высказав никому своего возмущения по поводу ореховой скорлупы и вишневых косточек.

А Карлсон и Малыш полезли вверх по крыше и благополучно добрались до домика за трубой.

- Я тоже хочу выплевывать вишневые косточки, - заявил Карлсон, едва они переступили порог комнаты. - Раз ты так настаиваешь, лезь за вишнями - они там, в мешке, подвешенном к потолку.

- Думаешь, я достану? - спросил Малыш.

- А ты заберись на верстак.

Малыш так и сделал, а потом они с Карлсоном сидели на крылечке, ели сухие вишни и выплевывали косточки, которые, подскакивая с легким стуком, весело катились вниз по крыше.

Вечерело. Мягкие, теплые осенние сумерки спускались на крыши и дома. Малыш придвинулся поближе к Карлсону. Было так уютно сидеть на крыльце и есть вишни, но становилось все темней и темней. Дома выглядели теперь совсем иначе, чем прежде, - сперва они посерели, сделались какими-то таинственными, а под конец стали казаться уже совсем черными. Словно кто-то вырезал их огромными ножницами из черной бумаги и только кое-где наклеил кусочки золотой фольги, чтобы изобразить светящиеся окна. Этих золотых окошек становилось все больше и больше, потому что люди зажигали свет в своих комнатах. Малыш попытался было пересчитать эти светящиеся прямоугольнички. Сперва было только три, потом оказалось десять, а потом так много, что зарябило в глазах. А в окнах были видны люди - они ходили по комнатам и занимались кто чем, и можно было гадать, что же они делают, какие они и почему живут именно здесь, а не в другом месте.

Впрочем, гадал только Малыш. Карлсону все было ясно.

- Где-то же им надо жить, беднягам, - сказал он. - Ведь не могут же все жить на крыше и быть лучшими в мире Карлсонами.

 

 

 Хæдзары сæры хæдзæрттæ тынг райдзаст вæййынц, уæлдай райдзастдæр та уыди Карлсоны хæдзар. Йæ рудзынгæхгæнæнтæ уыдысты кæрдæгхуызцъæх ахорæнæй ахуырст æфсæйнагæй. Йæ бахизæн кæд гыццыл уыди, уæддæр уым абадын адæймаг йæхицæн дзæнæты хуызæныл нымадта. Изæрыгæтты дæ зæрдæйы дзæбæхæн стъалытæм кæс, бонæй та дыргъты дон нуаз кæнæ пряниктæ хæр, кæй зæгъын æй хъæуы, куы дæм уа, уæд. Æхсæвыгон мидæгæй æнтæф куы уа, уæд къæсæргæрон схуыссын дæр дæ бон у. Райсомæй куы райхъал уай, уæд æхсызгонæй кæс, хур арвыл куыд стулдзæн æмæ кæмдæр Остерманы фæстæ хæдзæртты сæрмæ куыд æрцауындзæг уыдзæн, уымæ.

Æцæгæйдæр, Карлсоны хæдзар тынг райдзаст у. Ноджы ахæм ран ис, æмæ фæздæгдзæуæны фæстæ зынгæ дæр нæ кæны.

– Ацы ран алцыдæр бынтон æндæрхуызон у, – загъта Саби, Карлсоны хæдзары къæсæрыл куы ’рбадтысты, уæд.

– Уый æз мæхицæн амондыл нымайын,– дзуапп радта Карлсон.

Саби йæ алыфарс йæ цæст ахаста.

– Кæдæмфæнды куы акæсай, уæддæр дзы хæдзары сæр йеддæмæ ницы фендзынæ! – загъта Саби.

– Хæдзары сæртæ цалдæр километрæй къаддæр не сты. Цасдæриддæр дæ фæнды, уыйбæрц разгъор-базгъор кæн, дæ зæрдæйы дзæбæхæн хъаз.

– Махæн дæр, цы нæ фæнда, уый кæнын нæ бон уыдзæн? – йæ цин зынæй æмбæхсгæйæ бафарста Саби æмæ йæ зæрдыл æрбалæууыдысты, айфыццаг хæдзары сæр уæвгæйæ Карлсонимæ цы диссаджы хъæлдзæг уысмтæ арвыста, уыдон.

Фæлæ йæм Карлсон тызмæг каст бакæнгæйæ загъта:

– Цæмæй уат ма бафснайæм, уымæн æфсæнттæ агурынмæ куыд фæдæ! Æз рыг марзтон, хуыдон цы уатæй сарæзтай, уый æфснайыныл мæхиуыл ницæмæй бацауæрстон, дæуæн та дæ зæрдæ хъазын æрцагуырдта, фыдуаг митæ кæнын дæ æрфæндыд. Хорз æрхъуыды кодтай...

Саби мæгуыр, ницы йæ сæрæн зыдта. Хъуыды дæр ницы æркодта, æрхъуыдыгæнинаг дæр ницы уыд.

– Æз мæхи фæтылиф кæнынмæ нæ хъавын. Ме ’ххуыс дæ кæмдæриддæр бахъæуа, уым мæхиуыл нæ бацауæрддзынæн.

– Куыннæ стæй! – загъта Карлсон æмæ дуар байгом кодта.

– Æппындæр-ма мацæуыл тыхс, – фæлмæндæр хъæлæсæй загъта Саби. – Æнæмæнг дын баххуыс кæндзынæн, кæд хъæуы...

Саби бахызт дунейы æппæты хуыз-дæр Карлсоны хæдзары къæсæрæй æмæ цавддурау лæугæйæ баззад. Дзæвгар рæстæг йæ бон сдзурын ницуал баци.

– Ацы хæдзар æнæмæнг тынг æфснаинаг у,– загъта æппынфæстаг Саби.

Карлсоны хæдзары уыд æрмæстдæр иу уат. Æппæты фыццаг дзы йæ цæст æрхæцыд зырныл. Кæй зæгъын æй хъæуы, хъæдгуыстгæнæгæн зырн æппæты хуыздæр кусæнгæрзтæй иу у. Стæй дæ куы бафæнда, уæд дзы фынг ацаразæн дæр ис. Исты дзаума æрæвæрын дзы дæ зæрды ис, уæд дæр – табуафси. Чысыл дарддæр лæууыдис диван, хуыссæн кæуыл уыдис æмæ цыфæнды хæбырæгъ дæр кæуыл баппæрстаис. Уæдæ дыууæ бандонæй дæр чысыл пайда нæ уыд. Кæуылфæнды дæр дзы дæ бон сбадын уыди, цы дæ бафæнда, уый æрæвæрæн сыл куыд уыдис, афтæ. Уæдæ дæ скъаппы уæллаг хатæнмæ æвналын бахъуыд, уæд дзы кæцыфæндыйыл дæр алæуу æмæ йæм æнцонæй сæххæсдзынæ. Æххæсгæ йæм скæндзынæ, фæлæ дзы исты сæвæрын дæ бон зынæй бауыдзæн, уымæн æмæ-иу æдзухдæр алцæмæй йæ тæккæ дзаг уыд: Карлсон дзы æвæрдта, зæххы цыдæриддæр дзаумайæ нæ бацыд, уыдон. Стæй канд уыдон нæ, фæлæ ма, къултыл æрцауындзынæн бынат кæмæн нæ уыд, уыцы дзаумæттæ дæр. Карлсоны уаты уыдис, хæринаг кæм цæттæ кодта, ахæм пец. Йæ сæрмæ цы хатæн уыди, уый дæр алыхуызон бызгъуыртæй нæ зынди. Æрмæстдæр царыл ницы ауыгъд уыд. Уæвгæ уый дæр бынтон сыгъдæгæй нæ баззад: æрзæбул дзы бырау, æхсæрæй дзаг хызын, гилдзыты дзæкъул æмæ аркъау, дыууæ дзабыры æмæ иу фæйнæгхафæн, Карлсоны æхсæвхуыссæн хæдон æмæ къустæсæрфæн хæцъил, æртыскæн æмæ, балты хустæ кæм уыд, ахæм чъиссагонд. Æндæр дзы ницы ауыгъд уыд.

Саби æнæдзургæйæ лæууыд æмæ рохстæй уаты къуымтæм каст.

– Де ’взаг аныхъуырдтай æви цæуыннæ исты дзурыс? Æви, мæ хæдзары дæ цæст цæуыл æрæвæрай, ахæмæй ницы ис? Дæ уаты хуызæн, мыййаг, æдзæрæг бæстæйы хуызæн куы нæ у.

– Уымæй раст зæгъыс,– Карлсонимæ сразы Саби. – Дæ уат æдзæрæг бæстæйы хуызæн нæу. Æмбарын, бафснайын æй дæ зæрды кæй ис, уый.

Карлсон диваныл йæхи уæлгоммæ ауагъта.

– Ды мæ нæ бамбæрстай, – загъта уый.– Æз ницы æфснайынмæ хъавын. Æфснайынмæ ды хъавыс... Æз кæм æфснайдтон, уым æфснайдтон. Æви дæумæ афтæ нæ кæсы?

– Æмæ мын æххуыс кæнынмæ дæр нæ хъавыс? – фæтæрсæгау кодта Саби.

Карлсон йæ хуыссæны рабадт æмæ Сабийæн зæрдæтæ æвæрынмæ фæци:

– Æххуыс та дын куыннæ кæндзынæн? Кæндзынæн.

– Мæнæ цы хорз у! – фæхъæлдзæгдæр Саби. – Кæннод фæтарстæн, мыййаг мын, зæгъын...

– Цытæ дзурыс! Баххуыс дын кæндзынæн. Æз дын æппынæдзухдæр зардзынæн æмæ дæ ныфсуадзæг ныхæстæй разæнгард кæн-дзынæн. Иу, дыууæ, æртæ куы зæгъон, уæд де змæлдыл цæст нал хæцдзæн. Афтæ хъæлдзæг дæ дардзынæн, æмæ, фæллад цы у, уый æмбаргæ дæр нæ бакæндзынæ.

Сабийы Карлсоны ныхæстæ нæ бауырныдтой. Куы райгуырди, уæдæй нырмæ йын афтæ бирæ æфснаинаг никуыма уыд. Кæй зæгъын æй хъæуы, сæхимæ-иу йæ хъазæнтæ бафснайдта. Æргом дзургæйæ-иу ын мад уыцы хъуыддаг æдзухдæр йæ зæрдыл æппынкъаддæр æртæ-цыппар хатты æрлæууын кодта, фæлæ-иу сæ уæддæр æнæбафснайгæ никуы фæци. Йæ хъазæнтæ æмбырд кæнынмæ-иу кæддæриддæр зивæг кодта, уымæн æмæ сæ æмбырд кæнын æппындæр ницæмæн хъуыд. Фæлæ Карлсоны уат æфснайын бынтон æндæр хъуыддаг уыд.

– Цæмæй райдайон? – бафарста Саби.

– Ай æппындæр куы ницы зоныс! – сбустæ йыл кодта Карлсон. – Æнгузы цъæрттæй, æндæр цæмæй? Бындурон æфснайд кæнынæй æнаддæр мын ницы ис. Уый фæстæ дæ дзаумæттæй кæцы кæм æвæрд уыд, уый бæрæг нал вæййы. Уымæ гæсгæ бæстон æфснæйдтытæ кæнынвæнд ма скæн.

Зæхх быронæй нæ зынд. Æмæ дзы цы нæ уыд! – æнгузы цъæрттæ, балы æппытæ, тахынæджы уæлдæйттæ, гæххæтты гæбæзтæ, спичкæйы сыгъдæттæ. Цыбыр ныхасæй, уаты бын цæмæй конд уыд, уый равзарын никæй бон бауыдаид.

– Рыгцъирæн дæм нæй? – иучысыл ахъуыды кæныны фæстæ бафарста Саби.

Уыцы ныхæстæ Карлсоны зæрдæмæ нæ фæцыдысты: æлхынцъæрфыгæй Сабимæ хуымæтæджы нæ бакаст.

– Æнхъæлдæн æмæ не ’хсæн, зивæг кæнын чи райдыдта, ахæмтæ фæзынди. Æппæты хуыздæр уатсæрфæн хæцъил æмæ æппæты хуыздæр быронкалæн дæр сæ зæрдæмæ нал цæуы. Æнæмæнг сын хъуамæ рыгцъирæн сæ къухы бакæнай! Кусын сæ нæ фæнды! – Карлсон фырмæстæй ахæм футт ныккодта, æмæ   Саби хæрдмæ фæхауд. – Куы мæ бафæндид, уæд мæм фондзыссæдз рыгцъирæны дæр уаид. Фæлæ æз иуæй-иуты хуызæн магуса нæ дæн: уæнгдых фæллойæ нæ тæрсын.

– Æмæ æз тæрсын? – йæхи растгæнæгау сдзырдта Саби. – Фæлæ... Дæумæ электрон тых дæр куы нæ ис, уæд дæм рыгцъирæн куыд хъуамæ уа?

Сабийы зæрдыл æрбалæууыд, Карлсоны хæдзары нырыккон техникон фæрæзтæй кæй ницы ис, уый. Нæ йæм уыд электрон рухс, нæ пайда кодта донуадзæн хæтæлтæй дæр.

Изæрыгæтты-иу Карлсон ссыгъта фæтæгены цырагъ, дон та къæртайæ хаста.

– Дæ бырæттæ кæдæм калай, ахæм хæтæлæй дæр куы нæ пайда кæныс, – загъта Саби, – афтæмæй та дæ уый æхсызгон хъæуы.

– Мæнмæ нæй, бырæттæ кæдæм калынц, ахæм хæтæл? – рамæсты Карлсон. – Чи дын загъта? Уат-ма уал рамæрз, стæй дын æз уыцы хæтæл фенын кæндзынæн. Дунейы дыккаг ахæм не ссардзынæ.

Саби арф ныуулæфыд, цъылын райста æмæ уат мæрзынмæ бавнæлдта. Карлсон йæ къухтæ йæ нывæрзæн бакодта, афтæмæй диваныл йæхи ауагъта æмæ, Саби куыд æфснайы, уымæ каст. Йæ цæсгомыл бæрæг уыд, куыст йæ зæрдæмæ кæй цæуы: зарын æм хуымæтæджы не ’рцыд. Ноджы чысыл раздæр сабийæн зæрдæ бавæрдта, æз дæ мæ зарынæй разæнгард кæндзынæн, зæгъгæ, æмæ ныллæг хъæлæсæй базарыд:

Чи ницы фæкусы, уымæн
Даргъ вæййы йæ бон, мæ лымæн.
Уæдæ февнал ноджы тагъддæр –
Ничи дæм кæндзæн уæд загъд дæр!

– Сызгъæрин ныхæстæ! – загъта Карлсон æмæ йæ сæры бын баз фæуæлдæр кодта.

Саби та марзта æмæ марзта. Æфснайын йæ тæккæ тынгмæ куы бахæццæ, уæд Карлсон йæ зарын фæуадзгæйæ загъта:

– Иучысыл куы аулæфис, уæд æвзæр нæ уаид. Дæ уæгъд рæстæджы мын къофи афыцис.

– Къофи, зæгъыс? – бафарста Саби.

–О, дæ хорзæхæй, – дзуапп радта Карлсон. – Бирæ дæ нæ батыхсын кæндзынæн. Æрмæстдæр арт скæн, дон уæларт сæвæр æмæ мын къофи æрцæттæ кæн, стæй уæд йæ цымын мæхи бар уадз.

Саби пъолмæ ’ркаст æмæ йæ зæрдæ ницæмæй барухс, уымæн æмæ йе ’фснайд никæцырдыгæй разынд.

– Цалынмæ æз мæрзгæ кæнын, уæдмæ къофи дæхæдæг куы скæнис, уæд æвзæр нæ уаид.

Карлсон уæззау ныуулæфгæйæ загъта:

– Ахæм дзы зивæггæнаг нæма федтон. Иугæр улæфынвæнд скодтай, уæд дын къофи афыцын зын у?

– Зын мын, кæй зæгъын æй хъæуы, нæу, – загъта Саби,– фæлæ ма мæ кæронмæ дзурын бауадз. Æз куыд хъуыды кæнын, афтæмæй...

– Нæ дæ уадзын, нæ! – йæ хъуыры абадт Карлсон. – Дæ рæстæг дзæгъæл ныхæстыл ма хардз кæн. Уый бæсты дын дæ хъустæ рыгцъирæнæй чи сыгъдæг кодта æмæ, дæуæн цæмæй хуыздæр уа, уый тыххæй йæ хъарутыл чи нæ бацауæрста, уымæн исты хорзы бацæуыныл бацархай.

Саби цъылын иуфарс æрæвæрдта, къæрта райста æмæ дон хæссынмæ ацыд. Уый фæстæ сугтæ ’рбахаста, суанцъыйы бын сæ бавæрдта æмæ арт кæныныл ацархайдта, фæлæ йын дзы ницы уад.

– Арт никуы кодтон æмæ мын нæ судзы,– лæгъстæгæнæг хъæлæсæй сдзырдта Саби. – Нæ мын аххуыс кæндзынæ? Æрмæстдæр арт скæнынмæ...

– Кой дæр æй мауал скæн,– цæхгæр алыг кодта Карлсон. – Лæугæ куы кодтаин, уæд дæм, кæй зæгъын æй хъæуы, æнæмæнг фæкастаин, фæлæ йæ дæхæдæг уыныс: хуысгæ кæнын. Ахæм уавæры та мæн хъуамæ мачи хъыгдара.

Сабимæ Карлсоны ныхæстæ бахъардтой æмæ ма иу хатт спичкæ сугты бынмæ бадардта. Æнхъæл дæр нæ уыди, афтæ арт йæхиуыл схæцыд. Сугты къæрццытæ куы райхъуыстысты, уæд Саби фырцинæй фæхъæр ласта:

– Ссыгъдысты!

– Федтай! Зæрдиагæй цы хъуыддагмæ бавналай, уый æнæмæнг дæ къухы бафтдзæн,– загъта Карлсон.– Искæй æххуыс дæр дæ нал бахъæудзæн. Ныр къофифыцæн уæларт сæвæр. Къофийæн цыдæриддæр хъæуы, уыдон рагацау æрцæттæ кæн. Уый тыххæй уал раздæр, къофи кæм æрбахæсдзынæ, уыцы рæсугъд тæбæгъ тæрхæгæй райс æмæ йæ дæхимæ хæстæгдæр æрæвæр. Æрмæст дæ адджын гуыл ма ферох уæд. Æфснайыныл дæр дæ тагъд кæнын хъæуы – цалынмæ къофи фыца, уæдмæ хъуамæ фæуай.

– Къофи иунæгæй кæй цымдзынæ, ууыл æууæндыс? – къахæгау æй бафарста Саби.

– Къофи æнæмæнг æз иунæгæй цымдзынæн, – фидарæй йын зæрдæ бавæрдта Карлсон. – Уæвгæ дзы ды дæр фæхъæстæ уыдзынæ. Куыд уазæгуарзон дæн, уый æнæхъæн дунейы дæр хъуыстгонд куы у.

Саби марзт куы фæци, уæд æнгузы цъæрттæ, балы æппытæ æмæ чъизи гæххæтты гæбæзтæ бырæтты къæртайы ныккалдта, Карлсон цы диваныл хуыссыди, уый кæроныл æрбадти æмæ дыууæйæ дæр адджын гуылтимæ къофи цымын райдыдтой. Гуылтæ бирæ уыдысты, æмæ Саби хордта æмæ хордта. Кæд æфснайынæй тынг бафæллад, уæддæр æм Карлсонимæ уæвын хорз каст.

– Бырæттæ кæдæм фæкалыс, уыцы хæтæл дын кæм и? – адджын гуылы фæстаг комдзаг аныхъуыргæйæ бафарста Саби.

– Ныртæккæ дын æй равдисдзынæн,– загъта Карлсон. – Бырæтты къæрта сис æмæ мæ фæстæ цу.

Къæсæрмæ рахызтысты.

– Уартæ,– загъта Карлсон, хæдзары сæрмæ ацамонгæйæ.

– Кæм? Хæдзары сæр? – фæуыргъуыйау Саби.

– О, о, уырдыгæй сæ акал, – дзуапп радта Карлсон. – Уымæй
хуыздæр, бырæттæ кæцæй акалай, ахæм бынат никуы ссардзынæ.

– Уый та куыд? Бырæттæ хъуамæ уынгмæ ныккалон? Уымæн уæвæн нæй.

Карлсон къæртамæ фæлæбурдта æмæ мæстыхуызæй загъта:

– Уымæн уæвæн нæй, зæгъыс? Уæдæ-ма ныртæккæ фæкæс! Мæ фæдыл-ма цу!

Карлсон, къæрта йæ къухы, афтæмæй хæдзары къулаив сæры фæуырдыг кодта. Саби фæтарст, Карлсон хæдзары сæры кæрон йæхи бауромын куы нæ бафæраза æмæ былæй куы ахауа, уымæй æмæ ныхъхъæр кодта:

– Тагъд ма кæн! Былгæрон дæхи нæ бауромдзынæ æмæ дæ тъæпп зæххыл фæцæудзæн! Сабырдæр цу!

Карлсон йæ цыд æцæг фæсабырдæр кодта. Уый дæр, тæккæ былгæронмæ куы бахæццæ, уæд.

– Цы ’рлæууыдтæ? – фæхъæр кодта Карлсон Сабийыл. – Тæхгæ мæнмæ тагъддæр!

Саби хæдзары сæр æрбадти æмæ арæхстгай бынмæ бырын райдыдта.

– Дунейы амæй хуыздæр бырæттæппарæн зын æрхъуыдыгæнæн у!.. Йæ бæрзæнд у ссæдз метры, – бамбарын кодта Карлсон æмæ бырæтты къæрта фæфæлдæхта.

Æнгузы цъæрттæ, балы æппытæ æмæ гæххæтты гæбæзтæ ракалдысты дунейы тæккæ хуыздæр бырæттæппарæнæй æмæ æрхаудысты, уынджы сигарæ дымгæ чи фæцæйцыд, уыцы хæрзарæзт хæрзконд нæлгоймаджы сæрыл.

– Æллæх! – фæхъæр кодта Саби. – Кæс-ма, иууылдæр йæ сæрыл æрхаудысты.

Карлсоны уæхсчытæ базмæлыдысты:

– Æмæ йын кæй аххос у? Бырæттæппарæны бынты йын æнæцæугæ нæ уыд?

Сабийæн уæддæр йæ тас нæма ’рцыд:

– Æвæццæгæн, йæ дзабыры хъустæ æнгузы цъæрттæй байдзаг сты, балы æппытæ та йæ сæрыхъуынты ныссагъдысты.

– Хъуыды дæр æй ма кæн! Уыдон лыстæг хабæрттæ сты,– сабыртæ кодта Сабийы Карлсон. – Кæд адæймаджы, йæ дзабыры хъусы цы æнгузы цъар ныххауд, уый йеддæмæ хъыгдарæг нæй, уæд хъуамæ йæхи амондджын хона.

Фæлæ, уынджы цы лæг фæцæйцыд, уый йæхи амондджын нæ хуыдта. Хæдзары сæрæй хорз зынди, лæг цасдæр рæстæг йæ дзаумæттæ куыд сыгъдæг кодта, дзæбæх сæм хъуыст, пъæлицæйагмæ куыд фæдзырдта, уый дæр.

– Ахæм адæймæгтæ ис, æмæ ницæй тыххæй дæр бæстæ сæ сæрыл сисынц,– загъта Карлсон. – Бузныг зæгъыны бæсты йæм ничи кæсы! Балы æппытæ куы ныххæцой, уæд йæ сæры цал рæсугъд бал бæласы æрзайдзæн, уый зоныс? Уæд кæцыранфæнды дæр дæ зæрдæйы дзæбæхæн дæ бон тезгъо кæнын уыдзæн. Куы дæ бафæнда, уæд дæ сæрмæ сæвнал, рæгъæддæр балтæ ратон æмæ æппытæ тугæнгæ дæ цæуыны куыст кæн.

Фæлæ уыцы рæстæг пъæлицæйаг хæстæг никуы разынд, сигарæ дымгæ цы лæг фæцæйцыд, уый йæ хъаст кæмæн ракодтаид, ахæм никæй ссардта, æмæ мæстæлгъæдæй сæхимæ араст.

Карлсон æмæ Саби хæдзары сæр хæрдмæ фæцагайдтой æмæ сæрæгасæй сирвæзтысты, фæздæгдзæуæны фæстæ цы хæдзар уыд, уырдæм.

– Мæн дæр балы æппытæ ту кæнын фæнды,– загъта Саби, куыддæр хæдзары къæсæрæй бахызтысты, афтæ.

– Кæд дæ афтæ тынг фæнды, уæд уалæ царыл цы дзæкъул ауыгъд ис, уым æвæрд сты балтæ æмæ сæ æрис.

– Дæумæ гæсгæ сæм сæххæсдзынæн? – бафарста Саби.

– Уæртæ зырныл алæуу.

Саби æцæгæйдæр зырныл алæууыд. Балтæ æриста æмæ Карлсонимæ къæсæргæрон сбадтысты æмæ хус балтæ хордтой æмæ сын се ’ппытæ сæ зæрдæйы дзæбæхæн хæдзары сæрæй бынмæ згъæлдтой.

Æризæр. Дыууæизæрастæуы фæлм йæхи æруагъта хæдзæрттæ æмæ хæдзæртты сæртыл. Саби йæхи Карлсонмæ хæстæгдæр байста. Балтæ хæрын æмæ сын се ’ппытæ бынмæ згъалын сæ дыууæмæ дæр хорз каст, фæлæ талынгæй-талынгдæр кодта. Хæдзæрттæм сæ фыццаджы хуызæй ницуал уыд. Раздæр фæныкхуыз афæлдæхтысты, æппæты фæстагмæ та бынтон сау хуыз райстой. Цыма исчи сау гæххæтт райста æмæ сæ хæсгардæй æрлыг кодта, ранæй-рæтты та сыл рудзгуыты бæсты цыппæрдигъон æрттиваг гæххæттытæ баныхæста, уый хуызæн. Уыцы сызгъæрин рудзгуыты нымæцыл æфтыди ’мæ