АРГЪÆУТТÆ ÆМÆ ТАУРÆГЪТÆ

 

Астрид Линдгрен

Лилиана Лунгина

Дзасохты Музафер

 

МАЛЫШ И КАРЛСОН

САБИ ÆМÆ КАРЛСОН

 

перевод со шведского Л. Лунгиной

 

 

Повесттæ-аргъæуттæ

[Журнал НОГДЗАУ]

Дзасохты Музаферы тæлмац

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Карлсон, который живет на крыше
Карлсон строит башню
Карлсон играет в палатку
Карлсон держит пари
Проделки Карлсона
Карлсон играет в привидения
Карлсон выступает с ученой собакой Альберг
Карлсон приходит на День Рождения

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Карлсон, который живет на крыше, опять прилетел
Дома у Карлсона
Карлсон шумит
Карлсон устраивает пир
Карлсон и телевизор
Звонок Карлсона
Малютка привидение из Вазастана
Карлсон не привидение, а просто Карлсон
Гордая юная девица улетает далеко-далеко!
Красивый, умный и в меру упитанный

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Каждый имеет право быть Карлсоном
Карлсон вспоминает, что у него День Рождения
Карлсон - первый ученик
Карлсон ночует у Малыша
Карлсон устраивает тарарам и блины
Карлсон - лучший в мире специалист по храпу
Карлсон - лучший в мире ночной проказник
Карлсон открывает дяде Юлиусу мир сказок
Самый богатый в мире Карлсон

 

 

ФЫЦЦАГ ХАЙ

Хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон
Карлсон мæсыгамайæг
Карлсон хъазы цатырæй
Карлсон хæснаг скодта
Карлсоны  фыдуаг митæ
Карлсон хъазы цæстылуайæнтæй
Карлсон йæ арæхстдзинад æвдисы ахуыргонд къæбыла Альбергимæ
Карлсон æрбацыд гуырæн бонмæ

ДЫККАГ ХАЙ

Хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон та æрбатахт
Карлсоны хæдзары
Карлсон змæнты
Карлсоны куывд
Карлсон æмæ телевизор
Карлсоны дзæнгæрæг
Вазастайнаг чысыл цæстылуайæн
Карлсон Карлсон у, цæстылуайæн нæу
Æрыгон сæрыстыр чызг атахти дардмæ
Рæсугъд, зондджын æмæ, цас æмбæлы, уыйбæрц хæрзхуыз

ÆРТЫККАГ ХАЙ

Алкæй бон дæр у Карлсон уæвын
Карлсоны зæрдыл æрлæууыд йæ гуырæн бон
Карлсон – хуыздæр ахуыргæнинаг
Карлсон бахсæвиуат кодта Сабимæ
Карлсоны хъæлæбатæ æмæ лауызтæ
Карлсон – дунейы æппæты дæсныдæр хуырхуыргæнæг
Карлсон – дунейы æхсæвыгон æппæты хуыздæр фыдуагмитæгæнæг
Карлсон Юлиусæн байгом кодта аргъæутты дуне
Дунейы æппæты хъæздыгдæр Карлсон

 


 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

 

 

ФЫЦЦАГ ХАЙ

 

КАРЛСОН, КОТОРЫЙ ЖИВЕТ НА КРЫШЕ

 

 

ХÆДЗАРЫ СÆР ЧИ ЦÆРЫ, УЫЦЫ КАРЛСОН

 

В городе Стокгольме, на самой обыкновенной улице, в самом обыкновенном доме живет самая обыкновенная шведская семья по фамилии Свантесон. Семья эта состоит из самого обыкновенного папы, самой обыкновенной мамы и трех самых обыкновенных ребят - Боссе, Бетан и Малыша.

 - Я вовсе не самый обыкновенный малыш, - говорит Малыш.

 Но это, конечно, неправда. Ведь на свете столько мальчишек, которым семь лет, у которых голубые глаза, немытые уши и разорванные на коленках штанишки, что сомневаться тут нечего: Малыш - самый обыкновенный мальчик.

 Боссе пятнадцать лет, и он с большей охотой стоит в футбольных воротах, чем у школьной доски, а значит - он тоже самый обыкновенный мальчик.

 Бетан четырнадцать лет, и у нее косы точь-в-точь такие же, как у других самых обыкновенных девочек.

 Во всем доме есть только одно не совсем обыкновенное существо - Карлсон, который живет на крыше. Да, он живет на крыше, и одно это уже необыкновенно. Быть может, в других городах дело обстоит иначе, но в Стокгольме почти никогда не случается, чтобы кто-нибудь жил на крыше, да еще в отдельном маленьком домике. А вот Карлсон, представьте себе, живет именно там.

 Карлсон - это маленький толстенький самоуверенный человечек, и к тому же он умеет летать. На самолетах и вертолетах летать могут все, а вот Карлсон умеет летать сам по себе. Стоит ему только нажать кнопку на животе, как у него за спиной тут же начинает работать хитроумный моторчик. С минуту, пока пропеллер не раскрутится как следует, Карлсон стоит неподвижно, но когда мотор заработает вовсю, Карлсон взмывает ввысь и летит, слегка покачиваясь, с таким важным и достойным видом, словно какой-нибудь директор, - конечно, если можно себе представить директора с пропеллером за спиной.

 Карлсону прекрасно живется в маленьком домике на крыше. По вечерам он сидит на крылечке, покуривает трубку да глядит на звезды. С крыши, разумеется, звезды видны лучше, чем из окон, и поэтому можно только удивляться, что так мало людей живет на крышах. Должно быть, другие жильцы просто не догадываются поселиться на крыше. Ведь они не знают, что у Карлсона там свой домик, потому что домик этот спрятан за большой дымовой трубой. И вообще, станут ли взрослые обращать внимание на какой-то там крошечный домик, даже если и споткнутся о него?

 Как-то раз один трубочист вдруг увидел домик Карлсона. Он очень удивился и сказал самому себе:

 - Странно... Домик?.. Не может быть! На крыше стоит маленький домик?.. Как он мог здесь оказаться?

 Затем трубочист полез в трубу, забыл про домик и уж никогда больше о нем не вспоминал.

 Малыш был очень рад, что познакомился с Карлсоном. Как только Карлсон прилетал, начинались необычайные приключения. Карлсону, должно быть, тоже было приятно познакомиться с Малышом. Ведь что ни говори, а не очень-то уютно жить одному в маленьком домике, да еще в таком, о котором никто и не слышал. Грустно, если некому крикнуть: "Привет, Карлсон!", когда ты пролетаешь мимо.

 Их знакомство произошло в один из тех неудачных, дней, когда быть Малышом не доставляло никакой радости, хотя обычно быть Малышом чудесно. Ведь Малыш - любимец всей семьи, и каждый балует его как только может. Но в тот день все шло шиворот-навыворот. Мама выругала его за то, что он опять разорвал штаны, Бетан крикнула ему: "Вытри нос! ", а папа рассердился, потому что Малыш поздно пришел из школы.

 - По улицам слоняешься! - сказал папа.

 "По улицам слоняешься!" Но ведь папа не знал, что по дороге домой Малышу повстречался щенок. Милый, прекрасный щенок, который обнюхал Малыша и приветливо завилял хвостом, словно хотел стать его щенком.

 Если бы это зависело от Малыша, то желание щенка осуществилось бы тут же. Но беда заключалась в том, что мама и папа ни за что не хотели держать в доме собаку. А кроме того, из-за угла вдруг появилась какая-то тетка и закричала: "Рики! Рики! Сюда!" - и тогда Малышу стало совершенно ясно, что этот щенок уже никогда не станет его щенком.

 - Похоже, что так всю жизнь и прожзшешь без собаки, - с горечью сказал Малыш, когда все обернулось против него. - Вот у тебя, мама, есть папа; и Боссе с Бетан тоже всегда вместе. А у меня - у меня никого нет!..

 - Дорогой Малыш, ведь у тебя все мы! - сказала мама.

 - Не знаю... - с еще большей горечью произнес Малыш, потому что ему вдруг показалось, что у него действительно никого и ничего нет на свете.

 Впрочем, у него была своя комната, и он туда отправился.

 Стоял ясный весенний вечер, окна были открыты, и белые занавески медленно раскачивались, словно здороваясь с маленькими бледными звездами, только что появившимися на чистом весеннем небе. Малыш облокотился о подоконник и стал смотреть в окно. Он думал о том прекрасном щенке, который повстречался ему сегодня. Быть может, этот щенок лежит сейчас в корзинке на кухне и какой-нибудь мальчик - не Малыш, а другой - сидит рядом с ним на полу, гладит его косматую голову и приговаривает: "Рики, ты чудесный пес!"

 Малыш тяжело вздохнул. Вдруг он услышал какое-то слабое жужжание. Оно становилось все громче и громче, и вот, как это ни покажется странным, мимо окна пролетел толстый человечек. Это и был Карлсон, который живет на крыше. Но ведь в то время Малыш еще не знал его.

 Карлсон окинул Малыша внимательным, долгим взглядом и полетел дальше. Набрав высоту, он сделал небольшой круг над крышей, облетел вокруг трубы и повернул назад, к окну. Затем он прибавил скорость и пронесся мимо Малыша, как настоящий маленький самолет. Потом сделал второй круг. Потом третий.

 Малыш стоял не шелохнувшись и ждал, что будет дальше. У него просто дух захватило от волнения и по спине побежали мурашки - ведь не каждый день мимо окон пролетают маленькие толстые человечки.

 А человечек за окном тем временем замедлил ход и, поравнявшись с подоконником, сказал:

 - Привет! Можно мне здесь на минуточку приземлиться?

 - Да, да, пожалуйста, - поспешно ответил Малыш и добавил: - А что, трудно вот так летать?

 - Мне - ни капельки, - важно произнес Карлсон, - потому что я лучший в мире летун! Но я не советовал бы увальню, похожему на мешок с сеном, подражать мне.

 Малыш подумал, что на "мешок с сеном" обижаться не стоит, но решил никогда не пробовать летать.

 - Как тебя зовут? - спросил Карлсон.

 - Малыш. Хотя по-настоящему меня зовут Сванте Свантесон.

 - А меня, как это ни странно, зовут Карлсон. Просто Карлсон, и все. Привет, Малыш!

 - Привет, Карлсон! - сказал Малыш.

 - Сколько тебе лет? - спросил Карлсон.

 - Семь, - ответил Малыш.

 - Отлично. Продолжим разговор, - сказал сон.

 Затем он быстро перекинул через подоконник одну за другой свои маленькие толстенькие ножки и очутился в комнате.

 - А тебе сколько лет? - спросил Малыш, решив, что Карлсон ведет себя уж слишком ребячливо для взрослого дяди.

 - Сколько мне лет? - переспросил Карлсон. - Я мужчина в самом расцвете сил, больше я тебе ничего не могу сказать.

 Малыш в точности не понимал, что значит быть мужчиной в самом расцвете сил. Может быть, он тоже мужчина в самом расцвете сил, но только еще не знает об этом? Поэтому он осторожно спросил:

 - А в каком возрасте бывает расцвет сил?

 - В любом! - ответил Карлсон с довольной улыбкой. - В любом, во всяком случае, когда речь идет обо мне. Я красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил!

 Он подошел к книжной полке Малыша и вытащил стоявшую там игрушечную паровую машину.

 - Давай запустим ее, - предложил Карлсон.

 - Без папы нельзя, - сказал Малыш. - Машину можно запускать только вместе с папой или Боссе.

 - С папой, с Боссе или с Карлсоном, который живет на крыше. Лучший в мире специалист по паровым машинам - это Карлсон, который живет на крыше. Так и передай своему папе! - сказал Карлсон.

 Он быстро схватил бутылку с денатуратом, которая стояла рядом с машиной, наполнил маленькую спиртовку и зажег фитиль.

 Хотя Карлсон и был лучшим в мире специалистом по паровым машинам, денатурат он наливал весьма неуклюже и даже пролил его, так что на полке образовалось целое денатуратное озеро. Оно тут же загорелось, и на полированной поверхности заплясали веселые голубые язычки пламени. Малыш испуганно вскрикнул и отскочил.

 - Спокойствие, только спокойствие! - сказал Карлсон и предостерегающе поднял свою пухлую ручку.

 Но Малыш не мог стоять спокойно, когда видел огонь. Он быстро схватил тряпку и прибил пламя. На полированной поверхности полки осталось несколько больших безобразных пятен.

 - Погляди, как испортилась полка! - озабоченно произнес Малыш. - Что теперь скажет мама?

 - Пустяки, дело житейское! Несколько крошечных пятнышек на книжной полке - это дело житейское. Так и передай своей маме.

 Карлсон опустился на колени возле паровой машины, и глаза его заблестели.

 - Сейчас она начнет работать.

 И действительно, не прошло и секунды, как паровая машина заработала. Фут, фут, фут... - пыхтела она. О, это была самая прекрасная из всех паровых машин, какие только можно себе вообразить, и Карлсон выглядел таким гордым и счастливым, будто сам ее изобрел.

 - Я должен проверить предохранительный клапан, - вдруг произнес Карлсон и принялся крутить какую-то маленькую ручку. - Если не проверить предохранительные клапаны, случаются аварии.

 Фут-фут-фут... - пыхтела машина все быстрее и быстрее. - Фут-фут-фут!.. Под конец она стала задыхаться, точно мчалась галопом. Глаза у Карлсона сияли.

 А Малыш уже перестал горевать по поводу пятен на полке. Он был счастлив, что у него есть такая чудесная паровая машина и что он познакомился с Карлсоном, лучшим в мире специалистом по паровым машинам, который так искусно проверил ее предохранительный клапан.

 - Ну, Малыш, - сказал Карлсон, - вот это действительно "фут-фут-фут"! Вот это я понимаю! Лучший в мире спе...

 Но закончить Карлсон не успел, потому что в этот момент раздался громкий взрыв и паровой машины не стало, а обломки ее разлетелись по всей комнате.

 - Она взорвалась! - в восторге закричал Карлсон, словно ему удалось проделать с паровой машиной самый интересный фокус. - Честное слово, она взорвалась! Какой грохот! Вот здорово!

 Но Малыш не мог разделить радость Карлсона. Он стоял растерянный, с глазами, полными слез.

 - Моя паровая машина... - всхлипывал он. - Моя паровая машина развалилась на куски!

 - Пустяки, дело житейское! - И Карлсон беспечно махнул своей маленькой пухлой рукой. - Я тебе дам еще лучшую машину, - успокаивал он Малыша.

 - Ты? - удивился Малыш.

 - Конечно. У меня там, наверху, несколько тысяч паровых машин.

 - Где это у тебя там, наверху?

 - Наверху, в моем домике на крыше.

 - У тебя есть домик на крыше? - переспросил Малыш. - И несколько тысяч паровых машин?

 - Ну да. Уж сотни две наверняка.

 - Как бы мне хотелось побывать в твоем домике! - воскликнул Малыш.

 В это было трудно поверить: маленький домик на крыше, и в нем живет Карлсон...

 - Подумать только, дом, набитый паровыми машинами! - воскликнул Малыш. - Две сотни машин!

 - Ну, я в точности не считал, сколько их там осталось, - уточнил Карлсон, - но уж никак не меньше нескольких дюжин.

 - И ты мне дашь одну машину?

 - Ну конечно!

 - Прямо сейчас!

 - Нет, сначала мне надо их немножко осмотреть, проверить предохранительные клапаны... ну, и тому подобное. Спокойствие, только спокойствие! Ты получишь машину на днях.

 Малыш принялся собирать с пола куски того, что раньше было его паровой машиной.

 - Представляю, как рассердится папа, - озабоченно пробормотал он.

 Карлсон удивленно поднял брови:

 - Из-за паровой машины? Да ведь это же пустяки, дело житейское. Стоит ли волноваться по такому поводу! Так и передай своему папе. Я бы ему это сам сказал, но спешу и поэтому не могу здесь задерживаться... Мне не удастся сегодня встретиться с твоим папой. Я должен слетать домой, поглядеть, что там делается.

 - Это очень хорошо, что ты попал ко мне, - сказал Малыш. - Хотя, конечно, паровая машина... Ты еще когда-нибудь залетишь сюда?

 - Спокойствие, только спокойствие! - сказал Карлсон и нажал кнопку на своем животе.

 Мотор загудел, но Карлсон все стоял неподвижно и ждал, пока пропеллер раскрутится во всю мощь. Но вот Карлсон оторвался от пола и сделал несколько кругов.

 - Мотор что-то барахлит. Надо будет залететь в мастерскую, чтобы его там смазали. Конечно, я и сам мог бы это сделать, да, беда, нет времени... Думаю, что я все-таки загляну в мастерскую. Малыш тоже подумал, что так будет разумнее. Карлсон вылетел в открытое окно; его маленькая толстенькая фигурка четко вырисовывалась на весеннем, усыпанном звездами небе.

 - Привет, Малыш! - крикнул Карлсон, помахал своей пухлое ручкой и скрылся.

 

 

Стокгольмы горæты хуымæтæг уынджы, хуымæтæг хæдзары цæрынц хуымæтæг шведаг лæг Свантесоны бинонтæ. Бинонтæ сты фондз адæймаджы – хуымæтæг фыд, хуымæтæг мад æмæ хуымæтæг æртæ сабийы – Боссе, Бетан æмæ Саби.

   – Хуымæтæг Саби мæ ма хонут,– загъта Саби.

   Фæлæ Саби хуымæтæджы нæ уадзы йæхи саби хонын, уымæн æмæ, авд азы кæуыл цæуы, цъæх цæстытæ кæмæн ис, йæ хъустæ æнæхсад кæмæн сты, йæ хæлафы уæраджы сæртæ скъуыдæй чи хæссы, ахæм лæппутæ хуымæтæджы сабитæ сты, уæдæ цы сты?!

   Боссейыл фынддæс азы цæуы æмæ йæм урочы фæйнæджы цур æрлæууынæй футболон фæзы кулдуар хъахъхъæнæджы бынаты æрлæууын бирæ хуыздæр кæм кæсы, уым æй хуымæтæджы лæппу йеддæмæ цы хъуамæ рахуындæуа?!

   Бетаныл цæуы цыппæрдæс азы. Йæ быд дыууæ дзыккуйы хуымæтæджы чызджыты дзыккутæй ницæмæй хицæн кæнынц.

   Æппæт хæдзары ис æрмæстдæр иу æнахуыр адæймаг – хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон. Хæдзары сæр кæй цæры, æрмæст уымæй дæр бæрæг у, æнахуыр кæй у, уый. Чи зоны, æндæр горæтты хъуыддаг æндæрхуызон у, фæлæ Стокгольмы, зæгъæн ис, æмæ хæдзары сæр цæргæ никæй фендзынæ, уæлдайдæр та хицæн чысыл хæдзары. Нæ уæ бауырндзæн, фæлæ Карлсон ахæм хæдзары цæры.

   Карлсон у тъæпæнæджы бæрзæндæн тыппыртæ хиуылæрвæссон адæймаг. Ноджы ма кæд зоны тæхын. Хæдтæхджытæ æмæ вертолеттыл тæхын алчидæр зоны, фæлæ Карлсон йæхæдæг тæхы уæлдæфы. Йæ гуыбыныл цы цæппæр ис, ууыл куыддæр ныххæцы, афтæ, йæ чъылдыммæ цы гыццыл мотор ис, уый, скусы. Цалынмæ пропеллер цырд зилын нæ райдайы, уæдмæ Карлсон йæ бынатæй нæ фезмæлы, фæлæ мотор йæ тых-йæ бонæй кусын райдыдта, зæгъгæ, афтæ Карлсон йæхи уæлдæфмæ сисы æмæ узгæ-узгæ, цыма директор у – кæд йæ фæсчъылдым пропеллертæ кæмæн ис, ахæм директортæ вæййы, уæд – уый хуызæн сæрыстырхуызæй фæцæйтæхы.

   Карлсонæн хæдзары сæр ис нæл гæдыйы цард. Изæрыгæтты къæсæрыл сбады, йæ лулæ сдымы æмæ йæ зæрдæйы дзæбæхæн стъалытæм фæкæсы. Стъалытæм рудзынгæй æмæ хæдзары сæрæй кæсын иу нæу. Бæрзондæй хуыздæр кæй зынынц, уый бирæтæ не ’мбарынц, æндæр хæдзæртты сæр фылдæр адæм цæрид. Æвæццæгæн дзы хæдзары сæр æрцæрын никæйма зонд æрцахста, ноджы Карлсон уым цæры, уый дæр нæ зонынц, уымæн æмæ йæ хæдзар дынджыр тохынайы фæстæ æмбæхст ис. Стæй ас адæм ахæм чысыл хæдзармæ сæ хъус даргæ дæр не ’ркæндзысты, суанг ыл сæ къах куы скъуырой, уæд дæр.

   Кæддæр ын тохынасыгъдæггæнæг æнæнхъæлæджы йæ хæдзар куы федта, уæд дисгæнгæйæ йæхицæн дзурæгау загъта:

   – Диссагæй цы кæныс! Ам хæдзарæн уæвæн куыд ис? Ардæм кæцæй æрцыд?

   Фæстæдæр лæг тохынамæ схылд, хæдзар дзы æрбайрох, стæй йæ зæрды кæрон дæр никуыуал æрлæууыд.

   Саби Карлсонимæ кæй базонгæ, ууыл тынг цин кодта. Карлсон-иу йæ цурмæ куы ’ртахт, уæд-иу райдыдтой, чи никуыма ’рцыд, ахæм хъуыддæгтæ. Сабиимæ кæй базонгæ, уый, æвæццæгæн, Карлсонæн дæр æхсызгон уыд, уымæн æмæ цыфæндыйæ дæр хæдзары сæр иунæгæй цæргæйæ алчидæр æнкъард кæнид. Ноджы, кæй никуыма фендæуыд, ахæм хæдзары. Искæй рæзты куы фæцæйтæхай æмæ дæм салам, Карлсон, зæгъгæ, мачи фæхъæр кæнæд, уæд уый йæхæдæг бæллæх нæу!

   Зонгæ та баисты, Саби уæвын зæрдæйæн æппындæр циндзинад куы нæ фæхæссы, уыцы æнкъард бонтæй иуы. Уæвгæ Саби кæй дæ, уым æвзæрæй ницы ис, уымæн æмæ ахæм сывæллонмæ бинонтæ хъулон цæстæй фæкæсынц, кæмæн куыд йæ бон у, афтæ йæ фæрæвдауы. Фæлæ уыцы бон иннæ бонты хуызæн нæ уыд. Йæ хæлаф кæй аскъуыдта, уый тыххæй йæ йæ мад масты хай бакодта, Бетан ын йæ фындз мæрзын кодта, йæ фыд та йæм смæсты, скъолайæ æрæгмæ кæй ссыд, уый тыххæй.

   – Уынгты цъылын дзы рауади! – загъта фыд.

   «Уынгты цъылын дзы рауади!» Сæхимæ цæугæйæ замманай рæсугъд къæбылайыл кæй фембæлд, уый папæ куы зыдтаид, уæд ын ахæм уайдзæфтæ нæ кодтаид. Куыддæр йæ цуры æрлæууыд, афтæ йыл къæбыла йæхи рахаф-бахаф систа, цалдæр хатты йæм басмыста, йæ къæдзил тылдта, цыма, демæ-ма мæ ахон, зæгъгæ, зæгъынмæ хъавыд, уый хуызæн.

   Уыцы хъуыддаг Сабийæ аразгæ куы уыдаид, уæд фæстæмæ дæр бæргæ нæ фæкастаид, фæлæ йæ мад æмæ фыдæй тарст: уыдон хæдзармæ куыдз æрбакæныныл никуы сразы уыдзысты. Стæй æваст фæскъулæй райхъуыст сылгоймаджы хъæлæс: «Рики, Рики, рауай ардæм!» Сабийæн ма цы базонын хъуыд, уыцы къæбыла уый къæбыла кæй никуы бауыдзæн.

   – Æвæццæгæн, мæ цард-цæрæнбонтæ æнæ къæбылайæ æрвитгæ æрцæудзысты,– æнкъардæй загъта Саби.– Мамæ, дæуæн ис папæ; Боссе æмæ Бетан дæр æдзухдæр иумæ вæййынц. Мæнæн та... æз та... æз та иунæг дæн!..

   – Мæ гыццыл гæбул, ау куыд ничи дын и! – загъта мамæ. – Мах иууылдæр дæу не стæм?!

   – Нæ зонын... – ноджы æнкъарддæрæй загъта Саби, уымæн æмæ, цыма ацы дунейы зыбыты иунæг у æмæ йæм æппындæр ницы ис, афтæ йæм каст.

   Уæвгæ, Сабийæн уыди йæхи уат æмæ уырдæм ацыдис.

   Диссаджы уалдзыгон изæр скодта. Уаты рудзгуытæ уыдысты гом æмæ урс рудзынгæмбæрзæнтæ рог уддзæфмæ  змæлыдысты,  цыма сыгъдæг арвыл цы чысыл фæлурс стъалытæ фæзынд, уыдонæн салам лæвæрдтой, уый хуызæн. Саби йæ рæмбыныкъæдзтæ дæлрудзынгмæ сбыцæу кодта æмæ рудзынгæй æддæмæ каст. Йæ зæрдыл æрбалæууыд, абон кæуыл фембæлд, уыцы диссаджы къæбыла. Афонмæ, чи зоны, кæйдæр цæлгæнæны йæ хъарм хуыссæны йæхи ауагъта æмæ йын Сабийы бæсты æндæр лæппу йе рагъ лæгъзгæнгæйæ, фæлмæн хъæлæсæй дзуры: «Рики, дæ хуызæн куыдз дунейы нæй!»

   Саби арф ныуулæфыди. Уалынмæ йæ хъусыл ауад æнахуыр гуыв-гуыв. Уынæр хæстæгæй-хæстæгдæр кодта. Æмæ мæнæ Царциаты диссаг: йæ рудзынджы тæккæ рæзты фæцæйтахт цыбыргомау тыппыртæ лæг. Уый уыди, хæдзары сæр чи цард, уыцы Карлсон. Уæвгæ йæ Саби уæд нæма зыдта.

   Карлсон Сабимæ бакаст æмæ дарддæр атахт. Иуцасдæр бæрзæндмæ куы стахт, уæд хæдзары сæрмæ иу зылд æркодта æмæ та фæстæмæ рудзынджы ’рдæм йæ ных сарæзта. Йæ тахтыл бафтаугæйæ, цыма чысыл хæдтæхæг уыд, уый хуызæн Сабийы рæзты асыффытт ласта. Афтæ дыккаг æмæ æртыккаг хатт дæр.

   Саби йæ бынаты цавддурау лæууыд æмæ æнхъæлмæ каст, дарддæр цы уыдзæн, уымæ. Фырдиссагæй йæ сæрыхъуын арц абадт. Уæвгæ уым диссагæй ницы уыд. Исты, мыййаг, алы бон йæ рудзгуыты рæзты гыццыл тыппыр лæгтæ куы нæ тæхынц.

   Уæдмæ тыппыр лæг йæ тахт фæ-сындæгдæр кодта æмæ йæм дзуры:

   – Салам! Дæ цуры иучысыл аулæфон?

   – Кæй зæгъын æй хъæуы! Табуафси, ма ’фсæрмы кæн, – талф-тулфæй дзуапп ын авæрдта Саби æмæ ма йæ ныхасмæ бафтыдта: – Æвæццæгæн, тæхын зын у, нæ?

   – Æппындæр дзы зынæй ницы ис,– загъта Карлсон, – уымæн æмæ мæнæй хуыздæр тæхæг зæххыл нæй. Фæлæ, йæ бакаст бызгъуыры зæронды хуызæн кæмæн у, уыдон тæхыныл куы сбæндæн уой, уæд сын дзы ницы рауайдзæн.

   Саби йæхинымæр ахъуыды кодта æмæ фидарæй скарста, «бызгъуыры зæронды» тыххæй йæм хæрам кæнын кæй нæ хъæуы, фæлæ йæм уыцы-иу рæстæг тæхыны зонд дæр кæй никуы ’рцæудзæн.

   – Дæ ном цы хуыйны? – бафарста йæ Карлсон.

   – Саби. Уый мæ фæсномыгæй афтæ хонынц, ме ’цæг ном та у Сванте Свантесон.

   – Мæн та, диссаг дæм ма фæкæсæд, фæлæ – Карлсон. Карлсон йеддæмæ мын æндæр ном нæй.

   – Ноджыдæр ма иу хатт – салам! – загъта Саби.

   – Цал азы дыл цæуы? – бафарста Карлсон.

   – Авд,– дзуапп радта Саби.

   – Иттæг хорз. Дарддæр нæ ныхас кæнæм,– загъта Карлсон.

   Къаннæг адæймаг йæ цыбыр тыппыр къæхтæ кæрæдзийы фæдыл дæлрудзынджы сæрты баппæрста æмæ уаты балæууыд.

   – Дæуыл та цал азы цæуы? – бафарста Саби, уымæн æмæ йæм йæ митæм гæсгæ ас адæймаджы хуызæн нæ каст.

   – Цал азы мыл цæуы, зæгъыс? – сфæзмыдта йæ Карлсон.– Нæлгоймаг йæ тæккæ лæджы кары куы вæййы, уыцы кармæ бахæццæ дæн. Æндæр дзуапп раттын дын мæ бон нæу.

   Саби, нæлгоймаг йæ тæккæ лæджы кары кæд вæййы, уый бæлвырд нæ зыдта. Суанг ма кæд йæхæдæг дæр уыцы кармæ бахæццæ, уæддæр бæрæг нæ уыд æмæ йæ аивæй бафарста:

   – Адæймаг йæ лæджы кары кæд бацæуы?

   – Алы кары дæр! – дзуапп радта Карлсон æмæ йæхицæй разы уæвгæйæ йæ мидбылты бахудт.– Мæн тыххæй ныхас куы цæуа, уæд – æз уыцы кары вæййын кæддæриддæр. Æз дæн рæсугъд, зондджын, йе ’ддаг бакастмæ фау æрхæссæн кæмæн нæй, ахæм нæлгоймаг. Йæ тæккæ лæджы кары бацыд, зæгъгæ, дæр мæ хуызæттæй фæзæгъынц.

   Карлсон чингуыты тæрхæджы цурмæ бацыд æмæ дзы тæфæйкусгæ хъазæн машинæ райста.

   – Цæй æмæ йæ скусын кæнæм,– загъта Карлсон.

   – Æнæ мæ фыды бафæрсгæйæ мæ бон нæу,– загъта Саби.– Машинæ сифтындзæн ис æрмæстдæр мæ фыд кæнæ Боссеимæ.

   – Дæ фыд, Боссе, кæнæ, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсонимæ. Хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсонæй хуыздæр тæфæйкусгæ машинæты арæзт ничи зоны æнæхъæн дунейы. Дæ фыдæн дæр æй бамбарын кæн,– загъта Карлсон.

   Æмæ денатураты авгмæ фæлæ-бурдта, спъиртыстонмæ дзы рауагъта æмæ фителыл арт бандзæрста.

   Кæд Карлсонæй хуыздæр тæфæйкусгæ машинæты куыст ничи зыдта, уæддæр денатурат æвгæнынмæ хорз нæ арæхст æмæ дзы зæххыл æнæхъæн кулы бæрц акалдта. Уайтагъд ссыгъди æмæ лакæй сæрст пъол арты цъæх æвзæгтæм сæрттывта. Саби тарст хъæр фæкодта æмæ иуфарс агæпп ласта.

   – Сабыр дæ хос! – загъта Карлсон æмæ йæ тыппыр къух хæрдмæ фелвæста.

   Фæлæ Сабимæ уыцы ныхæстæ нæ бахъардтой, уымæн æмæ арты арæнтæ уæрæхæй-уæрæхдæр кодтой. Æрæджиау фембæрста, æнæхъæн хæдзарæн дæр басудзынæй тас кæй у, уый, хуылыдз хæцъил радавта æмæ йæ, арт тынгдæр кæм сыгъд, уырдæм баппæрста. Фæздæг куы ахæлиу, уæд федта, тæрхæгыл цалдæр раны фыдынд сау стъæлфытæ сæ фæд кæй ныууагътой.

   – Уæлæ-ма уыцы тæрхæгмæ бакæс! Ныр уый мæ мад куы фена, уæд цы зæгъдзæн?

   – Хъуыды дæр æй ма кæн! Уыцы цалдæр стъæлфы кой дæр кæныс! Дæ мад æппындæр ницы зæгъдзæн.

   Карлсон тæфæй кусгæ машинæйы цур æрзоныгыл кодта æмæ йæ цæстытæ цины цæхæртæ скалдтой:

   – Ныртæккæ скусдзæн.

   Æмæ æцæгæйдæр, иу уысм дæр нæма рацыд, афтæ машинæ скуыста. Футт, футт, футт... райхъуыст йæ хъæр. Уый уыди тæфæйкусгæ машинæтæн сæ тæккæ хуыздæр. Карлсон афтæ амондджын æмæ сæрыстыр уыд, цыма йæ йæхæдæг æрхъуыды кодта.

   – Хъуамæ йын йæ сæйраг хайы куыст фенон,– загъта Карлсон æмæ цавæрдæр цалх зилынмæ фæци.– Ацы тæфой хорз куы нæ куса, уæд фыдбылыз æрцæуынæй тæссаг у.

   Футт-футт-футт... – тынгæй-тынгдæр кодта машинæйы тыр-тыр. Футт-футт-футт!.. Карлсоны цæстытæ цинæрттывд кодтой.

   Сабийæ сыгъды фæдтæ æрбайрох сты, уымæн æмæ йæхи амондджын хуыдта, тæфæйкусгæ диссаджы машинæ йæм кæй ис, стæй йæ машинæимæ æппæты хуыздæр чи арæхсы, ахæм ног зонгæ йын кæй фæци, уымæй.

   – Раст дын куы зæгъон, Саби, уæд уый æцæг «футт-футт» у. Стæй куыннæ хъуамæ уа, кæд æмæ ахæм лæджы ахæсты...

   Карлсон йæ ныхас кæронмæ нал фæци, уымæн æмæ уыцы рæстæг ахæм гуыпп фæцыд, æмæ машинæ фæйнæрдæм хайгай фæтахт.

   – Срæмыгъта! – фæуæлахизуæвæджы хъæлæсæй ныхъхъæр кодта Карлсон.– Цыма, æнæрцæугæ цæстфæлдахæн ми ракодта, ахæм цæстæнгас ын уыдис.– Ард дын хæрын, срæмыгъта! Цы гуыпп фæкодта, уый нæ фехъуыстай?! Диссагæй цы кæныс!

   Фæлæ Сабимæ йæ ныхæстæ нæ хъардтой. Уымæн йæ кæуын йæ былалгъмæ схæццæ, афтæмæй уаты къуымтæм машинæйы сæстæгтæм æнкъардæй каст.

   – Мæ тæфæйкусгæ машинæ...– кæуынхъæлæй сдзырдта Саби.– Мæ тæфæйкусгæ машинæ тæгæлтæ фæхауд!

   – Хъуыды дæр æй ма кæн! – Йæ тыппыр къух ыл ауыгъта Карлсон.– Æз дын уымæй хуыздæр машинæ ратдзынæн.

   – Ды? – дисхуызæй бафарста Саби.

   – Уæдæ куыд загътай! Мæнмæ уæле тæфæйкусгæ машинæтæ цалдæр мины ис.

   – Кæм «уæле»?

   – Уæле. Хæдзары сæр, мæ хæдзары.

   – Дæуæн хæдзары сæр хæдзар ис? – бафарста та йæ Саби.– Æмæ дæм уым тæфæйкусгæ цалдæр мин машинæйы ис?

   – Уæдæ куыд загътай?! Дыууæфондзыссæдзæй къаддæр нæ уыдзысты.

   – Тынг мæ фæнды уыцы хæдзар фенын,– сцымыдис Саби.

   Зын бауырнæн уыдысты Карлсоны ныхæстæ: куыд хъуамæ цæра адæймаг хæдзары сæр?

   – Никуы мæ бауырныдтаид, иу хæдзары  уыйбæрц  машинæтæ уыдзæн, уый! – йæ дис кæнынæй нæма банцад Карлсон.– Дыууæфондзыссæдз машинæйы!

   – Цал ма дзы баззад, уый бæлвырд нæ зонын, фæлæ дзы, мæнмæ гæсгæ, дыууæ дыууадæсæй къаддæр нæ уыдзæн.

   – Æмæ мын дзы иу ратдзынæ?

   – Ууыл мын дæ сæр дæр ма сриссæд.

   – Ныртæккæ?

   – Нæ-а. Раздæр уал сын сæ тæфойтæм æркæсын хъæуы. Мыййаг дзы искæцы саст куы разына. Цыбыр ныхасæй, фенын сæ хъæуы. Сабыр дæ хос. Тагъд дон фурды не ’ййафы. Рæхджы машинæ кæй райсдзынæ, ууыл æппындæр дызæрдыг ма кæн.

   Саби, чысыл раздæр дæр ма машинæ чи хуынди, уый хæйттæ æмбырд кæнынмæ фæци.

   – Папæ куыд смæсты уыдзæн, уый мæ цæстыл уайы,– йæ фындзы бын бахъуыр-хъуыр кодта Саби.

   Карлсон йе ’рфгуытæ уæлиау сисгæйæ загъта:

   – Тæфæйкусгæ машинæйы тыххæй? Ахæм лыстæг хабæрттæ дæумæ хъуамæ нымады дæр ма уой. Дæ фыдæн дæр æй бамбарын кæн. Æз ын мæхæдæг дæр загътаин, фæлæ тынг æнæвдæлон дæн. Абон мын дæ фыдимæ фембæлыны фадат нæ феуыдзæн: нæхимæ тæхын мæ хъæуы, цæмæдæрты мæ зæрдæ ’хсайы.

   – Ардæм кæй æрбатахтæ, уый кæй зæгъын æй хъæуы, хорз у,– загъта Саби.– Уæвгæ мæ машинæ... Искуы ма ардæм æрбатæхдзынæ?

   – Сабыр дæ хос. Ацы ран тагъд кæнын нæ хъæуы! – загъта Карлсон æмæ йæ гуыбыны цæппæр нылхъывта.

   Моторы гуыв-гуыв ссыд, фæлæ Карлсон йæ бынатæй не змæлыд: æнхъæлмæ каст, пропеллер, куыд æмбæлы, афтæ тагъд зилын кæд райдайдзæн, уымæ. Уысмы фæстæ Карлсон пъолæй фæхицæн æмæ цалдæр зылды æркодта.

   – Моторы куыст мæ зæрдæмæ нæ цæуы. Æрмадзмæ мæ батæхын хъæуы, сæрдинаг у. Мæхæдæг дæр æй байсæрдин, фæлæ мын рæстæг нæй... Цыфæндыйæ дæр мæ фæндаг æрмадзыл акæндзынæн.

   Саби дæр уыцы хъуыды йæхинымæр растдæрыл банымадта.

   Карлсон гом рудзынгыл ратахт. Йæ цыбыр тыппыр гуырыконд дзæбæх зынд уалдзыгон стъалыджын арвыл.

   – Дзæбæх у, Саби! – йæ пух къух батилгæйæ фæхъæр кодта Карлсон æмæ фæцыдæр.

 


 

КАРЛСОН СТРОИТ БАШНЮ

 

 

КАРЛСОН МÆСЫГАМАЙÆГ

 

Я ведь вам уже говорил, что его зовут Карлсон и что он живет там, наверху, на крыше, - сказал Малыш. - Что же здесь особенного? Разве люди не могут жить, где им хочется?..

 - Не упрямься, Малыш, - сказала мама. - Если бы ты знал, как ты нас напугал! Настоящий взрыв. Ведь тебя могло убить! Неужели ты не понимаешь?

 - Понимаю, но все равно Карлсон - лучший в мире специалист по паровым машинам, - ответил Малыш и серьезно посмотрел на свою маму.

 Ну как она не понимает, что невозможно сказать "нет", когда лучший в мире специалист по паровым машинам предлагает проверить предохранительный клапан!

 - Надо отвечать за свои поступки, - строго сказал папа, - а не сваливать вину на какого-то Карлсона с крыши, которого вообще не существует.

 - Нет, - сказал Малыш, - существует!

 - Да еще и летать умеет! - насмешливо подхватил Боссе.

 - Представь себе, умеет, - отрезал Малыш. - Я надеюсь, что он залетит к нам, и ты сам увидишь.

 - Хорошо бы он залетел завтра, - сказала Бетан. - Я дам тебе крону, Малыш, если увижу своими глазами Карлсона, который живет на крыше.

 

– Нæ уын загътон, йæ ном Карлсон хуыйны æмæ хæдзары сæр цæры, зæгъгæ? – загъта бустæхуызæй Саби.– Уым диссагæй цы ис? Æви, адæймаджы кæм фæнда, уым цæрæн ын нæй?..

   – Хивæнд-ма ма у, Саби,– загъта йын йæ мад.– Куыд нæ фæтæрсын кодтай, уый куы зонис. Рæмыгъд цы уа, уый уыди. Дзæбæхæй ма нын кæй баззадтæ! Æви уыдæттыл нæ ахъуыды кодтай?

   – Ахъуыды кодтон, фæлæ уæддæр тæфæйкусгæ машинæтæ Карлсоны хуызæн зæххыцъарыл иу дæр нæ зоны,– загъта Саби æмæ йæ мадмæ уыцы зондджын каст кодта.

   Мамæ йæм тынг диссаг каст. Куыннæ хъуамæ раттаин, тæфæйкусгæ машинæтæм æппæты тынгдæр чи арæхсы, уымæн тæфой сбæрæг кæныны бар?

   – Цы кæныс, уый тыххæй дзуапп дæттын хъæуы,– тызмæгхуызæй загъта папæ.– Ды та хæдзарысæрцæрæг цавæрдæр Карлсоны кой кæныс. Афтæмæй ахæм адæймаг уæвгæ дæр никуы ис.

   – Ис,– загъта Саби,– тынг дзæбæх дæр ис!

   – Ноджы ма йын тæхгæ дæр куы нæ кæнид! – былысчъилхуызæй бафиппайдта Боссе.

   – Тынг дзæбæх тæхы! – фæныфсджындæр уæвгæйæ загъта Саби.– Мæнмæ гæсгæ ма ардæм æрбатæхдзæн æмæ йæ дæхæдæг фендзынæ.

   – Райсом куы ’рбатæхид, уæд диссаджы хорз уаид,– загъта Бетан.– Хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсоны куы фенон, уæд дын æз æнæхъæн кронæ ратдзынæн.

 

   

Кронæ – шведаг æхца.


 - Нет, завтра ты его не увидишь - завтра он должен слетать в мастерскую смазать мотор.

 - Ну, хватит рассказывать сказки, - сказала мама. - Ты лучше погляди, на что похожа твоя книжная полка.

 - Карлсон говорит, что это пустяки, дело житейское! - И Малыш махнул рукой, точь-в-точь как махал Карлсон, давая понять, что вовсе не стоит расстраиваться из-за каких-то там пятен на полке.

 Но ни слова Малыша, ни этот жест не произвели на маму никакого впечатления.

 - Вот, значит, как говорит Карлсон? - строго сказала она. - Тогда передай ему, что, если он еще раз сунет сюда свой нос, я его так отшлепаю - век будет помнить.

 Малыш ничего не ответил. Ему показалось ужасным, что мама собирается отшлепать лучшего в мире специалиста по паровым машинам. Да, ничего хорошего нельзя было ожидать в такой неудачный день, когда буквально все шло шиворот-навыворот.

 И вдруг Малыш почувствовал, что он очень соскучился по Карлсону - бодрому, веселому человечку, который так потешно махал своей маленькой рукой, приговаривая: "Неприятности - это пустяки, дело житейское, и расстраиваться тут нечего". "Неужели Карлсон больше никогда не прилетит?" - с тревогой подумал Малыш.

 - Спокойствие, только спокойствие! - сказал себе Малыш, подражая Карлсону. - Карлсон ведь обещал, а он такой, что ему можно верить, это сразу видно. Через денек-другой он прилетит, наверняка прилетит.

 ...Малыш лежал на полу в своей комнате и читал книгу, когда снова услышал за окном какое-то жужжание, и, словно гигантский шмель, в комнату влетел Карлсон. Он сделал несколько кругов под потолком, напевая вполголоса какую-то веселую песенку. Пролетая мимо висящих на стенах картин, он всякий раз сбавлял скорость, чтобы лучше их рассмотреть. При этом он склонял набок голову и прищуривал глазки.

 - Красивые картины, - сказал он наконец. - Необычайно красивые картины! Хотя, конечно, не такие красивые, как мои.

 Малыш вскочил на ноги и стоял, не помня себя от восторга: так он был рад, что Карлсон вернулся.

 - А у тебя там на крыше много картин? - спросил он.

 - Несколько тысяч. Ведь я сам рисую в свободное время. Я рисую маленьких петухов и птиц и другие красивые вещи. Я лучший в мире рисовальщик петухов, - сказал Карлсон и, сделав изящный разворот, приземлился на пол рядом с Малышом.

 - Что ты говоришь! - удивился Малыш. - А нельзя ли мне подняться с тобой на крышу? Мне так хочется увидеть твой дом, твои паровые машины и твои картины!..

 - Конечно, можно, - ответил Карлсон, - само собой разумеется. Ты будешь дорогим гостем... как- нибудь в другой раз.

 - Поскорей бы! - воскликнул Малыш.

 - Спокойствие, только спокойствие! - сказал Карлсон. - Я должен сначала прибрать у себя в доме. Но на это не уйдет много времени. Ты ведь догадываешься, кто лучший в мире мастер скоростной уборки комнат?

 - Наверно, ты, - робко сказал Малыш.

 - "Наверно"! - возмутился Карлсон. - Ты еще говоришь "наверно"! Как ты можешь сомневаться! Карлсон, который живет на крыше, - лучший в мире мастер скоростной уборки комнат. Это всем известно.

 Малыш не сомневался, что Карлсон во всем "лучший в мире". И уж наверняка он самый лучший в мире товарищ по играм. В этом Малыш убедился на собственном опыте... Правда, Кристер, и Гунилла тоже хорошие товарищи, но им далеко до Карлсона, который живет на крыше! Кристер только и делает, что хвалится своей собакой Еффой, и Малыш ему давнозавидует.

 "Если он завтра опять будет хвастаться Еффой, я ему расскажу про Карлсона. Что стоит его Еффа по сравнению с Карлсоном, который живет на крыше! Так я ему и скажу".

 И все же ничего на свете Малыш так страстно не желал иметь, как собаку... Карлсон прервал размышления Малыща.

 - Я бы не прочь сейчас слегка поразвлечься, - сказал он и с любопытством огляделся вокруг. - Тебе не купили новой паровой машины?

 Малыш покачал головой. Он вспомнил о своей паровой машине и подумал: "Вот сейчас, когда Карлсон здесь, мама и папа смогут убедиться, что он в самом деле существует". А если Боссе и Бетан дома, то им он тоже покажет Карлсона.

 - Хочешь пойти познакомиться с моими мамой и папой? - спросил Малыш.

 - Конечно! С восторгом! - ответил Карлсон. - Им будет очень приятно меня увидеть - ведь я такой красивый и умный... - Карлсон с довольным видом прошелся по комнате. - И в меру упитанный, - добавил он. - Короче, мужчина в самом расцвете сил. Да, твоим родителям будет очень приятно со мной познакомиться.

 По доносившемуся из кухни запаху жарящихся мясных тефтелей Малыш понял, что скоро будут обедать. Подумав, он решил свести Карлсона познакомиться со своими родными после обеда. Во-первых, никогда ничего хорошего не получается, когда маме мешают жарить тефтели. А кроме того, вдруг папа или мама вздумают завести с Карлсоном разговор о паровой машине или о пятнах на книжной полке... А такого разговора ни в коем случае нельзя допускать. Во время обеда Малыш постарается втолковать и папе и маме, как надо относиться к лучшему в мире специалисту по паровым машинам. Вот когда они пообедают и все поймут, Малыш пригласит всю семью к себе в комнату.

 "Будьте добры, - скажет Малыш, - пойдемте ко мне. У меня в гостях Карлсон, который живет на крыше".

 Как они изумятся! Как будет забавно глядеть на их лица!

 Карлсон вдруг перестал расхаживать по комнате. Он замер на месте и стал принюхиваться, словно ищейка.

 - Мясные тефтели, - сказал он. - Обожаю сочные вкусные тефтели!

 Малыш смутился. Собственно говоря, на эти слова Карлсона надо было бы ответить только одно: "Если хочешь, останься и пообедай с нами". Но Малыш не решился произнести такую фразу. Невозможно привести Карлсона к обеду без предварительного объяснения с родителями. Вот Кристера и Гуниллу - это другое дело. С ними Малыш может примчаться в последнюю минуту, когда все остальные уже сидят за столом, и сказать: "Милая мама, дай, пожалуйста, Кристеру и Гунилле горохового супа и блинов". Но привести к обеду совершенно незнакомого маленького толстого человечка, который к тому же взорвал паровую машину и прожег книжную полку, - нет, этого так просто сделать нельзя!

 Но ведь Карлсон только что заявил, что обожает сочные вкусные мясные тефтели, - значит, надо во чтобы то ни стало угостить его тефтелями, а то он еще обидится на Малыша и больше не захочет с ним играть... Ах, как много теперь зависело от этих, вкусных мясных тефтелей!

 - Подожди минутку, - сказал Малыш. - Я сбега на кухню за тефтелями.

 Карлсон одобряюще кивнул головой.

 - Неси скорей! - крикнул он вслед Малышу. - Одними картинами сыт не будешь!

 Малыш примчался на кухню. Мама в клетчатом переднике стояла у плиты и жарила превосходные тефтели. Время от времени она встряхивала большую сковородку, и плотно уложенные маленькие мясные шарики подскакивали и переворачивались на другую сторону.

 - А, это ты, Малыш? - сказала мама. - Скоро будем обедать.

 - Мамочка, - произнес Малыш самым вкрадчивым голосом, на который был только способен, - мамочка, положи, пожалуйста, несколько тефтелек на блюдце, и я отнесу их в свою комнату.

 - Сейчас, сынок, мы сядем за стол, - ответил; мама.

 - Я знаю, но все равно мне очень нужно... После обеда я тебе объясню, в чем дело.

 - Ну ладно, ладно, - сказала мама и положила на маленькую тарелочку шесть тефтелей. - На, возьми.

 О, чудесные маленькие тефтели! Они пахли так восхитительно и были такие поджаристые, румяные - словом, такие, какими и должны быть хорошие мясные тефтели!

 Малыш взял тарелку обеими руками и осторожно понес ее в свою комнату.

 - Вот и я, Карлсон! - крикнул Малыш, отворяя дверь.

 Но Карлсон исчез. Малыш стоял с тарелкой посреди комнаты и оглядывался по сторонам. Никакого Карлсона не было. Это было так грустно, что у Малыша сразу же испортилось настроение.

 - Он ушел, - сказал вслух Малыш. - Он ушел. Но вдруг...

 - Пип! - донесся до Малыша какой-то странный писк.

 Малыш повернул голову. На кровати, рядом с подушкой, под одеялом, шевелился какой-то маленький комок и пищал:

 - Пип! Пип!

 А затем из-под одеяла выглянуло лукавое лицо Карлсона.

 - Хи-хи! Ты сказал: "он ушел", "он ушел"... Хи-хи! А "он" вовсе не ушел - "он" только спрятался!.. - пропищал Карлсон.

 Но тут он увидел в руках Малыша тарелочку и мигом нажал кнопку на животе. Мотор загудел, Карлсон стремительно спикировал с кровати прямо к тарелке с тефтелями. Он на лету схватил тефтельку, потом взвился к потолку и, сделав небольшой круг под лампой, с довольным видом принялся жевать.

 - Восхитительные тефтельки! - воскликнул Карлсон. - На редкость вкусные тефтельки! Можно подумать, что их делал лучший в мире специалист по тефтелям!.. Но ты, конечно, знаешь, что это не так, - добавил он.

 Карлсон снова спикировал к тарелке и взял еще одну тефтельку.

 В этот момент из кухни послышался мамин голос:

 - Малыш, мы садимся обедать, быстро мой руки!

 - Мне надо идти, - сказал Малыш Карлсону и поставил тарелочку на пол. - Но я очень скоро вернусь. Обещай, что ты меня дождешься.

 - Хорошо, дождусь, - сказал Карлсон. - Но что мне здесь делать без тебя? - Карлсон спланировал на пол и приземлился возле Малыша. - Пока тебя не будет, я хочу заняться чем-нибудь интересным. У тебя правда нет больше паровых машин?

 - Нет, - ответил Малыш. - .Машин нет, но есть кубики.

 - Покажи, - сказал Карлсон. Малыш достал из шкафа, где лежали игрушки, ящик со строительным набором. Это был и в самом деле великолепный строительный материал - разноцветные детали различной формы. Их можно было соединять друг с другом и строить всевозможные вещи.

 - Вот, играй, - сказал Малыш. - Из этого набора можно сделать и автомобиль, и подъемный кран, и все, что хочешь...

 - Неужели лучший в мире строитель не знает, - прервал Малыша Карлсон, - что можно построить из этого строительного материала!

 Карлсон сунул себе в рот еще одну тефтельку и кинулся к ящику с кубиками.

 - Сейчас ты увидишь, - проговорил он и вывалил все кубики на пол. - Сейчас ты увидишь...

 Но Малышу надо было идти обедать. Как охотно он остался бы здесь понаблюдать за работой лучшего в мире строителя! С порога он еще раз оглянулся на Карлсона и увидел, что тот уже сидит на полу возле горы кубиков и радостно напевает себе под нос:

Ура, ура, ура!
Прекрасная игра!
Красив я и умен,
И ловок, и силен!
Люблю играть, люблю... жевать.

  Последние слова он пропел, проглотив четвертую тефтельку.

 Когда Малыш вошел в столовую, мама, папа, Боссе и Бетан уже сидели за столом. Малыш шмыгнул на свое место и повязал вокруг шеи салфетку.

 - Обещай мне одну вещь, мама. И ты, папа, тоже, - сказал он.

 - Что же мы должны тебе обещать? - спросила мама.

 - Нет, ты раньше обещай!

 Папа был против того, чтобы обещать вслепую.

 - А вдруг ты опять попросишь собаку? - сказал папа.

 - Нет, не собаку, - ответил Малыш. - А кстати, собаку ты мне тоже можешь обещать, если хочешь!.. Нет, это совсем другое и нисколечко не опасное. Обещайте, что вы обещаете!

 - Ну ладно, ладно, - сказала мама.

 - Значит, вы обещали, - радостно подхватил Малыш, - ничего не говорить насчет паровой машины Карлсону, который живет на крыше...

 - Интересно, - сказала Бетан, - как они могут что-нибудь сказать или не сказать Карлсону о паровой машине, раз они никогда с ним не встретятся?

 - Нет, встретятся, - спокойно ответил Малыш, - потому что Карлсон сидит в моей комнате.!

 - Ой, я сейчас подавлюсь! - воскликнул Боссе. - Карлсон сидит в твоей комнате?

 - Да, представь себе, сидит! - И Малыш с торжествующим видом поглядел по сторонам.

 Только бы они поскорее пообедали, и тогда они увидят...

 - Нам было бы очень приятно познакомиться с Карлсоном, - сказала мама.

 - Карлсон тоже так думает! - ответил Малыш.

 Наконец доели компот. Мама поднялась из-за стола. Настал решающий миг.

 - Пойдемте все, - предложил Малыш.

 - Тебе не придется нас упрашивать, - сказала Бетан.

 - Я не успокоюсь, пока не увижу этого самого Карлсона.

 Малыш шел впереди.

 - Только исполните, что обещали, - сказал он, подойдя к двери своей комнаты. - Ни слова о паровой машине!

 Затем он нажал дверную ручку и открыл дверь. Карлсона в комнате не было. На этот раз по-настоящему не было. Нигде. Даже в постели Малыша не шевелился маленький комок.

 Зато на полу возвышалась башня из кубиков. Очень высокая башня. И хотя Карлсон мог бы, конечно, построить из кубиков подъемные краны и любые другие вещи, на этот раз он просто ставил один кубик на другой, так что в конце концов получилась длинная-предлинная, узкая башня, которая сверху была увенчана чем-то, что явно должно было изображать купол: на самом верхнем кубике лежала маленькая круглая мясная тефтелька.

 

 

– Райсом æй нæ фендзынæ, йæ мотор сæрдинаг у æмæ йæ нæ равдæлдзæн.

– Аргъæуттæ кæныны бæсты-ма уæлæ дæ чингуыты тæрхæгмæ скæс.

– Карлсон афтæ зæгъы, хъуыды дæр, дам, æй ма кæн. Уыдон, дам, царды лыстæг хабæрттæ сты.– Æмæ Саби йæ къух Карлсоны хуызæн ауыгъта, ахæм ницæйаг хъуыддæгтæм æргом здахын нæ хъæуы, зæгъгæ.

   Фæлæ йæ къухы фæтылдау Сабийы ныхæстæ мадмæ нæ бахъардтой.

   – Карлсон афтæ загъта, нæ? – ноджы тынгдæр рамæсты мад.– Уæдæ-ма йын мæ номæй афтæ зæгъ, куыддæр ма ардæм йæ фындз æрбадара, афтæ йын æз йæ сины хъæбæртæ фæхойдзынæн.

   Саби йын ницы дзуапп радта. Тæфæйкусгæ машинæтæ æппæты хуыздæр чи зоны, уыцы лæджы сины хъæбæртæ фæхойынæй кæй бартхъирæн кодта, уый тыххæй йæм йæ мад тынг æгъатыр фæкаст. Уыцы бон йæ хъуыддæгтæй иу дæр нæ рæстмæ кодта Сабийæн æмæ сæм дарддæр дæр хорзæй ницæмæуал æнхъæлмæ каст.

   Уыцы рæстæг Сабийы зæрдыл Карлсон æрбалæууыд æмæ йæ бафæндыд йæ фенын. Йæхицæй хъæлдзæгдæр æмæ æвзыгъддæр адæймагыл уый размæ никуы сæмбæлд. Йæ зæрдæмæ дзы уæлдай тынгдæр фæцыд, йæ къух ауигъгæйæ цы ныхæстæ загъта, уыдон: «Хъуыды дæр æй ма кæн. Уыдон царды лыстæг хабæрттæ сты!» «Нæ мæ уырны, Карлсон никуыуал æрбатæхдзæн, уый»,– йæхинымæр сагъæсы бацыд Саби.

   Саби йæ уаты пъолыл йæхи ауагъта æмæ чиныджы каст. Уалынмæ йæ хъустыл ауад æнахуыр гуывгуыв. Цалдæр уысмы фæстæ рудзынгыл уатмæ егъау дыдынбындзау æрбатахт Карлсон. Цавæрдæр хъæлдзæг зарæг æрдæгхъæлæсæй заргæйæ цары бын цалдæр зылды æркодта. Къулыл цы нывтæ ауыгъд уыд, уыдоны рæзты тæхгæйæ йæ уынæр сындæгæй-сындæгдæр кодта.  Карлсон архайдта нывтæм æдзынæг кæсыныл.

   – Рæсугъд нывтæ сты,– сдзырдта æрæджиау Карлсон.– Æвæджиауы рæсугъд нывтæ! Уæвгæ мæ нывты хуызæн рæсугъд не сты.

   Саби фырцинæй йæ къæхтыл алæууыд. Карлсон кæй æрбатахт, уый йын уыди тынг æхсызгон.

   – Хæдзары сæр дæм бирæ нывтæ ис? – бафарста Саби.

   – Цалдæр мины. Мæхæдæг ныв кæнын. Уæгъд рæстæг мын куы фæвæййы, уæд. Чысыл уасджытæ æмæ мæргъты нывтæ кæнын уарзын. Стæй канд уыдон нæ: рæсугъд цыдæриддæр у, уый бирæ уарзын. Ацы дунейы  уасджытæ мæнæй хуыздæр ничи ныв кæны,– загъта Карлсон æмæ фæстаг зылд æркæныны фæстæ Сабийы цур æрбадт.

   – Æцæг зæгъыс? – дисхуызæй бафарста Саби.– Мæн дæр дæуимæ хæдзары сæрмæ стæхын фæнды. Дæ хæдзар фенынмæ мæ былыцъæрттæ хæрын. Кæннод дæ тæфæйкусгæ машинæтæ æмæ нывтæ та!.. Нæй сын фенæн?

   – Цæуыннæ! Æгайтыма дæ фæнды,– дзуапп радта Карлсон.– Уымæй æнцондæр ницы ис. Куыд æмбæлы, афтæ дæ суазæг кæндзынæн. Æрмæст æндæр хатт.

   – Кæд уыдзæн уыцы «æндæр хатт»? – фырцинæй цы фæуыдаид, уый нал зыдта Саби.

   – Сабыр дæ хос. Тагъд дон фурды не ’ййафы! – загъта Карлсон.– Мæ хæдзар афснаинаг у æмæ чысыл багæдзæ кæн. Уымæн бирæ рæстæг нæ бахъæудзæн. Ацы дунейы æфснайынмæ мæнæй рæвдздæр кæй ничи у, ууыл дызæрдыг кæныс?

   – Æвæццæгæн, нæ,– загъта Саби.

   – Уый та цавæр «æвæццæгæн» у! – рамæсты Карлсон. – Хæдзары сæр цы Карлсон цæры, уымæй рæвдздæр æмæ хуыздæр хæдзар кæй никуы ничи бафснайдзæн, уый дæ иу уысм дæр рох ма уæд. Мæ сæрæндзинæдтæ чи нæ зоны, иу ахæм адæймаг дæр не ссардзынæ.

   Карлсон алцæмæ дæр æппæтæй хуыздæр кæй арæхсы, ууыл Саби дызæрдыг нал кодта. Стæй алы хъæзтытæм дæр йæхицæй дæсныдæр кæй нæй, уый дæр æй уырныдта. Афтæ кæй у, уый Саби йæхиуыл дæр бавзæрста... Раст зæгъын хъæуы, Кристер æмæ Гуниллæ дæр æвзæр æмбæлттæ не сты, фæлæ, хæдзары сæр цы Карлсон цæры, уымæ ма сæ бирæ хъæуы! Кристер æдзухдæр йæ куыдз Еффæйæ æппæлы. Сабимæ куыдз нæй æмæ йæм хæлæг фæкæны.

   Райсом та Еффæйæ æппæлын куы райдайа, уæд  ын Саби Карлсоны кой æнæракæнгæ нæ фæуыдзæн. Хæдзары сæр цы Карлсон цæры, уый цур Еффæ ницы у! Комкоммæ йын афтæ зæгъдзæн.

   Уæвгæ цыфæнды куы уа, уæддæр куыдзмæ куыд бæллы, афтæ ницæмæ...

   Сабийы мидхъуыдытæ Карлсон фескъуыдта.

   – Ныртæккæ мæхи истæуыл куы аирхæфсин, уæд диссаджы хорз уаид. Хæдæгай, тæфæйкусгæ ног машинæ дын нæма балхæдтой? – загъта уый æмæ йæ алыфарс йæ цымыдис цæстæнгас ахаста.

   Саби йæ сæр батылдта. Йæ тæ-фæйкусгæ машинæ йæ зæрдыл æрбалæууыд æмæ йæхинымæр хъуыдытыл фæци: «Цалынмæ Карлсон ам ис, уæдмæ йæ папæ æмæ мамæ куы фениккой, уæд сæ бауырнид, гæды ныхæстæ сын кæй нæ кодтон, уый». Кæд Боссе æмæ Бетан хæдзары сты, уæд Карлсоны уыдонмæ дæр равдисид.

   – Мæ мад æмæ дæ мæ фыдимæ куы базонгæ кæнин, уый дæ нæ фæнды? – бафарста Саби.

   – Куыннæ ма мæ фæнды? Иттæг зæрдиагæй базонгæ уыдзынæн семæ! – дзуапп радта Карлсон.– Мæ фенд сын тынг æхсызгон уыдзæн – мæ хуызæн рæсугъд æмæ зондджынимæ алы бон нæ базонгæ вæййынц! – Карлсон йæхицæй сæрыстыр уæвгæйæ уаты къуымты æрзылд.– Стæй, цас æмбæлы, уымæй хæрзхуыздæр нæ дæн,– бафтыдта ма йæ ныхасмæ.– Иу ныхасæй, мæ тæккæ лæджы кары дæн. Дæ ныййарджытимæ куы базонгæ уон, уæд сын æнæкæрон æхсызгон кæй уыдзæн, ууыл æз æппындæр дызæрдыг нæ кæнын.

   Цæлгæнæнæй тефтелиты тæф куы ракалд, уæд ма Сабийы цы базонын хъуыд, сихорафон кæй æрхæццæ. Карлсоны дæр йæ бинонтимæ фæсхæрд базонгæ кæнын йæ зæрды уыд. Фыццаджыдæр, уымæн, æмæ йæ мады тефтелитæ кæнгæйæ исчи куы фæхъыгдары, уæд ын уымæй хъыгдæр ницы вæййы. Иннæмæй та тæфæйкусгæ машинæйы кой куы рауайа, уымæй тарст. Уымæн та æруадзæн ницы хуызы уыд. Сихор хæргæйæ Саби хъуамæ йæ мад æмæ фыдæн бамбарын кæна, тæфæйкусгæ машинæты тæккæ дæсныдæр адæймагимæ хи куыд дарын хъæуы, уый. Иууылдæр куы бахæрой æмæ сын Саби  хъуыддæгтæ куы бамбарын кæна, уæд æппæт бинонты дæр йæ уатмæ ахондзæн.

«Уæ хорзæхæй,– зæгъдзæн сын Саби,– иууылдæр-ма мæ уатмæ цомут. Мæнмæ æрбацыди диссаджы уазæг – хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон».

   Куыд ныддис кæндзысты, уый йæ цæстыл ауад. Диссаг уыдзæн уыдоны цæсгæмттæм бакæсын!

   Карлсон уаты рацу-бацу кæнынæй банцад. Йæ мидбынаты сагъдауæй баззад æмæ цæмæдæр сысмудсысмуд кæны.

   – Стуры фыдæй конд тефтелитæ,– загъта уый.– Сойджын тефтелитæй фылдæр ницы уарзын!

   Саби фефсæрмы. Уæвгæ цæмæй æфсæрмы кæны! Кæд æцæгæй тефтелитæ уарзы, уæд сихор иумæ бахæрдзысты. Фæлæ Сабимæ йæ хъуыды зæгъыны фаг ныфс нæ разынд. Уый тыххæй хъуамæ раздæр йæ ныййарджытимæ баныхас кодтаид. Кристер æмæ Гуниллæйы æрбахонын йæ бон уыд æнæ йæ ныййарджыты бафæрсгæйæ дæр. Фæлæ, æппындæр кæй нæ зонынц, стæй ма тæфæйкусгæ машинæ чи срæмыгъта æмæ чингуыты тæрхæг чи басыгъта, уыцы адæймаджы æнæфæрсгæйæ зын æрбахонæн у.

   Уæвгæ йæ хонгæ дæр куыннæ хъуамæ ’рбакæна, кæд æмæ йæхи дзыхæй загъта, тефтелитæй фылдæр ницы уарзын, зæгъгæ? Нæ, æнæбауазæггæнгæ йын нæй, кæннод ыл йæ зæрдæ фæхуддзæн æмæ йæм никуыуал æрбатæхдзæн. Æвæдза, уыцы хæрзад тефтелитæй куыд бирæ аразгæ у!

   – Чысыл мæм банхъæлмæ кæс,– загъта Саби.– Ныртæккæ фездæхдзынæн. Цæлгæнæнæй тефтелитæ æрбадавон.

   Карлсон йæ сæр разыйы тылд бакодта.

   – Тагъддæр у, æнхъæлмæ дæм кæсдзынæн, – йæ фæдыл ма адзырдта Карлсон.

   Саби цæлгæнæнмæ атындзыдта. Йæ мад, чырынтæ раздарæн йæ уæлæ, афтæмæй пецы уæлхъус архайдта тефтелитимæ. Рæстæгæй-рæстæгмæ-иу тебæ батылдта, архайдта, цæмæй тефтелитæ ма басыгъдаиккой.

   – Уый ды куы дæ, Саби! Чысылма бабыхс, ныртæккæ сихор цæттæ уыдзæн.

   – Мамæ,– ризгæ, фæлæ фæлмæн хъæлæсæй сдзырдта Саби,– цалдæр тефтелийы-ма мын тæбæгъы æрæвæр æмæ сæ æз мæ уатмæ ахæссон.

   – Ныртæккæ, мæ хъæбул, чысылма багæдзæ кæн æмæ æппæт бинонтæй дæр иумæ сбаддзыстæм,– дзуапп радта мад.

   – Мамæ, уый æз дæр зонын, фæлæ мæ мæ уатмæ æнæмæнг цалдæр тефтелийы ахæссын хъæуы... Фæссихор дын хабæрттæ иууылдæр бæстон радзурдзынæн.

   – Хорз, хорз, – загъта мад æмæ йын тæбæгъы æхсæз тефтелийы æрæвæрдта.– Айс сæ.

   Ахæм дзы тефтелитæ нæма фендæуыд! Æрмæст сæ тæф дæр бирæйы аргъ у. Ноджы куыд рæсугъд сты, уый та? Сæ фæрстæ физонæджы хуызæн – бур-бурид. Иу ныхасæй, æцæг тефтелитæ куыддæриддæр фых вæййынц, афтæ.

   Саби арæхстгай йæ дыууæ къухæй тæбæгъ систа æмæ йæ уатмæ ацыд.

   – Уый æз дæн, Карлсон! – дуар гом кæнгæйæ загъта Саби.

   Фæлæ Карлсонæн йæ дымгæ дæр нал уыд. Саби, тæбæгъ йæ дыууæ къухы, афтæмæй уаты къуымтыл йæ цæст ахаста. Карлсон фæдæлдзæх. Саби фыртыхстæй цы акодтаид, уый нал зыдта.

   – Ацыди,– загъта хъæрæй Саби.– Ацыди!

   Фæлæ æвиппайды...

   – Пип! – райхъуыст æнахуыр уынæр.

   Саби фæстæмæ фæкаст. Сынтæгыл, базы фарсмæ хъæццулы бын цыдæр змæлыд æмæ-иу рæстæгæй-рæстæгмæ йæ уынæр ссыд:

   – Пип! Пип!

   Уалынмæ хъæццулы бынæй разынд Карлсоны хинæйдзаг цæсгом.

   – Хи-хи! Ацыди, зæгъгæ, загътай? Нæ ацыдтæн. Хи-хи! Никуыдæм ацыдтæн. Æз æмбæхсгæ бакодтон! – мидбылты худгæйæ загъта Карлсон.

   Æнæнхъæлæджы Сабийы къухты тефтелиты тæбæгъ ауынгæйæ æваст йæ гуыбыны цæппæр нылхъывта. Моторы гуыв-гуыв ссыд. Карлсон сынтæгæй стахт æмæ тефтелиты тæбæгъы цурмæ йæхи сарæзта. Тæхгæ-тæхын иу тефтели фелвæста, цармæ стахт, цырагъы бын иу зылд æркодта æмæ зæрдиагæй хæрынмæ февнæлдта.

   – Диссаджы тефтелитæ! – фæхъæр кодта Карлсон.– Ахæм хæрзад тефтелитæ никуыма бахордтон. Банхъæлæн ис, цыма сæ, тефтелитæ кæнынмæ æппæты дæсныдæр чи у, ахæм скодта, фæлæ уый афтæ нæу.

   Карлсон та тæбæгъмæ йæхи рауагъта æмæ ма ноджыдæр иу тефтели фелвæста.

   Уыцы рæстæг цæлгæнæнæй райхъуыст Сабийы мады хъæлæс:

   – Хæринаг цæттæ у. Дæумæ ’нхъæлмæ кæсæм. Дæ къухтæ ахс æмæ рацу!

   – Мæн цæуын хъæуы,– загъта Саби æмæ тæбæгъ зæххыл æрæвæрдта.– Тагъд мæ фæстæмæ ардæм хъæуы. Кæй мæм банхъæлмæ кæсдзынæ, уымæй мын зæрдæ бавæр.

   – Хорз, банхъæлмæ дæм кæсдзынæн,– загъта Карлсон.– Фæлæ æнæ дæу ам цы ми кæндзынæн? – Карлсон йæхи рауагъта æмæ Сабийы фарсмæ æрбадт.– Цалынмæ ды цæуай, уæдмæ исты хорз хъуыддаг бакæнын мæ зæрды ис. Тæфæйкусгæ машинæ дæм æцæгæй нал ис?

   – Нал,– загъта Саби.– Машинæ мæм нал ис, фæлæ мæм кубиктæ ис.

   – Равдис-ма сæ,– загъта Карлсон.

   Саби, йæ хъазæнты скъаппæй, кубиктæ кæм уыдысты, уыцы асыкк раласта. Уым æцæгæйдæр уыд диссаджы арæзтадон æрмæг. Алыхуызон ахорæнтæй ахуырст хæйттæ æртывдтытæ калдтой. Уыдон уыди кæрæдзиуыл фидаргæнæн æмæ дзы алыхуызон дзаумæттæ аразæн.

   – Мæнæ адонæй хъаз,– загъта Саби.– Адонæй саразæн ис автомобиль дæр, уæзисæн кран дæр, иудзырдæй, цыддæриддæр дæ бафæнда, уый...

   – Дæумæ гæсгæ дунейы тæккæ хуыздæр аразæг уыдæттæ нæ зоны?!

   Карлсон ма йæ дзыхы ноджыдæр иу тефтели баппæрста æмæ кубикты цур балæууыд.

   – Ныртæккæ йæ фендзынæ,– загъта Карлсон æмæ кубиктæ зæхмæ æркалдта.– Ныртæккæ-ма-иу кæс...

   Фæлæ Сабийы уыдæттæм нал æвдæлд – сихор хæрынмæ йæ цæуын хъуыд. Уæвгæ йæ фæндгæ та тынг кодта дунейы тæккæ хуыздæр аразæджы арæхстдзинæдтæм бакæсын. Къæсæргæронæй ма фæстæмæ иу каст фæкодта æмæ федта, Карлсон кубикты фарсмæ зæххыл куыд фæтъæпæн æмæ йæхицæн куыд базарыд:

Мæнау рæсугъд дунейы нæй,
Нæй зондджындæр зæххыл мæнæй.
Тыхджын дæн æз, ыстæй ма – цырд,
Мæ зарæг хъуысы дард, мæ дзырд.
Æз уарзын хъазын, стæй хæрын,
Æз цинæфсæст лæгæй цæрын!

 Йæ фæстаг ныхæстæ райхъуыстысты, цыппæрæм тефтели куы фæдæле кодта, уæд. Саби цæлгæнæнмæ куы бацыд, уæд йæ мад, фыд, Боссе æмæ Бетан бадтысты фынджы уæлхъус. Саби йæ бынаты абадт, йæ былтæсæрфæн йæ риуыл æрцауыгъта æмæ загъта:

   – Иу хъуыддаг дæ курын, мамæ, стæй дæуæй дæр, папæ.

   – Цавæр хъуыддаг? – бафарста мад.

   – Сæххæст æй кæндзынæ?

   Фыд рагацау зæрдæ æвæрыны ныхмæ уыди.

   – Кæд куыдз æлхæнын кæныс, уæд та? – загъта уый.

   – Куыдз нæу,– дзуапп радта Саби.– Уæвгæ мын кæд куыдз балхæнынæй зæрдæ ’вæрыс, уæд æз уый ныхмæ ницы зæгъдзынæн. Фæлæ æз цы хъуыддаджы тыххæй зæгъынмæ хъавын, уым æппындæр тæссагæй ницы ис. Зæрдæ мын бавæрут, зæрдæ мын кæй бавæрдзыстут, уымæй.

   – Хорз,– загъта мад.

   – Уæдæ афтæ: сымах мын зæрдæ æвæрут,– фæхъæлдзæг уæвгæйæ ныхас йæхимæ айста Саби,– хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсонæн тæфæйкусгæ машинæйы кой кæй не скæндзыстут, уый тыххæй...

   – Диссаджы ныхæстæ кæныс,– загъта Бетан,– иу хатт дæр кæимæ нæ фембæлдзысты, уыцы Карлсонæн тæфæйкусгæ машинæйы тыххæй зæгъгæ дæр цы хъуамæ кæной, стæй йын зæгъгæ дæр цы ма кæной?

   – Фембæлдзысты,– сабыр, фæлæ ныфсджын хъæлæсæй загъта Саби,– уымæн æмæ Карлсон бады мæ уаты.

   – Æллæх, Хуыцау, мацы мын кæн! – фæхъæр кодта Боссе.– Карлсон дæ уаты бады?

   – О, бады! – æмæ Саби йæ цæст цæлгæнæны къуымты ахаста.

   Мæнæ уал хæрд фæуой, стæй йæ уæд фендзысты...

   – Мах иууылдæр Карлсонимæ стыр зæрдиагæй базонгæ уаиккам,– загъта мад.

   – Карлсон дæр афтæ зæгъы! – дзуапп радта Саби.

   Æппынфæстаг сæ кампоттæ дæр нызт фесты. Мад йæ бынатæй сыстад. Ралæууыд æппæты ахсджиагдæр рæстæг.

   – Цомут иууылдæр,– загъта Саби.

   – Уый тыххæй нын лæгъстæ кæнын нæ бахъæудзæн, – загъта Бетан.– Цалынмæ уыцы Карлсоны фенон, уæдмæ мæхицæн бынат не ссардзынæн.

   Саби цыди æппæты разæй.

   – Æрмæст уæ дзырдæн хицау разынут,– загъта йæ уаты дуары цур æрлæугæйæ. – Тæфæйкусгæ машинæйы тыххæй иу ныхас дæр нæ!

   Стæй дуары хæцæн фæзылдта æмæ дуар байгом кодта.

   Карлсон уаты нæ уыд. Ацы хатт æцæгæй нал уыд уым. Æппындæр никуыуал. Суанг хъæццулы бын дæр йе змæлын не ссыд.

   Уый хыгъд уаты астæу хæрдмæ фæцыд кубиктæй амад бæрзонд мæсыг. Карлсоны бон уыди, кæй зæгъын æй хъæуы, уæзисæн кран кæнæ æндæр исты саразын дæр, фæлæ уый бавдæлд, æмæ иу кубик иннæуыл æвæргæйæ самадта нарæг бæрзонд мæсыг. Йæ тæккæ цъуппыл ын сæвæрдта кубик, уый сæрыл та – тымбыл тефтели.

 


 

КАРЛСОН ИГРАЕТ В ПАЛАТКУ

 

 

КАРЛСОН ХЪАЗЫ ЦАТЫРÆЙ

 

Да, это была для Малыша очень тяжелая минута. Маме, конечно, не понравилось, что ее тефтелями украшают башни из кубиков, и она не сомневалась, что это была работа Малыша.

 - Карлсон, который живет на крыше... - начал было Малыш, но папа строго прервал его:

 - Вот что, Малыш: мы больше не хотим слушать твои выдумки про Карлсона!

 Боссе и Бетан рассмеялись.

 - Ну и хитрец же этот Карлсон! - сказала Бетан. - Он скрывается как раз в ту минуту, когда мы приходим.

 Огорченный Малыш съел холодную тефтельку и собрал свои кубики. Говорить о Карлсоне сейчас явно не стоило.

 Но как нехорошо поступил с ним Карлсон, как нехорошо!

 - А теперь мы пойдем пить кофе и забудем про Карлсона, - сказал папа и в утешение потрепал Малыша по щеке.

 Кофе пили всегда в столовой у камина. Так было и сегодня вечером, хотя на дворе стояла теплая, ясная весенняя погода и липы на улице уже оделись маленькими клейкими зелеными листочками. Малыш не любил кофе, но зато очень любил сидеть вот так с мамой, и папой, и Боссе, и Бетан перед огнем, горящим в камине...

 - Мама, отвернись на минутку, - попросил Малыш, когда мама поставила на маленький столик перед камином поднос с кофейником.

 - Зачем?

 - Ты же не можешь видеть, как я грызу сахар, а я сейчас возьму кусок, - сказал Малыш.

 Малышу надо было чем-то утешиться. Он был очень огорчен, что Карлсон удрал. Ведь действительно нехорошо так поступать - вдруг исчезнуть, ничего не оставив, кроме башни из кубиков, да еще с мясной тефтелькой наверху!

 Малыш сидел на своем любимом месте у камина - так близко к огню, как только возможно.

 Вот эти минуты, когда вся семья после обеда пила кофе, были, пожалуй, самыми приятными за весь день. Тут можно было спокойно поговорить с папой и с мамой, и они терпеливо выслушивали Малыша, что не всегда случалось в другое время. Забавно было следить за тем, как Боссе и Бетан подтрунивали друг над другом и болтали о "зубрежке". "Зубрежкой", должно быть, назывался другой, более сложный способ приготовления уроков, чем тот, которому учили Малыша в начальной школе. Малышу тоже очень хотелось рассказать о своих школьных делах, но никто, кроме мамы и папы, этим не интересовался. Боссе и Бетан только смеялись над его рассказами, и Малыш замолкал - он боялся говорить то, над чем так обидно смеются. Впрочем, Боссе и Бетан старались не дразнить Малыша, потому что он им отвечал тем же. А дразнить Малыш умел прекрасно, - да и как может быть иначе, когда у тебя такой брат, как Боссе, и такая сестра, как Бетан!

 - Ну, Малыш, - спросила мама, - ты уже выучил уроки?

 Нельзя сказать, чтобы такие вопросы были Малышу по душе, но раз уж мама так спокойно отнеслась к тому, что он съел кусок сахару, то и Малыш решил мужественно выдержать этот неприятный разговор.

 - Конечно, выучил, - хмуро ответил он.

 Все это время Малыш думал только о Карлсоне. И как это люди не понимают, что пока он не узнает, куда исчез Карлсон, ему не до уроков!

 - А что вам задали? - спросил папа.

 Малыш окончательно рассердился. Видно, этим разговорам сегодня конца не будет. Ведь не затем же они так уютно сидят сейчас у огня, чтобы только и делать, что говорить об уроках!

 - Нам задали алфавит, - торопливо ответил он, - целый длиннющий алфавит. И я его знаю: сперва идет "А", а потом все остальные буквы.

 Он взял еще кусок сахару и снова принялся думать о Карлсоне. Пусть себе болтают о чем хотят, а он будет думать только о Карлсоне.

 От этих мыслей его оторвала Бетан:

 - Ты что, не слышишь, Малыш? Хочешь заработать двадцать пять эре?

 

Кæй зæгъын æй хъæуы, Саби тынг æнахъинон уавæры бахауд. Йæ тефтелитæй йын хынджылæггаг кæй сарæзтой, уый мадæн йæ тъæнгтæ ацагъта. Уыдон иууылдæр Сабийы митæ кæй сты, ууыл та иу мисхал дæр дызæрдыг нæ кодта.

   – Хæдзары сæр цы Карлсон цæры... – райдыдта Саби, фæлæ йын фыд йæ ныхас фескъуыдта:

   – Цы, уый зоныс, Саби: уыцы Карлсоны тыххæй дæ аргъæуттæ кæнын ныууадз.

   Боссе æмæ Бетан ныххудтысты.

   – Ахæм ма дзы хинæйдзаг Карлсон уыдзæн! – загъта Бетан. – Мах куыддæр фæзынæм, афтæ куыд фæцыдæр вæййы.

   Саби фырмæстæй уазал тефтели ахордта æмæ кубиктæ æмбырд кæнынмæ фæци, уымæн æмæ ахæм уавæры Карлсоны тыххæй дзурынæй ницы пайда уыд.

   Тынг æй фæкъæмдзæстыг кодта Карлсон.

   – Цомут æмæ къофи бацымæм. Карлсоны кой уæ мачиуал скæнæд,– загъта фыд æмæ йæ армытъæпæнæй Сабийы сæр рæвдаугæ æрфаста.

   Цæлгæнæны-иу къофи æдзухдæр цымдтой пецы цур. Афтæ бакодтой абон дæр, кæд æдде диссаджы уалдзыгон райдзаст бон уыд æмæ сусхъæд бæлæстыл чысыл ныхæсаг сыфтæ фæзынди, уæддæр. Саби къофи нæ уарзта, фæлæ-иу папæ æмæ мамæ Боссе æмæ Бетанимæ пецы алыфарс куы рабадтысты, уæд æм уымæй хуыздæр ницы каст...

   – Мамæ, иучысыл-ма иннæрдæм азил,– загъта Саби, мад къофийы къустæ фынгыл куы ’рæвæрдта, уæд.

   – Цæмæн?

   – Сæкæры къæртт куы фехсынын, уый уынын дæ нæ фæфæнды, æз та сæкæр хæрынмæ хъавын,– загъта Саби.

   Карлсон æм кæй нæ банхъæлмæ каст, уый йын тынг зын уыд æмæ йæхи истæуыл аирхæфсынмæ хъавыд. Уæд исчи афтæ кæны! Кубиктæй мæсыг самай, ноджы ма йын йæ цъуппыл тефтели æрсадз, дæхæдæг зæххы скъуыды ныххауæгау æрбайсæф.

   Саби бадти йæ уарзон бынаты, артмæ æппæты хæстæгдæр бандоныл.

   Бинонтæ сихоры фæстæ æмхуызонæй дæр къофи цымыныл куы  ’рбадтысты, уæдæй амондджындæр уысм æнæхъæн бон нæ уыд. Ахæм рæстæг Сабийы бон вæййы мад æмæ фыдимæ алцæуыл дæр аныхас кæнын. Уыдон æм фæхъусынц зæрдиагæй. Боссе æмæ Бетаныл та быцæу ныхас бахæцыд. Ахæм рæстæг фылдæр сæ ахуыры хабæрттæ фæкæнынц. Саби дæр бæргæ истытæ радзырдтаид, фæлæ йæм йæ мад æмæ йæ фыд йеддæмæ зæрдиагæй ничи фæхъусы. Боссе æмæ йыл Бетан худын райдайынц, æмæ уæд уый дæр ницыуал фæдзуры. Уæвгæ йæ Боссе æмæ Бетан мæстæймарын нæ фæуæндынц, уымæн æмæ сын уый дæр аккаг дзуапп фæдæтты. Æргом дзургæйæ сæ Саби хæсджынæй никуы никæмæй баззайы, стæй Боссейы хуызæн æфсымæр æмæ Бетаны хуызæн хо кæмæн ис, уый хъуамæ дзыхъхъылæудæй йæхи куыд хъуамæ равдиса!

   – Саби, дæ уроктæ сахуыр кодтай? – бафарста йæ мад.

   Ахæм фæрстытæм хъусын Сабийæн æхсызгон никуы вæййы, фæлæ йæм сæкæр хæргæйæ кæй ницы сдзырдæуыд, уымæй фæныфсджындæр æмæ дарддæр дæр йæхи хъæддых дарыныл архайдта.

   – Куыннæма сæ сахуыр кодтон! – хъуынтъызæрфыгæй дзуапп радта Саби.

   Фынджы уæлхъус бадгæйæ Сабийы хъуыдытæ иууылдæр уыдысты Карлсонимæ æмæ йæм диссаг каст, цалынмæ, Карлсон цы фæци, уый базона, уæдмæ йæ æндæр цæмæйдæрты кæй фæрсынц.

   – Хæдзармæкуыст та дын цы радтой? – бафарста йæ фыд.

   Сабийæн уыцы фарст йæ тъæнгтæ ацагъта. Куыд бамбæрста, афтæмæй ахæм фæрстытæн абон кæрон нæ уыдзæн.

   – Хæдзармæ куыст нын радтой дамгъуат,– йæ маст тыххæй уромгæйæ дзуапп радта Саби.– Дæргъæй-дæргъмæ дамгъуат сахуыр кæнын. Æмæ йæ базыдтон. Æппæты разæй цæуы «А», уый фæстæ та иннæ дамгъæтæ.

   Ноджыдæр ма иу сæкæры къæртт райста æмæ та йæ йæ хъуыдытæ ахастой Карлсонмæ. Кæй цы фæнды, уый дзурæд, Саби та æрмæстдæр Карлсоныл хъуыды кæндзæн.

   Æваст  ын  йæ  хъуыдытæ  аскъуыдтой Бетаны ныхæстæ:

   – Цы дын загътон, уый нæ фехъуыстай? Фондз æмæ ссæдз эрейы бакусын дæ, зæгъын, нæ фæнды?

   

Эре – шведаг лыстæг æхца.


  Малыш не сразу понял, что она ему говорит. Конечно, он был не прочь заработать двадцать пять эре. Но все зависело от того, что для этого надо сделать.

 - Двадцать пять эре - это слишком мало, - твердо сказал он. - Сейчас ведь такая дороговизна... Как ты думаешь, сколько стоит, например, пятидесятиэровый стаканчик мороженого?

 - Я думаю, пятьдесят эре, - хитро улыбнулась Бетан.

 - Вот именно, - сказал Малыш. - И ты сама прекрасно понимаешь, что двадцать пять эре - это очень мало.

 - Да ты ведь даже не знаешь, о чем идет речь, - сказала Бетан. - Тебе ничего не придется делать. Тебе нужно будет только кое-чего не делать.

 - А что я должен буду не делать?

 - Ты должен будешь в течение всего вечера не переступать порога столовой.

 - Понимаешь, придет Пелле, новое увлечение Бетан, - сказал Боссе.

 Малыш кивнул. Ну ясно, ловко они все рассчитали: мама с папой пойдут в кино, Боссе - на футбольный матч, а Бетан со своим Пелле проворкуют весь вечер в столовой. И лишь он, Малыш, будет изгнан в свою комнату, да еще за такое ничтожное вознаграждение, как двадцать пять эре... Вот как к нему относятся в семье!

 - А какие уши у твоего нового увлечения? Он что, такой же лопоухий, как и тот, прежний?

 Это было сказано специально для того, чтобы позлить Бетан.

 - Вот, слышишь, мама? - сказала она. - Теперь ты сама понимаешь, почему мне нужно убрать отсюда Малыша. Кто бы ко мне ни пришел - он всех отпугивает!

 - Он больше не будет так делать, - неуверенно сказала мама; она не любила, когда ее дети ссорились.

 - Нет, будет, наверняка будет! - стояла на своем Бетан. - Ты что, не помнишь, как он выгнал Клааса? Он уставился на него и сказал: "Нет, Бетан, такие уши одобрить невозможно". Ясно, что после этого Клаас и носа сюда не кажет.

 - Спокойствие, только спокойствие! - проговорил Малыш тем же тоном, что и Карлсон. - Я останусь в своей комнате, и притом совершенно бесплатно. Если вы не хотите меня видеть, то и ваших денег мне не нужно.

 - Хорошо, - сказала Бетан. - Тогда поклянись, что я не увижу тебя здесь в течение всего вечера.

 - Клянусь! - сказал Малыш. - И поверь, что мне вовсе не нужны все твои Пелле. Я сам готов заплатить двадцать пять эре, только бы их не видеть.

 И вот мама с папой отправились в кино, а Боссе умчался на стадион. Малыш сидел в своей комнате, и притом совершенно бесплатно. Когда он приоткрывал дверь, до него доносилось невнятное бормотание из столовой - там Бетан болтала со своим Пелле. Малыш постарался уловить, о чем они говорят, но это ему не удалось. Тогда он подошел к окну и стал вглядываться в сумерки. Потом посмотрел вниз, на улицу, не играют ли там Кристер и Гунилла. У подъезда возились мальчишки, кроме них, на улице никого не было. Пока они дрались, Малыш с интересом следил за ними, но, к сожалению, драка быстро кончилась, и ему опять стало очень скучно.

 И тогда он услышал божественный звук. Он услышал, как жужжит моторчик, и минуту спустя Карлсон влетел в окно.

 - Привет, Малыш! - беззаботно произнес он.

 - Привет, Карлсон! Откуда ты взялся?

 - Что?.. Я не понимаю, что ты хочешь сказать.

 - Да ведь ты исчез и как раз в тот момент, когда я собирался тебя познакомить с моими мамой и папой. Почему ты удрал?

 Карлсон явно рассердился. Он подбоченился и воскликнул:

 - Нет, в жизни не слыхал ничего подобного! Может быть, я уже не имею права взглянуть, что делается у меня дома? Хозяин обязан следить за своим домом. Чем я виноват, что твои мама и папа решили познакомиться со мной как раз в тот момент, когда я должен был заняться своим домом? Карлсон оглядел комнату.

 - А где моя башня? Кто разрушил мою прекрасную башню и где моя тефтелька? Малыш смутился.

 - Я не думал, что ты вернешься, - сказал он.

 - Ах, так! - закричал Карлсон. - Лучший в мире строитель воздвигает башню, и что же происходит? Кто ставит вокруг нее ограду? Кто следит за тем, чтобы она осталась стоять во веки веков? Никто! Совсем наоборот: башню ломают, уничтожают да к тому же еще и съедают чужую тефтельку!

 Карлсон отошел в сторону, присел на низенькую скамеечку и надулся.

 - Пустяки, - сказал Малыш, - дело житейское! - И он махнул рукой точно так же, как это делал Карлсон. - Есть из-за чего расстраиваться!..

 - Тебе хорошо рассуждать! - сердито пробурчал Карлсон. - Сломать легче всего. Сломать и сказать, что это, мол, дело житейское и не из-за чего расстраиваться. А каково мне, строителю, который воздвиг башню вот этими бедными маленькими руками! И Карлсон ткнул свои пухленькие ручки прямо в нос Малышу. Потом он снова сел на скамеечку и надулся пуще прежнего.

 - Я просто вне себя, - проворчал он, - ну просто выхожу из себя!

 Малыш совершенно растерялся. Он стоял, не зная, что предпринять. Молчание длилось долго.

 В конце концов Карлсон сказал грустным голосом:

 - Если я получу какой-нибудь небольшой подарок, то, быть может, опять повеселею. Правда, ручаться я не могу, но, возможно, все же повеселею, если мне что-нибудь подарят...

 Малыш подбежал к столу и начал рыться в ящике, где у него хранились самые драгоценные вещи: коллекция марок, разноцветные морские камешки, цветные мелки и оловянные солдатики.

 Там же лежал и маленький электрический фонарик. Малыш им очень дорожил.

 - Может быть, тебе подарить вот это? - сказал он.

 Карлсон метнул быстрый взгляд на фонарик и оживился:

 - Вот-вот, что-то в этом роде мне и нужно, чтобы у меня исправилось настроение. Конечно, моя башня была куда лучше, но, если ты мне дашь этот фонарик, я постараюсь хоть немножко повеселеть.

 - Он твой, - сказал Малыш.

 - А он зажигается? - с сомнением спросил Карлсон, нажимая кнопку. - Ура! Горит! - вскричал он, и глаза его тоже загорелись. - Подумай только, когда темными осенними вечерами мне придется идти к своему маленькому домику, я зажгу этот фонарик. Теперь я узко не буду блуждать в потемках среди труб, - сказал Карлсон и погладил фонарик.

 Эти слова доставили Малышу большую радость, и он мечтал только об одном - хоть раз погулять с Карлсоном по крышам и поглядеть, как этот фонарик будет освещать им путь в темноте.

 - Ну, Малыш, вот я и снова весел! Зови своих маму и папу, и мы познакомимся.

 - Они ушли в кино, - сказал Малыш.

 - Пошли в кино, вместо того чтобы встретиться со мной? - изумился Карлсон.

 - Да, все ушли. Дома только Бетан и ее новое увлечение. Они сидят в столовой, но мне туда нельзя заходить.

 - Что я слышу! - воскликнул Карлсон. - Ты не можешь пойти куда хочешь? Ну, этого мы не потерпим. Вперед!..

 - Но ведь я поклялся... - начал было Малыш.

 - А я поклялся, - перебил его Карлсон, - что если замечу какую-нибудь несправедливость, то в тот же миг, как ястреб, кинусь на нее... Он подошел и похлопал Малыша по плечу: - Что же ты обещал?

 - Я обещал, что меня весь вечер не увидят в столовой.

 - Тебя никто и не увидит, - сказал Карлсон. - А ведь тебе небось хочется посмотреть на новое увлечение Бетан?

 - По правде говоря, очень! - с жаром ответил Малыш. - Прежде она дружила с мальчиком, у которого уши были оттопырены. Мне ужасно хочется поглядеть, какие уши у этого.

 - Да и я бы охотно поглядел на его уши, - сказал Карлсон. - Подожди минутку! Я сейчас придумаю какую-нибудь штуку. Лучший в мире мастер на всевозможные проказы - это Карлсон, который живет на крыше. - Карлсон внимательно огляделся по сторонам. - Вот то, что нам нужно! - воскликнул он, указав головой на одеяло. - Именно одеяло нам и нужно. Я не сомневался, что придумаю какую-нибудь штуку...

 - Что же ты придумал? - спросил Малыш.

 - Ты поклялся, что тебя весь вечер не увидят в столовой? Так? Но, если ты накроешься одеялом, тебя ведь никто и не увидит.

 - Да... но... - попытался возразить Малыш.

 - Никаких "но"! - резко оборвал его Карлсон. - Если ты будешь накрыт одеялом, увидят одеяло, а не тебя. Я тоже буду накрыт одеялом, поэтому и меня не увидят. Конечно, для Бетан нет худшего наказания. Но поделом ей, раз она такая глупая... Бедная, бедная малютка Бетан, так она меня и не увидит!

 Карлсон стащил с кровати одеяло и накинул его себе на голову.

 - Иди сюда, иди скорей ко мне, - позвал он Малыша. - Войди в мою палатку.

 Малыш юркнул под одеяло к Карлсону, и они оба радостно захихикали.

 - Ведь Бетан ничего не говорила о том, что она не хочет видеть в столовой палатку. Все люди радуются, когда видят палатку. Да еще такую, в которой горит огонек! - И Карлсон зажег фонарик.

 Мальш не был уверен, что Бетан уж очень обрадуется, увидев палатку. Но зато стоять рядом с Карлсоном в темноте под одеялом и светить фонариком было так здорово, так интересно, что просто дух захватывало.

 Малыш считал, что можно с тем же успехом играть в палатку в его комнате, оставив в покое Бетан, но Карлсон никак не соглашался.

 - Я не могу мириться с несправедливостью, - сказал он. - Мы пойдем в столовую, чего бы это ни стоило!

 И вот палатка начала двигаться к двери. Малыш шел вслед за Карлсоном. Из-под одеяла показалась маленькая пухлая ручка и тихонько отворила дверь. Палатка вышла в прихожую, отделенную от столовой плотной занавесью.

 - Спокойствие, только спокойствие! - прошептал Карлсон.

 Палатка неслышно пересекла прихожую и остановилась у занавеси. Бормотание Бетан и Пелле слышалось теперь явственнее, но все же слов нельзя было разобрать. Лампа в столовой не горела. Бетан и Пелле сумерничали - видимо, им было достаточно света, который проникал через окно с улицы.

 - Это хорошо, - прошептал Карлсон. - Свет моего фонарика в потемках покажется еще ярче. Но пока он на всякий случай погасил фонарик. - Мы появимся, как радостный, долгожданный сюрприз... - И Карлсон хихикнул под одеялом.

 Тихо-тихо палатка раздвинула занавесь и вошла в столовую. Бетан и Пелле сидели на маленьком диванчике у противоположной стены. Тихо-тихо приближалась к ним палатка.

 - Я тебя сейчас поцелую, Бетан, - услышал Малыш хриплый мальчишечий голос.

 Какой он чудной, этот Пелле!

 - Ладно, - сказала Бетан, и снова наступила тишина.

 Темное пятно палатки бесшумно скользило по полу; медленно и неумолимо надвигалось оно на диван. До дивана оставалось всего несколько шагов, но Бетан и Пелле ничего не замечали. Они сидели молча.

 - А теперь ты меня поцелуй, Бетан, - послышался робкий голос Пелле.

 Ответа так и не последовало, потому что в этот момент вспыхнул яркий свет фонарика, который разогнал серые сумеречные тени и ударил Пелле в лицо. Пелле вскочил, Бетан вскрикнула. Но тут раздался взрыв хохота и топот ног, стремительно удаляющихся по направлению к прихожей.

 Ослепленные ярким светом, Бетан и Пелле не могли ничего увидеть, зато они услышали смех, дикий, восторженный смех, который доносился из-за занавеси.

 - Это мой несносный маленький братишка, - объяснила Бетан. - Ну, сейчас я ему задам!

 Малыш надрывался от хохота.

 - Конечно, она тебя поцелует! - крикнул он - Почему бы ей тебя не поцеловать? Бетан всех целует, это уж точно.

 Потом раздался грохот, сопровождаемый новым взрывом смеха.

 - Спокойствие, только спокойствие! - прошептал Карлсон, когда во время своего стремительного бегства они вдруг споткнулись и упали на пол.

 Малыш старался быть как можно более спокойным, хотя смех так и клокотал в нем: Карлсон свалился прямо на него, и Малыш уже не разбирал, где его ноги, а где ноги Карлсона. Бетан могла их вот-вот настичь, поэтому они поползли на четвереньках. В панике ворвались они в комнату Малыша как раз в тот момент, когда Бетан уже норовила их схватить.

 - Спокойствие, только спокойствие! - шептал под одеялом Карлсон, и его коротенькие ножки стучали по полу, словно барабанные палочки. - Лучший в мире бегун - это Карлсон, который живет на крыше! - добавил он, едва переводя дух.

 Малыш тоже умел очень быстро бегать, и, право, сейчас это было необходимо. Они спаслись, захлопнув дверь перед самым носом Бетан. Карлсон торопливо повернул ключ и весело засмеялся, в то время как Бетан изо всех сил колотила в дверь.

 - Подожди, Малыш, я еще доберусь до тебя! - сердито крикнула она.

 - Во всяком случае, меня никто не видел! - ответил Малыш из-за двери, и до Бетан снова донесся смех.

 Если бы Бетан не так сердилась, она бы услышала, что смеются двое.

 

 

    Саби йæ хойы ныхæстæ æваст нæ бамбæрста. Фондз æмæ ссæдз эрейы бакусын та йæ куыннæ фæндыди, фæлæ, сæйрагдæр, куыдæй, уый базонын хъуыди.

   – Фондз æмæ ссæдз эрейы æгæр чысыл сты,– фидарæй загъта Саби.– Ныртæккæ алцыдæр куыд зынаргъ у, уый нæ зоныс? Дæумæ гæсгæ дæс æмæ дыууиссæдз эрейы аргъ сæлдæг цас кæны?

   – Мæнмæ гæсгæ, дæс æмæ дыууиссæдз эрейы,– хин худт бакæнгæйæ дзуапп радта Бетан.

   – Уæдæ дзы уый ис, уый,– загъта Саби.– Фондз æмæ ссæдз эрейы дæр æгæр гыццыл уымæн у.

   – Хъуыддаг цæй мидæг ис, уый ды зонгæ дæр нæма кæныс,– загъта Бетан.– Æппындæр дæ ницы архайын бахъæудзæн. Архайын нæ, фæлæ дæ цыдæртæ архайын нæ хъæудзæн.

   – Цытæ мæ нæ хъæудзæн архайын?

   – Хъуамæ ацы изæр цæлгæнæны къæсæрæй дæ къах ма бавæрай.

   – Пелле хъуамæ æрбацæуа,– загъта Боссе.– Ныр та Бетаны зæрдæмæ уый фæцыди.

   Саби йæ сæр разыйы тылд бакодта. Алцыдæр ын æмбæрстгонд у: йæ мад æмæ фыд киномæ ацæудзысты, Боссе – футболмæ, Бетан та йæ ног уарзонимæ цæлгæнæны адджын ныхæстæ кæндзæн. Саби та хъуамæ йæ уаты ахсты хуызæнæй бада. Æмæ ма йын исты дæр куы бафидиккой, фæлæ дæлæмæ дæр уæлæмæ дæр фондз æмæ ссæдз эрейы. Уæд исчи бинонты кæстæрмæ ахæм цæстæй кæсы?!

   – Дæ ног уарзонæн цавæр хъустæ ис? Æви та уый дæр зæбулхъус у?

   Афтæ Бетаны смæсты кæныны тыххæй загъта.

   – Дæхæдæг æй хъусыс, мамæ? – загъта чызг.– Ныр бамбæрстай, Сабийы ардыгæй цæмæн фæцæуын кæнын, уый? Чифæнды мæм куы ’рбацæуы, уæддæр ыл фаутæ æвæрынмæ фæвæййы.

   – Афтæ нал кæндзæн,– дызæрдыг кæнгæйæ загъта мад. Йæ сывæллæттæ-иу кæрæдзимæ куы фесты, уæд ын-иу уымæй зындæр ницы уыди.

   – Бакæндзæн, бакæндзæн! Исты ме ’нæзонгæ у? – йæ маст тыххæй уромгæйæ загъта Бетан.– Хъуыды ма кæныс, Каасы куыд асырдта, уый? Йæ цæстытæ дзы нал иста, афтæмæй куыд загъта, уый дæ ферох? Ахæм хъустимæ, дам, уынгмæ рацæуын худинаг у. Уæдæй фæстæмæ Каас нæ къæсæрæй никуал æрбахызт.

   – Сабыр дæ хос. Тагъд ма кæн! – загъта Карлсоны хъæлæсæй Саби.– Æз мæ уатæй иу къахдзæф дæр нæ ракæндзынæн, стæй зыбыты лæвар. Кæд уæ мæн уынын нæ фæнды, уæд мæ уе ’хца дæр ницæмæн хъæуы.

   – Хорз, æууæндын дыл,– загъта Бетан,– æрмæст мын басомы кæн, æнæхъæн изæр дæ уатæй кæй нæ рацæудзынæ, уый тыххæй.

   – Сомы дын кæнын! – загъта Саби.– Мæн дæ пеллетæй иу дæр кæй ницæмæн хъæуы, уый дæр зон. Цæмæй сæ ма уынон, уый тыххæй дзы алкæмæн дæр æз мæхæдæг фондз æмæ ссæдзгай эретæ бафиддзынæн!

   Æмæ мæнæ папæ æмæ мамæ киномæ ацыдысты, Боссе та стадионмæ афардæг. Саби бадти йæхи уаты, бынтон лæвар. Дуар-иу куы базыхъхъыр кодта, уæд-иу æм цæлгæнæнæй хъуыстысты Бетан æмæ Пеллейы хъæлæстæ. Цæуыл дзырдтой, уый бамбарыныл архайдта, фæлæ йæм сæ ныхæстæ хорз нæ хъуыстысты. Уæд рудзынджы цурмæ бацыд æмæ изæрдалынгтæм кæсыныл фæцис. Уый фæстæ йæ цæстæнгас уынгыл кæрæй-кæронмæ ахаста, кæд дзы, мыййаг, Кристер æмæ Гуниллæ хъазынц, зæгъгæ, фæлæ уыдонæн сæ кой дæр никуы уыд, æрмæст дынджыр хæдзармæ бацæуæны сывæллæттæ кæрæдзийы расхой-басхой кодтой. Æнхъæлдта, хыл сын бацайдагъ уыдзæн, зæгъгæ, фæлæ та уымæй дæр фыдæнхъæл фæци.

   Уалынмæ йæ хъустыл ауад æвæджиауы æхцонмыр уынæр. Карлсоны моторы тыр-тыр ма йын цы базонын хъуыд! Уайтагъд йæ зæрдæ цинæй айдзаг. Минут дæр нæма рацыд, афтæ Карлсон рудзынгæй æрбатахт.

   – Салам, Саби! – æцæгæлонхуызæй сдзырдта Карлсон.

   – Салам, Карлсон! Кæцæй фæдæ?

   – Цы загътай? Нæ дæ бамбæрстон.

   – Мæ мад æмæ дæ мæ фыдимæ базонгæ кæнынмæ куы хъавыдтæн, уæд цы ’рбадæ?

   Карлсонæн уыцы ныхæстæ хуымæтæджы хъыг уыдысты. Йæ къухтæ йæ синысæр авæргæйæ фæхъæр кодта:

   – Ахæм ныхæстæ мын нырма никуыма ничи загъта. Æви мын мæ хæдзар бабæрæг кæныны бар дæр нал ис! Лæджы хуызæн лæг хъуамæ йæ хæдзармæ æдзухдæр йæ цæст дара. Мæ хæдзары хъуыддæгтæ кæнын мæ зæрды куы ’рæфтыд, дæ мад æмæ дæ фыды мемæ базонгæ кæнын уыцы сахатмæ кæй æрхастай, уым æз цы аххосджын дæн?

   Карлсон уатыл йæ цæст ахаста.

   – Мæ мæсыг та цы фæци? Чи мын фехæлдта мæ диссаджы мæсыг, стæй мын мæ тефтели цы фæкодтат?

   Саби, фырадæргæй цы акодтаид, уый нал зыдта.

   – Æрбаздæхын æнхъæл дын нал уыдтæн,– загъта Саби.

   – Уæд исчи афтæ кæны? Дунейы æппæты хуыздæр мæсыгамайæджы куыстмæ ахæм цæстæй акæс! Йæ алыфарс быру самайын æмæ йын хъахъхъæнджытæ сæвæрыны бæсты бавдæлдысты æмæ йæ бындзарæй афæлдæхтой! Ноджы ма кæйдæр тефтели дæр бахордтой!

   Карлсон иуфарс ацыд, ныллæг бандоныл æрбадт æмæ æлхынцъæрфыгæй зæхмæ ныккаст.

   – Нымады дæр дæм ма уæд,– загъта æрæджиау Саби.– Уыдон лыстæг хъуыддæгтæ сты.– Æмæ йæ къух Карлсоны хуызæн ауыгъта.

   – Уыдон дæумæ лыстæг хъуыддæгтæ кæсынц,– мæстыхуызæй бахъуыр-хъуыр кодта Карлсон,– фæлæ дын дæхи фæллойæн афтæ исчи куы бакæнид, уæд æндæрхуызон дзурис. Мæнæ ацы гыццыл къухтæ цæйбæрц фыдæбон фæкодтой, уый дæумæ зынгæ дæр нæ кæны.

   Карлсон йæ тыппыр къухтæ Сабийы фындзы бынмæ бахаста. Стæй та ныллæг бандоныл йæхи æруагъта æмæ раздæрæй ноджы тынгдæр ныхъхъуынтъыз.

   – Фырмæстæй тъæппытæ хауын,– йæ хъуыр-хъуырæй нæма банцад Карлсон.

   Саби йæхицæн бынат нал ардта.

   Иудзæвгар дзы ничиуал ницы сдзырдта. Æрæджиау Карлсон æнкъард хъæлæсæй бафиппайдта:

   – Исчи мын чысыл лæвар уæддæр куы бакæнид, уæд, чи зоны, фæхъæлдзæгдæр уаин. Афтæ уыдзæн, уый тыххæй ард нæ хæрын, фæлæ мын иставæр лæвар цыма мæ равг фæхуыздæр кæнид, афтæ мæм кæсы...

   Саби стъолы цурмæ батахт æмæ йæ зынаргъдæр хæзнатæ – маркæты коллекцитæ, алыхуызон денджызон дуртæ æмæ къала чысыл салдæттæ æфснайд кæм уыдысты, уыцы лагъзы цыдæртæ агурынмæ фæци. Уыцы ран уыди йæ гыццыл электрон цырагъ дæр. Сабийы зæрдæмæ тынг цыди.

   – Мæнæ дын ацы цырагъ балæвар кæнон? – бафарста йæ Саби.

   – О, о, дæ хъуыддаг раст, мæхæдæг дæр ахæм цæуылдæрыл хъуыды кодтон, уый фæрцы, зæгъын, мæ зæрдæйыуаг фæхуыздæр уаид. Кæй зæгъын æй хъæуы, мæ мæсыг бирæ хуыздæр уыд, фæлæ мын ацы цырагъ куы раттай, уæд бацархайдзынæн, цæмæй фæхъæлдзæгдæр уон, ууыл.

   – Уæдæ дын æй лæвар кæнын,– загъта Саби.

   – Куыд судзгæ у? – дызæрдыггæнгæйæ бафарста Карлсон æмæ цæппæргондыл ныххæцыд. – Ура! Судзы! – фæхъæр кодта Карлсон æмæ йæхи цæстытæ дæр сæрттывтой.– Фæззыгон талынг изæрты-иу мæ гыццыл хæдзармæ куы фæцæйцæуон, уæд-иу æй ссудздзынæн. Ныр-иу тохынаты ’хсæн дзæгъæл разил-базил кæныны бæсты комкоммæ нæхимæ бацæудзынæн,– загъта Карлсон æмæ цырагъ йæ армытъæпæнæй фæлмæн æрсæрфта.

   Уыцы ныхæстæ фехъусын Сабийæн хуымæтæджы æхсызгон уыди. Куыд тынг æй фæндыди Карлсонимæ хæдзары сæр февзæрын æмæ уым цырагъы рухсмæ арацу-бацу кæнын.

   – Федтай, Саби, ногæй та хъæлдзæг кæнын райдыдтон! Ныр дæ мад æмæ дæ фыдмæ дæр фæдзур æмæ базонгæ уæм.

   – Æмæ киномæ куы ацыдысты,– загъта Саби.

   – Мемæ базонгæ уæвыны бæсты киномæ ацыдысты? – дисхуызæй бафарста Карлсон.

   – Нæ бинонтæй нæхимæ ничиуал ис. Æрмæстдæр дзы баззад Бетан йæ ног зонгæимæ. Уыдон цæлгæнæны сты. Мæнæн уырдæм цæуæн нæй.

   – Мæнæ цытæ хъусын! – фæхъæр кодта Карлсон.– Кæдæм дæ фæнды, уырдæм цæуыны бар дын нæй? Ахæм хъуыддæгтæн быхсын нæ фæразын. Мæ фæстæ-ма рацу!..

   – Æз ард бахордтон,– аххосджынхуызæй загъта Саби.

   – Æз дæр ард бахордтон, æнæраст хъуыддаггæнгæ кæй фенон, ууыл хъæрццыгъайау мæхи кæй андзардзынæн, уый тыххæй...

   Сабийы цурмæ бацыд æмæ йын йе уæхск æрхоста:

   – Цæй тыххæй бахордтай ард?

   – Дзырд сын радтон, а изæр мæ цæлгæнæны кæй ничи фендзæн, уый тыххæй.

   – Æмæ дæ ничи фендзæн,– загъта Карлсон.– Фæндгæ та дæ уæвгæ кæны Бетаны ног зонгæйы фенын?

   – Æргом зæгъгæйæ – тынг! – загъта Саби æмæ йæ къæхты бынæй ныуулæфыд. – Йæ раздæры зонгæ зæбулхъус уыд. Ныр кæимæ æрбацыд, уымæн цавæр хъустæ ис, уый базонын мæ тынг фæнды.

   – Мæн дæр. Хъустæм æз дæр æргомыздахаг дæн,– загъта Карлсон.– Æз ныртæккæ исты худæг æрхъуыды кæндзынæн. Ахæм хъуыддæгтæм, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсонæй дæсныдæр ничи у. – Карлсон йæ алыфарс ахъахъхъæдта.– Мах афтæ бакæнын хъæуы! – фæхъæр кодта Карлсон,  хъæццулмæ ацамонгæйæ. – Мах ныртæккæ хъæццулæй æхсызгондæр ницы хъæуы. Исты кæй æрхъуыды кæндзынæн, ууыл æз æппындæр дызæрдыг нæ кодтон...

   – Æмæ цы ’рхъуыды кодтай? – бафарста йæ Саби.

   – Ды ацы изæр цæлгæнæнмæ кæй нæ бацæудзынæ, уый тыххæй ард бахордтай? Бахордтай. Æмæ дæхи хъæццулы куы стухай, уæд дæ чи фендзæн?

   – О, фæлæ... – ныхмæ цыдæр зæгъынмæ хъавыд Саби.

   – Иу «фæлæ» дæр нæ! – йæ хъуы-ры абадт Карлсон. – Дæхи хъæццулы куы стухай, уæд дæу ничи фендзæн. Кæд феной, уæд æрмæстдæр хъæццулы. Æз дæр уыдзынæн хъæццулы бын æмæ мæн дæр ничи фендзæн. Кæй зæгъын æй хъæуы, уый Бетаны зæрдæмæ нæ фæцæудзæн, фæлæ йын хъæугæ афтæ кæны. Зондджындæр хъуамæ уаид...

   Карлсон сынтæгæй хъæццул раскъæфта æмæ йæ быны абырыд.

   – Ардæм рауай æмæ мæ цатыры бын æрæмбæхс.

   Саби хъæццулы бын скуыси æмæ дыууæйыл дæр худæг бахæцыд.

   – Бетан, цатыр æм ма ’рбацæ-уайы тыххæй ницы загъта. Цатыры уынд та алкæмæн дæр æхсызгон вæййы. Ноджы тынгдæр цин та фæкæнынц, цырагъ кæм фæсудзы, ахæм цатырыл.– Æмæ Карлсон цырагъ ссыгъта.

   Сабийы нæ уырныдта, Бетанæн цатыры уынд æхсызгон уыдзæн, уый, фæлæ йæм хъæццулы бын Карлсонимæ лæууын афтæ хорз фæкаст, æмæ фырцинæй йæхицæн бынат нал ардта.

   Сабийы цатырæй хъазын йæхи уаты фæндыд, фæлæ йæ фæндон куы бамбарын кодта, уæд æй Карлсон сдзырд дæр не суагъта.

   – Галиу хъуыддаг куы уынон, уæд æм куыдфæндыйы цæстæй кæсын мæ бон нæу,– фидарæй загъта Карлсон.– Цыфæнды куы уа, уæддæр нын цæлгæнæнмæ æнæцæугæ нæй!

   Уалынмæ цатыр базмæлыд æмæ дуарырдæм цæуын райдыдта. Саби цыди Карлсоны фæстæ. Хъæццулы бынæй разынд чысыл тыппыр къух æмæ арæхстгай дуар байгом кодта. Цатыр тыргътæм рахызт.

   – Сабыр дæ хос. Тагъд кæнынæй ницы пайда ис,– Сабийы хъусы саст хъæлæсæй бадзырдта Карлсон.

   Цатыр æнæуынæрæй бацыд цæлгæнæны дуары цурмæ æмæ æрлæууыд. Бетан æмæ Пеллейы ныхæстæ хуыздæр хъуысын райдыдтой, фæлæ сын бамбарæн нæ уыд. Цæлгæнæны цырагъ нæ сыгъд. Æвæццæгæн, Бетан æмæ Пеллейæн, рудзынгæй цы рухс калд, уый фаг уыд.

   – Уый хуыздæр у,– саст хъæлæ-сæй загъта Карлсон.– Мæ цырагъы рухс сæм изæрдалынгты ирддæр фæкæсдзæн.

   Фæлæ уал, цы нæ вæййы, зæгъгæ, йæ цырагъ ахуыссын кодта.

   – Æвиппайды сæ уæлхъус куы алæууæм, уæд хуыздæр уыдзæн...– æмæ Карлсон хъæццулы бын ныппыррыкк кодта.

   Цатыр, цæлгæнæны дуарыл цы æмбæрзæн уыд, ууыл иуфарс ахæцыд æмæ мидæмæ бацыд. Бетан æмæ Пелле бахизæны бакомкоммæ къулрæбын бадтысты чысыл диваныл. Сындæггай-сындæггай сæм цатыр хæстæгдæр кодта.

   – Ныртæккæ дын аба кæндзынæн, Бетан,– лæппуйы фæсус хъæлæс ауад Сабийы хъустыл.

   Нæ фæлæ цы худæг у Пелле!

   – Хорз,– загъта Бетан æмæ та бæстæ ныссабыр.

   Цатыры сау æндæрг æнæуынæрæй ленк кодта зæххыл. Сабыргай хæстæгæй-хæстæгдæргæнгæ цыд диванмæ, фæлæ йæ Бетан æмæ Пелле нæ уыдтой. Уыдон хъусæй бадтысты.

   – Ныр та мын ды аба кæн, Бетан,– райхъуыст Пеллейы ризгæ хъæлæс.

   Дзуапп нал райхъуыст, уымæн æмæ уыцы рæстæг цырагъ ссыгъд æмæ бæстæ ныррухс. Пелле фæгæпп ласта, Бетан тарст хъæр фæкодта.

   Уыцы рæстæг хъæццулы бын пыррыччытæ æмæ къахуынæрæй байдзаг. Цатыр та дуарырдæм фæцагайдта.

   Бетан æмæ Пелле рухсмæ ницуал ауыдтой, фæлæ тыргътæй хъуыстой æнахуыр хъæрæй худт.

   – Уыдон мæ гыццыл æнæнтыст æфсымæры митæ сты,– загъта Бетан.– Ныртæккæ йын æз бацамондзынæн!

   Саби йæ худынæй нал æмæ нал æнцад.

   – Тыхсгæ ма кæн, аба дын кæн-дзæн! – ныхъхъæр кодта Саби.– Цæуыннæ дын хъуамæ аба кæна? Алкæмæн чи ба кæны, уый дæуæн нæ аба кæндзæн?

   Æмæ ноджы хъæрдæрæй ныххудт.

   – Тагъд ма кæн,– сдзырдта саст хъæлæсæй Карлсон, тæхгæ-тæхын кæрæдзиуыл сæхи куы сцавтой æмæ размæ куы бахаудысты, уæд.

   Сабимæ кæд худын тынг цыди, уæддæр йæхиуыл хæцыныл архайдта. Ноджы Карлсоны бын фæци æмæ, йæхи къæхтæй уый къæхтæй чи кæцы уыд, уый нал иртæста. Дыууæйæ дæр сæ цыппæртыл бырыныл фесты æмæ тæссаг уыд, Бетан сæ куы ’рбаййæфтаид, уымæй. Куыддæр Сабийы уатмæ бахæццæ сты, афтæ сæ Бетан дæр фæцæйæййæфта.

   – Сабыр дæ хос! – саст хъæлæсæй хъæццулы бын сдзырдта Карлсон,– æмæ йæ цыбыр къæхтæ зæххыл æрхоста. – Дунейы, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсонæй тагъддæр ничи тæхы,– бафтыдта ма лæфлæфгæнгæ йæ ныхæстæм.

   Саби дæр дугъы уайынмæ рæвдз уыди æмæ йæ уый ныр тынг бахъуыди. Куыддæр сæ Бетан рацахсынмæ хъавыд, афтæ уыдон дуар сæ фæдыл ахгæнын бафæрæзтой. Карлсоны къухы ма бафтыд дуары дæгъæл фæзилын дæр. Йæ уæлахиздзинадæй разы уæвгæйæ йæ хъæлæсыдзаг ныххудти. Уыцы рæстæг та Бетан йæ тымбылкъухтæй дуар йæ тых-йæ бонæй хоста.

   – Æз дын бацамондзынæн! Афтæма-иу мæм фæкæс! – хъуысти йæ мæстджын хъæлæс.

   – Мæн иу уынæг дæр нæ фæцис! – дуары мидæгæй йын дзуапп радта Саби.– Æмæ та йæ хъæлæсыдзаг ныххудти.

   Бетан фырмæстæй цъæх арт куы нæ уагътаид, уæд æнæмæнг бамбæрстаид, чи худы, уыдон дыууæ кæй сты.

 


 

КАРЛСОН ДЕРЖИТ ПАРИ

 

 

КАРЛСОН ХÆСНАГ СКОДТА

 

 Однажды Малыш вернулся из школы злой, с шишкой на лбу. Мама хлопотала на кухне. Увидев шишку, она, как и следовало ожидать, огорчилась.

- Бедный Малыш, что это у тебя на лбу? - спросила мама и обняла его.

- Кристер швырнул в меня камнем, - хмуро ответил Малыш.

- Камнем? Какой противный мальчишка! - воскликнула мама. - Что же ты сразу мне не сказал? Малыш пожал плечами:

- Что толку? Ведь ты не умеешь кидаться камнями. Ты даже не сможешь попасть камнем в стену сарая.

- Ах ты глупыш! Неужели ты думаешь, что я стану бросать камни в Кристера?

- А чем же еще ты хочешь в него бросить? Ничего другого тебе не найти, во всяком случае, ничего более подходящего, чем камень.

Мама вздохнула. Было ясно, что не один Кристер при случае швыряется камнями. Ее любимец был ничуть не лучше. Как это получается, что маленький мальчик с такими добрыми голубыми глазами - драчун?

- Скажи, а нельзя ли вообще обойтись без драки? Мирно можно договориться о чем угодно. Знаешь, Малыш, ведь, собственно говоря, на свете нет такой вещи, о которой нельзя было бы договориться, если все как следует обсудить.

- Нет, мама, такие вещи есть. Вот, например, вчера я как раз тоже дрался с Кристером...

- И совершенно напрасно, - сказала мама. - Вы прекрасно могли бы разрешить ваш спор словами а не кулаками.

Малыш присел к кухонному столу и обхватил руками свою разбитую голову.

- Да? Ты так думаешь? - спросил он и неодобрительно взглянул на маму. - Кристер мне сказал: "Я могу тебя отлупить". Так он и сказал. А я ему ответил: "Нет, не можешь". Ну скажи, могли ли мы разрешить наш спор, как ты говоришь, словами?

Мама не нашлась что ответить, и ей пришлось оборвать свою умиротворяющую проповедь. Ее драчун сын сидел совсем мрачный, и она поспешила поставить перед ним чашку горячего шоколада и свежие плюшки.

Все это Малыш очень любил. Еще на лестнице он уловил сладостный запах только что испеченной сдобы. А от маминых восхитительных плюшек с корицей жизнь делалась куда более терпимой.

Преисполненный благодарности, он откусил кусочек. Пока он жевал, мама залепила ему пластырем шишку на лбу. Затем она тихонько поцеловала больное место и спросила:

- А что вы не поделили с Кристером сегодня?

- Кристер и Гунилла говорят, что я все сочинил про Карлсона, который живет на крыше. Они говорят, что это выдумка.

- А разве это не так? - осторожно спросила мама.

Малыш оторвал глаза от чашки с шоколадом и гневно посмотрел на маму.

- Даже ты не веришь тому, что я говорю! - сказал он. - Я спросил у Карлсона, не выдумка ли он...

- Ну и что же он тебе ответил? - поинтересовалась мама.

- Он сказал, что, если бы он был выдумкой, это была бы самая лучшая выдумка на свете. Но дело в том, что он не выдумка. - И Малыш взял еще одну булочку. - Карлсон считает, что, наоборот, Кристер и Гунилла - выдумка. "На редкость глупая выдумка", - говорит он. И я тоже так думаю.

Мама ничего не ответила - она понимала, что бессмысленно разуверять Малыша в его фантазиях.

- Я думаю, - сказала она наконец, - что тебе лучше побольше играть с Гуниллой и Кристером и поменьше думать о Карлсоне.

- Карлсон, по крайней мере, не швыряет в меня камнями, - проворчал Малыш и потрогал шишку на лбу. Вдруг он что-то вспомнил и радостно улыбнулся маме. - Да, я чуть было не забыл, что сегодня впервые увижу домик Карлсона!

Но он тут же раскаялся, что сказал это. Как глупо говорить с мамой о таких вещах!

Однако эти слова Малыша не показались маме более опасными и тревожными, чем все остальное, что он обычно рассказывал о Карлсоне, и она беззаботно сказала:

- Ну что ж, это, вероятно, будет очень забавно.

Но вряд ли мама была бы так спокойна, если бы поняла до конца, что именно сказал ей Малыш. Ведь подумать только, где жил Карлсон!

Малыш встал из-за стола сытый, веселый и вполне довольный жизнью. Шишка на лбу уже не болела, во рту был изумительный вкус плюшек с корицей, через кухонное окно светило солнце, и мама выглядела такой милой в своем клетчатом переднике.

Малыш подошел к ней, чмокнул ее полную руку и сказал:

- Как я люблю тебя, мамочка!

- Я очень рада, - сказала мама.

- Да... Я люблю тебя, потому что ты такая милая.

Затем Малыш пошел к себе в комнату и стал ждать Карлсона. Они должны были сегодня вместе отправиться на крышу, и, если бы Карлсон был только выдумкой, как уверяет Кристер, вряд ли Малыш смог бы туда попасть.

"Я прилечу за тобой приблизительно часа в три, или в четыре, или в пять, но ни в коем случае не раньше шести", - сказал ему Карлсон.

Малыш так толком и не понял, когда же, собственно, Карлсон намеревается прилететь, и переспросил его.

"Уж никак не позже семи, но едва ли раньше восьми... Ожидай меня примерно к девяти, после того как пробьют часы".

Малыш ждал чуть ли не целую вечность, и в конце концов ему начало казаться, что Карлсона и в самом деле не существует. И когда Малыш уже был готов поверить, что Карлсон - всего лишь выдумка, послышалось знакомое жужжание, и в комнату влетел Карлсон, веселый и бодрый.

- Я тебя совсем заждался, - сказал Малыш. - В котором часу ты обещал прийти?

- Я сказал приблизительно, - ответил Карлсон. - Так оно и вышло: я пришел приблизительно.

Он направился к аквариуму Малыша, в котором кружились пестрые рыбки, окунул лицо в воду и стал пить большими глотками.

- Осторожно! Мои рыбки! - крикнул Малыш; он испугался, что Карлсон нечаянно проглотит несколько рыбок.

- Когда у человека жар, ему надо много пить, - сказал Карлсон. - И если он даже проглотит две-три или там четыре рыбки, это пустяки, дело житейское.

- У тебя жар? - спросил Малыш.

- Еще бы! Потрогай. - И он положил руку Малыша на свой лоб.

Но Малышу его лоб не показался горячим.

- Какая у тебя температура? - спросил он.

- Тридцать - сорок градусов, не меньше!

Малыш недавно болел корью и хорошо знал, что значит высокая температура. Он с сомнением покачал головой:

- Нет, по-моему, ты не болен.

- Ух, какой ты гадкий! - закричал Карлсон и топнул ногой. - Что, я уж и захворать не могу, как все люди?

- Ты хочешь заболеть?! - изумился Малыш.

- Конечно. Все люди этого хотят! Я хочу лежать в постели с высокой-превысокой температурой. Ты придешь узнать, как я себя чувствую, и я тебе скажу, что я самый тяжелый больной в мире. И ты меня спросишь, не хочу ли я чего-нибудь, и я тебе отвечу, что мне ничего не нужно. Ничего, кроме огромного торта, нескольких коробок печенья, горы шоколада и большого-пребольшого куля конфет!

Карлсон с надеждой посмотрел на Малыша, но тот стоял совершенно растерянный, не зная, где он сможет достать все, чего хочет Карлсон.

- Ты должен стать мне родной матерью, - продолжал Карлсон. - Ты будешь меня уговаривать выпить горькое лекарство и обещаешь мне за это пять эре. Ты обернешь мне горло теплым шарфом. Я скажу, что он кусается, и только за пять эре соглашусь лежать с замотанной шеей.

Малышу очень захотелось стать Карлсону родной матерью, а это значило, что ему придется опустошить свою копилку. Она стояла на книжной полке, прекрасная и тяжелая. Малыш сбегал на кухню за ножом и с его помощью начал доставать из копилки пятиэровые монетки. Карлсон помогал ему с необычайным усердием и ликовал по поводу каждой монеты, которая выкатывалась на стол. Попадались монеты в десять и двадцать пять эре, но Карлсона больше всего радовали пятиэровые монетки.

Малыш помчался в соседнюю лавочку и купил на все деньги леденцов, засахаренных орешков и шоколаду. Когда он отдал продавцу весь свой капитал, то вдруг вспомнил, что копил эти деньги на собаку, и тяжело вздохнул. Но он тут же подумал, что тот, кто решил стать Карлсону родной матерью, не может позволить себе роскошь иметь собаку.

Вернувшись домой с карманами, набитыми сластями, Малыш увидел, что в столовой вся семья - и мама, и папа, и Бетан, и Боссе - пьет послеобеденный кофе. Но у Малыша не было времени посидеть с ними. На мгновение ему в голову пришла мысль пригласить их всех к себе в комнату, чтобы познакомить наконец с Карлсоном. Однако, хорошенько подумав, он решил, что сегодня этого делать не стоит, - ведь они могут помешать ему отправиться с Карлсоном на крышу. Лучше отложить знакомство до другого раза.

Малыш взял из вазочки несколько миндальных печений в форме ракушек - ведь Карлсон сказал, что печенья ему тоже хочется, - и отправился к себе.

- Ты заставляешь меня так долго ждать! Меня, такого больного и несчастного, - с упреком сказал Карлсон.

- Я торопился как только мог, - оправдывался Малыш, - и столько всего накупил...

- И у тебя не осталось ни одной монетки? Я ведь должен получить пять эре за то, что меня будет кусать шарф! - испуганно перебил его Карлсон.

Малыш успокоил его, сказав, что приберег несколько монет.

Глаза Карлсона засияли, и он запрыгал на месте от удовольствия.

- О, я самый тяжелый в мире больной! - закричал он. - Нам надо поскорее уложить меня в постель.

И тут Малыш впервые подумал: как же он попадет на крышу, раз он не умеет летать?

- Спокойствие, только спокойствие! - бодро ответил Карлсон. - Я посажу тебя на спину, и - раз, два, три! - мы полетим ко мне. Но будь осторожен, следи, чтобы пальцы не попали в пропеллер.

- Ты думаешь, у тебя хватит сил долететь со мной до крыши?

- Там видно будет, - сказал Карлсон. - Трудно, конечно, предположить, что я, такой больной и несчастный, смогу пролететь с тобой и половину пути. Но выход из положения всегда найдется: если почувствую, что выбиваюсь из сил, я тебя сброшу...

Малыш не считал, что сбросить его вниз - наилучший выход из положения, и вид у него стал озабоченный.

- Но, пожалуй, все обойдется благополучно. Лишь бы мотор не отказал.

- А вдруг откажет? Ведь тогда мы упадем! - сказал Малыш.

- Безусловно упадем, - подтвердил Карлсон. - Но это пустяки, дело житейское! - добавил он и махнул рукой.

Малыш подумал и тоже решил, что это пустяки, дело житейское.

Он написал на клочке бумаги записку маме и папе и оставил ее на столе:

Я на вирху у Калсона
который живет на крыше

 Конечно, лучше всего было бы успеть вернуться домой, прежде чем они найдут эту записку. Но если его случайно хватятся раньше, то пусть знают, где он находится. А то может получиться так, как уже было однажды, когда Малыш гостил за городом у бабушки и вдруг решил сесть в поезд и вернуться домой. Тогда мама плакала и говорила ему:

"Уж если тебе, Малыш, так захотелось поехать на поезде, почему ты мне не сказал об этом?"

"Потому, что я хотел ехать один", - ответ Малыш.

Вот и теперь то же самое. Он хочет отправиться с Карлсоном на крышу, поэтому лучше всего не просить разрешения. А если обнаружится, что его нет дома, он сможет оправдаться тем, что написал записку.

Карлсон был готов к полету. Он нажал кнопку на животе, и мотор загудел.

- Залезай скорее мне на плечи, - крикнул Карлсон, - мы сейчас взлетим!

И правда, они вылетели из окна и набрали высоту. Сперва Карлсон сделал небольшой круг над ближайшей крышей, чтобы испытать мотор. Мотор тарахтел так ровно и надежно, что Малыш ни капельки не боялся.

Наконец Карлсон приземлился на своей крыше.

- А теперь поглядим, сможешь ли ты найти мой дом. Я тебе не скажу, за какой трубой он находится. Отыщи его сам.

Малышу никогда не случалось бывать на крыше, но он не раз видел, как какой-то мужчина, привязав себя веревкой к трубе, счищал с крыши снег. Малыш всегда завидовал ему, а теперь он сам был таким счастливцем, хотя, конечно, не был обвязан веревкой и внутри у него что-то сжималось, когда он переходил от одной трубы к другой. И вдруг за одной из них он действительно увидел домик. Очень симпатичный домик с зелеными ставенками и маленьким крылечком. Малышу захотелось как можно скорее войти в этот домик и своими глазами увидеть все паровые машины и все картины с изображением петухов, да и вообще все, что там находилось.

К домику была прибита табличка, чтобы все знали, кто в нем живет. Малыш прочел:

 Карлсон,
который живет на крыше

 Карлсон распахнул настежь дверь и с криком: "Добро пожаловать, дорогой Карлсон, и ты, Малыш, тоже!" - первым вбежал в дом.

- Мне нужно немедленно лечь в постель, потому что я самый тяжелый больной в мире! - воскликнул он и бросился на красный деревянный диванчик который стоял у стены.

Малыш вбежал вслед за ним; он готов был лопнуть от любопытства.

В домике Карлсона было очень уютно - это Малыш сразу заметил. Кроме деревянного диванчика, в комнате стоял верстак, служивший также и столом, шкаф, два стула и камин с железной решеткой и таганком. На нем Карлсон готовил пищу. Но паровых машин видно не было. Малыш долго оглядывал комнату, но не мог их нигде обнаружить и, наконец, не выдержав, спросил:

- А где же твои паровые машины?

- Гм... - промычал Карлсон, - мои паровые машины... Они все вдруг взорвались. Виноваты предохранительные клапаны. Только клапаны, ничто другое. Но это пустяки, дело житейское, и огорчаться нечего.

Малыш вновь огляделся по сторонам.

- Ну, а где твои картины с петухами? Они что, тоже взорвались? - язвительно спросил он Карлсона.

- Нет, они не взорвались, - ответил Карлсон. - Вот, гляди. - И он указал на пришпиленный к стене возле шкафа лист картона.

На большом, совершенно чистом листе в нижнем углу был нарисован крохотный красный петушок.

- Картина называется: "Очень одинокий петух", - объяснил Карлсон.

Малыш посмотрел на этого крошечного петушка. А ведь Карлсон говорил о тысячах картин, на которых изображены всевозможные петухи, и все это, оказывается, свелось к одной красненькой петухообразной козявке!

- Этот "Очень одинокий петух" создан лучшим в мире рисовальщиком петухов, - продолжал Карлсон, и голос его дрогнул. - Ах, до чего эта картина прекрасна и печальна!.. Но нет, я не стану сейчас плакать, потому что от слез поднимается температура... - Карлсон откинулся на подушку и схватился за голову. - Ты собирался стать мне родной матерью, ну так действуй, - простонал он.

Малыш толком не знал, с чего ему следует начать, и неуверенно спросил:

- У тебя есть какое-нибудь лекарство?

- Да, но я не хочу его принимать... А пятиэровая монетка у тебя есть?

Малыш вынул монетку из кармана штанов.

- Дай сюда.

Малыш протянул ему монетку. Карлсон быстро схватил ее и зажал в кулаке; вид у него был хитрый и довольный.

- Сказать тебе, какое лекарство я бы сейчас принял?

- Какое? - поинтересовался Малыш.

- "Приторный порошок" по рецепту Карлсона, который живет на крыше. Ты возьмешь немного шоколаду, немного конфет, добавишь такую же порцию печенья, все это истолчешь и хорошенько перемешаешь. Как только ты приготовишь лекарство, я приму его. Это очень помогает от жара.

- Сомневаюсь, - заметил Малыш.

- Давай поспорим. Спорю на шоколадку, что я прав.

Малыш подумал, что, может быть, именно это мама и имела в виду, когда советовала ему разрешать споры словами, а не кулаками.

- Ну, давай держать пари! - настаивал Карлсон. - Давай, - согласился Малыш. Он взял одну из шоколадок и положил ее на верстак, чтобы было ясно, на что они спорят, а затем принялся готовить лекарство по рецепту Карлсона. Он бросил в чашку несколько леденцов, несколько засахаренных орешков, добавил кусочек шоколаду, растолок все это и перемешал. Потом раскрошил миндальные ракушки и тоже высыпал их в чашку. Такого лекарства Малыш еще в жизни не видел, но оно выглядело так аппетитно, что он и сам согласился бы слегка поболеть, чтобы принять это лекарство.

Карлсон уже привстал на своем диване и, как птенец, широко разинул рот. Малышу показалось совестным взять у него хоть ложку "приторного порошка".

- Всыпь в меня большую дозу, - попросил Карлсон.

Малыш так и сделал. Потом они сели и молча принялись ждать, когда у Карлсона упадет температура.

Спустя полминуты Карлсон сказал:

- Ты был прав, это лекарство не помогает от жара. Дай-ка мне теперь шоколадку.

- Тебе? - удавился Малыш. - Ведь я выиграл пари!

- Ну да, пари выиграл ты, значит, мне надо получить в утешение шоколадку. Нет справедливости на этом свете! А ты всего-навсего гадкий мальчишка, ты хочешь съесть шоколад только потому, что у меня не упала температура.

Малыш с неохотой протянул шоколадку Карлсону, который мигом откусил половину и, не переставая жевать, сказал:

- Нечего сидеть с кислой миной. В другой раз, когда я выиграю спор, шоколадку получишь ты.

Карлсон продолжал энергично работать челюстями и, проглотив последний кусок, откинулся на подушку и тяжело вздохнул:

- Как несчастны все больные! Как я несчастен! Ну что ж, придется попробовать принять двойную дозу "приторного порошка", хоть я и ни капельки не верю, что он меня вылечит.

- Почему? Я уверен, что двойная доза тебе поможет. Давай поспорим! - предложил Малыш.

Честное слово, теперь и Малышу было не грех немножко схитрить. Он, конечно, совершенно не верил, что у Карлсона упадет температура даже и от тройной порции "приторного порошка", но ведь ему так хотелось на этот раз проспорить! Осталась еще одна шоколадка, и он ее получит, если Карлсон выиграет спор.

- Что ж, давай поспорим! Приготовь-ка мне поскорее двойную дозу "приторного порошка". Когда нужно сбить температуру, ничем не следует пренебрегать. Нам ничего не остается, как испробовать все средства и терпеливо ждать результата.

Малыш смешал двойную дозу порошка и всыпал его в широко раскрытый рот Карлсона. Затем они снова уселись, замолчали и стали ждать Полминуты спустя Карлсон с сияющим видом соскочил с дивана.

- Свершилось чудо! - крикнул он. - У меня упала температура! Ты опять выиграл. Давай сюда шоколад.

Малыш вздохнул и отдал Карлсону последнюю плиточку. Карлсон недовольно взглянул на него:

- Упрямцы вроде тебя вообще не должны держать пари. Спорить могут только такие, как я. Проиграл ли, выиграл ли Карлсон, он всегда сияет, как начищенный пятак.

Воцарилось молчание, во время которого Карлсон дожевывал свой шоколад. Потом он сказал:

- Но раз ты такой лакомка, такой обжора, лучше всего будет по-братски поделить остатки. У тебя еще есть конфеты? Малыш пошарил в карманах. - Вот, три штуки. - И он вытащил два засахаренных орешка и один леденец.

- Три пополам не делится, - сказал Карлсон, - это знают даже малые дети. - И, быстро схватив с ладони Малыша леденец, проглотил его. - Вот теперь можно делить, - продолжал Карлсон и с жадностью поглядел на оставшиеся два орешка: один из них был чуточку больше другого. - Так как я очень милый и очень скромный, то разрешаю тебе взять первому. Но помни: кто берет первым, всегда должен брать то, что поменьше, - закончил Карлсон и строго взглянул на Малыша.

Малыш на секунду задумался, но тут же нашелся:

- Уступаю тебе право взять первым.

- Хорошо, раз ты такой упрямый! - вскрикнул Карлсон и, схватив больший орешек, мигом засунул его себе в рот.

Малыш посмотрел на маленький орешек, одиноко лежавший на его ладони.

- Послушай, - сказал он, - ведь ты же сам говорил, что тот, кто берет первым, должен взять то, что поменьше.

- Эй ты, маленький лакомка, если бы ты выбирал первым, какой бы орешек ты взял себе?

- Можешь не сомневаться, я взял бы меньший, - твердо ответил Малыш.

- Так что ж ты волнуешься? Ведь он тебе и достался!

Малыш вновь подумал о том, что, видимо, это и есть то самое разрешение спора словами, а не кулаками, о котором говорила мама.

Но Малыш не умел долго дуться. К тому же он был очень рад, что у Карлсона упала температура. Карлсон тоже об этом вспомнил.

- Я напишу всем врачам на свете, - сказал он, - и сообщу им, какое лекарство помогает от жара. "Принимайте "приторный порошок", приготовленный по рецепту Карлсона, который живет на крыше". Так я и напишу: "Лучшее в мире средство против жара".

Малыш еще не съел свой засахаренный орешек. Он лежал у него на ладони, такой заманчивый, аппетитный и восхитительный, что Малышу захотелось сперва им немного полюбоваться. Ведь стоит только положить в рот конфетку, как ее уже нет.

Карлсон тоже смотрел на засахаренный орешек Малыша. Он долго не сводил глаз с этого орешка, потом наклонил голову и сказал:

- Давай поспорим, что я смогу взять этот орешек так, что ты и не заметишь.

- Нет, ты не сможешь, если я буду держать его: ладони и все время смотреть на него.

- Ну, давай поспорим, - повторил Карлсон.

- Нет, - сказал Малыш. - Я знаю, что выиграю, и тогда ты опять получишь конфету.

Малыш был уверен, что такой способ спора неправильный. Ведь когда он спорил с Боссе или Бетан, награду получал тот, кто выигрывал.

- Я готов спорить, но только по старому, правильному способу, чтобы конфету получил тот, кто выиграет.

- Как хочешь, обжора. Значит, мы спорим, что я смогу взять этот орешек с твоей ладошки так, что ты и не заметишь.

- Идет! - согласился Малыш.

- Фокус-покус-фили-покус! - крикнул Карлсон и схватил засахаренный орешек. - Фокус-покус-фили - покус, - повторил он и сунул орешек себе в рот.

- Стоп! - закричал Малыш. - Я видел, как ты его взял.

- Что ты говоришь! - сказал Карлсон и поспешил проглотил орешек. - Ну, значит, ты опять выиграл. Никогда не видел мальчишки, которому бы так везло в споре.

- Да... но конфета... - растерянно пробормотал Малыш. - Ведь ее должен был получить тот, кто выиграл.

- Верно, - согласился Карлсон. - Но ее уже нет, и я готов спорить, что мне уже не удастся ее вернуть назад.

Малыш промолчал, но подумал, что слова - никуда не годное средство для выяснения, кто прав, а кто виноват; и он решил сказать об этом маме, как только ее увидит. Он сунул руку в свой пустой карман. Подумать только! - там лежал еще один засахаренный орех, которого он раньше не заметил. Большой, липкий, прекрасный орех.

- Спорим, что у меня есть засахаренный орех! Спорим, что я его сейчас съем! - сказал Малыш и быстро засунул орех себе в рот.

Карлсон сел. Вид у него был печальный.

- Ты обещал, что будешь мне родной матерью, а занимаешься тем, что набиваешь себе рот сластями. Никогда еще не видел такого прожорливого мальчишки!

Минуту он просидел молча и стал еще печальнее.

- Во-первых, я не получил пятиэровой монеты за то, что кусается шарф.

- Ну да. Но ведь тебе не завязывали горло, - сказал Малыш.

- Я же не виноват, что у меня нет шарфа! Но если бы нашелся шарф, мне бы наверняка завязали им горло, он бы кусался, и я получил бы пять эре... - Карлсон умоляюще посмотрел на Малыша, и его глаза наполнились слезами. - Я должен страдать оттого, что у меня нет шарфа? Ты считаешь, это справедливо?

Нет, Малыш не считал, что это справедливо, и он отдал свою последнюю пятиэровую монетку Карлсону, который живет на крыше.

 

 

    Иу хатт Саби скъолайæ æрбацыд тынг мæстджынæй: йæ ных æрбахаста къуызырæй. Йæ мады æрбаййæфта цæлгæнæны цыдæртæ архайгæ. Мад ын йæ ныхы къуызыр куы ауыдта, уæд ын зын куыннæ уыдаид.

   – Цы кодтай, чи дæ ныццавта, мæ гыццыл хур? – бафарста мад æмæ йæ йæ хъæбысы æрбакодта.

   – Кристер мыл дур фехста,– æлхынцъæрфыгæй дзуапп радта Саби.

   – Дур? Акæс-ма уыцы къулбадæгмæ! – фæхъæр кодта мад.– Æмæ мын æй раздæр цæуыннæ загътай?

   Саби йе уæхсчытæ базмæлын кодта:

   – Æмæ дзы цы пайда уыдаид? Ды дур æхсын куы нæ зоныс. Ды дурæй суанг нæ сарайы къул дæр нæ акъуырдзынæ.

   – Æдылы къоппа! Дæумæ гæсгæ æз Кристерыл дуртæ æхстаин?

   – Уæдæ йыл цы хъуамæ фехстаис? Æндæр цæвæнгарз не ссардтаис. Куы ссардтаис, уæддæр дурæй хуыздæр нæ уыдаид.

   Мад йæ къæхты бынæй ныуулæфыд. Куыд бамбæрста, афтæмæй дуртæ канд Кристер не ’хсы. Куы бахъæуа, уæд дзы йæхион дæр фæсте никæмæй баззайдзæн. Ахæм цъæх цæстытæ дын уæд æмæ искæимæ хылтæ кæн!?

   – Цымæ æнæ хылгæнгæйæ цæрæн нæй? Сабырæй алцæуыл дæр баныхасгæнæн ис. Зæххыл ахæм хъуыддаг нæй, сабырæй баныхасгæнæн цæуыл нæй. Æрмæст уымæй размæ бæстон ахъуыды кæнын фæхъæуы.

   – Ахæм хъуыддæгтæ ис, мамæ. Кристеримæ ма æз знон дæр фæхыл дæн...

   – Дзæгъæлы,– загъта мад.– Уæ быцæу тымбылкъухæй лыг кæныны бæсты  ныхæстæй  ахицæнгæнæн уыди.

   Саби цæлгæнæны стъолы кæрон æрбадт æмæ йæ цæф сæрыл фæхæ-цыд.

   – Æцæг? Ды афтæ хъуыды кæныс? – бафарста Саби. Йæ мады ныхæстæ йæ зæрдæмæ кæй нæ фæцыдысты, уый йæ цæстæнгасыл бæрæг уыд. – Кристер мын афтæ зæгъы, æз, дам, дæ фæнæмдзынæн. Æз ын дзуапп радтон: «Нæ мæ фæнæмдзынæ». Зæгъ-ма мын, уым æнæ хылæй хъуыддаг куыд хъуамæ ахицæн уыдаид?

   Мад, цы дзуапп радтаид, уый нæ зыдта æмæ йæм дарддæр зонд амоныны фæнд нал уыд. Йæ хылгæнаг лæппу куыд æнкъардæй бадт, уымæ кæсын ын зын уыд æмæ йын йæ разы тæвд къофи æмæ адджын гуыл авæрдта.

   Къофи æмæ адджын гуыл Саби бирæ уарзта. Асинтыл куы сцæйхызт, уæд гуылы тæф йæ фындзыл ауад. Йæ мад цы диссаджы гуылтæ фæкæны, уыдон ауынгæйæ йæм цæрын æрцæуы.

   Ныр дæр дзы хуымæтæджы бузныг фæци. Уыцы зæрдиагæй хæ-рынмæ февнæлдта. Цалынмæ хордта, уæдмæ йын мад йæ ныхы къуызырыл пластыр авæрдта, стæй йæ, йæ цæфæн ын фæлмæн ба акæнгæйæ бафарста:

   – Абон та цæуыл нæ бафидыдтат Кристеримæ?

   – Кристер æмæ Гуниллæ афтæ зæгъынц, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсоны тыххæй, дам, цыдæриддæр радзырдтай, уыдон гæды ныхæстæ сты. Мысгæ, дам, сæ æркодтай.

   – Æмæ дын раст нæ загътой? – хъавгæ йæ бафарста мад.

   Саби йæ къофи цымын фæуагъта æмæ йæ мадмæ бадзагъул кодта.

   – Суанг ма мыл ды дæр не ’ууæндыс,– загъта уый.– Æз Карлсонæн йæхи дæр фарстон, æрымысæггаг, зæгъын, дæ æви нæ дæ.

   – Æмæ дын цы загъта? – цымыдисхуызæй бафарста мад.

   – Æз, дам, æрымысгæ куы уаин, уæд, дам, дунейы уымæй хуыздæр ничи ницы æрымысыдаид. Фæлæ хъуыддаг уый мидæг ис, æмæ æрымысгæ кæй нæу.– Саби ма тæбæгъæй ноджыдæр иу гуыл фелвæста.– Карлсон куыд зæгъы, афтæмæй æрымысæггаг Кристер æмæ Гуниллæ сæхæдæг сты. Æппæты ницæйагдæр æрымысæн цы ис, ахæмтæ, дам, сты. Æмæ раст зæгъы. Æз дæр афтæ хъуыды кæнын.

   Мад ын ницы дзуапп радта, уымæн æмæ æмбæрста, йæ ныхæстæй кæй ницы пайда ис.

   – Мæнмæ гæсгæ,– загъта æппынæрæджиау мад,– хуыздæр уаид арæхдæр Гуниллæ æмæ Кристеримæ куы хъазис, Карлсоны тыххæй та къаддæр куы хъуыды кæнис, уæд.

   – Карлсон мыл дуртæ уæддæр не ’хсы,– бахъуыр-хъуыр кодта Саби æмæ йæ ныхы къуызыр асгæрста. Æваст йæ зæрдыл цыдæр æрбалæууыд æмæ мадмæ йæ мидбылты бахудт.– Куыд мæ фæцæйрох кодта: абон фыццаг хатт фендзынæн Карл-соны хæдзар.

   Фæлæ, йæ сусæгдзинад кæй рахъæр, ууыл фæфæсмон кодта. Мадæн ахæм сусæгдзинæдтæ дзурын æдылы ми у.

   Сабийы уыцы ныхæстæ мады иннæ ныхæстæй тынгдæр сагъæсы нæ бафтыдтой, æндæр афтæ нæ загътаид:

   – Æмæ цы кæны! Хъуамæ дзы исты диссæгтæ фенай.

   Саби йын цы загъта, уый æххæстæй куы бамбæрстаид, уæд йæхи æндæрхуызон дардтаид. Карлсон кæм цард, уырдæм схизын æмæ фæстæмæ сæрæгасæй æрхизын хуымæтæджы хъуыддаг нæ уыд.

   Саби фынджы уæлхъусæй хъæлдзæгæй сыстад: бафсæст æмæ йæм цæрын æрцыд. Йæ ныхы къуызыр дæр нал рыст, чысыл раздæр цы
гуылтæ бахордта, уыдоны ад йæ дзыхы нæма атад. Уæдæ цæлгæнæны рудзынгæй цы хуры тынтæ калд, уыдонæй дæр йæ зæрдæ ради. Ноджы йæ мад йæ чырынтæ раздарæны хуымæтæджы хорз фидыдта!

   Саби йæ мадмæ бауади, йæ цонгæн ын аба кодта æмæ загъта:

   – Куыд бирæ дæ уарзын, уый куы зонис, мамæ!

   – Тынг æхсызгон мын у,– загъта мад.

   – Æвæццæгæн, уымæй тынгдæр уарзæн нæй. Цæмæн, уый дын зæ-гъон? Уымæн æмæ дæуæй хуыздæр зæххы цъарыл нæй.

   Чысыл фæстæдæр Саби йæхи уатмæ ацыд æмæ Карлсонмæ æнхъæлмæ кæсын райдыдта. Хъуамæ абон дыууæйæ схызтаиккой хæдзары сæрмæ. Æцæгæйдæр, Карлсон, Кристер куыд зæгъы, афтæмæй æрымысæггаг куы уаид, уæд хæдзары сæрмæ ницы хуызы схизиккой.

   «Æз дæм æрбатæхдзынæн æртæ сахатыл, кæнæ цыппар, кæнæ фондзыл. Иу ныхасæй, æхсæз сахатæй мæм раздæр ма ’нхъæлмæ кæс»,– загъта йын Карлсон.

   Саби, Карлсон кæд æрбацæудзæн, уый бæлвырд нæ бамбæрста æмæ йæ ногæй бафарста.

   «Авд сахатæй фæстæдæр мæм ма ’нхъæлмæ кæс, фæлæ, æвæццæгæн, астæй раздæр нæ уыдзынæн... Цыбыр дзырдæй, иу-фараст сахатыл мæм æнхъæмæ кæс».

   Саби æнхъæлмæ кæсынæй куы бафæллад, уæд цыма Карлсон дунейы æцæгæй дæр никуы ис, афтæ кæсын æм райдыдта. Æппынфæстаг æй куы бауырныдта, Карлсон æрхъуыдыгонд адæймаг кæй у, уый, афтæ дын йæ хъустыл зонгæ гуыв-гуыв куы ауаид æмæ уатмæ Карлсон куы ’рбатæхид. Уыцы хъæлдзæг æмæ цардхуызæй.

   – Æнхъæлмæ кæсынæй мæ цæстытæ куы ныуурс сты! Цал сахатыл æрбацæуынæй мын зæрдæ бавæрдтай?

   – Æз дын бæлвырдæй ницы загътон,– дзуапп радта Карлсон.

   Æмæ Сабийы аквариуммæ бацыд. Кæсæгтæ кæм цъыллинджытæ кодтой, уыцы донмæ ныггуыбыр кодта æмæ дзы зыд нызт кæнын райдыдта.

   – Мæ кæсæгтæ! – фæхъæр кодта Саби. Искæцыты дзы куы аныхъуыра, уымæй фæтарст.

   – Адæймаг тæвдæй дойныгæнаг у,– загъта Карлсон.– Æмæ æнæнхъæлæджы дыууæ-æртæ кæнæ цыппар кæсаджы куы аныхъуыра, уæд уым диссагæй ницы ис. Царды лыстæг хабæрттæ сты уыдон.

   – Æмæ ды тæвд кæныс? – бафарста Саби.

   – Уæдæ куыд загътай? Мæ ныхыл-ма фæхæц.

   Саби йын йæ ныхыл йæ армытъæпæн авæрдта, фæлæ йæм тæвд нæ фæкаст.

   – Цас у дæ тæвд? – бафарста йæ Саби.

   – Дæс æмæ ссæдз-дыууиссæдзы, къаддæр нæ!

   Саби уымæй цалдæр боны раздæр дзуарæй рынчын уыд æмæ, тæвд цы у, уый хорз зыдта. Цыма Карлсоны ныхæстыл дызæрдыг кæны, уыйау йæ сæр батылдта:

   – Мæнмæ гæсгæ дæм тæвд нæй.

   – Цы загътай? – фæхъæр кодта Карлсон æмæ йæ къахæй зæхх æртъæпп кодта.– Æви мын адæмы хуызæн фæрынчын уæвыны бар дæр нæй?

   – Фæрынчын уæвын дæ фæнды? – дисхуызæй бафарста Саби.

   – Уæдæ куыд загътай? Адæм иууылдæр уымæ куы бæллынц. Мæн дæр фæнды мæхи уæлгоммæ ауадзын. Æрмæст мæ тæвд тынг бæрзонд куыд уа, афтæмæй. Ды мæм, кæй зæгъын æй хъæуы, рынчынфæрсæг æрбацæудзынæ. Æз дын зæгъдзынæн: «Дунейы мæнæй уæззаудæр рынчын нæй». Ноджы мæ бафæрсдзынæ, цы дын æрбахæссон, зæгъгæ. Æз дын дзуапп ратдзынæн: «Ницы мæ хъæуы. Хъæуы мæ æрмæстдæр дынджыр тъорт, цалдæр къоппы печенитæ, шоколады джиппытæ рагъамадæй æмæ хызыны дзаг къафеттæ!»

   Карлсон йæ зæрдæ дардта, Сабимæ йæ ныхæстæ кæй бахъардтой, ууыл æмæ йæм ныфсджынæй бакаст, фæлæ, мæгуыр, уый сагъæсты аныгъуылд, уымæн æмæ нæ зыдта, уыйбæрц лæвæрттæ кæм ссардзæн, уый.

   – Ды мын хъуамæ мæ ныййарæг мады баивай,– дарддæр дзырдта Карлсон.– Уый хуызæн мын хъуамæ нуазын кæнай маст хос. Хъуамæ мын зæрдæ бавæрай, уый тыххæй мын фондз эрейы кæй ратдзынæ, уымæй. Фæстæдæр мын хъуамæ мæ бæрзæйыл хъарм хъуырбæттæн æртухай. Æз нæ комдзынæн, цалынмæ мын фондз эрейы раттай, уæдмæ.

   Сабийы тынг фæндыд Карлсонæн йæ мады баивын. Уый тыххæй та хъуамæ йæ арф æвæрд æхцатæм бавнæлдтаид. Уыдон та уыдысты чингуыты уæллаг тæрхæгыл къоппы. Къопп уыдис рæсугъд æмæ уæззау. Саби цæлгæнæнмæ батахт, кард радавта æмæ уый æххуысæй къоппæй исын райдыдта фæндзгай эретæ. Карлсон ын æххуыс кодта тынг зæрдиагæй æмæ-иу фондз эрейы æвзист æхцайы зæлланг стъолыл куы фæцыд, уæд-иу йæ цинæн кæрон нал уыд. Се ’хсæн-иу дæс, фондз æмæ ссæдзгай эретæ дæр  фæци, фæлæ Карлсон уыдоныл афтæ нæ цин кодта.

   Саби дуканимæ азгъордта æмæ йæм цы ’хцатæ уыд, уыдонæй се ’ппæтæй дæр балхæдта алыхуызон адджинæгтæ, стæй ма сæкæрдоны тылд æхсæртæ дæр. Æхцатæ дуканигæсмæ куы радта, уæд йæ зæрдыл æрбалæууыд, куыдз æлхæнынмæ сæ кæй æмбырд кодта æмæ хорзау нал фæци. Фæлæ æваст ахъуыды кодта, Карлсонæн йæ ныййарæг мады баивынмæ  чи  хъавы,  уый  хъуамæ куыдз æлхæныны хъуыдыйыл йæ къух сиса.

   Фæстæмæ, йæ дзыппытæ се’дзаг, афтæмæй куы ’рбаздæхт, уæд бинонты сæ цæлгæнæны æмбырдæй æрбаййæфта. Мад æмæ фыд, Бетан æмæ Боссе уыдысты сæ тæккæ къофи цымгæйæ. Сабийы уыдонимæ æрбадынмæ не ’вдæлд. Æваст йæ сæры февзæрд æнахуыр хъуыды: иууылдæр сæ йæ уатмæ æрбахонын æмæ æппынфæстаг Карлсонимæ базонгæ кæнын. Фæлæ бæстондæр куы ахъуыды кодта, уæд скарста, уыцы хъуыддаг абон кæнгæ кæй нæ уыд, уымæн æмæ Карлсонимæ хъуамæ хæдзары сæрмæ схызтаиккой æмæ уæд йæ уыцы фæндæй ницыуал рауадаид. Сæ базонгæдзинад æндæр хатмæ аивын хуыздæрæн равзæрста.

   Саби вазæйæ цалдæр печенийы райста, уымæн æмæ дуканийы нæ уыд, Карлсоны зæрдæ та печенитæ дæр агуырдта æмæ йæ уатмæ ацыд.

   – Цæйбæрц мæ фенхъæлмæ кæсын кодтай? – сбустæ йыл кодта Карлсон.– Исчи тыхст рынчынмæ ахæм цæстæй кæсы?

   – Бæргæ тагъд кодтон, фæлæ уæддæр бафæстиат дæн,– йæхи раст кæнынмæ фæци Саби.– Мæнæ-ма кæс, цæйбæрц цыдæртæ балхæдтон, уымæ...

   – Æхца иууылдæр бахардз кодтай? Мæ хъуыр мын хъуырбæттæн кæй хæрдзæн, уый тыххæй мын фондз эрейы фидын кæй хъæуы, уый дæ ферох? – тарстхуызæй йæ бафарста Карлсон.

   Цалдæр æвзист æхцайы ма сфæстауæрц кодтон, зæгъгæ, йын Саби зæрдæтæ æвæрынмæ фæци.

   Карлсоны цæстытæ цæхæртæ скалдтой æмæ фырцинæй йæ мидбынат скафыд:

   – Мæнæй уæззаудæр рынчын ацы дунейы нæй. Тагъддæр мæ сынтæджы схуыссын хъæуы.

   Саби нырма ныр бамбæрста, тæхын йæ бон кæй нæу, уымæ гæсгæ хæдзары сæрмæ кæй не схиздзысты, уый.

   – Сабыр дæ хос, тагъд дон фурды не ’ййафы,– ныфсджынæй загъта Карлсон.– Æз дæ ме ’ккой сæвæрдзынæн æмæ дыууæ сау сикъундмæ хæдзары сæр балæудзыстæм. Æрмæст дæхи хъахъхъæн, кæннод, Хуыцау ма зæгъæд, фæлæ де ’нгуылдзтæ пропеллерыл андзæвдысты, зæгъгæ, уæд дæ балгъитæг – афтæ!..

   – Дæумæ гæсгæ, æз де ’ккой, афтæмæй дæ бон бауыдзæн хæдзары сæрмæ стæхын?

   – Бæрæг уыдзæн,– загъта Карлсон.– Зын уыдзæн, кæй зæгъын æй хъæуы, ацы рынчынæй. Æрдæгфæндагмæ дæр куы нæ схæццæ уæм, уымæй тæрсын, фæлæ лæг мадзалæн конд у. Кæд мæ бон нал уа, уæд дæ раппардзынæн...

   Сабийы зæрдæмæ уыцы хъуыддаг нæ фæцыд æмæ сагъæсты аныгъуылд.

   – Фæлæ мæ, мæнмæ гæсгæ, уый сæр нæ бахъæудзæн. Мотор мацы кæнæд, æндæр...

   – Æмæ исты куы кæна, уæд та? Уæд, кæй æрхаудзыстæм, уый нæ зоныс? – бафарста Саби.

   – Куыннæ ма йæ зонын?! – дзуапп радта Карлсон. – Фæлæ дæм уыдæттæ нымады дæр ма уæнт. Царды ахæмтæй фылдæр цы вæййы? – йæ ныхæстæм ма бафтыдта Карлсон æмæ йæ къух ауыгъта.

   Саби ахъуыды кодта æмæ йемæ сразы. Æрмæст гæххæтты гæбазыл йæ мад æмæ йæ фыдмæ ныффыста:

 Æз уæле дæн, хæдзары сæр
чи цæры, уыцы Карлсонмæ

 Кæй зæгъын æй хъæуы, хуыздæр уыдаид, ацы фыст бакæсыны размæ æрæздæхын, фæлæ йыл æнæнхъæлæджы раздæр куы бамбæлой, уæд уадз æмæ зоной, сæ лæппу кæм ис, уый. Кæннод иу хатты хуызæн рауайдзæн. Уæд уазæгуаты уыди фæсгорæт, йæ нанамæ. Сæхимæ поезды æрбацыди.

Йæ мад йæхи кæуынæй мардта. Йæ хъæбул куы фæзынд, уæд æй бафарста: «Кæд поезды цыдтæ, уæд мын æй цæуыннæ загътай?» – «Уымæн æмæ мæ иунæгæй цæуын фæндыд»,– дзуапп ын радта Саби.

   Ныр дæр ахæм уавæр сæвзæрд. Карлсонимæ йæ хæдзары сæрмæ ссæуын фæндыд æмæ йæ уый тыххæй бар курын никæмæй фæндыд. Сæхимæ йæ куы нæ ’рбаййафой, уæд та йын æфсон ис: кæм ис, уый гæххæттыл ныффыста.

   Карлсон тæхынмæ цæттæ уыд. Йæ гуыбыны цæппæрыл ныххæцыд, æмæ моторы гуыв-гуыв ссыд.

   – Тагъддæр ме ’ккоймæ схиз,– фæхъæр кодта Карлсон,– ныртæккæ стæхдзыстæм!

   Æмæ, æцæгæйдæр, рудзынгæй ратахтысты æмæ хæрдмæ сæ ных сарæзтой. Раздæр Карлсон хæстæгдæр хæдзары сæрмæ иу зылд æркодта – йæ мотор куыд кусы, уый бафæлварыны тыххæй – æмæ Саби нал тарст, уымæн æмæ моторы уынæрыл ницæмæй фæдызæрдыг.

   Æппынфæстаг Карлсон æрбадт йæхи хæдзары сæр.

   – Кæддæра, мæ хæдзар кæм ис, уый базонис. Кæцы тохынайы фæстæ ис, уый дын нæ зæгъдзынæн. Дæхæдæг æй ссар.

   Саби хæдзары сæрмæ никуы схызт, фæлæ-иу иу лæг зымæгон миттæ дæлæмæ куыд калдта, уый уыдта. Ноджы зыдта, ахæм заман-иу йæхи фæздæгдзонмæ бæндæнæй куыд бабаста, уый дæр, æмæ-иу æм Саби хæлæг кодта. Ныр ахæм уавæры йæхæдæг дæр бахауд æмæ йæ цинæн кæрон нал уыд. Раст зæгъын хъæуы, уый бæндæнæй баст нæ уыд æмæ иу фæздæгдзонæй иннæмæ хызт тæрсгæризгæйæ, фæлæ йæ тас æддæмæ не ’вдыста. Уалынмæ дын иу фæздæгдзоны фæстæ хæдзар куы ауынид. Диссаджы аив хæдзар, кæрдæгхуызцъæх ставнæтæ æмæ чысыл къæсæримæ. Саби æрхъæцмæ нал хъæцыд. Фæндыд æй тагъддæр хæдзары къæсæрæй бахизын æмæ йæхи цæстытæй тæфæйкусгæ машинæтæ æмæ уасджыты нывтæ фенын. Стæй канд уыдон нæ: бæллыди, цыдæриддæр дзы уыд, уыдон иууылдæр фенынмæ.

   Цæмæй, хæдзары чи цæры, уый иууылдæр зоной, уый тыххæй йæ къулыл уыд ахæм фыст:

 Хæдзары сæр чи цæры,
уыцы Карлсон

    Карлсон дуар уæрæх байтыгъта æмæ хъæрæй загъта: «Табуафси, зынаргъ Карлсон, стæй ды дæр, Саби, саккаг кæнут!» – æмæ йæхæдæг разæй бахызт.

   – Куыд тагъддæр гæнæн ис, афтæ мæ сынтæджы схуыссын хъæуы, уымæн æмæ ацы дунейы мæнæй уæззаудæр рынчын нæй! – хъæрæй загъта Карлсон æмæ йæхи сырх диваныл баппæрста.

   Саби йæ фæдыл бацыд. Фырцымыдисæй цы акодтаид, уый нал зыдта.

   Æппæты фыццаг цы бафиппайдта, уый – сыгъдæгдзинад. Алы дзаума  дæр уыдис йæ бынаты. Диванæй уæлдай ма уаты уыди, уыцы-иу рæстæг стъолы бæсты дæр чи уыд,  ахæм хъæдкусæн зырн, скъапп, дыууæ бандоны, пец æмæ суанцъы. Суанцъыйыл Карлсон йæхицæн фыхта хæринаг. Тæфæйкусгæ машинæйыл дзы йæ цæст не ’рхæцыд. Саби уаты къуымты бирæ фæракæс-бакæс кодта æмæ æппынфæстаг бафарста:

   – Дæ тæфæйкусгæ машинæтæ та кæм сты?

   – Гм... – йæ фындзы бын багуым-гуым кодта Карлсон,– мæ тæфæйкусгæ машинæтæ... Иумæ æваст срæмыгътой. Сæ тæфойты аххос уыди. Тæфойтæ, æндæр аххосаг дзы нæ уыд. Фæлæ уыдон иууылдæр чысыл хабæрттæ сты. Ахæм ницæйаг хъуыддæгтæм хъус дарын нæ хъæуы.

   Саби та ногæй йæ алыфæрстæм акаст.

   – Уæд дæ уасджыты нывтæ та цы фесты? Уыдон дæр рæмудзгæ скодтой? – хин фарст æй бакодта Саби.

   – Уыдон рæмудзгæ не скодтой,– дзуапп радта Карлсон.– Уæртæ-ма бакæс.– Æмæ скъаппы цур къулыл цы хъæбæр гæххæтт баныхæст, уымæ къухæй ацамыдта.

   Галиуырдыгæй бинаг къуымы дынджыр сыгъдæг гæххæттыл уыди чысыл сырх уасæджы ныв.

   – Ацы ныв хуыйны «Тынг иунæг уасæг»,– бамбарын кодта Карлсон.

   Карлсон бакаст чысыл уасæгмæ. Афтæмæй йын Карлсон, гæлæбуæнгæс цыдæры нæ, фæлæ, алыхуызон уасджытæ кæм уыд, ахæм мингай нывты кой кодта.

   – Ацы «Тынг иунæг уасæг» скодта, уасджытæ æппæты хуыздæр чи ныв кæны, уыцы адæймаг,– дзырдта дарддæр Карлсон æмæ йæ хъæлæс ферхæцыд.– Цы тынг диссаджы ныв у, æвæдза, стæй уасæгæн куыд æрхæндæг цæстæнгас ис! Фæлæ ныртæккæ иу цæссыг дæр не ’ркалдзынæн, уымæн æмæ кæугæйæ тæвд уæлæмæ цæуы... – Карлсон йæхи базыл ауагъта æмæ йæ армытъæпæнтæй йæ сæрыл ныххæцыд.– Ды мын мæ мады баивынæй зæрдæ куы бавæрдтай, уæд-ма цæмæ кæсыс? – загъта Карлсон æмæ ныхъхъæрзыдта.

   Саби цы кодтаид, уый нæ зыдта æмæ дызæрдыггæнгæйæ бафарста:

   – Исты хос дæм ис?

   – Ис, фæлæ йæ нуазынмæ нæма хъавын... Фондз эрейы ма дæм баззад?

   Саби йæ хæлафы дзыппæй æвзист æхца систа.

   – Æри-ма йæ ардæм.

   Саби йæм æхца бадардта. Карлсон æм фæлæбурдта æмæ йæ йæ тымбыл къухы фидар нылхъывта. Уыдис ын хинæйдзаг цæстæнгас. Йæхицæй хуымæтæджы разы уыд!

   – Цавæр хос мын феххуыс уаид, уый зоныс?

   – Цавæр?

   – «Сæлæтгæнæн порошок». Рафыста йæ, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон. Кæнгæ та у афтæ: иу шоколады джипп райс, иучысыл æм къафеттæ бафтау, иу уыйбæрц та – печенитæ. Уыдон иумæ фæхты хойæгау ныллыстæг кæн æмæ сæ дзæбæх сызмæнт. Куыддæр хос сцæттæ уа, афтæ йæ фæдæле кæндзынæн. Тæвд æрæппарынæн уымæй хуыздæр хос дунейы нæй.

   – Нæ мæ уырны,– загъта Саби.

   – Хæснаг скæнæм. Кæд æз раст разынон, уæд мын ды – шоколады джипп.

   Саби хъуыдыты аныгъуылди. Æвæццæгæн ын йæ мад, быцæутæ ныхæстæй лыггæнгæ сты, зæгъгæ, дзæгъæлы нæ загъта. Ацы ран дæр тымбылкъухы сæр ницæмæн хъæуы.

   – Цæй, хæснаг скæнæм! – æрхатыд æм Карлсон.

   – Скæнæм,– сразы Саби.

   Шоколадтæй иу систа æмæ йæ тæрхæгыл æрæвæрдта, цæмæй, цæуыл хæснаг кæнынц, уый дыууæйæ дæр уыной æмæ бавнæлдта Карлсоны рецептмæ гæсгæ хос цæттæ кæнынмæ. Къусы ныппæрста цалдæр къæртты сæкæр, цалдæр мыдамæст æхсæры, шоколады джипп, ныцъцъæл сæ кодта æмæ сæ сызмæста, стæй асаста миндалтæ æмæ сыл уыдон дæр ныккалдта. Ахæм хос Саби йæ фыны дæр никуы федта, фæлæ афтæ хæрзад уыд, æмæ Саби йæхæдæг дæр фæрынчын уæвыныл разы уыдис, цæмæй уыцы хосæй, цас æй фæндыд, уыйбæрц бахордтаид.

   Карлсон йæ диваны рабадт æмæ йæ дзых ныххæлиу кодта. Сабийы дæр бæргæ фæндыд сæлæтгæнæн хосæй иу уидыг уæддæр бахæрын, фæлæ йæм аив нæ фæкаст рынчыны цур ахæм ми бакæнын.

   – Æгæр гыццыл уыди,– загъта Карлсон,– фæфылдæр æй кæн.

   Саби, куыд ын загъта, афтæ бакодта. Стæй æнхъæлмæ кæсын райдыдтой, Карлсоны тæвд кæд æрхаудзæн, уымæ.

   Минуты æрдæг куы рацыд, уæд Карлсон загъта:

   – Раст загътай, ницы мын феххуыс. Дæлæ-ма мын ныр та шоколад æри.

   – Цæмæн? Æмбулгæ æз куы ракодтон.

   – Раст зæгъыс, ды рамбылдтай, фæлæ мæнæн, кæй фæхæрд дæн, уый тыххæй мæ зæрдæ алхæнын нæ хъæуы? Æвæдза, ацы дунейы рæстдзинад иу ран дæр куыннæ ис! Худинаг та дæм куыннæ кæсы? Зæххæй уæлæмæ нæма зыныс æмæ мыл хинæй цæуыс. Мæ температурæ мæнæн не ’рхауд, шоколад та хъуамæ ды бахæрай?

   Саби æвæндонæй шоколад Карлсонмæ радта. Уый йæм уыцы зыдæй фæлæбурдта æмæ йын йе ’рдæг йæ дзыхы баппæрста. Йе ’ууилын нæ ныууадзгæйæ загъта:

   – Дзæгъæлы дæхи ныхъхъуынтъыз кодтай. Иннæ хатт æз куы рамбулон, уæд та шоколад дæу уыдзæн.

   Карлсон æмпылдта æмæ ’мпылдта. Фæстаг комдзаг куы аныхъуырдта, уæд базыл йæхи ауагъта æмæ арф ныуулæфгæйæ загъта:

   – Æвæдза, рынчынтæ иууылдæр мæгуыр сты! Æз дæр тынг æнамонд дæн. Æвæццæгæн мæ ацы хосæй дыууæ хатты фылдæр хæрын бахъæудзæн. Раст зæгъгæйæ, сдзæбæх мæ кæндзæн, ууыл не ’ууæндын, фæлæ йын уæддæр æнæбафæлваргæ нæй.

   – Дзæгъæлы. Мæн уырны, дыууæ хатты фылдæр дзы куы бахæрай, уæд дын кæй феххуыс уыдзæн, уый. Хæснаг та скæнæм! – загъта Саби.

   Æргом дзургæйæ, Сабийы дæр бафæндыд Карлсоныл хинæй рацæуын. Карлсонæн «Сæлæтгæнæн порошоччы» æртæ бæрцы дæр кæй ницы феххуыс уыдзысты, уый йæ фидарæй уырныдта, фæлæ ацы хатт йæхæдæг састы бынаты куы баззадаид, уый йæ тынг фæндыд. Хæснаг Карлсон куы рамбула, уæд ма дзы цы шоколад баззад, уый Сабийæн йæхимæ æрхаудзæн.

   – Разы дæн, хæснаг кæнын! Æрцæттæ мын кæн «Сæлæтгæнæн порошокæй» дыууæ хатты фылдæр. Цæмæй дæ тæвд æрхауа, уый тыххæй цы нæ бакæндзынæ! Цыдæриддæр мадзалæй ис, уыдонæй спайда кæнын хъæуы. Адæймагæн цы феххуыс уыдзæн, уый бæрæг нæй.

   Саби порошоччы дыууæ бæрцы сæмхæццæ кодта æмæ йæ Карлсоны дзыхы бакалдта.

   Ногæй та ныхъхъус сты æмæ æнхъæлмæ кæсын райдыдтой.

   Минуты ’рдæг рацыдаид, афтæ Карлсон фæгæпп кодта æмæ йæ цинæфсæст хъæлæс ныццарыдта:

   – Диссæгтæ æмæ тæмæстæ! Мæ тæвд æрхауд! Ды та рамбылдтай. Æри-ма ардæм шоколад.

   Саби хæрдмæ фæхауд æмæ Карлсонмæ шоколад радта. Карлсон æм цæстызулæй бакаст.

   – Æгæр хивæнд дæ, æвæдза. Дæ хуызæттæ хъуамæ хæснаг æппындæр ма кæниккой. Быцæу кæнын сæ бон у æрмæстдæр мæ хуызæттæн. Æз рамбулон, ма рамбулон – æппынæдзухдæр иухуызон хъæлдзæг вæййын.

   Иуцасдæр ничиуал ницы сдзырдта. Уæдмæ Карлсон дæр йæ шоколад хæрд фæци æмæ загъта:

   – Æнхъæлдæн æмæ бынтон гуыбындзæл дæ. Кæд афтæ у, уæд, цы ма дæм баззад, уый дыууæ дихы акæнæм. Æви адджинæгтæ иууылдæр фесты?

   Саби йæ дзыппытæ асгарыны фæстæ загъта:

   – Мæнæ, æртæ ма дзы ис,– æмæ йæ дзыппæй дыууæ мыдамæст æхсæры æмæ иу сæкæры къæртт систа.

   – Æртæ дыууæ дихы кæнæн нæй,– загъта Карлсон,– уый дзидзидай сывæллæттæ дæр зонынц.– Æмæ Сабийы къухæй сæкæры къæртт акъахта æмæ йæ йæ дзыхы баппæрста. – Ныр дих кæнын бирæ фенцондæр,– дзырдта дарддæр Карлсон æмæ йе ’нæфсис цæстытæ дыууæ æхсæрæй нал иста. Иу дзы иннæмæй уыд зына-нæзына стырдæр.– Æз, куыд уæздан æмæ хæдæфсарм адæймаг, афтæ дын фыццаг бар дæттын. Æрмæст дæ зæрдыл дар: фыццаг бар кæмæн вæййы, уый къаддæр хай  кæй фæисы,– фæци йæ ныхас Карл-сон æмæ Сабимæ тызмæг цæстæй бакаст.

   Саби иучысыл рæстæг хъуыдытыл фæци, стæй æваст йæ сæр ацахста:

   – Фыццаг исыны бар дæуæн дæттын.

   – Хорз, разы дæн, кæд ахæм хивæнд дæ, уæд! – фæхъæр кодта Карлсон, стырдæр æхсæр фелвæста æмæ йæ йæ дзыхы баппæрста.

   Саби, йæ армытъæпæны цы гыццыл æхсæр баззад, уымæ кæсыныл фæци.

   – Афтæ нæ загътай, фыццаг чи иса, уый хъуамæ къаддæр равзара, зæгъгæ?

   – Ардæм-ма байхъус, зонды къуыбылой, фыццаг исыны бар дæумæ куы ’рхаудаид, уæд кæцы равзæрстаис?

   – Кæй зæгъын æй хъæуы, къаддæр,– фидарæй загъта Саби.

   – Уæдæ ма ныхас цæуыл у? Ныртæккæ дæр къаддæр дæуæн баззад.

   Сабийы зæрдыл та æрбалæууыдысты йæ мады ныхæстæ. Æвæццæгæн, ахæм уавæрты фæлыг кæнынц ныхæсты фæрцы быцæйуаг фарстатæ тымбылкъухы фæрцы нæ фæлæ. Стæй Сабийæн йæ маст бирæ дæр нæ хаста. Ноджы Карлсонæн йæ тæвд куы ’рхауд, уæд дзæвгар фæхъæлдзæгдæр.

   – Æз, дунейы цыдæриддæр дохтыртæ ис, уыдонмæ писмотæ арвитдзынæн æмæ сæ базонгæ кæндзынæн, тæвд æрхауынæн цавæр хосæй пайда кæнын хъæуы, уыимæ. «Пайда кæнут, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсоны рецептмæ гæсгæ цæттæгонд «Сæлæты порошоккæй». Афтæ  сæм ныффысдзынæн: «Уымæй хуыздæр хос тæвд æрæппарынæн нæй».

   Саби йе ’хсæр нæма бахордта. Дардта йæ йæ армытъæпæны æмæ йæм кæсынæй нал æфсæст. Раст зæгъын хъæуы, йæ комыдæттæ йæм уадысты, фæлæ йæ æваст ахæрын йæ цæст нæ уарзта. Иугæр æй йæ дзыхы куы баппæрстаид, уæд æй цæсты фæныкъуылдмæ аныхъуырдтаид æмæ хъуахъдзыхæй аззадаид, æмæ ма йын уæд йæ цæстæнгас цы рæвдыдтаид?!

   Карлсон дæр дзы йæ цæст нал иста. Иудзæвгар æм куы фæкаст, уæд æм æргуыбыр кодта æмæ сдзырдта:

   – Хæснаг кæнæм, дæ къухы цы ’хсæр ис, уый, ды зонгæ дæр нæ бакæндзынæ, афтæмæй уым кæй нал уыдзæн, уый тыххæй?

   – Мæ къухы йæ куы дарон æмæ дзы мæ цæст куы нæ исон, уæд, цы фæуыдзæн, уый куыннæ хъуамæ базонон?

   – Омæ хæснаг скæнæм! – загъта та Карлсон.

   – Нал кæнын хæснаг,– загъта Саби.– Æз кæй рамбулдзынæн, уый зонын æмæ та æхсæр дæр дæу фæуыдзæн.

   Сабийы уырныдта, ахæм хæснæгтæ раст кæй не сты, уый, уымæн æмæ-иу Боссе æмæ Бетанимæ куы быцæу кодта, уæд-иу хæснаг фæци, чи рамбылдта, уый.

   – Хæснаг кæныныл разы дæн, æрмæст рагон æгъдаумæ гæсгæ: хъуамæ æхсæр райса, чи рамбула, уый.

   – Куыддæриддæр зæгъай, афтæ. Уæдæ афтæ: æз, дæ армытъæпæны цы æхсæр ис, уый райсдзынæн, ды йæ нæ базондзынæ, афтæмæй.

   – Хорз! – сразы Саби.

   – Фокус-покус-филипокус! – фæхъæр кодта Карлсон æмæ мыдамæст æхсæрмæ фæлæбурдта. – Фокус-покус-филипокус! – сфæлхат кодта йæ ныхæстæ Карлсон æмæ æхсæр йæ дзыхы баппæрста.

   – Фæлæуу! – ныхъхъæр кодта Саби.– Æз федтон, куыд æй систай, уый.

   – Цытæ дзурыс?! – загъта Карлсон æмæ тагъд-тагъд æхсæр аныхъуырдта.– Уæдæ та ды ногæй рамбылдтай. Дæу хуызæн йæ хъуыддаг кæмæн цæуы, æз ахæм лæппу ныронг нæма федтон.

   – О, фæлæ æхсæр... – бахъуыр-хъуыр кодта Саби.– Хъуамæ фæуыдаид, чи рамбылдта, уый.

   – Иттæг раст,– сразы Карлсон,– фæлæ уымæн йæ кой дæр нал и. Хæснаг кæнын, мæ бон æй ссарын кæй нал бауыдзæн, уый тыххæй.

   Саби ницы сдзырдта, фæлæ йæхимидæг скарста, быцæу кæнгæйæ ныхæстæй кæй ницы рамбулæн ис æмæ сфæнд кодта, куыддæр ын фадат фæуа, афтæ уый тыххæй йæ мадæн радзурын. Йæ афтид дзыппы йæ къух атъыста æмæ ма дзы иу мыдамæст æхсæрыл йæ уырзы кæрæттæ андзæвдысты, афтæмæй та афтæ ’нхъæл уыд, адджинагæн дзы йæ кой дæр нал ис, зæгъгæ. Ноджы иннæтæй бирæ стырдæр æмæ рæ-сугъддæр.

   – Хæснаг кæнæм, иу æхсæр ма мæм кæй ис, уый тыххæй! Хæснаг кæнæм, æз æй ныртæккæ мæ дзыхы кæй баппардзынæн, уый тыххæй! – загъта Саби æмæ æхсæр йæ дзыхы баппæрста.

   Карлсон æрбадт. Уыдис ын хъуынтъыз цæстæнгас.

   – Ды мын мæ мады баивынмæ хъавыдтæ, дæхæдæг та бавдæлдтæ, æмæ æмпулыны куыст кæныс. Ахæм дзы гуыбындзæл нæма федтон!

   Ноджыдæр ма иу минуты бæрц хъусæй абадт, йæ цæсгом фæтардæр, афтæмæй.

   – Фыццаджыдæр, хъуырбæттæны тыххæй мæнæн фондз эрейы ничи радта.

   – Æмæ дыл хъуырбæттæн дæр ничи бабаста,– загъта Саби.

   – Æмæ мын хъуырбæттæн кæй нæй, уым æз цы аххосджын дæн? Уæвгæ хъуырбæттæн куы ссардтаиккой, мæ хъуыр мын дзы куы бабастаиккой æмæ мæ куы хъыгдардтаид, уæд æз фондз эрейы бакуыстаин... – Карлсон тæригъæддаг каст бакодта Сабимæ æмæ йæ цæстытæ донæй айдзаг сты.– Хъуырбæттæн мын кæй нæй, уый тыххæй дæр хъуамæ хъизæмæрттæ ’взарон? Дæумæ гæсгæ уый раст у?

   Сабимæ уый раст нæ фæкаст æмæ, хæдзары сæр цы Карлсон цард, уымæн йæ фæстаг фондз эрейы радта. 

 


 

ПРОДЕЛКИ КАРЛСОНА

 

 

КАРЛСОНЫ ФЫДУАГ МИТÆ

 

 Ну, а теперь я хочу немного поразвлечься, - сказал Карлсон минуту спустя. - Давай побегаем по крышам и там уж сообразим, чем заняться.

Малыш с радостью согласился. Он взял Карлсона за руку, и они вместе вышли на крышу. Начинало смеркаться, и все вокруг выглядело очень красиво: небо было таким синим, каким бывает только весной; дома, как всегда в сумерках, казались какими-то таинственными. Внизу зеленел парк, в котором часто играл Малыш, а от высоких тополей, растущих во дворе, поднимался чудесный, острый запах листвы.

Этот вечер был прямо создан для прогулок по крышам. Из раскрытых окон доносились самые разные звуки и шумы: тихий разговор каких-то людей детский смех и детский плач; звяканье посуды, которую кто-то мыл на кухне; лай собаки; бренчание на пианино. Где-то загрохотал мотоцикл, а когда он промчался и шум затих, донесся цокот копыт и тарахтение телеги.

- Если бы люди знали, как приятно ходить по крышам, они давно бы перестали ходить по улицам, - сказал Малыш. - Как здесь хорошо!

- Да, и очень опасно, - подхватил Карлсон, - потому что легко сорваться вниз. Я тебе покажу несколько мест, где сердце прямо екает от страха.

Дома так тесно прижались друг к другу, что можно было свободно перейти с крыши на крышу. Выступы мансарды, трубы и углы придавали крышам самые причудливые формы.

И правда, гулять здесь было так опасно, что дух захватывало. В одном месте между домами был широкая щель, и Малыш едва не свалился в нее. Но в последнюю минуту, когда нога Малыша уже соскользнула с карниза, Карлсон схватил его за руку.

- Весело? - крикнул он, втаскивая Малыша на крышу. - Вот как раз такие места я и имел в виду. Что ж, пойдем дальше?

Но Малышу не захотелось идти дальше - сердце у него билось слишком сильно. Они шли по таким трудным и опасным местам, что приходилось цепляться руками и ногами, чтобы не сорваться. А Карлсон, желая позабавить Малыша, нарочно выбирал дорогу потруднее.

- Я думаю, что настало время нам немножко повеселиться, - сказал Карлсон. - Я частенько гуляю по вечерам на крышах и люблю подшутить над людьми, живущими вот в этих мансардах.

- Как подшутить? - спросил Малыш.

- Над разными людьми по-разному. И я никогда не повторяю дважды одну и ту же шутку. Угадай, кто лучший в мире шутник?

Вдруг где-то поблизости раздался громкий плач грудного младенца. Малыш еще раньше слышал, что кто-то плакал, но потом плач прекратился. Видимо, ребенок на время успокоился, а сейчас снова принялся кричать. Крик доносился из ближайшей мансарды и звучал жалостно и одиноко.

- Бедная малютка! - сказал Малыш. - Может быть, у нее болит живот.

- Это мы сейчас выясним, - отозвался Карлсон.

Они поползли вдоль карниза, пока не добрались до окна мансарды. Карлсон поднял голову и осторожно заглянул в комнату.

- Чрезвычайно заброшенный младенец, - сказал он. - Ясное дело, отец с матерью где-то бегают.

Ребенок прямо надрывался от плача.

- Спокойствие, только спокойствие! - Карлсон приподнялся над подоконником и громко произнес: - Идет Карлсон, который живет на крыше, - лучшая в мире нянька.

Малышу не захотелось оставаться одному на крыше, и он тоже перелез через окно вслед за Карлсоном, со страхом думая о том, что будет, если вдруг появятся родители малютки.

Зато Карлсон был совершенно спокоен. Он подошел к кроватке, в которой лежал ребенок, и пощекотал его под подбородком своим толстеньким указательным пальцем.

- Плюти-плюти-плют! - сказал он шаловливо, затем, обернувшись к Малышу, объяснил: - Так всегда говорят грудным детям, когда они плачут.

Младенец от изумления на мгновение затих, но тут же разревелся с новой силой.

- Плюти-плюти-плют! - повторил Карлсон и добавил: - А еще с детьми вот как делают...

Он взял ребенка на руки и несколько раз энергично его встряхнул.

Должно быть, малютке это показалось забавным, потому что она вдруг слабо улыбнулась беззубой улыбкой. Карлсон был очень горд.

- Как легко развеселить крошку! - сказал он. - Лучшая в мире нянька - это...

Но закончить ему не удалось, так как ребенок опять заплакал.

- Плюти-плюти-плют! - раздраженно прорычал Карлсон и стал еще сильнее трясти девочку. - Слышишь, что я тебе говорю? Плюти-плюти-плют! Понятно?

Но девочка орала во всю глотку, и Малыш протянул к ней руки.

- Дай-ка я ее возьму, - сказал он.

Малыш очень любил маленьких детей и много раз просил маму и папу подарить ему маленькую сестренку, раз уж они наотрез отказываются купить собаку.

Он взял из рук Карлсона кричащий сверток и нежно прижал его к себе.

- Не плачь, маленькая! - сказал Малыш. - Ты ведь такая милая...

Девочка затихла, посмотрела на Малыша серьезными блестящими глазами, затем снова улыбнулась своей беззубой улыбкой и что-то тихонько залепетала.

- Это мой плюти-плюти-плют подействовал, - произнес Карлсон. - Плюти-плюти-плют всегда действует безотказно. Я тысячи раз проверял.

- Интересно, а как ее зовут? - сказал Малыш и легонько провел указательным пальцем по маленькой неясной щечке ребенка.

- Гюль-фия, - ответил Карлсон. - Маленьких девочек чаще всего зовут именно так.

Малыш никогда не слыхал, чтобы какую-нибудь девочку звали Гюль-фия, но он подумал, что уж кто-кто, а лучшая в мире нянька знает, как обычно называют таких малюток.

- Малышка Гюль-фия, мне кажется, что ты хочешь есть, - сказал Малыш, глядя, как ребенок норовит схватить губами его указательный палец.

- Если Гюль-фия голодна, то вот здесь есть колбаса и картошка, - сказал Карлсон, заглянув в буфет. - Ни один младенец в мире не умрет с голоду, пока у Карлсона не переведутся колбаса и картошка.

Но Малыш сомневался, что Гюль-фия станет есть колбасу и картошку.

- Таких маленьких детей кормят, по-моему, молоком, - возразил он.

- Значит, ты думаешь, лучшая в мире нянька не знает, что детям дают и чего не дают? - возмутился Карлсон. - Но если ты так настаиваешь, я могу слетать за коровой... - Тут Карлсон недовольно взглянул на окно и добавил: - Хотя трудно будет протащить корову через такое маленькое окошко.

Гюль-фия тщетно ловила палец Малыша и жалобно хныкала. Действительно, похоже было на то, что она голодна.

Малыш пошарил в буфете, но молока не нашел: там стояла лишь тарелка с тремя кусочками колбасы.

- Спокойствие, только спокойствие! - сказал Карлсон. - Я вспомнил, где можно достать молока... Мне придется кое-куда слетать... Привет, я скоро вернусь!

Он нажал кнопку на животе и, прежде чем Малыш успел опомниться, стремительно вылетел из окна..

Малыш страшно перепугался. Что, если Карлсон, как обычно, пропадет на несколько часов? Что, если родители ребенка вернутся домой и увидят свою Гюль-фию на руках у Малыша?

Но Малышу не пришлось сильно волноваться - на этот раз Карлсон не заставил себя долго ждать. Гордый, как петух, он влетел в окно, держа в руках маленькую бутылочку с соской, такую, из которой обычно поят грудных детей.

- Где ты ее достал? - удивился Малыш.

- Там, где я всегда беру молоко, - ответил Карлсон, - на одном балконе в Остермальме*.

 

– Ныр та иучысыл нæхи аирхæфсæм,– загъта Карлсон чысыл фæстæдæр.– Раздæр уал хæдзары сæрты аратæх-батæх кæнæм, стæй уый фæстæ бæрæг уыдзæн.

   Сабийы ма уымæй хуыздæр цы хъуыд! Карлсоны къухыл фæхæцыд æмæ хæдзары сæрмæ рахызтысты. Талынг кæнын райдыдта æмæ кæдæмдæриддæр акастаис – адæймаджы зæрдæ рухс кодта. Арв ма афтæ цъæх уалдзæджы вæййы. Хæдзæрттæ, дыууæ изæры астæу куыд вæййы, афтæ сын уыд æнахуыр хуыз. Бынæй цъæх-цъæхидæй зынди, Саби-иу арæх кæм хъазыди, уыцы парк. Кæрты цы гæдыбæлæстæ уыд, уыдон кодтой æнахуыр хæрздæф.

   Хæдзары сæрты тезгъо кæнынæн хуыздæр изæр зын æрхъуыдыгæнæн уыд. Гом рудзгуытæй хъуысти алыхуызон уынæртæ. Хъус ахста, бамбарæн кæмæн нæ уыди, ахæм ныхæстæ; сывæллæтты худын æмæ кæуын, тæбæгъты уынæр, æвæццæгæн, кæмдæр фæсхæрд сæ къустæ æхсадтой; куыдзы рæйын, пианинойы цагъд. Уалынмæ ссыд мотоциклы тыр-тыр. Йæ уынæр куы бамынæг, уæд райхъуыст бæхы къæхты уынæр æмæ уæрдоны хъинцхъинц.

   – Хæдзары сæр тезгъо кæнын куыд хорз у, уый адæм куы зониккой, уæд зæххыл ничиуал цæуид,– загъта Саби.– Дæумæ афтæ нæ кæсы?

   – Кæсы, фæлæ ардыгæй ахауынæй тæссаг у,– дзуапп радта Карлсон.– Ахæм бынæттæ дзы ис, æмæ куы фæцæйцæуай, уæд, цыма дæ уд дæ къухы хæссыс, афтæ дæм кæсдзæн.

   Хæдзæрттæ кæрæдзимæ афтæ хæстæг уыдысты, æмæ дзы иуы сæрæй иннæмæ æнцонæй бахизæн уыд. Уæлхæдзæрттæ, фæздæгдзæуæнтæ æмæ алыхуызон къуымтæ хæдзары сæртæн цыдæр æнахуыр хуыз лæвæрдтой.

   Æмæ, æцæгæйдæр, ам тезгъо кæнын тынг тæссаг уыд. Иу ран дыууæ хæдзары ’хсæн стырдæр зыхъхъыр уыд æмæ дзы, чысыл-ма бахъæуа, Саби ма аныгъуыла. Хуыцау хорз, æмæ йын Карлсон йæ къухыл фæхæцыд æмæ йæ иннæ хæдзары сæрмæ баскъæфта.

   – Куыд у? – бафарста йæ Карлсон.– Æрдæбон дын æз ахæм бынæтты кой кодтон. Дарддæр ма цæуæм?

   Сабийы дарддæр цæуын нал фæн-дыд: йæ зæрдæ æгæр гуыпп-гуыпп кодта. Ахæм тæссаг рæтты цыдысты, æмæ, цæмæй ма рахауой, уый тыххæй сæ архайын хъуыд канд къæхтæй нæ, фæлæ къухтæй дæр. Карлсон Сабийы дисы бафтауыны тыххæй хуыдта тæккæ тæссагдæр рæтты.

   – Иучысыл нæхи куы бахъæлдзæг кæниккам, уæд дæм куыд кæсы? – бафарста Карлсон.– Æз изæрыгæтты хæдзары сæрты арæх фæтезгъо кæнын æмæ, уæлхæдзæртты чи цæры, уыдонæй арæх ахъазын.

   – Куыд ахъазыс? – бадис кодта Саби.

   – Алкæмæй дæр алы хуызы. Уыцы-иу хъазæн ныхас дыууæмæ никуы скæнын. Базон-базон, дунейы æппæты хъазагдæр адæймаг чи у?

   Æваст хæстæг кæцæйдæр райхъуыст дзидзидай сывæллоны хъæрæй кæуын. Сабийы хъусыл ма чысыл раздæр дæр сывæллоны кæуын æрцыд, фæлæ уайтагъд банцад. Æмæ та мæнæ ногæй йæ кæуын ссыд. Æвæццæгæн, сывæллон рæстæгмæ фæсабыр, фæлæ та ныр ногæй райдыдта. Кæуын хъуыст хæстæгдæр уæлхæдзарæй.

   – Мæгуыр йæ бон! – тæригъæдгæнæг хъæлæсæй загъта Саби.– Чи зоны, æмæ йæ гуыбын риссы.

   – Уый мах ныртæккæ базондзыстæм,– хъуыддагхуызæй загъта Карлсон.

   Сæ цыппæртыл, кæуын кæцæй цыд, уыцы уæлхæдзары цурмæ бабырыдысты. Карлсон рудзынгæй бакаст.

   – Сывæллоны зыбыты иунæгæй ныууагътой, – загъта уый. – Йæ мад æмæ йæ фыды сæ хъуыддæгтæй не ’вдæлы.

   Сывæллон фыркуыдæй йæхи мардта.

   – Ам сабырæй архайын хъæуы. Тагъд кæнынæй пайда нæй. – Карлсон дæлрудзынгыл алæууыд æмæ хъæрæй бадзырдта: – Фæцæуы дæм, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон, дунейы тæккæ хуыздæр сывæллонгæс.

   Сабийы хæдзары сæр иунæгæй уæвын нæ бафæндыд æмæ уый дæр Карлсоны фæстæ рудзынгыл бахызт. Раст зæгъын хъæуы, тæрсгæ дæр кодта, сывæллоны мад æмæ сæ фыд куы ’рбаййафой, уымæй.

   Фæлæ Карлсонмæ нымады дæр ницы уыд. Уый, сывæллон кæм  хуыссыд, уыцы сынтæджы цурмæ бацыд, æмæ йын йæ тыппыр амонæн æнгуылдзæй йæ хъуыр ахъыдзы кодта.

   – Дзиу-дзиу-дзиу! – цингæнæгау багуым-гуым кодта Карлсон æмæ Сабимæ разилгæйæ загъта: – Дзидзидай сывæллæттæ кæугæ куы фæкæнынц, уæд сæм ахæм æвзагæй фæдзурынц.

   Сывæллон чысыл рæстæг йæ кæуынæй фенцад, стæй та фыццаджы хуызæн ныцъцъæхахст ласта.

   – Дзиу-дзиу-дзиу! – ногæй та багуым-гуым кодта Карлсон æмæ ма йæ ныхæстæм бафтыдта: – Стæй ма сывæллæттæн мæнæ афтæ дæр фæкæнынц...

   Сывæллоны йæ къухмæ райста æмæ йæ цалдæр хатты йæ хъæбысы батылдта.

   Уый, æвæццæгæн, сывæллоны зæрдæмæ фæцыд, уымæн æмæ йæ мидбылты бахудт.

   Карлсон йæхицæй хуымæтæджы сæрыстыр уыд.

   – Сывæллоны схудын кæнын тынг æнцон у,– загъта Карлсон.– Зæххы цъарыл æппæты хуыздæр сывæллонгæс...

   Фæлæ йæ ныхас кæронмæ нал фæци, уымæн æмæ та сывæллон скуыдта.

   – Дзиу-дзиу-дзиу! – бустæхуызæй фæкодта Карлсон æмæ чызджы тынгдæр тилын райдыдта.– Хъусыс, цы дын дзурын, уый? Дзиу-дзиу-дзиу! Бамбæрстай?

   Фæлæ сывæллон йæ кæуынæй не ’нцад. Саби йæм йæ къухтæ бадаргъ кодта.

   – Æри-ма йæ мæнмæ,– загъта уый.

   Саби чысыл сывæллæтты бирæ уарзта æмæ йæ мад æмæ йæ фыдæн арæх дзырдта, кæд мын куыдз не ’лхæнут, уæд мын уæд та кæстæр хо балæвар кæнут, зæгъгæ.

   Карлсонæй æрдиаггæнæг тыхтон райста æмæ йæ арæхстгай йæ хъæбысы æрбакодта.

   – Ма ку, ма ку, дуду гаги! – загъта Саби. – Ды ахæм хорз чызг дæ, æмæ хъуамæ кæугæ ма кæнай...

   Сывæллон басабыр, Сабимæ йе ’рттиваг зондджын цæстытæй скаст, йæ мидбылты бахудт æмæ цыдæртæ бадыбал-дыбул кодта.

   – Æз ын дзиу-дзиу-дзиу кæй акодтон, уый тыххæй банцад, – загъта Карлсон.– Дзиу-дзиу-дзиу кæмæн акæнын, уыдон иууылдæр сæ кæуынæй фенцайынц. Бирæ хæттыты йæ бафæлвæрдтон.

   – Цымæ цы хуыйны? – бафарста Саби æмæ сывæллоны фæлмæн хъусыл йæ амонæн æнгуылдз æрхаста.

   – Гюль-фия,– дзуапп радта Карлсон.– Чысыл чызджытыл арæхдæр ахæм нæмттæ ’вæрынц.

   Саби, чысыл чызджытæй искæй Гюль-фия хонынц, уый никуы фехъуыста, фæлæ иугæр дунейы æппæты хуыздæр сывæллонгæс афтæ зæгъы, уæд, æвæццæгæн, нæ рæдийы.

   – Гюль-фия, мæнмæ гæсгæ, ды æххормаг дæ,– загъта Саби, сывæллон ын йæ былтæй йæ амонæн æнгуылдз ацахсынмæ кæй хъавы, уый бафиппайгæйæ.

   – Кæд Гюльфиямæ хæрын цæуы, уæд мæнæ ам ис хатгæ æмæ картоф,– загъта Карлсон къæбицмæ бакæсгæйæ.– Цалынмæ Карлсонмæ хатгæ æмæ картоф уа, уæдмæ дунейы иунæг сывæллон дæр сыдæй нæ амæлдзæн.

Сабийы нæ уырныдта, сывæллон хатгæ æмæ картоф бахæрдзæн, уый.

   – Мæнмæ гæсгæ, ахæм чысыл сывæллæттæн æхсыр фæдæттынц,– йемæ не сразы Саби.

   – Дæумæ гæсгæ дунейы æппæты хуыздæр сывæллонгæс, дзидзидайтæн цы дæттын хъæуы, уый нæ зоны? – рамæсты Карлсон.– Гъемæ кæд дæхи фæнд атæрынмæ хъавыс, уæд æз хъугмæ дæр атæхдзынæн. Фæлæ ахæм чысыл рудзынгыл куы нæ ’рбацæуа, уымæй тæрсын.

   Гюльфия хъавыди Сабийы æнгуылдзыл фæхæст уæвынмæ, фæлæ йын не ’нтысти. Цыфæндыйæ дæр ын æххормаг уыди.

   Саби къæбицмæ бауад, фæлæ дзы æхсыр нæ разынди. Уыдис дзы, æртæ карсты хатгæ кæм уыд, æрмæстдæр ахæм тæбæгъ.

   – Сабыр дæ хос! Ацы ран тагъд кæнын нæ хъæуы! – загъта Карлсон.– Æхсыр кæм ссарæн ис, уый базыдтон... Уырдæм мæ атæхын бахъæудзæн... Хорзæй уал баззай. Ныртæккæ мæ фæстæмæ ардæм хъæуы!

   Йæ гуыбыны цы цæппæр уыд, уый нылхъывта æмæ, рудзынгæй куыд ратахт, уый Саби зонгæ дæр нæ бакодта.

   Саби æмбисонды тарст фæкодта. Иннæ хæттыты хуызæн та Карлсон цалдæр сахаты куы бафæстиат уа, уæд цытæ кæндзæн? Йæ къухы Гюль-фия, афтæмæй йæ йæ мад æмæ йæ фыд куы ’рбаййафой, уымæй æдас нæ уыд.

   Фæлæ Сабийы катай чысыл йеддæмæ нæ ахаста – ацы хатт Карлсонмæ бирæ æнхъæлмæ кæсын нæ бахъуыд. Уый уасæджы хуызæн сæрыстырæй æрбатахт, йæ къухы, сывæдæг тъыст кæм уыд, ахæм чысыл авг, афтæмæй.

   – Кæцæй йæ ’рбахастай? – дисхуызæй йæ бафарста Саби.

   – Æдзухдæр æхсыр кæцæй фæхæссын, уырдыгæй,– дзуапп радта Карлсон.– Остермальмы иу балкъонæй.

 

   

Хатгæ - тахынæг.
Остермальм – Стокгольмы горæтгæрон.


- Как, ты ее просто стащил? - воскликнул Малыш.

- Я ее... взял взаймы.

- Взаймы? А когда ты собираешься ее вернуть?

- Никогда!

Малыш строго посмотрел на Карлсона. Но Карлсон только махнул рукой:

- Пустяки, дело житейское... Всего-навсего одна крошечная бутылочка молока. Там есть семья, где родилась тройня, и у них на балконе в ведре со льдом полным-полно таких бутылочек. Они будут только рады, что я взял немного молока для Гюль-фии.

Гюль-фия протянула свои маленькие ручки к бутылке и нетерпеливо зачмокала.

- Я сейчас погрею молочко, - сказал Малыш и передал Гюль-фию Карлсону, который снова стал вопить: "Плюти-плюти-плют" и трясти малютку.

А Малыш тем временем включил плитку и стал греть бутылочку.

Несколько минут спустя Гюль-фия уже лежала в своей кроватке и крепко спала. Она была сыта и довольна. Малыш суетился вокруг нее. Карлсон яростно раскачивал кроватку и громко распевал:

- Плюти-плюти-плют... Плюти-плюти-плют...

Но, несмотря на весь этот шум, Гюль-фия заснула, потому что она наелась и устала.

- А теперь, прежде чем уйти отсюда, давай попроказничаем, - предложил Карлсон.

Он подошел к буфету и вынул тарелку с нарезанной колбасой. Малыш следил за ним, широко раскрыв глаза от удивления. Карлсон взял с тарелки один кусочек.

- Вот сейчас ты увидишь, что значит проказничать. - И Карлсон нацепил кусочек колбасы на дверную ручку. - Номер первый, - сказал он и с довольным видом кивнул головой.

Затем Карлсон подбежал к шкафчику, на котором стоял красивый белый фарфоровый голубь, и, прежде чем Малыш успел вымолвить слово, у голубя в клюве тоже оказалась колбаса.

- Номер второй, - проговорил Карлсон. - А номер третий получит Гюль-фия.

Он схватил с тарелки последний кусок колбасы и сунул его в ручку спящей Гюль-фии. Это и в самом деле выглядело очень смешно. Можно было подумать, что Гюль-фия сама встала, взяла кусочек колбасы и заснула с ним.

Но Малыш все же сказал:

- Прошу тебя, не делай этого.

- Спокойствие, только спокойствие! - ответил Карлсон. - Мы отучим ее родителей убегать из дому по вечерам.

- Почему? - удивился Малыш.

- Ребенка, который уже ходит и берет себе колбасу, они не решатся оставить одного. Кто может предвидеть, что она захочет взять в другой раз? Быть может, папин воскресный галстук?

И Карлсон проверил, не выпадет ли колбаса из маленькой ручки Гюль-фии.

- Спокойствие, только спокойствие! - продолжал он. - Я знаю, что делаю. Ведь я - лучшая в мире нянька.

Как раз в этот момент Малыш услышал, что кто-то поднимается по лестнице, и подскочил от испуга.

- Они идут! - прошептал он.

- Спокойствие, только спокойствие! - сказал Карлсон и потащил Малыша к окну.

В замочную скважину уже всунули ключ. Малыш решил, что все пропало. Но, к счастью, они все-таки успели вылезти на крышу. В следующую секунду хлопнула дверь, и до Малыша долетели слова:

- А наша милая маленькая Сусанна спит себе да спит! - сказала женщина.

- Да, дочка спит, - отозвался мужчина.

Но вдруг раздался крик. Должно быть, папа и мама Гюль-фии заметили, что девочка сжимает в ручке кусок колбасы.

Малыш не стал ждать, что скажут родители Гюль-фии о проделках лучшей в мире няньки, которая, едва заслышав их голоса, быстро спряталась за трубу.

- Хочешь увидеть жуликов? - спросил Карлсон Малыша, когда они немного отдышались. - Тут у меня в одной мансарде живут два первоклассных жулика.

Карлсон говорил так, словно эти жулики были его собственностью. Малыш в этом усомнился, но, так или иначе, ему захотелось на них поглядеть.

Из окна мансарды, на которое указал Карлсон, доносился громкий говор, смех и крики.

- О, да здесь царит веселье! - воскликнул Карлсон. - Пойдем взглянем, чем это они так забавляются.

Карлсон и Малыш опять поползли вдоль карниза. Когда они добрались до мансарды, Карлсон поднял голову и посмотрел в окно. Оно было занавешено. Но Карлсон нашел дырку, сквозь которую была видна вся комната.

- У жуликов гость, - прошептал Карлсон.

Малыш тоже посмотрел в дырку. В комнате сидели два субъекта, по виду вполне похожие на жуликов, и славный скромный малый вроде тех парней, которых Малыш видел в деревне, где жила его бабушка.

- Знаешь, что я думаю? - прошептал Карлсон. - Я думаю, что мои жулики затеяли что-то нехорошее. Но мы им помешаем... - Карлсон еще раз поглядел в дырку. - Готов поспорить - они хотят обобрать этого беднягу в красном галстуке!

Жулики и парень в галстуке сидели за маленьким столиком у самого окна. Они ели и пили.

Время от времени жулики дружески похлопывали своего гостя по плечу, приговаривая:

- Как хорошо, что мы тебя встретили, дорогой Оскар!

- Я тоже очень рад нашему знакомству, - отвечал Оскар. - Когда впервые приезжаешь в город, очень хочется найти добрых друзей, верных и надежных. А то налетишь на каких-нибудь мошенников, и они тебя мигом облапошат.

Жулики одобрительно поддакивали:

- Конечно. Недолго стать жертвой мошенников. Тебе, парень, здорово повезло, что ты встретил Филле и меня.

- Ясное дело, не повстречай ты Рулле и меня, тебе бы худо пришлось. А теперь ешь да пей в свое удовольствие, - сказал тот, которого звали Филле, и вновь хлопнул Оскара по плечу.

Но затем Филле сделал нечто такое, что совершенно изумило Малыша: он как бы случайно сунул свою руку в задний карман брюк Оскара, вынул оттуда бумажник и осторожно засунул его в задний карман своих собственных брюк. Оскар ничего не заметил, потому что как раз в этот момент Рулле стиснул его в своих объятиях. Когда же Рулле наконец разжал объятия, у него в руке оказались часы Оскара. Рулле их также отправил в задний карман своих брюк. И Оскар опять ничего не заметил.

Но вдруг Карлсон, который живет на крыше, осторожно просунул свою пухлую руку под занавеску и вытащил из кармана Филле бумажник Оскара. И Филле тоже ничего не заметил. Затем Карлсон снова просунул под занавеску свою пухлую руку и вытащил из кармана Рулле часы. И тот тоже ничего не заметил. Но несколько минут спустя, когда Рулле, Филле и Оскар еще выпили и закусили, Филле сунул руку в свой карман и обнаружил, что бумажник исчез. Тогда он злобно взглянул на Рулле и сказал:

- Послушай-ка, Рулле, давай выйдем в прихожую. Нам надо кое о чем потолковать.

А тут как раз Рулле полез в свой карман и заметил, что исчезли часы. Он, в свою очередь, злобно поглядел на Филле и произнес:

- Пошли! И у меня есть к тебе разговор.

Филле и Рулле вышли в прихожую, а бедняга Оскар остался совсем один. Ему, должно быть, стало скучно сидеть одному, и он тоже вышел в прихожую, чтобы посмотреть, что там делают его новые друзья.

Тогда Карлсон быстро перемахнул через подоконник и положил бумажник в суповую миску. Так как Филле, Рулле и Оскар уже съели весь суп, то бумажник не намок. Что же касается часов, то их Карлсон прицепил к лампе. Они висели на самом виду, слегка раскачиваясь, и Филле, Рулле и Оскар увидели их, как только вернулись в комнату.

Но Карлсона они не заметили, потому что он залез под стол, накрытый свисающей до пола скатертью. Под столом сидел и Малыш, который, несмотря на свой страх, ни за что не хотел оставить Карлсона одного в таком опасном положении.

- Гляди-ка, на лампе болтаются мои часы! - удивленно воскликнул Оскар. - Как они могли туда попасть?

Он подошел к лампе, снял часы и положил их в карман своей куртки.

- А здесь лежит мой бумажник, честное слово! - еще больше изумился Оскар, заглянув в суповую миску. - Как странно!

Рулле и Филле уставились на Оскара.

- А у вас в деревне парни, видно, тоже не промах! - воскликнули они хором.

Затем Оскар, Рулле и Филле опять сели за стол.

- Дорогой Оскар, - сказал Филле, - ешь и пей досыта!

И они снова стали есть и пить и похлопывать друг друга по плечу.

Через несколько минут Филле, приподняв скатерть, бросил бумажник Оскара под стол. Видно, Филле полагал, что на полу бумажник будет в большей сохранности, чем в его кармане. Но вышло иначе: Карлсон, который сидел под столом, поднял бумажник и сунул его в руку Рулле. Тогда Рулле сказал:

- Филле, я был к тебе несправедлив, ты благородный человек.

Через некоторое время Рулле просунул руку под скатерть и положил на пол часы. Карлсон поднял часы и, толкнув Филле ногой, вложил их ему в руку. Тогда и Филле сказал:

- Нет товарища надежнее тебя, Рулле!

Но тут Оскар завопил:

- Где мой бумажник? Где мои часы?

В тот же миг и бумажник и часы вновь оказались на полу под столом, потому что ни Филле, ни Рулле не хотели быть пойманными с поличным, если Оскар поднимет скандал. А Оскар уже начал выходить из себя, громко требуя, чтобы ему вернули его вещи. Тогда Филле закричал:

- Почем я знаю, куда ты дел свой паршивый бумажник!

А Рулле добавил:

- Мы не видели твоих дрянных часов! Ты сам должен следить за своим добром.

Тут Карлсон поднял с пола сперва бумажник, а потом часы и сунул их прямо в руки Оскару. Оскар схватил свои вещи и воскликнул:

- Спасибо тебе, милый Филле, спасибо, Рулле, но в другой раз не надо со мной так шутить!

Тут Карлсон изо всей силы стукнул Филле по ноге.

- Ты у меня за это поплатишься, Рулле! - завопил Филле.

А Карлсон тем временем ударил Рулле по ноге так, что тот прямо завыл от боли.

- Ты что, рехнулся? Чего ты дерешься? - крикнул Рулле.

Рулле и Филле выскочили из-за стола и принялись тузить друг друга так энергично, что все тарелки попадали на пол и разбились, а Оскар, до смерти перепугавшись, сунул в карман бумажник и часы и убрался восвояси.

Больше он сюда никогда не возвращался. Малыш тоже очень испугался, но он не мог убраться восвояси и поэтому, притаившись, сидел под столом.

Филле был сильнее Рулле, и он вытолкнул Рулле в прихожую, чтобы там окончательно с ним расправиться.

Тогда Карлсон и Малыш быстро вылезли из-под стола. Карлсон, увидев осколки тарелок, разбросанные по полу, сказал:

- Все тарелки разбиты, а суповая миска цела. Как, должно быть, одиноко этой бедной суповой миске!

И он изо всех сил трахнул суповую миску об пол. Потом они с Малышом кинулись к окну и быстро вылезли на крышу.

Малыш услышал, как Филле и Рулле вернулись в комнату и как Филле спросил:

- А чего ради ты, болван, ни с того ни с сего отдал ему бумажник и часы?

- Ты что, спятил? - ответил Рулле. - Ведь это же ты сделал!

Услышав их ругань, Карлсон расхохотался так, что у него затрясся живот.

- Ну, на сегодня хватит развлечений! - проговорил он сквозь смех.

Малыш тоже был сыт по горло сегодняшними проделками.

Уже совсем стемнело, когда Малыш и Карлсон, взявшись за руки, побрели к маленькому домику, притаившемуся за трубой на крыше того дома, где жил Малыш. Когда они уже почти добрались до места, то услышали, как, сигналя сиреной, по улице мчится пожарная машина.

- Должно быть, где-то пожар, - сказал Малыш. - Слышишь, проехали пожарные.

- А может быть, даже в твоем доме, - с надеждой в голосе проговорил Карлсон. - Ты только сразу же скажи мне. Я им охотно помогу, потому что я лучший в мире пожарный.

С крыши они увидели, как пожарная машина остановилась у подъезда. Вокруг нее собралась толпа, но огня что-то нигде не было заметно. И все же от машины до самой крыши быстро выдвинулась длинная лестница, точь-в-точь такая, какая бывает у пожарных.

- Может, это они за мной? - с тревогой спросил Малыш, вдруг вспомнив о записке, которую он оставил у себя; ведь сейчас уже было так поздно.

- Не понимаю, чего все так переполошились. Неужели кому-то могло не понравиться, что ты отправился немного погулять по крыше? - возмутился Карлсон.

- Да, - ответил Малыш, - моей маме. Знаешь, у нее нервы...

Когда Малыш подумал об этом, он пожалел маму, и ему очень захотелось поскорее вернуться домой.

- А было бы неплохо слегка поразвлечься с пожарными... - заметил Карлсон.

Но Малыш не хотел больше развлекаться. Он тихо стоял и ждал, когда наконец доберется до крыши пожарный, который уже лез по лестнице.

- Ну что ж, - сказал Карлсон, - пожалуй, мне тоже пора ложиться спать. Конечно, мы вели себя очень тихо, прямо скажу - примерно. Но не надо забывать, что у меня сегодня утром был сильный жар, не меньше тридцати - сорока градусов.

И Карлсон поскакал к своему домику.

- Привет, Малыш! - крикнул он.

- Привет, Карлсон! - отозвался Малыш, не отводя взгляда от пожарного, который поднимался по лестнице все выше и выше.

- Эй, Малыш, - крикнул Карлсон, прежде чем скрыться за трубой, - не рассказывай пожарным, что я здесь живу! Ведь я лучший в мире пожарный и боюсь, они будут посылать за мной, когда где-нибудь загорится дом.

Пожарный был уже близко.

- Стой на месте и не шевелись! - приказал он Малышу. - Слышишь, не двигайся с места! Я сейчас поднимусь и сниму тебя с крыши.

Малыш подумал, что со стороны пожарного предостерегать его было очень мило, но бессмысленно. Ведь весь вечер он разгуливал по крышам и, уж конечно, мог бы и сейчас сделать несколько шагов, чтобы подойти к лестнице.

- Тебя мама послала? - спросил Малыш пожарного, когда тот, взяв его на руки, стал спускаться.

- Ну да, мама. Конечно. Но... мне показалось, что на крыше было два маленьких мальчика.

Малыш вспомнил просьбу Карлсона и серьезно сказал:

- Нет, здесь не было другого мальчика.

У мамы действительно были "нервы". Она, и папа, и Боссе, и Бетан, и еще много всяких чужих людей стояли на улице и ждали Малыша. Мама кинулась к нему, обняла его; она и плакала, и смеялась. Потом папа взял Малыша на руки и понес домой, крепко прижимая к себе.

- Как ты нас напугал! - сказал Боссе.

Бетан тоже заплакала и проговорила сквозь слезы:

- Никогда больше так не делай. Запомни, Малыш, никогда!

Малыша тут же уложили в кровать, и вся семья собралась вокруг него, как будто сегодня был день его рождения. Но папа сказал очень серьезно:

- Неужели ты не понимал, что мы будем волноваться? Неужели ты не знал, что мама будет вне себя от тревоги, будет плакать?

Малыш съежился в своей постели.

- Ну, чего вы беспокоились? - пробормотал он.

Мама очень крепко обняла его.

- Подумай только! - сказала она. - А если бы ты упал с крыши? Если бы мы тебя потеряли?

- Вы бы тогда огорчились?

- А как ты думаешь? - ответила мама. - Ни за какие сокровища в мире мы не согласились бы расстаться с тобой. Ты же и сам это знаешь.

- И даже за сто тысяч миллионов крон? - спросил Малыш.

- И даже за сто тысяч миллионов крон!

- Значит, я так дорого стою? - изумился Малыш.

- Конечно, - сказала мама и обняла его еще раз!

Малыш стал размышлять: сто тысяч миллионов крон - какая огромная куча денег! Неужели он может стоить так дорого? Ведь щенка, настоящего, прекрасного щенка, можно купить всего за пятьдесят крон...

- Послушай, папа, - сказал вдруг Малыш, - если я действительно стою сто тысяч миллионов, то не могу ли я получить сейчас наличными пятьдесят крон, чтобы купить себе маленького щеночка?

 

 

    – Давгæ йæ ракодтай? – фæхъæр кодта Саби.

   – Æз æй... æфстау мын æй радтой.

   – Æфстау? Æмæ сын æй фæстæмæ кæд ратдзынæ?

   – Никуы!

   Саби Карлсонмæ бакаст тызмæгхуызæй. Фæлæ йыл Карлсон йæ къух ауыгъта.

   – Хъуыды дæр æй ма кæн. Уыдон лыстæг хабæрттæ сты. Æхсыры чысыл авг йеддæмæ ма исты у? Уым иу хæдзары æртæ фаззоны райгуырд æмæ сæ балкъоны ихы къæрттыты æхсæн ахæм æвгтæ цас ис, уый зоныс! Гюль-фияйæн æхсыр кæй æрбахастон, уый ма сын æхсызгон дæр уыдзæн.

   Гюль-фия йæ гыццыл гуккытæ æхсыры авгмæ ивазы.

   – Фæхæц-ма йыл, æз ын æхсыр ахъарм кæнон,– загъта Саби æмæ сывæллоны Карлсонмæ авæрдта.

   Саби пец ссыгъта æмæ æхсыры авг хъарм кæнынмæ фæци.

   Цалдæр минуты фæстæ сывæллон йæ хуыссæны тарф фынæй кодта. Бафсæст, мæгуыр, æмæ уыцы æнæмæтæй уæлгоммæ йæхи ауагъта. Саби йæ алыфарс силлæг. Йæ сынтæг ын узта æмæ йын хъæрæй зарыд:

   – Лоло-лоло-лолотæ, лоло-лоло-лолотæ...

   – Ныр афтæ бакæнæм,– загъта Карлсон,– æмæ цалынмæ ардыгæй нæ ацыдыстæм, уæдмæ нæхи истæуылты аирхæфсæм.

   Карлсон къæбицмæ бауад, æмæ, хатгæйы кæрстытæ кæм уыд, уыцы тæбæгъ райста. Саби йæм уыцы цымыдисæй касти. Карлсон тæбæгъæй хатгæйы иу карст фелвæста.

   – Ныртæккæ дын æз, фыдуаг митæ цы сты, уый фенын кæндзынæн. – Карлсон хатгæйы карст дуары хæцæныл æрцауыгъта.– Уый уал дын фыццаг номыр.– Загъта йæхицæй сæрыстыр уæвгæйæ Карлсон æмæ йæ сæрæй кувæгау акодта.

   Стæй Карлсон гыццыл скъаппы цы рæсугъд дурын бæлон уыд, уый дзыхы дæр хатгæйы карст фæцавта.

   – Уый та дын дыккаг номыр,– загъта Карлсон.– Æртыккаг номыр та уыдзæн Гюль-фияйы.

   Тæбæгъæй хатгæйы æртыккаг карст фелвæста æмæ йæ фынæй Гюль-фияйы къухы фæсагъта. Карлсонмæ кæсын тынг худæг уыд. Гюль-фиямæ кæсгæйæ банхъæлæн уыд, цыма сывæллон йæхæдæг сыстад, хатгæйы карст райста æмæ афтæмæй бафынæй.

   Фæлæ Саби уæддæр загъта:

   – Курын дæ, афтæ ма кæн.

   – Сабыр дæ хос! – загъта йын Карлсон.– Изæрыгон сывæллоны иунæгæй куыд уадзгæ у, уый хъуамæ йæ ныййарджытæ бамбарой.

   – Цæмæн? – дисхуызæй бафарста Карлсон.

   – Йæ къахыл чи ауад æмæ хатгæ райсын йæ бон кæмæн у, уый иунæгæй нал ныууадздзысты. Æндæр хатт цæмæ бавналдзæн, уый чи зоны. Уæд та йæ фыды райст-бавæрды галстук райста.

   Карлсон сывæллоны къух асгæрста. Хатгæйы карст йæ бынаты куы уыд, уæд дарддæр йæ ныхас кодта:

   – Сабыр дæ хос! Ацы ран тагъд кæнынæй ницы пайда ис. Æз, цы кæнын, уый зонын. Сывæллонгæстæй мæн чи амбула, ахæм æнæхъæн дунейы дæр нæй.

   Уыцы рæстæг Саби бамбæрста, чидæр асинтыл кæй схизы, уый æмæ хæрдмæ фесхъиудта.

   – Æрбацæуынц,– сдзырдта саст хъæлæсæй.

   – Сабыр дæ хос! – загъта Карлсон æмæ Сабийы рудзынджы цурмæ бахуыдта.

   Гуыдыры дæгъæл атъыстæуыд. Саби адæргæй цы акодтаид, уый нал зыдта. Сæ амонд уыд, æмæ хæдзары сæрмæ схизын сæ къухы бафтыд. Рацыди ма иу уысм, æмæ дуар байгом. Сабийы хъустæ ацахстой:

   – Нæ гыццыл Сусаннæ нырма хъал дæр нæма раци! – загъта сылгоймаг.

   – Йæ зæрдæйы дзæбæхæн хуыссы нæ чызг,– загъта нæлгоймаг.

   Фæлæ æваст кæйдæр хъæр райхъуыст. Æвæццæгæн, Гюль-фияйы мад æмæ фыд сæ чызджы къухы ауыдтой хатгæйы карст.

   Сывæллæттæм дунейы æппæты хуыздæр чи зилы, уыцы адæймаг, Гюль-фияйы ныййарджыты дзурын куы айхъуыста, уæд фæздæгдзæуæны фæстæ æмбæхсынмæ фæци. Хæдзары хицæуттæ йын йæ фыдуагдзинæдтæ феныны фæстæ цы загътаиккой, уый фехъусынмæ Саби нал банхъæлмæ каст æмæ уый дæр Карлсоны бафæзмыдта.

   – Цæстфæлдахджыты фенын дæ фæнды? – бафарста Карлсон Сабийы, иучысыл се ’муд куы ’рцыдысты, уæд. – Ам мæ иу мансардæйы цæрынц æвæджиауы дыууæ цæстфæлдахæджы.

   Карлсоны ныхæстæм хъусгæйæ банхъæлæн уыди, цыма уыцы цæстфæлдахджытæ йæ исбон уыдысты. Саби афтæ кæй у, ууыл фæдызæрдыг, фæлæ йæ уæддæр сæ фенын бафæндыд.

   Карлсон цы мансардæмæ бацамыдта, уый рудзынгæй хъуыст хъæлдзæг уынæр, худын æмæ хъæртæ.

   – Ам цыдæр циндзинад ис! – фæхъæр кодта Карлсон.– Цом æмæ фенæм, цæуыл цин кæнынц, уый.

   Карлсон æмæ Саби хъавгæ мансардæмæ бацыдысты. Карлсон йæ къахфындзтыл слæууыд æмæ рудзынгæй бакæсынмæ хъавыд, фæлæ рудзынгæмбæрзæнæй æхгæд разынд. Карлсон дзы хуынкъ ссардта æмæ уырдыгæй бакаст. Уаты цытæ цæуы, уыдон æм армытъæпæны æвæрдау разындысты.

   – Цæстфæлдахджытæм уазæг ис,– саст хъæлæсæй сдзырдта Карл-сон.

   Саби дæр хуынкъæй бакаст. Уаты бадтысты дыууæйæ. Се ’ддаг бакастмæ гæсгæ цæстфæлдахджыты æнгæс тынг уыдысты. Æртыккаг та йæм хæдæфсарм фæкаст. Саби-иу хъæуы йæ фыды мадмæ уазæгуаты куы уыд, уæд ма-иу уым федта ахæм лæппуты.

   – Æз цы хъуыдымæ æрцыдтæн, уый зоныс? – ныллæг хъæлæсæй та загъта Карлсон.– Мæнмæ гæсгæ, мæ цæстфæлдахджытæн сæ зæрды цыдæр фыдвæнд бакæнын ис. Фæлæ сын мах сæ фæндтæ сæ хъуыры фæбадын кæндзыстæм.– Карлсон ма хуынкъæй ноджыдæр иу хатт бакаст.– Уæртæ сырх галстук кæуыл ис, уыцы мæгуыр лæджы астигъынмæ хъавынц. Æз уый тыххæй хæснаг дæр скæндзынæн.

   Цæстфæлдахджытæ æмæ сырхгалстукджын бадтысты чысыл стъолы уæлхъус рудзынджы цур. Хордтой æмæ нызтой.

   Рæстæгæй-рæстæгмæ-иу цæстфæлдахджытæ сæ уазæджы уæхск æрхостой æмæ та-иу сдзырдтой:

   – Зынаргъ Оскар, цы хорз уыди, кæй дыл фембæлдыстæм, уый!

   – Мæнæн дæр æхсызгон уыд, кæй базонгæ стæм, уый,– дзуапп сын-иу радта Оскар.– Горæтмæ фыццаг хатт чи сæфты, уый хорз адæймагыл фембæлынмæ фæбæллы. Исты цæстфæлдахджытæ дæ размæ куы фæуой, уæд дæ асыгъдæг кæндзысты æмæ хъуахъдзыхæй аззайдзынæ.

   Цæстфæлдахджытæ йæ ныхæстимæ разы кодтой:

   – Тынг раст зæгъыс. Ацы цæстфæлдахджытæй хи хъахъхъæнын хъæуы. Дæуæн дæ хъуыддаг ацыд, Филле æмæ мæныл кæй фембæлдтæ, уымæй.

   – Ныхас дæр ыл нæй, Рулле æмæ мæныл куы нæ фембæлдаис, уæд дæ хъуыддæгтæ бынтон æвзæр рауадаиккой,– загъта, йæхи Филле чи рахуыдта, уый æмæ та Оскары уæхск æрхоста.– Ныр хæр æмæ нуаз дæ зæрдæйы дзæбæхæн.

   Уый хæдфæстæ Филле, цыма æнæнхъæлæджы уыд, афтæ йæ къух Оскары хæлафы фæстаг дзыппы ауагъта, æхцадон дзы фелвæста æмæ йæ аивæй йæхи хæлафы фæстаг дзыппы авæрдта. Оскар ницы бафиппайдта, уымæн æмæ йын уыцы рæстæг Рулле хъæбыс кодта. Хъæбысгæнгæйæ йын уазæджы сахат райхалын дæр бантыст. Уый дæр æй Филлейы хуызæн йæхи хæлафы фæстаг дзыппы авæрдта. Оскар та уымæн дæр ницы бамбæрста.

   Хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон айтæ-уыйтæ нал фæкодта, фæлæ йæ тыппыр къух рудзынгæмбæрзæны бынты батъыста æмæ Филлейы дзыппæй Оскары æхцадон фелвæста. Филле ницы бафиппайдта. Карлсон та рудзынгæмбæрзæны бын дыккаг хатт йæ тыппыр къух фæцавта æмæ Руллейы дзыппæй Оскары сахат фелвæста. Уый дæр ницы бафиппайдта. Рулле, Филле æмæ ма Оскар фæйнæ цалдæры куы анызтой, уæд Филле йæ дзыпп асгæрста æмæ дзы æхцадоныл куы нæ фæхæст, уæд Руллемæ мæсты каст бакæнгæйæ сдзырдта:

   – Цом-ма, æддæмæ акæсæм, демæ мæ ныхасаг ис.

   Уыцы рæстæг Рулле дæр йæ дзыпп асгæрста æмæ дзы сахатæн йæ кой дæр куынæуал уыд, уæд Филлемæ мæстыхуызæй бакаст æмæ загъта:

   – Цом-ма, цом! Мæн дæр демæ ныхасаг ис.

   Филле æмæ Рулле рацыдысты æмæ Оскар, мæгуыр, иунæгæй аззад. Æвæццæгæн ын æнкъард уыд æмæ уый дæр йæхи æддæмæ райста.

   Уыцы рæстæг Карлсон рудзынгыл багæпп кодта æмæ æхцадон хъæрмхуыппы аджы ныппæрста. Филле, Рулле æмæ Оскар хъæрмхуыпп иууылдæр бацымдтой æмæ æхцадон не схуылыдз. Сахат та цырагъыл æрцауыгъта. Сахат æнцон бафиппайæн уыд, уымæн æмæ, иуæй, цырагъы рухсмæ хорз зынд, иннæмæй та йе змæлынæй нæма банцад, æмæ Филле, Рулле æмæ Оскар фæстæмæ куы ’рбаздæхтысты, уæд æй уайтæккæ дæр ауыдтой.

   Карлсоны дзы иу дæр нæ федта, уымæн æмæ стъолы бын амбæхст. Стъолы бын бадт Саби дæр, уымæн æмæ йæ Карлсоны ахæм тæссаг уавæры иунæгæй ныууадзын нæ фæндыд.

   – Уæлæ-ма диссагмæ кæсут, мæ сахат цырагъыл хъеццау кæны! – фырдиссагæй фæхъæр кодта Оскар.– Уым куыд æгъдауæй февзæрд?

   Цырагъы цурмæ бацыд, йæ сахат райста æмæ йæ йæ къурткæйы дзыппы сæвæрдта.

   Уалынмæ Оскар хъæрмхуыппы агмæ ныккаст æмæ дзы йе ’хцадон куы ауыдта, уæд ноджы тынгдæр дисы бацæугæйæ сдзырдта:

   – Мæнæ уын уый та ме ’хцадон! Диссæгтæй цы кæныс!

   Рулле æмæ Филле Оскары сæ цæстытæ ныццавтой.

   – Хъæуккаг лæппутæ дæр горæтæгтæй фæстæдæр не ’рлæудзысты! – æмхъæлæсæй фæхъæр кодтой цæстфæлдахджытæ.

   Оскар, Рулле æмæ та Филле ногæй фынджы уæлхъус æрбадтысты.

   – Зынаргъ Оскар,– загъта Филле.– Цасдæриддæр дæ фæнды, уыйбæрц хæр æмæ нуаз!

   Æмæ та раздæрау хæрын æмæ нуазын райдыдтой кæрæдзийы уæхсчытæ хойгæйæ.

   Цалдæр минуты фæстæ Филле стъолæмбæрзæн схъил кодта æмæ Оскары æхцадон стъолы бынмæ баппæрста. Филлейы хъуыдымæ гæсгæ æхцадонæн йæ дзыппæй уым æдасдæр уыд, фæлæ фæрæдыд. Стъолы бын чи бадт, уыцы Карлсон æхцадон фелвæста æмæ йæ Руллейы къухы фæцавта. Рулле афтæ куы фæкæнид:

   – Филле, бахатыр мын кæн, фæрæдыдтæн, ды тынг сыгъдæгзæрдæ адæймаг дæ.

   Цасдæр рæстæджы фæстæ Рулле йæ къух стъолæмбæрзæны бын фæцавта æмæ сахат зæххыл æрæвæрдта. Карлсон сахат систа, Филлейы йæ къахæй басхуыста æмæ йын сахат йæ къухы фæсагъта. Йæ къухы сахат банкъаргæйæ Филле загъта:

   – Дæуæй хуыздæр æрдхорд зын ссарæн у, Рулле.

   Фæлæ уыцы рæстæг Оскар нырдиаг кодта:

   – Ме ’хцадон цы фæци? Цы фæци мæ сахат?

   Уыцы уысм æхцадон æмæ сахат зæххы февзæрдысты, уымæн æмæ Филле æмæ Рулле фæтарстысты, давджытæ сты, уый куы рахъæр уа, уæд Оскар бæстæ йæ сæрыл кæй сисдзæн, уымæй. Оскар афтæ смæсты, æмæ хъæр кæнын райдыдта, ныртæккæ мын ме ’хцадон æмæ сахат æриут, зæгъгæ. Филле, цыма æппындæр ницы ракодта, уый хуызæн ыл бустæй ралæууыд:

   – Цы йын зонын, дæ сыстæйдзаг æхцадон цы фæкодтай, уымæн?!

   Рулле ма йæм бафтыдта:

   – Кæй хъæуы дæ ницæййаг сахат? Дæхæдæг æй хъуамæ ма хъахъхъæдтаис? Махæй йæ цы агурыс?

   Уыцы рæстæг Карлсон раздæр зæххæй систа æхцадон, уый фæстæ та сахат æмæ сæ Оскары къухы авæрдта. Оскар йæ дзаумæттæм фæлæбургæйæ фæхъæр кодта:

   – Бузныг, зынаргъ Филле, бузныг, Рулле, фæлæ иннæ хатт ахæм хъæзтытæ куыннæуал кæнат, афтæ.

   Уыцы рæстæг Карлсон йæ тых-йæ бонæй ныццавта Филлейы къах.

   – Уый тыххæй дзуапп ратдзынæ, Рулле! – нырдиаг кодта Филле.

   Карлсон ныр та Руллейы къах ныццавта. Афтæ тынг ын фæрыст, æмæ иуцасдæр йæ бон сдзурын нал уыд.

   – Æрра дæ æви цытæ кæныс? – йæ уд йе ’муд æрцæугæйæ сдзырдта Рулле.

   Рулле æмæ Филле уыцы-иу гæпп фæластой æмæ кæрæдзиуыл ралæууыдысты. Стъолыл цыдæриддæр къусæй, тæбæгъæй, уидыгæй уыд, уыдон иууылдæр зæххы балæууыдысты. Оскар уыцы рæстæгæй фæпайда кодта, йе ’хцадон æмæ сахат йæ дзыппы авæрдта æмæ лидзæг фæци.

   Уæдæй фæстæмæ уырдæм никуыуал æрбацыд.

   Саби дæр тынг фæтарст, фæлæ йын лидзæн нæ уыд, æмæ стъолы бын йæ хъузджы абырыд.

   Филле Руллейæ тыхджындæр уыд æмæ йæ йе ’фцæгготæй æддæмæ раласта, æз дын ныртæккæ фенын кæндзынæн, зæгъгæ.

   Уый ауынгæйæ Карлсон æмæ Саби тагъд-тагъд стъолы бынæй рабырыдысты. Карлсон тæбæгъы сæстытæ ауынгæйæ сдзырдта:

   – Тæбæгътæ иууылдæр ныппырх сты, аг æнæхъæнæй баззад. Иунæгæй йын æнкъард уыдзæн,– æмæ йæ йæ тых-йæ бонæй зæххыл ныццавта.

   Уый фæстæ Сабиимæ рудзынгæй рагæппытæ кодтой æмæ хæдзары сæр балæууыдысты.

   Филле æмæ Рулле уатмæ куы ’рбаздæхтысты, уæд Филле бафарста:

   – Кæд æдылы къоппа нæ дæ, уæд ма йын йе ’хцадон æмæ йæ сахат фæстæмæ кæдæм лæвæрдтай?

   – Дæ сæры зонд æппындæр нал и æви цы? – дзуапп ын радта Рулле.– Дæтгæ йын сæ дæхæдæг куы ракодтай, уæд æй мæн æфсон цы кæныс?

   Цæстфæлдахджытæ куыд хыл кæнынц, уый ма Карлсон дæр фехъуыста æмæ сыл йæхи худæгæй схаста.

   – Абон уал æгъгъæд фæуæд! Нæхи ма æгæр дæр аирхæфстам,– сдзырдта Карлсон йæ худын тыххæй уромгæйæ.

   Саби дæр сæ абоны фыдуаг митæй æфсæст уыд. Ноджы бынтон æрталынг æмæ Карлсон æмæ Саби кæрæдзийы къухтыл хæцгæйæ араст сты, Саби кæм цард, уыцы хæдзары сæр цы чысыл агъуыст уыд, уырдæм. Куыддæр фæцæйхæццæ кодтой, афтæ сæ хъустыл ауад сыгъдхуыссынгæнджыты машинæйы фæдисмæсидæг хъæр.

   – Æвæццæгæн, искæй хæдзар ссыгъд,– загъта Саби,– сыгъдхуыссынгæнджыты машинæ кæдæмдæр фæтæхы.

   – Чи зоны, сымах хæдзар у,– ныфсджын хъæлæсæй сдзырдта Карлсон.– Кæд сымах хæдзар уа, уæд-иу мын æй æвæстиатæй фехъусын кæн. Æз дын баххуыс кæндзынæн. Дунейы мæнæй хуыздæр сыгъдхуыссынгæнæг нæй.

   Хæдзары сæрæй кæсгæйæ сæм хорз зынд, машинæ иу хæдзармæ бацæуæны цур куыд æрлæууыд, уый. Адæм ыл амбырд сты, фæлæ кæм цы сыгъд, уый бæрæг нæ уыд. Уæддæр машинæйæ дæргъæй-дæргъмæ асин хæдзары сæрмæ батардæуыд.

   – Кæд мæн агурынц, уæддæр бæрæг нæй, – загъта катайхуызæй Саби æмæ йæ зæрдыл æрбалæууыд, сæхицæй цæугæйæ цы фыстæг ныууагъта, уый.– Ацафонмæ кæй нæ фæзындтæн, уый сæ ма фæтæрсын кæнæд.

   – Бæстæ сæ сæрыл цæмæн систой, уый не ’мбарын,– бустæхуызæй загъта Карлсон.– Иучысыл дæхи аирхæфсыны тыххæй хæдзары сæр атезгъо кæнын дæ зæрды кæй æрæфтыд, уым диссагæй цы ис? – бустæхуызæй загъта Карлсон.

   – Афонмæ мæ мад йæхицæн бынат нал ары,– загъта Саби.– Чысыл ницæйы тыххæй дæр йæхи стыхсын кæны.

   Саби йæ мадæн афтæ фæтæригъæд кодта æмæ йæ æрфæндыд сæхимæ февзæрын.

   – Сыгъдхуыссынгæнджытимæ иучысыл хи аирхæфсын æвзæр нæ уаид...– бафиппайдта Карлсон.

   Фæлæ Саби хъазыныл нал уыд. Уый æнæзмæлгæйæ лæууыд æмæ æнхъæлмæ каст, асинтыл чи сцæйхызт, уыцы сыгъдхуыссынгæнæг хæдзары сæрмæ кæд схæццæ уыдзæн, уымæ.

   – Уæвгæ мæнæн дæр ныр баулæфын афон у,– загъта Карлсон.– Кæй зæгъын æй хъæуы, мах нæхи хорз дардтам. Нæ хъæр-нæ цъист иу ранæй дæр нæ райхъуыст. Фæлæ абон мæ тæвд уæлиаумæ кæй сгæпп ласта, уый дæр рохгæнгæ нæу. Райсомæй дæс æмæ ссæдз – дыууиссæдз градусæй къаддæр нæ уыд.

   Æмæ Карлсон сæхимæ фæцагайдта. Фæстæмæ ма иу каст фæкодта æмæ Сабимæ йæ къух фæтилгæйæ загъта:

   – Салам, Саби!

   – Салам, Карлсон! – дзуапп ын радта Саби, сыгъдхуыссынгæнæг асинтыл куыд хызт, уымæ йæ кæсын нæ ныууадзгæйæ.

   – Хъусыс, Саби,– æрхатыди Сабимæ Карлсон,– кæм цæрын, уый сыгъдхуыссынгæнджытæн ма схъæр кæн, зæххыл мæнæй хуыздæр сыгъдхуыссынгæнæг нæй æмæ мын мæ хæдзар куы базоной, уæд мæ иу ран нал ныууадздзысты, æдзухдæр æххуысмæ мæнмæ дзурдзысты.

   Сыгъдхуыссынгæнæджы хæдзары сæрмæ бирæ нал хъуыд.

   – Æнцад дæ бынаты лæуу, иу змæлд дæр куыднæуал фæкæнай, афтæ! – фæхъæр кодта сыгъдхуыссынгæнæг Сабийы ауынгæйæ.– Фехъуыстай, æнцад дæ бынаты лæуу. Ныртæккæ дæ хæдзары сæрæй æрисдзынæн.

   Сабийыл сыгъдхуыссынгæнæг афтæ кæй тыхсы, уый йын æхсызгон уыд, кæд æй уыцы аудындзинады сæр ницæмæн хъуыд, уæддæр, уымæн æмæ абондæргъы хæдзары сæр чи рацу-бацу кæны, уымæн асины цурмæ цалдæр къахдзæфы бакæныны зынæй ницы уыд.

   – Ардæм дæ мæ мад сæрвыста? – бафарста Саби, сыгъдхуыссынгæнæг æй йæ хъæбысы асинтыл куы ’рцæйхаста, уæд.

   – О, дæ мад. Æндæр дыл чи хъуамæ батыхстаид? Фæлæ мæнмæ афтæ фæкаст, цыма хæдзары сæр дыууæ гыццыл лæппуйæ уыдыстут.

   Сабийы зæрдыл Карлсоны ныхæстæ æрбалæууыдысты æмæ уыцы æцæгхуызæй загъта:

   – Æз иунæгæй уыдтæн.

   Сабийы мад фырадæргæй цы фæуыдаид, уый нал зыдта. Бынæй æрæмбырд сты канд мад æмæ фыд, Боссе æмæ Бетан нæ, фæлæ бирæ æнæзонгæ адæм æмæ æнхъæлмæ кастысты Сабимæ. Куыддæр зæххыл йæ къæхтæ андзæвдысты, афтæ йыл йæ мад йæхи баппæрста æмæ йæ йæ хъæбысы ныккодта. Фырцинæй йæ кæуын нал баурæдта æмæ уыцы-иу рæстæг кæугæ дæр кодта æмæ худгæ дæр. Уый фæстæ йæ йæ фыд йæ хъæбысы фелвæста, йæ риумæ йæ фидар нылхъывта æмæ йæ сæхимæ ахаста.

   – Куыд тынг нæ фæтæрсын кодтай! – загъта Боссе.

   Бетаны зæрдæ дæр суынгæг æмæ цæссыгкалгæйæ сдзырдта:

   – Афтæ макуал бакæн. Бамбæрстай, Саби?

   Сабийы сынтæджы схуыссын кодтой æмæ цыма йæ гуырæн бон уыд, уый хуызæн æппæт бинонтæ дæр йæ уæлхъус лæууыдысты. Фæлæ йын фыд уайдзæфгæнæгау загъта:

   – Нæ зæрдæ дæм кæй æхсайдзæн, ууыл æппындæр нæ ахъуыды кодтай? Æппынницы, фæлæ дæ мад фырмæтæй йæхи кæй хæрдзæн, уый дæр нæ зыдтай?

   Саби сынтæджы уызыны хуызæн ныттымбыл.

   – Цæмæй мын тарстыстут? – багуым-гуым кодта Саби.

   Йæ мад æм бауад æмæ йæ йæ хъæбысы фидар нылхъывта.

   – Ничи йæм хъусы! – загъта уый.– Уæд та хæдзары сæрæй рахаудтæ! Уæд æнæ дæу цытæ кодтаиккам?

   – Тынг мыл фæмаст кодтаиккат?

   – Уæдæ куыд æнхъæлдтай? – дзуапп радта мад.– Дæу разæй нæ дунейы æппæт хъæздыгдзинæдтæ дæр нæ хъæуынц. Уый дæхæдæг дæр тынг хорз зоныс.

   – Фондзыссæдз мин милуан кроны уын куы дæттиккой, уæд та? – бафарста Саби.

   – Уæд дæр!

   – Афтæ зынаргъ уæм кæсын? – дисы бацыд Саби.

   – Уæдæ куыд æнхъæлдтай? – загъта мад æмæ ма йын ноджыдæр их хатт ахъæбыс кодта.

   Саби йæхинымæр хъуыдыты ацыд: фондзыссæдз мин милуан кроны – уыйбæрц æхцатæ дæс голладжы куы нæ бацæудзысты. Æцæгæй у цымæ афтæ зынаргъ? Амæй хуыздæр къæбыла нæй, уый дæр дæс æмæ дыууиссæдз кроны йеддæмæ куы нæ у...

   – Хъус-ма, папæ, кæд æз æцæгæйдæр фондзыссæдз мин милуаны аргъ дæн, уæд мын уыцы æхцатæй дæс æмæ дыууиссæдз кроны уæддæр раттæн нæй? Æз дзы мæхицæн къæбыла балхæнон.

 


 

КАРЛСОН ИГРАЕТ В ПРИВИДЕНИЯ

 

 

КАРЛСОН ХЪАЗЫ ЦÆСТЫЛУАЙÆНТÆЙ

 

Только на следующий день, во время обеда, родите ли спросили Малыша, как он все-таки попал на крышу.

- Ты что ж, пролез через слуховое окно на чердаке? - спросила мама.

- Нет, я полетел с Карлсоном, который живет на крыше, - ответил Малыш.

Мама и папа переглянулись.

- Так дальше продолжаться не может! - воскликнула мама. - Этот Карлсон сведет меня с ума!

- Послушай, - сказал папа, - никакого Карлсона, который бы жил на крыше, не существует.

- "Не существует!" - повторил Малыш. - Вчера он, во всяком случае, существовал.

Мама озабоченно покачала головой:

- Хорошо, что скоро начнутся каникулы и ты уедешь к бабушке. Надеюсь, что там Карлсон не будет тебя преследовать.

Об этой неприятности Малыш еще не думал. Ведь скоро его на все лето пошлют в деревню к бабушке. А это значит, что он два месяца не увидит Карлсона. Конечно, летом у бабушки очень хорошо, там всегда бывает весело, но Карлсон... А вдруг Карлсон уже не будет жить на крыше, когда Малыш вернется в город?

Малыш сидел, опершись локтями о стол и обхватив ладонями голову. Он не мог себе представить жизни без Карлсона.

- Ты разве не знаешь, что нельзя класть локти на стол? - спросила Бетан.

- Следи лучше за собой! - огрызнулся Малыш.

- Малыш, убери локти со стола, - сказала мама. - Положить тебе цветной капусты?

- Нет, лучше умереть, чем есть капусту!

- Ох! - вздохнул папа. - Надо сказать: "Нет, спасибо".

"Чего это они так раскомандовались мальчиком, который стоит сто тысяч миллионов", - подумал Малыш, но вслух этого не высказал.

- Вы же сами прекрасно понимаете, что, когда я говорю: "Лучше умереть, чем есть капусту", я хочу сказать: "Нет, спасибо", - пояснил он.

- Так воспитанные люди не говорят, - сказал папа. - А ты ведь хочешь стать воспитанным человеком?

- Нет, папа, я хочу стать таким, как ты, - ответил Малыш.

Мама, Боссе и Бетан расхохотались. Малыш не понял, над чем они смеются, но решил, что смеются над его папой, а этого он уже никак не мог стерпеть.

- Да, я хочу быть таким, как ты, папа. Ты такой хороший! - произнес Малыш, глядя на отца.

- Спасибо тебе, мой мальчик, - сказал папа. - Так ты действительно не хочешь цветной капусты?

- Нет, лучше умереть, чем есть капусту! - Но ведь она очень полезна, - вздохнула мама.

- Наверно, - сказал Малыш. - Я давно заметил: чем еда невкусней, тем она полезней. Хотел бы я знать, почему все эти витамины содержатся только в том, что невкусно?

- Витамины, конечно, должны быть в шоколаде и в жевательной резинке, - сострил Боссе.

- Это самое разумное из всего, что ты сказал за последнее время, - огрызнулся Малыш.

После обеда Малыш отправился к себе в комнату. Всем сердцем он желал, чтобы Карлсон прилетел поскорее. Ведь на днях Малыш уедет за город, поэтому теперь они должны встречаться как можно чаще.

Должно быть, Карлсон почувствовал, что Малыш его ждет: едва Малыш высунул нос в окошко, как Карлсон уже был тут как тут.

- Сегодня у тебя нет жара? - спросил Малыш.

- У меня? Жара?.. У меня никогда не бывает жара! Это было внушение.

- Ты внушил себе, что у тебя жар? - удивился Малыш.

- Нет, это я тебе внушил, что у меня жар, - радостно ответил Карлсон и засмеялся. - Угадай, кто лучший в мире выдумщик?

Карлсон ни минуты не стоял на месте. Разговаривая, он все время кружил по комнате, трогал все, что попадалось под руку, с любопытством открывал и закрывал ящики и разглядывал каждую вещь с большим интересом.

- Нет, сегодня у меня нет никакого жара. Сегодня я здоров как бык и расположен слегка поразвлечься.

Малыш тоже был не прочь поразвлечься. Но он хотел, чтобы прежде папа, мама, Боссе и Бетан увидели наконец Карлсона и перестали бы уверять Малыша, что Карлсон не существует.

- Подожди меня минуточку, - поспешно сказал Малыш, - я сейчас вернусь.

И он стремглав побежал в столовую. Боссе и Бетан дома не оказалось - это, конечно, было очень досадно, - но зато мама и папа сидели у камина. Малыш сказал им, сильно волнуясь:

- Мама и папа, идите скорей в мою комнату! Он решил пока ничего не говорить им о Карлсоне - будет лучше, если они увидят его без предупреждения.

- А может, ты посидишь с нами? - предложила, мама.

Но Малыш потянул ее за руку:

- Нет, вы должны пойти ко мне. Там вы увидите одну вещь...

Недолгие переговоры завершились успешно. Папа и мама пошли вместе с ним. Счастливый Малыш радостью распахнул дверь своей комнаты - наконец-то они увидят Карлсона!

И тут Малыш едва не заплакал, так он был обескуражен. Комната оказалась пустой, как и в тот раз, когда он привел всю семью знакомиться с Карлсоном.

- Ну, что же мы должны здесь увидеть? - спросил папа.

- Ничего особенного... - пробормотал Малыш.

К счастью, в эту минуту раздался телефонный звонок. Папа пошел говорить по телефону, а мама вспомнила, что в духовке у нее сидит сладкий пирог, и поспешила на кухню. Так что на этот раз Малышу не пришлось объясняться.

Оставшись один, Малыш присел у окна. Он очень сердился на Карлсона и решил высказать ему все начистоту, если тот снова прилетит.

Но никто не прилетел. Вместо этого открылась дверца шкафа, и оттуда высунулась лукавая физиономия Карлсона.

Малыш просто остолбенел от изумления:

- Что ты делал в моем шкафу?

- Сказать тебе, что я там высиживал цыплят? Но это было бы неправдой. Сказать, что я думал о своих грехах? Это тоже было бы неправдой. Может быть, сказать, что я лежал на полке и отдыхал? Вот это будет правда! - ответил Карлсон.

Малыш тотчас же забыл, что сердился на Карлсона. Он был так рад, что Карлсон нашелся.

- Этот прекрасный шкаф прямо создан для игры в прятки. Давай поиграем? Я опять лягу на полку, а ты будешь меня искать, - сказал Карлсон.

И, не дожидаясь ответа Малыша, Карлсон скрылся в шкафу. Малыш услышал, как он там карабкается, забираясь, видимо, на верхнюю полку.

- Ну, а теперь ищи! - крикнул Карлсон.

Малыш распахнул дверцы шкафа и, конечно, сразу же увидел лежащего на полке Карлсона.

- Фу, какой ты противный! - закричал Карлсон. - Ты что, не мог сначала хоть немножко поискать меня под кроватью, за письменным столом или еще где-нибудь? Ну, раз ты такой, я с тобой больше не играю. Фу, какой ты противный!

В эту минуту раздался звонок у входной двери, и из передней послышался мамин голос:

- Малыш, к тебе пришли Кристер и Гунилла.

Этого сообщения было достаточно, чтобы у Карлсона улучшилось настроение.

- Подожди, мы сейчас с ними сыграем штуку! - прошептал он Малышу. - Притвори-ка за мной поплотнее дверцу шкафа...

Малыш едва успел закрыть шкаф, как в комнату вошли Гунилла и Кристер. Они жили на той же улице, что и Малыш, и учились с ним в одном классе. Малышу очень нравилась Гунилла, и он часто рассказывал своей маме, какая она "ужасно хорошая". Кристера Малыш тоже любил и давно уже простил ему шишку на лбу. Правда, с Кристером они частенько дрались, но всегда тут же мирились. Впрочем, дрался Малыш не только с Кристером, а почти со всеми ребятами с их улицы. Но вот Гуниллу он никогда не бил.

- Как это получается, что ты еще ни разу не стукнул Гуниллу? - спросила как-то мама.

- Она такая ужасно хорошая, что ее незачем бить, - ответил Малыш.

Но все же и Гунилла могла иногда вывести Малыша из себя. Вчера, например, когда они втроем возвращались из школы и Малыш рассказывал им о Карлсоне, Гунилла расхохоталась и сказала, что все это выдумки. Кристер с ней согласился, и Малыш был вынужден его стукнуть. В ответ на это Кристер и швырнул в него камнем.

Но сейчас они как ни в чем не бывало пришли к Малышу в гости, а Кристер привел даже своего щенка Еффу. Увидев Еффу, Малыш так обрадовался, что совсем забыл про Карлсона, который лежал на полке в шкафу. "Ничего нет на свете лучше собаки", - подумал Малыш. Еффа прыгал и лаял, а Малыш обнимал его и гладил. Кристер стоял рядом и совершенно спокойно наблюдал, как Малыш ласкает Еффу.Он ведь знал, что Еффа - это его собака, а не чья-нибудь еще, так что пусть себе Малыш играет с ней сколько хочет.

Вдруг, в самый разгар возни Малыша с Еффой Гунилла, ехидно посмеиваясь, спросила:

- А где же твой друг Карлсон, который живет на крыше? Мы думали, что застанем его у тебя.

И только теперь Малыш вспомнил, что Карлсон лежит на полке в его шкафу. Но так как он не знал, какую проделку на этот раз затеял Карлсон, то ничего не сказал об этом Кристеру и Гунилле.

- Вот ты, Гунилла, думаешь, что я все сочинил про Карлсона, который живет на крыше. Вчера ты говорила, что он - выдумка...

- Конечно, он и есть выдумка, - ответила Гунилла и расхохоталась; на ее щеках появились ямочки.

- Ну, а если он не выдумка? - хитро спросил Малыш.

- Но ведь он в самом деле выдумка! - вмешался в разговор Кристер.

- А вот и нет! - закричал Малыш.

И не успел он обдумать, стоит ли попытаться разрешить этот спор словами, а не кулаками или лучше сразу стукнуть Кристера, как вдруг из шкафа раздалось громко и отчетливо:

- Ку-ка-ре-ку!

- Что это такое? - воскликнула Гунилла, и ее красный, как вишня, ротик широко раскрылся от удивления.

- Ку-ка-ре-ку! - послышалось снова из шкафа, точь-в-точь как кричат настоящие петухи.

- У тебя что, петух живет в гардеробе? - удивился Кристер.

Еффа заворчал и покосился на шкаф. Малыш расхохотался. Он так смеялся, что не мог говорить.

- Ку-ка-ре-ку! - раздалось в третий раз.

- Я сейчас открою шкаф и погляжу, что там, - сказала Гунилла и отворила дверцу.

Кристер подскочил к ней и тоже заглянул в шкаф. Вначале они ничего не заметили, кроме висящей одежды, но потом с верхней полки раздалось хихиканье. Кристер и Гунилла посмотрели наверх и увидели на полке маленького толстого человечка. Удобно примостившись, он лежал, подперев рукой голову, и покачивал правой ножкой. Его веселые голубые глаза сияли.

Кристер и Гунилла молча смотрели на человечка, не в силах вымолвить ни слова, и лишь Еффа продолжал тихонько рычать.

Когда к Гунилле вернулся дар речи, она проговорила:

- Это кто такой?

- Всего лишь маленькая выдумка, - ответил странный человечек и стал еще энергичнее болтать ножкой. - Маленькая фантазия, которая лежит себе да отдыхает. Короче говоря, выдумка!

- Это... это... - проговорил Кристер, запинаясь.

- ...маленькая выдумка, которая лежит себе и кричит по-петушиному, - сказал человечек.

- Это Карлсон, который живет на крыше! - прошептала Гунилла.

- Конечно, а кто же еще! Уж не думаешь ли ты, что старая фру Густавсон, которой девяносто два года, незаметно пробралась сюда и разлеглась на полке?

Малыш просто зашелся от смеха - уж очень глупо выглядели растерянные Кристер и Гунилла.

- Они, наверное, онемели, - едва выговорил Малыш.

Одним прыжком Карлсон соскочил с полки. Он подошел к Гунилле и ущипнул ее за щеку:

- А это что за маленькая выдумка?

- Мы... - пробормотал Кристер.

- Ну, а тебя, наверно, зовут Август? - спросил Карлсон у Кристера.

- Меня зовут вовсе не Август, - ответил Кристер.

- Хорошо. Продолжим!.. - сказал Карлсон.

- Их зовут Гунилла и Кристер, - объяснил Малыш.

- Да, просто трудно поверить, до чего иногда не везет людям. Но теперь уж ничего не попишешь. А кроме того, не могут же всех звать Карлсонами!..

Карлсон огляделся, словно что-то ища, и поспешно объяснил:

- А теперь я был бы не прочь немного поразвлечься. Может, пошвыряем стулья из окна? Или затеем еще какую-нибудь игру в этом роде?

Малыш не считал, что это будет очень веселая игра. К тому же он твердо знал, что мама и папа не одобрят такой забавы.

- Ну, я вижу, вы трусы. Если вы будете такими нерешительными, у нас ничего не выйдет. Раз вам не нравится мое предложение, придумайте что-нибудь другое, а то я с вами не буду водиться. Я должен чем-нибудь позабавиться, - сказал Карлсон и обиженно надул губы.

- Погоди, мы сейчас что-нибудь придумаем! - умоляюще прошептал Малыш.

Но Карлсон, видимо, решил обидеться всерьез

- Вот возьму и улечу сейчас отсюда... - проворчал он.

Все трое понимали, какая это будет беда, если Карлсон улетит, и хором принялись уговаривать его остаться.

Карлсон с минуту сидел молча, продолжая дуться.

- Это, конечно, не наверняка, но я, пожалуй, смог бы остаться, если вот она, - и Карлсон показал своим пухлым пальчиком на Гуниллу, - погладит меня по голове и скажет: "Мой милый Карлсон".

Гунилла с радостью погладила его и ласково попросила:

- Миленький Карлсон, останься! Мы обязательно что-нибудь придумаем.

- Ну ладно, - сказал Карлсон, - я, пожалуй, останусь.

У детей вырвался вздох облегчения. Мама и папа Малыша обычно гуляли по вечерам. Вот и теперь мама крикнула из прихожей:

- Малыш! Кристер и Гунилла могут остаться у тебя до восьми часов, потом ты быстро ляжешь в постель. А когда мы вернемся, я зайду к тебе пожелать "спокойной ночи".

И дети услышали, как хлопнула входная дверь.

- А почему она не сказала, до какого часа я могу здесь остаться? - спросил Карлсон и выпятил нижнюю губу. - Если все ко мне так несправедливы, то я с вами не буду водиться.

- Ты можешь остаться здесь до скольких хочешь, - ответил Малыш.

Карлсон еще больше выпятил губу.

- А почему меня не выставят отсюда ровно в восемь, как всех? - сказал Карлсон обиженным тоном. - Нет, так я не играю!

- Хорошо, я попрошу маму, чтобы она отправила тебя домой в восемь часов, - пообещал Малыш. - Ну, а ты придумал, во что мы будем играть?

Дурное настроение Карлсона как рукой сняло.

- Мы будет играть в привидения и пугать людей. Вы даже не представляете себе, что я могу сделать с помощью одной небольшой простыни. Если бы все люди, которых я пугал до смерти, давали мне за это по пять эре, я мог бы купить целую гору шоколада. Ведь я лучшее в мире привидение! - сказал Карлсон, и глаза его весело заблестели.

Малыш, Кристер и Гунилла с радостью согласились играть в привидения. Но Малыш сказал:

- Вовсе не обязательно так ужасно пугать людей.

- Спокойствие, только спокойствие! - ответил Карлсон. - Не тебе учить лучшее в мире привидение, как должны вести себя привидения. Я только слегка попугаю всех до смерти, никто этого даже и не заметит. - Он подошел к кровати Малыша и взял простыню. - Материал подходящий, можно сделать вполне приличную одежду для привидения.

Карлсон достал из ящика письменного стола цветные мелки и нарисовал в одном углу простыни страшную рожу. Потом он взял ножницы и, прежде чем Малыш успел его остановить, быстро прорезал две дырки для глаз.

- Простыня - это пустяки, дело житейское. А привидение должно видеть, что происходит вокруг, иначе оно начнет блуждать и попадет в конце концов невесть куда.

Затем Карлсон закутался с головой в простыню, так что видны были только его маленькие пухлые ручки.

Хотя дети и знали, что это всего-навсего Карлсон, закутанный в простыню, они все же слегка испугались; а что касается Еффы, то он бешено залаял. Когда же Карлсон включил свой моторчик и принялся летать вокруг люстры - простыня на нем так и развевалась, - стало еще страшнее. Это было и вправду жуткое зрелище.

- Я небольшое привидение с мотором! - кричал он. - Дикое, но симпатичное!

Дети притихли и боязливо следили за его полетом. А Еффа просто надрывался от лая.

- Вообще говоря, - продолжал Карлсон, - я люблю, когда во время полета жужжит мотор, но, поскольку я привидение, следует, вероятно, включить глушитель. Вот так!

Он сделал несколько кругов совершенно бесшумно и стал еще больше похож на привидение.

Теперь дело было лишь за тем, чтобы найти, кого пугать.

- Может быть, мы отправимся на лестничную площадку? Кто-нибудь войдет в дом и испугается до смерти!

В это время зазвонил телефон, но Малыш решил не подходить. Пусть себе звонит!

Между тем Карлсон принялся громко вздыхать и стонать на разные лады.

- Грош цена тому привидению, которое не умеет как следует вздыхать и стонать, - пояснил он. - Это первое, чему учат юное привидение в привиденческой школе.

На все эти приготовления ушло немало времени. Когда они уже стояли перед входной дверью и собирались выйти на лестничную площадку, чтобы пугать прохожих, послышалось какое-то слабое царапанье. Малыш было подумал, что это мама и папа возвращаются домой. Но вдруг он увидел, как в щель ящика для писем кто-то просовывает стальную проволоку. И Малыш сразу понял, что к ним лезут воры. Он вспомнил, что на днях папа читал маме статью из газеты. Там говорилось, что в городе появилось очень много квартирных воров. Они сперва звонят по телефону. Убедившись, что дома никого нет, воры взламывают замок и выносят из квартиры все ценное.

Малыш страшно испугался, когда понял, что происходит. Кристер и Гунилла испугались не меньше. Кристер запер Еффу в комнате Малыша, чтобы он своим лаем не испортил игру в привидения, и теперь очень пожалел об этом. Один только Карлсон ничуть не испугался.

 

 

    Саби хæдзары сæр куыд февзæрд, уымæй йæ йæ ныййарджытæ æрмæстдæр дыккаг бон сихоры фынджы уæлхъус бафарстой.

   – Цары цы чысыл рудзынг ис, ууылты схызтæ? – бафарста йæ мад.

   – Чысыл рудзынджы сæр мæ нæ бахъуыд, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсонимæ стахтæн,– дзуапп радта Саби.

   Мад æмæ фыд кæрæдзимæ бакастысты.

   – Дарддæр ахæм уавæрæн быхсæн нал ис! – загъта мад.– Уыцы Карлсон мын бынтондæр мæ сæры зонд фæцæуын кæндзæн!

   – Лæппу, мæнмæ-ма ’рбайхъус, хæдзары сæр чи цæры, ахæм Карлсонæн уæвæн нæй æмæ йæ кой кæнын ныууадзын афон у.

   – «Уæвæн нæй!» – сфæзмыдта йæ Саби. – Абон нæ зонын, фæлæ ма знон уыди.

   Мад катайгæнæгау йæ сæр батылдта:

   – Тагъд каникултæ кæй райдайдзысты, уый цы хорз у! Хъæумæ нанамæ ацæудзынæ æмæ дæ уым Карлсон-хъыгдарæг нал уыдзæн.

   Сабийы æцæгæйдæр хъæумæ цæуын кæй бахъæудзæн, ууыл куы ахъуыды кодта, уæд фенкъард. Æнæхъæн дыууæ мæйы æнæ Карлсон цы ми кæндзæн! Нанаимæ йын, кæй зæгъын æй хъæуы, тынг хорз вæййы, йæ рæстæг хъæлдзæгæй арвиты, фæлæ Карлсон... Афтæмæй йæ фæстæмæ ’рбацæуынмæ хæдзары сæр куынæуал цæра, уæд та?

   Саби йæ рæмбыныкъæдзтæ стъолмæ сарæзта, йæ армытъæпæнтыл йæ сæр æруагъта æмæ хъуыдыты аныгъуылд. Афтæ йæм каст, цыма йын æнæ Карлсон йæ цард ад нал скæндзæн.

   – Рæмбыныкъæдзтæ стъолыл æвæрæн нæй, уый никуы фехъуыстай? – бафарста йæ Бетан.

   – Дæхицæн куы зонис! – дзуапп ын авæрдта Саби.

   – Дæ рæмбыныкъæдзтæ стъолæй айс,– загъта мад. – Къабуска дын æрæвæрон?

   – Нæ мæ хъæуы къабуска, фæлтау æххормагæй баддзынæн!

   – Кæс-ма уымæ Хуыцауы тыххæй! – арф ныуулæфыд фыд. – «Бузныг, нæ мæ хъæуы» зæгъыны бæсты цытæ дзуры!

   «Æмхуызонæй дæр мыл бустæ кæнынмæ цы фесты, уый бæрæг нæй?! Афтæмæй та мæ фондзыссæдз мин милуаны аргъ лæппу рахуыдтой», – ахъуыды кодта Саби, фæлæ дзургæ ницы скодта.

   – Нæ мæ хъæуы къабуска, фæлтау æххормагæй баддзынæн, зæгъгæ, куы зæгъон, уæд уый «бузныг» зæгъынæй уæлдай кæй нæу, уый не ’мбарут?

   – Æгъдауыл хæст адæмæй афтæ ничи зæгъдзæн, – загъта фыд. – Æви ды æгъдауджын уæвынмæ нал тырныс?

   – Мæн фæнды дæу хуызæн суæвын,– дзуапп радта Саби.

   Мад, Боссе æмæ Бетан ныххудтысты.

   Цæуыл ныххудтысты, уый Саби нæ бамбæрста. Цæмæдæр гæсгæ йæм афтæ фæкаст, цыма фыдыл худынц æмæ рамæсты.

   – Æцæгæй мæ фæнды, папæ, дæу хуызæн уæвын. Мæнæй хуыздæр папæ никæмæн ис, – загъта фыдмæ бакæсгæйæ Саби.

   – Бузныг, мæ гыццыл лæппу,– загъта фыд. – Æцæгæй дæ нæ хъæуы къабуска?

   – Уый бахæрыны бæсты æз сыдæй амæлыныл сразы уыдзынæн.

   – Цæмæн афтæ зæгъыс? Къабуска адæймагæн тынг пайда у,– æнæбон улæфт скæнгæйæ загъта мад.

   – Чи зоны,– загъта Саби. – Æз уый раджы бафиппайдтон: хæринаг цас æнаддæр вæййы, уыйас йæ пайда фылдæр у. Æппæт витаминтæ дæр тæккæ æнаддæр хæринæгты цæмæн сты, уый мæм диссаг кæсы.

   – Витаминтæ шоколад æмæ чъиуы дæр хъуамæ уаиккой,– йæ ныхас баппæрста Боссе æмæ Бетанмæ йæ цæст æрныкъуылдта.

   – Фæстаг рæстæджы дæ уымæй зондджындæр ныхас нæма фехъуыстон,– дзуапп ын авæрдта Саби.

   Фæсхæрд Саби йæхи уатмæ ацыд æмæ, Карлсон кæд æрбатæхдзæн, уымæ æнхъæлмæ кæсын райдыдта. Хъæумæ куы ацæудзæн, уымæ бирæ нал баззад æмæ Карлсонимæ хъуамæ, куыд амал ис, афтæ арæхдæр æмбæла. Карлсон, æвæццæгæн, æмбæрста, Саби йæм куыд тынг æнхъæлмæ кæсы, уый. Куыддæр рудзынгæй йæ сæр радардта, афтæ Карлсоны ауыдта.

   – Тæвд нал кæныс? – бафарста йæ Саби.

   – Æз? Тæвд? Æз тæвд никуы фæкæнын. Уæд мæхи фæтæрсын кодтон, æндæр мæм тæвд æппындæр нæ уыд.

   – Дæхи фæтæрсын кодтай, зæгъыс? – дисхуызæй бафарста Саби.

   – Мæхи фæтæрсын кодтон, цæ-мæй дæу фæтæрсын кæнон, уый тыххæй,– хъæлдзæгæй дзуапп радта Карлсон æмæ ныххудти.– Базон-базон, дунейы æппæты хуыздæр мысæгой чи у?

   Карлсон иу минут дæр нæма ’рлæууыд. Уаты къуымты мамазила кодта. Цыдæриддæр-иу уыдта, уый сгарынмæ-иу фæци. Стъоллæгъзтæ-иу фегом кодта, фæстæмæ-иу сæ ахгæдта. Цыбыр дзырдæй, кæм цы ’вæрд уыд, уымæ цымыдисæй каст.

   – Абон саг-сырды хуызæн дæн, тæвд дæр мæм нæй. Æрмæст мæ мæхи иучысыл истæуыл аирхæфсын хъæуы.

   Саби дæр разы уыд йæхи аирхæфсыныл, фæлæ йæ уый размæ фæндыди йæ мад æмæ фыд, стæй Боссе æмæ Бетаны æппынфæстаг Карлсонимæ базонгæ кæнын, цæмæй, Карлсон æцæгæйдæр кæй ис, ууыл баууæндыдаиккой.

   – Иучысыл-ма мæм банхъæлмæ кæс,– тыхстхуызæй сдзырдта Саби,– æз ныртæккæ фездæхдзынæн.– Æмæ хæрæндонмæ азгъордта.

   Боссе æмæ Бетаны уым куынæуал баййæфта, уæд фенкъард, фæлæ мад æмæ фыды пецы фарсмæ бадгæ куы ауыдта, уæд ын иуцасдæр фенцондæр æмæ сын афтæ:

   – Мамæ, папæ, цомут-ма тагъддæр мæ уатмæ!

   Карлсон уым ис, уый сын нæма хъæр кодта: йемæ æнæнхъæлæджы куы фембæлдаиккой, афтæ йæ фæндыд.

   – Фæлтау уал ды махимæ абад,– загъта йын мад.

   Фæлæ йын Саби йæ ныхæстæ ницæмæ ’рдардта æмæ йын йæ къухыл ахæцыд:

   – Сымах хъуамæ æнæмæнг мæнмæ ’рбацæуат. Цыдæр уын равдисдзынæн...

   Сабийы бирæ лæгъстæ кæнын нал бахъуыд: мад æмæ фыд йемæ цæуыныл сразы сты. Саби фырцинæй йæ дуар фегом кодта. Хъуамæ йæ ныййарджыты базонгæ кодтаид Карлсонимæ.

   Саби уаты куы никæйуал æрбаййæфта, уæд фæуыргъуыйау. Скæуынмæ йæ бирæ нал хъуыд. Йæ бинонты æмхуызонæй Карлсонимæ базонгæ кæнынмæ куы хъавыди, уæды хуызæн та ныр дæр йæ уат афтид разынд.

   – А-ма, цы нын равдисынмæ хъавыс? – бафарста йæ фыд.

   – Ахæм диссагæй дæр дзы ницы ис... – багуым-гуым кодта Саби.

   Йæ амондæн уыцы уысм райхъуыст телефоны дзæнгæрæг. Фыд телефонæй дзурынмæ фæраст, мад та, уæларт цы хæринæгтæ фæуагъта, уыдонмæ атагъд кодта æмæ йæ дзуапп дæттыны сæр нал бахъуыд.

   Саби иунæгæй куы аззад, уæд рудзынджы тæрхæгыл æрбадти. Карлсонмæ афтæ тынг смæсты, æмæ сфæнд кодта, куыддæр ма æрбатæха, афтæ йын алывыд акалын.

   Фæлæ цæмæдæр гæсгæ нал æрбатахт. Уыйхыгъд скъаппы дуар байгом æмæ дзы разынди Карлсоны сæр.

   Саби, фырдиссагæй цы акодтаид, уый нал зыдта:

   – Ме скъаппы та цы куыстай?

   – Къуыртты бадтæн, зæгъгæ, дын куы зæгъон, уæд фæрæдидзынæн, мæ тæригъæдтыл сагъæс кодтон куы зæгъон, уæд дæр. Тæрхæгыл мæхи ауагътон æмæ мæ фæллад уагътон, зæгъгæ, куы зæгъон, уæд нæ фæрæдидзынæн, уымæн æмæ уый уыдзæн æцæгдзинад! – загъта Карлсон æмæ йæ мидбылты хин худт бакодта.

   Сабийæ, чысыл раздæр Карлсонмæ мæстæй тъæппытæ кæй хауд, уый æрбайрох. Карлсон кæй фæзынд, уый йын афтæ æхсызгон уыд, æмæ фырцинæй цы фæуыдаид, уый нал зыдта.

   – Æмбæхсынджыты хъазынæн ацы скъаппæй хуыздæр зын æрхъуыдыгæнæн у,– загъта Карлсон,– Нæ фæлæ-ма æмбæхсынджытæй ахъазæм. Æз æрдæбоны хуызæн мæхи тæрхæгыл ауадздзынæн, ды та мæ агургæ кæндзынæ.

   Карлсон, Саби цы зæгъдзæн, уымæ дæр нал банхъæлмæ каст, фæлæ уайтагъд скъаппы фæмидæг. Саби йын йæ уынæр хъуыста. Æвæццæгæн, уæллаг тæрхæгмæ хызти.

   – Ссар-ма мæ! – рахъæр кодта Карлсон.

   Саби скъаппы дуар фегом кодта æмæ, кæй зæгъын æй хъæуы, уайтагъддæр Карлсоны тæрхæгыл хуысгæ ауыдта.

   – Ницæййаг чи у, уый! – ныхъхъæр кодта Карлсон.– Æваст скъаппы дуар гом кæнынмæ цы фæдæ? Раздæр уал мæ сынтæджы бын федтаис, уый фæстæ фыссæн стъолы фæстæ кæнæ æндæр искæцы ран. Кæд ахæм дæ, уæд æз демæ нал хъазын! Бынтон ницæййаг чи у, уый!

   Уыцы заман фæцыд æрбацæуæн дуары дзæнгæрæджы хъæр. Æдде æрбайхъуыст Сабийы мады хъæлæс:

   – Саби, Кристер æмæ дæм Гуниллæ ’рбацыдысты.

   Уыцы ныхæстæ фехъусгæйæ Карлсон фæхъæлдзæгдæр.

   – Ныртæккæ сын, цы хъæуы, уый бакæндзыстæм,– Сабийы хъусы бадзырдта Карлсон. – Скъаппы дуар-ма мыл æнгомдæр æрбахгæн...

   Саби куыддæр скъаппы дуар ахгæдта, афтæ уатмæ æрбахызтысты Гуниллæ æмæ Кристер. Уыдон дæр, Саби кæм цард, уыцы уынджы цардысты, стæй иу къласы ахуыр кодтой. Гуниллæ Сабийы зæрдæмæ тынг цыд æмæ-иу дзы йæ мадæн æдзухдæр æппæлгæ кодта. Саби Кристеры дæр уарзта. Кæддæр ын йæ ных кæй акъуызыр кодта, уый ма дзы рох дæр фæци. Раст зæгъын хъæуы, уый фæстæ дæр сæ хыл кæнын нæ ныууагътой, фæлæ та-иу уайтагъд балымæн сты. Уæвгæ Саби, сæ сыхы лæппутæй кæимæ нæ хыл кодта, ахæм бирæ нæ уыди. Фæлæ Гуниллæйы никуы ныццавта.

   – Гуниллæимæ куыд никуы фæхыл дæ, уый мæм диссаг кæсы,– загъта иуахæмы Сабийы мад.

   – Уый ахæм хорз чызг у, æмæ йæм къух сисыны сæр никуы бахъуыд,– дзуапп радта Саби.

   Фæлæ-иу Саби Гуниллæмæ дæр хатгай смæсты. Зæгъæм, знон æртæйæ скъолайæ куы сцæйцыдысты, уæд сын Саби Карлсоны хабæрттæ кодта æмæ йын Гуниллæ йæ хъæлæсыдзаг ныххудгæйæ загъта, цы дзурыс, уыдон, дам, иууылдæр æрымысæггаг хабæрттæ сты. Кристер дæр йæ фарс рахæцыд æмæ та йæ Саби ныццавта. Кристер ын нæ ныббарста æмæ йыл дур фехста.

   Ныр æм, цыма æппындæр ницы ’рцыд, уый хуызæн уазæгуаты æрбацыдысты. Кристер ма суанг йæ къæбыла Еффæйы дæр йемæ ’рбакодта. Еффæйы уынд ын афтæ æхсызгон уыд, æмæ ма дзы Карлсон рох дæр фæци.  «Зæххыл куыдзæй хуыздæр ницы ис»,– ахъуыды кодта Саби. Еффæ гæппытæ кодта, рæйдта. Саби-иу æй рацахста, йæ арм ыл-иу æруагъта. Кристер лæууыди æмæ касти, Саби Еффæимæ куыд хъазы, уымæ. Уадз æмæ йыл цинтæ кæна, исгæ йын æй, мыййаг, куы нæ бакæндзæн.

   Саби Еффæимæ йæ тæккæ хъаз-гæйæ куы уыд, уæд æй æваст Гуниллæ хинхудт бакæнгæйæ афарста:

   – Кæм и, хæдзары сæр чи цæры, дæ уыцы Карлсон? Афтæ ’нхъæлдтам, ам æй æрбаййафдзыстæм.

   Саби нырма ныр фæхъуыды кодта, Карлсон скъаппы тæрхæгыл кæй хуыссы, уый, фæлæ, Карлсон ацы хатт цы ’рхъуыды кодта, уый нæ зыдта æмæ Кристер æмæ Гуниллæйæн ницы схъæр кодта.

   – Гуниллæ, дæумæ афтæ кæсы, æмæ æз, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсоны мысгæ æркодтон? Знон мын афтæ нæ загътай?..

   – Æз дын абон дæр зæгъын: хæдзары сæр чи цæры, иу ахæм Карлсон дæр нæй,– æмæ та йæ хъæлæсыдзаг ныккæл-кæл кодта.

   – Æмæ куы уа, уæд та? – хинхудт бакæнгæйæ бафарста Саби.

   – Æз дæр дын æй зæгъын: нæй! – быцæуы йæхи фæтъыста Кристер.

   – Ис! – хъæрдæрæй загъта Саби.

   Дарддæры быцæу ныхæсты бар бакæна æви та къухæй бавнала, ууыл кæронмæ хъуыды дæр нæма акодта, афтæ скъаппæй райхъуыст уасæджы уасын:

   – Хъи-хъыри-хъу!

   – Уый та цы у? – хæрдмæ фæхауд Гуниллæ æмæ йæ дзых хæлиуæй аззад.

   – Хъи-хъыри-хъу! – ногæй та райхъуыст, уасджытæ куыддæриддæр фæуасынц, ахæм хъæлæс.

   – Де скъаппы уасджытæ дарын райдыдтай? – дисхуызæй йæ бафарста Кристер.

   Еффæ схъырныдта æмæ скъапмæ æнæуынон цæстæй бакаст.

   Саби йæ хъæлæсыдзаг ныххудти. Цыдæр сдзурынмæ хъавыд, фæлæ йæ дзыхы дзырд нал бадт.

   – Хъи-хъыри-хъу! – райхъуыст æртыккаг хатт.

   – Æз ныртæккæ скъапп байгом кæндзынæн æмæ базондзынæн, цы дзы ис, уый,– загъта Гуниллæ æмæ дуар фегом кодта.

   Кристер дæр йæ фарсмæ алæууыд æмæ скъапмæ бакаст. Раздæр дзы, цы дзаумæттæ ауыгъд уыд, уыдон йеддæмæ ницы федтой, фæлæ уæллаг тæрхæгæй кæл-кæл куы райхъуыст, уæд Кристер æмæ Гуниллæ хæрдмæ скастысты æмæ тæрхæгыл ауыдтой дæлæмæдзыд тыппыртæ лæджы. Уый йæ фарсыл хуыссыди, йæ армытъæпæн йæ сæрмæ сбыцæу кæнгæйæ. Уыдис ын хъæлдзæг æнгас, йæ цъæх цæстытæ æрттывдтытæ калдтой.

   Кристер æмæ Гуниллæ йæм цымыдисæй кастысты, фæлæ сæ бон иу ныхас скæнын дæр нæ уыд, æрмæст Еффæ фыццагау йæ хъырнынæй не ’нцад.

   Гуниллæ дзурынхъом куы фæци, уæд бафарста:

   – Ды чи дæ?

   – Дæлæмæ дæр, уæлæмæ дæр чысыл хиндзинад,– дзуапп радта дæлæмæдзыд æнахуыр лæг æмæ йæ галиу къах батылдта.– Чысыл хиндзинад йæ зæрдæйы дзæбæхæн хуыссы æмæ йæ фæллад уадзы. Цыбырдæрæй зæгъгæйæ та – цæстылуайæн.

   – Уый у... уый у... – дарддæр йæ дзыхы ныхас нал бадт Кристерæн.

   – ...чысыл æрымысæггаг хабар,– аххуыс ын кодта дæлæмæдзыд лæг. – Уый йæ зæрдæйы дзæбæхæн хуыссы æмæ уасæджы уаст кæны.

   – Уый у, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон,– хъусы дзурæгау бакодта Гуниллæ.

   – Кæй зæгъын æй хъæуы. Æндæр хъуамæ чи уа? Æви дæумæ гæсгæ, дыууадæс æмæ цыппарыссæдзаздзыд зæронд ус Густавсон ардæм сусæгæй æрбацыд æмæ тæрхæгыл йæхи ауагъта?

   Саби худæгæй артæндихтæ кодта. Кристер æмæ Гуниллæйы ахæм уавæры фенынмæ рагæй бæллыд.

   – Æнхъæлдæн æмæ дзурын нал зонут,– йæ худын тыххæй уромгæйæ загъта Саби.

   Карлсон тæрхæгæй рагæпп ласта æмæ Гуниллæйы рус нылхыскъ кодта.

   – Уый хиндзинад у?

   – Мах... – цыдæр сцæйдзурынмæ хъавыд Кристер.

   – Дæуæн дæ ном Август хуыйны? – бафарста Карлсон Кристеры.

   – Цæмæн хъуамæ хуыйнон Август? – фарстæн фарстæй дзуапп радта Кристер.

   – Омæ хорз. Дарддæр нæ ныхас кæнæм!.. – загъта Карлсон.

   – Уыдонæн сæ нæмттæ сты Гуниллæ æмæ Кристер,– бамбарын кодта Саби.

   – Тынг зын бауырнæн у, хатгай иуæй-иуты хъуыддаг куыннæ
ацæуы, уый. Фæлæ ма дзы ныр цы рауайдзæн? Уæвгæ адæмæн се ’ппæты Карлсонтæ дæр куыд хондзынæ?..

   Карлсон, цыма цыдæр агуырдта, уый хуызæн йæ алыфарс акæстытæ кодта æмæ загъта:

   – Ныр æз мæхи истæуылты аирхæфсин. Уæд та бандæттæ рудзынгæй æппарынмæ февналиккам? Кæнæ æндæр ахæм исты хъазт æрхъуыды кæнæм.

   Сабимæ ахæм хъазт хорз нæ фæкаст. Стæй йæ фидарæй уырныдта, ахæм хъазт йæ мад æмæ фыды зæрдæмæ дæр кæй нæ фæцæудзæн.

   – Куыд кæсын, афтæмæй сымах тæппудтæ стут. Ахæм æнæныфс куы уат, уæд нæ хъуыддæгтæй ницы рауайдзæн. Кæд мемæ разы не стут, уæд та уæхæдæг исты æрхъуыды кæнут, кæннод мæнæн сымахимæ иумæйагæй ницы ис. Æз хъуамæ мæхи истæуыл аирхæфсон,– загъта Карлсон æмæ йæ былтæ тæргай цъупп фесты.

   – Чысыл фæлæуу, ныртæккæ исты æрхъуыды кæндзыстæм! – лæгъстæгæнæгау загъта Саби.

   Фæлæ Карлсон æцæгæй фæтæргай уæвынмæ хъавыд.

   – Æз афтæ бакæндзынæн, æмæ ныртæккæ ардыгæй атæхдзынæн... – бахъуыр-хъуыр кодта Карлсон.

   Карлсон куы атахтаид, уый æртæйæ иуы дæр нæ фæндыд æмæ йын лæгъстæ кæнынмæ фесты.

   Карлсон иуцасдæр хъусæй лæууыд, фæлæ йæ маст тынгдæр йеддæмæ къаддæр нæ кодта.

   – Чи зоны, ма атæхон,– загъта Карлсон.– Уый тыххæй та мын хъуамæ ацы чызг,– æмæ йæ тыппыр æнгуылдзæй Гуниллæмæ ацамыдта,– йæ армытъæпæнæй мæ сæр æрфасгæйæ зæгъа: «Мæ зынаргъ Карлсон».

   Гуниллæ йын æхсыгонæй йæ сæр æрфаста æмæ йын фæлмæн хъæлæсæй загъта:

   – Зынаргъ Карлсон, макуыдæм атæх! Мах æнæмæнг исты æрхъуыды кæндзыстæм.

   – Гъемæ хорз,– загъта Карлсон,– баззайдзынæн.

   Сывæллæттæ æхсызгонæн сулæфыдысты.

   Сабийы мад æмæ фыд-иу арæхдæр тезгъо кодтой изæрыгæтты. Мæнæ та ныр дæр Сабийы мад тыргътæй æрбадзырдта:

   – Саби! Кристер æмæ Гуниллæимæ аст сахатæй фæстæдæрмæ ма баззай. Сæхимæ куы ацæуой, уæд-иу схуысс. Куы ’рбаздæхæм, уæд ма дæм æз «хæрзæхсæв» зæгъынмæ æрбауайдзынæн.

   Сывæллæтты хъустыл ауад дуары гуыпп.

   – Мæнæн ам кæдмæ баззайын æмбæлы, уый цæуыннæ загъта? – бафарста Карлсон æмæ йæ бинаг был тæргай зылын фæци. – Кæд мæм ахæм цæстæй кæсут, уæд мын сымахимæ иумæйагæй ницы ис.

   – Дæуæн ам, кæдмæ дæ фæнды, уæдмæ уæвыны бар ис,– загъта Саби.

   Карлсоны цæсгом ноджы тынгдæр тæргайхуыз фæци.

   – Мæн дæр, куыддæр аст сахаты суа, афтæ иннæты хуызæн цæуыннæ хъуамæ феддæдуар кæнат? Нæ, æз сымахимæ хъазынвæнд нал кæнын.

   – Омæ хорз, æз мæ мадæн зæгъдзынæн, цæмæй дæ уæхимæ аст сахатыл арвита,– загъта Саби.– Æмæ цавæр хъазтæй хъаздзыстæм, уый æрхъуыды кодтай?

   Карлсоны маст æрбайсæфт.

   – Мах исты диссаджы цæстылуайæнтæ æрхъуыды кæндзыстæм æмæ дзы адæмы тæрсын кæндзыстæм. Мæнæн хуымæтæджы гобанæмбæрзæнæй цы саразын мæ бон у, уый зонут? Æз йæ уд кæмæн ауайын кодтон, уыдонæй мын алчидæр фондз эрейы куы лæвæрдтаид, уæд дзы цы шоколадтæ балхæдтаин, уыдонæй хохы йас кæри рауадаид, – загъта Карлсон æмæ йæ цæстытæ сæрттывтой.

   Саби, Кристер æмæ Гуниллæ сразы сты цæстылуайынтæй ахъазыныл, фæлæ ма Саби загъта:

   – Æрмæст адæмы тынг тæрсын кæнын нæ хъæуы.

   – Сабыр дæ хос, ам тагъдгæнæн нæй, – дзуапп ын радта Карлсон. – Зæххыл æппæты хуыздæр цæстылуайынгæнæджы ахуыр кæнын дæумæ нæ кæсы. Æз адæмы афтæ фæтæрсын кæндзынæн, æмæ йæ æмбаргæ дæр нæ бакæндзысты. – Карлсон Сабийы сынтæджы цурмæ бацыд æмæ йын йæ гобанæмбæрзæн райста. – Зæрдæмæдзæугæ хъуымацæй хуыд у: цæстылуайынгæнæджы дзаума дзы рауайдзæн.

   Карлсон стъоллагъзæй хуызджын мелтæ систа æмæ гобанæмбæрзæны иу къуымы скодта адæймаджы тæрсынгæнæн цæсгом. Уый фæстæ хæсгард райста æмæ, Саби йæ ныхмæ сдзурын дæр ницыма бафæрæзта, афтæ дзы дыууæ хуынчъы цæстытæн слыг кодта.

   – Гобанæмбæрзæнтæй фылдæр та цы ис! Хъуамæ цæстылуайынгæнæг алцыдæр уына, кæннод куырмæджы цæугæйæ кæдæм бахаудзæн, уый бæрæг нæй.

   Уый фæстæ йæхи гобанæмбæрзæны стыхта, зындысты ма æрмæстдæр йæ пух къухтæ.

   Кæд Карлсон хуымæтæджы гобанæмбæрзæны тыхт йеддæмæ кæй ницы уыд, уый сывæллæттæ зыдтой, уæддæр дзы фæтæрсæгау кодтой. Еффæйыл та рæйын бахæцыд. Фæлæ Карлсон люстрæйы алыфарс зилдух кæнын куы райдыдта æмæ йæ гобанæмбæрзæн куы ныппака, тарсты хуызæн тарст та уæд фæкодтой. Æмæ æцæгæйдæр, уымæ кæсгæйæ сæрыхъуынтæ арц бадтысты.

   – Æз дæн чысыл цæстылуайæн моторимæ! – хъæр кодта Карлсон.– Кæд цæстылуайæн дæн, уæддæр зæрдæмæ цæуын.

   Сывæллæттæ ныссабыр сты æмæ тарстхуызæй кастысты Карлсоны тахтмæ. Еффæ та йæхи рæйынæй мардта.

   – Æргом дзургæйæ, – дзырдта дарддæр Карлсон,– тæхгæйæ мотор тыр-тыр куы фæкæны, уæд уый мæ зæрдæмæ цæуы, фæлæ æз цæстылуайæн кæй дæн, уымæ гæсгæ, цæмæй уынæр мауал хъуыса, афтæ бакæндзынæн. Кæсут-ма.

   Цалдæр зылды æнæуынæрæй æркодта æмæ цæстылуайæны хуызæн ноджы тынгдæр фæцис.

   Каст ма уыдис, кæй фæтæрсын кæной, уый ссарынмæ.

   – Уæд та кæртмæ нæхи айсиккам? Хæдзармæ чи ’рбацæйцæуа, уымæн-иу йæ уд ауайын кæндзыс-тæм.

   Уыцы рæстæг райхъуыст телефоны дзæнгæрæг. Саби хæтæл сисынмæ нæ хъавыд. Уадз æмæ дзæнгæрæг кæна.

   Карлсон хъæрæй улæфын æмæ хъæрзын райдыдта.

   – Куыд æмбæлы, афтæ улæфын æмæ хъæрзын чи нæ зоны, ахæм цæстылуайынгæнæн дыууæ сау капеччы йаргъ нæу,– бамбарын кодта Карлсон. – Цæстылуайынгæнджыты скъоламæ чи бацæуы, уыдоны æппæты фыццаг афтæ улæфын æмæ хъæрзын сахуыр кæнынц.

   Цалынмæ уыцы ныхæстæ кодтой, уæдмæ рацыд дзæвгар рæстæг. Къæсæргæронмæ куы рахызтысты æмæ асинтыл тæрсын кæнын райдайынмæ куы хъавыдысты, уæд сæ хъустыл ауад цыдæр хыртт-хыртт. Саби йæ мад æмæ фыдæн тезгъо кæнынæй æрбаздæхын æнхъæл уыд. Фæлæ æваст ауыдта, посты лагъзы хуынчъы чидæр тел тъыссыныл куыд архайдта, уый. Сабийæн ма цы бамбарын хъуыд, къæрныхтæ сæм бабырынмæ кæй хъавынц. Йæ зæрдыл æрбалæууыд, йæ мадæн йæ фыд газеты цы статья каст, уый. Уым куыд фыстой, афтæмæй горæты фæзындис бирæ фатеркъахджытæ. Уыдон раздæр телефонæй æрбадзурынц. Хæдзары ничи ис, уый куы базонынц, уæд гуыдыр асæттынц æмæ, фатеры цыдæриддæр зынаргъ дзаумайæ ссарынц, уый ахæссынц.

   Сабийæн фыртæссæй йæ хуыз фæцыд. Кристер æмæ Гуниллæ къаддæр нæ фæтарстысты. Цæмæй сæ йæ рæйдæй адæмы тæрсын кæнынмæ ма хъыгдардтаид, уый тыххæй Кристер Еффæйыл Сабийы уаты дуар кæй сæхгæдта, ууыл фæфæсмон кодта. Æрмæстдæр Карлсон нæ фæтарст.

  


 

- Спокойствие, только спокойствие! - прошептал он. - Для такого случая привидение - незаменимая вещь. Давайте тихонько пойдем в столовую - наверно, там твой отец хранит золотые слитки и бриллианты.

Карлсон, Малыш, Гунилла и Кристер на цыпочках пробрались в столовую и, стараясь не шуметь, спрятались за мебелью, кто где. Карлсон залез в красивый старинный буфет - там у мамы лежали скатерти и салфетки - и кое-как прикрыл за собой дверцу. Плотно закрыть он ее не успел, потому что как раз в этот момент в столовую крадучись вошли воры. Малыш, который лежал под диваном у камина, осторожно высунулся и посмотрел: посреди комнаты стояли двое парней весьма мерзкого вида. И представьте себе, это были Филле и Рулле!

- Теперь надо узнать, где у них лежат деньги, - сказал Филле хриплым шепотом.

- Ясное дело, здесь, - отозвался Рулле, указывая на старинный секретер со множеством ящиков. Малыш знал, что в одном из этих ящиков мама держала деньги на хозяйство, а в другом хранил красивые драгоценные кольца и брошки, которые е: подарила бабушка, и папины золотые медали, полученные им в награду за меткую стрельбу. "Как будет ужасно, если все это унесут воры", - подумал Малыш.

- Поищи-ка здесь, - сказал Филле, - а я пойду на кухню, посмотрю, нет ли там серебряных ложек и вилок.

Филле исчез, а Рулле начал выдвигать ящики секретера, и вдруг он прямо свистнул от восторга. "Наверно, нашел деньги", - подумал Малыш. Рулле выдвинул другой ящик и снова свистнул - он увидел кольца и брошки.

Но больше он уже не свистел, потому что в это мгновение распахнулись дверцы буфета и оттуда, издавая страшные стоны, выпорхнуло привидение. Когда Рулле обернулся и увидел, он хрюкнул от ужаса и уронил на пол деньги, кольца, брошки и все остальное. Привидение порхало вокруг него, стонало и вздыхало; потом оно вдруг устремилось на кухню. Секунду спустя в столовую ворвался Филле. Он был бледен как полотно.

- Прулле, там ривидение! - завопил он. Он хотел крикнуть: "Рулле, там привидение! ", но от страха у него заплетался язык, и получилось: "Прулле, там ривидение!"

Да и немудрено было испугаться! Следом за ним в комнату влетело привидение и принялось так жутко вздыхать и стонать, что просто дух захватывало.

Рулле и Филле бросились к двери, а привидение вилось вокруг них. Не помня себя от страха, они выскочили в прихожую, а оттуда на лестничную площадку. Привидение преследовало их по пятам, гнало вниз по лестнице и выкрикивало время от времени глухим, страшным голосом:

- Спокойствие, только спокойствие! Сейчас я вас настигну, и тут-то вам будет весело!

Но потом привидение устало и вернулось в столовую. Малыш собрал с пола деньги, кольца, брошки и положил все это обратно в секретер. А Гунилла и Кристер подобрали все вилки и ложки, которые уронил Филле, когда он метался между кухней и столовой.

- Лучшее в мире привидение - это Карлсон, который живет на крыше, - сказало привидение и сняло с себя простыню.

Дети смеялись; они были счастливы. А Карлсон добавил:

- Ничто не может сравниться с привидением, когда надо пугать воров. Если бы люди это знали, то непременно привязали бы по маленькому злобному привидению к каждой кассе в городе.

Малыш прыгал от радости, что все обернулось так хорошо.

- Люди настолько глупы, что верят в привидения. Просто смешно! - воскликнул он. - Папа говорит, что вообще ничего сверхъестественного не существует. - И Малыш, как бы в подтверждение этих слов, кивнул головой. - Дураки эти воры - они подумали, что из буфета вылетело привидение! А на самом деле это был просто Карлсон, который живет на крыше. Ничего сверхъестественного!

 

 

 – Сабыр уæ хос, ам тагъд кæнын нæ хъæуы! – хъусы дзурæгау загъта Карлсон.– Ахæм заман цæстылуайынгæнæгæн æмбал нæй. Афтæ бакæнæм, æмæ æнæуынæрæй уæ хæрæндонмæ бацæуæм. Мæнмæ куыд кæсы, афтæмæй уым дæ фыд æмбæхсы уæ сызгъæринтæ æмæ алмаситæ.

   Карлсон, Саби, Гуниллæ æмæ Кристер сæ къахфындзыл хæрæндонмæ бахъуызыдысты æмæ чи кæм амбæхст, чи – кæм. Карлсон бабырыд рагон рæсугъд буфетмæ. Уым æфснайдæй лæууыдысты стъолæмбæрзæнтæ æмæ къухсæрфæнтæ. Йæ фæстæ дуар мæнг æхгæд æрбакодта. Дзæбæх æрбахгæнын æй йæ бон нал баци, уымæн æмæ уыцы рæстæг хæрæндонмæ хъуызгæ æрбацыдысты давджытæ. Саби амбæхст диваны бын æмæ йæ сæр куы радардта, уæд уаты астæу лæугæ ауыдта дыууæ лæппуйы æнаккаг цæсгæмттæ. Уыдон кæд уыдысты Филле æмæ Рулле.

   – Ныр ссарын хъæуы, се ’хцатæ кæм сты, уый,– загъта фæсус хъæлæсæй Филле.

   – Ныхас дæр ыл нæй, ам æвæрд кæй сты, ууыл,– загъта Рулле, – бирæ асыччытæ кæм уыд, уыцы къамодмæ ацамонгæйæ.

   Саби зыдта, уыцы асыччытæй иуы йæ мад æхца кæй дардта, иннæйы та сæ хæзнатæ æфснайд кæй уыдысты: рæсугъд къухдарæнтæ æмæ хæрдоджытæ – нанайы лæвæрттæ, стæй йæ фыд, рæстдзæвин топпæйæхсæг кæй уыд, уый тыххæй цы сызгъæрин майдантæ фæиста, уыдон. «Æвзæр уыдзæн, уыдон иууылдæр къæрныхтæ куы ахæссой, уæд»,– ахъуыды кодта Саби.

   – Мæнæ-ма сæ ам фен,– загъта Филле,– æз та цæлгæнæн абæрæг кæнон, кæд дзы, мыййаг, æвзист уидгуытæ æмæ вилкæтæ ис.

   Филле уайтагъд фæцыдæр, Рулле та радыгай къамоды асыччыты джигул кæнынмæ февнæлдта. Æваст йæ цинæвдисæг æхситт райхъуыст.

   «Æвæццæгæн, æхцатæ ссардта»,– ахъуыды кодта Саби.

   Рулле раласта иннæ лагъз æмæ та ныхситт кодта: ауыдта къухдарæнтæ æмæ хæрдоджытæ.

   Фæлæ уый фæстæ йе ’хситт нал райхъуыст, уымæн æмæ уыцы уысм буфеты дуæрттæ байгом сты æмæ уырдыгæй æнахуыр хъæрзт кæнгæйæ ратахт цæстылуайæн. Рулле фæстæмæ куы фæзылд æмæ цæстылуайæны куы ауыдта, уæд фыртæссæй, охх, зæгъгæ, фæкодта æмæ зæхмæ ’рхаудысты, йæ къухы цыдæриддæр уыди, уыдон: æхцатæ, къухдарæнтæ, хæрдоджытæ. Цæстылуайæн йæ алыфарс хъæрзгæ æмæ арф улæфтытæгæнгæ ратæхбатæх кодта, стæй æваст цæлгæнæны фæмидæг. Иу уысмы фæстæ, йæ цæсгом цикъæйау фæлурс, афтæмæй хæрæндонмæ æрбатахт Филле.

   – Прулле, уым цæстылуайæн ис! – нырдиаг кодта уый.

   Йæ зæрды уыд, Рулле, уым цæстылуайæн ис, зæгъгæ, зæгъын, фæлæ фыртæссæй йæ дзыхы дзырд нал бадт.

   Æмæ фæтæрсын дæр диссаг нæ уыд. Йæ фæстæ уатмæ æрбатахт цæстылуайæн æмæ та хъæрæй улæфын æмæ хъæрзын райдыдта. Уымæ кæсгæйæ æмæ хъусгæйæ адæймаджы сæрра уæвынмæ бирæ нал хъуыд.

   Рулле æмæ Филле лидзынмæ фесты. Цæстылуайæн та сæ алыфæрсты зылди. Къæрныхтæ сæ уд сæ къухы хæсгæ тыргътæм ратахтысты. Цæстылуайæн сæ фæстæ гурæй-гурмæ тахт, йæ разæй сæ асинтыл дæлæмæ сырдта. Рæстæгæй-рæстæгмæ-иу фæсус, фæлæ тасуадзæг хъæлæсæй сдзырдта:

   – Сабыр уæ хос, тагъд ма кæнут! Ныртæккæ уæ баййафдзынæн æмæ уын цы хъæуы, уый бакæндзынæн.

   Фæстагмæ цæстылуайæн бафæллад æмæ хæрæндонмæ ’рбаздæхт.

    — Дунейы æппæты хуыздæр цæстылуайæн у, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон,– загъта цæстылуайæн æмæ гобанæмбæрзæн иуфарс фехста.

   Сывæллæттыл худæг бахæцыд. Иууылдæр сæхи хуыдтой амондджын.

   Карлсон ма йæ ныхæстæм бафтыдта:

   – Къæрныхты тæрсын кæныны цæстылуайæны ничи амбулдзæн. Уый адæм куы зониккой, уæд горæты алы кассæмæ дæр иу гыццыл цæстылуайæн бабæттиккой, æмæ давджытæн сæ кой-сæ хъæр дæр никæцæйуал райхъуысид.

   Саби фырцинæй хæрдмæ хауд.

   – Адæм æдылытæ сты, æвæдза,– загъта уый,– цæстылуайæнтыл кæй æууæндынц, уымæй.– Папæ афтæ фæзæгъы, зæххыл, дам, ахæмтæй ницы ис.– Саби йæ фыдимæ разы кæй у, уый равдисынæн йæ сæр разыйы тылд бакæнгæйæ дарддæр дзырдта: – Уыцы къæрныхтæй иуы сæры дæр зонд нæй. Афтæ сæм фæкаст, буфетæй цæстылуайæн ратахт. Уый та уыд, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон. Уым та, адæймаг цæуыл нæ баууæнда, ахæмæй ницы ис!

 


 

КАРЛСОН ВЫСТУПАЕТ С УЧЕНОЙ СОБАКОЙ АЛЬБЕРГ

 

 

КАРЛСОН ЙÆ АРÆХСТДЗИНАД ÆВДИСЫ АХУЫРГОНД
КЪÆБЫЛА АЛЬБЕРГИМÆ

 

 На следующее утро, едва проснувшись, взъерошенный мальчуган в полосатой голубой пижаме пришлепал босиком к маме на кухню. Папа уже ушел на службу, а Боссе и Бетан - в школу. У Малыша уроки начинались позже, и это было очень кстати, потому что он любил оставаться вот так по утрам вдвоем с мамой, пусть даже ненадолго. В такие минуты хорошо разговаривать, вместе петь песни или рассказывать друг другу сказки. Хотя Малыш уже большой мальчик и ходит в школу, он с удовольствием сидит у мамы на коленях, но только если этого никто не видит.

Когда Малыш вошел в кухню, мама, примостившись у кухонного стола, читала газету и пила кофе. Малыш молча влез к ней на колени. Мама обняла его и нежно прижала к себе. Так они и сидели, пока Малыш окончательно не проснулся.

Мама и папа вернулись вчера с прогулки позже, чем предполагали. Малыш уже лежал в своей кроватке и спал.

Во сне он разметался. Укрывая его, мама заметила дырки, прорезанные в простыне. А сама простыня была такая грязная, словно ее кто-то нарочно исчертил углем. И тогда мама подумала: "Неудивительно, что Малыш поспешил лечь спать". А теперь, когда озорник сидел у нее на коленях, она твердо решила не отпускать его без объяснений.

- Послушай, Малыш, мне бы хотелось знать, кто прорезал дырки в твоей простыне. Только не вздумай, пожалуйста, говорить, что это сделал Карлсон, который живет на крыше.

Малыш молчал и напряженно думал. Как быть? Ведь дырки прорезал именно Карлсон, а мама запретила о нем говорить. Малыш решил также ничего не рассказывать и о ворах, потому что мама все равно этому не поверит.

- Ну, так что же? - настойчиво повторила мама так и не дождавшись ответа.

- Не могла бы ты спросить об этом Гуниллу? - хитро сказал Малыш и подумал: "Пусть-ка лучше Гунилла расскажет маме, как было дело. Ей мама скорее поверит, чем мне".

"А! Значит, это Гунилла разрезала простыню", - подумала мама. И еще она подумала, что ее Малыш - хороший мальчик, потому что он не желает наговаривать на других, а хочет, чтобы Гунилла сама все рассказала.

Мама обняла Малыша за плечи. Она решила сейчас больше ни о чем его не расспрашивать, но при случае поговорить с Гуниллой.

- Ты очень любишь Гуниллу? - спросила мама.

- Да, очень, - ответил Малыш.

Мама вновь принялась читать газету, а Малыш молча сидел у нее на коленях и думал.

Кого же, собственно говоря, он действительно любит? Прежде всего маму... и папу тоже... Еще он любит Боссе и Бетан... Ну да, чаще всего он их все-таки любит, особенно Боссе. Но иногда он на них так сердится, что вся любовь пропадает. Любит он и Карлсона, который живет на крыше, и Гуниллу тоже любит. Да, быть может, он женится на ней, когда вырастет, потому что хочешь не хочешь, а жену иметь надо. Конечно, больше всего он хотел бы жениться на маме, но ведь это невозможно.

Вдруг Малышу пришла в голову мысль, которая его встревожила.

- Послушай, мама, - сказал он, - а когда Боссе вырастет большой и умрет, мне нужно будет жениться на его жене?

Мама подвинула к себе чашку и с удивлением взглянула на Малыша.

- Почему ты так думаешь? - спросила она, сдерживая смех.

Малыш, испугавшись, что сморозил глупость, решил не продолжать. Но мама настаивала:

- Скажи, почему ты это подумал?

- Ведь когда Боссе вырос, я получил его старый велосипед и его старые лыжи... И коньки, на которых он катался, когда был таким, как я... Я донашиваю его старые пижамы, его ботинки и все остальное...

- Ну, а от его старой жены я тебя избавлю; это тебе обещаю, - сказала мама серьезно.

- А нельзя ли мне будет жениться на тебе? - спросил Малыш.

- Пожалуй, это невозможно, - ответила мама. - Ведь я уже замужем за папой.

Да, это было так.

- Какое неудачное совпадение, что и я и папа любим тебя! - недовольно произнес Малыш.

Тут мама рассмеялась и сказала:

- Раз вы оба меня любите, значит, я хорошая.

- Ну, тогда я женюсь на Гунилле, - вздохнул Малыш. - Ведь надо же мне будет на ком-нибудь жениться!

И Малыш вновь задумался. Он думал о том, что ему, наверно, будет не очень приятно жить вместе с Гуниллой, потому что с ней иногда трудно ладить. Да и вообще ему больше всего хотелось жить вместе с мамой, папой, Боссе и Бетан, а не с какой-то там женой.

- Мне бы гораздо больше хотелось иметь собаку, чем жену, - сказал Малыш. - Мама, ты не можешь мне подарить щенка?

Мама вздохнула. Ну вот, опять Малыш заговорил о своей вожделенной собаке! Это было почти так же невыносимо, как и разговоры о Карлсоне, который живет на крыше.

- Знаешь что, Малыш, - сказала мама, - тебе пора одеваться, а то ты опоздаешь в школу.

- Ну, ясно, - ответил Малыш. - Стоит мне только заговорить о собаке, как ты заводишь разговор о школе!

...В тот день Малышу было приятно идти в школу, потому что ему многое надо было обсудить с Кристером и Гуниллой.

Домой они шли, как всегда, вместе. И Малыша это особенно радовало, потому что теперь Кристер и Гунилла тоже были знакомы с Карлсоном.

- Он такой веселый, правда? Как ты думаешь сегодня он опять прилетит? - спросила Гунилла.

- Не знаю, - ответил Малыш. - Он сказал, что прилетит "приблизительно". А это значит - когда ему вздумается.

- Надеюсь, что он прилетит "приблизительно" сегодня, - сказал Кристер. - Можно, мы с Гуниллой пойдем к тебе?

- Конечно, можно, - сказал Малыш.

Тут появилось еще одно существо, которое тоже захотело пойти вместе с ними. Когда ребята собрались перейти улицу, к Малышу подбежал маленький черный пудель. Он обнюхал коленки Малыша и дружески тявкнул.

- Поглядите, какой славный щенок! - радостно воскликнул Малыш. - Он, наверно, испугался уличного движения и просит меня перевести его на ту сторону.

Малыш был бы счастлив переводить щенка через все перекрестки города. Должно быть, щенок это почувствовал: он бежал вприпрыжку по мостовой, норовя прижаться к ноге Малыша.

- Какой он симпатичный, - сказала Гунилла. - Иди сюда, маленький песик!

- Нет, он хочет идти рядом со мной, - сказал Малыш и взял щенка за ошейник. - Он меня полюбил.

- Меня он тоже полюбил, - сказала Гунилла.

У маленького щенка был такой вид, будто он готов любить всех на свете, только бы его любили. И Малыш полюбил этого щенка. О, как он его полюбил! Он нагнулся к щенку и принялся его ласкать, и гладить, и тихонько присвистывать, и причмокивать. Все эти нежные звуки должны были означать, что черный пудель - самый симпатичный, самый распрекрасный пес на свете. Щенок вилял хвостом, всячески давая понять, что он тоже так думает. Он радостно прыгал и лаял, а когда дети свернули на свою улицу, побежал вслед за ними.

- Может быть, ему негде жить? - сказал Малыш, цепляясь за последнюю надежду: он ни за что не хотел расставаться с щенком. - И, может быть, у него нет хозяина?

- Ну да, наверно, нет, - согласился с Малышом Кристер.

- Да замолчи ты! - раздраженно оборвал его Малыш. - Ты-то откуда знаешь?

Разве мог понять Кристер, у которого был Еффа, что значит не иметь собаки - совсем никакой собаки!

- Иди сюда, милый песик! - позвал Малыш, все больше убеждая себя в том, что щенку негде жить.

- Смотри, как бы он не увязался за тобой, - предупредил Кристер.

- Пусть идет. Я и хочу, чтобы он шел за мной, - ответил Малыш.

И щенок пошел за ним. Так он оказался у дверей дома, где жил Малыш. Тут Малыш взял его на руки и понес по лестнице.

"Сейчас я спрошу у мамы, можно ли мне оставить его у себя".

Но мамы не было дома. В записке, которую Малыш нашел на кухонном столе, было сказано, что она в прачечной и что он может туда зайти, если ему что-нибудь понадобится.

Тем временем щенок, как ракета, ворвался в комнату Малыша. Ребята помчались за ним.

- Видите, он хочет жить у меня! - закричал Малыш, обезумев от радости.

В эту самую минуту в окно влетел Карлсон, который живет на крыше.

- Привет! - крикнул он. - Вы что, постирали эту собаку? Ведь у нее вся шерсть села!

- Это же не Еффа, разве ты не видишь? - сказал Малыш. - Это моя собака!

- Нет, не твоя, - возразил Кристер.

- У тебя нет собаки, - подтвердила Гунилла.

- А вот у меня там, наверху, тысячи собак, - сказал Карлсон. - Лучший в мире собаковод - это...

- Что-то я не видал у тебя никаких собак, - перебил Малыш Карлсона.

- Их просто не было дома - они все разлетелись. Ведь у меня летающие собаки.

Мальты не слушал Карлсона. Тысячи летающих собак ничего не значили для него по сравнению с этим маленьким милым щенком.

- Нет, не думаю, чтобы у него был хозяин, - вновь сказал Малыш.

Гунилла склонилась над собакой.

- Во всяком случае, на ошейнике у него написано "Альберг", - сказала она.

- Ясно, это фамилия его хозяина, - подхватил Кристер.

- Может быть, этот Альберг уже умер! - возразил Малыш и подумал, что, даже если Альберг существует, он, конечно, не любит щенка. И вдруг Малышу пришла в голову прекрасная мысль. - А может быть, самого щенка зовут Альберг? - спросил он, умоляюще взглянув на Кристера и Гуниллу.

Но те лишь обидно рассмеялись в ответ.

- У меня есть несколько собак по кличке Альберг, - сказал Карлсон. - Привет, Альберг!

Щенок подскочил к Карлсону и весело залаял.

- Вот видите, - крикнул Малыш, - он знает свое имя!.. Альберг, Альберг, сюда!

Гунилла схватила щенка.

- Тут на ошейнике выгравирован номер телефона, - безжалостно сказала она.

- Конечно, у собаки есть личный телефон, - объяснил Карлсон. - Скажи ей, чтобы она позвонила своей экономке и предупредила, что вернется поздно. Мои собаки всегда звонят по телефону, когда задерживаются.

Карлсон погладил щенка своей пухлой ручкой.

- Одна из моих собак, которую, кстати, тоже зовут Альберг, как-то на днях задержалась, - продолжал Карлсон. - Она решила позвонить домой, чтобы предупредить меня, но спутала номер телефона и попала к одному старому майору в отставке, проживающему в Кунгсхольме. "Это кто-нибудь из собак Карлсона? " - осведомилась Альберг. Майор обиделся и стал ругаться: "Осел! Я майор, а не собака! " - "Так чего ж вы меня облаяли?" - вежливо спросила Альберг. Вот какая она умница!

Малыш не слушал Карлсона. Его сейчас ничто не интересовало, кроме маленького щенка. И даже когда Карлсон сказал, что он не прочь слегка поразвлечься, Малыш не обратил на это никакого внимания. Тогда Карлсон выпятил нижнюю губу и заявил:

- Нет, так я не играю! Ты все время возишься с этой собакой, а я тоже хочу чем-нибудь заняться.

Гунилла и Кристер поддержали Карлсона.

- Давайте устроим "Вечер чудес", - сказал Карлсон, перестав дуться. - Угадайте, кто лучший в мире фокусник?

- Конечно, Карлсон! - наперебой закричали Малыш, Кристер и Гунилла.

- Значит, мы решили, что устроим представление под названием "Вечер чудес"?

- Да, - сказали дети.

- Мы решили также, что вход на это представление будет стоить одну конфетку?

- Да, - подтвердили дети.

- И еще мы решили, что собранные конфеты пойдут на благотворительные цели.

- Как? - удивились дети.

- А существует только одна настоящая благотворительная цель - забота о Карлсоне.

Дети с недоумением переглянулись.

- А может быть... - начал было Кристер.

- Нет, мы решили! - перебил его Карлсон. - А то я не играю.

Итак, они решили, что все конфеты получит Карлсон, который живет на крыше.

Кристер и Гунилла выбежали на улицу и рассказали всем детям, что наверху у Малыша сейчас начнется большое представление "Вечер чудес". И все, у кого было хотя бы пять эре, побежали в лавку и купили там "входные конфеты".

У двери в комнату Малыша стояла Гунилла; она отбирала у всех зрителей конфеты и клала их в коробку с надписью: "Для благотворительных целей".

Посреди комнаты Кристер расставил стулья для публики. Угол комнаты был отгорожен одеялом, и оттуда доносились шепот и собачий лай.

- Что нам здесь будут показывать? - спросил мальчик по имени Кирре. - Если какую-нибудь чепуху, я потребую назад свою конфетку.

Малыш, Гунилла и Кристер не любили этого Кирре - он вечно был всем недоволен.

Но вот из-за одеяла вышел Малыш. На руках он держал маленького щенка.

- Сейчас вы все увидите лучшего в мире фокусника и ученую собаку Альберг, - торжественно произнес он.

- Как уже было объявлено, выступает лучший в мире фокусник, - послышался голос из-за одеяла, и перед публикой появился Карлсон.

Его голову украшал цилиндр папы Малыша, а на плечи был накинут мамин клетчатый фартук, завязанный под подбородком пышным бантом. Этот фартук заменял Карлсону черный плащ, в котором обычно выступают фокусники. Все дружно захлопали. Все, кроме Кирре. Карлсон поклонился. Вид у него был очень самодовольный. Но вот он снял с головы цилиндр и показал всем, что цилиндр пуст, - точь-в-точь как это обычно делают фокусники.

- Будьте добры, господа, убедитесь, что в цилиндре ничего нет. Абсолютно ничего, - сказал он.

"Сейчас он вынет оттуда "сивого кролика, - подумал Малыш. Он видел однажды в цирке выступление фокусника. - Вот будет забавно, если Карлсон и правда вынет из цилиндра кролика!"

- Как уже было сказано, здесь ничего нет, - мрачно продолжал Карлсон. - И здесь никогда ничего не будет, если вы сюда ничего не положите. Я вижу, передо мной сидят маленькие обжоры и едят конфеты Сейчас мы пустим этот цилиндр по кругу, и каждый из вас кинет в него по одной конфете. Вы сделаете это в благотворительных целях.

Малыш с цилиндром в руках обошел всех ребят. Конфеты так и сыпались в цилиндр. Затем он передал цилиндр Карлсону.

- Что-то он подозрительно гремит! - сказал Карлсон и потряс цилиндр. - Если бы он был полон, он бы так не гремел.

Карлсон сунул в рот конфетку и принялся жевать.

- Вот это, я понимаю, благотворительность! - воскликнул он и еще энергичнее заработал челюстями.

Один Кирре не положил конфеты в шляпу, хотя в руке у него был целый кулек.

- Так вот, дорогие мои друзья, и ты, Кирре, - сказал Карлсон, - перед вами ученая собака Альберг. Она умеет делать все: звонить по телефону, летать, печь булочки, разговаривать и поднимать ножку. Словом, все.

В этот момент щенок и в самом деле поднял ножку - как раз возле стула Кирре, и на полу образовалась маленькая .лужица.

- Теперь вы видите, что я не преувеличиваю: это действительно ученая собака.

- Ерунда! - сказал Кирре и отодвинул свой стул от лужицы. - Любой щенок сделает такой фокус. Пусть этот Альберг немножко поговорит. Это будет потруднее, ха-ха!

Карлсон обратился к щенку:

- Разве тебе трудно говорить, Альберг?

- Нет, - ответил щенок. - Мне трудно говорить, только когда я курю сигару.

Ребята прямо подскочили от изумления. Казалось, говорит сам щенок. Но Малыш все же решил, что за него говорит Карлсон. И он даже обрадовался, потому что хотел иметь обыкновенную собаку, а не какую-то говорящую.

- Милый Альберг, не можешь ли ты рассказать что-нибудь из собачьей жизни нашим друзьям и Кирре? - попросил Карлсон.

- Охотно, - ответил Альберг и начал свой рассказ. - Позавчера вечером я ходил в кино, - сказал он и весело запрыгал вокруг Карлсона.

- Конечно, - подтвердил Карлсон.

- Ну да! И рядом со мной на стуле сидели две блохи, - продолжал Альберг.

- Что ты говоришь! - удивился Карлсон.

- Ну да! - сказал Альберг. - И когда мы вышли потом на улицу, я услышал, как одна блоха сказала другой: "Ну как, пойдем домой пешком или поедем на собаке?"

Все дети считали, что это хорошее представление, хотя и не совсем "Вечер чудес". Один лишь Кирре сидел с недовольным видом.

- Он ведь уверял, что эта собака умеет печь булочки, - насмешливо проговорил Кирре.

- Альберг, ты испечешь булочку? - спросил Карлсон.

Альберг зевнул и лег на пол.

- Нет, не могу... - ответил он.

- Ха-ха! Так я и думал! - закричал Кирре.

- ...потому что у меня нет дрожжей, - пояснил Альберг.

Всем детям Альберг очень понравился, но Кирре продолжал упорствовать.

- Тогда пусть полетает - для этого дрожжей не нужно, - сказал он.

- Полетаешь, Альберг? - спросил Карлсон собаку.

Щенок, казалось, спал, но на вопрос Карлсона все же ответил:

- Что ж, пожалуйста, но только если ты полетишь вместе со мной, потому что я обещал маме никогда не летать без взрослых.

- Тогда иди сюда, маленький Альберг, - сказал Карлсон и поднял щенка с пола.

Секунду спустя Карлсон и Альберг уже летели. Сперва они поднялись к потолку и сделали несколько кругов над люстрой, а затем вылетели в окно. Кирре даже побледнел от изумления.

Все дети кинулись к окну и стали смотреть, как Карлсон и Альберг летают над крышей дома. А Малыш в ужасе крикнул:

- Карлсон, Карлсон, лети назад с моей собакой!

Карлсон послушался. Он тут же вернулся назад и положил Альберга на пол. Альберг встряхнулся. Вид у него был очень удивленный - можно было подумать, что это его первый в жизни полет.

- Ну, на сегодня хватит. Больше нам нечего показывать. А это тебе. Получай! - И Карлсон толкнул Кирре.

Кирре не сразу понял, чего хотел Карлсон.

- Дай конфету! - сердито проговорил Карлсон.

Кирре вытащил свой кулек и отдал его Карлсону, успев, правда, сунуть себе в рот еще одну конфету.

- Позор жадному мальчишке!.. - сказал Карлсон и стал поспешно искать что-то глазами. - А где коробка для благотворительных сборов? - с тревогой спросил он.

Гунилла подала ему коробку, в которую она собирала "входные конфеты". Она думала, что теперь, когда у Карлсона оказалось столько конфет, он угостит всех ребят. Но Карлсон этого не сделал. Он схватил коробку и принялся жадно считать конфеты.

- Пятнадцать штук, - сказал он. - На ужин хватит... Привет! Я отправляюсь домой ужинать. И он вылетел в окно.

Дети стали расходиться. Гунилла и Кристер тоже ушли. Малыш и Альберг остались вдвоем, чему Малыш был очень рад. Он взял щенка на колени и стал ему что-то нашептывать. Щенок лизнул Малыша в лицо и заснул, сладко посапывая.

Потом пришла мама из прачечной, и сразу все изменилось. Малышу сделалось очень грустно: мама вовсе не считала, что Альбергу негде жить, - она позвонила по номеру, который был выгравирован на ошейнике Альберга, и рассказала, что ее сын нашел маленького черного щенка-пуделя.

Малыш стоял возле телефона, прижимая Альберга к груди, и шептал:

- Только бы это был не их щенок...

Но, увы, это оказался их щенок!

- Знаешь, сыночек, кто хозяин Бобби? - сказала мама, положив трубку. - Мальчик, которого зовут Стефан Альберг.

- Бобби? - переспросил Малыш.

- Ну да, так зовут щенка. Все это время Стафан проплакал. В семь часов он придет за Бобби.

Малыш ничего не ответил, но сильно побледнел и глаза его заблестели. Он еще крепче прижал к себе щенка и тихонько, так, чтобы мама не слышала, зашептал ему на ухо:

- Маленький Альберг, как бы я хотел, чтобы ты был моей собакой!

Когда пробило семь, пришел Стафан Альберг и унес щенка.

А Малыш лежал ничком на кровати и плакал так горько, что просто сердце разрывалось.

 

 

 Дыккаг бон, куыддæр лæппу фехъал, афтæ йе ’хсæвхуыссæн дæргъытæ хæлафы цæлгæнæны йæ мады уæлхъус алæууыд. Фыд кусынмæ ацыд, Боссе æмæ Бетан та – скъоламæ. Сабийы уроктæ фæстæдæр райдайынц, æмæ йæ мадимæ иунæгæй кæй баззад, уый йын æхсызгон уыд. Ахæм заман кæрæдзийæн зæрдиаг ныхæстæ фæкæнынц, заргæ дæр акæнынц, аргъæуттæ фæдзурынц. Кæд Саби стыр лæппу у, скъоламæ цæуы, уæддæр ма йæ мады хъæбысы дæр абады. Æрмæст æй куыд ничи уына, афтæмæй.

   Саби цæлгæнæнмæ куы ’рбацыд, уæд йæ мад къофи цымгæйæ газет каст. Саби æнæдзургæйæ йæ хъæбысмæ схызт. Мад æй æрбахъæбыс кодта. Афтæмæй фæбадтысты, цалынмæ Саби бынтон нæ райхъал, уæдмæ.

   Дысон мад æмæ фыд, куыд фæнд кодтой, уымæй фæстæдæр æрбацыдысты. Саби уæдмæ бафынæй, йæ фыны цыдæртæ уыдта æмæ хуыссæны рафт-бафт кодта. Йæ хъæццулы иу кæрон зæхмæ æрзæбул. Мад æй æмбæрзынмæ куыд хъавыд, афтæ йæ цæст æрхæцыд гобанæмбæрзæны хуынчъытыл. Ноджы гобанæмбæрзæнмæ фырчъизийæ æркæсæнтæ нæ уыд. Цыма йæ æвзалыйæ сахуырстæуыд, уый хуызæн схъулæттæ. «Афтæ раджы хуымæтæджы не схуыссыд»,– ахъуыды кодта йæхинымæр мад. Ныр, лæппу йæ хъæбысы куы бадт, уæд дзы хъуамæ йæ фыдуаг миты тыххæй дзуапп бацагуырдтаид.

   – Дæ гобанæмбæрзæн та дын чи ныххуынчъытæ кодта? – бафарста мад. – Æрмæст дæ уый курæг дæн, æмæ та йæ, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсоны æфсон ма скæн.

   Саби æнæдзургæйæ бадт æмæ хъуыды кодта, цы дзуапп ратта, ууыл. Гобанæмбæрзæн Карлсон куы ныххуынчъытæ кодта, мад та йын йæ ном дзурын дæр куы нæ уадзы, уæд цы чындæуа? Сабийæн давджыты тыххæй дзурæн дæр нæ уыд, уымæн æмæ йыл мад нæ баууæндыдаид.

   – Цы зæгъыс? – дзуапмæ дæр нæ банхъæлмæ каст, афтæмæй ноджы карздæрæй бафарста мад.

   – Уымæй Гуниллæйы куы бафæрсис, уый дæ нæ фæнды? – загъта Саби æмæ йæхинымæр ахъуыды кодта: «Хъуыддаг куыд уыди, уый йын Гуниллæ куы радзура, уæд  хуыздæр уыдзæн. Мæнæй ууыл тынгдæр баууæнддзæн».

   «Уæдæ уыдон Гуниллæйы куыстытæ сты, нæ?!» – ахъуыды кодта мад. Стæй ма афтæ дæр ахъуыды кодта: «Йæ лæппуйы фæсаууон йе ’мбалы фыдгой кæнын кæй нæ фæнды, уый йæ хорздзинадыл дзурæг у. Гуниллæ цытæ бакуыста, уыдон йæхæдæг цæмæй радзура, уый дæр æй уымæн фæнды».

   Мад йæ хъæбулы йæхимæ ноджы тынгдæр нылхъывта. Сабийы ницæмæйуал фæрсынмæ хъавыд. Гуниллæйыл куы амбæла, уæд æй хабæрттæй бафæрсдзæн.

   – Гуниллæйы бирæ уарзыс? – бафарста мад.

   – О, – дзуапп радта Саби.

    Мад та газет кæсын райдыдта. Саби æнæдзургæйæ бадт æмæ хъуыдытæ кодта.

   Æцæгæйдæр, кæй уарзы, цымæ? Кæй зæгъын æй хъæуы, æппæты фыццаг мамæйы... стæй папæйы дæр... Стæй Боссе æмæ Бетаны. Ныхас дæр ыл нæй, кæй сæ уарзы, ууыл. Уæлдайдæр та Боссейы. Уæвгæ сæ дыууæмæ дæр иуæй-иу хатт афтæ смæсты вæййы, æмæ йæ уарзондзинадæй ницуал аззайы. Хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсоны дæр уарзы, Гуниллæйы дæр. Куы сдынджыр уа, уæд æй, чи зоны, кургæ дæр ракæндзæн, уымæн æмæ фæнда йæ æви ма фæнда, уæддæр æй ус курын хъæудзæн.

   Æваст Сабийы сæры фегуырд æнахуыр хъуыды.

   – Хъус-ма, мамæ,– загъта Саби, – Боссе куы сдынджыр уа æмæ куы амæла, уæд ын йæ усы хъуамæ æз ракурон?

   Мад йæ къофийы агуывзæ йæхицæй æддæдæр акодта æмæ йæ лæппумæ дисхуызæй ныккаст.

   – Цæмæн афтæ хъуыды кæныс? – бафарста йæ мад, йæ худын тыххæй уромгæйæ.

   Саби, цыдæр æдылы ныхæстæ кæй срæцыгъта, уый бамбæрста æмæ йæм дарддæр дзурыны фæнд нал уыд, фæлæ йæ мад нæ уагъта:

   – Зæгъ-ма йæ, зæгъ, цæмæн афтæ хъуыды кæныс?

   – Боссе куы фæдынджырдæр, уæд йæ зæронд велосипед æмæ йæ зæронд лыжæтæ мæн нæ баисты? Стæй мæныйас куы уыд, уæд цы къахдзоныгътыл бырыд, уыдон дæр. Кæннод йæ зæронд æхсæвхуыссæн хæлаф, йæ дзабыртæ æмæ йæ иннæ дзаумæттæ... Уæдæ мын уæд Гуниллæйы кургæ ’рцæудзæн, – арф ныуулæфыд Саби. – Æнæ искæй ракургæ куыд хъуамæ баззайон?

   Саби та ногæй хъуыдыты аныгъуылд. Йæ хъуыдытæ баст уыдысты Гуниллæимæ. Цæмæдæр гæсгæ йæм афтæ каст, цыма йæ куы ракура, уæд ын йемæ зын цæрæн уыдзæн. Стæй йæм усимæ цæрынæй йæ мад æмæ йæ фыд, Боссе æмæ Бетанимæ цæрын бирæ хуыздæр каст.

   – Усы бæсты дæр мæм куыдз куы уаид, уæд мæ æндæр бæргæ ницы хъæуид. Нæ фæлæ-ма мын, мамæ, куыдз балæвæр кæн.

   Мад арф ныуулæфыд. Ногæй та йын Саби куыдзы кой кæнын райдыдта! Хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсоны койæ куыд сфæлмæцыд, куыдзы койæ дæр афтæ.

   – Цы, уый зоныс, Саби, тагъд дæ дзаумæттæ кæнгæ, кæннод дын скъоламæ байрæджы уыдзæн.

   – Æз æй афтæ дæр зыдтон,– загъта Саби,– куыддæр куыдзы кой скæнон, афтæ мæ скъоламæ кæй цæуын кæндзынæ!

   Уæвгæ уыцы бон Саби скъоламæ зæрдæхъæлдзæгæй цыд, уымæн æмæ йæ Кристер æмæ Гуниллæимæ бирæ цæуылдæрты аныхас кæнын хъуыд.

   Иннæ хæттыты хуызæн та сæхимæ здæхтысты иумæ. Уый Сабийæн æхсызгон уыд, уымæн æмæ ныр уыдон дæр зыдтой, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсоны.

   – Æмæ куыд хъæлдзæг у, уый та! Абон дæр та æрбатæхдзæн? – бафарста Гуниллæ.

   – Нæ зонын,– дзуапп радта Саби. – Куыд æй бамбæрстон, афтæмæй кæнæ ’рбатæхдзæн, кæнæ нæ.

   – Мæнмæ афтæ кæсы, цыма абон æрбатæхдзæн,– загъта Кристер.– Гуниллæимæ уæм куы ’рбацæуиккам, уый дæ нæ фæнды?

   – Цæуыннæ мæ фæнды? – дзуапп радта Саби.

   Уалынмæ ма сын иу æмбал фæзынд. Сабитæ фæндаджы иннæ фарсмæ бахизынмæ куы хъавыдысты, уæд Сабимæ иу сау къæбыла батахт, йæ уæрджытæм ын басмыстытæ кодта æмæ йыл хионы рæйд скодта.

   – Мæнæ цы диссаджы къæбыла ис! – ныццин ыл кодта Саби.– Æвæццæгæн, иннæ фарсмæ бахизынмæ хъавы, фæлæ машинæтæй нæ уæнды æмæ мæнæй æххуыс агуры.

   Сабийæн æхсызгон уыд къæбылайы уынгты хонын. Къæбыла дæр йæ фарсмæ цингæнгæйæ згъордта. Сабийыл-иу куы иуæрдыгæй йæхи ахафта, куы иннæрдыгæй.

   – Мæнæ æцæгæйдæр цы рæсугъд у! – загъта Гуниллæ.– Рауай-ма ардæм, гыццыл гæбыла!

   – Мæнимæ цæуын æй фæнды,– загъта Саби æмæ йын йе ’фцæгыл цы бæттæн уыд, ууыл фæхæцыд.– Æз йæ зæрдæмæ фæцыдтæн.

   – Æз дæр фæцыдтæн йæ зæрдæмæ,– загъта Гуниллæ.

   Гыццыл къæбылайæн йæхи уарзæнт, æндæр йæхæдæг цæттæ уыд алкæй бауарзынмæ дæр. Æмæ йæ Саби бауарзта. Афтæ тынг æй бауарзта, æмæ йын зæгъæн дæр нæ уыд. Æргуыбыр æм кодта æмæ йын йе рагъ йæ армытъæпæнæй фаста, цыма афтæ зæгъынмæ хъавыд, дæуæй хуыздæр къæбыла зæххыл нæй. Къæбыла дæр йæ къæдзил тылдта, дæ хъуыдытимæ разы дæн, зæгъгæ. Сабитæ сæхи уынгмæ куы базылдысты, уæд куыдз дæр сæ фæдыл рæйгæ азгъордта.

   – Кæд ын, мыййаг, кæм цæра, уый нæй? – бафарста Саби. Фæндыди йæ, æцæгæйдæр ын хицау куы нæ разындаид æмæ йæхицæн куы баззадаид. – Мæнмæ гæсгæ йын хицау нæй.

   – Æвæццæгæн,– Сабиимæ сразы Кристер.

   – Ды та æнцад дæ дзыхыл хæц! – фæхъæр ыл кодта Саби.– Цы йын æмбарыс?

   Куыд хъуамæ бамбæрстаид, Еффæ кæмæ уыдис, уыцы Кристер Сабийы уавæр, куыдз æппындæр кæмæ никуы уыдис!

   – Рауай ардæм, гæбыла, рауай! – фæдзырдта йæм Саби. Лæппуйы тынгæй-тынгдæр уырнын райдыдта, къæбыла æнæхицауæй кæй баззад æмæ, кæм бахсæвиуат кæна, уый йын кæй нæй.

   – Дæхиуыл æй ма ахуыр кæн, кæннод дæ фæдыл  цæудзæн æмæ цæудзæн,– загъта йын Кристер.

   – Уадз æмæ цæуа. Мæн дæр афтæ фæнды,– дзуапп ын радта Саби.

   Къæбыла та йæ фæдыл фæцагайдта. Афтæмæй, Саби кæм цард, уыцы хæдзары цурмæ бахæццæ сты. Саби йæ йæ хъæбысмæ систа æмæ асинтыл фæхæрдмæ кодта.

   «Ныртæккæ мамæйы бафæрсдзынæн, нæхимæ мын æй уадзы æви нæ, уымæй».

   Фæлæ мад сæхимæ нæ разынд. Цæлгæнæны стъолыл цы гæххæтт баййæфта, уым фыста, гæрзтæхсæнмæ кæй ацыд æмæ, кæй бахъæуа, уый йæ уым кæй ссардзæни.

   Саби цалынмæ фыстытæ касти, уæдмæ къæбыла Сабийы уаты фæмидæг. Йæ фæдыл базгъордтой сывæллæттæ дæр.

   – Кæсут, мемæ цæрын æй фæнды! – фæхъæр кодта Саби æмæ фырцинæй йæ армытъæпæнтæ кæрæдзиуыл æрхоста.

   Уыцы тæккæ уысм рудзынгæй æрбатахт, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон æмæ фæхъæр кодта:

   – Салам! Ацы къæбылайы найгæ ныккодтат æви цы, йæ хъуын куы ныббадти!

   – Æвæццæгæн æй ды Еффæ фенхъæлдтай, фæлæ уый Еффæ нæу! – загъта Саби.– Уый мæн куыдз у!

   – Цæмæн сайыс? – сбустæ йыл кодта Кристер.

   – Дæумæ куыдз нæй,– йæ фарс рахæцыд Гуниллæ.

   – Мæнмæ хæдзары сæр мин куыдзæй фылдæр ис. Куыйтимæ мæнæй хуыздæр зæххы цъарыл иу дæр нæ арæхсы.

   – Æз дæм иу куыдз дæр нæ федтон,– бафиппайдта Саби.

   – Уæд дзы иу дæр уым нæ уыди, алырдæмыты фæтахтысты. Мæнмæ цы куыйтæ ис, уыдон иууылдæр тæхгæ кæнынц.

   Саби Карлсоны ныхæстæм нæ хъуыста. Уый цин кодта, æнæнхъæлæджы цы къæбылайыл фембæлд, ууыл. Уыцы гыццыл къæбыла йæм, тæхгæ чи кæны, мин ахæм къæбылайæ дæр хуыздæр каст.

   – Нæ, нæ мæ уырны, ацы къæбылайæн хицау уа, уый,– загъта та Саби.

   Гуниллæ куыдзмæ æргуыбыр кодта.

   – Кæд бынтон æнæхицау у, уæддæр йæ босыл «Альберг», зæгъгæ, фыст ис,– загъта Гуниллæ.

   – Уый йæ хицауы мыггаг уыдзæн!  – йæ ныхас баппæрста Кристер.

   – Чи зоны, уыцы Альберг æгас дæр нал у! – загъта Саби. Йæхинымæр та ахъуыды кодта: «Стæй кæд æгас у, уæддæр къæбылайы нæ уарзы».

   Æваст Сабийы сæры февзæрд диссаджы хъуыды:

   – Æмæ кæд куыдзæн у йæ ном Альберг, уæд та? – бафарста Саби æмæ Кристер æмæ Гуниллæмæ бакаст.

   Уыдон исты сдзурыны бæсты худæгæй бакъæцæл сты.

   – Мæнæн мæ куыйтæй цалдæр Альбергтæ хуыйнынц,– загъта Карлсон.– Салам дын мæ куыйтæй, Альберг!

   Къæбыла, йæ цин рæйынæй равдисгæйæ йæхи Карлсоныл баппæрста.

   – Уынут,– загъта Саби,– йæ ном куы айхъуыста, уæд куыд бацин кодта?! Альберг, Альберг, рауай ардæм!

   Гуниллæ къæбылайы рацахста.

   – Мæнæ босыл йæ телефоны номыртæ фыст дæр сты,– сдзырдта чызг.

   – Кæй зæгъын æй хъæуы, алы куыдзмæ дæр телефон ис,– загъта Карлсон.– Зæгъ ын æмæ йæ лæггадгæнæгмæ бадзура æмæ йын зæгъа, абон, зæгъ, æрæгмæ ’рбацæудзынæн. Мæ куыйтæ фæстиат куы фæкæнынц, уæд æдзухдæр телефонæй æрбадзурынц.

   Карлсон йæ пух къухæй къæбылайы рагъ æрсæрфта.

   – Æрæджы мæ куыйтæй иу – уымæн дæр йæ ном Альберг хуыйны,– йæ ныхас дарддæр кодта Карлсон,– кæмдæр бафæстиат æмæ мæм хæдзармæ телефонæй æрбадзырдта, фæлæ фæрæдыд æмæ, отставкæйы чи ацыд, иу ахæм зæронд майормæ бахауд. «Ды Карлсоны куыйтæй кæцы дæ?» – бафарста Альберг. Майор, кæй зæгъын æй хъæуы, смæсты æмæ загъд-замана систа: «Хæрæджы сæфтæг! Æз куыдз нæ дæн, фæлæ майор дæн!» – «Кæд майор дæ, уæд мыл куыдзау цæмæн рæйыс?» – уæзданæй бафарста Альберг. Ахæм зондджын у мæ куыдз!

   Саби Карлсонмæ нæ хъуыста. Уый йæ къæбылайыл цин кодта. Карлсон, нæхи истæуыл аирхæфсæм, зæгъгæ, куы загъта, суанг ма йæм уæд дæр йæ хъус не ’рдардта. Уый бафиппайгæйæ Карлсоны былтæ фæзылын сты æмæ тæргайхуызæй загъта:

   – Æз ахæм хъæзтытæй хъазыныл разы нæ дæн! Дæу уыцы куыдзæй никæмæуал æвдæлы, фæлæ мæн дæр мæхи истæуыл аирхæфсын фæнды.

   Гуниллæ æмæ Кристер йæ фарс рахæцыдысты.

   – Мæнмæ куы байхъусиккат, уæд «Диссæгты изæр» саразиккам,– загъта Карлсон.– Сымахмæ гæсгæ зæххы цъарыл цæстфæлдахджытæн сæ тæккæ бынæйласгæдæр чи у?

   – Кæй зæгъын æй хъæуы, Карлсон! – уыцы-иу хъæр фæластой Саби, Кристер æмæ Гуниллæ.

   – Уæдæ «Диссæгты изæр» кæй аразæм, уый тыххæй баныхас кодтам?

   – О,– загътой сывæллæттæ.

   – Уæдæ æрбацæуæггаг иу къафетт фидын кæй хъæудзæн, уый тыххæй дæр ныхас кæнæм?

   – О, – сразы сты йемæ сывæллæттæ.

   – Цы къафеттæ нæм æрæмбырд уа, уыдон та хæрзаудæны мадзæлттыл бахардз кæндзыстæм.

   – Ома? – нæ йæ бамбæрстой сывæллæттæ.

   – Хæрзаудæн кæнын та мæн йеддæмæ никæуыл хъæуы.

   Сывæллæттæ кæрæдзимæ æнæууæнк каст бакодтой.

   – Нæ фæлæ ’мæ... – цыдæр зæгъынмæ хъавыд Кристер, фæлæ Карлсон йæ хъуыры абадт:

   – Иу «фæлæ» дæр нæ. Бауынаффæ кодтам æмæ йын ивæн нал ис. Кæд, цæуыл баныхас кодтам, уыимæ разы не стут, уæд æз сымахимæ нал хъазын.

   Сывæллæттæн гæнæн нал уыд, æмæ сразы сты, цы къафеттæ сæм æрæмбырд, уыдон иууылдæр, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсонæн раттыныл.

   Кристер æмæ Гуниллæ уынгмæ ратахтысты æмæ сывæллæттæн фехъусын кодтой, ныртæккæ «Диссæгты изæр» райдайдзæн, зæгъгæ. Йæ дзыппы фондз эрейæ къаддæр кæмæн нæ уыд, уыдон иууылдæр дуканимæ фæцагайдтой къафеттæ æлхæнынмæ.

   Сабийы уатмæ бацæуæн дуары къæсæрыл æрлæууыд Гуниллæ. Уый, мидæмæ чи цыд, уыдонæй алкæмæй дæр иста иу къафетт æмæ йæ æппæрста, «Хæрзаудæны мадзæлттæ» фыст кæуыл уыд, уыцы асыччы.

   Кристер уаты астæу æрбацæуджытæн æрæвæрдта бандæттæ. Уаты галиу къуым æмбæрзт уыд тæнæг хъæццулæй. Уырдыгæй хъуыст сусу-бусу æмæ куыдзы рæйын.

   – Цы нын æвдисдзысты? – бафарста, йæ ном Кирре кæмæн хуынд, уыцы лæппу.– Мæ зæрдæмæ куы нæ фæцæуа, уæд сын æз мæ къафетт фæстæмæ байсдзынæн.

   Саби, Гуниллæ æмæ Кристер Киррейæ се сæфт уыдтой, уымæн æмæ-иу истæй-ницæй тыххæй дæр хъуыр-хъуыр кодта.

   Уæдмæ хъæццулы фæсте рацыд Саби. Йæ хъæбысы уыди чысыл къæбыла.

   – Ныртæккæ сымах фендзыстут дунейы тæккæ хуыздæр цæстфæлдахæг æмæ æрмахуыр куыдз Альберджы,– фехъусын кодта уый.

   Хъæццулы фæсте райхъуыст кæйдæр хъæлæс:

   – Куыд фехъуыстат, афтæмæй ныртæккæ сымах фендзыстут дунейы хуыздæр цæстфæлдахæджы, – æмæ адæмы размæ рахызт Карлсон.

   Йæ сæрыл уыд Сабийы фыды худ, йе уæхсчытыл та йæ мады чырынтæ раздарæн. Цæстфæлдахджытыл сау пæлæзтæ вæййы, фæлæ Карлсон пæлæзы бæсты спайда кодта раздарæнæй.

   Иууылдæр ын нымдзæгъд кодтой. Æрмæст Кирре йе ’нгуылдзы кæрон дæр нæ базмæлын кодта.

   Карлсон сын йæ сæрæй акуывта. Уыдис ын тынг сæрыстыр хуыз. Уалынмæ йæ уæрæхчъилджын худ фелвæста æмæ, цæстфæлдахджытæ куыд фæкæнынц, афтæ йæ адæммæ равдыста, ницы дзы ис, зæгъгæ.

   – Уæ хорзæхæй, иууылдæр дзæбæх æрбакæсут, цæмæй уæ бауырна, мæ худы кæй ницы ис, уый. Кæсут, æппындæр дзы ницы ис,– загъта уый.

   «Ныртæккæ дзы фелвасдзæн æгас тæрхъус,– ахъуыды кодта Саби. Иу хатт, цирчы куы уыд, уæд уым дæр цæстфæлдахæг йæ худæй тæрхъус фелвæста. Ныр æцæгæйдæр Карлсон йæ худæй тæрхъус куы фелвасид, уæд ма уымæй диссагдæр цы уаид!»

   Саби, худ йæ къухы, афтæмæй сывæллæттыл æрзылди. Къафеттæ радыгай худмæ калдысты. Уый фæстæ худ Карлсонмæ радта.

   – Цыдæр æнахуыр уынæр дзы цæуы,– загъта Карлсон æмæ худ батылдта.– Уый йе ’дзаг куы уаид, уæд ахæм уынæр нæ кæнид!

   Карлсон къафет йæ дзыхы баппæрста æмæ йæ æууилын райдыдта.

   – Уый уын мæ зæрдæмæ цæуы. Хæрзаудæн кæнын кæй зонут, уый мæ бауырныдта,– æмæ йæ къафетт ноджы зæрдиагдæрæй æууилын райдыдта.

   Кирре йеддæмæ худы къафетт чи нæ ныппæрста, ахæм иу дæр нæ разынд, афтæмæй йæ дзæкъул къафеттæй йедзаг уыд.

   – Уæдæ афтæ, зынаргъ хæлæрттæ, Кирре, дæумæ дæр дзурын, – загъта Карлсон. – Ацы куыдз у ахуыргонд. Йæ ном хуыйны Альберг. Алцæмæ дæр арæхсы: йæ бон у телефонæй дзурын, тæхын, гуылтæ фыцын, дзурын, йæ къах хæрдмæ исын. Иу дзырдæй, йæ бон у алцы кæнын дæр.        

   Уыцы ныхæстæ куыд кодта, афтæ къæбыла æцæгæйдæр йæ къах хæрдмæ фæхъил кодта æмæ, Кирре кæм бадт, уыцы бандоны бын кул февзæрд.

   – Гъер уæ бауырныдта, ацы къæбыла ахуыргонд кæй у, уый?

   – Гæды ныхæстæ! – загъта Кирре æмæ йæ бандон кулæй æддæдæр акодта.– Афтæ кæнын кæцыфæнды къæбыла дæр зоны. Уæдæ-ма дзургæ скæнæд. Ныхæстæ кæнын ын дзæвгар зындæр уыдзæн,– æмæ йæ хъæлæсыдзаг ныххудти.

   Карлсон къæбыламæ æргуыбыр кодта:

   – Æццæй, Альберг, дзурын дын зын у?

   – Нæу,– дзуапп радта къæбыла, – зын дзурæн мын вæййы æрмæстдæр тамако дымгæйæ.

   Сывæллæттæ иууылдæр цæст фестадысты. Иуæй-иутæ ма суанг лæугæ дæр скодтой. Афтæ зынд, цыма къæбыла йæхæдæг дзырдта, фæлæ, Саби куыд нымадта, афтæмæй йæ бæсты Карлсон дзырдта. Уый ма йын æхсызгон дæр уыд, уымæн æмæ Сабийы, дзургæ чи кæны, ахæм нæ, фæлæ хуымæтæджы куыдз хъуыд.

   – Зынаргъ Альберг, нæ хæлæрттæ æмæ Киррейæн куыйты цардæй исты дисаджы хабар ракæнын дæ бон у? – бафарста къæбылайы Карлсон.

   – Цæуыннæ у? – дзуапп радта Альберг æмæ дзурын райдыдта. – Æндæризæр уыдтæн кинойы,– загъта уый æмæ фырцинæй Карлсоны алыфарс æрзылд. – Мæ фарсмæ бандоныл бадтысты дыууæ ’хсæнчъы.

   – Æцæг зæгъыс? – ныддис кодта Карлсон.

   – О,– дзуапп радта Альберг. – Кинойы фæстæ уынгмæ куы рахызтыстæм, уæд дзы иу иннæмæн афтæ куы бакæнид: «Нæхимæ фистæгæй цæуæм æви куыдзыл?»

   Изæры цæуылты дзырдæуыд, уый сывæллæтты зæрдæмæ цыди, кæд хъусынгæнинаджы куыд фыст уыди – «Диссæгты изæр» – бынтон ахæм нæ уыди, уæддæр. Æрмæст Кирре бадти уыцы хъуынтъызæй.

   – Æрдæбон куыдз гуылтæ кæнын, зоны, зæгъгæ, нæ дзырдта? Уæдæ кæм и?! – мæсты худт бакæнгæйæ загъта Кирре.

   – Æццæй, Альберг, гуылтæ кæнын зоныс? – бафарста Карлсон.

   Альберг йæ ком айвæзта æмæ æрхуыссыд.

   – Нæ зонын... – дзуапп радта уый.

   – Ха-ха! Æз æй афтæ дæр зыдтон! – фæхъæр кодта Кирре.

   – ...уымæн æмæ мæм æнхъизæн нæй,– йæ ныхас фæбæлвырддæр кодта Альберг.

   Альберг се ’ппæты зæрдæмæ дæр фæцыди, Киррейæ фæстæмæ.

   – Уæд та тæхгæ акæнæд, æви уымæн дæр æнхъизæн хъæуы? – загъта уый.

   – Атæхдзынæ, Альберг? – бафарста Карлсон куыдзы.

   Къæбыла æррæдзæ-мæдзгæ кодта, фæлæ уæддæр Карлсон йæ бæсты дзуапп радта:

   – Атæхдзынæн. Æрмæст дæуимæ, уымæн æмæ мæ мадæн дзырд радтон, æнæ хистæртæй кæй никуы атæхдзынæн, уый тыххæй.

   – Уæдæ ардæм рауай, Альберг, – загъта Карлсон æмæ къæбылайы йæ хъæбысы фелвæста.

   Цæсты фæныкъуылдмæ Карлсон æмæ Альберг стахтысты. Фыццаг сæхи систой цармæ æмæ люстрæйы алыфарс цалдæр зылды æркæныны фæстæ рудзынгæй атахтысты. Кирре фырдисæй хъуахъдзыхæй баззад.

   Сывæллæттæ иууылдæр рудзынджы цурмæ батахтысты æмæ цымыдисæй кастысты, Карлсон æмæ Альберг хæдзары сæрмæ куыд ратæхбатæх кодтой, уымæ.

   Саби афтæ тынг фæтарст, æмæ йæ хъæлæсыдзаг ныхъхъæр кодта:

   – Карлсон, Карлсон, мæ къæбылайы мын фæстæмæ рахæсс!

   Карлсон æм байхъуыста.

   – Абон уал æгъгъæд фæуæд. Æвдисинаг нæм ницыуал ис. Ай та дæуæн. Айс! – Карлсон Киррейы барæхуыста.

   Карлсоны зæрды цы уыд, уый Кирре æваст нæ бамбæрста.

   – Æри-ма къафетт! – мæстыхуызæй сдзырдта Карлсон.

   Кирре йæ дзæкъул систа æмæ йæ Карлсонмæ радта. Æрмæст ма дзы иу къафетт йæ дзыхы баппарын бафæрæзта.

   – Чъынды лæппуйæн худинаг фæуæд! – загъта Карлсон æмæ йæ цæстæнгас цыдæр агурæгау йæ алыфарс ахаста. – Хæрзаудæнгæнджытæн къафеттæ кæм æмбырд кодтам, уыцы къопп цы фæци? – тыхстхуызæй бафарста уый.

   Гуниллæ, мидæмæцæуæггаг къафеттæ кæм æмбырд кодта, уыцы къопп æм балæвæрдта. Карлсонмæ уыйбæрц къафеттæ æрæмбырд, æмæ чызг æнхъæлдта, сывæллæттæн дæр дзы фæхай кæндзæн, зæгъгæ. Фæлæ ахæм хъуыддаг Карлсонæн йæ зæрды кæрон дæр нæ уыди. Уый къопмæ фæлæбурдта æмæ къафеттæ тагъд-тагъд нымайынмæ фæци.

   – Фынддæс къафетты. Æхсæвæры фаг мын уыдзысты... Салам! Æз тæхын нæхимæ æхсæвæр хæрынмæ.

   Æмæ рудзынгæй ратахти.

   Сывæллæттæй алчи йæ хæдзармæ ацыд. Ацыдысты Гуниллæ æмæ Кристер дæр. Саби æмæ Альберг дыууæйæ куы баззадысты, уæд Сабийы цинæн кæрон нал уыд. Къæбылайы йæ хъæбысмæ систа æмæ йын йæ хъусы цыдæртæ дзырдта. Къæбыла йын йæ рус асдæрдта æмæ уайтагъд афынæй.

   Уæдмæ Сабийы мад гæрзтæхсæнæй æрбаздæхт æмæ хъуыддæгтæ иннæрдæм ныззылдысты. Саби бынтон æрæнкъард. Мады хъуыдымæ гæсгæ къæбыла æнæхицау нæ уыд. Йæ бæттæныл цы номыртæ уыд, уыдонæй телефонæй бадзырдта æмæ, хæтæл чи систа, уымæн радзырдта, мæ лæппу къæбыла ссардта, зæгъгæ.

   Саби телефоны цур лæууыд æмæ къæбылайы йæ риумæ нылхъивгæйæ мынæг хъæлæсæй дзырдта:

   – Уыдоны къæбыла куы нæ разынид.

   Фæлæ йæ фæндтæй ницы рауад: къæбыла уыдоны уыди!

   – Бобби кæй къæбыла у, уый зоныс? – бафарста мад, хæтæл æрæвæргæйæ, – Стафан Альберджы.

   – Бобби, загътай? – дисхуызæй бафарста Саби.

   – О, къæбылайы афтæ хонынц. Стафан йæхи кæуынæй амардта. Авд сахатыл Боббимæ æрбацæудзæн.

   Саби ницы сдзырдта, æрмæст тынг афæлурс æмæ йæ цæстытæ ферттывтой. Къæбылайы йæхимæ тынгдæр нылхъывта æмæ йын йæ хъусы бадзырдта:

   – Мæ чысыл Альберг, куыд тынг мæ фæндыди, мæн куы бауыдаис, уый!

   Куыддæр авд сахаты сси, афтæ Стафан Альберг æрбацыд æмæ къæ-былайы ахаста.

   Саби йæхи сынтæгыл баппæрста æмæ йæ хæкъуырццæй кæуын райхъуыст.

 


 

КАРЛСОН ПРИХОДИТ НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

 

 

КАРЛСОН ÆРБАЦЫД ГУЫРÆН БОНМÆ

 

 Настало лето. Занятия в школе кончились, и Малыша собирались отправить в деревню, к бабушке. Но до отъезда должно было еще произойти одно важное событие - Малышу исполнялось восемь лет. О, как долго ждал Малыш своего дня рождения! Почти с того дня, как ему исполнилось семь.

Удивительно, как много времени проходит между днями рождения, - почти столько же, сколько между рождественскими праздниками.

Вечером накануне этого торжественного дня у Малыша был разговор с Карлсоном.

- Завтра день моего рождения, - сказал Малыш. - Ко мне придут Гунилла и Кристер, и нам накроют стол в моей комнате... - Малыш помолчал; вид у него был мрачный. - Мне бы очень хотелось и тебя пригласить, - продолжал он, - но...

Мама так сердилась на Карлсона, что бесполезно было просить у нее разрешения.

Карлсон выпятил нижнюю губу больше, чем когда бы то ни было:

- Я с тобой не буду водиться, если ты меня не позовешь! Я тоже хочу повеселиться.

- Ладно, ладно, приходи, - торопливо сказал Малыш.

Он решил поговорить с мамой. Будь что будет, но невозможно праздновать день рождения без Карлсона.

- А чем нас будут угощать? - спросил Карлсон, перестав дуться.

- Ну конечно, сладким пирогом. У меня будет именинный пирог, украшенный восемью свечами.

- Хорошо! - воскликнул Карлсон.

- Знаешь, у меня есть предложение.

- Какое? - спросил Малыш.

- Нельзя ли попросить твою маму приготовить нам вместо одного пирога с восемью свечами восемь пирогов с одной свечой?

Но Малыш не думал, чтобы мама на это согласилась.

- Ты, наверно, получишь хорошие подарки? - спросил Карлсон.

- Не знаю, - ответил Малыш и вздохнул. Он знал то, чего он хотел, хотел больше всего на свете, он все равно не получит...

- Собаку мне, видно, не подарят никогда в жизни, - сказал Малыш. - Но я, конечно, получу много других подарков. Поэтому я решил весь день веселиться и совсем не думать о собаке.

- А кроме того, у тебя есть я. Я куда лучше собаки, - сказал Карлсон и взглянул на Малыша, наклонив голову. - Хотелось бы знать, какие ты получишь подарки. Если тебе подарят конфеты, то, по-моему, ты должен их тут же отдать на благотворительные цели.

- Хорошо, если я получу коробку конфет, я тебе ее отдам.

Для Карлсона Малыш был готов на все, особенно теперь, когда предстояла разлука.

- Знаешь, Карлсон, - сказал Малыш, - послезавтра я уезжаю к бабушке на все лето.

Карлсон сперва помрачнел, а потом важно произнес:

- Я тоже еду к бабушке, и моя бабушка гораздо больше похожа на бабушку, чем твоя.

- А где живет твоя бабушка? - спросил Малыш.

- В доме, а где же еще! А ты небось думаешь, что она живет на улице и всю ночь скачет?

Больше им не удалось поговорить ни о бабушке Карлсона, ни о дне рождения Малыша, ни о чем другом, потому что уже стемнело и Малышу нужно, было поскорее лечь в постель, чтобы не проспать день своего рождения.

Проснувшись на следующее утро, Малыш лежал в кровати и ждал: он знал - сейчас отворится дверь, и все войдут к нему в комнату и принесут именинный пирог и другие подарки. Минуты тянулись мучительно долго. У Малыша даже живот заболел от ожидания, так ему хотелось скорее увидеть подарки.

Но вот наконец в коридоре раздались шаги и послышались слова: "Да он, наверно, уже проснулся". Дверь распахнулась, и появились все: мама, папа, Боссе и Бетан.

Малыш сел на кровати, и глаза его заблестели.

- Поздравляем тебя, дорогой Малыш! - сказала мама.

И папа, и Боссе, и Бетан тоже сказали: "Поздравляем!" И перед Малышом поставили поднос. На нем был пирог с восемью горящими свечками и другие подарки.

Много подарков - хотя, пожалуй, меньше, чем в прошлые дни рождения: на подносе лежало всего четыре свертка; Малыш их быстро сосчитал. Но папа сказал:

- Не обязательно все подарки получать утром - может быть, ты получишь еще что-нибудь днем...

Малыш был очень рад четырем сверткам. В них оказались: коробка с красками, игрушечный пистолет, книга и новые синие штанишки. Все это ему очень понравилось. "Какие они милые - мама, и папа, и Боссе, и Бетан! - подумал Малыш. - Ни у кого на свете нет таких милых мамы и папы и брата с сестрой".

Малыш несколько раз стрельнул из пистолета. Выстрелы получались очень громкие. Вся семья сидела у его кровати и слушала, как он стреляет. О, как они все друг друга любили!

- Подумай, восемь лет назад ты появился на свет - вот таким крошкой... - сказал папа.

- Да, - сказала мама, - как быстро идет время! Помнишь, какой дождь хлестал в тот день в Стокгольме?

- Мама, я родился здесь, в Стокгольме? - спросил Малыш.

- Конечно, - ответила мама.

- Но ведь Боссе и Бетан родились в Мальме?

- Да, в Мальме.

- А ведь ты, папа, родился в Гетеборге? Ты мне говорил...

- Да, я гетеборгский мальчишка, - сказал папа.

- А ты, мама, где родилась?

- В Эскильстуне, - сказала мама.

Малыш горячо обнял ее.

- Какая удача, что мы все встретились! - проговорил он.

И все с этим согласились.

Потом они пропели Малышу "Многие лета", а Малыш выстрелил, и треск получился оглушительный.

Все утро Малыш то и дело стрелял из пистолета, ждал гостей и все время размышлял о словах папы, что подарки могут появиться и днем. На какой-то счастливый миг он вдруг поверил, что свершится чудо - ему подарят собаку. Но тут же понял, что это невозможно, и даже рассердился на себя за то, что так глупо размечтался. Ведь он твердо решил не думать сегодня о собаке и всему радоваться. И Малыш действительно всему радовался. Сразу же после обеда мама стала накрывать на стол у него в комнате. Она поставила в вазу большой букет цветов и принесла самые красивые розовые чашки. Три штуки.

- Мама, - сказал Малыш, - нужно четыре чашки.

- Почему? - удивилась мама.

Малыш замялся. Теперь ему надо было рассказать, что он пригласил на день рождения Карлсона, хотя мама, конечно, будет этим недовольна.

- Карлсон, который живет на крыше, тоже придет ко мне, - сказал Малыш и смело посмотрел маме в глаза.

- О! - вздохнула мама. - О! Ну что ж, пусть приходит. Ведь сегодня день твоего рождения.

Мама провела ладонью по светлым волосам Малыша:

- Ты все еще носишься со своими детскими фантазиями. Трудно поверить, что тебе исполнилось восемь. Сколько тебе лет, Малыш?

- Я мужчина в самом расцвете сил, - важно ответил Малыш - точь-в-точь как Карлсон.

Медленно катился этот день. Уже давно настало то "днем", о котором говорил папа, но никаких новых подарков никто не приносил.

В конце концов Малыш получил еще один подарок.

Боссе и Бегай, у которых еще не начались летние каникулы, вернулись из школы и тут же заперлись в комнате Боссе.

Малыша они туда не пустили. Стоя в коридоре, он слышал, как за запертой дверью раздавалось хихиканье сестры и шуршание бумаги. Малыш чуть не лопнул от любопытства.

Некоторое время спустя они вышли, и Бетан, смеясь, протянула Малышу сверток. Малыш очень обрадовался и хотел уже разорвать бумажную обертку, но Боссе сказал:

- Нет, сперва прочти стихи, которые здесь наклеены.

Стихи были написаны крупными печатными буквами, чтобы Малыш смог их сам разобрать, и он прочел:

Брат и сестра тебе дарят собаку.
Она не вступает с собаками в драку,
Не лает, не прыгает и не кусается,
Ни на кого никогда не бросается.
И хвостик, и лапы, и морда, и уши
У этой собаки из черного плюша.

 Малыш молчал; он словно окаменел.

- Ну, а теперь развяжи сверток, - сказал Боссе.

Но Малыш швырнул сверток в угол, и слезы градом покатились по его щекам.

- Ну что ты, Малыш, что ты? - испуганно сказала Бетан.

- Не надо, не плачь, не плачь, Малыш! - растерянно повторял Боссе; видно было, что он очень огорчен.

Бетан обняла Малыша:

- Прости нас! Мы хотели только пошутить. Понимаешь?

Малыш резким движением вырвался из рук Бетан; лицо его было мокрым от слез.

- Вы же знали, - бормотал он, всхлипывая, - вы же знали, что я мечтал о живой собаке! И нечего было меня дразнить...

Малыш побежал в свою комнату и бросился на кровать. Боссе и Бетан кинулись вслед за ним. Прибежала и мама. Но Малыш не обращал на них никакого внимания - он весь трясся от плача.

Теперь день рождения был испорчен. Малыш решил быть целый день веселым, даже если ему и не подарят собаку. Но получить в подарок плюшевого щенка - это уж слишком! Когда он об этом вспоминал, его плач превращался в настоящий стон, и он все глубже зарывался головой в подушку.

Мама, Боссе и Бетан стояли вокруг кровати. Всем им было тоже очень грустно.

- Я сейчас позвоню папе и попрошу его пораньше прийти с работы, - сказала мама.

Малыш плакал... Что толку, если папа придет домой? Все сейчас казалось Малышу безнадежно грустным. День рождения был испорчен, и ничем уже нельзя было тут помочь.

Он слышал, как мама пошла звонить по телефону, но он все плакал и плакал. Слышал, как папа вернулся домой, но все плакал и плакал. Нет, никогда Малыш теперь уже не будет веселым. Лучше всего ему сейчас умереть, и пусть тогда Боссе и Бетан возьмут себе плюшевого щенка, чтобы вечно помнить, как они зло подшутили над своим маленьким братом в тот день рождения, когда он был еще жив...

Вдруг Малыш заметил, что все - и мама, и папа, и Боссе, и Бетан - стоят вокруг его постели, но он еще глубже зарылся лицом в подушку.

- Послушай, Малыш, там возле входной двери тебя кто-то ждет... - сказал папа.

Малыш не ответил. Папа потряс его за плечо:

- Ты что, не слышишь, что тебя у двери ждет один приятель?

- Наверно, Гунилла или там Кристер, - ворчливо отозвался Малыш.

- Нет, того, кто тебя ждет, зовут Бимбо, - сказала мама.

- Не знаю я никакого Бимбо! - пробурчал Малыш.

- Возможно, - сказала мама. - Но он очень хочет с тобой познакомиться.

Именно в эту минуту из передней донеслось негромкое тявканье.

Малыш напряг все свои мускулы и упрямо не отрывался от подушки. Нет, ему и в самом деле пора бросить все эти выдумки...

Но вот опять в прихожей раздалось тявканье. Резким движением Малыш сел на постели.

- Это что, собака? Живая собака? - спросил он.

- Да, - сказал папа, - это собака. Твоя собака. Тут Боссе кинулся в прихожую и минуту спустя влетел в комнату Малыша, дерзка на руках - о, наверно, Малышу это все только снится! - маленькую короткошерстую таксу.

- Это моя живая собака? - прошептал Малыш.

Слезы застилали ему глаза, когда он протянул свои руки к Бимбо. Казалось, Малыш боится, что щенок вдруг превратится в дым и исчезнет.

Но Бимбо не исчез. Малыш держал Бимбо на руках, а тот лизал ему щеки, громко тявкал и обнюхивал уши. Бимбо был совершенно живой.

- Ну, теперь ты счастлив, Малыш? - спросил папа.

Малыш только вздохнул. Как мог папа об этом спрашивать! Малыш был так счастлив, что у него заныло где-то внутри, то ли в душе, то ли в животе. А может быть, так всегда бывает, когда ты счастлив?

- А эта плюшевая собака будет игрушкой для Бимбо. Понимаешь, Малыш! Мы не хотели дразнить тебя... так ужасно, - сказала Бетан.

Малыш все простил. И вообще он почти не слышал, что ему говорят, потому что разговаривал с Бимбо:

- Бимбо, маленький Бимбо, ты - моя собака!

Затем Малыш сказал маме:

- Я думаю, что мой Бимбо гораздо милее Альберга, потому что короткошерстые таксы наверняка самые лучшие собаки в мире.

Но тут Малыш вспомнил, что Гунилла и Кристер должны прийти с минуты на минуту...

О! Он и не представлял себе, что один день может принести с собой столько счастья. Подумать только, ведь они сейчас узнают, что у него есть собака, на этот раз действительно его собственная собака, да к тому же еще самая-самая распрекрасная в мире! Но вдруг Малыш забеспокоился:

- Мама, а мне можно будет взять с собой Бимбо, когда я поеду к бабушке?

- Ну конечно. Ты повезешь его в этой маленькой корзинке, - ответила мама и показала специальную корзинку для перевозки собак, которую вместе со щенком принес в комнату Боссе.

- О! - сказал Малыш. - О!

Раздался звонок. Это пришли Гунилла и Кристер. Малыш бросился им навстречу, громко крича:

- Мне подарили собаку! У меня теперь есть своя собственная собака!

- Ой, какая она миленькая! - воскликнула Гунилла, но тут же спохватилась и торжественно произнесла: - Поздравляю с днем рождения. Вот тебе подарок от Кристера и от меня. - И она протянула Малышу коробку конфет, а потом снова села на корточки перед Бимбо и повторила: - Ой, до чего же она миленькая!

Малышу это было очень приятно слышать.

- Почти такая же милая, как Еффа, - сказал Кристер.

- Что ты, она куда лучше Еффы и даже куда лучше Альберга! - сказала Гунилла.

- Да, она куда лучше Альберга, - согласился с ней Кристер.

Малыш подумал, что и Гунилла и Кристер очень хорошие друзья, и пригласил их к празднично убранному столу.

Как раз в эту минуту мама принесла блюдо маленьких аппетитных бутербродов с ветчиной и сыром и вазу с целой горой печенья. Посреди стола уже красовался именинный пирог с восемью зажженными . свечами. Потом мама взяла большой кофейник с горячим шоколадом и стала разливать шоколад в чашки.

- А мы не будем ждать Карлсона? - осторожно спросил Малыш. Мама покачала головой:

- Нет, я думаю, ждать не стоит. Я уверена, что он сегодня не прилетит. И вообще давай поставим на нем крест. Ведь у тебя ж теперь есть Бимбо.

Конечно, теперь у Малыша был Бимбо, но все же он очень хотел, чтобы Карлсон пришел на его праздник.

Гунилла и Кристер сели за стол, и мама стала их угощать бутербродами. Малыш положил Бимбо в корзинку и тоже сел за стол.

Когда мама вышла и оставила детей одних, Боссе сунул свой нос в комнату и крикнул:

- Не съедайте весь пирог - оставьте и нам с Бетан!

- Ладно, оставлю по кусочку, - ответил Малыш. - Хотя, по правде говоря, это несправедливо: ведь вы столько лет ели сладкие пироги, когда меня еще и на свете не было.

- Только смотри, чтобы это были большие куски! - крикнул Боссе, закрывая дверь.

В этот самый момент за окном послышалось знакомое жужжание мотора, и в комнату влетел Карлсон.

- Вы уже сидите за столом? - воскликнул он. - Наверно, все уже съели?

Малыш успокоил его, сказав, что на столе еще полным-полно угощений.

- Превосходно! - сказал Карлсон.

- А ты разве не хочешь поздравить Малыша с днем рождения? - спросила его Гунилла.

- Да-да, конечно, поздравляю! - ответил Карлсон. - Где мне сесть?

Мама так и не поставила на стол четвертой чашки. И когда Карлсон это заметил, он выпятил нижнюю губу и сразу надулся:

- Нет, так я не играю! Это несправедливо. Почему мне не поставили чашку?

Малыш тут же отдал ему свою, а сам тихонько пробрался в кухню и принес себе оттуда другую чашку.

- Карлсон, - сказал Малыш, вернувшись в комнату, - я получил в подарок собаку. Ее зовут Бимбо Вот она. - И Малыш показал на щенка, который спал в корзинке.

- Это отличный подарок, - сказал Карлсон. - Передай мне, пожалуйста, вот этот бутерброд, и этот, и этот... Да! - воскликнул вдруг Карлсон. - Я чуть не забыл! Ведь и я принес тебе подарок. Лучший в мире подарок... - Карлсон вынул из кармана брюк свисток и протянул его Малышу: - Теперь ты сможешь свистеть своему Бимбо. Я всегда свищу своим собакам Хотя моих собак зовут Альбергами и они умеют летать...

- Как, всех собак зовут Альбергами? - удивился Кристер.

- Да, всю тысячу! - ответил Карлсон. - Ну что ж теперь, я думаю, можно приступить к пирогу.

- Спасибо, милый, милый Карлсон, за свисток! - сказал Малыш. - Мне будет так приятно свистеть Бимбо.

- Имей в виду, - сказал Карлсон, - что я буду часто брать у тебя этот свисток. Очень, очень часто. - И вдруг спросил с тревогой: - Кстати, ты получил в подарок конфеты?

- Конечно, - ответил Малыш. - От Гуниллы и Кристера.

- Все эти конфеты пойдут на благотворительные цели, - сказал Карлсон и сунул коробку себе в карман; затем вновь принялся поглощать бутерброды.

Гунилла, Кристер и Малыш тоже ели очень торопливо, боясь, что им ничего не достанется. Но, к счастью, мама приготовила много бутербродов.

Тем временем мама, папа, Боссе и Бетан сидели в столовой.

- Обратите внимание, как тихо у детей, - сказала мама. - Я просто счастлива, что Малыш получил наконец собаку. Конечно, с ней будет большая возня, но что поделаешь!

- Да, теперь-то уж, я уверен, он забудет свои глупые выдумки про этого Карлсона, который живет на крыше, - сказал папа.

В этот момент из комнаты Малыша донеслись смех и детская болтовня. И тогда мама предложила:

- Давайте пойдем и посмотрим на них. Они такие милые, эти ребята.

- Давайте, давайте пойдем! - подхватила Бетан.

И все они - мама, папа, Боссе и Бетан - отправились поглядеть, как Малыш празднует свой день рождения.

Дверь открыл папа. Но первой вскрикнула мама, потому что она первая увидела маленького толстого человечка, который сидел за столом возле Малыша.

Этот маленький толстый человечек был до ушей вымазан взбитыми сливками.

- Я сейчас упаду в обморок... - сказала мама.

Папа, Боссе и Бетан стояли молча и глядели во все глаза.

- Видишь, мама, Карлсон все-таки прилетел ко мне, - сказал Малыш. - Ой, какой у меня чудесный день рождения получился!

Маленький толстый человечек стер пальцами с губ сливки и так энергично принялся махать своей пухлой ручкой маме, папе, Боссе и Бетан, что хлопья сливок полетели во все стороны.

- Привет! - крикнул он. - До сих пор вы еще не имели чести меня знать. Меня зовут Карлсон, который живет на крыше... Эй, Гунилла, Гунилла, ты слишком много накладываешь себе на тарелку! Я ведь тоже хочу пирога...

И он схватил за руку Гуниллу, которая уже взяла с блюда кусочек сладкого пирога, и заставил ее положить все обратно.

- Никогда не видел такой прожорливой девчонки! - сказал Карлсон и положил себе на тарелку куда больший кусок. - Лучший в мире истребитель пирогов - это Карлсон, который живет на крыше! - сказал он и радостно улыбнулся.

- Давайте уйдем отсюда, - прошептала мама.

- Да, пожалуй, уходите, так будет лучше. А то я при вас стесняюсь, - заявил Карлсон.

- Обещай мне одну вещь, - сказал папа, обращаясь к маме, когда они вышли из комнаты Малыша. - Обещайте мне все - и ты, Боссе, и ты, Бетан. Обещайте мне никогда никому не рассказывать о том, что мы сейчас видели.

- Почему? - спросил Боссе.

- Потому, что нам никто не поверит, - сказал папа. - А если кто-нибудь и поверит, то своими расспросами не даст нам покоя до конца наших дней!

Папа, мама, Боссе и Бетан пообещали друг другу, что они не расскажут ни одной живой душе об удивительном товарище, которого нашел себе Малыш.

И они сдержали свое обещание. Никто никогда не услышал ни слова о Карлсоне. И именно поэтому Карлсон продолжает жить в своем маленьком домике, о котором никто ничего не знает, хотя домик этот стоит на самой обыкновенной крыше самого обыкновенного дома на самой обыкновенной улице в Стокгольме. Поэтому Карлсон до сих пор спокойно гуляет, где ему вздумается, и проказничает сколько хочет. Ведь известно, что он лучший в мире проказник!

Когда с бутербродами, печеньем и пирогом было покончено и Кристер с Гуниллой ушли домой, а Бимбо крепко спал в своей корзинке, Малыш стал прощаться с Карлсоном.

Карлсон сидел на подоконнике, готовый к отлету. Ветер раскачивал занавески, но воздух был теплый, потому что уже наступило лето.

- Милый, милый Карлсон, ведь ты будешь по-прежнему жить на крыше, когда я вернусь от бабушки? Наверняка будешь? - спросил Малыш.

- Спокойствие, только спокойствие! - сказал Карлсон. - Буду, если только моя бабушка меня отпустит. А это еще неизвестно, потому что она считает меня лучшим в мире внуком.

- А ты и вправду лучший в мире внук?

- Конечно. А кто же еще, если не я? Разве ты можешь назвать кого-нибудь другого? - спросил Карлсон.

Тут он нажал кнопку на животе, и моторчик заработал.

- Когда я прилечу назад, мы съедим еще больше пирогов! - крикнул Карлсон. - От пирогов не толстеют!.. Привет, Малыш!

- Привет, Карлсон! - крикнул в ответ Малыш. И Карлсон улетел.

Но в корзинке, рядом с кроваткой Малыша, лежал Бимбо и спал.

Малыш наклонился к щенку и тихонько погладил его по голове своей маленькой обветренной рукой.

- Бимбо, завтра мы поедем к бабушке, - сказал Малыш. - Доброй ночи, Бимбо! Спи спокойно.

 

 

    Ралæууыд сæрд. Райдыдтой каникултæ æмæ Сабийы хъæумæ йæ фыды мадмæ арвитынмæ цæттæ кæнын райдыдтой. Фæлæ балцы ацæуыны размæ хъуамæ сбæрæг кодтаиккой иу ахсджиаг цау – Сабийыл æххæст кодта аст азы. Цас æмæ цас фенхъæлмæ каст йæ гуырæн бонмæ Саби! Авд азы йыл куы сæххæст, уыцы бонæй фæстæмæ.

   Иу гуырæн бонæй иннæмæ куыд тынг бирæ рæстæг рацæуы, уый та! Иу цыппурсæй иннæмæ цæйбæрц рацæуы, уымæ æввахс.

   Йæ гуырæн боны размæ Саби фембæлд Карлсонимæ æмæ се ’хсæн рауад ахæм ныхас.

   – Райсом мæ гуырæн бон у,– загъта Саби. – Уазæгуаты мæм æрбацæудзысты Гуниллæ æмæ Кристер. – Бæрæгбоны фынг уыдзæн мæ уаты. – Саби иуцасдæр ницуал сдзырдта. Уыдис ын тыхст хуыз. – Дæу æрбахонын дæр мæ бæргæ фæндыд, фæлæ...

   Йæ мад Карлсонмæ афтæ мæсты уыд, æмæ йæ кой кæнынæй дæр тæрсгæ кодта.

   Карлсоны бинаг был йæхиуыл иннæ хæттыты куыд вæййы, уымæй раздæр рахæцыд.

   – Куы нæ ’мæ ’рбахонай, уæд не ’хсæн иумæйагæй ницуал уыдзæн! Мæн дæр сымахимæ рæстæг хъæлдзæгæй арвитын фæнды.

   – Хорз, хорз, æрбацу-иу,– æваст фæиннæрдæм Саби.

   Йæ мадимæ аныхас кæнын сфæнд кодта. Йæ гуырæн бон æнæ Карлсонæй куыд хъуамæ арвыстаид?

   – Æмæ нын фынгыл цы ’рæвæрдзысты? – бафарста Карлсон, йæ тæргай хуыз фæцыдæр уæвгæйæ.

   – Кæй зæгъын æй хъæуы, уыдзæн дзы адджын чъири. Мæ гуырæн бонмæ сæрмагондæй сцæттæ кæндзысты, аст сойынцырагъы кæм уыдзæн, ахæм дзаджджын чъири.

   – Иттæг хорз! – фæхъæр кодта Карлсон. – Цы, уый зоныс? Мæнмæ иу фæнд ис...

   – Цавæр? – бафарста Саби.

   – Дæ мадæн-ма зæгъ, æмæ, аст сойынцырагъы кæм уа, иу ахæм чъири скæныны бæсты, иу сойынцырагъ кæм уа, аст ахæм чъирийы скæна.

   Сабийы нæ уырныдта, йæ мад ахæм хъуыдыимæ сразы уыдзæн, уый.

   – Æвæццæгæн, дæм бирæ лæвæрттæ ’рцæудзæн, нæ? – бафарста Карлсон.

   – Нæ зонын, – дзуапп радта Саби æмæ арф ныуулæфыд.

   Саби зыдта, æппæты тынгдæр æй цы хъæуы, уый йын кæй нæ балæвар кæндзысты...

   – Куыдз мын, æвæццæгæн, никуы балæвар кæндзысты, – загъта Саби. – Æнæуи мæм, кæй зæгъын æй хъæуы, бирæ лæвæрттæ ’рцæудзæн æмæ бон изæрмæ хъæлдзæг уæвыныл архайдзынæн.

   – Дæуæн мæ хуызæн æрдхорд кæй ис, уый дæ цæмæн рох кæны? Æви æз куыдзæй æвзæрдæр дæн? – загъта Карлсон æмæ йæ сæр иуфарсырдæм фæкъул кæнгæйæ Сабимæ бакаст. – Цавæр лæвæрттæ дын бакæндзысты, уый базонын мæ тынг фæнды. Къафеттæ дын куы балæвар кæной, уæд сæ хъуамæ æнæдызæрдыгæй хæрзаудæнгæнджыты фыццаг скæнай.

   – Хорз, кæд мын исчи къафетты къопп æрбахæсса, уæд æй дæуæн ратдзынæн.

   Саби Карлсонæн, уæлдайдæр ныртæккæ, хъæумæ ацæуыны размæ ницы бавгъау кодтаид, цыдæриддæр æм уыдаид, уыдонæй фæстæмæ ницæуыл фæхæцыдаид.

   – Цы, уый зоныс, Карлсон? – загъта Саби. – Иннæбон æз мæ фыды мадмæ хъæумæ уазæгуаты цæуын æмæ æнæхъæн сæрд уым уыдзынæн.

   Карлсон фыццаг фенкъард, стæй уыцы сæрыстырхуызæй загъта:

   – Æз дæр цæуын мæ нанамæ. Мæ нана дæ нанайæ бирæ нанахуыздæр у.

   – Æмæ дæ нана кæм цæры?

   – Хæдзары, æндæр кæм? Ды та, æвæццæгæн, афтæ ’нхъæлыс, æмæ уынджы цæры æмæ æхсæв-бонмæ дугъ кæны.

   Уæдмæ æрталынг æмæ сын сæ иуы нанайы тыххæй адзурыны фадат дæр нал уыдис. Саби хъуамæ йæ хуыссæн бацагуырдтаид, цæмæй йæ гуырæн боныл афоныл сæмбæлдаид.

   Дыккаг бон райсомæй Саби йæ хуыссæны æнхъæлмæ каст, дуар кæд байгом уыдзæн æмæ йæ уатмæ бæрæгбоны чъири æмæ лæвæрттимæ кæд фæзындзысты, уымæ. Сабийæн æнхъæлмæ кæсынæй йæ цæстытæ ныуурс сты. Суанг ма йæ гуыбын дæр срысти.

   Æппынфæстаг тыргътæй æрбайхъуыст къахуынæр. Уый фæстæ йæ хъусыл ауад ахæм ныхæстæ: «Афонмæ райхъал уыдаид». Дуар байгом æмæ уатмæ æрбахызтысты мад, фыд, Боссе æмæ Бетан.

   Саби йæ хуыссæны рабадт, йæ цæстытæ фырцинæй цæхæртæ скалдтой.

   – Арфæ дын кæнæм, нæ зынаргъ Саби! – загъта мад.

   Фыд дæр, Боссе дæр, Бетан дæр загътой: «Арфæ дын кæнæм!» Æмæ сабийы раз æрæвæрдтой тæбæгътæхæссæн. Уым уыдис дынджыр чъири, аст сойынцырагъы дзы сыгъдис, афтæмæй, стæй алыхуызон лæвæрттæ.

   Лæвæрттæ чысыл рахонæн нæ уыд, кæд фарон æмæ иннæ азтимæ абаргæйæ къаддæр уыдысты, уæддæр: тæбæгътæхæссæны уыдис дæлæмæ дæр уæлæмæ дæр цыппар тыхтоны. Саби сæ уайтæккæ дæр анымадта.

   Фыды ныхæстæ йын йæ зæрдæ барухс кодтой:

   – Æппæт лæвæрттæ уыцы-иумæ не ’рбацæуынц. Чи зоны, æмæ ма сыл фæстæдæр бафта...

   Æргом дзургæйæ, Саби цыппар тыхтонæй дæр тынг разы уыд. Куы сæ райхæлдта, уæд дзы разынди: ахорæнты къопп, хъазæн дамбаца, чиныг æмæ ног сырх хæлаф. Иууылдæр йæ зæрдæмæ фæцыдысты. «Мæ мад æмæ фыд цы тынг хорз сты! Кæннод Боссе æмæ Бетан! – ахъуыды кодта йæхинымæр Саби. – Ахæм мад æмæ фыд никæмæн ис. Стæй ахæм хо æмæ æфсымæр!»

   Саби йæ ног дамбацайæ цалдæр æхсты фæкодта. Гæрæхтæм хъустæ къуырма кодтой. Бинонтæ иууылдæр бадтысты сынтæгыл æмæ гæрæхтæм хъуыстой.

   – Ахъуыды-ма кæн, аст азы размæ цæйас уыдтæ, ууыл! Мæнæ ахæм гыццыл мур... – загъта фыд.

   – Æцæг, æцæг, – загъта мад. – Нæ фæлæ рæстæг куыд тагъд згъоры! Хъуыды ма кæныс, уыцы бон Стокгольмы цы тыхджын къæвда уарыд, уый?

   – Мамæ, æз Стокгольмы райгуырдтæн? – бафарста Саби.

   – Уæдæ! – дзуапп радта мад.

   – Боссе æмæ Бетан та Мальмейы райгуырдысты?

   – О.

   – Папæ, ды та Гетеборджы райгуырдтæ? Афтæ мын-иу куы дзырдтай...

   – Æнæмæнг афтæ. Æз гетеборгаг лæппу дæн, – загъта фыд.

   – Уæд ды та кæм райгуырдтæ, мамæ?

   – Эскильстунейы, – дзуапп радта мад.

   Саби йын адджын хъæбыс ныккодта.

   – Цы хорз у, иумæ кæй æрæмбырд стæм, уый! – загъта Саби.

   Уыцы ныхæстæ се ’ппæты зæрдæмæ дæр фæцыдысты.

   Уый фæстæ Сабийæн иумæ акодтой «Бирæ цæрæнбоны» зарæг.
Куыддæр зарæг фæци, афтæ Саби йæ дамбацайæ фæгæрах кодта.

   Уыцы райсом Саби гæрах кæнынæй нæ банцад. Æнхъæлмæ каст, уазджытæ кæд фæзындзысты, уымæ. Йæ фыды ныхæстæ дзы нæ рох кодтой, дæ лæвæртты нымæцыл ма бафтдзæн, зæгъгæ. Иуахæм йæ зæрдæ æхсызгон рæхуыст скодта. Цæмæдæр гæсгæ йæм афтæ фæкаст, цыма йын чидæр къæбыла балæвар кæндзæн. Фæлæ уымæн уæвæн кæй нæй, ууыл куы ахъуыды кодта, уæд ма йæхимæ мæсты дæр сси, уымæн æмæ йæ гуырæн бон зæрдæриссæн хабæрттæ йæхимæ хæстæг уадзынмæ нæ хъавыд. Фæндыд æй æрмæстдæр цин кæнын.

   Æмæ Саби æцæгæйдæр цин кодта алцæуыл дæр.

   Хæрды фæстæ мад Сабийы уаты бæрæгбоны фынг æвæрынмæ фæцис. Æппæты фыццаг æрбахаста стыр вазæ дидинджытимæ, стæй тæккæ рæсугъддæр гыццыл агуывзæтæ. Æдæппæт æртæ.

   – Мамæ,– сдзырдта Саби, – агуывзæтæ цыппар хъæуы.

   – Цæмæн? – дисхуызæй йæ бафарста Саби.

   Саби ныххудти. Кæд мады зæрдæмæ нæ фæцæудзæн, уый зыдта, уæддæр ын æнæрадзургæ нæ уыд, йæ бæрæгбонмæ Карлсоны дæр кæй æрбахуыдта, уый.

   – Хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон дæр мæм æрбацæудзæн,– загъта Саби æмæ йæ мадмæ уыцы ныфсджын каст бакодта.

   – Ох! – ныуулæфыд мад. – Ох! Омæ ’рбацæуæд. Исты абон дæ гуырæн бон нæу!

   Мад йæ армытъæпæнæй Сабийы сæрыхъуынтæ æрфасгæйæ загъта:

   – Æнхъæлдæн æмæ дæм дæ сывæллоны митыл дæ къух сисыны зонд нæма ис. Аст азы дыл кæй сæххæст, ууыл зын баууæндæн у. Цал азы дыл цæуы, Саби?

   – Нæлгоймаг йæ тæккæ лæджы кары куы вæййы, уыцы кары дæн,– сæрыстырхуызæй дзуапп радта Саби. – Карлсон цыдæриддæр кары ис, æз дæр уыцы кармæ бахæццæ дæн.

   Бон сабыргай-сабыргай йæ кæронмæ фæцæйхæццæ кодта, уæддæр, йæ фыд ын цы лæвæрттæй зæрдæ æвæрдта, уыдон никæцæйма зындысты.

   Æппынфæстаг ма Сабийы лæвæрттыл иу бафтыд.

   Боссе æмæ Бетаны каникултæ нæма ралæууыдысты æмæ, скъолайæ куы ’рбацыдысты, уæд Боссейы уаты сæхиуыл дуар сæхгæдтой.

   Сабийы уырдæм нæ бауагътой. Уый тыргъты лæууыди æмæ йæм уатæй хъуысти йæ хойы чыр-чыр æмæ гæххæтты сыбар-сыбур. Саби фырцымыдисæй цы акодтаид, уый нал зыдта.

   Цасдæр рæстæджы фæстæ хо æмæ æфсымæр рацыдысты æмæ Бетан
йæ мидбылты худгæйæ Сабимæ радта цавæрдæр тыхтон. Саби, кæй зæгъын æй хъæуы, бацин кодта. Тыхтон райхалыныл афæлвæрдта, фæлæ йæ Боссе фæурæдта:

   – Ма-ма йæ райхал, раздæр уал, йæ уæлæ цы фыстытæ ис, уыдон бакæс.

   Æмдзæвгæ фыст уыд дынджыр мыхуыргонд дамгъæтæй. Æвæццæгæн æй Саби цæмæй æнæкъуызгæйæ бакастаид, уый тыххæй. Æцæгæйдæр сæ Саби æнцонæй раиртæста æмæ хъæрæй бакаст:

Дæ хо æмæ дын де ’фсымæр лæвар
Кæнынц къæбыс, цæудзæни йыл дæ бар.
Йæхи хуызæн нæма уыд куыдз зæххыл:
Рæйгæ нæ кæны, стæй нæ кæны хыл.
Къæдзил ын ис, къæхтау ын хъустæ ис,
Хъæдабæйæ сты, ма сыл-иу кæн дис.

    Саби йæ бынаты цавддурау лæугæйæ баззад.

   – Гъер тыхтон дæ бон райхалын у, – загъта Боссе.

   Саби тыхтон къуыммæ ныддыввытт ласта æмæ йæ цæссыгтæ рустыл æргæр-гæр кодтой.

   – Цы кодтай, Саби? Цы дæ зæрдæмæ нæ фæцыди? – тарстхуызæй йæ бафарста Бетан.

   – Ма ку, Саби, курын дæ, ма ку! – сабыр æй кодта Боссе. Бæрæг уыд, йе ’фсымæры йын афтæмæй уынын зын кæй уыд.

   – Бахатыр нын кæн, мах хъазгæ кодтам,– загъта Бетан æмæ Сабийы æрбахъæбыс кодта.

   Саби Бетаны хъæбысæй йæхи атыдта. Йæ цæсгом иууылдæр цæссыгтæй ныххуылыдз.

   – Куы йæ зыдтат, мæн æгас куыдз кæй хъæуы, уый, – бустæхуызæй загъта Саби, – уæд ма мæ мæстæй та цы марут?

   Саби йæ уатмæ атындзыдта æмæ сынтæгыл йæхи баппæрста. Боссе æмæ Бетан дæр – йæ фæдыл. Уæдмæ сæ уæлхъус алæууыд мад. Фæлæ сæ Саби хъуыды дæр нæ кодта: куыдта æмæ куыдта.

   Бæрæгбон фехæлд. Саби, куыдз ын куы нæ балæвар кодтаиккой, уæддæр хъæлдзæг кæй уыдаид, уый йæ уырныдта, фæлæ йæ фæндтæй ницы рауад. Цыфæндыйæ дæр ын исчи хъæдабæ куыдз балæвар кæндзæн, уый æнхъæл никуы уыд. Уыцы хабар-иу йæ зæрдыл куы ’рбалæууыд, уæд-иу фырмæстæй йæ кæуын хъæрзынмæ рахызт, æмæ та-иу йæ сæр базы бын арфдæр аныгъуылд.

   Мад, Боссе æмæ Бетан лæууыдысты сынтæджы алыфарс. Иууылдæр уыдысты тынг æнкъард.

   – Æз ныртæккæ папæмæ бадзурдзынæн æмæ йын зæгъдзынæн, цæмæй куыстæй раздæр æрбацæуа, – тыхстхуызæй бафиппайдта мад.

   Саби йæ кæуынæй не ’нцад. Папæ куы ’рбацæуа, уæд ын цы акæндзæн? Сабийы хъуыдымæ гæсгæ уавæр фæхуыздæр кæнын никæй бон у. Йæ райгуырæн бон ын фенад кодтой.

   Мад телефонæй дзурынмæ кæй, ацыд, уый бамбæрста, фæлæ йæ кæуынæй не ’нцад. Фыд куыд æрбацыд, уый дæр базыдта, фæлæ уæд дæр йæ кæуынæй нæ банцад. Ардыгæй фæстæмæ Саби хъæлдзæг никуыуал уыдзæн. Æппæты хуыздæр уаид, Саби ныртæккæ куы ’рбамæлид, уæд. Бетан æмæ Боссе сæ хъæдабæ куыдз сæхицæн ахæссæнт, уадз æмæ сын сæ зæрдыл лæууын кæна, Саби ма æгас куы уыди, уæд ын йæ зæрдæ куыд фæриссын кодтой, уый.

   Æнæнхъæлæджы Саби ауыдта, мад æмæ фыд, Боссе æмæ Бетан йæ хуыссæны алыфарс куыд лæууынц, уый æмæ та йæ сæр базы бын арфдæр атъыста.

   – Хъус-ма, Саби, фæсдуар дæм чидæр æнхъæлмæ кæсы... – загъта фыд.

   Саби ницы дзуапп радта.

   Фыд æй йе уæхсчытæй бауыгъта.

   – Нæ фехъуыстай? – дыккаг хатт æм сдзырдта фыд. – Фæсдуар дæм, зæгъын, дæ хæлæрттæй иу æнхъæлмæ кæсы.

   – Æвæццæгæн, Гуниллæ у кæнæ та Кристер,– бахъуыр-хъуыр кодта Саби.

   – Æнхъæлмæ дæм чи кæсы, уымæн йæ ном Бимбо хуыйны,– загъта мад.

   – Мæнæн Бимбо зонгæ нæй! – бустæхуызæй дзуапп радта Саби.

   – Чи зоны,– загъта мад. – Фæлæ демæ куы базонгæ уаид, уый йæ тынг фæнды.

   Уыцы рæстæг тыргъæй æрбайхъуыст куыдзы уынæргъын.

   Саби йæ къухы нуæрттæ афтæ ныттынг кодта, æмæ йæ базæй фæхицæн кæнын никæй бон бауыдаид. Ахæм ныхæстæй йæ ничи асайдзæни...

   Уалынмæ та тыргъæй æрбайхъуыст æрдæбоны хуызæн уынæргъын, æрмæст ацы хатт хъæрдæрæй. Саби базæй йæхи ратыдта æмæ сынтæгыл абадт.

   – Уый цы у, куыдз? Æгас куыдз?

   – О, – дзуапп радта фыд. – Æгас куыдз. Дæу куыдз.

   Уыцы рæстæг Боссе тыргътæм фæцагайдта æмæ уысмы фæстæ, йæ хъæбысы цыбырхъуын чысыл къæбыла, афтæмæй æрбатахт. Саби йæ цæстытыл нæ баууæндыд, фæлæ уæддæр сдзырдта:

   – Ацы æгас къæбыла мæн у? – йæхицæн дзурæгау загъта Саби.

   Йæ цæстытæ доны разылдысты. Йæ къухтæ къæбыламæ бадаргъ кодта. Афтæ зынд, цыма къæбыла фæздæг куы феста æмæ куы ’рбайсæфа, Саби уымæй тарст, фæлæ куыдз сæфынвæнд нæ кодта. Уый зæрдæмæ фæцыд Сабийы хъæбысы æмæ-иу лæппуйан куы йæ иу рус асдæрдта, куы – йе ’ннæ рус. Хатгай-иу хъæрæй ныууынæргъыдта, Сабийы хъустæм-иу басмыста. Бимбо æцæгæйдæр уыд æгас.

   – Ныр дæхи амондджыныл нымайыс, Саби? – бафарста йæ фыд.

   Саби арф ныуулæфыд. Папæ мæ цæмæйты фæрсы. Цыма, амондджын дæн, нæ дæн, уый йæхæдæг нæ зоны. Саби фырцинæй цы фæуыдаид, уый нал зыдта. Йæ зæрдæйы уыд æви йæ ахсæны – кæмдæр æхсызгон рыст скодта. Æвæццæгæн, адæймаг тынг амондджын куы вæййы, уæд йæхи афтæ фенкъары.

   – Ацы хъæдабæ куыдз та Бимбойæн хъазæн уыдзæн. Раст нæ зæгъын? Мах дын æй ахудыны тыххæй балхæдтам, ды та... – загъта Бетан.

   Саби сын сæ рæдыд ныххатыр кодта. Уæвгæ, цы дзырдтой, уый йæм дзæбæх хъуысгæ дæр нæ кодта, уымæн æмæ Бимбоимæ ныхæстæ кодта.

   – Бимбо, гыццыл Бимбо, мæхи гæбыла.

   Уый фæстæ Саби йæ мадæн афтæ:

   – Мæнмæ гæсгæ, мæ Бимбойы цур Альберг рыг дæр нæ калы, уымæн æмæ цыбырхъуын куыйтæй хуыздæр нæй.

   Сабийы зæрдыл æрбалæууыд, Гуниллæ æмæ Кристерæн æрбацæуын афон кæй у...

   Диссаг у, æвæдза! Иу бон адæймагæн уыйбæрц амонд æрхæсдзæн, уый æнхъæл никуы уыд. Ныртæккæ йе ’мбæлттæ куы ’рбацæуой æмæ йæм, æцæг къæбыла ис, уый куы феной, уæд... Уæд цы уыдзæн, ууыл кæронмæ куы ахъуыды кодта, уæд та йæ зæрдæ цинæй айдзаг.

   Фæлæ Саби æваст ратыхст æмæ йæ мады афарста:

   – Нанамæ куы цæуон, уæд Бимбойы мемæ аласæн уыдзæн?

   – Кæй зæгъын æй хъæуы. Мæнæ йæ ацы чысыл карзинкæйы нывæрдзынæ, – дзуапп радта мад æмæ йæм равдыста, Боссе къæбылаимæ кæй æрбахаста, куыйтæ кæм фæласынц, сæрмагонд ахæм карзинкæ.

   – О! – загъта Саби. – О!

   Райхъуыст дзæнгæрæджы хъæр. Æрбацыдысты Гуниллæ æмæ Кристер. Саби хъæргæнгæ сæ размæ атахт:

   – Мæнæн куыдз балæвар кодтой! Ныр мæнмæ дæр куыдз уыдзæн.

   – Мæнæ цы диссаджы дзæбæх у! – фæхъæр кодта Гуниллæ, фæлæ æваст фæиннæрдæм æмæ йæ хъæлæс фæбæрзонддæр кæнгæйæ сæрыстырхуызæй загъта: – Дæ гуырæн боны фæдыл дын арфæ кæнын! Мæнæ дын уый та Кристеримæ нæ лæвар. – Æмæ Сабимæ радта къафетты къопп. Ногæй та Бимбойы цур дзуццæджы æрбадт æмæ йе ’рдæбоны ныхæстæ сфæлхат кодта: – Мæнæ цы диссаджы дзæбæх у!

   Сабийы зæрдæмæ уыцы ныхæстæ тынг цыдысты.

   – Еффæйы хуызæн дзæбæх у, – загъта Кристер.

   – Цытæ дзурыс! Еффæйæ дæр æмæ Альбергæй дæр бирæ хуыздæр у! – загъта Гуниллæ.

   – Альбергæй хуыздæр кæй у, уымæй раст зæгъыс, – сразы йемæ Кристер.

   Сабийы ма ноджыдæр иу хатт бауырныдта, Гуниллæ дæр æмæ Кристер дæр йæ тынг хорз хæлæрттæ кæй сты, уый æмæ сæ бæрæгбоны фынгмæ æрбахуыдта.

   Уыцы тæккæ уысм йæ мад æрбахаста тынг хæрзад бутербродтæ цæхджын хуыйы фыд æмæ цыхтимæ, стæй вазæ йæ тæккæ дзаг печенитимæ. Фынджы бæрæгастæу лæууыди адджын чъири аст сойынцырагъимæ. Стæй мад райста, тæвд шоколад кæм уыд, уыцы дынджыр цайдан æмæ дзы агуывзæтæ байдзаг кодта.

   – Æмæ Карлсонмæ нал æнхъæлмæ кæсæм? – аивæй бафарста Саби.

   Мад йæ сæр батылдта:

   – Мæнмæ гæсгæ æнхъæлмæгæсгæ никæмæуал у. Мæ нымадæй уый абон не ’рбацæудзæн. Стæй афтæ баныхас кæнæм: цæй Карлсон ма дæ хъæуы, Бимбо дæм куы ис, уæд?

   Кæй зæгъын æй хъæуы, Сабимæ ныр ис йæхи къæбыла, фæлæ йæ уæддæр тынг фæндыд, йæ бæрæгбоны Карлсон дæр куы уыдаид, уый.

   Гуниллæ æмæ Кристер æрбадтысты фынджы уæлхъус, æмæ сын Сабийы мад сæ цуры бутербродтæ æрæвæрдта. Саби Бимбойы карзинкæйы æрæвæрдта æмæ уый дæр фынджы уæлхъус æрбадт.

   Сабийы мад куы ацыди æмæ сывæллæттæ иунæгæй куы баззадысты, уæд Боссе дуары зыхъхъырæй йæ фындз æрбадаргæйæ ныхъхъæр кодта:

   – Чъири иууылдæр ма бахæрут, æз æмæ ма дзы Бетанæн дæр ныууадзут!

   – Хорз, фæйнæ къæбæры ма уын дзы фæуадздзынæн, – загъта Саби. – Уæвгæ уын дзы æппындæр ницы уадзгæ у, уымæн æмæ сымах мæ райгуырды размæ бирæ адджын чъиритæ бахордтат.

   – Къæбæртæ нæ, фæлæ нын дынджыр хæйттæ ныууадз! – ныхъхъæр кодта Боссе æмæ дуар ахгæдта.

   Уыцы рæстæг рудзынгæй æрбайхъуыст маторы зонгæ уынæр. Йæ хæдфæстæ уатмæ æрбатахт Карлсон.

   – Фынджы уæлхъус æрбадтыстут, и? – фæхъæр кодта Карлсон. – Æвæццæгæн дзы мæнæн ницыуал ныууагътат.

   Саби йæ æрсабыр кодта, фынгыл алцыдæр фагæй фылдæр ис, зæгъгæ.

   – Гъемæ тынг хорз у! – загъта Карлсон.

   – Сабийæн дæ йæ гуырæн бон арфæтæ ракæнын нæ фæнды? – бафарста йæ Гуниллæ.

   – О, хæдæгай, кæй зæгъын æй хъæуы, тынг мæ фæнды. Арфæ дын кæнын! – загъта Карлсон. – Бадгæ та кæм скæнон?

   Сабийы мад цыппæрæм агуывзæ фынгыл нæ сæвæрдта. Уый Карлсон куы бафиппайдта, уæд та йæ бинаг был фæразæй, афтæмæй тæргайхуызæй сдзырдта:

   – Афтæмæй æз сымахимæ нæ хъазын, уымæн æмæ мæ дæлджинæг кæнут. Мæнæн агуывзæ цæуыннæ ’рæвæрдтат?

   Саби йын йæхи агуывзæ радта, йæхæдæг аивæй сыстад æмæ цæлгæнæнæй æндæр агуывзæ рахаста.

   – Карлсон, – загъта Саби, цæлгæнæнæй куы ’рбаздæхт, уæд, – мæнæн куыдз балæвар кодтой. Йæ ном Бимбо хуыйны. Мæнæ-ма йæм æрбакæс. – Æмæ йын Саби карзинкæмæ ацамыдта. Къæбыла йæ раззаг къæхтыл йæ сæр сæвæргæйæ йæ зæрдæйы дзæбæхæн хуыссыди.

   – Уый тынг хорз лæвар у, – загъта Карлсон. – Уæртæ-ма мын уыцы бутерброд æрбадæтт, стæй йæ фарсмæ, уый дæр, стæй агуывзæйы фæстæ чи ис, уый дæр. О, хæдæгай! Чысыл-ма бахъæуа, ферох мæ уа. Æз дæр дын æрбахастон лæвар. Ахæм лæвар дунейы никæмæнма ничи
бакодта... – Карлсон йæ дзыппæй систа æхситгæнæн æмæ йæ Сабимæ радта. – Дæ Бимбомæ дзы æхситт кæндзынæ. Мæ куыйтæм æз æдзухдæр æхситт фæкæнын. Кæд мæ куыйтæ иууылдæр Альбергтæ хуыйнынц æмæ тæхын зонынц, уæддæр...

   – Æппæт куыйтæ Альбергтæ куыд хуыйнынц? – дисхуызæй бафарста Кристер.

   – Уæдæ куыд загътай! Мин куыдзы мæм ис, æмæ иууылдæр Альбергтæ хуыйнынц! – дзуапп радта Карлсон. – Ныр, мæнмæ гæсгæ, чъиримæ бавналын афон дæр у.

    – Бузныг, стыр бузныг дын фæуæд, Карлсон, æхситгæнæн мын кæй балæвар кодтай, уый тыххæй, – загъта Саби. – Æдзухдæр-иу дзы Бимбомæ æхситт кæндзынæн тынг зæрдиагæй.

   – Æрмæст дæ зæрдыл дар,– загъта Карлсон, – де ’хситгæнæны сæр мæ-иу арæх бахъæудзæн. Зæгъæн куыд нæй, афтæ арæх. – Стæй йæ уыцы тыхстхуызæй афарста: – Къафеттæ дын ничи æрбахаста?

   – Куыннæ! – дзуапп радта Саби. – Гуниллæ æмæ мын Кристер æнæхъæн къопп балæвар кодтой.

   – Уыдон иууылдæр бахъæудзысты хæрзаудæны хæрдзтæн, – загъта Карлсон, къафетты къопп йæ роны ауагъта æмæ та бутербродтæ хæрыныл балæууыд.

   Гуниллæ, Кристер æмæ Саби дæр рæвдздæр февнæлдтой, тарстысты, куы ницыуал сæм дзы æрхауа, уымæй. Фæлæ сæ амондæн мад бирæ бутербродтæ æрцæттæ кодта æмæ се ’ппæты фаг дæр уыдысты.

   Уыцы рæстæг мад, фыд, Боссе æмæ Бетан та хæрæндоны бадтысты.

   – Сывæллæттæ куыд сабыр бадынц, уымæ-ма кæсут, загъта мад. – Æз мæхи тынг амондджын хонын, сабийæн æппынфæстаг йæ къухы къæбыла кæй бафтыд, уымæй. Кæй зæгъын æй хъæуы, зилын æм хъæудзæн, фæлæ гæнæн нæй.

   – Ныр дзы хъуамæ, хæдзары сæр чи цæры, уыцы æнæбайрайгæйы Карлсон дæр ферох уа,– загъта фыд.

   Уыцы рæстæг Сабийы уатæй райхъуыст худын æмæ сабиты дзæнгæда. Мады сæры февзæрд æвиппайды хъуыды:

   – Цом æмæ сæм бакæсæм, кæддæра цытæ кусынц.

   – Цом, цом! – сцин кодта Бетан.

   Æмæ иууылдæр – мад, фыд, Боссе æмæ Бетан – сфæнд кодтой, Саби йæ гуырæн боныл куыд æмбæлы, уымæ бакæсын.

   Дуар байгом кодта фыд. Фæлæ ныллæг тыппыртæ лæджы ауынгæйæ æппæты фыццаг фæхъæр кодта мад.

   Гыццыл тыппыртæ лæг йæ цæсгом æхсырысæртæй афтæ самæста, æмæ дзы чидæриддæр фæтарстаид.

   – Ныртæккæ мæ зæрдæ бахъарм уыдзæн... – фæхъæр кодта мад.

   Фыд, Боссе æмæ Бетан цавддуртау лæугæйæ баззадысты æмæ цыппæргай цæстытæй кастысты фынгмæ.

   – Кæсыс, мамæ, Карлсон мæ уæддæр нæ ферох кодта – мæ гуырæн бонмæ æрбацыди. Ахæм бæрæгбон мын никуыма уыдис!

   Гыццыл тыппыр лæг йе ’хсырысæртæй дзаг цæсгом асæрфта æмæ йæ пух къух мад, фыд, Боссе æмæ Бетанæн салам дæтгæйæ афтæ тынг тылдта æмæ æхсырысæрты æртæхтæ фæйнæрдæм тахтысты.

   – Салам! – фæхъæр кодта уый. – Сымах абоны онг нæма базыдтат, æз чи дæн, уый. Æз дæн, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон. Æллæх, æллæх, Гуниллæ, куыд бирæ хæрыс, куыд! Чъирийæ мæн дæр кæй хъæуы, уый цæмæн рох кæныс?

   Гуниллæйы къухыл фæхæцыд, цы чъирийы карст дзы уыд, уый йын йæ ныхтæй акъахта æмæ йæ фæстæмæ тæбæгъы æрæвæрдта.

   – Ахæм дзы гуыбындзæл чызгыл никуыма сæмбæлдтæн, – загъта Карлсон æмæ йæхи тæбæгъы æрæвæрдта уымæй дыууæ хатты стырдæр хай. – Адджын чъири хæрынмæ дунейы мидæг æппæты тынгдæр арæхсы, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон! – загъта уый æмæ йæ дзыхыдзаг ныххудти.

   – Цомут ардыгæй,– ныллæг хъæлæсæй сдзырдта мад.

   – Уымæй раст зæгъыс, куы ацæуат, уæд хуыздæр уыдзæн. Кæннод æз сымах цур æфсæрмы кæнын, – загъта Карлсон.

   – Иу хъуыддагæй мын зæрдæ бавæр, – загъта фыд йæ бинойнагæн, уатæй куы рацыдысты, уæд. – Зæрдæ мын бавæрут иууылдæр, ды дæр, Боссе, ды дæр, Бетан. Зæрдæ мын бавæрут, абон цы федтат, уый куыд никуы никæмæн радзурдзыстут, уый тыххæй.

   – Цæуынмæ йæ хъуамæ радзурæм? – бафарста Боссе.

   – Уымæн æмæ ныл ничи баууæнддзæн, – загъта фыд. – Куы ныл баууæнда, уæд та нæ, цалынмæ цæрæм, уæдмæ йæ фæрстытæй цæрын нал ныууадздзæн.

   Фыд, мад, Боссе æмæ Бетан кæрæдзийæн дзырд радтой, иу адæймагæн дæр кæй никуы радзурдзысты, Саби йæхицæн цы æнахуыр æрдхорд ссардта, уый тыххæй.

   Æмæ сæ дзырдæн хицау разындысты.

   – Карлсоны тыххæй иу ныхас дæр никуы ничи фехъуыста. Уый фæрцы абон дæр йæ гыццыл хæдзары цæры Карлсон. Афтæмæй та уыцы хæдзар ис Стокгольмы горæты хуымæтæг уынджы хуымæтæг хæдзары сæр. Уый фæрцы Карлсон абоны онг сæрибарæй тезгъо кæны, кæмдæриддæр æй бафæнда, уым, хъазы, йæ зæрдæ куыддæриддæр зæгъы, афтæ. Хъазынмæ та куыд дæсны у, уый алкæмæн дæр зындгонд у.

   Бутербродтæ, печенитæ æмæ чъири хæрд куы фесты, уæд Кристер æмæ Гуниллæ сæхимæ ацыдысты. Бимбо тарф фынæй кодта йæ карзинкæйы. Саби рафæндараст кæнынмæ хъавыд йæ фæстаг уазæджы. Карлсон бадт дæлрудзынгыл æмæ цæттæ уыд атæхынмæ.

   – Мæ зынаргъ, мæ уарзон Карлсон, æз нанамæ куы ацæуон, уæд дæр ма хæдзары сæр цæрдзынæ? Æвæццæгæн, цæрдзынæ, нæ? – бафарста Саби.

   – Сабыр дæ хос, ацы ран тагъд кæнын нæ хъæуы! – загъта Карлсон. – Цæрдзынæн, æвæццæгæн, кæд мæ мæ фыды мад бауадза, уæд. Уый мæн æнæхъæн дунейы тæккæ хуыздæр фырты фырт хоны.

   – Æцæгæй дæ дунейы æппæты хуыздæр фырты фырт?

   – Уæдæ куыд загътай? Уæдæ мæ цуры кæй æрæвæрынмæ хъавыс? Зæгъ-ма, ахæм искæй зоныс? – бафарста Карлсон.

   Уыцы рæстæг йæ гуыбыны цæппæрыл ныххæцыд æмæ матор скуыста.

   – Иннæ хатт куы ’рбатæхон, уæд ноджы фылдæр чъиритæ бахæрдзыстæм! – фæхъæр кодта Карлсон. – Чъиритæй нард нæ кæнынц!.. Салам, Саби!

   – Салам, Карлсон! – дзуапп ын радта Саби.

   Æмæ Карлсон атахт.

  

   Сабийы сынтæджы цур карзинкæйы хуыссыд æмæ фынæй кодта Бимбо.

   Саби къæбыламæ ныггуыбыр кодта æмæ йын йæ армытъæпæнæй йæ сæр лæгъз æрфаста.

   – Бимбо, райсом нанамæ цæудзыстæм, – загъта Саби. – Хæрзæхсæв, Бимбо! Хорз фынтæ уын!

 


 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

 

 

ДЫККАГ ХАЙ

 

КАРЛСОН, КОТОРЫЙ ЖИВЕТ НА КРЫШЕ, ОПЯТЬ ПРИЛЕТЕЛ

 

 

ХÆДЗАРЫ СÆР ЧИ ЦÆРЫ,
УЫЦЫ КАРЛСОН ТА ÆРБАТАХТ

 

 Земля такая огромная, и на ней столько домов! Большие и маленькие. Красивые и уродливые. Новостройки и развалюшки. И есть еще совсем крошечный домик Карлсона, который живет на крыше. Карлсон уверен, что это лучший в мире домик и что живет в нем лучший в мире Карлсон. Малыш тоже в этом уверен. Что до Малыша, то он живет с мамой и папой, Боссе и Бетан в самом обыкновенном доме, на самой обыкновенной улице в городе Стокгольме, но на крышей этого обыкновенного дома, как раз за трубой, прячется крошечный домик с табличкой над дверью:

Карлсон, который живет на крыше,
лучший в мире Карлсон

  Наверняка найдутся люди, которым покажется странным, что кто-то живет на крыше, но Малыш говорит:

- Ничего тут странного нет. Каждый живет там, где хочет.

Мама и папа тоже считают, что каждый человек может жить там, где ему заблагорассудится. Но сперва они не верили, что Карлсон на самом деле существует. Боссе и Бетан тоже в это не верили. Они даже представить себе не могли, что на крыше живет маленький толстенький человечек с пропеллером на спине и что он умеет летать.

- Не болтай, Малыш, - говорили Боссе и Бетан, - твой Карлсон - просто выдумка.

Для верности Малыш как-то спросил у Карлсона, не выдумка ли он, на что Карлсон сердито буркнул:

- Сами они - выдумка!

Мама и папа решили, что Малышу бывает тоскливо одному, а одинокие дети часто придумывают себе разных товарищей для игр.

- Бедный Малыш, - сказала мама. - Боссе и Бетан настолько старше его! Ему не с кем играть, вот он и фантазирует.,

- Да, - согласился папа. - Во всяком случае, мы должны подарить ему собаку. Он так давно о ней мечтает. Когда Малыш получит собаку, он тотчас забудет про своего Карлсона.

И Малышу подарили Бимбо. Теперь у него была собственная собака, и получил он ее в день своего рождения, когда ему исполнилось восемь лет.

Именно в этот день мама, и папа, и Боссе, и Бетан увидели Карлсона. Да-да, они его увидели. Вот как это случилось.

Малыш праздновал день рождения в своей комнате. У него в гостях были Кристер и Гунилла - они учатся с ним в одном классе. И когда мама, и папа, и Боссе, и Бетан услышали звонкий смех и веселую болтовню, доносившиеся из комнаты Малыша, мама предложила:

- Давайте пойдем и посмотрим на них, они такие милые, эти ребята.

- Пошли! - подхватил папа.

И что же увидели мама, и папа, и Боссе, и Бетан, когда они, приоткрыв дверь, заглянули к Малышу?

Кто сидел во главе праздничного стола, до ушей вымазанный взбитыми сливками, и уплетал так, что любо-дорого было глядеть? Конечно, не кто иной, как маленький толстый человечек, который тут же загорланил что было мочи:

- Привет! Меня зовут Карлсон, который живет на крыше. Вы, кажется, до сих пор еще не имели чести меня знать?

Мама едва не лишилась чувств. И папа тоже разнервничался.

- Только никому об этом не рассказывайте, - сказал он, - слышите, никому ни слова.

- Почему? - спросил Боссе.

И папа объяснил:

- Подумайте сами, во что превратится наша жизнь, если люди узнают про Карлсона, Его, конечно, будут показывать по телевизору и снимать для кинохроники. Подымаясь по лестнице, мы будет спотыкаться о телевизионный кабель и о провода осветительных приборов, а каждые полчаса к нам будут являться корреспонденты, чтобы сфотографировать Карлсона и Малыша. Бедный Малыш, он превратится в "мальчика, который нашел Карлсона, который живет на крыше...". Одним словом, в нашей жизни больше не будет ни одной спокойной минуты.

Мама, и Боссе, и Бетан поняли, что папа прав, и обещали никому ничего не рассказывать о Карлсоне.

А как раз на следующий день Малыш должен был уехать на все лето к бабушке в деревню. Он был очень этому рад, но беспокоился за Карлсона. Мало ли что тот вздумает выкинуть за это время! А вдруг он исчезнет и больше никогда не прилетит!

- Милый, милый Карлсон, ведь ты будешь по-прежнему жить на крыше, когда я вернусь от бабушки? Наверняка будешь? - спросил Малыш.

- Как знать? - ответил Карлсон. - Спокойствие, только спокойствие. Я ведь тоже поеду к своей бабушке, и моя бабушка куда больше похожа на бабушку, чем твоя.

- А где живет твоя бабушка? - спросил Малыш.

- В доме, а где же еще! А ты небось думаешь, что она живет на улице и скачет по ночам?

Так Малышу ничего не удалось узнать про бабушку Карлсона. А на следующий день Малыш уехал в деревню. Бимбо он взял с собой. Целые дни он играл с деревенскими ребятами и о Карлсоне почти не вспоминал. Но когда кончились летние каникулы и Малыш вернулся в город, он спросил, едва переступив порог:

- Мама, за это время ты хоть раз видела Карлсона?

Мама покачала головой:

- Ни разу. Он не вернется назад.

- Не говори так! Я хочу, чтобы он жил на нашей крыше. Пусть он опять прилетит!

- Но ведь у тебя теперь есть Бимбо, - сказала мама, пытаясь утешить Малыша. Она считала, что настал момент раз и навсегда покончить с Карлсоном. Малыш погладил Бимбо.

- Да, конечно, у меня есть Бимбо. Он мировой пес, но у него нет пропеллера, и он не умеет летать, и вообще с Карлсоном играть интересней.

Малыш помчался в свою комнату и распахнул окно.

- Эй, Карлс-о-он! Ты там, наверху? Откликнись! - завопил он во все горло, но ответа не последовало. А на другое утро Малыш отправился в школу. Он теперь учился во втором классе. После обеда он уходил в свою комнату и садился за уроки. Окно он никогда не закрывал, чтобы не пропустить жужжание моторчика Карлсона, но с улицы доносился только рокот автомобилей да иногда гул самолета, пролетающего над крышами. А знакомого жужжания все не было слышно.

- Все ясно, он не вернулся, - печально твердил про себя Малыш. - Он никогда больше не прилетит.

Вечером, ложась спать, Малыш думал о Карлсоне, а иногда, накрывшись с головой одеялом, даже тихо плакал от мысли, что больше не увидит Карлсона. Шли дни, была школа, были уроки, а Карлсона все не было и не было.

Как-то после обеда Малыш сидел у себя в комнате и возился со своей коллекцией марок. Перед ним лежал альбом и целая куча новых марок, которые он собирался разобрать. Малыш усердно взялся за дело и очень быстро наклеил все марки. Все, кроме одной, самой лучшей, которую нарочно оставил напоследок. Это была немецкая марка с изображением Красной Шапочки и Серого волка, и Малышу она очень-очень нравилась. Он положил ее на стол перед собой и любовался ею.

И вдруг Малыш услышал какое-то слабое жужжание, похожее... - да-да, представьте себе - похожее на жужжание моторчика Карлсона! И в самом деле это был Карлсон. Он влетел в окно и крикнул:

- Привет, Малыш!

- Привет, Карлсон! - завопил в ответ Малыш и вскочил с места.

Не помня себя от счастья, он глядел на Карлсона, который несколько раз облетел вокруг люстры и неуклюже приземлился,. Как только Карлсон выключил моторчик - а для этого ему достаточно было нажать кнопку на животе, - так вот, как только Карлсон выключил моторчик, Малыш кинулся к нему, чтобы его обнять, но Карлсон отпихнул Малыша своей пухленькой ручкой и сказал:

- Спокойствие, только спокойствие! У тебя есть какая-нибудь еда? Может, мясные тефтельки или что-нибудь в этом роде? Сойдет и кусок торта со взбитыми сливками.

Малыш покачал головой:

- Нет, мама сегодня не делала мясных тефтелек. А торт со сливками бывает у нас только по праздникам.

Карлсон надулся:

- Ну и семейка у вас! "Только по праздникам"... А если приходит дорогой старый друг, с которым не виделись несколько месяцев? Думаю, твоя мама могла бы и постараться ради такого случая.

- Да, конечно, но ведь мы не знали... - оправдывался Малыш.

- "Не знали"! - ворчал Карлсон. - Вы должны были надеяться! Вы всегда должны надеяться, что я навещу вас, и потому твоей маме каждый день надо одной рукой жарить тефтели, а другой сбивать сливки.

- У нас сегодня на обед жареная колбаса, - сказал пристыженный Малыш. - Хочешь колбаски?

- Жареная колбаса, когда в гости приходит дорогой старый друг, с которым не виделись несколько месяцев! - Карлсон еще больше надулся. - Понятно! Попадешь к вам в дом - научишься набивать брюхо чем попало... Валяй, тащи свою колбасу.

Малыш со всех ног помчался на кухню. Мамы дома не было - она пошла к доктору, - так что он не мог спросить у нее разрешения. Но ведь Карлсон согласился есть колбасу. А на тарелке как раз лежали пята ломтиков, оставшихся от обеда. Карлсон накинулся на них, как ястреб на цыпленка. Он набил рот колбасой и засиял как медный грош.

- Что ж, колбаса так колбаса. А знаешь, она недурна. Конечно, с тефтелями не сравнишь, но от некоторых людей нельзя слишком многого требовать.

Малыш прекрасно понял, что "некоторые люди" - это он, и поэтому поспешил перевести разговор на другую тему.

- Ты весело провел время у бабушки? - спросил он.

- Так весело, что и сказать не могу. Поэтому я говорить об этом не буду, - ответил Карлсон и жадно откусил еще кусок колбасы.

- Мне тоже было весело, - сказал Малыш. И он начал рассказывать Карлсону, как он проводил время у бабушки. - Моя бабушка, она очень, очень хорошая, - сказал Малыш. - Ты себе и представить не можешь, как она мне обрадовалась. Она обнимала меня крепко-прекрепко.

- Почему? - спросил Карлсон.

- Да потому, что она меня любит. Как ты не понимаешь? - удивился Малыш.

Карлсон перестал жевать:

- Уж не умаешь ли ты, что моя бабушка любит меня меньше? Уж не думаешь ли ты, что она не кинулась на меня и не стала так крепко-прекрепко меня обнимать, что я весь посинел? Вот как меня любит моя бабушка. А я должен тебе сказать, что у моей бабушки ручки маленькие, но хватка железная, и если бы она меня любила еще хоть на капельку больше, то я бы не сидел сейчас здесь - она бы просто задушила меня в своих объятиях.

- Вот это да! - изумился Малыш. - Выходит, твоя бабушка чемпионка по обниманию.

Конечно, бабушка Малыша не могла с ней сравниться, она не обнимала его так крепко, но все-таки она тоже любила своего внука и всегда была к нему очень добра. Это Малыш решил еще раз объяснить Карлсону.

- А ведь моя бабушка бывает и самой ворчливой в мире, - добавил Малыш, минуту подумав. - Она всегда ворчит, если я промочу ноги или подерусь с Лассе Янсоном.

Карлсон отставил пустую тарелку:

- Уж не думаешь ли ты, что моя бабушка менее ворчливая, чем твоя? Да будет тебе известно, что, ложась спать, она заводит будильник и вскакивает в пять утра только для того, чтобы всласть наворчаться, если я промочу ноги или подерусь с Лассе Янсоном.

- Как, ты знаешь Лаосе Янсона? - с удивлением спросил Малыш.

- К счастью, нет, - ответил Карлсон.

- Но почему же ворчит твоя бабушка? - еще больше изумился Малыш.

- Потому, что она самая ворчливая в мире, - отрезал Карлсон. - Пойми же наконец! Раз ты знаешь Лассе Янсона, как же ты можешь утверждать, что твоя бабушка самая ворчливая? Нет, куда ей до моей бабушки, которая может целый день ворчать: "Не дерись с Лассе Янсоном, не дерись с Лассе Янсоном.. . " - хотя я никогда не видел этого мальчика и нет никакой надежды, что когда-либо увижу.

Малыш погрузился в размышления. Как-то странно получалось... Ему казалось, что, когда бабушка на него ворчит, это очень плохо, а теперь выходит, что он должен доказывать Карлсону, что его бабушка ворчливей, чем на самом деле.

- Стоит мне только чуть-чуть промочить ноги, ну самую капельку, а она уже ворчит и пристает ко мне, чтобы я переодел носки, - убеждал Малыш Карлсона.

Карлсон понимающе кивнул:

- Уж не думаешь ли ты, что моя бабушка не требует, чтобы я все время переодевал носки? Знаешь ли ты, что, как только я подхожу к луже, моя бабушка бежит ко мне со всех ног через деревню и ворчит и бубнит одно и то же: "Переодень носки, Карлсончик, переодень носки..." Что, не веришь?

Малыш поежился:

- Нет, почему же...

Карлсон пихнул Малыша, потом усадил его на стул, а сам стал перед ним, упершись руками в бока:

- Нет, я вижу, ты мне не веришь. Так послушай, я расскажу тебе все по порядку. Вышел я на улицу и шлепаю себе по лужам... Представляешь? Веселюсь вовсю. Но вдруг, откуда ни возьмись, мчится бабушка и орет на всю деревню: "Переодень носки, Карлсончик, переодень носки!.."

- А ты что? - снова спросил Малыш.

- А я говорю: "Не буду переодевать, не буду!.." - потому что я самый непослушный внук в мире, - объяснил Карлсон. - Я ускакал от бабушки и залез на дерево, чтобы она оставила меня в покое.

- А она, наверно, растерялась, - сказал Малыш.

- Сразу видно, что ты не знаешь моей бабушки, - возразил Карлсон. - Ничуть она не растерялась а полезла за мной.

- Как - на дерево? - изумился Малыш.

Карлсон кивнул.

- Уж не думаешь ли ты, что моя бабушка не умеет лазить на деревья? Так знай: когда можно поворчать, она хоть куда взберется, не то что на дерево, но и гораздо выше. Так вот, ползет она по ветке, на которой я сижу, ползет и бубнит: "Переодень носки, Карлсончик, переодень носки..."

- А ты что? - снова спросил Малыш.

- Делать было нечего, - сказал Карлсон. - Пришлось переодевать, иначе она нипочем не отвязалась бы. Высоко-высоко на дереве я кое-как примостился на тоненьком сучке и, рискуя жизнью, переодел носки.

- Ха-ха! Врешь ты все, - рассмеялся Малыш. - Откуда же ты взял на дереве носки, чтобы переодеть?

- А ты не дурак, - заметил Карлсон. - Значит, ты утверждаешь, что у меня не было носков?

Карлсон засучил штаны и показал свои маленькие толстенькие ножки в полосатых носках:

- А это что такое? Может, не носки? Два, если не ошибаюсь, носочка? А почему это я не мог сидеть на сучке и переодевать их: носок с левой ноги надевать на правую, а с правой - на левую? Что, по-твоему я не мог это сделать, чтобы угодить бабушке?

- Мог, конечно, но ведь ноги у тебя от этого не стали суше, - сказал Малыш.

- А разве я говорил, что стали? - возмутился Карлсон. - Разве я это говорил?

- Но ведь тогда... - и Малыш даже запнулся от растерянности, - ведь тогда выходит, что ты совсем зря переодевал носки.

Карлсон кивнул.

- Теперь ты понял наконец, у кого самая ворчливая в мире бабушка? Твоя бабушка просто вынуждена ворчать: разве без этого сладишь с таким противным внуком, как ты? А моя бабушка самая ворчливая вмире, потому что она всегда зря на меня ворчит, - как мне это вбить тебе в голову?

Карлсон тут же расхохотался и легонько ткнул Малыша в спину.

- Привет, Малыш! - воскликнул он. - Хватит нам спорить о наших бабушках, теперь самое время немного поразвлечься.

- Привет, Карлсон! - ответил Малыш. - Я тоже так думаю,

- Может, у тебя есть новая паровая машина? - спросил Карлсон. - Помнишь, как нам было весело, когда та, старая, взорвалась? Может, тебе подарили новую и мы снова сможем ее взорвать?

Увы, Малышу не подарили новой машины, и Карлсон тут же надулся. Но вдруг взгляд его упал на пылесос, который мама забыла унести из комнаты, когда кончила убирать. Вскрикнув от радости, Карлсон кинулся к пылесосу и вцепился в него.

- Знаешь, кто лучший пылесосчик в мире? - спросил он и включил пылесос на полную мощь. - Я привык, чтобы вокруг меня все так и сияло чистотой, - сказал Карлсон. - А ты развел такую грязь! Без уборки не обойтись. Как вам повезло, что вы напали на лучшего в мире пылесосчика!

Малыш знал, что мама только что как следует убрала его комнату, и сказал об этом Карлсону, но тот лишь язвительно рассмеялся в ответ.

- Женщины не умеют обращаться с такой тонкой аппаратурой, это всем известно. Гляди, как надо браться за дело, - сказал Карлсон и направил шланг пылесоса на белые тюлевые занавески, которые с легким шелестом тут же наполовину исчезли в трубе.

- Не надо, не надо, - закричал Малыш, - занавески такие тонкие... Да ты что, не видишь, что пылесос их засосал! Прекрати!..

Карлсон пожал плечами.

- Что ж, если ты хочешь жить в таком хлеву, пожалуйста, - сказал он.

Не выключая пылесоса, Карлсон начал вытаскивать занавески, но тщетно - пылесос решительно не хотел их отдавать.

- Зря упираешься, - сказал Карлсон пылесосу. - Ты имеешь дело с Карлсоном, который живет на крыше, - с лучшим в мире вытаскивателем занавесок!

Он потянул еще сильнее, и ему удалось в конце концов выдернуть их из шланга. Занавески стали черными, да к тому же у них появилась бахрома.

- Ой, гляди, на что они похожи! - воскликнул Малыш в ужасе. - Они же совсем черные.

- Вот именно, и ты еще утверждаешь, грязнуля, что их не надо пылесосить? - Карлсон покровительственно похлопал Малыша по щеке и добавил: - Но не унывай, у тебя все впереди, ты еще можешь исправиться и стать отличным парнем, хотя ты и ужасный неряха. Для этого я должен тебя пропылесосить.. Тебя сегодня уже пылесосили?

- Нет, - признался Малыш.

Карлсон взял в руки шланг и двинулся на Малыша.

- Ах эти женщины! - воскликнул он. - Часами убирают комнату, а такого грязнулю обработать забывают! Давай начнем с ушей.

Никогда прежде Малыша не обрабатывали пылесосом, и это оказалось так щекотно, что Малыш стонал от смеха.

А Карлсон трудился усердно и методично - начал с ушей и волос Малыша, потом принялся за шею и подмышки, прошелся по спине и животу и напоследок занялся ногами.

- Вот именно это и называется "генеральная уборка", - заявил Карлсон.

- Ой, до чего щекотно! - визжал Малыш.

- По справедливости, моя работа требует вознаграждения, - сказал Карлсон.

Малыш тоже захотел произвести "генеральную уборку" Карлсона.

- Теперь моя очередь, - заявил он. - Иди сюда, для начала я пропылесосю тебе уши.

- В этом нет нужды, - запротестовал Карлсон. - Я мыл их в прошлом году в сентябре. Здесь есть вещи, которые куда больше моих ушей нуждаются в чистке.

Он окинул взглядом комнату и обнаружил лежавшие на столе марки.

- У тебя повсюду разбросаны какие-то разноцветные бумажки, не стол, а помойка! - возмутился он.

И, прежде чем Малыш успел его остановить, он засосал пылесосом марку с Красной Шапочкой и Серым волком. Малыш был в отчаянии.

- Моя марка! - завопил он. - Ты засосал Красную Шапочку, этого я тебе никогда не прощу!

Карлсон выключил пылесос и скрестил руки на груди.

- Прости, - сказал он, - прости меня за то, что я, такой милый, услужливый и чистоплотный человечек, хочу все сделать как лучше. Прости меня за это... Казалось, он сейчас заплачет. - Но я зря стараюсь, - сказал Карлсон, и голос его дрогнул. - Никогда я не слышу слов благодарности... одни только попреки...

- О Карлсон! - сказал Малыш. - Не расстраивайся, пойми, это же Красная Шапочка.

- Что еще за Красная Шапочка, из-за которой ты поднял такой шум? - спросил Карлсон и тут же перестал плакать.

- Она была изображена на марке, - объяснил Малыш. - Понимаешь, это была моя лучшая марка.

Карлсон стоял молча - он думал. Вдруг глаза его засияли, и он хитро улыбнулся.

- Угадай, кто лучший в мире выдумщик игр! Угадай, во что мы будет играть!.. В Красную Шапочку и волка! Пылесос будет волком, а я - охотником, который придет, распорет волку брюхо, и оттуда - ап! - выскочит Красная Шапочка. Карлсон нетерпеливо обвел взглядом комнату. - У тебя есть топор? Ведь пылесос твердый, как бревно.

Топора у Малыша не было, и он был этому даже рад.

- Но ведь пылесос можно открыть - как будто мы распороли брюхо волку.

- Конечно, если халтурить, то можно и открыть, - пробурчал Карлсон. - Не в моих правилах так поступать, когда случается вспарывать брюхо волкам, но раз в этом жалком доме нет никаких инструментов, придется как-то выходить из положения.

Карлсон навалился животом на пылесос и вцепился в его ручку.

- Болван! - закричал он. - Зачем ты всосал Красную Шапочку?

Малыш удивился, что Карлсон, как маленький играет в такие детские игры, но смотреть на это было все же забавно.

- Спокойствие, только спокойствие, милая Красная Шапочка! - кричал Карлсон. - Надень скорей свою шапочку и галоши, потому что сейчас я тебя выпущу.

Карлсон открыл пылесос и высыпал все, что в нем было, прямо на ковер. Получилась большая куча серо-черной пыли.

- О, ты должен был высыпать все это на газету! - сказал Малыш.

- На газету?.. Разве так сказано в сказке? - возмутился Карлсон. - Разве там сказано, что охотник подстелил газету, прежде чем распороть волку брюхо и выпустить на свет божий Красную Шапочку? Нет, отвечай!

- Конечно, в сказке так не сказано, - вынужден был признать Малыш.

- Тогда молчи! - сказал Карлсон. - Выдумываешь, чего нет в сказке! Так я не играю!

Больше он уже не смог ничего добавить, потому что в открытое окно ворвался ветер, взметнул пыль, она забилась Карлсону в нос, и он чихнул. От его чиханья пыль снова взметнулась, над полом покружил маленький разноцветный квадратик и упал к ногам Малыша.

- Ой, гляди, гляди, вот она, Красная Шапочка! - закричал Малыш и кинулся, чтобы поднять запыленную марку. Карлсон был явно доволен.

- Видал миндал! - воскликнул он хвастливо. - Стоит мне чихнуть, и вещь найдена... Не будем больше ругаться из-за бедной Красной Шапочки!

Малыш обдул пыль со своей драгоценной марки - он был совершенно счастлив.

Вдруг Карлсон еще раз чихнул, и с пола снова поднялось целое облако пыли.

- Угадай, кто лучший в мире чихальщик? - сказал Карлсон. - Я могу чиханьем разогнать всю пыль по комнате - пусть лежит, где ей положено. Сейчас увидишь!

Но Малыш его не слушал. Он хотел только одного - как можно скорее наклеить Красную Шапочку в альбом.

А Карлсон стоял в облаке пыли и чихал. Он все чихал и чихал до тех пор, пока не "расчихал" пыль по всей комнате.

- Вот видишь, зря ты говорил, что нужно было подстилать газету. Пыль теперь снова лежит на своем месте, как прежде. Во всем должен быть порядок - мне он, во всяком случае, необходим. Не выношу грязи и всякого свинства - я к этому не привык.

Но Малыш не мог оторваться от своей марки. Он ее уже наклеил и сейчас любовался ею - до чего хороша!

- Вижу, мне снова придется пылесосить тебе уши! - воскликнул Карлсон. - Ты ничего не слышишь!

- Что ты говоришь? - переспросил Малыш.

- Глухая тетеря! Я говорю, что несправедливо, чтобы я один работал до седьмого пота! Гляди, я скоро набью себе мозоли на ладошках! Я из кожи лезу вон, чтобы почище убрать твою комнату. Теперь ты должен полететь со мной и помочь мне убрать мою, а то будет несправедливо.

Малыш отложил альбом. Полететь с Карлсоном на крышу - об этом можно было только мечтать! Лишь однажды довелось ему побывать у Карлсона, в его маленьком домике на крыше. Но в тот раз мама почему-то ужасно испугалась и вызвала пожарников.

Малыш погрузился в размышления. Ведь все это было уже так давно, он теперь стал куда старше и может, конечно, преспокойно лезть на любую крышу. Но поймет ли это мама? Вот в чем вопрос. Ее нет дома, так что спросить ее нельзя. Наверно, правильнее всего было бы отказаться...

- Ну, полетели? - спросил Карлсон.

Малыш еще раз все взвесил.

- А вдруг ты меня уронишь? - сказал он с тревогой.

Это предположение ничуть не смутило Карлсона.

- Велика беда! - воскликнул он. - Ведь на свете столько детей. Одним мальчиком больше, одним меньше - пустяки, дело житейское!

Малыш всерьез рассердился на Карлсона.

- Я - дело житейское? Нет, если я упаду...

- Спокойствие, только спокойствие, - сказал Карлсон и похлопал Малыша по плечу. - Ты не упадешь. Я обниму тебя так крепко, как меня обнимает моя бабушка. Ты, конечно, всего-навсего маленький грязнуля, но все же ты мне нравишься.

И он еще раз похлопал Малыша по плечу.

- Да, странно, но все-таки я очень к тебе привязался, глупый мальчишка. Вот подожди, мы доберемся до моего домика на крыше, и я тебя так стисну, что ты посинеешь. Чем я в конце концов хуже бабушки?

Карлсон нажал кнопку на животе - моторчик затарахтел. Тогда он обхватил Малыша своими пухленькими ручками, они вылетели в окно и стали набирать высоту.

А тюлевые занавески с черной бахромой раскачивались так, словно махали им на прощание.

 

 

 Зæхх ахæм стыр у, æмæ йын кæрон дæр нæй. Кæннод дзы цæйбæрц хæдзæрттæ ис, уый та! Стыртæ æмæ гыццылтæ. Рæсугъдтæ æмæ фыдындтæ. Ног кæй аразынц, ахæмтæ æмæ хæлддзæгтæ. Уыдоны ’хсæн ис, хæдзары сæр чи цæры, Карлсоны уыцы бынтон чысыл хæдзар дæр. Карлсон æппындæр дызæрдыг нæ кæны, уыцы хæдзар дунейы хæдзæрттæн сæ тæккæ хуыз-дæр кæй у æмæ дзы дунейы тæккæ хуыздæр Карлсон кæй цæры, ууыл. Афтæ хъуыды кæны Саби дæр.

Сабийы кой куы кæнæм, уæд уый йæ мад æмæ йæ фыд, Боссе æмæ Бетанимæ цæры, Стокгольмы горæты хуымæтæгдæр нæй, ахæм уынджы æппæты хуымæтæгдæр хæдзары, æрмæст уыцы хуымæтæг хæдзары сæр фæздæгдзæуæны фæстæ æрæмбæхст чысыл хæдзар. Йæ дуары сæрмæ ис ахæм фыст:

 Хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон
у дунейы æппæты хуыздæр Карлсон

 Чи зоны, чидæр хæдзары сæр кæй цæры, уый искæмæ диссаг фæкæсдзæн, фæлæ ахæмтæн Сабийы дзуапп цæттæ у:

– Уым æппындæр диссагæй ницы ис. Алчидæр цæры, кæм æй фæнды, уым.

Папæ æмæ мамæ дæр ахæм зондыл хæст сты: уадз æмæ алчидæр цæра, кæм æй фæнды, уым. Уæвгæ уыдон дæр раздæр нæ уырныдта, Карлсон дунейы кæй цæры, уый. Стæй Боссе æмæ Бетаны дæр. Хæдзары сæр, йæ фæсонтыл пропеллер кæмæн ис, ахæм дæлæмæдзыд тыппыртæ адæймаг цæры, уый сæ цæстытыл ауайын кæнын сæ бон нæ уыд æмæ-иу Сабийы сдзырд уымæн нæ уагътой.

– Дзæгъæл дзæнгæда ма цæгъд! – фæхъæр ыл-иу кодтой Боссе æмæ Бетан,– дæ Карлсоны хъуыды æркодтай.

   Иуæй-иу хатт-иу Саби йæ цæстытыл дæр нал æууæндыди æмæ-иу ахæм рæстæг Карлсоны бафарста:

– Ды æрхъуыдыгонд Карлсон нæ дæ, мыййаг?

– Афтæтæ чи дзуры, уыдон сæ-хæдæг сты æрхъуыдыгонд!

Саби-иу арæх иунæгæй кæй аззад, уый тыххæй æнкъард кодта æмæ мад æмæ фыды хъуыдымæ гæсгæ сæ кæстæр сывæллон, йæхи цæуыл ирхæфса, ахæм æмбал æрырымысыд.

– Мæгуыр йæ бон Сабийæн,– загъта иуахæмы мад. – Боссе æмæ дзы Бетан цас хистæр сты! Кæимæ хъаза, уый йын нæй æмæ алы сæнттæ мысы.

– Раст зæгъыс,– сразы йæ бинойнагимæ фыд. – Цыфæндыйæ дæр ын къæбыла балхæнын хъæуы. Кæдæй нырмæ кæны куыдзы кой. Куыддæр æм къæбыла фæзына, афтæ дзы йæ Карлсон æрбайрох уыдзæн.

Æмæ йын æппынфæстаг Бимбойы балæвар кодтой. Ныр йæхимæ куыдз фæзынд æмæ иннæтæм нал хæлæг кæндзæн. Лæвар та йын æй бакодтой йæ гуырæн бон, аст азы йыл куы сæххæст, уæд.

Мад æмæ фыд, Боссе æмæ Бетан Карлсоны дæр уыцы бон федтой. Уый та афтæ рауад.

Саби йæ уаты бæрæг кодта йæ гуырæн бон. Уазæгуаты йæм æрбацыдысты йе ’мкъласонтæ Кристер æмæ Гуниллæ. Мад æмæ фыд, Боссе æмæ сын Бетан сæ худын куы фехъуыстой, уæд мад афтæ зæгъы, цом æмæ, дам, сывæллæттæ цы кусынц, уый фенæм.

– Цом! – загъта фыд.

Сабийы уаты дуарæй куы бакастысты, уæд мад æмæ фыд, Боссе æмæ Бетан сымахмæ гæсгæ цы ауыдтой?

Йæ фæсхъустæм æхсырысæртæй амæст, афтæмæй бæрæгбоны фынджы уæле йæ дыууæ комыкъулæй æууилгæ чи бадт? Кæй зæгъын æй хъæуы, уыцы дæлæмæдзыд тыппыртæ лæг. Куы сæ ауыдта, уæд йæ хъæлæсыдзаг ныхъхъæр кодта:

– Салам! Базонгæ уæм: æз дæн Карлсон, цæрын хæдзары сæр. Куыд кæсын, афтæмæй сымах, æз чи дæн, уый нæма зонут.

Мады йæ зæрдæ бахъарм уæвынмæ бирæ нал хъуыд. Фыд дæр йæхимидæг батыхст.

– Æрмæст цы федтат, уый макæмæн радзурут,– ныффæдзæхста сын фыд,– бамбæрстат, иу ныхас дæр макæй цур срæдиут.

– Цæуыннæ? – бафарста йæ Боссе.

Фыд ын загъта:

– Ахъуыды-ма кæнут, Карлсоны хабæрттæ адæм куы базоной, уæд нæ цардæй цы рауайдзæн, ууыл. Кæй зæгъын æй хъæуы, телевизоры йæ æвдисдзысты, кинохроникæйы... Асинтыл-иу куы сцæйхизæм, уæд-иу телтæ нæ къæхтыл стыхсдзысты, телевиденийы кусджыты цырæгътæ нæ ракаст нал уадздзысты, сахаты ’рдæгæй сахаты ’рдæгмæ нæм уацхæсджытæ цæудзысты, цæмæй нын Карлсон æмæ Сабиимæ нæ хуыз сисой, уый тыххæй. Сабийæ, мæгуырæг, рауайдзæн, «хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсоны чи ссардта, ахæм лæппу...» Цыбыр дзырдæй нæ нæ царды æнцойдзинадæн хæрзбон зæгъын бахъæудзæн.

Мад, Боссе æмæ Бетаны бауырныдта, фыд рæстытæ кæй дзуры æмæ йын зæрдæ бавæрдтой, Карлсоны кой кæй никæмæн ракæндзысты, уымæй.

Ноджы дыккаг бон Саби æнæхъæн сæрд хъуамæ уазæгуаты ацыдаид хъæумæ йæ нанамæ. Уымæ Саби рагæй бæллыди, фæлæ Карлсонмæ дæр йæ зæрдæ тынг æхсайдта. Уыцы рæстæджы дæргъы цытæ ’рцæудзæн – Хуыцау йæ зонæг! Мыййаг, Карлсон искуыдæм куы атæха æмæ æппындæр куынæуал фæзына.

– Мæ зынаргъ Карлсон, цалынмæ æз фæстæмæ здæхон, уæдмæ никуыдæм ацæудзынæ? Ныронджы хуызæн ма хæдзары сæр цæрдзынæ? – бафарста Саби.

– Чи йын цы зоны? – дзуапп радта Карлсон. – Цыфæндыйæ дæр сабыр уæвынæй хуыздæр хосæн æрхъуыдыгæнæн нæй. Æз дæр мæ нанамæ цæуынмæ хъавын. Мæ нана та дæ нанайæ нанайы æнгæс бирæ тынгдæр у.

– Æмæ дæ нана та кæм цæры? – бафарста Саби.

– Йæ хæдзары, æндæр кæм! Æви дæумæ гæсгæ æнæхæдзар у æмæ æхсæв-бонмæ уынгты лекка кæны?

Уыцы ныхæстæ фехъусгæйæ Саби Карлсоны нанайы тыххæй ногæй ницы базыдта. Дыккаг бон Саби хъæумæ ацыд. Бимбойы дæр йемæ аласта. Бонсауизæрмæ-иу ыл хъæуккаг лæппутимæ хъазгæйæ аивгъуыдта æмæ ма дзы Карлсон рох дæр фæци. Фæлæ сæрдыгон каникултæ куы фесты, горæтмæ куы ссыд æмæ сæ хæдзары къæсæрæй куы бакаст, уæд йæ фыццаг фарст уыд:

– Мамæ, куы ацыдтæн, уæдæй нырмæ Карлсоны иу хатт дæр нæ федтай?

Мад йæ сæр батилгæйæ загъта:

– Иу хатт дæр нæ. Уый нал раздæхдзæн.

– Афтæ ма дзур. Нæ хæдзары сæр куы цæрид, уый мæ куыд тынг фæнды, уый куы зонис, уæд ахæм ныхæстæ нæ кæнис. Уадз æмæ та æртæха!

– Омæ ма дæ Бимбойæ хуыздæр æмбал хъæуы! – загъта мад йæ хъæбулæн ныфсæвæрæгау. Афтæ йæм каст, цыма Карлсонæй фæхицæн уæвынæн хуыздæр фадат нал уыдзæн.

Саби Бимбойы рагъ йæ армытъæпæнæй æрсæрфта.

– Бимбо мæ хорз æмбал у, уымæй раст зæгъыс. Йæхицæй хуыздæр куыдз зын ссарæн у, фæлæ йæм пропеллер нæй, стæй стæхын дæр йæ бон нæу, стæй мæ Карлсонимæ хъазын тынгдæр фæнды.

Саби йæ уатмæ атындзыдта æмæ рудзынг уæрæх байгом кодта.

– Карлсон, о Карлсон, хæдзары сæр дæ? Нæ мæ хъусыс? – йæ хъæлæсыдзаг ныхъхъæр кодта Саби, фæлæ йын дзуапдæттæг нæ фæци.

Дыккаг бон Саби ацыди скъоламæ. Ныр уый ахуыр кодта дыккæгæм къласы. Фæссихор-иу йæхи уатмæ бацыди æмæ-иу йæ уроктæ цæттæ кодта. Йæ рудзынг æдзухдæр дардта гомæй, цæмæй Карлсон куы ’рбатæха, уæд æй йæ моторы уынæрæй базона, уый тыххæй. Фæлæ дзы машинæты хъæр йеддæмæ йæ хъустыл ницы уад. Хаттæй-хатт ма-иу айхъуыста, хæдзары сæрты хæдтæхæг куы фæцæйтахт, уæд уый уынæр. Фæлæ йæ зонгæ тыр-тырæн йæ кой дæр никуы уыд.

– Алцыдæр æмбæрстгонд у – не ’рбаздæхт,– æнкъардхуызæй бахъуыр-хъуыр кодта Саби. – Стæй, куыд бамбæрстон, афтæмæй никуыуал æрбатæхдзæн.

Изæрæй-иу Саби хуыссынмæ куы хъавыд, уæд æдзухдæр йæ хъуыдытæ уыдысты Карлсонимæ, иуæйиу хатт та-иу йæ сæр хъæццулæй нымбæрзта æмæ-иу, куыд ничи йæ фехъуса, афтæ ставд цæссыг згъалгæйæ куыдта, Карлсоны кæй никуыуал фендзæн, ууыл сагъæс кæнгæйæ. Бонтæ цыдысты, цыди скъоламæ, бадти урокты, фæлæ Карлсонæн йæ кой-йæ хъæр дæр никуыцæй хъуыст.

Иу фæссихор та Саби бадти йæ уаты æмæ йæ маркæты коллекцийыл йæхи ирхæфста. Йæ цуры уыдис альбом æмæ бирæ ног маркæтæ рагъамадæй. Хъуамæ дзы алкæмæн дæр бынат ссардтаид альбомы. Саби архайдта тынг зæрдиагæй æмæ уайтæккæ дæр йæ маркæтæ иууылдæр ныхæст фесты. Иууылдæр, иуæй фæстæмæ. Тæккæ рæсугъддæры ныууагъта æппæты фæстагмæ. Уый уыди немыцаг маркæ Сырх Гуцца æмæ Цъæх бирæгъы нывтимæ. Сабийы зæрдæмæ уыцы маркæ тынг цыдис. Йæ разы йæ стъолыл æрæвæрдта æмæ йæм кæсынæй нал æфсæст.

Уыцы рæстæг Сабийы хъустыл ауад гæзæмæ тыр-тыр. Цæмæдæр гæсгæ йæм Карлсоны моторы уынæры хуызæн фæкаст. О, о, кæд зын бауырнæн уыди, уæддæр уынæр Карлсоны моторы тыр-тыры хуызæн тынг уыд. Æмæ дын æцæгæйдæр Карлсон куы разынид. Уый рудзынгыл æрбатахт æмæ ныхъхъæр кодта:

– Салам, Саби!

– Салам, Карлсон! – цинæйдзаг хъæлæсæй дзуапп радта Саби æмæ йæ бынатæй фæгæпп ласта. Фырцинæй цы акодтаид, уый нал зыдта, афтæмæй цымыдис цæстытæй каст йæ уазæгмæ. Карлсон люстрæйы алыфарс цалдæр хатты æрзылди æмæ æнарæхст бадт æркодта. Йæ мотор куы ахуыссын кодта – уымæн та, йæ гуыбыны цы цæппæр уыд, ууыл ныххæцын йеддæмæ ницы  хъуыд – о, æмæ Карлсон куыддæр йæ мотор ахуыссын кодта, афтæ йыл Саби йæхи баппæрста æмæ йын хъавыди ахъæбыс кæнынмæ, фæлæ йæ Карлсон йæ тыппыр къухæй иуфарс асхойгæйæ, загъта:

– Сабыр дæ хос, ацы ран фыццаджы-фыццагдæр хиуыл хæцын хъæуы. Хæринаг дæм ницы ис? Тефтелитæ кæнæ æндæр исты ахæм? Кæд дæм тъорты карст æхсырысæртимæ ис, уæд уымæй дæр «нæгъ» нæ зæгъдзынæн.

Саби дыууæрдæм йæ сæр батылдта:

– Ахæмæй мæм ницы ис. Мамæ тефтелитæ не скодта, тъорт та нæм æрмæстдæр бæрæгбæтты вæййы.

Карлсон йæ былтæ тæргайзылын фæкодта.

– Ахæм бинонтæ никуыма федтон! Æрмæстдæр, дам, бæрæгбæтты... Æмæ дæм, цалдæр мæйы кæй нæ федтай, дæ ахæм рагон æрдхорд куы ’рбацæуа, уæд та? Мæнмæ гæсгæ, дæ мад ахæм цауы тыххæй хъуамæ бацархайдтаид.

– Уый раст у, фæлæ йæ цæмæй зыдтам? – йæхи раст кæнынмæ фæци Саби.

– «Цæмæй зыдтам»! – схъуыр-хъуыр кодта Карлсон. – Хъуамæ мæм сымах æнхъæлмæ кастаиккат! Хъуамæ сымах æдзухдæр ме ’рбацыдмæ æнхъæлмæ кæсат. Уый тыххæй та дæ мады алы бон дæр йæ иу къухæй тефтелитæ кæнын хъæуы, иннæмæй та тъорт æхсырысæртимæ.

– Абон нæм сихорæн уыди тахынæг физонæггондæй,– загъта Саби къæмдзæстыгхуызæй. – Хъæуы дæ тахынæг?

– Тахынæг, цалдæр мæйы цы хæлары нæ федтай, уымæн? – ноджы тынгдæр йæхи стæргайхуыз кодта Карлсон. – Æмбæрстгонд у хъуыддаг! Сымахмæ лæг куы цæуа, уæд йæ ахсæн ницытæ æмæ мацытæй дзаг кæныныл фæцахуыр уыдзæн... Гæнæн нæй, рахæсс дæ тахынæг.

Саби фæтъæбæртт ласта цæлгæ-нæнмæ. Мад сæхимæ нæ уыд – дохтырмæ ацыд æмæ бар кæмæй ракуырдтаид, уый нæ уыд, фæлæ Карлсон тахынæг бахæрыныл сразы æмæ ма сихорæй тæбæгъы цы фондз карсты баззад, уыдон ын йæ цуры куы авæрдта, уæд сыл уый, цъиусур карчы цъиуыл йæхи куыд андзара, афтæ ныццавта.

– Тахынæг, уæд тахынæг... Æз ын куыд æнхъæл уыдтæн, афтæ цауд нæу. Кæй зæгъын æй хъæуы, тефтелитимæ йæ нæ абардзынæ, фæлæ кæмæйдæрты алцы домæн нæй.

Сабийæн ма цы бамбарын хъуыд, «кæмæйдæрты» уымæй кæй зæгъы æмæ ныхас æндæрырдæм аздахынвæнд скодта.

– Дæ нанаимæ дæ рæстæг хъæлдзæгæй арвыстай? – бафарста Саби?

– Афтæ хъæлдзæг, æмæ йын зæгъæн дæр нæй. Уымæ гæсгæ уый тыххæй нал дзурдзыстæм, – дзуапп радта Карлсон æмæ та тахынæджы карст адджын рус ныккодта.

– Æз дæр хъæлдзæгæй арвыстон рæстæг, – загъта Саби. Æмæ Карлсонæн дзурын райдыдта, йæ нанамæ рæстæг куыд арвыста, уый тыххæй.                    – Мæ нана тынг хорз нана у, зæгъæн куыд нæ ис, ахæм. Куыд мыл бацин кодта, уый дæхи цæстытæй куы нæ фенай, уæд дæ нæ бауырндзæн. Æмæ мын цы хъæбыстæ кодта, уый та!

– Цæмæн дын хъæбыстæ кодта? – бафарста Карлсон.

– Уымæн æмæ мæ бирæ уарзы. Куыннæ йæ ’мбарыс? – дисхуызæй загъта Саби.

Карлсон йе ’ууилынæй банцад.

– Дæумæ гæсгæ мæн мæ нана къаддæр уарзы? Æви мын дæ нанайы хуызæн хъæбыстæ нæ кодта? Ахæм хъæбыстæ мын кодта æмæ ма мæ буар ныр дæр цъæхтæ у. Мæ нана мæн дæр бирæ уарзы. Кæд ын гыццыл къухтæ ис, уæддæр тынг тыхджын у æмæ мæ, ныртæккæ куыд уарзы, уымæй иу чысыл фылдæр куы уарзид, уæд абон дæ цуры нæ бадин, уымæн æмæ мæ йæ хъæбысы ныххурх кодтаид.

– Уый дын гъе! – дисхуызæй загъта Саби. – Куыд бамбæрстон, афтæмæй дæ нана хъæбыс кæнынæй чемпион у.

Кæй зæгъын æй хъæуы, Сабийы нана ахæм тынг хъæбысгæнаг нæ уыди, фæлæ уæддæр йæ фырты фырты бирæ уарзта æмæ йæ рæвдыдта тынг зæрдиагæй. Афтæ кæй уыд, уый ма Саби ноджыдæр иу хатт хъавыди Карлсонæн бамбарын кæнынмæ.

– Уæвгæ мæ нана, дунейы æппæты тынгдæр чи хъуыр-хъуыр кæны, уыцы нанатæй у,– загъта Саби иуцасдæр хъусæй алæууыны фæстæ.– Уæлдайдæр мæ къæхтæ куы ныххуылыдз кæнын кæнæ Лассе Янсонимæ куы фæхыл вæййын, уæд.

Карлсон афтид тæбæгъ иуфарс æрæвæргæйæ загъта:

– Дæумæ гæсгæ мæ нана къаддæр хъуырхъуыргæнаг у? Куыннæ стæй! Уæллæй, уый дыл куы схъуырхъуыр кæна, уæд мысты хуынкъ туманæй агурдзынæ! Æз мæ къæхтæ куы схуылыдз кæнын кæнæ Лассе Янсонимæ куы фæхыл вæййын, уæд сæумæцъыккæй сахаты дзæнгæрæгмæ фехъал вæййы æмæ хыл кæнынмæ февналы.

– Лассе Янсоны ды дæр зоныс? – дисхуызæй бафарста Саби.

– М’амондæн – нæ,– дзуапп радта Карлсон.

– Уæдæ дæм дæ нана цæмæн фæхæцы?

– Уымæн æмæ йæхицæй хъуырхъуыргæнагдæр нана дунейы нæй,– цæхгæр алыг кодта Карлсон. – Нæма мæ бамбæрстай? Гукк! Дæумæ гæсгæ, Лассе Янсонимæ зонгæ чи у, уый нанайæ хъуырхъуыргæнагдæр нæй? Дæ нанайы ма мæ нанамæ къахдзæфтæ хъæуы. Бон-изæрмæ йыл «Лассе Янсонимæ ма хыл кæн, Лассе Янсонимæ ма хыл кæн» дзургæйæ аивгъуыйы. Афтæмæй та æз уыцы Лассе Янсоны уынгæ дæр никуы фæкодтон, стæй йæ искуы фендзынæн нæ, ууыл дæр мæ зæрдæ нæ дарын.

Саби хъуыдыты аныгъуылд. Цыдæртæ дзæбæх не ’мбæрста... Йæ нана йæм кæй фæхæцы, уый йæ зæрдæмæ нæ цæуы, афтæмæй та, йæ нана кæйдæр нанайæ хъуырхъуыргæнагдæр кæй у, уый равдисыныл архайын хъæуы.

– Мæ къахы фындзмæ уымæл хæццæ дæр нæма бавæййы, афтæ мыл йæхи андзары, дæ цъындатæ аив, кæннод суазал уыдзынæ, зæгъгæ,– йæ нана куыд тынг хъуырхъуыргæнаг у, уый равдисыныл ноджы зæрдиагдæрæй архайы Саби.

Карлсон, æмбарын дæ, зæгъгæ, йæ сæр разыйы тылд бакодта.

– Уыдон иууылдæр хорз сты, фæлæ дæм афтæ цæмæн кæсы, æмæ мæн мæ къæхтæ схуылыдз кæныны фæстæ мæ цъындатæ ивын нæ бахъæуы? Кулмæ хæццæ дæр нæма бавæййын, афтæ мæ фæдыл згъоргæйæ хъæр кæнын байдайы: «Дæ цъындатæ аив, Карлсоныхъо! Кæмæ дзурын æз – дæ цъындатæ аив!» Нæ дæ уырны?

Саби æлхъынцъæрфыгæй загъта:

– Уырнгæ та мæ цæуыннæ кæны?..

Карлсон Сабийы иуфарс ассыдта, стæй йæ бандоныл æрбадын кодта. Йæ сины сæртыл хæцгæ йæ разы æрлæугæйæ загъта:

– Мæнмæ гæсгæ мыл не ’ууæндыс. Уæдæ ардæм хъус, æмæ дын хабæрттæ бæлвырддæр радзурон. Иуахæмы уынгмæ рацыдтæн æмæ кулæй кулмæ цъæпцъæпгæнгæ мæ зæрдæйы дзæбæхæн згъорын... Нана дын уый ауыдта, цы! – мæ фæдыл згъоры æмæ æнæхъæн хъæуыл хъæр кæны: «Дæ цъындатæ аив, Карлсоныхъо, дæ цъындатæ аив...»

– Æмæ йын уæд ды цы загътай? – ногæй та йæ бафарста Саби.

– Цы йын загътон! Нæ сæ, зæгъын, аивдзынæн. Уымæн æмæ мæнæй æгоммæгæсдæр фырты фырт дунейы нæй,– бамбарын кодта Карлсон. – Цæмæй мæ нанайæ фервæзон, уый тыххæй лидзынмæ фæдæн æмæ бæласы сæр балæууыдтæн.

– Хæрдмæ дæм куы скаст, уæд, æвæццæгæн, фырадæргæй цы акодтаид, уый нал зыдта, – загъта Саби.

– Мæ нанайы æппындæр кæй нæ зоныс, уый дæ фæрстытæй бæрæг у,– загъта Карлсон. – «Цы акодтаид, уый нал зыдта» нæ, фæлæ мæ фæстæ бæласмæ бырыныл фæци.

– Уый та куыд? – ныддис кодта Саби.

Карлсон йæ сæр знæт тылд бакодта.

– Æви та мæ нана бæласмæ схизынхъом дæр нæу? Уæллæй, уый хъуыр-хъуыр кæныны охыл кæдæм не схиздзæн, ахæм нæй. Бæласæй ма суанг бæрзонддæр ранмæ дæр. О, æмæ дын уый дзырдтон. Иу къалиуæй иннæмæ хилгæ дзуры: «Дæ цъындатæ аив. Карлсоныхъо, дæ цъындатæ аив...»

– Æмæ? – бафарста Саби.

– Гæнæн нал уыд,– загъта Карлсон, – æмæ сæ аивтон. Зыдтон æй, уæддæр мæ нæ ныууагътаид. Æппæты бæрзонддæр æмæ лыстæгдæр къалиумæ схылдтæн æмæ мæ уд мæ къухы даргæйæ мæ цъындатæ аивтон.

– Ха-ха! Сайыс! – йæ хъæлæсыдзаг ныххудти Саби.– Бæласы цъуппыл дын цъындатæ та кæм уыди?

– Æдылы ныхæстæ цы кæныс? – дисхуызæй бафарста Карлсон. – Цъындатæ мæм нæ уыди, зæгъгæ, дæм æцæг афтæ кæсы?

Карлсон йæ хæлафы къæхтæ стылдта æмæ йæ цыбыр тыппыр къæхтыл хъулон цъындатæ æвдисынмæ фæци:

– Уæдæ адон цы сты? Æви дæм цъындаты хуызæн нæ кæсынц? Кæд нæ рæдийын, уæд, иу нæ, фæлæ дыууæ цъындайы сты. Æви сæ къалиуыл бадгæйæ аивын мæ бон нæ уыд? Тынг дзæбæх дæр уыди: галиу къахыл цы цъында уыд, уый раластон æмæ йæ скодтон рахизыл, рахиз къахы цъында та – галиуыл. Æви, цæмæй мæ нанайы зæрдæ балхæдтаин, уый тыххæй мæ бон афтæ бакæнын нæ уыд?

– Уыдис, кæй зæгъын æй хъæуы, фæлæ уымæй дæ къæхтæ хъармдæр нæ фæуыдаиккой,– загъта Саби.

– Æмæ дын исчи афтæ загъта, фæхъармдæр сты, зæгъгæ? – рамæсты Карлсон. – Ахæм ныхæстæ мæ фехъуыстай?

– Уæд цыма дæ цъындатæ... – дызæрдыггæнгæ сдзырдта Саби,– дзæгъæлы аивтай, афтæ дæм нæ кæсы?

Карлсон йæ сæр разыйы тылд бакодта.

– Ныр дæ бауырныдта, мæнæй хъуырхъуыргæнагдæр нана кæй никæмæн ис, уый? Дæ нанайæн æнæ хъуырхъуыргæнгæ нæй, уымæн æмæ дæу хуызæн æнæнтыст лæппумæ æнæхæцгæ ничи фæлæудзæн. Мæ нана та дунейы æппæты хъуырхъуыргæнагдæр у æмæ мыл йæ маст, ницы аххосджын вæййын, афтæмæй акалы. Уый æз дæ бынаты тынг раджы бамбæрстаин.

Карлсон йæ хъæлæсыдзаг ныххудт æмæ Сабийы фарс йе ’нгуылдзæй фæрæхуыста.

– Салам, Саби! Нæ нанаты кой кæнынæн æгъгъæд фæуæд, фæлтау нæхи æндæр истæуылты аирхæфсæм.

– Салам, Карлсон! – дзуапп ын радта Саби. – Æз дæр афтæ хъуыды кæнын.

– Тæфæй кусгæ ног машинæ нæма балхæдтай? – бафарста Карлсон. – Дæ зæронд машинæ куы срæмыгъта, уæд куыд цин кодтам, уый ма хъуыды кæныс? Кæд дын исчи ног машинæ балæвар кодта, уæд та уый дæр срæмудзиккам.

Хъыгагæн, Сабийæн ног машинæ ничима балæвар кодта, æмæ Карлсон тæргайхуыз райста. Фæлæ Сабийы мад æфснайгæйæ уаты цы рыгцъирæн ферох кодта, уымæ куы фæкомкоммæ, уæд æваст фæхъæлдзæгдæр. Фырцинæй цы акодтаид, уый нал зыдта æмæ рыгцъирæныл йæхи андзæрста.

– Рыгцъирæнтимæ дунейы æппæты тынгдæр чи арæхсы, уый зоныс? – бафарста Карлсон æмæ рыгцъирæн йæ тых-йæ бонæй скусын кодта. – Æз сыгъдæгдзинад бирæ уарзын. Хъуамæ мæ алыфарс æрт-тывдтытæ кала,– загъта Карлсон. – Дæумæ та чъизийæ æрбацæуæн нæй. Хуыцау хорз, æмæ, рыгцъирæнтæ æппæты хуыздæр чи зоны, ахæм лæг уæм æрбацыд.

Саби йæхæдæг федта, чысыл раздæр йæ мад уат куыд бæстон бафснайдта, уый æмæ йæ Карлсонæн куы загъта, уæд уый йæ хъæлæсыдзаг ныххудгæйæ загъта:

– Сылгоймаг ахæм аппаратурæимæ архайын кæй нæ зоны, уый алкæмæн дæр æмбæрстгонд у. Уый бæсты мæнмæ æрбакæс, æмæ истытæ базонай. – Карлсон рыгцъирæны хæтæл урс рудзынгæмбæрзæнтæм фæцарæзта æмæ æрдæгмæ рыгцъирæны хуылфы балæууыдысты.

– Ма кæн, ма кæн! – ныхъхъæр кодта Саби, – рудзынгæмбæрзæнтæ тынг тæнæг сты æмæ аскъуындзысты. Рыгцъирæн сæ куыд аныхъуырдта, уый нæ уыныс? Ахуыссын æй кæн!..

Карлсон йе уæхсчытæ батылдта.

– Кæд дæ ахæм скъæты цæрын фæнды, уæд – табуафси, – загъта уый.

Карлсон рыгцъирæн нæ ахуыссын кодта, афтæмæй хъавыд рудзынгæмбæрзæнтæ раласынмæ, фæлæ сæ рыгцъирæн нæ лæвæрдта.

– Дзæгъæлы йыл ныххæцыдтæ, ницы дын дзы рауайдзæн,– загъта Карлсон рыгцъирæнæн.– Æз, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон кæй дæн, уый, æвæццæгæн, æмæ нæ зоныс, æндæр дæхи æндæрхуызон дарис. Рудзынгæмбæрзæнтæ рыгцъирæны хъæлæсæй мæ хуызæн чи стона, æндæр ахæм адæймаг зæххыл зын ссарæн у.

Карлсон рудзынгæмбæрзæнтыл йæ тых-йæ бонæй рахæцыд æмæ сæ тыххæй-фыдæй ратыдта. Рудзынгæмбæрзæнтæ сау-сауид адардтой, нынцъылдтæ сты.

– Цы хуызæн сты, уымæ-ма ’ркæс! – тарст хъæр фæкодта Саби. – Сау-сауид адардтой!

– Ды та афтæ зæгъыс, сыгъдæг кæнын сæ нæ хъæуы! – Карлсон Сабийы русыл йæ арм рæвдаугæ æрхæсгæйæ йæ ныхас дарддæр кодта:
– Хъæддых фæлæууын дæ бахъæудзæн. Дæуæн нырма дæ цард разæй ис. Дæхи сраст кæнынæн дын бирæ фадæттæ уыдзæн, кæд лæхчъилæй лæхчъил дæ, уæддæр. Уый тыххæй та дын хъуамæ дæ рыгтæ рацъирон. Абон дын исчи дæ рыгтæ рацъырдта?

– Ничи,– басаст Саби.

Карлсон рыгъцъирæны хæтæл райста æмæ йæ Сабимæ фæцарæзта.

– Ацы сылгоймæгтæ, ацы сылгоймæгтæ! – фæхъæр кодта Карлсон. – Уат æфснайыныл цалдæргай сахæттæ бахардз кæнынц, фæлæ дзы ахæм æнæфснайд лæппумæ йæ хъус ничи ’рдардзæн. Цæй, дæ хъустæй уал райдайæм.

Сабийы хъустæ рыгцъирæнæй никуы ничи сыгъдæг кодта æмæ йæ æнахуырæй афтæ хъыдзы кодтой, æмæ-иу хаттæй-хатт йæ худын хъæрзынмæ рахызти.

Карлсон архайдта тынг зæрдиагæй – райдыдта хъустæ æмæ сæрыхъуынтæй, уый фæстæ рахызт бæрзæй æмæ дæлæрмттæм, хæтæл фæцарæзта фæсонтæ æмæ гуыбынмæ, æппынæрæджиау бавнæлдта къæхтæм.

– Уый хуыйны бынты-быны æфснайд,– загъта Карлсон.

– Мæнæ мæ цы тынг хъыдзы кæны! – цæхæрыл кафæгау кæнгæйæ загъта Саби.

– Кæд æргом дзурæм æмæ рæстдзинадыл хæст стæм, уæд мын хъуамæ мæ фæллойæн æхца бафидиккат.

Сабийы дæр бафæндыд Карлсоны бынты-быны æфснайд бакæнын.

– Ныр та мæ рад у,– загъта лæппу. – Ардæм-ма рацу æмæ уал дын æз дæ хъустæ асыгъдæг кæнон.

– Мæ хъустæ сыгъдæггæнинаг не сты,– сбустæ йыл кодта Карлсон. – Æз сæ фарон сентябры ныссыгъдæг кодтон. Ам, мæ хъусты разæй кæй ссыгъдæг кæнын хъæуы, ахæм дзаумæттæ бирæ ис.

Уатыл йæ цæст ахаста æмæ стъолыл маркæтæ ауынгæйæ загъта:

– Де стъол цы хуызæн у, уымæма бакæс! Лæджы цæст дзы цæуыл не ’рхæцдзæн, ахæм нæй. Стъол нæ, фæлæ бырондон!

Саби йæ æруромынмæ хъавыд, фæлæ Карлсон фæраздæр æмæ, Сырх Гуцца æмæ Цъæх бирæгъы нывтæ цы маркæйыл уыдысты, уый рыгцъирæны хъæлæсы аирвæзт.

Саби фырадæргæй цы акодтаид, уый нал зыдта.

– Мæ маркæтæ! – фæхъæр кодта лæппу. – Сырх Гуццайы бацъырдтай! Уый дын æз никуы ныббардзынæн!

Карлсон рыгцъирæн ахуыссын кодта æмæ йæ къухтæ йæ риуыл дзуарæвæрд акæнгæйæ загъта:

– Стыр хатыр бакæн, ахæм сыгъдæгдзинадуарзаг кæй дæн, уый тыххæй. Æз, цæмæй хуыздæр уа, ууыл архайдтон. Фæлæ дæ уæддæр стыр хатыр курын.

 Банхъæлæн уыдис, скæуынмæ йæ бирæ нал хъæуы, зæгъгæ.

– Куыд кæсын, афтæмæй мæ фыдæбæттæ дзæгъæлы уыдысты,– загъта зæрдæуынгæг хъæлæсæй Карлсон. – Уæвгæ мæнæн мæ хъысмæт ахæм у. Мæ хорздзинад бæсты никæмæн цæуы. Æфхæрæн ныхас йеддæмæ никæмæй ницы хъусын...

– Карлсон, ма мæм фæхæрам у, Сырх Гуцца мын куыд адджын у, уый куы зонис, уæд мыл дæ зæрдæ нæ худид.

– Уый та ма цавæр Сырх Гуцца у, бæстæ дæ сæрыл кæй тыххæй систай? – бафарста Карлсон.

– Йæ ныв маркæйыл уыд,– бамбарын кодта Саби. – Мæ тæккæ
хуыздæр маркæйыл...

Карлсон æнæдзургæйæ хъуыдыты аныгъуылд. Уалынмæ йæ цæстытæ цины æрттывд фæкодтой æмæ хин худт бакæнгæйæ загъта:

– Уæдæ-ма базон, ног хъазт æрхъуыды кæнынмæ æппæты дæсныдæр чи у? Стæй-ма базон, ныртæккæ цавæр хъазтæй хъазын райдайдзыстæм, уый? Ницы хуызы йæ базондзынæ æмæ дын æй мæхæдæг зæгъын: Сырх Гуцца æмæ бирæгъы хъазтæй! Рыгцъирæн уыдзæн бирæгъ, æз та, бирæгъы гуыбын чи сфаддзæн æмæ уырдыгæй Сырх Гуццайы чи фервæзын кæндзæн, уыцы цуанон.

Саби йæ цымыдис цæстæнгас уаты къуымтыл ахаста.

– Фæрæт дæм ис? Кæннод рыгцъирæн хъæды лыггаджы хуызæн фидар у.

Фæрæт сæм кæй нæ разынд, уый ма Сабийæн æхсызгон дæр уыд.

– Уым, мæнмæ гæсгæ, фæрæты сæр ницæмæн хъæуы: рыгцъирæн сæттыны бæсты йын байгомгæнæн ис, цыма бирæгъы гуыбын байгæрстай, уый хуызæн.

– Кæй зæгъын æй хъæуы, фæлывд митæ куы кæнай, уæд алцæмæн дæр уæвæн ис, – схъуырхъуыр кодта Карлсон, – фæлæ æз афтæ ахуыр нæ дæн. Уæвгæ, кæд ацы гæвзыкк хæдзары хъæугæ кусæнгæрзтæ нæй, уæд мæхæдæг исты æрхъуыды кæндзынæн.

Карлсон рыгцъирæн йæ гуыбынæй нылхъывта æмæ йын йæ хæцæныл ныддæвдæг.

– Хивæнды къуым! – ныхъхъæр кодта уый. – Сырх Гуццайы цæмæн аныхъуырдтай?

Карлсон кæд сывæллоны хуызæн хъазыд, уæддæр Сабийы зæрдæмæ цыд æмæ йæм цымыдисæй каст.

– Сабыр дæ хос, Сырх Гуцца. Иучысыл бабыхс! – хъæр кодта Карлсон. – Дæ гуцца æмæ дæ къалостæ акæн, ныртæккæ дæ фервæзын кæндзынæн.

Карлсон рыгцъирæн байгом кодта æмæ дзы цыдæриддæр уыд, уыдон гауызмæ ракалдта. Рауади дзы рыджы æнæхъæн обау.

– Газетмæ сæ ракалын хъуыд! – загъта Саби.

– Газетмæ? Æмæ исты аргъауы афтæ загъд ис? – рамæсты Карлсон. – Бирæгъы гуыбын акъæртт кæнын æмæ дзы Сырх Гуццайы рауадзыны размæ хъуамæ цуанон газет байтыдтаид? Дæумæ дзурын?

– Кæй зæгъын æй хъæуы, аргъауы афтæ загъд нæй,– басаст Саби.

– Уæдæ дæ дзыхыл хæц! – загъта Карлсон. – Аргъауы цы нæй, уыдæттæ мысыны сæр дæ ницæмæн хъæуы. Афтæ куы кæнай, уæд æз демæ нал хъаздзынæн!

Дарддæр йæ бон дзурын нал баци: рудзынгæй дымгæ æрбалæбурдта, рыг систа, йæ фындзыхуынчъыты бакалд æмæ æрæхснырста. Ногæй та рыг скалд, уæлдæфмæ стахт алыхуызон ахорæнтæй ахуырст цыппæрдигъон цыдæр æмæ Сабийы къæхты бынмæ æрхауд.

– Мæнæ и мæ Сырх Гуцца! – ныхъхъæр кодта Саби æмæ йæм уыцы-иу лæбурд фæкодта.

Карлсоны цинæн кæрон нал уыд.

– Кæсыс, кæсыс! – скафæгау кодта Карлсон. – Куыддæр æрæхснырстон, афтæ куыд фæзынд! Ныр ацы мæгуыр Сырх Гуццайы тыххæй нал хыл кæндзыстæм.

Саби йæ зынаргъ маркæйы рынг-тыл ныффу кодта æмæ цыма стыр хæзна ссардта, уый хуызæн схъæлдзæг.

Уалынмæ та ногæй æрæхснырста æмæ зæххы рыг пихылæйттæ скалдта.

– Базон-базон, зæххыл æппæты хуыздæр æхснырсæг чи у? – бафарста Карлсон. – Æз мæ тых-мæ бонæй куы ’рыхснырсон, уæд уаты рыг иууылдæр ныппырх уыдзæн æмæ йæхицæн бынат ссардзæн. Ныртæккæ ма-иу фæкæс!

Фæлæ йæм Саби нæ хъуыста. Уый хъуыды кодта, Сырх Гуцца альбомы куыд тагъддæр баныхаса, ууыл.

Карлсон лæууыд рыджы къуыбылойы астæу æмæ, цалынмæ рыг уаты къуымты не ’рбадт, уæдмæ йе ’хснырсынæй нæ банцад.

– Газет тауын хъуыд, зæгъгæ, дзæгъæлы загътай. Рыг фыццаджы хуызæн йæ бынат дзæбæх куы ссардта. Хъуамæ алы ран дæр æгъдау æмæ фæтк уа. Æз ахæм зондыл хæст дæн. Æнæфснайддзинадæй ме сæфт уынын. Мæ чысылæй фæстæмæ дæр афтæ ахуыр дæн.

Фæлæ Сабийæн йæ маркæйæ йæ цæст атонын йæ бон нæ уыд. Уæдмæ йæ йæ альбомы баныхæста æмæ йæм касти æмæ касти.

– Æнхъæлдæн æмæ та дын дæ хъустæ ноджыдæр иу хатт сыгъдæг кæнын бахъæудзæн! – фæхъæр кодта Карлсон.– Нæ мæ хъусыс æви цы?

– Цы загътай? – фарстæй йын дзуапп радта Саби.

– Къуырмагарк дæ æви цы? Æз, зæгъын, иунæгæй кæй кусын, уый мæм раст нæ кæсы. Тагъд мæ армытъæпæнтæ стæппæлттæ уыдзысты. Мæ удæй арт цæгъдын, цæмæй дæ уат бафснайон, уый тыххæй, ды та мæ хъуыды дæр нæ кæныс. Нæ фæлæ ма цом æмæ ныр та мæ уат бафснайæм.

Саби йæ альбом иуфарс æрæвæрдта. Карлсонимæ хæдзары сæрмæ стæхынмæ йæ былыцъæрттæ рагæй хордта. Хæдзары сæр йæ чысыл хæдзары Карлсонмæ иу хатт йеддæмæ нæ уыд, æмæ уæд дæр йæ мад цæмæйдæр тынг фæтарст æмæ сыгъдхуыссынгæнджытæм фæдзырдта...

Саби хъуыдыты аныгъуылд. Уыцы хабæрттæ куы ’рцыдысты, уæдæй нырмæ дзæвгар фестырдæр æмæ ныр кæцыфæнды хæдзары сæрмæ схизын дæр йæ бон уыд. Фæлæ та йæ йæ мад куы нæ бамбара. Уый ахъуыдыйаг уыд. Сæхимæ нæй æмæ йæ фæрсгæ дæр куыд бакæна? Æвæццæгæн, растдæр уыдзæн, куы нæ атæха, уæд...

– Тæхæм? – бафарста Карлсон.

Саби ма ноджыдæр иу хатт ахъуыды кодта.

– Куы мæ аппарай, уæд та? – загъта тыхстхуызæй Саби.

Карлсон уыцы ныхæстæм йæ хъус не ’рдардта.

– Æмæ уæд цы! – фæхъæр кодта уый. – Дæ хуызæн сывæллæттæ дунейы цас и, уый зоныс? Уыдон иу лæппу къаддæр куы фæуой, уæд сыл никæцырдыгæй фæзындзæн.

Саби ацы хатт æцæгæй смæсты Карлсонмæ.

– Æз сыл никæцырдыгæй фæзындзынæн, зæгъыс? Æз куы ахауон...

– Сабыр дæ хос! – загъта Карлсон æмæ Сабийы уæхск æрхоста. – Никуыдæм ахаудзынæ. Мæ нана мæ куыд фæхъæбыс кæны, æз дæ афтæ мæ хъæбысы нылхъивдзынæн. Ды кæд чысыл чъиллон лæппу дæ, уæддæр дæ бирæ уарзын.

Æмæ ма йын ноджыдæр иу хатт йе уæхск æрхоста.

– Диссаг мæм кæсы, куыд дыл фæцахуыр дæн, уый. Фæлæуу, мæнæ мæ хæдзармæ стæхæм, кæддæра дын æз цы хъæбыс ныккæнин. Дæумæ гæсгæ, æз мæ нанайæ æдыхдæр дæн?

Карлсон йæ гуыбыны цæппæр нылхъывта æмæ мотор скуыста. Сабийыл йæ тыппыр цæнгтæ атыхта, рудзынгæй ратахтысты æмæ уæлдæфмæ сæхи систой.

Æнцъылдтæ чъизи рудзынгæмбæрзæнтæ сын цыма «хæрзбон» загътой, уый хуызæн дымгæмæ фæйлыдтой.

 


 

ДОМА У КАРЛСОНА

 

 

КАРЛСОНЫ ХÆДЗАРЫ

 

 Маленькие домики на крышах всегда очень уютны, а домик Карлсона - особенно. Представьте себе зеленые ставенки и крохотное крылечко, на котором так приятно сидеть по вечерам и глядеть на звезды, а днем пить сок и грызть пряники, конечно, если они есть. Ночью на этом крылечке можно спать, если в домике слишком жарко. А утром, когда проснешься, любоваться, как солнце встает над крышами домов где-то за Остермальмом.

Да, это в самом деле очень уютный домик, и он так удачно примостился за выступом, что обнаружить его трудно. Конечно, если просто так бродишь по крышам, а не ищешь привидений за дымовыми трубами. Но ведь этим никто и не занимается.

- Здесь, наверху, все ни на что не похоже, - сказал Малыш, когда Карлсон приземлился с ним на крылечке своего дома.

- Да, к счастью, - ответил Карлсон. Малыш посмотрел вокруг.

- Куда ни глянь, крыши! - воскликнул он.

- Несколько километров крыш, где можно гулять и проказничать.

- Мы тоже будем проказничать? Ну, хоть немножко, а? - в восторге спросил Малыш.

Он вспомнил, как захватывающе интересно было на крыше в тот раз, когда они проказничали там вместе с Карлсоном.

Но Карлсон строго посмотрел на него:

- Понятно, лишь бы увильнуть от уборки, да? Я работаю на тебя как каторжный, выбиваюсь из сил, чтобы хоть немного прибрать твой хлев, а ты потом предлагаешь гулять и проказничать. Ловко ты это придумал, ничего не скажешь!

Но Малыш ровным счетом ничего не придумывал.

- Я охотно тебе помогу и тоже буду убирать, если нужно.

- То-то, - сказал Карлсон и отпер дверь.

- Не беспокойся, пожалуйста, - повторил Малыш, - конечно, я помогу, если нужно...

Малыш вошел в дом к лучшему в мире Карлсону и замер. Он долго стоял молча, и глаза его все расширялись.

- Да, это нужно, - вымолвил он наконец.

В домике Карлсона была только одна комната. Там стоял верстак, вещь незаменимая, - и строгать на нем можно, и есть, а главное, вываливать на него что попало. Стоял и диванчик, чтобы спать, прыгать и кидать туда все барахло. Два стула, чтобы сидеть, класть всякую всячину и влезать на них, когда нужно засунуть что-нибудь на верхнюю полку шкафа. Впрочем, обычно это не удавалось, потому что шкаф был до отказа забит тем, что уже не могло валяться просто на полу или висеть на гвоздях вдоль стен: ведь весь пол был заставлен, а стены завешаны несметным количеством вещей! У Карлсона в комнате был камин, и в нем - таганок, на котором он готовил еду. Каминная полка тоже была заставлена самыми разными предметами. А вот с потолка почти ничего не свисало: только коловорот, да еще кошелка с орехами, и пакет пистонов, и клещи, и пара башмаков, и рубанок, и ночная рубашка Карлсона, и губка для мытья посуды, и кочерга, и небольшой саквояж, и мешок сушеных вишен, - а больше ничего.

Малыш долго молча стоял у порога и растерянно все разглядывал.

- Что, прикусил язык? Да, тут есть на что посмотреть, не чета твоей комнате - у тебя там, внизу, настоящая пустыня.

- Это правда, твоя на пустыню не похожа, - согласился Малыш. - Я понимаю, что ты хочешь убрать свой дом.

Карлсон кинулся на диванчик и удобно улегся.

- Нет, ты меня не так понял, - сказал он. - Я вовсе ничего не хочу убирать. Это ты хочешь убирать... Я уже наубирался там, у тебя. Так или не так?

- Ты что, даже и помогать мне не будешь? - с тревогой спросил Малыш.

Карлсон облокотился о подушку и засопел так, как сопят, только когда очень уютно устроятся.

- Нет, почему же, конечно, я тебе помогу, - успокоил он Малыша, перестав сопеть.

- Вот и хорошо, - обрадовался Малыш. - А то я уж испугался, что ты...

- Нет, конечно, я тебе помогу, - подхватил Карлсон. - Я буду все время петь и подбадривать тебя поощрительными словами. Раз, два, три, и ты закружишься по комнате. Будет очень весело.

Малыш не был в этом уверен. Никогда в жизни ему еще не приходилось так много убирать. Конечно, дома он всегда убирал свои игрушки - только всякий раз маме надо было напомнить об этом раза три, четыре, а то и пять, и он тут же все убирал, хотя считал, что занятие это скучное, а главное, совершенно бессмысленное. Но убирать у Карлсона - совсем другое дело.

- С чего мне начать? - спросил Малыш.

- Эх, ты! Всякий дурак знает, что начинать надо с ореховой скорлупы, - ответил Карлсон. - Генеральной уборки вообще не стоит устраивать, потому что потом я никогда уже не смогу все так хорошо расставить. Ты только немного прибери.

Ореховая скорлупа валялась на полу вперемешку с апельсиновыми корками, вишневыми косточками, колбасными шкурками, скомканными бумажками, обгоревшими спичками и тому подобным мусором, так что самого пола и видно не было.

- У тебя есть пылесос? - спросил Малыш, немного подумав.

Этот вопрос был Карлсону явно не по душе. Он хмуро поглядел на Малыша:

- А среди нас, оказывается, завелись лентяи! Лучшая в мире половая тряпка и лучший в мире совок их почему-то не устраивают. Пылесосы им, видите ли, подавай, только бы от работы отлынивать! - И Карлсон даже фыркнул от возмущения. - Если бы я захотел, у меня могло быть хоть сто пылесосов. Но я не такой бездельник, как некоторые. Я не боюсь физической работы.

- А разве я боюсь? - сказал Мальта, оправдываясь. - Но... да ведь все равно у тебя нет электричества. значит, и пылесоса быть не может.

Малыш вспомнил, что домик Карлсона лишен всех современных удобств. Там не было ни электричества, ни водопровода.

По вечерам Карлсон зажигал керосиновую лампу, а воду брал из кадки, которая стояла у крылечка, под водосточной трубой.

- У тебя и мусоропровода нет, - продолжал Малыш, - хотя тебе он очень нужен.

- У меня нет мусоропровода? - возмутился Карлсон. - Откуда ты взял? Подмети-ка пол, и я покажу тебе лучший в мире мусоропровод.

Малыш вздохнул, взял веник и принялся за дело. А Карлсон вытянулся на диванчике, подложив руки под голову, и наблюдал за ним. Вид у него был очень довольный.

И он запел, чтобы помочь Малышу, - точь-в-точь как обещал:

Долог день для того,
Кто не сделал ничего.
Кончил дело - гуляй смело!

 - Золотые слова, - сказал Карлсон и зарылся в подушку, чтобы улечься поудобнее.

А Малыш все подметал и подметал. В самый разгар уборки Карлсон прервал свое пение и сказал:

- Ты можешь устроить себе небольшую переменку и сварить мне кофе.

- Сварить кофе? - переспросил Малыш.

- Да, пожалуйста, - подтвердил Карлсон. - Я не хочу тебя особенно утруждать. Тебе придется только развести огонь под таганком, принести воды и приготовить кофе. А уж пить его я буду сам.

Малыш печально посмотрел на пол, на котором почти не было видно следов его усилий:

- Может, ты сам займешься кофе, пока я буду подметать?

Карлсон тяжело вздохнул.

- Как это только можно быть таким ленивым, как ты? - спросил он. - Раз уж ты устраиваешь себе переменку, неужели так трудно сварить кофе?

- Нет, конечно, нетрудно, - ответил Малыш, - но дай мне сказать. Я думаю...

- Не дам, - перебил его Карлсон. - Не трать понапрасну слов! Лучше бы ты постарался хоть чем-то услужить человеку, который в поте лица пылесосил твои уши и вообще из кожи вон лез ради тебя.

Карлсон решительно придвинул к себе ведро:

Малыш отложил веник, взял ведро и побежал за водой. Потом принес из чулана дрова, сложил их под таганком и попытался развести огонь, но у него ничего не получалось.

- Понимаешь, у меня нет опыта, - начал Малыш смущенно, - не мог бы ты... Только огонь развести, а?

- И не заикайся, - отрезал Карлсон. - Вот если бы я был на ногах, тогда дело другое, .тогда бы я тебе показал, как разводить огонь, но ведь я лежу, и ты не можешь требовать, чтобы я плясал вокруг тебя.

Малышу это показалось убедительным. Он еще раз чиркнул спичкой, и вдруг взметнулось пламя, дрова затрещали и загудели.

- Взялись! - радостно воскликнул Малыш.

- Вот видишь! Надо только действовать энергичней и не рассчитывать на чью-то помощь, - сказал Карлсон. - Теперь поставь на огонь кофейник, собери все, что нужно для кофе, на этот вот красивый подносик, да не забудь положить булочки, и продолжай себе подметать; пока кофе закипит, ты как раз успеешь все убрать.

- Скажи, а ты уверен, что сам будешь кофе пить? - спросил Малыш с издевкой.

- О да, кофе пить я буду сам, - уверил его Карлсон. - Но и ты получишь немного, ведь я на редкость гостеприимен.

Когда Малыш все подмел и высыпал ореховую скорлупу, вишневые косточки и грязную бумагу в большое помойное ведро, он присел на край диванчика, на котором лежал Карлсон, и они стали вдвоем пить кофе и есть булочки - много булочек. Малыш блаженствовал - до чего же хорошо у Карлсона, хотя убирать у него очень утомительно!

- А где же твой мусоропровод? - спросил Малыш, проглотив последний кусочек булки.

- Сейчас покажу, - сказал Карлсон. - Возьми помойное ведро и иди за мной.

Они вышли на крыльцо.

- Вот, - сказал Карлсон и указал на крыши.

- Как... что ты хочешь сказать? - растерялся Малыш.

- Сыпь прямо туда, - сказал Карлсон. - Вот тебе и лучший в мире мусоропровод.

- Ведь получится, что я кидаю мусор на улицу, - возразил Малыш. - А этого нельзя делать.

- Нельзя, говоришь? Сейчас увидишь. Беги за мной!

Схватив ведро, он помчался вниз по крутому скату крыши. Малыш испугался, подумав, что Карлсон не сумеет остановиться, когда добежит до края.

- Тормози! - крикнул Малыш. - Тормози!

И Карлсон затормозил. Но только когда очутился на самом-самом краю.

- Чего ты ждешь? - крикнул Карлсон Малышу. - Беги ко мне.

Малыш сел на крышу и осторожно пополз вниз.

- Лучший в мире мусоропровод!.. Высота падения мусора двадцать метров, - сообщил Карлсон и быстро опрокинул ведро.

Ореховая скорлупа, вишневые косточки, скомканная бумага устремились по лучшему в мире "мусоропроводу" могучим потоком на улицу и угодили прямо на голову элегантному господину, который шел по тротуару и курил сигару.

- Ой, - воскликнул Малыш, - ой, ой, гляди, все попало ему на голову!

Карлсон только пожал плечами:

- Кто ему велел гулять под мусоропроводом? У Малыша был все же озабоченный вид.

- Наверно, у него ореховая скорлупа набилась в ботинки, а в волосах застряли вишневые косточки. Это не так уж приятно!

- Пустяки, дело житейское, - успокоил Малыша Карлсон. - Если человеку мешает жить только ореховая скорлупа, попавшая в ботинок, он может считать себя счастливым.

Но что-то было не похоже, чтобы господин с сигарой чувствовал себя счастливым. С крыши они видели, как он долго и тщательно отряхивается, а потом услышали, что он зовет полицейского.

- Некоторые способны подымать шум по пустякам, - сказал Карлсон. - А ему бы, напротив, благодарить нас надо. Ведь если вишневые косточки прорастут и пустят корни в его волосах, у него на голове вырастет красивое вишневое деревцо, и тогда он сможет день-деньской гулять где захочет, рвать все время вишни и выплевывать косточки.

Но полицейского поблизости не оказалось, и господину с сигарой пришлось отправиться домой, так и не высказав никому своего возмущения по поводу ореховой скорлупы и вишневых косточек.

А Карлсон и Малыш полезли вверх по крыше и благополучно добрались до домика за трубой.

- Я тоже хочу выплевывать вишневые косточки, - заявил Карлсон, едва они переступили порог комнаты. - Раз ты так настаиваешь, лезь за вишнями - они там, в мешке, подвешенном к потолку.

- Думаешь, я достану? - спросил Малыш.

- А ты заберись на верстак.

Малыш так и сделал, а потом они с Карлсоном сидели на крылечке, ели сухие вишни и выплевывали косточки, которые, подскакивая с легким стуком, весело катились вниз по крыше.

Вечерело. Мягкие, теплые осенние сумерки спускались на крыши и дома. Малыш придвинулся поближе к Карлсону. Было так уютно сидеть на крыльце и есть вишни, но становилось все темней и темней. Дома выглядели теперь совсем иначе, чем прежде, - сперва они посерели, сделались какими-то таинственными, а под конец стали казаться уже совсем черными. Словно кто-то вырезал их огромными ножницами из черной бумаги и только кое-где наклеил кусочки золотой фольги, чтобы изобразить светящиеся окна. Этих золотых окошек становилось все больше и больше, потому что люди зажигали свет в своих комнатах. Малыш попытался было пересчитать эти светящиеся прямоугольнички. Сперва было только три, потом оказалось десять, а потом так много, что зарябило в глазах. А в окнах были видны люди - они ходили по комнатам и занимались кто чем, и можно было гадать, что же они делают, какие они и почему живут именно здесь, а не в другом месте.

Впрочем, гадал только Малыш. Карлсону все было ясно.

- Где-то же им надо жить, беднягам, - сказал он. - Ведь не могут же все жить на крыше и быть лучшими в мире Карлсонами.

 

 

 Хæдзары сæры хæдзæрттæ тынг райдзаст вæййынц, уæлдай райдзастдæр та уыди Карлсоны хæдзар. Йæ рудзынгæхгæнæнтæ уыдысты кæрдæгхуызцъæх ахорæнæй ахуырст æфсæйнагæй. Йæ бахизæн кæд гыццыл уыди, уæддæр уым абадын адæймаг йæхицæн дзæнæты хуызæныл нымадта. Изæрыгæтты дæ зæрдæйы дзæбæхæн стъалытæм кæс, бонæй та дыргъты дон нуаз кæнæ пряниктæ хæр, кæй зæгъын æй хъæуы, куы дæм уа, уæд. Æхсæвыгон мидæгæй æнтæф куы уа, уæд къæсæргæрон схуыссын дæр дæ бон у. Райсомæй куы райхъал уай, уæд æхсызгонæй кæс, хур арвыл куыд стулдзæн æмæ кæмдæр Остерманы фæстæ хæдзæртты сæрмæ куыд æрцауындзæг уыдзæн, уымæ.

Æцæгæйдæр, Карлсоны хæдзар тынг райдзаст у. Ноджы ахæм ран ис, æмæ фæздæгдзæуæны фæстæ зынгæ дæр нæ кæны.

– Ацы ран алцыдæр бынтон æндæрхуызон у, – загъта Саби, Карлсоны хæдзары къæсæрыл куы ’рбадтысты, уæд.

– Уый æз мæхицæн амондыл нымайын,– дзуапп радта Карлсон.

Саби йæ алыфарс йæ цæст ахаста.

– Кæдæмфæнды куы акæсай, уæддæр дзы хæдзары сæр йеддæмæ ницы фендзынæ! – загъта Саби.

– Хæдзары сæртæ цалдæр километрæй къаддæр не сты. Цасдæриддæр дæ фæнды, уыйбæрц разгъор-базгъор кæн, дæ зæрдæйы дзæбæхæн хъаз.

– Махæн дæр, цы нæ фæнда, уый кæнын нæ бон уыдзæн? – йæ цин зынæй æмбæхсгæйæ бафарста Саби æмæ йæ зæрдыл æрбалæууыдысты, айфыццаг хæдзары сæр уæвгæйæ Карлсонимæ цы диссаджы хъæлдзæг уысмтæ арвыста, уыдон.

Фæлæ йæм Карлсон тызмæг каст бакæнгæйæ загъта:

– Цæмæй уат ма бафснайæм, уымæн æфсæнттæ агурынмæ куыд фæдæ! Æз рыг марзтон, хуыдон цы уатæй сарæзтай, уый æфснайыныл мæхиуыл ницæмæй бацауæрстон, дæуæн та дæ зæрдæ хъазын æрцагуырдта, фыдуаг митæ кæнын дæ æрфæндыд. Хорз æрхъуыды кодтай...

Саби мæгуыр, ницы йæ сæрæн зыдта. Хъуыды дæр ницы æркодта, æрхъуыдыгæнинаг дæр ницы уыд.

– Æз мæхи фæтылиф кæнынмæ нæ хъавын. Ме ’ххуыс дæ кæмдæриддæр бахъæуа, уым мæхиуыл нæ бацауæрддзынæн.

– Куыннæ стæй! – загъта Карлсон æмæ дуар байгом кодта.

– Æппындæр-ма мацæуыл тыхс, – фæлмæндæр хъæлæсæй загъта Саби. – Æнæмæнг дын баххуыс кæндзынæн, кæд хъæуы...

Саби бахызт дунейы æппæты хуыз-дæр Карлсоны хæдзары къæсæрæй æмæ цавддурау лæугæйæ баззад. Дзæвгар рæстæг йæ бон сдзурын ницуал баци.

– Ацы хæдзар æнæмæнг тынг æфснаинаг у,– загъта æппынфæстаг Саби.

Карлсоны хæдзары уыд æрмæстдæр иу уат. Æппæты фыццаг дзы йæ цæст æрхæцыд зырныл. Кæй зæгъын æй хъæуы, хъæдгуыстгæнæгæн зырн æппæты хуыздæр кусæнгæрзтæй иу у. Стæй дæ куы бафæнда, уæд дзы фынг ацаразæн дæр ис. Исты дзаума æрæвæрын дзы дæ зæрды ис, уæд дæр – табуафси. Чысыл дарддæр лæууыдис диван, хуыссæн кæуыл уыдис æмæ цыфæнды хæбырæгъ дæр кæуыл баппæрстаис. Уæдæ дыууæ бандонæй дæр чысыл пайда нæ уыд. Кæуылфæнды дæр дзы дæ бон сбадын уыди, цы дæ бафæнда, уый æрæвæрæн сыл куыд уыдис, афтæ. Уæдæ дæ скъаппы уæллаг хатæнмæ æвналын бахъуыд, уæд дзы кæцыфæндыйыл дæр алæуу æмæ йæм æнцонæй сæххæсдзынæ. Æххæсгæ йæм скæндзынæ, фæлæ дзы исты сæвæрын дæ бон зынæй бауыдзæн, уымæн æмæ-иу æдзухдæр алцæмæй йæ тæккæ дзаг уыд: Карлсон дзы æвæрдта, зæххы цыдæриддæр дзаумайæ нæ бацыд, уыдон. Стæй канд уыдон нæ, фæлæ ма, къултыл æрцауындзынæн бынат кæмæн нæ уыд, уыцы дзаумæттæ дæр. Карлсоны уаты уыдис, хæринаг кæм цæттæ кодта, ахæм пец. Йæ сæрмæ цы хатæн уыди, уый дæр алыхуызон бызгъуыртæй нæ зынди. Æрмæстдæр царыл ницы ауыгъд уыд. Уæвгæ уый дæр бынтон сыгъдæгæй нæ баззад: æрзæбул дзы бырау, æхсæрæй дзаг хызын, гилдзыты дзæкъул æмæ аркъау, дыууæ дзабыры æмæ иу фæйнæгхафæн, Карлсоны æхсæвхуыссæн хæдон æмæ къустæсæрфæн хæцъил, æртыскæн æмæ, балты хустæ кæм уыд, ахæм чъиссагонд. Æндæр дзы ницы ауыгъд уыд.

Саби æнæдзургæйæ лæууыд æмæ рохстæй уаты къуымтæм каст.

– Де ’взаг аныхъуырдтай æви цæуыннæ исты дзурыс? Æви, мæ хæдзары дæ цæст цæуыл æрæвæрай, ахæмæй ницы ис? Дæ уаты хуызæн, мыййаг, æдзæрæг бæстæйы хуызæн куы нæ у.

– Уымæй раст зæгъыс,– Карлсонимæ сразы Саби. – Дæ уат æдзæрæг бæстæйы хуызæн нæу. Æмбарын, бафснайын æй дæ зæрды кæй ис, уый.

Карлсон диваныл йæхи уæлгоммæ ауагъта.

– Ды мæ нæ бамбæрстай, – загъта уый.– Æз ницы æфснайынмæ хъавын. Æфснайынмæ ды хъавыс... Æз кæм æфснайдтон, уым æфснайдтон. Æви дæумæ афтæ нæ кæсы?

– Æмæ мын æххуыс кæнынмæ дæр нæ хъавыс? – фæтæрсæгау кодта Саби.

Карлсон йæ хуыссæны рабадт æмæ Сабийæн зæрдæтæ æвæрынмæ фæци:

– Æххуыс та дын куыннæ кæндзынæн? Кæндзынæн.

– Мæнæ цы хорз у! – фæхъæлдзæгдæр Саби. – Кæннод фæтарстæн, мыййаг мын, зæгъын...

– Цытæ дзурыс! Баххуыс дын кæндзынæн. Æз дын æппынæдзухдæр зардзынæн æмæ дæ ныфсуадзæг ныхæстæй разæнгард кæн-дзынæн. Иу, дыууæ, æртæ куы зæгъон, уæд де змæлдыл цæст нал хæцдзæн. Афтæ хъæлдзæг дæ дардзынæн, æмæ, фæллад цы у, уый æмбаргæ дæр нæ бакæндзынæ.

Сабийы Карлсоны ныхæстæ нæ бауырныдтой. Куы райгуырди, уæдæй нырмæ йын афтæ бирæ æфснаинаг никуыма уыд. Кæй зæгъын æй хъæуы, сæхимæ-иу йæ хъазæнтæ бафснайдта. Æргом дзургæйæ-иу ын мад уыцы хъуыддаг æдзухдæр йæ зæрдыл æппынкъаддæр æртæ-цыппар хатты æрлæууын кодта, фæлæ-иу сæ уæддæр æнæбафснайгæ никуы фæци. Йæ хъазæнтæ æмбырд кæнынмæ-иу кæддæриддæр зивæг кодта, уымæн æмæ сæ æмбырд кæнын æппындæр ницæмæн хъуыд. Фæлæ Карлсоны уат æфснайын бынтон æндæр хъуыддаг уыд.

– Цæмæй райдайон? – бафарста Саби.

– Ай æппындæр куы ницы зоныс! – сбустæ йыл кодта Карлсон. – Æнгузы цъæрттæй, æндæр цæмæй? Бындурон æфснайд кæнынæй æнаддæр мын ницы ис. Уый фæстæ дæ дзаумæттæй кæцы кæм æвæрд уыд, уый бæрæг нал вæййы. Уымæ гæсгæ бæстон æфснæйдтытæ кæнынвæнд ма скæн.

Зæхх быронæй нæ зынд. Æмæ дзы цы нæ уыд! – æнгузы цъæрттæ, балы æппытæ, тахынæджы уæлдæйттæ, гæххæтты гæбæзтæ, спичкæйы сыгъдæттæ. Цыбыр ныхасæй, уаты бын цæмæй конд уыд, уый равзарын никæй бон бауыдаид.

– Рыгцъирæн дæм нæй? – иучысыл ахъуыды кæныны фæстæ бафарста Саби.

Уыцы ныхæстæ Карлсоны зæрдæмæ нæ фæцыдысты: æлхынцъæрфыгæй Сабимæ хуымæтæджы нæ бакаст.

– Æнхъæлдæн æмæ не ’хсæн, зивæг кæнын чи райдыдта, ахæмтæ фæзынди. Æппæты хуыздæр уатсæрфæн хæцъил æмæ æппæты хуыздæр быронкалæн дæр сæ зæрдæмæ нал цæуы. Æнæмæнг сын хъуамæ рыгцъирæн сæ къухы бакæнай! Кусын сæ нæ фæнды! – Карлсон фырмæстæй ахæм футт ныккодта, æмæ   Саби хæрдмæ фæхауд. – Куы мæ бафæндид, уæд мæм фондзыссæдз рыгцъирæны дæр уаид. Фæлæ æз иуæй-иуты хуызæн магуса нæ дæн: уæнгдых фæллойæ нæ тæрсын.

– Æмæ æз тæрсын? – йæхи растгæнæгау сдзырдта Саби. – Фæлæ... Дæумæ электрон тых дæр куы нæ ис, уæд дæм рыгцъирæн куыд хъуамæ уа?

Сабийы зæрдыл æрбалæууыд, Карлсоны хæдзары нырыккон техникон фæрæзтæй кæй ницы ис, уый. Нæ йæм уыд электрон рухс, нæ пайда кодта донуадзæн хæтæлтæй дæр.

Изæрыгæтты-иу Карлсон ссыгъта фæтæгены цырагъ, дон та къæртайæ хаста.

– Дæ бырæттæ кæдæм калай, ахæм хæтæлæй дæр куы нæ пайда кæныс, – загъта Саби, – афтæмæй та дæ уый æхсызгон хъæуы.

– Мæнмæ нæй, бырæттæ кæдæм калынц, ахæм хæтæл? – рамæсты Карлсон. – Чи дын загъта? Уат-ма уал рамæрз, стæй дын æз уыцы хæтæл фенын кæндзынæн. Дунейы дыккаг ахæм не ссардзынæ.

Саби арф ныуулæфыд, цъылын райста æмæ уат мæрзынмæ бавнæлдта. Карлсон йæ къухтæ йæ нывæрзæн бакодта, афтæмæй диваныл йæхи ауагъта æмæ, Саби куыд æфснайы, уымæ каст. Йæ цæсгомыл бæрæг уыд, куыст йæ зæрдæмæ кæй цæуы: зарын æм хуымæтæджы не ’рцыд. Ноджы чысыл раздæр сабийæн зæрдæ бавæрдта, æз дæ мæ зарынæй разæнгард кæндзынæн, зæгъгæ, æмæ ныллæг хъæлæсæй базарыд:

Чи ницы фæкусы, уымæн
Даргъ вæййы йæ бон, мæ лымæн.
Уæдæ февнал ноджы тагъддæр –
Ничи дæм кæндзæн уæд загъд дæр!

– Сызгъæрин ныхæстæ! – загъта Карлсон æмæ йæ сæры бын баз фæуæлдæр кодта.

Саби та марзта æмæ марзта. Æфснайын йæ тæккæ тынгмæ куы бахæццæ, уæд Карлсон йæ зарын фæуадзгæйæ загъта:

– Иучысыл куы аулæфис, уæд æвзæр нæ уаид. Дæ уæгъд рæстæджы мын къофи афыцис.

– Къофи, зæгъыс? – бафарста Саби.

–О, дæ хорзæхæй, – дзуапп радта Карлсон. – Бирæ дæ нæ батыхсын кæндзынæн. Æрмæстдæр арт скæн, дон уæларт сæвæр æмæ мын къофи æрцæттæ кæн, стæй уæд йæ цымын мæхи бар уадз.

Саби пъолмæ ’ркаст æмæ йæ зæрдæ ницæмæй барухс, уымæн æмæ йе ’фснайд никæцырдыгæй разынд.

– Цалынмæ æз мæрзгæ кæнын, уæдмæ къофи дæхæдæг куы скæнис, уæд æвзæр нæ уаид.

Карлсон уæззау ныуулæфгæйæ загъта:

– Ахæм дзы зивæггæнаг нæма федтон. Иугæр улæфынвæнд скодтай, уæд дын къофи афыцын зын у?

– Зын мын, кæй зæгъын æй хъæуы, нæу, – загъта Саби,– фæлæ ма мæ кæронмæ дзурын бауадз. Æз куыд хъуыды кæнын, афтæмæй...

– Нæ дæ уадзын, нæ! – йæ хъуыры абадт Карлсон. – Дæ рæстæг дзæгъæл ныхæстыл ма хардз кæн. Уый бæсты дын дæ хъустæ рыгцъирæнæй чи сыгъдæг кодта æмæ, дæуæн цæмæй хуыздæр уа, уый тыххæй йæ хъарутыл чи нæ бацауæрста, уымæн исты хорзы бацæуыныл бацархай.

Саби цъылын иуфарс æрæвæрдта, къæрта райста æмæ дон хæссынмæ ацыд. Уый фæстæ сугтæ ’рбахаста, суанцъыйы бын сæ бавæрдта æмæ арт кæныныл ацархайдта, фæлæ йын дзы ницы уад.

– Арт никуы кодтон æмæ мын нæ судзы,– лæгъстæгæнæг хъæлæсæй сдзырдта Саби. – Нæ мын аххуыс кæндзынæ? Æрмæстдæр арт скæнынмæ...

– Кой дæр æй мауал скæн,– цæхгæр алыг кодта Карлсон. – Лæугæ куы кодтаин, уæд дæм, кæй зæгъын æй хъæуы, æнæмæнг фæкастаин, фæлæ йæ дæхæдæг уыныс: хуысгæ кæнын. Ахæм уавæры та мæн хъуамæ мачи хъыгдара.

Сабимæ Карлсоны ныхæстæ бахъардтой æмæ ма иу хатт спичкæ сугты бынмæ бадардта. Æнхъæл дæр нæ уыди, афтæ арт йæхиуыл схæцыд. Сугты къæрццытæ куы райхъуыстысты, уæд Саби фырцинæй фæхъæр ласта:

– Ссыгъдысты!

– Федтай! Зæрдиагæй цы хъуыддагмæ бавналай, уый æнæмæнг дæ къухы бафтдзæн,– загъта Карлсон.– Искæй æххуыс дæр дæ нал бахъæудзæн. Ныр къофифыцæн уæларт сæвæр. Къофийæн цыдæриддæр хъæуы, уыдон рагацау æрцæттæ кæн. Уый тыххæй уал раздæр, къофи кæм æрбахæсдзынæ, уыцы рæсугъд тæбæгъ тæрхæгæй райс æмæ йæ дæхимæ хæстæгдæр æрæвæр. Æрмæст дæ адджын гуыл ма ферох уæд. Æфснайыныл дæр дæ тагъд кæнын хъæуы – цалынмæ къофи фыца, уæдмæ хъуамæ фæуай.

– Къофи иунæгæй кæй цымдзынæ, ууыл æууæндыс? – къахæгау æй бафарста Саби.

– Къофи æнæмæнг æз иунæгæй цымдзынæн, – фидарæй йын зæрдæ бавæрдта Карлсон. – Уæвгæ дзы ды дæр фæхъæстæ уыдзынæ. Куыд уазæгуарзон дæн, уый æнæхъæн дунейы дæр хъуыстгонд куы у.

Саби марзт куы фæци, уæд æнгузы цъæрттæ, балы æппытæ æмæ чъизи гæххæтты гæбæзтæ бырæтты къæртайы ныккалдта, Карлсон цы диваныл хуыссыди, уый кæроныл æрбадти æмæ дыууæйæ дæр адджын гуылтимæ къофи цымын райдыдтой. Гуылтæ бирæ уыдысты, æмæ Саби хордта æмæ хордта. Кæд æфснайынæй тынг бафæллад, уæддæр æм Карлсонимæ уæвын хорз каст.

– Бырæттæ кæдæм фæкалыс, уыцы хæтæл дын кæм и? – адджын гуылы фæстаг комдзаг аныхъуыргæйæ бафарста Саби.

– Ныртæккæ дын æй равдисдзынæн,– загъта Карлсон. – Бырæтты къæрта сис æмæ мæ фæстæ цу.

Къæсæрмæ рахызтысты.

– Уартæ,– загъта Карлсон, хæдзары сæрмæ ацамонгæйæ.

– Кæм? Хæдзары сæр? – фæуыргъуыйау Саби.

– О, о, уырдыгæй сæ акал, – дзуапп радта Карлсон. – Уымæй
хуыздæр, бырæттæ кæцæй акалай, ахæм бынат никуы ссардзынæ.

– Уый та куыд? Бырæттæ хъуамæ уынгмæ ныккалон? Уымæн уæвæн нæй.

Карлсон къæртамæ фæлæбурдта æмæ мæстыхуызæй загъта:

– Уымæн уæвæн нæй, зæгъыс? Уæдæ-ма ныртæккæ фæкæс! Мæ фæдыл-ма цу!

Карлсон, къæрта йæ къухы, афтæмæй хæдзары къулаив сæры фæуырдыг кодта. Саби фæтарст, Карлсон хæдзары сæры кæрон йæхи бауромын куы нæ бафæраза æмæ былæй куы ахауа, уымæй æмæ ныхъхъæр кодта:

– Тагъд ма кæн! Былгæрон дæхи нæ бауромдзынæ æмæ дæ тъæпп зæххыл фæцæудзæн! Сабырдæр цу!

Карлсон йæ цыд æцæг фæсабырдæр кодта. Уый дæр, тæккæ былгæронмæ куы бахæццæ, уæд.

– Цы ’рлæууыдтæ? – фæхъæр кодта Карлсон Сабийыл. – Тæхгæ мæнмæ тагъддæр!

Саби хæдзары сæр æрбадти æмæ арæхстгай бынмæ бырын райдыдта.

– Дунейы амæй хуыздæр бырæттæппарæн зын æрхъуыдыгæнæн у!.. Йæ бæрзæнд у ссæдз метры, – бамбарын кодта Карлсон æмæ бырæтты къæрта фæфæлдæхта.

Æнгузы цъæрттæ, балы æппытæ æмæ гæххæтты гæбæзтæ ракалдысты дунейы тæккæ хуыздæр бырæттæппарæнæй æмæ æрхаудысты, уынджы сигарæ дымгæ чи фæцæйцыд, уыцы хæрзарæзт хæрзконд нæлгоймаджы сæрыл.

– Æллæх! – фæхъæр кодта Саби. – Кæс-ма, иууылдæр йæ сæрыл æрхаудысты.

Карлсоны уæхсчытæ базмæлыдысты:

– Æмæ йын кæй аххос у? Бырæттæппарæны бынты йын æнæцæугæ нæ уыд?

Сабийæн уæддæр йæ тас нæма ’рцыд:

– Æвæццæгæн, йæ дзабыры хъустæ æнгузы цъæрттæй байдзаг сты, балы æппытæ та йæ сæрыхъуынты ныссагъдысты.

– Хъуыды дæр æй ма кæн! Уыдон лыстæг хабæрттæ сты,– сабыртæ кодта Сабийы Карлсон. – Кæд адæймаджы, йæ дзабыры хъусы цы æнгузы цъар ныххауд, уый йеддæмæ хъыгдарæг нæй, уæд хъуамæ йæхи амондджын хона.

Фæлæ, уынджы цы лæг фæцæйцыд, уый йæхи амондджын нæ хуыдта. Хæдзары сæрæй хорз зынди, лæг цасдæр рæстæг йæ дзаумæттæ куыд сыгъдæг кодта, дзæбæх сæм хъуыст, пъæлицæйагмæ куыд фæдзырдта, уый дæр.

– Ахæм адæймæгтæ ис, æмæ ницæй тыххæй дæр бæстæ сæ сæрыл сисынц,– загъта Карлсон. – Бузныг зæгъыны бæсты йæм ничи кæсы! Балы æппытæ куы ныххæцой, уæд йæ сæры цал рæсугъд бал бæласы æрзайдзæн, уый зоныс? Уæд кæцыранфæнды дæр дæ зæрдæйы дзæбæхæн дæ бон тезгъо кæнын уыдзæн. Куы дæ бафæнда, уæд дæ сæрмæ сæвнал, рæгъæддæр балтæ ратон æмæ æппытæ тугæнгæ дæ цæуыны куыст кæн.

Фæлæ уыцы рæстæг пъæлицæйаг хæстæг никуы разынд, сигарæ дымгæ цы лæг фæцæйцыд, уый йæ хъаст кæмæн ракодтаид, ахæм никæй ссардта, æмæ мæстæлгъæдæй сæхимæ араст.

Карлсон æмæ Саби хæдзары сæр хæрдмæ фæцагайдтой æмæ сæрæгасæй сирвæзтысты, фæздæгдзæуæны фæстæ цы хæдзар уыд, уырдæм.

– Мæн дæр балы æппытæ ту кæнын фæнды,– загъта Саби, куыддæр хæдзары къæсæрæй бахызтысты, афтæ.

– Кæд дæ афтæ тынг фæнды, уæд уалæ царыл цы дзæкъул ауыгъд ис, уым æвæрд сты балтæ æмæ сæ æрис.

– Дæумæ гæсгæ сæм сæххæсдзынæн? – бафарста Саби.

– Уæртæ зырныл алæуу.

Саби æцæгæйдæр зырныл алæууыд. Балтæ æриста æмæ Карлсонимæ къæсæргæрон сбадтысты æмæ хус балтæ хордтой æмæ сын се ’ппытæ сæ зæрдæйы дзæбæхæн хæдзары сæрæй бынмæ згъæлдтой.

Æризæр. Дыууæизæрастæуы фæлм йæхи æруагъта хæдзæрттæ æмæ хæдзæртты сæртыл. Саби йæхи Карлсонмæ хæстæгдæр байста. Балтæ хæрын æмæ сын се ’ппытæ бынмæ згъалын сæ дыууæмæ дæр хорз каст, фæлæ талынгæй-талынгдæр кодта. Хæдзæрттæм сæ фыццаджы хуызæй ницуал уыд. Раздæр фæныкхуыз афæлдæхтысты, æппæты фæстагмæ та бынтон сау хуыз райстой. Цыма исчи сау гæххæтт райста æмæ сæ хæсгардæй æрлыг кодта, ранæй-рæтты та сыл рудзгуыты бæсты цыппæрдигъон æрттиваг гæххæттытæ баныхæста, уый хуызæн. Уыцы сызгъæрин рудзгуыты нымæцыл æфтыди ’мæ æфтыди, уымæн æмæ адæмæй алчи йæ хæдзары цырæгътæ сыгъта æмæ сыгъта. Саби сæ нымайыныл фæци. Раздæр æртæ йеддæмæ нæ уыдысты, стæй дæс баисты. Фæстагмæ сæ нымайын нал фæрæзта. Рудзгуытæй зындысты адæм. Уыдон рацу-бацу кодтой. Чи дзы цы куыста, чи – цы. Раст зæгъын хъæуы, чи дзы цы архайæг уыд, уый, æвæццæгæн, ничи рахатыдтаид, нæ сын уыд раиртасæн сæ цæсгæмттæ дæр, зын базонæн уыд, уым цæмæн æрцардысты, уый дæр.

Уæвгæ ахæм хъуыдыты ахæсты бахауд æрмæст Саби. Карлсонæн хабæрттæ иууылдæр зындгонд уыдысты.

– Уыцы мæгуыр адæмæй алкæй дæр кæмдæр цæрын хъæуы æви
нæ? – бафарста Карлсон. – Иууылдæр дунейы æппæты хуыздæр Карлсонтæ куыд хъуамæ уой, стæй се ’ппæт хæдзары сæр куыд хъуамæ цæрой!

 


 

КАРЛСОН ШУМИТ

 

 

КАРЛСОН ЗМÆНТЫ

 

 

Пока Малыш гостил у Карлсона, мама была у доктора. Она задержалась дольше, чем рассчитывала, а когда вернулась домой, Малыш уже преспокойно сидел в своей комнате и рассматривал марки.

- А ты, Малыш, все возишься с марками?

- Ага, - ответил Малыш, и это была правда.

А о том, что он всего несколько минут назад вернулся с крыши, он просто умолчал. Конечно, мама очень умная и почти все понимает, но поймет ли она, что ему обязательно нужно было лезть на крышу, - в этом Малыш все же не был уверен. Поэтому он решил ничего не говорить о появлении Карлсона. Во всяком случае, не сейчас. Во всяком случае, не раньше, чем соберется вся семья. Он преподнесет этот роскошный сюрприз за обедом. К тому же мама показалась ему какой-то невеселой. На лбу, между бровями, залегла складка, которой там быть не должно, и Малыш долго ломал себе голову, откуда она взялась.

Наконец собралась вся семья, и тогда мама позвала всех обедать; все вместе сели за стол: и мама, и папа, и Боссе, и Бетан, и Малыш. На обед были голубцы - опять капуста! А Малыш любил только то, что не полезно. Но под столом у его ног лежал Бимбо, который ел все без разбору. Малыш развернул голубец, скомкал капустный лист и тихонько швырнул его на пол, для Бимбо.

- Мама, сказки ему, что нельзя это делать, - сказала Бетан, - а то Бимбо вырастет таким же невоспитанным, как Малыш.

- Да, да, конечно, - рассеянно сказала мама. Сказала так, словно и не слышала, о чем речь.

- А вот меня, когда я была маленькой, заставляли съедать все до конца, - не унималась Бетан.

Малыш показал ей язык.

- Вот, вот, полюбуйтесь. Что-то я не замечаю, чтобы слово мамы произвело на тебя хоть какое-нибудь впечатление, Малыш.

Глаза у мамы вдруг наполнились слезами.

- Не ругайтесь, прошу вас, - сказала она. - Я не могу этого слышать.

И тут выяснилось, почему у мамы невеселый вид.

- Доктор сказал, что у меня сильное малокровие. От переутомления. Он сказал, что мне необходимо уехать за город и как следует отдохнуть.

За столом воцарилось молчание. Долгое время никто не проронил ни слова. Какая печальная новость! Мама, оказывается, заболела, стряслась настоящая беда - вот что думали все. А Малыш думал еще и о том, что теперь маме надо уехать, и от этого становилось еще ужасней.

- Я хочу, чтобы ты стояла на кухне всякий раз, когда я прихожу из школы, и чтобы на тебе был передник, и чтобы каждый день ты пекла плюшки, - сказал наконец Малыш.

- Ты думаешь только о себе, - строго осадил его Боссе.

Малыш прижался к маме.

- Конечно, ведь без мамы не получишь плюшек, - сказал он.

Но мама этого не слышала. Она разговаривала с папой.

- Постараемся найти домашнюю работницу на время моего отъезда.

И папа и мама были очень озабочены. Обед прошел не так хорошо, как обычно. Малыш понимал, что надо что-то сделать, чтобы хоть немножко всех развеселить, а кто лучше его сможет с этим справиться?

- Послушайте теперь приятную новость, - начал он. - Угадайте-ка, кто сегодня вернулся?

- Кто вернулся?.. Надеюсь, не Карлсон? - с тревогой спросила мама. - Не доставляй нам еще лишних огорчений!

Малыш с укором посмотрел на нее: - Я думал, появление Карлсона всех обрадует, а не огорчит. Боссе расхохотался:

- Хорошая у нас теперь будет жизнь! Без мамы, но зато с Карлсоном и домработницей, которая наведет здесь свои порядки.

- Не пугайте меня, - сказала мама. - Подумайте только, что станет с домработницей, если она увидит Карлсона.

Папа строго посмотрел на Малыша.

- Этого не будет, - сказал он. - Домработница никогда не увидит Карлсона и ничего не услышит о нем, обещай, Малыш.

- Вообще-то Карлсон летает куда хочет, - сказал Малыш. - Но я могу обещать никогда ей о нем не рассказывать.

- И вообще ни одной живой душе ни слова, - сказал папа. - Не забывай наш уговор.

- Если живой душе нельзя, то, значит, нашей школьной учительнице можно.

Но папа покачал головой:

- Нет, ни в коем случае, и ей нельзя.

- Понятно! - воскликнул Малыш. - Значит, мне и о домработнице тоже нельзя никому рассказывать? Потому что с ней наверняка будет не меньше хлопот, чем с Карлсоном.

Мама вздохнула:

- Еще неизвестно, сможем ли мы найти домработницу.

На следующий день они дали объявление в газете. Но позвонила им только одна женщина. Звали ее фрекен Бок. Несколько часов спустя она пришла договариваться о месте. У Малыша как раз разболелось ухо, и ему хотелось быть возле мамы. Лучше всего было бы сесть к ней на колени, хотя, собственно говоря, для этого он уже был слишком большой.

"Когда болят уши, то можно", - решил он наконец и забрался к маме на колени.

Тут позвонили в дверь. Это пришла фрекен Бок. Малышу пришлось слезть с коленей. Но все время, пока она сидела, Малыш не отходил от мамы ни на шаг, висел на спинке ее стула и прижимался больным ухом к ее руке, а когда становилось особенно больно, тихонько хныкал.

Малыш надеялся, что домработница будет молодая, красивая и милая девушка, вроде учительницы в школе. Но все вышло наоборот. Фрекен Бок оказалась суровой пожилой дамой высокого роста, грузной, да к тому же весьма решительной и в мнениях и в действиях. У нее было несколько подбородков и такие злющие глаза, что Малыш поначалу даже испугался. Он сразу ясно понял, что никогда не полюбит фрекен Бок. Бимбо это тоже понял и все лаял и лаял, пока не охрип.

- Ах, вот как! У вас, значит, собачка? - сказала фрекен Бок.

Мама заметно встревожилась.

- Вы не любите собак, фрекен Бок? - спросила она.

- Нет, отчего же, я их люблю, если они хорошо воспитаны.

- Я не уверена, что Бимбо хорошо воспитан, - смущенно призналась мама.

Фрекен Бок энергично кивнула.

- Он будет хорошо воспитан, если я поступлю к вам. У меня собаки быстро становятся шелковыми.

Малыш молился про себя, чтобы она к ним никогда не поступила. К тому же снова больно кольнуло в ухе, и он тихонько захныкал.

- Что-что, а вышколить собаку, которая лает, и мальчика, который ноет, я сумею, - заявила фрекен Бок и усмехнулась.

Видно, этим она хотела пристыдить его, но он считал, что стыдиться ему нечего, и поэтому сказал тихо, как бы про себя:

- А у меня скрипучие ботинки.

Мама услышала это и густо покраснела.

- Надеюсь, вы любите детей, фрекен Бок, да?

- О да, конечно, если они хорошо воспитаны, - ответила фрекен Бок и уставилась на Малыша.

И снова мама смутилась.

- Я не уверена, что Малыш хорошо воспитан, - пробормотала она.

- Он будет хорошо воспитан, - успокоила маму фрекен Бок. - Не беспокойтесь, у меня и дети быстро становятся шелковыми.

Тут уж Малыш покраснел от волнения: он так жалел детей, которые стали шелковыми у фрекен Бок! А вскоре он и сам будет одним из них. Чего же удивляться, что он так перепугался?

Впрочем, у мамы тоже был несколько обескураженный вид. Она погладила Малыша по голове и сказала:

- Что касается мальчика, то с ним легче всего справиться лаской.

- Опыт подсказывает мне, что ласка не всегда помогает, - решительно возразила фрекен Бок. - Дети должны чувствовать твердую руку.

Затем фрекен Бок сказала, сколько она хочет получать в месяц, и оговорила, что ее надо называть не домработницей, а домоправительницей. На этом переговоры закончились.

Как раз в это время папа вернулся с работы, и мама их познакомила.

- Наша домоправительница, фрекен Бок.

- Наша...домомучительница, - прошипел Малыш и со всех ног бросился из комнаты.

На другой день мама уехала к бабушке. Провожая ее, все плакали, а Малыш больше всех.

- Я не хочу оставаться один с этой домомучительницей! - всхлипывал он.

Но делать было нечего, это он и сам понимал. Ведь Боссе и Бетан приходили из школы поздно, а папа не возвращался с работы раньше пяти часов. Каждый день Малышу придется проводить много-много часов с глазу на глаз с домомучительницей. Вот почему он так плакал. Мама поцеловала его:

- Постарайся быть молодцом... ради меня! И, пожалуйста, не зови ее домомучительницей.

Неприятности начались со следующего же дня, как только Малыш пришел из школы. На кухне не было ни мамы, ни какао с плюшками - там теперь царила фрекен Бок, и нельзя сказать, что появление Малыша ее обрадовало.

- Все мучное портит аппетит, - заявила она. - Никаких плюшек ты не получишь.

А ведь сама их испекла: целая гора плюшек стыла на блюде перед открытым окном.

- Но... - начал было Малыш.

- Никаких "но", - перебила его фрекен Бок. - Прежде всего, на кухне мальчику делать нечего. Отправляйся-ка в свою комнату и учи уроки. Повесь куртку и помой руки! Ну, поживей!

И Малыш ушел в свою комнату. Он был злой и голодный. Бимбо лежал в корзине и спал. Но едва Малыш переступил порог, как он стрелой вылетел ему навстречу.

"Хоть кто-то рад меня видеть", - подумал Малыш и обнял песика.

- Она с тобой тоже плохо обошлась? Терпеть ее не могу! "Повесь куртку и помой руки"! Может, я должен еще проветрить шкаф и вымыть ноги? И вообще я вешаю куртку без напоминаний! Да, да!

Он швырнул куртку в корзину Бимбо, и Бимбо удобно улегся на ней, вцепившись зубами в рукав.

Малыш подошел к окну и стал смотреть на улицу. Он стоял и думал о том, как он несчастен и как тоскливо без мамы. И вдруг ему стало весело: он увидел, что над крышей дома, на той стороне улицы, Карлсон отрабатывает сложные фигуры высшего пилотажа. Он кружил между трубами и время от времени делал в воздухе мертвую петлю.

Малыш бешено ему замахал, и Карлсон тут же прилетел, да на таком бреющем полете, что Малышу привилось отскочить в сторону, иначе Карлсон прямо врезался бы в него.

- Привет, Малыш! - крикнул Карлсон. - Уж не обидел ли я тебя чем-нибудь? Почему у тебя такой хмурый вид? Ты себя плохо чувствуешь?

- Да нет, не в этом дело, - ответил Малыш и рассказал Карлсону о своих несчастьях и о том, что мама уехала и что вместо нее появилась какая-то домомучительница, до того противная, злая и жадная, что даже плюшек у нее не выпросишь, когда приходишь из школы, хотя на окне стоит целое блюдо еще теплых плюшек. Глаза Карлсона засверкали.

- Тебе повезло, - сказал он. - Угадай, кто лучший в мире укротитель домомучительниц?

Малыш сразу догадался, но никак не мог себе представить, как Карлсон справится с фрекен Бок.

- Я начну с того, что буду ее низводить. - Ты хочешь сказать "изводить"? - переспросил Малыш.

Такие глупые придирки Карлсон не мог стерпеть.

- Если бы я хотел сказать "изводить", я так бы и сказал. А "низводить", как ты мог бы понять по самому слову, - значит делать то же самое, но только гораздо смешнее.

Малыш подумал и вынужден был признать, что Карлсон прав. "Низводить" и в самом деле звучало куда более смешно.

- Я думаю, лучше всего начать с низведения плюшками, - сказал Карлсон. - И ты должен мне помочь.

- Как? - спросил Малыш.

- Отправляйся на кухню и заведи разговор с домомучительницей.

- Да, но... - начал Малыш.

- Никаких "но", - остановил его Карлсон. - Говори с ней о чем хочешь, но так, чтобы она хоть на миг отвела глаза от окна.

Тут Карлсон захохотал, он прямо кудахтал от смеха, потом нажал кнопку, пропеллер завертелся, и, все еще весело кудахча, Карлсон вылетел в окно.

А Малыш храбро двинулся на кухню. Теперь, когда ему помогал лучший в мире укротитель домомучительниц, ему нечего было бояться.

На этот раз фрекен Бок еще меньше обрадовалась его появлению. Она как раз варила себе кофе, и Малыш прекрасно понимал, что она собиралась провести в тишине несколько приятных минут, заедая кофе свежими плюшками. Должно быть, есть мучное вредно только детям.

Фрекен Бок взглянула на Малыша. Вид у нее был весьма кислый.

- Что тебе надо? - спросила она еще более кислым голосом.

Малыш подумал, что теперь самое время с ней заговорить. Но он решительно не знал, с чего начать.

- Угадайте, что я буду делать, когда вырасту таким большим, как вы, фрекен Бок? - сказал он.

И в это мгновение он услышал знакомое слабое жужжание у окна. Но Карлсона не было видно. Только маленькая пухлая ручка вдруг мелькнула в окне и схватила плюшку с блюда. Малыш захихикал. Фрекен Бок ничего не заметила.

- Так что же ты будешь делать, когда вырастешь большой? - спросила она нетерпеливо. Было ясно, что ее это совершенно не интересует. Она только хотела как можно скорее отделаться от Малыша.

- Нет, сами угадайте! - настаивал Малыш.

И тут он снова увидел, как та же маленькая пухлая ручка взяла еще одну плюшку с блюда. И Малыш снова хихикнул. Он старался сдержаться, но ничего не получалось. Оказывается, в нем скопилось очень много смеха, и этот смех неудержимо рвался наружу. Фрекен Бок с раздражением подумала, что он самый утомительный в мире мальчик. Принесла же его нелегкая именно теперь, когда она собиралась спокойно попить кофейку.

- Угадайте, что я буду делать, когда вырасту таким большим, как вы, фрекен Бок? - повторил Малыш и захихикал пуще прежнего, потому что теперь уже две маленькие пухленькие ручки утащили с блюда несколько оставшихся плюшек.

- Мне некогда стоять здесь с тобой и выслушивать твои глупости, - сказала фрекен Бок. - И я не собираюсь ломать себе голову над тем, что ты будешь делать, когда вырастешь большой. Но пока ты еще маленький, изволь слушаться и поэтому сейчас же уходи из кухни и учи уроки.

- Да, само собой, - сказал Малыш и так расхохотался, что ему пришлось даже прислониться к двери. - Но когда я вырасту такой большой, как вы, фрекен Бок, я буду все время ворчать, уж это точно.

Фрекен Бок изменилась в лице, казалось, она сейчас накинется на Малыша, но тут с улицы донесся какой-то странный звук, похожий на мычание. Она стремительно обернулась и обнаружила, что плюшек на блюде не было.

Фрекен Бок завопила в голос:

- О боже, куда девались мои плюшки?

Она кинулась к подоконнику. Может, она надеялась увидеть, как удирает вор, сжимая в охапке сдобные плюшки. Но ведь семья Свантесон живет на четвертом этаже, а таких длинноногих воров не бывает, этого даже она не могла не знать.

Фрекен Бок опустилась на стул в полной растерянности.

- Неужто голуби? - пробормотала она.

- Судя по мычанию, скорее корова, - заметил Малыш. - Какая-нибудь летающая коровка, которая очень любит плюшечки. Вот она их увидела и слизала язычком.

- Не болтай глупости, - буркнула фрекен Бок..

Но тут Малыш снова услышал знакомое жужжание у окна и, чтобы заглушить его и отвлечь фрекен Бок, запел так громко, как только мог:

Божья коровка,
Полети на небо,
Принеся нам хлеба.
Сушек, плюшек,
Сладеньких ватрушек.

Малыш часто сочинял вместе с мамой стишки и сам понимал, что насчет божьей коровки, сушек и плюшек они удачно придумали. Но фрекен Бок была другого мнения.

- Немедленно замолчи! Мне надоели твои глупости! - закричала она.

Как раз в этот момент у окна что-то так звякнуло, что они оба вздрогнули от испуга. Они обернулись и увидели, что на пустом блюде лежит монетка в пять эре.

Малыш снова захихикал.

- Какая честная коровка, - сказал он сквозь смех. - Она заплатила за плюшки.

Фрекен Бок побагровела от злости.

- Что за идиотская шутка! - заорала она и снова кинулась к окну. - Наверно, это кто-нибудь из верхней квартиры забавляется тем, что крадет у меня плюшки и швыряет сюда пятиэровые монетки.

- Над нами никого нет, - заявил Малыш. - Мы живем на верхнем этаже, над нами только крыша.

Фрекен Бок совсем взбесилась.

- Ничего не понимаю! - вопила она. - Решительно ничего.

- Да это я уже давно заметил, - сказал Малыш. - Но стоит ли огорчаться, не всем же быть понятливыми. За эти слова Малыш получил пощечину.

- Я тебе покажу, как дерзить! - кричала она.

- Нет-нет, не надо, не показывайте, - взмолился Малыш и заплакал, - а то мама меня не узнает, когда вернется домой.

Глаза у Малыша блестели. Он продолжал плакать. Никогда в жизни он еще не получал пощечин, и ему было очень обидно. Он злобно поглядел на фрекен Бок. Тогда она схватила его за руку и потащила в комнату.

- Сиди здесь, и пусть тебе будет стыдно, - сказала она. - Я запру дверь и выну ключ, теперь тебе не удастся бегать каждую минуту на кухню. Она посмотрела на свои часы. - Надеюсь, часа хватит, чтобы сделать тебя шелковым. В три часа я тебя выпущу. А ты тем временем вспомни, что надо сказать, когда просят прощения.

И фрекен Бок ушла. Малыш услышал, как щелкнул замок: он просто заперт и не может выйти. Это было ужасно. Он ненавидел фрекен Бок. Но в то же время совесть у него была не совсем чиста, потому что и он вел себя не безупречно. А теперь его посадили в клетку. Мама решит, что он дразнил домомучительницу, дерзил ей. Он подумал о маме, о том, что еще долго ее не увидит, и еще немножко поплакал.

Но тут он услышал жужжание, и в комнату влетел Карлсон.

 

 

 

 

Цалынмæ Саби Карлсонмæ уазæгуаты уыд, уæдмæ йæ мад дохтырæй не ’рбаздæхт. Мад уыйбæрц бафæстиат уыдзæн, уый æнхъæл нæ уыд æмæ сæхимæ куы ’рбаздæхт, уæд Сабийы æрбаййæфта йæ маркæтимæ архайгæ.

– Дæ маркæты уæлхъус ма бадыс?

– О, – дзуапп радта Саби,– æмæ гæдыйæ ницы загъта.

Кæй зæгъын æй хъæуы, хæдзары сæрæй цалдæр минуты размæ кæй æрхызт, уый не схъæр кодта. Ныхас дæр ыл нæй, йæ мад зондджын у, зæгъæн ис, æмæ алцыдæр æмбары, фæлæ йын хæдзары сæрмæ æнæ схизгæ кæй нæ уыд, уый бамбардзæн, ууыл Саби йæ зæрдæ нæ дардта æмæ йын Карлсоны фæзынд дæр уымæн нæ загъта. Фæстæдæр ын æй, чи зоны, зæгъдзæн, фæлæ ныртæккæ нæма. Кæд æм ахæм зонд æрцæуа, уæд æрмæстдæр бинонтæ куы æрæмбырд уой, уæд. Уыцы диссаджы æхсызгон хабар сын фехъусын кæндзæн сихоры хæрды рæстæг. Ноджы йæм йæ мад цыдæр æнкъард фæкаст æмæ йын хъуамæ йæ зæрдæ барухс кæна. Йæ дыууæ æрфыджы астæу цы æлхынцъ фæзынд, уый хъуамæ уырдыгæй йæхи айстаид. Саби бирæ фæхъуыды кодта, уыцы æнцъылд кæцæй фæзынд, ууыл, фæлæ йæ ницæимæ бабæттын йæ бон уыди.

Уæдмæ бинонтæ æрæмбырд сты, æмæ сæм мад сихор хæрынмæ фæдзырдта. Иууылдæр фынджы уæлхъус æрбадтысты: мад æмæ фыд, Боссе æмæ Бетан, стæй Саби. Сæ сихор уыди лыстæгкарст дзидза пырындзимæ къабускайы сыфты тыхтæй. Къабускайы уынд Сабийæн æхсызгон нæ уыд, уымæн æмæ, адæй-магæн пайда цы уыд, уыдонæй ницы уарзта. Фынджы бын хуыссыди Бимбо, уый та алцыдæр хордта. Саби къабускайы сыф райхæлдта, йæ армытъæпæны йæ атымбылтæ кодта æмæ йæ аивæй Бимбойы цурмæ баппæрста.

– Мамæ, афтæ кæнын кæй не ’мбæлы, уый-ма йын зæгъ, – загъта Бетан,– кæннод Бимбойæ дæр Сабийы хуызæн æнæгъдау рауайдзæн.

– Раст зæгъыс, раст,– рохстхуызæй загъта мад. Йæ ныхæстæм гæсгæ афтæ уад, цыма, цæуыл дзырдæуы, уый нæ бамбæрста.

– Æз гыццыл куы уыдтæн, уæд мын-иу цы радтой, уый мын-иу иууылдæр хæрын кодтой,– йæ ныхас æрдæгыл ныууадзынвæнд нæ уыди Бетанмæ.

Саби йæм йе ’взаг фелвæста.

– Уæртæ-ма йæм бакæсут. Æнхъæлдæн æмæ дæм мамæйы ныхæстæ дæр нæ хъарынц, Саби.

Мады цæстытæ донæй айдзаг сты.

– Курын уæ æмæ ма хыл кæнут,– загъта мад. – Уæ загъдмæ хъусын мæ бон нæу.

Чысыл фæстæдæр рабæрæг, мад цæуыл æнкъард уыд, уый.

– Дохтыр мын афтæ зæгъы, де ’нæниздзинад, дам, фæцудыдта. Æгæр тынг, дам, бафæлладтæ æмæ уыимæ баст у. Фæсгорæт кæм баулæфай, ахæм ранмæ, дам, дæ ацæуын хъæуы.

Иууылдæр хъуыдыты аныгъуылдысты. Дзæвгар рæстæг дзы иу ныхас дæр никæйуал дзыхæй схауд. Ахæм хъыгаг хабар фехъусын æнхъæл дзы ничи уыд. Куыд рабæрæг, афтæмæй сæ мад фæрынчын, стæй хуымæтæджы рынчын нæ. Иууылдæр уыцы хъуыдыйы ахæсты бахаудысты. Сабийы уæлдай тынгдæр сагъæсы бафтыдта, йæ мады кæдæмдæр цæуын кæй бахъæудзæн, уыцы хабар.

– Мæн фæнды, цæмæй-иу дæ æз алы хатт дæр скъолайæ ’рбаздæхгæйæ, дæ раздарæн дæ уæлæ, афтæмæй цæлгæнæны æрбаййафон адджын гуылтæ кæнгæйæ, – загъта æппынфæстаг Саби.

– Ды æрмæстдæр дæхи мæт кæныс,– тызмæгæй загъта Боссе.

Саби йæ мадмæ йæхи нылхъывта.

– Мамæ куы нæ уа, уæд дын адджын гуылтæ чи скæндзæн?! – загъта Саби.

Фæлæ йæ мад нæ фехъуыста. Уый уыцы рæстæг ныхас кодта фыдимæ.

– Цалынмæ æз фæстæмæ здæхон, уæдмæ, хæдзары куыстытæ чи кæна, ахæм сылгоймаг бацагур.

Мад дæр æмæ фыд дæр сагъæсты аныгъуылдысты. Сихор иннæ хæттыты хуызæн хорз нæ рауад. Саби æмбæрста, бинонты истæмæй бахъæлдзæг кæнын кæй хъæуы, уый, ноджы æмбæрста, уыцы хъуыддагмæ йæхицæй хуыздæр кæй ничи сарæхсдзæн.

– Уæдæ ма ныр та æхсызгон хабармæ байхъусут,– райдыдта Саби. – Абон чи ’рбаздæхт, уый ма уæ исчи базонæд?

– Чи ’рбаздæхт, зæгъыс? Карлсон ма уæд! – тыхстхуызæй фæкодта мад. – Уæлдай мæстытæ та нын ма ’рхъуыды кæн!

Саби йæм тæргай каст бакæнгæйæ загъта:

– Мæнмæ та афтæ каст, Карлсоны фæзынд уын æхсызгон уыдзæн.

Боссе ныппыррыкк кодта:

– Ныр нæ цард йæ гаччы сбаддзæн! Æнæ мамæ уыдзыстæм, фæлæ ныл уыйхыгъд бафтдзæн Карлсон æмæ хæдзармæзилæг. Уыдон нын сæхи ’гъдæуттæ ’рæвæрдзысты.

– Ма мæ тæрсын кæнут,– загъта мад. – Уæ цæстытыл-ма ауайын кæнут, хæдзармæзилæг Карлсоны куы ауына, уæд йæхи куыдтæ акæндзæн, уый.

Фыд Сабимæ тызмæг каст бакодта.

– Уымæн уæвæн нæй,– загъта уый. – Хæдзармæзилæг Карлсоны никуы фендзæн, стæй йæ цуры йæ кой дæр ничи скæндзæн. Дзырд мын ратт, Саби.

– Æргом куы дзурæм, уæд Карлсонæн йæ бар йæхи у,– загъта Саби. – Кæдæм æй бафæнда, уырдæм атæхдзæн. Фæлæ йæ кой хæдзармæ-зилæджы цур кæй никуы ракæндзынæн, уый тыххæй дзырд дæттын.

– Стæй удæгас адæймæгтæй кæйфæнды цур дæр. Куыд баныхас кодтам, уый уæ рох ма уæд, – загъта фыд.

– Кæд удæгас адæймæгты цур йæ кой кæнæн нæй, уæд нæ ахуыргæнæджы цур ис.

Фæлæ фыд дыууæрдæм йæ сæр батилгæйæ загъта:

– Ницæйы тыххæй. Уый цур дæр йæ кой кæнæн нæй.

– Бамбæрстон дæ! – фæхъæр кодта Саби. – Уæдæ хæдзармæзилæджы кой кæнæн дæр никæй цур ис? Æвæццæгæн, уымæн æмæ уый дæр Карлсонæй къаддæр тæссаг нæ уыдзæн.

Мад арф ныуулæфгæйæ загъта:

– Хæдзармæзилæгыл фæхæст уыдзыстæм, нæ, уый нырма бæрæг нæма у.

Дыккаг бон газетмæ радтой хъусынгæнинаг, фæлæ сæм æрбадзырдта æрмæстдæр иу адæймаг. Йæ ном хуынди фрекен Бок. Цалдæр сахаты фæстæ сæм йæхæдæг дæр фæзынди. Хъуамæ алцæуыл дæр бæлвырд баныхас кодтаиккой. Сабийæн йæ хъус риссын райдыдта æмæ йæ фæндыди йæ мады фарсмæ уæвын. Æппæты хуыздæр та уыдаид йæ хъæбысы сбадын, фæлæ уымæн æгæр фæдынджыр.

«Хъус куы рисса, уæд хъæбысы бадын æмбæлы»,– скарста йæхинымæр Саби æмæ йæ мады хъæбысы сбадт.

Уыцы рæстæг фæцыд дуары дзæнгæрæджы хъæр. Æрбацыди фрекен Бок. Сабийы мады хъæбысæй æрхизын бахъуыд. Цалынмæ уазæг уым уыд, уæдмæ Саби мады цурæй иу къахдзæф дæр никæдæм акодта. Бандоны уæхскмæ йæхи нылхъывта æмæ йæ мады цонгыл йæ риссаг хъус сæвæрдта. Хъус-иу æгæр тынг куы срæхуыста, уæд-иу йæ хъæрзын райхъуыст.

Саби æнхъæлдта, хæдзармæзилæг сæ ахуыргæнæджы хуызæн уыдзæн, æрыгон, рæсугъд зæрдæмæдзæугæ чызг, зæгъгæ, фæлæ йæ йæ сæнттæ фæсайдтой. Фрекен Бок уыди бæрзонд, хæрзхуыз ацæргæ тызмæг сылгоймаг. Йæ фезмæлдтытæ уыдысты цæхгæр, йæ хъуыдытæ, сæ ныхмæ дзурæн кæмæн нæй, ахæмтæ. Уыдис ын цалдæр бохъхъыры, буары иннæрдæм хизæг цæстытæ. Саби сæм фыццаг хатт куы фæкомкоммæ, уæд сæ фæтарсти. Фрекен Бочы кæй никуы бауарздзæн, уый уайтæккæ дæр бамбæрста. Уый бамбæрста Бимбо дæр æмæ, цалынмæ ныффæсус, уæдмæ йæ рæйынæй нæ банцад.

– Куыдз дæр уæм куы ис! – загъта фрекен Бок.

Мад йæхинымæр батыхсæгау кæнгæйæ бафарста.

– Æвæццæгæн, куыйты нæ уарзыс, фрекен Бок? – бафарста уый.

– Цæуыннæ? Уарзын сæ. Сæхи дарын куы зоной, уæд.

– Бимбо ахæм уа, ууыл мæ зæрдæ нæ дарын,– æфсæрмхуызæй бафиппайдта мад.

Фрекен Бок йæ сæр разыйы тылд бакодта.

– Сымахмæ кусын куы райдайон, уæд ма йæхи æгæр хорз дæр дардзæн.

Саби йæхинымæр Хуыцаумæ скуывта, цæмæй сæм кусын макуы райдыдтаид. Ноджы та уыцы тæккæ уысм йæ хъус срæхуыста æмæ йæ мынæг хъæрзын ссыд.

– Йæ рæйынæй цы куыдз не ’нцайы æмæ йæ хъæрзын бауромын йæ бон кæмæн нæу, уыдон æрцахуыр кæнынмæ æз тынг дæсны дæн, – загъта фрекен Бок æмæ йæ мидбылты бахудт.

Уыцы ныхæстæй Сабийæн бауайдзæф кæнынмæ хъавыд, фæлæ Саби йæхимæ уайдзæфы аккагæй ницы ардта æмæ йæхинымæр дзурæгау загъта:

– Мæ батинкæтæ хъысхъысгæнаг сты...

Уыцы ныхæстæм мады цæсгом фырæфсæрмæй асырх.

– Мæнмæ гæсгæ, ды сывæллæтты уарзыс. Æви рæдийын?

– Уарзын, кæй зæгъын æй хъæуы, æрмæст æгъдауджын куы уой, уæд,– дзуапп радта фрекен Бок æмæ Сабимæ бакаст.

Мад та ногæй фефсæрмы:

– Саби хæрзæгъдау уа, ууыл мæ зæрдæ нæ дарын.

– Тыхсгæ ма кæн, хæрзæгъдау уыдзæни æнæмæнг. Мæ къухмæ чи бахауы, уыцы сывæллон тагъд æрпысылмон вæййы. Цыбыр рæстæгмæ йæ зонгæ дæр нал бакæндзынæ.

Уыцы ныхæстæ айхъусгæйæ Сабийы цæсгом адæргæй асырх. Фрекен Бок æгъдауджын кæй скодта, уыцы сывæллæттæ йæм тæригъæддаг фæкастысты. Тагъд йæхæдæг дæр уыдоны номхыгъдмæ бахаудзæн. Æмæ кæй фæтарст, уым диссагæй ницы уыд.

Уæвгæ йæ мад дæр бынтон æдас нæ уыд. Сабийы сæр аив æрфасгæйæ бафиппайдта:

– Мæ лæппуйы кой куы кæнæм, уæд йемæ лæгъзæй дзурын хъæуы.

– Фæлтæрддзинад куыд равдыста, афтæмæй лæгъзæй дзурын æдзух пайда нæу. Сывæллæттæ фидар къух куы нæ хатой, уæд хæрæгæй хуым бакæндзысты.

Уый фæстæ фрекен Бок загъта, мæй йын цас хъуамæ фидой, уый, стæй йæ хæдзармæзилæг хонын кæй нæ хъæуы, фæлæ – хæдзарыуынаффæгæнæг. Ууыл сæ ныхас ахицæн.

Уыцы рæстæг фыд йæ куыстæй æрбаздæхт, æмæ сæ мад базонгæ кодта.

– Нæ хæдзарыуынаффæгæнæг фрекен Бок.

– «Нæ... хæдзарыуынаффæгæнæг», – йе ’нæуынондзинад æргомæй æвдисгæйæ сдзырдта Саби æмæ хæдзарæй лидзынмæ фæци.

Дыккаг бон мад нанамæ ацыди. Куы йæ фæндараст кодтой, уæд бинонтæй иу дæр йæ кæуын нæ баурæдта, æппæты тынгдæр та куыдта Саби.

– Мæн нæ хæдзарыхурхæймарæгимæ иунæгæй баззайын нæ фæнды! – йæ кæуын тыххæй уромгæйæ загъта Саби.

Фæлæ æндæргæнæн нæ уыд. Уый Саби йæхæдæг дæр æмбæрста. Боссе æмæ Бетан-иу скъолайæ ’рбаздæхтысты æнафон, фыд та йæ куыстæй фондз сахатæй раздæр никуы ’рбацыд. Уымæ гæсгæ Сабийы алы бон дæр бирæ, тынг бирæ сахæттæ æрвитын хъæудзæн сæ хæдзарыхурхæймарæгимæ. Кæугæ дæр уымæн кодта.

Мад ын абагæнгæйæ загъта:

– Дæхи хæрзæгъдауæй равдис... мæн тыххæй! Стæй дæ уый курæг дæн, æмæ йæ нæ хæдзарыхурхæймарæг ма хон.

Бæллæхтæ райдыдтой дыккаг бон. Куыддæр Саби скъолайæ ’рбацыд, афтæ йæ мады цæлгæнæны не ’рбаййæфта, нæ дзы разынд адджын гуылтæ какаоимæ дæр. Уым æфсиниуæг кодта фрекен Бок. Сабийы фæзынд ын æхсызгон рахонæн нæ уыд.

– Хыссæйæ конд хæринæгтæ адæймагæн ницы пайда сты. Адджын
гуылтæм æнхъæлмæ дæр ма кæс,– фидарæй скарста фрекен Бок.

Афтæмæй та гуылтæ кæнгæ скодта. Уыдон рагъамадæй лæууыдысты дынджыр тæбæгъы.

– Уæдæ...– цыдæр зæгъынмæ хъавыд Саби, фæлæ фрекен Бок йæ хъуыры абадт.

– Иу «уæдæ» дæр нæ. Фыццаджыдæр, лæппуйæн цæлгæнæны ницы куыст ис. Ныртæккæ дæ уатмæ цæугæ æмæ дæ уроктæ ахуыр кæн. Уый размæ уал дæ къурткæ æрцауындз æмæ дæ къухтæ ныхс! Цырддæр!

Æмæ Саби ацыд йæхи уатмæ. Иуæй, смæсты, иннæмæй та – тынг сæххормаг. Бимбо карзинкæйы хуыссыди æмæ фынæй кодта. Фæлæ   куыддæр Саби къæсæрæй бахызт, афтæ фехъал æмæ йæ размæ цыппæрвадæй ратахт.

«Уæддæр ма мыл иу бацингæнæг кæй ис»,– йæхинымæр сдзырдта Саби æмæ куыдзы йæ хъæбысы ныккодта.

– Дæу дæр бафхæрдта? Ме сæфт дзы уынын! «Дæ къурткæ æрцауындз æмæ дæ къухтæ ныхс»! Æмæ кæд ме скъаппы дуæрттæ байгом кæнынмæ хъавын æмæ мæ къæхтæ ныхсын мæ зæрды ис, уæд та? Цыма мын мæ къурткæ æрцауындзын амонын хъæуы...

Саби йæ къурткæ фелвæста æмæ йæ Бимбойы карзинкæмæ ныддыввытт ласта. Бимбо йыл багæпп кодта æмæ йын йæ дысыл дæндагæй ныззæгæл.

Саби рудзынджы цурмæ бацыд æмæ уынгмæ каст. Лæууыд æмæ хъуыды кодта, куыд æнамонд у æмæ йын æнæ мадæй куыд зын æмæ æнкъард у, ууыл. Фæлæ æваст йæ зæрдæйы цины зынг ферттывта. Уынджы фаллаг фарс хæдзары сæр æнахуыр зылдтытæ кæнгæ ауыдта Карлсоны. Уый фæздæгдзæуæнты æхсæнты зилдух систа, хаттæй-хатт-иу сæрбихъуырæйттæ дæр акодта. Саби йæм йæ къух фæтылдта, æмæ йæм Карлсон йæхи рауагъта. Афоныл иуфарс нæ агæпп ласта, зæгъгæ, уæд æй Карлсон йæ быны афсæрстаид.

– Салам, Саби! – фæхъæр кодта Карлсон.– Мыййаг мыл дæ зæрдæ истæмæй фæхудт? Цæуыл афтæ æнкъард дæ? Æви дæ исты риссы?

– Рисгæ мæ бæргæ ницы кæны,– дзуапп радта Саби. Æмæ Карлсонæн, йæ мад кæй фæрынчын, хъæумæ кæй ацыд æмæ сæм йæ бæсты кæй æрбацыд æнад, знæт æмæ чъынды хæдзарыхурхæймарæг, адджын гуылтæ рагъамадæй рудзынджы тæрхæгыл фæлæууынц, афтæмæй дын дзы скъолайæ æрбацæугæйæ иунæг дæр дæ разы чи нæ авæрдзæн, ахæм сылгоймаг.

Уыцы ныхæстæ айхъусгæйæ Карлсоны цæстытæ цины æрттывд фæкодтой.

– Дæ хъуыддаг та ацыд, – загъта Карлсон. – Дæумæ гæсгæ хæдзарыхурхæймарджыты æппæты хуыздæр æрмахуыргæнæг чи у?

Саби, Карлсон, зæгъгæ, дзуапп раттынмæ хъавыд, фæлæ йæ нæ уырныдта, Карлсон фрекен Бокæн исты бакæндзæн, уый.

– Мæнмæ гæсгæ, уæ ног кусæг, бæрзæндты чи тæхы, ахæм у æмæ уал уырдыгæй райдайдзынæн.

– Кæцæй? – бафарста Саби.

– Уæле. Бæрзондмæ кæцæй стахт, уырдæм æй æрисдзынæн æмæ йæ адджын гуылты цур авæрдзынæн. Уый тыххæй та дæу ныртæккæ ацæуын хъæуы цæлгæнæнмæ.

– Æмæ дзы цы кусдзынæн?

– Сабыр дæ хос. Мæрдтæ радыгай фæныгæнынц. Уæ хæдзарыхурхæй-марæгимæ дæхи ныхæстæгæнæг скæндзынæ.

– О, фæлæ...

– Иу «фæлæ» дæр нæ,– дарддæр æй дзурын нал бауагъта Карлсон. – Ныхæстыл æй куы дарай, уæд бацархай, цæмæй рудзынгæй – иу уысм уæддæр – æндæрырдæм акæса.

Уыцы ныхæсты фæстæ Карлсон ныппыррыкк кодта, йæ гуыбыны цæппæрыл ныххæцыд, пропеллер скуыста, æмæ рудзынгæй ратахт.

Саби ныфсджынæй цæлгæнæнмæ араст. Хæдзарыхурхæймарджыты тæккæ хуыздæр æрмахуыргæнæг йæ фарсмæ куы ’рбалæууыд, уæд ма цæмæй тарстаид?

Фрекен Бокæн Сабийы фæзынд иннæ хæттытæй ноджы хъыгдæр уыд. Йæхицæн æй къофи фыцгæ баййæфта. Сабийæн ма цы бамбарын хъуыд, сылгоймагæн адджын гуылтæ хæргæйæ æмæ къофи цымгæйæ иуцалдæр минуты иунæгæй абадын йæ зæрды кæй уыд. Хыссæйæ конд хæринаг, æвæццæгæн, сывæллæттæн нæ бæззы.

Фрекен Бок Сабийыл сæмбæлд тызмæгхуызæй.

– Цы ма дæ ферох? – бафарста йæ уайдзæфгæнæгау.

Сабийы æндæр ницы хъуыди. Æгайтма ныхас йæхæдæг ракъахта. Ныр æй ныхæстыл дардзæн. Цæмæй райдайа, ууыл æй бирæ хъуыды кæнын нæ бахъуыд.

– Фрекен Бок, базон-базон, æз дæуыйас куы суон, уæд цы кусдзынæн? – бафарста Саби.

Уыцы рæстæг йæ хъустыл ауад зонгæ уынæр. Фæлæ Карлсон йæхæдæг никуыцæйма зынд. Æрмæст гыццыл къух адджын гуыл куыд фелвæста, уый ауыдта. Саби ныппыррыкк кодта. Фрекен Бок ницы федта.

– Куы сдынджыр уай, уæд цы кусдзынæ, зæгъыс? – фарстæн фарстæй дзуапп радта сылгоймаг. Бæрæг уыд, цæмæй йæ фарста, уый йæм кæй никæцырдыгæй хъары. Тынг æй фæндыд, цæмæй йæ Саби иунæгæй ныууагътаид.

– О, о, базон-ма йæ! – нæ састи Саби.

Уæдмæ та гыццыл тыппыр къух тæбæгъæй ноджыдæр иу гуыл фелвæста. Саби та ныппыррыкк кодта. Йæхиуыл хæцыныл бæргæ архайдта, фæлæ йын дзы ницы уад. Куыд рабæрæг, афтæмæй уый размæ йæ худындзæг ныттыппыр æмæ æддæмæ лæбурыныл архайдта. Фрекен Бокмæ Саби фæкаст, адæймаг æппæты тынгдæр кæмæй фæлмæцы, ахæм лæппу. Йæ зæрдæйы дзæбæхæн къофи цымын райдайынмæ куы хъавыд, уæд æй цы хæйрæджы хай æрбахаста?!

– Æцæгæй дæ фæрсын, фрекен Бок, куы сдынджыр уон, уæд цы уыдзынæн? – ногæй та бафарста Саби æмæ ноджы хъæрдæрæй ныххудти, уымæн æмæ дыууæ тыппыр къухы фелвæстой, тæбæгъы ма цы гуылтæ аззад, уыдон.

– Мæн де ’дылы ныхæстæм хъусынмæ не ’вдæлы, – сбустæ йыл кодта сылгоймаг. – Куы сдынджыр уай, уæд цы кусдзынæ, уый мæн æппындæр никæцырдыгæй æндавы. Цалынмæ гыццыл дæ, уæдмæ та хъуамæ, хистæртæ цы зæгъынц, уымæ хъусай. Ныртæккæ ардыгæй ацу æмæ дæ уроктæ ахуыр кæнын райдай.

– Цæуын, цæуын,– загъта Саби æмæ та йæ хъæлæсы дзаг ныххудти. Фырхудæгæй размæ куы бахауа, уымæй фæтарст æмæ дуары тарвазыл фæхæцыд. – Фæлæ æз дæуыйас куы суон, уæд æдзухдæр хъуыр-хъуыр кæй кæндзынæн, ууыл æппындæр дызæрдыг ма кæн.

Фрекен Бочы цæсгомы хуыз фендæрхуызон. Афтæ зынд, цыма ныртæккæ Сабийыл йæхи ныццæвдзæн, фæлæ уыцы рæстæг уынгæй æрбайхъуыст хъуджы уасыны хуызæн уынæр. Сылгоймаг рудзынджы ’рдæм фæкаст æмæ тæрхæгыл тæбæгъ афтидæй ауыдта.

Фрекен Бок нырдиаг кодта:

– Æллæх, мæ гуылтæ цыдæр фесты!

Рудзынджы цурмæ базгъордта. Æнхъæлдта давæгыл йæ цæст æрхæцдзæн, фæлæ Свантенсоны бинонтæ цардысты цыппæрæм уæладзыджы æмæ, ахæм даргъ давджытæ кæй нæ вæййы, уый фрекен Бок дæр хъуамæ зыдтаид.

Фрекен Бок фырадæргæй йæхи бандоныл æнæбон уагъд æркодта.

– Бæлæттæ сæ ахастаиккой? – йæхицæн дзурæгау загъта фрекен Бок.

– Æдде цы уынæр хъуыст, уымæ гæсгæ хъуамæ хъуг уыдаид, – загъта Саби. – Тæхгæ чи кæны æмæ адджын гуылтæ чи уарзы, ахæм хъуг. Нæ рæзты æрбацæйтахт æмæ рудзынджы тæрхæгыл адджын гуылтæ куы ауыдта, уæд сæм нал фæлæууыд.

– Æдылы ныхæстæ ма кæн! – фæхъæр ыл кодта фрекен Бок.

Уалынмæ та Сабийы хъустыл ауад зонгæ уынæр. Цæмæй йæ сылгоймаг ма фехъуса æмæ фæстæмæ ма фæкæса, уый тыххæй Саби, йæ бон цас уыд, уыйас хъæрæй ныззарыд:

Майрæмыкарк, атæх, цæй,
Атæх, раздæхай цæмæй
Бирæ гуылтимæ фæстæмæ
Ацы амондджын бæстæмæ.

 Саби-иу йæ мадимæ æмдзæвгæтæ арæх æрхъуыды кодтой. Ныртæккæ цы зарæг акодта, уымæн дæр йæ ныхæстæ йæ мадимæ æрымысыдысты, æмæ йæ зæрдæмæ цыдысты. Фæлæ фрекен Бок æндæрхуызон хъуыды кодта.

– Ныртæккæ банцай! Де ’дылы ныхæстæм хъусынæй бафæлладтæн, – ныхъхъæр кодта фрекен Бок.

Уыцы рæстæг рудзынджы ’рдыгæй райхъуыст æнахуыр дзæгъдзæгъ. Дыууæйæ дæр хæрдмæ фæхаудысты. Фæстæмæ фæкастысты æмæ афтид тæбæгъы ауыдтой фондз æвзист эрейы.

Саби та ногæй ныххудти.

– Цы диссаджы æнæфæлывд хъуг у! – загъта йæ худын тыххæй уромгæйæ Саби. – Гуылты æхца куыд æрбаппæрста.

Фрекен Бок цъæххъулæттæ афæлдæхт.

– Уыдон цавæр æрра митæ сты? – ныхъхъæр кодта уый æмæ та рудзынгмæ фæцагайдта. – Æвæццæгæн, уæллаг уæладзыджы фатеры цæрæг хынджылæг скъæры. Раздæр мын мæ гуылтæ адавта, ныр та æхца æрбаппæрста.

– Нæ сæрмæ цæрæг нæй,– загъта Саби. – Мах уæллаг уæладзыджы цæрæм. Нæ сæрмæ цар йеддæмæ ницы ис.

Фрекен Бочы сæррамæ бирæ нал хъуыд.

– Ницуал æмбарын! – нырдиаг кодта сылгоймаг. – Æппындæр ницуал æмбарын.

– Æз уый раджы бафиппайдтон, – загъта Саби. – Хъуыды дæр æй ма кæн. Адæм се ’ппæт æмбаргæ не сты.

Уыцы ныхæсты фæстæ райхъуыст Сабийы уалхъусы гæрах.

– Æз дын бацамондзынæн, хистæримæ куыд дзурын хъæуы, уый! – ныхъхъæр кодта сылгоймаг.

– Ма мын æй амон, ницæмæн мæ хъæуы, – загъта Саби æмæ йæ кæуын нал баурæдта, – кæннод мæ мамæ нал базондзæн.

Саби йæ кæуынæй нал æнцад. Куы райгуырд, уæдæй нырмæ йын йæ уалхъус никуыма ничи ныццавта. Фрекен Бокмæ ахæм æнæуынон цæстæй дæр уымæн каст. Сылгоймаг ын йæ къухыл фæхæцыд æмæ йæ йæ уатмæ тыххæйласæгау акодта.

– Ацы ран бад æмæ дæ митыл ахъуыды кæн,– загъта сылгоймаг. – Дуар дæгъæлæй сæхгæндзынæн, цæмæй цæлгæнæнмæ уысмæн гæпп ма кæнай.

Фрекен Бок йæ сахатмæ ’ркаст.

– Сахат дын, мæнмæ гæсгæ, фаг уыдзæн, цæмæй æрномыл уай, уымæн. Æртæ сахатыл дæ рауадздзынæн. Уыцы рæстæджы дæргъы ахъуыды кæн, хатыр цавæр дзырдты фæрцы ракурдзынæ, ууыл.

Æмæ фрекен Бок ацыд. Сабийы хъустыл æрцыд, дæгъæл дуары гуыдыры куыд фæзылдæуыд, уый. Цы бамбарын ма йæ хъуыд, дуар ыл кæй сæхгæдтой æмæ йын æддæмæ рацæуæн кæй нал ис. Зындæр уавæры бахаугæ нæ уыдзæн. Фрекен Бочы æнæуи дæр нæ уарзта, ныр та дзы бынтон йе сæфт федта. Фæлæ æргом дзургæйæ, йæхæдæг дæр æназым нæ уыди. Ахсты дæр хуымæтæджы нæ бахауд. Мад зæгъдзæн, хæдзарыхурхæймарæджы мæстæй мардта, зæгъгæ. Йæ мад йæ зæрдыл куы ’рбалæууыд æмæ йæ, дзæвгар рæстæг кæй нал фендзæн, ууыл куы ахъуыды кодта, уæд ма иучысыл акуыдта, фæлæ уæдмæ йæ хъустыл ауад зонгæ тыр-тыр: уатмæ æрбатахт Карлсон.

 


 

КАРЛСОН УСТРАИВАЕТ ПИР

 

 

КАРЛСОНЫ КУЫВД

 

 -Как бы ты отнесся к скромному завтраку на моем крыльце? - спросил Карлсон. - Какао и свежие плюшки. Я тебя приглашаю.

Малыш поглядел на него с благодарностью. Лучше Карлсона нет никого на свете! Малышу захотелось его обнять, и он попытался даже это сделать, но Карлсон отпихнул его.

- Спокойствие, только спокойствие. Я не твоя бабушка. Ну, полетели?

- Еще бы! - воскликнул Малыш. - Хотя, собственно говоря, я заперт. Понимаешь, я вроде как в тюрьме.

- Выходки домомучительницы, понятно. Ее воля - ты здесь насиделся бы!

Глаза Карлсона вдруг загорелись, и он запрыгал от радости.

- Знаешь что? Мы будем играть, будто ты в тюрьме и терпишь страшные муки из-за жестокого надзирателя - домомучительницы, понимаешь? А тут вдруг появляется самый смелый в мире, сильный, прекрасный, в меру упитанный герой и спасает тебя.

- А кто он, этот герой? - спросил Малыш.

Карлсон укоризненно посмотрел на Малыша:

- Попробуй угадать! Слабо?

- Наверно, ты, - сказал Малыш. - Но ведь ты можешь спасти меня сию минуту, верно?

Против этого Карлсон не возражал.

- Конечно, могу, потому что герой этот к тому же очень быстрый, - объяснил он. - Быстрый, как ястреб, да, да, честное слово, и смелый, и сильный, и прекрасный, и в меру упитанный, и он вдруг появляется и спасает тебя, потому что он такой необычайно храбрый. Гоп-гоп, вот он!

Карлсон крепко обхватил Малыша и стрелой взмыл с ним ввысь. Что и говорить, бесстрашный герой! Бимбо залаял, когда увидел, как Малыш вдруг исчез в окне, но Малыш крикнул ему:

- Спокойствие, только спокойствие! Я скоро вернусь.

Наверху, на крыльце Карлсона, рядком лежали десять румяных плюшек. Выглядели они очень аппетитно.

- И к тому же я за них честно заплатил, - похвастался Карлсон. - Мы их поделим поровну - семь тебе и семь мне.

- Так не получится, - возразил Малыш. - Семь и семь - четырнадцать, а у нас только десять плюшек.

В ответ Карлсон поспешно сложил семь плюшек в горку.

- Вот мои, я их уже взял, - заявил он и прикрыл своей пухлой ручкой сдобную горку. - Теперь в школах так по-дурацки считают. Но я из-за этого страдать не намерен. Мы возьмем по семь штук, как я сказал - мои вот.

Малыш миролюбиво кивнул.

- Хорошо, все равно я не смогу съесть больше трех. А где же какао?

- Внизу, у домомучительницы, - ответил Карлсон. - Сейчас мы его принесем.

Малыш посмотрел на него с испугом. У него не было никакой охоты снова увидеть фрекен Бок и получить от нее, чего доброго, еще пощечину. К тому же он не понимал, как они смогут раздобыть банку с какао. Она ведь стоит не у открытого окна, а на полке, возле плиты, на виду у фрекен Бок.

- Как же это можно сделать? - недоумевал Малыш.

Карлсон завизжал от восторга:

- Куда тебе это сообразить, ты всего-навсего глупый мальчишка! Но если за дело берется лучший в мире проказник, то беспокоиться нечего.

- Да, но как... - начал Малыш.

- Скажи, ты знаешь, что в нашем доме есть маленькие балкончики? - спросил Карлсон.

Конечно, Малыш это знал. Мама частенько выбивала на таком балкончике половики. Попасть на эти балкончики можно было только с лестницы черного хода.

- А знаешь ли ты, что от черного хода до балкончика один лестничный пролет, всего десять ступенек? - спросил Карлсон.

Малыш все еще ничего не понимал.

- А зачем мне надо забираться на этот балкончик?

Карлсон вздохнул.

- Ох, до чего же глупый мальчишка, все-то ему нужно разжевать.Раствори-ка пошире уши и слушай, что я придумал.

- Ну, говори, говори! - поторопил Малыш, он явно сгорал от нетерпения.

- Так вот, - не спеша начал Карлсон, - один глупый мальчишка прилетает на вертолете системы "Карлсон" на этот балкончик, затем сбегает вниз всего на десять ступенек и трезвонит во всю мочь у вашей двери. Понимаешь? Злющая домомучительница слышит звонок и твердым шагом идет открывать дверь. Таким образом на несколько минут кухонный плацдарм очищен от врага. А храбрый и в меру упитанный герой влетает в окно и тут же вылетает назад с банкою какао в руках. Глупый мальчишка трезвонит еще разок долго-предолго и убегает назад на балкончик. А злющая домомучительница открывает дверь и становится еще злее, когда обнаруживает, что на площадке никого нет. А она, может, надеялась получить букет красных роз! Выругавшись, она захлопывает дверь. Глупый мальчишка на балкончике смеется, поджидая появления в меру упитанного героя, который переправит его на крышу, а там их ждет роскошное угощение - свежие плюшки... Привет, Малыш, угадай, кто лучший в мире проказник? А теперь за дело!

И прежде чем Малыш успел опомниться, Карлсон полетел с ним на балкончик! Они сделали такой резкий вираж, что у Малыша загудело в ушах и засосало под ложечкой еще сильнее, чем на "американских горах". Затем все произошло точь-в-точь так, как сказал Карлсон.

Моторчик Карлсона жужжал у окна кухни, а Малыш трезвонил у двери черного хода что было сил. Он тут же услышал приближающиеся шаги, бросился бежать и очутился на балкончике. Секунду спустя приоткрылась входная дверь, и фрекен Бок высунула голову на лестничную площадку. Малыш осторожно вытянул шею и увидел ее сквозь стекло балконной двери. Он убедился, что Карлсон как в воду глядел: злющая домомучительница просто позеленела от бешенства, когда увидела, что никого нет. Она стала громко браниться и долго стояла в открытых дверях, словно ожидая, что тот, кто только что потревожил ее звонком, вдруг появится снова. Но тот, кто звонил, притаился на балкончике и беззвучно смеялся до тех пор, пока в меру упитанный герой не прилетел за ним и не доставил его на крыльцо домика за трубой, где их ждал настоящий пир.

Это был лучший в мире пир - на таком Малышу и не снилось побывать.

- До чего здорово! - сказал Малыш, когда он уже сидел на ступеньке крыльца рядом с Карлсоном, жевал плюшку, прихлебывал какао и глядел на сверкающие на солнце крыши и башни Стокгольма.

Плюшки оказались очень вкусными, какао тоже удалось на славу. Малыш сварил его на таганке у Карлсона. Молоко и сахар, без которых какао не сваришь, Карлсон прихватил на кухне у фрекен Бок вместе с банкой какао.

- И, как полагается, я за все честно уплатил пятиэровой монеткой, она и сейчас еще лежит на кухонном столе, - с гордостью заявил Карлсон. - Кто честен, тот честен, тут ничего не скажешь.

- Где ты только взял все эти пятиэровые монетки? - удивился Малыш.

- В кошельке, который я нашел на улице, - объяснил Карлсон. - Он битком набит этими монетками, да еще и другими тоже.

- Значит, кто-то потерял кошелек. Вот бедняга! Он, наверно, очень огорчился.

- Еще бы, - подхватил Карлсон. - Но извозчик не должен быть разиней.

- Откуда ты знаешь, что это был извозчик? - изумился Малыш.

- Да я же видел, как он потерял кошелек, - сказал Карлсон. - А что это извозчик, я понял по шляпе. Я ведь не дурак.

Малыш укоризненно поглядел на Карлсона. Так себя не ведут, когда на твоих глазах кто-то теряет вещь, - это он должен объяснить Карлсону. Но только не сейчас... как-нибудь в другой раз! Сейчас ему хочется сидеть на ступеньке рядом с Карлсоном и радоваться солнышку и плюшкам с какао.

Карлсон быстро справился со своими семью плюшками. У Малыша дело продвигалось куда медленнее. Он ел еще только вторую, а третья лежала возле него на ступеньке.

- До чего мне хорошо! - сказал Малыш. Карлсон наклонился к нему и пристально поглядел ему в глаза:

- Что-то, глядя на тебя, этого не скажешь. Выглядишь ты плохо, да, очень плохо, на тебе просто лица нет.

И Карлсон озабоченно пощупал лоб Малыша.

- Так я и думал! Типичный случай плюшечной лихорадки.

Малыш удивился:

- Это что еще за... плюшечная лихорадка?

- Страшная болезнь, она валит с ног, когда объедаешься плюшками.

- Но тогда эта самая плюшечная лихорадка должна быть прежде всего у тебя!

- А вот тут ты как раз ошибаешься. Видишь ли, я ею переболел, когда мне было три года, а она бывает только один раз, ну, как корь или коклюш.

Малыш совсем не чувствовал себя больным, и он попытался сказать это Карлсону.

Но Карлсон все же заставил Малыша лечь на ступеньку и как следует побрызгал ему в лицо какао.

- Чтобы ты не упал в обморок, - объяснил Карлсон и придвинул к себе третью плюшку Малыша. Тебе больше нельзя съесть ни кусочка, ты можешь тут же умереть. Но подумай, какое счастье для этой бедной маленькой плюшечки, что есть я, не то она лежала бы здесь на ступеньке в полном одиночестве, - сказал Карлсон и мигом проглотил ее.

- Теперь она уже не одинока, - заметил Малыш.

Карлсон удовлетворенно похлопал себя по животу.

- Да, теперь она в обществе своих семи товарок и чувствует себя отлично.

Малыш тоже чувствовал себя отлично. Он лежал на ступеньке, и ему было очень хорошо, несмотря на плюшечную лихорадку. Он был сыт и охотно простил Карлсону его выходку с третьей плюшкой.

Но тут он взглянул на башенные часы. Было без нескольких минут три. Он расхохотался:

- Скоро появится фрекен Бок, чтобы меня выпустить из комнаты. Мне бы так хотелось посмотреть какую она скорчит рожу, когда увидит, что меня нет.

Карлсон дружески похлопал Малыша по плечу:

- Всегда обращайся со всеми своими желаниями к Карлсону, он все уладит, будь спокоен. Сбегай только в дом и возьми мой бинокль. Он висит, если считать от диванчика, на четырнадцатом гвозде под самым потолком; ты залезай на верстак.

Малыш лукаво улыбнулся.

- Но ведь у меня плюшечная лихорадка, разве при ней не полагается лежать неподвижно?

Карлсон покачал головой.

- "Лежать неподвижно, лежать неподвижно"! И ты думаешь, что это помогает от плюшечной лихорадки? Наоборот, чем больше ты будешь бегать и прыгать, тем быстрее поправишься, это точно, посмотри в любом врачебном справочнике.

А так как Малыш хотел как можно скорее выздороветь, он послушно сбегал в дом, залез на верстак к достал бинокль, который висел на четырнадцатом гвозде, если считать от диванчика. На том же гвозде висела и картина, в нижнем углу которой был изображен маленький красный петух. И Малыш вспомнил. что Карлсон лучший в мире рисовальщик петухов: ведь это он сам написал портрет "очень одинокого петуха", как указывала надпись на картине. И в самом Д^к, этот петух был куда краснее и куда более одинок чем все петухи, которых Малышу довелось до сих пор видеть. Но у Малыша не было времени рассмотреть его получше, потому что стрелка подходила к трем тл медлить было нельзя.

Когда Малыш вынес на крыльцо бинокль, Карлсов уже стоял готовый к отлету, и прежде чем Малыш успел опомниться, Карлсон полетел с ним через улицу и приземлился на крыше дома напротив.

Тут только Малыш понял, что задумал Карлсон.

- О, какой отличный наблюдательный пост, если есть бинокль и охота следить за тем, что происходит в моей комнате!

- Есть и бинокль и охота, - сказал Карлсон и посмотрел в бинокль. Потом он передал его Малышу.

Малыш увидел свою комнату, увидел, как ему показалось, четче, чем если бы он в ней был. Вот Бимбо - он спит в корзине, а вот его, Малышова. кровать, а вот стол, за которым он делает уроки, а вот часы на стене. Они показывают ровно три. Но фрекен Бок что-то не видно.

- Спокойствие, только спокойствие, - сказал Карлсон. - Она сейчас появится, я это чувствую: у меня дрожат ребра, и я весь покрываюсь гусиной кожей.

Он выхватил у Малыша из рук бинокль и поднес к глазам:

- Что я говорил? Вот открывается дверь, вот она входит с милой и приветливой улыбкой людоедки.

Малыш завизжал от смеха.

- Гляди, гляди, она все шире открывает глаза от удивления. Не понимает, где же Малыш. Небось решила, что он удрал через окно.

Видно, и в самом деле фрекен Бок это подумала. потому что она с ужасом подбежала к окну. Малыш даже ее пожалел. Она высунулась чуть ли не по пояс и уставилась на улицу, словно ожидала увидеть там Малыша.

- Нет, там его нет, - сказал Карлсон. - Что, перепугалась?

Но фрекен Бок так легко не теряла спокойствия Она отошла от окна в глубь комнаты.

- Теперь она ищет, - сказал Карлсон. - Ищет в кровати... и под столом... и под кроватью... Вот здорово!.. Ой, подожди, она подходит к шкафу... Небось думает, что ты там лежишь, свернувшись в клубочек, и плачешь... Карлсон вновь захохотал.

- Пора нам позабавиться, - сказал он.

- А как? - спросил Малыш.

- А вот как, - сказал Карлсон и, прежде чем Малыш успел опомниться, полетел с ним через улицу и кинул Малыша в его комнату.

- Привет, Малыш! - крикнул он, улетая. - Будь, пожалуйста, поласковей с домомучительницей.

Малыш не считал, что это лучший способ позабавиться. Но ведь он обещал помогать Карлсону чем сможет. Поэтому он тихонько подкрался к своему столу, сел на стул и открыл задачник. Он слышал, как фрекен Бок обшаривает шкаф. Сейчас она обернется - он ждал этого момента с огромным напряжением.

И в самом деле, она тут же вынырнула из недр шкафа, и первое, что она увидела, был Малыш. Она попятилась назад и прислонилась к дверцам шкафа. Так она простояла довольно долго, не говоря ни слова и не сводя с него глаз. Она только несколько раз опускала веки, словно проверяя себя, не обман ли это зрения.

- Скажи, ради бога, где ты прятался? - выговорила она наконец.

- Я не прятался. Я сидел за столом и решал примеры. Откуда я мог знать, фрекен Бок, что вы хотите поиграть со мной в прятки? Но я готов... Лезьте назад в шкаф, я с удовольствием вас поищу.

Фрекен Бок на это ничего не ответила. Она стояла молча и о чем-то думала.

- Может, я больна, - пробормотала она наконец. - В этом доме происходят такие странные вещи.

Тут Малыш услышал, что кто-то осторожно запер снаружи дверь его комнаты. Малыш расхохотался. Лучший в мире укротитель домомучительниц явно влетел в квартиру через кухонное окно, чтобы помочь домомучительнице понять на собственном опыте, что значит сидеть взаперти.

Фрекен Бок ничего не заметила. Она все еще стояла молча и, видно, что-то обдумывала. Наконец она сказала:

- Странно! Ну ладно, теперь ты можешь пойти поиграть, пока я приготовлю обед.

- Спасибо, это очень мило с вашей стороны, - сказал Малыш. - Значит, я больше не заперт?

- Нет, я разрешаю тебе выйти, - сказала фрекен Бок и подошла к двери.

Она взялась за ручку, нажала раз, другой, третий. Но дверь не открывалась. Тогда фрекен Бок навалилась на нее всем телом, но и это не помогло. Фрекен Бок взревела:

- Кто запер дверь?

- Наверно, вы сами, - сказал Малыш.

Фрекен Бок даже фыркнула от возмущения.

- Что ты болтаешь! Как я могла запереть дверь снаружи, когда сама нахожусь внутри!

- Этого я не знаю, - сказал Малыш.

- Может, это сделали Боссе или Бетан? - спросила фрекен Бок.

- Нет, они еще в школе, - заверил ее Малыш.

Фрекен Бок тяжело опустилась на стул.

- Знаешь, что я думаю? Я думаю, что в доме появилось привидение, - сказала она.

Малыш радостно кивнул.

"Вот здорово получилось! - думал он. - Раз она считает Карлсона привидением, она, наверно, уйдет от нас: вряд ли ей захочется оставаться в доме, где есть привидения".

- А вы, фрекен Бок, боитесь привидений? - осведомился Малыш.

- Наоборот, - ответила она. - Я так давно о них мечтаю! Подумай только, теперь мне, может быть, тоже удастся попасть в телевизионную передачу! Знаешь, есть такая особая передача, когда телезрители выступают и рассказывают о своих встречах с привидениями. А ведь того, что я пережила здесь за один-единственный день, хватило бы на десять телевизионных передач.

Фрекен Бок так и светилась радостью.

- Вот уж я досажу своей сестре Фриде, можешь мне поверить! Ведь Фрида выступала по телевидению и рассказывала о привидениях, которых ей довелось увидеть, и о каких-то потусторонних голосах, которые ей довелось услышать. Но теперь я нанесу ей такой удар, что она не оправится.

- Разве вы слышали потусторонние голоса? - спросил Малыш.

- А ты что, не помнишь, какое мычание раздалось у окна, когда исчезли плюшки? Я постараюсь воспроизвести его по телевидению, чтобы телезрители услышали, как оно звучит.

И фрекен Бок издала такой звук, что Малыш от неожиданности подскочил на стуле.

- Как будто похоже, - с довольным видом сказала фрекен Бок.

Но тут до них донеслось еще более страшное мычание, и фрекен Бок побледнела как полотно.

- Оно мне отвечает, - прошептала она. - Оно... привидение... оно мне отвечает! Вот что я расскажу по телевидению! О боже, как разозлится Фрида, как она будет завидовать!

И она не стала скрывать от Малыша, как расхвасталась Фрида по телевидению со своим рассказом о привидениях.

- Если ей верить, то весь район Вазастана кишмя кишит привидениями, и все они теснятся в нашей квартире, но почему-то только в ее комнате, а в мою и не заглядывают. Подумай только, она уверяла, что однажды вечером увидела у себя в комнате руку на стене, понимаешь, руку привидения, которая написала целых восемь слов! Впрочем, сестра и в самом деле нуждалась в предостережении, - сказала фрекен Бок.

- А что это было за предостережение? - полюбопытствовал Малыш.

Фрекен Бок напрягла память:

- Как же это... ах да, вот как: "Берегись! Жизнь так коротка, а ты недостаточно серьезна!"

Судя по виду Малыша, он ничего не понял, да так оно и было.

Фрекен Бок решила объяснить ему, что все это значит.

- Понимаешь, это было предостережение Фриде что, мол, надо измениться, обрести покой, вести более размеренную жизнь.

- И она изменилась? - спросил Малыш.

Фрекен Бок фыркнула:

- Конечно, нет, во всяком случае, я этого не вижу Только и знает что хвастаться, считает себя звездой телевидения, хотя и выступала там всего один раз. Но теперь-то я уж знаю, как сбить с нее спесь.

Фрекен Бок потирала руки. Она нисколько не волновалась из-за того, что сидит взаперти вместе с Малышом, - наконец-то она собьет спесь с Фриды

Она сияла как медный грош и все сравнивала свой опыт общения с привидениями с тем, что рассказывала Фрида по телевидению; этим она с увлечением занималась до тех пор, пока Боссе не пришел из школы.

- Боссе, открой дверь, выпусти нас! Я заперт вместе с домому... с фрекен Бок.

Боссе отпер дверь - он был очень удивлен таким происшествием.

- Вот те раз! Кто же это вас здесь запер?

- Об этом ты вскоре услышишь по телевидению.

Но пускаться в более подробные объяснения ей было некогда, - она и так не успела вовремя приготовить обед. Торопливым шагом пошла она на кухню.

В следующее мгновение там раздался громкий крик.

Малыш со всех ног кинулся вслед за ней. Фрекен Бок сидела на стуле, она была еще бледнее прежнего. Молча указала она на стену.

Оказывается, привидение сделало предупреждение не только Фриде. Фрекен Бок тоже получила предупреждение.

На стене было написано большими неровными буквами:

"Ну и плюшки! Деньги дерешь, а корицу жалеешь. Берегись!"

 

 

 – Мæ хæдзары дуармæ аходæн куы скæниккам, уый дæ нæ фæнды? – бафарста Карлсон. – Какао æмæ адджын гуылтæ бахæриккам. Табуафси, саккаг кæн.

Сабийæн уыцы ныхæстæ æхсызгон уыдысты. Цымæ ма Карлсонæй хуыздæр адæймаг уыдзæн! Саби ма йын суанг ахъæбыс кæнынмæ дæр рахъавыд, фæлæ йæ Карлсон иуфарс ассонгæйæ загъта:

– Сабыр дæ хос! Æз дын, мыййаг, дæ нана нæ дæн. Тæхæм?

– Куыннæ ма! – фæхъæр кодта Саби. – Уæвгæ мæнæн мæ бартæ мæхи не сты. Æз ахсты хуызæн дæн.

– Уыдон хæдзарыхурхæймарæджы митæ сты. Уый фæндонæй ахсæв дæр ам баззаис.

Карлсоны цæстытæ цæхæртæ скалдтой æмæ фырцинæй йæ бынаты скафыд.

– Цы, уый зоныс? Диссаджы хъазт æрхъуыды кодтон. Цыма ды ахæстоны бадыс æмæ æвирхъау хъизæмæрттæ ’взарыс ахæстоны кусæгхæдзарыхур-хæймарæгæй. Уалынмæ дæм æнæнхъæлæджы фæзынд зæххыл тæккæ ныфсджындæр, тыхджындæр æмæ хæрзконддæр хъæбатыр, æмæ дæ уый зындонæй фервæзын кодта.

– Æмæ чи у уыцы хъæбатыр? – бафарста Саби.

Карлсонмæ уыцы фарст æфхæрды хуызæн фæкаст æмæ йæм зулцæстæй бакаст:

– Базон-ма йæ!

– Æвæццæгæн, ды,– загъта Саби.– Ныртæккæ дæр мæ фервæзын кæнын дæ бон у?

Карлсон ахæм хъуыдыйы ныхмæ ницы зæгъинаг уыд æмæ дзуапп
радта:

– Кæй зæгъын æй хъæуы, у. Уымæн æмæ уыцы хъæбатыр æххуысхъуаг адæймаджы раз цæстыфæныкъуылдмæ февзæры. Ард дын хæрын, хъæрццыгъайæ цырддæр кæй у, уый тыххæй. Стæй ныфсджын, тыхджын æмæ хæрзконд. Ноджы йыл уæлдай фыды мур нæй. Уый дæм æваст фæзынд æмæ дæ фервæзын кодта, уымæн æмæ у æвæджиауы хъæбатыр. Мæнæ афтæ, гъе! Оп-оп, мæнæ дæ тæккæ цур февзæрд.

Карлсон Сабийы йæ хъæбысы æрбакодта æмæ уæлдæфмæ сæхи систой. Æцæг хъæбатыр кæй у, уый тыххæй ныхас дæр нæй! Карлсон рудзынгæй куы ратахт, уæд Бимбо срæйдта, фæлæ йыл Саби фæхъæр кодта:

– Сабыр дæ хос. Сабыр уæвынæй хуыздæр дзы ницы ис. Тагъд мæ ардæм хъæуы.

Уæле, хæдзары сæр, Карлсоны хæдзармæ бахизæны фæрсæй-фæрстæм лæууыдысты дæс адджын гуылы. Сæ уындмæ комыдæттæ уадысты.

– Алы адджын гуылы тыххæй дæр, цыдæриддæр æмбæлди, уый бафыстон,– йæхицæй раппæлыд Карлсон. – Мах сæ, куыд æмбæлы, афтæ æмхуызон дыууæ дихы акæндзыстæм: авд – дæуæн, авд – мæнæн.

– Афтæ нæ рауайдзæн, – загъта Саби. – Авд æмæ авд цыппæрдæс сты, махмæ та дæс йеддæмæ нæй.

Карлсон авд гуылы кæрæдзийы сæрыл ацамайгæйæ сдзырдта:

– Адон мæн сты, – загъта Карлсон æмæ гуылтæ йæ къухæй æрæмбæрзта. – Ныртæккæйы скъолаты куыдтæ нымайын райдыдтой, уый мæнмæ зынгæ дæр никæцæй кæны. Кæйдæр æдылы нымæдтыты тыххæй æз дæлджинæджы бынаты цæмæн хъуамæ уон? Алкæмæ дæр нæ авд гуылы хауы, æмæ æз мæхиуæттæ райстон. Мæнæ сæ дæхæдæг уыныс.

Саби йæ сæр разыйы тылд бакодта.

– Разы дæн. Æз уæддæр æртæйæ фылдæр нæ бахæрдзынæн. Какао та кæм и?

– Бынæй, хæдзарыхурхæймарæг-мæ, – дзуапп радта Карлсон. – Ныртæккæ йæ ам æрбалæууын кæндзыстæм.

Саби йæм тарстхуызæй бакаст. Иу хатт ма йæ фрекен Бокимæ фембæлын æмæ дзы уалхъусы цæф райсын æппындæр нæ фæндыд. Стæй, какаойы банкæ куыд самал кæндзысты, уый дæр йæ сæр дзæбæх нæ ахста. Рудзынгмæ бавналæн куыд уыдаид, ахæм ран дæр ма куы лæууыдаид. Пецы фарсмæ тæрхæгмæ, фрекен Бок дæ куыннæ федтаид, афтæ бавналæн нæ уыд.

– Куыд æй райсдзыстæм? – стыхсти Саби.

Карлсон фырцинæй скафгæйæ загъта:

– Ды нырма гыццыл сывæллон дæ, фæлæ ахæм хъуыддаджы дунейы æппæты фыдуагдæр адæймаг куы бацæуы, уæд дзы æппындæр тыхстæй ницуал вæййы.

– О, æрмæст... – цыдæр зæгъынмæ хъавыд Саби, фæлæ Карлсон фæраздæр:

– Мах хæдзары чысыл балкъонтæ кæй ис, уый зоныс? – бафарста Карлсон.

Кæй зæгъын æй хъæуы, уый Саби зыдта. Йæ мад-иу гауызты рыг уырдыгæй цагъта. Фæлæ уыцы балкъонтæм бахауæн уыд æрмæстдæр цармæ хизæн асиныл.

– Уыцы асиныл куы схизæм, уæд, уырдыгæй балкъонмæ тынг хæстæг кæй у, уый зоныс? – бафарста Карлсон.

Саби йын йæ ныхæстæн ницы ’мбæрста.

– Уыдæттæ мын цæмæн дзурыс, исты, мыййаг, æз балкъонмæ схизынмæ хъавын?

Карлсон йæ къæхты бынæй арф ныуулæфгæйæ загъта:

– Нæ фæлæ ’мæ цы тынг къуымых дæ! Алцы дæр дын бæстон куы нæ радзурай, уæд лæджы нæ бамбардзынæ. Дæ хъустæ ма тынгдæр байгом кæн æмæ мæм лæмбынæг хъус.

– Дзур, дзур, хъусын дæм! – Карлсон цы ’рхъуыды кодта, уый тагъддæр базонынмæ йæ былыцъæрттæ хæргæйæ сцымыдис Саби.

– Уæдæ афтæ, – сабыргай райдыдта Карлсон. – Иу уæдæгонд лæппу вертолет «Карлсон»-ы æрбатæхдзæн уыцы балкъонмæ. Уырдыгæй асинтыл бынмæ æрызгъордзæн, уæ дуары дзæнгæрæг нылхъивдзæн æмæ, цалынмæ хæдзарыхурхæймарæг дуар бакæна, уæдмæ йæ не суадздзæн. Æмбарыс мæ? Хæдзарыхурхæймарæг цалынмæ дуар гом кæна, уæдмæ хъуыддæгтæ конд фæуыдзысты. Ныфсджын æмæ, цас æмбæлы, уыйбæрц нард хъæбатыр рудзынгыл батæхдзæн æмæ фæстæмæ, какаойы банкæ йæ къухы, афтæмæй федде уыдзæн. Æдылыбын лæппу ма дуары дзæнгæрæг ноджыдæр иу хатт нылхъивдзæн æмæ йыл дзæвгар рæстæг фæхæцыны фæстæ балкъонмæ азгъордзæн. Тызмæг хæдзарыхурхæймарæгæн йæ маст йæ хъуырмæ схæццæ уыдзæн, афтæмæй та дуар гом кæнынмæ фæуыдзæн, фæлæ дзы куы никæй раййафа, уæд ноджы тынгдæр смæсты уыдзæн. Йæхи зæрде, чи зоны, æмæ æнхъæлдзæн, чидæр ын дидинджыты баст æрбахаста, зæгъгæ, фæлæ фыдæнхъæл куы фæуа, уæд дзы, чи хынджылæг кæны, уый æлгъитынмæ фæуыдзæн. Æдылыбын лæппу балкъоны фырхудæгæй ныттыппыр уыдзæн, афтæмæй æнхъæлмæ кæсдзæн, куыд æмбæлы, ахæм нард хъæбатырмæ. Уый йæ ахæсдзæн хæдзары сæрмæ. Уым сæм æнхъæлмæ кæсдзæн минас – диссаджы адджын гуылтæ... Салам дын, Саби! Уæдæ-ма базон, зæххыл æппæты фыдуагдæр чи у, уый? Цæй, уый дæр хорз, фæлæ хъуыддагмæ бавналын афон у.

Саби æмбаргæ дæр нæ бакодта, Карлсонимæ балкъонмæ куыд батахтысты, уый. Уæлдæфы афтæ ныззылдысты, æмæ Сабийæн йæ уд кæдæмдæр фæцæйтахт. Чысыл раздæр ын Карлсон цытæ дзырдта, уыдонæн æвдисæн уыд йæхæдæг.

Карлсоны мотор цæлгæнæны рудзынджы цур тыр-тыр кодта, Саби та чъылдымты ’рбацæуæны дуары дзæнгæрæг сдзеудзæлæй кодта. Къахдзæфты уынæр йæ хъустыл куы ауад, уæд лидзынмæ фæци æмæ цæстыфæныкъуылдмæ балкъоны балæууыд. Секунды фæстæ фрекен Бок æрбацæуæн дуар байгом кодта. Саби аивæй балкъонæй ракаст æмæ хæдзарыхурхæймарæджы ауыдта. Хъуыддæгтæ, Карлсон куыддæриддæр загъта, афтæ рауадысты: хæдзарыхурхæймарæджы цæст тыргъты куы никæуыл æрхæцыд, уæд мæстæй цæхæртæ акалдта. Йæ дзыхæй цынæ какула скалд, ахæм нал баззад. Æнхъæлдта, йе ’лгъыстытæ йын куы фехъуса, уæд æрбахойæг йæхи раргом кæндзæн, фæлæ дзæнгæрæгыл ныххæцæг, хуыйæн йæ фарсыл дур куы ныццæвай, уый хуызæн ныхъхъус æмæ йæ мидбылты худт, цалынмæ йæм, цас æмбæлы, уыйас нард хъæбатыр нæ фæзынд æмæ йæ, фæздæгдзæуæны фæстæ цы хæдзар уыд, уый къæсæрмæ нæ ахаста, уæдмæ. Ам сæм æнхъæлмæ каст диссаджы минас.

– Нæ фæлæ ’мæ цы хорз æрхъуыды кодтай! – загъта Саби Карлсоны фарсмæ асинтыл бадгæйæ æмæ адджын гуылтæ хæргæйæ. Йæ хъуыры-иу куынæуал цыд, уæд-иу какао ахуыпп кодта. Ноджы мæлæты хорз бон дæр скодта. Стокгольмы мæсгуыты цъуппытæ æмæ хæдзæртты сæртæ хуры тынтæм æрттывдтытæ калдтой.

Гуылтæ тынг адджын уыдысты, какао дæр хорз рауад. Саби йæ Карлсоны пецыл сфыхта. Æнæ æхсыр æмæ сæкæрæй какао æрцæттæгæнæн кæй нæй, уый Карлсонæн амонын нæ хъуыди æмæ уыдон рахæссын дæр нæ ферох кодта. Цыбыр дзырдæй, фрекен Бочы къæбицæй йæ зæрдæмæ цы фæцыд, уыдон рахæссыныл нæ бацауæрста.

– Алцыдæр, куыд æмбæлы, афтæ бакодтон. Фрекен Бокæй хæсджынæй ницæмæй баззадтæн. Айфыццаг ын цы фондз эрейы баппæрстон, уыдон ма ныр дæр стъолыл лæууынц, – сæрыстырæй загъта Карлсон. – Æнæсайд æмæ сыгъдæгзæрдæ кæмфæнды дæр йе ’гъдау нæ халы.

– Фæндзгай эретæ уыйбæрц кæм æрæмбырд кодтай? – дисхуызæй бафарста Саби.

– Уынджы чыссæ ссардтон. Æмæ ахæм æхцатæй йæ тæккæ дзаг разынд, – загъта Карлсон. – Уыдис ма дзы æндæрхуызæттæ дæр.

– Уæдæ кæмæндæр йе ’хцадон ахауд... Мæгуырæг. Хæрзаг маст ыл фæкодта.

– Куыннæ ма, – йæ фарс радзырдта Карлсон.– Фæлæ бæхтæрæг хъуамæ хæлиудзых ма уа.

– Æмæ бæхтæрæг уыд, уый цæмæй базыдтай? – бафарста Саби.

– Йе ’хцадон куыд ахауд, уый мæхæдæг нæ федтон? – загъта Карлсон. – Бæхтæрæг кæй уыд, уый йæ худмæ гæсгæ базыдтон. Æдылы мæ хоныс æви цы?

Саби Карлсонмæ æнæрвæссон каст бакодта. Искæмæй исты куы ахауа, уæд хъуамæ дæхи афтæ ма дарай. Æнæмæнг æй Карлсонæн бамбарын кæнын хъæуы. Æрмæст ныртæккæ нæ... Æндæр хатт... Хуыздæр фадат куы фæуа, уæд. Ныртæккæ та йæ фæнды Карлсоны фарсмæ бадын æмæ какаоимæ адджын гуылтæ хæргæйæ хурыл цин кæнын.

Карлсон йæ авд гуылы уайтагъд фæдæле кодта. Сабийæн уыйас не ’нтыст. Йæ дыккаг гуыл хордта, æртыккаг та йæм асины къахыл æнхъæлмæ каст.

– Мæнæ цард цы хорз у! – загъта Саби.

Карлсон æм æргуыбыр кодта æмæ йын йæ цæстытæм æдзынæг ныккаст.

– Чи дæм бакæса, уый афтæ нæ ахъуыды кæндзæн. Дæ хуыз мæ зæрдæмæ нæ цæуы. Цикъæйау ныффæлурс дæ.

Карлсон ын йæ ныхыл йæ къух авæрдта.

– Æз æй уайтæккæ дæр базыдтон. Гуылты ризæгæй фæрынчын дæ.

Саби дисы бацыд.

– Уый та ма цавæр гуылты ризæг у?

– Йæхицæй тæссагдæр низæн æрхъуыдыгæнæн нæй. Æгæр бирæ гуылтæ куы бахæрай, уæд дæ афæлдахдзæн.

– Кæд æцæг афтæ у, уæд дзы дæуæй раздæр ничи фæрынчын уаид.

– Рæдийыс, мæ хуры чысыл. Æз дзы æртæаздзыдæй фæрынчын дæн. Уыцы низ та хъыпы æмæ дзуарæй уæлдай нæу: адæймаг дзы иу хатт йеддæмæ нæ рынчын кæны.

Сабимæ рынчыны миниуджытæй ницы уыд æмæ йæ уавæр Карлсонæн бамбарын кæнынмæ хъавыд.

Карлсон æй уæддæр асины къахыл æрхуыссын кодта æмæ йын йæ цæсгом какаойæ æрæхсадта.

– Ныр кæд дæ зæрдæ нал бахъарм уаид,– æмæ Сабийы æртыккаг гуыл йæхимæ фæхæстæгдæр кодта. – Дæуæн иу комдзаг скæнæн дæр нал ис. Иу улæфт дæр нал скæндзынæ, афтæмæй амæлдзынæ. Ацы гыццыл адджын гуыл тынг амондджын у, æз йæ разы кæй фæдæн, уымæй. Ам зыбыты иунæгæй цас фæлæууыдаид – Хуыцау йæ зонæг, – загъта Карлсон æмæ та уыцы гуыл дæр ахордта.

– Ныр уым иунæг нал уыдзæн, – загъта Саби.

Карлсон йæ гуыбын разыйы хост бакодта.

– Ныр ын йæ авд æфсымæры цур æнкъард нал уыдзæн.

Саби дæр йæхи æвзæр не ’нкъардта. Асинтыл хуыссыди, гуылты ризæг ницæмæ даргæйæ. Æфсæст уыди æмæ, Карлсон йе ’ртыккаг гуылимæ цытæ бакодта, уый дæр ын ныббарста.

Уыцы рæстæг мæсыджы сахатмæ фæкомкоммæ æмæ, æртæ сахаты цалдæр минуты хъуаг куы уыд, уæд йæ хъæлæсыдзаг ныххудгæйæ загъта:

– Ныртæккæ фрекен Бочы мæ уатмæ хъæуы. Хъуамæ мæ æндарæнæй рауадза. Уым мæ куы нæ баййафа, уæд, йæ цæсгом цы хуызæттæ ауыдзæн, уымæ бакæсын мæ тынг фæнды.

Карлсон ын йе уæхск æрхойгæйæ загъта:

– Æххуыс дæ куы хъæуа, уæд-иу æдзухдæр мæнмæ дзур. Æз кæддæриддæр дæ фарсмæ æрбалæудзынæн. Фест æмæ-ма хæдзарæй мæ бинокль радав. Кæцы ран и, уый зоныс? Диванæй ранымайгæйæ цыппæрдæсæм зæгæлыл ауыгъд. Цары тæккæ бын ис æмæ-иу тæрхыл алæуу, науæд æм нæ сæххæсдзынæ.

Саби йæ мидбылты хин худт бакодта.

– Рынчын кæй дæн, уый дæ ферох? Гуылты ризæг кæуыл бахæцы, уый хъуамæ æнæзмæлгæйæ ма хуысса?

Карлсон йæ сæр батылдта.

– «Æнæзмæлгæйæ ма хуысса?» Дæумæ гæсгæ йын уый пайда у? Кæд дæ йæ зонын фæнды, уæд хъуамæ ахæм рынчын, цас гæнæн ис, уыйас тынгдæр змæла. Цас фылдæр тæха, гæппытæ кæна, уыйас тагъддæр адзæбæх уыдзæн. Дохтырты чынгуытæй кæцыфæндыйы дæр афтæ фыст ис.

Сабийы, кæй зæгъын æй хъæуы, тагъддæр адзæбæх уæвын фæндыд æмæ æваст фæгæпп кодта æмæ Карлсоны хæдзармæ азгъордта. Тæрхмæ схызт, бинокль æриста. Уый, æцæгæйдæр, диванæй ранымайгæйæ ауыгъд уыд цыппæрдæсæм зæгæлыл. Уыцы зæгæлыл ма уыди чысыл сырх уасæджы ныв ауыгъд дæр. Сабийы зæрдыл æрбалæууыд, Карлсон, уасæджы нывтæ кæнынмæ æппæтæй тынгдæр чи арæхсы, ахæм адæймаг кæй у. Ацы уасæджы дæр йæхæдæг сныв кодта æмæ йæ схуыдта «Бынтон иунæг уасæг». Æмæ, æцæгæйдæр, ацы уасæг иннæтимæ абаргæйæ уыди æппæты сырхдæр æмæ иунæгдæр. Кæд нæ уыди, уæддæр Сабимæ афтæ фæкаст. Саби ма нывы цур афæстиат уыдаид, фæлæ фæстиатгæнæн нæ уыд, уымæн æмæ рæстæг æртæ сахатмæ фæцæйхæццæ кодта. Цалынмæ саби бинокль хаста, уæдмæ Карлсон йæхи тæхынмæ æрцæттæ кодта. Карлсон æй йæ хъæбысы фелвæста æмæ уынджы фаллаг фарс хæдзары сæр æрбадтысты.

Карлсоны зæрды цы уыд, уый Саби нырма ныр бамбæрста.

– Диссаджы фæлгæсæн бынат у. Бинокль дæм куы уа æмæ дæ, мæ хæдзары цытæ цæуы, уый фенын куы фæнда, уæд хуыздæр бынатæн ссарæн нæй.

– Уæдæ бинокль дæр ис, стæй, дæ хæдзары цытæ цæуы, уый фенын дæр нæ фæнды,– загъта Карлсон æмæ биноклæй акаст. Стæй йæ Сабимæ радта.

Саби федта йæ уат. Мидæгæй куы уыдаид, уымæй йæм ноджы хуыздæр зындысты, цыдæриддæр дзы уыд, уыдон. Дæлæ Бимбо карзинкæйы йæ зæрдæйы дзæбæхæн хуыссы. Дæлæ уый та йæхи сынтæг, йæ уроктæ кæм фæкæны, уыцы стъол, йæ сæрмæ – къулылдаргæ сахат. Рæстæг æртæ сахаты сси. Фæлæ фрекен Бок зынæг нæй.

– Сабыр дæ хос, тагъд кæнынæй пайда нæй,– загъта Карлсон. – Мæ зæрдæ мæм афтæ дзуры, æмæ ныртæккæйы минутыл фæзындзæн. Мæ фæрсчыты зыр-зыр хуымæтæджы нæ цæуы. Мæ буарыл хъазы буарау тæппытæ дæр уымæн фæзынди.

Сабийы къухтæй бинокль раскъæфта æмæ дзы кæсыныл фæци.

– Нæ дын загътон! – фæхъæр кодта Карлсон. – Дуар байгом кодта. Йæ цæсгомыл лæгхоры мидбылхудт фæзынд, афтæмæй къæсæрæй бахызт.

Саби фырцинæй йæ мидбынат скафыд.

– Кæс-ма йæм, кæс, фырдисæй йæ цæстытæ уæрæхæй-уæрæхдæр гомгæнгæ куыд цæуынц. Саби цы фæци, уый нæ зоны. Æвæццæгæн, ын рудзынгæй ахизын æнхъæл у.

Фрекен Бок афтæ куы нæ хъуыды кодтаид, уæд рудзынгмæ нæ бауадаид. Саби ма йын тæригъæд дæр фæкодта. Рудзынгæй йæ астæуы онг разынд, афтæмæй бынмæ кæсыныл фæци, фæлæ дзы Сабийыл йæ цæст кæм хъуамæ ’рхæцыдаид!

– Уым æй дзæгъæлы агурыс, – загъта Карлсон. – Дæ уд ауади, нæ?

Фæлæ фрекен Бок, æнцонæй йæ гæрзтæ чи ’рæвæра, ахæм нæ уыд. Рудзынджы цурæй ацыд æмæ уаты къуымтæ сгарынмæ фæци.

– Ныр та дæу агуры... – загъта Карлсон, – сынтæджы... уый фæстæ стъолы бын... уый фæстæ сынтæджы бын... Уый та дын ног диссаг!.. Фæлæуу-ма, фæлæуу!.. Ныр та скъаппы бабырыд... Æвæццæгæн, æнхъæлы, ды уым сбадтæ æмæ фыркуыдæй дæхи марыс...

Карлсон та ныххудти.

– Нæхи аирхæфсын афон у, – загъта уый.

– Куыдæй? – бафарста Саби.

– Куыдæй, уый зоныс? – загъта Карлсон, Сабийы йæ хъæбысы фелвæста, уынджы сæрты атахт æмæ йæ йæ уатмæ баппæрста.– Салам, Саби, – фæстæмæ ма йæм радзырдта Карлсон. – Хæдзарыхурхæймарæгимæ дæхи уæздандæр дар.

Сабийы хъуыдымæ гæсгæ уым, лæг йæхи цæуыл аирхæфстаид, ахæмæй ницы уыд. Фæлæ, Карлсонæн æххуыс кæнынæй зæрдæ кæм бавæрдта, уым ын йæ фæдзæхстытæ æнæххæстгæнгæ нæ уыд æмæ хъуызгæ йæхи йе стъолы цурмæ байста, бандоныл æрбадт æмæ йæ хынцинæгты чиныг рафæлдæхта. Хорз æм хъуыст, фрекен Бок скъаппы куыд джигул кодта, уый. Фæстæмæ кæй фæкæсдзæн, уый зыдта æмæ йæм тынг æнхъæлмæ каст.

Æмæ, æцæгæйдæр, уыцы тæккæ сахат сылгоймаг фæстæмæ ракаст æмæ æппæты фыццаг ауыдта Сабийы. Фыртарстæй сыдз-мыдзы цалдæр къахдзæфы акодта æмæ скъаппы дуарыл йæхи бауагъта. Йæ дзыхæй иу ныхас не схаугæйæ Сабимæ дзæвгар рæстæг фæкаст. Æрмæст иуцалдæр хатты йæ цæстытæ æрныкъуылдта, цытæ уыны, уыдон æцæг сты нæ, уый базоныны тыххæй.

– Кæм æмбæхстæ, уый-ма мын зæгъ, дæ хорзæхæй? – тыххæйты сфæрæзта æппынфæстаг.

– Æз æмбæхсгæ нæ кодтон. Æз стъолы уæлхъус бадтæн æмæ мæ хынцинаг кодтон. Мемæ æмбæхсынджыты хъаздзынæ, уый æнхъæл нæ уыдтæн. Фæлæ æз хъазынмæ цæттæ дæн... Фæстæмæ скъапмæ бахиз æмæ дæ агурын райдайон.

Фрекен Бок ын дзуапп нæ радта. Уый хъусæй лæууыд æмæ хъуыдыты аныгъуылд.

– Кæд, мыййаг, исты кæнын. Æмæ рынчынæй дæр мæ зæрдæ мæхимæ куы нæ ’хсайы... Ацы хæдзары цытæ цæуы, ахæм диссæгтæ никуыма федтон.

Уыцы рæстæг Саби бамбæрста, чидæр дуар æддæрдыгæй арæхстгай куыд æхгæны, уый æмæ йæ хъæлæсыдзаг ныххудти. Дунейы хæдзарыхурхæй-марджыты тæккæ хуыздæр æрмахуыргæнæг цæлгæнæны рудзынгыл фатермæ æрбатахт, цæмæй, æндарæны бадын цы у, уый хæдзарыхурхæймарæг йæхи бæрзæйыл бавзара, уымæн ын баххуыс кæна.

Фрекен Бок æй нæ федта. Уый фыццагау хъусæй лæууыд. Бæрæг уыд, йæхинымæр цыдæр уынаффæтæ кæй кæны. Æрæджиау загъта:

– Æнахуыр диссаг! Афтæ фæуæд. Цалынмæ хæринаг кæнон, уæдмæ дæ бон хъазынмæ ацæуын у.

– Бузныг. Уый æнхъæл дæр дын нæ уыдтæн, – загъта Саби. – Уæдæ ныр ахст нал дæн?

– Нал. Уынгмæ цæуыны бар дын ис, – загъта фрекен Бок æмæ дуары цурмæ бацыд. Йæ хæцæн ын иу хатт фæзылдта, дыккаг хатт, æртыккаг хатт. Фæлæ дуар, марадз-зæгъай, кæд байгом. Фрекен Бок фырадæргæй цы акодтаид, уый нал зыдта æмæ дуарыл йæ уæз бауадзгæйæ ацархайдта хæцæн фæзилыныл, фæлæ йын уый дæр нæ баххуыс кодта.

– Чи сæхгæдта дуар? – ныккуыдта фрекен Бок.

– Æвæццæгæн, дæхæдæг уыдтæ, – загъта Саби.

Фрекен Бок ма фырмæстæй футт дæр ныккодта.

– Цытæ лæхурыс? Æддæрдыгæй йæ куыд хъуамæ сæхгæдтаин, мæхæдæг мидæгæй куы дæн, уæд?

– Уымæн та æз ницы зонын,– загъта Саби.

– Кæд, мыййаг, Боссе кæнæ Бетанæй исчи уыдис? – бафарста фрекен Бок.

– Уыдон скъолайы сты, – дзуапп ын радта Саби.

   Фрекен Бок йæхи бандоныл уæззау уагъд æркодта.

– Цы, уый зоныс? Кæд, мыййаг, хæдзары, цæст кæй нæ уыны, ахæм адæймаг фæзынд,– загъта сылгоймаг.

Саби, о, зæгъгæ, йæ сæр батылдта.

«Нæ фæлæ цы хорз рауад! – ахъуыды кодта йæхинымæр Саби. – Кæд æм Карлсон ахæм адæймаг фæкаст, уæд, чи зоны, йæ куыст ныууадза æмæ сæхимæ ацæуа. Лæг кæй нæ уыны, ахæмтæ кæм ис, уыцы хæдзары кусын æй зынæй бафæнддзæн».

– Фенæн кæмæн нæй, ахæм адæймагæй тынг тæрсыс, фрекен Бок? – бафарста йæ Саби.

– Цытæ дзурыс! – загъта фрекен Бок. – Ахæмтимæ фембæлынмæ мæ былыцъæрттæ куы хæрын. Ныр кæд æз дæр телевизион равдыстытæй искæцымæ бахауин. Ды йæ, æвæццæгæн, нæ зоныс, фæлæ ахæм равдыстытæ ис. Фæархайынц дзы, цæстæй фенæн кæмæн нæй, ахæмтимæ фембæлæг адæймæгтæ. Æз æрмæст иу бонмæ цытæ федтон, уыдон дæс телевизион равдысты фагæй фылдæр сты.

Фрекен Бочы цæсгом фырцинæй ныррухс.

– Ныр мæ хо Фридæйы мæ бар бауадз. Уый телевизорæй ахæм адæймæгты тыххæй цалдæр хатты дзырдта. Ноджы ма кодта, кæцæйдæр цы æнахуыр хъæлæстæ хъуыста, уыдоны кой дæр. Фæлæ, æз цытæ федтон æмæ фехъуыстон, уыдонæн сæ рыджы дæр не сты.

– Æмæ дæ хъустыл иставæр хъæлæстæ дæр уади? – бафарста Саби.

– Гуылтæ куы фæцыдæр сты, уæд рудзынгæй цы богътæ æрбайхъуыст, уыдон дæ ферох сты? Телевизорæй куы дзурон, уæд мын уыцы богътæ æнæафæзмгæ нæй. Уадз æмæ сæ телевизормæкæсджытæ дæр фехъусой.

Æмæ фрекен Бок уыцы богътæ афæзмыдта. Саби хæрдмæ фæхауд.

– Мæнмæ гæсгæ йæ хорз афæзмыдтон,– йæхицæй разы уæвгæйæ бафиппайдта фрекен Бок.

Раст сæм уыцы рæстæг æрбайхъуыст ноджы тæссагдæр хъæр. Фрекен Бок фыртæссæй афæлурс.

– Уый мæнæн дзуапп дæтты, – йæхицæн дзурæгау бакодта сылгоймаг. – Уый, фенæн кæмæн нæй, уыцы... адæймаг мæнæн дзуапп дæтты. Уыдон æз иууылдæр телеуынынадæй радзурдзынæн. Фридæ куыд смæсты уыдзæн, уый мæ цæстытыл уайы. Хæлæгæй мæм амæлдзæн.

Фридæ-иу йæ телевизион равдыстытæй цы диссаджы æппæлдтытæ кодта, уыдон фрекен Бок Сабийæн радзырдта.

– Мæ хомæ байхъус, уæд Вазастаны район ахæм адæмæй бæз-бæз кæны. Ноджы иууылдæр кæд æрæмбырд вæййынц йæ уатмæ, мæнмæ дзы къахдзæф дæр ничи ’рбакæны. Иу хатт та мын цы радзырдта. Къулыл, дам, федтон æрмæстдæр къух æмæ, дам, ныффыста æнæхъæн аст дзырды. Уæвгæ мæ хойы бахизын хъæуы, – загъта фрекен Бок.

– Бахизын та цы у? – бафарста Саби.

Фрекен Бок, цы дзуапп ратта, ууыл хъуыдытыл фæци.

– Куыд хуыздæр дын æй бамбарын кæнон? Ома: «Дæхи хъахъхъæн. Цард цыбыр у, æмæ йæм уæлæнгай цæстæй ма кæс».

Сабийы цæсгоммæ кæсгæйæ зæгъæн уыд, кæй ницы йын бамбæрста. Уæвгæ, уый, æцæгæйдæр, афтæ уыди.

Фрекен Бок бафæлвæрдта йæ хъуыды æндæрхуызон бамбарын кæныныл.

– Ома Фридæйы хъавыдтæн рæдийынæй бахизын. Уый тыххæй та хъуамæ мæ хо йæ царды уаг аивтаид, æрсабыр уыдаид.

– Æмæ æрсабыр? Æндæрхуызон цæрын райдыдта? – бафарста Саби.

Фрекен Бок та ныффутт кодта:

– Цытæ дзурыс! Æз æм ахæмæй ницыма раиртæстон. Æмæ йæхицæй куыд æппæлы, уый та! Цыма телевизорæй уымæй дæсныдæр ничима радзырдта, афтæ йæм кæсы. Ныр ын æз йæ фаг фæуыдзынæн. Мæ цуры йæхи кой ракæнын никуыуал бауæнддзæн.

Фрекен Бок йæ армытъæпæнтæ æхсызгон æууæрст скодта. Сабиимæ ахсты кæй бахауд, уый йæм нымады дæр никæцæйуал уыд. Фридæйыл кæй фæуæлахиз уыдзæн, уый цинæй йæ зæрдæ уæрыккау кафыд. Йæхинымæр, цытæ федта, уыдон барста Фридæйы ныхæстимæ æмæ йæм нымады дæр нал уыдысты. Уыцы хъуыдытæ йæ цух не суагътой, цалынмæ Боссе скъолайæ не ’рбацыд, уæдмæ.

– Боссе, дуар-ма бакæн æмæ ахстæй фервæзæм. Мах æндарæны бахаудтам хæдзары... фрекен Бокимæ.

Боссе дуар бакодта æмæ йæ дисæн кæрон нал уыд.

– Уый дын гъе! Дуар уыл чи сæхгæдта?

– Уый тагъд телеуынынадæй фехъусдзынæ.

Бæлвырддæр хабæрттæ кæнынмæ йæ не ’вдæлд. Хæринаг кæнынмæ йын æнæуи дæр байрæджы æмæ тагъд къахдзæфтæй цæлгæнæнмæ фæцæуæг.

Уыцы уысм уырдыгæй райхъуыст кæйдæр хъæр.

Саби тъæбæрттæй цæлгæнæнмæ фæцагайдта.

Фрекен Бочы баййæфта бандоныл бадгæ. Йæ цæсгомы хуыз фæцыд, афтæмæй къулмæ ацамыдта.

Куыд рабæрæг, афтæмæй æнæуынгæ адæймаг канд Фридæйы къулыл нæ ныффыста, фæлæ ма Сабиты цæлгæнæны дæр. Фыстытæ хаудысты фрекен Бокмæ. Къулыл зылын-мылын дынджыр дамгъæтæй фыст уыд: «Ахæм дзы гуылтæ нæма федтон! Адæмы ’хца сайыс, фæлæ адджын цæмæй уой, ууыл нæ архайыс. Дæхи мæ хъахъхъæн!»

 


 

КАРЛСОН И ТЕЛЕВИЗОР

 
 

КАРЛСОН ÆМÆ ТЕЛЕВИЗОР

 

ППапа пришел домой обедать и рассказал за столом о своем новом огорчении.

- Бедняжки, вам, видно, придется побыть несколько дней совсем одним. Мне надо срочно лететь по делам в Лондон. Я могу надеяться, что все будет в порядке?

- Конечно, в полном, - заверил его Малыш. - Если только ты не станешь под пропеллер.

- Да нет, - рассмеялся папа, - я спрашиваю про дом. Как вы здесь будете жить без меня и без мамы?

Боссе и Бетан тоже заверили его, что все будет в полном порядке. А Бетан сказала, что провести несколько дней без родителей даже забавно.

- Да, но подумайте о Малыше, - сказал папа

Бетан неясно похлопала Малыша по светлой макушке.

- Я буду ему родной матерью, - заявила она.

Но папа этому не очень поверил, да и Малыш тоже.

- Тебя вечно нет дома, ты все бегаешь со своими мальчишками, - пробормотал он.

Боссе попытался его утешить:

- Зато у тебя есть я.

- Ну да, только ты всегда торчишь на стадионе в Остермальме, там ты у меня есть, - уточнил Малыш.

Боссе расхохотался:

- Итак, остается одна домомучительница. Она не бегает с мальчишками и не торчит на стадионе.

- Да, к сожалению, - сказал Малыш.

Малыш хотел было объяснить, какого он мнения о фрекен Бок. Но тут он вдруг обнаружил, что, оказывается, он на нее уже не сердится. Малыш даже сам изумился: ну ни капельки не сердится! Как это случилось? Выходит, достаточно просидеть с человеком взаперти часа два, и ты готов с ним примириться. Не то чтобы он вдруг полюбил фрекен Бок - о, нет! - но он все же стал относиться к ней гораздо добрее. Бедняжка, ей приходится жить с этой Фридой! Уж кто-кто, а Малыш хорошо знает, что значит иметь сестру с тяжелым характером. А ведь Бетан еще не хвастается, как эта Фрида, что выступала по телевидению.

- Я не хотел бы, чтобы вы ночью были одни, - сказал папа. - Придется спросить фрекен Бок, не согласится ли она ночевать здесь, пока меня не будет.

- Теперь мне мучиться с ней не только днем, но и ночью, - сокрушенно заметил Малыш. Но в глубине души он чувствовал, что все же лучше, если кто-нибудь будет жить с ними, пусть даже домомучительница.

Фрекен Бок с радостью согласилась пожить с детьми. Когда они остались вдвоем с Малышом, она объяснила ему, почему она это сделала так охотно.

- Понимаешь, ночью привидений бывает больше всего, и я смогу собрать у вас такой материал для телевизионной передачи, что Фрида упадет со стула, когда увидит меня на экране!

Малыш был всем этим очень встревожен. Его мучила мысль, что фрекен Бок в отсутствие папы приведет в дом массу людей с телевидения и что кто-нибудь из них пронюхает про Карлсона и - ой, подумать страшно! - сделает о нем передачу, потому что ведь никаких привидений в доме нет. И тогда придет конец их мирной жизни, которой мама и папа так дорожат. Малыш понимал, что он должен предостеречь Карлсона и попросить его быть поосторожнее.

Однако ему удалось это сделать только назавтра вечером. Он был дома один. Папа уже улетел в Лондон, Боссе и Бетан ушли каждый по своим делам, а фрекен Бок отправилась к себе домой, на Фрейгатен, узнать у Фриды, посещали ли ее новые привидения.

- Я скоро вернусь, - сказала она, уходя, Малышу. - А если в мое отсутствие появятся привидения, попроси их меня подождать, да не забудь предложить им сесть, ха-ха-ха!

Фрекен Бок теперь почти не сердилась, она все время смеялась. Правда, иногда она все же ругала Малыша, но он был ей благодарен уже за то, что это случалось лишь изредка. Она и на этот раз ушла в приподнятом настроении. Малыш долго еще слышал ее шаги на лестнице - от них стены дрожали.

Вскоре в окно влетел Карлсон.

- Привет, Малыш! Что мы сегодня будем делать? - спросил он. - Нет ли у тебя паровой машины, чтобы ее взорвать, или домомучительницы, чтобы ее низводить? Мне все равно, что делать, но я хочу позабавиться, а то я не играю!

- Мы можем посмотреть телевизор, - предложил Малыш.

Представьте себе, Карлсон просто понятия не имел, что такое телевидение! Он в жизни не видел телевизора! Малыш повел его в столовую и с гордостью показал их новый, прекрасный телевизор.

- Погляди!

- Это что еще за коробка? - спросил Карлсон.

- Это не коробка, это телевизор, - объяснил Малыш.

- А что сюда кладут? Плюшки?

Малыш расхохотался.

- Подожди, сейчас увидишь, что это такое.

Он включил аппарат, и тут же на стеклянном экране появился дяденька, который рассказывал, какая погода в Нурланде. Глаза Карлсона стали круглыми от удивления.

- Как: это вы умудрились его засунуть в этот ящик?

Малыш давился от смеха.

- Тебя это удивляет? Он залез сюда, когда был еще маленький, понимаешь?

- А на что он вам нужен? - не унимался Карлсон.

- Ах, ты не понимаешь, что я шучу! Конечно, он не залезал сюда, когда был маленьким, и нам он ни на что не нужен. Просто он появляется здесь и рассказывает, какая завтра будет погода. Он, как старик-лесовик, все знает, ясно?

Карлсон захихикал.

- Вы запихали вот этого дяденьку в ящик только для того, чтобы он вам рассказывал, какая завтра будет погода... С тем же успехом вы можете и меня спросить!.. Будет гром, и дождь, и град, и буря, и землетрясение - теперь ты доволен?

- Вдоль побережья Нурланда завтра ожидается буря с дождем, - сказал "лесовик" в телевизоре.

Карлсон захохотал еще пуще прежнего.

- Ну вот, и я говорю... буря с дождем.

Он подошел вплотную к телевизору и прижался носом к носу "старика-лесовика".

- Не забудь сказать про землетрясение! Бедные нурландцы, ну и погодку он им пророчит, не позавидуешь! Но, с другой стороны, пусть радуются, что у них будет хоть какая-нибудь. Подумай, что было бы, если бы им пришлось обходиться вообще без погоды. - Он дружески похлопал дяденьку на экране. - Какой миленький старичок! - сказал он. - Да он меньше меня. Он мне нравится.

Потом Карлсон опустился на колени и осмотрел низ телевизора:

- А как же он все-таки сюда попал?

Малыш попытался объяснить, что это не живой человек, а только изображение, но Карлсон даже рассердился:

- Ты меня не учи, балда! Не глупей тебя! Сам понимаю, это такой особый человечек. Да и с чего обычные люди стали бы говорить, какая будет погода в Нурланде?

Малыш мало что знал о телевидении, но он все же очень старался объяснить Карлсону, что это такое. А кроме того, он хотел предостеречь Карлсона от грозящей ему опасности.

- Ты и представить себе не можешь, до чего фрекен Бок хочет попасть в телевизор, - начал он.

Но Карлсон прервал его новым взрывом хохота:

- Домомучительница хочет залезть в такую, маленькую коробочку?! Такая громадина! Да ее пришлось бы сложить вчетверо!

Малыш вздохнул. Карлсон явно ничего не понял. Малыш начал объяснять все сначала. Особым успехом эта попытка не увенчалась, но в конце концов ему все же удалось втолковать Карлсону, как удивительно действует эта штуковина.

- Чтобы попасть в телевизор, фрекен Бок вовсе не надо самой лезть в ящик, она может преспокойно сидеть себе в нескольких милях от него, и все же она будет видна на экране как живая, - объяснил Малыш.

- Домомучительница... как живая... вот ужас! - воскликнул Карлсон. - Лучше разбей этот ящик либо сменяй его на другой, полный плюшек, они нам пригодятся.

Как раз в этот момент на экране появилось личико хорошенькой дикторши. Она так приветливо улыбалась, что Карлсон широко открыл глаза.

- Пожалуй, надо еще подумать, - сказал он. - Во всяком случае, уж если менять, то только на очень свежие плюшки. Потому что я вижу, этот ящик ценней, чем сперва кажется.

Дикторша продолжала улыбаться Карлсону, и он улыбался ей в ответ. Потом он оттолкнул Малыша в сторону:

- Погляди только на нее! Я ей нравлюсь, да-да, она ведь видит, что я красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил.

Вдруг дикторша исчезла. Вместо нее на экране возникли два серьезных полных господина, которые все болтали и болтали. Карлсону это пришлось не по душе. Он начал нажимать на все кнопки и вертеть все ручки.

- Не крути, этого нельзя делать, - сказал Малыш.

- Как так - нельзя? Я хочу выкрутить обратно ту милую девушку, - сказал Карлсон.

Он крутил ручки во все стороны, но дикторша не появлялась. Добился он только того, что полные господа стали на глазах еще больше полнеть, ноги у них сделались короткими-прекороткими, а лбы нелепо вытянулись. Эти изменения очень развеселили Карлсона - он довольно долго забавлялся такой игрой с телевизором.

- Старики во всем слушаются моей команды, - сказал он с довольным видом.

А господа на экране, меняя облик, продолжали без умолку болтать, пока Карлсон им не помешал.

- Я лично считаю... - начал один из них.

- А какое мне дело, что ты считаешь? - перебил его Карлсон. - Отправляйся-ка лучше домой и ложись спать!

Он с треском выключил аппарат и радостно засмеялся.

- Вот он, наверно, разозлился! Так я и не дал ему сказать, что он лично считает!

Телевизор явно надоел Карлсону, он уже жаждал новых развлечений.

- Где домомучительница? Позови ее, я ее разыграю.

- Разыграешь... это как? - с тревогой спросил Малыш.

- Существуют три способа укрощать домомучительниц, - объяснил Карлсон. - Их можно низводить, дразнить и разыгрывать. Собственно говоря, все это одно и то же, но разыгрывать - самый прямой путь борьбы с ними.

Малыш встревожился еще больше. Если Карлсон вступит в прямую борьбу с фрекен Бок, она его непременно увидит, а именно этого не должно случиться. Пока папа и мама в отъезде, Малыш, как бы ему ни было трудно, обязан помешать этой встрече. Надо как-то напугать Карлсона, чтобы он сам старался не попадаться на глаза фрекен Бок. Малыш подумал, а потом сказал не без лукавства:

- Карлсон, ты, видно, хочешь попасть в телевизор?

Карлсон энергично замотал головой.

- В этот вот ящик? Я? Ни за что на свете! Пока буду в силах защищаться, меня туда не затащат. - Но он тут же задумался и добавил: - Хотя, может быть. Если я там оказался бы рядом с этой милой девчонкой...

Малыш стал уверять его, что на это надеяться нечего. Напротив, если он попадет в телевизор, то не иначе, как с домомучительницей.

Карлсон вздрогнул.

- Домомучительница и я в такой маленькой коробке?.. Ой, ой! Вот тут-то и произойдет землетрясение в Нурланде! Как только тебе в голову взбрела такая дурацкая мысль?

Тогда Малыш рассказал ему о намерениях фрекен Бок сделать для телевидения передачу о привидениях да еще такую, чтобы Фрида со стула упала.

- Разве домомучительница видела у вас привидения? - удивился Карлсон.

- Нет, видеть не видела, - сказал Малыш, - но слышала, как оно мычало перед окном. Понимаешь она решила, что ты - привидение.

И Малыш стал объяснять, какая связь между Фридой, домомучительницей и Карлсоном, но он жестоко ошибся в своих расчетах.

Карлсон опустился на колени и немножко повыл от удовольствия, а кончив выть, хлопнул Малыша по спине:

- Береги домомучительницу! Она самая ценная мебель в вашем доме. Береги как зеницу ока! Потому что теперь мы и в самом деле сумеем позабавиться.

- А как? - с испугом спросил Малыш.

- О! - вопил Карлсон. - Не одна только Фрида упадет со стула. Все телевизионные старики и вообще все на свете бледнеет перед тем, что вы увидите!

Малыш встревожился еще больше.

- Что же мы увидим?

- Маленькое привидение из Вазастана! - провозгласил Карлсон и загорланил: - Гоп, гоп, ура!

И тут Малыш сдался. Он предостерег Карлсона, он честно пытался поступить так, как хотели папа и мама. Но теперь пусть будет так, как хочет Карлсон. Все равно в конце концов всегда все получается по его. Пусть Карлсон выкидывает любые штуки, изображает привидение и разыгрывает фрекен Бок сколько ему будет угодно. Малыш больше не собирается его останавливать. А приняв это решение, он подумал, что они и в самом деле смогут позабавиться на славу. Он вспомнил, как однажды Карлсон уже изображал привидение и прогнал воров, которые хотели украсть мамины деньги на хозяйство и все столовое серебро. Карлсон тоже не забыл этого случая.

- Помнишь, как нам тогда было весело? - спросил он. - Да, кстати, где же мой привиденческий костюм?

Малышу пришлось сказать, что его взяла мама. Она очень сердилась тогда из-за испорченной простыни. Но потом она поставила заплатки и снова превратила привиденческий костюм в простыню.

Карлсон фыркнул от возмущения:

- Меня просто бесит эта любовь к порядку! В вашем доме ничего нельзя оставить. - Он сел на стул и надулся. - Нет, так дело не пойдет, так я не играю. Можешь сам стать привидением, если хочешь.

Но он тут же вскочил со стула, подбежал к бельевому шкафу и распахнул дверцы:

- Здесь наверняка найдется еще какая-нибудь простынка.

И он вытащил было одну из лучших маминых льняных простыней, но Малыш остановил его:

- О нет, эту не надо! Положи ее... Вот тут есть и старые, чиненые.

Карлсон скорчил недовольную мину:

- Старые, чиненые простыни! Я думал, маленькое привидение из Вазастана должно щеголять в нарядных воскресных одеждах. Впрочем... раз уж у вас такой дом... давай сюда эти лохмотья.

Малыш вынул две старенькие простыни и дал их Карлсону:

- Если ты их сошьешь, то вполне может получиться одежда для привидения. Карлсон угрюмо стоял с простынями в руках.

- Если я их сошью? Ты хочешь сказать, если ты их сошьешь... Давай полетим ко мне, чтобы домомучительница не застала нас врасплох!

Около часа Малыш сидел у Карлсона и шил костюм для привидения. В школе на уроках труда он научился шить разными стежками, но никто никогда не учил его, как из двух стареньких простыней сшить приличный костюм для привидения. Это ему пришлось продумать самому.

Он, правда, попытался было обратиться за помощью к Карлсону.

- Ты бы хоть скроил, - попросил Малыш.

Но Карлсон покачал головой.

- Уж если что кроить, то я охотнее всего раскроил бы твою маму! Да, да! Зачем это ей понадобилось загубить мой привиденческий костюм? Теперь ты должен сшить мне новый. Это только справедливо. Ну, живей за дело и, пожалуйста, не ной!

Для пущей убедительности Карлсон добавил, что ему и некогда шить, потому что он намерен срочно нарисовать картину.

- Всегда надо все бросать, если тебя посетило вдохновение, понимаешь, а меня оно сейчас посетило. "Ла, ла, ла", - поет что-то во мне, и я знаю, что это вдохновение.

Малыш не знал, что это за штука такая - вдохновение. Но Карлсон объяснил ему, что вдохновение охватывает всех художников, и тогда им хочется только рисовать, рисовать и рисовать, вместо того чтобы шить одежды для привидения.

И Малышу ничего не оставалось, как сесть на верстак, согнув спину и поджав ноги, словно заправский портной, и шить, в то время как Карлсон, забившись в угол, рисовал свою картину.

Уже совсем стемнело, но в комнате Карлсона было светло, тепло и уютно - горела керосиновая лампа, а в камине пылал огонь.

- Надеюсь, ты в школе не ленился на уроках труда, - сказал Карлсон. - Потому что я хочу получить красивый костюм для привидения. Учти это. Вокруг шеи можно бы сделать небольшой воротничок или даже оборки.

Малыш ничего не ответил. Он усердно шил, огонь в камине потрескивал, а Карлсон рисовал.

- А что ты, собственно говоря, рисуешь? - спросил Малыш, нарушая воцарившуюся тишину.

- Увидишь, когда все будет готово, - ответил Карлсон.

Наконец Малыш смастерил какую-то одежду.

"Пожалуй, для привидения сойдет", - подумал он. Карлсон померил и остался очень доволен. Он сделал несколько кругов по комнате, чтобы Малыш мог как следует оценить его костюм.

Малыш содрогнулся. Ему показалось, что Карлсон выглядит на редкость таинственно - совсем по-привиденчески.

Бедная фрекен Бок, она увидит такое привидение, которое хоть кого испугает!

- Домомучительница может тут же посылать за дяденьками из телевизора, - заявил Карлсон. - Потому что сейчас внизу появится малютка привидение из Вазастана - моторизованное, дикое, прекрасное и ужасно, ужасно опасное.

Карлсон снова облетел комнату и даже закудахтал от удовольствия. О своей картине он и думать забыл. Малыш подошел к камину поглядеть, что же Карлсон нарисовал. Внизу было написано неровными буквами: "Портрет моего кролика". Но Карлсон нарисовал маленького красного зверька, скорее напоминающего лисицу.

- Разве это не лисица? - спросил Малыш.

Карлсон спланировал на пол и стал рядом с ним. Склонив голову набок, любовался он своей картиной.

- Да, конечно, это лисица. Без всякого сомнения это лисица, да к тому же сделанная лучшим в мире рисовальщиком лисиц.

- Да, но... Ведь здесь написано: "Портрет моего кролика"... Так где ж он, этот кролик?

- Она его съела, - сказал Карлсон.

 

 

 Сабийы фыд сихор кæнынмæ куы ’рбацыд, уæд бинонтæн фехъусын кодта, сæ зæрдæ кæмæй нæ барухс, ахæм хабар.

– Тæригъæд уын кæнын, фæлæ уæ, æвæццæгæн, иуцалдæр боны иунæгæй цæрын бахъæудзæн. Хъуыддæгты фæдыл мæ Лондонмæ тæхын хъæуы. Мæ зæрдæ уæм цæмæй ма ’хсайа, ууыл бацархайдзыстут?

– Æнæмæнг. Уый тыххæй ныхас дæр нæй, – зæрдæ йын бавæрдта Саби. – Кæд пропеллеры бын не ’рлæудзынæ, уæд.

– Цытæ дзурыс? – ныххудти фыд. – Хæдзармæ дæр уæ цæст дардзыстут? Æнæ мæн æмæ æнæ уæ мад куыд цæрдзыстут?

Боссе æмæ йын Бетан дæр ныфс бавæрдтой, алцыдæр хорз кæй уыдзæн, уымæй. Бетан ма афтæ дæр загъта, искуы-иу хатт, дам, æнæ ныййарджытæй ацæрын дæр хорз у.

– О, фæлæ Сабимæ уæ цæст фæдарут, – загъта фыд.

Бетан Сабийы сæр йæ армытъæпæнæй лæгъз æрфаста.

– Æз ын мамæйы баивдзынæн, – загъта чызг.

Фæлæ йын фыд йæ ныхæстыл нæ баууæндыд. Нæ бауырныдтой Сабийы дæр.

– Хæдзары дын иу минут фæлæууæн нæй. Æдзух де ’мбæлттимæ уынгты ратæх-батæх кæныс, – уайдзæфгæнæгау загъта фыд.

Боссе йын зæрдæтæ æвæрынмæ фæци:

– Ау, мæныл дæр не ’ууæндыс?

– Дæу дæр Остермальмейы стадионæй никуы равдæлы. Уым мын кæдфæнды дæр уыдзынæ,– йæ хъуыды фæбæлвырддæр кодта Саби.

Боссе йæ хъæлæсыдзаг ныххудти:

– Куыд кæсын, афтæмæй хæдзарыхурхæймарæджы æвджид баззайдзынæ. Уый лæппутимæ дæр нæ хъазы, стадионмæ дæр нæ цæуы.

– Хъыгагæн, раст зæгъыс,– загъта Саби.

Саби хæдзарыхурхæймарæгмæ цы цæстæй кæсы, уый зæгъын йæ зæрды уыд, фæлæ куыд рабæрæг, афтæмæй йæм раздæры хуызæн мæсты нал кодта. Саби ма йæхиуыл дис дæр фæкодта, æппындæр æм фыд-зæрдæ кæй нал дары, уый тыххæй. Фæлæ афтæ куыд рауайæн ис, уымæн дзуапп раттын йæ бон нæ уыд. Æвæццæгæн, адæймагимæ дуарæхгæдæй дыууæ сахаты бæрц куы фæбадай, уæд, лæгмæ цыфæнды хæрам куы уай, уæддæр æм нал мæсты кæндзынæ. Ома фрекен Бочы уарзгæ бакодта? Æппындæр нæ! Фæлæ йæм бирæ хæлардæр цæстæй кæсын кæй райдыдта, уый ныхмæ йæ бон ницы зæгъын уыд. Мæгуыр йæ бон, уыцы Фридæимæ цæрын ын хæрзаг зын у. Хивæнд хоимæ куыд зын цæрæн у, уый Сабийæн йæхицæй хуыздæр чи зоны! Уæддæр ма Бетан Фридæйы хуызæн йæхицæй не ’ппæлы, æз телевизорæй фæдзурын, зæгъгæ.

– Æхсæвы иунæгæй баззайат, уый мæ нæ фæнды,– загъта фыд. – Уæд та фрекен Бокæн зæгъин æмæ, цалынмæ фæстæмæ здæхон, уæдмæ æхсæв сымахимæ баззайа?

– Боныгон мæ кæй хурхæй мары, уый мын фаг нæу, æхсæвыгон та ма мæ цæмæн хъæуы! – фыды ныхæстæ нæ фæцыдысты Сабийы зæрдæмæ. Йæ мид-зæрдæйы та æндæрхуызон хъуыды кодта: æхсæв исчи семæ куы уа, уæд хуыздæр у, хæдзарыхурхæймарæг дæр уæд.

Фрекен Бок сывæллæттимæ ацæрыныл æхсызгонæй сразы. Сабиимæ дыууæйæ куы баззадысты, уæд фрекен Бок семæ ’хсæвиуат кæныныл цæмæн сразы, уый сусæгдзинад ын рахъæр кодта.

– Цæстыл цыдæртæ æхсæвыгон арæхдæр ауайы æмæ æз телевизион равдыстæн ахæм хъæздыг æрмæг æрæмбырд кæндзынæн, Фридæ, экраныл мæн ауынгæйæ фырдисæй йæ бандонæй куыд ахауа.

Сабийы зæрдæмæ уыцы ныхæстæ нæ фæцыдысты, уымæн æмæ тарст, фрекен Бок, цалынмæ фыд сæ хæдзары нæ уыд, уæдмæ телеуынынады кусджыты куы ’рбахона æмæ дзы исчи Карлсоны хабæрттæ куы базона, уæд ма цæй цæстылуайæнтæ æмæ цæй цыдæр! Уыдон ын йæхиуыл равдыст сараздзысты, æмæ хъуыддаг ууыл ахицæн уыдзæн. Уæвгæ куыд ахицæн уыдзæн! Йæ мад æмæ фыд афтæ кæмæн тарстысты, сæ уыцы æнцой цардæн хæрзбон зæгъын бахъæудзæн. Саби сфæнд кодта хабæрттæ Карлсонæн радзурын, уадз æмæ йæхи алцæмæй дæр хъахъхъæна.

Йæ фæнд йæ къухы бафтыд æрмæст дыккаг бон, уый дæр изæрæй, Саби сæхимæ иунæгæй куы баззад, уæд. Йæ фыд Лондонмæ ацыд, Боссе æмæ Бетанæй дæр алчи йæхи хъуыддæгтæ кодта, фрекен Бок та сæхимæ Фрейгатенмæ ауад, фæндыди йæ, Фридæйы ма ног цæстылуайæнтæ бабæрæг кодтой æви нæ, уый базонын.

– Æз тагъд фæзилдзынæн,– йæ ацæуыны размæ загъта Сабийæн.– Мыййаг, цæстылуайæнтæй исчи ме ’рбаздæхынмæ куы фæзына, уæд сын-иу зæгъ, æмæ мæм банхъæлмæ кæсой. Абадут, зæгъгæ, сын-иу зæгъ. Ма дæ ферох уæд,– æмæ йæ хъæлæсыдзаг ныххудти.

Фрекен Бок ныр æппындæр мæсты нал кодта. Кæд исты кодта, уæд – худгæ. Раст зæгъын хъæуы, искуы-иу хатт-иу Сабиимæ рахыл, фæлæ дзы лæппу бузныг уыди, искуы-иу хатт йеддæмæ йæм кæй нал мæсты кодта, уый тыххæй. Хæдзарыхурхæймарæг ныр дæр хъæлдзæгæй ацыд. Асинтыл ма йын Саби йæ къахдзæфты уынæр дзæвгар рæстæг фæхъуыста.

Уалынмæ Карлсон рудзынгæй æрбатахт.

– Салам, Саби! Абон та цы кусдзыстæм? – бафарста уый. – Тæфæй кусгæ машинæ дæм куы уаид, уæд æй бæргæ срæмудзиккам. Кæд уый нæй, уæд та хæдзарыхурхæймарæджы амæстæймарæм. Мæнæн уæлдай нæу, мæхи цæуылфæнды дæр аирхæфсдзынæн. Афтæ куы нæ уа, уæд æз демæ нал хъаздзынæн.

– Телевизормæ бакæсын дæ нæ фæнды? – бафарста Саби.

Нæ уæ бауырндзæн, фæлæ уæды онг Карлсон телевизоры кой хъусгæ дæр никуы фæкодта. Саби йæ цæл-гæнæнмæ ахуыдта æмæ йын сæры-стырхуызæй равдыста сæ диссаджы ног телевизор.

– Дæ зæрдæмæ нæ цæуы?

– Уый та цавæр къопп у? – бафарста Карлсон.

– Уый къопп нæу, телевизор у.

– Æмæ дзы цытæ нывæрут? Ад-джын гуылтæ?

Саби йæ хъæлæсыдзаг ныххудти.

– Чысыл багæдзæ кæн, цы у, уый ныртæккæ базондзынæ.

Саби телевизор скусын кодта, æмæ экраныл фæзынд нæлгоймаг. Уый дзырдта, Нурланды цавæр боныхъæд уыдзæн, уый тыххæй.

Карлсонæн фырдисæй йæ цæсты-тæ сæ къуырфыты нал цыдысты.

– Къоппы йæ куыд батъыстат, Хуыцауы тыххæй?

Сабийæн фырхудæгæй йæ бон нал уыд.

– Диссаг дæм кæсы? Уырдæм, гæрзгыццыл ма куы уыди, уæд бахызти. Бамбæрстай?

– Æмæ уæ цæмæн хъæуы? – йæ дис нæ фæкъаддæр Карлсонæн.

– Хъазгæ кæнын, уый не ’мбарыс? Кæй зæгъын æй хъæуы, уый гыццылæй нæ бахызт уырдæм, стæй нæ хъæугæ дæр ницæмæн кæны. Ам фæзыны, цæмæй адæмы боныхъæдимæ базонгæ кæна, уый тыххæй. Зæронд хъæдгæсæй уæлдай нæу: алцыдæр зоны.

Карлсон йæ мидбылты бахудт.

– Цæмæй уын æрмæстдæр боныхъæды хабæрттæ  дзура, асыччы йæ уый тыххæй батъыстат? Уыцы хуызæнæй дзы мæн бафарстаиккат æмæ уын æй æз загътаин. Боныхъæд цавæр уыдзæн, уый зоныс? Арв нæрдзæн, къæвда æмæ их уардзæн, рацæудзæн уаддымгæ, зæхх нын-къуысдзæн. Исты ма дæ хъæуы?

– Нурланды былгæрæтты райсом рацæудзæн уаддымгæ къæвдаимæ,– загъта телевизоры æрдæбоны лæг.

 Карлсон ныххудт ноджы хъæр-дæрæй.

– Нæ дын загътон, къæвда дæр уыдзæн æмæ уаддымгæ дæр, зæгъгæ?

Телевизормæ афтæ хæстæг бацыд, æмæ йæ фындзæй экраны лæджы фындз нылхъывта.

– Зæххæнкъуысты кой скæнын дæ ма ферох уæд. Мæгуыр не сты нурландæгтæ, цы боныхъæдæй сын зæрдæ ’вæры! Уæвгæ хъуамæ цин кæниккой, фыддæртæ сæм кæй не ’нхъæлмæ кæсы, ууыл. Æппындæр сæм куы ницавæр боныхъæд уаид, уæд сæ æз фенин.– Æмæ экраны лæджы уæхск æрхоста. – Нæ фæлæ ’мæ цы дзæбæх зæронд лæг у! – загъта Карлсон. – Мæнæй ма ноджыдæр гыццылдæр у. Мæ зæрдæмæ фæцыди.

Карлсон йæ зонгуытыл æрлæу-уыд æмæ телевизоры бынмæ бирæ фæракæс-бакæс кодта.

– Уæддæр уырдæм кæуылты бахызт?

Саби йын бамбарын кæныныл архайдта, æгас адæймаг нæ, фæлæ йæ фæлгонц кæй у, уый, æрмæст æм Карлсон нæ байхъуыста. Хъусгæ нæ, фæлæ ма йæм мæсты дæр сси:

– Кæй ахуыр кæныс, зондаби? Æви мæ дæхицæй æдылыдæр æн-хъæлыс? Æнахуыр адæймаг кæй у, уый æз дæуæй хуыздæр зонын. Хуы-мæтæджы адæм дын, Нурланды цавæр боныхъæд уыдзæн, уыдæттæ дзурыныл схæциккой?

Саби телевизоры хъуыддæгтæм цас дæсны уыд, фæлæ уæддæр архайдта, цы у, уый Карлсонæн бамбарын кæныныл. Стæй ма йæ хъавыди, цы фыдбылыз æм æнхъæлмæ кæсы, уымæй бахъахъхъæнынмæ дæр.

– Фрекен Бок телевизормæ бахауынмæ куыд тынг бæллы, уый куы базонис, уæд дисæй амæлис,– райдыдта Саби.

Фæлæ йæ ныхæстæ Карлсоны хъæрæй худыны бын фесты.

– Хæдзарыхурхæймарæг уыцы асыччы бацæудзæн? Куыннæ стæй! Уæд æй цыппар дыдагъы бакæнын хъæуы!

Саби арф ныуулæфыд. Карлсон ын йæ ныхæстæй ницы бамбæрста. Ногæй та йын дзурын райдыдта. Йæ фæлтæрæнæй, зæгъæн ис, æмæ ницы рауад, фæлæ йын уæддæр бантыст, телевизор куыд кусы, уымæй Карл-сонæн цыдæртæ бамбарын кæнын.

– Цæмæй фрекен Бок телевизорæй разына, уый тыххæй йæ йæ хуылфмæ хизын ницæмæн хъæуы. Цалдæр километры æддæдæр баддзæн, афтæмæй дæр дзы цардæгасау разындзæн,– бамбарын кодта Саби.

– Хæдзарыхурхæймарæг «æгасы хуызæнæй»?.. Диссагæй цы кæныс! – фæхъæр ласта Карлсон. – Уый бæсты йæ адджын гуылтæй дзаг асыккæй баив æмæ дзы исты пайда уыдзæн.

Раст уыцы рæстæг экраныл фæзынд рæсугъд сылгоймаг-диктор. Йæ цæсгомыл ахæм аив мидбылхудт хъазыд, æмæ йæм Карлсон кæсгæйæ баззад.

– Чи зоны, ам ахъуыды кæнын хуыздæр уыдзæн,– загъта Карлсон. – Иугæр æй куы ивай, уæд тынг хорз адджын гуылтæй дзаг асыккыл, уымæн æмæ ацы асыкк, фыццаг бакæсгæйæ куыд зынд, уымæй бирæ хуыздæр у.

Диктор раздæрау худт йæ мидбылты. Карлсонмæ куыд каст, афтæмæй худти уымæ. Карлсон дæр æм худти.

– Кæсгæ-ма йæм кæн,– йæ рæм-быныкъæдзæй басхуыста Сабийы. – Йæ зæрдæмæ фæцыдтæн. Нæ дæ уырны? Фæцыдтæн, фæцыдтæн, уымæн æмæ уыны, рæсугъд кæй дæн, уый. Рæсугъд æмæ зондджын, йæ тæккæ лæджы кары чи бацыд, ахæм.

Уалынмæ диктор фæцыдæр. Йæ бæсты экраныл фæзындысты дыууæ хæрзхуыз лæджы æмæ сыл дзæгъæлдзырд бахæцыд. Уый Карлсоны зæрдæмæ нæ фæцыд æмæ, телевизоры цыдæриддæр цæппæрæй уыд, уыдон радыгай æлхъивынмæ фæци. Здыхта, цæмæндæриддæр здухæн уыд, телевизоры уыцы хæйттæ.

– Афтæ здухæн сын нæй,– загъта Саби.

– Куыннæ сын и? Хъуамæ æрдæбоны рæсугъд чызджы фæстæмæ æрыздухон,– загъта Карлсон.

Кæд Карлсон здухынæй йæхиуыл нæ ауæрста, уæддæр дзы диктор сылгоймаг нал разынд. Æрмæст æрдæбоны дыууæ лæджы йæ цæстыты раз хæрзхуызæй-хæрзхуыздæргæнгæ цыдысты, сæ къæхтæ та цыбырæй-цыбырдæр кодтой, ныддæргъæццон сты сæ цæсгæмттæ. Уыдон уынгæйæ Карлсон схъæлдзæг. Телевизорæй бирæ фæхъазыны фæстæ уыцы сæрыстырхуызæй загъта:

– Зæронд лæгтæ мæм куыд хорз хъусынц, уый уыныс!

Лæгтæ кæд сæ хуыз раив-баив кодтой, уæддæр сæ дзурынæй не ’нцадысты. Дзырдтой æмæ дзырдтой, цалынмæ сæ Карлсон не ’рурæдта, уæдмæ.

– Мæ хъуыдымæ гæсгæ... – райдыдта сæ иу.

– Дæ хъуыды мæнмæ нымады дæр никуы у,– йæ хъуыры абадт Карлсон. – Уый бæсты дæ хæдзармæ ахъуытты у æмæ дæ хуыссæны ныссæй! – æмæ телевизор ахуыссын кодта.

– Хæрзаг мæсты мæм сси! – йæ хъæлæсыдзаг ныххудт Карлсон. – Цы хъуыдымæ ’рцыд, уый зæгъыны бар ын кæй нæ радтон, уый тыххæй.

Телевизоримæ хъазын æй нал фæндыд. Йæ зæрдæ ’рцагуырдта æндæр хиирхæфсæнтæ.

– Уæ хæдзарыхурхæймарæг кæм и? Фæдзур-ма йæм, æз дзы ахъазон.

– Ома, куыд дзы ахъазай?– сагъæсхуызæй йæ афарста Саби.

– Хæдзарыхурхæймарджыты æрцахуыр кæнынæн ис æртæ мадзалы, – загъта Карлсон. Хъæуы сæ бынаты сбадын кæнын, мæстæй марын кæнæ та сæ ахъазын. Уæвгæ уыдон иууылдæр иу сты, фæлæ дзы уæддæр ахъазынæй хуыздæр мадзал нæй.

Сабийы катай ноджы фæфылдæр.

Карлсон фрекен Бокимæ тохкæнынвæнд куы скæна, уæд ма йын йæхи æнæравдисгæ цы хос уыдзæн. Сабийы та уый нæ фæндыд. Цалынмæ йæ мад æмæ фыд балцы уыдысты, уæдмæ хъуамæ бацархайдтаид ацы фембæлд не ’руадзыныл. Исты хуызы Карлсоны фæтæрсын кæнын хъуыд, цæмæй фрекен Бокимæ фембæлынæй йæхи хъахъхъæдтаид. Саби иуцасдæр ахъуыды кæныны фæстæ хинхуызæй бафарста:

– Куыд бамбæрстон, афтæмæй дæ телевизормæ бахауын фæнды.

Карлсон йæ сæр дыууæрдæм батылдта.

– Мæнæ ацы асыкмæ? Мæн? Ницы хуызы! Æниу æмæ дуне иннæрдæм куы афæлдæхид, уæддæр сразы уаин! Цалынмæ мæ тых мæхимæ уа, уæдмæ мæн уырдæм баласын никæй бон бауыдзæн. – Стæй ма, иучысыл ахъуыды кæныны фæстæ йæ ныхæстæм бафтыдта: – Уæвгæ, цы нæ вæййы... Æрдæбоны рæсугъд чызджы фарсмæ дзы куы февзæрин, уæд, чи зоны...

Саби йын бамбарын кодта, уымæн уæвæн нæй æмæ йыл хъуыды дæр ма кæн, зæгъгæ. Иугæр, дам, дзы æнæбахаугæ нал и, уæд æрмæстдæр фрекен Бокимæ. Карлсон баризæгау кодта.

– Æз æмæ хæдзарыхурхæймарæг ахæм чысыл асыччы? Æллæх-æллæх! Уæд зæххæн æнæсынкъуысгæ нал уыдзæн. Ахæм æвирхъау хъуыды дæ сæры æвзæргæ та куыд скодта?

Æмæ йын Саби радзырдта, фрекен Бок цæстылуайæнты тыххæй телевизион равдыст бацæттæ кæнынмæ кæй хъавы. Стæй ахæм равдыст, æмæ Фридæ йæ бандонæй куыд ахауа.

– Æмæ хæдзарыхурхæймарæг сымахмæ, мыййаг, цæстылуайæнтæ федта? – дисхуызæй бафарста Карлсон.

– Уынгæ сæ нæ фæкодта, фæлæ сын сæ хъæлæстæ фехъуыста. Ды цæстылуайæн кæй дæ, уый йæ бауырныдта.

Æмæ йын Саби радзырдта, Фридæ, хæдзарыхурхæймарæг æмæ фрекен Бочы ’хсæн цы бастдзинад ис, уый, фæлæ, цæмæ ’нхъæлмæ каст, йæ уыцы фæндтæй ницы рауад.

Карлсон æрзоныгыл кодта, фырцинæй иуцасдæр фæниудта, стæй Сабийы  фæсонтæ  ныццæвгæйæ загъта:

– Хæдзарыхурхæймарæджы хъахъхъæн, уæ хæдзары уымæй зынаргъдæр дзаума нæй. Цæстыгагуыйау хъахъхъæнгæ дын у, уымæн æмæ ныр мах нæхи æцæгæй аирхæфсдзыстæм.

– Куыдæй? – тарстхуызæй бафарста Карлсон.

– Уый фендзынæ! – ныхъхъæр кодта Карлсон. – Йæ бандонæй канд Фридæ нæ ахаудзæн. Телевизоры цыдæриддæр зæронд лæгæй ис, уыдон иууылдæр, стæй канд уыдон нæ. Ахæм диссæгтæ уын равдисдзынæн, уæ фыны дæр кæй никуыма федтат.

Саби ноджы тынгдæр скатай.

– Уагæры цы фендзыстæм?

– Вазастанæй чи ’рбацыд, уыцы чысыл цæстылуайæны! – сæрыстырæй загъта Карлсон æмæ хъæр кæнынмæ фæци: – Опп, опп, ура!

Сабийы бон ныхмæ сдзурын ницуал баци. Карлсоны, куыд йæ бон уыд, афтæ урæдта, йæ мад æмæ йæ фыды куыд фæндыд, афтæ кæныныл архайдта, фæлæ ныр, Карлсоны куыд фæнды, афтæ уæд. Уæддæр алы хатт дæр Карлсон йæхи фæнд атæры. Сабийы коммæ никуыма бакаст. Цыфæнды номыртæ дæр æппарæд, цæстылуайæнæй йæхи æвдисæд, фрекен Бокæй хъазæд. Саби йæ ныхмæ иу дзырд дæр нал скæндзæн. Ацы уынаффæмæ æрцæуыны фæстæ Саби иуцасдæр фæхъæлдзæг. Йæ рæстæг зæрдæйы дзæбæхæн кæй арвитдзæн, ууыл куы ахъуыды кодта, уæд ма суанг йæ мидбылты дæр бахудти. Йæ зæрдыл æрбалæууыд, иу хатт Карлсон йæхицæй цæстылуайæн куы ацарæзта, уæд сын, йæ мады æхцатæ æмæ се ’взист дзаумæттæ чи давта, уыцы къæрныхты куыд фæсырдта, уыцы хабар. Йæ зæрдыл æй дардта Карлсон дæр.

– Уæд куыд хъæлдзæг уыдыстæм, уый ма хъуыды кæныс? – бафарста Сабийы. – Хæдæгай, мæ цæстылуайæны дзаумæттæ та цы фесты?

Сабийæн, йæ мад сæ кæй айста, уый æнæзæгъгæ нал уыд. Сæ гобанæмбæрзæн фырчъизийæ равдисынмæ нал бæззыд æмæ йæм тынг хæцыди. Мад æй ныхсадта, бампъызта йæ, æмæ та дзы гобанæмбæрзæн рауад. Карлсон фырмæстæй цæхæртæ акалдта:

– Алцыдæр бæстон æфснайдæй кæй дарут, уый тыххæй уæм адæймаг мæстæй аскъуындзæн. Сымахмæ ницы дзаума фæуадзæн ис. – Бандоныл æрбадт æмæ тæргайхуызæй каст. – Уæ хъуыддæгтæ мæ зæрдæмæ нæ цæуынц. Афтæмæй мæнæн хъазын мæ бон нæу. Кæд дæ фæнды, уæд дæхæдæг у цæстылуайæн.

Уыцы рæстæг æваст йæ бынатæй фесхъиудта, хуыссæнгæрзтæ æфснайд кæм уыдысты, уыцы скъапмæ батахт æмæ йын йæ дуæрттæ фегом кодта.

– Ам ма иу гобанæмбæрзæн ма разына, уымæн уæвæн нæй.

Æмæ тæрхæгæй райста Сабийы мады æппæты хуыздæр гобанæмбæрзæн, фæлæ йæ Саби æрурæдта.

– Уымæ ’вналæн нæй. Сæвæр æй фæстæмæ... мæнæ ам дæрдвæдтæ æмæ æмпъызтытæ ис.

Карлсон йæ цæсгом нынцъылдтæ кодта:

– Дæрдвæдтæ æмæ æмпъызтытæ! Æз та, Вазастанæй цы гыццыл цæстылуайæн æрбацæудзæн, ууыл бæрæгбоны дарæс скæнынмæ хъавыдтæн. Уæвгæ, сымах хæдзары... Æри-ма уыцы бызгъуырызæрæдтæ.

Саби йæм дыууæ зæронд гобанæмбæрзæны радта:

– Кæрæдзиуыл сæ куы бахуыйай, уæд дзы цæстылуайæнæн хорз уæлæдарæс рауайдзæн.

Карлсон, дыууæ гобанæмбæрзæны йæ къухы, афтæмæй æнкъардæй сагъдауæй лæууыди.

– Æз сæ куы бахуыйон, зæгъыс? Æви сæ ды куы бахуыйай? Цом, мæ хæдзармæ атæхæм, кæннод нæ хæдзарыхурхæймарæг ам æрбаййафдзæн.

Иу сахаты бæрц Саби Карлсоны хæдзары цæстылуайæнæн хуыдта уæлæдарæс. Скъолайы сæ фæллойы урокты алцæуыл дæр ахуыр кодтой, æрмæст сын, дыууæ гобанæмбæрзæны кæрæдзиуыл куыд хуыйын хъæуы, уый ничи амыдта, фæлæ ма йын цы гæнæн уыд: куыд зыдта, афтæ сæ хуыдта.

Раст зæгъын хъæуы, æххуысмæ Карлсонмæ дæр фæдзырдта:

– Кæрдгæ мын æй уæддæр скодтаис.

Карлсон йæ сæр дыууæрдæм батылдта.

– Иугæр кæрдгæ куы кодтаин, уæд раздæр дæ мады скарстаин: мæ замманайы уæлæдарæс мын фехæлдта. Цæмæй уæхи сраст кæнат, уый тыххæй хъуамæ хуыйгæ ды бакæнай. Æрмæст тагъд кæн. Стæй дæ тъизын дæр ныууадз.

Карлсон ма афтæ дæр загъта, хуыйынмæ йæ кæй не ’вдæлы, цыбыр рæстæгмæ йæ иу ныв скæнын кæй хъæуы, уымæ гæсгæ йын фæстиатгæнæн кæй нæй.

– Лæгмæ уæлтæмæнад куы фæзыны, уæд æй йæ цыфæнды куыст
дæр ныууадзын фæхъæуы, мæнмæ та уæлтæмæнад ныртæккæ фæзынд. «Ла, ла, ла», зæгъгæ, кæмдæр мæ зæрдæйы арфдæр къуымы зардæуы. Уый æнæмæнг уæлтæмæнад у.

Саби, уæлтæмæнад цы у, уый нæ зыдта, фæлæ йын æй Карлсон бамбарын кодта. Уæлтæмæнад, дам, нывгæнджытæй алкæмæ дæр фæзыны æмæ, дам, æй уæд ныв кæнынæй ничиуал фефсады. Ды та, дам, мæ хуыйыныл бафтауынмæ хъавыс.

Сабийæн дæр ма цы гæнæн уыдис, зырныл сбадт æмæ, цыма цæрæнбонты хуыйæгæй куыста, уыйау ныггуыбыр. Уыцы рæстæг Карлсон та къуымы йæ нывимæ архайдта.

Æдде æрталынг, фæлæ Карлсоны хæдзары рухс уыд. Сыгъди фæ-тæгены цырагъ, пецы та арт гуыр-гуыр кодта.

– Куыд кæсын, афтæмæй скъолайы фæллойы урокты зæрдиагæй фæархайыс, – загъта Карлсон. – Цæстылуайынгæнæнæн йæ уæлæдарæс рæсугъд куы рауаид, уый мæ тынг фæнды æмæ дæ арæхстдзинæдтыл нæ бацауæрстай. Йæ бæрзæйы ’рдыгæй ма йын æфцæгготы хуызæн исты куы бахуыис, уæд æвзæр нæ уаид.

Саби йын ницы дзуапп радта. Уый хуыдта æмæ хуыдта. Пецы сугтæ къæрццытæ кодтой, Карлсон та йæ нывимæ архайдта.

– Цавæр ныв кæныс? – бафарста Саби.

– Куы сцæттæ уа, уæд æй фендзынæ,– дзуапп ын радта Карлсон.

Æппынфæстаг Саби хуыд фæци.

«Цæстылуайæнæн сбæздзæн»,– йæхинымæр ахъуыды кодта Карлсон. Йæ уæлæ йæ акодта æмæ дзы разыйæ баззад. Уаты цалдæр зылды æркодта, цæмæй йæм Саби æрбакæса æмæ йыл куыд фидауы, уый зæгъа.

Саби ныккæрзæгау кодта. Æцæгæйдæр æм цæстылуайæны хуызæн фæкаст. Фрекен Бок æй куы фена, уæд фыртæссæй йæ уд фелвасдзæн.

– Хæдзарыхурхæймарæджы бон у телевизоры лæгтæм дзурын,– загъта Карлсон. – Бынæй нæм æнхъæлмæ кæсы вазастайнаг гыццыл цæстылуайæн. Уый у, мотор кæуыл ис, хъæддаг, фæлæ уыцы иу рæстæг рæсугъд æмæ тынг тæссаг цæстылуайæн.

Карлсон уаты къуымты æрзылд, фырцинæй ма хъуыдатт дæр ныккодта. Йæ ныв та дзы рох дæр ма фæци. Саби йæ цурмæ бацыд æмæ йæ бынмæ стыр дамгъæтæй ауыдта ахæм фыст: «Мæ тæрхъусы ныв». Афтæмæй та уыцы ныв тынгдæр уыди рувасы хуызæн.

– Мæнмæ гæсгæ, ай рувас у, – загъта Саби.

Карлсон йæ цурмæ бацыд æмæ йæ фарсмæ ’рлæууыд. Йæ сæр иуварсмæ къул, афтæмæй нывæй йæ цæст нал иста.

– Æвæццæгæн, æцæгæйдæр рувас у. Дзырд дæр ыл нæй, рувас кæй у, ууыл. Кæнгæ та йæ скодта рувасы нывтæм æппæты дæсныдæр нывгæнæг.

– О, фæлæ... Ам «Мæ тæрхъусы ныв», зæгъгæ, фыст куы ис, уæд тæрхъус цы фæци?

– Рувас æй бахордта,– загъта Карлсон.

 

ЗВОНОК КАРЛСОНА

 
 

КАРЛСОНЫ ДЗÆНГÆРÆГ

 

На следующее утро Боссе и Бетан проснулись с какой-то странной сыпью по всему телу.

- Скарлатина, - сказала фрекен Бок.

То же самое сказал доктор, которого она вызвала.

- Скарлатина! Их надо немедленно отправить в больницу!

Потом доктор показал на Малыша:

- А его придется пока изолировать.

Услышав это, Малыш заплакал. Он вовсе не хотел, чтобы его изолировали. Правда, он не знал, что это такое, но самое слово звучало отвратительно.

- Балда, - сказал Боссе, - ведь это значит только. что ты пока не будешь ходить в школу и встречаться с другими детьми. Чтобы никого не заразить, понятно?

Бетан лежала и тоже плакала.

- Бедный Малыш, - сказала она, глотая слезы. - Как тебе будет тоскливо! Может, позвонить маме?

Но фрекен Бок и слушать об этом не хотела.

- Ни в коем случае, - заявила она. - Фру Свантесон нуждается в покое и отдыхе. Не забывайте, что она тоже больна. Уж как-нибудь я с ним сама справлюсь.

При этом она кивнула зареванному Малышу, который стоял у кровати Бетан.

Но толком поговорить они так и не успели, потому что приехала машина "Скорой помощи". Малыш плакал. Конечно, он иногда сердился на брата и сестру, но ведь он их так любил! И ему было очень грустно оттого, что Боссе и Бетан увозят в больницу.

- Привет, Малыш, - сказал Боссе, когда санитары понесли его вниз.

- До свиданья, дорогой братик, не горюй! Ведь мы скоро вернемся, - сказала Бетан.

Малыш разрыдался.

- Ты только так говоришь! А вдруг вы умрете?

Фрекен Бок накинулась на него. Как можно быть таким глупым! Да разве от скарлатины умирают!

Когда "Скорая помощь" уехала, Малыш пошел к себе в комнату. Ведь там был Бимбо. И Малыш взял щенка на руки.

- Теперь у меня остался только ты, - сказал Малыш и крепко прижал Бимбо к себе. - Ну, и конечно, Карлсон.

Бимбо прекрасно понял, что Малыш чем-то огорчен. Он лизнул его в нос, словно хотел сказать: "Да, я у тебя есть. Это точно. И Карлсон тоже!"

Малыш сидел и думал о том, как чудесно, что у него есть Бимбо. И все же он так скучал по маме. И тут он вспомнил, что обещал ей написать письмо. И решил, не откладывая, сразу же за это взяться.

Дорогая мама, - начал он. - Похоже, что нашей семье пришел конец Боссе и Бетан больны какой-то тиной и их увезли в больницу а меня езолировали это совсем не болно но я конечно заболею этой тиной а папа в Лондоне жив ли он теперь не знаю хотя пока не слышно что он заболел но наверно болен раз все наши больны я скучаю по тебе как ты себя чувствуешь ты очень больна или не очень разговаривать я могу толко с Карлсоном но я стараюс говорить поменьше потому что ты будеш волноваться а тебе надо покой говорит домомучительница она не болна и Карлсон тоже но и они скоро заболеют прощай мамочка будь здорова.

- Подробно я писать не буду, - объяснил Малыш Бимбо, - потому что не хочу ее пугать.

Он подошел к окну и позвонил Карлсону. Да, да, он в самом деле позвонил. Дело в том, что накануне вечером Карлсон сделал одну очень замысловатую штуку: он провел звонок между своим домиком на крыше и комнатой Малыша.

- Привидение не должно появляться с бухты-барахты, - сказал Карлсон. - Но теперь Карлсон подарил тебе лучший в мире звонок, и ты всегда сможешь позвонить и заказать привидение как раз в тот момент, когда домомучительница сидит в засаде и высматривает, не видно ли в темноте чего-нибудь ужасного. Вроде меня, например.

Звонок был устроен таким образом: под карнизом своего домика Карлсон прибил колокольчик - из тех, что подвязывают коровам, - а шнур от него протянул к окну Малыша.

- Ты дергаешь за шнур, - объяснил Карлсон, - у меня наверху звякает колокольчик, и тут же к вам прилетает малютка привидение из Вазастана, и домомучительница падает в обморок. Колоссально, да?

Конечно, это было колоссально, Малыш тоже так думал. И не только из-за игры в привидение. Раньше ему подолгу приходилось ждать, пока не появится Карлсон. А теперь достаточно было дернуть за шнурок, и он тут как тут.

И вдруг Малыш почувствовал, что ему во что бы то ни стало надо поговорить с Карлсоном. Он дернул за шнурок раз, другой, третий... С крыши донеслось звяканье колокольчика. Вскоре послышалось жужжание моторчика, и Карлсон влетел в окно. Видно было, что он не выспался и что настроение у него прескверное.

- Ты, наверно, думаешь, что это не колокольчик, а будильник? - проворчал он.

- Прости, - сказал Малыш, - я не знал, что ты спишь.

- Вот и узнал бы прежде, чем будить. Сам небось дрыхнешь, как сурок, и не можешь понять таких, как я, которым за ночь ни на минуту не удается сомкнуть глаз. И когда человек наконец хоть ненадолго забывается сном, он вправе ожидать, что друг будет оберегать его покой, а не трезвонить почем зря, словно пожарная машина...

- Разве ты плохо спишь? - спросил Малыш.

Карлсон угрюмо кивнул.

- Представь себе, да.

"Как это печально", - подумал Малыш и сказал:

- Мне так жаль... У тебя в самом деле так плохо со сном?

- Хуже быть не может, - ответил Карлсон. - Собственно говоря, ночью я сплю беспробудно и перед обедом тоже, а вот после обеда дело обстоит из рук вон плохо, лежу с открытыми глазами и ворочаюсь с боку на бок.

Карлсон умолк, бессонница, видно, его доконала, но мгновение спустя он с живым интересом принялся оглядывать комнату.

- Правда, если бы я получил небольшой подарочек, то, может, перестал бы огорчаться, что ты меня разбудил.

Малыш не хотел, чтобы Карлсон сердился, и стал искать, что бы ему подарить.

- Вот губная гармошка. Может, хочешь ее?

Карлсон схватил гармошку:

- Я всегда мечтал о музыкальном инструменте, спасибо тебе за этот подарок... Ведь контрабаса у тебя, наверно, все равно нет?

Он приложил гармошку к губам, издал несколько ужасающих трелей и посмотрел на Малыша сияющими глазами:

- Слышишь? Я сейчас сочиню песню под названием "Плач малютки привидения".

Малыш подумал, что для дома, где все больны, подходит печальная мелодия, и рассказал Карлсону про скарлатину.

Но Карлсон возразил, что скарлатина - дело житейское и беспокоиться здесь ровным счетом не о чем. Да и к тому же очень удачно, что болезнь отправила Боссе и Бетан в больницу именно в тот день, когда в доме появится привидение.

Едва он успел все это сказать, как Малыш вздрогнул от испуга, потому что услышал за дверью шаги фрекен Бок. Было ясно, что домомучительница вот-вот окажется в его комнате. Карлсон тоже понял, что надо срочно действовать. Недолго думая, он плюхнулся на пол и, словно колобок, покатился под кровать. Малыш в тот же миг сел на кровать и набросил на колени свое купальное полотенце, так что его края, спадая на пол, с грехом пополам скрывали Карлсона.

Тут дверь открылась, и в комнату вошла фрекен Бок с половой щеткой и совком в руках

- Я хочу убрать твою комнату, - сказала она. - Пойди-ка пока на кухню.

Малыш так разволновался, что стал пунцовым.

- Не пойду, - заявил он. - Меня ведь изолировали, вот я и буду здесь сидеть.

Фрекен Бок посмотрела на Малыша с раздражением.

- Погляди, что у тебя делается под кроватью, - сказала она.

Малыш разом вспотел... Неужели она уже обнаружила Карлсона?

- Ничего у меня под кроватью нет... - пробормотал он.

- Ошибаешься, - оборвала его фрекен Бок. - Там скопились целые горы пыли. Дай мне подмести. Марш отсюда!

Но Малыш уперся:

- А я все равно буду сидеть на кровати, раз меня изолировали!

Ворча, фрекен Бок начала подметать другой конец комнаты.

- Сиди себя на кровати сколько влезет, пока я не дойду до нее, но потом тебе придется убраться отсюда и изолировать себя где-нибудь еще, упрямый мальчишка!

Малыш грыз ногти и ломал себе голову: что же делать? Но вдруг он заерзал на месте и захихикал, потому что Карлсон стал его щекотать под коленками, а он так боялся щекотки.

Фрекен Бок вытаращила глаза.

- Так-так, смейся, бесстыдник! Мать, брат и сестра тяжело больны, а ему все нипочем. Правду люди говорят: с глаз долой - из сердца вон!

А Карлсон щекотал Малыша все сильнее, и Малыш так хохотал, что даже повалился на кровать.

- Нельзя ли узнать, что тебя так рассмешило? - хмуро спросила фрекен Бок.

- Ха-ха-ха... - Малыш едва мог слово вымолвить. - Я вспомнил одну смешную штуку.

Он весь напрягся, силясь вспомнить хоть что-нибудь смешное.

- ...Однажды бык гнался за лошадью, а лошадь так перепугалась, что со страху залезла на дерево... Вы не знаете этого рассказа, фрекен Бок?

Боссе часто рассказывал эту историю, но Малыш никогда не смеялся, потому что ему всегда было очень жалко бедную лошадь, которой пришлось лезть на дерево.

Фрекен Бок тоже не смеялась.

- Не заговаривай мне зубы! Дурацкие россказни! Виданное ли дело, чтобы лошади лазили по деревьям?

- Конечно, они не умеют, - согласился Малыш, повторяя слово в слово то, что говорил Боссе. - Но ведь за ней гнался разъяренный бык, так что же, черт возьми, ей оставалось делать?

Боссе утверждал, что слово "черт" можно произнести, раз оно есть в рассказе. Но фрекен Бок так не считала. Она с отвращением посмотрела на Малыша:

- Расселся тут, хохочет, сквернословит, в то время как мать, сестра и брат лежат больные и мучаются. Диву даешься, что за...

Малыш так и не узнал, чему она диву дается, потому что в этот миг раздалась песня "Плач малютки привидения" - всего лишь несколько резких трелей, которые зазвучали из-под кровати, но и этого было достаточно, чтобы фрекен Бок подскочила на месте.

- Боже праведный, что это такое?

- Не знаю, - сказал Малыш. Зато фрекен Бок знала!

- Это звуки потустороннего мира. Ясно, как божий день.

- А что это Значит "потустороннего мира"? - спросил Малыш.

- Мира привидений, - сказала фрекен Бок. - В этой комнате находимся только мы с тобой, но никто из нас не мог бы издать такие странные звуки. Это звуки не человеческие, это звуки привидений. Разве ты не слышал?.. Это вопли души, не нашедшей покоя.

Она поглядела на Малыша широко раскрытыми от ужаса глазами.

- Боже праведный, теперь я просто обязана написать в телевидение.

Фрекен Бок отшвырнула щетку и совок, села за письменный стол Малыша, взяла бумагу, ручку и принялась писать. Писала она долго и упорно.

- Послушай-ка, что я написала, - сказала она, закончив письмо. - "Шведскому радио и телевидению. Моя сестра Фрида Бок выступала в вашем цикле передач о духах и привидениях. Не думаю, чтобы эта передача была хорошей, потому что Фриде чудится все, что ей хочется. Но, к счастью, все всегда можно исправить, и эту передачу тоже. Потому что теперь я сама живу в доме, битком набитом привидениями. Вот список моих встреч с духами:

1. Из нашего кухонного окна раздалось странное мычание, которое не могла издать корова, поскольку мы живем на четвертом этаже. Значит, этот звук был просто похож на мычание.

2. Таинственным образом исчезают из-под самого носа разные вещи, как-то: сдобные плюшки и маленькие, запертые на замок мальчики.

3. Дверь оказывается запертой снаружи, в то время как я нахожусь в комнате, - ума не приложу, как это происходит!

4. На кухонной стене таинственным образом появляются надписи.

5. Неожиданно раздаются какие-то душераздирающие звуки, от которых хочется плакать.

Приезжайте сюда не откладывая, может получиться такая передача, что все о ней будут говорить.

С глубоким уважением

Хильдур Бок.

И как это только вам могла прийти мысль пригласить Фриду выступать по телевидению?"

Фрекен Бок, исполненная рвения, тут же побежала отправить письмо. Малыш заглянул под кровать, чтобы выяснить, что же делает Карлсон. Он преспокойно лежал там, и глаза его сияли. Он выполз, веселый и довольный.

- Ого-го! - завопил он. - Дождемся вечера. Когда стемнеет, у домомучительницы и в самом деле появится материальчик для письма на телевидение.

Малыш снова начал смеяться и нежно посмотрел на Карлсона.

- Оказывается, быть изолированным очень весело, если изолирован вместе с тобой, - сказал Малыш.

Тут он вспомнил о Кристере и Гунилле. Собственно говоря, он должен был бы огорчиться, что некоторое время не сможет с ними играть, как обычно.

"Неважно, - подумал Малыш. - Играть с Карлсоном все равно веселей".

Но Карлсон тут заявил, что больше играть ему некогда. Он сказал, что ему надо срочно лететь домой приделать к моторчику глушитель.

- Нельзя, чтобы привидение из Вазастана прилетело, громыхая, как железная бочка. Понимаешь? Привидение должно появиться беззвучно и таинственно, как и положено привидению. Тогда у домомучительницы волосы встанут дыбом.

Потом Карлсон и Малыш договорились о тайной системе сигналов, которые будут передаваться с помощью звонков.

- Один звонок - это "Немедленно прилетай!", две звонка - "Ни в коем случае не прилетай!", а три звонка значит - "Какое счастье, что на свете есть такой красивый, умный, в меру упитанный и храбрый человечек, как ты, лучший в мире Карлсон!".

- А зачем мне для этого звонить? - удивился Малыш.

- А затем, что друзьям надо говорить приятные и ободряющие вещи примерно каждые пять минут, а ты сам понимаешь, что я не могу прилетать к тебе так часто.

Малыш задумчиво поглядел на Карлсона:

- Я ведь тоже твой друг, да? Но я не помню, чтобы ты говорил мне что-нибудь в этом роде.

Карлсон рассмеялся:

- Как ты можешь сравнивать? Да кто ты есть? Ты всего-навсего глупый мальчишка, и все...

Малыш молчал. Он знал, что Карлсон прав.

- Но ты все-таки любишь меня?

- Конечно, люблю, честное слово! - воскликнул Карлсон. - Сам не знаю, за что, хотя и ломал голову над этим, когда лежал после обеда и мучился бессонницей. - Он потрепал Малыша по щеке. - Конечно, я тебя люблю, и даже догадываюсь, почему. Потому, что ты так не похож на меня, бедный мальчуган!

Он вылетел в окно и на прощание помахал Малышу.

- А если ты опять начнешь трезвонить, как пожарная машина, - крикнул он, - то это будет означать, что либо и в самом деле пожар, либо: "Я тебя снова разбудил, дорогой Карлсон, лети скорее ко мне да прихвати с собой мешок побольше, чтобы положить в него мои игрушки... Я тебе их дарю!"

На этом Карлсон улетел.

А Бимбо лег на пол перед Малышом и принялся энергично стучать хвостом по ковру. Щенок так делал всегда, когда хотел показать, что он чему-то очень рад и просит уделить ему немного внимания. Малыш улегся на пол рядом с ним. Тогда Бимбо вскочил и даже затявкал от удовольствия. Потом он уткнулся в плечо Малыша и закрыл глаза.

- Ты радуешься, что меня изолировали, что я не хожу в школу, а сижу дома? - спросил Малыш. - Ты Бимбо, наверно, думаешь, что я самый лучший в мире...

 

 

Дыккаг бон Боссе æмæ Бетан куы райхъал сты, уæд бафиппайдтой, сæ дыууæйы буар дæр кæй рафаста.

   – Уый хъуырниз у, – загъта фрекен Бок.

Дохтырмæ куы фæдзырдтой, уæд уый загъта:

– Æнæмæнг сæ рынчындонмæ арвитын хъæуы!

Дохтыр ма, Сабимæ ацамонгæйæ, афтæ дæр загъта:

– Иннæтæй йæ фæхицæн кæнын хъæуы.

Уый айхъусгæйæ Саби ныккуыдта. Иннæтæй фæхицæн уæвын æй нæ фæндыд. Æргом дзургæйæ, фæхицæн уæвын цы амоны, уый бæлвырд æмбаргæ дæр нæ кодта, фæлæ уæддæр дохтыры ныхæстæ йæ зæрдæмæ нæ фæцыдысты.

– Æдылы къоппа, цæуыл дæ сæккатæ уадзыс?! Дохтыр куыд зæгъы, афтæ куы бакæнай, уæд иуцасдæр скъоламæ нæ цæудзынæ, стæй хъуамæ де ’мбæлттæй дæр макæимæ фембæлай. Цæмæй дзы дæ низ макæуыл бахæца. Бамбæрстай?

Бетан хуыссæныл ныддæлгоммæ, æмæ уый дæр куыдта.

– Мæгуыр йæ бон Сабийæн, – загъта чызг, йæ цæссыгтæ ныхъуыргæйæ. – Иунæгæй йын куыд æнкъард уыдзæн, уый мæ цæстыл уайы. Уæд та мамæмæ телефонæй адзуриккам?

Фæлæ йæ фрекен Бок сдзырд дæр нæ бауагъта.

– Уымæн уæвæн нæй,– загъта хæдзарыхурхæймарæг. – Фру Свантесон рынчын у æмæ йæ хъыгдарын нæ хъæуы. Сабийы мæхи бар уадзут. Мæхæдæг ын истытæ кæндзынæн.

Уæдмæ «Тагъд æххуыс»-ы машинæ фæзынд æмæ сын сæ ныхæстæ кæронмæ кæныны фадат нал фæци. Саби йæ кæуынæй не ’нцад. Кæй зæгъын æй хъæуы, йæ хо æмæ-иу йе ’фсымæрмæ мæсты дæр сси, фæлæ сæ рынчындонмæ кæй ласынц, уый йæ сагъæсы бафтыдта, уымæн æмæ сæ цыфæндыйæ дæр бирæ уарзы æмæ йын æнæ уыдонæй тынг зын уыдзæн.

– Салам, Саби,– загъта Боссе, санитартæ йæ бынмæ куы фæцæйхастой, уæд.

– Хæрзбон уал, мæ гыццыл æфсымæр, æнкъард-иу ма кæн. Тагъд нæ фæстæмæ ардæм хъæуы,– загъта Бетан.

Саби ноджы хъæрдæрæй ныккуыдта.

– Уый ды дзургæ афтæ кæныс, фæлæ, куы амæлат, уæд та?

Фрекен Бок ыл йæхи сцагъта, æдылы ныхæстæ ма кæн, зæгъгæ. Хъуырнизæй, дам, адæймаг мæлгæ нæ кæны.

«Тагъд æххуыс»-ы машинæ куы аивгъуыдта, уæд Саби йæхи уатмæ бацыд. Бимбо уым кæй уыд, уый йын цыдæр ныфс лæвæрдта æмæ йæ йæ хъæбысмæ систа.

– Æрмæстдæр ма мын ды баззадтæ,– загъта Саби,– иннæтæ мæ иууылдæр ныууагътой,– æмæ йæ йæ хъæбысы нылхъывта. – Стæй ма Карлсон дæр.

Саби цæуылдæр æнкъард кæй у, уый, Бимбо, кæй зæгъын æй хъæуы, бамбæрста æмæ йын йæ фындз астæрдта, цыма афтæ зæгъынмæ хъавыд: «Раст зæгъыс, æз дын кæй дæн, уымæй. Уый æнæмæнг афтæ у, стæй ма дын ис Карлсон дæр!»

Саби бадт æмæ йæ зæрдæ рухсæйрухсдæр кодта. Йæ цины сæр та уыди йæ гыццыл фæлмæнхъуын къæбыла. Фæлæ-иу йæ мады куы ’рбаймысыд, уæд та-иу ын йæ зæрдæ цыдæр судзинау фæрæхуыста. Æваст йæ зæрдыл æрбалæууыд, писмо ныффыссынæй йын зæрдæ кæй бавæрдта æмæ фидарæй скарста хъуыддаг дарддæрмæ нал æргъæвын æмæ уайтагъд фыссынмæ фæци. «Зынаргъ мамæ,– райдыдта Саби. – Куыд кæсын, афтæмæй нæ бинонты кæрон æрхæццæ Бетан æмæ Боссе фæрынчын сты цавæрдæр хъуырæй æмæ сæ рынчындонмæ аластой мæн та фæхицæн кодтой ныр мæ ницыма риссы фæлæ æз дæр уыцы хъуырæй æнæмæнг фæрынчын уыдзынæн папæ та Лондонмæ ацыд æрмæст æгас у æви нæ уый нæ зонын уæвгæ нæм йæ рынчыны хабар нæма ’рбайхъуыст фæлæ æвæццæгæн уый дæр рынчын у уымæн æмæ не ’ннæ бинонтæ фæрынчын сты куыд дæ æнæ дæу мын тынг æнкъард у тынг рынчын дæ æви бынтон тынг нæ Карлсон йеддæмæ кæимæ дзурон уый мын нæй фæлæ æз архайын къаддæр дзурыныл уымæн æмæ мæм дæ зæрдæ ’хсайдзæн ды та рынчын дæ æмæ хæдзарыхурхæймарæг куыд зæгъы афтæмæй дæ хъуамæ мацы хъыгдарæг уа уый рынчын нæу стæй Карлсон дæр фæлæ уыдон дæр тагъд фæрынчын уыдзысты хæрзбонтæ уал мамæ дзæбæх у».

– Иннæ хабæрттæ йæм нæ фыссын, Бимбо, науæд фæтæрсдзæн.

Саби рудзынджы цурмæ бацыд æмæ Карлсонмæ фæдзæнгæрæг кодта. Æцæгæй йæм фæдзæнгæрæг кодта. Уый размæ бон изæрæй Карлсоны сæры фæзынд æнахуыр хъуыды: сабийы уатæй йæ хæдзармæ телы æххуысæй дзæнгæрæг саразын æмæ йæ аразгæ дæр скодта.

– Хъуамæ нæм цæстылуайæнтæ æнæнхъæлæджы ма ’рбамидæг уой,– загъта Карлсон. – Уый тыххæй Карлсон сарæзта æппæт дæр: балæвар дын кодта зæххы цъарыл тæккæ хуыздæр дзæнгæрæг. Хæдзарыхурхæймарæг цæстылуайæны фæзындмæ куы ’нхъæлмæ кæса, уæд мæм фæдзæнгæрæг кæн æмæ талынджы йæ цуры февзæрдзынæн.

Карлсон йæ хæдзары дæлбазыр, хъуджы ’фцæгыл чи вæййы, ахæм дзæнгæрæг æрцауыгъта, йе ’взагыл ын тел бабаста æмæ йæ Сабийы уаты рудзынгмæ бауагъта.

– Телы кæроныл куы рахæцай, уæд мæ хæдзары дзæнгæрæджы хъæр райхъуысдзæн æмæ уыцы тæккæ сахат Вазастанæй æрбатæхдзæн гыццыл цæстылуайæн. Хæдзарыхурхæймарæг æй куы ауына, уæд йæ зæрдæ бахъарм уыдзæн. Дæ зæрдæмæ цæуы?

Сабийы зæрдæмæ, кæй зæгъын æй хъæуы, йæ ныхæстæ фæцыдысты, уымæн æмæ йæхимæ дæр ахæм хъуыдытæ уыд. Стæй канд цæстылуайæнты тыххæй нæ. Раздæр-иу æй Карлсоны фенын куы фæндыд, уæд-иу æй бирæ ’нхъæлмæ кæсын бахъуыд, ныр та-иу æм дзæнгæрæджы æххуысæй фæхабар кæндзæн. Уый тыххæй та телы кæроныл рахæцын йеддæмæ ницуал хъæуы.

Сабийы æвиппайды бафæндыд Карлсоны фенын æмæ телы кæроныл фæд-фæдыл æртæ хатты рахæцыд... Хæдзары сæрæй йæм æрыхъуыстысты дзæнгæрæджы зæлтæ. Уайтагъд йæ хъустыл ауад зонгæ гуыв-гуыв æмæ йæ хæдфæстæ рудзынгæй Карлсон æрбатахт. Хуыссæгхъæлдзæг кæй уыд, уый йæ цæсгомыл зынди. Ноджы ма уымæй уæлдай уыд мæстджын дæр. Уый дæр йæ цæстæнгас æвдыста.

– Куыд бамбæрстон, афтæмæй ды дзæнгæрæгæй адæймаджы хуыссæгсурæг саразынмæ хъавыс! – сбустæ йыл кодта Карлсон. – Цал хатты рахæцыдтæ телыл?..

– Бахатыр кæн, хуысгæ кодтай, уый æнхъæл нæ уыдтæн,– загъта Саби.

– Раздæр уал дæ уый базонын хъуыд. Дæхæдæг, æвæццæгæн, хуыррытт фынæй кæнынæй дæ мондæгтæ суагътай æмæ дæм, æхсæв-бонмæ хуыссæджы хъæстæ чи нæ фæвæййы, уый уавæр цæмæн хъуамæ бахъара? Куы ’рфынæй дæн, уæд æнхъæлдтон, ме ’рдхорд мын ме ’нцойдзинад бахъахъхъæндзæн, зæгъгæ, ды та бæстæ дæ сæрыл систай!

– Æмæ исты æвзæр фынæй кæныс? – бафарста Саби.

– Уæдæ куыд æнхъæлдтай? – хъуынтъызæрфыгæй дзуапп радта Карлсон.

«Мæгуырæг»,– йæхинымæр ахъуыды кодта Саби.

– Тæригъæд дын кæнын... Æцæгæй æвзæр фынæй кæныс?

– Æвзæрдæр уæвæн нæй,– дзуапп радта Карлсон. – Æргом дзургæйæ, æхсæвыгон мæ къах дæр нæ атилын. Сихоры размæ дæр хорз бафынæй вæййын, фæлæ фæссихор мæ цæстытæ æрцъынд кæнын мæ бон нал вæййы. Ратул-батул фæкæнын, фæлæ мæм хуыссæг хæстæг нал æрцæуы.

Карлсон ныхъхъус. Æвæццæгæн ыл, фаг кæй нæ бафынæй, уый фæзынд, фæлæ уысмы фæстæ уаты къуымтыл цæстæнгасæй джигул кæнынмæ фæци.

– Æргом дзургæйæ мæ мæ мæстытæ æрбайрох уаиккой, иучысыл лæвар мын куы бакæнис, уæд. Мæ адджын фынæйæ мæ кæй райхъал кодтай, уый дæр мæ æрбайрох уаид.

Сабийы нæ фæндыд, Карлсон æм мæсты кæна, уый æмæ йæхинымæр хъуыды кодта, цавæр лæварæй йын йæ зæрдæ балхæна, ууыл.

– Мæнæ дзыхæйцæгъдгæ фæндыр. Хъæуы дæ?

Карлсон фæндырмæ фæлæбурдта:

– Æз цæрæнбонты музыкалон инструментмæ бæллыдтæн. Бузныг дæ лæварæй... Контрабас дæм, кæй зæгъын æй хъæуы, нæй?

Фæндыр йæ былтыл авæрдта, æмæ дзы райхъуыст цалдæр тæрсынгæнæн зæлы. Сабимæ йæ цæхæркалгæ цæстытæй бакæсгæйæ сдзырдта:

– Фехъуыстай? Уый, ныртæккæ цы зарæгыл кусын, уымæй иу хай у. Хуыйнгæ та кæны «Æрыгон цæстылуайæны дзыназын».

Сабийы хъуыдымæ гæсгæ, бинонтæ иууылдæр рынчын кæм сты, уыцы хæдзары æнкъард мелоди сфидаудзæн æмæ Карлсонæн хъуырнизы хабæрттæ ракодта.

Карлсон æй æрсабыр кодта, хъуырниз, дам, æнцон дзæбæхгæнæн у æмæ, дам æй ницæмæ дарын хъæуы. Тынг хорз, дам, у, Боссе æмæ Бетаны рынчындонмæ æрыгон цæстылуайæны æрбацæуæн бон кæй аластой, уый.

Карлсон куыддæр уыцы ныхæстæ загъта, афтæ тыргъты ссыди фрекен Бочы къæхты уынæр, æмæ Саби фырадæргæй цы акодтаид, уый нал зыдта. Фрекен Бок ныртæккæ йæ уаты дуарæй кæй æрбакæсдзæн, уый ма йын цы бамбарын хъуыд? Карлсон дæр бамбæрста, фæстиатгæнæн кæй нал ис, уый. Уайсахат зæххыл ахуыссыд æмæ сынтæджы бынмæ къуыбылойы тылд бакодта. Саби та сынтæгыл абадт, йæ уæрджытыл дынджыр хисæрфæн æрытыдта æмæ Карлсонæй сынтæджы бынæй ницыуал зынд.

Уалынмæ дуар æрбайгом, æмæ дзы æрбахызт фрекен Бок, йæ къухы цъылын æмæ бырæтты кæфойгонд, афтæмæй.

– Дæ уат бафснайын мæ зæрды ис,– загъта хæдзарыхурхæймарæг. – Ды уал уæртæ цæлгæнæнмæ ацу.

Саби адæргæй цы фæуыдаид, уый нал зыдта. Йæ цæсгом цæхæрайы хуызæн асырх.

– Нæ цæуын,– хъæддыхæй загъта Саби.– Фæхицæн æй кæнут, зæгъгæ, нæ загътат! Æмæ ам баддзынæн.

Фрекен Бок Сабимæ мæсты каст бакæнгæйæ загъта:

– Дæлæ-ма дæ сынтæджы бынмæ бакæс!

Сабийæн йæ хид акалд. Карлсоны æцæг федтаид?

– Мæ сынтæджы бын ницы ис... – йæ фындзы бын багуым-гуым кодта Саби.

– Рæдийыс,– йæ ныхас ын æрдæгыл аскъуыдта фрекен Бок.– Рыгæй нал зыны. Бауадз мæ æмæ йæ ныммæрзон. Иуфарс алæуу!

Саби йæ бынатæй стынмæ нæ хъавыд:

– Иугæр мæ фæхицæн кодтат, уæд ардыгæй никæдæм ацæудзынæн!

Фрекен Бок уат иннæ къуымæй мæрзын райдыдта.

– Цалынмæ уырдæм бахæццæ уон, уæдмæ дæ хуыссæны бад, стæй дæ дæхицæн æндæр бынат агурын бахъæудзæн.

Саби афтæ катай кодта, æмæ йæ къухы ныхтæ дæндагæй æхсынынмæ фæци. Дарддæр ын цы кæнгæ у, уый нæ зыдта, фæлæ йыл æваст худæг бахæцыд: Карлсон ын йæ уæраджы чъирийы бын ахъыдзы кодта, Саби та хъыдзыйæ тынг тарст.

Фрекен Бок æм джихæй кæсгæйæ баззад.

– Ахуд, ахуд, æдзæсгом! Йæ мад, йе ’фсымæр æмæ йæ хо тыхст рынчын сты, уый та худæгæй бакъæцæл. Дзæгъæлы нæ фæзæгъынц: бирæгъæн сæгъы мехъ худын у.

Уыцы рæстæг Карлсон йæ хъыдзы фæтынгдæр кодта, æмæ Саби фырхудæгæй сынтæгыл уæлгоммæ ахауд.

– Цымæ афтæ тынг цæуыл бахъæлдзæг дæ? – æлхынцъæрфыгæй йæ бафарста фрекен Бок.

– Ха-ха-ха! Мæ зæрдыл иу худæджы хабар æрбалæууыд,– загъта Саби, исдуг йæ худынæй фенцайгæйæ.

...Иу хатт богъа расырдта бæхы. Бæх афтæ тынг фæтарст, æмæ, цы акодтаид, уый куынæуал зыдта, уæд бæласмæ сбырыди. Уыцы хабар никуы фехъуыстай, фрекен Бок?

Богъа æмæ-иу бæхы кой Боссе арæх кодта, фæлæ Саби никуы схудти, уымæн æмæ йæм бæх тæригъæд каст.

Фрекен Бок дæр нæ худти.

– Ныхæстыл мæ ма дар. Æдылымыдылы ныхæстыл! Искуы ма бæхы бæласмæ схизгæ федтай?!

– Никуы федтон,– сразы фрекен Бокимæ Саби æмæ дзырдæй-дзырдмæ рафæзмыдта, Боссе-иу цы ныхæстæ кодта, уыдон,– фæлæ дæ богъа куы расура, уæд цы фæуынмæ хъавыс?

Фрекен Бок Сабимæ бакаст æнæуынон цæстæй.

– Ничи йæм кæсы! Йæхи сынтæгыл ауагъта æмæ æнахуыр диссæгтæ лæхуры, йæ мад, æфсымæр æмæ хо та алы рæтты хъизæмар кæнынц. Адæймаг дæм мæстæй атондзæн. Дис мæм цы кæсы, уый зоныс?..

Фрекен Бокмæ дис цы кæсы, уый Саби нал базыдта, уымæн æмæ уыцы рæстæг райхъуысти зарæг «Æрыгон цæстылуайæны дзыназын». Хъуысгæ та ракодта сынтæджы бынæй. Фрекен Бок хæрдмæ фæхауд.

– О Хуыцау, цы у уый, дæ хорзæхæй?

– Нæ зонын,– загъта Саби.

Уыйхыгъд æй фрекен Бок зыдта!

– Уыцы зæлтæ фаллаг дунейæ ’рбайхъуыстысты. Æз ууыл æппындæр дызæрдыг нæ кæнын.

– «Фаллаг дуне» та цы у? – бафарста Саби.

– Цæстылуайæнты дуне,– дзуапп радта фрекен Бок.– Ацы уаты æз æмæ дæу йеддæмæ ничи ис, фæлæ нæ дыууæйæ иуы бон дæр нæу ахæм мыртæ уадзын. Уыдон адæймаджы дзыхæй нæ цæуынц. Иууылдæр цæстылуайæнты хъуыддæгтæ сты. Дæхæдæг æй нæ фехъуыстай? Уый у, йæхицæн æнцой чи нæ ары, ахæм уды дзыназын.

Сылгоймаг Сабимæ бакаст тасæйдзаг хъоппæг цæстытæй.

– Ныр мын телеуынынадмæ æнæныффысгæ нал и.

Фрекен Бок цъылын æмæ бырæтты кæфой иуфарс фехста æмæ Сабийы фыссæн стъолы уæлхъус абадт, гæххæтт æмæ ручкæ райста æмæ фыссыныл балæууыд.

Фыста æмæ фыста.

– Байхъус-ма, цы ныффыстон, уымæ,– йæ писмо фæуыны фæстæ загъта фрекен Бок.– «Шведаг радио æмæ телеуынынадмæ. Мæ хо Фридæ архайдта, цæстылуайæнты тыххæй кæм фæдзурынц, уыцы равдыстыты. Мæнмæ гæсгæ, уыцы равдыстытæн хорзæй тас нæу, уымæн æмæ Фридæйы цæстытыл ауайы, цыдæриддæр æй бафæнды, уый. Фæлæ алцæмæн дæр срастгæнæн вæййы. Уыимæ уæ телевизион бакастæн дæр. Афтæ цæмæн зæгъын, уый дæр уын бамбарын кæндзынæн: æз ныртæккæ цæрын, цæстылуайæн-тæй йæ тæккæ дзаг чи у, ахæм хæдзары. Мæнæ уын уыдонимæ мæ фембæлдтыты номхыгъд: 1) нæ цæлгæнæны рудзынгæй æрбайхъуыст хъуджы уасты хуызæн æмбу, фæлæ уый хъуг нæ уыди, уымæн æмæ мах цæрæм цыппæрæм уæладзыджы; 2) мæ фындзы бынæй зæххы скъуыды ныххауæгау æрбайсæфтысты адджын гуылтæ æмæ дуарæхгæд лæппутæ; 3) уаты уыдтæн, афтæмæй цыдæр æгъдауæй йæ дуар æдде æхгæд разынд; куыдæй, уый раиртасын мæ бон нæ баци; 4) цæлгæнæны къулыл февзæрдысты фыстытæ; 5) æнæнхъæлæджы уаты райхъуыстысты зæрдæуынгæггæнæн зæлтæ.

Æвæстиатæй нæ бабæрæг кæнут æмæ уæ бон бауыдзæн æвæджиауы равдыст бацæттæ кæнын. Чи йæ фена, уый йæ диссагæн дзурдзæн. Сымахæн аргъгæнæг Хильдур Бок.

Дис ма цæуыл кæнын: Фридæйы телеуынынадмæ æрбахоныны хъуыды уæ сæрмæ куыд æрцыд?»

Фрекен Бок йæ писмо æрвитынмæ адугъ кодта. Саби сынтæджы бынмæ бакаст, Карлсон цы фæци, зæгъгæ. Уый йæ зæрдæйы дзæбæхæн хуыссыди. Йæ цæстытæ цины æрттывд кодтой.

– Банхъæлмæ кæсдзыстæм, изæрмæ бирæ нал и. Куы ’рталынг уа, уæд ма хæдзарыхурхæймарæгмæ телеуынынадмæ ноджыдæр иу писмойы фаг æрмæг фæзындзæн.

Саби та ногæй худын райдыдта. Карлсонмæ уарзæгой цæстæй бакæсгæйæ загъта:

– Куыд базыдтон, афтæмæй адæймаджы фæхицæн кæныны æвзæрæй ницы ис, уæлдайдæр æй дæуимæ куы фæхицæн кæной, уæд,– загъта Саби.

Йæ зæрдыл æрбалæууыдысты Кристер æмæ Гуниллæ. Иуцасдæр семæ кæй нал æмбæлдзæн, уый йын хъуамæ хъыг уыдаид, фæлæ йын, æргом дзургæйæ, Карлсонимæ хъæлдзæгдæр уыд.

Уыцы хъуыдытæ куыд кодта, афтæ йын Карлсон загъта, хъазынмæ йæ кæй нал æвдæлы, сæхимæ йæ атæхын кæй хъæуы. Хъуамæ, цæмæй йæ моторы уынæр мауал хъуыса, ахæм хай йыл бакæна.

– Хъуамæ Вазастанæй æрбатæхæг цæстылуайæн æфсæйнаг боцкъайау гыбаргыбургæнгæ ма ’рбатæха.  Бамбæрстай? Хъуамæ уый фæзына æвиппайды æмæ æнæуынæрæй. Æцæг цæстылуайæнæн афтæ ’мбæлы. Уæд хæдзарыхурхæймарæджы сæрыхъуынтæ уырдыг слæудзысты.

Уый фæстæ Карлсон æмæ Саби баныхас кодтой, кæрæдзимæ хъусынгæнинæгтæ цавæр нысанты фæрцы дæтдзысты, уыдæттыл.

– Иу дзæнгæрæг амондзæн «Æвæстиатæй æрбатæх!», дыууæ – «Мацы хуызы ’рбатæх!», æртæ дзæнгæрæджы та – «Зæххыл ахæм рæсугъд, зондджын, цас æмбæлы, уыйбæрц нард æмæ хъæбатыр Карлсон кæй цæры, уымæй ма стырдæр амонд цы хъуамæ уа?!»

– Æмæ мæм уый тыххæй дзæнгæрæг дæттын цæмæн хъæуы? – дисхуызæй бафарста Саби.

– Цæмæн куы зæгъай, уæд уымæн, æмæ хъуамæ æмбæлттæ алы фондз минутæй фондз минутмæ дæр кæрæдзийæн, зæрдæйæн æхсызгон чи у, ахæм ныхæстæ кæной. Стæй, куыд зоныс, афтæмæй мæнæн дæумæ арæх тæхыны фадæттæ нæй.

Саби сагъæсты аныгъуылгæйæ сдзырдта:

– Æз дæр де ’мбал бæргæ дæн, фæлæ дæ иу ахæм ныхас никуыма фехъуыстон.

Карлсон йæ хъæлæсыдзаг ныххудти:

– Æмæ дæхи мемæ барыс? Ды дæ, дæлæмæ дæр-уæлæмæ дæр – æдылыбын сывæллон...

Саби хъусæй лæууыди. Карлсон рæстытæ кæй дзырдта, уый æнæмбаргæ нæ уыд.

– Фæлæ мæ уæддæр уарзыс, нæ?

– Куыннæма! Ард дын хæрын, уарзын! – фæхъæр кодта Карлсон.– Цæй тыххæй, уый дын нæ зæгъдзынæн. Фæссихор мæ хуыссæг куы нæ ахста, уæд ууыл бирæ фæхъуыды кодтон, фæлæ уыцы фарстæн дзуапп раттын нæ бафæрæзтон. – Æмæ Сабийы рус æлхыскъгæнæгау фæкодта. – Кæй зæгъын æй хъæуы, æз дæу уарзын, стæй цæмæн, уый дæр цыма зонын, афтæ кæсын мæм райдыдта. Уымæн æмæ дæм мæн хуызæнæй ницы ис.

Карлсон рудзынгыл атахт, Сабимæ ма, хæрзбон, зæгъгæ, йæ къух фæтылдта.

– Æрмæст ма сыгъдхуыссынгæнджыты машинæйы хуызæн бæстæ дæ сæрыл куы сисай,– æрбахъæр ма йæм кодта фæстагмæ,– æмæ мæм дзæнгæрæг кæнын куы райдайай, уæд уый æз æмбардзынæн афтæ, цыма кæмдæр æцæгæйдæр сыгъд сирвæзт кæна та: «Уый та дæ æз райхъал кодтон, Карлсон. Тагъддæр ардæм тæхгæ, æрмæст демæ, стырдæр нæй, ахæм голлаг рахæсс, кæннод дзы мæ хъазæнтæ нæ бацæудзысты... Иууылдæр сæ дæуæн лæвар кæнын!»

Æмæ Карлсон атахт.

Бимбо та Сабийы цур æрхуыссыд æмæ йæ къæдзилæй гауыз хойын райдыдта. Истæмæй йæ зæрдæ куы барухс вæййы, уæд æдзухдæр афтæ фæкæны, ома, мæнмæ дæр иучысыл æргом раздах, зæгъгæ. Саби дæр йæ фарсмæ ’рхуыссыд. Уый ауынгæйæ Бимбо фæгæпп ласта æмæ фырцинæй ныхъхъырныдта. Уый фæстæ Сабийы дæларм йæ сæр атъыста.

– Цымæ цæуыл цин кæныс? – бафарста Саби. – Кæй мæ фæхицæн кодтой, скъоламæ кæй нæ цæуын, хæдзары кæй бадын, уый дын æхсызгон у? Æвæццæгæн, дæхинымæр зæгъыс, зæххыл мæнæй хуыздæр адæймаг нæй, зæгъгæ...

 

МАЛЮТКА ПРИВИДЕНИЕ ИЗ ВАЗАСТАНА

 
 

ВАЗАСТАЙНАГ ЧЫСЫЛ ЦÆСТЫЛУАЙÆН

 

День для Малыша тянулся бесконечно долго, он провел его совсем один и никак не мог дождаться вечера.

"Похоже на сочельник", - подумал он. Он играл с Бимбо, возился с марками и даже немного позанимался арифметикой, чтобы не отстать от ребят в классе. А когда Кристер должен был, по его расчетам, вернуться из школы, он позвонил ему по телефону и рассказал о скарлатине.

- Я не могу ходить в школу, потому что меня изолировали, понимаешь?

Это звучало очень заманчиво - так считал сам Малыш, и Кристер, видно, тоже так считал, потому что он даже не сразу нашелся, что ответить.

- Расскажи это Гунилле, - добавил Малыш.

- А тебе не скучно? - спросил Кристер, когда к нему вернулся дар речи.

- Ну что ты! У меня ведь есть... - начал Малыш но тут же осекся.

Он хотел было сказать: "Карлсон", но не сделал этого из-за папы. Правда, прошлой весной Кристер и Гунилла несколько раз видели Карлсона, но это было до того, как папа сказал, что о нем нельзя говорить ни с кем на свете.

"Может быть, Кристер и Гунилла давно о нем забыли, вот бы хорошо! - думал Малыш. - Тогда он стал бы моим личным тайным Карлсоном". И Малыш поторопился попрощаться с Кристером.

- Привет, мне сейчас некогда с тобой разговаривать, - сказал он.

Обедать вдвоем с фрекен Бок было совсем скучно, но зато она приготовила очень вкусные тефтели. Малыш уплетал за двоих. На сладкое он получил яблочную запеканку с ванильным соусом. И он подумал, что фрекен Бок, может быть, не так уж плоха.

"Лучшее, что есть в домомучительнице, - это яблочная запеканка, а лучшее в яблочной запеканке - это ванильный соус, а лучшее в ванильном соусе - это то, что я его ем", - думал Малыш.

И все же это был невеселый обед, потому что столько мест за столом пустовало. Малыш скучал по маме, по папе, по Боссе и по Бетан - по всем вместе и по каждому отдельно. Нет, обед был совсем невеселый, к тому же фрекен Бок без умолку болтала о Фриде, которая уже успела изрядно надоесть Малышу.

Но вот наступил вечер. Была ведь осень, и темнело рано. Малыш стоял у окна своей комнаты, бледный от волнения, и глядел на звезды, мерцавшие над крышами. Он ждал. Это было хуже, чем сочельник. В сочельник тоже устаешь ждать, но разве это может сравниться с ожиданием прилета маленького привидения из Вазастана!.. Куда там! Малыш в нетерпении грыз ногти. Он знал, что там, наверху, Карлсон тоже ждет. Фрекен Бок уже давно сидела на кухне, опустив ноги в таз с водой, - она всегда подолгу принимает ножные ванны. Но потом она придет к Малышу пожелать ему спокойной ночи, это она обещала. Вот тут-то и надо подать сигнал. И тогда - о боже праведный, как всегда говорила фрекен Бок, - о боже праведный, до чего же это было захватывающе!

- Если ее еще долго не будет, я лопну от нетерпения, - пробормотал Малыш.

Но вот она появилась. Прежде всего Малыш увидел в дверях ее большие, чисто вымытые босые ноги. Малыш затрепетал, как пойманная рыбка, так он испугался, хотя ждал ее и знал, что она сейчас придет. Фрекен Бок мрачно поглядела на него.

- Почему ты стоишь в пижаме у открытого окна? Немедленно марш в постель!

- Я... я глядел на звезды, - пробормотал Малыш. - А вы, фрекен Бок, не хотите на них взглянуть?

Это он так схитрил, чтобы заставить ее подойти к окну, а сам тут же незаметно сунул руку пол занавеску, за которой был спрятан шнур, и дернул его изо всех сил. Он услышал, как на крыше зазвенел колокольчик. Фрекен Бок это тоже услышала.

- Где-то там, наверху, звенит колокольчик, - сказала она. - Как странно!

- Да, странно! - согласился Малыш. Но тут у него прямо дух захватило, потому что от крыши вдруг отделилось и медленно полетело по темному небу небольшое, белое, круглое привидение. Его полет сопровождался тихой и печальной музыкой. Да, ошибки быть не могло, заунывные звуки "Плач малютки привидения" огласили темную, осеннюю ночь.

- Вот... О, гляди, гляди... Боже праведный! - воскликнула фрекен Бок.

Она побелела как полотно, ноги у нее подогнулись и она плюхнулась на стул. А еще уверяла, что не боится привидений!

Малыш попытался ее успокоить.

- Да, теперь я тоже начинаю верить в привидения, - сказал он. - Но ведь это такое маленькое, оно не может быть опасным!

Однако фрекен Бок не слушала Малыша. Ее обезумевший взгляд был прикован к окну - она следила за причудливым полетом привидения.

- Уберите его! Уберите! - шептала она задыхаясь.

Но маленькое привидение из Вазастана нельзя было убрать. Оно кружило в ночи, удалялось, вновь приближалось, то взмывая ввысь, то спускаясь пониже, и время от времени делало в воздухе небольшой кульбит. А печальные звуки не смолкали ни на мгновение.

"Маленькое белое привидение, темное звездное небо, печальная музыка - до чего все это красиво и интересно!" - думал Малыш.

Но фрекен Бок так не считала. Она вцепилась в Малыша:

- Скорее в спальню, мы там спрячемся!

В квартире семьи Свантесон было пять комнат, кухня, ванная и передняя. У Боссе, у Бетан и у Малыша были свои комнатки, мама и папа спали в спальне, а кроме того, была столовая, где они собирались все вместе. Теперь, когда мама и папа были в отъезде, фрекен Бок спала в их комнате. Окно ее выходило в сад, а окно комнаты Малыша - на улицу.

- Пошли, - шептала фрекен Бок, все еще задыхаясь, - пошли скорее, мы спрячемся в спальне.

Малыш сопротивлялся: нельзя же допустить, что бы все сорвалось теперь, после такого удачного начала! Но фрекен Бок упрямо стояла на своем:

- Ну, живей, а то я сейчас упаду в обморок! И как Малыш ни сопротивлялся, ему пришлось тащиться в спальню. Окно и там было открыто, но фрекен Бок кинулась к нему и с грохотом его запахнула. Потом она опустила шторы, задернула занавески, а дверь попыталась забаррикадировать мебелью. Было ясно, что у нее пропала всякая охота иметь дело с привидением, а ведь еще совсем недавно она ни о чем другом не мечтала.

Малыш никак не мог этого понять, он сел на папину кровать, поглядел на перепуганную фрекен Бок и покачал головой.

- А Фрида, наверно, не такая трусиха, - сказал он наконец.

Но сейчас фрекен Бок и слышать не хотела о Фриде. Она продолжала придвигать всю мебель к двери - за комодом последовали стол, стулья и этажерка. Перед столом образовалась уже настоящая баррикада.

- Ну вот, теперь, я думаю, мы можем быть спокойны, - сказала фрекен Бок с удовлетворением.

Но тут из-под папиной кровати раздался глухой голос, в котором звучало еще больше удовлетворения:

- Ну вот, теперь, я думаю, мы можем быть спокойны! Мы заперты на ночь.

И маленькое привидение стремительно, со свистом вылетело из-под кровати.

- Помогите! - завопила фрекен Бок. - Помогите!

- Что случилось? - спросило привидение. - Мебель сами двигаете, да неужели помочь некому?

И привидение разразилось долгим глухим смехом. Но фрекен Бок было не до смеха. Она кинулась к двери и стала расшвыривать мебель. В мгновение ока разобрав баррикаду, она с громким криком выбежала в переднюю.

Привидение полетело следом, а Малыш побежал за ним. Последним мчался Бимбо и заливисто лаял. Он узнал привидение по запаху и думал, что началась веселая игра. Привидение, впрочем, тоже так думало.

- Гей, гей! - кричало оно, летая вокруг головы фрекен Бок и едва не касаясь ее ушей.

Но потом оно немного поотстало, чтобы получилась настоящая погоня. Так они носились по всей квартире - впереди скакала фрекен Бок, а за ней мчалось привидение: в кухню и из кухни, в столовую и из столовой, в комнату Малыша и из комнаты Малыша и снова в кухню, большую комнату, комнату Малыша и снова, и снова...

Фрекен Бок все время вопила так, что в конце концов привидение даже попыталось ее успокоить:

- Ну, ну, ну, не реви! Теперь-то уж мы повеселимся всласть!

Но все эти утешения не возымели никакого действия. Фрекен Бок продолжала голосить и метаться по кухне. А там все еще стоял на полу таз с водой, в котором она мыла ноги. Привидение преследовало ее по пятам. "Гей, гей", - так и звенело в ушах; в конце концов фрекен Бок споткнулась о таз и с грохотом упала. При этом она издала вопль, похожий на вой сирены, но тут привидение просто возмутилось:

- Как тебе только не стыдно! Орешь как маленькая. Ты насмерть перепугала меня и соседей. Будь осторожней, не то сюда нагрянет полиция!

Весь пол был залит водой, а посреди огромной лужи барахталась фрекен Бок. Не пытаясь даже встать на ноги, она удивительно быстро поползла из кухни.

Привидение не могло отказать себе в удовольствии сделать несколько прыжков в тазу - ведь там уже почти не было воды.

- Подумаешь, стены чуть-чуть забрызгали, - сказало привидение Малышу. - Все люди, как правило, спотыкаются о тазы, так чего же она воет?

Привидение сделало последний прыжок и снова кинулось за фрекен Бок. Но ее что-то нигде не было видно. Зато на паркете в передней темнели отпечатки ступней.

- Домомучительница сбежала! - воскликнуло привидение. - Но вот ее мокрые следы. Сейчас увидим, куда они ведут. Угадай, кто лучший в мире следопыт!

Следы вели в ванную комнату. Фрекен Бок заперлась там, и в прихожую доносился ее торжествующий смех.

Привидение постучало в дверь ванной:

- Открой! Слышишь, немедленно открой!

Но за дверью раздавался только громкий, ликующий хохот.

- Открой! А то я не играю! - крикнуло привидение.

Фрекен Бок замолчала, но двери не открыла. Тогда привидение обернулось к Малышу, который все еще не мог отдышаться.

- Скажи ей, чтоб она открыла! Какой же интерес играть, если она будет так себя вести!

Малыш робко постучал в дверь.

- Это я, - сказал он. - Долго ли вы, фрекен Бок собираетесь просидеть здесь взаперти?

- Всю ночь, - ответила фрекен Бок. - Я постелю себе в ванне все полотенца, чтобы там спать.

Тут привидение заговорило по-другому:

- Стели! Пожалуйста, стели! Делай все так, чтобы испортить нам удовольствие, чтобы расстроить нашу игру! Но угадай-ка, кто в таком случае немедленно отправится к Фриде, чтобы дать ей материал для новой передачи?

В ванной комнате долго царило молчание. Видно, фрекен Бок обдумывала эту ужасную угрозу. Но в конце концов она сказала жалким, умоляющим тоном:

- Нет-нет, пожалуйста, не делай этого!.. Этого я не вынесу.

- Тогда выходи! - сказало привидение. - Не то привидение тут же улетит на Фрейгатен. И твоя сестра Фрида будет снова сидеть в телевизоре, это уж точно!

Слышно было, как фрекен Бок несколько раз тяжело вздохнула. Наконец она позвала:

- Малыш! Приложи ухо к замочной скважине, я хочу тебе кое-что шепнуть по секрету.

Малыш сделал, как она просила. Он приложил ухо к замочной скважине, и фрекен Бок прошептала ему:

- Понимаешь, я думала, что не боюсь привидений, а оказалось, что боюсь. Но ты-то храбрый! Может, попросишь, чтобы это привидение сейчас исчезло и явилось в другой раз? Я хочу к нему немного привыкнуть. Но главное, чтобы оно не посетило за это время Фриду! Пусть оно поклянется, что не отправится на Фрейгатен!

- Постараюсь, но не знаю, что получится, - сказал Малыш и обернулся, чтобы начать переговоры с привидением.

Но его и след простыл.

- Его нету! - крикнул Малыш. - Оно улетело к себе домой. Выходите.

Но фрекен Бок не решалась выйти из ванной, пока Малыш не обошел всю квартиру и не убедился, что привидения нигде нет.

Потом фрекен Бок, дрожа от страха, еще долго сидела в комнате Малыша. Но постепенно она пришла в себя и собралась с мыслями.

- О, это было ужасно... - сказала она. - Но подумай, какая передача для телевидения могла бы из этого получиться! Фрида в жизни не видела ничего похожего!

Она радовалась, как ребенок. Но время от времени вспоминала, как за ней по пятам гналось привидение и содрогалась от ужаса.

- В общем, хватит с меня привидений, - решила она в конце концов. - Я была бы рада, если б судьба избавила меня от подобных встреч.

Едва она успела это сказать, как из шкафа Малыша послышалось что-то вроде мычания. И этого было достаточно, чтобы фрекен Бок вновь завопила:

- Слышишь? Клянусь, привидение притаилось у нас в шкафу! Ой, я, кажется, сейчас умру...

Малышу стало ее очень жаль, но он не знал, что сказать, чтобы ее утешить.

- Да нет... - начал он после некоторого раздумья, - это вовсе не привидение... Это... это... считайте, что это теленочек. Да, будем надеяться, что это теленочек.

Но тут из шкафа раздался голос:

- Теленочек! Этого еще не хватало! Не выйдет! И не надейтесь!

Дверцы шкафа распахнулись, и оттуда выпорхнуло малютка привидение из Вазастана, одетое в белые одежды, которые Малыш сшил своими собственными руками. Глухо и таинственно вздыхая, оно взмыло к потолку и закружилось вокруг люстры.

- Гей, гей, я не теленок, а самое опасное в мире привидение!

Фрекен Бок кричала. Привидение описывало круги, оно порхало все быстрее и быстрее, все ужасней и ужасней вопила фрекен Бок, и все стремительней, в диком вихре, кружилось привидение.

Но вдруг случилось нечто неожиданное. Изощряясь в сложных фигурах, привидение сделало чересчур маленький круг, и его одежды зацепились за люстру.

Хлоп! - старенькие простыни тут же поползли, спали с Карлсона и повисли на люстре, а вокруг нее летал Карлсон в своих обычных синих штанах, клетчатой рубашке и полосатых носках. Он был до того увлечен игрой, что даже не заметил, что с ним случилось. Он летал себе и летал, вздыхал и стонал по-привиденчески пуще прежнего. Но, завершая очередной круг, он вдруг заметил, что на люстре что-то висит и развевается от колебания воздуха, когда он пролетает мимо.

- Что это за лоскут вы повесили на лампу? - спросил он. - От мух, что ли?

Малыш только жалобно вздохнул:

- Нет, Карлсон, не от мух.

Тогда Карлсон поглядел на свое упитанное тело, увидел синие штанишки и понял, какая случилась беда, понял, что он уже не малютка привидение из Вазастана, а просто Карлсон.

Он неуклюже приземлился возле Малыша: вид у него был несколько сконфуженный.

- Ну да, - сказал он, - неудача может сорвать даже самые лучшие замыслы. Сейчас мы в этом убедились... Ничего не скажешь, это дело житейское!

Фрекен Бок, бледная как мел, уставилась на Карлсона. Она судорожно глотала воздух, словно рыба, выброшенная на сушу. Но в конце концов она все же выдавила из себя несколько слов:

- Кто... кто... боже праведный, а это еще кто?

И Малыш сказал, едва сдерживая слезы:

- Это Карлсон, который живет на крыше.

- Кто это? Кто этот Карлсон, который живет на крыше? - задыхаясь, спросила фрекен Бок.

Карлсон поклонился:

- Красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил. Представьте себе, это я.

 

 

 Уыцы бон сабийыл нал æмæ нал изæр кодта. Ноджы зыбыты иунæгæй баззад æмæ йæм бон афтæ даргъ уымæн  фæкаст.

«Цыппурсмæ дæр ма-иу афтæ ’нхъæлмæ кастæн»,– ахъуыды кодта йæхинымæр.

Раздæр Бингоимæ фæхъазыд, уый фæстæ йæ маркæтæ фæрафæлдах-бафæлдах кодта. Цæмæй йе ’мкъласонты фæстæ ма баззайа, уый тыххæй арифметикæйы чиныгмæ дæр æркаст. Кристерæн скъолайæ йе ’рбаздæхын афон куы ’рхæццæ, уæд æм телефонæй бадзырдта æмæ йын хъуырнизы хабар ракодта.

– Скъоламæ цæуæн мын нæй, уымæн æмæ мæ фæхицæн кодтой. Æмбарыс?

Сабийæн йæ ныхæстæ йæхи зæрдæмæ дæр фæцыдысты. Афтæ йæм фæкаст, цыма Кристеры дисы бафтыдта æмæ уымæй нæ рæдыди, уымæн æмæ йын йе ’мбал цы дзуапп радтаид, уымæ æваст арæхстгæ дæр не скодта.

– Гуниллæйæн дæр-иу æй радзур,– йæ ныхæстæм ма бафтыдта Саби.

– Æнкъард дын нæу иунæгæй? – æппынфæстаг дзурынхъом куы сси, уæд æй бафарста Саби.

– Цытæ дзурыс! Мæнæн ис... – йæ хабæрттæ дзурынмæ фæци Саби, фæлæ æваст йæхиуыл фæхæцыд.

Йæ зæрды уыдис «Карлсон» зæгъын, фæлæ йæ фыды ныхæстæ йæ зæрдыл æрбалæууыдысты æмæ йе ’взагыл фæхæцыд. Раст зæгъын хъæуы, ивгъуыд уалдзæг Кристер æмæ Гуниллæ Карлсоны цалдæр хатты федтой, фæлæ уый, йæ фыд ын, Карлсоны кой зæххыл иу адæймагæн дæр кæнæн нæй, зæгъгæ, куы загъта, уый размæ уыд.

«Чи зоны, æмæ Кристер æмæ Гуниллæ Карлсоны рох дæр ма фæкодтой,– йæхинымæр хъуыдытæ кодта Саби.– Уый æцæг куы уаид! Уæд Карлсонмæ мæхи йеддæмæ бар ничи дарид. Хонин æй мæхи сусæг Карлсон». Æмæ Саби Кристеримæ йæ ныхас фæцыбыр кодта:

– Салам, дæуимæ мын бирæ ныхæстæ кæныны фадат нæй. Дзæвгар хъуыддæгтæ мæ ис.

Фрекен Бокимæ сихор иумæ хæрыны бæллиццагæй ницы уыд, фæлæ, æргом куы дзурæм, уæд йæ хæнкъæлтæ тынг хæрзад уыдысты. Сабийæн дзы бафсис нал уыд. Ноджы ма йын адджинагæн фæткъуыйы фых куы ’рæвæрдта, уæд йæхинымæр ахъуыды кодта: «Чи зоны, æмæ фрекен Бок афтæ тынг æвзæр нæу». Сабийы сæры ма фæзынди æндæр хъуыдытæ дæр: «Хæдзарыхурхæймарæгмæ æппæты хуыздæр цы ис, уый йæ фæткъуыйы фых, фæткъуыйы фыхы та – цы мыдхъæстæ тæнгъæд дзы ныттагъта, уый, уыцы тæнгъæды та – æз æй кæй хæрын, уый». Фæлæ уæддæр ахæм сихоры хъæлдзæгдзинадæй ницы уыд, уымæн æмæ фынджы уæлхъус уæгъд бынæттæ дзæвгар разынд. Саби мысыди йæ мад æмæ йæ фыды, Боссе æмæ Бетаны, се ’ппæты дæр – иумæ, алкæй та – хицæнæй. Нæ, цыфæндыйæ дæр сихор тынг æнкъардæй ацыди. Ноджы фрекен Бок дзырдта æмæ дзырдта. Дзургæ та кодта æрмæстдæр Фридæйы тыххæй, æмæ дзы Саби фæлмæцын райдыдта.

Уалынмæ æризæр. Фæззæг уыди æмæ раджы талынг кæнын райдыдта. Саби йæхи уаты рудзынджы цурмæ бацыд æмæ хæрдмæ каст. Арвыл стъалытæ цæхæр калдтой. Саби æнхъæлмæ каст, Цыппурсы æрцыдмæ куыд æнхъæлмæ кæсай, уымæй ноджы тынгдæр. Цыппурсы æрцыдмæ дæр адæймаг куыннæ фенхъæлмæ кæсы, фæлæ, Вазастанæй цы цæстылуайæн æрбатæхдзæн, уыимæ йын абарæн ницы хуызы уыдис. Саби фырадæргæй йæ къухы ныхтæ æхсынынмæ фæци. Хæдзары сæр Карлсон дæр кæй æнхъæлмæ кæсы, уый дæр ын æнæзындгонд нæ уыд. Фрекен Бок, йæ къæхтæ доны æвæрд, афтæмæй йæ зæрдæйы дзæбæхæн цæлгæнæны бандоныл бады æмæ йæхинымæр хъуыдыты аныгъуылд. Дзæвгар куы фæбада, уæд æрбацæудзæн, Сабийæн хæрзæхсæв зæгъдзæн – уымæй йын зæрдæ бавæрдта – æмæ фæстæмæ куы фæцæйцæуа, уæд лæппу дзæнгæрæгыл æрбахæцдзæн æмæ – о Хуыцау,– фрекен Бок афтæ арæх фæдзуры – цы диссæгтæн уыдзыстæм æвдисæн!

– Тагъд куы нæ фæзына, уæд исты кæндзынæн,– бахъуыр-хъуыр кодта Саби.

Æмæ æцæгæйдæр фæзынди. Æппæты фыццаг Саби цы ауыдта,  уыдон уыдысты сылгоймаджы хæрзæхсад бæгъæввад дынджыр къæхтæ. Сабийы зæрдæ йæхи къултыл ныххоста, кæд фрекен Бок æрбацæудзæн, уый зыдта, уæддæр.

Фрекен Бок æм тарæрфыгæй бакаст.

– Де ’хсæвхуыссæн дарæсы гом рудзынджы цур цæмæн лæууыс? Тагъд дæ хуыссæн бацагур!

– Æз... æз стъалытæм кастæн,– бахъуыр-хъуыр кодта Саби.– Дæу нæ фæнды уыдонмæ кæсын?

Сабийы фæндыди, фрекен Бок рудзынджы цурмæ куы ’рбацыдаид, уый æмæ стъалыты кой уымæн скодта. Сылгоймаг æй куыннæ фена, афтæ рудзынгæмбæрзæны бын йæ къух фæцавта æмæ дзæнгæрæджы телыл æрбахæцыд. Хæдзары сæр дзæнгæрæг куыд ныццагъта, уый йæ хъусыл ауад. Фехъуыста йæ фрекен Бок дæр.

– Уæле кæмдæр дзæнгæрæджы хъæр фæцыд,– загъта уый.– Диссагæй цы кæныс!

– Æцæгæйдæр диссаг у! – сразы Саби.

Уыцы рæстæг хæдзары сæрæй фæхицæн æмæ уæлдæфы аленк кодта чысыл урс тымбыл цæстылуайæн. Уыцы иу рæстæг райхъуыстысты музыкæйы æнкъард зæлтæ. Сабийæн ма цы базонын хъуыд, уый «Æрыгон цæстылуайæны дзыназын» кæй уыди.

– Уалæ... Нæ йæ уыныс? О Хуыцау! – фæхъæр кодта фрекен Бок.

Цикъæйау афæлурс, йæ къæхтæ йæ быны фæдыдагъ сты æмæ бандоныл æрхауд. Афтæмæй та-иу афтæ дзырдта, æз, дам, цæстылуайæнтæй нæ тæрсын!

Саби йæ хъавыди æрсабыр кæнынмæ.

– Ныр мæн дæр, цæстылуайæнтæ кæй ис, уый уырнын райдыдта,– загъта Саби.– Фæлæ ахæм гыццыл цæстылуайæнтæй, мæнмæ гæсгæ, ницы тас у.

Фрекен Бок Сабийы ныхæстæм хъусыныл нæ уыд. Уымæн йе ’нахуыр цæстæнгас рудзынгæй атонын нал куымдта: цæстылуайæнмæ касти æмæ касти.

– Аиуварс æй кæнут! Хæстæг мæм æй ма ’рбауадзут! – йæхицæн дзурæгау кодта фрекен Бок.

Фæлæ вазастайнаг чысыл цæстылуайæныл никæй бон цыд. Уый ратæх-батæх кодта æхсæвон арвыл. Куы-иу æрбахæстæгдæр, куы та-иу гыццыл йеддæмæ нал зынд, куы-иу бæрзондмæ стахт, куы та-иу бынтон æрныллæг. Хаттæй-хатт-иу сæрбихъуырой дæр акодта. Æнкъард зарæджы мыртæ та иу уысм дæр нæ сабыр кодтой.

«Чысыл урс цæстылуайæн, стъалыджын фæззыгон арв, æнкъард музыкæ – цы рæсугъд æмæ диссаг стут!» – хъуыдытæ кодта Саби.

Фæлæ фрекен Бокмæ афтæ нæ каст. Уый Сабийыл ныззæгæл æмæ йын тарст хъæлæсæй дзырдта:

– Цом тагъддæр хуыссæнуатмæ æмæ уым бамбæхсæм!

Свантесонты фатеры уыди фондз уаты, цæлгæнæн, хинайæн æмæ тыргъ. Боссе, Бетан æмæ Сабийæ алкæмæн дæр уыдис йæхи гыццыл уат. Мад æмæ фыд хуыссыдысты æхсæвиуатгæнæны. Уымæй уæлдай ма сын уыдис хæрæндон. Уырдæм-иу æрæмбырд сты бинонтæ иууылдæр. Мад æмæ фыд уым кæй нæ уыдысты, уымæ гæсгæ фрекен Бок хуыссыди сæ уаты. Йæ рудзынг уыди дыргъдоны ’рдæм, Сабийы фæрссаг та – уынджы ’рдæм.

– Цом, зæгъын, – тæрсгæ-ризгæйæ та сдзырдта фрекен Бок, – рæвдздæр æмæ æхсæвиуатгæнæны бамбæхсæм.

Саби йын нæ коммæ каст. Сæ хъуыддæгтæ мæлæты хорз цыдысты, æмæ йæ нæ фæндыд, æрдæгыл сæ ныууадза, уый. Фæлæ йæм фрекен Бок кæм хъуыста?

– Рæвдздæр цом, кæннод ныртæккæ мæ зæрдæ бахъарм уыдзæн.

Сабийы бæргæ нæ фæндыд, фæлæ йæ фрекен Бок тыххæй йæ фæдыл æхсæвиуатгæнæнмæ аласта. Рудзынг уым дæр гом разынд. Фрекен Бок æй тагъдгомау ахгæдта. Стæй рудзынгæмбæрзæнтæ æруагъта. Дуармæ та хъавыди хæдзары дзаумæттæй быцæутæ саразынмæ. Цæстылуайæнимæ фембæлын æй кæй нал фæндыди, уый ма цы бамбарын хъуыди, афтæмæй ма хæрзæрæджы дæр уымæ тынг бæллыди.

Саби хъуыддæгтæн ницыуал æмбæрста æмæ йæ фыды сынтæгыл йæхи ’руагъта. Йæ хуызæй йæхимæ кæмæн ницыуал уыди, уыцы фрекен Бокмæ бакæсгæйæ загъта:

– Куыд бамбæрстон, афтæмæй Фридæ дæу хуызæн тæппуд нæу.

Фрекен Бок Фридæйыл нæ уыди. Уый дуармæ ласын райдыдта хæдзары дзаумæттæ: къамод, стъол, бандæттæ, этажеркæ. Дуары цур уыди баррикадæйы хуызæн.

– Ныр нын, мæнмæ гæсгæ, тас нал у, – æхсызгонæй сулæфгæйæ загъта фрекен Бок.

Куыддæр уыцы ныхæстæ сдзырдта, афтæ фыды сынтæджы бынæй райхъуыст ноджы ныфсфидардæр хъæлæс:

– Ныр нын, мæнмæ гæсгæ, тас нал у. Нæ дуар нын ничиуал бакæндзæн.

Æмæ чысыл цæстылуайæн æхситгæнгæ сынтæджы бынæй ратахт.

– Фæдис! Фервæзын мæ кæнут! – ныхъхъæр кодта фрекен Бок.– Баххуыс мын кæнут!

– Цы ’рцыди? – бафарста йæ цæстылуайæн.– Хæдзары дзаумæттæ аиуварс кæнут. Чи дын баххуыс кæна, иу ахæм адæймаг нæй?

Æмæ цæстылуайæн йæ хъæлæсы дзаг ныххудти. Фæлæ фрекен Бочы худынмæ не ’вдæлди. Дуарыл йæхи ныццавта æмæ хæдзары дзаумæттæ иуварс ссонынмæ фæци. Цæстыфæныкъуылдмæ баррикадæйæ ницыуал аззад. Дуар фегом кодта æмæ хъæргæнгæ пыхс йæ сæрыл ахаста.

Цæстылуайæн йæ фæдыл фæцагайдта. Уый фæдыл та – Саби. Фæстаг уыди Бимбо: рæйгæ цыппæрвадæй тахти. Цæстылуайæны йæ тæфмæ гæсгæ базыдта, æмæ æнхъæлдта, йемæ хъазын райдыдта. Афтæ æнхъæлдта цæстылуайæн йæхæдæг дæр.

– Гъей, гъей! – хъæр кодта уый æмæ фрекен Бочы сæры алыварс ратæх-батæх систа. Чысыл ма бахъæуа, йæ хъустыл ын ма аныдзæва.

Иу заман фæсте аззад, цæмæй йæ дарддæрæй расура, уый тыххæй. Афтæ фатеры къуымты ратæх-батæх кодтой, цал уыдысты, уалæй: разæй фрекен Бок – йæ фæстæ цæстылуайæн. Раздæр – цæлгæнæнмæ, цæлгæнæнæй – хæрæндонмæ, хæрæндонæй – Сабийы уатмæ, Сабийы уатæй – фæстæмæ цæлгæнæнмæ, стыр уатмæ, Сабийы уатмæ æмæ та ногæй...

Фрекен Бок ахæм æрдиаг кодта, æмæ йæ цæстылуайæн сабыр кæнынмæ фæци:

– Цæуыл бæстæ дæ сæрыл систай? Хъазгæ кæнæм, уый не ’мбарыс?

Фæлæ фрекен Бокмæ уыцы ныхæстæ нæ бахъардтой. Уый хъæргæнгæ цæлгæнæны ратæх-батæх кодта. Уым ма лæууыди, йæ къæхтæ  кæм сæвæрдта, уыцы тас æд дон. Цæстылуайæн фрекен Бочы цух нæ уагъта: йæ фæдыл тахти æмæ тахти. Уалынмæ фрекен Бок тасыл йæ къах скъуырдта æмæ размæ йе ’мбæрцæгæй бахауд. Ноджы ахæм хъæр нылласта, æмæ, чысыл ма бахъæуа, цары сæрстытæ ма ’рызгъæлой. Цæстылуайæн ыл сбустæ кодта:

– Ныр цæуыл цъæхахст кæныс, сывæллон, мыййаг, куы нæ дæ! Мæ уд мын ауайын кодтай. Стæй сыхæгтæ дæр æдас уой, уый мæ нæ уырны. Уыдонæй уæддæр фефсæрмы у. Дæхиуыл фæхæц, кæннод нæм пъæлицæйæ фæфæдис уыдзысты.

Зæхх иууылдæр донæй байдзаг, астæуæй та дзы бæгъдулæг кодта фрекен Бок. Йæ къæхтыл слæууыныл дæр нæ бацархайдта, афтæмæй тагъдгомау йæ цыппæртыл цæлгæнæнæй рабырыд.

Тасы дон нал уыд æмæ дзы цæ-стылуайæн цалдæр хатты ныггæпп кодта.

– Хъуыды дæр æй ма кæн,– загъта цæстылуайæн,– къултыл цалдæр доны ’ртахы бахауд æмæ сын уыдонæй ницы уыдзæн.– Мæнмæ диссаг уæртæ уыцы сылгоймаг кæсы. Тасыл йæхи никуы ничи скъуырдта? Йæ ниуынæй цæуыннæ банцайы?

Цæстылуайæн ма тасы иу хатт ныггæпп кодта æмæ та фрекен Бочы фæстæ фæцагайдта. Фæлæ уый цыдæр æрбаци. Уый хыгъд æрбацæуæны паркетыл дзæбæх зындысты йæ къахвæдтæ.

– Хæдзарыхурхæймарæг алыгъди! – фæхъæр ласта цæстылуайæн.– Мæнæ йæ уымæл къахвæдтæ, ныртæккæ фендзыстæм, кæцырдæм цæуынц, уый. Базон-базон, зæххыл тæккæ хуыздæр фæдысгарæг чи у?

Фæдтæ бацыдысты хинайæнмæ. Фрекен Бок уым йæхиуыл дуар сæхгæдта, æмæ тыргъмæ йæ хъæлдзæг худын райхъуыст.

Цæстылуайæн хинайæны дуар бахоста:

– Дуар байгом кæн. Ныртæккæ, зæгъын, дуар бакæн!

Фæлæ мидæгæй хъуыст фæуæлахизуæвæджы худын.

– Дуар байгом кæн, кæннод æз мæ хъазын ныууадздзынæн! – бахъæр æм кодта цæстылуайæн.

Фрекен Бок йæ худынæй банцад, фæлæ дуар нæ бакодта. Цæстылуайæн Сабимæ разылд æмæ йæм æрхатыд:

– Зæгъ ын, æмæ дуар бакæна! Йæхи афтæ куы дара, уæд уый цæй хъазт у!

Саби дуар уæздан хост бакодта.

– Уый æз дæн,– загъта лæппу. – Æхгæддуарæй уым бирæ лæууынмæ хъавыс, фрекен Бок?

– Ахсæв бонмæ,– рахъæр æм кодта фрекен Бок. – Хинайæны æппæт хисæрфæнтæ дæр байтаудзынæн æмæ уым схуысдзынæн.

Цæстылуайæн æм сдзырдта æндæр æвзагæй:

– Байтау, табуафси. Цæмæй нæ хъазт нæ фарсæй фæуа, ууыл бацархай, æмæ дыл-иу уый фæстæ хур ракæсæд. Кæд афтæ кæныс, уæд-ма уæдæ базон, цæмæй Фридæмæ ног телевизион равдыстæн æрмæг фæзына, уый тыххæй йын æххуыс кæнынмæ æппæты разæй чи фæуыдзæн?

Дзæвгар рæстæг хинайæнæй хъыпп-сыпп нал райхъуыст. Æвæццæгæн, фрекен Бок йæхинымæр хъуыды кодта уыцы æвирхъау æрт-хъирæныл. Æппынфæстаг саст хъæлæсæй загъта:

– Дæ хорзæхæй, афтæ ма бакæн. Амардзынæ мæ.

– Уæдæ рацу! – загъта цæстылуайæн.– Кæннод цæстылуайæн Фрейгатенмæ атæхдзæн. Æмæ та уæд дæ хо Фридæ телевизорæй ракæсдзæн. Ууыл æппындæр дызæрдыг ма кæн!

Фрекен Бок цалдæр хатты йæ къæхты бынæй куыд сулæфыд, уый хинайæнæй дзæбæх райхъуыст. Æрæджиау Сабимæ фæдзырдта:

– Дæ хъус-ма дæгъæлы хуынкъыл сæвæр, æз дын сусæгæй цыдæр зæгъон.

Саби, фрекен Бок ын куыд загъта, афтæ бакодта. Йæ хъус дуары хуынкъыл куы сæвæрдта, уæд æм фрекен Бок радзырдта:

– Æз æнхъæлдтон, цæстылуайæнæй нæ фæтæрсдзынæн, зæгъгæ, фæлæ фæрæдыдтæн. Ды та хъæбатыр дæ. Зæгъ-ма уыцы цæстылуайæнæн, цæмæй фæцыдæр уа. Фæлтау нæм æндæр хатт æрбацæуæд. Сабыргай-сабыргай йыл кæд фæцахуыр уаин. Æрмæст Фридæмæ ма бацæуæд. Дзырд дзы райс, Фрейгатенмæ кæй нæ атæхдзæн, уый тыххæй.

– Бафæлвардзынæн, кæд дзы исты рауайа, уæд,– загъта Саби æмæ цæстылуайæнмæ раздæхт, фæлæ уымæн йæ фæд æрбайсæфт.

– Фæцыдæр! – фæхъæр кодта Саби. – Сæхимæ атахт. Рацу.

Фæлæ, цалынмæ Саби фатеры къуымты не ’рзылд æмæ, цæстылуайæн æцæгæйдæр уым кæй нал ис, уый сбæлвырд кодта, уæдмæ фрекен Бок хинайæнæй рацæуын нæ бауæндыд.

Уый фæстæ дæр ма фрекен Бок Сабийы уаты дзæвгар рæстæг йæ зыр-зырæй нæ банцад. Æппынæрæджиау йæ уд йе ’муд куы ’рцыд, уæд тыххæй-фыдæй сфæрæзта:

– Мæ тарст, æвæццæгæн, тагъд нал æрцæудзæн. Фæлæ дзы, ахъуыдыгæнгæйæ, телевизорæн диссаджы равдыст рауадаид. Фридæ ахæм йæ цæсты кæронæй дæр никуы фендзæн.

Сывæллонау цин кодта. Фæлæ-иу, цæстылуайæн йæ фæстæ куыд тахт, уый куы ’рбаймысыд, уæд та-иу ног йæ зыр-зыр ссыд.

– Ницæмæнуал мæ хъæуы цæстылуайæн. Мæ хъуырмæ дзы дæн,– скарста æрæджиау фрекен Бок.– Æппындæр куы никуыуал фембæликкам, уæд мæхи амондджыныл нымаин.

Уыцы ныхæстæ куыддæр сдзырдта, афтæ Сабийы стъолæй райхъуыст æнахуыр æмбу. Фрекен Бок та ногæй нынниуæгау кодта:

– Хъусыс? Ард хæрын, цæстылуайæн не скъаппы кæй бамбæхст, уый тыххæй. Ныртæккæ мæ уд фелвасдзынæн.

Саби йын тынг фæтæригъæд кодта, фæлæ йын цæмæй зæрдæ авæрдтаид, уый нæ зыдта.

– Нæ-а,– сдзырдта иуцасдæр хъусæй алæууыны фæстæ. – Уый цæстылуайæн нæ уыди. Уый, уый... мæнмæ гæсгæ рæуæды уасын уыд.

Фæлæ та уыцы рæстæг скъаппæй райхъуыст:

– Æз рæуæд нæ дæн! Дзæгъæлы уæм афтæ кæсы!

Скъаппы дуæрттæ байгом сты æмæ дзы ратахт вазастайнаг чысыл цæстылуайæн, йæ уæлæ, Саби йæхæдæг кæй бахуыдта, уыцы урс уæлæдарæс. Æнахуыр улæфтытæгæнгæ цармæ стахт æмæ люстрæйы алыварс ратæх-батæх кæнын систа.

– Гъей, гъей, æз рæуæд нæ дæн, фæлæ зæххыл æппæты тæссагдæр цæстылуайæн.

Фрекен Бок хъæрæй бæстæ байдзаг кодта. Цæстылуайæн люстрæйы алыварс зылди æмæ зылди, ноджы йæ тахт кодта цырддæрæйцырддæр. Уый ноджы тынгдæр æфтыдта фрекен Бочы хъæрыл.

Уалынджы æрцыд æнæнхъæлæджы цау. Цæстылуайæн æгæр хæстæг бацыд люстрæмæ, гобанæмбæрзæны кæрон цырагъыл фæхæцыд, æмæ Карлсон разынд йæхи цъæх хæлаф, чырынтæ хæдоны æмæ хъулон-мулон цъындаты. Хъазты афтæ арф аныгъуылд, æмæ, йæ дарæс йæ уæлæ кæй нал ис, уый æмбаргæ дæр нæ бакодта. Тахти æмæ тахти, раздæрæй тынгдæр, цæстылуайæн куыд фæкæны, уымæй æнахуырдæр улæфтытæ кодта, хъæрзыдта. Фæстаг зылд куы ’ркодта, уæд люстрæмæ фæкомкоммæ æмæ ауыдта цыдæр ауыгъд. Æввахс-иу æм куы батахт, уæд-иу тырысайау сфæйлыдта.

– Уыцы бызгъуыры зæронд чи ’рцауыгъта люстрæйыл? – бафарста Карлсон. – Бындзыты тæрсын кæнынæн?

Саби арф ныуулæфгæйæ загъта:

– Бындзыты тæрсын кæнынæн нæ, Карлсон.

Карлсон йæхимæ ’ркаст æмæ йæ цъæх хæлаф куы ауыдта, уæд бамбæрста, цы бæллæх æрцыд, уый. Ныр уый вазастайнаг чысыл цæстылуайæн нал уыд, фæлæ хуымæтæджы Карлсон.

Сабийы цур æнарæхст бадт æркодта. Уыдис ын къæмдзæстыг хуыз.

– Афтæ у,– загъта уый. – Чысыл рæдыд дæр хъазт фехалыны фаг у. Уæхи цæстытæй йæ федтат. Гæнæн нæй: афтæ дæр рауайы.

Фрекен Бок цикъæйау ныффæлурс, афтæмæй Карлсонæй йæ цæстытæ нал иста. Сурмæ кæй сæппарынц, ахæм кæсагау уæлдæф тыхныхъуырд кодта. Æппынфæстаг цалдæр ныхасы сдзурын сфæрæзта:

– О Хуыцау... Чи у, ай нын чи у?

Саби йæ цæссыг тыххæй уромгæйæ загъта:

– Уый Карлсон у. Хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон.

– Чи у, загътай? Æмæ, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон чи у? – бафарста тыхулæфтгæнгæйæ фрекен Бок.

Карлсон ын ныллæг акувгæйæ загъта:

– Рæсугъд, зондджын, цас æмбæлы, уыйбæрц хæрзхуыз, йæ тæккæ дидинæгæфтаугæйæ чи у, уыцы лæг. Бауырнæд дæ, уый æз дæн.

 

КАРЛСОН НЕ ПРИВИДЕНИЕ, А ПРОСТО КАРЛСОН

 

КАРЛСОН КАРЛСОН У, ЦÆСТЫЛУАЙÆН НÆУ

 

Этот вечер Малыш запомнит на всю жизнь. Фрекен Бок сидела на стуле и плакала, а Карлсон стоял в сторонке, и вид у него был смущенный. Никто ничего не говорил, все чувствовали себя несчастными.

"Да, от такой жизни и вправду поседеешь раньше времени", - подумал Малыш, потому что мама часто так говорила. Это бывало, когда Боссе приносил домой сразу три двойки, или когда Бетан ныла, выпрашивая новую кожаную курточку на меху как раз в те дни, когда папа вносил деньги за телевизор, купленный в рассрочку, или когда Малыш разбивал в школе окно и родителям надо было платить за огромное стекло. Вот в этих случаях мама обычно вздыхала и говорила:

"Да, от такой жизни и вправду поседеешь раньше времени!"

Именно такое чувство овладело сейчас Малышом. Ух, до чего же все нескладно вышло! Фрекен Бок безутешно рыдала, слезы катились градом. И из-за чего? Только из-за того, что Карлсон оказался не привидением.

- Подумать только! Эта телевизионная передача была уже у меня в кармане, - всхлипывая, сказала фрекен Бок и злобно поглядела на Карлсона. - А я-то дура, специально ходила к себе домой и рассказала все Фриде...

Она закрыла лицо руками, громко зарыдала, и никто не расслышал, что же она сказала Фриде.

- Но я красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил, - сказал Карлсон, пытаясь хоть чем-то ее утешить. - И меня можно показывать в этом ящике...

Фрекен Бок поглядела на Карлсона и злобно зашипела:

- "Красивый, умный и в меру упитанный мужчина"! Да таких на телевидении хоть пруд пруди, с этим к ним и соваться нечего.

И она снова поглядела на Карлсона сердито и недоверчиво... А ведь этот маленький толстый мальчишка и впрямь похож на мужчину...

- Кто он, собственно говоря, такой? - спросил. она Малыша.

И Малыш ответил истинную правду:

- Мой товарищ, мы с ним играем.

- Это я и без тебя знаю, - отрезала фрекен Бок и снова заплакала.

Малыш был удивлен: ведь папа и мама вообразили, что у них начнется кошмарная жизнь, если только кто-нибудь узнает о существовании Карлсона, что все тут же захотят его увидеть и его будут показывать по телевидению; но вот теперь, когда наконец его увидала посторонняя женщина, она льет слезы и уверяет, что раз Карлсон не привидение, он не представляет никакого интереса. А что на спине у него пропеллер и что он умеет летать - на это ей, видно, наплевать. А тут как раз Карлсон поднялся к потолку и приняло снимать с абажура свои привиденческие одежды, но фрекен Бок посмотрела на него уже совсем свирепым глазом и сказала:

- Подумаешь, пропеллер, кнопка... а что же не может быть у мальчишки в наше-то время! Скоро он будут летать на Луну, не начав ходить в школу.

Домомучительница по-прежнему сидела на стуле и накалялась все больше и больше. Она вдруг поняла, кто стащил плюшки, кто мычал у окна и кто писал на стене в кухне. Это же надо додуматься - дарить детям такие игрушки, чтобы они летали куда им заблагорассудится и так бесстыдно издевались над старыми людьми. А все таинственные истории с привидениями, о которых она писала в шведское телевидение, оказались проказами сорванца. Нет, она не намерена терпеть здесь этого негодного маленького толстяка.

- Немедленно отправляйся домой, слышишь! Как тебя звать-то?

- Карлсон! - ответил Карлсон.

- Это я знаю, - сердито сказала фрекен Бок. - Но у тебя, кроме фамилии, надо думать, и имя есть?

- Меня зовут Карлсон, и все!

- Ой, не зли меня, не то я совсем рассержусь, я и так уже на последнем пределе, - буркнула фрекен Бок. - Имя - это то, как тебя зовут дома, понимаешь? Ну, как тебя кличет папа, когда пора идти спать?

- Хулиган, - ответил Карлсон с улыбкой.

Фрекен Бок с удовлетворением кивнула:

- Точно сказано! Лучше и не придумать!

Карлсон с ней согласился:

- Да, да, в детстве мы все ужасно хулиганили. Но это было так давно, а теперь я самый послушный в мире!

Но фрекен Бок больше не слушала его. Она сидела молча, глубоко задумавшись, и, видимо, начинала постепенно успокаиваться.

- Да, - сказала она наконец, - один человек будет от всего этого на седьмом небе.

- Кто? - спросил Малыш.

- Фрида, - горько ответила фрекен Бок.

Потом, глубоко вздохнув, она направилась на кухню, чтобы вытереть пол и унести таз.

Карлсон и Малыш были рады, что остались одни.

- И чего это люди волнуются по пустякам? - сказал Карлсон и пожал плечами. - Я ведь ей ничего плохого не сделал.

- Ну да, - неуверенно согласился Малыш. - Только понизводил ее немножко. Зато теперь мы станем самыми послушными.

Карлсон тоже так думал.

- Конечно, станем. Но я хочу немного позабавиться, а то не буду играть!

Малыш напряженно выдумывал какое-нибудь забавное занятие для Карлсона. Но он зря старался, потому что Карлсон все придумал сам и вдруг, ни с того ни с сего, кинулся к шкафу Малыша.

- Погоди! - крикнул он. - Когда я был привидением, я видел там одну толковую штуку!

Он вернулся с маленькой мышеловкой. Малыш нашел ее в деревне у бабушки и привез в город.

"Я хочу поймать мышку и приручить ее, чтобы она у меня осталась жить", - объяснил Малыш маме. Но мама сказала, что в городских квартирах мыши, к счастью, не водятся, у них, во всяком случае, мышей точно нет.

Малыш пересказал все это Карлсону, но Карлсон возразил:

- Мыши заводятся незаметно. Твоя мама только обрадуется, если вдруг, откуда ни возьмись, в доме появится маленькая нежданная мышка.

Он объяснил Малышу, как было бы хорошо, если бы они поймали эту нежданную мышку. Ведь Карлсон мог бы держать ее у себя наверху, а когда у нее народятся мышата, можно будет устроить настоящую мышиную ферму.

- И тогда я помещу в газете объявление, - заключил Карлсон. - "Кому нужны мыши, обращайтесь в мышиную ферму Карлсона".

- Ага! И тогда можно будет расплодить мышей во всех городских домах! - радостно подхватил Малыш и объяснил Карлсону, как заряжают мышеловку. - Только в нее надо обязательно положить кусочек сыру или шкурку от свиного сала, а то мышь не придет.

Карлсон полез в карман и вытащил оттуда маленький огрызок шпика.

- Как хорошо, что я его сберег. После обеда я все собирался кинуть его в помойное ведро.

Он зарядил мышеловку и поставил ее под кровать Малыша.

- Теперь мышь может прийти когда захочет.

Они совсем забыли про фрекен Бок. Но вдруг услышали какой-то шум на кухне.

- Похоже, что она готовит еду, - сказал Карлсон. - Она грохочет сковородками.

Так оно и было, потому что из кухни донесся слабый, но чарующий запах жарящихся тефтелей.

- Она обжаривает тефтели, оставшиеся от обеда, - объяснил Малыш. - Ой, до чего же есть хочется!

Карлсон со всех ног кинулся к двери.

- Вперед, на кухню! - крикнул он.

Малыш подумал, что Карлсон и в самом деле храбрец, если он отважился на такой шаг. Быть трусом Малышу не хотелось, и он тоже нерешительно поплелся на кухню.

- Гей, гей, мы, я вижу, пришли как раз кстати. Нас ждет скромный ужин, - сказал Карлсон.

Фрекен Бок стояла у плиты и переворачивала тефтели, но, увидев Карлсона, она бросила сковородку и двинулась на него. Вид у нее был угрожающий.

- Убирайся! - крикнула она. - Убирайся отсюда немедленно!

У Карлсона дрогнули губы, и он надулся.

- Так я не играю! Так я не играю! Так себя не ведут! Я тоже хочу съесть несколько тефтелек. Разве ты не понимаешь, что, когда целый вечер играешь в привидение, просыпается зверский аппетит?

Он сделал шаг к плите и взял со сковородки одну тефтельку. Вот этого ему не следовало делать. Фрекен Бок взревела от бешенства и кинулась на Карлсона, схватила его за шиворот и вытолкнула за дверь.

- Убирайся! - кричала она. - Убирайся домой и носа сюда больше не показывай!

Малыш был просто в отчаянии.

- Ну, чего вы, фрекен Бок, так злитесь? - сказал он со слезами в голосе. - Карлсон мой товарищ, разве можно его прогонять?

Больше он ничего не успел сказать, потому что дверь кухни распахнулась и ворвался Карлсон, тоже злой как черт.

- Так я не играю! - кричал он. - Нет, так я не играю! Выставлять меня с черного хода!.. Не выйдет!

Он подлетел к фрекен Бок и топнул ногой об пол.

- Подумать только, с черного хода!.. Я хочу. чтобы меня выставили с парадного, как приличного человека!

Фрекен Бок снова схватила Карлсона за шиворот.

- С парадного? Охотно! - воскликнула она, потащила Карлсона через всю квартиру и вытолкнула его через парадный ход, не обращая никакого внимания на слезы и гневные вопли бегущего за ней Малыша. Так Карлсон добился своего.

- Ну вот, теперь с тобой обошлись достаточно благородно? - осведомилась фрекен Бок.

- Достаточно, - подтвердил Карлсон, и тогда фрекен Бок захлопнула за ним дверь с таким грохотом что было слышно во всем доме.

- Ну наконец-то, - сказала она и пошла на кухню.

Малыш бежал за ней, он очень сердился:

- Ой! До чего вы, фрекен Бок, злая и несправедливая! Карлсон имеет право быть на кухне!

Он там и был! Он стоял у плиты и ел тефтели

- Да, да, меня надо было выставить через парадную дверь, чтобы я смог вернуться с черного ход и съесть несколько превосходных тефтелей, - объяснил он.

Тогда фрекен Бок схватила Карлсона за шиворот в третий раз вытолкнула за дверь, теперь опять с черного хода.

- Просто удивительно, - возмущалась она, - никакого с ним сладу нет!.. Но я сейчас запру дверь и он все же останется с носом.

- Это мы еще посмотрим, - спокойно сказал Карлсон.

Фрекен Бок захлопнула дверь и проверила, защелкнулся ли замок.

- Тьфу, до чего же вы злая, фрекен Бок, - не унимался Малыш.

Но она не обращала никакого внимания на его слова. Она быстро подошла к плите, на которой так аппетитно румянились тефтели.

- Может, и мне наконец-то удастся съесть хоть одну тефтельку после всего того, что пришлось пережить в этот вечер, - сказала она.

Но тут из открытого окна раздался голос:

- Эй! Хозяева дома? Не найдется ли у вас двух-трех тефтелек?

На подоконнике сидел довольный Карлсон и широко улыбался. Увидев его, Малыш не смог удержаться от смеха.

- Ты прилетел сюда с балкончика?

Карлсон кивнул:

- Точно. И вот я опять с вами! Вы, конечно, мне рады... особенно ты, женщина, стоящая у плиты!

Фрекен Бок держала в руке тефтельку - она как раз собиралась сунуть ее в рот, но при виде Карлсона застыла, уставившись на него.

- Никогда в жизни не видел такой прожорливой особы, - сказал Карлсон и, сделав большой круг над плитой, схватил на лету несколько тефтелей и быстро сунул их в рот. Потом он стремительно взмыл к самому потолку.

Но тут фрекен Бок как с цепи сорвалась. Она заорала не своим голосом, схватила выбивалку для ковров и, размахивая ею, погналась за Карлсоном:

- Ах ты озорник! Да что же это такое! Неужели мне так и не удастся тебя выгнать?

Карлсон, ликуя, кружил вокруг лампы.

- Гей, гей, вот теперь-то мы позабавимся на славу! - крикнул он. - Так весело мне не было с тех пор, как папочка гнался за мной с мухобойкой! Я тогда был маленький, но помню, тогда мы тоже здорово позабавились!

Карлсон метнулся в большую комнату, и снова началась бешеная погоня по всей квартире. Впереди летел Карлсон - он кудахтал и визжал от удовольствия, за ним мчалась фрекен Бок с выбивалкой для ковров, за ней еле поспевал Малыш, а позади всех скакал Бимбо, бешено тявкая.

- Гей, гей! - кричал Карлсон.

Фрекен Бок не отставала от него, но всякий раз, когда она уже готова была его схватить, Карлсон взмывал вверх, под самый потолок. А когда фрекен Бок начинала размахивать выбивалкой, ему всегда удавалось пролететь мимо, едва ее не коснувшись.

- Эй, эй, чур, не бить по ногам, так я не играю! - кричал Карлсон.

Фрекен Бок запыхалась, но продолжала подпрыгивать, и ее большие босые ноги шлепали по паркету. Она, бедняжка, так и не успела еще обуться - ведь весь вечер ей пришлось гонять по квартире. Она очень устала, но сдаваться не собиралась.

- Ты у меня дождешься! - кричала она, продолжая погоню за Карлсоном.

Время от времени она подпрыгивала, чтобы стукнуть его выбивалкой, но он только смеялся и набирал высоту. Малыш тоже хохотал до слез и никак не мог остановиться. От смеха у него даже заболел живот, и, когда все они в третий раз очутились в его комнате, он кинулся на кровать, чтобы хоть немножко передохнуть. Смеяться у него уже не было сил. но он все же стонал от смеха, глядя, как фрекен Бок мечется вдоль стен, пытаясь поймать Карлсона.

- Гей, гей! - подбадривал ее Карлсон.

- Я тебе всыплю за это "гей, гей"! - кричала, едва переводя дыхание, фрекен Бок. Она с остервенением размахивала выбивалкой, и в конце концов ей удалось загнать Карлсона в угол, где стояла кровать Малыша.

- Ну вот, - воскликнула она с торжеством, - попался, голубчик!

Но вдруг она издала такой вопль, что у Малыша загудело в ушах. Он перестал хохотать.

"Эх, Карлсон попался", - подумал он.

Но попался не Карлсон. Попалась фрекен Бок; большой палец ее правой ноги угодил в мышеловку.

- Ой, ой, ой! - стонала фрекен Бок. - Ой, ой, ой!

Она подняла ногу и в ужасе уставилась на странную вещь, вцепившуюся в ее большой палец.

- Ой, ой, ой! - завопил уже Малыш. - Подождите, я сейчас ее раскрою... Простите, я этого не хотел...

- Ой, ой, ой! - продолжала вопить фрекен Бок, когда Малыш помог ей высвободить палец и к ней вернулся дар речи. - Почему у тебя мышеловка под кроватью?

Малышу было очень жаль мышеловки, и он сказал, запинаясь:

- Потому что... потому что... мы хотели поймать нежданную мышку.

- Но, конечно, не такую большую, - объяснил Карлсон. - Маленькую мышку с длинным хвостиком.

Фрекен Бок покосилась на Карлсона и застонала:

- Опять ты... Когда же ты уберешься отсюда в конце концов?

И она снова погналась за ним с выбивалкой.

- Гей, гей! - закричал Карлсон.

Он вылетел в переднюю, а оттуда в большую комнату, а потом из нее в комнату Малыша, и снова началась погоня по всей квартире: в кухню и из кухни, в спальню и из спальни...

- Гей, гей! - кричал Карлсон.

- Ты у меня сейчас получишь "гей, гей"! - погрозила фрекен Бок, задыхаясь от быстрого бега.

Она замахнулась выбивалкой и прыгнула что было сил, но, забыв в азарте погони, что сдвинула всю мебель к дверям спальни, споткнулась о книжную полку, стукнулась обо что-то головой и с грохотом рухнула на пол.

- Все! Теперь в Нурланде снова будет землетрясение, - сказал Карлсон.

Но Малыш в испуге кинулся к фрекен Бок.

- Ой, вы не расшиблись? - спросил он. - Бедная, бедная фрекен Бок...

- Помоги мне добраться до кровати... Будь добр... - прошептала фрекен Бок.

И Малыш это сделал, вернее, попытался сделать. Но фрекен Бок была такая грузная, а Малыш такой маленький, что у него ничего не вышло. Но тут к ним подлетел Карлсон.

- Один и не пытайся, - сказал он Малышу. - Я тоже хочу помочь ее тащить. Ведь самый послушный в мире я, а вовсе не ты!

Карлсон и Малыш собрались с силами и в конце концов доволокли фрекен Бок до кровати.

- Бедная фрекен Бок! - вздохнул Малыш. - Как вы себя чувствуете? Вам больно?

Фрекен Бок ответила не сразу, словно собираясь с мыслями.

- Мне кажется, у меня во всем теле нет ни одной целой косточки, - сказала она наконец. - Но болеть, пожалуй, ничего не болит... Вот только, когда смеюсь...

И она так захохотала, что кровать под ней затряслась.

Малыш с испугом глядел на нее - что это с ней такое?

- Как хотите, молодые люди, но такая тренировка, как нынче вечером, не часто выдается, - сказала она. - И, боже праведный, до чего же это взбадривает! - Она энергично кивнула: - Мы с Фридой занимаемся гимнастикой по программе "упражнения для домашних хозяек". Теперь Фрида узнает, что значит бегать. Подождите-ка...

- Гей, гей! - завопил Карлсон. - Ты прихвати с собой эту выбивалку и тогда сможешь гонять Фриду по всему гимнастическому залу и так взбодрить ее, что она своих не узнает!

Фрекен Бок вытаращила на него глаза.

- Ты еще со мной разговариваешь? Ты бы лучше помолчал да пошел бы на кухню и принес мне несколько тефтелек!

Малыш радостно засмеялся.

- Да, после таких прыжков появляется зверский аппетит, - сказала она.

- Угадай, кто лучший в мире подносчик тефтелей? - сказал Карлсон, убегая на кухню.

Потом Карлсон, Малыш и фрекен Бок, сидя на кровати, уплетали прекрасный ужин с таким аппетитом, что за ушами трещало. Карлсон принес из кухни полный поднос еды.

- Я обнаружил яблочную запеканку с ванильным соусом. Кроме того, я прихватил ветчины, сыра, колбасы, соленых огурчиков, несколько сардин и кусочек печеночного паштета. Но, сказки на милость, куда ты засунула торт со взбитыми сливками? Его я не нашел...

- У нас торта нет, - ответила фрекен Бок.

У Карлсона дрогнули губы.

- И ты полагаешь, что можно наесться тефтелями, яблочной запеканкой с ванильным соусом, ветчиной, сыром, колбасой, солеными огурцами да двумя жалкими крохотными сардинками?

Фрекен Бок поглядела на него в упор.

- Нет, - сказала она подчеркнуто спокойным тоном. - Но ведь есть еще и печеночный паштет.

Никогда еще Малышу не было так вкусно. Малыш, и Карлсон, и фрекен Бок сидели рядком на кровати и жевали, глотали, и им было так уютно втроем! Но вдруг фрекен Бок вскрикнула:

- Боже праведный, ведь Малыш должен быть изолирован, а мы притащили сюда этого малого. - И она указала пальцем на Карлсона.

- Никто его не тащил, - сказал Малыш, - он сам прилетал. - Но все же Малыш встревожился. - Подумай, Карлсон, а вдруг ты заболеешь этой самой тиной?

- Угу... угу, - промычал Карлсон, потому что его рот был набит яблочной запеканкой, и он не сразу смог заговорить. - Что мне какая-то тина!.. Эге-гей! Подумаешь! К тому, кто переболел плюшечной лихорадкой, никакая зараза не липнет.

- Нет, все равно нельзя, - сказала фрекен Бок со вздохом.

Карлсон проглотил последнюю тефтельку, облизал пальцы и сказал:

- Что и говорить, в этом доме живут, конечно, впроголодь, но в остальном мне здесь хорошо. Так что я готов себя здесь тоже изолировать.

- О боже праведный! - воскликнула фрекен Бок. Она поглядела на Карлсона, потом на пустой поднос. - После тебя мало что остается, - сказала она.

Карлсон соскочил на пол и похлопал себя по животу.

- После того, как я поем, остается стол, - сказа. он. - Единственное, что остается, - это стол.

Потом Карлсон нажал свою кнопку, мотор заработал, и Карлсон полетел к раскрытому окну.

- Привет! - крикнул он. - Теперь вам волей-неволей придется некоторое время обойтись без меня. Я тороплюсь..

- Привет, Карлсон! - крикнул Малыш. - Тебе в самом деле пора улетать?

- Так скоро? - печально добавила фрекен Бок.

- Да, мне надо поторопиться! - крикнул Карлсон. - А то я опоздаю к ужину. Привет! - И он улетел

 

 

 Уыцы изæр Сабийæ никуы ферох уыдзæн. Фрекен Бок бандоныл бадт æмæ куыдта. Саби чысыл дарддæр лæууыди къæмдзæстыгхуызæй. Дыууæйæ дæр сæхимæ кастысты тынг æнамонд.

«Ахæм цардæй адæймагæн йæ сæрыхъуын афонæй раздæр куыннæ хъуамæ сурс уа!» – ахъуыды кодта йæхинымæр Саби, уымæн æмæ ацы ныхæстæ йæ мад арæх дзырдта. Дзургæ та-иу сæ кодта, Боссе-иу бон æртæ «дыууæ»-йы куы райста, кæнæ-иу йæ фыдæн телевизоры аргъ æмгъуыдгай фидгæ куы уыд, уæд-иу Бетан, ног сæрак къурткæ мын балхæнут, зæгъгæ, куы ныллæууыд, кæнæ та-иу Саби скъолайы рудзынджы авг куы асаста æмæ-иу уый тыххæй йæ ныййарджыты стыр æхцатæ фидын куы бахъуыд, уæд. Ахæм заман-иу йæ мад уæззау улæфт ныккæнгæйæ сдзырдта: «Ахæм цардæй адæймаджы сæрыхъуын афонæй раздæр куыннæ хъуамæ сурс уа!»

Раст ахæм æнкъарæнты ахæсты бахауд Саби дæр. Цыфæндыйæ дæр хорз нæ рауади. Фрекен Бок йæ кæуынæй не ’нцад. Ставд цæссыг згъæлдта æмæ згъæлдта. Æмæ цæй тыххæй? Карлсон цæстылуайæн кæй нæ разынд, æрмæстдæр уый тыххæй.

– Ахæм ма дзы фæфыдæнхъæл уæвгæ уыдзæн! Телеравдыст мын цыма никуыдæмуал аирвæздзæн, афтæ мæм каст,– кæугæйæ загъта фрекен Бок æмæ æнæуынон цæстæй Сабимæ бакаст.– Сæрхъæны хуызæн ма нæхимæ дæр фæтахтæн æмæ Фридæйæн хабæрттæ иууылдæр радзырдтон...

Йæ армытъæпæнтæй йæ цæсгом ахгæдта, хъæрæй та ныккуыдта æмæ, Фридæйæн цытæ радзырдта, уый бамбарæн нал уыд.

– Æз дæн рæсугъд, зондджын, цас æмбæлы, уыйбæрц хæрзхуыз нæлгоймаг,– фрекен Бочы зæрдæ фæлæууыны тыххæй загъта Карлсон,– æмæ мæн уыцы асыккæй куы равдисиккой, уæд нæ фæрæдииккой.

Фрекен Бок Карлсонмæ бакаст æмæ æнæрвæссонхуызæй загъта:

– Ахæм «рæсугъд, зондджын æмæ, цас æмбæлы, уыйбæрц хæрзхуыз нæлгоймæгтæ» уым цас ис, уый зоныс!

Æмæ та Карлсонмæ уыцы мæсты æмæ æнæуынон цæстæй бакаст... Æцæгæйдæр, ацы къуызыппа тыппыртæ лæппу лæджы хуызæн уыд...

– Ай та нын чи у? – бафарста Са-бийы.

– Ме ’мбал, мах иумæ фæхъазæм,– загъта Саби, æцæг цы уыд, уый.

– Уый æз æнæ дæу дæр зонын,– бустæхуызæй фæкодта фрекен Бок æмæ та скуыдта.

Саби дисы бацыди: йæ мад æмæ йæ фыды хъуыдымæ гæсгæ, зæххыл Карлсон кæй ис, уый исчи куы базона, уæд сын сæ цард сæнад кæндзысты, уымæн æмæ йæ, цæмæй адæм иууылдæр феной, уый тыххæй æвдисдзысты телевизорæй. Ныр æй иу æцæгæлон сылгоймаг федта æмæ, цæстылуайæн кæй нæу, уый куы базыдта, уæд, ницы диссаг у, зæгъгæ, йæ кæуынæй нал æнцайы. Йæ фæсонтыл пропеллер кæй ис æмæ тæхгæ кæй кæны, уый та йæм нымады дæр никуы у. Уыцы рæстæг Карлсон цармæ стахт æмæ абажурæй йæ цæстылуайæны дарæстæ исын райдыдта. Фрекен Бок æм тызмæг цæстæй скæсгæйæ загъта:

– Пропеллертæ ’мæ цæппæртæй ныртæккæ дисы никæйуал бафтаудзынæ. Мах рæстæджы сæ чысыл сабитыл дæр фендзынæ. Тагъд рæстæджы, скъоламæ чи нæма цæуы, уыдон мæймæ тæхын дæр райдайдзысты!

Хæдзарыхурхæймарæг раздæрау бандоныл бадт æмæ тынгæй-тынгдæр мæсты кодта. Нырма ныр бамбæрста, йæ адджын гуылтæ йын чи адавта, дæлрудзынг хъуджы уаст чи кодта æмæ, цæлгæнæны къулыл чи фыста, уый. Нæ фæлæ ’мæ сывæллæттæн цы хъазæнтæ лæвар кæнын райдыдтой! Кæдæм сæ фæнды, уырдæм тæхынц æмæ зæронд адæмæй хынджылæг скъæрынц. Швецийы телеуынынадмæ цæстыл-уайæнты тыххæй цы фыста, уыдон та къулбадджыты фыдуаг митæ йеддæмæ ницы уыдысты. Нæ, ацы тыппырæгæн хъуамæ ам йæ дымгæ дæр мауал уа.

– Ныртæккæ дæ хæдзармæ ахъуытты у! Хъусыс! Хонгæ та дæ куыд кæнынц?

– Карлсон! – загъта Карлсон.

– Уый зонын,– тызмæгхуызæй загъта фрекен Бок. – Мыггаг йеддæмæ ма дын хъуамæ ном дæр уа.

– Мæн хонынц Карлсон. Æндæр ном мын нæй!

– Ма мæ мæсты кæн, кæннод бынтон куы рафыцон, уæд дæ хъуыддаг хорз нæ уыдзæн,– бартхъирæн æм кодта фрекен Бок.– Номæй лæгмæ хæдзары фæдзурынц, æмбарыс? Æмæ дын дæ фыд, хуыссын афон у, зæгъгæ, куы фæзæгъы, уæд дæ цы фæхоны?

– Æгæнон,– дзуапп радта Карлсон йæ мидбылты худгæйæ.

Фрекен Бочы зæрдæмæ фæцыд йæ дзуапп æмæ йæ сæр разыйы тылд бакæнгæйæ загъта:

– Иттæг раст! Хуыздæр номæн æрхъуыдыгæнæн нæй!

Сразы Карлсон йемæ:

– Мах сывæллонæй иууылдæр фыдуаг митæ фæкæнæм. Фæлæ уæдæй нырмæ бирæ рæстæг рацыд. Ныртæккæ дунейы мæнæй коммæгæсдæр адæймаг не ссардзынæ!

Фæлæ, дарддæр цы дзырдта, уымæ фрекен Бок нал хъуыста, уымæн æмæ хъуыдыты аныгъуылд. Сындæггай-сындæггай йæ маст цæуын райдыдта.

– Афтæтæ гъе,– загъта æппынфæстаг фрекен Бок.– Мæ хабæрттæ мын иу адæймаг куы базона, уæд фырцинæй зæххыл нал хæцдзæн.

– Уый чи у? – бафарста Саби.

– Фридæ,– æнкъардæй дзуапп радта фрекен Бок, арф ныуулæфыд æмæ цæлгæнæнмæ ацыд. Хъуамæ пъол ныссæрфтаид æмæ тасы дон акалдтаид.

Карлсон æмæ Саби дыууæйæ куы баззадысты, уæд сæ цинæн кæрон нал уыд.

– Ницæйы тыххæй адæм сæхицæн мæстытæ куы ’рхъуыды кæнынц, уæд мæм диссаг фæкæсы,– загъта Карлсон.– Ахъуыды кæнгæйæ йын æвзæрæй цы сарæзтон?

– Раст зæгъыс,– æнæбары сразы йемæ Саби.– Уæвгæ йæ иучысыл амæстæймардтай. Уый хыгъд ныр махæй коммæгæсдæр ничиуал уыдзæн.

Карлсон дæр афтæ хъуыды кодта.

– Кæй зæгъын æй хъæуы. Фæлæ хъуамæ æз мæхи иучысыл истæуыл аирхæфсон, кæннод демæ нал хъаздзынæн.

Саби йæхинымæр хъуыды кодта, Карлсоны хуыздæр цæуыл аирхæфса, ууыл. Фæлæ йæхи дзæгъæлы хурхæй мардта, уымæн æмæ Карлсон ахæм хъуыддæгтæ мысæг йæхæдæг уыд. Æваст йæхи Сабийы скъаппы фæцавта.

– Цы, уый зоныс? – æвиппайды фæхъæр кодта Карлсон.– Æз цæстылуайæн куы уыдтæн, уæд де скъаппы федтон иу диссаджы дзаума.

Æмæ фæстæмæ фездæхт чысыл мыстахсæн къæппæгимæ. Саби йæ нанамæ хъæуы уазæгуаты куы уыд, уæд æй уым ссардта æмæ йæ горæтмæ сласта.

«Мыст æрцахсдзынæн, æрмахуыр æй скæндзынæн æмæ мемæ цæрдзæни»,– загъта йæ мадæн Саби. Фæлæ йын мад бамбарын кодта, сæ амондæн, горæтаг фатерты мыстытæ кæй нæй, кæд искæмæ ис, уæддæр, уыдонмæ кæй нæй, уый бæлвырдæй кæй зоны.

Саби уыцы хабæрттæ Карлсонæн куы радзырдта, уæд йæ ныхæстæ йæ зæрдæмæ нæ фæцыдысты æмæ йын загъта:

– Мыстытæ æваст нæ фæзынынц. Уæ хæдзары æнæнхъæлæджы мысты лæппын куы фæзына, уæд ма йыл дæ мад цин дæр бакæндзæн.

Ноджы ма йын загъта, уыцы мысты тагъддæр куы ’рцахсиккам, уæд, дам, æвæджиауы хорз уаид. Уæд æй Карлсон йæ хæдзармæ ахæссид. Уый ныззаид, æмæ Карлсон мыстыты фермæ байгом кæнид.

– Уæд æз газеты ныммыхуыр кæнин ахæм хъусынгæнинаг: «Мыстытæ кæй хъæуы, уыдон цæуæнт Карлсоны мыстыты фермæмæ»,– балхынцъ кодта йæ хъуыды Карлсон.

– Мæнæ цы хорз у! – фырцинæй скафыд Саби.– Уæд алы горæтаг хæдзары дæр мыстытæ фæзынид! – Æмæ Карлсонæн, къæппæгæй мыстытæ куыд ахсгæ у, уый амонынмæ фæци.– Æнæмæнг дзы цыхты къæртт кæнæ дзидзайы карст сæвæрын хъæуы, науæд æм мыст хæстæг нæ бацæудзæн.

Карлсон йæ дзыппæй дзидзайы карст фелвасгæйæ сдзырдта:

– Мæ дзыппы кæй разынд, уый цы хорз у! Фæссихор æй бырæттæм аппаринаг уыдтæн.

Къæппæг сифтыгъта æмæ йæ Сабийы сынтæджы бын бавæрдта.

– Ныр мыстæн, кæд æй бафæнда, уæд æрбацæуын йæ бон у.

Фрекен Бок ма сæ рох дæр фæци. Уалынмæ сæм цæлгæнæнæй цыдæр уынæр райхъуыст.

– Æвæццæгæн, хæринаг кæнынмæ бавнæлдта,– загъта Карлсон,– йæ тебæйы дзыгъал-мыгъул цæуы.

Æцæгæйдæр афтæ уыд, уымæн æмæ сæ былтыл ауад тефтелиты хæрзад тæф.

– Сихорæй ма дзы цы тефтелитæ баззад, уыдон уæларты бавæрдта,– бамбарын кодта Саби.– Фырæххормагæй мын мæ ахсæн цыдæр фæхæры.

Карлсон уыцы ныхæстæ айхъусгæйæ цæлгæнæнмæ фæцагайдта.

– Мæ фæстæ! – фæхъæр кодта Карлсон.

«Иугæр Карлсонмæ ахæм ныфс разынд,– ахъуыды кодта Саби,– уæд, æвæццæгæн, хъæбатыр у». Сабийы та йæхи тæппудæй равдисын нæ фæндыд æмæ нæвæндонæй йæ фæдыл араст.

– Мæнмæ гæсгæ йæ тæккæ афон фæзындыстæм,– фæхъæр кодта Карлсон.– Диссаджы сихор нæм æнхъæлмæ кæсы.

Фрекен Бочы пецы уæлхъус лæугæ æмæ тефтелитæ фæлдахгæ баййæфтой, фæлæ, сылгоймаг Карлсоны куы ауыдта, уæд йæ куыст фæуагъта æмæ йæ размæ рауад. Уыдис ын тынг тызмæг цæстæнгас.

– Фесæф ардыгæй! – фæхъæр ыл кодта.– Мæ цæсты кæронæй дæр дæ куыннæуал ауынон, афтæ!

Карлсоны былтыл зыр-зыр бахæцыд. Фыртæссæй йæ цæсгом атыппыр.

– Ахæм хъазт мæ зæрдæмæ нæ цæуы! Æз ахæм хъазтæй нæ хъазын! Исчи йæхи афтæ дары?! Мæн дæр хъæуы тефтелитæ. Æви бон-сауизæрмæ цæстылуайæнæй куы фæкусай, уæд лæгмæ хæрын тынг кæй фæцæуы, уый не ’мбарыс?

Пецы цурмæ бауад æмæ тебæйæ иу тефтели фелвæста. Уый ауынгæйæ фрекен Бочы масты дзæкъул адымсти: Карлсоныл йæхи ныццавта, йе ’фцæгготыл ын фæхæцыд æмæ йæ фæсдуармæ раппæрста.

– Фесæф ардыгæй! – райхъуыст йæ цъæхахст. – Æмæ дæ ам куыд никуыуал фенон, афтæ!

Саби фырадæргæй цы акодтаид, уый нал зыдта.

– Цæуыл афтæ тынг мæсты кæныс, фрекен Бок? – кæуынхъæлæсæй йæ бафарста Саби.– Карлсон мæ хорз хæлар куы у, уæд æй нæ хæдзарæй куыд сурыс?!

Æндæр йæ бон сдзурын ницыуал баци, уымæн æмæ цæлгæнæны дуар фегом æмæ къæсæргæрон мæстæй цæхæртæкалгæ фæзынд Карлсон.

– Æз ахæм хъазтæй нæ хъазын! – фæхъæр кодта Карлсон.– Нæ хъазын æз ахæм хъазтæй! Мæн нырма йæ хæдзарæй никуыма ничи расырдта. Ноджы цæлгæнæнæй!

Фрекен Бокмæ батахт æмæ йæ цуры зæхх къахæй æртъæпп кодта.– Сæйраг бацæуæнæй дæр ма куы уыдаид, фæлæ цæлгæнæнæй! Æз ардыгæй куы ацæуон, уæддæр – сæйраг æрбацæуæныл. Йæхицæн аргъ кæнын чи зоны, уыдон куыд фæкæнынц, афтæ!

Фрекен Бок та йын йе ’фцæгготыл фæхæцыд.

– Сæйраг æрбацæуæныл дæ фæнды? Табуафси! – йæ хъæлæс нæ ныллæгдæр кæнгæйæ загъта фрекен Бок, Карлсоны сæйраг æрбацæуæн-мæ ахæр-хæр кодта æмæ йæ, Сабийы кæуын æмæ цæссыгкалд ницæмæ даргæйæ, дуары ’дде фæкодта.

Афтæмæй, Карлсоны цы фæндыд, уый йæ къухы бафтыд.

– Йæхицæн аргъ кæнын чи зоны, уыдоны хал ахордтай? – бафарста йæ фрекен Бок.

– Уый æндæр хъуыддаг у,– дзуапп радта Карлсон.

Фрекен Бок йæ фæдыл дуар ахæм гуыпп ныккодта æмæ, чысыл-ма бахъæуа, къулы сæрстытæ ма ’рызгъæлой.

– Ныр мæ кæд хъыгдарæг нал уаид,– загъта фрекен Бок æмæ цæлгæнæнмæ фæраст.

Сабийæн йæ маст йæ хъуырмæ схæццæ, афтæмæй сылгоймаджы фæстæ тæхгæйæ дзырдта:

– Раст нæ бакодтай, фрекен Бок. Карлсоны сурын нæ хъуыд. Карлсон хъуамæ цæлгæнæны уа! Уыцы бар ын ис.

Карлсон æцæгæйдæр уыдис цæлгæнæны. Пецы цур лæууыд æмæ тефтелитæ хордта.

– Æнæмæнг афтæ. Хъуамæ мæ сæйраг æрбацæуæныл федде кодтаис, цæмæй чъылдымырдыгæй фæстæмæ цæлгæнæнмæ æрбацыдаин æмæ цалдæр хæрзад тефтелийы бахордтаин,– бамбарын кодта Карлсон.

Фрекен Бок Карлсоны æфцæгготыл фæхæцыд æмæ йæ æртыккаг хатт чъылдымырдыгæй дуары ’дде фæкодта.

– Ахæм дзы тæрных нæма федтон. Ныртæккæ йыл дуар сæхгæндзынæн æмæ-иу уый фæстæ уымæй хъалдæр мауал уæд.

– Уый фендзыстæм,– уыцы сабырæй загъта Карлсон.

Фрекен Бок дуар ныггуыпп кодта æмæ, фехгæд и, нæ, уый ма иу хатт басгæрста.

– Нæ фæлæ цы тызмæг адæймаг дæ, фрекен Бок,– йæ уайдзæфтæй не ’нцади Саби.

Фæлæ йын уый йæ ныхæстæ ницæмæ дардта. Тагъдгомау, тефтелитæ кæм тæвд кодтой, уырдæм бауади.

– Кæд æмбæлы, уæд æппынфæстаг мæ тефтелитæй иуы хъæстæ уæддæр фæуон,– загъта фрекен Бок.

Уыцы рæстæг гом рудзынгæй райхъуыст кæйдæр хъæлæс:

– Ей, хæдзар, исчи-ма уæ ракæсæд! Иу-дыууæ тефтелийы уæм нæ разындзæн?

Йæхицæй ныббузныг, афтæмæй дæлрудзынг йæ хъæлæсыдзаг худти Карлсон. Саби йæ куы ауыдта, уæд уый дæр йæ худын нал баурæдта.

– Ардæм балкъоныл æрбатахтæ? – бафарста Саби.

– Уæдæ куыд загътай! Цæмæй та ногæй сымахимæ уон. Мæнмæ гæсгæ уын мæ фæзынд æхсызгон у... уæлдайдæр дæуæн. Пецы цур цы сылгоймаг архайы, уымæй зæгъын.

Фрекен Бок уыцы рæстæг йæ дзыхмæ тефтели схæссынмæ хъавыд, фæлæ, Карлсоны куы ауыдта, уæд, фырадæргæй цы акодтаид, уый нал зыдта.

– Ахæм дзы гуыбындзæл сылгоймаг нæма федтон,– загъта Карлсон, пецы алыфарс æрзылд, иу тефтели фелвæста, йæ дзыхы йæ баппæрста æмæ цармæ йæхи систа.

Уый ауынгæйæ, фрекен Бок фырмæстæй цæхæртæ акалдта. Йæ хъæлæс цас амыдта, уыйбæрц ныццараугæйæ гауызтырыгцæгъдæн фелвæста æмæ Карлсоныл йæхи ныццавта.

– Кæсгæ-ма йæм исчи кæнæд! Фæстæмæ та куыд æрбахæццæ! Ау, дæу асурын мæ бон нæ бауыдзæн?

Карлсон зæрдæхъæлдзæгæй цырагъы алыфарс ратæх-батæх кодта.

– Уый дын мæ зæрдæмæ цæуы! Ахæм хъазтæй хъазын уарзын. Ныры хуызæн хъæлдзæг ма бынтон чысылæй уыдтæн. Афтæ расур-басур ма мæ кæддæр мæ фыд кодта. Уæд ма бынтон гыццыл уыдтæн, фæлæ ма йæ абоны хуызæн хъуыды кæнын.

Карлсон стыр уаты фæмидæг æмæ та уым дæр цырагъы алыфарс зилдух кæнын систа. Фрекен Бок – йæ фæдыл. Архайы йæ ныццæвыныл, фæлæ йыл нæ хæст кæны. Карлсонмæ уый хорз каст æмæ йæ хъæлæсыдзаг худгæйæ йæ зилдухæй не ’нцад. Фрекен Бочы фæстæ тахти Саби, уый фæдыл – Бимбо.

– Гъей! Гъей! – хъæр кодта Карлсон.

Фрекен Бок йе ’рцахсыныл йæ уды быцъынæг скъуыдта, фæлæ-иу ыл куыддæр фæхæстуæвынмæ хъавыди, афтæ та-иу Карлсон цармæ йæхи систа, æмæ-иу сылгоймаг хъуахъдзыхæй аззад. Иу хатт та йæ гауызтырыгцæгъдæнæй цæвгæ дæр ныккодта, æмæ йыл Карлсон бустæй ралæууыд:

– Гъей, гъей, мæ къæхтæ мын ма цæв, кæннод æз демæ нал хъаздзынæн!

Фрекен Бокæн йæ лæф-лæф ссыди, фæлæ уæддæр хæрдмæ гæпп кæныныл архайдта. Ноджы йын абондæргъы йæ къæхтыл дзабыртæ скæныны фадат дæр нæ фæци – Карлсонимæ тох кæнынæй йæ нæ равдæлд – æмæ бæгъæввадæй паркетыл ратæх-батæх кодта. Кæд тынг бафæллад, уæддæр йæ гæрзтæ ’вæрынмæ нæ хъавыд.

– Уæддæр мын никуыдæм аирвæздзынæ! – бартхъирæн æм кодта фрекен Бок æмæ йæ дарддæр йæ разæй сырдта.

– Гъей, гъей! – разæнгард æй кодта Карлсон.

– Æз дын дæ «гъей, гъей» дæхирдыгæй фæкæндзынæн! – тыхулæфтгæнгæйæ йын дзуапп радта фрекен Бок. Æппынфæстаг ын бантыст Карлсоны Сабийы сынтæджы сæрмæ къуыммæ батæрын.

– Ныр та ма мын кæдæм ирвæз-дзынæ! – цыма Хъарсы фидар басаста, уыйау сæрыстырхуызæй загъта фрекен Бок.

Уалынмæ ахæм цъæхахст ныккодта, æмæ Карлсоны хъустæ бакъуырма сты. Æваст йæ худынæй фенцад æмæ йæхинымæр ахъуыды кодта: «Æнхъæлдæн æмæ дзы æцæгæй бахаудтæн».

Куыд рабæрæг, афтæмæй дзы хаугæ Карлсон нæ бакодта, фæлæ фрекен Бок: йæ рахиз къахы стыр æнгуылдз ын къæппæг ацахста.

– Ой, ой, ой! – райхъуыст фрекен Бочы хъæрзын.– Ой, ой, ой!

Йæ къах систа æмæ, йе ’нгуылдз кæм бахауд, уый куы ауыдта, уæд бынтондæр йæ хуыз фæцыд.

– Ой, ой, ой! – ныр та Сабийы хъæлæс райхъуыст.– Фæлæуу, æз æй ныртæккæ фегом кæндзынæн. Бахатыр кæн, барæй нæ уыдтæн...

– Ой, ой, ой! – йæ нæтынæй не ’нцад фрекен Бок. Саби йын йе ’нгуылдз куы феуæгъд кодта, уæд чысыл йе ’муд æрцыд æмæ Сабимæ дзуры: – Къæппæг дæ сынтæджы бын цы куыста?

Сабийæн адæргæй йæ дзыхы дзырд нал бадт. Æппынфæстаг сфæрæзта:

– Уымæн æмæ... уымæн æмæ... мах мыст æрцахсынмæ хъавыдыстæм.

– Раст зæгъы,– йæ фарс рахæцыд Карлсон.– Стæй хуымæтæджы мыст нæ, фæлæ бынтон гыццыл. Æрмæст даргъкъæдзилджын.

Фрекен Бок Карлсонмæ æнæуынон цæстæй бакæсгæйæ уыцы тызмæгæй загъта:

– Ам дæр та дæ дзыхыл хæцын нæ бафæрæзтай! Цымæ кæд ахъуытты уыдзынæ дæ хæдзармæ?

Æмæ та йæм гауызтырыгтæцæгъдæнæй февзыста.

– Гъей, гъей! – фæхъæр кодта Карлсон.

Æрбацæуæнмæ ратахт, уырдыгæй – стыр уатмæ, стыр уатæй – Сабийы уатмæ, æмæ та-иу расур-басур сног.

– Гъей, гъей! – хъæр кодта Карлсон.

– Ныртæккæ дын æз дæ «гъей, гъей» дæхирдыгæй фæкæндзынæн! – бартхъирæн та йæм кодта фрекен Бок.

Гауызтырыгцæгъдæнæй йæ ныццæвынмæ йæхи æррæвдз кодта, фæлæ, куы фæцæйтахт, уæд йæ къах чингуыты тæрхæгыл скъуырдта æмæ йе ’мбæрцæгæй размæ бахауд.

– Гъер Нурланды æнæмæнг зæхх нынкъуыстаид,– загъта Карлсон.

Сабийæн йæ уд йæ къæхты бынæй ауад æмæ фрекен Бокмæ батахт.

– Дæхи тынг ныццавтай? – тарстхуызæй йæ бафарста Саби.– Мæгуыр йæ бон фрекен Бокæн. Æз дын тынг тæригъæд кæнын...

– Сынтæгмæ бацæуынмæ-ма мын баххуыс кæн... Дæ хорзæхæй... – Йæ ныхæстæ йæхимæ дæр тыххæй хъуыстысты, ахæм хъæлæсыуагæй загъта фрекен Бок.

Æмæ Саби йæ коммæ бакаст, растдæр зæгъгæйæ та – бацархайдта йæ коммæ бакæсыныл. Фрекен Бок уыди тынг стыртæ, Саби та бынтон гыццыл æмæ уымæ гæсгæ йæ бон ницы уыд. Æххуысмæ йæм æрбатахт Карлсон.

– Иунæгæй ницы бакæндзынæ,– загъта Сабийæн.– Æз дын баххуыс кæндзынæн. Дунейы æппæты коммæгæсдæр æз дæн, ды нæ фæлæ!

Карлсон æмæ Саби се ’ппæт хъарутæ дæр æрбамбырд кодтой æмæ тыххæй-фыдæй фрекен Бочы сынтæгмæ баластой.

– Мæгуырæг фрекен Бок! – йæ къæхты бынæй ныуулæфгæйæ загъта Саби.– Дæхи куыд æнкъарыс? Исты дæ риссы?

Фрекен Бок иуцасдæр ницы сдзырдта, цыма, цы зæгъа, ууыл хъуыды кодта, уый хуызæн, стæй æрæджиау дзуапп радта:

– Афтæ мæм кæсы, цыма ме стджытæй иу дæр æнæхъæн нал у, фæлæ мæ рисгæ ницы кæны... Куы бахудын, уæд йеддæмæ...

Æмæ афтæ тынг ныххудти, æмæ сынтæг йæ быны сдыууæрдæм.

Саби, цы кæны, уый нæ бамбæрста æмæ йæм тарстхуызæй каст.

– Куыд уæ фæнды, фæсивæд, афтæ йæ нымайут, фæлæ абоны хуызæн дугъты лæг арæх нæ бахауы,– загъта фрекен Бок. – Адæймаджы тынг суæнгрог кæнынц! – Фæхъæлдзæгдæр уæвгæйæ ма йæ ныхасмæ бафтыдта: – Мах Фридæимæ нæхимæ гимнастикæ фæкæнæм, хæдзары æфсинты уæнгтæ ивазæн мадзæлттæ, зæгъгæ, ахæм программæмæ гæсгæ. Ныр Фридæ базондзæн, æцæг ратæх-батæх кæнын цы у, уый. Йæхимæ-ма-иу фæкæсæд...

– Гъей, гъей! – райхъуыст та Карлсоны хъæлæс. – Дæ гауызтырыгтæцæгъдæн-иу демæ ахæсс æмæ-иу гимнастикæгæнæн залы Фридæйы дæ разæй айс, æмæ ахæм уæнгрог суыдзæн, æмæ йæ сыхæгтæй иу дæр нал базондзæн!

Фрекен Бок æм йæ цæстытæ схъулæттæ кодта.

– Мемæ ма дзургæ дæр кæныс? Уый бæсты дæ дзыхыл куы фæхæцис æмæ цæлгæнæнæй мæнæн цалдæр тефтелийы куы рахæссис, уæд бирæ хуыздæр уаид.

Саби йæ мидбылты бахудт.

– Ахæм дугъты фæстæ адæймаг тынг сæххормаг вæййы,– загъта фрекен Бок.

– Зæгъ-ма уæдæ, тефтелитæ хæссынмæ дунейы æппæты рæвдздæр чи у? – загъта Карлсон æмæ цæлгæнæнмæ фæраст.

Уый фæстæ Карлсон, Саби æмæ фрекен Бок, сынтæгыл бадгæйæ уыйбæрц тефтелитæ бахордтой, æмæ ма тыххæй улæфыдысты. Карлсон, цæуылдæриддæр фæхæст, уыдон иууылдæр рахаста.

– Æз ссардтон фæткъуыты фых, алыхуызон адджинæгтæ йыл, афтæмæй. Уымæй уæлдай æрбахастон тахынæг, цыхт, хуыйы фыд, цæхджын джитъритæ, цалдæр кæсаджы, цæхдон æмæ игæры ссæст, фæлæ уыцы агуырд фæкодтон æмæ, тъорт æхсырысæртимæ кæм ис, уый не ссардтон. Кæм æй нывæрдтай?

– Махмæ тъорт нæй,– загъта фрекен Бок.

Карлсоны былтæ тæргай зылын фесты.

– Дæумæ гæсгæ фæткъуыйы фых, тахынæг, цыхт, хуыйы фыд, цæхджын джитъритæ, цалдæр ницæйаг кæсаг æмæ цæхдонæй бафсæдæн ис?

Фрекен Бок æм комкоммæ ныккаст.

– Нæй, фæлæ игæры ссæст нæ нымайыс? – загъта фрекен Бок сабыр хъæлæсæй.

Саби, Карлсон æмæ фрекен Бок зæрдиагæй бахордтой, сæ разы цыдæриддæр уыдис, уыдон иууылдæр æмæ уыдысты тынг хъæлдзæг, фæлæ дын фрекен Бок æваст куы фæхъæр кæнид:

– О Хуыцау, мæрдырох мыл куыд бахæцыд! Сабийы иннæтæй фæхицæн кæнын кæй хъæуы, уый мæ зæрды кæрон дæр нал æрæфтыд, мах та йæ ардæм æрбахуыдтам,– æмæ Карлсонмæ къухæй ацамыдта.

– Ничи йæ ’рбахуыдта,– загъта Саби,– йæхæдæг æрбатахт.– Фæлæ йын уæддæр йе ’нæниздзинадæн фæтарст. – Ахъуыды кæн, Карлсон, мыййаг, уыцы тинæйæ куы фæрынчын уай?

– О... о... – багуым-гуым кодта Карлсон, уымæн æмæ йæ дзых йе ’дзаг уыди.– Ахæм тинæтæ-йедтæй бæргæ нæ тæрсын. Нымады дæр мæм не сты. Ризæгæй чи фæрынчын, уымæн хæцгæ низтæй иуæй дæр тас нал вæййы.

– Уæддæр лæгæн йæхи хъахъхъæнгæ у, – загъта фрекен Бок æмæ арф ныуулæфыд.

Карлсон фæстаг тефтели хæрд куы фæци, уæд йæ былтæ асдæргæйæ загъта:

– Кæй зæгъын æй хъæуы, ацы хæдзары лæг йæ гуыбын никуы бафсаддзæн, фæлæ æнæуи мæ зæрдæмæ фæцыд. Æз ам мæхи иннæтæй фæхицæн кæнынмæ цæттæ дæн.

– О Хуыцау! – йæ къухтæ хæрдмæ фæхъил кодта фрекен Бок æмæ раздæр Карлсонмæ, уый фæстæ, хæринæгтæ кæм рахаста, уыцы дынджыр афтид тæбæгъмæ бакæсгæйæ загъта: – Дæ фæстæ куы ницыуал ныууагътай, уæд ма цæмæй хъаст кæныс?

Карлсон сынтæгæй рагæпп кодта æмæ йæ гуыбын бахоста:

– Куы бахæрын, уæд ма мæ фæстæ баззайы фынг. Кæд ма дзы исты баззайы, уæд æрмæстдæр фынг.

Уый фæстæ Карлсон йæ цæпæрыл ныххæцыд, йæ мотор скуыста æмæ гом рудзынгмæ батахт.

– Салам! – фæхъæр кодта уый.– Ныр бар-æнæбары æнæ мæн баззайдзыстут, æз тагъд кæнын.

– Фенынмæ уал, Карлсон! – йæ фæдыл ма рахъæр кодта Саби.– Æцæгæй дæ тæхынафон æрхæццæ?

– Куыд тагъд уыди! – Сабийы ныхæстæм ма æнкъардхуызæй бафтыдта фрекен Бок.

– О, фæстиатгæнæн мын нал ис: æхсæвæрмæ мын байрæджы уыдзæн! – æрбахъæр ма кодта Карлсон,– æмæ атахт.

 

ГОРДАЯ ЮНАЯ ДЕВИЦА УЛЕТАЕТ ДАЛЕКО-ДАЛЕКО!

 
 

ÆРЫГОН СÆРЫСТЫР ЧЫЗГ АТАХТИ ДАРДМÆ

 

На следующее утро Малыш долго спал. Его разбудил телефонный звонок, и он побежал в переднюю, чтобы взять трубку. Звонила мама.

- Бедный сынок... О, как это ужасно...

- Что ужасно? - спросил Малыш спросонок.

- Все, что ты пишешь в своем письме. Я так за вас волнуюсь...

- Почему? - спросил Малыш.

- Сам понимаешь, - сказала мама. - Бедный мой мальчик... Завтра утром я приеду домой.

Малыш обрадовался и приободрился, хотя он так, и не понял, почему мама назвала его "бедный мой мальчик". Едва Малыш успел снова лечь и задремать, как опять раздался звонок. Это папа звонил из Лондона.

- Как ты поживаешь? - спросил папа. - Хорошо ли себя ведут Боссе и Бетан?

- Не думаю, - сказал Малыш, - но точно не знаю, потому что они лежат в эпидемии.

Малыш понял, что папа встревожился от его слов.

- Лежат в эпидемии? Что ты хочешь сказать?

А когда Малыш объяснил, что он хочет сказать, папа повторил мамины слова:

- Бедный мой мальчик... Завтра утром я буду дома.

На этом разговор кончился. Но вскоре опять зазвонил телефон. На этот раз это был Боссе.

- Можешь передать домомучительнице и ее старенькому доктору, что, хотя они и воображают себя знатоками, у нас все же не скарлатина. Мы с Бетан завтра вернемся домой.

- У вас не тина? - переспросил Малыш.

- Представь себе, нет. Мы просто чем-то объелись, так сказал здешний доктор. От этого у некоторых тоже бывает сыпь.

- Понятно, типичный случай плюшечной лихорадки, - сказал Малыш.

Но Боссе уже повесил трубку.

Малыш оделся и пошел на кухню, чтобы рассказать фрекен Бок, что его больше не надо изолировать. Она уже готовила завтрак. В кухне сильно пахло пряностями.

- И я смогу уйти, - сказала фрекен Бок, когда Малыш сообщил ей, что завтра вся семья будет в сборе. - Вот и хорошо, а то у вас я совсем испорчу себе нервы.

Она бешено что-то мешала в кастрюле, стоящей на плите. Оказалось, там варился какой-то густой мясной соус, и она заправляла его солью, перцем и какими-то травами.

- Вот видишь, - сказала она, - его надо посолить, и поперчить как следует, да поварить подольше, только тогда он вкусный. - Потом она с тревогой посмотрела на Малыша. - Как ты думаешь, этот ужасный Карлсон сегодня опять прилетит? Так хотелось бы спокойно провести последние часы в вашем доме.

Прежде чем Малыш успел ответить, за окном послышалась веселая песенка, которую кто-то пел во весь голос:

Солнце, солнце,
Загляни в оконце!

На подоконнике снова сидел Карлсон.

- Привет! Вот оно, ваше солнце, можете не волноваться.

Но тут фрекен Бок молитвенно протянула к нему руки:

- Нет, нет, нет, умоляю, что угодно, но сегодня нам нужен покой.

- Покой, а то как же! Но прежде всего нам нужен, конечно, завтрак, - сказал Карлсон и одним прыжком оказался у кухонного стола.

Там фрекен Бок уже положила приборы для себя и Малыша. Карлсон сел перед одним из них и взял в руки нож и вилку.

- Начинаем! Давайте завтракать! - Он приветливо кивнул фрекен Бок. - Ты тоже можешь сесть с нами за стол. Возьми себе тарелку и иди сюда.

Он раздул ноздри и вдохнул пряный запах.

- Что нам дадут? - спросил он, облизываясь.

- Хорошую взбучку, - ответила фрекен Бок и еще яростней принялась мешать соус. - Ее ты, уж во всяком случае, заслужил. Но у меня так ноет все тело. что, боюсь, я уже не смогу гоняться за тобой сегодня.

Она вылила соус в миску и поставила ее на стол.

- Ешьте, - сказала она. - А я подожду, пока вы: кончите, потому что доктор сказал, что мне во время еды нужен полный покой.

Карлсон сочувственно кивнул.

- Ну да, в доме, наверно, найдется несколько завалявшихся сухариков, которые ты сможешь погрызть, когда мы покончим со всем, что на столе.. Примостишься на краешке стола и погрызешь, наслаждаясь тишиной и покоем.

И он торопливо наложил себе полную тарелку густого мясного соуса. Но Малыш взял совсем капельку. Он всегда с опаской относился к новым блюдам, с такого соуса он еще никогда не ел.

Карлсон начал строить из мяса башню, а вокруг башни крепостной ров, заполненный соусом. Пока он этим занимался, Малыш осторожно попробовал кусочек. Ой! Он задохнулся, слезы выступили на глазах. Рот горел огнем. Но рядом стояла фрекен Бок и глядела на него с таким видом, что он только глотнул воздух и промолчал.

Тут Карлсон оторвался от своей крепости:

- Что с тобой? Почему ты плачешь?

- Я... я вспомнил одну печальную вещь, - запинаясь, пробормотал Малыш.

- Понятно, - сказал Карлсон и отправил в рот огромный кусок своей башни. Но едва он проглотит его, как завопил не своим голосом, и из его глаз тоже брызнули слезы.

- Что случилось? - спросила фрекен Бок.

- На вкус это лисий яд... Впрочем, тебе самой лучше знать, что ты сюда подсыпала, - сказал Карлсон. - Бери скорей большой шланг, у меня в горле огонь! - Он утер слезы.

- О чем ты плачешь? - спросил Малыш.

- Я тоже вспомнил очень печальную вещь, - ответил Карлсон.

- Какую именно? - полюбопытствовал Малыш.

- Вот этот мясной соус, - сказал Карлсон.

Но весь этот разговор не пришелся по душе фрекен Бок.

- Как вам только не стыдно, мальчики! Десятки тысяч детей на свете были бы просто счастливы получить хоть немного этого соуса.

Карлсон засунул руку в карман и вытащил карандаш и блокнот.

- Пожалуйста, продиктуйте мне имена и адреса хотя бы двоих из этих тысяч, - попросил он.

Но фрекен Бок не желала давать адреса.

- Наверно, речь идет о маленьких дикарях из племени огнеедов, все понятно, - сказал Карлсон. - Они всю жизнь только и делают, что глотают огонь и серу.

Как раз в эту минуту раздался звонок у двери, и фрекен Бок пошла открывать.

- Пойдем посмотрим, кто пришел, - предложил Карлсон. - Быть может, это кто-нибудь из тех тысяч маленьких огнеедов, которые готовы отдать все, что у них есть, за эту пламенную кашу. Нам надо быть начеку, вдруг она продешевит... Ведь она всыпала туда столько лисьего яда, а ему цены нет!

И Карлсон отправился вслед за фрекен Бок, а Малыш не захотел от него отстать. Они стояли в передней за ее спиной и слышали, как чей-то незнакомый голос произнес:

- Моя фамилия Пек. Я сотрудник шведского радио и телевидения.

Малыш почувствовал, что холодеет. Он осторожно выглянул из-за юбки фрекен Бок и увидел, что в дверях стоит какой-то господин - один из тех красивых, умных и в меру упитанных мужчин в самом расцвете сил, о которых фрекен Бок. сказала, что ими на телевидении можно пруд прудить.

- Могу я видеть фрекен Хильдур Бок? - спросил господин Пек.

- Это я, - ответила фрекен Бок. - Но я уплатила и за радио, и за телевидение, так что проверять вам нечего.

Господин Пек любезно улыбнулся.

- Я пришел не в связи с оплатой, - объяснил он. - Нет, меня привела сюда история с привидениями, о которых вы нам писали... Мы хотели бы сделать на этом материале новую программу.

Фрекен Бок густо покраснела; она не могла вымолвить ни слова.

- Что с вами, вам стало нехорошо? - прервал наконец молчание господин Пек.

- Да, да, мне нехорошо, - подхватила фрекен Бок. - Это самая ужасная минута в моей жизни.

Малыш стоял за ней и чувствовал примерно то же, что она. Боже праведный, вот и свершилось! Через несколько секунд этот вот Пек наверняка заметит Карлсона, а когда завтра утром мама и папа вернутся домой, они увидят, что весь дом опутан разными там кабелями, забит телевизионными камерами и такими вот господами, и поймут, что покоя им уже не дождаться. О боже праведный, надо немедленно убрать Карлсона любым способом.

Тут взгляд Малыша упал на старый деревянный ящик, который стоял в прихожей и в котором Бегай хранила самодельные театральные костюмы, старый реквизит и тому подобный хлам. Она организовала вместе с ребятами из своего класса какой-то дурацкий клуб: в свободное время они переодевались в странные костюмы и разыгрывали нелепые сцены. Все это, по мнению Малыша, было очень глупо, но у них это называлось играть в театр. Зато сейчас этот ящик с костюмами оказался здесь как нельзя более кстати!.. Малыш приоткрыл его крышку и взволнованно шепнул Карлсону:

- Спрячься!.. Лезь в этот вот ящик! Скорее!

И прежде чем Карлсон успел понять, почему он должен прятаться, он уже сообразил, что это пахнет какой-то проказой. Он хитро поглядел на Малыша и залез в ящик. Малыш быстро прикрыл его крышкой. Потом он испуганно посмотрел на тех двоих, которые все еще стояли в дверях... Успели ли они что-нибудь заметить?

Но они ничего не заметили, так они были поглощены своей беседой. Фрекен Бок как раз объясняла господину Пеку, почему она чувствует себя дурно.

- Это было не привидение, - сказала фрекен Бок, с трудом сдерживая слезы. - Это были всего-навсего отвратительные детские проказы.

- Так, значит, никаких привидений не было? - разочарованно переспросил господин Пек.

Фрекен Бок не могла больше сдерживать елезы - она разрыдалась.

- Нет, привидений не было... И я не смогу выступить по телевидению... никогда, только Фрида!..

Господин Пек похлопывал ее по руке, чтобы успокоить:

- Не принимайте это так близко к сердцу, милая фрекен Бок. Кто знает, может, вам еще и придется выступить.

- Нет, нет, все надежды рухнули... - сказала фрекен Бок и, закрыв лицо руками, опустилась на ящик с костюмами.

Так она долго просидела, безутешно рыдая. Малыш ее очень пожалел, и ему было стыдно, потому что он чувствовал себя во всем виноватым. И вдруг из ящика раздалось негромкое урчание.

- Ох, простите! - сказала сконфуженная фрекен Бок. - Это у меня, наверно, с голоду.

- Да, с голоду всегда бурчит в животе, - любезно подтвердил господин Пек, - но ваш завтрак, должно быть, уже готов: я слышу такой изумительный аромат. Что у вас сегодня на завтрак? - полюбопытствовал господин Пек.

- Ах, всего лишь мясной соус... Блюдо моего изобретения... "Соус по рецепту Хильдур Бок" - так я его назвала, - скромно, но с достоинством ответила фрекен Бок и вздохнула.

- Пахнет на редкость вкусно, - сказал господин Пек. - Просто возбуждает аппетит.

Фрекен Бок поднялась с ящика.

- Отведайте, прошу вас... А эти глупые карапузы еще нос воротят, - обиженно добавила она.

Господин Пек немного поцеремонился - все твердил, что ему, мол, неловко, - но дело кончилось тем, что они вместе удалились на кухню.

Малыш приподнял крышку и поглядел на Карлсона, который, удобно устроившись на костюмах, негромко урчал.

- Умоляю тебя, лежи тихо, пока он не уйдет, - прошептал Малыш, - не то попадешь в телевизор.

- Ну да, тебе легко говорить, - сказал Карлсон. - Здесь не менее тесно и душно, чем в том ящике, так что мне теперь терять нечего.

Тогда Малыш немного приоткрыл крышку ящика, чтобы туда проникал воздух, и помчался на кухню. Он хотел посмотреть, какой будет вид у господина Пека, когда он отведает соус фрекен Бок.

Трудно поверить, но господин Пек преспокойно сидел за столом и уплетал за двоих, словно за всю жизнь ему не довелось есть ничего вкуснее. И на глазах у него не было никаких слез. Зато у фрекен Бок они катились градом, но, конечно, не из-за соуса. Нет, нет, просто она продолжала оплакивать провал своей телевизионной передачи. И даже похвалы, которые господин Пек так щедро расточал ее огненному блюду, не могли ее утешить. Она чувствовала себя бесконечно несчастной.

Но тут произошло нечто совершенно неожиданное. Господин Пек вдруг уставился в потолок и воскликнул:

- Придумал! Придумал! Вы будете выступать завтра вечером!

Фрекен Бок подняла на него заплаканные глаза.

- Где это я буду выступать завтра вечером? - мрачно спросила она.

- Как - где? По телевидению! - сказал господин Пек. - В передаче "Искусный кулинар". Вы расскажете всем шведам, как приготовить "Соус Хильдур Бок"...

И тут фрекен Бок потеряла сознание и грохнулась на пол. Но вскоре она пришла в себя и вскочила на ноги. Глаза ее сияли.

- Вы говорите, завтра вечером... По телевидению? Мой соус... Я расскажу о нем по телевидению всему шведскому народу? О господи!.. Подумать только! А Фрида ничего не понимает в готовке, она говорит. что моими кушаньями можно только свиней кормить!

Малыш слушал затаив дыхание, потому что все это было ему очень интересно. Он едва не забыл про Карлсона, спрятанного в ящике. Но тут вдруг, к его великому ужасу, в прихожей раздался какой-то скрип. Ну да, этого следовало ожидать... Карлсон! Дверь из кухни была приоткрыта, и Малыш увидел, что Карлсон разгуливает по прихожей. Но ни фрекен Бок, ни господин Пек еще ничего не заметили.

Да, это был Карлсон! И в то же время не Карлсон!.. Боже праведный, на кого он был похож в старом маскарадном костюме Бетан! На нем была длинная бархатная юбка, которая путалась в ногах, мешая ходить, и две тюлевые накидки: одна украшала его спереди, другая - сзади! Он казался маленькой кругленькой бойкой девочкой. И эта маленькая бойкая девочка неумолимо приближалась к кухне.

Малыш в отчаянии делал знаки, чтобы Карлсон не шел на кухню, но тот будто не понимал их, только кивал в ответ и подходил все ближе.

- Гордая юная девица входит в парадный зал! - произнес Карлсон и застыл в дверях, играя своими накидками.

Вид у него был такой, что господин Пек широко раскрыл глаза:

- Батюшки, кто же это?.. Что это за милая девочка?

Но тут фрекен Бок как заорет:

- Милая девочка! Нет, извините, это не милая девочка, а самый отвратительный сорванец из всех, которых мне довелось видеть на своем веку! Убирайся немедленно, дрянной мальчишка! Но Карлсон ее не послушался.

- Гордая юная девица танцует и веселится, - продолжал он свое.

И он пустился в пляс. Такого танца Малыш никогда прежде не видел, да, надо думать, что и господин Пек тоже.

Карлсон носился по кухне, высоко поднимая колени. Время от времени он подпрыгивал и взмахивал своими тюлевыми накидками.

"Что за дурацкий танец, - подумал Малыш. - Но это еще куда ни шло, только бы он не вздумал летать. О, только бы он не летал!"

Карлсон завесил себя накидками так, что пропеллера вовсе не было видно, чему Малыш был очень рад. Если он все же вдруг взлетит к потолку, то господин Пек наверняка упадет в обморок, а потом, едва придя в себя, пришлет сюда людей с телевизионными камерами.

Господин Пек смотрел на этот странный танец и смеялся, смеялся все громче и громче. Тогда Карлсон тоже стал хихикать в ответ, да еще подмигивать господину Пеку, когда проносился мимо него, размахивая своими накидками.

- До чего веселый мальчишка! - воскликнул господин Пек. - Он наверняка мог бы участвовать в какой-нибудь детской передаче.

Ничто не могло бы больше рассердить фрекен Бок.

- Он будет выступать по телевидению?! Тогда я попрошу освободить меня от этого дела. Если вы хотите найти кого-нибудь, кто перевернет вверх тормашками телевизионную студию, то лучшего кандидата вам не сыскать.

Малыш кивнул:

- Да, это правда. А когда эта студия перевернется вверх тормашками, он скажет: "Пустяки, дело житейское". Так что лучше остерегайтесь его!

Господин Пек не настаивал.

- Если так, то не надо. Я только предложил. Мальчишек полным-полно!..

И господин Пек вдруг заторопился. У него, оказывается, скоро передача, и ему пора идти.

Но тут Малыш увидел, что Карлсон нащупывает кнопку на животе, и до смерти испугался, что в последнюю минуту все выяснится.

- Нет, Карлсон... нет, не надо, - шептал ему в тревоге Малыш.

Карлсон с невозмутимым видом продолжал искать кнопку, ему трудно было добраться до нее из-за всех этих тюлевых накидок.

Господин Пек уже стоял в дверях, когда вдруг зажужжал моторчик Карлсона.

- Я и не знал, что над Вазастаном проходит маршрут вертолетов, - сказал господин Пек. - Не думаю, чтобы им следовало здесь летать, многим этот шум мешает. Прощайте, фрекен Бок. До завтра!

И господин Пек ушел.

А Карлсон взмыл к потолку, сделал несколько кругов, облетел лампу и на прощание помахал фрекен Бок тюлевыми накидками.

- Гордая юная девица улетает далеко-далеко! - крикнул он. - Привет, гей-гей!

 

 

Дыккаг бон Саби бирæ фæхуыссыд. Райхъал æй кодта телефоны дзæнгæрæг. Тыргъмæ рауад æмæ хæтæл фелвæста.

Дзырдта йæ мад.

– Мæ мæгуыр лæппу... Мæ зæрдæ куыннæ аскъуыйы...

– Цæмæй хъуамæ аскъуыйа дæ зæрдæ? – бафарста йæ Саби хуыссæгхъæлдзæгæй.

– Дæ писмойы цытæ фыссыс, уыдонæй. Фыркатайæ мæхицæн бынат нал арын...

– Цы кодтай? – ногæй та йæ бафарста Саби.

– Дæхæдæг æй æмбарыс,– загъта мад. – Мæ мæгуыр лæппу... Райсом раджы нæхимæ уыдзынæн.

Сабийæн æхсызгон куыннæ уыдаид, йæ мад кæй ссæудзæн, уыцы хабар фехъусын, кæд, мæ мæгуыр лæппу, зæгъгæ, йæ цæмæн рахуыдта, уый нæ бамбæрста, уæддæр.

Куыддæр Саби æрхуыссыди, афтæ та райхъуыст телефоны дзæнгæрæг. Ныр та Лондонæй йæ фыд дзырдта.

– Куыдтæ цæрыс? – бафарста йæ фыд. – Боссе æмæ Бетан сæхи хорз дарынц?

– Нæ мæ уырны,– дзуапп радта Саби,– уæвгæ йæ бæлвырд нæ зонын, уымæн æмæ уыдон эпидемийы хуыссынц.

Саби бамбæрста, йæ ныхæстæ фыды сагъæсты кæй бафтыдтой, уый.

– Эпидемийы хуыссынц, зæгъыс? Уымæй цы зæгъынмæ хъавыс?

Саби, цы зæгъынмæ хъавыд, уый куы бамбарын кодта, уæд фыд сфæлхатт кодта мады ныхæстæ:

– Мæ мæгуыр лæппу... Райсом нæхимæ уыдзынæн.

Ууыл сæ ныхас фæци. Фæлæ та уалынмæ ногæй райхъуыст телефоны дзæнгæрæг. Ацы хатт дзырдта Боссе.

– Хæдзарыхурхæймарæгæн дæр æмæ йæ зæронд дохтырæн дæр дæ бон зæгъын у, кæд, зæгъ, уæхимæ цыфæнды зондджын кæсут, уæддæр махмæ скарлатинæ хæстæг дæр не ’рбацыд. Бетанимæ райсом нæхимæ уыдзыстæм.

– Сымах тинæйæ рынчын не стут? – бафарста йæ Саби.

– Бауырнæд дæ, не стæм. Хæринæгтæй нын цыдæр нæ батад. Амы дохтыр афтæ загъта. Иуæй-иутæн, дам, уый аххосæй сæ буар рафады.

– Уый, æвæццæгæн, тæфсæг уыди,– загъта Саби, фæлæ уæдмæ Боссе хæтæл æрæвæрдта.

Саби йæ дзаумæттæ скодта æмæ цæлгæнæнмæ ацыд, цæмæй фрекен Бокæн радзура, хицæнæй дарын æй кæй нал хъæуы. Сылгоймаг уыди йæ тæккæ аходæн цæттæгæнгæйæ.

Цæлгæнæны хæринаджы хъацæнты тæфæй бацæуæн нæ уыд.

– Тынг хорз у, æз дæр нæхимæ ацæудзынæн,– загъта фрекен Бок, Саби йын, райсом бинонтæ иууылдæр кæй æрæмбырд уыдзысты, уый куы фехъусын кодта, уæд, – кæннод сымахмæ мæ нервытæ ницæмæнуал бæздзысты.

Уæларт цы аг уыд, уый мæсты змæст кодта. Куыд рабæрæг, афтæмæй уым фыхти дзидза, æмæ йыл фрекен Бок кодта алыхуызон хъацæнтæ.

– Цæхх ыл, цас æмбæлы, уый бæрц ныккæнын фæхъæуы,– загъта фрекен Бок.– Хъуамæ цывзыхъуаг дæр ма уа, стæй йæ фаг фæфыцын хъæуы, уæд йæ ад йæхимæ ’рцæуы. – Æмæ Сабимæ сагъæсхуызæй бакæсгæйæ сдзырдта: – Куыд дæм кæсы, уыцы æнæбайрайгæйы Карлсон ма фæзындзæн? Сымахмæ ма цалдæр сахаты уыдзынæн, æмæ мыл æнæмастæй куы аивгъуыиккой, уый мæ фæнды.

Саби цыдæр сдзурынмæ хъавыд, фæлæ рудзынгæй æрбайхъуыст кæйдæр зарын:

Хур, фæсур мæ сагъæс:
Рудзынгæй æрбакæс!

Дæлрудзынг бадти Карлсон.

– Салам! Уæ хур уæм фæзынд æмæ йæм мауал тæхуды кæнут. Æз уын уæ сагъæстæ фæсурдзынæн.

Фрекен Бок æм йæ къухтæ бадаргъ кæнгæйæ сдзырдта:

– Дæ хорзæхæй, ныууадз нæ нæ-хи бар. Абон нæ сабырдзинад йеддæмæ ницы хъæуы.

– Сабырдзинад, кæй зæгъын æй хъæуы, хорз у, фæлæ мах уымæй раздæр хъæуы аходæн,– загъта Карлсон æмæ иу гæппæн цæлгæнæны фынджы уæлхъус февзæрд. Уым фрекен Бок йæхицæн æмæ Сабийæн æрæвæрдта тæбæгътæ, вилкæтæ æмæ кæрдтæ. Карлсон æрбадт æмæ вилкæ æмæ кард райста.

– Райдайæм! Аходæнмæ бавналæм! – æмæ йæ сæрæй фрекен Бокæн акуывта.– Дæуæн дæр дæ бон у махимæ ’рбадын. Тæбæгъ райс æмæ ардæм рацу.

Йæ фындзæй адджын тæф æхсызгонæн сулæфыд.

– Цымæ нын цы ’рцæттæ кодтой? – йæхицæн дзурæгау загъта Карлсон æмæ йæ былтæ асдæрдта.

– Дæ бæрзæйæн иу,– дзуапп ын радта фрекен Бок æмæ йæ аг уыцы мæсты змæст скодта.– Уый аккаг раджы уыдтæ. Фæлæ ме уæнгтæ афтæ тынг риссынц, æмæ абон дæу сурын мæ бон нал бауыдзæн.

Лывзæ тæбæгъы æркодта æмæ йæ фынгыл æрæвæрдта.

– Хæрут,– загъта фрекен Бок.– Æз уæ фæуынмæ банхъæлмæ кæсдзынæн. Дохтыр мын афтæ загъта, хæргæ-хæрын, дам, дæ хъуамæ мачи хъыгдара.

Карлсон йæ сæр, æмбарын дæ, зæгъгæ, батылдта.

– Фынгыл хæринагæй цыдæриддæр ис, уыдон хæрд куы фæуæм, уæд ма дæм кæд искуы дзулы хус къæбæртæ разына, уæд сыл-иу, ничи дæ хъыгдардзæн, афтæмæй дæхи аирхæфс...

Æмæ тагъд-тагъд йæхицæн тæбæгъы лывзæйы дзаджджындæртæ æркодта. Саби бирæ уæздандæр разынд. Ног хæринагæй бирæ никуы фæхæры. Абон сæм цы лывзæ уыд, ахæм та уынгæ дæр никуыма фæкодта.

Карлсон лывзæйы дзидзатæ мæсыгамад скодта, сæ алыварс та йын хъæрмхуыппæй хъахъхъæнæн дзыхъхъау сарæзта. Цалынмæ йæ тæбæгъимæ архайдта, уæдмæ Саби дзидзайы кæрдих йæ дзыхы акодта. Ой! Йæ хурхыуадындзтæ ахгæдтой, йæ цæссыг акалд. Йæ дзых артау сыгъд. Йæ цуры лæууыд фрекен Бок æмæ йæм æнæдзургæйæ каст.

Карлсон уый ауынгæйæ йæ мæсыгимæ архайын фæуагъта æмæ афарста:

– Цы кодтай? Цæмæн кæуыс?

– Æз... Æз... Мæ зæрдыл иу æнкъард хабар æрлæууыд,– схæцæрхæцгæнгæйæ дзуапп радта Саби.

– Бамбæрстон дæ,– загъта Карлсон æмæ йæ мæсыджы дынджырдæр хæйттæй иу йæ дзыхы баппæрста. Фæлæ йæ куыддæр аныхъуырдта, афтæ ферхæцыд. Йæ цæсгом сырхсырхид афæлдæхт, уымæн дæр йæ цæссыгтæ фемæхстысты.

– Цы ’рцыди? – бафарста йæ фрекен Бок.

– Ацы хæринаг рувасы марджы ад кæны... Уæвгæ, цы йыл ныккодтай, уый дæхæдæг хуыздæр зоныс,– загъта Карлсон.– Тагъддæр стыр хæтæл рахæссут, мæ хъуыр судзы! – Æмæ йæ цæссыгтæ асæрфта.

– Цæуыл кæуыс? – бафарста йæ Саби.

– Мæнæн дæр мæ зæрдыл æнкъард хабар æрлæууыд,– дзуапп радта Карлсон.

– Цавæр? – сцымыдис Саби.

– Мæнæ ацы лывзæ,– загъта Карлсон.

Уыцы ныхæстæ фрекен Бочы зæрдæмæ нæ фæцыдысты.

– Худинаг уын нæу, лæппутæ! Ахæм лывзæйæ фæхъæстæ уæвынмæ дæсгаймин сывæллæттæ сæ былыцъæрттæ хæрынц, сымах та цытæ дзурут?!

Карлсон йæ дзыппы йæ къух атъыста, гæххæтт æмæ дзы кърандас фелвæста æмæ фрекен Бокмæ æрхатыд:

– Дæ хорзæхæй, уыцы минтæйма мын иу-дыууæйы нæмттæ æмæ адристæ зæгъ.

Фæлæ фрекен Бокмæ адристæ дæттыны зонд нæ уыд.

– Æвæццæгæн, ныхас артныхъуырджыты адæмыхатты хъæддаг сывæллæттыл цæуы. Алцыдæр æмбæрстгонд у,– загъта Карлсон. – Уыдон цæргæ-цæрæнбонты арт æмæ сондон ныхъуырын йеддæмæ ницы кусынц.

Уыцы рæстæг райхъуыст дзæнгæрæг, æмæ фрекен Бок дуар гом кæнынмæ фæци.

– Цом-ма, кæддæра чи ’рбацыд,– загъта Карлсон.– Кæд араугæ касыл йæ цард нывондæн чи ’рхæссид, уыцы мин чысыл артныхъуырджытæй исчи ’рбацыд, уæд та?..

Карлсон фрекен Бочы фæстæ фæраст. Саби дзы фæсте зайынвæнд нæ кодта æмæ Карлсоны бафæзмыдта. Дыууæйæ дæр лæууыдысты сылгоймаджы чъылдыммæ æмæ ’нхъæлмæ кастысты, дарддæр цы уыдзæн, уымæ. Уалынмæ сæ хъустыл ауад æнæзонгæ нæлгоймаджы хъæлæс:

– Æз дæн Швецийы радио æмæ телеуынынады кусæг. Мæ мыггаг – Пек.

Сабийы буар куыд уазалгæнгæ цыд, уый æнкъардта. Фрекен Бочы фæстейæ ракаст æмæ къæсæрыл ауыдта æнæзонгæ адæймаджы, фрекен Бок афтæ кæмæй загъта, телеуынынады ныккæнæн кæмæн нæй, уыцы рæсугъд, зондджын æмæ, цас æмбæлы, уыйбæрц хæрзхуыз нæлгоймæгтæй иуы.

– Фрекен Хильдур Бочы фенæн ис? – бафарста Пек.

– Уый æз дæн,– загъта фрекен Бок.– Фæлæ æз радиойæн дæр æмæ телевизорæн дæр бафыстон. Уымæ гæсгæ мæм бæрæггæнинагæй ницы ис.

Пек йæ мидбылты бахудт.

– Æз, хæсджын дæ æви нæ, уый тыххæй не ’рбацыдтæн,– бамбарын кодта лæг.– Мæн ардæм æрбахуыдта цæстылуайæнты хабар. Дæхæдæг нæм куы фыстай... Ахæм æрмæджы бындурыл нæ зæрды ног программæ саразын ис.

Фрекен Бок сырх-сырхид афæлдæхт. Йæ бон иу ныхас скæнын дæр нал уыд.

– Цы кæныс? Дæхи æвзæр æнкъарыс? – сылгоймаг куы ницы дзырдта, уæд æй афарста Пек.

– О, цыдæр кæнын,– дзуапп радта фрекен Бок.– Ныры хуызæн æвзæр мæ царды бонты никуыма уыдтæн.

Саби лæууыди йæ фæстæ. Уый уавæр дæр хуыздæр нæ уыд. Афтæ рауайдзæн, уый æнхъæл та чи уыди? Цалдæр уысмы фæстæ ацы лæг Карлсоны фендзæн. Райсом йæ мад æмæ фыд куы фæзыной, уæд фендзысты, сæ хæдзармæ алыхуызон телтæ, телевизион камерæтæ æмæ æрбацæуæджы хуызæн лæгтæй æрбакъахдзæфгæнæн кæй нал уыдзæн, уый. Уæд бамбардзысты, се ’нцой цард кæй фæци æмæ кæй райдыдтой сæ хъизæмæрттæ. Цыфæндыйæ дæр Карлсоны исты фæкæнын хъæуы.

Сабийы цæст тыргъты æнæнхъæ-лæджы æрхæцыд, Бетан-иу хиконд театралон уæлæдарæс, зæронд реквизит æмæ æндæр ахæм хæррæгътæ кæм дардта, уыцы хъæдын асыккыл. Йе ’мкъласонтимæ цавæрдæр клуб æрхъуыды кодтой, уæгъд рæстæг-иу уыцы уæлæдарæс скодтой æмæ алыхуызон ницæйаг сценæтæ æвдыстой. Сабимæ нымады дæр никуы уыдысты, фæлæ йæ уыдон цæмæдæр гæсгæ театр хуыдтой. Ныр уыцы асыкк куы ауыдта, уæд æм фæкаст агургæ æмæ æнæаргæ хæзнайы хуызæн. Саби йæ сыгом кодта æмæ тыхстхуызæй Карлсоны хъусы дзуры:

– Æмбæхсгæ! Тагъддæр асыччы ныббыр. Рæвдздæр!

Асыччы йæ цæмæн бырын кæны, цалынмæ ууыл хъуыды кодта, уæдмæ йæ сæрызонд ацахста, цыма уыцы хъуыддаг цыдæр фыдуаг миимæ баст у æмæ Сабимæ хин каст бакæнгæйæ асыччы æмбæхсынмæ фæци. Саби йын тагъдгомау йæ сæр æрæхгæдта. Стæй тарстхуызæй бакаст, къæсæрыл чи лæууыди, уыдонмæ. «Цымæ исты бамбæрстой?» – йæхинымæр хъуыдытыл фæци.

Фæлæ уыдон афтæ зæрдиаг ныхас кодтой, æмæ, цы ’рцыди, уымæн ницы бамбæрстой. Уыцы рæстæг фрекен Бок Пекæн дзырдта, йæхи афтæ æвзæр цæмæн æнкъары, уыцы хабæрттæ.

– Уый цæстылуайæн нæ уыди,– загъта фрекен Бок, йæ цæссыгтæ тыххæй уромгæйæ.– Уыдон уыдысты Сабийы къулбадæг митæ.

– Уæдæ дзы цæстылуайæнæн йæ кой дæр нæ уыди, зæгъыс? – бафарста йæ Пек фæфыдæнхъæл уæвгæйæ.

Фрекен Бок йæ цæссыг уромын нал бафæрæзта æмæ ныккуыдта.

– Цæстылуайæн дзы нæ уыди, æмæ йæ мардæрцыд дæр уый мидæг ис. Ныр мæм телевизорæй радзурыны рад никуыуал æрхаудзæн. Ахæм амондæй æрмæстдæр Фридæ фæхайджын...

Пек ын йæ армытъæпæнæй йæ къух рæвдаугæ æрсæрфгæйæ загъта:

– Дæхи дзæгъæлы тыхсын кæ-ныс, фрекен Бок.– Чи зоны, æмæ искуы телевизорæй дæр радзурай.

– Никуыуал радзурдзынæн, никуыуал. Цæмæдæриддæр бæллыдтæн, уыдонæй æппæтæй дæр фыдæнхъæл фæдæн,– загъта фрекен Бок, йæ армытъæпæнтæй йæ цæсгом бамбæрзта æмæ, æнæхъæугæ дзаумæттæ цы асыччы уыдысты, ууыл æрбадт. Уым дзæвгар рæстæг фæбадт, йæ кæуынæй нæ банцайгæйæ. Саби йын тынг тæригъæд кодта. Фрекен Бок ахæм уавæры кæй бахауд, уым йæхи нымадта аххосджыныл.

Уалынмæ асыккæй райхъуыст æнахуыр хъуыр-хъуыр.

– Бахатыр кæн, дæ хорзæхæй, уый м’ ахсæн... Æххормагæй баззадтæн, æмæ... – йæхи раст кæнынмæ фæци фрекен Бок.

– Æххормагæй ахсæнæн æнæ хъуырхъуыргæнгæ нæй,– йæ уавæрæй фервæзын кæнынæн ын баххуыс кодта Пек,– фæлæ, мæнмæ гæсгæ, уæ аходæн сцæттæ: йæ хæрздæф ардæм дæр хæццæ кæны. Уагæры аходæнæн цы ’рцæттæ кодтат? – уыцы цымыдисхуызæй бафарста Пек.

– Дæлæмæ дæр, уæлæмæ дæр – лывзæ... Куыд кæнгæ у, уый мæхæдæг æрхъуыды кодтон. «Хильдур Бочы рецептмæ гæсгæ конд лывзæ» – ахæм ном ын радтон,– уæздан, фæлæ уыцы иу рæстæг сæрыстырхуызæй загъта фрекен Бок æмæ æхсызгон улæфт скодта.

– Йæ тæф зæрдæйыл æмбæлы,– загъта Пек.– Раст æм комыдæттæ уайынц.

Фрекен Бок асыккæй сыстади.

– Табуафси, фенын дзы дæ бон у. Ацы къулбадджытæ та йыл былысчъилтæ кæнынц,– æфхæрдхуызæй ма йæ ныхасмæ бафтыдта фрекен Бок.

Пек ныфсæрмытæ, лывзæйы тæфæй, дам, уый тыххæй нæ раппæлыдтæн æмæ дзы мæхи хорз фенон, фæлæ йын уæддæр æппынфæстаг фрекен Бокимæ цæлгæнæнмæ цæугæ ’рцыди.

Саби асыччы сæр схъил кодта æмæ фехъуыста, Карлсон костюмтыл хуысгæйæ куыд хъуыр-хъуыр кодта, уый.

– Курын дæ, цалынмæ ацæуа, уæдмæ æнцад хуысс,– саст хъæлæ-сæй йæм дзуры Саби,– кæннод телевизормæ бахаудзынæ.

– Дæуæн цы у,– загъта Карлсон,– исты мæ хуызæн къуындæг æмæ æнуд асыччы куы нæ хуыссыс! Уыцы асыккæй ам æвзæрдæр йеддæмæ хуыздæр нæу.

Саби асыччы сæр, цæмæй йæм уæлдæф фылдæр цæуа, уый тыххæй зыхъхъырæй фæуагъта æмæ цæлгæнæнмæ азгъордта, фæндыди йæ, Пек, лывзæйæ куы фæхъæстæ уа, уæд йæхи куыд дардзæн, уый фенын.

Зын бауырнæн уыд, фæлæ дыууæ комыкъулæй архайдта лывзæ хæрыныл. Ахæм хуыз ын уыди, цыма уымæй размæ ахæм хæрзад хæринаджы хъæстæ никуы фæци. Йæ цæстысыгтæ дæр не ’ркалдта. Уый хыгъд йæ цæссыгтæ згъалынæй не ’нцад фрекен Бок. Кæй зæгъын æй хъæуы, уым лывзæ аххосджын  никæцырдыгæй уыд. Йæ кæуынæй не ’нцад, телевизорæй радзурыны фадат ын кæй никуыуал фæуыдзæн, уый тыххæй. Пек ын йæ лывзæйы тыххæй цы ’ппæлæн ныхæстæ загъта, уыдон дæр ын йæ маст нæ фæкъаддæр кодтой, уымæн æмæ йæхицæй æнамонддæр æнхъæл никæмæнуал уыд.

Фæлæ æваст æрцыд æнæнхъæлæджы цау. Пек цармæ скаст æмæ фæхъæр кодта:

– Æрхъуыды кодтон! Æрхъуыды кодтон! – загъта Пек.– Телевизорæй дзурдзынæ тæккæ райсом! Изæрæй!

Фрекен Бок æм бакаст йæ хуылыдз цæстытæй.

– Кæм дзурдзынæн райсом изæрæй? – бафарста йæ æнкъардхуызæй.

– Куыд кæм? Телевизорæй,– дзуапп ын радта Пек.– Равдыст «Дæсны хæринаггæнæджы». Æппæт шведæгтæн дæр радзурдзынæ, «Лывзæ Хильдур Бок» куыд цæттæ кæнын хъæуы, уый.

Уыцы ныхæстæ айхъусгæйæ фрекен Бочы зæрдæ бахъарм æмæ зæххыл йæ тъæпп фæцыд. Фæлæ уайтагъддæр æрчъицыдта, фæгæпп ласта æмæ йæ цæстытæ цины æрттывд фæкодтой, афтæмæй бафарста:

– Райсом изæрæй, зæгъыс?.. Телевизорæй? Мæ лывзæ... Диссæгтæ! Хæринаг кæнынæн Фридæ æппындæр ницы ’мбары, æндæр мæ кæндтытыл былысчъилтæ нæ кæнид. Ды, дам, цы ’рцæттæ кæныс, уыдон хуыты раз æрæвæрынмæ дæр нæ бæззынц.

Саби йын йæ ныхæстæм диссагмæ хъусæгау хъуыста. Чысыл-ма бахъæуа, асыччы æмбæхст Карлсон дзы ма ферох уа. Уалынмæ райхъуыст, Сабийы зæрдæйы стыр тас чи сæвзæрын кодта, ахæм хъинц. Цæмæй тарст, уый йыл æрцыд... Карлсон! Цæлгæнæны дуар уыди гом, æмæ Саби федта, Карлсон тыргъы куыд рацу-бацу кæны, уый. Фæлæ Пек дæр æмæ фрекен Бок дæр ницæуыл фæдызæрдыг сты, уымæн æмæ дуармæ чъылдымырдæм бадтысты.

О, уый æнæмæнгæй дæр уыди Карлсон. Уыди, æмæ уыцы-иу рæстæг нæ уыди. О Хуыцау! Уый цавæр дзаумæттæ скодта йæ уæлæ! Бетан-иу маскарады цы костюмы цыд, уым ын базонæн нал уыд. Дæргъæй-дæргъмæ хъæдабæ ибкæ йæ акъахдзæф кæнын нæ уагъта. Разæй æмæ йыл фæсте – цавæрдæр уæлæфтаутæ. Æдде бакæсгæйæ уыди гыццыл тыппыртæ чызджы хуызæн. Æмæ уыцы æнæнтыст чызг цæлгæнæнмæ æввахсæй-æввахсдæр цыд.

Карлсон ын къухæй бæргæ амыдта, цæлгæнæнмæ ма ’рбацу, зæгъгæ, фæлæ йæ уый, цыма не ’мбары, уый хуызæн йæ сæр разыйы тылд кодта æмæ цæлгæнæнмæ хæстæгæй-хæстæгдæр цыд.

– Сæрыстыр æрыгон чызг фæцæуы бæрæгбоны залмæ! – загъта Карлсон, къæсæргæрон æрлæууыд æмæ йæ уæлæфтаутæй хъазыныл схæцыд.

Пек æй куы ауыдта, уæд фырдисæй йæ цæстытæ сæ къуырфытæй рацæйхаудысты.

– О Хуыцау! Диссæгтæ æмæ æмбисæндтæ! Ацы диссаджы дзæбæх чызг кæцæй фæзынди?

Фрекен Бок æй куыддæр ауыдта, афтæ йæ хъæлæсыдзаг ныхъхъæр кодта:

– Дзæбæх чызг! Бахатыр мын кæн, уый дзæбæх чызг нæу, фæлæ у, æз мæ царды бонты кæй никуыма федтон, ахæм æгæнон. Фесæф ардыгæй ныртæккæ, къулбадæджы сæныкк!

Карлсон æй хъуыды дæр не ’ркодта.

– Сæрыстыр æрыгон чызг кафы æмæ цин кæны,– йæ куыст дарддæр кодта Карлсон.

Æмæ кафын райдыдта. Ахæм кафт Саби уымæй размæ никуы федта, стæй, æвæццæгæн, Пек дæр.

Карлсон цæлгæнæны къуымты зылди йæ къæхтæ бæрзонд исгæйæ. Рæстæгæй-рæстæгмæ-иу йе ’мбæрзæнтæ тилгæ сгæпп кодта.

«Уый цавæр æнахъинон кафт у? – ахъуыды кодта йæхинымæр Саби.– Уæддæр тæхгæ ма скæнæд, æндæр ын бабыхсæн ис».

Карлсоны æмбæрзæнтæ афтæ ауыгъд уыдысты, æмæ йæ пропеллер никæцæй зынд, æмæ Сабийы зæрдæ цæуылдæр фæлæууыд. Ныр æваст цармæ куы стæхид, уæд æнæмæнг Пекæн йæ зæрдæ бахъарм уаид. Уый фæстæ йе ’муд куы ’рцæуид, уæд телевизоры кусджыты æд камерæтæ ам æрбалæууын кæнид.

Пек æнахуыр кафæгмæ каст æмæ йæ худынæй нал æнцад. Уый уын-гæйæ йæ Карлсон дæр бафæзмыдта. Йæ цурмæ-иу куы баввахс, уæд-иу йе ’мбæрзæнты тылд фæтынгдæр, Пекмæ-иу йæ цæст æрныкъуылдта, æмæ та-иу йæ худын хъæрдæрæй райхъуыст.

– Цы диссаджы хъæлдзæг лæппу у! – фæхъæр кодта Пек.– Сывæллæттæн цы равдыстытæ фæцæттæ кæнæм, уым, æвæдза, тынг сфидауид.

Уымæй тынгдæр фрекен Бок цæуыл смæсты уыдаид, ахæм æндæр хъуыддаг зын æрхъуыдыгæнæн уыд.

– Уый телевизорæй дзурдзæн? Уæд мæнæн уым ницыуал куыст ис. Кæд уын уæ телеуынынад иннæрдæм чи афæлдаха, ахæм агурут, уæд хуыздæрыл нæ фæхæст уыдзыстут.

Саби йæ сæр разыйы тылд бакодта:

– Уый раст у. Уæ студи уын иннæрдæм куы афæлдаха, уæд зæгъдзæни: «Уыдон лыстæг хъуыддæгтæ сты, хъуыды дæр æй ма кæнут». Фæлтау дзы уæхи хъахъхъæнут!

Пек сæ ныхмæ ницы зæгъинаг уыд.

– Кæд афтæ у, уæд нæ нæ хъæуы. Æз æрмæст мæ хъуыды загътон. Лæппутæ, цас дæ хъæуы, уыйбæрц дæр ссардзыстæм.

Пек æваст цæуынмæ фæци. Тагъд мæм равдыст и æмæ, дам, мын уырдæм байрæджы уыдзæн.

Уалынмæ Саби кæсы, æмæ Карлсоны йæ моторы цæппæримæ архайгæ куы ауынид. Йæ удæй йæхимидæг ницыуал аззад, фæтарст, æппæты фæстаг минут алцыдæр куы рабæрæг уа, уымæй.

– Карлсон, нæ хъæуы... ма бакæн, Карлсон,– ныллæг хъæлæсæй йын лæгъстæ кæны Саби.

Карлсон æй цыма хъусгæ дæр нæ кæны, уый хуызæн йæ гуыбыныл цæппæрмæ баххæссыныл архайы. Цы дзаумæттæ йыл уыд, уыдоны ’хсæн йе ссарын фæллойаг фæци.

Пек къæсæргæронмæ рахæццæ, афтæ Карлсоны моторы уынæр ссыди.

– Вазастаны сæрты вертолеттæ тæхынц, уый æнхъæл нæ уыдтæн,– бафиппайдта Пек.– Мæнмæ гæсгæ, хъуамæ ауылты ма тæхиккой, уымæн æмæ сæ уынæр бирæты хъыгдары. Хæрзбон уал рау, фрекен Бок. Райсом та фембæлдзыстæм.

Пек ацыди.

Карлсон цармæ стахти, цалдæр зылды æркодта, цырагъы иуфæрсты ратахт, йæ къухы фæтылдæй ма Сабийæн хæрзбон загъта.

– Æрыгон сæрыстыр чызг атахти дардмæ! – рахъæр ма кодта фæстæмæ.– Салам, салам!

 

КРАСИВЫЙ, УМНЫЙ И В МЕРУ УПИТАННЫЙ

 
 

РÆСУГЪД, ЗОНДДЖЫН ÆМÆ, ЦАС ÆМБÆЛЫ,
УЫЙБÆРЦ ХÆРЗХУЫЗ

 

Время после обеда Малыш провел наверху у Карлсона, в его домике на крыше. Он объяснил Карлсону, почему надо оставить в покое фрекен Бок.

- Понимаешь, она хочет сделать торт со взбитыми сливками, потому что мама, и папа, и Боссе, и Бетан возвращаются завтра домой.

Карлсону это показалось убедительно.

- Да, если она делает торт со взбитыми сливками, ее надо оставить в покое. Опасно низводить домомучительницу, когда она взбивает сливки, а то она скиснет, а вместе с ней и сливки.

Вот почему последние часы в семье Свантесон фрекен Бок провела в полном покое - так, как она хотела. Малыш и Карлсон тоже спокойно сидели у камина в домике на крыше. Им было очень хорошо и уютно. Карлсон быстро слетал на улицу Хетерге и купил там яблок.

- Я за них честно отдал пять эре, - сказал он Малышу. - Не хочу, чтобы меня заподозрили в краже. Ведь я самый честный в мире! - Разве эти яблоки стоят всего пять эре?

- Видишь ли, я не мог спросить их цену, - объяснил Карлсон, - потому что продавщица как раз пошла пить кофе.

Нанизав яблоки на проволоку, Карлсон пек их над огнем.

- Угадай, кто лучший в мире специалист по печеным яблокам? - спросил Карлсон.

- Ты, Карлсон, - ответил Малыш.

И они ели печеные яблоки, и сидели у огня, а сумерки все сгущались. "Как хорошо, когда трещат поленья! - подумал Малыш. - Дни стали холодными. По всему видно, что пришла осень".

- Я все собираюсь слетать в деревню и купить дров у какого-нибудь крестьянина. Знаешь, какие скупые эти крестьяне, но, к счастью, они тоже иногда уходят пить кофе, - сказал Карлсон.

Он встал и подбросил в огонь два больших березовых полена.

- Я люблю, чтобы было жарко натоплено, - сказал он. - Остаться зимой без дров - нет, так я н играю. И, не стесняясь, скажу это крестьянину.

Когда камин прогорел, в комнате стало темно, и Карлсон зажег керосиновую лампу, которая висела у самого потолка над верстаком. Она осветила теплым, живым светом комнату и все те вещи, которые валялись на верстаке.

Малыш спросил, не могут ли они чем-нибудь обменяться, и Карлсон сказал, что он готов.

- Но когда ты захочешь что-нибудь взять, ты должен сперва спросить у меня разрешения. Иногда я буду говорить "да", а иногда - "нет"... Хотя чаще всего я буду говорить "нет", потому что все это мое и я не хочу ни с чем расставаться, а то я не играю.

И тогда Малыш начал спрашивать разрешения подряд на все вещи, которые лежали на верстаке, а получил всего-навсего на старый разбитый будильник, который Карлсон сам разобрал, а потом снова собрал. Но все равно игра эта была такой интересной, что Малыш даже представить себе не мог ничего более увлекательного.

Но потом Карлсону это наскучило, и он предложил постолярничать.

- Это самое веселое на свете занятие, и можно сделать так много чудесных вещиц, - сказал Карлсон. - Во всяком случае, я могу.

Он скинул все, что валялось на верстаке, прямо на пол и вытащил из-под диванчика доски и чурки. И оба они - и Карлсон и Малыш - принялись пилить, строгать, и сколачивать, так что все загудело вокруг.

Малыш делал пароход. Он сбил две досточки, а сверху приладил круглую чурочку. Пароход и в самом деле получился очень хороший.

Карлсон сказал, что должен сделать скворечник и повесить его возле своего домика, чтобы там жили маленькие птички. Но то, что у него вышло, совсем не походило ни на скворечник, ни, впрочем, на что-либо другое. Весьма трудно было сказать, что за штуку он смастерил.

- Это что? - спросил Малыш.

Карлсон склонил набок голову и поглядел на свое произведение.

- Так, одна вещь, - сказал он. - Отличная маленькая вещица. Угадай, у кого в мире самые золотые руки?

- У тебя, Карлсон.

Наступил вечер. Малышу пора было идти домой и ложиться спать. Приходилось расставаться с Карлсоном и с его маленьким домиком, где было так уютно, и со всеми его вещами: и с его верстаком, и с его коптящей керосиновой лампой, и с его дровяным сарайчиком, и с его камином, в котором так долго не прогорали головешки, согревая и освещая комнату. Трудно было все это покинуть, но ведь он знал, что скоро снова вернется сюда. О, как чудесно, что домик Карлсона находился на его крыше, а не на какой-нибудь другой!

Они вышли. Над ними сверкало звездное небо. Никогда прежде Малыш не видел столько звезд, да таких ярких, да так близко! Нет, конечно, не близко, до них было много тысяч километров, Малыш это знал, и все же... О, над домиком Карлсона раскинулся звездный шатер, и до него, казалось, рукойподать, и вместе с тем так бесконечно далеко!

- На что ты глазеешь? - нетерпеливо спросил Карлсон. - Мне холодно. Ну, ты летишь или раздумал?

- Лечу, - ответил Малыш. - Спасибо.

А на следующий день... Что это был за день! Сперва вернулись Боссе и Бетан, потом папа, а последней - но все равно это было самое главное! - мама. Малыш кинулся к ней и крепко ее обнял. Пусть она больше никогда от него не уезжает! Все они - и папа, и Боссе, и Бетан, и Малыш, и фрекен Бок, и Бимбо - окружили маму.

- А твое переутомление уже прошло? - спросил Малыш. - Как это оно могло так быстро пройти?

- Оно прошло, как только я получила твое письмо, - сказала мама. - Когда я узнала, что вы все больны и изолированы, я почувствовала, что тоже всерьез захвораю, если немедленно не вернусь домой.

Фрекен Бок покачала головой.

- Вы поступили неразумно, фру Свантесон. Но я буду время от времени приходить к вам помогать немного по хозяйству, - сказала фрекен Бок. - А теперь я должна немедленно уйти. Сегодня вечером я выступаю по телевидению.

Как все удивились: и мама, и папа. и Боссе, и Бетан.

- В самом деле? Мы все хотим на вас посмотреть. Обязательно будем смотреть, - сказал папа.

Фрекен Бок гордо вскинула голову.

- Надеюсь. Надеюсь, весь шведский народ будет смотреть на меня.

И она заторопилась.

- Ведь мне надо успеть сделать прическу, и принять ванну, и побывать у массажистки и маникюрши, и купить новые стельки. Необходимо привести себя в порядок перед выступлением по телевидению.

Бетан рассмеялась.

- Новые стельки?.. Да кто их увидит по телевизору?

Фрекен Бок посмотрела на нее неодобрительно.

- А разве я сказала, что их кто-нибудь увидит? Во всяком случае, мне нужны новые стельки... Чувствуешь себя уверенней, когда знаешь, что у тебя все с головы до ног в порядке. Хотя это, может, и не всем понятно. Но мы - те, что всегда выступают по телевидению, - мы-то хорошо это знаем.

Фрекен Бок торопливо попрощалась и ушла.

- Вот и нет больше домомучительницы, - сказал Боссе, когда за ней захлопнулась дверь.

Малыш задумчиво кивнул.

- А я к ней уже привык, - сказал он. - И торт со взбитыми сливками она сделала хороший - такой большой, воздушный - и украсила его кусочками ананаса.

- Мы оставим торт на вечер. Будем пить кофе. есть торт и смотреть по телевизору выступление фрекен Бок.

Так все и было. Когда подошло время передачи, Малыш позвонил Карлсону. Он дернул шнурок, спрятанный за занавесками, один раз, что означало: "Прилетай скорее". И Карлсон прилетел. Вся семья собралась у телевизора, кофейные чашки и торт со взбитыми сливками стояли на столе.

- Вот и мы с Карлсоном, - сказал Малыш, когда они вошли в столовую.

- Да, вот и я, - повторил Карлсон и развалился в самом мягком кресле. - Наконец-то, я вижу, здесь появился тортик со сливками, и, надо сказать, весьма кстати. Могу ли я получить немедленно кусочек... очень большой кусочек?

- Мальчики получают торт в последнюю очередь, - сказала мама. А кроме того, это мое место. Вы с Малышом можете оба сесть прямо на пол перед телевизором, а потом я дам вам по куску.

Карлсон обратился к Малышу:

- Слыхал? Она что, всегда так с тобой обращается? Бедное дитя!

Потом он улыбнулся, вид у него был довольный.

- Хорошо, что она и со мной так обращается, потому что это справедливо, а иначе я не играю.

И они оба, Малыш и Карлсон, сели на пол перед телевизором и ели торт, ожидая выступления фрекен Бок.

- Сейчас начнется, - сказал папа.

И в самом деле, на экране появилась фрекен Бок. А рядом с ней господин Пек. Он вел программу.

- Домомучительница как живая! - воскликнул Карлсон. - Гей, гей! Вот сейчас-то мы позабавимся!

Фрекен Бок вздрогнула. Казалось, она услышала слова Карлсона. А может, она просто очень волновалась, потому что стояла перед всем шведским народом и должна была ему поведать, как приготовить "Соус Хильдур Бок".

- Скажите, пожалуйста, - начал господин Пек, - как вам пришла мысль сделать именно это блюдо?

- Очень просто, - сказала фрекен Бок. - Когда у тебя есть сестра, которая ничего не смыслит в кулинарии...

Тут она умолкла, потому что Карлсон протянул вперед свою маленькую пухлую ручку и выключил телевизор.

- Домомучительница появляется и исчезает по моему желанию, - сказал он.

Но вмешалась мама.

- Немедленно снова включи, - сказала она. - И больше так не делай, а то тебе придется уйти.

Карлсон толкнул Малыша в бок и прошептал:

- А чего еще нельзя делать в вашем доме?

- Молчи. Посмотрим на фрекен Бок, - сказал Малыш.

- ...а чтобы было вкусно, его надо как следует посолить, поперчить, и пусть кипит подольше, - договорила фрекен Бок.

И у всех на глазах она солила, и перчила, и кипятила всласть, а когда соус был готов, поглядела с экрана лукавым взглядом и спросила:

- Может, попробуете?

- Спасибо, только не я, - сказал Карлсон. - Но так и быть, если ты мне дашь имена и адреса, я приведу к тебе двух-трех маленьких огнеедов, о которых ты говорила. Они охотно попробуют!

Потом господин Пек поблагодарил фрекен Бок за то, что она согласилась прийти и рассказать, как она готовит этот соус, и на этом передача явно должна была кончиться, но тут фрекен Бок вдруг спросила:

- Скажите, пожалуйста, я могу передать привет сестре?

Господин Пек выглядел растерянным.

- Ну ладно, передавайте, только побыстрее!

И тогда фрекен Бок на экране помахала рукой и сказала:

- Привет, Фрида, ты меня слышишь? Надеюсь, ты не упала со стула?

- Я тоже на это надеюсь, - сказал Карлсон. - А те не миновать землетрясения в Нурланде.

- Ну что ты болтаешь? - спросил Малыш. - Ты ведь не знаешь, какая эта Фрида. Может, она вовсе не такая огромная, как фрекен Бок.

- Представь себе, знаю, - сказал Карлсон. - Я ведь несколько раз был у них дома, на Фрейгатен, и играл там в привидение.

Потом Карлсон и Малыш съели еще по куску торта и смотрели, как жонглер на экране кидает в воздух одновременно пять тарелок и потом ловит все пять на лету. Малышу было скучно смотреть на жонглера, но у Карлсона глаза так и сияли, и поэтому Малыш тоже был счастлив.

Все было очень приятно, и Малыш так радовался что все сидели вместе с ним - и мама, и папа, и Боссе и Бетан, и Бимбо... и даже Карлсон!

Когда с тортом было покончено, Карлсон схватил блюдо, слизал с него крем, потом подкинул вверх, как на экране жонглер тарелки.

- Тот парень в ящике не промах, - сказал Карлсон. - До чего же здорово! Угадай, кто лучший в мире кидальщик блюд?

Он подбросил блюдо так высоко, что оно едва не ударилось о потолок, и Малыш испугался:

- Довольно, Карлсон, не надо... ну, не надо!

Мама и все остальные смотрели телевизор. Там танцевала балерина, и никто не заметил, что вытворяет Карлсон.

А Малыш все шептал: "Брось, Карлсон, не надо" но это не помогало, и Карлсон безмятежно продолжал кидать блюдо.

- Какое у вас красивое блюдо! - воскликнул Карлсон и снова подбросил его к потолку. - Точнее сказать, у вас было красивое блюдо, - поправился он и нагнулся, чтобы собрать осколки. - Ну ничего, это пустяки, дело житейское...

Но мама услышала, как блюдо стукнулось об пол и разбилось. Она как следует отшлепала Карлсона и сказала:

- Это было мое любимое блюдо, а вовсе не пустяки и не дело житейское.

Малыш был недоволен, что так обходятся с лучшим в мире жонглером, но он понимал, что маме жаль блюдо, и попытался ее утешить:

- Я достану из своей копилки деньги и куплю тебе новое блюдо.

Но тут Карлсон сунул руку в карман, вынул пятиэровую монетку и протянул ее маме.

- Я сам плачу за то, что было. Вот! Пожалуйста! Купи новое блюдо, а сдачу можешь оставить себе.

- Спасибо, милый Карлсон, - сказала мама. - Знаешь что, купи на оставшиеся деньги несколько дешевых вазочек и швыряй ими в меня, когда снова будешь сердиться.

Малыш прижался к маме:

- Мама, ты не сердишься на Карлсона, скажи?

Мама потрепала по руке сперва Карлсона, потом Малыша и сказала, что больше на них не сердится.

Потом Карлсон стал прощаться:

- Привет, мне пора домой, а то я опоздаю к ужину.

- А что у тебя сегодня на ужин? - спросил Малыш.

- "Соус Карлсона, который живет на крыше", - сказал Карлсон. - Только я не положу в него столько лисьего яда, сколько кладет домомучительница, можешь мне поверить. Угадай, кто лучший в мире мастер по соусам?

- Ты, Карлсон, - сказал Малыш.

Час спустя Малыш уже лежал в своей кроватке, а рядом стояла корзинка, где спал Бимбо. Все - и мама, и папа, и Боссе, и Бетан - пришли к нему в комнату пожелать спокойной ночи. Малыша уже одолевал сон. Но он еще не спал, а думал о Карлсоне. Что он сейчас делает, Карлсон? Может, как раз что-нибудь мастерит... скворечник или еще что...

"Завтра, когда я приду из школы, - думал Малыш, - я позвоню Карлсону и спрошу, нельзя ли мне слетать к нему и тоже еще что-нибудь смастерить".

А потом Малыш подумал: "Как хорошо, что Карлсон провел звонок, я позвоню ему всегда, когда захочу". И вдруг понял, что он уже захотел.

Он вскочил с постели, босиком подбежал к окну и дернул за шнурок. Три раза. Этот сигнал означал: "Какое счастье, что на свете есть такой красивый, умный, в меру упитанный и храбрый человечек, как ты, лучший в мире Карлсон!"

Малыш еще постоял немного у окна, не потому что ждал ответа, а просто так, и вдруг, представьте себе, прилетел Карлсон.

- Да, ты прав, - сказал он, - :это и в самом деле очень хорошо.

Больше Карлсон ничего не сказал и тут же улетел назад, в свой зеленый домик на крыше.

 

 

 Фæссихор Саби йæ рæстæг арвыста уæлхæдзар Карлсонимæ. Бамбарын ын кодта, фрекен Бочы иу ран ныууадзын цæмæн хъæуы, уый.

– Тъорт æхсырысæртимæ кæнынмæ хъавы, уымæн æмæ райсом мæ мад æмæ мæ фыд, стæй Боссе æмæ Бетан нæхимæ æрбацæудзысты.

Карлсоны уыцы ныхæстæ бауырныдтой.

– Кæд тъорт æхсырысæртимæ кæнынмæ хъавы, уæд æй хъыгдарын нæ хъæуы. Хæдзарыхурхæймарæджы æхсырысæртимæ архайгæйæ мæстæй куы марай, уæд йе ’хсырысæртимæ йæхæдæг дæр стуаг уыдзæн.

Æмæ æцæгæйдæр, фрекен Бок Свантесонты хæдзары йæ фæстаг сахæттæ, йæхи куыд фæндыд, афтæ сабыр æмæ æнæхъинцæй арвыста. Саби æмæ Карлсон дæр сæ зæрдæйы дзæбæхæн хæдзары сæр арты фарсмæ бадтысты. Иуцасдæры фæстæ Карлсон Хетергейы уынгмæ атахт æмæ фæткъуытæ ’рбахаста.

– Æнæхъæн фондз эрейы сын бафыстон,– загъта Сабийæн.– Афтæ ма банхъæл, æмæ сайгæ искæй акодтон. Мæнæй æнæсайддæр адæймаг зæххы къорийы не ссардзынæ!

– Ацы фæткъуытæ фондз эрейы аргъ йеддæмæ не сты?

– Хъуыддаг цæй мидæг и, уый зоныс? Цасы йаргъ сты, уый бафæрсын мæ къухы нæ бафтыди, уымæн æмæ уыцы рæстæг дуканигæс къофи цымынмæ ауад.

Карлсон фæткъуытæ телын халыл бакодта æмæ сæ арты сæрмæ дардта.

– Базон-базон, фæткъуытæ фыцынмæ дунейы æппæты дæсныдæр чи у? – бафарста Карлсон.

– Ды, Карлсон,– дзуапп радта Саби.

Æмæ фых фæткъуытæ хæрынмæ бавнæлдтой. Уæдмæ изæрдалынгтæ кæнын дæр райдыдта. «Сугтæ судзгæйæ къæрццытæ кæнын куы райдайынц, уæд мæм уымæй хуыздæр ницы фæкæсы,– йæхинымæр ахъуыды кодта Саби.– Ноджы уазал бонтæ кæнын райдыдта. Фæззæг кæй ралæууыд, уый уымæй дæр бæрæг у».

– Хъæумæ атæхын мæ зæрды рагæй ис,– загъта Карлсон.– Искæцы зæхкусæгæй хъуамæ сугтæ балхæнон. Ацы зæхкусджытæ тынг чъынды сты, фæлæ, мæ амондæн, уыдонæй дæр чидæртæ искуы-иу хатт къофи цымынмæ ауайы.

Фестад æмæ бæрзы дыууæ фастаг суджы пецы баппæрста.

– Æз, хæдзары тынг хъарм куы вæййы, уæд уымæй фылдæр ницы уарзын,– загъта уый.– Æнæхъæн зымæг хъуамæ æнæ сугæй баззайон? Нæ, уымæн дзы уæвæн нæй! Æз ахæм хъæзтытæй нæ хъазын. Ахæм зондыл хæст кæй дæн, уый зæхкусæгæн зæгъынæй нæ бафсæрмы кæндзынæн.

Арт куы ’рхуыссыд, уæд уат æрталынг. Карлсон, хъæдгусæн зырны сæрмæ царыл цы фæтæгены цырагъ ауыгъд уыди, уый æриста æмæ йæ ссыгъта. Уат ныррухс, зырныл цы бирæ дзаумæттæ уыд, уыдон иууылдæр разындысты.

Саби йæ бафарста, нæ дзаумæттæй, дам, истытæ баивын нæ бон у, æмæ йын Карлсон радта разыйы дзуапп.

– Исты дзаума райсын дæ зæрды куы уа, уæд хъуамæ мæнæй бар
райсай. Куы дын «о» зæгъдзынæн, куы та «нæ», уымæн æмæ дзаумæттæ иууылдæр мæн сты æмæ мын дзы алкæцыдæр зынаргъ у. Куыд зæгъын, афтæ куы нæ кæнай, уæд æз демæ нал хъаздзынæн.

Æмæ Саби дæр, тæрхыл цы дзаумæттæ уыди, уыдонæй алкæй тыххæй дæр бар курын райдыдта, фæлæ дзы разыйы дзуапп райста æрмæстдæр зæронд саст сахаты тыххæй. Уымæй размæ йæ Карлсон райхæлдта, фæстæмæ дæр æй йæхæдæг сæмбырд кодта, фæлæ уæддæр хъазт йæ зæрдæмæ афтæ тынг фæцыд, цыма йæ æндæр хъазтыл ницы хуызы баивтаид.

Фæстагмæ Карлсон фæллайын райдыдта æмæ Сабийæн афтæ зæгъы, ныр та, дам, хъæддæсныйы куыстмæ чи куыд арæхсы, уый бафæлварæм.

– Уымæй диссагдæр куыстæн æрхъуыдыгæнæн нæй,– загъта Карлсон.– Адæймаджы бон уыйбæрц дзаумæттæ саразын у, æмæ дисæй амæлдзынæ. Мæхи кой куы кæнон, уæд мæнæн мæ бон алцы саразын дæр у.

Æмæ тæрхыл цыдæриддæр уыдис, уыдон ракалдта æмæ диваны бынæй фæйнæджытæ æмæ хъæды лыггæгтæ раласта. Карлсон æмæ Саби февнæлдтой æмæ дзы чи фадгæ кодта, чи – лæгъз кæныныл балæууыд. Бæстæ гуыпп æмæ уынæры бын фæци...

Саби арæзта нау. Дыууæ фæйнæджы гæбазы кæрæдзимæ дæрддзæфгомау æрæвæрдта, уæле сæ хъæды лыггагæй баиу кодта æмæ дзы æцæгæйдæр науы хуызæн цыдæр рауад.

Карлсон куыд загъта, афтæмæй йæ зæрды уыди сауцъиуы ахстон скæнын. Хъуамæ йæ сауыгътаид, йæ хæдзары цур цы бæлас уыд, ууыл, цæмæй дзы гыццыл цъиутæ цардаид, фæлæ, цы сарæзта, уымæ сауцъиуы ахстоны хуызæнæй ницы уыди, æргомдæр дзургæйæ та – æппындæр ницæйы хуызæн  уыд. Уымæ гæсгæ йæ адæймаг цы хъуамæ рахуыдтаид, уый уыди тынг зын зæгъæн.

– Уый цы у? – бафарста йæ Саби.

Карлсон иуфарсырдæм йæ сæр фæкъул кодта æмæ загъта:

– Афтæ... Иу цавæрдæр дзаума. Тынг диссаджы гыццыл дзаума. Базон-базон, зæххыл æппæты арæхстджындæр къухтæ кæмæн ис?

– Дæуæн, Карлсон.

Æризæр. Сабийæн сæхимæ цæуын афон æрхæццæ. Фæхицæн уæвын æй хъуыди Карлсонимæ, йæ чысыл хæдзаримæ, афтæ райдзаст кæм уыди; йæ бирæ дзаумæттимæ; йæ тæрхимæ, йæ фæздæггæнаг фæтæгены цырагъимæ, йæ сугты сараимæ; сугтæ æрæгмæ кæм сыгъдысты, фæлæ уат хъарм æмæ рухс кæй фæрцы уыд, йæ уыцы пецимæ. Кæй зæгъын æй хъæуы, уыдонæй фæхицæн уæвын ын æнцон нæ уыд, фæлæ, тагъд фæстæмæ кæй æрбаздæхдзæн, уый зыдта æмæ уымæй йæхицæн зæрдæтæ æвæрдта. Карлсоны хæдзар æндæр ран нæ, фæлæ йæ хæдзары сæр кæй уыд, уый йын стыр æхсызгондзинад лæвæрдта.

Уатæй рацыдысты. Сæ сæрмæ арвыл стъалытæ æрттывдтытæ калдтой. Саби уый размæ афтæ бирæ стъалытæ никуыма федта, стæй йæм афтæ хæстæг дæр никуыма фæкастысты, афтæ тынг дæр никуы ’рттывтой. Уæвгæ йæм хæстæг дæр дзæгъæлы кастысты, уымæн æмæ сæм бирæ мингай километртæ уыди. Сабийæн уыдæттæ амонын нæ хъуыд, фæлæ уæддæр... Карлсоны хæдзары сæрмæ айтынг стъалыты цатыр. Кæд цыфæнды дард уыдысты, уæддæр адæймагмæ афтæ каст, цыма дзы алкæцымæ дæр къухæй сæххæстаид.

– Цæй, цы ныджджих дæ? – сбустæ йыл кодта Карлсон. – Мæнæн уазал у. Тæхыс æви дæ фæнд аивтай?

– Тæхын,– дзуапп радта Саби.

...Дыккаг бон... О, ахæм бонтæ адæймагыл бирæ не скæны! Раздæр фæзындысты Боссе æмæ Бетан, уый фæстæ фыд, фæстагмæ та – цыфæндыйæ дæр уый сæйрагдæр уыди! – мад. Саби йыл йæхи баппæрста æмæ йыл ныттыхсти. Макуыуал макуыдæм ацæуæд æппындæр! Иууылдæр – фыд дæр, Боссе дæр, Бетан дæр, Саби дæр, фрекен Бок дæр, Бимбо дæр – мады алыварс  æрæмбырд сты.

– Дæ фæллад ссыди? – бафарста йæ Саби.– Афтæ тагъд куыд хъуамæ ссыдаид?

– Мæ фæллад цыдæр фæци, куыддæр дæ писмо райстон, афтæ,– загъта мад. – Рынчын стут æмæ уæ кæрæдзийæ фæхицæн кодтой, уый куы базыдтон, уæд нæхимæ батагъд кодтон, уымæн æмæ зыдтон, куыддæр æвæстиатæй нæхимæ нæ ацæуон, афтæ мæхæдæг дæр тынг кæй фæрынчын уыдзынæн, уый.

Фрекен Бок дыууæрдæм йæ сæр батылдта.

– Раст нæ бакодтай, фру Свантесон. Фæлæ-иу уæм æз рæстæгæй-рæстæгмæ æрбауайдзынæн æмæ дын-иу истæмæйты аххуыс кæндзынæн, – загъта фрекен Бок. – Ныр та мæ æвæстиатæй нæхимæ ацæуын хъæуы. Аизæр телевизорæй дзурдзынæн.

Иууылдæр дисы бацыдысты: мад дæр, фыд дæр, Боссе дæр, Бетан дæр.

– Æцæгæй? Не ’ппæты дæр дæумæ бакæсын тынг фæнды. Æнæмæнг дæм бакæсдзыстæм,– загъта фыд.

Фрекен Бок йæ сæрыл бæрзонд схæцыд.

– Мæ зæрдæ дарын. Тынг дарын мæ зæрдæ, шведаг адæм мæм иууылдæр кæй кæсдзысты, ууыл.

Æмæ сæхимæ цæуынмæ йæхи æрцæттæ кодта.

– Нырма мæ бирæ цыдæртæ бакæнын хъæуы. Хъуамæ мæхи ныннайон, мæ сæрмæ базилон, массажисткæ æмæ маникюршæмæ бацæуон, мæ дзабыры мидæггæгтæ аивон. Иу ныхасæй, хъуамæ телевизорæй радзурыны размæ мæхимæ базилон.

Бетан йæ хъæлæсыдзаг ныххудти.

– Дæ дзабыры мидæггæгтæ?.. Æмæ дын уыдон телевизорæй чи фендзæн?

Фрекен Бок æм тызмæг каст бакодта.

– Æмæ дын чи загъта, исчи сæ фендзæн, зæгъгæ? Мæн дзабыры ног мидæггæгтæ хъæуы æмæ сæ æнæмæнг аивдзынæн... Къахæй сæрмæ дæ зæрдæ дæхимæ куы ницæмæй æхсайа, уæд ныфджындæрæй дзурдзынæ. Уæвгæ уый алчи не ’мбары. Фæлæ махæн, æдзухдæр телевизорæй чи фæдзуры, уыдонæн, уый хорз зындгонд у.

Фрекен Бок сын хæрзбон загъта æмæ сæхимæ атагъд кодта.

– Хæдзарыхурхæймарæг дæр нал ис,– загъта Боссе, йæ фæстæ дуары уынæр куы фæцыд, уæд.

Саби хъуыдыты аныгъуылгæйæ, йæ сæр уæззау тылд бакодта.

– Уæдæ йыл æз фæцахуыр дæн,– загъта Саби.– Æхсырысæртимæ цы тъорт скодта, уый дæр хорз уыди, дынджыр, пух. Ноджы йæ ананасы кæрстытæй афтæ срæсугъд кодта, æмæ йæм адæймаг кæсынæй не ’фсæды.

– Уыцы тъорт изæрмæ уадзæм. Къофи цымдзыстæм, тъорт хæрдзыстæм, афтæмæй фрекен Бок, телевизорæй куыд дзурдзæн, уымæ кæсдзыстæм.

Æцæгæйдæр афтæ рауад. Равдысты рæстæг куы ’рхæццæ, уæд Саби Карлсонмæ бадзырдта. Рудзынгæмбæрзæны фæстæ æмбæхст бæттæныл иу хæст ракодта. Уый та амыдта: «Тагъддæр æрбатæх». Æмæ Карлсон æрбатахт. Бинонтæ иууылдæр æрæмбырд сты телевизоры цур. Къофийы агуывзæтæ æмæ тъорт æхсырысæртимæ лæууыдысты стъолыл.

– Уый æз æмæ Карлсон стæм,– загъта Саби, цæлгæнæнмæ куы бацыдысты, уæд.

– Уый æз дæн,– сфæлхат кодта Карлсон æмæ фæлмæндæр къæлæтджыныл йæхи фæстæдзæг ауагъта. Æппынфæстаг тъорт æхсырысæртимæ фæзынди. – Тынг рагæй йæм æнхъæлмæ кастæн. Иу карст дзы райсын мæ бон у, тынг стыр хай?

– Лæппутæ тъорт æппæты фæстагмæ фæхæрынц,– загъта мад.– Иннæ ахæм ды мæ бынаты сбадтæ. Сымах Сабиимæ зæххыл дæр абаддзыстут. Уый фæстæ уын тъорттæй дæр бахай кæндзынæн.

Карлсон  Сабимæ  бакæсгæйæ сдзырдта:

– Фехъуыстай? Æдзухдæр дын афтæ фæкæны? Уæд тынг тæригъæд дæ!

Уый фæстæ йæ мидбылты бахудт. Йæ цæсгом дзæвгар фæрухсдæр.

– Мæнмæ дæр ахæм цæстæй кæй кæсы, уый раст у. Афтæ куы нæ бакодтаид, уæд сымахимæ нал хъазыдаин.

Æмæ дыууæйæ дæр – Саби æмæ Карлсон – телевизоры комкоммæ зæххыл æрбадтысты æмæ тъорт хæргæйæ æнхъæлмæ кастысты, фрекен Бок дзурын кæд райдайдзæн, уымæ.

– Ныртæккæ фæзындзæн,– загъта фыд.

Æмæ æцæгæйдæр, экраныл фæзынди фрекен Бок. Йæ цуры бадт Пек, равдыстамонæг.

– Хæдзарыхурхæймарæг æгасы хуызæн у,– фæхъæр кодта Карлсон.– Гъей, гъей! Ныртæккæ ам диссæгтæ уыдзæн!

Фрекен Бок, цыма Карлсоны ныхæстæ фехъуыста, уый хуызæн хæрдмæ фæхауд. Чи зоны, «Лывзæ Хильдур Бок» куыд цæттæ кæнын хъæуы, уый æппæт шведаг адæмы раз фыццаг хатт кæй дзурдзæн, уымæй фæтарст.

– Дæ хорзæхæй, радзур-ма нын,– æрхатыд æм Пек,– ахæм хæринаг скæныны зонд дæм куыд æрцыд?

– Уым диссагæй ницы ис,– загъта фрекен Бок,– æппындæр хæринаг кæнынмæ чи нæ арæхсы, ахæм хо дын куы уа...

Иучысыл йæ ныхасæй фенцад, уымæн æмæ Карлсон телевизор
ахуыссын кодта.

– Хæдзарыхурхæймарæг фæзыны æмæ фæцыдæр вæййы мæ фæндонмæ гæсгæ,– йæхицæй раппæлыд Карлсон.

Фæлæ йыл мад фæхъæр кодта:

– Ныртæккæ телевизор скусын кæн. Æмæ афтæ мауал бакæн, кæннод феддæдуар уыдзынæ!

Карлсон Сабийы басхуыста æмæ йын йæ хъусы бадзырдта:

– Уæ хæдзары ма ноджыдæр цытæ кæнын нæ уадзынц?

– Ныхъхъус у. Фрекен Бокмæ бакæсæм,– загъта Саби.

– ...цæмæй хæрзад уа, уый тыххæй йыл, цас æмбæлы, уый бæрц ныккæнын хъæуы цæхх, цывзы, стæй йæ фыцын дæр дзæвгар хъæуы,– дзырдта фрекен Бок.

Æмæ æппæт адæмы цæстыты раз хæринагыл кодта цæхх æмæ цывзы. Иууылдæр уыдтой, лывзæ куыд фыхти, уый. Куы сцæттæ, уæд фрекен Бок адæммæ хинкаст ракæнгæйæ сдзырдта:

– Уæд та дзы фениккат?

– Бузныг. Æз дзы нал саходдзынæн,– загъта Карлсон.– Уæвгæ мын кæд сæ адристæ ратдзынæ, уæд дæм, цы артхорты кой кодтай, уыдонæй иу-дыууæйы æрбахондзынæн. Уыдон дзы зæрдиагæй саходдзысты.

Фæстагмæ Пек фрекен Бокæн раарфæ кодта, студимæ кæй æрбацыд, уый тыххæй. Бузныг ын загъта, телевизормæкæсджыты йæ диссаджы лывзæимæ кæй базонгæ кодта, уый тыххæй дæр, æмæ ууыл хъуамæ равдыст фæуыдаид, фæлæ фрекен Бок фæуынмæ нæма хъавыд æмæ Печы бафарста:

– Зæгъ-ма, дæ хорзæхæй, мæ хойæн салæмттæ раттын мæ бон у?

Пек ахæм ныхæстæ фехъусын æнхъæлмæ нæ каст æмæ, иуцасдæр сагъдауæй аззайыны фæстæ, загъта:

– Фæуæд афтæ. Ратт ын салæмттæ, æрмæст тагъддæр!

Фрекен Бок экраны йæ къух фæтилгæйæ сдзырдта:

– Салам, Фридæ, хъусыс мæ? Бандонæй нæ рахаудаис, уый мæ уырны.

– Мæн дæр,– дзуапп ын радта Карлсон.– Æндæр афонмæ Нурланды зæхх нынкъуыстаид.

– Фридæ цæйас у, уый куы нæ зоныс, уæд дзæгъæлы цæмæн дзурыс? – сбустæ йыл кодта Саби.– Кæд фрекен Бочы хуызæн дынджыр нæу, уæд та?

– Зонын æй, зонын æмæ уымæн дзурын,– загъта Карлсон.– Æз сæхимæ, Фрейгатены, цалдæр хатты уыдтæн æмæ дзы цæстылуайæнæй хъазыдтæн.

Уый фæстæ ма Карлсон æмæ Саби тъорты фæйнæ карсты бахордтой æмæ, экраны жонглер фондз тæбæгъы радыгай хæрдмæ куыд æппæрста æмæ сæ куыд ахста, уымæ каст. Сабимæ жонглермæ кæсын нæ цыд, фæлæ йæм Карлсон куыд цымыдисæй каст, уый уыдта, æмæ Саби дæр йæхи уымæ гæсгæ амондджын хуыдта. Алцыдæр уыдис, куыд не ’мбæлы, афтæ хорз. Фыццаджыдæр, уымæн, æмæ бинонтæ иууылдæр уыдысты иумæ – мад дæр, фыд дæр, Боссе дæр, Бетан дæр, Бимбо дæр... семæ ма уыди суанг Карлсон дæр!

Тъорт хæрд куы фæци, уæд ма Карлсон йæ тæбæгъ æвзагæй сысдæрдта æмæ йæ жонглеры хуызæн хæрдмæ сæппæрста.

– Асыччы цы лæппу уыд, уый тынг цæрдæг æвнæлдта,– загъта Карлсон.– Мæ зæрдæмæ фæцыди! Базон-базон, тæбæгътæ хæрдмæ æппарынмæ дунейы æппæты дæсныдæр чи у?

Æмæ та йæ тæбæгъ хæрдмæ фехста. Ацы хатт, чысыл-ма бахъæуа, царыл ма сæмбæла. Саби йыл тарстхуызæй фæхъæр кодта:

– Æгъгъæд у, Карлсон, нæ хъæуы... нæ хъæуы, зæгъын!

Мад æмæ иннæтæ иууылдæр кастысты телевизормæ æмæ, Карлсон цы митæ кодта, уый нæ уыдтой.

Уыцы рæстæг Саби Карлсоны хъусы лæгъстæгæнæгау бадзырдта: «Ныууадз, Карлсон, нæ хъæуы», фæлæ йæм хъусæг нæ уыди. Карлсон йæ тæбæгъ æппарынæй не ’нцад.

– Уæ тæбæгъ цы рæсугъд у! – фæхъæр кодта Карлсон æмæ та йæ ногæй хæрдмæ фехста.– Растдæр зæгъгæйæ та уæ тæбæгъ цы рæсугъд уыд,– йæхи араст кодта Карлсон æмæ тæбæгъы сæстытæ æмбырд кæнынмæ фæци.– Хъуыды дæр æй ма кæн. Уыдон лыстæг хъуыддæгтæ сты...

Иннæтæ ницы бамбæрстой, фæлæ мад фехъуыста, тæбæгъы тъæпп зæххыл куыд фæцыд, уый æмæ, Карлсоныл хафт-хафтæй ралæугæйæ загъта:

– Мæ тæбæгътæй уымæй фылдæр никæцыйы уарзтон, уый дын, «лыстæг хъуыддæгтæ»!

Сабийæн, дунейы хуыздæр жонглермæ ахæм цæстæй кæй кæсынц, уый хъыг уыд, фæлæ йæ мады хуыздæр тæбæгъыл дæр йæ зæрдæ рыст æмæ йын ныфсытæ æвæрынмæ фæци:

– Æз, мæ лыстæг æхцатæ кæм фембырд кæнын, уырдыгæй сисдзынæн æмæ дын ног тæбæгъ балхæндзынæн.

Уый айхъусгæйæ Карлсон йæ дзыпмæ нывнæлдта, фондз эрейы дзы систа æмæ сæ Сабийы мадмæ радта.

– Æз цы асæттын, уый аргъ мæхæдæг фæфидын. Дæ хорзæхæй! Ног тæбæгъ-иу дзы балхæн. Цы ма дзы баззайа, уый та дæхицæн ныууадздзынæ.

– Стыр бузныг, Карлсон,– раарфæ йын кодта сылгоймаг.

– Нæ фæлæ афтæ бакæн, æмæ ма дæм цы ’хца рацæуа, уымæй цалдæр чысыл аслам вазæйы балхæн æмæ-иу, куы смæсты уай, уæд-иу мыл сæ фехс.

Саби йæхи йæ мадмæ бакъул кæнгæйæ сдзырдта:

– Мамæ, зæгъ-ма, Карлсонмæ мæсты кæныс?

Мад раздæр Карлсоны уæлкъух æрлæгъз кодта, уый фæстæ та Сабийы æмæ загъта:

– Уæ иумæ дæр нал мæсты кæнын.

Уый фæстæ Карлсон цæуыныл ныллæууыд:

– Салам, мæнæн нæхимæ цæуынафон у, кæннод мын æхсæвæрмæ байрæджы уыдзæн.

 – Æхсæвæрæн дæм цы уыдзæни? – бафарста йæ Саби.

– «Хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсоны лывзæ», – дзуапп радта Карлсон.– Æрмæст ыл æз рувасы марг, фрекен Бок цас ныккодта, уыйбæрц нæ ныккæндзынæн. Ууыл ды æппындæр дызæрдыг ма кæн. Базон-базон, дунейы мидæг лывзæ кæнынмæ æппæты дæсныдæр чи у?

– Æнæмæнг ды, Карлсон,– загъта Саби.

Сахаты фæстæ Саби хуыссыди йæ сынтæджы, йæ фарсмæ тæсчъы та – Бимбо. Бинонтæ – мад дæр, фыд дæр, Боссе дæр, Бетан дæр – иууылдæр æм æрбацыдысты æмæ йын, хæрзфынтæ фен, зæгъгæ, загътой. Саби рæдзæ-мæдзæ кодта, афтæмæй дæр ма йæ хъуыдытæ Карлсонимæ уыдысты. Цымæ афонмæ цы кусы? Кæд, мыййаг, сауцъиуы ахстон аразы, æви...

«Райсом, куыддæр скъолайæ æр-бацæуон, – хъуыды кодта Саби,– афтæ Карлсонмæ фæдзæнгæрæг кæндзынæн æмæ йæ бафæрсдзынæн, исты саразыны бар ма мын ратдзæн æви нæ, уымæй».

Уый фæстæ Саби ахъуыды кодта: «Нæ фæлæ ’мæ, Карлсон йæхимæ дзæнгæрæджы тел кæй бауагъта, уый цы хорз у. Цы минут дæ бафæнда, уыцы минут æм бадзурæн ис». Æмæ æваст бамбæрста, бадзурын æй ныртæккæ кæй фæнды, уый.

Сынтæгæй рагæпп ласта, бæгъæввадæй рудзынджы цурмæ бауад æмæ телы кæрон райвæзта. Æртæ хатты. Уый та амыдта: «Цы диссаджы амонд у, дунейыл кæй ис дæу хуызæн рæсугъд, зондджын, цас æмбæлы, уыйбæрц хæрзхуыз æмæ хъæбатыр, дунейы хуыздæр Карлсон, уый!»

Саби ма иуцасдæр рудзынджы цур алæууыд. Дзуапмæ æнхъæлмæ каст, уый тыххæй нæ: афтæ æнæуи. Æмæ – диссагæй цы кæныс! – æнæнхъæлæджы Карлсон куы ’рбатæхид.

– Ды раст дæ,– загъта уый. – Уый æцæгæйдæр диссаджы амонд у.

Карлсон æндæр иу ныхас дæр нал загъта. Уыцы уысм фæстæмæ йæ цъæх ахуырст хæдзармæ атахт.

 


 

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

 

 

ÆРТЫККАГ ХАЙ

 

КАЖДЫЙ ИМЕЕТ ПРАВО БЫТЬ КАРЛСОНОМ

 

 

 АЛКÆЙ БОН ДÆР У КАРЛСОН УÆВЫН

 

Однажды утром спросонья Малыш услышал взволнованные голоса, доносившиеся из кухни. Папа и мама явно были чем-то огорчены.

- Ну вот, дождались! - сказал папа. - Ты только погляди, что написано в газете. На, прочти сама.

- Ужасно! - воскликнула мама. - Просто ужас какой-то!

Малыш мигом соскочил с постели. Ему не терпелось узнать, что же именно ужасно. И он узнал.

На первой странице газеты огромными буквами был набран заголовок:

"Что это: летающий бочонок или нечто другое?" А под заголовком - статья:

"Странный неопознанный объект летает над Стокгольмом. Очевидцы сообщают, что за последнее время неоднократно видели в районе Вазастана некий летающий предмет, напоминающий по виду маленький пивной бочонок. Он издает звуки, похожие на гул мотора. Представители Авиакомпании ничего не смогли сообщить нам относительно этих полетов. Поэтому возникло предположение, что это иностранный спутник-шпион, запущенный в воздушное пространство с разведывательными целями. Тайна этих полетов должна быть раскрыта, а неопознанный объект - пойман. Если он действительно окажется шпионом, его необходимо передать для расследования в руки полиции.

Кто раскроет летающую тайну Вазастана? Редакция газеты назначает вознаграждение в 10000 крон. Тот, кому посчастливится поймать этот таинственный предмет, получит премию в 10000 крон. Ловите его, несите в редакцию, получайте деньги!"

- Бедный Карлсон, который живет на крыше, - сказала мама. - Теперь начнется на него охота.

Малыш разом и испугался, и рассердился, и огорчился.

- Почему Карлсона не могут оставить в покое! - закричал он. - Он ведь не делает ничего плохого. Живет себе в своем домике на крыше и летает взад-вперед. Разве Карлсон в чем-то виноват?

- Нет, - сказал папа, - Карлсон ни в чем не виноват. Только он... как бы это сказать... ну, несколько необычен, что ли...

Да, что и говорить, Карлсон несколько необычен, с этим Малыш был вынужден согласиться. Разве обычно, когда в домике на крыше живет маленький толстенький человечек да еще с пропеллером на спине и с кнопкой на животе?

А ведь Карлсон был как раз таким человечком. И он был лучшим другом Малыша. Да, именно Карлсон, а не Кристер и Гунилла, которых Малыш тоже очень любил и с которыми играл, когда Карлсон вдруг исчезал куда-то или просто был занят.

Карлсон уверял, что Кристер и Гунилла не идут с ним ни в какое сравнение, и всякий раз сердился, когда Малыш о них заговаривал.

- Ставить этих карапузов на одну доску со мной! - возмущался Карлсон. - Со мной, таким красивым и в меру упитанным мужчиной в самом расцвете сил! Многим ли глупым мальчишкам посчастливилось иметь такого лучшего друга, как я? Ну, отвечай!

- Нет, нет, только мне одному, - говорил Малыш, и всякий раз сердце его замирало от радости. Как ему повезло, что Карлсон поселился на крыше именно его дома! Ведь в Вазастане полно таких вот старых, некрасивых домов, как тот, в котором жила семья Свантесонов! Какая удача, что Карлсон случайно оказался на его крыше, а не на какой-нибудь другой!

Правда, мама и папа Малыша сперва вовсе не были в восторге от того, что в доме появился Карлсон. И Боссе и Бетан поначалу его тоже невзлюбили. Вся семья - за исключением Малыша, конечно, - считала, что Карлсон - самый вздорный, самый дерзкий, самый несносный озорник, какой только бывает на свете. Но постепенно все к нему привыкли. Теперь Карлсон, пожалуй, им даже нравился, а главное, они понимали, что он необходим Малышу. Ведь Боссе и Бетан были гораздо старше его, поэтому Малыш никак не мог обойтись без лучшего друга. И хотя у него была собака - изумительный щенок Бимбо, - Карлсон ему был совершенно необходим.

- Я думаю, что и Карлсон не может обойтись без Малыша, - сказала мама.

Но с самого начала мама и папа решили никому не говорить о существовании Карлсона. Они прекрасно понимали, что будет твориться в их доме, если о Карлсоне узнают на телевидении, а газеты и журналы захотят печатать о нем статьи, скажем, под заголовком: "Карлсон у себя дома".

- Вот будет смешно, - сказал Боссе, - если мы вдруг увидим в каком-нибудь журнале фотографию Карлсона... Представляешь, он сидит у себя в гостиной, любуется букетом красных роз...

- Заглохни! - оборвал его Малыш. - Ты же знаешь, что у Карлсона никакой гостиной нет, у него всего-навсего одна комнатушка, и никаких роз там нет

Да, все это Боссе знал и сам. Однажды все они - и Боссе, и Бетан, и мама, и папа - правда, только один раз, видели домик Карлсона. Они вылезли на крышу через слуховое окно - обычно так лазают только трубочисты, - и Малыш показал им маленький домик за трубой.

Мама немножко испугалась, когда поглядела с крыши вниз, на улицу. У нее даже закружилась голова, и ей пришлось схватиться рукой за трубу.

- Малыш, обещай мне сейчас же, что ты никогда не полезешь на крышу один, - сказала она.

- Ладно, - буркнул Малыш, подумав. - Я никогда не полезу на крышу один... раз я полезу туда с Карлсоном, - добавил он шепотом.

Но мама, видно, не расслышала его последних слов; ну и ладно, пусть она пеняет на себя. Как она может требовать, чтобы Малыш никогда не бывал у Карлсона? Мама ведь и понятия не имеет, как весело сидеть в тесной комнатке Карлсона, битком набитой всякими диковинными и чудными вещами.

"А теперь, после этой дурацкой статьи, все, наверное, кончится!" - с горечью думал Малыш.

- Ты должен предупредить Карлсона, - сказал папа, - пусть будет поосторожней. Некоторое время ему лучше не летать по Вазастану. Вы можете играть в твоей комнате, тогда его никто не увидит.

- Но если он начнет безобразничать, я его живо выставлю вон, - добавила мама и протянула Малышу тарелку с кашей.

Бимбо тоже получил свою порцию каши. Папа попрощался и пошел на работу. И маме, как выяснилось, тоже надо было уходить.

- Я иду в бюро путешествий, чтобы узнать, нет ли там для нас какого-нибудь интересного маршрута. Папа на днях уходит в отпуск, - сказала она и поцеловала Малыша. - Я скоро вернусь.

И Малыш остался один. Один с Бимбо, с тарелкой каши и со своими мыслями. И с газетой. Он придвину ее к себе и стал разглядывать. Под заметкой о Карлсоне была напечатана фотография огромной белого парохода, который прибыл с туристами в Стокгольм и стоял теперь на якоре в Стремене. Малыш долго глядел на снимок - белый пароход был невероятно красив! Как Малышу захотелось подняться на борт этого прекрасного корабля и уплыть куда-нибудь далеко-далеко!

Он старался смотреть только на эту фотографию, но взгляд его то и дело соскальзывал на крупные буквы заголовка:

"Что это: летающий бочонок или нечто другое?"

Малыш очень разволновался. Необходимо как можно скорее поговорить с Карлсоном, но сделать это надо осторожно, чтобы не испугать его, а то он вдруг улетит и никогда больше не вернется!

Малыш вздохнул. И нехотя сунул в рот ложку каши. Но кашу не проглотил, а держал ее на языке, словно желал получше распробовать. Малыш был маленьким худеньким мальчиком с плохим аппетитом - таких ведь немало. Он мог часами сидеть перед тарелкой с едой и вяло ковырять ложкой или вилкой, но так и не доесть до конца.

"Что-то каша невкусная, - подумал Малыш. - Может, будет вкуснее, если добавить сахарку..." Он потянулся за сахарницей, но в эту минуту услышал гул мотора у окна, и тут же в кухню влетел Карлсон.

- Привет, Малыш! - крикнул он. - Ты знаешь, кто лучший в мире друг? А еще угадай, почему этот друг появился здесь именно сейчас!

Малыш поспешно проглотил кашу, которую так долго держал во рту.

- Лучший в мире друг - это ты, Карлсон! Но я не знаю, почему ты прилетел именно сейчас.

- Чур, гадать до трех раз! - сказал Карлсон. - Может, потому что я соскучился по тебе, глупый мальчишка? Может, я попал сюда по ошибке, а собирался вовсе слетать в Королевский парк? А может, я почуял, что здесь пахнет кашей? Раз, два три, говори, не задерживайся!..

Малыш засиял.

- Наверное, потому что ты по мне соскучился, - сказал он смущенно.

- А вот и нет! И в Королевский парк я тоже лететь не собирался. Так что гадать тебе больше нечего.

"Королевский парк! - с ужасом подумал Малыш. - Туда Карлсону никак нельзя лететь. Да и вообще ему нельзя туда, где полным-полно народа, где его увидят. Придется ему это сейчас объяснить".

- Слушай, Карлсон... - начал Малыш и тут же умолк, потому что вдруг заметил, что Карлсон чем-то явно недоволен.

Он угрюмо глядел на Малыша и чмокал губами.

- Приходишь голодный как пес, - ворчал Карлсон, - а этот сидит себе как ни в чем не бывало перед полной тарелкой каши, вокруг шеи у него повязана салфетка, и он бубнит себе под нос, что надо съесть ложку за маму, ложку за папу, ложку за тетю Августу...

- За какую тетю Августу? - спросил Малыш, сгорая от любопытства.

- Понятия не имею, - ответил Карлсон. - Так зачем же есть кашу за ее здоровье? - рассмеялся Малыш.

Но Карлсону было не до смеха.

- Ах, вот как! Значит, твой друг должен умереть с голоду только потому, что ты не знаешь каких-то там старых теток, которые живут где-то у черта на рогах!

Малыш вскочил, вынул из буфета тарелку и сказал Карлсону, чтобы он сам положил себе сколько хочет. Все еще мрачный как туча, Карлсон взял кастрюлю и принялся накладывать кашу в тарелку. Он накладывал и накладывал, а когда выскреб все до дна, стал водить указательным пальцем по стенке кастрюли, отколупывая и то, что прилипло.

- У тебя не мама, а золото, - сказал Карлсон, - жаль только, что она такая жадная. Никогда не видел, чтобы варили так мало каши.

Только после того как вся каша до последней крупинки оказалась у Карлсона в тарелке, он приступил к еде, да так, что за ушами трещало. На несколько минут все звуки в кухне заглушило громкое чавканье, которое всегда раздается, когда кто-нибудь очень жадно уплетает кашу.

- К сожалению, за здоровье тети Августы уже съесть нечего, - заявил Карлсон и вытер ладонью рот. - Но что я вижу! Здесь есть булочки! Спокойствие, только спокойствие. Милая тетя Августа, все в порядке, живи спокойно-преспокойно в своем далеком городке Тумбе или где хочешь. Я съем за твое здоровье вместо каши две булочки. А может, даже три... или четыре... или пять!

Пока Карлсон заглатывал одну за другой булочки, Малыш тихо сидел и обдумывал, как ему поумнее предостеречь своего друга. "Может, правильнее всего просто дать Карлсону газету? Пусть сам все прочтет", - решил он и после некоторого колебания придвинул газету к Карлсону.

- Погляди-ка на первую страницу, - сказал Малыш мрачно.

Карлсон поглядел. И надо сказать, с большим интересом, а потом ткнул пухлым пальчиком в фотографию белого парохода.

- Ба-бах! Пароход перевернулся! - воскликну он. - Катастрофа за катастрофой!

- Да ты же держишь газету вверх ногами, - мягко сказал Малыш.

Он давно подозревал, что Карлсон не умеет читать. Но Малыш был добрым мальчиком, он никого не хотел обижать, и, уж конечно, не хотел обижать Карлсона, поэтому он не стал кричать: "Ха-ха-ха, ты не умеешь читать!" - а молча перевернул газету так, что Карлсон тут же увидел, что никакого несчастья не произошло.

- Но здесь написано про другое несчастье, - сказал Малыш. - Послушай только!

И он прочел вслух про летающий бочонок и про спутника-шпиона, которого необходимо было поймать, и про вознаграждение, назначенное газетой, - всю заметку от начала до конца...

- "Доставьте его в редакцию, и вы получите указанную сумму", - закончил он чтение и вздохнул.

Но Карлсон не вздыхал, совсем наоборот, он был в восторге.

- Гоп-гоп! - выкрикивал он и прыгал на месте от радости. - Гоп-гоп, можно считать, что спутник-шпион уже пойман! Звони в редакцию и скажи, что я приду к ним после обеда.

- Что ты задумал? - с испугом спросил Малыш.

- Знаешь, кто лучший в мире охотник за спутниками-шпионами? - И Карлсон с гордым видом ткнул себя пальцем в грудь. - Вот он, грозный Карлсон! Никто не спасется, когда я лечу со своим большим сачком. Раз спутник-шпион кружится где-то здесь, в районе Вазастана, я до вечера наверняка поймаю его сачком... Кстати, у тебя есть чемодан, чтобы нам унести десять тысяч?

Малыш вновь вздохнул. Все оказалось куда сложнее, чем он думал. Карлсон ничего не подозревал.

- Милый Карлсон, неужели ты не догадался, что "летающий бочонок" - это ты, что это они за тобой охотятся? Теперь понял?

Карлсон очередной раз подпрыгнул от радости, и вдруг до него дошел смысл этих слов. В горле у него что-то заклокотало, словно он поперхнулся, и он окинул Малыша яростным взглядом.

- "Летающий бочонок"! - завопил он. - Ты меня обзываешь летающим бочонком! Ты, мой лучший друг!

Он вскинул руки, чтобы казаться как можно длиннее, и одновременно втянул живот.

- Ты, я вижу, забыл, - начал он свысока, - -что я красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил. Так или не так?

- Конечно, Карлсон, т-так... - залепетал Малыш, заикаясь от волнения. - Но я не виноват, что они это пишут в газете. А они имеют в виду тебя, это точно.

Карлсон злился все больше и больше.

- "Кому посчастливится поймать этот таинственный предмет..." - с горечью повторил он снова слова заметки. - "Предмет"! - выкрикнул он, окончательно выходя из себя. - Кто-то смеет обзывать меня предметом! Я этому гаду так врежу по переносице, что у него глаза на лоб полезут!

И Карлсон сделал несколько маленьких, но угрожающих прыжков в сторону Малыша. И зря. Потому что Бимбо тут же вскочил. Уж он-то никому не позволит тронуть Малыша.

- Бимбо, на место, успокойся! - скомандовал Малыш.

И Бимбо послушался, только поворчал немного, чтобы Карлсон понял, что он на страже.

А Карлсон сел на скамеечку. Вид у него был мрачный и невыразимо печальный.

- Я так не играю, - сказал он. - Я так не играю, раз ты такой злой и называешь меня предметом, и натравливаешь на меня своих дурацких собак.

Малыш совсем растерялся. Он не знал, что сказать что сделать.

- Я не виноват, что так пишут в газете, - пробормотал он снова и умолк.

- Карлсон тоже молчал и с печальным видом сидел на скамеечке. В кухне воцарилась тягостная тишина. И вдруг Карлсон громко расхохотался. Он вскочил со скамеечки и добродушно ткнул Малыша кулачком в живот.

- Уж если я предмет, то, во всяком случае, самый лучший в мире предмет, который стоит десять тысяч крон! Понял? Да?

Малыш тоже стал смеяться - от радости, что Карлсон снова развеселился.

- Да, это верно, - подтвердил он, - ты стоишь десять тысяч крон. Думаю, мало кто стоит так дорого.

- Никто в мире, - твердо заявил Карлсон. - Спорим, что такой вот глупый мальчишка, как ты, стоит не больше ста двадцати пяти крон.

От избытка чувств он нажал стартовую кнопку на животе, взмыл к потолку и с радостными воплями сделал несколько кругов вокруг лампы.

- Гей-гоп! - кричал он. - Вот летит Карлсон, который стоит десять тысяч крон! Гей-гоп!

Малыш решил махнуть на все рукой. Ведь Карлсон на самом деле вовсе не был шпионом - значит, его могут задержать только за то, что он Карлсон. Малыш вдруг понял, что мама и папа испугались не за Карлсона, а за свой покой. Они просто боялись, что если все будут ловить Карлсона, то скрывать его существование уже не удастся. Малышу показалось, что Карлсону всерьез ничего не угрожает.

- Тебе нечего бояться, Карлсон, - сказал он, стараясь его успокоить. - Тебе ничего не могут сделать за то, что ты - это ты.

- Конечно, каждый имеет право быть Карлсоном, - подхватил Карлсон. - Хотя до сих пор нашелся только один такой хороший и в меру упитанный экземпляр.

Они снова стояли рядом посреди комнаты Малыша, и Карлсон с надеждой и нетерпением оглядывался по сторонам.

- Нет ли у тебя новой паровой машины, которую мы могли бы взорвать? Или еще чего-нибудь интересного? Главное, чтобы загрохотало вовсю. Давай устроим сейчас немыслимый грохот. Я хочу позабавиться: а то я не играю, - сказал он, и в ту же секунду взгляд его упал на пакетик, который лежал на столе у Малыша.

Он кинулся на него, словно коршун на добычу. Мама положила Малышу этот пакетик вчера вечерером, а в нем был прекрасный персик. И вот теперь этот персик Карлсон жадно сжимал пухленькими пальцами.

- Мы его разделим, ладно? - торопливо предложил Малыш. Он тоже любил персики и знал, что нельзя зевать, если хочешь его хоть попробовать.

- Хорошо, - согласился Карлсон, - разделим! Я возьму себе персик, а ты - пакетик. Учти, я уступаю тебе лучшую часть: с пакетиком можно знаешь сколько интересных штук придумать!

- Нет, спасибо! - твердо сказал Малыш. - Мы сперва разделим персик, а потом я тебе охотно уступлю пакетик.

Карлсон неодобрительно покачал головой.

- Никогда еще не встречал таких прожорливых мальчишек, как ты! - вздохнул он. - Ну ладно, раз уж ты так настаиваешь...

Чтобы разделить персик, нужен был нож:, и Малыш побежал в кухню. А когда он вернулся с ножом, Карлсон исчез. Но Малыш тут же услышал, что из-под стола доносилось чавканье и причмокивание, словно кто-то торопливо ел что-то очень сочное.

- Послушай, что ты там делаешь? - с тревогой спросил Малыш.

Когда Карлсон вылез из-под стола, персиковый сок стекал у него с подбородка. Он протянул свою пухлую ручку и сунул Малышу большую шершавую темно-красную косточку.

- Заметь, я всегда отдаю тебе самое лучшее, - заявил он. - Если ты посадишь эту косточку, у тебя вырастет целое персиковое дерево, все увешанное сочными персиками. Ну, кто самый большой добряк в мире? Я ведь даже не устраиваю никакого скандала, хоть и получил от тебя только один паршивенький персик!

Но Малыш, если бы и захотел, не успел бы ничего ответить, потому что в мгновение ока Карлсон очутился у окна, где на подоконнике стоял горшок с бегонией и схватил цветок за стебель.

- Я такой добрый, что сам помогу тебе посадить эту косточку, - заявил он.

- Не трогай! - крикнул Малыш.

Но было уже поздно: Карлсон вырвал бегонию с корнем и вышвырнул в окно.

- Ты что, ты что?! - завопил Малыш, но Карлсон его не слушал.

- Целое большое персиковое дерево! Представляешь? На своем пятидесятилетии ты каждому гостю - каждому-каждому, понял! - дашь по персику. Разве это не интересно?

- Но еще интересней будет, когда мама заметит, что ты выбросил ее бегонию, - сказал Малыш. - И подумай, вдруг сейчас мимо дома шел какой-нибудь старичок и цветок угодил ему как раз по башке. Что он скажет, как ты считаешь?

- "Спасибо, дорогой Карлсон!" - вот что он скажет, - уверял Карлсон Малыша. - "Спасибо, дорогой Карлсон, что ты вырвал бегонию с корнем, а не швырнул ее вниз прямо в горшке... как этого хотела бы глупая мама Малыша".

- Вовсе она этого не хотела бы! - запротестовал Малыш. - Почему ты так говоришь?

Карлсон успел тем временем ткнуть косточку в горшок и теперь энергично засыпал ее землей.

- Нет, хотела! - не сдавался Карлсон. - Она, видите ли, не позволяет вытаскивать бегонии из горшка. А что это может стоить жизни ни в чем не повинному старичку, мирно идущему по улице, - это твою маму не волнует. "Одним стариком больше, одним меньше - это пустяки, дело житейское, - говорит она, - только бы никто не трогал мою бегонию". Карлсон гневно глядел на Малыша. - И в конце концов, если бы я выкинул бегонию с горшком, куда мы посадили бы персиковую косточку? Подумал ли ты об этом?

Малыш об этом не подумал, поэтому он не знал, что ответить. Спорить с Карлсоном было нелегко, особенно когда он бывал в настроении спорить. Но, к счастью, настроение у него менялось каждые пятнадцать минут. Вот и теперь он вдруг издал какой-то странный, но явно радостный звук, похожий на кудахтанье.

- Мы же забыли про пакет! - воскликнул он. - А с пакетом можно отлично позабавиться.

Этого Малыш прежде не знал.

- Ну да? - удивился он. - Что же можно сделать с пакетом?

Глаза Карлсона заблестели.

- Издать самый громкий в мире хлюп! - объявил он. - Гей-гоп, какой сейчас будет изумительный хлюп! Вот этим мы и займемся.

Он схватил пакет и со всех ног побежал в ванную комнату. Малыш, раздираемый любопытством, бросился за ним. Ему очень хотелось узнать, как делают самый громкий в мире хлюп.

Карлсон стоял, наклонившись над ванной, и наполнял пакет водой.

- Ты глупый, да? Разве можно лить воду в бумажный пакет? Неужели ты этого не понимаешь?

- А что такое? - спросил Карлсон и помахал пакетом с водой у Малыша перед носом, чтобы Малыш воочию убедился, что в бумажный пакет можно лить воду, а потом стремглав кинулся назад в комнату Малыша.

Малыш побежал за ним, полный дурных предчувствий. И они оправдались... Карлсон весь высунулся из окна так, что видны были только его толстые короткие, пухленькие ножки.

- Гей-гоп, - завопил он, - погляди вниз, сейчас я произведу самый сильный в мире хлюп!

- Стой! - крикнул Малыш и тоже лег на подоконник. - Не надо, Карлсон, не надо! - молил он испуганно.

Но было уже поздно. Мешок полетел вниз, и Малыш увидел, как он разорвался, словно бомба, у нот какой-то тетеньки, которая шла в молочное кафе в соседний дом. И было ясно, что этот самый громкий в мире хлюп ей решительно не понравился.

- Гляди, - сказал Карлсон, - она ахнула, словно мы сбросили горшок с фикусом, а не полтора стакана воды.

Малыш с грохотом захлопнул окно. Он не хотел, чтобы Карлсон продолжал выбрасывать на улицу разные вещи.

- Я думаю, что этого нельзя делать, - сказал Малыш серьезно, но Карлсон в ответ только расхохотался.

Он несколько раз облетел вокруг лампы и, не переставая хихикать, приземлился возле Малыша.

- "Я думаю, что этого делать нельзя"! - передразнил он Малыша. - А что, по-твоему, можно? Швырнуть вниз пакеты с тухлыми яйцами? Это тоже одна из странных фантазий твоей мамы?

Карлсон снова взлетел и снова грузно шмякнулся на пол как раз перед Малышом.

- Могу сказать, что вообще ты и твоя мама самые странные люди на свете, но все же я вас люблю. - Карлсон потрепал Малыша по щеке.

Малыш покраснел, так он был счастлив. Карлсон его любил, это замечательно! Да и маму он любил тоже, это ясно, хотя часто плел про нее невесть что.

- Да сам удивляюсь, - подтвердил Карлсон, продолждая похлопывать Малыша по щеке.

Он хлопал его долго и все более и более увлеченно. Последний хлопок походил уже скорее на пощечину, и тогда Карлсон сказал:

- Ой, до чего же я милый! Я самый милый в мире! И я думаю, что поэтому мы сейчас поиграем во что-нибудь совсем милое, ты согласен?

Малыш был, конечно, согласен, и он тут же стал лихорадочно соображать, во что бы такое милое поиграть с Карлсоном.

- Вот, например, - предложил Карлсон, - мы могли бы играть, что стол - это наш плот, на котором мы спасаемся от наводнения... а оно, кстати, как раз и начинается.

И он показал на струйку воды, которая подтекла под дверь.

У Малыша перехватило дыхание.

- Ты что, не закрыл кран в ванной? - спросил он с ужасом.

Карлсон наклонил голову и ласково поглядел на Малыша.

- Угадай, закрыл ли я кран или нет! До трех раз!

Малыш распахнул дверь в прихожую. Карлсон был прав. Великое наводнение началось. Ванная и прихожая были залиты водой, она стояла уже так высоко, что в ней можно было плескаться, если была охота. А Карлсону была охота. Он с восторгом прыгнул прямо в воду.

 

- Гей-гоп! - кричал он. - Бывают же дни, когда случаются только прекрасные вещи!

Малыш закрыл кран в ванной и выпустил из нее воду, а потом опустился на стул в прихожей и с отчаянием уставился на пол.

- Ой, - сказал он тихо, - ой, что скажет мама?

Карлсон перестал прыгать в воде и с обидой посмотрел на Малыша.

- Ну знаешь, это уж слишком! - возмутился он. - Что же она такая ворчунья, твоя мама! Несколько ведер самой обыкновенной воды... есть о чем говорить!

Он снова подпрыгнул, да так высоко, что обрызгал Малыша с головы до ног.

- Приятная водичка, - сказал он. - А заодно и ножная ванна. Она что, возражает против мытья ног?

И он еще раз прыгнул, и снова Малыша обдало брызгами.

- Неужели твоя мама никогда не делает ножных ванн? И все дни напролет швыряет из окон цветочные горшки? Так, что ли?

Малыш ничего не ответил. Он думал. Надо было во что бы то ни стало все убрать до прихода мамы.

- Карлсон, мы должны поскорее...

Он не договорил, а вскочил со стула и помчался на кухню. И тут же вернулся с половой тряпкой.

- Давай, Карлсон, помогай... - начал он, но вдруг обнаружил, что Карлсона в комнате нет.

Его не было ни в прихожей, ни в ванной - нигде. Но все время Малыш слышал гул моторчика. Он подбежал к окну и увидел, что ввысь взмыло нечто напоминающее толстенькую сардельку.

- Летающий бочонок или нечто другое? - пробормотал Малыш.

Нет, это был не летающий бочонок, а всего-навсего Карлсон, который возвращался в свой зеленый домик на крыше.

Но тут Карлсон заметил Малыша. Он спикировал вниз и промчался мимо окна на такой скорости, что воздух засвистел. Малыш восторженно замахал ему тряпкой, и Карлсон махнул в ответ своей пухленькой ручкой.

- Гей-гоп! - кричал он. - Вот летит Карлсон, который стоит десять тысяч крон. Гей-гоп!

И он улетел. А Малыш стал собирать тряпкой воду с пола прихожей.

 

 

 Иу райсом раджы Сабийы хъусыл йæ мидфынæймæ ауад знæт ныхас. Ныхас цыди цæлгæнæнæй. Йæ мад æмæ йæ фыды цыдæр маст кæй бацыд, уый сæ хъæлæсыуагыл бæрæг уыд.

– Цæмæй тарстыстæм, уый ныл æрцыди! – загъта фыд.– Æркæс-ма ацы газетмæ, цытæ дзы фыссынц, уымæ. Гъа, дæхæдæг æй бакæс.

– Æнахуыр диссæгтæ! – фæхъæр кодта мад.– Ахæм хабæрттæ фыны дæр нæ фехъусдзынæ!

Саби йæ хуыссæнæй фæгæпп кодта. Фæндыди йæ, цы ’рцыди, уый тагъддæр базонын. Æмæ йæ базыдта.

Газеты фыццаг фарсыл ставд дамгъæтæй мыхуыргонд уыд ахæм сæргонд: «Цы у уый, тæхгæ тъæпæнæг æви æндæр исты?»

Сæргонды бынмæ та статья:

«Бамбарæн кæмæн нæй, ахæм объект тæхы Стокгольмы сæрмæ. Куыд хъусын кæнынц, афтæмæй фæстаг рæстæг цавæрдæр тæхæг предмет къорд хаттæй фылдæр фендæуыд Вазастаны сæрмæ. Æддаг бакастæй у тъæпæнæджы æнгæс. Райхъуысы дзы моторы тыр-тыры хуызæн цыдæр уынæр. Уыцы тæхæг предметы тыххæй нын Авиакомпанийы минæвæрттæ бæлвырдæй ницы загътой. Иутæ куыд хъуыды кæнынц, афтæмæй уый у фæсарæйнаг шпион. Уæлдæфмæ йæ суагъдæуыд фæдысгарæджы нысантимæ. Уыцы тæхтыты сусæгдзинадæн æнæраргомгæнгæ нæй. Хъуамæ æбæрæг объект ахст æрцæуа. Мыййаг, æцæгæй шпион куы разына, уæд æй пъæлицæйы къухтæм раттын хъæудзæн.

Вазастаны сæрмæ тæхæджы сусæгдзинад раргомгæнæгæн редакци ратдзæн преми. Ахæм амонды аккаг чи разына, уымæ æнхъæлмæ кæсы 10000 кронæйы. Æрцахсут æй, редакцийыл æй сæмбæлын кæнут æмæ уе ’хца райсут!»

– Мæгуыр йæ бон хæдзары сæр цæрæг Карлсонæн,– загъта мад,– ныр йæ фæстæ зилын райдайдзысты.

Саби уыцы-иу рæстæг тæрсгæ дæр фæкодта, мæсты дæр сси, стæй йын хъыг дæр уыди.

– Цымæ Карлсоны иу ран цæуыннæ ныууадзынц, æвзæрæй куы никæмæн ницы кæны, уæд? – фæхъæр кодта Саби. – Йæхицæн хæдзары сæр дзæбæх цæры. Ратæх-батæх кæй кæны, уымæй цæмæй фæзылынджын?

– Ницæмæй,– загъта фыд.– Карлсон æппындæр ницæмæй у аххос-джын. Æрмæст, куыд æй зæгъон, уый дæр нæ зонын, фæлæ цыма иуцасдæр æнахуыр у, афтæ мæм кæсы...

Карлсон иуцасдæр æнахуыр кæй у, уыимæ Саби дæр разы уыд. Æцæгæйдæр, хæдзары сæр тыппыртæ адæймаг куы цæра, уæд ахæмы æнахуыр чи нæ схондзæн! Ноджы ма йæ фæсонтыл пропеллер куы уа, йæ гуыбыныл та – цæппæр, уæд?

Карлсон та уыдис раст ахæм адæймаг. Æмæ уый уыди Сабийы хуыздæр æрдхорд. О, о, Карлсон, Кристер æмæ Гуниллæ нæ фæлæ. Саби, кæй зæгъын æй хъæуы, уыдон дæр уарзта, семæ-иу хъазыди, Карлсониу æвиппайды куы ’рбадæлдзæх, кæнæ та-иу æй куы нæ ’вдæлди, уæд.

Саби-иу Кристер æмæ Гуниллæйы кой куы ракодта, уæд ын-иу Карлсон загъта, уыдонæн, дам, мæнимæ абарæн ницы хуызы ис.

– Уыцы дыууæ къуыдыроны мæ фарсмæ авæрынмæ хъавыс? – смæсты-иу ис Карлсон.– Мæ хуызæн рæсугъд æмæ, цас æмбæлы, уыйбæрц хæрзхуыз лæгимæ? Ноджы ма мæ тæккæ лæджы кармæ куы нæ бацыдаин! Мæ хуызæн æрдхæрдтæ ахæм æдылыбын лæппутæй бирæтæн ис? Дæу фæрсын?

– Цытæ дзурыс! Мæн йеддæмæ ахæм æрдхорд никæмæн ис,– дзуапп ын-иу радта Саби. Æмæ-иу алы хатт дæр йæ зæрдæ фырцинæй скафыд. Карлсон сæ хæдзары сæр кæй æрцард, уымæй йæхи хуыдта æнæкæрон амондджын. Свантесонты бинонтæ кæм цардысты, ахæм зæронд фыдынд хæдзæрттæ Вазастаны иу æмæ дыууæ уыдис! Карлсон, æндæр хæдзары сæр нæ, фæлæ æнæнхъæлæджы сæ хæдзары сæр кæй æрцард, уымæй Сабийæн йæ хъуыддаг тынг ацыд.

Раст зæгъгæйæ, Карлсон сæ хæдзары куы фæзынди, уæд йæ мад æмæ фыды зæрдæмæ нæ фæцыд. Фыццæгты йæ Бетан æмæ Боссе дæр нæ бауарзтой. Сæ бинонтæ иууылдæр, Сабийæ фæстæмæ, Карлсоны нымадтой зæххы цъары æппæты фыдуагдæр, къæйныхдæр æмæ ’нæсæттондæр адæймагыл. Фæлæ йыл сабыргай фæцахуыр сты. Суанг ма сæ зæрдæмæ цæуын дæр райдыдта. Сæйрагдæр та æмбæрстой, Саби æнæ уый цæрын кæй нæ фæразы. Боссе æмæ Бетан дзæвгар хистæр уыдысты, æмæ Сабийæн æнæ йæ хуыздæр æрдхордæй тынг зын уыдаид. Кæд æм диссаджы дзæбæх къæбыла – Бимбо – уыдис, уæддæр æй Карлсон æнæмæнг хъуыдис.

– Мæнмæ гæсгæ, Карлсон дæр æнæ Сабийæ цæрын нæ фæразы, – загъта мад.

Фæлæ фыццаг бонæй фæстæмæ мад æмæ фыд бауынаффæ кодтой Карлсоны кой æппындæр макуы кæнын. Уыдон хорз зыдтой, Карлсоны, телеуынынады куы базоной, газеттæ æмæ журналты та уый тыххæй статьятæ фыссынмæ куы бавналой, уæд сæ хæдзары цытæ цæудзæн, уый.

– Æвæдза, худæг уаид,– загъта Боссе,– Карлсоны тыххæй æрмæг йæ къамимæ искæцы журналы мыхуыргондæй куы фениккам, уæд... Уæ цæстыл-ма ахæм ныв ауайын кæнут: сæхимæ уазæгуаты къæлæтджыныл бады, уардиты баст йæ хъæбысы, афтæмæй...

– Банцай!  – йæ хъуыры абадт Саби.– Карлсонмæ уазæгуат кæй нæй, уый хорз куы зоныс, уæд цытæ дзурыс? Дæлæмæ дæр æмæ йын уæлæмæ дæр ис иу уат æмæ дзы уардитæн сæ кой дæр нæй.

Боссе уыдæттæ йæхæдæг дæр хорз зыдта. Иу хатт, æрмæстдæр иу хатт, иууылдæр – Боссе дæр, Бетан дæр, мад дæр, фыд дæр Карлсоны хæдзар федтой. Цары цы рудзынг уыдис, ууылты хæдзары сæрмæ схызтысты, æмæ сын Саби Карлсоны хæдзар бацамыдта.

Мад хæдзары сæрæй бынмæ уынгмæ куы ракаст, уæд иучысыл фæтæрсæгау кодта, суанг ма йæ сæр дæр разылди æмæ йæ тохынайыл фæхæцын бахъуыд.

– Саби, дзырд мын ратт, ардæм иунæгæй куыд никуы схиздзынæ, уый тыххæй,– загъта мад.

– Хорз,– йæ фындзы бын бахъуыр-хъуыр кодта Саби, стæй ма иучысыл ахъуыды кæныны фæстæ ныллæг хъæлæсæй йæ ныхасмæ бафтыдта: – Æз хæдзары сæрмæ никуы схиздзынæн иунæгæй... иу хатт схиздзынæн Карлсонимæ.

Мад ын, куыд бамбæрста, афтæмæй йæ фæстаг ныхæстæ нал фехъуыста. «Æмæ сæ мауал фехъусæд, мæн аххос ын нæу,– йæхинымæр ахъуыды кодта Саби.– Куыд хъуамæ макуыуал схизон Карлсонмæ? Алы диссаджы дзаумæттæй  базмæлæн кæм нæй, уыцы къуындæг уаты куыд хъæлдзæг вæййы, уымæн мамæ æппындæр ницы зоны, æндæр афтæ нæ дзурид. Ныр уыцы ницæйаг статьяйы тыххæй алцæмæн дæр кæрон æрцæудзæн».

– Карлсонæн зæгъ, æмæ иучысыл арæхстгайдæрæй архайа,– загъта фыд.– Вазастаны сæрты тæхын уал рæстæгмæ куы фæуадзид, уæд хуыздæр уаид. Фæлтау дæ уаты хъазут, уым уæ ничи фендзæн.

– Фæлæ æнæуаг митæ куы кæна, уæд æй æз дыууæ сау секундмæ феддæдуар кæндзынæн! – фыды ныхæстæм ма бафтыдта мад æмæ Сабийы цур касы тæбæгъ æрæвæрдта.

Бимбойы дæр касæй йæ хай фæ-ци. Фыд хæрзбон зæгъыны фæстæ йæ куыстмæ ацыд. Куыд рабæрæг, афтæмæй мады дæр кæдæмдæр цæуын хъуыд.

– Балцыты кæдæм æрвитынц, уыцы бюромæ цæуын,– загъта мад æмæ Сабийæн аба кодта.– Кæд дзæбæх ранмæ æрвитой, уæд дзы папæйæн балцæг балхæндзынæн. Цалдæр боны фæстæ отпуск цæуы. Æз тагъд æрбацæудзынæн.

Æмæ Саби иунæгæй баззад. Иунæгæй, Бимбоимæ, стæй йæ касы тæбæгъ æмæ йæ хъуыдытимæ. Стæй ма газетимæ. Йæхимæ йæ æрбахæстæгдæр кодта æмæ йæм кæсыныл фæци. Карлсоны тыххæй уацхъуыды бынмæ уыдис стыр урс науы хуызист. Уый туристтимæ æрбаздæхт Стокгольмæй æмæ Стремены лæууыди науæнгуырыл. Саби йæм бирæ фæкаст – урс нау уыд тынг рæсугъд. Куыд тынг æй æрфæндыди уыцы диссаджы науы фестын æмæ дзы дард, тынг дардмæ аленк кæнын...

Кæд уыцы хуызистмæ кæсыныл архайдта, уæддæр та-иу рæстæгæйрæстæгмæ фæкомкоммæ стыр дамгъæтæй фыст сæргондмæ: «Цы у уый, тæхгæ тъæпæнæг æви æндæр исты?»

Саби стыхсти. Куыд гæнæн ис, афтæ тагъддæр Карлсонимæ аныхас кæнын хъæуы. Æрмæст арæхстгай. Кæннод фæтæрсдзæн æмæ куы атæха æмæ фæстæмæ куы никуыуал æрбаздæха, уымæй тæссаг уыд.

Саби арф ныуулæфыд. Æмæ уыцы нæвæндонæй касы уидыг йæ дзыхмæ систа, фæлæ хæринаг нæ аныхъуырдта, цыма цы у, уый раиртасыныл архайдта, уый хуызæн. Саби уыди гыццыл къæсхуыр лæппу. Арæх-иу æм хæрын нæ цыд. Уæвгæ ахæмтæ иу æмæ дыууæ сты! Сахатгай йæ бон фынджы уæлхъус бадын уыд, уидыг кæнæ-иу вилкæйæ йæ хæринаг размæнт-базмæнт кодтаид, фæлæ-иу æй æнæхъæнæй никуы бахордта.

«Цыдæр æнад кас у,– ахъуыды кодта Саби.– Сæкæр ыл куы ныккæнин, уæд цымæ нæ фæхуыздæр уаид?..» Сæкæрмæ куыд фæцæйæвнæлдта, афтæ рудзынгæй æрбайхъуыст моторы уынæр æмæ цæлгæнæнмæ æрбатахт Карлсон.

– Салам, Саби! – фæхъæр кодта уый.– Зæххыл æппæты хуыздæр æрдхорд чи у, уый зоныс? Стæй-ма ноджыдæр базон, уыцы æрдхорд дæм ныртæккæ цæмæн æрбатахт, уый!

Саби, йæ дзыхы афтæ бирæ цы кас дардта, уый аныхъуырдта.

– Зæххыл дæуæй хуыздæр æрдхорд нæй, Карлсон. Фæлæ ныртæккæ цæмæн æрбатахтæ, уый нæ зонын.

– Æртæ æфсоны дын ранымайдзынæн, кæддæра, æцæгæй цæмæн æрбатахтæн, уый базонис,– загъта Карлсон.– Чи зоны, дæу хуызæн æдылыбын лæппуйы фенын мæ кæй фæндыд, уый тыххæй? Чи зоны, æмæ Къаролы паркмæ тахтæн, фæлæ ардæм рæдыдæй æрбахаудтæн? Чи зоны, мæ фындзыл касы тæф ауад æмæ уымæн? Иу, дыууæ, æртæ... дзур, бирæ хъуыды кæнæн нæй!

Сабийы зæрдæ цинæй айдзаг.

– Æвæццæгæн, дæ мæ фенын кæй фæндыд, уый тыххæй,– æфсæрмытæгæнгæйæ загъта Саби.

– Фæрæдыдтæ! Къаролы паркмæ тæхынмæ дæр нæ хъавыдтæн. Уæдæ цæмæн æрбацыдтæн, уый базонынæн ницыуал хъæуы, æнæуи дæр бæрæг у.

«Къаролы парк! – йæхинымæр зæрдæрисгæйæ сдзырдта Саби.– Уырдæм Карлсонæн тæхæн ницы хуызы ис. Уæвгæ, адæм бирæ кæм ис, уым æй уайтæккæ дæр бафиппайдзысты æмæ йын ахæм рæттæй иу ранмæ дæр тæхæн нæй. Уый йын ныртæккæ бамбарын кæнын хъæуы».

– Хъус-ма, Карлсон,– сдзырдта Саби æмæ æваст фæхъус, уымæн æмæ бафиппайдта, Карлсоны зæрдæмæ цыдæр кæй нæ цæуы.

Уый æлхынцъæрфыгæй, йæ былтæ тæргайзылынтæ кодта, афтæмæй каст Сабимæ.

– Куыдзы хуызæн æххормагæй æрбацыдтæн,– хъуыр-хъуыр кодта Карлсон,– ай та, цыма æппындæр ницы зоны, уый хуызæн касæй дзаг къусы цур бады æмæ йæ фындзы бын хъуым-хъуымгæнгæйæ дзуры: «Ацы уидыг бахæрын хъæуы мамæйы тыххæй, ацы уидыг папæйы тыххæй, ацы уидыг та мæ мады хо Августæйы тыххæй...»

– Цавæр мады хо Августæйы кой кæныс?

– Мæ фыны дæр æй никуы федтон,– дзуапп радта Карлсон.

– Уæдæ мын йæ цæрæнбоны тыххæй цæмæн хæрын кæныс? – йæ хъæлæсыдзаг ныххудгæйæ бафарста Саби.

Фæлæ Карлсоны худынмæ не ’вдæлд.

– Бамбæрстон дæ! Дард кæмдæр кæй зæронд мады хотæ цæрынц, уыдон кæй нæ зоныс, æрмæстдæр уый тыххæй хъуамæ дæ хуыздæр æрдхорд сыдæй амæла?

Саби йæ бынатæй фæгæпп ласта, буфетæй тæбæгъ раскъæфта æмæ Карлсонæн загъта, цæмæй дзы йæхæдæг, цас æй фæнды, уыйбæрц æркæна. Карлсонæн йе ’рфгуыты ’лхыцъ нæ фехæлд, афтæмæй тæргайхуызæй кастрункæ райста æмæ дзы кас æвгæнынмæ фæци. Æвгæдта æмæ æвгæдта. Куы ницыуал дзы уыд, уæд ма кастрункæйы бынтæ йе ’нгуылдзæй дæр расæрфта.

– Æвæдза, дæуæн сызгъæрин мад ис,– загъта Карлсон. – Чъынды ма куы нæ уаид, уæд æм иу аипп дæр ничи ссарид. Искуы ма кас афтæ чысыл сфыхтæуыд!

Йæ тæбæгъ куы байдзаг æмæ кастрункæмæ йæ зæрдæ куынæуал æхсайдта, æрмæстдæр уæд бавнæлдта Карлсон хæрынмæ. Уыимæ афтæ зыдхæрд кодта, æмæ йе ’фсæрты змæлдыл цæст нæ хæцыд. Иуцасдæр рæстæг Карлсоны цъæм-цъæм йеддæмæ ницыуал хъуыст.

– Стыр хъыгагæн, мæ мады хо Августæйы цæрæнбоны тыххæй цы бахæрон, уый нал ис,– загъта Карлсон æмæ йæ армытъæпæнæй йæ былтæ ныссæрфта. – Мæнæ цытæ уынын! Ам ма гуылтæ дæр куы ис. Сабыр дæ хос! Ахæм заман сабыр уæвын хъæуы. Мæ зынаргъ Августæ, æппындæр ма мацæуыл тыхс. Æнцад ма дæ уарзон горæт Тумбейы æви, кæмдæриддæр дæ фæнды, уым дæ царды кой кæн. Æз ам дæ цæрæнбоны тыххæй касы бæсты дыууæ гуылы кæй бахæрдзынæн, ууыл дæ зæрдæ фидарæй дар. Чи зоны, æртæ... цыппар кæнæ та суанг фондз дæр!

Цалынмæ Карлсон гуылтæ хордта, уæдмæ Саби хъуыды кодта, йæ хæлары сонт митæй куыд бахъахъхъæна, ууыл. «Ныр ын газет  æнæдзургæйæ куы раттин, уæд цымæ куыд уаид? Уадз æмæ йæ йæхæдæг бакæса»,– йæхинымæр скарста Саби æмæ Карлсонмæ газет радта.

– Йæ фыццаг фарсмæ-ма йын æркæс,– æрхæндæгхуызæй загъта Саби.

Карлсон æм æркаст. Урс науы хуызист йæ тыппыр æнгуылдзæй фæрæхойгæйæ фæхъæр кодта:

– Гæр-ах! Æмæ нау фæуæлгоммæ! Иу фыдбылыз иннæйы æййафы!

– Газет сæрбынмæйæ кæсыс,– сабыр хъæлæсæй загъта Саби.

Карлсон кæсын зоны æви нæ, ууыл рагæй дæр дызæрдыг кодта, фæлæ Саби тынг хæларзæрдæ лæппу уыди, æмæ искæй бафхæра, уый йæ зæрды кæрон дæр никуы уыд, уæлдайдæр та Карлсоны, æмæ йыл, кæсын нæ зоныс, зæгъгæ, уый тыххæй йæ хъæлæсыдзаг уымæн нæ ныххудти. Уый нæ, фæлæ газет иннæрдæм æрзылдта æмæ Карлсон федта, иу бæллæх дæр кæй не ’рцыд, уый.

– Фæлæ ам æндæр бæллæхы кой ис,– загъта Саби. – Ды-ма ардæм хъусгæ æрбакæн!

Æмæ хъæрæй бакаст, уæлдæфы тæхæг тъæпæнæг æмæ, æнæмæнг æрцахсын кæй хъæуы, уыцы шпион-æмдзугæнæджы, стæй йе ’рцахсæгæн газет æхца кæй ратдзæн, уый тыххæй. Цыбыр дзырдæй, уацхъуыд кæрæй-кæронмæ бакаст...

– «Æрцахсут æй, редакцийыл æй сæмбæлын кæнут æмæ уе ’хца райсут!» – загъта фæстаг ныхæстæ æмæ арф ныуулæфыд.

Фæлæ Карлсон арф улæфтытыл нæ уыд, уымæн æмæ, фырцинæй цы акодтаид, уый нал зыдта.

– Æрц-тох! Æрц-тох! – хæрдмæ хауд, афтæмæй зæххыл нал хæцыд. – Æрц-тох! Æрц-тох! Шпионы ахстыл нымай! Шпион нæ къухы ис! Редакцимæ бадзур æмæ сын зæгъ, æз уæм, зæгъ, фæссихор фæзындзынæн.

– Цы та ’рхъуыды кодтай? – тарстхуызæй бафарста Саби.

– Шпионтæ ахсынмæ æппæты дæсныдæр чи у, уый зоныс? – бафарста Карлсон æмæ сæрыстырхуызæй йæ тымбылкъухæй йæ риу ныццавта. – Æз, зæххыл тæккæ æнæхатырдæр Карлсон! Мæ гæлæбутæахсæн хызæй ныронг дæр никуыма ничи аирвæзт. Кæд уыцы шпион Вазастаны сæрмæ ратæх-батæх фæкæны, уæд æй æз ардыгæй изæрмæ æнæрцахсгæ нæ фæуыдзынæн... Хæдæгай, уыцы дæс мины кæм сæвæрæм, ахæм чумæдан дæм ис?

Саби та йæ къæхты бынæй ныуулæфыд. Хъуыддæгтæ, куыд банхъæлæн уыд, уымæй вазыгджындæр рауадысты. Карлсон сын æмбаргæ дæр ницы кодта, æмæ йæ Саби афарста:

– Зынаргъ Карлсон, «хæрдты тæхæг тъæпæнæг» ды дæхæдæг кæй дæ æмæ дæу æрцахсынмæ кæй хъавынц, уый дæм нæма бахъардта?

Карлсон та йæ мидбынаты скафæгау кодта, фæлæ йæм Сабийы ныхæстæ  куы бахъардтой, уæд цыма йæ хъуыры цыдæр фæбадт, уыйау ферхæцыд æмæ йе ’рдхордмæ æнæуынон цæстæй бакæсгæйæ фæхъæр кодта:

– «Хæрдты тæхæг тъæпæнæг»! Ды мæн хæрдты тæхæг тъæпæнæг хоныс? Æрдхорд ма дзы хуыздæр цы уа! – Æмæ цæмæй даргъдæр зына, уый тыххæй йæ къухтæ хæрдмæ сивæзта, йæ гуыбын мидæмæ балвæста.

– Æнхъæлдæн æмæ дæ ферох,– æнæрвæссонхуызæй загъта Карлсон,– æз рæсугъд, йæ тæккæ дидинæг æфтаугæйæ, цас æмбæлы, уыйбæрц хæрзхуыз лæг кæй дæн, уый. Афтæ нæу?

– Кæй зæгъын æй хъæуы, у, Карлсон, æрмæст... – фыртыхстæй Сабийыл къæзæнæг бахæцыд. – Газеты цытæ ныффыстой, уым æз ницы аххосджын дон. Фæлæ, агургæ дæу кæй кæнынц, уый бæлвырд у.

Карлсон тынгæй-тынгдæр мæсты кодта.

– «Фæстаг рæстæг цавæрдæр тæхæг предмет къорд хатты фендæуыд...» – мæстæлгъæдæй сфæлхат кодта уацхъуыды ныхæстæ Карлсон. – «Предмет»! – йæ маст бынтондæр срæмыгъта Карлсонæн. – Мæн предмет чи рахуыдта, уымæн æз йæ тыл ацы тымбылкъухæй куы ныццæвон, уæд йæ цæстытæ федде уыдзысты!

Карлсон Сабийы ’рдæм цалдæр цыбыр, фæлæ тæрсынгæнæн къахдзæфы бакодта. Уый ауынгæйæ Бимбо йæ бынатæй фæгæпп кодта æмæ Сабийы бахъахъхъæнынмæ йæхи æрцæттæ кодта.

– Бимбо, дæ бынатмæ цæугæ ’мæ ’рсабыр у! – фæхъæр ыл кодта Саби. Бимбо йæм байхъуыста, æрмæст ма Карлсонмæ кæсгæйæ бахъуырхъуыр кодта, дæхи дарын куы нæ зонай, уæд дæ хъуыддаг хорз нæ уыдзæн, зæгъгæ.

Карлсон уыцы æнкъардхуызæй даргъ бандоны кæрон æрбадт æмæ Сабимæ дзуры:

– Æз ахæм хъæзтытæй нæ хъазын. Кæд мæсты кæныс æмæ ма мыл дæ куыдзы дæр ардауыс, уæд æз демæ нал хъазын.

Саби фырадæргæй цы акодтаид, уый нал зыдта. Йæ дзыхы дзырд дæр нал бадт, цы кæнын хъæуы, уымæ дæр нал арæхст.

– Газетты ахæм хабæрттæ кæй фыссынц, уый мæн аххос нæу,– аххосджынхуызæй загъта Саби æмæ та иуцасдæр ницыуал сдзырдта.

Карлсон дæр ницы дзырдта: æнкъардæй бандоныл бадт. Иуцасдæр цæлгæнæн ныссабыр. Уалынмæ дын Карлсон æваст йæ хъæлæсыдзаг куы ныххудид. Йæ бадæнæй фæгæпп ласта æмæ йæ гыццыл тымбылкъухæй Сабийы гуыбын барæхуыста. – Иугæр кæд æз предмет дæн, уæд зæххыл мæнæй хуыздæр предмет нæй, уымæн æмæ дæс мин кронæйы аргъ дæн! Бамбæрстай?

Сабийыл дæр фырцинæй худæг бахæцыд. Цин кодта, Карлсон йæ чемы кæй æрцыд æмæ та хъæлдзæг ныхæстæ кæнын кæй райдыдта, ууыл.

– Дæ ныхæстæ тынг раст сты,– загъта Саби. – Ды æцæгæй дæр дæ сæдæ мин кронæйы аргъ. Мæнмæ гæсгæ дæу йеддæмæ афтæ зынаргъ ничи у.

– Æнæхъæн дунейы дæр,– фидарæй загъта Карлсон. – Æз дæуимæ хæснаг дæр скæндзынæн, мæнæ дæу хуызæн æдылыбын лæппу сæдæ дыууын фондз кронæйæ фылдæры аргъ кæй нæу, уый тыххæй.

Карлсон фырцинæй цы акодтаид, уый нал зыдта, йæ гуыбыны тæхынгæнæг цæппæрыл ныххæцыд, цармæ стахт æмæ æрра хъæртæгæнгæ цырагъы алыфарс цалдæр зылды ’ркодта.

– Гъей-опп! – цæлгæнæны къуым-ты азæлыд йæ сонт хъæлæс. – Кæсут-ма, дæс мин кронæйы аргъ Карлсон куыд тæхы, уымæ! Гъей-опп!

Сабийы тас мынæгæй-мынæгдæр кодта. Æцæгæйдæр, Карлсон цæй шпион у? Кæд æй истæмæй зылынджын кæной, уæд æрмæстдæр, Карлсон кæй у, уый тыххæй. Йæ мад æмæ йæ фыд дæр Карлсонæн нæ фæтарстысты, фæлæ се ’нцойдзинадæн, уымæн æмæ иугæр Карлсоны ахсынмæ иууылдæр куы бавналой, уæд æй æнæмæнг æрцахсдзысты, фæлæ, Сабимæ куыд фæкаст, афтæмæй Карлсонæн тас ницæмæй уыд.

– Карлсон, æппындæр-ма мацæмæй тæрс,– зæрдæвæрæн ныхæстæ йын кодта Саби. – Ды Карлсон кæй дæ, уый тыххæй дын æппындæр ничи ницы кæндзæн.

– Кæй зæгъын æй хъæуы, алкæй бон  дæр у Карлсон уæвын,– Сабийы хъуыды дарддæр ахæццæ кодта Карлсон. – Кæд ныронг, зæрдæмæдзæугæ æмæ, цас æмбæлы, уыйбæрц хæрзхуыз Карлсон иу йеддæмæ нæма фæзынд, уæддæр.

Саби æмæ та Карлсон раздæрау цæлгæнæны лæууыдысты фæрсæйфæрстæм æмæ цымыдисæй кастысты сæ алыфæрстæм.

– Тæфæй кусгæ машинæ нæма балхæдтай? Æз æй тынг зæрдиагæй срæмудзин. Кæнæ та æндæр ахæм диссаджы дзаума? Сæйрагдæр тынг гуыпп ныккæнæд, æндæр мæ ницы хъæуы. Цæй-ма æцæгæйдæр исты срæмудзæм, кæннод демæ нал хъаздзынæн.

Куыддæр уыцы ныхæстæ загъта, афтæ йæ цæст æрхæцыд, Сабийы стъолыл цы дзæкъул уыд, ууыл. Цъиусур й’ амæттагыл йæхи куыд ныццæва, афтæ йæм фæлæбурдта. Дзæкъулы уыди, дысон ын йæ мад цы диссаджы рæгъæд алтъами ’рбахаста, уый. Уайтæккæ дæр алтъами февзæрди Карлсоны тыппыр къухты.

– Дыууæ дихы йæ акæндзыстæм, нæ? – цалынмæ йæ нæ фæдæле кодта, уæдмæ йæ хъуыды бамбарын кодта Саби. Уый дæр алтъамитæ бирæ уарзта æмæ тарсти, æнæхайæ дзы куы баззайа, уымæй.

– Хорз,– загъта Карлсон. – Дыууæ дихы йæ акæндзыстæм! Алтъами – мæнæн, кæм уыди, уыцы тыхтон та – дæуæн. Хуыздæр хай дæуæн кæй дæттын, уый дæ рох ма уæд. Дзæкъулимæ цæйбæрц диссæгтæ ’рхъуыдыгæнæн ис, уый зоныс?

– Бузныг дæ уæздандзинадæй, фæлæ æз демæ разы нæ дæн. Раздæр уал алтъами дыууæ дихы акæнæм, стæй дын æз дзæкъул балæвар кæндзынæн.

Карлсон нæвæндонхуызæй йæ сæр дыууæрдæм батылдта.

– Дæу хуызæн гуыбындзæлыл мæ цард-цæрæнбонты никуыма сæмбæлдтæн! – арф ныуулæфгæйæ загъта Карлсон. – Цæй, кæд ахæм хивæнд дæ, уæд...

Цæмæй алтъами алыг кодтаиккой, уый тыххæй хъуыди кард, æмæ Саби цæлгæнæнмæ азгъордта. Фæстæмæ куы фездæхт, уæд Карлсонæн йæ кой дæр нал уыд. Саби фæуыргъуыйау. Уалынмæ йæ хъустыл ауад кæйдæр цъæм-цъæм. Саби стъолы бынмæ бакаст æмæ дзы ауыдта Карлсоны.

– Уым та цы кусыс? – уыцы тыхстхуызæй йæ афарста Саби.

Карлсон стъолы бынæй куы ралæст, уæд йæ роцъойæ лæдæрсти алтъамийы доны ’ртæхтæ. Уый йæ тыппыр къух Сабимæ бадаргъ кодта æмæ йын йæ армы фæсагъта алтъамийы сырххъулон апп.

– Алы хатты хуызæн та тæккæ хуыздæр хай дæуæн дæттын,– загъта Карлсон. – Ацы апп куы ныссадзай, уæд дзы равзæрдзæн æнæхъæн бæлас. Ууыл ахæм алтъамитæ цал æрзайдзæн, уый зоныс?! Дæумæ, гæсгæ, зæххыл æппæты рæдаудæр чи у? Кæд мæм уæрстæй иунæг гæлхæрд алтъами йеддæмæ ницы ’рхауд, уæддæр мæ иу тызмæг ныхас дæр фехъуыстай?

Сабийы исты зæгъын куы фæндыдаид, уæддæр ын нæ бантыстаид, уымæн æмæ Карлсон цæстыфæныкъуылдмæ рудзынджы цур февзæрд æмæ, тæрхæгыл цы дидинæг сагъд уыд, уымæ фæлæбургæйæ загъта:

– Æз ахæм цæстуарзон дæн, æмæ ма дын дæ алтъамийы апп садзгæ дæр мæхæдæг ныккæндзынæн.

– Ма йæм бавнал! – фæхъæр кодта Саби.

Фæлæ уæдмæ байрæджы: Карлсон дидинæг æдуидæгтæ стыдта æмæ йæ рудзынгæй фехста.

– Уый цы бакуыстай?! – скæуæгау кодта Саби, фæлæ йæ Карлсон хъуыды дæр не ’ркодта.

– Алтъамийы бæлас ды цы хоныс?! Дæ райгуырды дæс æмæ дыууиссæдз азы бæрæгбон куы кæнай, уæд дæ уазджытæй алкæмæндæр фæйнæ алтъамийы раттын дæ бон бауыдзæн. Æви дæм уый чысыл хъуыддаг кæсы?

– Уымæй къаддæр диссаг нæ уыдзæн, йæ дидинæг ын кæй аппæрстай, уый мамæ куы базона, уæд,– загъта Саби. – Стæй дидинæг куы фехстай, уæд кæд уынгты зæронд лæг фæцæйцыд æмæ йæ сæрыл сæмбæлд, уæд та? Цы хъуамæ загътаид, мæгуыр?

– Цы мын загътаид, уый зоныс? «Бузныг, мæ зынаргъ Карлсон. Дидинæг, Сабийы æдылы мады куыд фæндыд, афтæ йæ, кæм сагъд уыд, уым сыджыты бын кæй нæ фæкодтай, фæлæ йæ уынгмæ кæй фехстай, уымæй тынг раст бакодтай».

– Мæ мады афтæ нæ фæндыд! – Карлсонимæ не сразы Саби. – Цæмæн дæм афтæ кæсы?

Уæдмæ Карлсон алтъамийы апп сыджыты бын фæкодта æмæ йын йæ уæлцъар йæ армæй лæгъзытæ кодта.

– Мæнмæ гæсгæ та йæ фæндыди! – нæ састи Карлсон. – Æмæ йæ цымæ цæуыннæ фæндыди! Дидинæг йеддæмæ ма исты у?! Уынджы цы мæгуыр лæг фæцæйцыд, уый æнæнхъæлæджы кæй фæмард уыдаид, уый та йæм нымады дæр нæу. Зæронд лæгтæ иу фылдæр æви иу къаддæр уыдзысты, уый, дам, дунейыл æппындæр никæцырдыгæй фæзындзæн. Мæнæн, мæ дидинæджы мачи хъыгдарæд, æндæр, дам, мæм иннæтæ нымады дæр никуы сты.

Карлсон Сабимæ мæстджын каст кодта.

– Дидинæгæн та æддурын æппарæн нæ уыд, уымæн æмæ уæд, алтъами кæм ныссагътаиккам, уый нал уыдаид. Æви ды ууыл хъуыды дæр нæ акодтай?

Саби ууыл æцæгæй нæ ахъуыды кодта æмæ йын цы дзуапп раттаид, уый нæ зыдта. Карлсонимæ быцæуы бацæуынмæ та йæ ныфс нæ хаста, уымæн æмæ æмбæрста, кæй йыл нæ фæуæлахиз уыдзæн, уый. Хуыцау хорз, æмæ Карлсоны зæрдæйыуаг тагъд раив-баив кодта. Мæнæ та ныр дæр æваст фæхъæлдзæгдæр. Уый бæрæг уыд, хъуыдатты хуызæн йæ дзыхæй цы мыртæ сирвæзт, уымæй.

– Тыхтон нæ бынтондæр куы ферох! – фæхъæр кодта Карлсон. – Ныртæккæ йын мах исты æрхъуыды кæндзыстæм.

Тыхтонимæ цы ’рхъуыдыгæнæн ис, уымæн Саби ницы зыдта.

– Фæлæ цы? Цы ’рхъуыдыгæнæн ис тыхтонимæ? – дзырдта дарддæр Карлсон æмæ йæ цæстытæ цины ’рттывд кодтой.

– Ныртæккæ цы уынæр райхъуысдзæн, уый фендзынæ! – цингæнгæйæ фехъусын кодта Карлсон. – Афтæ ма-иу фæкæс!

Карлсон дзæкъул фелвæста æмæ хинайæнмæ азгъордта. Сабийы цымыдисдзинадæн кæрон нал уыд æмæ йæ фæстæ ныййарц. Тынг æй фæндыди, диссаджы уынæр куыд гæнгæ у, уый фенын.

Карлсон дон рауагъта æмæ дзæкъул цыхцырæджы бынмæ бадардта.

– Æдылы дæ æви цы? Исчи ма гæххæттын дзæкъулы дон кæны! Æви æппындæр никуы ницы федтай?

– Уым æппындæр диссагæй ницы ис! – загъта Карлсон æмæ донæйдзаг дзæкъул Сабийы фындзмæ тилгæ бахаста, ома кæсыс, гæххæттын дзæкъулы дæр дон кæнæн ис. Стæй фæстæмæ Сабийы уатмæ дугъ радта.

Саби дæр йæ фæдыл фæцагайдта, уымæн æмæ æмбæрста, цыдæр фыдуаг ми ракæнынмæ та кæй хъавы. Æмæ нæ фæрæдыди... Карлсоны рудзынджы тæрхæгыл хуысгæ баййæфта. Зындысты ма æрмæст йæ цыбыр тыппыр къæхтæ.

– Гъей-опп! – фæхъæр кодта Карлсон. – Ныртæккæ райхъуысдзæн æппæты диссагдæр уынæр. Æрмæст рауай æмæ ды дæр бынмæ кæс.

– Фæлæуу! – фæхъæр кодта Саби æмæ уый дæр тæрхæгмæ сгæпп кодта. – Ма бакæн, Карлсон! Нæ хъæуы! – лæгъстæгæнæгау æм æрхатыд.

Фæлæ уæдмæ байрæджы. Гæххæттын дзæкъул бынмæ атахт. Саби ауыдта, дзæкъулæн иу сылгоймаджы къæхты бын бомбæйау йæ тъæпп куыд фæцыд, уый. Кæй зæгъын æй хъæуы, уый сылгоймаджы зæрдæмæ нæ фæцыд. Адæймаджы уд чи ауайын кæна, ахæм уынæр кæй зæрдæмæ фæцæудзæн!

– Кæс-ма йæм, цыма йыл исчи дидинæг æддурын фехста, уый хуызæн хæрдмæ куыд фæхауд, афтæмæй йæ къæхты бын агуывзæ æмæ æрдæг дон йеддæмæ ницы ’рхауд.

Саби рудзынг мæсты гуыпп ныккодта. Нæ йæ фæндыд, Карлсон ма исты куы аппæрстаид, уый.

– Мæнмæ гæсгæ, ахæм митæ кæнын не ’мбæлы,– загъта Саби, фæлæ йын Карлсон йæ ныхæстæ ницæмæ ’рдардта. Йæ мидбылты худт, афтæмæй цырагъы алыфарс цалдæр зылды ’ркодта. Йæ худынæй нæ банцад, афтæмæй Сабийы цур æрбадт æмæ йæ сфæзмыдта:

– «Мæнмæ гæсгæ, ахæм митæ кæнын не ’мбæлы»! Æмæ дæумæ гæсгæ лæхъуг æйчыты дзæкъул уынгмæ ’хсын æмбæлы? Не ’мбæлы, зæгъыс? Уæдæ йæ дæ мад цæмæн феппары?

Карлсон та ногæй стахт æмæ йæ тъæпп Сабийы тæккæ цур фæцыд.

– Æргом куы дзурон, уæд ды дæр æмæ дæ мад дæр цыдæр æнахуыр адæм стут, фæлæ уæ уæддæр æз уарзын.– Æмæ Сабийы рус фæлмæн цæф ныккодта.

Саби йæхимæ ахæм амондджын фæкаст æмæ фырцинæй йæ цæсгом сырх-сырхид афæлдæхт. Карлсон æй кæй уарзы, уымæй ма хуыздæр цы уа! Стæй йын йæ мады дæр уарзы, кæд дзы, арæх цытæ фæдзуры, уыдонæй иуимæ дæр разы нæ вæййы, уæддæр.

– Цæй тыххæй уæ уарзын, уы-мæн та мæхæдæг дæр ницы зонын,– дзырдта дарддæр Карлсон æмæ Сабийы рус цавта. Фæстаг хатт æй цыма æцæгæй ныццавта, Сабимæ афтæ фæкаст.

– Нæ фæлæ ’мæ цы зæрдæмæдзæугæ дæн! Мæнæй зæрдæмæдзæугæдæр æнæхъæн дунейы дæр нæй. Уый тыххæй хъуамæ мах исты зæрдæмæдзæугæ хъазт акæнæм. Фæнды дæ?

Саби, кæй зæгъын æй хъæуы, ныхмæ нæ уыд, фæлæ, цы хъазт акæной, ууыл сагъæсы бацыд.

– Нæ фæлæ-ма донивылдæй ахъазæм. Уæвгæ, ахæм заман æцæгæй ралæууыд. Мæнæ нын ацы стъол та быран фæуæд.

Уыцы рæстæг дуары бынæй дон расаха кодта.

Сабийы сæрыхъуын арц абадт. Фырадæргæй йæ улæфæнтæ ахгæдтой.

– Хинайæны кърант нæ сæхгæдтай? – афарста йæ тарстхуызæй Саби.

Карлсон йæ сæр иуфарсырдæм фæкъул кæнгæйæ худæнбылæй Сабимæ бакаст:

– Базон-базон, сæхгæдтон æй æви нæ? Æртæйы онг нымайын!

Саби тыргъы дуар фегом кодта. Карлсон раст дзырдта. Донивылд æцæгæй райдыдта. Хинайæн æмæ тыргътæ дон бамбæрзта. Кæй бафæндыдаид, уымæн дзы йæ бон цъæппцъæпп кæнын дæр уыд. Карлсоны та фæндыди æмæ доны йæхи баппæрста.

– Гъей-опп! – ныхъхъæр кодта йæ хъæлæсыдзаг. – Ахæм амондджын бонтæ адæймагыл арæх не скæны.

Саби хинайæны доны кърант сæхгæдта æмæ тыргъы бандоныл йæхи фæллад уагъд æркодта. Пъолмæ æнæдзургæйæ иуцасдæр фæкаст, стæй, йæхицæн дзурæгау, загъта:

– Мамæ куы ’рбацæуа, уæд цы зæгъдзæн?

Карлсон йæ цъæпп-цъæппæй фенцад æмæ Сабимæ тæргайхуызæй бакæсгæйæ сдзырдта:

– Цы загътай, ууыл хъуыды акодтай? Цы хъуамæ зæгъа? Æви ахæм ницæйаг хъуыддæгты тыххæй бæстæ йæ сæрыл сисы? Цалдæр бедрайы хуымæтæджы дон... Цы дзы ис уым дзуринагæй?

Æмæ та доны багæпп кодта. Ацы хатт Сабийы сæрæй бынмæ ныххуылыдз кодта.

– Диссаджы уазал дон! – загъта Карлсон. – Къæхтæн уымæй хуыздæр ваннæ зын æрхъуыдыгæнæн у. Æви дæ мад къæхтæ ’хсыны ныхмæ у?

Æмæ та ногæй сгæпп кодта æмæ Сабийыл дон бакалдта.

– Æви дæ мад йæ къæхтæ доны никуы сæвæрдта?

Саби йын ницы дзуапп радта. Уый æндæр сагъæсты ахæсты уыд. Цыфæндыйæ дæр хъуамæ йæ мады æрбацыдмæ бафснайдтаид.

– Карлсон, мах хъуамæ, куыд гæнæн ис, афтæ тагъддæр...

Йæ ныхас кæронмæ нал фæци, фæлæ йæ бадæнæй фестад æмæ цæлгæнæнмæ атындзыдта. Фæстæмæ пъолсæрфæн хæцъилимæ фездæхт.

– Карлсон, ды дæр мын аххуыс кæн... – загъта Саби, фæлæ Карлсонæн уаты йæ кой-йæ хъæр дæр  нал уыд. Тыргъмæ рауад, хинайæнмæ бакаст, фæлæ уым дæр нæ разынд. Æрмæст кæцæйдæр йæ моторы уынæр цыд. Рудзынгæй акаст æмæ ауыдта, хæрдмæ кæй стахт ставд хаткæйы хуызæн цыдæр.

– Цавæрдæр чысыл боцкъа у æви æндæр исты, уый зынæй равзардзынæ,– йæ фындзы бын бахъуырхъуыр кодта Саби.

Фæлæ уый иунæг хаткæ дæр нæ уыд æмæ боцкъа дæр, фæлæ уыд дæлæмæ дæр-уæлæмæ дæр Карлсон. Уый тахт, хæдзары сæр чи уыд, йæ уыцы кæрдæгхуызцъæх хæдзармæ.

Карлсон фæстæмæ фæкаст æмæ Сабийы ауыдта. Ногæй йæхи бынмæ рауагъта æмæ, рудзынджы рæзты ахæм тахт ракодта, æмæ йе ’хситт райхъуыст. Саби хъæлдзæгæй пъолсæрфæн хæцъил батылдта. Карлсон ын дзуапп радта йæ тыппыр чысыл къухы фæтылдæй æмæ ныхъхъæр кодта:

– Гъей-опп! Фæтæхы дæс мин кронæйы аргъ Карлсон. Гъей-опп!

Æмæ атахт. Саби бавнæлдта пъолсæрфæн хæцъилæй тыргъы дон æмбырд кæнынмæ.

 

КАРЛСОН ВСПОМИНАЕТ, ЧТО У НЕГО ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

 
 

КАРЛСОНЫ ЗÆРДЫЛ ÆРЛÆУУЫД
ЙÆ ГУЫРÆН БОН

 

Карлсону повезло, что его не было, когда мама вернулась из бюро путешествий, потому что она всерьез рассердилась и из-за исчезнувшей бегонии, и из-за наводнения, хотя Малыш успел кое-как вытереть пол.

Мама сразу поняла, кто все это натворил, и даже рассказала папе, когда он пришел обедать

- Может, это и нехорошо с моей стороны, - сказала мама, - потому что я к Карлсону за последнее время стала понемногу привыкать, но знаете, я сейчас сама готова заплатить десять тысяч крон, только бы от него отделаться.

- Ой, что ты! - воскликнул Малыш.

- Ладно, не будем сейчас больше об этом говорить, - сказала мама, - потому что во время еды надо, чтобы было весело.

Мама часто это повторяла: "Во время еды надо, чтобы было весело". И Малыш тоже так думал. А им, право же, всегда было весело, когда они все вместе сидели за столом и болтали о чем попало. Малыш больше говорил, чем ел, особенно когда на обед была вареная треска, или овощной суп, или селедочные котлеты. Но сегодня мама подала им телячьи отбивные, а на сладкое - клубнику, потому что начались летние каникулы и Боссе и Бетан уезжали из дома. Боссе - в яхтклуб, учиться парусному спорту, а Бетан - на крестьянский хутор, где много лошадей. Так что это был прощальный обед, и мама постаралась, чтобы он превратился в маленький пир.

- Не огорчайся, Малыш, - сказал папа. - Мы тоже уедем втроем - мама, ты и я.

И он рассказал - великая новость! - что мама была в бюро путешествий и заказала билеты на точно такой же пароход, как тот, что был изображен на фотографии в газете. Через неделю он уйдет в море, и целых пятнадцать дней они будут плыть на этом огромном белом пароходе и заходить в разные порты.

- Разве это не замечательно? - спросила мама Малыша.

И папа его спросил. И Боссе и Бетан тоже.

- Разве это не колоссально, Малыш?

- Ага! - согласился Малыш.

И он в самом деле думал, что это наверняка будет колоссально. Но вместе с тем понимал, что что-то во всем этом есть и не очень колоссальное, даже знал. что именно: Карлсон! Как он может бросить Карлсона одного именно в тот момент, когда он действительно ему нужен! И хотя Карлсон никакой не шпион, а просто Карлсон, опасность ему все равно угрожает, если люди начнут за ним охотиться, чтобы получить десять тысяч крон. Малыш думал об этом все время, пока вытирал пол после великого наводнения. Кто знает, что кому может взбрести в голову. Вдруг они посадят Карлсона в клетку в зоопарке или придумают что-нибудь еще более ужасное. Во всяком случае они не дадут Карлсону спокойно жить в маленьком домике на крыше. Уж это точно!

И Малыш решил остаться дома и охранять Карлсона. Он тут же, еще сидя за столом и уплетая телячью отбивную, объяснил всем, почему он не может никуда ехать. Боссе расхохотался.

- Карлсон в клетке, это да!.. Ой, представь себе, Малыш, что ты с классом придешь в зоопарк поглядеть на разных зверей и вы будете читать, что написано на табличках. Вот ты и прочтешь на одной: "Медведь белый", а на другой: "Лось сохатый", или: "Волк степной", или там "Бобер обыкновенный", и вдруг: "Карлсон летающий".

- Не смей! - вскипел Малыш. Но Боссе продолжал хохотать.

- "Карлсон летающий, просьба этого зверя не кормить". Представляешь, как бы он озверел, если бы это написали на его клетке!

- Дурак, - сказал Малыш. - Просто дурак.

- Но, Малыш, пойми, если ты не поедешь, значит и мы не сможем поехать, - сказала мама.

- Спокойно сможете, - возразил Малыш. - А мы c Карлсоном будем вместе вести хозяйство.

- Ха-ха! И затопим весь дом, да? И вышвырнем иp окон всю мебель на улицу! - захохотала Бетан.

- Дура, - сказал Малыш.

На этот раз сидеть за обеденным столом оказалось не так весело, как обычно. И хотя Малыш был мальчиком милым и добрым, он мог иногда вдруг удивительно заупрямиться. Вот и сейчас он стал тверд как кремень и не проявлял никакой склонности вести переговоры.

 

- Но послушай, Козленок... - начал было папа, но так и не смог докончить, потому что в эту минуту что-то опустили в почтовый ящик на двери и Бетан выскочила из-за стола, даже не попросив разрешения. Она ждала письмо от какого-то длинноволосого мальчишки, поэтому пулей вылетела в прихожую, В ящике и в самом деле лежало письмо, но не Бетан от длинноволосого мальчишки, а папе от дяди Юлиуса. который был совершенно лысый.

- Во время еды должно быть весело, - сказал Боссе. - А это значит, что во время еды не должны приходить письма от дяди Юлиуса.

Дядя Юлиус был дальним родственником папы и раз в год приезжал в Стокгольм, чтобы посоветоваться со своим врачом и погостить у Свантесонов. Дядя Юлиус не желал жить в гостинице, он считал, что это слишком дорого. Впрочем, денег у него было очень много, но он не любил их тратить.

Никто у Свантесонов не радовался приезду дяди Юлиуса. И меньше всех папа. Но мама всегда при этом говорила:

"Ты ведь его единственный родственник, у него никого нет, кроме тебя, его просто жаль. Мы должны быть добры к бедному дяде Юлиусу".

Но стоит бедному дяде Юлиусу прожить в доме дня два, мучить детей своими непрерывными замечаниями, привередничать за столом и ныть по всякому поводу, как у мамы на лбу появляется складка и она становится такой же молчаливой и напряженной, каким всегда бывал папа с той самой минуты, как дядя Юлиус переступал порог их дома. А Боссе и Бетан так стараются не попадаться на глаза старику, что почти не бывают дома, когда он у них гостит.

"Только Малыш к нему добр", - говорила мама.

Но и у Малыша стало иссякать терпение, и когда дядя Юлиус гостил у них в прошлый раз, он нарисовал его портрет в своем альбоме, а под рисунком написал: "Болван".

Дядя Юлиус случайно увидел этот рисунок и сказал:

"Плохо ты нарисовал лошадь".

Ну конечно, дядя Юлиус считал, что все все делают плохо. Короче, это уж точно был нелегкий гость, и, когда он уложил наконец свои вещи в чемодан и уехал домой, в Вестергетланд, Малышу показалось, что дом вдруг расцвел и в комнатах зазвенела веселая музыка. Все стали оживленны и общительны, словно случилось что-то очень приятное, а ведь на самом-то деле ничего не случилось, просто уехал бедный дядя Юлиус.

И вот теперь, как было написано в письме, он снова собирался приехать и пробыть у них никак не меньше двух недель. Пусть они не беспокоятся, он уверен, что приятно и с пользой проведет это время, тем более что доктор предписал ему курс уколов и массаж: по утрам у него почему-то немеет тело.

- Ну вот, в кои это веки собрались попутешествовать... - вздохнула мама. - А Малыш не хочет с нами ехать, да еще приезжает в гости дядя Юлиус!

Но тут папа стукнул кулаком по столу и сказал, что лично он непременно отправится в путешествие и во что бы то ни стало возьмет с собой маму, даже если ему для этого придется ее похитить. А Малыш может поступать, как ему вздумается: захочет - поедет с ними, нет - останется дома. Пусть сам решает. Что же касается дяди Юлиуса, то он волен приезжать и жить у них в квартире и ходить к докторам столько, сколько его душе угодно, а если ему это не подходит, может с тем же успехом остаться у себя в Вестергетланде, во всяком случае - папа это заявил со всей определенностью - он отправится в положенный день на пристань, сядет на пароход, и даже десять дядей Юлиусов его не остановят.

- Да, конечно, - сказала мама, - но все это надо как следует обдумать.

А когда мама все обдумала, то сказала, что попросит фрекен Бок: может быть, она согласится помогать по хозяйству двум упрямым холостякам - Малышу и дяде Юлиусу.

- Не двум, а трем, - сказал папа. - Третьего упрямого холостяка зовут Карлсон, который живет на крыше. Не забудьте про Карлсона, ведь он будет торчать здесь целыми днями.

Боссе так хохотал, что чуть не свалился со стула.

- Домомучительница, дядя Юлиус и Карлсон - вот какая компания подобралась!

- И плюс Малыш. Не забывайте про него, пожа луйста, - сказала Бетан.

Она обхватила Малыша обеими руками и с непод дельным изумлением поглядела ему в глаза.

- Ведь бывают же на свете такие люди, как мой младший брат! - сказала она. - Он отказывается от замечательного путешествия с мамой и папой ради того, чтобы остаться дома в обществе домомучительницы, дяди Юлиуса и Карлсона, который живет на крыше.

- Раз у тебя есть лучший друг, его нельзя бросать.

Не думайте, что Малыш не понимал, как ему будет трудно! Немыслимо трудно будет с Карлсоном, который начнет летать вокруг дяди Юлиуса и фрекен Бок. Нет, что и говорить, кто-нибудь должен остаться дома и все распутывать.

- И этим "кто-нибудь" буду я, больше некому понимаешь, Бимбо? - сказал Малыш, когда он уже лежал в постели, а рядом, в корзинке, сопел Бимбо.

Малыш протянул указательный палец и почесал Бимбо под ошейником.

- А теперь нам лучше всего поспать, - сказал он, - утро вечера мудренее.

Но тут послышался шум мотора, и в комнату влетел Карлсон.

- Ну и история со мной приключилась! - воскликнул он. - Решительно все надо самому держать в голове: если что забудешь - конец, рассчитывать не на кого!..

Малыш сел в кровати.

- А что ты забыл?

- Я забыл, что у меня день рождения! Весь длинный сегодняшний день у меня, оказывается, день рождения, я просто об этом совершенно забыл, и никто, никто не сказал: "Поздравляю тебя, дорогой Карлсон".

- Не понимаю, - удивился Малыш, - как у тебя может быть день рождения сегодня, восьмого июня? Я же помню, что у тебя день рождения в апреле.

- Точно, был, - подтвердил Карлсон. - Но день рождения должен у меня быть всегда в один и тот же день, когда есть столько других прекрасных дней. Восьмого июня, например, - вполне прекрасный день, почему же мне его не выбрать для дня рождения. Может, ты против?

Малыш рассмеялся.

- Нет, я "за"! Пусть у тебя будет день рождения всегда, когда тебе хочется.

- Тогда, - начал Карлсон и умильно склонил голову набок, - тогда я попрошу дать мне мои подарки.

Малыш вылез из постели в глубокой задумчивости. Не так-то легко было тут же найти для Карлсона подходящий подарок, но он решил все же попробовать.

- Сейчас погляжу у себя в ящиках, - сказал он.

- Хорошо, - согласился Карлсон и приготовился терпеливо ждать. Но тут взгляд его упал на цветочный горшок, в который он посадил персиковую косточку. Недолго думая Карлсон кинулся к горшку и пальцем быстро выковырял косточку из земли. - Нужно посмотреть, растет она или нет. Ой, гляди, по-моему, она стала намного больше, - отметил он и, снова сунул косточку в землю, обтер грязные пальцы о пижаму Малыша. - Лет через двадцать тебе будет здорово, - сказал он.

- Почему? - удивился Малыш.

- Потому что ты сможешь спать днем в тени персикового дерева! Здорово, правда? Да, кровать тебе, конечно, придется выбросить, мебель вообще как-то не подходит к персиковому дереву... Так, а где мои подарки?

Малыш вытащил одну из своих маленьких машинок, но Карлсон покачал головой. Тогда Малыш показал ему сперва игру-головоломку, потом "Конструктор", потом мешочек с разноцветными камушками, но Карлсон всякий раз молча качал головой. И тогда Малыш наконец догадался, что Карлсон хочет получить: пистолет! Он давно уже лежал в верхнем ящике письменного стола в спичечном коробке. Это был самый маленький в мире пистолет и, конечно, самый прекрасный. Папа привез его Малышу из-за границы, и Кристер, и Гунилла в свое время ему очень завидовали, потому что они в жизни не видели таких малюсеньких пистолетов. Он выглядел точь-в-точь как самый настоящий, а стрелял почти так же громко, как большой. Совершенно непонятно, говорил папа, как эта малютка может так громко стрелять.

- Будь осторожен и не стреляй, а то люди вокруг будут пугаться, - сказал папа, когда положил эту крохотульку Малышу на ладонь.

По понятной причине Малыш решил тогда не показывать этот пистолетик Карлсону. Впрочем, Малыш и сам знал, что не очень красиво с его стороны таить от друга игрушку. Да к тому же это оказалось бессмысленным, потому что Карлсон сам обнаружил пистолетик, когда рылся в его ящике.

Карлсону этот пистолетик, конечно, тоже необычайно понравился. "Может, поэтому он и решил устроить себе сегодня день рождения", - подумал Малыш и, глубоко вздохнув, достал коробок из ящика.

- Поздравляю тебя, дорогой Карлсон! - сказал он.

Карлсон издал дикий вопль, бросился к Малышу и поцеловал его в обе щеки, потом открыл коробок и с радостным кудахтаньем вынул пистолетик.

- Ты лучший в мире друг! - сказал он.

И Малыш вдруг почувствовал себя счастливым, таким счастливым, словно у него было еще сто таких пистолетиков.

- Понимаешь, - сказал Карлсон, - он мне в самом деле нужен. Сегодня вечером.

- Зачем? - с тревогой спросил Малыш.

- Чтобы, лежа в постели, считать овец, - объяснил Карлсон.

Тут надо сказать, что Карлсон не раз жаловался Малышу, что плохо спит.

- По ночам, правда, я сплю как убитый, - говорил он. - И по утрам тоже. Но вот после обеда я лежу и ворочаюсь и не могу сомкнуть глаз.

Тогда-то Малыш и научил его, как надо бороться с бессонницей. Если вам не удается сразу заснуть, то нужно притвориться спящим и представить себе, что видишь стадо овец, которые прыгают через заборчик. И всех овец надо пересчитать одну за одной, как раз в момент, когда они взлетают над заборчиком, и в конце концов сон тебя обязательно одолеет.

- Понимаешь, я никак не мог заснуть сегодня вечером, - сказал Карлсон. - Я лежал и считал овец. И вот среди них была одна паршивая овца, которая никак не хотела прыгать, ну никак.

Малыш рассмеялся.

- Почему она не хотела прыгать?

- Чтобы меня помучить. Стоит себе у заборчика, переминается с ноги на ногу и ни с места. Тогда я подумал, что, если бы у меня был пистолет, я заставил бы ее прыгнуть. И вспомнил, что у тебя, Малыш, в ящике письменного стола лежит маленький пистолетик, и тогда я решил, что сегодня у меня день рождения, - сказал Карлсон и радостно потрогал пистолетик.

Конечно, Карлсон тут же захотел испытать свой подарок.

- Проверка! - сказал он. - Сейчас как бабахну, знаешь, как будет весело! А не то я не играю.

Но Малыш сказал очень твердо:

- Нет! Мы перебудим весь дом.

Карлсон пожал плечами.

- Ну и что ж? Пустяки, дело житейское! Снова заснут. А если у них нет овец, чтобы считать, я им одолжу своих.

Но Малыш уперся и ни за что не соглашался на испытание пистолета. Тогда Карлсон придумал такой выход.

- Мы полетим ко мне, - заявил он. - Все равно ведь надо отпраздновать мой день рождения... Не найдется ли у вас пирога?

Но пирога на этот раз не было, а когда Карлсон стал ворчать, Малыш сказал, что это, мол, пустяки, дело житейское.

- Запомни, - строго оборвал его Карлсон. - "Пустяки, дело житейское" про пироги не говорят. Но делать нечего, попробуем обойтись булочками. Беги и неси все, что найдешь!

Малыш пробрался в кухню и вернулся, нагруженный булочками. Мама разрешила ему в случае необходимости давать Карлсону булочку-друтую. А сейчас необходимость в этом была.

Правда, мама не разрешала летать с Карлсоном на крышу, но об этом Малыш совсем забыл и искренне удивился бы, если бы кто-нибудь ему об этом напомнил. Он привык летать с Карлсоном и совсем не боялся, и даже сердце у него не екало, когда он, обхватив Карлсона руками за шею, стремительно взлетал ввысь, прямо к домику на крыше.

Таких июньских вечеров, как в Стокгольме, не бывает нигде. Нигде в мире небо не светится этим особым светом, нигде сумерки не бывают такими ясными, такими прозрачными, такими синими, что город и небо, отраженные в блеклых водах залива, кажутся совсем сказочными.

Такие вечера словно специально созданы для празднования дней рождения Карлсона в его домике на крыше. Малыш любовался сменой красок на небе, а Карлсон не обращал на это никакого внимания. Но когда они сидели вот так рядышком на крылечке, уплетали булочки и запивали их соком, Малыш ясно понимал, что этот вечер совсем не похож на другие вечера. А Карлсон так же ясно понимал, что эти булочки совсем не похожи на другие булочки, которые печет мама Малыша.

"И домик Карлсона не похож ни на один домик в мире", - думал Малыш. Нигде нет такой уютной комнаты, и такого крылечка, и такого удивительного вида вокруг, и нигде не собрано вместе столько удивительных и на первый взгляд бессмысленных вещей, как здесь: Карлсон, как белка, набивал свой домик бог знает чем. Малыш не имел понятия, где Карлсон раздобыл все эти предметы. Большинство своих сокровищ Карлсон развешивал по стенам, чтобы их легко было найти в нужный момент.

- Видишь, какой у меня порядок. Все-все висит слева, кроме инструментов, а инструменты - справа, - объяснил Карлсон Малышу. - И картины тоже.

Да, на стене у Карлсона висели две прекрасные картины. Малыш очень любил на них смотреть. Их нарисовал сам Карлсон. На одной в самом углу листа была нарисована крошечная крылатая козявка, и картина называлась "Очень одинокий петух". На другой была изображена лисица, но картина при этом называлась "Портрет моих кроликов".

- Кроликов не видно, потому что они все у лисицы в животе, - пояснял Карлсон.

Набив рот булочкой, Карлсон сказал:

- Когда у меня будет время, я нарисую третью картину: "Портрет маленькой упрямой овцы, которая не хочет прыгать".

Но Малыш слушал его рассеянно, у него кружилась голова от звуков и запахов летнего вечера. Он уловил аромат цветущих лип с их улицы, слышал стук каблуков о плиты тротуара - много людей гуляло в этот ясный вечер. "Какой летний звук!" - подумал Малыш. Вечер был совсем тихий, и каждый шорох из соседних домов доносился до него удивительно отчетливо: люди болтали, и кричали, и пели, и бранились, и смеялись, и плакали - все вперемешку. И никто из них не знал, что на крыше высокого дома сидит мальчишка и вслушивается в это сплетение звуков, как в самую настоящую музыку.

"Нет, они не знают, что я сижу здесь с Карлсоном, и что мне так хорошо, и что я жую булочки и пью сок", - подумал счастливый Малыш.

Вдруг в ближайшей к ним мансарде раздались какие-то вопли.

- Слыхал? Это мои хулиганы-сороканы, - объяснил Карлсон.

- Кто?.. Кто? Филле и Рулле?

Малыш тоже знал Филле и Рулле. Это были самые отпетые хулиганы и воры во всем Вазастане. Они тащили все, что плохо лежало. Словно сороки. Поэтому Карлсон их звал "хулиганы-сороканы". Год назад они как-то вечером забрались в квартиру Свантесонов, чтобы обокрасть ее, но Карлсон тогда поиграл с ними в привидения и так их напугал, что они это, верно, и по сей день не забыли. Даже серебряной ложечки им не удалось унести.

Когда Карлсон услышал вопли Филле и Рулле в мансарде, он решил вмешаться.

- Я думаю, сейчас самое время их немного попугать, - сказал он. - А не то мои хулиганы-сороканы отправятся на охоту за чужими вещами.

И они двинулись по скату крыши к мансарде жуликов. Малыш не предполагал, что можно так ловко прыгать на коротких толстых ногах: угнаться за Карлсоном было просто невозможно, тем более Малышу, который не так уж часто прыгал по крышам, но он изо всех сил старался не отстать от своего друга.

- Хулиганы-сороканы отвратительные типы, - сказал Карлсон, перепрыгивая с выступа на выступ. - Когда я себе что-нибудь беру, я всегда плачу за это пять эре, потому что я самый честный на свете. Но скоро у меня кончится запас пятиэровых монеток, и что я тогда буду делать, если мне захочется что-нибудь себе взять?.. Просто не знаю...

Окно мансарды Филле и Рулле было открыто, хоть и завешено занавеской. Крик там стоял невообразимый.

- Давай поглядим, чего это они так развеселились, - сказал Карлсон, отодвинул занавеску и заглянул в комнату. Потом он пустил на свое место Малыша. И Малыш увидел Филле и Рулле. Они расположились прямо на полу, а перед ними была разложена газета. Видимо, в такое неистовство их приводило то, что они читали.

- Отхватить десять тысяч просто так, за здорово живешь, представляешь! - орал Рулле.

- И к тому же летает он здесь, у нас, в Вазастане! Поздравь меня с праздником, Рулле! - орал Филле и корчился от смеха.

- Послушай, Филле, - сказал Рулле, - я знаю одного парня, которому охота получить десять тысяч крон, ха-ха-ха!

Когда Малыш понял, о чем они говорят, он побледнел от страха, но Карлсон только захихикал.

- А я знаю одного парня, которому охота позабавиться, - сказал он и вытащил пистолетик.

Выстрел прогремел по крыше.

- Откройте, полиция! - произнес Карлсон строгим голосом.

Рулле и Филле вскочили как встрепанные.

- Нулле, рас нет! - закричал Филле.

Он хотел сказать: "Рулле, нас нет", но когда он. пугался, он всегда путал буквы в словах.

- Ксорее в робгарде! - скомандовал он, и они оба спрятались в гардеробе и притворили за собой створку, словно их и не было вовсе.

- Филле и Рулле нет дома, они просили передать, что их нет, они ушли! - раздался вдруг испуганный голос Филле.

Карлсон и Малыш вернулись назад и снова уселись на крыльцо, но Малышу уже не было так весело, как прежде: он думал о том, как трудно обеспечить безопасность Карлсона, особенно когда рядом живут такие типы, как Рулле и Филле. А тут еще в доме будут фрекен Бок и дядя Юлиус... ах да, он ведь совсем забыл рассказать об этом Карлсону!

- Слушай, Карлсон... - начал Малыш.

Но Карлсон его не слушал. Он вовсю уплетал булочки и запивал их соком из маленького голубенького стаканчика, который прежде принадлежал Малышу, - он подарил его Карлсону три месяца тому назад на его прошлый день рождения. Карлсон держал стаканчик обеими руками, как держат маленькие дети, а когда все выпил, стал его катать по полу, тоже как это делают маленькие дети.

- Ой! - вырвалось у Малыша, потому что это был маленький голубой стаканчик и ему не хотелось, чтобы он разбился.

Но он и не разбился: Карлсон очень ловко придерживал его большими пальцами ног. Дело в том, что Карлсон снял башмаки и из его драных носков в красную полоску торчали большие пальцы.

- Послушай, Карлсон... - снова начал Малыш.

Но Карлсон его тут же перебил:

- Вот ты умеешь считать. Прикинь-ка, сколько стоят мои большие пальцы, если всего меня оценили в десять тысяч крон.

Малыш рассмеялся.

- Не знаю. Ты что, продавать их собираешься?

- Да, - сказал Карлсон. - Тебе. Уступлю по дешевке, потому что они не совсем новые. И, пожалуй... - продолжал он, подумав, - не очень чистые.

- Глупый, - сказал Малыш, - как же ты обойдешься без больших пальцев?

- Да я и не собираюсь обходиться, - ответил Карлсон. - Они останутся у меня, но будут считаться твоими. А я их у тебя вроде как одолжил.

Карлсон положил свои ноги Малышу на колени, чтобы Малыш мог убедиться, насколько хороши его большие пальцы, и убежденно сказал:

- Подумай только, всякий раз, как ты их увидишь, ты скажешь самому себе: "Эти милые большие пальцы - мои". Разве это не замечательно?

Но Малыш решительно отказался от такой сделки. Он просто пообещал отдать Карлсону свои пятиэро-вые монетки - все, что лежали в его копилке. Ему не терпелось рассказать Карлсону то, что он должен был рассказать.

- Послушай, Карлсон, - сказал он, - ты можешь отгадать, кто будет за мной присматривать, когда мама и папа отправятся путешествовать?

- Я думаю, лучший в мире присмотрщик за детьми, - сказал Карлсон.

- Ты что, имеешь в виду себя? - на всякий случай спросил Малыш, хотя и так было ясно, что Карлсон имел в виду именно это.

И Карлсон кивнул в подтверждение.

- Если ты можешь мне указать лучшего присмотрщика, чем я, получишь пять эре.

- Фрекен Бок, - сказал Малыш.

Он боялся, что Карлсон рассердится, когда узнает, что мама вызвала фрекен Бок, когда лучший в мире присмотрщик за детьми находился под рукой, но, странным образом, Карлсон, напротив, заметно оживился и просиял.

- Гей-гоп! - Вот и все, что он сказал. - Гей-гоп!

- Что ты хочешь сказать этим "гей-гоп"? - с каким-то смутным беспокойством спросил Малыш.

- Когда я говорю "гей-гоп", то я и хочу сказать "гей-гоп", - заверил Карлсон Малыша, но глаза его подозрительно заблестели.

- И дядя Юлиус тоже приедет, - продолжал Малыш. - Ему нужно посоветоваться с доктором и лечиться, потому что по утрам у него немеет тело.

И Малыш рассказал Карлсону, какой тяжелый характер у дяди Юлиуса и что он проживет у них все время, пока мама и папа будут плавать на белом пароходе, а Боссе и Бетан разъедутся на каникулы кто куда.

- Уж не знаю, как все это получится, - с тревогой сказал Малыш.

- Гей-гоп! Они проведут две незабываемые недели, поверь мне, - сказал Карлсон.

- Ты про кого? Про маму и папу или про Боссе и Бетан? - спросил Малыш.

- Про домомучительницу и дядю Юлиуса, - объяснил Карлсон.

Малыш еще больше встревожился, но Карлсон похлопал его по щеке, чтобы ободрить.

- Спокойствие, только спокойствие! Мы с ними поиграем, очень мило поиграем, потому что мы с тобой самые милые в мире... Я-то во всяком случае.

И он выстрелил над самым ухом Малыша, который от неожиданности даже подпрыгнул на месте.

- И бедному дяде Юлиусу не придется лечиться у доктора, - сказал Карлсон. - Его лечением займусь я.

- Ты? - удивился Малыш. - Да разве ты знаешь, как надо лечить дядю Юлиуса?

- Я не знаю? - возмутился Карлсон. - Обещаю тебе, что он у меня в два счета забегает, как конь... Для этого есть три процедуры.

- Какие такие процедуры? - недоверчиво спросил Малыш.

- Щекотание, разозление и дуракаваляние, - серьезно сказал Карлсон. - Никакого другого лечения не потребуется, ручаюсь!

А Малыш с тревогой глядел вниз, потому что из многих окон стали высовываться головы - видно, люди хотели выяснить, кто это стреляет. И тут он заметил, что Карлсон снова заряжает пистолетик.

- Не надо, Карлсон, прошу тебя, - взмолился Малыш. - Не стреляй больше!

- Спокойствие, только спокойствие, - сказал Карлсон. - Послушай, - продолжил он, помолчав, - я вот сижу и обдумываю одну вещь. А как по-твоему, может ли домомучительница тоже страдать онемением тела?

Но прежде чем Малыш успел ответить, Карлсон, ликуя, поднял руку с пистолетом над головой и выстрелил.

Резкий звук прокатился по крышам и замер. В соседних домах загудели голоса: то испуганные, то сердитые, а кто-то крикнул, что нужно вызвать полицию. Тут Малыш совсем вышел из себя. Но Карлсон сидел с невозмутимым видом и жевал булочку, уже последнюю.

- Чего это они там расшумелись? - недоумевал он. - Разве они не знают, что у меня сегодня день рождения?

Он проглотил последний кусочек булочки и запел песню, милую песенку, которая так хорошо звучала летним вечером.

Пусть все кругом
Горит огнем,
А мы с тобой споем:
Ути, боссе, буссе, бассе,
Биссе, и отдохнем.
Пусть двести булочек несут
На день рожденья к нам,
А мы с тобой устроим тут
Ути, боссе, буссе, капут,
Биссе и тарарам.

 

 

 Сабийы къухы цыдæртæ афснайын бафтыд, фæлæ йæ мад, балцæгтæ кæм уæй кодтой, уыцы бюройæ куы ’рбаздæхт æмæ йæ дидинæг хæдзары куынæуал æрбаййæфта, ноджы ма донивылды фæдтыл йæ цæст куы ’рхæцыд, уæд фырмæстæй цæхæртæ акалдта. Карлсонæн та йæ амонд хæрæгыл абадт, æндæр æй, мад æрбаййæфта, зæгъгæ, уæд йæ хъуыддаг бынтон хæрзтæй нæ уыдаид.

Мад, кæй зæгъын æй хъæуы, уайтæккæ дæр бамбæрста, уыцы хъуыддæгтæ чи бакодта, уый æмæ, фыд сихор хæрынмæ куы ’рбацыд, уæд ын йæ хъаст ракодта.

– Карлсоныл фæстаг рæстæг сабыргай ахуыр кæнын райдыдтон, æмæ мын, чи зоны, ахæм ныхæстæ кæнын дæр не ’мбæлы, фæлæ дзы, цæмæй фервæзон, уый тыххæй æз мæхæдæг дæс мин кронæйы бафидыныл сразы уаин.

– Цытæ дзурыс?! – фæхъæр кодта Саби.

– Хорз, ныртæккæ уый тыххæй нал дзурдзыстæм,– загъта мад,– уымæн æмæ хæрыны рæстæг хъуамæ алчидæр хъæлдзæг уа.

Мад арæх афтæ дзураг уыд: «Хæрыны рæстæг хъуамæ алчидæр хъæлдзæг уа». Саби йæхæдæг дæр афтæ хъуыды кодта. Уæвгæ-иу сæ бинонтæ æмхуызонæй дæр фынджы уæлхъус хæрыныл куы ’рбадтысты, уæд-иу сæ зæрдæйы дзæбæхæн алы хабæрттæ мысыдысты, æнкъард-иу дзы ничи кодта. Саби-иу фылдæр дзургæ кодта, къаддæр – хæргæ, уæлдайдæр ын-иу йæ разы аджы фых тъаран, халсарты хъæрмхуыпп, кæнæ цæхджын кæсаджы фыдæй котлеттæ куы ’рæвæрдтой, уæд. Фæлæ сын абон мад сцæттæ кодта роды фыдæй физонæг, адджинагæн та – æрыскъæфтæ, уымæн æмæ сæрдыгон каникултæ райдыдтой, æмæ Боссе æмæ Бетан балцы цыдысты. Боссе – яхтклубмæ, наупæлæзы спортыл ахуыр кæнынмæ, Бетан та, бирæ бæхтæ кæм уыди, уыцы хъæумæ. Сæ сихор бæрæгбоны фынджы хуызæн дæр уымæн уыдис. Сихор нæ, фæлæ, гыццыл куывд цы уа, уый уыди.

– Ма сæм хæлæг кæн, Саби,– загъта фыд, – мах дæр æртæйæ – мамæ, ды æмæ æз – фæсте нæ баззайдзыстæм.

Æмæ фыд диссаджы æхсызгон хабæрттæ дзурынмæ фæци. Цæвиттон, мад балцыты бюройы райста, газеты йæ къам кæмæн уыд, ахæмы хæдхал наумæ æртæ билеты. Къуырийы фæстæ уый ацæудзæн денджызмæ, æмæ фынддæс боны дæргъы уыдон ленк кæндзысты уыцы стыр урс науы, сæ фæндагыл цы наулæууæнтæ уа, уыдонæй-иу алкæцымæ дæр баздæхдзысты, афтæмæй.

– Дæ зæрдæмæ нæ цæуы? – бафарста Сабийы мад.

Ахæм фæрстытæ йæм радтой Боссе дæр æмæ Бетан дæр.

– Цæуы! – семæ сразы Саби.

Æцæгæйдæр, ахæм балц æвзæр кæй нæ уыдзæн, уый йæ уырныдта, фæлæ бынтон хорз кæй нæ уыдзæн, уый дæр æмбæрста. Йæ фарсыл хæцын ын æй цы нæ бауагътаид, уый та баст уыд Карлсонимæ. Куыд хъуамæ фæхицæн уыдаид Карлсонæй, йæ сæр æй æппæты æхсызгондæр куы хъуыд, уыцы рæстæг! Карлсон, кæй зæгъын æй хъæуы, иу шпион дæр нæ уыди, фæлæ дæс мин кронæйы райсыны тыххæй йæ фæдыл зилын куы райдайой, уæд ын тæссаг та куыннæ у! Сабийы сæрæй уыцы хъуыды иу минут дæр нæ хицæн кодта.  Кæмæ цавæр зонд æрцæудзæн, уый чи зоны. Куы йæ ’рцахсой æмæ йæ сырддоны къалатийы куы бакæной, уымæй дæр æдас нæ уыди. Тарсти, ноджы фыддæр исты куы ’рхъуыды кæной, уымæй дæр. Цыфæнды куы уа, уæддæр æй хæдзары сæр цæрын кæй нал бауадздзысты, ууыл Саби иу уысм дæр дызæрдыг нæ кодта.

Саби сфæнд кодта сæхимæ баззайын æмæ Карлсоны хъахъхъæнын. Йæ хъуыды, фынгæй дæр нæма сыстад, афтæ бинонтæн бамбарын кодта. Дзырд куы фæци, уæд ыл Боссе йæхи худæгæй схаста.

– Карлсоны къалатийы бакæндзысты, зæгъыс? Саби, уыцы нывма дæ цæстыл ауайын кæн: дæ къласимæ сырддонмæ бацыдтæ. Алыхуызон сырдтæ цы къалатиты сты, уыдоны фыстытæм кæсыс. Иуыл дзы бакастæ ахæм фыст: «Урс арс», иннæуыл – «Сæрджын саг», æртыккагыл – «Хуымæтæджы мыстулæг». Уалынмæ æваст дæ цæстытæ ацахстой: «Тæхæг Карлсон».

– Банцай! – йæ маст схæлбурцъ кодта Сабийæн.

  Фæлæ Боссе йæ худынæй нæ банцайгæйæ дарддæр дзырдта:

– «Тæхæг Карлсон. Курæм уæ, æмæ ацы сырдæн холлаг мачи раттæд». Йæ къалатийыл ын исчи ахæм фыст куы ’рцауыгътаид, уæд бæстæ йæ сæрыл куыд систаид, уый мæ цæстыл уайы.

– Сæрхъæн,– загъта Саби. – Сæрхъæн дæр сæрхъæн æмæ ды дæр – сæрхъæн.

– Саби, ды куы нæ ацæуай, уæд махæн дæр цæуæн кæй нæй, уый æмбарыс? – загъта мад.

– Цæуыннæ? – йемæ не сразы Саби. – Мах Карлсонимæ хæдзары хъуыддæгтæ кæндзыстæм.

– Худæгæй цы кæныс! Хæдзарыл арт бандзардзыстæм, нæ? Цыдæриддæр нæм дзаумайæ ис, уыдон рудзынгæй калд фæуыдзыстæм, – загъта Бетан æмæ та йæ дзыхыдзаг ныххудти.

– Сæрхъæн, – загъта Саби.

Ацы хатт фынджы уæлхъус сæ бадт хъæлдзæг нæ рауад. Кæд Саби хæларзæрдæ æмæ коммæгæс лæппу уыди, уæддæр-иу искуы-иу хатт къахсæттæгау йæхи фæндыл ныллæууыди. Ныр дæр та ныццæхгæрмæ æмæ иуы ныхасмæ дæр нал хъуыста.

– Байхъус-ма, мæ дзæбæх лæппу... – райдыдта фыд, фæлæ йæ ныхас кæронмæ нал фæци, уымæн æмæ уыцы уысм, дуарыл цы посты лагъз уыд, уым цыдæр ныппæрстæуыд. Бетан, бар дæр никæмæй ракуырдта, афтæмæй йæ бынатæй фæгæпп ласта. Иу даргъдзыкку лæппуйæ писмо райсынмæ æнхъæлмæ каст æмæ уыцы-иу тахт ракодта. Лагъзы æцæгæйдæр уыд писмо, æрмæст даргъдзыкку нæ, фæлæ, йæ сæрыл иу æрду дæр кæмæн нал баззад, сæ уыцы хæстæг Юлиусæй.

– Фынджы уæлхъус хъуамæ алчидæр хъæлдзæг уа,– загъта Боссе.– Уый та афтæ амоны, æмæ нæм хъуамæ хæргæйæ Юлиус писмотæ ма ’рвита.

Юлиус уыди фыды дард хæстæг æмæ-иу Стокгольммæ афæдз иу хатт йæхи дохтырæн фенын кæнынмæ ’рцыд æмæ-иу Свантесонтæм бафысым кодта. Уазæгуаты цæрын æй нæ фæндыд, уымæн æмæ йæм зынаргъ каст. Афтæмæй йæм æхца та бирæ уыди, фæлæ сыл ауæрдгæ кодта.

Свантесонтæй-иу Юлиусы æрцыдыл ничи бацин кодта. Æппæты зындæр та-иу уыд фыдæн. Мад ын-иу алы хатт дæр загъта: «Дæу йеддæмæ йын хæстæг нæй, æмæ тæригъæд у. Юлиус мæгуыр у, æмæ йын æххуыс кæнын хъæуы».

Фæлæ-иу сæм уыцы мæгуыр Юлиус дыууæ боны куы ацард, сывæл-лæтты-иу йе ’нæхъуаджы уайдзæфтæй куы стыхсын кодта, фынджы уæлхъус-иу тæргæйттыл куы схæцыд æмæ-иу йæ цардæй хъаст кæнынмæ куы фæци, уæд-иу мады ныхыл æнцъылдтæ фæзынд, æмæ-иу фыд, уазæджы фыццаг æрбакъахдзæфæй фæстæмæ куыд мадзура æмæ æнкъард уыд, уый дæр йæхи афтæ дарын райдыдта. Боссе æмæ-иу Бетан та, цæмæй Юлиусы къаддæр уыной, ууыл архайдтой. Зæгъæн ис, æмæ сæхимæ арæх уæвгæ дæр нæ уыдысты.

«Саби йеддæмæ йе ’рбацыд æхсызгон никæмæн вæййы»,– загътаиу мад.

Уæвгæ-иу дзы Саби дæр фæстагмæ тыхсын райдыдта. Фарон сæм уазæгуаты куы ’рбацыд, уæд ма йын альбомы йæ ныв дæр скодта. Йæ быны та йын бафыста: «Хуырым».

Юлиус æм æнæнхъæлæджы куы фæкомкоммæ, уæд загъта: «Бæхы ныв æвзæр скодтай».

Юлиус уымæй размæ дæр хорз никуы никæмæй æмæ ницæмæй загъта, уымæн æмæ йæ зæрдæмæ ничи æмæ ницы цыд. Цыбыр ныхасæй, ахæм уазæгæй Хуыцау лæджы бахизæд. Æмæ-иу Юлиус æппынфæстаг йæ дзаумæттæ чумæданы куы бафснайдта æмæ-иу сæхимæ, Вестергетландмæ куы ацыд, уæд-иу Сабимæ афтæ фæкаст, цыма сæ хæдзар фæрухсдæр æмæ-иу сæ алы уатæй дæр музыкæйы æхсызгон зæлтæ хъуыст. Бинонтæ-иу дзæвгар фæхъæлдзæгдæр сты, цыма сыл стыр хорздзинад æрцыд, уый хуызæн-иу сæ ныхæстæ хъæрдæрæй райхъуыстысты, афтæмæй та-иу сæ царды ницы ивддзинад æрцыд, мæгуыр Юлиусы-иу сæхимæ кæй афæндараст кодтой, уый йеддæмæ.

Æмæ та мæнæ ног, Юлиус йæ писмойы куыд фыста, афтæмæй йæхи балцы цæуынмæ æрцæттæ кодта. Ныр сæм хъуамæ дзæвгар фылдæр рæстæг бафæстиат уыдаид: æппынкъаддæр дыууæ къуырийы. Æппындæр, дам, мацæуыл тыхсут, рæстæг, дам, хъуамæ хорз арвитон. Мæ буар, дам, райсомæй цæмæдæр гæсгæ æндзыг кæнын райдыдта æмæ, дам, уый тыххæй хъуамæ уколтæ æмæ массаж скæнон.

– Кæдæй-уæдæй балцы цæуын сфæнд кодтам æмæ дын уый та нæ балц... – йæ къухтæ фæйнæрдæм æнæбон æппæрст акæнгæйæ загъта мад. – Сабийы немæ цæуын нæ фæнды, ноджы ма нæм Юлиус та уазæгуаты æрцæуынмæ хъавы.

Фыд йæ маст нал баурæдта æмæ йæ тымбылкъухæй стъол нытътъæпп кæнгæйæ загъта, балцы æнæмæнг кæй ацæудзæн, стæй иунæгæй нæ, фæлæ мамæйы дæр кæй ахондзæн. Саби та, куыддæриддæр æй фæнды, афтæ кæнæд. Кæд æй махимæ фæнды – табуафси, кæд æй нæ фæнды, уæддæр ыл тыхбегара нæй. Юлиус дæр кæд цæуы, уæд æрцæуæд æмæ сæ хæдзары цæрæд. Цавæр дохтыртæм æй цæуын хъæуы, уый йæхæдæг хуыздæр зоны æмæ сыл зилæд. Мах сæр æй ницæмæн хъæуы. Кæд ахæм уавæртæ йæ зæрдæмæ нæ цæуынц, уæд сæхимæ, Вестергетланды бадæд, уымæн æмæ фыд, куыддæр рæстæг æрхæццæ уа, афтæ наулæууæнмæ ацæудзæн, науы сбаддзæн æмæ йæ фæстæмæ дæс Юлиусы дæр нал рахизын кæндзысты.

– Демæ æз дæр разы дæн,– загъта мад, – фæлæ лæмбынæгдæр ахъуыды кæнын хъæуы.

Мад лæмбынæгдæр куы ахъуыды кодта, уæд æм æрцыди фрекен Бокмæ æрхатыны хъуыды. Цалын-мæ балцы уой, уæдмæ, чи зоны, сразы уа дыууæ æнæусы, Саби æмæ Юлиусмæ фæкæсыныл.

– Дыууæ нæ, фæлæ ’ртæ,– загъта фыд.– Æртыккаг хивæнд æнæус та хуыйны, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон. Карлсоны ма рох кæнут, уый бонсауизæрмæ ардыгæй никуыдæм ацæудзæн.

Боссейыл худæг бахæцыд, чысыл ма бахъæуа, бандонæй ма рахауа.

– Хæдзарыхурхæймарæг, Юлиус æмæ Карлсон,– уыдон иумæ куыд фидаудзысты, уый мæ цæстыл уайы.

– Стæй ма уæд Саби,– йæ ныхас баппæрста Бетан. – Мæнмæ гæсгæ, Сабийы рох кæнын нæ хъæуы.

Сабийы уæхсчытыл йæ къухтæй фæхæцыд æмæ йын дисхуызæй йæ цæстытæм ныккаст.

– Цымæ ма мæ кæстæр æфсымæры хуызæн адæймаг зæххыл ис?! – загъта Бетан. – Дæ мад æмæ дæ дæ фыдимæ ахæм диссаджы балцы ацæуынæй бар уæд, æмæ хæдзарыхурхæймарæг, Юлиус æмæ, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсонимæ баззайын хуыздæрæн равзар!

– Хорз хæларæн иунæгæй уадзæн нæй,– загъта Саби.

Кæд уæ исчи афтæ хъуыды кæны, æмæ Саби, куыд зын ын уыдзæн, уый не ’мбæрста, уæд рæдиут. Карлсон Юлиус æмæ фрекен Бочы алыфарс тæхын куы райдайа, уæд Сабийæн æнцон кæй нæ уыдзæн, уый тынг дзæбæх дæр зыдта, фæлæ йын æнæбаззайгæ нæ уыд. Хъуамæ къуыбылойы æлхынцъытæ исчи райхæлдтаид.

– Æмæ уыцы «исчи» хъуамæ уон æз. Мæн чи баива, ахæм нæй. Æмбарыс, Бимбо? – Ацы ныхæстæ Саби кодта фæстæдæр, йæхæдæг сынтæгыл, Бимбо та йæ фарсмæ – карзинкæйы, куы хуыссыд, уæд.

Саби йæ амонæн æнгуылдзæй Бимбойы хъуыр аныхгæйæ сдзырдта:

– Ныр фынæй кæнын афон у. Райсом та фендзыстæм.

Уыцы рæстæг йæ хъустыл ауад моторы уынæр, æмæ чысыл фæстæдæр уатмæ æрбатахт Карлсон.

– Ахæм хабар мыл никуыма ’рцыди! – фæхъæр кодта уый. – Алцæуыл дæр лæгæн йæхи хъуыды кæнын хъæуы. Исты дæ куы ферох уа, уæд дын ничи баххуыс кæндзæн.

Саби йæ хуыссæны рабадгæйæ уыцы цымыдисхуызæй бафарста:

– Уагæры дæ цы ферох?

– Мæрды рох мыл бахæцыд – мæ гуырæн бон кæй у, уый мæ сæрæй атахт. Ацы дæргъæй-дæргъмæ бон мæ райгуырæн бон кæй у, уый мæ саубыны рох фæци. Æмæ мын иу ахæм зæгъæг нæ фæци: «Мæ зынаргъ Карлсон, арфæ дын кæнын дæ бæрæгбоны фæдыл!»

– Нæ дæ ’мбарын, – ныддис кодта Саби. – Абон куыд хъуамæ уа дæ гуырæн бон – æстæм июны, æз хорз куы зонын, дæ гуырæн бон апрелы куы уыд.

– Уыди æмæ цы?! Дæумæ гæсгæ, мæ гуырæн бон хъуамæ афæдз иу хатт йеддæмæ ма уа? Бонтæн ныккæнæм куы нæ и. Зæгъæм, 8 июнь иннæ бонтæй цæмæй æвзæрдæр у? Æви дæ зæрдæмæ нæ цæуы?

Сабийыл худæг бахæцыд.

– Тынг дзæбæх дæр цæуы. Кæддæриддæр дæ бафæнда, дæ гуырæн бон-иу уæд скæн.

– Уæдæ мын, мæ гуырæн бонмæ цыдæриддæр лæвæрттæ æмбæлы, уыдон абон ратт.

Саби йæ хуыссæнæй рахызт æмæ сагъæстыл фæци. Карлсонæн аккаг лæвар ссарын афтæ æнцон нæ уыди, фæлæ йæ уæддæр исты æрхъуыды кæнын хъуыд.

– Ныртæккæ мæ лæгъзтыл азилон,– загъта Саби.

– Хорз, æз банхъæлмæ кæсдзынæн, – загъта Карлсон, æмæ æваст йæ цæст æрхæцыд, алтъамийы апп кæм ныссагъта, уыцы мигæнæныл. Бауад æм æмæ тагъд-тагъд апп акъахта. – Разайынмæ хъавы æви нæ, уый фенын хъæуы. Мæнмæ гæсгæ, дзæвгар фестырдæр, – æмæ та апп фæстæмæ мæры атъыста. Йæ къухтæ Сабийы æхсæвхуыссæнæй асæрфгæйæ сдзырдта: – Иу ссæдз азы фæстæ дæуæй амондджындæр нæ уыдзæн.

– Цæмæй уыдзынæн амондджын?

– Куыд цæмæй? Боныгон алтъами бæласы бын сатæджы уæлгоммæ куы хуыссай, уæд уый чысыл амонд хоныс? Дæ сынтæг дæ аппарын бахъæудзæн. Бæласы бын не сфидаудзæн... Нæ фæлæ ныхæстыл куыд фæдæн... Кæм сты дæ лæвæрттæ?

Саби йæм йæ хъазæн машинæтæй иу равдыста. Карлсон дыууæрдæм йæ сæр батылдта, мæ зæрдæмæ нæ цæуы, зæгъгæ. Равдыста йæм æндæр хъазæн, уый фæстæ «Конструктор», алыхуызон рæсугъд дуртæ кæм уыд, йæ уыцы дзæкъул, фæлæ-иу Карлсон алы хатт дæр йæ сæр дыууæрдæм батылдта. Æппынфæстаг Саби бамбæрста, Карлсоны цы хъæуы, уый – дамбаца! Уый рагæй дæр лæууыди фыссæн стъолы уæллаг лагъзы спичкæты къоппы. Æнæхъæн дунейы дæр уымæй гыццылдæр æмæ уыцы-иу рæстæг хуыздæр дамбаца ничи ссардтаид. Йæ фыд ын æй фæсарæнтæй æрбаласта. Йæ рæстæджы йæм Кристер æмæ Гуниллæ тынг хæлæг кодтой, уымæн æмæ дзы уымæй размæ ахæм чысыл дамбаца йæ цæсты кæронæй дæр ничи федта. Бакастæй æцæг дамбацайы халдих уыдис, гæрах та стыр дамбацайы хуызæн кодта. Йæ фыд ма йæ хъæрæй гæрахыл дис дæр кодта.

Йæ фыд ын дамбаца дæтгæйæ бафæдзæхста:

– Æхсгæ дзы ма кæн, кæннод адæмы фæтæрсын кæндзынæ.

Саби йæ Карлсонмæ никуы равдыста. Цæуыннæ, уый æмбæрстгонд уыд. Хæларæй æмбæхсын кæй ницы хъæуы, уый Саби хорз зыдта. Уæвгæ йæ æмбæхсынæй дæр ницы рауад, уымæн æмæ йæ Карлсон лагъзы джигул кæнгæйæ федта.

Кæй зæгъын æй хъæуы, дамбаца Карлсоны зæрдæмæ дæр фæцыди. «Чи зоны, йæ гуырæн бон дæр абон уымæн рахуыдта»,– ахъуыды кодта йæхинымæр Саби, арф ныуулæфыд æмæ стъолы лагъзæй къопп систа.

– Арфæ дын кæнын, зынаргъ Карлсон! – загъта Саби.

Карлсон фырцинæй цы акодтаид, уый нал зыдта, хæрдмæ йæхи фехста, Сабимæ батахт, йæ хъæбысы йæ нылхъывта, къопп фегом кодта æмæ дзы дамбаца фелвæста.

– Дæу хуызæн æрдхорд дунейы нæй! – загъта Карлсон.

Саби æцæгæйдæр йæхимæ тынг амондджын фæкаст, ахæм амондджын, цыма йæм чысыл дамбацатæ фондзыссæдзæй фылдæр уыд.

– Ахæм дамбаца мæ куыд тынг хъуыд, уый куы зонис! Уыимæ тæккæ абон.

– Цæмæн абон?

– Цæмæн куы зæгъай, уæд фыстæ нымайынмæ. Уæлгоммæ хуысгæйæ фыстæ нымайдзынæн,– фæбæлвырддæр кодта йæ хъуыды Карлсон.

Карлсон, æвзæр кæй фынæй кæны, уымæй ма-иу раздæрты дæр хъаст кодта.

– Раст зæгъын хъæуы, æхсæвыгæтты мæ къах дæр никуы атилын, фæлæ  боныгон уыцы ратул-батул фæкæнын, æрмæст, марадз-зæгъай, кæд мæ цæстытæ иу уысм æрцъынд кæнын мæ бон бавæййы.

Ахæм уавæрæй куыд фервæза, уый йын Саби бацамыдта: æваст куы нæ афынæй уай, уæд, дам-иу дæхи фынæй æфсон скæн æмæ дæ цæстытыл ауайæд, цыма фысты дзуг кауы сæрты гæппытæ кæнынц. Нымайын сæ райдай æмæ, куыд афынæй уыдзынæ, уый æмбаргæ дæр нæ бакæндзынæ.

– Абон æз æппындæр нæ бафынæй дæн,– рахъаст кодта Карлсон.– Уæлгоммæ хуыссыдтæн æмæ фысты нымайын райдыдтон, фæлæ мæ иу фыс хурхæй амардта. Кауы сæрты гæпп кæнын æй нæ фæндыд.

Саби ныххудти.

– Цæуыннæ йæ фендыд?

– Мæн мæстæй мардта. Кауы цур æрлæууыд, йæ къæхтæй-иу куы иуыл æруагъта йæ уæз, куы иннæуыл, фæлæ йæм гæпп кæныны зæрдæ нæ уыд. Уыцы рæстæджы мæм дамбаца куы фæуыдаид, уæд ахæм гæпп бакодтаид, æмæ хуыздæр нæ хъæуы. Де стъолы лагъзы дамбаца кæй ис, уый мæ зæрдыл куы ’рбалæууыд, уæд сфæнд кодтон абон мæ райгуырæн бон сбæрæг кæнын,– загъта Карлсон æмæ дамбаца æхсынæввонг æрцæттæ кодта. Йæ зæрды уыдис, йæ лæвар куыд гæрах кæны, уый бафæлварын.

– Ныртæккæ дзы куы фехсон, уæд куыд хорз уыдзæн, уый зоныс!

– Нæ хъæуы,– æрхатыд æм Саби.– Нæ хæдзары цæрджытæ райхъал уыдзысты.

– Æмæ уым диссагæй цы ис? Уыдон лыстæг хабæрттæ сты, хъуыды дæр сæ ма кæн. Фæстæмæ та бафынæй уыдзысты. Кæй нымайой, кæд сæм ахæм фыстæ нæ разына, уæд сын æз мæ дзугæй авæрдзынæн.

Фæлæ Саби ницы хуызы разы кодта Карлсонимæ. Карлсонмæ фæзынд æндæр хъуыды:

– Цæй æмæ мæнмæ стæхæм. Уæддæр нæ мæ гуырæн бон бæрæг кæнын хъæуы. Уæлибæхтæ уæм ис?

Сабитæм уæлибæхтæ куы нæ разынд, уæд Карлсоны хъуыр-хъуыр ссыд. Саби йын йæхи ныхæстæй спайда кæнгæйæ загъта:

– Уыдон лыстæг хабæрттæ сты, хъуыды дæр æй ма кæн.

– Цы, уый зоныс,– æртхъирæнгæнæгау загъта Карлсон,– уæлибæхты тыххæй ныхас кæдфæнды куы рацæуа, уæддæр «уыдон лыстæг хабæрттæ сты, хъуыды дæр æй ма кæн», зæгъгæ, дзурæн нæй. Кæд уæлибæх нæй, уæд гуылтæ дæр бабæздзысты. Марадз, æмæ цæуылдæриддæр фæхæст уай, уыдон рахæсс!

Саби цæлгæнæнмæ атындзыдта æмæ хъæбысыдзаг гуылтимæ фездæхт. Йæ мад загъта, Карлсоны гуылтæ куы хъæуа, уæд, дам ын-иу иудыууæ гуылы авæр. Æмæ йæ æцæгæйдæр бахъуыдысты.

Раст зæгъгæйæ йæ йæ мад Карлсонимæ тæхын нæ уагъта, фæлæ ма уый Сабийæ рох дæр фæци. Исчи йын уыцы хабар йæ зæрдыл куы ’рлæууын кодтаид, уæд дисæй амардаид, уымæн æмæ Карлсонимæ тæхыныл афтæ тынг фæцахуыр, æмæ тæрсгæ дæр ницæмæйуал кодта. Карлсоны хъуырыл-иу йæ цæнгтæ æрбатыхта æмæ-иу зывзывгæнгæ хæдзары сæрмæ сфардæг сты.

 

Ахæм изæртæ июны Стокгольмы йеддæмæ никуы вæййы. Арвы цъæх цæстытæ фæкъахы. Кæннод дыууæизæры астæу куыд рæсугъд вæййы, уый та! Горæт, арв æмæ донбакæлæны уылæнтæ сæрттивынц алыхуызон ахорæнтæй, æмæ сæм адæймаг кæсынæй нал фефсæды, цыма аргъауы бæстæйы февзæры, афтæ йæм фæкæсы. Ахæм изæртæй кæцыфæндыйы дæр Карлсоны гуырæн бон сбæрæг кæнын ис иттæг зæрдиагæй. Саби æхсызгондзинад иста, арвы хуызтæ æвдисæг ахорæнтæ куыд раив-баиу кодтой, уымæй, фæлæ сæ Карлсон хъуыды дæр нæ кодта. Айфыццаг Карлсоны хæдзары къæсæрыл диссаджы хæрзад гуылтæ хæргæйæ фæрсæй-фæрстæм куы бадтысты, уæд Сабимæ афтæ каст, цыма уыцы изæр иннæ изæртæй иуы хуызæн дæр нæ уыди. Карлсон уæд цы гуылтæ хордта, уыдон, Сабийы мад цы гуылтæ фыхта, уыдонæй иуты хуызæн дæр нæ уыдысты.

«Карлсонæн йæ хæдзар дæр дунейы иннæ хæдзæрттæй иуы хуызæн дæр нæу, – йæхинымæр хъуыды кодта Саби.– Ахæм райдзаст уат никуы ис. Уæдæ ахæм къæсæр дæр зынæй ссардзынæ. Хæдзары сæр дæ алыварсмæ куы акæсай, уæд дзы, дæ цæст цæуыл не ’рхæцдзæн, ахæм нæй. Кæннод йæ уаты цæйбæрц дзаумæттæ ис, уый та! Фыццаг бакастæй афтæ зыны, цыма адæймаджы æппындæр ницæмæн хъæуынц, фæлæ уый фыццаг бакастæй. Диссаг у, Карлсон сæ æхсæрсæттæгау кæм æрæмбырд кодта, уый. Йæ хæзнатæн сæ фылдæр æрцауыгъта къултыл, цæмæй сæ агурын ма хъæуа.

– Мæ дзаумæттæ куыд æфснайд сты, уый дæхæдæг уыныс, – йæхицæй æппæлынмæ фæци Карлсон. – Иууылдæр галиуæрдыгæй ауыгъд ысты, кусæнгæрзтæй фæстæмæ, кусæнгæрзтæ рахизæрдыгæй сты. Стæй нывтæ дæр.

Æцæгæйдæр, Карлсоны къулыл ауыгъд уыдысты иуæй иннæ диссагдæр нывтæ. Сабимæ уыдонмæ кæсынæй хуыздæр ницы каст. Карлсонæн йæхи конд уыдысты. Иу нывæн дзы йæ бинаг къуымы уыди цавæрдæр базырджын саск нывгонд. Йæ ном та йын рахуыдта «Бынтон иунæг уасæг». Иннæ нывы та уыди рувас, фæлæ йæ быны цæмæдæр гæсгæ ныффыста афтæ: «Мæ хæдзарон тæрхъустæ».

– Тæрхъусты дзæгъæлы ма агур. Уыдон иууылдæр рувасы гуыбыны сты, – бамбарын кодта Карлсон. – Гуылæй ныххæмцгæнгæйæ Карлсон дарддæр йæ ныхас кодта: – Куыддæр мæ февдæла, афтæ æртыккаг ныв дæр скæндзынæн æмæ хуыйндзæн «Сисы сæрты гæпп кæнын кæй нæ фæнды, уыцы чысыл хивæнд уæрыкк».

Фæлæ Сабийы уыцы ныхæстæм хъусынмæ не ’вдæлд. Уымæн йæ сæр зылд æнахуыр диссаджы уы-нæртæ æмæ хæрздæфтæй. Сусхъæд бæлæстæ уыдысты сæ тæккæ дидинæг калгæйæ æмæ сæ хæрздæфæй уынгтæ байдзаг сты. Уыцы изæр тезгъогæнджытæ уыдысты дзæвгар фылдæр. Сылгоймæгты бæрзонд-зæвæтджын туфлиты къупп-къупп уæлхæдзармæ дæр хъуыст, æмæ уыцы уынæр Сабийæн цыдæр æхсыз-гондзинад лæвæрдта. «Ахæм уынæр æрмæстдæр сæрдыгон фехъус-дзынæ»,– ахъуыды кодта йæхинымæр Саби. Изæр уыд бынтон сабыр, æмæ алы чысыл уынæр дæр хъус ахста. Адæм дзæнгæда цагътой, хъæр кодтой, зарыдысты, худтысты, кæрæдзийы æфхæрдтой. Æр-мæст уыцы-иу рæстæг нæ, фæлæ – радыгай. Уыдонæй иу дæр нæ зыдта, хæдзары сæр сæм иу лæппу кæй хъусы æмæ йæм уыцы алыхуызон уынæртæ æцæг музыкæйы хуызæн кæй кæсынц.

«Нæ, уыдон нæ зонынц, æз ам Карлсонимæ кæй бадын гуылтæ хæргæйæ, дыргъты дон кæй нуазын æмæ амондджын кæй дæн»,– ахъуы-ды кодта Саби.

Уалынмæ æваст сыхæгты царæй райхъуыст цавæрдæр хъæлæба.

– Хъусыс? Уыдон мæ хулиган-гæркъæрæгтæ сты,– бамбарын кодта Карлсон.

– Чи?.. Чи?.. Филле æмæ Рулле?

Филле æмæ Руллейы Саби дæр зыдта. Сæхицæй къæрныхдæр æнæ-хъæн Вазастаны нæ уыдис. Цæуылдæриддæр хæст кодтой, уыдонæй ницæуыл ауæрстой. Гæркъæрæгтæй уæлдай нæ уыдысты. Карлсон сæ уый тыххæй хулиган-гæркъæрæгтæ схуыдта. Афæдзы размæ Свантесонты фатермæ бабырыдысты æмæ йæ фæкъахынмæ хъавыдысты, фæлæ сын Карлсон сæ фæндтæ сæ хъуыры фæбадын кодта. Семæ цæстыл-уайынгæнæгæй ахъазыд, æмæ сæ уыцы хабæрттæ, æвæццæгæн, абон дæр нæма ферох сты. Æвзист уидыг ахæссын дæр сын нæ бантыст.

Карлсон Филле æмæ Руллейы хъæртæ куы айхъуыста, уæд та сæ фæтæрсын кæнын йæ зæрды æрæф-тыд.

– Мæнмæ гæсгæ та сæ ныртæккæ иучысыл фæтæрсын кæнын хъæуы, – загъта Карлсон.– Кæннод та мæ хулиган-гæркъæрæгтæ искæй зæр-дæхудты бацæудзысты.

Æмæ дыууæйæ дæр уæлхæдзары кæйдæр цармæ фæуырдыг кодтой. Ахæм ставд æмæ цыбыр къæхтимæ афтæ тагъд тæхæн ис, уый æнхъæл Саби нæ уыд. Карлсоны æййафын тынг зын уыд. Ноджы Саби хæдзары сæр арæх нæ тахт, фæлæ уæддæр, йæ бон цас уыд, уыйбæрц архайдта Карлсонæй фæсте нæ баззайыныл.

– Хулиган-гæркъæрæгтæн сæхи-цæй æнаддæр адæмæн скæнæн нæй,– загъта Карлсон тæхгæ-тæхын,– мæн исты куы бахъæуы, уæд æнæмæнг фондз эрейы бафидын, уымæн æмæ зæххыл мæнæй растдæр адæймаг нæй. Фæлæ тагъд мæ фæндзгай эре-тæ фæуыдзысты æмæ, исты æлхæ-нынмæ куы хъавон, уæд ма мын æхца кæм уыдзæн?.. Уыцы хъуыддаг мæ тынг тыхсын кæны.

Филле æмæ Руллейы цары ру-дзынг гом разынд. Раст зæгъын хъæуы, æмбæрзæнæй æхгæд уыд, фæлæ уый бон хъæлæба бауромын нæ уыд. Хъæр та дзы ахæм хъуыст, æмæ хъустæ къуырма кодта.

– Аивæй сæм бакæсæм, кæддæра цæуыл бæстæ сæ сæрыл систой,– загъта Карлсон, рудзынгæмбæрзæныл иуварс ахæцыд æмæ мидæмæ бакаст. Стæй уæд йæ бынат Сабийæн радта. Æмæ Саби ауыдта Филле æмæ Руллейы. Уыдон зæххыл тъæпæн бадт скодтой æмæ цавæрдæр газетмæ ка-стысты. Æвæццæгæн, газеты цы фыст уыд, уый фæдыл уыд сæ хъæлæба.

– Дæс мины дæ дзыппы нывæрын ды цы хоныс! Ноджы афтæ æнцонæй! – цыма къуырмаимæ ныхас кодта, уыйау хъæрæй дзырдта Рулле.

– Уыимæ ма ам, Вазастаны, нæ сæрты дæр куы нæ ратæх-батæх кæнид. Рагацау мын арфæ ракæн, Рулле! – фæхъæр кодта Филле æмæ йæ хъæлæсыдзаг ныххудти.

– Хъус-ма, Филле,– загъта Рулле,– æз иу ахæм лæппуйы зонын, дæс мин кронæйы райсынмæ йæ былыцъæрттæ чи хæры. Ха-ха-ха!

Абырджытæ цæуыл ныхас кæ-нынц, уый Саби куы бамбæрста, уæд йæ зæрдæйы гуыпп-гуыпп ссыд, Карлсон та худынмæ фæци.

– Уæдæ æз та æндæр лæппуйы зонын. Уымæн та йæ зæрдæ хъазын æрцагуырдта æмæ йæ дамбаца фелвæста. Хæдзары сæр анæрыд гæрах.

– Дуар байгом кæнут, пъæлицæ! – райхъуыстысты Карлсоны тызмæг ныхæстæ.

Рулле æмæ Филле фыртæссæй уырдыг алæууыдысты.

– Нулле, шах ма не стæм! – фæхъæр кодта Филле.

Йæ зæрды уыд «Рулле, мах ам не стæм» зæгъын, фæлæ-иу истæмæй куы фæтарст, уæд-иу дамгъæтæ кæрæдзийы сæрты хауын райдыдтой æмæ-иу йæ ныхæстæй бирæтæн бамбарæн нал уыд.

– Вæрдздæр къаспмæ! – тæрсгæризгæйæ бардзырд радта, æмæ дыууæйæ дæр рæвдзгомау скъаппы фæмидæг сты. Сæ фæдыл дуар ахгæдтой, æмæ бæстæ ныссабыр.

Уалынмæ райхъуыст Филлейы тарст хъæлæс:

– Филле æмæ Руллейæ ам ничи ис. Дыууæйæ дæр кæдæмдæр ацыдысты.

Карлсон æмæ Саби раздæхтысты æмæ та къæсæргæрон æрбадтысты. Сабийы хъæлдзæгдзинад фæцыдæр. Йæ хъуыдытæ уыдысты, Карлсоны бахъахъхъæнын куыд зын уыдзæн, ууыл, уæлдайдæр сын Рулле æмæ Филлейы хуызæн сыхæгтæ кæй ис, уый зæрдыл даргæйæ. Ноджы ма сæ хæдзары фрекен Бок æмæ Юлиус куы фæзыной, уæд. Нæ фæлæ йæ Карлсонæн уыцы хабæрттæ радзурын куыд ферох.

– Хъус-ма, Карлсон...– райдыдта Саби.

Фæлæ Карлсоны хъусынмæ не ’вдæлд. Уый гуылтæ хордта æмæ хордта. Рæстæгæй-рæстæгмæ-иу, æртæ мæйы размæ йын Саби йæ ивгъуыд гуырæн бон цы агуывзæ балæвар кодта, уым дыргъты дон рауагъта æмæ-иу æй анызта. Фæстаг хатт ма агуывзæ куы равдæлон кодта, уæд æй зæххыл йæ фарсыл æрæвæрдта, стæй йæ йе ’нгуылдзты кæрæттæй фесхуыста æмæ иудзæвгар йæ тулынæй нæ банцад.

– Ой! – фæхъæр кодта Саби, уымæн æмæ уыцы æрвхуызцъæх агуывзæ тынг рæсугъд уыд, æмæ, асастаид, уый йæ нæ фæндыд.

Æмæ æцæгæйдæр нæ асаст.

– Хъус-ма, Карлсон... – ногæй та райдыдта Саби.

Фæлæ йæ Карлсон дарддæр дзурын нал бауагъта:

– Ды нымайынмæ дæсны дæ. Зæгъ-ма уæдæ, мæ къахы дыууæ стыр æнгуылдзы цасы йаргъ сты? Мæхицæн мын дæс мины кæй дæттынц, уый зæрдыл даргæйæ.

Саби йæ мидбылты бахудт.

– Нæ зонын. Æмæ сæ уæй кæнын дæ зæрды ис?

– О, – загъта Карлсон. – Дæуæн. Фæасламдæр дын сæ кæндзынæн, уымæн æмæ ног не сты. Стæй дын æргом куы зæгъон, уæд – бынтон сыгъдæг дæр.

– Æдылы ныхæстæ ма кæн,– загъта Саби. – Æнæ ’нгуылдзтæй куыд цæрынмæ хъавыс?

– Æнæ ’нгуылдзтæ нæ уыдзынæн, – дзуапп радта Карлсон. – Мæ уæлæ баззайдзысты, нымад та, цыма дæу сты, афтæ уыдзæн. Цыма сæ дæуæй рæстæгмæ райстон, уый хуызæн. – Карлсон, йæ дынджыр æнгуылдзтæ куыд хорз сты, уый равдисыны тыххæй йæ къæхтæ Сабийы уæрджытыл æрæвæргæйæ загъта: – Цал хатты сæ уынай, уал хатты-иу дæхинымæр зæгъдзынæ: «Ацы диссаджы дынджыр æнгуылдзтæ мæн сты». Дæ царды ма хуыздæр цæмæ хъуамæ бабæллай?

– Хъус-ма, Карлсон,– загъта Саби. – Базон-базон, папæ æмæ мамæ балцы куы ацæуой, уæд, дæумæ гæсгæ, мæнмæ йæ цæст чи дардзæн?

– Мæнмæ гæсгæ сывæллæттæм æппæты хуыздæр йæ цæст дарын йæ бон у Карлсонæн.

– Карлсон, уый дæхицæй зæгъыс? – кæд, кæмæй загъта, уый бæрæг уыд, уæддæр ма йæ бафарста Саби.

Карлсон йæ сæр разыйы тылд бакодта.

– Дæумæ мæнæй хуыздæр чи кæсдзæн, ахæм куы ссарай, уæд дын æз фондз эрейы балæвар кæндзынæн.

– Фрекен Бок,– загъта Саби. – Сывæллæттæм тæккæ хуыздæр цæстдарæг сæ тæккæ цур уæвгæйæ, йæ мад фрекен Бокмæ кæй фæдзырдта, уый Карлсон куы фехъуса æмæ йын хъыг куы уа, уымæй Саби тынг тарст, фæлæ Карлсонæн уый æппындæр хъыг нæ уыди. Уый нæ, фæлæ ма йын æхсызгон дæр уыд, æндæр, йæ цæсгом дзæвгар фæрухсдæр уæвгæйæ, æваст нæ фæхъæр кодтаид:

– Гъей-опп!

– Уыцы «гъей-опп»-æй цы зæгъынмæ хъавыс? – бафарста йæ Саби.

– Æз «гъей-опп» куы фæзæгъын, уæд дзы зæгъынмæ фæхъавын æрмæстдæр «гъей-опп»,– дзуапп радта Карлсон, æмæ йæ цæстытæ цыдæр хинæрттывд фæкодтой.

– Стæй нæ хæстæг Юлиус дæр æрбацæудзæн,– йæ хъуыды дарддæр ахæццæ кодта Саби. – Дохтыртæн йæхи фенын кæнын йæ зæрды ис, уымæн æмæ райсомæй куы сысты, уæд йе уæнгтæ нындзыг вæййынц, æмæ хъуамæ йæхицæн исты хостæ рафыссын кæна.

Æмæ Саби Карлсонæн, Юлиус куыд зындзæрин у, уыдæттæ радзырдта. Загъта йын, цалынмæ йæ мад æмæ фыд балцы уой, Боссе æмæ Бетан та æндæр рæтты сæ хъуыддæгтæ  кæной, уæдмæ Юлиус уыдонмæ кæй цæрдзæн.

– Нæ зонын, уыцы рæстæджы дæргъы куыдтæтæ цæрдзынæн, уый,– загъта Саби æмæ йæ къæхты бынæй ныуулæфыд.

– Гъей-опп! Уыдон ахæм дыууæ къуырийы арвитдзысты, æмæ хуыздæр нæ хъæуы.

– Мамæ æмæ папæйæ зæгъыс æви Боссе æмæ Бетанæй? – бафарста Саби.

– Хæдзарыхурхæймарæг æмæ Юлиусæй,– бамбарын кодта Саби.

Саби æрдæбонсарæй дæр цыдæр æвзæр хабар фехъусын æнхъæлмæ каст, æмæ ныр йæ зæрдæ бынтондæр бамæгуыр. Карлсон ын йе уæхск æрхойгæйæ зæрдæтæ æвæрынмæ фæци:

– Æппындæр-ма тыхсгæ ма кæн. Мах уыдонимæ ахæм хъæзтытæ акæндзыстæм, æмæ нæ дзы иу дæр хъæстагæй нæ баззайдзæн, уымæн æмæ махæй хæларзæрдæдæр адæм дунейыл нæй. Дæуæн нæ зонын, фæлæ æз мæхи ахæмыл нымайын.

Æмæ æнæнхъæлæджы дамбацайæ фæгæрах кодта. Саби хæрдмæ фесхъиудта.

– Дæ хæстæг Юлиусы дохтырты сæр нал бахъæудзæн: æз æй сдзæбæх кæндзынæн.

– Ды? – дисхуызæй йæ афарста Саби. – Æмæ, куыд дзæбæхгæнгæ у, уый зоныс?

– Уæдæ ма йæ чи зоны? – йæхи фæмæстыхуыз кодта Карлсон. – Дзырд дын дæттын, хæрзцыбыр рæстæгмæ байрагæй тагъддæр кæй згъордзæн, уый тыххæй.

– Æмæ йæ цавæр хостæй дзæбæх кæндзынæ? – дызæрдыггæнгæ йæ бафарста Саби.

– Хъыдзы кæнынæй, мæстæй марынæй, хынджылæг скъæрынæй,– æцæгхуызæй загъта Карлсон. – Йе сдзæбæх кæнынæн уыдонæй хуыздæр хостæ нæй.

Саби сагъæсхуызæй бынмæ каст, уымæн æмæ цæрджытæй бирæтæ рудзгуытæй сæ сæртæ радардтой, чи фæгæрах кодта, уый базоныны тыххæй. Ноджы Карлсон йæ дамбаца ногæй ифтындзынмæ куы фæци, уæд Саби катайы бафтыд.

– Курын дæ, Карлсон, мауал фехс,– балæгъстæ кодта Саби.

– Сабыр дæ хос. Ам сабыр уæвынæй хуыздæр хос нæй,– загъта Карлсон. – Æрбайхъус-ма мæм. Мæ зæрды иу хъуыддаг бакæнын ис æмæ дын æй хъуамæ зæгъон. Куыд дæм кæсы, хæдзарыцардæнадгæнæгæн дæр йæ буар æндзыг кæна?

Саби дзуапп раттын дæр нæма бафæрæзта, афтæ та Карлсон дамбацайæ фехста. Гæрах хæдзæртты сæрты нæргæ ацыд. Сыхаг хæдзæртты цæрджыты хъæртæ алырдыгæй райхъуыстысты. Иуты хъæлæс æвдыста тас, иннæтæ дзырдтой мæстджынæй, чидæр та пъæлицæмæ фæдзурынæй æртхъирæн кодта. Саби фырмæстæй цы фæуыдаид, уый нал зыдта. Карлсонмæ та нымады дæр ницы уыд: гуылтæй ма иу баззад æмæ уый хæрыныл балæууыд.

– Бæстæ сæ сæрыл цы систой? – цыма æппындæр ницы ’рцыд, уый хуызæн бафарста Карлсон. – Æви абон мæ гуырæн бон кæй у, уый нæ зонынц?

Гуылы фæстаг комдзаг куы аныхъуырдта, уæд базарыд йæ уарзон зарæг. Йæ аив мыртæ сæрдыгон изæры мæлæты дзæбæх азæлдысты:

Уадз хъуысæд алы ранæй хъæр,
Дыууæйæ зардзыстæм уæддæр:
Ути, боссе, буссе, бассе,
Биссе, нæ зарæг, нæр.
Дыууæсæдæйæ дæр фылдæр
Мæнæн æрбахæссут гуылтæ,
Цæмæй æрæвæрæм мах фынг
Æмæ фæминас кæнæм тынг
Æз æмæ ды, æз æмæ ды,
Гъе уый мæн ацы бон фæнды.

 

КАРЛСОН - ПЕРВЫЙ УЧЕНИК

 
 

КАРЛСОН – ХУЫЗДÆР АХУЫРГÆНИНАГ

 

 

В тот вечер, когда мама и папа отправились в путешествие, косой дождь барабанил по стеклам и гудел в водосточных трубах. Ровно за десять минут до их отъезда в квартиру ворвалась фрекен Бок, промокшая до нитки и злая как собака.

- Наконец-то! - прошептала мама. - Наконец-то! Она целый день прождала фрекен Бок и теперь, конечно, нервничала, но фрекен Бок этого не заметила.

- Я не могла прийти раньше. И в этом виновата Фрида, - хмуро сказала она.

Маме надо было о многом поговорить с фрекен Бок. Но времени на это уже не было: у подъезда их ждало такси.

- Главное, заботьтесь о мальчике, - сказала мама со слезами на глазах. - Надеюсь, с ним ничего не случится за время нашего отсутствия.

- При мне никогда ничего не случается, - заверила фрекен Бок, и папа сказал, что он в этом не сомневается.

Он был уверен, что дома все будет в порядке. А потом папа и мама обняли на прощание Малыша, вышли на площадку и исчезли в лифте... И Малыш остался один с фрекен Бок.

Она сидела за кухонным столом, большая, грузная, раздраженная, и приглаживала мокрые волосы своими большими, красными руками. Малыш робко посмотрел на нее и попытался улыбнуться, чтобы показать свое дружелюбие. Он помнил, что, когда фрекен Бок в первый раз жила у них, он боялся ее и относился к ней сперва очень плохо. Но теперь ведь все было иначе, надо было скорее радоваться тому, что она здесь, в доме. И хотя встреча фрекен Бок и Карлсона не предвещала ничего хорошего, Малыш был благодарен домомучительнице за то, что она согласилась у них пожить. Ведь иначе мама никогда в жизни не разрешила бы ему остаться, чтобы оберегать Карлсона, это уж точно. Поэтому Малышу хотелось с самого начала вести себя с фрекен Бок хорошо, и он вежливо спросил ее:

- Как поживает Фрида?

Фрекен Бок не ответила, она только фыркнула. Фрида была сестрой фрекен Бок. Малыш ее в жизни не видел. Зато много о ней слышал. Даже очень много. От фрекен Бок, которая жила вместе с сестрой Фридой в квартире на Фрейгатен, но они, видно, не очень-то ладили. Малыш понял, что фрекен Бок была недовольна сестрой, считала ее поведение нескромным и странным. Все началось с того, что Фрида выступила по телевидению с рассказом о привидениях, а фрекен Бок никак не могла с этим примириться. Правда, потом ей тоже удалось выступить по телевидению и рассказать всей Швеции свой рецепт приготовления соуса. Но все же этого оказалось недостаточным, чтобы подчинить себе Фриду: она продолжала вести себя нескромно и странно. Поэтому фрекен Бок только фыркала в ответ на вопрос Малыша: "Как поживает Фрида?

- Полагаю, что прекрасно, - все же ответила домомучительница, когда отфыркалась. - Завела себе жениха, несчастная.

Малыш толком не знал, что на это надо сказать, но что-то обязательно надо было сказать, а ведь ему хотелось быть внимательным. Поэтому он спросил:

- А у вас, фрекен Бок, тоже есть жених?

Но он явно сделал промах, потому что фрекен Бок резко встала и так при этом двинула стол, что все на нем задребезжало.

- Слава богу, нет! - сказала она. - Я и не хочу. Не всем же быть такими кокетками, как Фрида.

Она умолкла и с таким усердием стала мыть посуду, что брызги летели во все стороны. Но вдруг она о чем-то вспомнила, с тревогой поглядела на Малыша и спросила:

- Послушай, я надеюсь, что тот невоспитанный толстый мальчишка, с которым ты в тот раз играл, теперь сюда больше не ходит?

Фрекен Бок никак не могла взять в толк, что Карлсон, который живет на крыше, - красивый, умный, в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил. Она считала, что он - ровесник Малыша, его школьный товарищ, самый обыкновенный озорник. Что этот озорник почему-то умеет летать, ее не удивляло. Она думала, что такой моторчик можно купить в игрушечном магазине, были бы только деньги, и все ворчала по поводу того, что теперь так балуют детей. "Скоро дело дойдет до того, что дошкольники станут на Луну летать", - говорила она. И вот теперь она вспомнила Карлсона и назвала его "этот невоспитанный, толстый мальчишка"... Малышу это совсем не понравилось.

- Карлсон вовсе не такой толстый... - начал он, но тут как раз раздался звонок в дверь.

- О, приехал дядя Юлиус! - сказал Малыш и побежал открывать.

Но в дверях стоял вовсе не дядя Юлиус, а Карлсон. Он был мокрый как гусь, под ногами у него уже натекла лужа, а в глазах был немой упрек.

- Летать бог весть куда только потому, что кто-то не подумал оставить окно открытым! - возмущался Карлсон.

- Да ведь ты же сказал, что тебе пора спать! - защищался Малыш, потому что Карлсон и в самом деле это сказал. - Я, правда, не думал, что тебя еще можно ждать сегодня.

- А ты мог все же не терять надежду, - не унимался Карлсон. - Ты мог бы подумать: а вдруг он все же придет, милый Карлсончик, ой, как это будет хорошо, да, да, вдруг все же придет, потому что захочет встретиться с домомучительницей. Вот что ты мог бы подумать.

- А ты в самом деле захотел с ней встретиться? - испуганно спросил Малыш.

- Гей-гоп! - крикнул Карлсон. - Еще бы!

Малыш прекрасно понимал, что он не сумеет надолго отсрочить встречу Карлсона с фрекен Бок, но он не был готов к тому, чтобы это произошло прямо в первый же вечер. Он решил, что поговорит сейчас с Карлсоном, но Карлсон, словно охотничья собака, напавшая на след, неудержимо рвался на кухню. Малыш все же схватил его за рукав.

- Послушай, Карлсон, - сказал он, стараясь придать своему голосу как можно большую убедительность, - она ведь думает, что ты мой товарищ по школе, и, по-моему, хорошо, чтобы она и дальше так думала.

Карлсон вдруг застыл, а потом в нем что-то заклокотало, как всякий раз, когда он приходил в восторг от новой выдумки.

- Она в самом деле верит, что я хожу в школу? - переспросил он, ликуя. И ринулся на кухню.

Фрекен Бок услышала чьи-то приближающиеся шаги. Она ждала дядю Юлиуса и была немало удивлена, что пожилой господин так стремительно скачет по коридору. Исполненная любопытства, глядела она на дверь: ей казалось, что дядя Юлиус должен быть очень представителен и элегантен. Когда же дверь с шумом распахнулась и в кухню ворвался Карлсон, она вскрикнула, словно увидела змею.

Карлсон не заметил ее ужаса. Двумя прыжками он очутился около нее и с рвением заглянул ей в лицо, выражавшее глубокое неодобрение.

- А ты знаешь, кто у нас в классе первый ученик? - спросил Карлсон. - Угадай, кто лучше всех умеет считать, и писать, и... Кто вообще лучше всех?

- Когда входишь в дом, надо здороваться, - сказала фрекен Бок. - И меня нисколько не интересует, кто у вас первый ученик. Уде во всяком случае, не ты, это ясно.

- Спасибо за эти слова, - сказал Карлсон и надулся, но со стороны могло показаться, что он думает. - Уж в арифметике-то я, во всяком случае, самый сильный, - мрачно сказал он наконец и пожал плечами. - Пустяки, дело житейское, - добавил он и вдруг весело запрыгал по кухне. Он вертелся вокруг фрекен Бок и что-то бормотал, и так постепенно родилось что-то вроде песенки:

Пусть все кругом
Горит огнем,
А мы с тобой споем.

- Не надо, Карлсон, не надо, - пытался унять его Малыш, но без толку.

Ути, боссе, буссе, бассе,
Биссе, и отдохнем, -

все увлеченней пел Карлсон. А когда он дошел до слова "отдохнем", раздался выстрел, а вслед за ним - пронзительный крик. Выстрелил Карлсон из своего пистолетика, а закричала фрекен Бок. Малыш сперва подумал, что она упала в обморок, потому что она плюхнулась на стул и долго сидела молча, с закрытыми глазами, но когда Карлсон снова запел:

Ути, боссе, буссе,
Биссе, и отдохнем,-

она открыла глаза и сказала зло:

- Ты у меня сейчас таких боссе и бассе получишь дрянной мальчишка, что век помнить будешь!

Карлсон на это ничего не ответил, он только подцепил своим пухленьким указательным пальцем фрекен Бок за подбородок, а потом ткнул в красивую брошь, приколотую у ворота.

- Красивая вещь, - сказал он. - Где ты ее стянула?

- Карлсон, перестань, прошу тебя! - в страхе крикнул Малыш, потому что он видел, в каком бешенстве была фрекен Бок.

- Ты всякий... всякий стыд потерял, - проговорила она, запинаясь, с трудом находя слова, а потом закричала: - Убирайся вон! Слышишь? Я сказала: вон!

- Успокойся! - сказал Карлсон. - Я ведь только спросил, а когда вежливо задаешь вопрос, то можно надеяться на такой же вежливый ответ.

- Вон! - кричала фрекен Бок.

- Во-первых, мне необходимо выяснить одну вещь, - сказал Карлсон. - Не замечала ли ты, что по утрам у тебя немеет тело? А если замечала, то не хочешь ли ты, чтобы я тебя полечил?

Фрекен Бок обвела кухню диким взглядом в поисках какого-нибудь тяжелого предмета, чтобы швырнуть им в Карлсона, и Карлсон услужливо подбежал к шкафу, вынул оттуда выбивалку для ковров и сунул ее домомучительнице в руки.

- Гей-гоп! - кричал он, снова бегая по кухне. - Гей-гоп, вот теперь наконец все начнется!

Но фрекен Бок бросила выбивалку в угол. Она еще помнила, каково ей пришлось в прошлый раз, когда она гналась за ним с такой вот выбивалкой в руке, и не хотела испытать это снова.

Малыш боялся, что все это плохо кончится, и гадал, сколько кругов Карлсон успеет сделать прежде, чем фрекен Бок сойдет с ума. "Не так уж много", - решил Малыш и понял, что главное - как можно быстрее увести Карлсона из кухни. И когда он в одиннадцатый раз промчался с гиканьем мимо него, Малыш схватил его за шиворот.

- Карлсон, - взмолился он, - прошу тебя, пойдем ко мне в комнату!

Карлсон пошел за ним крайне неохотно.

- Прекратить наши упражнения как раз в тот момент, когда мне удалось наконец вдохнуть в нее жлзнь, какая глупость! - ворчал он. - Еще несколько минут, и она стала бы такой же бодрой, веселой и игривой, как морской лев, в этом нет сомнений!

Первым долгом Карлсон, как всегда, выкопал персиковую косточку, чтобы посмотреть, насколько она выросла. Малыш тоже подошел, чтобы на нее взглянуть, а оказавшись рядом с Карлсоном, положил ему руку на плечо и только тогда заметил, что бедняжка Карлсон промок до нитки - должно быть, он долго летал под проливным дождем.

- Неужели ты не мерзнешь, на тебе же сухого места нет? - спросил Малыш.

Карлсон, видно, до сих пор не обращал на это внимания, но он тут же спохватился.

- Конечно, мерзну, - сказал он. - Но разве это кого-нибудь беспокоит? Разве кто-нибудь пальцем шевельнет, если лучший друг приходит, промокший до нитки, и у него зуб на зуб не попадает от холода? Разве кто-нибудь заставит его снять мокрую одежду и наденет пушистый, красивый купальный халат? Разве кто-нибудь, спрашиваю я, побежит на кухню, и сварит для него шоколад, и принесет ему побольше плюшек, и силком уложит в постель, и споет ему красивую, печальную колыбельную песнь, чтобы он скорее заснул?.. Разве кто-нибудь позаботился о друге? - заключил свою тираду Карлсон и с упреком посмотрел на Малыша.

- Нет, никто не позаботился, - признался Малыш, и голос его прозвучал так, что казалось, он вот-вот расплачется.

И Малыш со всех ног кинулся делать все то, что, по мнению Карлсона, надо было сделать в этом случае для своего лучшего друга. Труднее всего было получить у фрекен Бок теплый шоколад и плюшки для Карлсона, но у нее уже не было ни сил, ни времени оказывать дальнейшее сопротивление, потому что она жарила цыпленка по случаю приезда дяди Юлиуса, который мог появиться в любую минуту.

- Сам себе сделай горячий шоколад, если хочешь, - сказала она.

И Малыш прекрасно со всем справился. Несколько минут спустя Карлсон уже сидел в белом купальном халате в постели Малыша, пил обжигающий шоколад и с аппетитом ел плюшки, а в ванной комнате были развешаны для просушки его рубашки, штаны, белье, носки и даже башмаки.

- Вот что, - сказал Карлсон, - прекрасную, печальную колыбельную можешь не петь, лучше посиди у изголовья моей кровати всю ночь, не смыкая глаз.

- Всю ночь? - спросил Малыш.

Карлсон не мог ответить. Он как раз засунул в рот целую плюшку и поэтому только энергично закивал. Бимбо надрывался от лая. Ему не нравилось, что Карлсон лежал в постели Малыша. Но Малыш взял Бимбо на руки и прошептал ему на ухо:

- Я ведь могу лечь на диванчик, понимаешь? И твою корзинку мы переставим туда.

Фрекен Бок гремела чем-то на кухне, и, когда Карлсон это услышал, он сказал с досадой:

- Она не поверила, что я первый ученик.

- Это неудивительно, - сказал Малыш.

Он ведь давно обнаружил, что Карлсон не умеет толком ни читать, ни писать, ни считать, хотя и похвастался фрекен Бок, что все это он отлично умеет!

- Тебе надо упражняться, - сказал Малыш. - Хочешь, я научу тебя хоть немного сложению?

Карлсон фыркнул, и брызги шоколада обдали все вокруг.

- А ты хочешь, я научу тебя хоть немного скромности? Неужели ты думаешь, что я не знаю этого слу... сла... Как это называется?

Впрочем, времени для упражнений в устном счете у них все равно не оказалось, потому что именно в этот момент раздался долгий звонок в дверь. Малыш сообразил, что это может быть только дядя Юлиус, и со всех ног кинулся открывать. Ему очень хотелось встретить дядю Юлиуса одному - он считал, что Карлсон может спокойно полежать это время в постели. Но Карлсон так не считал. Он уже стоял за спиной Малыша, и полы купального халата путались у него в ногах.

Малыш настежь распахнул дверь, и на пороге действительно стоял дядя Юлиус. В обеих руках он держал по чемодану.

- Добро пожаловать, дядя Юлиус... - начал Малыш, но окончить ему так и не удалось, потому что раздался оглушительный выстрел и дядя Юлиус как подкошенный повалился на пол.

- Карлсон! - в отчаянии прошептал Малыш.

Как он жалел теперь, что подарил Карлсону этот пистолетик! - Зачем ты это сделал?

- Это был салют! - воскликнул Карлсон. - Когда приезжают почетные гости, ну, всякое там президенты или короли, их всегда встречают салютом.

Малыш чувствовал себя до того несчастным, что готов был заплакать. Бимбо дико лаял, а фрекен Бок, которая тоже, услышав выстрел, прибежала, всплеснула руками и принялась охать и причитать над бедным дядей Юлиусом, который лежал неподвижно на коврике у входной двери, словно поваленная сосна в лесу. Только Карлсон оставался по-прежнему невозмутим.

- Спокойствие, только спокойствие, - сказал он. - Сейчас мы его взбодрим.

Он взял лейку, из которой мама Малыша поливала цветы, и стал из нее поливать дядю Юлиуса. Это действительно помогло, дядя Юлиус медленно открыл глаза.

- Все дождь и дождь, - пробормотал он еще в полузабытьи. Но когда увидел склоненные над ним встревоженные лица, он совсем очнулся. - А что... что, собственно, было? - спросил он в полном недоумении.

- Был дан салют, - объяснил Карлсон, - хотя для многих лиц церемония салюта теперь сочетается с таким вот душем.

А фрекен Бок занялась тем временем дядей Юлиусом. Она насухо вытерла его полотенцем и повела в комнату, где он будет жить. Оттуда доносился ее голос: она объясняла дяде Юлиусу, что этот толстый мальчишка - школьный товарищ Малыша и что всякий раз он придумывает бог знает какие дикие шалости.

- Карлсон! - сказал Малыш. - Обещай, что ты никогда больше не будешь устраивать салютов.

- Можете не беспокоиться, - угрюмо буркнул Карлсон. - Приходишь специально для того, чтобы помочь торжественно и празднично встретить гостей, и никто тебя за это не благодарит, никто не целует в обе щеки и не кричит в восторге, что ты - самый веселый в мире парень. Никто! Все вы слабаки, только и норовите в обморок падать! Плаксы... Вот вы кто!

Малыш ему не ответил. Он стоял и слушал, как дядя Юлиус ворчит в своей комнате. И матрац был жесток, и кровать коротка, и одеяло слишком тонкое... Одним словом, сразу стало заметно, что дядя Юлиус появился в доме.

- Он никогда ничем не бывает доволен, - сказал Малыш Карлсону. - Вот разве что самим собой.

- Да я его в два счета от этого отучу, - сказал Карлсон, - ты только попроси меня как следует.

Но Малыш попросил Карлсона как следует только об одном: оставить дядю Юлиуса в покое.

 

 

 Мад æмæ фыд балцы куы ацыдысты, уæд ахæм къæвда рацыд, æмæ арв æмæ зæхх кæрæдзийы хостой. Сæ ацæуынæй дæс минуты размæ, къахæй сæрмæ ныддонласт, афтæмæй хæдзары къæсæрыл лæфлæфгæнгæ фæзынд фрекен Бок. Цæуылдæр мæсты кæй уыд, уый йæ бакастыл дæр зынди.

– Табу Хуыцауæн! – йæхицæн дзурæгау бахъуыр-хъуыр кодта мад. – Афон дæр уыди!

Сылгоймаг райсомæй хъуамæ æрбацыдаид, æмæ йæ фæзындмæ æнхъæлмæ кæсгæйæ сæ цæстытæ ныуурс сты. Фæлæ фрекен Бокмæ уыдæттæ нæ хъардтой.

– Раздæр æрбацæуын мæ бон нæ уыд. Фридæйы аххосæй,– загъта æлхынцъæрфыгæй фрекен Бок.

Мады фрекен Бокæн бирæ цыдæртæ зæгъын хъуыди, фæлæ уымæн рæстæг нал уыд: æдде сæм такси æнхъæлмæ каст.

– Сæйрагдæр у лæппумæ цæст дарын,– йæ цæссыгтæ тыххæй уромгæйæ сдзырдта мад.– Мæ зæрдæ дарын, цалынмæ ’рбаздæхæм, уæдмæ йыл кæй ницы ’рцæудзæн, ууыл.

– Мæ бæрны кæй бакæнынц, уыдонæй искæуыл исты ’рцæуынæй тас никæмæн вæййы,– фидарæй зæрдæ бавæрдта фрекен Бок.

Фыд дæр загъта, уыцы ныхæстæ йæ кæй уырнынц æмæ æцæгæйдæр афтæ кæй уыдзæн, ууыл кæй нæ дызæрдыг кæны.

Уый фæстæ мад æмæ фыд Сабийæн фæндарасты хъæбыстæ акодтой, тыргъы лифты абадтысты, æмæ дзы иуы дæр цæст нал ауыдта... Саби фрекен Бокимæ иунæгæй куыд аззад, уый зонгæ дæр нæ бакодта.

Стæвдтæ, уæзбын, мæстджын фрекен Бок цæлгæнæны стъолы уæлхъус бадт æмæ йæ дынджыр сырхбын къухтæй йæ хуылыдз сæрыхъуынтæ лæгъз кодта. Саби йæм аивæй бакаст æмæ йæм йæ кæддæры хæрамдзинадæй кæй ницыуал ис, уый равдисыны тыххæй йæ мидбылты бахудт. Фрекен Бок сæм фыццаг хатт куы ’рбацыд, уæд дзы тæрсгæ кæй кодта æмæ йæм æппындæр йе ’ргом кæй не здæхта, уый Сабийæ нæма ферох. Фæлæ ныр уавæртæ аивтой æмæ фрекен Бок уыдонмæ кæй ис, уый тыххæй мæсты кæнын нæ, фæлæ цин кæнын хъуыд. Кæд фрекен Бок æмæ Карлсоны фембæлдмæ хорзæй ницæмæ ’нхъæлмæ каст, уæддæр Сабийæн æхсызгон уыд, хæдзарыхурхæймарæг уыдонмæ æрбацæуыныл кæй сразы, уый. Æндæр уавæрты, цæмæй Саби Карлсоны хъахъхъæныны тыххæй сæхимæ баззадаид, ууыл йæ мад ницы хуызы сразы уыдаид. Ныр Сабийы фрекен Бокимæ йæхи хорз дарын хъуыд æмæ йæ уæзданхуызæй бафарста:

– Фридæ куыдтæ цæры?

Фрекен Бокæн уыцы ныхæстæ йæ тъæнгтæ ацагътой. Фридæ уыди фрекен Бочы хо. Саби йæ йæ цæсты кæронæй дæр никуы федта. Фæлæ йын йæ хабæрттæй цыдæртæ фехъуыста. Цыдæртæ нæ, фæлæ бирæ цыдæртæ. Фрекен Бокæн йæхицæй. Хотæ цардысты Фрейгатены, иу фатеры, фæлæ куыд рабæрæг, афтæмæй нæ фидыдтой. Сабийы хъуыдымæ гæсгæ фрекен Бок йæ хойæ разы нæ уыд: Фридæ йæхи куыд дардта, уый йæ зæрдæмæ нæ цыд. Сæ изгарддзинад райдыдта, Фридæ телеуынынадæй цæстылуайæнты тыххæй куы радзырдта, уый фæстæ. Хойы ныхæстæ фрекен Бочы зæрдæмæ нæ фæцыдысты. Раст зæгъын хъæуы, телеуынынадæй радзурыны рад фрекен Бокмæ дæр æрхаудта. Уый Швецийы æппæт телевизормæкæсджыты базонгæ кодта, сурфых дзидза куыд цæттæгæнгæ у, уыимæ. Фæлæ йын уый Фридæйыл фæуæлахиз уæвынæн ницы феххуыс: хо раздæрау йæхи кодта схъæлдард, йе ’нахуыр митыл дæр йæ къух нæ систа. Фрекен Бочы зæрдæмæ Сабийы фарст дæр уымæн нæ фæцыд. Сабийы ныхæстæ дæр уый тыххæй сфæзмыдта: «Фридæ куыдтæ цæры?»

– Мæнмæ гæсгæ æвзæр нæ цæры,– æппынфæстаг дзуапп радта хæдзарыхурхæймарæг. – Йæхицæн нæлгоймаг зонгæ ссардта æмæ ма уымæй хъалдæр кæм ис?!

Саби уыцы ныхæсты фæстæ цы дзырдтаид, уый нал зыдта, зæгъын та йæ æнæмæнг исты хъуыд, уымæн æмæ хъуамæ йæхи уæзданæй равдыстаид. Йæ уæздандзинад та хъуамæ, фрекен Бокмæ хорз цæстæй кæй кæсы, ууыл дзурæг уыдаид.

– Дæуæн дæр нæлгоймаг зонгæ ис, фрекен Бок?

Ацы ран Саби фæрæдыди, уымæн æмæ фрекен Бокыл цыма исчи уазал дон бакалдта, уыйау хæрдмæ фæхауд, стъол ахæм схуыст фæкодта, æмæ дзы цыдæриддæр уыди, уыдоны дзыгъал-мыгъул ссыд.

– Хуыцауæн табу, нæй! – загъта сылгоймаг. – Стæй мын куы уаид, уый мæ фæндгæ дæр нæ кæны. Æз кæйдæрты хуызæн къленц митæ нæ уарзын.

Фрекен Бок къустæ ’хсынмæ бавнæлдта. Афтæ зæрдиагæй архайдта, æмæ доны ’ртæхтæ фæйнæрдæм тахтысты. Стæй æваст цыдæр йæ зæрдыл æрбалæууыд æмæ уыцы тыхстхуызæй Сабимæ бакæсгæйæ сдзырдта:

– Ды айфыццаг ам цы тыппыртæ æнæхсæст лæппуимæ хъазыдтæ, уый ардæм кæй нал цæуы, ууыл мæ зæрдæ дарын.

Фрекен Бокæн йæ зæрды кæрон дæр нæ уыд, хæдзары сæр чи цæры, уыцы Карлсон рæсугъд, зондджын æмæ, цас æмбæлы, афтæ хæрзхуыз чи у, ахæм дидинæгæфтауæг нæлгоймаг кæй у. Уый нымадмæ гæсгæ Карлсон уыди Сабийы æмгар, скъолайы кæимæ ахуыр кодта, ахæм фыдуаг лæппу. Уыцы фыдуаг лæппу тæхын кæй зыдта, уый фрекен Бокмæ диссаг нæ каст. Уый нымадмæ гæсгæ ахæм мотор, æхца дæм куы уа, уæд балхæнæн ис сывæллæтты хъазæнтæуæйгæнæн кæцыфæнды дуканийы дæр. Сывæллæттæн ахæм хъазæнтæ уæй кæнын кæй райдыдтой, уый йæ зæрдæмæ нæ цыд æмæ уый тыххæй дæр дзæвгар фæхъуыр-хъуыр кодта. «Тагъд хъуыддаг уымæ ’рцæудзæн, æмæ, скъоламæ чи нæма цæуы, уыцы сабитæ мæймæ тæхын дæр райдайдзысты», – дзырдта йæ маст тыххæй уромгæйæ фрекен Бок. Карлсон дæр уыцы хъуыдытæ кæнгæйæ йæ зæрдыл æрлæууыд, «тыппыртæ æмæ йæ ’нæхсæст» хуымæтæджы нæ рахуыдта... Йæ ныхæстæ, кæй зæгъын æй хъæуы, Сабийы зæрдæмæ нæ фæцыдысты.

– Дæумæ  куыд кæсы, Карлсон ахæм тыппыр нæу... – загъта Саби, фæлæ уыцы рæстæг райхъуыст дзæнгæрæджы дзинг-дзинг.

– Уый Юлиус уыдзæн! – загъта Саби æмæ дуар гом кæнынмæ фæци.

Дуар куы байгом кодта, уæд къæсæрыл Юлиусы бæсты ауыдта Карлсоны. Хуылыдз карчы хуызæн ныддонласт. Цалынмæ ’рбахизæны лæууыд, уæдмæ йæ къæхты бын дон асаха кодта. Бæрæг уыд, цæуылдæр тынг кæй смæсты.

– Рудзынг гомæй кæй нæ ныууагътай, уый тыххæй мæ кæуылты тæхын бахъуыд, уый зоныс?! – уайдзæфгæнæгау бафиппайдта Карлсон.

– Омæ мын афтæ нæ загътай, мæнæн хуыссын афон у, зæгъгæ? – йæхи раст кæныныл архайдта Саби. Уæвгæ йын зæгъгæ æцæгæйдæр афтæ кодта. – Æнхъæлдтон, нал æрбацæудзынæ, æндæр дыл рудзынг куыд хъуамæ сæхгæдтаин?!

– Дæуæн æнæмæнг æнхъæлмæ кæсгæ уыд, уæд та дæм Карлсоныхъо искуыцæй фæзынди,– нæ саст Карлсон. – Ды хъуамæ æнæмæнг афтæ ахъуыды кодтаис: кæд æй, мыййаг, хæдзарыхурхæймарæджы фенын фæнды æмæ йæм æнæнхъæлæджы æрбатæхыны зонд æрцыд. Афтæ ахъуыды кæнын дын хæс уыди, мæнмæ гæсгæ.

– Æцæгæй дæ фæнды йемæ фембæлын? – тарстхуызæй бафарста Саби.

– Гъей-опп! – фæхъæр кодта Карлсон. – Уæдæ куыд æнхъæлдтай?

Саби хорз зыдта, Карлсон æмæ фрекен Бочы фембæлд дардмæ æргъæвын йæ бон кæй нæ бауыдзæн, уый, фæлæ уыцы хъуыддаг фыццаг изæр æрцæуа, уымæ йæхи цæттæйыл нæ нымадта. Йæ зæрды уыд ныртæккæ Карлсонимæ аныхас кæнын, фæлæ Карлсон, сырды фæдыл цы куыдз бафта, уый хуызæн йæ бæттæнтæ тыдта цæлгæнæнмæ. Саби йын йæ дысыл фæхæцыд æмæ йæ бауромын йæ зæрды уыд.

– Байхъус-ма, Карлсон, – цæмæй йæ алы ныхас дæр Карлсонмæ бахъара, ахæм хъæлæсыуагæй райдыдта Саби,– фрекен Бок дын ме ’мкъласон æнхъæл у. Мæнмæ гæсгæ, афтæ кæй хъуыды кæны, уый хорз у. Уадз æмæ йæм дарддæр дæр афтæ кæса.

Карлсон та цыдæр диссаг кæй æрымысыд, уый, æваст кæй фæхъæлдзæгдæр, уымæй дæр бæрæг уыд.

– Æз скъолайы ахуыр кæнын, зæгъгæ, æцæгæй æнхъæлы? – Карлсоны Сабийы ныхæстæ дисы кæй бафтыдтой, уый йæ цымыдис фарстæй дæр бæрæг уыд, стæй ма, цæлгæнæнмæ кæй атындзыдта, уымæй дæр.

Фрекен Бочы хъустыл ауад кæйдæр къахуынæр. Юлиусæн æрбацæуын æнхъæл уыд, фæлæ ацæргæ нæлгоймаг тыргъты афтæ цæрдæг уайа, ууыл фæдызæрдыг уæвгæйæ æнхъæлмæ каст, дарддæр цы уыдзæн, уымæ. Юлиус цæмæдæр гæсгæ йæ цæстытыл уад хæрзконд, хæрзарæзт нæлгоймагæй æмæ дуармæ æдзынæг кæсгæйæ йæ цæст æрныкъулын дæр нал уæндыд. Фæлæ дуар æваст куы фегомчындæуыд æмæ къæсæргæрон Карлсоны куы ауыдта, уæд цыма æнæнхъæлæджы калмыл ныллæууыд, уыйау хæрдмæ фæхауд.

Карлсон, фæтарст, уый æмбаргæ дæр нæ бакодта. Дыууæ гæппæн йæ цуры февзæрд æмæ йын йæ цæстытæм æнæууæнк каст ныккодта.

– Ды зоныс, нæ къласы æппæты хуыздæр ахуыргæнинæг чи у, уый? – бафарста Карлсон. – Базон-базон, кæсын æмæ фыссынмæ æппæты дæсныдæр чи у, стæй алы хъуыддаджы дæр фæзминагдæрыл кæй нымайынц?

– Фыццаджыдæр дын цы зæгъынмæ хъавын, уый зоныс? Хæдзармæ куы ’рбацæуынц, уæд-иу салам раттын фæхъæуы. Дыккаджы та, уæ къласы хуыздæр ахуыргæнинаг чи у, уый мæн æппындæр никæцырдыгæй æндавы. Стæй уыцы бынаты ды кæй нæ уыдзынæ, уый та мæ фидарæй уырны.

– Бузныг дæ ныхæстæй,– загъта Карлсон æмæ йæхи тæргайхуыз скодта, фæлæ йæм æдде чи ’рбакастаид, уымæ афтæ фæкастаид, цыма сагъæсты аныгъуылд. – Æппынницы, фæлæ арифметикæйæ мæ разæй никæй ауадздзынæн,– иуцасдæр æнæдзургæйæ алæууыны фæстæ дзæвгар фенкъарддæр уæвгæйæ йæ ныхас адарддæр кодта Карлсон. – Уыдон иууылдæр лыстæг хъуыддæгтæ сты, – балхынцъ кодта йæ хъуыды æмæ цæлгæнæны гæппытыл схæцыд. Фрекен Бочы алыварс цъилау æрзылд æмæ йæ уарзон зарæг базарыд:

 Уадз хъуысæд алы ранæй хъæр,
Дыууæйæ зардзыстæм уæддæр.

– Нæ хъæуы, Карлсон, – æрхатыд æм Саби.– Ныртæккæ зарыныл не стæм.

Фæлæ Карлсонмæ ницы хъардта. Уый нæ, фæлæ йæ зард ноджы фæхъæрдæр кодта:

 Ути, боссе, буссе, бассе,
Биссе, нæ зарæг, нæр!

Нæ зарæг, нæр, зæгъгæ, куыддæр загъта, афтæ фæцыд гæрах, йæ хæдфæстæ та райхъуыст кæйдæр тарст хъæр. Уый дамбацайæ фæгæрах кодта Карлсон, йæ тарст хъæр та фæцыд фрекен Бокæн. Цыма бауадзыг, Сабимæ фыццаг афтæ фæкаст, уымæн æмæ бандоныл куы ’рхауд, уæд иуцасдæр æнæдзургæйæ фæбадт, йæ цæстытæ æхгæд уыдысты, афтæмæй, фæлæ Карлсон ногæй куы базарыд:

Ути, боссе, буссе, бассе,
Биссе, нæ зарæг, нæр! –

уæд йæ цæстытæ байгом сты æмæ уыцы мæстджынæй фæтъæлланг ласта:

– Æз дын ныртæккæ ахæм боссе æмæ буссе ратдзынæн, æмæ сæ цæрæнбонты дæр нал ферох кæндзынæ, къулбадæджы сæныкк!

Карлсон ын ницы дзуапп радта, æрмæст йæ тыппыр амонæн æнгуылдзæй сылгоймаджы роцъо фæрæхуыста, стæй, йæ риуыл цы хъуырæгънæг уыд, уымæ ацамонгæйæ загъта:

– Рæсугъд у! Кæцæй та йæ расæрфтай?

– Карлсон, уый цытæ дзурыс?! – йæ хуыз фæцыд, афтæмæй лæгъстæгæнæгау сдзырдта Саби. Тарст хуыз та йын уымæн уыд, æмæ уыдта, фрекен Бок фырмæстæй сырххъулæттæ кæй ацис.

– Ды... ды, æфсарм цы у, уый æппындæр нал æмбарыс,– йæ дзыхы дзырд нал бадти, афтæмæй зырзыргæнгæ фæхъæр кодта фрекен Бок. – Фесæф ардыгæй ныртæккæ! Фехъуыстай? Кæмæ дзурын æз? Дæ дымгæ дæр ам куыннæуал уа, афтæ!

– Æрсабыр у! – загъта Карлсон. – Фæрсгæ йеддæмæ ма дæ исты бакодтон?  Адæймаджы уæздан фарст куы бакæнынц, уæд ын уæздан дзуапп раттын йеддæмæ ницы фæхъæуы. Ды та бæстæ дæ сæрыл систай.

– Фесæф, зæгъын, мæ цурæй! – йæ хъæрæй банцайыны зонд нæ уыд фрекен Бокмæ.

– Фыццаджыдæр, мæн базонын фæнды иу хъуыддаг: райсомæй куы сыстыс, уæд де уæнгтæ æндзыг нæ вæййынц? Кæд вæййынц, уæд дæ æз сдзæбæх кæндзынæн. Æви дæ нæ фæнды?

Фрекен Бок цæлгæнæны къуымтыл йæ цæст ахаста, йæхинымæр агуырдта, цæмæй йæ ныццæва, ахæм исты уæззау дзаума. Карлсон æй бамбæрста, скъапмæ бауад, гауызты рыгцæгъдæн радавта æмæ йæ хæдзарыхурхæймарæджы къухты фæсагъта.

– Гъей-опп! – фæхъæр та кодта Карлсон æмæ уаты къуымты сдыууæрдæм.– Гъей-опп! Æппынфæстаг та ногæй райдайдзыстæм.

Фрекен Бок рыгтæцæгъдæн къуыммæ баппæрста, уымæн æмæ дзы
айфыццаджы хабæрттæ нæма ферох сты. Уæд дæр æй уыцы рыгтæцæгъдæнимæ расур-басур кодта æмæ дзы цы сойтæ смарзта, уый йæ зæрдыл æрбалæууыд, æмæ йæ дыккаг хатт ахæм уавæры бахауын нал фæндыд.

Саби фыртæссæй цы акодтаид, уый нал зыдта, уымæн æмæ тарсти тæккæ æвзæрдæр хабар æрцæуынæй. Йæхинымæр нымайын райдыдта, цалынмæ фрекен Бочы зонд фæцæуа, уæдмæ Карлсонæн цал зылды æркæнын бантысдзæн, уый. «Æвæццæгæн, уымæн бирæ рæстæг нæ бахъæудзæн»,– скарста Саби æмæ бамбæрста, цы амал ис, уымæй цæлгæнæнæй Карлсоны тагъддæр ахонын кæй хъæуы. Иуæндæсæм зылд куы кодта, уæд æй Саби йе ’фцæгготæй ацахста æмæ йын ныллæгъстæ кодта:

– Карлсон, курын дæ æмæ цом мæ уатмæ.

Карлсон йæ фæдыл уыцы нæвæндонæй араст.

– Дзæгъæлы мæ нæ бауагътай,– хъуыр-хъуыр кодта Карлсон. – Иуцалдæр зылды ма куы ’ркодтаиккам, уæд йæ низæй фæд дæр нал аззадаид. Байрагæй цæрдæгдæр фестадаид.

Куыддæр уатмæ бацыдысты, афтæ та Карлсон алтъамийы апп ракъахта, цас фестырдæр, уый базоныны тыххæй. Саби дæр йæ цурмæ бауад, уый дæр фæндыд, апп куыд фендæрхуызон, уый фенын. Карлсоны уæхскыл йæ къух куы ’рæвæрдта, æрмæстдæр  уæд бамбæрста, йе ’рдхорд къæвдайы куыд тынг ныххуылыдз, уый. Æвæццæгæн, уарынмæ дзæвгар рæстæг фæтахт.

– Иууылдæр донласт куы дæ, уазал дын нæу? – бафарста йæ Саби.

– Куыннæ ма мын у? – загъта Карлсон,– фæлæ уый искæмæ хъары? Дæ хуыздæр æрдхорд ныддонласт уæд, йæ гæртт-гæртт цæуæд æмæ йæ ахæм уавæрæй фервæзын кæнын дæ фæсонæрхæджы дæр ма уæд! Йæ хуылыдз уæлæдарæс ын ма ралас æмæ йын, адæймаг фæснад йæ уæлæ кæй æрбакæны, ахæм хæмпус æмæ рæсугъд халат ма ратт! Кæннод цæлгæнæнмæ ма атъæбæртт лас, къофи йын ма афыц, бирæ гуылтæ йын йæ разы ма авæр, стæй йæ уый фæстæ тыххæй хъарм æмæ фæлмæн сынтæджы ма схуыссын кæн! Цæмæй тагъддæр афынæй уа, уый тыххæй йын аивзæл, фæлæ æнкъард авдæны зарæг ма акæн! Дæу фæрсын æз: уыдæттыл ахъуыды кæнын дæ зæрды æрæфтыд? – фæци йæ уайдзæфтæ Карлсон.

– Æргом дын куы зæгъон, уæд – не ’рæфтыд,– къæмдзæстыгхуызæй загъта Саби. Йæ зæрдæ афтæ æрбауынгæг, æмæ йæ скæуынмæ бирæ нал хъуыд.

Йæхи сраст кæныны тыххæй йæ бынатæй фæгæпп ласта æмæ дзы Карлсон цытæ домдта, уыдон æххæст кæнынмæ азгъордта. Æппæты зындæр уыди Карлсонæн фрекен Бокæй къофи æмæ гуылтæ ракурын, фæлæ хæдзарыхурхæймарæг уыди йæ тæккæ ’нæвдæлонæй: Юлиус æрбацæуинаг уыд æмæ йæ хъуамæ æдзæттæйæ ма ’рбаййæфтаид, фынгыл ын хъуамæ уазæджы аккаг хæринæгтæ ’рæвæрдтаид.

– Кæд дæ къофи хъæуы, уæд æй дæхæдæг сфыц,– загъта фрекен Бок.

Æмæ Саби тынг дзæбæх сарæхсти. Цалдæр минуты фæстæ Карлсон, йæ уæлæ урс халат, афтæмæй бадти Сабийы сынтæгыл, цымдта къофи, адджынæн хордта хæрзад гуылтæ. Хинайæн уаты та хус кодтой йæ хæдон, хæлаф, йæ мидæггаг дзаумæттæ, йæ цъындатæ, суанг ма йæ дзабыртæ дæр.

– Аивзæл, фæлæ уыцы иу рæстæг авдæны æнкъард зарæг мын мауал акæн,– загъта Карлсон.– Уый бæсты ахсæв бонмæ, дæ цæстытæ ма ’рцъынд кæн, афтæмæй мæ уæлхъус фæбад.

– Ахсæв бонмæ? – бакатай кодта Саби.

Карлсоны бон дзуапп раттын нæ баци, уымæн æмæ йæ дзыхы æнæхъæн гуыл баппæрста æмæ йæ дзурæн нæ уыд, фæлæ йын «о», зæгъгæ, йæ сæры фæтылдæй ацамыдта. Бимбо йæ рæйынæй нал æнцад. Карлсон Сабийы сынтæджы кæй хуыссыд, уый йæ зæрдæмæ нæ цыд. Саби йæ йæ хъæбысы фелвæста æмæ йын йæ хъусы, Карлсон æй куыннæ фехъуса, афтæ бадзырдта:

– Æз диваныл схуысдзынæн, дæ карзинкæ дæр дын уырдæм ахæсдзынæн.

Фрекен Бок цæлгæнæны цыдæртæ архайдта. Карлсон ын йæ уынæр куы айхъуыста, уæд тæргайхуызæй загъта:

– Скъолайы мæнæй хуыздæр ахуыргæнинаг кæй нæй, уый йæ нæ бауырныдта.

– Уым диссагæй ницы ис, – загъта Саби.

Карлсон, куыд æмбæлы, афтæ кæсын æмæ фыссын нæ зыдта. Уæдæ нымайынмæ дæр дæсныдæр нæ уыди, кæд фрекен Бокæн йæхицæй диссаджы æппæлдтытæ фæкодта, уæддæр.

– Дæу фæлтæрæнтæ кæнын хъæуы,– загъта Саби. – Кæд дæ фæнды, уæд дæ æз нымæцтæ ’фтауын сахуыр кæндзынæн.

Карлсон ныппыррыкк кодта, æмæ йæ къофийы æртæхтæ фæйнæрдæм фæтахтысты.

– Кæд дæ фæнды, уæд дæ æз та уæздандзинадыл сахуыр кæндзынæн. Æви хæдæфсармдзинад дæ рæзты дæр никуы ауад? Æвæццæгæн дæм æцæгæй афтæ кæсы, æмæ æз æф... æф... Цы йæ схуыдтай? Æфтауын?..

Цыбыр ныхасæй, æфтауыны фæлтæрæнты онг нал ахæццæ сты, уымæн æмæ уыцы рæстæг райхъуыст дуары дзæнгæрæджы дзингдзинг. Сабийы хъуыдымæ гæсгæ уый хъуамæ уыдаид Юлиус, æмæ дуар гом кæнынмæ фæцæуæг. Юлиусы размæ йæхи йеддæмæ куы ничи рацыдаид, уый йæ фæндыд. Куыд нымадта, афтæмæй Карлсон уыцы рæстæг йæ зæрдæйы дзæбæхæн сынтæджы йæ фæллад уагътаид, фæлæ Карлсонмæ æндæр хъуыдытæ уыд. Уый æваст хуыссæнæй рагæпп ласта æмæ йæ халат зæххыл ласгæ Сабийы чъылдыммæ алæууыд.

Саби дуар уæрæх байтыгъта æмæ къæсæргæрон æцæгæйдæр ауыдта Юлиусы.

– Мидæмæ, Юлиус... – сдзырдта Саби, фæлæ йæ ныхас æрдæгыл аскъуыд, уымæн æмæ уыцы рæстæг фæцыд дамбацайы гæрах. Юлиусæн цыма йæ сæр дзæбугæй ныддаудæуыд, уыйау йæ къæхтæ фæдыдагъ сты æмæ зæххыл æрфæлдæхт.

– Карлсон! Уый цы бакуыстай? – Нырæй тынгдæр никуыма фæфæсмон кодта, дамбаца йын кæй радта, ууыл. – Цæмæн фехстай?

– Уый салют у, салют! – фæхъæр кодта Карлсон.– Кадджын уазджытæ куы ’рбацæуы – президенттæ æмæ алыхуызон къаролтæ-йеддæ – уæд сын ахæм гæрæхтæй кад фæкæнынц.

Саби йæхимæ ахæм æнамонд фæкаст, æмæ йæ скæуынмæ бирæ нал хъуыд. Бимбойы уромæг уромын нал фæрæзта: рæйдта æмæ рæйдта. Фрекен Бок, гæрах куы айхъуыста, уæд фæдисонау æрбатахт, йæ армытъæпæнтæ кæрæдзиуыл æрцавта æмæ, къæхтæсæрфæн гауызгондыл чи æрфæлдæхт, уыцы Юлиусыл хъарджытæ кæнынмæ фæци. Карлсонмæ нымады дæр ницы уыд.

– Сабыр уæ хос, ацы ран сабыр уæвынæй хуыздæр хос нæй,– загъта уый. – Ныртæккæ йæ гаччы абаддзæн.

Сабийы мад-иу дидинæгыл дон цæмæй пырх кодта, уыцы гарз райста æмæ дзы Юлиусыл дон пырх кæнын райдыдта. Уый æцæгæйдæр Юлиусæн феххуыс, йæ цæстытæ зына-нæзына базмæлыдысты, æппынфæстаг сæ ракаст.

– Ацы къæвдайæн банцайæн куыннæуал ис: уары æмæ уары,– райхъуысти йæ мæллæг хъæлæс. Йæ уæлхъус цалдæрæй сагъæсхуызæй лæууынц, уый куы ауыдта, уæд бынтондæр æрчъицыдта. – Цы ’рцыди, цы? – бафарста дызæрдыггæнгæйæ Юлиус.

– Дæ кадæн салют радтам,– бамбарын кодта Карлсон.– Ныртæккæ бирæтæн салют доны цыхцырæгимæ дæттынц.

Фрекен Бок Юлиусы хисæрфæнæй асæрфта æмæ йæ, кæм цæрдзæн, уыцы уатмæ акодта. Уырдыгæй хорз хъуыстысты йæ ныхæстæ. Юлиусæн дзырдта, Карлсон Сабийы æмкъласон кæй у, æмæ йын алы хатт дæр исты фыдуагдзинад æнæракæнгæ кæй нæ вæййы.

– Карлсон! – загъта Саби. – Ардыгæй фæстæмæ салют кæй никуыуал ратдзынæ, уымæй мын зæрдæ бавæр.

– Уый тыххæй дзурын дæр нæ хъæуы,– тæргайхуызæй бахъуырхъуыр кодта Карлсон. – Сæрмагондæй сæм æрбацу, сæ уазæджы сын сбуц кæн, сæ къаты бонæй сын бæрæгбон сараз æмæ дын арфæ ракæныны бæсты уайдзæфтыл схæцæнт. Хъуамæ мын сымах мæ алы русæн дæр батæ кæниккат, хæрдмæ мæ пуртийау æппариккат, фырцинæй уæ хъæр арвмæ хъуысид, уæ уазæгыл уын зæххыл тæккæ хъæлдзæгдæр лæппу кæй цин кæны, уый тыххæй. Сымах та зæрдæхъæрмттæ кæнут. Ахæм адæм никуыма федтон. Зæрдæхъæрмттæ æмæ кæуын йеддæмæ ницы зонынц!

Саби йын ницы дзуапп радта. Уый лæууыди æмæ Юлиусы хъуырхъуырмæ хъуыста. Гобан йæ зæрдæмæ нæ фæцыд, æгæр хъæбæр, дам, у. Сынтæг та йæм цыбыр фæкаст. Хъæццулæй та тæнæгæй хъаст кодта. Цыбыр ныхасæй, Юлиус кæй фæзынд, уый хæдзарыл фæбæрæг.

– Алцæмæй дæр хъаст фæкæны,– загъта Саби Карлсонæн.– Йæхи йеддæмæ йæ зæрдæмæ ничи æмæ ницы цæуы.

– Æз æй цыбыр рæстæгмæ æрцахуыр кæндзынæн,– загъта Карлсон. – Æрмæст мæм дзæбæх æрхатын хъæуы.

Фæлæ Саби Карлсонмæ дзæбæх æрхатыд æндæр хъуыддаджы тыххæй: куырдта дзы, цæмæй Юлиусы йæ мæгуырыл ныууагътаид.

 

КАРЛСОН НОЧУЕТ У МАЛЫША

 
 

КАРЛСОН БАХСÆВИУАТ КОДТА САБИМÆ

 

Час спустя дядя Юлиус уже сидел за столом и уплетал цыпленка, а фрекен Бок, Малыш, Карлсон и Бимбо стояли рядом и глядели на него. "Как король", - подумал Малыш. Им учительница в школе рассказывала, что, когда короли едят, вокруг стоят придворные и смотрят на них.

Дядя Юлиус был толстый, и вид у него был очень высокомерный и самодовольный. "Наверно, такой, какой и должен быть у старых королей", - решил Малыш.

- Собаку прочь! - сказал дядя Юлиус. - Малыш, ты же знаешь, что я терпеть не могу собак.

- Но Бимбо не делает ничего плохого, - возразил Малыш. - Он не лает, и вообще он такой милый.

Дядя Юлиус придал своему лицу насмешливое выражение, как, впрочем, всегда, когда собирался сказать что-нибудь неприятное.

- Да, теперь настали такие времена, - сказал он. - Маленькие мальчики не только не делают то, что им приказано, но еще и возражают взрослым. Вот как теперь обстоят дела, и мне это решительно не нравится.

До сих пор Карлсон не мог оторвать глаз от цыпленка, но после этих слов он перевел взгляд на дядю Юлиуса и долго смотрел на него в глубокой задумчивости.

- Дядя Юлиус, - проговорил наконец Карлсон, - скажи, тебе когда-нибудь кто-нибудь говорил, что ты красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил?

Дядя Юлиус никак не ожидал услышать такой комплимент. Он очень обрадовался - это было ясно, хотя и попытался виду не подавать. Он только скромно улыбнулся и сказал:

- Нет, этого мне никто еще не говорил.

- Не говорил, значит? - задумчиво переспросил Карлсон. - Тогда почему тебе в голову пришла такая нелепая мысль?

- Карлсон, перестань... - сказал Малыш с упреком, потому что считал, что Карлсон и в самом деле ведет себя безобразно.

Но тут Карлсон обиделся не на шутку.

- "Карлсон, перестань, Карлсон, перестань, Карлсон, перестань"! Только это я от тебя и слышу! - возмутился он. - Почему ты меня все одергиваешь? Я не делаю ничего плохого.

Дядя Юлиус строго посмотрел на Карлсона. Но потом, видимо, решил, что он не заслуживает внимяния, и снова занялся цыпленком. А фрекен Бок все пододвигала ему блюдо и умоляла взять еще кусочек.

- Надеюсь, вам нравится? - спросила она.

Дядя Юлиус впился зубами в цыплячью ножку, а потом сказал с насмешливым видом:

- Да, спасибо! Хотя этому цыпленку уж наверняка сровнялось пять лет, зубы позволяют мне это точно определить.

Фрекен Бок вспыхнула и сморщила лоб от обиды.

- У такого цыпленка вообще нет зубов, - сказала она с горечью.

Дядя Юлиус поглядел на фрекен Бок еще более насмешливо.

- Зато у меня они есть, - сказал он.

- Только не ночью, - уточнил Карлсон.

Малыш стал красный как рак. Ведь это он рассказал Карлсону, что когда дядя Юлиус спит, его зубы лежат в стакане с водой на тумбочке у кровати.

К счастью, фрекен Бок в этот момент разревелась - от обиды, что дядя Юлиус нашел цыпленка жестким. Ничто на свете не могло причинить ей такого горя, как непризнание ее кулинарного искусства, и теперь она горько плакала.

Дядя Юлиус, конечно, не думал, что она примет это так близко к сердцу. Он торопливо поблагодарил ее за еду, смущенно встал из-за стола, уселся в качалку, развернул газету и отгородился ею ото всех.

Карлсон в сердцах уставился на него.

- Какие все-таки бывают противные люди! - воскликнул он и, подбежав к фрекен Бок, стал ее похлопывать по плечу. - Ничего, ничего, мое золотце, - говорил он, стараясь ее утешить, - жесткий цыпленок - это пустяки, дело житейское. Разве ты виновата, что так и не научилась жарить цыплят?

Но тут фрекен Бок отпихнула Карлсона от себя с такой силой, что он кубарем пролетел через всю комнату и - раз! - очутился прямо на коленях у дяди Юлиуса.

- Гей-гоп! - завопил Карлсон и, не дав дяде Юлиусу опомниться, удобно расположился: он свернулся калачиком и сказал с довольной улыбкой: - Давай играть в дедушку и внучка! Рассказывай мне сказку, но только, смотри, не очень страшную, а то я испугаюсь.

Дядя Юлиус меньше всего на свете хотел быть дедушкой Карлсона, а кроме того, он увидел что-то интересное в газете. Поэтому он недолго думая схватил Карлсона за шиворот и поставил на пол. Повернувшись к фрекен Бок, он громко сказал:

- Знаете, что я сейчас прочел? - спросил он. - Будто здесь у вас, в районе Вазастана, летает какой-то спутник-шпион. Вы слыхали?

Малыш прямо застыл от ужаса. Только этого еще не хватало! Почему дяде Юлиусу должна была попасть под руку именно эта злосчастная газета! Ведь с тех пор прошло уже больше недели!

Однако, к счастью, дядя Юлиус пока только издевался над тем, что было написано в газете.

- Они думают, что им все сойдет с рук, любой бред, - сказал он. - У них только одна задача - распродать побольше номеров. Шпион... неуловим! Знаем мы эти сказки! Разве вы, фрекен Бок, хоть разок видели этот таинственный летающий бочонок?

У Малыша перехватило дыхание. "Если она сейчас расскажет дяде Юлиусу, что этот невоспитанный толстый мальчишка тоже умеет летать, все пропало, - думал Малыш, - во всяком случае, тогда у дяди Юлиуса обязательно возникнут подозрения".

Но фрекен Бок, видно, вовсе не считала, что в самом Карлсоне и в его умении летать есть что-то необычное, кроме того, она все еще так громко всхлипывала, что едва могла говорить.

- Летающий бочонок? Что-то я ничего об этом не слыхала, - проговорила она наконец, глотая слезы. - Наверно, обычная газетная утка.

У Малыша вырвался вздох облегчения. Если бы ему только удалось уговорить Карлсона никогда, никогда, никогда не летать при дяде Юлиусе, то, может, все как-нибудь еще обошлось бы.

Малыш обернулся, чтобы тут же попросить об этом Карлсона, но его словно ветром сдуло. Малыш забеспокоился и решил немедленно начать поиски, но дядя Юлиус подозвал его к себе. Он хотел узнать, как у Малыша идут дела в школе, и проверить, силен ли он в устном счете, хотя сейчас были летние каникулы, а значит, не время говорить о занятиях. Но в конце концов Малышу все же удалось вырваться, и он помчался к себе в комнату посмотреть, не там ли Карлсон.

- Карлсон! - крикнул он, переступив порог. - Карлсон, где ты?

- В твоих пижамных штанах, - ответил Карлсон. - Если только эти две узкие кишки можно назвать штанами!

Он сидел на краю кровати и пытался натянуть на себя штаны, но, как ни старался, ничего не получалось.

- Я дам тебе пижаму Боссе, - сказал Малыш, метнулся в комнату брата и принес оттуда большую пижаму. Она налезла и на такого толстяка, как Карлсон. Правда, штанины и рукава оказались чересчур длинны, но Карлсон тут же нашел выход - недолго думая он их обрезал. Малыш не успел и слова 1вымолвить, но он, по правде говоря, даже не очень огорчился. В конце концов, рассуждал он, пижама - это пустяки, дело житейское, и то, что она погибла, не может омрачить его радости: ведь это такое удивительное событие - Карлсон останется у него ночевать!

Малыш постелил себе на диванчике простыни Боссе и поставил рядом с собой корзинку Бимбо. Бимбо уже улегся в нее и пытался заснуть, но то и дело открывал глаза и недоверчиво косился на Карлсона. Карлсон вертелся в кроватке Малыша, стараясь устроиться поудобнее.

- Я хочу свить себе теплое гнездышко, - сказал он.

"В этой пестрой пижаме он и в самом деле похож на птицу, - подумал Малыш. - Если со всех сторон подоткнуть одеяло, то он будет лежать, как в гнезде".

Но Карлсон не захотел, чтобы Малыш подоткнул одеяло.

- Пока еще рано, - сказал он. - Сперва мы позабавимся. Я не согласен скучать, лежа в постели. Здесь тоже есть, чем заняться. Можно есть бутерброды с жирной колбасой, можно играть в "мешок", можно устроить подушечную битву. Мы начнем с бутербродов.

- Но ты же недавно съел целую гору плюшек.

- Если мы будем лежать и скучать, я не играю, - заявил Карлсон. - Неси бутерброды!

И Малыш прокрался в кухню и приготовил бутерброды. Никто ему не помешал, фрекен Бок сидела в гостиной и разговаривала с дядей Юлиусом. Видно, она уже простила ему ту обиду, которую он ей нанес, сказав, что цыпленок жесток. Малыш беспрепятственно вернулся в свою комнату и присел на кровать у ног Карлсона. Он глядел, как Карлсон сосредоточенно уплетает бутерброды, и был счастлив. Как приятно, когда твой лучший друг остается у тебя ночевать. И Карлсон на этот раз тоже был всем, всем доволен.

- Бутерброды хороши, и ты хорош, и домомучительница тоже хороша, - сказал он. - Хотя она и не поверила, что я первый ученик, - добавил он и помрачнел. Это обстоятельство его явно огорчало.

- Ах, не обращай на это внимания! Вот дядя Юлиус тоже хочет, чтобы я был первым учеником, а я вовсе не первый.

- Нет, спасибо, я так не согласен, - сказал Карлсон. - Вот если бы я хоть немного научил тебя этому слу... слу... как это ты называешь?

- Сложение, - сказал Малыш. - Ты собираешься меня учить?

- Да, потому что я лучший в мире специалист по сложению.

Малыш рассмеялся.

- Сейчас проверим, - сказал он. - Ты согласен?

Карлсон кивнул.

- Приступай!

И Малыш приступил.

- Вот мама дает тебе, допустим, три яблока...

- Я скажу ей спасибо.

- Не перебивай меня, - сказал Малыш. - Если ты получишь три яблока от мамы, и два от папы, и два от Боссе, и три от Бетан, и одно от меня...

Докончить ему не удалось, потому что Карлсон погрозил ему пальцем.

- Так я и знал! - сказал он. - Я всегда знал, что ты самый жадный в семье, а это что-нибудь да значит!

- Подожди, сейчас не об этом речь, - сказал Малыш, но Карлсон упрямо продолжал:

- Вот если бы ты дал мне большой пакет, я быстро развернул бы его, а там кило яблок, и две груши, и горсть таких мелких желтых слив, знаешь?

- Перестань, - сказал Малыш. - Я же говорю про яблоки для примера, чтобы научить тебя сложению. Так вот, ты получил одно яблоко от мамы...

- Постой, - сердито закричал Карлсон. - я так не играю! А куда она дела те два яблока, которые только что собиралась мне дать?

Малыш вздохнул.

- Милый Карлсон, яблоки здесь ни при чем. Они нужны мне только для того, чтобы объяснить тебе, как надо складывать. Теперь ты понял, в чем дело?

Карлсон фыркнул.

- Думаешь, я не понимаю, в чем дело? Мама стащила у меня два яблока, как только я отвернулся.

- Перестань, Карлсон, - снова сказал Малыш. - Итак, если ты получишь три яблока от мамы...

Карлсон довольно кивнул.

- Ну вот видишь! Надо уметь за себя постоять, я всегда это знал. Я люблю порядок: что мое, то мое. Я получил три яблока от твоей мамы, два от папы, два от Боссе, три от Бетан и одно от тебя, потому что ты самый жадный...

- Да, так сколько же у тебя всего яблок? - спросил Малыш.

- А ты как думаешь?

- Я не думаю, я знаю, - твердо сказал Малыш.

- Ну тогда скажи! - попросил Карлсон.

- Нет, это ты должен сказать.

- Больно воображаешь! Скажи! Держу пари, что ты ошибешься.

- Напрасно надеешься! - сказал Малыш. - У тебя будет одиннадцать яблок.

- Ты так думаешь? - переспросил Карлсон. - Вот и попал пальцем в небо. Потому что позавчера вечером я сорвал двадцать шесть яблок в одном саду в Лидингене, но потом я съел три штуки и еще одно надкусил - ну, что ты теперь скажешь?

Малыш молчал, он просто не знал, что сказать. Но потом он вдруг сообразил.

- Ха-ха! Все ты врешь, - сказал он. - Потому что в июне еще нет яблок на деревьях.

- Верно, нет, - согласился Карлсон. - Но тогда где вы-то их взяли, яблочные воришки!

И Малыш решил отказаться от своего намерения научить Карлсона сложению.

- Но теперь ты хоть знаешь, что это за штука - сложение.

- Ты думаешь, я раньше не знал, что это то же самое, что рвать яблоки, - сказал Карлсон. - А этому меня учить не надо, я сам с этим неплохо справлюсь.

Я ведь лучший в мире мастер по сложению яблок, и, когда у меня выберется свободный часок, мы полетим с тобой за город, и я покажу тебе, как надо браться за сложение.

Карлсон проглотил последний кусок хлеба с колбасой и решил приступить к подушечному бою. Но стоило ему кинуть Малышу в голову подушку, как Бимбо дико залаял.

"Б-р-р!.." - рычал Бимбо, вцепившись зубами в угол подушки. Но Карлсон схватил ее за другой угол и потянул к себе. Так Бимбо и Карлсон рвали подушку друг у друга, пока она не лопнула. Бимбо разжал челюсти. Карлсон подхватил подушку и кинул к потолку. Перья, красиво кружась, осыпали Малыша, который лежал на кушетке и хохотал.

- Кажется, пошел снег, - сказал Карлсон. - Смотри, какой густой! - восхитился он и снова подбросил подушку к потолку.

Но Малыш сказал, что надо прекратить подушечный бой и что вообще пора спать. Было уже поздно, они слышали, как дядя Юлиус пожелал фрекен Бок спокойной ночи.

- А теперь я пойду и лягу в свою короткую кровать, - сказал он.

И тут Карлсон вдруг очень оживился.

- Гей-гоп! - воскликнул он. - Я, кажется, придумал еще одну забавную штуку.

- Что еще за штуку ты придумал? - удивился Малыш.

- Очень забавную штуку, которую можно выкинуть, если ночуешь не дома, а у кого-нибудь в гостях, - объяснил Карлсон.

- Играть в "мешок"? Подложить что-то в чужую постель, да? Уже поздно. Ты не будешь этого делать, ладно?

- Да, уже поздно, - согласился Карлсон.

- Конечно, уже поздно, - с облегчением сказал Малыш.

- Я теперь уже не буду этого делать, - уверил его Карлсон.

- Вот и хорошо! - обрадовался Малыш.

- Потому что успел это сделать раньше, - закончил Карлсон.

Малыш так и сел.

- Ну да? Неужели дяде Юлиусу?

Карлсон закудахтал от восторга.

- Хитрый мальчишка, как ты мог догадаться?

Малыш так много смеялся во время подушечного боя, что теперь уже просто застонал от смеха, хотя знал, что Карлсон поступил дурно.

- Ой, как дядя Юлиус рассердится!

- Вот это мы и должны проверить, - сказал Карлсон. - Придется слетать вокруг дома и поглядеть в окно спальни.

Тут Малыш разом перестал визжать от смеха.

- Ни за что на свете! Вдруг он тебя увидит! Он решит, что ты и есть спутник-шпион... Сам можешь сообразить, что тогда будет...

Но Карлсон был упрям.

- Когда подкладываешь кому-нибудь в постель "мешок", обязательно надо увидеть, как жертва сердится, иначе вся затея не имеет смысла, - уверял он. - Не волнуйся, я прикроюсь зонтиком!

И он побежал в прихожую за маминым красным зонтиком, потому что по-прежнему лил дождь.

- Я не хочу мочить пижаму Боссе, - сказал Карлсон.

Он стоял на подоконнике с открытым зонтиком, готовый к отлету.

"Это очень опасно", - подумал Малыш и сказал с мольбой:

- Смотри, будь осторожен! Следи, чтобы никому не попасться на глаза, не то все пропало!

- Спокойствие, только спокойствие! - сказал Карлсон. И полетел в дождь.

А Малыш остался, и он вовсе не был спокоен, а, наоборот, так волновался, что кусал себе пальцы.

Минуты тянулись мучительно долго. Дождь лил как из ведра. Малыш ждал. И вдруг он услышал душераздирающий крик дяди Юлиуса. И вслед за тем в открытое окно влетел назад Карлсон. Он с довольным видом выключил мотор и пристроил на половике зонтик, чтобы стекала вода.

- Он видел тебя? - с испугом спросил Малыш. - Он лег в постель?

- Пытался, он ведь такой упрямый, - объяснил Карлсон.

Тут до них снова донесся крик дяди Юлиуса.

- Я должен пойти посмотреть, что с ним случилось, - сказал Малыш и побежал в спальню.

Дядя Юлиус сидел, завернувшись в простыню; он оыл смертельно бледен, в глазах светился ужас, а на полу, рядом с ним, лежала подушка и свернутое в валик одеяло.

- Ты мне здесь не нужен, - сказал дядя Юлиус, когда появился Малыш. - Позови фрекен Бок.

Но фрекен Бок, видно, сама услышала его крик, потому что она тоже примчалась из кухни и застыла у двери как вкопанная.

- Боже мой! - воскликнула она. - Неужели вы перестилаете постель?

- Нет, нет, - заверил ее дядя Юлиус, - хотя вообще-то я не могу одобрить, что здесь стелят постель по новой моде... Но сейчас мне не до этого.

Он замолчал и тихо застонал. Фрекен Бок подошла поближе к нему и рукой потрогала его лоб.

- Что случилось? Вы больны, господин Иенсен?

- Да, болен, - с трудом произнес дядя Юлиус. - Надеюсь, что болен... Уходи, - добавил он, обращаясь к Малышу.

И Малыш ушел. Но он задержался за дверью, потому что хотел услышать, что еще скажет дядя Юлиус.

- Я умный и трезвый человек, - продолжал дядя Юлиус. - Таинственные явления, о которых пишут в газетах, разные там глупости, не могут мне задурить голову... потому надеюсь, что я просто болен.

- Что случилась? - повторила фрекен Бок. - У меня было видение... Наверно, у меня жар, а это - бред, - сказал дядя Юлиус и вдруг понизил голос до шепота, так что Малыш едва расслышал его слова. - Мне не хотелось бы, фрекен Бок, чтобы вы это кому-либо рассказывали, но мне почудилось, что сюда явился летающий гном с красным зонтиком.

 

 

 Иу сахаты фæстæ Юлиус бадт фынджы уæлхъус æмæ хордта физонæггонд карк. Фрекен Бок, Саби, Карлсон æмæ Бимбо лæууыдысты йæ цуры æмæ, куыд хордта, уымæ кастысты. «Къаролы хуызæн», – ахъуыды кодта Саби. Скъолайы сын ахуыргæнæг дзырдта, къаролтæ, дам, фынджы уæлхъус куы фæбадынц, уæд лæггадгæнджытæ сæ алыварс фæлæууынц æмæ, куыд хæрынц, уымæ фæкæсынц.

Юлиус уыди тынг хæрзхуыз. Йæхицæй уыди буц æмæ сæрыстыр. «Æвæццæгæн, зæронд къаролтæ иууылдæр ахæмтæ вæййынц»,– ахъуыды кодта Саби.

– Куыдзы аиуварс кæнут! – загъта Юлиус. – Саби, куы йæ зоныс, куыйтæ ме ’нæуынон кæй сты, уый.

– Омæ Бимбо æвзæрæй куы ницы кæны,– Юлиусы ныхæстæ нæ фæцыдысты Сабийы зæрдæмæ. – Куы никæуыл рæйгæ кæны, куы никæуыл – хæцгæ. Йæхицæй хуыздæр куыдз зын ссарæн у.

Юлиус бахудæзмул. Искæмæн-иу уайдзæф кæнынмæ куы хъавыди, уæд-иу йæ цæсгом æдзухдæр ахæм хуыз райста.

– Ныртæккæ ахæм рæстæджытæ ралæууыд,– загъта Юлиус. – Гыццыл лæппутæ, цы сын фæзæгъынц, уый дæр нæ кæнынц, суанг ма сæ хистæрты ныхмæ дæр æрлæууынц. Уый мæнæн мæ зæрдæмæ æппындæр нæ цæуы.

Ныронг Карлсонæн йæ цæстытæ каркæй атонын нæ куымдтой, фæлæ уыцы ныхæсты фæстæ йе ’ргом Юлиусмæ раздæхта æмæ йæм, арф хъуыдыты аныгъуылгæйæ бирæ фæкаст.

– Юлиус,– загъта æппынфæстаг Карлсон,– зæгъ-ма, искуы дæ исчи рæсугъд, зондджын æмæ, цас æмбæлы, уыйбæрц хæрзхуыз, дидинæгкалæг нæлгоймаг схуыдта?

Юлиус ахæм зæрдæрухсгæнæн ныхæстæ фехъусынæнхъæл нæ уыд æмæ сыл йæхинымæр бацин кодта.

– Æргом куы дзурæм, уæд мын ахæм ныхæстæ никуыма ничи загъта.

– Никуыма дын сæ ничи загъта, и? – æртхъирæнгæнæгау загъта Карлсон. – Уæдæ дæхи ахæм схъæл дард цæмæн кæныс?

– Карлсон, банцай, – бауайдзæф ын кодта Саби, уымæн æмæ уый хъуыдымæ гæсгæ Карлсон, куыд не ’мбæлд, йæхи афтæ дардта.

Карлсонæн  уый  йæ  тъæнгтæ ацагъта.

– «Карлсон, банцай, банцай Карлсон!» Æндæр дæ адæймаг ницы фехъусдзæн. Сулæфын мæ цæуыннæ уадзыс? Æвзæрæй дæр ма исты куы кæнин.

Юлиус Карлсонмæ тызмæг каст бакодта. Фæлæ бæстон куы ахъуыды кодта, уæд, æвæццæгæн, йæхинымæр загъта, куы ницы йæм сдзурон, уæд хуыздæр уыдзæн, зæгъгæ, æмæ та карк хæрыныл балæууыд. Фрекен Бок ын-иу карчы фыды хуыздæр хæйттæ йæ тæбæгъы авæрдта, алы хуызы дæр архайдта, цæмæй фылдæр бахæра, ууыл.

– Дæ зæрдæмæ цæуы? – бафарста йæ фрекен Бок.

Юлиус уыцы рæстæг уыди йæ тæккæ сгуы хæргæйæ æмæ чысыл куы февдæлондæр, уæд йæ мидбылты бахудгæйæ дзуапп радта:

– Тынг. Бузныг, диссаджы хæринаг мын æрæвæрдтай, фæлæ цыма ацы каркыл фондз азæй къаддæр нæ цыд, афтæ мæм кæсы. Дæндæгтæй йæ тынг хорз базонæн ис.

Фрекен Бокæн уыцы ныхæстæ хуымæтæджы хъыг уыдысты. Дæ удæй арт фæцæгъд æмæ дын бæсты ма ацæуæд. Кæй фæтæргай, уый йæ ныхы æнцъылдты рамбырдæй дæр бæрæг уыд.

– Ахæм бæдулыл дæндæгтæ уæвгæ дæр нæ вæййы,– загъта фрекен Бок, йæ маст тыххæй уромгæйæ.

Юлиус фрекен Бокмæ бакаст, йæ мидбылты худт дзæвгар фæбæрæгдæр, афтæмæй бафиппайдта:

– Ууыл нæй, фæлæ мæныл дæр нæй?

– Æхсæвыгон дыл нæ вæййы, – йæ ныхас ын фæбæлвырддæр кодта Карлсон.

Сабийы цæсгом фырæфсæрмæй сырх-сырхид афæлдæхт. Юлиус схуыссыны размæ йæ кæнгæ дæндæгтæ кæй рафтауы æмæ сæ йæ сынтæджы фарсмæ, дон кæм вæййы, ахæм агуывзæйы кæй нывæры, уыцы хабар Карлсонæн Саби радзырдта.

Йæ амондæн уыцы тæккæ уысм фрекен Бок ныккуыдта. Йæ карчы фыд ын хъæбæр кæй рахуындæуыд, уый йæхицæн банымадта стыр æфхæрдыл æмæ йæ цæстысыгтæ бауромын нал бафæрæзта. Йæ хæринæгтæн ын исчи ахæм аргъ скæндзæн, уый æнхъæл никуы уыд æмæ афтæ зæрдиагæй дæр уымæн ныккуыдта. Юлиус йæ ныхæстыл фæфæсмон кодта. Фрекен Бокæн афтæ фæхъыг уыдзысты, уый куы зыдтаид, уæд сæ, æвæццæгæн, нæ загътаид, фæлæ байрæджы. Уæддæр ын тагъдгомау арфæйы ныхæстæ загъта, æфсæрмытæгæнгæ фынгæй сыстад, къæлæтджыныл йæхи фæстæдзæг ауагъта, газет рафæлдæхта æмæ æндæр дунейы аныгъуылд.

Карлсон æм мæсты каст кодта.

– Нæ фæлæ ’мæ цы тынг æнад адæймæгтæ вæййы! – фæхъæр кодта Карлсон, фрекен Бокмæ батахт æмæ йын йе уæхск æрхойгæйæ загъта: – Уыдæттæ ма æппындæр мацæмæ дар. Карчы фыд хъæбæргомау кæй рауад, уый ахæм лыстæг хабар у, æмæ йæ хъуамæ хъуыды дæр ма кæнай. Бæдул физонæг кæнын кæй нæ базыдтай, уым æппындæр дæу аххосæй ницы ис.

Фрекен Бок Карлсоны афтæ тынг асхуыста, æмæ уый къуыбылеццытæгæнгæ Юлиусы хъæбысы смидæг.

– Гъей-опп! – фæхъæр кодта Карлсон æмæ, йæхицæй бузныг уæвгæйæ Юлиусмæ æрхатыд: – Цæй æмæ дада æмæ йæ фырты фырты хъазтæй ахъазæм. Аргъау кæнын мын райдай, æрмæст дзы æвирхъау хабæрттæ куыннæ уа, афтæ, кæннод фæтæрсдзынæн.

Юлиусы æппæты тынгдæр цы нæ фæндыд, уый – Карлсоны дада уæвын, уымæн æмæ газеты цы æрмæг кæсын райдыдта, уый тынг цымыдисаг уыд. Карлсоны йе ’фцæгготæй фелвæста æмæ йæ зæххыл авæрдта. Фрекен Бокмæ раздæхт æмæ йын афтæ:

– Ныртæккæ газеты цы бакастæн, уый зоныс? – бафарста Фрекен Бочы. – Цыма сымахмæ, Вазастаны, уæлдæфы ратæх-батæх кæны цавæрдæр шпион-æмдзугæнæг. Нæ йæ фехъуыстат?

Сабийæн фырадæргæй йæ бон фезмæлын дæр нал уыд. Ахæм ма дзы диссаг æрцæугæ уыдзæн! Юлиус хъуамæ, къуырийы размæ чи рацыд, æнæмæнг уыцы газетмæ фæкомкоммæ уыдаид. Кæцæй ма рахауд – хæйрæг йæ зонæг.

Хуыцау хорз, æмæ Юлиус нырма, газеты цы фыстæуыд, уый ныхмæ дзырдта.

– Æнхъæлынц, æмæ сыл адæм баууæнддзысты. Цæмæй сын сæ газет балхæной, уый тыххæй цы нæ ныффысдзысты, ахæм нæй. Фæлæ æдылытæ нал ис. Æрцахсæн кæмæн нæй, ахæм шпион, дам! Аргъæуттæ кæнын сæм цæуы æмæ сæ кæнынц! Зæгъ-ма, фрекен Бок, уыцы æнахуыр тъæпæнæджы тæхгæ иу хатт уæддæр федтай?

Саби йæ улæфт ныуурæдта. «Ныртæккæ фрекен Бок, – ахъуыды кодта Саби, – Юлиусæн, ацы æнæгъдау тыппыртæ лæппу дæр тæхгæ кæны, зæгъгæ, куы зæгъа, уæд дуне бабын. Юлиус цæуылдæрты кæй фæдызæрдыг уыдзæн, ууыл хъуыды кæнын дæр нæ хъуыди».

Фæлæ фрекен Бокмæ, Карлсон тæхын кæй зыдта, уым диссагæй ницы каст, стæй йæ хæкъуырцц куыдæй дæр æххæст нæма банцад æмæ йын зын дзурæн уыд.

– Тæхæг тъæпæнæг зæгъыс? – бафарста фрекен Бок, йæ цæссыгтæ ныхъуыргæйæ: – Фыццаг хатт ын хъусын йæ кой. Газеты радон гæды ныхæстæ та ма уæнт!..

Саби æхсызгонæн сулæфыд. Юлиусы цур ын тæхгæйæ кæй нæу, ууыл Карлсоны куы баууæндын кæнид, уæд, чи зоны, хъуыддæгтæ хорз ацæуиккой, фæлæ ууыл дæр йæ зæрдæ нæ дардта.

Саби фæстæмæ разылд, цæмæй йæ хъуыдытæ Карлсонæн бамбарын кæна, уый тыххæй, фæлæ уый зæххы скъуыды ныххауæгау фæцыдæр. Саби катайы бацыд, йæ зæрды уыд Карлсоны ссарын, фæлæ йæм уыцы уысм Юлиус фæдзырдта. Кæд сæрды каникултæ сæ тæмæны бацыдысты æмæ ахуыры тыххæй дзурыны рæстæг нæ уыд, уæддæр æй йæ зæрды уыд, скъолайы хабæрттæ куыд цæуынц, уымæй бафæрсын. Саби дзы куыддæртæй йæхи феуæгъд кодта æмæ уатмæ фæцагайдта: æнхъæлд-та, Карлсон уырдæм бацыд.

– Карлсон! – бахъæр кодта къæсæргæронæй Саби. – Карлсон, кæм дæ?

– Де ’хсæвхуыссæн хæлафы, – дзуапп радта Карлсон. – Кæд ацы дыууæ лыстæг тъанджы хæлаф схонæн ис, уæд.

Уый сынтæгыл бадт æмæ фæлвæрдта хæлаф скæныныл, фæлæ йын ницы ’нтыст.

– Æз дын ныртæккæ Боссейы пижамæ рахæсдзынæн, – загъта Саби. Йе ’фсымæры уатмæ бауад æмæ дынджыр пижамæ радавта.

Карлсон æй акодта, фæлæ йын йæ дыстæ æгæр даргъ уыдысты. Карлсон айтæ-уыйтæ нал фæкодта, фæлæ сæ хæсгардæй æрбалыг ласта. Сабийы бон иу ныхас скæнын дæр нæ баци. Раст зæгъгæйæ, дыстæ къуырд кæй æрцыдысты, уый йæм афтæ тынг хъаргæ дæр нæ бакодта. Пижамæ йеддæмæ ма исты у! Карлсон йемæ æхсæвиуат кæй кæндзæн, уый ницавæр пижамæимæ абарæн уыдис.

Саби йæхицæн диваныл байтыдта Боссейы гобанæмбæрзæн, йæ фарсмæ та æрæвæрдта Бимбойы карзинкæ. Бимбо дзы æрхуыссыд æмæ æрфынæй кæнынмæ хъавыд, фæлæ бынтон æдас нæ уыд, æмæ-иу рæстæгæй-рæстæгмæ йæ цæстытæ байгом сты æмæ та-иу Карлсонмæ дызæрдыггаг каст бакодта.

Карлсон Сабийы сынтæджы раздыхс-баздыхс кодта, архайдта, куыд ын æнцондæр уыдзæн, афтæ æрхуыссыныл.

– Æз мæхицæн хъуамæ хъарм ахстон саразон, – загъта уый.

«Æцæгæйдæр уыцы хъулон-мулон пижамæйы цавæрдæр маргъы хуызæн у, – ахъуыды кодта Саби. – Алырдыгæй йын хъæццул йæ быны куы бакæнай, уæд цыма ахстоны бады, афтæ зындзæн».

Фæлæ йæ Карлсон хъæццулмæ æвналын нæ бауагъта.

– Фынæй кæнынмæ нырма раджы у. Раздæр уал истæмæй ахъазæм. Æз æнкъард кæнын ахуыр нæ дæн, уæлдайдæр – сынтæджы. Ам дæр æз мæхицæн куыст ссардзынæн. Ис дзы дзулимæ нард хатгæ хæрæн, «голлагæй» ахъазæн, базтæй хæстæн та хуыздæр бынат зын ссарæн у. Фæлæ уал хатгæйæ райдайæм.

– Чысыл раздæр æнæхъæн рагъамад гуылтæ куы бахордтай.

– Кæд уæлгоммæ хуысгæйæ æнкъард кæндзыстæм, уæд æз афтæмæй демæ нæ хъазын,– загъта Карлсон. – Тагъд дзул æмæ хатгæ радав!

Саби цæлгæнæнмæ ацыд дзул æмæ хатгæ æрцæттæ кæнынмæ. Ничи йæ бахъыгдардта: фрекен Бок уазæджы уаты бадт æмæ Юлиусимæ ныхæстæ кодта. Æвæццæгæн ын, бæдулы дзидза æгæр хъæбæрфых рауад, зæгъгæ, кæй загъта, уыцы æфхæрд ын ныббарста. Саби, ничи йæ бафиппайдта, афтæмæй фæстæмæ фездæхт æмæ Карлсоны къæхтырдыгæй сынтæгыл æрбадт. Карлсон дзул æмæ хатгæ куыд зæрдиагæй хордта, уымæ каст. Æхсызгон ын уыд, йæ хуыздæр æрдхорд уымæ æхсæвиуат кæнынмæ кæй баззайдзæн, уый. Ацы хатт Карлсонæн дæр  йæ бон ницæмæй рахъаст кæнын уыд.

– Дзул æмæ хатгæйæ ницы зæгъæн ис. Иумæ тынг хæрзад сты. Ды дæр æмæ хæдзарыхурхæймарæг дæр мæ зæрдæмæ цæут. Раст зæгъын хъæуы, æз æппæты фæзминагдæр скъоладзау кæй дæн, уый фрекен Бочы нæ бауырныдта æмæ мын уый, æргом дзургæйæ, хъыг у.

– Хъуыды дæр æй ма кæн. Юлиусы дæр бæргæ фæнды, æз æппæты фæзминагдæр ахуыргæнинаг куы уаин, уый, фæлæ æз дæр æппæты фыццаг нæ дæн.

– Бузныг, стыр бузныг, фæлæ æз демæ разы нæ дæн, – загъта Карлсон. – Æз дæ иучысыл куы ацахуыр кæнин æфта... æфта... Куыд æй  схуыдтай?

– Æфтауыныл... – аххуыс ын кодта Саби,– æфтауыныл мæ ацахуыр кæнынмæ хъавыс?

– О, о, æфтауыныл, уымæн æмæ уыцы хъуыддагыл ахуыр кæнынмæ æппæт дунейы мæ хуызæн дæсны ничи у.

Саби йæ хъæлæсыдзаг ныххудти.

– Ныртæккæ-ма бафæлварæм,– загъта Саби. – Фæнды дæ?

Карлсон йæ сæр разыйы тылд бакодта.

– Райдай.

Æмæ Саби райдыдта.

– Зæгъæм, дæуæн мæ мад радта æртæ фæткъуыйы...

– Уæд ын æз зæгъдзынæн: «бузныг».

– Ма мæ хъыгдар, – загъта Саби. – Мæ мад дын æртæ фæткъуыйы куы ратта, дыууæ – мæ фыд, дыууæ – Боссе, æртæ – Бетан, иу та æз, уæд...

Йæ ныхас дарддæр нал ахæццæ, уымæн æмæ йæм Карлсон йе ’нгуылдзæй бавзыста.

– Æз æй афтæ дæр зыдтон! – загъта уый. – Уæ бинонтæн сæ тæккæ чъындыдæр кæй дæ, уый æз æнæуи дæр тынг хорз зыдтон.

– Фæлæуу-ма, ныртæккæ уый тыххæй нæ дзурдзыстæм, – загъта Саби.

Фæлæ Карлсон йæ ныхас æрдæгыл уадзынмæ нæ хъавыд æмæ дарддæр дзырдта:

– Уый бæсты мын гыццыл дзæкъул куы раттис, уæд æй æз тагъд-тагъд фегом кæнин æмæ дзы разынид килограмм фæткъуытæ, дыууæ кæрдойы, стæй армыдзаг лыстæг чылауитæ.

– Фæлæуу-ма, зæгъын,– æруромынмæ йæ хъавыд Саби. – Æз фæткъуыты кой, цæмæй дæ æфтауын сахуыр кæнон, уый тыххæй ракодтон. Уæдæ афтæ. Зæгъæм, мæ мад дын радта иу фæткъуы...

– Нæ фæлæ-ма дæхæдæг фæлæуу! – тызмæг хъæр ыл фæкодта Карлсон. – Æз ахæм хъæзтытæй кæй нæ фæхъазын, уый нæма базыдтай?! Æртæ фæткъуыйы дæттынмæ мын куы хъавыд, уæд иннæ дыууæ цы фесты?

Саби арф ныуулæфыд.

– Мæ зынаргъ Карлсон, ам фæткъуытæ сæйраг не сты. Сæ сæр мæ бахъуыди, цæмæй дæ æфтауын сахуыр кæнон, æрмæстдæр уый тыххæй. Бамбæрстай, хъуыддаг цæй мидæг ис, уый?

Карлсон ныффутт кодта.

– Дæумæ гæсгæ æз афтæ æнæмбаргæ дæн?! Куыддæр иуфарс азылдтæн, афтæ дæ мад дыууæ фæткъуыйы æмбæхсынмæ фæци.

– Банцай, Карлсон,– загъта та Саби. – Хорз, мæ мадæй æртæ фæткъуыйы куы райсай...

Карлсонæн уыцы ныхæстæ фехъусын æнцон уыд æмæ йæ сæр разыйы тылд бакодта.

– Уыныс! Хъуамæ дыл сайд макæцыран æрцæуа. Æз алы ран дæр æгъдауыл хæст дæн. Хъуамæ дын дæ хаймæ мачи фæныхила. Мæн цы у, уымæ æвналын ныронг дæр никуы никæй бауагътон. Дæ мад мын радта æртæ фæткъуыйы, дыууæ – дæ фыд, дыууæ – Боссе, æртæ – Бетан, ды та иу, уымæн æмæ уæ хæдзары дæуæй чъындыдæр нæй.

— Хорз, фæуæд афтæ,– загъта Саби. – Æдæппæт дæм хъуамæ цал фæткъуыйы уа?

– Ды куыд хъуыды кæныс, цал хъуамæ уой?

– Æз ууыл хъуыды нæ кæнын, уымæн æмæ зонын, цал фæткъуыйы дæм хъуамæ уа, уый.

– Уæдæ-ма йæ зæгъ!

– Уый хъуамæ ды зæгъай.

– Æ, гæды-къинто. Зæгъ-ма йæ, зæгъ. Хæснаг кæнын, кæй фæрæдидзынæ, уый тыххæй.

– Дзæгъæлы дæм афтæ кæсы, – загъта Саби. – Æппындæр нæ фæрæдидзынæн. Дæумæ уыдзæн иуæндæс фæткъуыйы.

– Афтæ хъуыды кæныс? – бафарста йæ Карлсон. – Кæд æцæг афтæ хъуыды кæныс, уæд рæдийыс, уымæн æмæ æндæрæбон æз Лидингены иу дыргъдоны æртыдтон æхсæз æмæ ссæдз фæткъуыйы, бахордтон дзы æртæ, иуæй та дзы хæмц ныккодтон – ныр та ма цы зæгъдзынæ?

Саби ныхъхъус, уымæн æмæ, цы загътаид, уый нал зыдта. Æрæджиау фæцарæхст:

– Ха-ха! Сайыс! Уымæн æмæ июны бæлæстыл фæткъуытæ нæма вæййы.

– Уымæй раст зæгъыс,– сразы Карлсон. – Уæдæ сæ сымах кæцæй ракъахтат, хафынатæ?

Саби Карлсоны æфтауын ахуыр кæнын кæй райдыдта, уый тыххæй йæм фæсмон æрцыди.

– Æфтауын цы у, уый ныр зонгæ уæддæр бакодтай, æви нæ?

– Æфтауын фæткъуытæ тонын кæй у, уый дæумæ гæсгæ ныронг нæ зыдтон? – загъта Карлсон. – Мæн ууыл ахуыр кæнын ницæмæн хъæуы, уымæн æмæ йæ мæхæдæг кæмæйфæндыдæр хуыздæр зонын. Фæткъуытæ кæрæдзимæ æфтауынмæ дунейы мидæг мæхицæй дæсныдæр куы ничи у. Куыддæр мæ февдæла, афтæ æз æмæ ды горæтгæронмæ атæхдзыстæм æмæ дын æз равдисдзынæн, æфтауын куыд хъæуы, уый.

Карлсон фæстаг хатгæ æмæ дзулы къарст аныхъуырдта æмæ йæ зæрды уыди базтæй хæст райдайын. Куыддæр Сабийыл баз ныццæвынмæ хъавыд, афтæ Бимбо йæ хъæлæсыдзаг срæйдта.

«Б-р-р!» – Бимбо базы кæроныл фæхæст æмæ йæ йæхирдæм ивазынмæ фæци, фæлæ йыл Карлсон фидар хæцыд æмæ йæ дæттынвæнд нæ кодта. Цалынмæ аскъуыд æмæ йæ бумбули нæ ракалд, уæдмæ йæ не суæгъд кодтой. Бимбо йе ’фсæртæ феуæгъд кодта. Карлсон баз цармæ фехста. Йæ бумбулитæ узгæ-узгæ фæстæмæ алы рæтты æрхаудысты. Саби хуыссыди тъахтиныл æмæ йыл худæг бахæцыд.

– Æнкъæлдæн, æмæ мит уарын райдыдта,– загъта Карлсон. – Кæсма, куыд тынг уары, уымæ! – æмæ та баз ногæй хæрдмæ фехста.

Саби йæ худын фæурæдта. Карлсонæн бамбарын кодта, хуыссын афон у æмæ базтæй хæст банцайын кæй хъæуы. Æцæгæйдæр, банафон. Юлиус фрекен Бокæн хæрзæхсæв куыд загъта æмæ йæ уатмæ куыд фæцæйцыд, уый фехъуыстой.

– Æз цæуын мæ цыбыр сынтæгмæ фынæй кæнынмæ,– загъта Саби.

Уыцы рæстæг Карлсоны сæры февзæрд æнæнхъæлæджы хъуыды æмæ æваст фæхъæр кодта:

– Гъей-опп! Иу диссаджы хъуыддаг ма мæ ферох.

– Цавæр? – бадис кодта Саби.

– Æнахуыр диссаджы хъуыды мæм фæзынд. Ахæм хъуыды адæймагмæ æрцæуы, искæмæ куы бахсæвиуат кæны, æрмæстдæр уæд,– бамбарын кодта Карлсон.

– «Голджытæй» хъазт? Искæй хуыссæны исты бавæр, нæ? Уымæн æнафон у. Æндæр хатмæ йæ уадзæм.

– Æцæгдæр æнафон у,– сразы Карлсон.

– Æнафон у, æнафон,– фæхъæлдзæгдæр Саби.

– Уыцы хъазт нал райдайдзынæн,– зæрдæ йын бавæрдта Карлсон.

– Гъемæ тынг хорз бакæндзынæ,– бацин кодта Саби.

– Уымæн æмæ уыцы хъазты хабæрттæ раздæр бакодтон.

Саби йæхи тъахтиныл æнæбон уагъд æркодта.

– Ма дзур! Юлиусы хуыссæны исты сæвæрдтай?

Карлсон фырцинæй йæ бынаты скафыд.

– Хин æмæ кæлæнæй йе ’дзаг дæ. Цæмæй йæ базыдтай?

Саби базæй хæсты рæстæджы афтæ бирæ фæхудт æмæ йæ бон худын нал уыд, фæлæ-иу йæ хъæлæс хъæрзыны хуызæн райхъуыст. Уæвгæ та æмбæрста, Карлсон раст кæй нæ бакодта, уый.

– Юлиус тынг смæсты уыдзæн.

– Мах дæр, смæсты уыдзæн, æви нæ, хъуамæ уый базонæм, – загъта Карлсон. – Хæдзары алыварс атæхын хъæуы. Хъуамæ йæм рудзынгæй бакæсон æмæ фенон, йæхи куыд дардзæн, уый.

Саби æваст йæ худынæй фенцад.

– Афтæ ма бакæн! Уæд та дæ федта! Æнæмæнг дæ уыцы шпионæмдзугæнæг фенхъæлдзæн. Уый та йæ фæдыл цытæ расайдзæн, уый хъуамæ дæхæдæг дæр æмбарай.

Фæлæ Карлсонмæ йæ ныхæстæ нæ бахъардтой.

– Искæй хуыссæны «голлаг» куы бавæрай, уæд хъуамæ æнæмæнг фенай, куыд смæсты уыдзæн, уый, кæннод хъазт райдайын дæр нæ хъуыд,– загъта Карлсон. – Тæрсгæ ма кæн, æз зонтыккæй мæхи бааууон кæндзынæн æмæ мæ нæ базондзæн.

Æмæ тыргътæм Сабийы мады зонтыкмæ фæцæуæг, уымæн æмæ къæвда йæ уарынæй нæма банцад.

– Боссейы пижамæ хуылыдз кæнын мæ нæ фæнды,– загъта Карлсон.

Рудзынджы тæрхæгмæ схызт æмæ йæхи тæхынмæ æрцæттæ кодта. «Уый тынг тæссаг у»,– ахъуыды кодта Саби æмæ лæгъстæгæнæгау загъта:

– Арæхстгай архай. Ма дæ фенæд, кæннод сæфæм.

– Сабыр дæ хос. Æппындæр ма мацæуыл тыхс! – загъта Карлсон.

Æмæ рудзынгæй атахт.

Саби уаты баззад. Фыркатайæ йæхицæн бынат нæ ардта, йæ къухы æнгуылдзтæм дæндагæй лæбурдта.

Рæстæг цыд тынг сындæг. Къæвда къæртайæ калæгау кодта. Саби æнхъæлмæ каст. Уалынмæ æваст йæ хъустыл ауад Юлиусы удуайынгæнæг хъæр. Йæ хæдфæстæ рудзынгæй æрбатахт Карлсон. Йæхицæй тынг разы уæвгæйæ йæ мотор ахуыссын кодта æмæ зонтыкк, цæмæй йæ дон æрлæдæрса, уый тыххæй гауызгондыл æрæвæрдта.

– Федта дæ? – тарстхуызæй бафарста Саби. – Хуысгæ кодта?

– Хъавыди, фæлæ, куыд рабæ-рæг, афтæмæй тынг хивæнд у,– загъта Карлсон.

Уалынмæ та Юлиусы тарст хъæр ногæй сæ хъустыл ауад.

– Цон, æмæ, цы кæны, уый базонон,– загъта Саби æмæ, Юлиусæн уат кæм бакодтой, уырдæм атындзыдта.

Юлиусы гобанæмбæрзæны тыхтæй баййæфта. Йæ хуыз фæцыд, йæ цæстытæ æвдыстой тас, зæххыл йæ фарсмæ уыди баз æмæ хъæццул тымбыл тыхтæй.

– Ды мæ нæ хъæуыс,– загъта Юлиус, Сабийы куы ауыдта, уæд. – Фрекен Бокмæ-ма фæдзур.

Фрекен Бок дæр, æвæццæгæн, Юлиусы хъæр фехъуыста, цæлгæнæнæй æрбатахт æмæ къæсæргæрон сагъдауæй лæууыд.

– О Хуыцау, мацы мын кæн! – фæхъæр кодта сылгоймаг. – Дæ уат æндæрхуызон бакæнын дæ зæрды уыдис?

– Нæ-а, нæ-а,– загъта Юлиус. – Уæвгæ ам уат куыд кæнынц, уый, æргом дзургæйæ, мæ зæрдæмæ нæ фæцыд. Фæлæ ныртæккæ уыдæттыл нæ дæн.

Лæг ныхъхъус æмæ ныллæг хъæ-лæсæй ныхъхъæрзыдта. Фрекен Бок æм хæстæгдæр бацыд æмæ йын йæ ныхыл йæ къух авæрдта.

– Цы кодтай? Рынчын фæдæ?

– Рынчын дæн,– тыххæй-фыдæй сфæрæзта Юлиус. – Мæхимæ гæсгæ рынчын дæн... – æмæ ма Сабимæ бакæсгæйæ йæ ныхасмæ бафтыдта: – Ды ацу.

Саби ацыд. Фæсдуар фæлæууыд. Фæндыд æй, Юлиус ма цы зæгъдзæн, уый фехъусын.

– Æз мæхи зондджын æмæ ахуыргонд адæймагыл нымайын,– йæ ныхас дарддæр кодта Юлиус. – Газетты цы æнæрцæугæ диссæгтæ фæфыссынц, уыдоныл æууæндаг никуы уыдтæн... Уымæ гæсгæ мæхи ныртæккæ рынчыныл нымайын.

– Цы ’рцыди уæддæр? – бафарста та йæ фрекен Бок.

– Куыд хуыздæр дын æй бамбарын кæнон, уый мæ сæр н’ ахсы. Иу дзырдæй, мæ цæстыл цыдæртæ уайын райдыдта... Тæвд дæр мæм ис, æвæццæгæн... Уæд адæймаг сæнттæ фæцæгъды,– загъта Юлиус æмæ æваст йæ хъæлæс фæныллæгдæр. Саби йын йæ ныхæстæ тыххæйты фехъуыста. – Дæ хорзæхæй, фрекен Бок, курын дæ, æмæ ацы хабæрттæ макæмæн радзур, кæннод мыл мæ зонгæтæ къуыппæн зарæг скæндзысты. Мæ цæстытыл цы ауадис, уый зоныс? Цыма мæ цуры февзæрди, тæхгæ чи кæны, ахæм къуызыппа сырх зонтыккимæ.

 

КАРЛСОН УСТРАИВАЕТ ТАРАРАМ И БЛИНЫ

 
 

КАРЛСОНЫ ХЪÆЛÆБАТÆ ÆМÆ ЛАУЫЗТÆ

 

На следующее утро, когда Малыш проснулся, Карлсона уже не было. Пижама Боссе валялась скомканной на полу. Окно было распахнуто, так что Малыш сразу решил, что Карлсон полетел к себе домой. Конечно, жаль, но, с другой стороны, может, это даже хорошо. Фрекен Бок не будет ругаться. Ей вовсе не обязательно знать, что Карлсон ночевал у Малыша. Все же удивительно, до чего без Карлсона сразу делалось пусто и скучно, хоть плачь. Правда, навести после него порядок было нелегко. Но стоило ему уйти, каак Малыш начинал по нему скучать. Вот и сейчас, увидя, что он исчез, Малышу тут же захотелось послать ему привет. Он подошел к окну и трижды дернул за веревочку, скрытую занавеской. Это была веревочка от звонка, который смастерил Карлсон, чтобы Малыш мог подавать ему сигналы. Дернешь за веревочку, и у Карлсона на крыше звонит колокольчик. Карлсон сам определил, сколько звонков что значит.

- Позвонишь раз - это значит: "Приходи", - сказал Карлсон. - Два раза - значит: "Приходи поскорее", а три раза - значит: "Спасибо, что на свете есть такой красивый, умный и в меру упитанный мужчина, и такой смелый, и во всех отношениях прекрасный, как ты, Карлсон".

Вот именно это и хотел сейчас Малыш сказать Карлсону. Поэтому он три раза дернул за веревочку и услышал, как трижды зазвенел колокольчик на крыше. И представьте себе, он получил ответ. Раздался пистолетный выстрел, а потом Малыш услышал - правда, едва-едва, ведь расстояние было велико, - как Карлсон запел свою песенку: "Боссе, биссе, биссе, бом!"

- Не надо, Карлсон, не надо! - шептал Малыш.

Глупый Карлсон! Расхаживает себе по крыше, стреляет, поет. Как легко его могут услышать Филле и Рулле, подкараулить, поймать, а потом сдать в редакцию, чтобы получить десять тысяч!

- Что ж, сам виноват, - сказал Малыш, обращаясь к Бимбо, который лежал в своей корзинке и глядел так, что казалось, все понимает. Малыш натянул на себя штанишки и рубашку и стал играть с Бимбо, ожидая, пока проснется дом.

Дядя Юлиус, видно, еще спал, во всяком случае, из спальни не доносилось ни звука, но из кухни уже тянуло ароматом свежемолотого кофе, и Малыш пошел посмотреть, что делает фрекен Бок.

Она сидела, тяжело навалившись на стол, и пила свою первую чашку кофе. Очень странно, но она не возразила, когда. Малыш присел рядом. Никакой каши, видно, не было, наоборот, фрекен Бок явно встала так рано, чтобы приготовить к завтраку что-то вкусное. И правда, два блюда с теплыми, пахнувшими корицей булочками стояли на буфете, а в хлебной корзинке на столе тоже высилась целая гора булочек. Малыш взял булочку и налил себе стакан молока. Так они сидели друг против друга и завтракали в полном молчании. В конце концов фрекен Бок сказала:

- Интересно, как там живет Фрида?

Малыш оторвал глаза от стакана с молоком и изумленно поглядел на домомучительницу. Они с ней такие разные, а оказывается, ей не хватает Фриды, как ему Карлсона.

- Фрекен Бок, вы скучаете по Фриде? - спросил он дружелюбно.

Но фрекен Бок в ответ горько усмехнулась:

- Ты не знаешь Фриды!

Собственно говоря, Фрида Малыша нисколько не интересовала. Но фрекен Бок явно хотелось о ней поговорить, поэтому Малыш спросил:

- А кто Фридин жених?

- Негодяй, - сказала фрекен Бок со вздохом. - Да, я знаю, что он негодяй, он зарится на ее деньги, это я сразу поняла.

Фрекен Бок заскрипела зубами при одной мысли об этом. "Бедняжка, - думал Малыш, - наверно, ей совсем не с кем поговорить, если она даже меня терпит, когда ей хочется рассказать о Фриде". И Малышу пришлось долго сидеть на кухне и слушать нескончаемые истории про Фриду и ее Филиппа, про то, какой глупой стала Фрида с тех пор, как Филипп ей внушил, что у нее красивые глаза и очаровательный носик, "пленительный в любую погоду", как выразился Филипп.

- "Очаровательный носик"! - повторила фрекен Бок и фыркнула. - Конечно, если считать, что картофелина средней величины украшает лицо, то...

- А как выглядит сам Филипп? - спросил Малыш, чтобы как-то проявить интерес.

- Об этом я, слава богу, не имею ни малейшего представления, - сказала фрекен Бок. - Фрида не потрудилась мне его представить.

Кем Филипп работал, фрекен Бок тоже не знала. Но Фрида рассказывала, что у него есть товарищ по работе, которого зовут Рудольф.

- И этот Рудольф мне бы вполне подошел, по словам Фриды, но он не захочет водить со мной знакомство, потому что, по мнению Фриды, я совсем не привлекательная. У меня нет очаровательного носика, вообще нет ничего очаровательного, - сказала фрекен Бок, снова фыркнула, встала и направилась за чем-то в прихожую. Как только она вышла, в окно влетел Карлсон.

Малыш не на шутку рассердился.

- Послушай, Карлсон, я же тебя просил, чтобы ты не летал на глазах у фрекен Бок и дяди Юлиуса!

- Потому я и прилетел сейчас, чтобы никто из них меня не видел, - сказал Карлсон. - Я им даже не покажусь, - добавил он и залез под стол.

Когда в кухню вернулась фрекен Бок, надевая на ходу шерстяную кофту, он тихо сидел под столом, скрытый свисающими концами скатерти.

Она налила себе еще чашку кофе, взяла еще булочку и продолжала свой рассказ.

- Я уже говорила, что не могу похвастаться очаровательным носиком-картошкой - это привилегия Фриды.

Тут раздался голос непонятно откуда, этакий искусственный голос, как у чревовещателя:

- Верно, у тебя нос скорее похож на огурец.

Фрекен Бок так подскочила на стуле, что расплескала кофе, и с подозрением поглядела на Малыша.

- Это ты, бесстыдник?

Малыш покраснел, он не знал, что сказать.

- Нет, - пробормотал он. - Это, я думаю, по радио передают про овощи - там про помидоры разные и огурцы.

Малыш нашел довольно хитрое объяснение, потому что в кухне у Свантесонов действительно было слышно радио от соседей - фрекен Бок уже не раз на это жаловалась.

Она поворчала, но недолго, потому что в кухню вошел дядя Юлиус, он тоже хотел выпить кофе. Спотыкаясь, он обошел несколько раз вокруг стола и стонал при каждом шаге.

- Какая кошмарная ночь! - воскликнул он. - Святой Иеремей, что за ночь! Я и до этого страдал онемением тела по утрам, а сейчас, после всего, что было, ой!..

Потом он сел за стол и молча глядел прямо перед собой, словно он погрузился в какие-то серьезные размышления. "Что-то он на себя непохож", - решил наблюдавший за ним Малыш.

- И все же я благодарен судьбе за эту ночь, - сказал он после паузы. - Она сделала меня другим человеком.

- Вот и отлично, потому что старый никуда не годился.

Это снова раздался тот странный искусственный голос, и снова фрекен Бок подпрыгнула на стуле и с недоверием посмотрела на Малыша.

- Это снова радио у Линдбергов... Видно, передача о старых машинах.

Дядя Юлиус ничего не заметил. Он был так поглощен своими мыслями, что ничего не слышал и ничего не говорил. Фрекен Бок подала ему кофе. Он протянул, не глядя, руку, чтобы взять булочку, но сделать этого не сумел, потому что в этот миг из-за стола показалась маленькая пухлая ручка и потянула корзинку к себе. Но дядя Юлиус и этого не заметил. Он по-прежнему был всецело погружен в свои мысли и очнулся, только когда сунул в горячий кофе пальцы вместо булочки и понял, что булочки он так и не взял и макать ему нечего. Он подул на обожженную руку и рассердился. Но тут же снова углубился в свои мысли.

- Между небом и землей существует более тесная связь, чем обычно думают, вот что я понял сегодня ночью, - сказал он серьезно и снова протянул руку, чтобы взять булочку. И снова высунулась пухленькая ручка и отодвинула корзинку с булочками. Но дядя Юлиус опять ничего не заметил, он все думал и думал и очнулся, только когда сунул в рот пальцы и даже впился в них зубами, поскольку никакой булочки у него в руке не было. Тогда он опять рассердился. Но новый дядя Юлиус был явно добрее старого, потому что он быстро успокоился. Больше он не делал попытки взять булочку, а только все в той же глубокой задумчивости допил кофе.

А булочки все же кто-то ел. Во всяком случае, они исчезали одна за другой, но лишь Малыш понимал, куда. Он тихо хихикал и даже осторожно отправил под стол стакан молока, чтобы Карлсону не уплетать булочки всухомятку.

Именно это Карлсон называл "курощение булочками". Как это получается на практике, фрекен Бок уже успела узнать за прежние посещения Карлсона.

- Можно прекрасно курощать людей, поглощая все их булочки, - заявил как-то Карлсон. Собственно, он знал, что нужно говорить "укрощать", но "курощать", уверял он, звучит куда более внушительно.

И теперь Карлсон устроил новое дьявольское "булочное курощение", хотя фрекен Бок этого и не поняла. И дядя Юлиус тоже. Он решительно не замечал "булочного курощения", несмотря на всю его дьявольскую силу, а только все думал и думал о чем-то своем. Но вдруг он схватил руку фрекен Бок и крепко сжал, словно прося о помощи.

- Я должен с кем-то об этом поговорить, - сказал он наконец. - Теперь я уже не сомневаюсь, это был не бред, я в здравом уме, но я видел гнома.

Фрекен Бок широко раскрыла глаза.

- Вы видели гнома?

- Да, - ответил дядя Юлиус. - Поэтому я теперь новый человек в новом для меня мире. В мире сказок. Поймите меня, фрекен Бок, этот мир мне открылся сегодня ночью со всей очевидностью. Ведь раз в самом деле есть гномы, то, значит, могут быть и ведьмы, и духи, и привидения - одним словом, все те существа, которые описаны в сказках.

- А может, и летающие шпионы, - попыталась вставить фрекен Бок, но это не понравилось дяде Юлиусу.

- Глупости, - сказал он, - все это выдумки, которые распространяют газеты, чтобы поднять тираж.

Он наклонился к фрекен Бок и заглянул ей в глаза.

- Но рассудите сами, - продолжал он доверительно. - Ведь наши предки верили в домовых, в ведьм, в духов и во все такое прочее. Как же мы можем внушать себе, что все это не существует? Неужели мы воображаем, что мы умнее наших дедов? Нет, только толстокожие, самовлюбленные люди могут утверждать такую глупость.

Фрекен Бок никак не хотела показаться толстокожей, потому она поспешила подтвердить, что ведьмы встречаются куда чаще, чем предполагаешь. А если как следует подумать, то станет ясно, что бывают и домовые.

Но тут дяде Юлиусу пришлось прервать свои размышления, потому что он заранее условился с доктором и ему уже пора было уходить. Малыш мило проводил его до передней, и фрекен Бок тоже. Малыш подал ему шляпу, а фрекен Бок помогла ему надеть пальто. Вид бедного дяди Юлиуса действительно вызывал сострадание. "Хорошо, что он идет к доктору", - подумал Малыш и робко похлопал его по руке. Фрекен Бок тоже явно была озабочена, и она спросила с тревогой:

- Как вы себя чувствуете, господин Иенсен?

- Откуда я знаю? Я ведь еще не был у врача, - сказал дядя Юлиус так раздраженно, что Малыш подумал: "Хотя ему и открылся ночью мир сказок и он стал новым человеком, кое-что от старого дяди Юлиуса в нем еще есть".

После ухода дяди Юлиуса Малыш и фрекен Бок возвратились на кухню.

- Теперь мне необходимо выпить еще кофе с булочками и посидеть немного в полном покое и тишине, - сказала фрекен Бок, обернулась к буфету и вскрикнула: на блюдах не было ни единой булочки. Вместо них лежал большой бумажный пакет, на котором странными кривыми буквами было написано:

В МИРИ ЗКАЗОК ТОЖИ
ЛЮБИ БУЛОЧКЫ

                       ГНУМ

Фрекен Бок прочла записку и мрачно нахмурила брови.

- Никогда не поверю, - сказала она, - что гном может украсть булочки, даже если он действительно существует. Он слишком умен и добр, чтобы позволять себе такие выходки. Нет, меня не проведешь, я знаю, кто это сделал.

- Кто же? - спросил Малыш.

- Тот невоспитанный, толстый мальчишка, который к тебе ходит, Карлсон или как его там зовут? Погляди, дверь в кухню открыта! Он стоял здесь, притаившись, и подслушивал, а когда мы выходили в переднюю, пробрался сюда. Она сердито потрясла головой: - Гном! Вину сваливает на других, а сам едва умеет писать.

Малыш не был склонен поддерживать разговор о Карлсоне, поэтому в ответ он только сказал:

- Я все же думаю, что это гном. Пошли, Бимбо!

Каждое утро Малыш гулял с Бимбо в парке Вазы, и Бимбо считал, что это самый веселый час за весь день, потому что в парке он встречал много других симпатичных собак, которых можно было обнюхать и с которыми было весело поболтать.

Малыш обычно играл там с Кристером и Гуниллой, но сегодня он их так и не нашел. "Может быть, они уже уехали на каникулы", - подумал Малыш. Ну что ж, пусть, ему на это наплевать, пока у него есть Карлсон. Ну и Бимбо, конечно.

Тут к Бимбо подбежала какая-то большая собака с явным намерением напасть на него; Бимбо хотел было смело ринуться в бой, чтобы показать этой глупой псине, что он о ней думает, но Малыш удержал его.

- Назад! - скомандовал он. - Ты еще мал, чтобы мериться силой с таким теленком.

Он сгреб Бимбо в охапку и поискал глазами скамейку, чтобы посидеть, пока Бимбо успокоится. Но все было занято - люди грелись на солнышке. В поисках свободного местечка Малыш забрел в дальний конец парка. Там он обнаружил скамейку, на которой расположились всего двое парней, причем каждый держал в руке бутылку пива. Малыш их тут же узнал: это были Филле и Рулле. Малыш испугался и хотел было пройти дальше, но вместе с тем что-то притягивало его именно к этой скамейке. Ему ведь надо узнать, продолжают ли Филле и Рулле охотиться за Карлсоном. Возможно, они будут об этом говорить. И чего ему, собственно говоря, бояться? Филле и Рулле никогда его не видели и, следовательно, его не знают. Вот и прекрасно! Значит, он может сидеть с ними рядом сколько ему захочется. Так ведь поступают сыщики в детективных романах, когда выслеживают преступников, - сидят себе молча рядом и слушают чужой разговор.

Итак, Малыш сел на скамейку и весь превратился в слух, но в то же время он иногда обращался к Бимбо, чтобы Филле и Рулле не думали, что он ими интересуется.

Однако было похоже, что ему ничего не удастся выведать. Филле и Рулле молча пили пиво. Наконец пиво было выпито, но они все продолжали молчать. И вдруг Филле сказал:

- Конечно, мы сумеем его поймать, мы ведь знаем, где он живет. Я много раз видел, как он летел домой.

Малыш так испугался, что едва смог дух перевести. Он был просто в отчаянии. Теперь Карлсону придется сматывать удочки. Филле и Рулле заметили его маленький домик на крыше! Да, теперь всему наступит конец!

Малыш сжал кулаки, пытаясь сдержать слезы, и в тот самый момент, когда это перестало ему удаваться, хотя он старался изо всех сил, он услышал, как Рулле сказал:

- Да, я тоже много раз видел, как он влетает в окно, это ведь та самая квартира, куда мы как-то залезли тем летом, сечешь? На четвертом этаже, там на дверях табличка медная и фамилию помню - Свантесон.

У Малыша глаза округлились от удивления. Может, он ослышался? Неужели Филле и Рулле в самом деле думают, что Карлсон живет у Свантесонов? Какое счастье! Это ведь значит, что Карлсон всегда может спрятаться у себя дома и быть там в полной безопасности. Филле и Рулле его не выследили! Да это и не так легко. Ведь никто, кроме трубочиста, не лазает по крышам.

Итак, Филле и Рулле не пронюхали про домик на крыше, и тем не менее все это ужасно. Бедняга Карлсон, каково ему придется, если всерьез начнется за ним охота! Этот дурачок никогда не умел прятаться.

Филле и Рулле снова долго молчали, а потом Рулле сказал шепотом (Малыш едва расслышал):

- Давай сегодня ночью.

Вот тут-то Филле и спохватился, что они сидят не одни на скамейке. Он поглядел на Малыша и сказал очень громко:

- Да, так давай сегодня ночью отправимся копать червей!

Но так легко Малыша не проведешь. Он прекрасно понимал, что именно Филле и Рулле собирались делать сегодня ночью: они попытаются поймать Карлсона, когда он, как они думают, лежит в постели у Свантесонов и мирно спит.

"Надо поговорить об этом с Карлсоном, и как можно скорее!" - решил про себя Малыш.

Но Карлсон появился только к обеду. На этот раз он не влетел в окно, а бешено затрезвонил во входную дверь. Малыш побежал открывать.

- Ой, как здорово, что ты пришел! - начал Малыш, но Карлсон не стал его слушать. Он двинулся, прямым ходом на кухню к фрекен Бок.

- Что ты стряпаешь? - спросил он. - Такое же жесткое мясо, как обычно? Или ты учитываешь вставные челюсти?

Фрекен Бок стояла у плиты и пекла блины, чтобы подать дяде Юлиусу что-нибудь более легкое, чем цыпленок, а когда она услышала голос Карлсона за спиной, то так резко обернулась, что выплеснула на плиту целый половник жидкого теста.

- Послушай, ты! - в гневе закричала она. - Как тебе только не стыдно! Как это у тебя хватает совести приходить сюда! Как ты можешь глядеть мне в лицо, бессовестный булочный воришка!

Карлсон прикрыл лицо двумя пухленькими ручками и лукаво поглядел на нее в щелочку между пальцами.

- Нет, ничего, глядеть можно, но только осторожно, - сказал он. - Конечно, ты не первая в мире красавица, но ведь ко всему можно привыкнуть, так что ничего, сойдет, могу и поглядеть! Ведь главное, что ты милая... Дай мне блинка!

Фрекен Бок окинула Карлсона безумным взглядом, а потом обратилась к Малышу: - Разве твоя мама предупредила меня, что этот мальчик будет у нас обедать? Неужели она так распорядилась?

Малыш постарался ответить как можно более уклончиво, но дружелюбно:

- Во всяком случае, мама считает... что Карлсон...

- Отвечай, да или нет, - прервала его фрекен Бок. - Твоя мама сказала, что Карлсон должен у нас обедать?

- Во всяком случае, она хотела... - снова попытался уйти от прямого ответа Малыш, но фрекен Бок прервала его жестким окриком:

- Я сказала, отвечай - да или нет! На простой вопрос всегда можно ответить "да" или "нет", по-моему, это не трудно.

- Представь себе, трудно, - вмешался Карлсон. - Я сейчас задам тебе простой вопрос, и ты сама в этом убедишься. Вот, слушай! Ты перестала пить коньяк по утрам, отвечай - да или нет?

У фрекен Бок перехватило дыхание, казалось, она вот-вот упадет без чувств. Она хотела что-то сказать, но не могла вымолвить ни слова.

- Ну вот вам, - сказал Карлсон с торжеством. - Повторяю свой вопрос: ты перестала пить коньяк по утрам?

- Да, да, конечно, - убежденно заверил Малыш, которому так хотелось помочь фрекен Бок.

Но тут она совсем озверела.

- Нет! - закричала она, совсем потеряв голову.

Малыш покраснел и подхватил, чтобы ее поддержать:

- Нет, нет, не перестала!

- Жаль, жаль, - сказал Карлсон. - Пьянство к добру не приводит.

Силы окончательно покинули фрекен Бок, и она в изнеможении опустилась на стул. Но Малыш нашел наконец нужный ответ.

- Она не перестала пить, потому что никогда не начинала, понимаешь? - сказал он, обращаясь к Карлсону.

- Я-то понимаю, - сказал Карлсон и добавил, повернувшись к фрекен Бок: - Глупая ты, теперь сама убедилась, что не всегда можно ответить "да" или "нет"... Дай мне блинка!

Но меньше всего на свете фрекен Бок была расположена дать Карлсону блинов. Она с диким воплем вскочила со стула и широко распахнула дверь кухни.

- Вон! - закричала она. - Вон!

И Карлсон пошел к двери. Пошел с высоко поднятой головой.

- Ухожу, - заявил он. - Ухожу с радостью. Не ты одна умеешь печь блины!

После ухода Карлсона фрекен Бок несколько минут сидела молча. Но когда немного отошла, она с тревогой поглядела на часы.

- А твоего дяди Юлиуса все нет и нет! - вздохнула она. - Подумай, как давно он ушел! Боюсь, не случилось ли чего. Ведь он, наверное, плохо знает Стокгольм.

Малышу передалась ее тревога.

- Да, он, может, заблудился...

Тут как раз раздался телефонный звонок.

- Наверное, это дядя Юлиус! - воскликнул Малыш. - Звонит, чтобы сказать, что не знает, как попасть домой.

Фрекен Бок метнулась в прихожую, где был телефон, Малыш - за ней.

Но звонил не дядя Юлиус - это Малыш понял, как только услышал, что фрекен Бок говорит обычным ворчливым тоном:

- Да, да! Это ты, Фрида? Ну, как поживаешь? Еще не бросила свои глупости?

Малыш не хотел слушать чужие разговоры, поэтому он пошел к себе в комнату и взял книгу, чтобы почитать, но до него доносилось бормотание из прихожей, и конца этому не было.

Малыш был голоден. Он догадывался, что рано или поздно это раздражающее его бормотание прекратится, и дядя Юлиус придет домой, и они смогут наконец сесть за стол. Но он хотел обедать немедленно, никого не дожидаясь. И как только фрекен Бок положила трубку, он выскочил в прихожую, чтобы ей это сказать.

- Что ж, могу тебя накормить, - сказала она милостиво и повела его на кухню. Но у дверей она остановилась как вкопанная. Ее дородная фигура занимала весь проем двери, поэтому Малыш ничего не увидел. Он услышал только ее гневный вопль, а когда он все же высунул голову из-за ее юбки, потому что ему не терпелось узнать, в чем дело, то увидел Карлсона.

Карлсон сидел за столом и преспокойно ел один блин за другим.

Малыш испугался, что фрекен Бок захочет убить Карлсона - во всяком случае, вид у нее был такой. Но она только ринулась вперед и схватила тарелку с блинами.

- Ты... ты... ты ужасный мальчишка! - кричала она.

Тогда Карлсон стукнул ее легонько по пальцам и сказал:

- Не трогай мои блины! Я их честно купил у Линдбергов за пять эре.

Он широко распахнул свою пасть и отправил туда сразу кипу блинов.

- Я же сказал, что не только ты одна умеешь печь блины. Найти блины очень просто: где чад, там и блины.

Малыш снова пожалел фрекен Бок, потому что она никак не могла прийти в себя.

- А где... где... где же тогда мои блины? - простонала она и поглядела на плиту. Там стояло ее блюдо из-под блинов, но оно было совершенно пустым. И домомучительница снова пришла в ярость. - Противный мальчишка! - завопила она. - Ты их тоже съел!

- Вовсе нет! - сказал Карлсон возмущенно. - Поблагодари меня, что я этого не сделал. А ты только и умеешь, что меня обвинять.

В эту минуту на лестнице послышались шаги. Наконец-то идет дядя Юлиус. Малыш был рад, что дядя Юлиус не заблудился в лабиринте улиц. А кроме того, его приход положит конец перебранке.

- Прекрасно! - сказал Малыш. - Он, значит, нашел дорогу домой.

- Это я позаботился о том, чтобы он мог идти по следу, иначе он никогда бы не дошел, - сказал Карлсон.

- По какому такому следу? - удивился Малыш. - А по такому, какой я оставил, - сказал Карлсон. - Потому что я самый заботливый в мире!

Но тут раздался звонок, фрекен Бок торопливо пошла открывать дверь, и Малыш тоже побежал встречать дядю Юлиуса.

- Добро пожаловать домой, - торжественно сказала фрекен Бок.

- Мы уже думали, что ты заблудился, - сказал Малыш.

Но дядя Юлиус не ответил ни фрекен Бок, ни Малышу, а строго спросил:

- Объясните мне, почему во всем доме на каждой дверной ручке висят блины?

И он с подозрением поглядел на Малыша, а Малыш пробормотал в испуге:

- Может, это гном?

И побежал на кухню спросить Карлсона, что он по этому поводу думает.

Но Карлсона в кухне уже не было. Там стояли два пустых блюда, а на клеенке темнела одинокая лужица варенья.

Дяде Юлиусу, Малышу и фрекен Бок пришлось удовольствоваться пудингом. И он оказался совсем недурен.

Малыш сбегал за ним в молочную. Он не возражал, когда его послали, потому что ему хотелось посмотреть, как выглядят дверные ручки, когда на них висят блины.

Но на дверных ручках никаких блинов уже не было. Он обежал все лестницы и нигде не увидел ни одного блина. Он уже решил, что дядя Юлиус все это выдумал, но вдруг понял, в чем дело... На последней ступеньке сидел Карлсон. Он ел блины.

- Хороши блиночки, но службу свою они уже сослужили, - сказал он. - А дядя Юлиус больше не заблудится, он теперь знает дорогу. Набив рот, он фыркнул от возмущения. - Какая она все же несправедливая, ваша домомучительница! Сказала, что я съел ее блины, а я был невинен как младенец. Из-за нее приходится теперь лопать и вот эти!

Малыш не мог не рассмеяться.

- Ты лучший в мире поедатель блинов, Карлсон, - сказал он, но вдруг что-то вспомнил и сразу стал серьезным. - Вероятно, они попытаются сегодня ночью поймать тебя. Понимаешь ли ты, что это значит?

Карлсон облизал свои жирные пальцы и издал тихое радостное урчание.

- Это значит, что мы проведем веселый вечер, - сказал он. - Гей-гоп! Гей-гоп!

 

 

 Дыккаг райсом Саби куы райхъал, уæд Карлсон уым нал уыд. Боссейы пижамæ тымбылтæй зæххыл лæууыд. Рудзынг гомæй куы федта, уæд банхъæлдта, Карлсон сæхимæ атахт, зæгъгæ. Иуæй йын, кæй зæгъын æй хъæуы, хъыг уыд, иннææй та, сæхимæ кæй атахт, уый, чи зоны, æмæ хуыздæр уыд. Фрекен Бок æм нæ хыл кæндзæн. Карлсон Сабимæ кæй æхсæвиуат кодта, уый зонын та йæ æппындæр ницæмæн хъæуы. Æнæ Карлсонæй дуне афтæ афтид æмæ æнкъард у, æмæ адæймагмæ кæуын æрцæуы, кæд йæ фæстæ æфснаинæгтæ бирæ ныууадзы, уæддæр. Куыддæр Карлсон ацæуы, афтæ Сабийæн йæ цард ад нал фæкæны. Мæнæ йыл ныр дæр йæ цæст куынæуал æрхæцыд, уæд æй æваст æрфæндыд салæмттæ йын арвитын. Рудзынджы цурмæ бацыд æмæ синаджы кæроныл æртæ хатты æрбахæцыд. Уый уыди, Карлсон, цæмæй йæм Саби дзура, уый тыххæй цы дзæнгæрæг сарæзта, уыцы синаджы кæрон. Куыддæр-иу синаджы кæроныл æрбахæцыдаис, афтæиу Карлсоны уаты дзæнгæрæг ныццагътаид. Дзæнгæрджытæ цал вæййынц æмæ дзы чи цы амоны, уый Карлсон йæхæдæг сбæлвырд кодта.

– Синагыл иу хатт æрбахæцыдтæ, уæд уый амондзæн: «Рацу», – загъта Карлсон.– Дыууæ хатты, уæд та: «Рацу тагъддæр», æртæ хатты йыл куы ’рбахæцай, уæд та: «Бузныг, Карлсон, зæххыл дæу хуызæн рæ-сугъд, зондджын, цас æмбæлы, уыйбæрц хæрзхуыз, ныфсджын æмæ, алцæмæй раппæлинаг чи у, ахæм нæлгоймаг кæй ис, уый тыххæй».

Мæнæ ныртæккæ дæр Саби синагыл æрбахæцыд æртæ хатты æмæ хæдзары сæр дзæнгæг æртæ хатты ныццагъта. Карлсон ын дзуапп радта дамбацайы гæрахæй. Уый фæстæ Сабийы хъустæ æрцахстой Карлсоны зарæг: «Боссе, биссе, биссе, бом!»

– Карлсон, ныртæккæ уыцы зарæг кæнын ницæмæн хъæуы! – йæхицæн дзурæгау бакодта Саби.

Ахæм ма дзы æнæрхъуыды фендæуыдзæн! Хæдзары сæр рацу-бацу кæны, дамбацайæ гæрæхтыл ралæууыд, зары. Филле æмæ йæ Рулле куы фехъусой, уæд æй рацахсдзысты æмæ йæ, цæмæй дæс мины райсой, уый тыххæй редакцийы балæууын кæндзысты.

– Никæй аххос ын уыдзæн, – загъта Саби Бимбойæн. Уый хуыссыди йæ карзинкæйы æмæ цыма алцыдæр æмбæрста, уый хуызæн Сабимæ каст. Саби йæ хæлаф æмæ хæдон скодта æмæ, цалынмæ иннæтæ райхъал уой, уæдмæ Бимбоимæ хъазыныл фæци.

Юлиус ма, æвæццæгæн, хуысгæ кодта: йæ уатæй уынæр нæ хъуыст. Цæлгæнæнæй калд къофийы тæф, æмæ Саби сфæнд кодта, фрекен Бок цы кусы, уый базонын.

Уый бадт стъолы уæлхъус æмæ цымдта йæ къофийы фыццаг агуывзæ. Саби йæ фарсмæ æрбадт æмæ йæм дзурæг куы нæ уыд, уæд йæхинымæр дисы бацыд. Касæн дзы йæ кой дæр нæ уыд. Фрекен Бок афтæ раджы сыстад, цæмæй аходæнæн исты хæрзад хæринаг æрцæттæ кæна. Æмæ, æцæгæйдæр, буфеты дыууæ тæбæгъы гуылтимæ цæттæйæ лæууыдысты, стъолыл та дзулты карзинкæйы рагъамад уыдысты ногфых гуылтæ. Саби гуыл райста æмæ агуывзæйы йæхицæн æхсыр рауагъта. Афтæмæй, кæрæдзийы ныхмæ бадгæйæ, æнæдзургæйæ аходæн кодтой. Æппынфæстаг фрекен Бок загъта:

– Цымæ афонмæ Фридæ цытæ кусы?

Саби йе ’хсыры агуывзæйæ йæ цæстæнгас атыдта æмæ хæдзарыхурхæймарæгмæ дисхуызæй бакаст. Дыууæ хойы кæд алыхуызæттæ уыдысты, уæддæр æнæкæрæдзи нæ фæрæзтой, Саби æмæ Карлсоны хуызæн.

– Фрекен Бок, Фридæйы мысыс, нæ? – бафарста йæ, цыма йын тæригъæд кодта, уый хуызæн.

Фрекен Бок дзуапп раттыны бæсты æнкъардæй йæ мидбылты бахудт:

– Ды Фридæйы нæ зоныс.

Сабийы, æргом дзургæйæ, Фридæйы зонын æппындæр ницæмæн хъуыд, фæлæ фрекен Бочы йæ хойы кой ракæнын кæй фæндыд, уый бамбæрста æмæ йæ бафарста:

– Фридæйы усгур чи у?

– Иу цъаммар, – загъта арф ныуулæфгæйæ фрекен Бок. – Зонын æй, цъаммар кæй у, уый. Фридæйæн йе ’хцатæм кæй бабæллыд, уый æз уайтæккæ дæр бамбæрстон.

Фрекен Бочы дæндæгты къæскъæс ссыд. «Мæгуырæг, – йæхинымæр ахъуыды кодта Саби, – кæимæ аныхæстæ кæна, уый йын нæй, æндæр мæнимæ дзурыныл не схæцыдаид. Фридæйы тыххæй йæ хъуыдытæ зæгъын та йæ фæндгæ кæны». Æмæ фрекен Бок бирæ фæдзырдта Фридæ æмæ йæ зонгæ Филиппы ахастдзинæдты тыххæй. Филипп Фридæйæн йæ цæстытæ æмæ йæ фындз рæсугъд куы рахуыдта, уæдæй фæстæмæ, дам, мæ хойæн йæ сæрызонд бынтондæр фæцыди.

– «Дæ фындзæй рæсугъддæр фындз нæма федтон!» – сфæзмыдта фрекен Бок Филиппы æмæ ныффутт кодта. – Ссардта мын рæсугъд фындз! Кæд дыууæ цæсты астæу рæстæмбис картоф исчи рæсугъд рахондзæн, уæд Фридæйы фындз дæр.

– Филипп йæхæдæг та цы хуы-зæн у? – бафарста Саби. Тынгдæр уый тыххæй, цæмæй йын фрекен Бок цытæ дзуры, уыдон æй кæй ницæмæн хъæуынц, уый ма бамбара.

– Хуыцауæн табу, мæ цæсты кæронæй дæр æй никуы федтон. Фридæ мæм æй æвдисгæ дæр никуы ракодта. Уæвгæ мæ хъæугæ дæр ницæмæн кæны.

Филипп цы куыстыл хæст у, фрекен Бок уый дæр нæ зыдта. Фæлæ, Фридæ куыд дзырдта, афтæмæй Филипп, кæимæ кусы, уыдонæй йын ис иу æрдхорд, йæ ном Рудольф.

– Фридæйы ныхæстæм гæсгæ, уый мæнæн тынг хорз уаид, фæлæ, дам, æй мемæ базонгæ уæвын нæ бафæнддзæн, уымæн æмæ Фридæмæ гæсгæ æз фыдынд дæн. Мæнæн рæсугъд фындз нæй, стæй мæнмæ цæмæ бахæлæг кæнай, ахæмæй дæр ницы ис, – загъта фрекен Бок. Ногæй та ныффутт кодта, сыстад æмæ тыргъмæ рацыд. Куыддæр уый рацыд, афтæ рудзынгæй Карлсон æрбатахт. Саби йæм мæстæй рафыхт.

– Карлсон, афтæ дын нæ загътон, фрекен Бок æмæ Юлиусы цур макуы æрбатæх, зæгъгæ?

– Цæмæй мæ уыдонæй мачи фена, æз дæр ныртæккæ уый тыххæй æрбатахтæн, – загъта Карлсон. – Æз сæм мæхи æвдисгæ дæр нæ ракæндзынæн, – æмæ стъолы бын фæминæг.

Фрекен Бок хъарм кофтæ йæ уæлæ кæнгæйæ фæстæмæ æрбаздæхт. Карлсон стъолы бын æнæзмæлгæйæ бадт. Стъолæмбæрзæн афтæ даргъ уыд, æмæ, Карлсон уым ис, уый ничи федтаид.

Фрекен Бок агуывзæйы йæхицæн къофи рауагъта, ноджыдæр ма иу гуыл райста æмæ дарддæр йæ ныхас кодта:

– Мæнæн, куы ма дын æй дзырдтон, Фридæйы хуызæн картофæнгæс фындзæй раппæлын мæ бон нæу.  Ахæм фындз мæ хойæн ис...

Уыцы рæстæг райхъуыст кæйдæр кæнгæ хъæлæс:

– Уымæй раст зæгъыс, дæуæн дæ фындз картофы хуызæн нæу, фæлæ у джитърийы хуызæн.

Фрекен Бок йæ бынатæй афтæ фесхъиудта, æмæ йæ къофи стъолæмбæрзæныл акалд. Сабимæ æнæуынон цæстæй бакæсгæйæ сдзырдта:

– Ды уыдтæ, æдзæсгом чи у, уый?

Саби фæсырх, фæлæ, цы загътаид, уый нæ зыдта.

– Æз нæ уыдтæн, – багуым-гуым кодта Саби. – Мæнмæ гæсгæ, уый радио уыд. Цыдæр пъамидортæ æмæ джитъриты кой цыма кодтой.

Саби хорз фæцарæхст, уымæн æмæ Свантесонты сыхæгтæ сæ радио æдзухдæр хъæрæй саразынц. Уæд дæр та йæ дзурын мæлæты хорз хъуыст. Фрекен Бок сæм цалдæр хатты балæбурынмæ дæр рахъавыд.

Фрекен Бок ма иуцасдæр фæхъуыр-хъуыр кодта, стæй банцад. Уæдмæ Юлиус йæ уатæй рацыд. Уый дæр фæндыд къофи бацымын. Стъолы алыварс хъæрзгæйæ цалдæр зылды æркæнгæйæ загъта:

– Ахæм дзы æнахъинон æхсæв арвитгæ нæма федтон. Æмæ цынæ хъылма ауад мæ цæстытыл! Мæ буар амæй размæ дæр æндзыг кодта, фæлæ дысон цы ’хсæв арвыстон, ахæм дзы нæма уыд, ме уæнгтæ мæхицæй нал сты.

Стъолы уæлхъус æрбадт æмæ йæ акомкоммæ цыдæр стъæлфмæ нымдзаст. Цыма тынг арф хъуыдыты аныгъуылд, ахæм хуыз ын уыд. «Абон йæхи хуызæн нæу», – ахъуыды кодта Саби.

– Фæлæ уæддæр, дысон цы æхсæв арвыстон, уымæй æз разыйæ баззадтæн, уымæн æмæ мæ уый скодта æндæр адæймаг.

– Тынг хорз у, раздæрыон æппындæр ницæмæн бæззыд.

Уый та уыд æрдæбоны æнахуыр хъæлæс. Ногæй та фрекен Бок йæ бынатæй фесхъиудта æмæ Сабимæ æнæууæнк каст бакодта.

– Уый дæр Линдбергты радио у... Æвæццæгæн, радиобакаст зæронд машинæты тыххæй у.

Юлиус ницы банкъардта. Уый йæ хъуыдыты афтæ арф аныгъуылд, æмæ хъусгæ дæр ницы кодта, дзургæ дæр. Фрекен Бок ын къофи рауагъта. Гуыл райсын йæ зæрды уыд æмæ æнæкæсгæйæ гуылты карзинкæмæ йæ къух байвæзта, фæлæ уыцы рæстæг стъолы бынæй разынд пух къух æмæ карзинкæ йæхирдæм фæцæйласта. Юлиус уый дæр нæ бафиппайдта. Уый раздæрау уыди йæ хъуыдыты ахæсты æмæ æрчъицыдта, гуылы бæсты йе ’нгуылдзтæ тæвд къофийы агуывзæйы куы атъыста, уæд. Йæ къух басыгъд, æмæ йыл куы ныффу кодта, уæд та ногæй хъуыдыты аныгъуылд.

– Арв æмæ зæххы ’хсæн, куыд æнхъæл стæм, уымæй фидардæр бастдзинæдтæ кæй ис, уый нырма, абон райсом мыл куы сбон, æрмæстдæр уæд бамбæрстон, – загъта Юлиус æцæгхуызæй æмæ та ногæй гуыл исынмæ йæ къух бадаргъ кодта. Раздæрау та стъолы бынæй фæзынд æрдæбоны тыппыр къух æмæ гуылты карзинкæйыл дарддæр ахæцыд. Юлиус та ницы федта. Æрчъицыдта, йе ’нгуылдзтæ гуылы æфсон йæ дзыхы куы акодта æмæ сæ дæндæгтæй куы ’рæлхъывта, æрмæстдæр уæд. Ногæй та рамæсты. Фæлæ ног Юлиус зæрондæй бирæ фæлмæнзæрдæдæр уыд, æмæ уайтагъд йæ маст фæцыдæр. Гуылтæ райсыны зондыл йæ къух систа, афтæмæй йæ хъуыдыты халыл фидар хæцгæйæ йæ къофи кæронмæ бацымдта.

Фæлæ гуылтæ дæр чидæр хордта. Кæрæдзийы фæдыл кæдæм цыдысты, уый Саби йеддæмæ ничи зыдта. Куыд ничи йæ бамбара, афтæ худæгæй марди. Аивæй æхсыры агуывзæ стъолы бынмæ ныллæвæрдта, цæмæй Карлсон æрмæст гуылтæ ма хæра.

Фрекен Бок æмæ Юлиус Карлсоны митæн ницы бамбæрстой. Юлиусы хъуыдытæ сæ быны скодтой æмæ, йæ цæстыты цур цытæ цыд, уымæ æппындæр йæ хъус нæ дардта. Иу заман фрекен Бочы къухыл фæхæцыд æмæ дзы цыма æххуыс куырдта, уыйау æй фидар нылхъивгæйæ загъта:

– Хъуамæ искæмæн мæ хабæрттæ радзурон. Уыцы нывтæ мæ цæстыл кæй нæ ауадысты, фæлæ сæ æцæгæй кæй федтон, ууыл æз æппындæр дызæрдыг нал кæнын. Æз мæхи дыууæ цæстæй федтон къуызыппайы.

Фрекен Бок йæ цæстыты дзагæй ракаст:

– Ды къуызыппайы федтай?

– О, – дзуапп радта Юлиус. – Уый фæстæ æз дæн бынтон æндæр адæймаг æмæ цæрын бынтон æндæр дунейы. Бæлвырддæр зæгъгæйæ та – аргъæутты дунейы. Бауырнæд дæ, фрекен Бок, уыцы дуне мæнæн байгом дысон. Æмæ иугæр кæд къуызыппатæ ис, уæд, æвæццæгæн, ис усбирæгътæ, кæлæнгæнджытæ æмæ цæстылуайæнтæ дæр. Иу дзырдæй, аргъæутты кæй кой вæййы, уыдон иууылдæр.

– Чи зоны, тæхæг шпионтæ дæр, – бафиппайдта фрекен Бок, фæлæ куыд бамбæрста, афтæмæй йæ ныхæстæ Юлиусы зæрдæмæ нæ фæцыдысты.

– Уыдон газетты кусджытæ æр-хъуыды кæнынц. Сæ тиражыл бафтауыны тыххæй цы нæ ’рымысдзысты, ахæм нæй, – загъта Юлиус.

Фрекен Бокмæ æргуыбыр кодта æмæ йын йæ цæстытæм комкоммæ ныккаст.

– Дæхæдæг-ма ахъуыды кæн, – дзырдта дарддæр Юлиус. – Нæ фыдæлтæ усбирæгътæ, кæлæнгæнджытæ æмæ цæстылуайæнтыл æууæндыдысты? Æууæндыдысты. Уæдæ сыл мах цæуыннæ хъуамæ ’ууæндæм?! Æви мах уыдонæй зондджындæр стæм? Мæнмæ гæсгæ, афтæ чи хъуыды кæны, уыдонмæ четары мыггагæй æппындæр ницы ис, сæ цæсгом та къамбецы цармæй бæзджындæр у.

Юлиус ныхæстыл фæци æмæ йæ, дохтырмæ цæуын кæй хъæуы, уый дæр æрбайрох. Йæ зæрдыл куы ’рбалæууыд, уæд фестад æмæ тагъдтагъд йæхи арæвдз кодта. Саби æмæ фрекен Бок къæсæргæронмæ йæ фæдыл рацыдысты. Саби йын йæ худ радта, фрекен Бок та йын йæ пъалто кæнынмæ феххуыс кодта. Юлиусæн ахæм хуыз уыд, æмæ йæм чи бакастаид, уый йын æнæмæнг фæтæригъæд кодтаид. «Дохтырмæ кæй цæуы, уый хорз у», – ахъуыды кодта Саби æмæ йын йæ уæлкъух цалдæр хатты фæлмæн сæрфт æркодта. Фрекен Бочы зæрдæмæ дæр йæ хуыз нæ фæцыд æмæ йæ бафарста:

– Дæхи куыд æнкъарыс, Йенсен?

– Æмæ йын цы зонын? Дохтыр мæ куы фена, уæд бæрæг уыдзæн, – загъта Юлиус. Йæ ныхæстæ уай-дзæфæмхæццæ кæй уыдысты, уымæ гæсгæ Саби ахъуыды кодта: «Кæд ын дысон аргъæутты дуне байгом æмæ дзы ног адæймаг рауад, уæддæр ма йæм раздæры адæймаджы миниуджытæй цыдæртæ баззад».

Юлиусы ацыды фæстæ Саби æмæ фрекен Бок цæлгæнæнмæ баздæхтысты.

– Æнæмæнг ма хъуамæ, куыд ничи мæ хъыгдара, афтæмæй къофи дæр бацымон æмæ гуылтæ дæр бахæрон, – загъта фрекен Бок. Буфетмæ куы бацыд, уæд æваст фæхъæр кодта: тæбæгъты иу гуыл дæр нал уыд. Уыдоны бæсты дзы лæууыд гæххæтты дзæкъул ахæм фыстимæ:

 АРГЪАУТИ ДУНИ ДАР УАРЗИ
ГУЛТИ

                       КЪЗИПА

 Фрекен Бок фыст бакаст æмæ йе ’рфгуытæ ’рбалхынцъ сты.

– Къуызыппатæ кæд æцæгæйдæр дунейы ис, – загъта фрекен Бок, – уæддæр мæ никуы бауырныдтаид, гуылтæ адавдзысты, уый. Уыдон тынг зондджын æмæ хæларзæрдæ сты, æмæ ахæм ми сæ сæрмæ никуы ’рхæсдзысты. Ничи мæ асайдзæни. Кæй куыст у, уый æз тынг хорз зонын.

– Кæй куыст у? – бафарста Саби.

– Мæнæ дæумæ чи ’рбацæуы, уыцы тыппыртæ лæппуйы. Карлсон хуыйны йæ ном, æви цы хуыйны? Акæс-ма, цæлгæнæны дуар гом у? Æрдæбон уым æрæмбæхсти æмæ нæ ныхæстæм хъуыста. Мах тыргъмæ куы ахызтыстæм, уæд ардæм æрбацыди.

Фрекен Бок йæ сæр мæсты тылд ныккæнгæйæ загъта:

– Къуызыппа! Кæйдæрты фыдгой кæны, афтæмæй дыууæ ныхасы æнæрæдыдæй ныффыссын нæ зоны.

Сабийы Карлсоны тыххæй дзурын нæ фæндыд æмæ йæ куыдзмæ фæдзырдта:

– Цом, Бимбо.

Саби алы бон дæр Бимбоимæ тезгъо кодта Вазæйы парчы. Уым-иу цы сахат фесты, уый Бимбо нымадта бонæн йæ тæккæ хуыздæр хай-ыл, уымæн æмæ-иу дзы фембæлд йæхи хуызæн рæсугъд куыйтимæ. Басмыстытæ-иу сæм кодта, йæхи-иу сыл ахафта, семæ-иу ныхæстыл фæци.

Ам-иу арæх фембæлд æмæ хъазыд Кристер æмæ Гуниллæимæ, фæлæ дзы абон иу дæр никæцæй разынд. «Æвæццæгæн, каникулты искуыдæм ацыдысты», – ахъуыды кодта Саби. Æмæ ацæуæнт. Карлсонимæ йын æвзæрдæр нæ уыдзæн. Стæй, кæй зæгъын æй хъæуы, Бимбоимæ.

Уыцы хъуыдытæ куыд кодта, афтæ Бимбомæ иу дынджыр куыдз æрбатахт æмæ йæ йæ быны ассæндынмæ хъавыд. Бимбо йын хъавыд ныхкъуырд раттынмæ, фæлæ йыл Саби фæхъæр кодта:

– Æнцад! Ахæм рæуæды йæстимæ тох кæнынхъом нæма дæ.

Бимбойы йæ хъæбысы æрбакодта æмæ цæстæй ацагуырдта, цалынмæ Бимбо æрсабыр уа, уæдмæ кæм æрбадой, ахæм бынат. Фæлæ æппæт бандæттæ дæр ахст разындысты. Уæгъд бынат агурæг суанг парчы рæбинаг къуыммæ бахæццæ. Уым иу даргъ бандоныл бадтысты æрмæстдæр дыууæ лæппуйы, сæ алкæйы къухы дæр бæгæныйы авг, афтæмæй. Саби сæ уайтæккæ дæр базыдта: Филле æмæ Рулле. Фæтарст æмæ сæ рæзты ацæуынмæ хъавыд, фæлæ йæ сæ цурмæ цыдæр  тых æлвæста. Фæндыди йæ, Филле æмæ ма Рулле Карлсоны фæстæ зилынц æви нæ, уый базонын. Чи зоны, уый тыххæй сæм ныхас рацæуа. Уæвгæ сæ тæрсгæ та цымæ цæмæй кæны? Филле æмæ йæ Рулле уынгæ дæр куы никуы фæкодтой. Нæ фæлæ ’мæ цы хорз у, кæй йæ нæ зонынц, уый. Йæ бон у сæ цуры, цасдæриддæр æй фæнда, уыйбæрц бадын. Фыдгæнджыты æрцахсынмæ чи фæхъавы, уыдон дæр афтæ фæкæнынц: æнæдзургæйæ сæ фарсмæ æрбадынц æмæ сын сæ ныхæстæм фæхъусынц.

Саби сæ фарсмæ æрбадти æмæ цы уыд, уымæй хъус фестади. Цæмæй йыл мацæмæй фæгуырысхо уой, уый тыххæй-иу хаттæй-хатт Бимбоимæ аныхæстæ кодта, фæлæ дзы йæ сыхæгтæ иу уысм дæр рох нæ уыдысты.

Йæ фæндтæй цыма ницы рауайдзæн, афтæ кæсын æм райдыдта, уымæн æмæ Филле æмæ Рулле бæгæны нызтой, фæлæ дзы иуы дзыхæй дæр ныхас нæ хауд. Сæ бæгæнытæ нызт фесты, уæддæр дзы дзурыны зонд никæмæ уыд. Уалынмæ Филле загъта:

– Ахсгæ йæ æркæндзыстæм, уымæн æмæ, кæм цæры, уый зонæм. Æз æй йæ хæдзармæ тæхгæ бирæ хæттыты федтон.

Сабийæн, уыцы ныхæстæ айхъусгæйæ, йæ зæрдæйы гуыпп-гуыпп ссыд. Адæргæй, йæхи цы фæкодтаид, уый нал зыдта. Ныр Карлсонæн уым цæргæйæ нал у. Филле æмæ йын Рулле йæ хæдзар базыдтой æмæ зæрдæдарæн æппындæр ницæуылуал ис.

Сабийы æнгуылдзтæ æрбатымбыл сты. Скæуынмæ йæ бирæ нал хъуыд. Куыддæр йæ цæссыгтæ æрызгъæлынмæ хъавыдысты, афтæ йæ хъустыл ауадысты Руллейы ныхæстæ:

– Æз дæр æй рудзынгыл батæхгæ бирæ хæттыты федтон. Хъуыды ма кæныс, асæрды цы фатер фæкъахынмæ хъавыдыстæм, уый? Цыппæрæм уæладзыджы йæ дуарыл æрхуыйы лыггагыл «Свантесон», зæгъгæ, фыст куы уыди?

Сабийы цæстытæ фырдисæй рацæйхаудысты. Кæд æй, мыййаг, йæ хъустæ фæсайдтой? Карлсон Свантесонтæм цæры, зæгъгæ, Филле æмæ Рулле æцæгæй афтæ хъуыды кæнынц? Мæнæ цы хорз у! Кæд сæм æцæгæй афтæ кæсы, уæд Карлсоны бон у хæдзары сæр сæхимæ бамбæхсын. Филле æмæ Рулле, уым кæй цæры, уый нæ зонынц. Стæй уый базонын ахæм æнцон хъуыддаг дæр нæу, уымæн æмæ тохынатæ сыгъæггæнæг йеддæмæ хæдзары сæрмæ никуы ничи схизы.

Филле æмæ Рулле, Карлсоны хæдзар кæм и, уый нæ зонынц, фæлæ тынг тæссаг у, куы йæ базоной, уымæй. Мæгуыр йæ бон Карлсонæн. Йæ фæдыл зилын куы байдайой, уæд æй æнæрцахсгæ нæ фæуыдзысты. Ноджы, æдылы къоппа, йæхи ’мбæхсынтæ-йеддæ нæ зоны.

Филле æмæ Рулле иуцасдæр ницуал сдзырдтой. Æрæджиау Рулле ныллæг хъæлæсæй – Саби йæ тыххæй-фыдæй фехъуыста – сдзырдта:

– Цæй æмæ ацы ’хсæв ацæуæм.

Филлейы зæрдыл æваст æрбалæууыд, иунæг кæй не сты, уый æмæ хъæрæй загъта:

– Тынг раст зæгъыс, уаллæттæ къахынмæ нын ацы ’хсæв цæугæ у.

Фæлæ Саби афтæ ’нцон сайæн нæ уыд. Уый тынг хорз бамбæрста: Филле æмæ Рулле ацы ’хсæв хъавыдысты Карлсоны æрцахсынмæ. Уыдон æнхъæл уыдысты, уый Свантесонтæм сынтæгыл хуыссы æмæ йæ зæрдæйы дзæбæхæн фынæй кæны.

«Карлсонимæ аныхас кæнын хъæуы, стæй, куыд тагъддæр, афтæ хуыздæр!» – скарста йæхинымæр Саби.

Фæлæ Карлсон фæзынд æрмæстдæр сихорыл. Ацы хатт рудзынгыл не ’рбатахт, фæлæ дуар сонт хост ныккодта. Саби дуар гом кæнынмæ фæци.

– Мæнæ цы хорз у, кæй фæзындтæ, уый! – райдыдта Саби, фæлæ йæм Карлсон хъусынмæ нæ хъавыд. Комкоммæ йæ ных цæлгæнæнмæ, фрекен Бокмæ, сарæзта.

– Цавæр хæринаг кæныс? – афарста йæ уый. – Зноны хуызæн та дæ дзидза хъæбæр уыдзæн? Æви æвæргæ дæндæгтæ фæлварынмæ хъавыс?

Фрекен Бок лæууыд пецы уæлхъус æмæ цæттæ кодта, Юлиусæн карчы фыдæй æнцондæр хæрæн чи уыдаид, ахæм хæринаг – лауызтæ, фæлæ йæ чъылдыммæ Карлсоны ныæстæ куы айхъуыста, уæд цæхгæр фæзылд æмæ йæ лауызы хыссæйы тъæпп фыцгæ къæйыл фæцыд.

– Æрбайхъус-ма! – фæтъæлланг ыл кодта фрекен Бок. – Худинаг дæм æппындæр ницы кæсы? Цы цæсгомæй ма æрбацыдтæ ардæм? Комкоммæ кæсын та мæм куыд уæндыс, гуыдынхъус? Гуылтæ давæгæй ма æгаддæр цы хъуамæ уа?!

Карлсон йæ тыппыр къухтæй йæ цæсгом амбæрзта æмæ хин мидбылты худт кæнгæйæ загъта:

– Кæсæн дæм ис, фæлæ – арæхстгай. Кæй зæгъын æй хъæуы, сæ рæсугъдтæй нæ дæ, фæлæ адæймаг алцæуыл дæр ахуыр кæны. Æз дæм æнахуырæй дæр кæсын куы фæразын. Сæйрагдæр, фæлмæнзæрдæ кæй дæ, уый у. Лауыз-ма мын авæр.

Фрекен Бок Сабимæ сонт каст бакæнгæйæ бафарста:

– Мыййаг мын дæ мад, ацы лæппу сихор ам кæндзæн, зæгъгæ, бафæдзæхста? Æз дæу фæрсын, ахæм ныхас æм уыд?

Саби архайдта, йæ дзуапп фрекен Бочы зæрдæмæ куыд фæцæуа, ууыл æмæ загъта:

– Кæд цыфæнды у, уæддæр мæ мад Карлсоны...

– Æз дæ уыдæттæй нæ фæрсын, фæлæ-ма мын комкоммæ дзуапп ратт: Карлсон ам хæрдзæн, зæгъгæ, мын дæ мад загъта?

– Мæ мады фæндыди, цæмæй Карлсон... – бæлвырд дзуапп раттыны бæсты та саби æндæр ныхæстæ ракæнынмæ хъавыд, фæлæ та йыл фрекен Бок фæхъæр кодта:

– Æз дæу фæрсын: загъта æви нæ? Хуымæтæджы фарстæн хуымæтæджы дзуапп дæттын хъæуы: «о» æви «нæ». Мæнмæ гæсгæ, уым æппындæр зынæй ницы ис.

– Зын у, тынг зын ахæм цыбыр дзуапп раттын, – ныхасы йæхи фæтъыста Карлсон. – Æз дæм ныртæк-кæ цыбыр фарст ратдзынæн æмæ йын цыбыр дзуапп раттын æнцон кæй нæ уыдзæн, уый дæхæдæг бамбардзынæ. Æрбайхъус-ма мæм. Райсомæй коньяк нуазын ныууагътай æви нæ? Дзуапп-ма мын ратт:  о æви нæ?

Фрекен Бочы улæфт ахгæдта. Куы фæуадзыг уа, уымæй тæссаг уыд. Йæ зæрды ма цыдæр зæгъын уыд, фæлæ йæ дзыхы ныхас нал бадт.

– Зын у дзуапп раттын, нæ? – фæуæлахизуæвæгау йæ мидбынаты скафыд Карлсон. – Ноджыдæр ма дæ иу хатт фæрсын: райсомæй коньяк нуазын ныууагътай æви нæ?

– Ныууагъта, ныууагъта, кæй зæгъын æй хъæуы, – фрекен Бочы тыхст уавæрæй фервæзын кæныныл ацархайдта Саби.

Уыцы ныхæстæ айхъусгæйæ фрекен Бочы сæрра уæвынмæ бирæ нал хъуыд æмæ фæтъæлланг ласта:

– Нæ ныууагътон!

Сабийы цæсгом асырх. Фрекен Бокæн фæуадзыгæй фæтарст æмæ йыл фæхæцыд.

– Нæ ныууагътон. Иу хатт ма дын æй зæгъын! Гукк!

– Дзæгъæлы. Бынтон дзæгъæлы. Фырнызт дæ хорзмæ не ’ркæндзæн.

Фрекен Бочы уæнгты хъару бынтондæр асаст æмæ йæхи бандоныл æнæбон уагъд æркодта. Саби æппынфæстаг ссардта хъæугæ дзуапп.

– Йæ коньяк нуазын нæ ныууагъта, уымæн æмæ йæ нуазын никуы райдыдта, – йе ’ргом Карлсонмæ раздахгæйæ загъта Саби.

– Бамбæрстон дæ, – загъта Карлсон æмæ ма фрекен Бокмæ кæсгæйæ йæ ныхасмæ бафтыдта: – Æдылы къоппа, ныр æй бамбæрстай, «о» кæнæ «нæ» зæгъын æнцон кæй нæ вæййы, уый? Уыдæттæ хорз, фæлæ мæнмæ лауыз хæрын цæуы.

Фрекен Бокæн Карлсонæн лауыз дæттын йæ зæрды кæрон дæр нæ уыд. Уый йæ бынатæй фæгæпп ласта, цæлгæнæны дуар уæрæх байтыгъта æмæ йæ хъæлæсыдзаг ныхъхъæр кодта:

– Ныртæккæ феддæдуар у! Мæ цæсты кæронæй дæр дæ куыннæуал ауынон, афтæ.

Карлсон дуары ’рдæм фæцæуæг. Йæ сæр бæрзонд систа, афтæмæй.

– Цæуын, – сдзырдта цæугæ-цæуын Карлсон. – Куыд уыныс, афтæмæй зæрдæхъæлдзæгæй. Дæумæ гæсгæ лауызтæ кæнын дæу йеддæмæ ничи зоны?

Карлсоны ацыды фæстæ фрекен Бокæн иуцасдæр йæ дзыхæй ныхас нал схауд. Йæ маст куы фæкъаддæр, уæд сахатмæ фемдзаст æмæ йæ ныхыл æнцъылдтæ абадт.

– Дæ фыды æфсымæр кæмдæр ныффæстиат и, – арф ныуулæфгæйæ загъта фрекен Бок. – Кæд æмæ кæд ацыди, уæддæр нæма зыны. Ма фæдзæгъæл уæд. Ноджы Стокгольмы уынгтæ хорз нæ зоны æмæ...

Сабимæ фрекен Бочы ныхæстæ бахъардтой:

– Фæндаг куынæуал ара, уымæй тæссаг у.

Уыцы уысм телефон ныдздзæнгæрæг кодта.

– Æвæццæгæн, Юлиус у! – фæхъæр кодта Саби. – Ардæм фæндаг нал зоны æмæ уый тыххæй дзурдзæн.

Фрекен Бок телефонмæ атындзыдта, Саби – йæ фæстæ.

Фæлæ уый Юлиус нæ уыди. Уый Саби уайтагъддæр бафиппайдта, уымæн æмæ фрекен Бок дзырдта тызмæг хъæлæсыуагæй:

– О, о! Фридæ дæ? Æмæ куыдтæ цæрыс? Де ’дылы митæ нæма ныууагътай?

Сабийы кæйдæр ныхæстæм хъусын нæ фæндыд æмæ йæхи уатмæ ацыд. Чиныг райста æмæ кæсын райдыдта, фæлæ йæм фрекен Бочы ныхæстæй уырдæм дæр цыдæртæ хъуысти æмæ чиныгæй йæ сæрмæ ницы цыд.

Сабийæн æххормаг уыд, фæлæ йæ зæрдæ дардта, раджы уа, æрæджы фрекен Бок йæ ныхæстæ кæй фæуыдзæн, Юлиус кæй æрбацæудзæн
æмæ æппынфæстаг хæрыныл кæй æрбаддзысты. О, уый бæргæ афтæ уыд, фæлæ Сабимæ хæрын ныртæккæ цыд æмæ æнхъæлмæ кæсын йæ бон нал уыд. Куыддæр фрекен Бок телефоны хæтæл æрæвæрдта, афтæ Саби тыргъмæ рауад, цæмæй йын йæ хъуыды бамбарын кæна.

– Ныртæккæ дæ æз афсаддзынæн, – фæлмæн хъæлæсæй загъта фрекен Бок æмæ йæ цæлгæнæнмæ ахуыдта. Къæсæрыл дзыхълæуд фæкодта æмæ сагъдау лæугæйæ баззад. Дуар æнæхъæнæй дæр бацахста æмæ Саби, мидæгæй цытæ цыд, уый нæ уыдта. Æрмæст йæ хъустыл ауад фрекен Бочы дзыназын. Саби йын йæ ибкæ иуварс акодта æмæ цæлгæнæны ауыдта Карлсоны.

Карлсон бадт стъолы уæлхъус æмæ йæ зæрдæйы дзæбæхæн иу лауыз иннæйы фæстæ хордта.

Саби фæтарст, фрекен Бок Карлсоны куы амара, уымæй, уымæн æмæ сылгоймагæн йæ хуыз ахæм уыд. Фæлæ уый Карлсоны амарыны бæсты йæ бынатæй фесхъиудта æмæ лауызты тæбæгъыл йæхи ныццавта.

– Ды... ды... æнаккаг чи у, уый! – йæ хъæрæй байдзаг цæлгæнæн.

Карлсон ын йе ’нгуылдзтæ рог цæф æркæнгæйæ загъта:

– Мæ гуылтимæ дæ ницы хъуыддаг и! Уыдон æз фондз эрейæ Линдбергтæм балхæдтон.

Карлсон йæ дзых уæрæх байгом кодта æмæ дзы æнæхъæн гуыл баппæрста.

– Æрдæбон дын куы загътон, дæу йеддæмæ ма гуылтæ кæнын чидæр зоны, зæгъгæ. Гуылтæ ссарынæй æнцондæр та цы ис! Фæздæг кæцæй кæлы, уым æнæмæнг гуылтæ фæфыцынц.

Саби та фрекен Бокæн фæтæригъæд кодта, уымæн æмæ, цы загътаид, уый нал зыдта.

– Æмæ уæд... уæд... мæ гуылтæ та цы фесты? – ныхъхъæрзæгау кодта фрекен Бок æмæ пецыл йæ цæст æрхаста. Уым лæууыди гуылты къус, фæлæ уыди афтид. Ногæй та хæдзарыхурхæймарæджы маст рафыхт:

– Æнаккаг чи у, уый! Уыдон дæр ды аныхъуырдтай!

– Дзæгъæлы дæм афтæ кæсы! – рамæсты Карлсон. – Æз сæ кæй нæ бахордтон, уый тыххæй мын хъуамæ арфæ кæнис. Ды та алы ран дæр мæ ныхмæ дзурыс.

Уыцы рæстæг ссыди асины уынæр. Уый уыди Юлиус. Сабийæн хуымæтæджы æхсызгон уыд, кæй нæ фæдзæгъæл, уый. Юлиус куы ’рбацæуа, уæд хыл дæр кæй банцайдзæн, уый йæ уырныдта æмæ ма йын уазæджы фæзынд æхсызгон уый тыххæй дæр уыд.

– Иттæг хорз! – загъта Саби. – Юлиус фæндаг кæй ссардта, уый бæрæг у.

– Уый йæ æз цæуын кодтон мæ фæдыл, æндæр ма афонмæ дæр уынгты разил-базил кæнид, – загъта Карлсон.

– Цавæр фæды кой кæныс? – бадис кодта Саби.

– Æз кæй ныууагътон, уыцы фæды кой. Мæнæй аудагдæр адæймаг зæххыл зын ссарæн у.

Уыцы рæстæг райхъуыст дзæнгæрæджы хъæр. Фрекен Бок йæ бынатæй фæгæпп ласта æмæ дуар гом кæнынмæ фæци. Саби дæр Юлиусы размæ фæцæуæг.

– Алы бон æгас нæм цу! – хъæлдзæгæй сдзырдта фрекен Бок.

– Æрæгмæ куы зындтæ, уæд æнхъæлдтам, фæдзæгъæл дæ,– загъта Саби.

Юлиус сæ иуæн дæр ницы дзуапп радта, фæлæ тызмæгæй бафарста:

– Уæ хорзæхæй, зæгъут-ма мын, ацы хæдзары алы дуары хæцæныл дæр лауыз ауыгъд цæмæн ис? –Æмæ Сабимæ дызæрдыг каст бакодта.

Саби тарстхуызæй йæ фындзы бын багуым-гуым кодта:

– Кæд уыцы къуызыппайы куыст у?

Æмæ уый тыххæй Карлсонмæ цы хъуыды ис, уый базонынмæ цæлгæнæнмæ ацыд.

Фæлæ уæдмæ Карлсонæн цæлгæнæны йæ дымгæ дæр нал уыд. Фынгыл баййæфта дыууæ афтид тæбæгъы æмæ вареннæ стъолыл калдæй.

Юлиус, Саби æмæ фрекен Бокæн гæнæн нал уыд, æмæ сæ сихор адджинæгтæй ахицæн кодтой. Уыдонмæ Сабийы арвыстой, сæ цуры цы дукани уыди, уырдæм. Сабийæн цума кæй загътой, ууыл разыйæ сæмбæлд, уымæн æмæ йæ фæндыд, дуæрттыл цы лауызтæ ауыгъд уыд, уыдон фенын. Фæлæ, асинтыл тæхгæйæ, дуæртты хæцæнтыл иу лауыз дæр нал уыд. «Æвæццæгæн, ацы хабар Юлиус мысгæ æркодта», – йæхинымæр ахъуыды кодта Саби, фæлæ æваст фембæрста, хъуыддаг цæй мидæг ис, уый... Асины фæстаг къæпхæныл бадт Карлсон æмæ... хордта лауызтæ.

– Хорз лауызтæ сты,– загъта Карлсон, – ноджы ма сыл цы хæсæвæрд уыд, уый дæр сæххæст кодтой. Юлиус ныр фæндаг зоны æмæ нал фæдзæгъæл уыдзæн.

Йæ дзых йæ тæккæ дзаг уыд, афтæмæй Карлсон ныффутт кодта.

– Цыфæндыйæ дæр уæ хæдзарыхурхæймарæг раст адæймаг нæу. Мæ лауызтæ, дам, мын бахордтай, афтæмæй æз йæ цуры авгау сыгъдæг дæн. Уый аххосæй мæ мæнæ адон хæрын дæр бахъуыд.

Саби йæ худын нал баурæдта.

– Карлсон, æнæхъæн дунейы дæр лауызтæ хæрынмæ дæуæй дæсныдæр нæй, – загъта Саби. Фæлæ æваст йæ зæрдыл цыдæр æрбалæууыд æмæ фенкъардхуыз. – Æвæццæгæн, дæ аизæр æрцахсыныл бафæлвардзысты. Уыцы хъуыддаг цы амоны, уый æмбарыс?

Карлсон йæ сойæдзаг æнгуылдзтæ астæрдта æмæ райхъуыст йæ цинæйдзаг хъæлæс.

– Цы амоны, цы! Аизæр нæ рæстæг хъæлдзæгæй арвитдзыстæм, æмæ уый амоны, – загъта Карлсон. –Гъей-опп! Гъей-опп!

 

КАРЛСОН - ЛУЧШИЙ В МИРЕ СПЕЦИАЛИСТ ПО ХРАПУ

 

 

КАРЛСОН – ДУНЕЙЫ ÆППÆТЫ ДÆСНЫДÆР
ХУЫРХУЫРГÆНÆГ

 

Медленно сгущались сумерки. Весь день Карлсон отсутствовал. Видно, он хотел, чтобы домомучительница как следует отошла после "курощения блинами".

Малыш пошел с дядей Юлиусом в железнодорожный музей. Дядя Юлиус очень любил этот музей, и Малыш тоже. А потом они вернулись домой и поужинали вместе с фрекен Бок. Все шло чин чином - Карлсон не показывался. Но когда Малыш отправился в свою комнату, его там ждал Карлсон.

По правде говоря, Малыш ему даже не обрадовался.

- Ой, до чего же ты неосторожный! - сказал он. - Зачем ты сегодня прилетел?

- Как ты можешь задавать такие глупые вопросы? - удивился Карлсон. - Да потому, что я собираюсь у тебя ночевать, разве это не понятно?

Малыш вздохнул. Весь день он ломал себе голову, как уберечь Карлсона от Филле и Рулле. Может, надо позвонить в полицию? Нет, это не годится, потому что тогда обязательно придется объяснять, почему Филле и Рулле хотят поймать Карлсона, а это просто опасно.

А вот Карлсон не ломал себе голову и не боялся. Он стоял у окна и с невозмутимым спокойствием выкапывал персиковую косточку, чтобы очередной раз выяснить, насколько она проросла за сутки. Но Малыш был в самом деле очень напуган.

- Я просто не знаю, что нам делать, - сказал он.

- Это ты про Филле и Рулле? - спросил Карлсон. - Зато я знаю. Есть три способа воздействия - курощение, дуракаваляние и озверение, и я собираюсь применить их все.

Малыш считал, что лучше всего притаиться. Он надеялся, что Карлсон просидит эту ночь у себя в домике на крыше, что он притаится как мышь. Но Карлсон ему сказал, что из всех дурных советов, которые ему давали, этот самый худший.

Однако Малыш не сдавался. Дядя Юлиус подарил ему кулек карамелек, и он рассчитывал, что с его помощью ему удастся переубедить Карлсона. Он помахал кульком перед самым носом Карлсона, чтобы его соблазнить, и сказал не без задней мысли:

- Ты получишь весь этот кулек, если полетишь домой и ляжешь спать.

Но Карлсон отпихнул руку Малыша.

- Фу, до чего же ты противный! - воскликнул он. - Мне не нужны твои паршивые карамельки. Не воображай только, что я хочу их получить!

Он печально скривил рот, отошел, забился в дальний угол и сел на скамеечку.

- Я и не знал, что ты такой противный, - сказал он. - Так я не играю.

Малыш пришел в отчаяние. Ничего более ужасного, чем "так я не играю", быть не могло! Малыш тут же попросил прощения и постарался снова развеселить Карлсона, но ничего не получалось. Карлсон дулся. Он был упрям.

- Ну, я просто не знаю, что еще можно сделать, - сказал в конце концов Малыш в полном отчаянии.

- Я зато знаю, - сказал Карлсон. - Конечно, не наверняка, но вполне возможно, что я буду играть, если ты сделаешь мне что-нибудь приятное... да, пожалуй, сойдет и кулек карамелек.

Малыш сунул ему кулек, и Карлсон согласился с ним играть.

- Гей-гоп! - крикнул он. - Ты и представить себе не можешь, что будет! Сейчас приготовим все, что надо.

"Раз Карлсон останется ночевать, я должен постелить себе на диване", - подумал Малыш и побежал в комнату Боссе, но Карлсон остановил его. Он сказал, что не стоит стелить: сегодня ночью все равно никто не будет спать.

- Никто, кроме домомучительницы и дядюшки, которые, я надеюсь, будут спать мертвым сном, потому что нам придется и пошуметь, - пояснил Карлсон.

Дядя Юлиус действительно рано отправился в спальню. Он очень устал - он ведь так плохо спал прошлой ночью и провел потом весь день на ногах. И фрекен Бок нуждалась в отдыхе после волнений булочного и блинного "курощения". Она тоже рано удалилась к себе, вернее, к Бетан в комнату: мама решила, что фрекен Бок на время их отъезда будет там спать.

Но прежде чем удалиться на покой, они оба, и дядя Юлиус и фрекен Бок, зашли к Малышу пожелать ему спокойной ночи, а Карлсон, услышав их приближение, спрятался в шкаф. Он сам счел, что так будет умнее.

Дядя Юлиус зевнул и сказал:

- Надеюсь, нас опять посетит гном с красным зонтиком и навеет на всех нас сон.

"Можешь не сомневаться", - подумал Малыш, но вслух сказал:

- Спокойной ночи, дядя Юлиус, желаю тебе хорошо выспаться! Спокойной ночи, фрекен Бок!

- И ты сейчас же ложись. Спокойной ночи, Малыш!

И они оба удалились.

Малыш быстро надел пижаму - на всякий случай, если фрекен Бок или дядя Юлиус вдруг вздумают встать посреди ночи и посмотреть, спит ли он.

Малыш и Карлсон решили обождать, пока фрекен Бок и дядя Юлиус не заснут, поэтому они сели играть в подкидного дурака. Но Карлсон все время жульничал и хотел только выигрывать - "а то я не играю". И Малыш по возможности давал ему выигрывать, а когда в конце концов тот все же раз проиграл, то быстро смешал карты и сказал:

- Сейчас нам играть некогда, пора приниматься за дело.

За это время дядя Юлиус и фрекен Бок успели уснуть - гном с зонтиком не нарушал их покоя. Карлсон долго ходил от одной двери к другой, прислушиваясь к их храпу.

- Знаешь, кто лучший в мире храпун? А ну-ка, угадай! - скомандовал Карлсон, а потом изобразил для Малыша, как храпит дядя Юлиус и как фрекен Бок.

- "Брр-пс-пс" - это дядя Юлиус, а у фрекен Бок храп звучит совсем по-другому: "Брр-аш, бррр-аш! "

Но тут Карлсону вдруг пришла в голову новая мысль: у него все еще был большой запас карамелек, хотя он и дал одну Малышу и сам съел десяток, значит, необходимо спрятать кулек в какое-нибудь надежное место, чтобы не думать о нем, когда придет время действовать.

- Понимаешь, ведь мы ждем воров, - объяснил он. - У вас нет несгораемого шкафа?

Малыш сказал, что, если бы у них был несгораемый шкаф, он запрятал бы туда прежде всего самого Карлсона, но, к сожалению, несгораемого шкафа у них нет. Карлсон задумался.

- Я положу кулек к дядюшке, - решил он наконец. - Когда они услышат его храп, то подумают, это рычит тигр, и не решатся войти.

Когда он приоткрыл дверь спальни, "брр-пс-пс, брр-пс-пс" зазвучало куда громче и еще более устрашающе. Карлсон довольно захихикал и исчез с кулечком в темноте. Малыш стоял и ждал.

Вскоре он вернулся, сжимая в руке вставные челюсти дяди Юлиуса.

- Ну что ты, Карлсон! - ужаснулся Малыш. - Зачем ты их взял?

- Неужели ты думаешь, что я могу доверить свои карамельки человеку с зубами! - сказал Карлсон. - Представь себе, что дядюшка проснется ночью и увидит мой кулечек! Если зубы у него под рукой, он их мигом наденет и начнет грызть конфеты одну за другой. Но теперь он, к счастью, не сможет этого сделать.

- Дядя Юлиус и так никогда в жизни бы этого не сделал, - поручился Малыш. - Он ни за что не взял бы ни одной чужой конфетки.

- Дурак, он решил бы, что это его посетила фея из страны сказок и принесла ему гостинцы, - сказал Карлсон.

- Да как он мог бы это подумать, раз он сам купил мне эти карамельки? - возмутился Малыш, нс Карлсон не желал ничего слушать.

- Кроме того, мне все равно нужны эти челюсти, - сказал он. - А еще мне нужна крепкая веревка.

Малыш сбегал на кухню и принес веревку для сушки белья.

- А зачем тебе? - спросил Малыш, сгорая от любопытства.

- Хочу сделать капкан для воров, - ответил Карлсон. - Наводящий ужас, устрашающий, смертельно опасный капкан для воров.

И он показал, где он собирается его соорудить: в узеньком тамбуре у входной двери, соединенной аркой с прихожей.

- Вот именно здесь, и только здесь, - сказал Карлсон.

С каждой стороны арки в прихожей стояло по стулу, и теперь, когда Карлсон приступил к сооружению уникального и весьма хитроумного капкана для воров, он протянул на небольшой высоте от пола несколько раз бельевую веревку между этими стульями и хорошенько ее закрепил. Если кто-нибудь в темноте войдет в дверь и захочет пройти в прихожую, то обязательно споткнется об это заграждение и упадет.

Малыш помнил, как в прошлом году к ним забрались Филле и Рулле, чтобы их обокрасть. Они открыли дверь с помощью длинной проволоки, которую просунули в щель почтового ящика, и подцепили ею "собачку" замка. Наверно, и на этот раз они захотят попасть в квартиру таким же образом. Что ж, будет только справедливо, если они запутаются в протянутой веревке.

- И вообще я зря волнуюсь, - сказал он. - Ведь когда Филле и Рулле начнут возиться у дверей, Бимбо так громко залает, что разбудит весь дом, и они бросятся наутек.

Карлсон поглядел на Малыша так, словно не верил своим ушам.

- Ах вот как? - сказал он строго. - Выходит, я зря делал капкан для воров! Нет, так я не играю. Собаку надо немедленно убрать.

Малыш всерьез рассердился:

- Что ты несешь! Куда мне ее деть! Ты об этом подумал?

Тогда Карлсон сказал, что Бимбо может провести ночь в его домике на крыше. Ляжет на его диванчик, будет себе спать и тихо посапывать. А утром, когда Бимбо проснется, Карлсон принесет ему фарш, он обещает. Пусть только Малыш образумится и согласится отправить к нему Бимбо.

Но Малыш не образумился. Он считал, что отсылать Бимбо из дома - безобразие. А кроме того, как здорово, если Филле и Рулле наткнутся на лающую собаку!

- Ты хочешь все испортить... - горько сказал Карлсон. - Никогда не даешь мне повеселиться вволю! На все ты говоришь: "Нет, нет, нельзя". Ты мне только мешаешь. Я не могу уже ни курощать, ни низводить, ни валять дурака, ничего не могу! Тебе на все наплевать, лишь бы твой щенок налаялся всласть и поднял бы ночью переполох.

- Да разве ты не понимаешь... - начал было Малыш, но Карлсон его перебил:

- Так я не играю! Низводи сам, как умеешь, а я так не играю.

Бимбо сердито заворчал, когда Малыш вынул его из корзинки, потому что ему хотелось спать, и последнее, что увидел Малыш, когда Карлсон вылетел с собакой в руках, были два больших недоумевающих глаза.

- Не бойся, Бимбо! Я скоро возьму тебя назад! - кричал Малыш, чтобы утешить не то себя, не то Бимбо.

Карлсон вернулся через несколько минут в прекрасном настроении.

- Привет тебе от Бимбо. Угадай, что он сказал? "Как у тебя уютно, Карлсон, - вот что он сказал. И добавил: - Не могу ли я стать твоей собакой?"

- Ха-ха, не мог он это сказать!

Малыш хохотал: он знал, чей Бимбо, и Бимбо это тоже знал.

- Что ж, теперь все в порядке, - сказал Карлсон. Он был доволен. - Ты же понимаешь, что такие добрые друзья, как мы с тобой, должны уступать друг другу: один всегда поступает так, как хочется другому.

- Да, конечно, но другим почему-то всегда оказываешься ты! - сказал Малыш со смешком. Он был поражен поведением Карлсона.

Ведь любой человек должен был понять, что в таком положении, в каком был Карлсон, лучше всего спокойно лежать себе ночью на диванчике в своем домике на крыше и предоставить Бимбо возможность спугнуть бешеным лаем Филле и Рулле, если они и вправду вздумают лезть в квартиру. Но Карлсон сделал все буквально наоборот да еще внушил Малышу, что так лучше. И Малыш ему охотно поверил, потому что в Малыше тоже жила жажда приключений и он сгорал от желания узнать, как они будут "курощать" на этот раз.

Карлсон спешил: он считал, что Филле и Рулле могут явиться в любую минуту

- Я сейчас устрою нечто такое, что их с самого начала испугает насмерть, - сказал он. - И глупая собака нам здесь совсем не нужна, поверь мне.

Он побежал на кухню и стал рыться в шкафу. Малыш попросил его делать все потише, потому что фрекен Бок спит в комнате Бетан, прямо за стеной. Карлсон об этом не подумал.

- Тогда ты стой на страже! - скомандовал он. - Как перестанешь слышать "брр-ж-ж" или "брр-аш", дай мне как-нибудь незаметно знать. Он задумался, и вдруг ему пришла мысль. - Знаешь, что ты сделаешь? Ты сам начнешь храпеть, да как можно громче. Вот так: "Гррр-ах-ах, гррр-ах-ах".

- Зачем? - недоумевал Малыш.

- А вот зачем: если проснется дядюшка, он решит, что это храпит фрекен Бок, а если проснется фрекен Бок, она подумает на дядюшку, и ни у кого не возникнет подозрения. Но я-то буду знать, что "гррр-ах-ах" - это значит, ты мне подаешь сигнал: кто-то из них проснулся, надо быть начеку! И тогда я залезу в шкаф и притаюсь! Ха-ха, угадай, кто лучший в мире проказник?

- А если придут Филле и Рулле, что мне тогда делать? - спросил Малыш испуганно, потому что не так уж приятно стоять одному в прихожей, когда залезут воры, а Карлсон будет находиться в другом конце квартиры, на кухне.

- Тоже будешь храпеть, - сказал Карлсон, - но иначе. Вот так: "Грр-о-го, рр-ого".

"Запомнить все эти храпы, пожалуй, труднее, чем выучить таблицу умножения", - подумал Малыш. Как легко спутать все эти "брр-пс-пс", "грр-ах-ах", "грр-о-го", но он постарается изо всех сил не ошибиться.

Карлсон порылся на полках, где лежало белье, и сгреб в охапку все кухонные полотенца.

- Этих полотенец не хватит, - заявил он. - Но, к счастью, еще есть полотенца в ванной.

- Что ты задумал? - допытывался Малыш.

- Мумию! - ответил Карлсон. - Вселяющую ужас, устрашающую, смертоносную мумию. Еще более опасную, чем капкан.

Малыш толком не знал, что такое мумия, но ему помнилось, что это что-то связанное с египетскими пирамидами. Он знал, что в пирамидах хоронили царей и военачальников, они там лежали, словно задубевшие футляры с пустыми глазницами. Папа как-то раз об этом рассказывал. Царей этих и военачальников бальзамировали, как он сказал, чтобы они сохранились точно такими же, какими были при жизни. И их обматывали потом холстинами, как бинтами, сказал папа. "Но Карлсон вряд ли умеет бальзамировать", - подумал Малыш и спросил с удивлением:

- Как ты будешь делать мумию?

- Запеленаю ее в кухонные полотенца как миленькую... Да ты об этом не заботься, - сказал Карлсон. - Стой на страже и выполняй свое дело, а уж со своим я справлюсь.

И Малыш стал на страже. Он прислушивался к звукам, доносящимся из-за дверей: "Брр-пс-пс", "грр-ах-ах". Вроде все как надо. Но потом дяде Юлиусу приснился, видимо, кошмар, потому что его храп стал звучать так жалобно: "Грр-мм, грр-мм" вместо протяжного "пс-пс-пс". Малыш подумал, не надо ли пойти доложить об этом лучшему в мире специалисту по храпу, который орудовал на кухне, но как раз в тот момент, когда он больше всего забеспокоился, что делать, он услышал чьи-то торопливые шаги по лестнице, потом ужасный грохот и поток ругательств. Это явно сработал капкан воров, значит, Филле и Рулле уже здесь, в квартире. Вместе с этим он обнаружил, к великому своему ужасу, что звуки "грр-ах-грр-ах" совсем смолкли. Ой, что же ему делать? В отчаянии он повторил про себя все звуки, которые ему велел запомнить Карлсон, и в конце концов попытался издать какое-то жалкое "гр-о-го" вперемешку с такими же жалкими "грр-ах", но все это совсем не было похоже на храп.

Он снова попытался:

- Грр-ах, грр-ах...

- Заткнись! - донеслось до него откуда-то со стороны капкана, и в темноте он постепенно разглядел очертания чего-то маленького и толстого, что барахталось в натянутых веревках и отчаянно пыталось выбраться. Это был Карлсон.

Малыш подбежал к нему и, приподняв стулья, помог ему встать. Но Карлсон не сказал ему спасибо. Он был зол как черт.

- Это ты виноват, - пробурчал он. - Ведь я велел тебе принести полотенце из ванной!

На самом-то деле он оставил Малыша на страже, а сам побежал в ванную, совсем забыв, бедняга, что у него на дороге стоит капкан для воров. Но при чем тут Малыш?

Впрочем, у них не оказалось времени выяснять, кто виноват в случившемся, потому что они оба услышали, как фрекен Бок нажимает ручку своей двери. Нельзя было терять ни секунды.

- Исчезни! - зашептал Малыш.

Карлсон помчался на кухню, а сам Малыш скрылся в своей комнате и кинулся на кровать.

Все это он успел проделать в самый последний момент. Он натянул одеяло на голову и робко попробовал издать негромкий храп "грр-ах", но у него снова не получилось, и он лежал молча и слышал, как фрекен Бок вошла к нему в комнату и подошла к его кровати. Он осторожно чуть приоткрыл глаза и увидел, что она стоит над ним в ночной рубашке, белевшей в темноте, стоит и так пристально вглядывается, что у него все тело начинает зудеть.

- Только не делай вид, что ты спишь, - сказала фрекен Бок, но голос ее был не злым. - Тебя тоже разбудил раскат грома?

- Да... наверное...

Фрекен Бок с удовлетворением кивнула.

- Я весь день чувствовала, что ночью разразится гроза. Было так душно, так парило! Но ты не бойся, - сказала она и погладила Малыша по голове. - Пусть себе грохочет, в городе это совсем не опасно.

Потом она вышла. Малыш долго лежал в кровати, не смея пошевельнуться. Но в конце концов он все же, тихонько встал. Его очень тревожило, что с Карлсоном, и он неслышно прокрался на кухню.

Первое, что он там увидел, была мумия.

И какая мумия! Она сидела на табуретке, а рядом стоял Карлсон, гордый как лев, и освещал ее карманным фонариком, который нашел в стенном шкафу.

- Разве она не хороша? - спросил он.

"Она" - значит, это мумия не царя, а царицы!" - подумал Малыш. Круглая, толстая царица, потому что поверх кухонных полотенец Карлсон обмотал ее всеми мохнатыми полотенцами, которые нашел в ванной. Голова ее была скручена из салфеток и тоже обмотана полотенцем, в котором он прорезал большие глаза и обвел их черным ободком. Но главное, у мумии были зубы. Настоящие зубы - зубы дяди Юлиуса. Он засунул их в бахрому салфеток, а для верности прикрепил еще с обоих концов пластырем. Наводящая ужас, устрашающая, смертоносная мумия! При виде ее Малыш содрогнулся.

- Почему на ней пластырь? - спросил он.

- Она брилась, - объяснил Карлсон и похлопал мумию по щеке. - Гей-гоп, она так походка на мою маму, что я думаю назвать ее "Мамочка".

И он схватил мумию в охапку и понес в прихожую.

- Как приятно будет Филле и Рулле встретиться Мамочкой!

 

 

 Изæрдалынгтæ сындæггай сæхи зæхмæ æруагътой. Æнæхъæн бон Карлсон никуыцæй фæзынд. Æвæццæгæн, хæдзарыхурхæймарæг уыцы лауызты фæстæ йæ чемы куы ’рцыдаид, уымæ æнхъæлмæ каст.

Саби Юлиусимæ æфсæнвæндаджы музеймæ ацыд. Ацы музей Юлиус бирæ уарзта. Бирæ йæ уарзта канд Юлиус нæ, фæлæ Саби дæр. Фæстæмæ куы ’рбаздæхтысты, уæд фрекен Бокимæ æхсæвæр бахордтой. Карлсон-хъыгдарæг сæ нæ уыд æмæ тынг сабыр уыдысты. Фæлæ, Саби йæ уатмæ куы бацыд, уæд дзы Карлсоны баййæфта.

Æргом дзургæйæ йыл Саби ацы хатт нæ бацин кодта.

– Нæ фæлæ ’мæ цы тынг æнæрхъуыды дæ! – загъта Саби. – Абон цæмæн æрбатахтæ?

– Нæ фæлæ мæм ды ахæм æнæджелбетт фæрстытæ куыд дæттыс? – йæ хъуыры абадт Карлсон. – Уымæн æмæ ахсæв дæумæ бахсæвиуат кæнынмæ хъавын. Ахæм чысыл хъуыддæгтæ æмбарынафон дын бæргæ у.

Саби йæ риуыдзаг æхсызгонæн сулæфыд. Сæумæрайсомæй нырмæ йæ хъуыдытæ, Карлсоны Филле æмæ Руллейæ куыд фервæзын кæна, ууыл уыдысты. Милицæмæ фæдзурыны хъуыды дæр æм уыдис, фæлæ йæ уæд, Филле æмæ Рулле Карлсоны ахсынмæ цæмæн хъавынц, уый схъæр кæнын хъуыдаид, уымæн та æргомгæнæн ницы хуызы уыд.

Карлсон та хъуыды дæр ницæуыл  кодта æмæ тæрсгæ дæр ницæмæй кодта: рудзынджы цур лæууыд æмæ алтъамийы апп къахта. Фæндыд æй, суткæмæ цас фендæрхуызон, уый базонын. Саби та фыртæссæй йæхицæн бынат нæ ардта.

– Цы бакæнæм, уымæн ницы зонын, – загъта лæппу.

– Филле æмæ Руллейы тыххæй? – бафарста йæ Карлсон. – Кæд уыдоны кой кæныс, уæд, цы кæнгæ у, уый æз хорз зонын. Сæ ныхмæ æрхъуыды кодтон дыууæ мадзалы: хынджылæг скъæрын æмæ сырды митæ кæнын. Мæ зæрды ис дыууæ мадзалы дæр бафæлварын.

Сабийы хъуыдымæ гæсгæ та æппæты хуыздæр уыд хи бафæсвæд кæнын. Уый тыххæй хъуамæ Карлсон уыцы ’хсæв йæ хæдзары мысты хуызæн йæхи ныхъхъус кодтаид, фæлæ йæ Карлсон бусты бын фæкодта, цы зондамонæнтæ  мын лæвæрдæуыд, уыдонæн, дам, уый сæ тæккæ æвзæрдæр у.

Фæлæ Саби сæттынвæнд нæ кодта. Юлиус ын цы къафеттæ балхæдта, уыдоны фæрцы хъавыди Карлсоны æртасын кæнынмæ æмæ къафетты дзæкъул Карлсоны цæстыты раз дыууæрдæм батилгæйæ сдзырдта:

– Кæд уæхимæ атæхдзынæ æмæ схуысдзынæ, уæд дын ацы къафеттæ иууылдæр ратдзынæн.

Карлсон ын йæ къух аиуварс кодта æмæ æнæрвæссонхуызæй загъта:

– Æнад митæй ме сæфт уынын! – Дæ карамель къафетты мæтæй дын мæлын. Кæд дæм афтæ кæсы, æмæ уыдон райсынмæ мæ былыцъæрттæ хæрын, уæд рæдийыс.

Йæ был тæргайзылын фæци æмæ, уаты рæбинаг къуым цы бандон уыд, ууыл йæхи ’руагъта.

– Ахæм ницæйаг æнхъæл дын нæ уыдтæн. Æз, æвæццæгæн, демæ нал хъаздзынæн.

Саби йæ митыл фæфæсмон кодта. Демæ нал хъаздзынæн, зæгъгæ, куы айхъусы, уæд ын уымæй хъыгдæр ницы вæййы. Æваст дзы хатыр курынмæ фæци, ацархайдта Карлсоны æрфæлмæн кæныныл, фæлæ уый ныддымсти æмæ уыцы мæсты каст кодта.

– Цы ма ’рхъуыды кæнон, уымæн ницы зонын,– загъта æрæджиау Саби.

– Æз æй зонын, æз, цы бакæнын хъæуы, уый, – загъта Карлсон. – Рагацау дын зæрдæ не ’вæрын, фæлæ ма, чи зоны, демæ хъазыныл сразы уон, мæ зæрдæ мын истæмæй куы балхæнай, уæд. Чи зоны, уымæн дæ къафеттæ дæр фаг разыной.

Саби йын къафетты дзæкъул йæ къухты фæсагъта, æмæ Карлсон йемæ хъазыныл сразы.

– Гъей-опп! – фæхъæр кодта Карлсон. – Цы ’рхъуыды кодтон, уый куы зонис! Ахæм ды дæ цæсты кæронæй дæр никуыма федтай. Ныртæккæ, цыдæриддæр хъæуы, уый æрцæттæ кæндзыстæм.

«Карлсон кæд ам баззайдзæн, уæд мæхицæн диваныл уатгæнгæ ’рцæудзæн», – ахъуыды кодта Саби æмæ Боссейы уатмæ фæцæйцыд, фæлæ йæ Карлсон фæурæдта, хуыссæнты кой ма кæн, ахсæв, дам, хуыссынмæ никæй равдæлдзæн, зæгъгæ.

– Хæдзарыхурхæймарæг æмæ Юлиус йеддæмæ хуыссæджы цъыртт ничи фендзæн, – бамбарын кодта Карлсон.

Юлиус, æцæгæйдæр, йæ хуыссæн рагацау бацагуырдта. Бафæллади, мæгуыр. Иуæй, фыдæхсæв арвыста, иннæмæй та уый фæстæ бон-сауизæрмæ иу минут æнцад не ’рбадти. Фрекен Бок дæр хуыздæр уавæры нæ уыд. Уыцы гуылтæ æмæ лауызты фæстæ йæ чемы нæма ’рцыд. Уый дæр йæхи уатмæ раджы ацыд. Йæхи уатмæ нæ, фæлæ Бетаны уатмæ, цалынмæ йæ мад æрбацыдаид, уæдмæ Фрекен Бок хъуамæ Бетаны уаты æхсæвиуат кодтаид.

Фæлæ сæ дыууæ дæр, цалынмæ фынæй кæнынмæ нæ ацыдысты, уæдмæ бабæрæг кодтой Сабийы æмæ йын хæрзæхсæв загътой. Карлсон, æрбацæуынц, уый куы базыдта, уæд скъаппы æмбæхсынмæ фæци.

Юлиус йæ ком айвазгæйæ загъта:

– Мæ зæрдæ дарын, къуызыппа та нæ йæ зонтыккимæ кæй абæрæг кæндзæн, ууыл.

«Ууыл æппындæр дызæрдыг ма кæн», – ахъуыды кодта Саби, хъæрæй та загъта:

– Хæрзæхсæв, Юлиус. Хæрзфынтæ-иу фен. Хæрзæхсæв, фрекен Бок.

– Ды дæр мауал бад, хуыссын афон дын у. Хæрзæхсæв, Саби.

Æмæ дыууæйæ дæр ацыдысты.

Саби тагъд-тагъд йæ пижамæ кæнынмæ фæци. Æмбисæхсæв, схуыссыд æви нæма, уый бæрæг кæнынмæ йæм куы фæзыной, уæд ыл цæмæй ма фæгуырысхо уой, уый тыххæй.

Саби æмæ Карлсон сфæнд кодтой, цалынмæ фрекен Бок æмæ Юлиус бафынæй уой, уæдмæ банхъæлмæ кæсын æмæ къамæй хъазыныл балæууыдысты. Карлсоны æдзухдæр æмбулын фæндыд æмæ алыхуызон хин митæ кодта. Цалдæр хатты йæ «æз демæ нал хъаздзынæн»-æй дæр фæтæрсын кодта, æмæ Саби архайдта, цæмæй рамбула, ууыл, фæлæ Карлсон æппынфæстаг куы фæхæрд, уæд къамтæ амхæццæ кæнгæйæ фæхъæр ласта:

– Ныртæккæ нæ хъазынмæ не ’вдæлы. Хъуыддаг райдайын афон у.

Уæдмæ Юлиус æмæ фрекен Бок бафынæй сты: къуызыппа сæ йæ зонтыккимæ нæ бахъыгдардта. Карлсон иу дуарæй иннæмæ дыууæрдæм кодта æмæ сын сæ хуыр-хуырмæ хъуыста.

– Зæххыл æппæты дæсныдæр хуырхуыргæнæг чи у, уый зоныс? Базон-ма йæ! – бафарста Карлсон Сабийы æмæ афæзмыдта, Юлиус æмæ фрекен Бок куыд хуыр-хуыр кæнынц, уый.

– «Брр-пс-пс», – афтæ хуыр-хуыр кæны Юлиус. Фрекен Бочы хуырхуыр бынтон æндæрхуызон у: «Брр-аш, брр-аш!»

Уыцы рæстæг Карлсоны сæры февзæрд æнахуыр хъуыды. Йæ къафеттæ хæрд нæма фесты, кæд дзы иу Сабийæн радта, йæхæдæг та дзы дæсæй къаддæр нæ бахордта, уæддæр. Йæ зæрды цы хъуыддаг бакæнын уыд, уый размæ хъуамæ йæ къафеттæ, куыд ничи сæм бавнæлдтаид, ахæм ран бамбæхстаид, кæн-нод æй йæ фæндон æххæст кæнгæйæ уыдоныл хъуыды кæнын хъыгдаргæ кодтаид.

– Давджытæм æнхъæлмæ кæсæм, уый рохгæнгæ нæу. Æфсæйнаг скъапп уæм нæй?

– Æфсæйнаг скъапп нæм куы уаид, – загъта Саби, – уæд дзы æппæты фыццаг Карлсонæн йæхи бамбæхсин, фæлæ нæм, хъыгагæн, ахæм скъапп нæй.

Карлсон хъуыдыты аныгъуылд.

– Мæ къафетты дзæкъул Юлиусы сынтæджы цур сæвæрдзынæн, – загъта æппынфæстаг Карлсон.– Давджытæ куы ’рбацæуой æмæ йын йæ хуыр-хуыр куы айхъусой, уæд æй тигры уынæргъын фенхъæлдзысты æмæ йæм хæстæг цæуын нæ бауæнддзысты.

Юлиус кæм хуыссыд, уыцы уаты дуар куы байгом кодта, уæд йæ «брр-пс-пс, брр-пс-пс» ноджы хъæрдæрæй райхъуыст. Карлсон ныппыррыкк кодта æмæ талынг уаты фæмидæг. Саби йæм къæсæргæрон æнхъæлмæ каст.

Карлсон уайтагъд фæстæмæ фæзылд, йæ къухы Юлиусы кæнгæ æфсæртæ, афтæмæй.

– Уый цы бакуыстай, Карлсон! – адæргæй фæхъæр кодта Саби. – Цæмæн сæ рахастай?

– Бынтон æдылы мæ хоныс? Дæндæгтæ кæуыл ис, ахæмы раз мæ къафеттæ куыд хъуамæ сæвæрон?! – загъта Карлсон. – Дæ цæстытыл-ма ахæм ныв ауайæд: æмбисæхсæв Юлиус райхъал æмæ мæ къафеттæ ауыдта! Уайтагъд йе ’фсæртæ йæ дзыхы баппарид æмæ къафеттæ æууилынмæ февналид. Фæлæ ныр афтæ бакæнын йæ бон нал бауыдзæн.

– Юлиус ахæм ми цыфæнды дæндæгтимæ дæр йæ сæрмæ не ’рхæсдзæн, – фидарæй загъта Саби. – Уый искæй къафеттæм йе ’нгуылдзы кæронæй дæр нæ бавналдзæн.

– Æдылы ныхæстæ дæм цæуы. Уый фенхъæлид, аргъæутты бæстæйæ мын сæ зæды къалиуы хуызæн рæсугъд чызг æрхаста, зæгъгæ, – загъта Карлсон.

– Уыцы къафеттæ мын йæхæдæг куы балхæдта, уæд афтæ куыд хъуамæ фенхъæлид? – рамæсты Саби. Фæлæ йын Карлсон йæ ныхæстæ ницæмæ ’рдардта æмæ дарддæр дзырдта:

– Стæй ацы æфсæртæ мæнæн мæхи дæр хъæуынц. Ноджы ма мæ бахъæудзæн хъæддых бæндæн дæр.

Саби цæлгæнæнмæ бауад æмæ дзы дзаумæттæауындзæн бæндæн радавта.

– Цæмæн дæ хъæуы? – йæ цымыдисдзинад не ’мбæхсгæйæ бафарста Саби.

– Давджытæн дзы къæппæг саразынмæ хъавын, – дзуапп радта Карлсон. – Сæ уд сын сæ къæхты бынæй чи ауайын кæна, ахæм къæппæг.

Æмæ йын бацамыдта, къæппæг кæм æрæвæрынмæ хъавы, уыцы бынат: тыргъы тæккæ уынгæгдæр ран.

– Амæй дзы хуыздæр ран нæй, – загъта Карлсон.

Тыргъы иуæрдыгæй дæр лæууыди бандон, иннæрдыгæй дæр. Карлсон бавдæлд, æмæ бандæтты къæхтыл бæндæн бабаста. Талынджы ууылты чи ’рбацæйцыдаид, уый æнæмæнг размæ бахаудаид.

Сабийæ нæма ферох, фарон сæм Филле æмæ Рулле куыд æрбабырыдысты, уый. Уæд сын сæ дуар бакодтой даргъ телы æххуысæй. Посты лагъзы зыхъхъыры йæ æрбатъыстой æмæ дзы дуары ричъийыл хæрдмæ схæцыдысты, æмæ дуар байгом кодтой. Æвæццæгæн та ныр дæр ахæм хуызы æрбацæуын сæ зæрды ис. Тынг хорз уыдзæн, уыцы къæппæджы куы бахауой, уæд.

– Уæвгæ сæ дзæгъæлы тæрсын, – загъта Саби. – Филле æмæ Рулле дуар куы гом кæной, уæд сæ æппæты фыццаг чи базондзæн, уый уыдзæн Бимбо. Уый хъæрæй рæйынмæ фæуыдзæн, бинонтæ райхъал уыдзысты, æмæ давджытæ лидзæг фæуыдзысты.

Карлсон Сабимæ, цыма йæ хъустыл не ’ууæндыд, ахæм цæстæй бакæсгæйæ загъта:

– Дæумæ гæсгæ æз давджыты æрцахсыны тыххæй къæппæг дзæгъæлы арæзтон? Æз афтæмæй демæ нæ хъазын. Ныртæккæ куыдзы ардыгæй искуыдæм акæн, кæннод мын мæ фæндтæ фехалдзæн.

Саби æцæг рамæсты:

– Цытæ лæхурыс? Кæдæм æй хъуамæ акæнон? Дæ ныхæстыл ахъуыды кодтай?

Карлсон загъта, Бимбойы, дам, хæдзары сæр мæ уатмæ схонæн ис. Уым, дам, райсоммæ диваныл йæ зæрдæйы дзæбæхæн фæхуысдзæн. Куы райхъал уа, уæд, дам, ын æз дзидзайы къуылдых схæсдзынæн. Афтæ кæй бакæндзæн, уымæй фидар зæрдæ æвæрдта. Саби сразы уæд, æндæр хъуыддæгтæ иууылдæр, куыддæриддæр загъта, афтæ ацæудзысты.

Фæлæ Саби нæ разы кодта, Бимбойы, дам, хæдзары сæрмæ кæнын бынтон æдылы хъуыддаг у, уымæн æмæ Филле æмæ Рулле куыдзы рæйд айхъусгæйæ сæхи куыд дардзысты, уымæ кæсын йæхæдæг диссагæй диссагдæр уыдзæн.

– Мæ хъуыддæгтæ мын фехалынмæ хъавыс,– тынг æнкъардхуызæй загъта Карлсон. – Нырма мæ, куыд æмбæлы, афтæ цин кæнын никуыма ницæуыл бауагътай. Алцæй тыххæй дæр, нæ хъæуы, нæ хъæуы, зæгъгæ, фæкæныс. Хъыгдарыны хос йеддæмæ ницы дæ. Ме уæнгтæ басты хуызæн сты, æппындæр мæ ницы кæнын уадзыс. Æрмæстдæр дæ куыдз йæ зæрдæйы фаг фæрæйæд, æндæр дæ ницы хъæуы. Адæм æнæхуыссæг куы фæуой, уæд ды та цин кæндзынæ...

– Куыннæ йæ ’мбарыс... – йæ ныхмæ фæлæууынмæ хъавыд Саби, фæлæ йæ Карлсон дзурын нал бауагъта:

– Æз афтæмæй нæ хъазын! Дæу, куыд фæнды, афтæ кæн, фæлæ æз демæ хъазынвæнд нал кæнын.

Саби Бимбойы йæ карзинкæйæ куы фелвæста, уæд куыдз бахъырныдта, уымæн æмæ йæм хуыссын цыд. Карлсон Бимбойы йæ дæларм акодта æмæ рудзынгыл ратахт. Сабийы бон ма ауынын цы бацис, уый – Бимбойы тасæйдзаг дыууæ цæсты.

– Тæрсгæ ма кæн, Бимбо! Æз дæ фæстæмæ тагъд ракæндзынæн! – адзырдта ма йæ фæдыл Саби. Бимбойæн зæрдæтæ æвæрдта æви йæхицæн, уый зын равзарæн уыди.

Цалдæр минуты фæстæ Карлсон тынг хъæлдзæгæй фæстæмæ фездæхт.

– Бимбойæ дæм салæмттæ. Цы загъта, уый-ма базон?

«Мæнæ дæ хæдзар цы хæрзæфснайд у, Карлсон, – афтæ загъта. Æмæ ма йæ ныхасмæ бафтыдта: – Дæу куыдз куы уаин, уый дæ нæ фæнды?»

– Ха-ха, Бимбо афтæ ницы хуызы загътаид!

Сабийыл худæг бахæцыд. Уый хорз зыдта, Бимбо кæй у, уый, стæй йæ Бимбойæн дæр амонын нæ хъуыд.

– Ныр хъуыддæгтæ иууылдæр рæвдз сты, – загъта, алцæмæйдæр разы уæвгæйæ, Карлсон. – Хорз хæлæрттæ цы сты, уый ды æмбаргæ дæр нæ кæныс. Хорз хæлæрттæ вæййынц мæнæ мæн æмæ дæу хуызæн. Хъуамæ кæрæдзийæн истытæ барой. Иу æдзухдæр фæкæны, иннæйы куыд фæфнды, афтæ.

– Уый раст у, фæлæ «иннæ» цæмæдæр гæсгæ æдзухдæр ды вæййыс! – мæсты мидбылхудт бакæнгæйæ загъта Саби, уымæн æмæ Карлсоны митæ йæ зæрдæмæ нæ фæцыдысты.

Карлсоны бынаты æндæр исчи куы уыдаид, уæд хæдзары сæр йæ уаты йæ зæрдæйы дзæбæхæн диваныл æнцад-æнцойæ хуыссыдаид. Уый Бимбойæн фадат раттаид Филле æмæ Руллейы йæ хъæрæй рæйдæй удаист фæкæнынæн. Кæй зæгъын æй хъæуы, уыдон фатермæ æрбабырынвæнд куы скодтаиккой, уæд. Фæлæ Карлсоныл галиуæрдæм базыртæ ис æмæ бакодта, куыд нæ хъуыди, афтæ. Ноджы ма Сабийы баууæндын кæнынмæ хъавыд, йæ хъуыдытæ раст кæй сты, ууыл. Уæвгæ йæ митæ Сабийы зæрдæмæ кæмдæр цæуын дæр райдыдтой, уымæн æмæ æууæндыди, цыдæр диссæгтæ та кæй равдисдзæн, ууыл.

Карлсон тагъд кодта. Филле æмæ Руллейæн кæцыфæнды уысм дæр сæ бон уыд фæзынын.

– Æз сын ныртæккæ ахæм куыст бакæндзынæн, æмæ куыддæр фæзыной, афтæ удаист куыд фæуой, – загъта Карлсон. – Де ’дылы куыдзы сæр мæ æппындæр никуы бахъæудзæн. Баууæнд мыл, æцæг афтæ у.

Йæхæдæг цæлгæнæнмæ батахт æмæ скъаппы цыдæртæ агурынмæ фæци. Саби дзы ракуырдта, цæмæй тынг уынæр ма кæна, кæннод фрекен Бочы райхъал кæндзæн, уымæн æмæ уый хуыссыди фæскъул, Бетаны  уаты.  Карлсон  ууыл  нæ ахъуыды кодта.

– Уæдæ йæм ды дæ хъус дар, – бардзырд дæттæгау загъта Карлсон. – «Брр-ж-ж» куынæуал хъуыса, уæд мын-иу æй исты хуызы бамбарын кæн. – Æмæ хъуыдыты аныгъуылд. Æваст йæ сæры февзæрд æнахуыр фæнд. – Цы, уый зоныс? Ды дæхæдæг хуыр-хуыр кæнын райдай. Мæнæ афтæ: «Гррр-ах-ах, гррр-ах-ах». Стæй, куыд хъæрдæрæй, афтæ – хуыздæр.

– Цæмæн? – бафарста Саби.

– Цæмæн, уый зоныс? Юлиус куы райхъал уа, уæд æй фрекен Бочы хуыр-хуыр фенхъæлдзæн, фрекен Бок куы райхъал уа, уæд та – Юлиусы, дæуыл та ничи фæгуырысхо уыдзæн. Æз та зондзынæн, «гррр-ах-ах»-æй мæнæн, чидæр дзы кæй райхъал, уый кæй æмбарын кæныс æмæ скъаппы æмбæхсынмæ фæуыдзынæн. Ха-ха, базон-базон, фыдуаг митæ кæнынмæ дунейы æппæты дæсныдæр чи у?

– Филле æмæ Рулле куы ’рбацæуой, уæд та мын куыд кæнгæ уыдзæн? – бафарста Саби тарстхуызæй, уымæн æмæ къæрныхтæ хæдзармæ куы бырой, уæд тыргъы иунæгæй лæууыны хорзæй ницæмæ æнхъæлмæ каст. Карлсон уыцы рæстæг уыдзæн фатеры иннæ кæрон – цæлгæнæны.

– Ды дæр хуыр-хуыр кæндзынæ, æрмæст æндæрхуызон. Мæнæ афтæ: «Грр-о-го, грр-о-го».

«Уыцы хуырхуыры хуызтæ хаткæнынад бахъуыды кæнынæй зындæр сты», – ахъуыды кодта Саби. Уыцы «брр-пс-пс», «грр-ах-ах» æмæ «грр-о-го»-тæ æнцон фемхæццæгæнæн сты, фæлæ Саби йæ тых-йæ бонæй архайдзæн, цæмæй ма фæрæдийа, ууыл.

Карлсон тæрхæджытыл æрзылди æмæ дзы цыдæриддæр цæлгæнæны къухсæрфæнæй ссардта, уыдон йæ хъæбысы фелвæста.

– Ацы къухсæрфæнтæ фаг нæ уыдзысты, – загъта уый. – Хорз, æмæ ма дзы хинайæны дæр ис.

– Цы ма ’рхъуыды кодтай? – бафарста йæ Саби.

– Муми! – дзуапп радта Карлсон.– Йæ уындæй адæймаджы æрдæгмард чи фæкæндзæн, ахæм быдыргъ. Уый къæппæгæй тæссагдæр æмæ удаистгæнæгдæр уыдзæн.

Саби, муми, зæгъгæ, хъусгæ фæкодта, фæлæ, цы у, уый нæ зыдта. Цыма йын Мысыры пирамидæтимæ цыдæр бастдзинад уыд, афтæ йæм каст. Саби зыдта, пирамидæты паддзæхтæ æмæ хæстон разамонджыты кæй ныгæдтой. Уыдон уым уыдысты хусгонды хуызæнæй, сæ цæстыты бынæттæ афтид, афтæмæй. Уыцы хабæрттæ йæ фыдæй фехъуыста. Паддзæхтæ æмæ æфсæддон разамонджыты, дам-иу бахус кодтой, цæмæй, царды куыд уыдысты, афтæмæй баззайой. Йæ фыды ныхæстæм гæсгæ-иу сæ бинтæй тухæгау четæн хъуымацы батыхтой. Фæлæ Саби Карлсонæн афтæ хус кæнын зонын æнхъæл нæ уыди æмæ йæ цымыдисхуыз фарст бакодта:

– Ды мысыйрæгты хуызæн адæймаджы хус кæнын зоныс?

– Цæлгæнæны къухсæрфæнты йæ иу къæмы хуызæн батухдзынæн. Уый мæт ма дæ æппындæр ма уæд, – загъта Карлсон.– Уый бæсты хъахъхъæнæн бынаты æрлæуу æмæ дын куыд загътон, афтæ кæн. Иннæ хъуыддæгтæ мæхи бар уадз.

Æмæ Саби, кæм ын загъдæуыд, уым йæ бынат бацахста. Дыууæ уатæй йæм хъуысти «брр-пс-пс» æмæ «грр-ах-ах». Хъуыддæгтæ цыма, куыд æмбæлд, афтæ цыдысты. Фæлæ Юлиус, æвæццæгæн, цыдæр фыдфынтæ уыдта æмæ йæ хуыр-хуыр фендæрхуызон: дæргъвæтин «пс-пс-пс» раивта тæригъæддаг «грр-мм, грр-мм»-æй. Сабийы зæрды уыди хабар, дунейы хуыр-хуыр кæныны хъуыддаг æппæты хуыздæр чи зыдта, уымæн фехъусын кæнын – уый уыцы рæстæг уыди цæлгæнæны æмæ дзы цыдæртæ куыста, фæлæ, куыддæр йæ фæндон æххæст кæнынмæ хъавыд, афтæ асинтыл ссыд къæхты хъæр, йæ хæдфæстæ райхъуыст æнахуыр гыбар-гыбур æмæ кæйдæр æлгъыстытæ. Цыфæндыйæ дæр уый къæппæг йæ куыст бакодта. Кæд æцæг афтæ у, уæд Филле æмæ Рулле фатермæ æрбацыдысты. Ноджы «грр-ах, грр-ах»-ы уынæртæ æваст куы фенцадысты, уæд Сабийы бынтондæр тас бацыд. Цы чындæуа? Фырадæргæй, хуырхуыр кæнын æй куыд хъæуы, уый йæхинымæр афæлвæрдта. Æрæджиау йæ бон сфæразын баци тæригъæддаг «грр-о-го», стæй та – уый дæр тыххæй-фыдæй – «грр-ах», фæлæ уым хуыр-хуыры хуызæнæй ницы уыд.

Ногæй та хуыр-хуыр кæныныл афæлвæрдта:

– Грр-ах, грр-ах...

– Банцай! – æрбайхъуысти йæм, къæппæг кæм æвæрд уыд, уыцырдыгæй кæйдæр хъæлæс. Талынджы сабыргай цыдæртæ уынын райдыдта. Цавæрдæр ныллæг, тыппыртæ æндæрг бæндæны уацарæй фервæзыныл архайдта. Уый уыди Карлсон.

Саби йæм батахт, фæлдæхт бандæттæ сæ къæхтыл авæрдта æмæ йын сыстынмæ аххуыс кодта. Фæлæ йын Карлсон бузныг дæр нæ загъта, уымæн æмæ фырмæстæй тъæппытæ хаудта.

– Уый мын дæу аххос уыд, – схъуыр-хъуыр кодта Карлсон. – Афтæ дын нæ загътон, хинайæнæйма хисæрфæн рахæсс, зæгъгæ.

Фæлæ Карлсон раст нæ дзырдта. Уый Сабийы хъахъхъæнæг ныууагъта, хисæрфæнмæ та йæхæдæг фæцæйцыд. Йæ фæндагыл къæппæг æвæрд кæй уыд, уый дзы ферох æмæ дзы йæхæдæг бахауд. Афтæмæй азымджын та Сабийы кодта.

Уæвгæ, раст æмæ зылын чи уыд, уый æвзарынæн рæстæг нæ уыд, уымæн æмæ дыууæйæ дæр бамбæрстой, фрекен Бок йæ уаты дуар кæй гом кæны. Фæстиатгæнæн иу уысм дæр нæ уыд.

– Айсæф! – Карлсоны хъусы бадзырдта Саби.

Карлсон цæлгæнæнмæ фæцагайдта, Саби та йæхи уаты фæмидæг, æмæ йæ хуыссæны хъæццулы бын аныгъуылд.

Йæ зæрды уыд, цыма тарф фынæй у, йæхи афтæ дарын. Суанг ма дзы хуырхуыры хуызæн «грр-ах» дæр райхъуыст, фæлæ та йын дзы куы ницы рауад, уæд æнæдзургæйæ хуыссыд. Фрекен Бок йæ уатмæ куыд æрбацыд æмæ йæ сынтæджы цур куыд æрлæууыд, уый бамбæрста. Саби чысыл йæ цæстытæ байгом кодта æмæ федта фрекен Бочы йе ’хсæвхуыссæн дарæсы йæ уæлхъус лæугæ. Уæлдай хуыздæр æм зынди йæ урс хæдон. Фрекен Бок æм афтæ æдзынæг каст, æмæ Саби фырадæргæй йæхи куыд дардтаид, уый нал зыдта.

– Дæхи фынæйæфсон ма скæн, – загъта фрекен Бок, фæлæ йæ хъæлæсы тызмæгдзинад нæ уыд. – Дæу  дæр арвы нæрын райхъал кодта?

– О... Æвæццæгæн...

Фрекен Бок йæ сæр разыйы тылд бакæнгæйæ загъта:

– Арв кæй нæрдзæн, уый æз æнæхъæн бон дæр æнкъардтон. Тынг æнуд уыди, стæй – тæвд. Фæлæ тæрсгæ ма кæн, – æмæ йæ армытъæпæнæй Сабийы сæр æрлæгъз кодта. – Цыфæнды тынг куы нæра, уæддæр дзы горæты ницы тас у.

Уый фæстæ рацыди. Саби сынтæгыл æнæзмæлгæйæ бирæ фæхуыссыд. Æппынфæстаг сындæггай рабадт. Карлсон цы баци, уымæ йæ зæрдæ ’хсайдта æмæ æнæуынæрæй цæлгæнæнмæ хъуызгæ-ныгъуылгæ бацыди.

Фыццаджыдæр дзы цы ауыдта, уый уыди муми. Стæй цавæр муми! Уый бадти бандоныл, йæ фарсмæ та сæрыстыр домбайау лæууыди Карл-сон. Скъаппы цы дзыппыдаргæ цырагъ ссардта, уымæй йæ рухс кодта.

– Дæ зæрдæмæ нæ цæуы? – бафарста йæ Карлсон.

«Йе ’ддаг бакастмæ гæсгæ хъуамæ муми ус-паддзах уыдаид, – йæхинымæр ахъуыды кодта Саби.– Къуы-дыртæарæзт, тыппыртæ ус-паддзах». Карлсон æй раздæр батыхта цæлгæ-нæны къухтысæрфæнты, уыдоны æдде та йыл æркодта, хинайæны кæй ссардта, уыцы хъуынджын хисæрфæнтæ. Йæ сæр ын æрбатыхта къухсæрфæн фæлмæн гæххæттытæй, æдде та йыл æркодта хисæрфæн. Цæстытæн дзы ралыг кодта дыууæ тымбыл зиллаччы, сæ алыварс баныхæста сау гæппæлтæ. Фæлæ мумийæн сæйрагдæр уыдысты йæ дæндæгтæ. Уыдон уыдысты æцæг дæндæгтæ – Юлиусы дæндæгтæ. Цæмæй ма рахауой, уый тыххæй сæ бафидар кодта ныхæсаг лентæй. Ахæм дзы тæрсынгæнæн саразгæ нæма уыди. Удисæг никуы федтай! Саби йæ куы ауыдта, уæд йе уæнгтæ адон сты.

– Пластырь ныхæст та йыл цæмæн ис? – бафарста Саби.

– Сылгоймаг-паддзах йæхи даста, – бамбарын кодта Карлсон æмæ мумийы рус цалдæр хатты йæ армытъæпæнæй фæлмæн цæф ныккодта. – Гъей-опп, мæ мады хуызæн мæм афтæ тынг кæсы, æмæ йæ мæ зæрды «дзыцца» схонын ис.

Мумийы йæ хъæбысы фелвæста æмæ йæ тыргъмæ рацæйхаста.

– Филле æмæ Рулле дзыццайы куы феной, уæд сын куыд æхсызгон уыдзæн, уый рагацау мæ цæстытыл уайы!

 

КАРЛСОН - ЛУЧШИЙ В МИРЕ НОЧНОЙ ПРОКАЗНИК

 

 

КАРЛСОН – ДУНЕЙЫ ÆХСÆВЫГОН ÆППÆТЫ
ХУЫЗДÆР ФЫДУАГМИТÆГÆНÆГ

 

И вот наконец в щель почтового ящика кто-то просунул проволоку. Собственно говоря, Малыш и Карлсон этого не увидели, потому что в тамбуре было темно, хоть глаз выколи, а услышали: раздалось полязгивание и скрежет, так что сомнений быть уже не могло - вот они, долгожданные Филле и Рулле!

Все это время Малыш и Карлсон просидели на корточках под круглым столиком в прихожей и ждали. Так прошло не меньше часа. Малыш даже задремал. Но он разом проснулся, когда в ящике что-то заскрежетало. Ой, вот сейчас все начнется! С него мигом слетел всякий сон, ему было так страшно, что по спине забегали мурашки. Карлсон решил его ободрить.

- Гей-гоп! - прошептал он. - Гей-гоп!

Подумать только, что с помощью простой проволочки можно так легко сдвинуть "собачку"! Потом дверь осторожно приоткрыли, и кто-то проскользнул в нее, кто-то был здесь, в тамбуре! У Малыша перехватило дыхание - это и в самом деле было невероятно. Послышались шепот и тихие шаги... И вдруг раздался грохот - о, что за грохот! - и два приглушенных вскрика. И только тогда Карлсон под столом зажег свой фонарик и тут же его снова потушил, но на краткий миг луч света упал на наводящую ужас, устрашающую, смертоносную мумию, которая стояла, прислоненная к стене, и в зловещей улыбке скалила зубы - зубы дяди Юлиуса. И снова крики, на этот раз более громкие.

Все дальнейшее произошло как-то одновременно, и Малыш не смог ни в чем разобраться. Он слышал, как распахнулись двери, - это выскочили из своих комнат дядя Юлиус и фрекен Бок, и тут же он услышал чьи-то шаги в тамбуре. Карлсон потянул Мамочку к себе за поводок, который он надел ей на шею, и она с глухим стуком упала на пол. Потом он услышал, как фрекен Бок несколько раз повернула выключатель, чтобы зажечь свет в прихожей, но он не зажигался, потому что Карлсон выкрутил все пробки на предохранительном щитке на кухне. "Проказничать лучше в темноте", - сказал он. И вот фрекен Бок и дядя Юлиус беспомощно стояли, не зная, как осветить прихожую.

- Какая ужасная гроза! - сказала фрекен Бок. - Все так и грохочет! Неудивительно, что решили выключить электричество.

- Разве это гром? - спросил дядя Юлиус. - А я считал, что это нечто совсем другое.

Но фрекен Бок стала его уверять, что это наверняка гром, она не может ошибиться.

- Да и что бы это еще могло быть? - спросила она. - Я думаю, что это опять пришли к нам сказочные существа, нынче ночью у них здесь встреча, - объяснил ей дядя Юлиус.

Собственно говоря, он сказал "шкашошные шушештва", потому что он стал вдруг шепелявить. "Он ведь остался без зубов", - догадался Малыш, но тут же об этом забыл. Он мог думать только о Филле и Рулле. Где они? Убежали? Он не слышал, чтобы хлопнула входная дверь. Вероятнее всего, они стоят где-то в тамбуре, притаившись в темноте, может, спрятались за пальто, висящие на вешалке? О, до чего ж страшно! Малыш придвинулся как можно ближе к Карлсону.

- Спокойствие, только спокойствие, - прошептал Карлсон. - Скоро мы их снова поймаем.

- Да, конешно, што-то иш двух, - глубокомысленно сказал дядя Юлиус. - Но шить в доме штало невошмошно!

Потом они оба, дядя Юлиус и фрекен Бок, исчезли, каждый в своей комнате, и снова воцарилась полная тишина. Карлсон и Малыш сидели под столом и ждали. "Прошла уже целая вечность", - подумал Малыш. Снова послышалось "брр-пс-пс" и "брр-аш", сперва прерывисто и слабо, но потом эти звуки настолько окрепли, что стало ясно - дядя Юлиус и фрекен Бок опять погрузились в глубокий сон.

И вот тогда притаившиеся в темноте Филле и Рулле снова двинулись в путь. Слышно было их дыхание. Ужас охватил Малыша. И тут они зажгли фонарик - да, представьте себе, у них тоже был фонарик, - и луч света запрыгал по прихожей. Края скатерти свисали низко, но все же Филле и Рулле легко могли обнаружить под столом их троих - его, Карлсона и Мамочку. Малыш зажмурил глаза, словно он думал, что становится от этого невидимым, и затаил дыхание. Шепот Филле и Рулле раздавался совсем рядом.

- Ты тоже видел привидение? - спросил Филле.

- Еще бы! - подхватил Рулле. - Белый призрак! Он стоял у этой стены, но теперь исчез.

- Ни в одной квартире в Стокгольме нет столько привидений, как здесь, это мы с тобой давно знаем, - сказал Филле.

- Давай смотаемся отсюда, да поскорей, - предложил Рулле.

Но Филле не согласился.

- Ни за что на свете! Ради десяти тысяч я готов сражаться не то что с одним, а с целым десятком привидений, заруби себе это на носу.

Он тихо поднял стулья, к ножкам которых была прикреплена веревка от капкана, и аккуратно поставил их на прежнее место, чтобы они не валялись под ногами, если придется отсюда бежать без оглядки. При этом он обругал живущих здесь детей: что за дурацкие шутки!

- Надо быть поосторожней! Я и так весь в синяках и шишках.

И он снова стал шарить лучом фонарика по всем углам.

- Давай поглядим, где что расположено, и начнем искать, - сказал он.

Луч опять забегал по прихожей, и всякий раз, когда он приближался к столу, Малыш жмурился и весь сжимался в комок. Он ужасно отсидел себе ноги, они стали как деревянные, ему казалось, что они не помещаются под столом и вылезают из-под скатерти - Филле и Рулле могут их увидеть.

К тому же он заметил, что Карлсон снова занялся Мамочкой. Свет фонарика убежал от них, под столом было темно, новее же не настолько, чтобы Малыш не увидел, как Карлсон вытащил Мамочку и поставил спиной к столу. Когда луч карманного фонаря вернулся назад, он упал ей прямо в лицо, осветив ее ужасный оскал.

И тогда снова раздались два вопля ужаса, а потом шаги в сторону входной двери. Тут Карлсон оживился.

- Пошли, - шепнул он Малышу на ухо и пополз, волоча за собой Мамочку, через всю прихожую и исчез в комнате Малыша.

Малыш; едва поспевал за ним.

- Какие гадкие люди! - сказал Карлсон и притворил дверь. - Не умеют даже отличить мумию от привидения - это, по-моему, просто гадость!

Он осторожно выглянул и стал прислушиваться, стараясь понять, что происходит в темной прихожей. Малыш тоже прислушался: он надеялся, что сейчас хлопнет входная дверь, но этого не случилось. Филле и Рулле были здесь, они тихо шептались:

- Десять тысяч крон! Рулле, не забывай об этом! Учти, никакие привидения меня не остановят!

Они довольно долго перешептывались. Карлсон весь превратился в слух.

- Пошли в комнату дядюшки, - сказал он. - Гей-гоп! Сейчас позабавимся.

Он схватил Мамочку на руки и уложил ее в постель Малыша.

- Хайсан, хопсан, Мамочка, ну вот, наконец-то ты можешь поспать как человек, - сказал он и подоткнул ей одеяло, как мама подтыкает одеяло, укладывая спать своего ребеночка. Потом шепнул Малышу: - Погляди, разве она не мила?

Он осветил мумию карманным фонариком и одобрительно похлопал ее по щеке.

Потом взял покрывало, которое фрекен Бок сняла с кровати, когда приходила к Малышу, и, аккуратно сложив, повесила на спинку стула, и тоже накинул его на Мамочку. "Чтобы она не замерзла", - подумал Малыш и захихикал. Казалось, под всем этим лежлт и безмятежно спит толстый мальчишка, потому что Мамочка была прикрыта с головой.

- Привет, Малыш! - сказал Карлсон. - Теперь, пожалуй, и ты можешь немного поспать.

- Где? - опять удивился Малыш. К тому же при виде Мамочки у него пропал всякий сон. - Не могу же я лечь в кровать рядом с мумией!

- Нет, но под кровать можешь, - сказал Карлсон и полез первым, перекатываясь словно ежик.

Малыш - за ним.

- А теперь ты услышишь типичный шпионский храп, - сказал Карлсон.

- Разве шпионы храпят как-то особенно? - снова удивился Малыш.

- Да, они храпят коварно и хитро, так что можно с ума сойти. Вот так: "Хоооо, дооо, дооо!"

Шпионский храп походил то на клекот, то на урчание, и звук этот в самом деле наводил ужас тем более что он становился все громче. Малыш испугался.

- Тише! А то сюда придут Филле и Рулле.

- Да ведь для этого и нужен шпионский храп, - объяснил Карлсон.

В этот момент кто-то дотронулся до двери и приоткрыл ее. В темноту ворвался луч фонарика, и в его свете Малыш увидел Филле и Рулле, которые осторожно, на цыпочках, прокрались в комнату.

Карлсон храпел громко и зловеще. Малыш пришел от этого в ужас и подумал: "Зря он так. Они нас обнаружат". Правда, покрывало свисало до самого пола, скрывая его и Карлсона от света фонарика и от любопытных глаз. "И все же он это здорово придумал", - решил Малыш.

- Хооо, хооо! - пуще прежнего храпел Карлсон.

- Ну, наконец-то мы, кажется, нашли, что искали, - сказал Филле, понизив голос. - Дети так не храпят, это наверняка он. Ты только погляди на этого толстого увальня. Точно, он!

- Хооо! - злобно захрапел Карлсон: ему явно не понравилось, что его назвали толстым увальнем, - это было слышно по его храпу.

- У тебя наручники наготове? - спросил Рулле. - На него сразу надо надеть наручники, не то он убежит.

Зашуршало покрывало. А потом Малыш услышал как Филле и Рулле захрипели, словно им не хватало воздуха, и он понял, что они увидели наводящий ужас оскал мумии, которая покоилась на подушке. Однако они не вскрикнули и не бросились наутек, а только дышали как-то странно.

- Ах, да это просто кукла... - нерешительно сказал Филле.

- Но тогда объясни, - сказал Рулле, - как эта кукла сюда попала! Она ведь только что была в прихожей или это другая?

- Да, странно, - согласился Филле. - А кто же храпит?

Но этого Филле так и не удалось выяснить, потому что послышались приближающиеся шаги. Малыш сразу узнал тяжелую поступь фрекен Бок и разволновался. Что сейчас будет! Какой поднимется крик! Пострашнее грома! Но ничего ужасного не произошло.

- Быстрее в дегароб! - прошептал Филле.

Малыш и оглянуться не успел, как оба жулика оказались в его гардеробе.

Тут Карлсон снова охивился. Перекатываясь как ежик, он двинулся к гардеробу и запер его на ключ. Потом он так же ловко и быстро приполз назад под кровать. И в ту же секунду в комнату вошла фрекен Бок, сама похожая на привидение в белой рубашке и со свечой в руке.

- Это ты, Малыш, рыскал только что по моей комнате и освещал все углы фонариком? - строго сказала она.

- Нет, не я, - ответил Малыш прежде, чем успел сообразить, что он делает.

- А тогда почему ты не спишь? - с недоверием спросила фрекен Бок к добавила: - Почему ты накрылся с головой? Я тебя плохо слышу.

Она резко откинула покрывало, думая, что Малыш натянул его себе на голову. И тут раздался ужасный вопль. "Бедная фрекен Бок, она ведь еще не привыкла, как Филле и Рулле, видеть вселяющие ужас, смертоносные мумии", - подумал Малыш. Он понимал, что настало время выползти из-под кровати. Все равно она его найдет, а кроме того, нужна ее помощь, чтобы как-то справиться с Филле и Рулле. Не могли же они оставаться в гардеробе!

И Малыш выполз.

- Не пугайтесь, - начал он робко. - Мамочка - существо не опасное, но вот у меня в гардеробе заперты два вора.

Фрекен Бок еще не поишла в себя после встречи с Мамочкой, но когда Малыш сказал, что в гардеробе сидят два вора, она просто разозлилась.

- Что ты несешь! Какие глупости! Воры в гардеробе! Не болтай, пожалуйста!

Но для верности она все же подошла к дверце гардероба и крикнула:

- Здесь есть кто-нибудь?

Ответа не последовало, и она еще больше разозлилась.

- Отвечайте! Здесь есть кто-нибудь? Если никого нет, то ведь можно это сказать.

Но тут она услышала легкий шорох в недрах гардероба и поняла, что Малыш сказал правду.

- Смелый мальчик! - воскликнула она. - Такой маленький, а сумел справиться с двумя взрослыми ворами! Герой!

Кровать заскрипела, и из-под нее вылез Карлсон.

- Это вовсе не он, - сказал Карлсон, - это я все сделал!

Он кинул сердитый взгляд на фрекен Бок и на Малыша.

- Спасибо мне, что я такой смелый и хороший во всех отношениях, - сказал он. - И такой умный, и красивый, а вовсе не толстый увалень, вот!

Фрекен Бок чуть с ума не сошла, когда увидела Карлсона.

- Ты... ты!.. - закричала она, но тут же спохватилась, что сейчас не время и не место ругать Карлсона за блины, потому что надо было подумать о серьезных вещах. - Сбегай скорее, разбуди дядю Юлиуса, и мы будем звонить в полицию... Ой, я раздета... пойду накину халат, - сказала она, бросив стыдливый взгляд на свою ночную рубашку.

И она торопливо вышла. Малыш побежал будить дядю Юлиуса. Но прежде взял у Мамочки челюсти. Он понимал, что теперь они нужнее самому дяде Юлиусу.

В спальне мерно звучало "грр-пс-пс". Дядя Юлиус спал, как ребенок.

Начинало светать. В еще совсем густых сумерках Малыш с трудом разглядел на тумбочке стакан с водой. Он опустил туда челюсти, послышался тихий плеск. Рядом со стаканом лежали очки дяди Юлиуса и кулек с карамельками. Малыш взял кулек и сунул его в карман пижамы, чтобы отдать Карлсону. Дяде Юлиусу было ни к чему его видеть, а то начнет еще допытываться, как он сюда попал.

У Малыша возникло смутное ощущение, что на тумбочке должно еще что-то лежать. Ах да, конечно, часы дяди Юлиуса и его бумажник. Ни часов, ни бумажника на месте не было. Но Малыш не обратил на это особого внимания. Ему поручили разбудить дядю Юлиуса, и он приступил к делу.

Дядя Юлиус разом проснулся.

- Что еще случилось?..

Первым делом он схватился за зубы и надел их и только тогда сказал:

- Странно, скоро я вернусь домой, в свой Вестергетланд, там можно спать по шестнадцать часов в сутки, а здесь, здесь ночная жизнь...

"Что ж, он, пожалуй, прав", - подумал Малыш и стал ему объяснять, почему он должен немедленно встать.

Дядя Юлиус торопливо направился в комнату Малыша, Малыш бежал за ним следом, фрекен Бок, накинув халат, тоже поспешила туда, и все они столкнулись в дверях.

- О, дорогой господин Иенсен, представляете себе, воры! - причитала фрекен Бок.

Малыш сразу заметил, что Карлсона в комнате нет, а окно распахнуто. "Должно быть, он улетел домой. Это хорошо, очень хорошо! Просто счастье, потому что незачем ему встречаться ни с Филле и Рулле, ни с полицией. Это так хорошо, что даже как-то не верится", - подумал Малыш.

- Они заперты в гардеробе, - объяснила фрекен Бок и засмеялась испуганно и радостно.

Но дядя Юлиус указал на кровать Малыша, где по-прежнему лежала укрытая с головой мумия, и сказал:

- Давайте сперва разбудим Малыша!

И тут же в полной растерянности перевел взгляд на Малыша, который стоял рядом с ним.

- Раз он уже встал, как я вижу, - забормотал дядя Юлиус, - то кто же это спит в его кровати?

Фрекен Бок содрогнулась. Она уже знала, кто, вернее, что лежит в кровати. Это было, пожалуй, даже почище воров.

- Нечто страшное, - сказала она. - Вы себе и представить не можете, до чего страшное! Нечто прямо из мира сказок.

Глаза дяди Юлиуса засияли. Он совершенно не испугался, нет, куда там, он дружески похлопал это "нечто страшное", что покоилось под одеялом.

- Нечто страшное, толстое, нечто из мира сказок.

- Сказочное чудовище! Нет, это я должен сейчас же увидеть, а ворами займемся потом.

И он быстрым движением откинул покрывало.

- Хи-хи! - пропищал Карлсон и, сияя, приподнялся на кровати. - Как хорошо, что ты нашел здесь не сказочное чудовище, а всего-навсего меня! Вот радость-то, верно?

Фрекен Бок с горьким упреком поглядела на Карлсона.

- И ночью это он нас дурачил? - спросил дядя Юлиус с обиженным видом.

- Наверно. Я ему голову оторву, когда у меня будет время, - сказала фрекен Бок. Потом она что-то вспомнила и испуганно дотронулась до руки дяди Юлиуса: - Дорогой господин Иенсен, нам ведь надо звонить в полицию.

Но тут дело приняло вдруг совсем неожиданный оборот.

Из гардероба раздался низкий голос:

- Откройте именем закона! Мы из полиции.

Фрекен Бок, дядя Юлиус и Малыш совсем растерялись. Один только Карлсон не был ничуть удивлен, зато очень разозлился.

- Из полиции?.. Это вы рассказывайте кому-нибудь другому, жалкие воришки!

Но тут Филле закричал из гардероба, что они заплатят большой штраф за то, что задержали полицейских, которые пришли сюда, чтобы поймать опасного шпиона... "Как хитро они все повернули", - подумал Малыш.

- Откройте, пожалуйста, поскорее шкаф, и все будет в порядке! - крикнул Филле.

Дядя Юлиус поверил и выпустил их. Филле и Рулле вышли из гардероба, но у них был такой подозрительный вид, что дядя Юлиус и фрекен Бок по-настоящему испугались.

- Из полиции? - с сомнением в голосе переспросил дядя Юлиус. - А почему вы не в форме?

- Потому что мы секретные сотрудники тайной полиции, - сказал Рулле. - И мы пришли сюда, чтобы его забрать, - добавил Филле и схватил Карлсона. - Это очень опасный шпион.

Но тут фрекен Бок разразилась гомерическим смехом.

- Шпион! Это - шпион! Ха-ха-ха! Ну и потеха! Этот противный мальчишка - школьный товарищ Малыша.

Карлсон соскочил с кровати.

- И я первый ученик в классе! - горячо подхватил он. - Первый ученик, потому что умею шевелить ушами, ну и складывать я тоже умею. Но Филле ему не поверил. Он вытащил наручники и медленно двинулся прямо на Карлсона. Когда он подошел уже совсем близко, Карлсон засеменил ему навстречу на своих маленьких толстых ножках. Филле пробормотал что-то сердитое и стал от нетерпения прыгать на одной ноге.

- Смотри, еще синяк будет, - предостерег его Карлсон, а Малыш подумал, что у воров всегда бывают синяки. Дело в том, что левый глаз у Филле заплыл и был совсем синий.

"Что ж, это по заслугам", - решил Малыш. Ведь он ворвался к ним в дом и хотел теперь увезти Карлсона, его Карлсона, чтобы продать за десять тысяч крон. Гадкие воры, пусть у них будет побольше синяков!

- Они не полицейские, это ложь, - сказал он. - Они воры, я их знаю.

Дядя Юлиус задумчиво почесал затылок.

- Вот это нам и надо выяснить, - сказал он.

Он предложил всем вместе посидеть в столовой, пока не будет выяснено, кто они - полицейские или воры.

Тем временем стало почти светло. Звезды на небе погасли - это было видно из окна. Начинался новый день, и Малышу ничего так не хотелось, как лечь наконец в постель и заснуть, а не сидеть и слушать, как Филле и Рулле рассказывают всякие небылицы.

- Неужели вы не читали в газете, что у нас в Вазастане появился летающий шпион? - спросил Рулле и вынул из кармана сложенную газету.

Но у дяди Юлиуса эта заметка вызывала сомнение.

- Нельзя верить всей чепухе, которую пишут в газетах, - сказал он. - Хотя я готов еще раз это перечитать. Подождите, я только схожу за очками.

Он ушел к себе, но тут же прибежал назад в страшном гневе.

- Ничего себе полицейские! - кричал он. - Украли у меня бумажник и часы! Извольте немедленно отдать мне эти вещи!

Но тут Филле и Рулле в свою очередь страшно рассердились.

- Опасно, - заявил Рулле, - обвинять полицейских в том, что они украли часы и бумажник.

- Это называется клевета. Разве вы не знаете? - спросил Филле. - А за клевету на полицию недолго и в тюрьму попасть. Может, вы и этого не знаете?

Вдруг Карлсон изменился в лице и закричал точно так же, как дядя Юлиус, которого он оттолкнул. Видно было, что его просто распирает от злобы.

- А мой кулек с карамельками? - вопил он. - Кто его взял?

Филле грозно поглядел на него.

- Ты что, в этом нас обвиняешь?

- Нет, я не сошел с ума, - сказал Карлсон. - Клевета - это серьезно. Но одно я могу сказать: если вы взяли кулек и сейчас же не отдадите его назад, то ты сейчас получишь такой же фонарь на другом глазу.

Малыш поспешно вытащил из своего кармана кулек.

- Вот твои конфеты, - сказал он, протягивая кулек Карлсону. - Я его взял, чтобы передать тебе.

Тогда в разговор вмешался Филле:

- Все понятно! Хотите на нас спихнуть свою вину. Не выйдет!

Фрекен Бок все это время сидела молча, но тут и ей захотелось высказаться.

- Кто украл часы и бумажник, мне ясно. Он только и делает, что ворует то булочки, то блины - вообще все, что ему попадается под руку.

Она указала на Карлсона, а он словно взбесился.

- Эй, ты, послушай! - орал он. - Это же клевета, а за клевету отвечают, разве ты этого не знаешь?

Но фрекен Бок отвернулась от Карлсона. Ей надо было серьезно поговорить с дядей Юлиусом. По ее мнению, вполне вероятно, что эти вот господа из тайной полиции. Поэтому у них такой странный вид и они так плохо одеты. Фрекен Бок всерьез думала, что все воры ходят в лохмотьях, она ведь никогда не видела настоящего взломщика.

Филле и Рулле сразу повеселели. Филле сказал, что он с первой же минуты понял, какая эта дама умная и замечательная, и просто счастлив, что ему довелось с ней познакомиться. И он несколько раз обращался к дяде Юлиусу за поддержкой.

- Не правда ли, она удивительная, редкая? Неужели вы так не думаете?

Неизвестно, что раньше думал по этому поводу дядя Юлиус, но теперь он просто был вынужден соглашаться, а фрекен Бок от всех этих комплиментов опускала глаза и краснела.

- Да, она такая же редкая, как гремучая змея, - проворчал Карлсон.

Он сидел в углу рядом с Малышом и так энергично пожирал карамельки, что хруст был слышен во всей комнате. Когда же кулек оказался пустым, он вскочил и стал прыгать по комнате. Казалось, он просто играет, но с помощью этих нелепых прыжков он постепенно добрался до стульев, на которых сидели Филле и Рулле.

- Такую редкую женщину, как вы, хочется вновь увидеть, - не унимался Филле, а фрекен Бок еще больше залилась краской и еще больше потупила глаза.

- Да, конечно, конечно, фрекен Бок - женщина редкая. - согласился дядя Юлиус, - но мне все же хотелось бы знать, кто взял мои часы и бумажник.

Филле и Рулле, казалось, не слышали, что он сказал. Филле был так увлечен фрекен Бок, что все остальное для него уже не существовало.

- И выглядит она привлекательно, не правда ли, Рулле? - сказал он тихо, но так, чтобы фрекен Бок это тоже услышала. - Красивые глаза... и такой прелестный носик, погляди, такой носик хорош в любую погоду, правда, Рулле?

Тут фрекен Бок подпрыгнула на своем стуле, и глаза у нее прямо на лоб полезли.

- Что? - выкрикнула она. - Что вы сказали?

Филле растерялся.

- Да я только сказал... - залепетал он, по фрекен Бок не дала ему договорить.

- Это вот Филипп, я уверена, - сказала она и вдруг стала, как показалось Малышу, похожа на Мамочку.

Филле был поражен.

- Откуда вы знаете? Вы что, слышали обо мне?

Фрекен Бок кивнула с горькой усмешкой.

- Вы спрашиваете, слышала ли я о вас? О да, не сомневайтесь! А его небось зовут Рудольф, да? - добавила она и показала на Рулле.

- Да. Но откуда вы это знаете? Может, у нас общие знакомые? - спросил Филле, так и сияя от удовольствия.

Фрекен Бок снова кивнула с горькой усмешкой. - Да, пожалуй, есть. Фрекен Фрида Бок, с Фрейгатен. Вы, кажется, ее знаете? У нее тоже прелестный носик, который хорош в любую погоду, точь-в-точь как у меня, да?

Филле, видно, был не в восторге от сравнения носов, потому что сиять он тут же перестал. Более того ему явно захотелось поскорее смотаться, и Рулле видно, тоже не собирался засиживаться. Но за из спиной стоял Карлсон. Неожиданно раздался выстрел, Филле и Рулле подскочили на месте от испуга.

- Не стреляй! - крикнул Филле, потому что Карлсон ткнул ему в спину указательным пальцем, и он подумал, что это дуло пистолета.

- Выкладывайте бумажник и часы! - скомандовал Карлсон. - А не то буду стрелять.

Филле и Рулле стали нервно рыться в своих карманах, и в мгновение ока часы и бумажник оказались на коленях дяди Юлиуса.

- Вот гаденыш! - крикнул Филле, и с быстротой молнии он и Рулле выскочили в прихожую. Никто их не остановил, они хлопнули дверью и скрылись. Первая опомнилась фрекен Бок и выбежала вслед за ними. Она стояла на площадке и кричала вдогонку, пока они неслись вниз по лестнице:

- Фрида про все это узнает, уж поверь! Вот она обрадуется!

Она даже перепрыгнула через несколько ступенек, словно собиралась догнать их, но потом все же остановилась и только крикнула вслед:

- И не вздумайте появляться у нас на Фрейгатен, не то прольется кровь. Слышите, что я говорю?... Кровь...

 

 

Æмæ мæнæ æппынфæстаг посты асыччы зыхъхъыры чидæр тел æрбатъыста. Саби æмæ йæ Карлсон уынгæ нæ, фæлæ хъусгæ фæкодтой, уымæн æмæ фатермæ æрбахизæны афтæ талынг уыди, æмæ цæсты къух фæтъыстæуыди, зæгъгæ, уæддæр æй нæ федтаис. Æнæхонгæ уазджытæ Филле æмæ Рулле кæй уыдысты, ууыл æппындæр фæгуырысхо уæвæн нал уыд. Цалынмæ уыдон дуар гом кæныныл архайдтой, уæдмæ Саби æмæ Карлсон æрбацæуæны стъолы бын дзуццæджы бадтысты æмæ ’нхъæлмæ кастысты, дарддæр цы уыдзæн, уымæ. Уыцы æнæзмæлгæйæ сахаты бæрц фæбадтысты. Саби ма суанг рæдзæ-мæдзæ дæр æркодта. Фæлæ, асыккæй цыдæр уынæр куы райхъуыст, уæд æваст фехъал. Йæ хуыссæг кæдæмдæр фæлыгъд. Фыртæссæй йыл ризæг бахæцыд. Карлсон ын зæрдæтæ æвæрынмæ фæци.

– Гъей-опп! – бадзырдта йын йæ хъусы сусæгæй. – Цæмæй ноджы фæныфсджындæр уыдаид, уый тыххæй йæ уарзон ныхас сфæлхат кодта: – Гъей-опп!

Нæ фæлæ мæ сын хуымæтæджы телы лыггагæй дуары ричъи афтæ æнцонæй байгом кæнын куыд бакуымдта?! Дуар сындæггай байгомчындæуыд, æмæ дзы цавæрдæр æндæрг фæмидæг. Æрбахизæны йæм чидæр æнхъæлмæ каст. Саби адæргæй цы акодтаид, уый нал зыдта. Æмæ, æцæгæйдæр, сæрыхъуын арц цæмæй сбадтаид, ахæм уавæры бахауд. Райхъуыст кæйдæр сусу-бусу æмæ къæхты мынæг уынæр... Уалынмæ ссыд æнахуыр гыбар-гыбур, æмæ дыууæ тарст хъæлæсы æмхъæр фæкодтой. Уыцы рæстæг Карлсон стъолы бын йæ дзыппыдаргæ цырагъ ссыгъта æмæ йæ æваст ахуыссын кодта, фæлæ рухсы иу кæрон тæрсынгæнæн мумийыл андзæвыд. Уый лæууыд къулæнцой æмæ йæ мидбылхудтæй адæймаджы удаист кодта. Ноджы йæ дæндæгтæ – Юлиусы дæндæгтæ – афтæ зыхъхъыр уыдысты, æмæ сæм чи фæкомкоммæ уыдаид, уый зæнгтæ фыртæссæй адон уыдаиккой. Ногæй та райхъуыстысты кæйдæр тарст хъæлæстæ, æрмæст ацы хатт хъæрдæрæй.

Дарддæр æнахуыр нывтæ кæрæдзийы афтæ тагъд ивтой, æмæ дзы, чи кæцы уыд, уый Сабийы бон равзарын нал уыд. Фыццаджыдæр, дуар фегом, æмæ æрбахизæны удаистæй фæзындысты Юлиус æмæ фрекен Бок. Къæсæргæронæй йæм æрбайхъуыст къæхты уынæр. Карлсон, тæрсынгæнæны хъуырыл цы даргъ бæттæн бабаста, ууыл æрбахæцыд æмæ мумийæн йе ’мбæрцæгæй зæххыл йæ тъæпп фæцыд. Фрекен Бок цырагъ ссудзыныл ацархайдта, фæлæ йын дзы ницы рауад, уымæн æмæ, цырагъ кæцæй сыгъд, уыцы лæсгæртæ уый размæ Карлсон разылдта. «Ахæм митæ талынджы кæнын хъæуы»,– загъта йæхинымæр Карлсон. Фрекен Бок æмæ Юлиус талынджы лæууыдысты æмæ, цы акæной, ууыл сагъæсты бацыдысты.

– Афтæ ма дзы арв нæргæ уыдзæн! – загъта фрекен Бок. – Йæ гæрæхтæн банцайæн нал ис! Цырæгътæ дæр уый тыххæй ахуыссын кодтаиккой.

– Дæумæ гæсгæ уый арвы нæрын у? – бафарста Юлиус. – Уæдæ мæнмæ арвнæрды хуызæн нæ фæкаст.

Фæлæ йæ фрекен Бок багæды кодта, уый, дам, æнæмæнг арвы нæрын уыд.

– Уæдæ æндæр цы хъуамæ уыдаид? – бафарста сылгоймаг.

– Мæнмæ гæсгæ та уыцы аргъæутты архайджытæ фæзындысты. Ахсæв сын ам хъуамæ фембæлд уыдаид,– йæ хъуыды фæбæлвырддæр кодта Юлиус.

Юлиусæн йæ ныхасыхъæд бынтон аивта, уымæн æмæ йæ дæндæгтæ йæ уæлæ нæ уыдысты, фæлæ Сабийы уыдæтты мæт нæ уыди. Уый хъуыды кодта Филле æмæ Руллейыл. Цымæ ныртæккæ кæм сты? Алыгъдаиккой? Æрбахизæн дуары хъæр куы фæцыдаид, уæд æй æнæмæнг фехъуыстаид. Æвæццæгæн, æрбацæуæны, рагъæныл ауыгъд дзаумæтты фæстæ амбæхстысты æмæ æнхъæлмæ кæсынц, федде уæвынмæ сын фадат кæд фæуыдзæн, уымæ. Сабийы тас фæфылдæр æмæ Карлсонмæ йæхи нылхъывта.

– Сабыр дæ хос, æппындæр дæм тæрсыны кой ма уæд,– зæрдæтæ йын æвæрдта Карлсон. – Тагъд сæ нæ къухмæ хъæуы.

– Æвæццæгæн, нæ дыууæйы ныхæстæй кæцыдæртæ раст сты,– загъта, кæйдæр дзыхæй дзурæгау Юлиус,– фæлæ адæймагæн ацы хæдзары æдасæй цæрæн кæй нал ис, уый дызæрдыггаг нæу.

Уый фæстæ Юлиус æмæ фрекен Бокæй алчидæр йæ уатмæ ацыдис, æмæ та иу сыбыртт никæцæйуал хъуыст. Карлсон æмæ Саби стъолы бын æнхъæлмæ кастысты дарддæры хабæрттæм. «Рæстæг куыд тынг ныддаргъ ис»,– ахъуыды кодта йæхинымæр Саби. Ногæй та райхъуыст дыууæхуызон хуыр-хуыр. Бæрæг уыд: Юлиус æмæ фрекен Бок сæ тарф фынты аныгъуылдысты.

Филле æмæ Рулле, æвæццæгæн, ницæмæйуал тарстысты æмæ сæ фæндтæ æххæст кæнынмæ бавнæлдтой. Саби ма сын суанг сæ улæфт хъусын дæр райдыдта, æмæ йæ тас фæфылдæр. Куыд рабæрæг, афтæмæй уыдонмæ дæр уыд дзыппыдаргæ цырагъ æмæ йæ ссыгътой. Кæд стъолæмбæрзæн даргъ уыди, уæддæр Филле æмæ Руллейы бон уыд, стъолы бын æртæйæ – Саби, Рулле æмæ муми – кæй бамбæхстысты, уый фенын. Саби йæ цæстытæ бацъынд кодта, цыма йæ афтæмæй нæ федтаиккой, уый хуызæн. Суанг ма йæ улæфт дæр ныуурæдта. Филле æмæ Рулле ныллæг хъæлæсæй куыд ныхас кодтой, уый йæ тæккæ цурæй райхъуыст.

– Цæстылуайæны ды дæр федтай? – бафарста Филле.

– Куыннæма! – дзуапп радта Рулле. – Урс æндæрг. Мæнæ ацы къулы æнцой лæууыд, фæлæ фæцыдæр.

– Стокгольмы иу фатеры дæр амы бæрц цæстылуайæнтæ никæцыйы ис. Уæвгæ уый ды мæнæй æвзæрдæр нæ зоныс,– загъта Филле.

– Нæ фæлæ ма ардыгæй нæ гуырыконд тагъддæр айсæм,– загъта Рулле.

Фæлæ Филле йемæ не сразы.

– Уымæн уæвæн нæй! Æз дæс мины тыххæй иу цæстылуайæн нæ, фæлæ дæсимæ дæр кæй схæцдзынæн, уый дæ зæрдыл бадар.

Æнæуынæрæй бандон систа, къæппæгæй йæм цы бæттæн баст уыд, уый райхæлдта æмæ йæ арæхстгай иуварс æрæвæрдта, лидзын сæ куы бахъæуа, уæд ыл цæмæй сæхи ма скъуырой, уый тыххæй. Хæдзары сывæллæтты ныхмæ дæр цалдæр ныхасы загъта, ай уын цавæр хъæзтытæ сты, зæгъгæ.

– Мæхи мæ хъахъхъæнын хъæуы, æнæуи дæр цæфтæ æмæ хъæдгæмттæ хъуаг нæ дæн.

Ногæй та йæ дзыппыдаргæ цырагъ ссыгъта æмæ дзы агъуысты алы къуымты «джигул» кæнын райдыдта.

– Кæм цы ис, уый сбæрæг кæнæм æмæ нæ куыстмæ рæвдз февналæм,– загъта уый.

Рухсы тынтæ-иу куы иу ран скафыдысты, куы – иннæ ран. Стъолырдæм-иу сæ куы фæцарæзта, уæд-иу Саби йæ цæстытæ бацъынд кодта æмæ-иу йæ хъузджы аныгъуылд. Йæ зæнгтæ бандзыг сты, хъæды лыггæгты хуызæн ницуал æмбæрстой. Афтæ йæм каст, цыма, цы уыдысты, уымæй дзæвгар стырдæр фесты, стъолæмбæрзæны бынæй разындысты, æмæ тасы бацыд, Филле æмæ йын сæ Рулле куы феной, уымæй.

Ноджы уыцы рæстæг Карлсон йæ дзыццайы йæ куыст скодта. Цырагъы рухс стъолы цурæй алыгъд æмæ кæд бынæй талынг уыд, уæддæр Саби федта, Карлсон дзыццайы куыд æрбахаста æмæ йæ стъолмæ быцæугондæй куыд слæууын кодта, уый. Цырагъы рухс фæстæмæ стъолы ’рдæм куы разылд, уæд йæ тынтæ йæ цæсгомыл сæмбæлдысты.

Ногæй та райхъуыст дыууæ хъæлæсы æрдиаг. Чидæр дуары ’рдæм кæй фæцагайдта, уый къæхты уынæрæй бæрæг уыд.

Карлсоныл базыртæ базад.

– Цом,– бадзырдта Сабийы хъусы, æмæ дзыццайы йæ фæдыл ласгæ йæ цыппæртыл бырынмæ фæцис. Комкоммæ йæ ных Сабийы уатмæ сарæзта.

Саби йæ тыххæй æййæфта, афтæмæй йæ фæдыл бырыди.

– Ахæм ма дзы цъаммар адæм уыдзæн! – загъта Карлсон æмæ йæ фæдыл дуар æрбахгæдта. – Мумийæ цæстылуайæнæй чи кæцы у, уый ма зон?! Ахæм адæм ма искуы ис, уый æнхъæл нæ уыдтæн.

Аивæй дуарæй ракаст æмæ, æрбацæуæны цытæ цæуы, уыдонмæ кæсыныл фæци. Саби дæр æй бафæзмыдта. Уымæ гæсгæ, хъуамæ фæцыдаид дуары гуыпп, фæлæ ахæмæй ницы райхъуыст. Филле æмæ Рулле цæуылдæр мынæг хъæлæсæй ныхас кодтой.

– Дæс мин кронæйы! Уый дæ рох ма уæд, Рулле! Цыфæнды цæстылуайæнтæ дæр мæ нæ бауромдзысты!

Саст хъæлæсæй ма иуцасдæр фæныхас кодтой. Карлсон, цы уыд, уымæй хъус фестад.

– Юлиусы уатмæ цом,– загъта уый. – Гъей-опп! Ныртæккæ ма-иу фæкæс...

Дзыццайы йæ хъæбысы фелвæста æмæ йæ Сабийы хуыссæны æрæвæрдта.

– Хайсан, хопсан, дзыцца, ды дæр адæмы хуызæн бафынæй кæндзынæ,– загъта Карлсон æмæ йæ хъæццулы бын æрнорста, мад йæ сывæллоны куыд æрæмбæрзы, афтæ, стæй Сабимæ бадзырдта: – Дæ зæрдæмæ нæ цæуы?

Карлсон йæ цырагъ ссыгъта, мумийы цæсгоммæ йæ фæцарæзта æмæ йын йæ рус фæлмæн æрсæрфта.

Уый фæстæ, фрекен Бок Сабимæ куы ’рбацыд, уæд, хуыссæнæй кæй систа æмæ бандоны къухыл кæй æрæвæрдта, уыцы сынтæгæмбæрзæнæй дзыццайы бамбæрзта. «Цæмæй ма суазал уа»,– йæхинымæр ахъуыды кодта Саби æмæ ныххудти. Æдде бакæсгæйæ афтæ зынди, цыма сынтæджы стæвдтæарæзт лæппу хуыссы, уымæн æмæ дзыццайæн йæ цæсгом нæ зынди.

– Салам, Саби! – загъта Карлсон. – Ныр дæуæн дæр дæ бон у иучысыл афынæй кæнын.

– Кæм? – дисы бацæугæйæ бафарста Саби. – Мумийы фарсмæ мæ хуыссын кæныс?

– Йæ фарсмæ цæмæн? Йæ быны,– æмæ йæхæдæг сынтæджы бынмæ фæраздæр. Саби – йæ фæстæ.

– Ныртæккæ ды фехъусдзынæ æцæг шпионы хуыр-хуыр,– загъта Карлсон.

– Æмæ исты шпионты хуыр-хуыр æндæрхуызон у?

– Уæдæ куыд загътай! Уыдон куыд мæнгард æмæ хин хуыр-хуыр кæнынц, уый куы фехъусис, уæд дæ сæрра уæвынмæ бирæ нал хъæуид. Сæ хуыррытт мæнæ ахæм у: «Хооо, доо, доо!»

Шпионы хуырхуыры уынæр адæймаджы уæнгты иннæрдæм хызт. Ноджы хъæрдæрæй-хъæрдæр кодта, æмæ Сабийы уæнгты тас бацыд.

– Сабырдæр! Кæннод Филле æмæ Рулле ардæм æрбацæудзысты.

– Цæмæй уыдон æрбацæуой, шпионы хуыр-хуыр дæр уымæн кæнын,–  бамбарын кодта Карлсон.

Уыцы рæстæг чидæр дуармæ бавнæлдта æмæ йæ байгом кодта. Талынг уатмæ цырагъы тын æрбатахт æмæ йæ рухсмæ Саби Филле æмæ Руллейы ауыдта. Уыдон сæ къахфындзтыл хъуызгæ ’рбацыдысты.

Карлсоны хуыр-хуыр фæхъæрдæр æмæ фæтæссагдæр. Саби, цы акодтаид, уый нал зыдта. Йæхинымæр ахъуыды кодта: «Ныртæккæ нæ ссардзысты». Раст зæгъгæйæ, хъæццул хæццæ кодта суанг зæхмæ æмæ сæм Карлсонимæ рухс дæр нæ калд, стæй сæ фенæн дæр нæ уыд. «Цыфæндыйæ дæр хорз æрхъуыды кодта»,– фæныфсджындæр уæвгæйæ йæхицæн загъта Саби.

– Хооо, хооо! – раздæрæй тынгдæр райхъуыст Карлсоны хуырхуыр.

– Æнхъæлдæн æмæ æппынфæстаг, кæй агуырдтам, уый ссардтам,– загъта Филле ныллæг хъæлæсæй.– Сывæллæттæ афтæ нæ фæхуырхуыр кæнынц. Сыгъдæгæйдæр йæхæдæг у. Бакæс-ма уыцы тыппыроймæ. Уый у!

– Хооо! – æртхъирæнгæнæгау райхъуыст Карлсоны хуыр-хуыр. Тыппырой йæ кæй рахуыдтой, уый йæ зæрдæмæ нæ фæцыд.

– Дæ къуххъадамантæ цæттæ сты? – бафарста Рулле. – Æваст ыл сæ бакæнын хъæуы, кæннод алидздзæни.

Хъæццул базмæлыд. Уый фæстæ Саби фехъуыста Филле æмæ Руллейы хæр-хæр. Сæ улæфт уыд, цыма сын уæлдæф нал фаг кодта, уый хуызæн. Куыд бамбæрста, афтæмæй уыдон ауыдтой мумийы тæрсынгæнæн зыхъхъыр дæндæгтæ. Фæлæ къæрныхтæн сæ тарст хъæр нæ райхъуыст, лидзынмæ дæр нæ фесты,– цыдæр æнахуыр улæфт кодтой.

– Ай хуымæтæджы къæцæлынчындз куы у... – загъта Филле.

– Æмæ ам куыд февзæрд? Ныртæккæ дæр ма æрбацæуæны куы уыди? Æви ай æндæр у?

– Мæнмæ дæр диссаг кæсы,– сразы йемæ Филле. – Уæд хуыр-хуыр та чи кæны?

Фæлæ уый сбæрæг кæнын йæ бон нал баци, уымæн æмæ кæйдæр къæхты уынæр йæ хъустыл ауад. Саби фрекен Бочы йæ уæззау къахдзæфтæй базыдта æмæ йæхинымæр батыхст. Ныртæккæ ам диссæгтæ ’рцæудзæн. Хъæр æмæ ахстæй бæстæ байдзаг уыдзæн. Арвы нæрынæй фыддæр.

Фæлæ ахæмæй ницы ’рцыд.

– Тагъд скъапмæ! – Руллейы хъусы бадзырдта Филле.

Дыууæ къæрныхы скъаппы куыд фæмидæг сты, уый Саби æмбаргæ дæр нæ бакодта.

Карлсоныл та базыртæ базад. Уызынау скъаппы цурмæ батылд æмæ йын йæ дуары дæгъæл фæзылдта. Фæстæмæ дæр къорийы тылд сынтæджы бынмæ бакодта. Уыцы уысм уатмæ ’рбацыд фрекен Бок. Йæ къухы – сойын цырагъ. Йæ урс дарæсы уыди æцæг цæстылуайæны хуызæн.

– Саби, æрдæбонсарæй дæ дзыппыдаргæ цырагъы рухсмæ мæ уаты къуымты цы агуырдтай? – тызмæгхуызæй бафарста сылгоймаг.

– Уый æз нæ уыдтæн,– дзуапп радта Саби.

– Æмæ фынæй та цæуыннæ кæныс? – бафарста та йæ фрекен Бок. – Стæй дæ сæр хъæццулы бын цæмæн бакодтай? Дæ ныхас мæм дзæбæх хъуысгæ дæр куы нæ кæны.

Хъæццулмæ фæлæбурдта, æнхъæлдта, Саби йæ быны хуыссы, зæгъгæ. Иуфарс æй фехста, æмæ æваст райхъуыст удуайынгæнæг цъæхахст. Сабийы хъуыдымæ гæсгæ йæхи раргом кæныны рæстæг ралæууыд, уымæн æмæ йæ фрекен Бок уæддæр ссардтаид. Стæй, цæмæй Филле æмæ Руллейæн, цы хъæуы, уый бакæной, уый тыххæй йæ хъуыди фрекен Бочы æххуыс. Скъаппы кæдмæ хъуамæ бадтаиккой!

Æмæ Саби сынтæджы бынæй рабырыд.

– Ма фæтæрс,– сабыртæ йæ кодта Саби. – Муми дын ницы кæндзæн. Тæссаг къæрныхтæй у, æмæ дзы дыууæ мæнæ ам ме скъаппы бады.

Фрекен Бокæн йæ тарст нæма ’рцыд, фæлæ йын Саби, ме скъаппы дыууæ къæрныхы бады, зæгъгæ, куы загъта, уæд йæ маст æцæгæй рафыхт.

– Цытæ лæхурыс? Æви дæ сæрызонд фæцыд?! Скъаппы хъуамæ цавæр къæрныхтæ уа? Дзæгъæл дзæнгæда ма цæгъд, дæ хорзæхæй!

Фæлæ уæддæр скъаппы цурмæ бацыд æмæ хъæрæй бафарста:

– Ам исчи ис?

Дзуапп ын куы нæ рардæуыд, уæд ноджы тынгдæр смæсты.

– Нæ мæ фехъуыстат? Ам, зæгъын, исчи ис? Кæд дзы ничи ис, уæд ын зæгъæн нæй?

Фæлæ уыцы рæстæг скъаппæй райхъуыст цавæрдæр уынæр, æмæ фрекен Бок бамбæрста, Саби æцæгтæ кæй дзырдта.

– Ныфсджын лæппу дæ! – фæхъæр кодта фрекен Бок. – Ахæм гыццыл уæвгæйæ дыууæ къæрныхы æрцахс! Æцæг хъæбатыр!

Сынтæджы хъыс-хъыс ссыд æмæ йæ бынæй ралæст Карлсон.

– Ацы хъуыддæгтæ уый нæ, фæлæ æз сарæзтон! – загъта Карлсон, фрекен Бок æмæ Сабимæ тызмæг цæстæй бакæсгæйæ. – Бузныг мæнæн зæгъын хъæуы, хъæбатыр æмæ алцæмæй дæр æххæст адæймаг кæй дæн, уый тыххæй. Стæй ахæм зондджын æмæ тыппырой нæ, фæлæ рæсугъд кæй дæн, уый тыххæй дæр.

Фрекен Бок Карлсоны куы ауыдта, уæд æй сæрра уæвынмæ бирæ нал хъуыд.

– Ды... ды!.. – фæтъæлланг ласта сылгоймаг, фæлæ æваст йæхиуыл фæхæцыд. Бамбæрста, Карлсонмæ уыцы лауызты тыххæй хæцыны рæстæг кæй нæу, уый, уымæн æмæ вазыгджындæр хъуыддæгтыл ахъуыды кæнын хъуыдис. – Тагъд Юлиусмæ фæдзур, пъæлицæмæ хабар фехъусын кæнын хъæуы... Æллæх, æмæ æхсæвхуыссæн дзаумæтты куы дæн... Цон, мæ халат уæддæр æрбакæнон,– загъта уый æмæ æфсæрмдзастæй йæхиуыл йæ цæст æрхаста.

Фрекен Бок йæ уатмæ атагъд кодта. Саби Юлиусы хъал кæнынмæ фæци. Фæлæ йын раздæр йе ’фсæр дзыццайы «дзыхæй» фелвæста, уымæн æмæ æмбæрста, ныр Юлиусы æхсызгондæр кæй хъæуы.

Юлиусы уатæй хъуысти «грр-пс-пс». Лæг уыдис йæ тæккæ фынæйæ.

Бон цъæхтæ кæнын райдыдта. Æрдæгталынг уаты Сабийы бон баци бандоныл агуывзæ донимæ ссарын. Юлиусы æфсæр дзы ныппæрста æмæ доны цæлланхъ фæцыд. Агуывзæйы фарсмæ уыдысты Юлиусы кæсæнцæстытæ æмæ къафеттæ гæххæттын дзæкъулы. Саби къафеттæ йæ пижамæйы дзыппы авæрдта, цæмæй сæ Карлсонæн раттаид.

Сабийы хъуыдымæ гæсгæ ма хъуамæ бандоныл цыдæр уыдаид. Æмæ уайтагъд йæ зæрдыл æрбалæууыд, кæсæнцæстытæ æмæ ма дзы æхцадон дæр кæй хъуамæ уыдаиккой. Фæлæ уыдон сæ бынаты нæ разындысты. Саби уыцы хъуыддагмæ уæлдай æргом нæ аздæхта. Сæйрагдæр уыди Юлиусы райхъал кæнын, уымæн æмæ йæ уый тыххæй рарвыстой æмæ йæ хæс æххæст кæнынмæ бавнæлдта.

Юлиус æваст фехъал.

– Цы та ’рцыди?

Фыццаджыдæр йæ дæндæгтæм фæлæбурдта, сæ бынаты сæ авæрдта æмæ уый фæстæ загъта:

– Вестергетланды ма мæ хæдзарыл сæрæгасæй куы сæмбæлин, уæд суткæ æхсæрдæс сахаты мæ зæрдæйы дзæбæхæн фынæй кæнин, ам та мын уыцы фадæттæ нæй.

«Раст зæгъы»,– ахъуыды кодта Саби æмæ йын бамбарын кодта,  æвæстиатæй йæ фестын цæй тыххæй хъæуы, уый.

Юлиус тагъдгомау Сабийы уатмæ фæраст. Саби дæр йæ фæдыл дугъы уайæгау кодта. Уæдмæ фрекен Бок дæр йæ халат йæ уæлæ баппæрста æмæ æртæйæ дæр уаты къæсæрыл баиу сты.

– Зынаргъ Иенсен, диссæгтæй цы кæныс! Къæрныхтæ! – хъарæггæнæгау дзырдтæ даргъ ивазгæйæ загъта фрекен Бок.

Саби уайтæккæ дæр бафиппайдта, Карлсон йæ уаты кæй нал и, уымæн æмæ рудзынг гомæй æрбаййæфта. «Æвæццæгæн, сæхимæ атахт. Тынг хорз бакодта. Филле æмæ йæ Рулле феной, уæлдайдæр та пъæлицæ – уый йæ ницæмæн хъæуы. Иттæг хорз!» – ахъуыды кодта Саби.

– Скъаппы дуарæхгæдæй бадынц,– бамбарын кодта фрекен Бок, æмæ уыцы иу рæстæг цин æмæ тас æвдисæг мидбылхудт йæ цæсгомыл фæзынд.

Фæлæ Юлиус, муми хъæццулы бын кæм хуыссыд, Сабийы уыцы сынтæгмæ ацамонгæйæ загъта:

– Раздæр уал Сабийы райхъал кæнæм.

Уыцы ныхæстæ куыддæр сдзырдта, афтæ йæ фарсмæлæууæг Сабимæ фæкомкоммæ:

– Куыд уынын, афтæмæй Саби сыстад, фæлæ ма уæд йæ сынтæджы та чи хуыссы?

Фрекен Бок ныккæрзæгау кодта. Уый зыдта, сынтæджы чи, чи нæ, фæлæ цы хуыссы, уый.

– Тæрсынгæнæнæй тæссагдæр,– загъта фрекен Бок. – Ахæм бирæтæ уынгæ дæр нæ фæкодтой. Аргъæутты дунейæ æрбацæуæг.

Юлиусы цæстытæ ферттывтой. Æппындæр нæ фæтарст. Хъæццулы бын «тæрсынгæнæнæй тæссагдæры» йæ армытъæпæнæй фæлмæн æрхойгæйæ загъта:

– Тæрсынгæнæнæй тæссагдæр, уынгæ дæр кæй никуыма фæчындæуыди, аргъæутты дунейæ æрбацæуæг! Ныртæккæ йæ хъуамæ мæхи цæстытæй фенон. Къæрныхты кой та уый фæстæ бакæндзыстæм,– æмæ æваст хъæццул йæ кæронæй иуфарс аппæрста.

– Хи-хи! – ныхъхъыллист кодта Карлсон æмæ мидбылхудгæ сынтæджы йæ къæхтыл алæууыд. – Аргъæутты дунейæ æрцæуæджы бæсты ам æз кæй разындтæн, уый цы хорз у! Æхсызгон дын нæ уыд?

Фрекен Бок Карлсонмæ уайдзæфгæнæгау бакаст.

– Дысон дæр нæ ай хуыссын нæ уагъта? – бафарста Юлиус.

– Æвæццæгæн. Куыддæр мæ февдæла, афтæ йын йæ сæр йæ гуырæй фæхицæн кæндзынæн, – загъта фрекен Бок. Стæй, цыма æваст цыдæр йæ зæрдыл æрбалæууыд, уыйау тарстхуызæй Юлиусы къухмæ бавналгæйæ сдзырдта: – Зынаргъ Иенсен, пъæлицæмæ дзурын нæ кæй хъæуы, уый дæ ма ферох уæд.

Фæлæ уыцы рæстæг скъаппæй райхъуыст ныллæг хъæлæс:

– Дуар бакæнут. Мах пъæлицæйæ стæм.

Фрекен Бок, Юлиус æмæ Саби фæуыргъуыйау сты. Фæлæ Карлсон æппындæр ницæуыл фæдис кодта. Уый хыгъд тынг рамæсты.

– Пъæлицæйæ?.. Ахæм ныхæстæ-иу æндæр искæмæн кæнут, æнамонд къæрныхтæ!

Уыцы рæстæг Филле скъаппæй æртхъирæнтæ кæнынмæ фæци, ардæм тæссаг шпионы æрцахсынмæ чи ’рбацыд, уыцы пъæлицæйæгты кæй баурæдтат, уый тыххæй, дам, уæ стыр ивар фидын бахъæудзæн. «Кæс-ма сæм, хъуыддаг кæцырдæм аздахынмæ хъавынц. Хин æмæ кæлæнæй се ’дзаг сты»,– ахъуыды кодта Саби.

– Уæ хорзæхæй, скъапп байгом кæнут æмæ алцыддæр йæ бынаты уыдзæн! – рахъæр та кодта Филле.

Юлиус сыл баууæндыд æмæ сæ рауагъта. Филле æмæ Рулле скъаппæй рахызтысты. Ахæм хуыз сын уыдис, æмæ сæ Юлиус æмæ фрекен Бок æцæгæй фæтарстысты.

– Пъæлицæйæ стут, загътат? – дызæрдыггæнæг хъæлæсæй сæ бафарста Юлиус. – Æмæ уыл уæ куысты дарæс цæуыннæ ис?

– Уымæн æмæ мах сусæгæй кусæг пъæлицæйы кусджытæ стæм, – загъта Рулле. – Ардæм та ’рбацыдыстæм, цæмæй мæнæ ацы тыппыройы æрцахсæм,– бафтыдта ма Филле æмæ Карлсоныл фæхæцыд. – Ай тынг тæссаг шпион у.

Уыцы ныхæстæ айхъусгæйæ фрекен Бок йæ хъæлæсыдзаг ныххудгæйæ загъта:

– Шпион? Ай шпион у? Ха-ха-ха! Ахудын мæ кодтай. Ацы фыдæнæнтыст Сабиимæ иу къласы ахуыр кæны.

Карлсон сынтæгæй рагæпп кодта.

– Нæ къласы мæнæй хуыздæр ахуыргæнинаг нæй!

Фрекен Бочы ныхæстæ фæцыдысты Карлсоны зæрдæмæ.

– Уымæн æмæ зонын мæ хъустæ змæлын кæнын, стæй нымæцтæ æфтауын дæр.

Фæлæ йыл Филле нæ баууæндыд. Йæ дзыппæй къуххъадамантæ фелвæста æмæ Карлсонмæ фæцæйцыд. Куы йæм æрбацæйхæццæ кодта, уæд Карлсон йæ гыццыл тыппыр къæхтæй йæ размæ фæцагайдта. Филле цыдæртæ бахъуыр-хъуыр кодта æмæ йæ иу къахыл гæппгæппæй ралæууыд.

– Дæ иу къахыл æгæр ма гæппытæ кæн, кæннод стæппал уыдзæн æмæ къуылыхæй цæуын райдайдзынæ,– загъта Карлсон.

Саби та цæмæдæр гæсгæ афтæ ’нхъæлдта, цыма къæрныхтæ ностæ æмæ цæфтæй цух никуы вæййынц. Æмæ, æцæгæйдæр, Филлейæн йæ галиу цæсты гагуыйы бæсты уыди урс стъæлф.

«Афтæ йын хъæуы,– ахъуыды кодта Саби. – Нæ хæдзармæ ’рбацыд, цæмæй Карлсоны æрцахса æмæ йæ ауæй кæна дæс мин кронæйыл. Цъаммар къæрныхтæ! Уадз æмæ сыл ахæм ностæ фылдæр уа!»

Хъæрæй та загъта:

– Уыдон пъæлицæйæгтæ не сты. Æз æй зонын. Уыдон къæрныхтæ сты.

Юлиус йæ къæбут аныхта:

– Уый мах сбæрæг кæндзыстæм. Пъæлицæйæгтæ сты æви къæрныхтæ сты, уый цалынмæ бæрæг кæнæм, уæдмæ та уал цæлгæнæнмæ цомут.

Уæдмæ бон æрбарухс. Арвыл стъалытæ ахуыссыдысты. Уый рудзынгæй кæсгæйæ дæр бæрæг уыди. Ног бон йæ барты бацыд, æмæ Сабийы фæндыд хуыссæнмæ баирвæзын æмæ бафынæй кæнын. Филле æмæ Рулле цы гæды ныхæстæ кæндзысты, уыдонмæ хъусын æм нæ цыд.

– Ау, махмæ Вазастаны базырджын шпион кæй фæзынди, уый уæ газеты ничи бакаст? – бафарста Рулле æмæ йæ дзыппæй цыппæрдигъон тыхтæй газет систа.

Фæлæ Юлиусмæ, газеты цы фыстой, уый дызæрдыггаг фæкаст.

– Газеты цытæ фыссынц, уыдонæн се ’ппæтыл æууæнк нæй, уымæн æмæ дзы ницытæ æмæ мацытæ арæх вæййы,– загъта уый. – Уæвгæ ма уыцы уацхъуыд иу хатт бакæсын æмбæлы. Чысыл багæдзæ кæнут, æз мæ кæсæнцæстытæ радавон.

Фæлæ æваст мæстæй цæхæртæ калгæ фæстæмæ фездæхт.

– Хуыздæр ма дзы пъæлицæйæгтæ цы уа! – фæхъæр кодта Юлиус. – Ме ’хцадон æмæ мын мæ сахат адавтой. Æриут сæ ныртæккæ!

Уыцы ныхæстæм Филле æмæ Рулле тынг рамæсты сты.

– Дæхи фыдбылызы æфтауыс, пъæлицæйæгтыл æхцадон æмæ сахаты давд кæй мысыс, уымæй,– загъта Рулле.

– Уый цъыфкалæн у. Æви йæ нæ зоныс? – бафарста Филле. – Пъæлицæйыл цъыф калыны тыххæй къаланчойы куы смидæг уай, уымæй тæссаг у. Æви та уый дæр нæ зоныс?

Карлсоны цæсгом æваст фендæрхуызон. Юлиусы иуфарс асхойгæйæ уый хуызæн хъæрæй дзурын райдыдта. Бæрæг уыд, тынг кæй смæсты.

– Науæд мæ карамель къафеттæ та цы фесты? Чи сæ райста?

Филле йæм тызмæг каст бакодта.

– Уыдон дæр махыл æрдау кæнынмæ хъавут?

– Мæнæн мæ сæрызонд нæма фæцыд,– загъта Карлсон. – Цъыфкалын цы у, уый æз дæр æмбарын, фæлæ бæлвырд у иу хъуыддаг: кæд мын мæ къафеттæ рахастат, уæд сæ ныртæккæ мæ цуры æрæвæрут, кæннод де ’ннæ цæстæн дæр йæ гагуы аурс уыдзæн.

Саби йæ дзыппæй систа, къафеттæ кæм уыдысты, уыцы дзæкъул.

– Мæнæ дæ къафеттæ,– загъта уый æмæ сæ Карлсонмæ радта. – Æз сæ райстон, цæмæй дын сæ раттон, уый тыххæй.

Ныхас йæхимæ айста Филле:

– Алцыдæр æмбæрстгонд у. Уæ аххостæ иууылдæр махыл сæвæрынмæ хъавут. Ницы уын дзы рауайдзæн!

Фрекен Бок уæды онг хъусæй бадт, фæлæ йæ ныр бафæндыд йæ хъуыды зæгъын.

– Æхцадон æмæ сахат чи адавта, уый æз зонын. Уымæн исты асæрфын йæ хуыздæр куыст у. Куы гуылтæ давы, куы  – лауызтæ. Цыбыр ныхасæй, йæ размæ цыдæриддæр фæвæййы, уый, – æмæ Карлсонмæ йæ сæры фæтылдæй ацамыдта.

Карлсоныл цыма фыцгæ дон бакалдæуыд, уыйау хæрдмæ фæхаугæйæ фæхъæр ласта:

– Хъус-ма, хорз ус! Уый цъыфкалæн у, цъыф калыны тыххæй та дзуапп дæттын хъæуы!

Фæлæ йын фрекен Бок йæ ныхæстæ ницæмæ ’рдардта æмæ иуфарс азылд. Юлиусимæ ахсджиаг хъуыддаджы фæдыл йæ зæрды аныхас кæнын уыд. Цæмæдæр гæсгæ йæм афтæ кæсын райдыдта, цыма ацы дыууæ лæппуйы сусæгкуыстгæнæг пъæлицæйы кусджытæ сты. Сæ хуыз дæр афтæ æнахуыр уымæн у, стæй сæ дарæс дæр. Фрекен Бокмæ гæсгæ къæрныхтæ иууылдæр бызгъуырты фæцæуынц, фæлæ, хæдзæрттæ чи къахы, уыдоныл цавæр дзаумæттæ вæййы, уый нæ зыдта.

Филле æмæ Рулле æваст фæхъæлдзæгдæр сты. Филле фрекен Бокæй æппæлынмæ фæцис, куыддæр æй федтон, афтæ дæр, дам, бамбæрстон, зондджын сылгоймаг кæй у. Раст дзуры æви нæ, уымæй-иу Юлиусы дæр афарста.

– Тынг диссаджы адæймаг мæм фæкаст. Ахæм сылгоймæгтæ бирæ нæй. Æви ды æндæрхуызон хъуыды кæныс?

Уыцы фарстæн Юлиус раздæр цы дзуапп раттаид, уый зын зæгъæн уыд, фæлæ ма йын ацы уавæры æнæсразы уæвгæ цы хос уыд æмæ-иу йæ сæр разыйы тылд бакодта. Фрекен Бок-иу ныфсæрмы æмæ-иу йæ цæстытæ æруагъта.

– О, залиаг кæлмыты хуызæн стæм сты ахæм сылгоймæгтæ,– бахъуыр-хъуыр кодта Карлсон.

Карлсон уаты къуымы Сабийы фарсмæ бадт, æмæ карамель-къафеттæ йæ дзыхы куыд къæрццытæ кодтой, уый иууылдæр хъуыстой. Дзæкъулы иу къафетт дæр куынæуал уыд, уæд йæ бынатæй фестад æмæ уаты гæппытæгæнгæ дугъ кæнын райдыдта. Цыма хъазгæ кæны, йæхи афтæ дардта, афтæмæй та æнæзынгæйæ йæхи, Филле æмæ Рулле кæм бадтысты, уыцы бандæттæм хæстæгæй-хæстæгдæр ласта.

– Адæймаг ахæм сылгоймагимæ арæхдæр куы ’мбæлид, уымæ фæбæллы,– фрекен Бокæй æппæлынæй нал æфсæст Филле. Фрекен Бочы цæсгом сырхæй-сырхдæр кодта, йæ цæстытæ та хæрдмæ сисын нал уæндыд.

– Æцæгæйдæр, фрекен Бочы хуызæн сылгоймæгтæ бирæ нæй,– йемæ-иу сразы Юлиус, – фæлæ мæн уæддæр базонын фæнды, мæ сахат æмæ мын ме ’хцадон чи райста, уый.

Филле æмæ Рулле, цыма йæ нæ фехъуыстой, афтæ сæхи скодтой. Филле фрекен Бокæй афтæ тынг æппæлыди, æмæ йæ иннæ хабæрттæй ницæмæуал æвдæлд.

– Уæдæ йæ бакастмæ дæр ницы аипп æрхæссæн ис. Раст нæ зæгъын, Рулле? – бафарста йе ’мбалы, фрекен Бок дæр æй куыд фехъуса, афтæ. – Рæсугъд цæстытæ, диссаджы зæрдæмæдзæугæ фындз. Ахæм фындз цыфæнды рæстæджы дæр хорз у, раст нæ зæгъын, Рулле?

Фрекен Бок йæ мидбынаты фестъæлфыд, йæ цæстытæ сæ къуырфытæй рацæйхаудысты.

– Цы загътай? – фæхъæр ыл кодта фрекен Бок. – Цы загътай, уыйма иу хатт зæгъ!

Филле фæуыргъуыйау.

– Æз загътон... – райдыдта Филле, фæлæ йæ фрекен Бок дзурын нал бауагъта:

– Уый Филиппы дзыхæй дзуры, æз æй зонын.

Сабимæ куыд фæкаст, афтæмæй йæ цæсгом мумийы цæсгомы хуызæн урс-урсид афæлдæхт.

Филле цы акодтаид, уый нал зыдта.

– Цæмæй йæ зоныс? Мæн тыххæй исты фехъуыстай?

Фрекен Бок мæсты мидбылхудт бакæнгæйæ йæ сæр разыйы тылд бакодта.

– Дæу тыххæй исты фехъуыстон, зæгъгæ, мæ фæрсыс æмæ дын зæгъын: о, ууыл æппындæр дызæрдыг ма кæн. Йæ ном та Рудольф хуыйны, нæ? – æмæ Руллемæ ацамыдта.

– О, фæлæ йæ ды кæцæй зоныс? Æвæццæгæн, уын иумæйаг зонгæтæ ис, – загъта Филле, йæ цæстытæ цины ’рттывд кодтой, афтæмæй.

Фрекен Бок та æрдæбоны хуызæн мæсты мидбылхудтимæ йæ сæр разыйы тылд бакодта.

– Ис нын иумæйаг зонгæтæ дæр. Фрекен Фрида Бок, Фрейгатенæй. Ды йæ, мæнмæ гæсгæ, зоныс. Уымæн дæр ахæм диссаджы фындз ис. Кæцыфæнды рæстæджы дæр хорз у. Раст мæ фындзы хуызæн, нæ?

Филле, æвæццæгæн, фындзты кæрæдзиуыл абарынæй уыйас разы нæ уыд, æмæ йæ цæстыты æрттывд æрмынæг. Уый нæ, фæлæ йæ æрфæндыд тагъддæр ацы уавæрæй фервæзын. Афтæ хъуыды кодта Рулле дæр. Фæлæ сæ чъылдыммæ лæууыд Карлсон. Æнæнхъæлæджы фæгæрахчындæуыд. Филле æмæ Рулле хæрдмæ фæхаудысты.

– Ма фехс! – фæхъæр кодта Филле, уымæн æмæ йæ уыцы рæстæг Карлсон йæ амонæн æнгуылдзæй фæсте фæрæхуыста, уымæ та дамбацайы фындз фæкаст.

– Æхцадон æмæ сахат æрæвæрут, кæннод уæ марын!

Филле æмæ Рулле сæ дзыппытæ сгарынмæ фесты. Цæстыфæныкъуылдмæ сахат æмæ æхцадон Юлиусы уæрджытыл февзæрдысты.

Филле æмæ Рулле куыд фæгæппытæ ластой æмæ пыхс сæ сæрыл куыд ахастой, уый уаты уæвджытæ æмбаргæ дæр нæ бакодтой, уымæ гæсгæ сæ бауромыныл дæр ничи ацархайдта. Æппæты фыццаг йæ уд йе ’муд æрцыд фрекен Бокæн æмæ сæ фæдыл ратахт. Къæсæры æдде чысыл фæзгонды лæууыди æмæ, къæрныхтæ асинтыл бынмæ куыд тахтысты, уымæ каст æмæ сæ фæдыл хъæр кодта:

– Æз хабæрттæ иууылдæр Фридæйæн радзурдзынæн. Тынг æхсызгон ын уыдзæн.

Æрæджиау сæ аййафын йæ зæрды æрæфтыд æмæ цалдæргай асинты сæрты гæппытæгæнгæ сæ фæдыл нызгъордта, фæлæ æрдæгфæндагыл æрлæууыд æмæ сæ фæдыл ахъæр кодта:

– Фрейгатенмæ уæ фындз дæр куыдникуыуал бадарат, афтæ! Туг кæй акæлдзæн, уымæй уын зæрдæ æвæрын. Бамбæрстат?.. Туг, зæгъын, акæлдзæн!..

 

КАРЛСОН ОТКРЫВАЕТ ДЯДЕ ЮЛИУСУ МИР СКАЗОК

 
 

КАРЛСОН ЮЛИУСÆН БАЙГОМ КОДТА
АРГЪÆУТТЫ ДУНЕ

 

После ночи с Филле и Рулле Карлсон стал задаваться еще больше, чем прежде.

"Вот лучший в мире Карлсон!" - этот крик будил Малыша каждое утро. И в комнату влетал Карлсон. И каждое утро он прежде всего вырывал из горшка косточку персика, чтобы посмотреть, насколько она выросла, а потом всегда направлялся к старому зеркалу, которое висело над столом Малыша. Это было небольшое зеркало, но Карлсон долго летал вокруг него, чтобы как можно лучше себя разглядеть. Приходилось это делать по частям - целиком его отражение в нем не умещалось.

Пока он летал, он тихо мурлыкал себе под нос песенку, и в этой песенке воспевал самого себя и все, что с ним случилось. "Лучший в мире Карлсон... хи-ти-ти-хи... стоит десять тысяч крон... И еще он поймал воров и стрелял из пистолета... Какое интересное зеркало... В нем целиком не виден лучший в мире Карлсон... Но то, что видно, красиво... хи-ти-ти-хи... И в меру упитанный, да, да... И хороший во всех отношениях... "

Малыш был с этим согласен. Он тоже считал, что Карлсон хороший во всех отношениях. И самое удивительное было то, что постепенно дядя Юлиус тоже по-настоящему к нему привязался. Ведь это Карлсон вернул ему часы и бумажник. Такое дядя Юлиус скоро забыть не может. Фрекен Бок, напротив, всегда на него сердилась, но на это Карлсон не обращал внимания, лишь бы ему вовремя давали еду, а ее она давала.

"Если меня не кормят, я уже не я" - так он однажды выразился.

Фрекен Бок мечтала, чтобы Карлсон не проводил у них время, но тщетно, потому что Малыш и дядя Юлиус были на его стороне. Фрекен Бок всегда ворчала, если он появлялся как раз в тот момент, когда надо садиться за стол, но сделать она ничего не могла, и Карлсон ел вместе со всеми.

После ночных приключений с Филле и Рулле он прилетал регулярно, словно это было нечто само собой разумеющееся.

Карлсон, видно, немного устал от всех проказ той ночи, потому что на следующий день появился только к обеду. Он влетел в комнату Малыша и сразу стал принюхиваться, чем это пахнет на кухне.

Малыш тоже долго спал в тот день (Бимбо он взял с собой в постель) - оказывается, после целой ночи возни с ворами нужно отдохнуть - и проснулся только незадолго перед тем, как прилетел Карлсон. Вернее, он проснулся не сам, а его разбудил какой-то странный. необычный звук, который доносился из кухни. Фрекен Бок ходила взад-вперед и пела. Пела громко. Прежде Малыш никогда еще не заставал ее за этим занятием и надеялся, что она и сейчас перестанет, потому что это было ужасно. По какой-то непонятной причине она была сегодня в отличном настроении. Утром она успела съездить домой, к Фриде, может, именно это ее так взбодрило, что она распевала во весь голос. "Ах, Фрида, это было бы для тебя лучше!.." - пела она, но что именно было бы лучше для Фриды, Малышу так и не удалось узнать, потому что Карлсон влетел к ней на кухню и закричал:

- Замолчи! Замолчи! Когда ты так орешь, люди могут подумать, что я тебя бью.

Фрекен Бок умолкла и стала угрюмо жарить эскалопы, а когда пришел дядя Юлиус, все сели за круглый стол обедать. "Все сидят вместе и обсуждают события этой ночи, и всем очень уютно", - подумал Малыш. Карлсон тоже был доволен обедом и вовсю расхваливал фрекен Бок.

- Сегодня тебе удалось по ошибке прекрасно приготовить эскалопы, - сказал он, чтобы ее ободрить.

На это фрекен Бок ничего не ответила. Она только несколько раз вздохнула и плотно сжала губы.

Шоколадный пудинг, разлитый в маленькие формочки, Карлсон тоже одобрил. Он проглотил всю свою порцию прежде, чем Малыш успел съесть ложечку от своего, и сказал:

- Да, пудинг хорош, спору нет, но я знаю, что в два раза вкуснее.

- Что? - заинтересовался Малыш.

- Два таких пудинга, - объяснил Карлсон и взял себе новую порцию. А это значило, что фрекен Бок останется без сладкого, потому что она сделала только четыре порции.

Карлсон заметил, что у нее недовольный вид, и поднял пухлый указательный пальчик.

- Пойми, здесь за столом есть толстяки, которым необходимо худеть. И заметь, их не меньше двух. Имен называть не буду, но уж во всяком случае это не я и не этот вот худышка, - сказал он и ткнул пальцем в Малыша.

Фрекен Бок еще плотнее сжала губы и не вымолвила ни слова. Малыш тревожно посмотрел на дядю Юлиуса, но, казалось, он ничего не слышал. Он все ворчал. Какая в городе плохая полиция! Он звонил в участок и сообщил о происшествии, но его слова не вызвали никакого интереса. У них за ночь случилось еще 313 краж, сказали они, которыми необходимо заняться. Они только поинтересовались, что же все-таки пропало.

- Тогда я им объяснил, - в который раз повторял свой рассказ дядя Юлиус, - что благодаря одному смелому и умному мальчику грабителям пришлось уйти домой с пустыми руками.

И дядя Юлиус с восторгом посмотрел на Карлсона, который приосанился, как петух, и бросил на фрекен Бок торжествующий взгляд.

- Ну, что скажешь? Лучший в мире Карлсон пугает воров пистолетом! - воскликнул он.

Дядя Юлиус, по правде сказать, тоже испугался этого пистолета. Он явно был очень рад и благодарен, что получил назад свои вещи, но все же не считал, что мальчики должны ходить с огнестрельным оружием, и когда Филле и Рулле удрали, Малышу очень долго пришлось объяснять, что это игрушка. Дядя Юлиус никак не мог в это поверить.

После обеда дядя Юлиус отправился в гостиную, чтобы взять сигару. Фрекен Бок стала убирать со стола и мыть посуду, и даже Карлсон не смог ей испортить настроение, потому что она снова начала напевать: "Ах, Фрида, для тебя это лучше!.." Но тут она вдруг обнаружила, что нет ни одного полотенца, и снова рассердилась.

- Ума не приложу, куда делись все полотенца, - сказала она и в растерянности оглядела кухню.

- Вот он, лучший в мире отыскиватель полотенец! - воскликнул Карлсон, тыча себя в грудь. - Ты бы попросила его как надо, чтобы он приложил свой ум, но ты ведь не умеешь ласково!

Карлсон сбегал в комнату Малыша и вернулся с такой огромной охапкой полотенец, что его самого не было видно. Но все эти полотенца были грязные и мятые, и фрекен Бок рассердилась еще больше.

- Где это ты так извозил все полотенца?! - закричала она.

- Они побывали в мире сказок, - заявил Карлсон.

Шли дни. Малыш получил открытку от мамы и папы. Путешествие было прекрасным, писали они, и они надеются, что Малыш тоже весело проводит время и что он хорошо ладит с дядей Юлиусом и фрекен Бок.

О Карлсоне, который живет на крыше, там не было ни слова, и Карлсона это сильно обидело.

- Я бы сам написал им открытку, но у меня нет пяти эре на марку, - сказал он. - "Хотя вам и не интересно, хорошо ли я лажу с домомучительницей, - написал бы я им, - хочу вам сообщить, что хорошо, потому что я стрелял из пистолета, и прогнал воров, и нашел все полотенца, которые потеряла домомучительница".

Малыш был счастлив, что у Карлсона нет пяти эре, чтобы купить почтовую марку. Он понимал, что мама и папа не должны получать такой открытки.

Малыш уже давно открыл свою копилку и отдал Карлсону все, что там было, но все эти деньги он успел истратить и теперь злился.

- Что за глупость, - ворчал Карлсон, - я стою десять тысяч крон, а у меня нет даже монетки, чтобы купить почтовую марку! Как ты думаешь, дядя Юлиус не согласится купить мои большие пальцы на ногах?

Малыш считал, что никогда не согласится.

- А может, все же согласится? Он ведь от меня в таком восторге, - не унимался Карлсон.

Но Малыш упорно стоял на своем. Карлсон разозлился и улетел в свой домик на крыше и прилетел назад только тогда, когда Малыш дважды ему просигналил "прилетай скорей!", потому что пора было садиться за стол.

"Мама и папа, видно, волнуются, как дядя Юлиус уживется с фрекен Бок, раз они об этом специально пишут, - думал Малыш, - но они напрасно беспокоятся. Дядя Юлиус и фрекен Бок в прекрасных отношениях". И с каждым днем, Малыш это замечал, они все охотнее разговаривали друг с другом. Они часто подолгу засиживались в гостиной, и дядя Юлиус все что-то говорил про мир сказок, а фрекен Бок отвечала ему так мило и ласково, что Малыш ее просто не узнавал.

В конце концов у Карлсона даже возникли какие-то подозрения. С того самого дня, как фрекен Бок стала закрывать дверь в гостиной. Дело в том, что этой раздвижной дверью у Свантесонов никогда не пользовались, а гостиную от прихожей отделяли только занавески. Но вот теперь, когда фрекен Бок и дядя Юлиус по вечерам пили кофе в гостиной, фрекен Бок вдруг стала закрывать эту дверь. А если в комнату забегал Карлсон, дядя Юлиус отсылал его, говоря, что дети должны играть в другом месте, а они хотят спокойно, в тишине выпить кофе.

- Я тоже хочу кофе, - возмущался Карлсон, - налейте мне поскорее кофе и угостите сигарой, я посижу здесь с вами!

Но дядя Юлиус живо выставлял его за дверь, а фрекен Бок смеялась от удовольствия. Наконец-то перевес был на ее стороне.

- Я этого больше не потерплю! - сказал как-то Карлсон. - Я их проучу.

На следующее утро, когда дядя Юлиус был у доктора, а фрекен Бок пошла на рынок за салакой, Карлсон влетел к нему в комнату с большой дрелью в руке. Малыш видел эту дрель и раньше: она висела на стене в домике на крыше, и теперь Малышу не терпелось узнать, зачем Карлсон притащил ее сюда. Но в этот момент что-то опустили в почтовый ящик, и Малыш кинулся в прихожую за почтой. Пришли две открытки, одна от Боссе, другая от Бетан. Малыш был так рад этим открыткам и столько раз их читал и перечитывал, что когда он с этим покончил, оказалось, что Карлсон тоже покончил со своим делом: он просверлил большую дырку в дверях гостиной.

- Что ты натворил, Карлсон! - крикнул он в испуге. - Разве можно сверлить дырки в дверях?.. Зачем ты это сделал?

- Как зачем? Чтобы поглядеть, что они там делают! - ответил Карлсон.

- Как тебе только не стыдно! Мама говорит, что гадко подглядывать в замочную скважину.

- Твоя мама очень умная. Она совершенно права. Замочная скважина существует для ключа, а не для глаз. Но это ведь не замочная скважина, а глазок. Глазок делают для глаз, это ясно уже по самому слову. Что ты можешь мне возразить?

Малыш не нашел ответа.

А Карлсон тем временем вынул изо рта кусочек жвачки и заткнул ею глазок, чтобы он не был виден.

- Гей-гоп! - воскликнул он. - Мы что-то давно не веселились, зато сегодня вечер не будет скучным, я ручаюсь.

И Карлсон взял дрель и собрался улетать.

- У меня еще есть одно дело, - объяснил он. - Но к салаке я успею вернуться.

- А что за дело у тебя? - спросил Малыш.

- .Да одно небольшое дельце, хоть денег на марку раздобуду, - сказал Карлсон.

И улетел.

Но как только стали коптить салаку, Карлсон вернулся, и весь день он был в превосходном настроении. Он вынул из кармана пятиэровую монетку и протянул ее фрекен Бок.

- Это тебе в виде небольшого поощрения, - сказал он. - Купи себе какую-нибудь безделушку: бусы или еще что!

Фрекен Бок возмущенно отшвырнула монетку.

- Я тебе покажу безделушку! - закричала она, но тут появился дядя Юлиус, и фрекен Бок сразу же расхотелось шуметь.

- Смотри, какая она становится шелковая, как только приходит любитель мира сказок! - шепнул Карлсон Малышу.

А фрекен Бок и дядя Юлиус отправились в гостиную, чтобы, как обьгчно, выпить кофе с глазу на глаз.

- Теперь мы посмотрим, что они там делают, - заявил Карлсон. - Я сделал последнюю попытку мирно с ней поладить, но она объявила мне войну. Что ж, придется снова заняться ее низведением и курощением. Пусть не ждет от меня пощады!

К великому изумлению Малыша, Карлсон вынул из нагрудного кармана сигару. Он зажег спичку, закурил и постучал в дверь гостиной. Никто не сказал "Войдите", но он вошел без всякой церемонии, дымя сигарой.

- Простите, это, кажется, курительная комната, - важно сказал он. - Значит, я могу здесь выкурить сигару.

Дядя Юлиус рассвирепел. Он вырвал у него сигару, разломал ее пополам и заявил, что если он еще хоть раз увидит, что Карлсон курит, он задаст ему такую трепку, что тот вовек не забудет. И играть с Малышом ему он тоже больше не позволит.

Карлсон обиженно выпятил нижнюю губу, глаза его наполнились слезами, и он с досады слегка лягнул дядю Юлиуса ногой.

- А мы все эти дни так хорошо с тобой ладили, противный дядька Юлиус! - буркнул он и так посмотрел на обидчика, что было ясно, какого он о нем мнения.

Но дядя Юлиус в два счета выставил его за дверь, плотно задвинул ее и закрыл на замок. В первый раз.

- Сам видишь, без курощения здесь никак не обойтись, - сказал Карлсон Малышу. Он снова забарабанил в дверь кулаком и крикнул: - Надеюсь, ты все же угостишь меня хорошей сигарой!

Потом Карлсон сунул руки в карманы и начал чем-то греметь. Похоже, что это были монетки. Да, в самом деле, его карманы были битком набиты пятиэровыми монетками.

- Вот повезло, стал богатый, - сказал он.

Малыш забеспокоился.

- Откуда у тебя столько денег?

Карлсон в ответ таинственно подмигнул.

- Это ты узнаешь только завтра, - сказал он.

Малыш еще больше встревожился. Ведь Карлсон куда-то улетал, вдруг он стащил эти деньги! Но это не лучше, чем то, что делают Филле и Рулле, да, это ничуть не лучше, чем сложение яблок, в котором он, как сам хвастался, силен. Малыш разволновался не на шутку. Но думать об этом ему уже времени не было, потому что Карлсон тихонько, осторожно вынул жвачку их глазка.

- Вот, сами виноваты, - сказал он и припал одним глазом к просверленной дырке. Но он тут же отпрянул, словно увидел что-то ужасное. - Какое безобразие! - возмутился Карлсон.

- Что они делают? - Малыш был заинтересован.

- Я тоже хотел бы это знать, но они исчезли.

Дядя Юлиус и фрекен Бок обычно сидели на маленьком диванчике, который прекрасно было видно в глазок. Там их и застал Карлсон, когда ворвался к ним с сигарой. Но сейчас их там не было. Малыш смог сам в этом убедиться, поглядев в глазок. Видно, они пересели на диван у окна, и это, по мнению Карлсона, было просто подло и даже коварно с их стороны. Те люди, у которых есть хоть капля совести, уверял Карлсон, всегда садятся так, чтобы их было видно в замочную скважину или в глазок.

Бедняга Карлсон! Он опустился на стул в прихожей и безутешно уставился в одну точку. На этот раз он явно проиграл. Его блестящая идея с глазком оказалась бессмысленной; это был тяжелый удар.

- Пошли, - сказал он наконец. - Пойдем поищем у тебя, может, найдем среди твоего барахла какой-нибудь инструмент для курощения.

Карлсон долго шарил в ящиках Малыша, но никак не мог напасть на то, что искал. Но вдруг он свистнул от восторга и вытащил длинную стеклянную трубочку, через которую Малыш стрелял горошинами.

- Прекрасный инструмент для курощения! - завопил Карлсон. - Теперь найти бы еще какой-нибудь предмет, и порядок!

И он нашел еще предмет, отличный предмет - воздушный шар, который можно было надуть до огромных размеров.

- Гей-гоп!.. - воскликнул Карлсон, и его пухлые ручки дрожали от нетерпения, когда он привязывал шарик к трубочке. Потом он приложил трубку ко рту, надул шар и закудахтал от радости, когда увидел, что лицо, нарисованное черной краской на желтом шаре, постепенно раздувается до невероятных размеров.

- С этим можно изображать старика, - сказал Малыш.

- Да, с этим можно изображать все, что угодно, - уверил его Карлсон и снова выпустил воздух из шарика. - Главное, что с ним прекрасно можно курощать.

И дело пошло на лад. Пошло просто замечательно, хотя Малыш так хохотал, что чуть все не испортил.

- Гей-гоп, - прошептал Карлсон и осторожно просунул воздушный шарик на стеклянной трубочке через глазок. Потом он стал дуть что было сил в трубку, а Малыш стоял рядом и давился от смеха. Он представил себе, как дядя Юлиус и фрекен Бок сидят на диване у окна и вдруг видят, как у них на глазах в полутьме сумрака возникает и растет круглое, как пузырь, похожее на луну лицо старика. Малыш понимал, какое жуткое впечатление это должно произвести.

- Надо повыть, как привидение, - сказал Карлсон. - Подуй пока ты, чтобы шарик не спустил!

И Малыш стал дуть, а Карлсон - стонать и вздыхать, не жалея сил. Видно, те двое, что сидели запершись в гостиной, услышали эти стоны и увидели лунного старика, во всяком случае, вдруг раздался крик, которого Карлсон ждал.

- Они кричат, - радостно отметил Карлсон и тут же добавил: - Теперь главное - не останавливаться на достигнутом.

И он снова стал выпускать воздух из шарика. Раздался тихий и таинственный свистящий звук, а когда лунный старик растаял, Карлсон ловко вытащил из глазка трубочку со спущенным резиновым шариком и опять залепил дырку жвачкой, а сам, как ежик, быстро-быстро заполз под круглый столик, покрытый скатертью, - тот самый, где они уже прятались, когда ждали жуликов. Малыш едва успел скрыться следом, как щелкнул замок, раздвинулась дверь, и фрекен Бок просунула голову в прихожую.

- Я все же думаю: дети, - сказала она.

Но за ней стоял дядя Юлиус, и он был другого мнения.

- Сколько раз я тебе уже говорил, что мы живем в мире сказок, в мире таинственного. Сказочные существа беспрепятственно проходят сквозь закрытые двери и стены, а ты не хочешь этого понять!

Фрекен Бок покорилась и послушно сказала, что она, конечно, это тоже способна понять, если как следует подумает. Но она явно не желала, чтобы эти сказочные существа мешали ей пить кофе с дядей Юлиусом, и тут же увлекла его назад в гостиную. И Карлсон и Малыш снова оказались перед закрытой дверью. "И смотреть в глазок было не очень-то весело", - думал Малыш. И Карлсон тоже так думал. Да, представьте себе, что и Карлсон так думал.

Тут, к счастью, позвонил телефон. Малыш подошел. Какой-то женский голос попросил фрекен Бок. Малыш понял, что это Фрида с Фрейгатен, и очень обрадовался. Теперь он имел законное право помешать фрекен Бок, и хотя вообще-то он был милым мальчиком, он сделал это с радостью.

- Фрекен Бок, вас к телефону! - крикнул он и громко постучал в дверь гостиной. Но безрезультатно.

- Скажи, что я занята! - крикнула в ответ фрекен Бок из-за закрытой двери. Фрида была так же бессильна нарушить ее уединение с дядей Юлиусом, как и сказочные существа.

Малыш вернулся к телефону и сказал, что фрекен Бок не может подойти. Но Фрида хотела во что бы то ни стало узнать, чем так занята ее сестра, что не может даже подойти к телефону, и засыпала Малыша вопросами. В конце концов он сказал:

- Лучше всего спросите ее завтра сами.

Он положил трубку и поглядел; что делает Карлсон. Но Карлсона нигде не было. Малыш искал его всюду, в конце концов прибежал на кухню. Подошел к открытому окну и увидел на подоконнике странную фигуру. Там стояло верхом на маминой любимой метле таинственное существо, готовое к отлету. По всей вероятности, это и был Карлсон, хотя по виду существо это было похоже на маленькую ведьму: лицо, вымазанное черным, на голове косынка, а на плечах развевался ведьминский плащ - мамин большой цветастый передник.

- Послушай, Карлсон, - сказал Малыш с испугом, - нельзя, чтобы дядя Юлиус видел, что ты летаешь!

- Я не Карлсон, - сказал Карлсон глухим голосом, - я ведьма, самая злая и самая страшная в мире ведьма.

- Ой! - вырвалось у Малыша.

- Да, да, я самое опасное существо из мира сказок, - не унимался Карлсон. - При виде меня у всех волосы становятся дыбом.

В голубых сумерках июньского вечера летела ведьма. Малыш глядел ей вслед, не зная, что предпринять. Потом он бросился в комнату Боссе, потому что ее окна выходили на ту же сторону, что и окна гостиной.

Ведьма увидела Малыша, широко улыбнулась и помахала ему рукой - очень кстати, а то Малышу стало уже казаться, что это настоящая ведьма, - а потом она заглянула в окно гостиной. Фрекен Бок и дядя Юлиус ее, видно, не заметили, потому что до Малыша по-прежнему доносился ровный гул их голосов. И вдруг тишину вечера прорезал крик. Душераздирающий крик ведьмы (она хотела привлечь к себе внимание) - и гул голосов в гостиной тут же смолк.

А ведьма прилетела назад к Малышу, рывком сорвала с себя косынку и плащ, стерла белой гардиной с лица сажу и разом превратилась снова в Карлсона, который швырнул метлу и ведьминские одежды Боссе под кровать.

- Знаешь что? - сказал Карлсон и, тяжело вздохнув, подошел к Малышу. - Надо законом запретить старикам так себя вести.

- А что они делали? - спросил Малыш.

Карлсон раздраженно покачал головой.

- Он держал ее за руку! Сидел и держал ее за руку! Нет, представляешь, держать за руку домомучительницу! Ну, что ты на это скажешь?

И Карлсон посмотрел на Малыша так, словно он ожидал, что Малыш от удивления упадет в обморок, а когда этого не случилось, крикнул:

- Разве ты не слышишь, что я говорю? Сидят и держат друг друга за руки! Есть же такие дураки на свете!

 

 

 Филле æмæ Руллеимæ куы фембæлд, уыцы ’хсæвы фæстæ Карлсон йæхиуыл бынтон фервæссыд.

«Дунейы Карлсонтæн æз сæ тæккæ хуыздæр дæн!» – алы райсом дæр-иу Саби райхъал уыцы хъæрмæ. Уый фæстæ-иу Карлсонæн йæ уатмæ æнæрбатæхгæ нæ уыд. Алы райсом дæр-иу æппæты фыццаг асгæрста, алтъамийы апп цы дурыны сагъд уыд, уый, кæддæра цæйбæрц сырæзт, зæгъгæ. Уый фæстæ-иу бацыд, Сабийы стъолы сæрмæ цы зæронд кæсæн ауыгъд уыд, уый цурмæ æмæ-иу йæхимæ кæсынæй нал æфсæст. Куы-иу иуæрдæм фæзылд, куы – иннæрдæм, уымæн æмæ кæсæн гыццыл уыд, æмæ дзы Карлсон æнæхъæнæй нæ цыд.

Цалынмæ-иу тæхгæ кодта, уæдмæ-иу йæхинымæр, йæхицæй кæм æппæлыд, ахæм зарджытæ кодта. Стæй канд йæхицæй не ’ппæлыд, фæлæ, цы хъуыддæгтæ сарæзта, уыдонæй се ’ппæтæй дæр. «Дунейы æппæты хуыздæр Карлсон... хи-ти-ти-хи... у дæс мин кронæйы аргъ. Уый æрцахста къæрныхты, гæрах кодта дамбацайæ... Диссаджы хорз кæсæн у, æрмæст дзы дунейы æппæты хуыздæр Карлсон æнæхъæнæй нæ зыны. Фæлæ дзы цы зыны, уый дæр рæсугъд у... хи-ти-ти-хи... Стæй, цас æмбæлы, уыйбæрц хæрзхуыз. О, о, æнæмæнг афтæ. Ноджы йæм фау æрхæссæн ницæмæй ис...»

Саби йæ ныхæстæй алкæцыимæ дæр разы уыдис. Уый дæр æй нымадта алцæмæй дæр æххæстыл. Æппæтæй диссагдæр та цы уыди: Юлиус ыл афтæ фæцахуыр, æмæ-иу æй куы нæ уыдта, уæд æнкъард кодта. Æмæ йæ уарзгæ дæр куыннæ хъуамæ бакодтаид, кæд æмæ йæ сахат æмæ йе ’хцадон йæ къухы уый руаджы бафтыдысты. Ахæм хабæрттæ Юлиусæй нæ рох кæнынц. Фрекен Бок та-иу æм æдзухдæр мæсты кодта, фæлæ йæ Карлсон ницæмæ дардта. Хæринаг ын афоныл уæд, æндæр æй ницы хъуыд æмæ йыниу фрекен Бок æдзухдæр хæринаг афоныл æрæвæрдта.

Карлсон иу хатт афтæ дæр загъта: «Хæринаг мын куынæуал фæдæттынц, уæд мæм мæхи хуызæнæй ницыуал вæййы».

Фрекен Бочы фæндыд, Карлсон сæм хæстæг куы нæ цыдаид, уый, фæлæ ацы хъуыддаджы Саби æмæ Юлиус йæ ныхмæ уыдысты æмæ йæ фæндæй ницы уад. Куыддæр-иу хæринаг æрæвæрдта, афтæ-иу Карлсонæн æнæфæзынгæ нæ уыд. Фрекен Бок-иу бæстæ хъуыр-хъуырæй байдзаг кодта, фæлæ йæ бон ницы уыд, æмæ та-иу Карлсон иумæйаг фынгыл æрбадт.

Филле æмæ Рулле лидзæг куы фесты, уæдæй фæстæмæ, цыма йыл хæсæвæрд уыд, уый хуызæн-иу æрбатахт алы мæгуыр бон дæр.

Уыцы ’хсæв, æвæццæгæн, тынг бафæллад æмæ дыккаг бон фæзынди æрмæст сихорафон. Куыддæр Сабийы уаты æрбадт, афтæ йæ фындзыл цыдæр хæрздæф ауад, æмæ цæлгæнæнырдæм смыстытæ кæнынмæ фæци.

Уыцы бон Саби дæр бирæ фæфынæй кодта (Бимбойы дæр йæ хуыссæны схуыссын кодта) – куыд бамбæрста, афтæмæй ахæм фыдæхсæвы фæстæ адæймаджы йæ фæллад суадзын фæхъæуы. Райхъал Карлсоны æрбатæхыны хæдразмæ. Уæвгæ йæхæдæг нæ райхъал, фæлæ йæ райхъал кодта, цæлгæнæнæй цы æнахуыр уынæр хъуыст, уый. Фрекен Бок дыууæрдæм рацу-бацу кодта æмæ йæхицæн зарыди. Уыимæ – хъæрæй. Саби йæм уымæй размæ ахæм курдиат никуы раиртæста æмæ ’нхъæлмæ каст, кæд банцайдзæн, уымæ, уымæн æмæ йæм тынг зын хъусæн уыд. Иннæ хæттытæй уæлдай цыдæр хъæлдзæг уыди. Райсомæй йæ хæдзар абæрæг кодта. Фридæимæ фембæлд. Чи зоны, уым исты хорз хабæрттæ фехъуыста æмæ йæ цин зарынæй уымæн æвдыста. Ноджы бынтон хъæрæй. «Фридæ, Фридæ, уый дæуæн бирæ хуыздæр у...» – зарыди фрекен Бок, фæлæ йын, цы хуыздæр у, уый Саби нал фехъуыста, уымæн æмæ уыцы рæстæг æрбатахт Карлсон. Цæлгæнæны фæмидæг æмæ фрекен Бокыл фæхъæр кодта:

– Банцай! Бæстæ дæ сæрыл цы систай? Чи дæм хъусы, уый фенхъæлдзæн, æз дæ нæмын, зæгъгæ.

Фрекен Бок йæ зарынæй банцад æмæ дзидза къæйыл æнæдзургæйæ физонæг кодта. Уæдмæ фæзынд Юлиус дæр, æмæ иууылдæр фынджы уæлхъус хæрыныл æрбадтысты. «Иууылдæр иумæ бадынц æмæ дысоны хабæрттæ кæнынц», – ахъуыды кодта йæхинымæр Саби. Карлсоны зæрдæмæ сихор фæцыд æмæ фрекен Бокæй æппæлынмæ фæци:

– Кæдæй-уæдæй дæ хæринаг хорз рауад.

Фæлæ йын фрекен Бок ницы дзуапп радта. Уый цалдæр хатты арф сулæфгæйæ йæ былтæ кæрæдзимæ тынг нылхъывта.

Адджинæгтæй дæр Карлсоны зæрдæ барухс æмæ уыдонæй дæр раппæлыд. Саби иу комдзаг йеддæмæ нæма скодта, афтæ Карлсон йæ хай хæрд фæци.

– Хорз хæринаг уыди, – загъта уый, – фæлæ æз, уымæй дыууæ хатты адджындæр чи у, ахæм хæринæгтæ дæр зонын.

– Цавæр? – бафарста Саби.

– Дыууæ ахæм адджын хæринаджы, – загъта Карлсон æмæ ма йæхицæн ног хай райста. Уый та амыдта, фрекен Бок æнæ адджинагæй кæй баззайдзæн, уымæн æмæ хæйттæ цыппар йеддæмæ нæ уыдысты.

Йæ митæ фрекен Бочы зæрдæмæ кæй нæ  фæцыдысты, уый Карлсон бамбæрста æмæ йæ тыппыр амонæн æнгуылдзæй уæлдæф фæрæхойгæйæ сдзырдта:

– Ацы фынджы уæлхъус ис тыппыр адæймæгтæ. Уыдоны та хъæуы фæкъæсхуыр уæвын. Сæ нымæц æппынкъаддæр у дыууæ. Чи сты, уый номæй-номмæ нæ амондзынæн, фæлæ дзы иу æз кæй нæ дæн, уый бæлвырд у, стæй мæнæ ацы æрдæгхæдмæл дæр, – æмæ йе ’нгуылдзæй Сабийы фæрæхуыста.

Фрекен Бок йæ былтæ ноджы тынгдæр нылхъывта, фæлæ дзургæ ницы скодта. Саби тыхстхуызæй Юлиусмæ бакаст. Куыд бамбæрста, афтæмæй уый ницы фехъуыста. Уый йæ хъуыр-хъуырæй не ’нцад. Хъаст кодта горæты пъæлицæйæ. Дысоны хабар сын фехъусын кодта, фæлæ йæм хъусæрдарæг нæ фæци. Дысон, дам, нæм 313 давды æрцыди, æмæ уыдоны хабæрттæ кæнæм. Æрмæст æй бафарстой, цы сæ адавд, уымæй.

– Æз дæр сын бамбарын кодтон, – ногæй та сфæлхат кодта, цалдæр хатты кæй загъта, уыцы ныхæстæ Юлиус, – иу ныфсджын æмæ зондджын лæппуйы фæрцы сæ къухы кæй ницы бафтыд æмæ лидзæг кæй фесты.

Юлиус сæрыстырхуызæй бакаст Карлсонмæ. Уый, фыццаг хатт ныууасынмæ цы уасæг фæхъавы, уый хуызæн йæ сæр бæрзонд систа æмæ фрекен Бокмæ æнæрвæссон каст бакодта.

– Исты ма зæгъдзынæ? Дунейы тæккæ хуыздæр Карлсон къæрныхты дамбацайæ фæтæрсын кодта! – загъта хъустæкъуырмагæнæг хъæлæсæй Карлсон.

Æргом дзургæйæ Юлиус дæр дамбацайы гæрахæй тынг фæтарст. Йæ сахат æмæ йе ’хцадон йæ къухы кæй бафтыдысты, уый йын тынг æхсызгон уыд, фæлæ, лæппутæ дамбацаимæ кæй цæуынц, уый йæ зæрдæмæ нæ цыд. Филле æмæ Рулле куы алыгъдысты, уæд Саби Юлиусæн бирæ фæдзырдта, Карлсоны дамбаца хъазæн кæй уыд, фæлæ йыл уый дзæвгар рæстæг не ’ууæндыд.

Сихоры фæстæ Юлиус сигарæмæ йæ уатмæ ацыд, фрекен Бок та фынг æфснайынмæ фæци. Йæ хорз зæрдæйыуаг ын нæ фехæлдтой Карлсоны ныхæстæ дæр æмæ та æрдæбоны зарæг кæнын райдыдта: «Фридæ, Фридæ, уый дæуæн хуыздæр у!..» Къустæ сæрфынмæ куы рахъавыд, уæд сæ, цæмæй ныссæрфтаид, ахæмæй йæ цæст ницæуыл æрхæцыд æмæ та йæ равг æрбайхæлд.

– Мæ къустæсæрфæнтæ цы хъуамæ фæуыдаиккой? – йæхицæн дзурæгау бахъуыр-хъуыр кодта фрекен Бок æмæ йæ алыварс йæ цæстæнгас ахаста.

– Къустæсæрфæнтæ агурынмæ æппæты дæсныдæр чи у, уый дæ разы лæууы! – фæхъæр кодта Карлсон æмæ йæ тымбылкъухæй йæ риу бахоста.– Цы агурыс, уый мын, куыд æмбæлы, афтæ куы бамбарын кодтаис, уæд дæ æз стыхсын нæ бауагътаин, фæлæ ды лæгъзæй дзурын нæ зоныс.

Карлсон Сабийы уаты фæмидæг æмæ фæстæмæ хъæбысыдзаг къустæсæрфæнтимæ фæзынд. Уыдон афтæ бирæ уыдысты, æмæ лæппу сæ фæсте зынгæ дæр нал кодта. Къустæсæрфæнтæ иууылдæр уыдысты тынг чъизи æмæ æнцъылдтæ. Фрекен Бок сæ куы ауыдта, уæд йæ маст ноджыдæр фæфылдæр.

– Кæм сæ рыгты фæравдул-бавдул кодтай? – фæхъæр ыл кодта сылгоймаг.

– Уыдон уазæгуаты уыдысты аргъæутты бæстæйы.

 

Бонтæ цыдысты. Саби йæ мад æмæ йæ фыдæй писмо райста æмæ йæ цинæн кæрон нал уыд. Йæ ныййарджытæ куыд фыстой, афтæмæй сæ балцæй уыдысты тынг разы. Сæ зæрдæ дардтой, Саби Юлиус æмæ фрекен Бокимæ хæларæй кæй цæры.

Хæдзары сæр цæрæг Карлсоны тыххæй дзы иу ныхас дæр кæй нæ уыд, уый Карлсоны зæрдæмæ нæ фæцыд, æмæ та йæ былтæ тæргай цъупп фесты.

– Кæд мæ хъуыды дæр не ’ркодтой, уæддæр сæм писмо æз мæхæдæг ныффыссин, фæлæ мæм къонверты фаг æхца фондз эрейы нæй, – загъта Карлсон.– Кæд сæ уый æппындæр ницæмæн хъæуы, уæддæр сын æз фехъусын кæнин, хæдзары хурхæймарæгимæ кæй фидауын, уый. Ноджы сæм ныффыссин, дамбацайæ кæй фæгæрах кодтон æмæ къæрныхты кæй асырдтон. Фехъусын сын кæнин, хæдзарыхурхæймарæг кæй нал ардта, уыцы къустæсæрфæнтæ дæр æз кæй ссардтон.

Сабийæн æхсызгон уыд, Карлсонмæ къонверты фаг æхца кæй нæ разынд, уый, уымæн æмæ йæ ныййарджыты, Карлсон цы хабæрттæ радзырдта, уыдон ницæмæн хъуыдысты.

Саби йе ’хцаты къопп раджы байгом кодта. Цы дзы уыд, уыдон Карлсонæн радта, фæлæ сæ уый иууылдæр бахордта æмæ ныр мæстæй сыгъди.

– Ахæм ма дзы уавæры бахаугæ уыдзæн: дæс мин кронæйы аргъ у, афтæмæй дæ бон къонверт балхæнын дæр ма уæд! Цымæ мын Юлиус мæ къæхты хистæр æнгуылдзтæ нæ балхæнид? Куыд дæм кæсы, Саби?

Сабийы хъуыдымæ гæсгæ Юлиус къахы æнгуылдзтæ æлхæныныл никуы сразы уыдзæн.

– Уæд та сразы ис. Бирæ мæ куы уарзы, – йæ ныхмæ фæлæууыд Карлсон.

Фæлæ Саби йæ хъуыды нæ аивта. Карлсон æм смæсты æмæ йын, хæдзары сæр цы хæдзар уыд, уырдæм атахт. Фæстæмæ æрбатахт, Саби йæм, хæрын афон у æмæ тагъддæр æрбатæх, зæгъгæ, куы фæдзæнгæрæг кодта, æрмæстдæр уæд.

«Мæ мад æмæ фыд, Юлиус æмæ фрекен Бок куыд цæрынц, зæгъгæ, хуымæтæджы нæ фæрсынц, – йæхинымæр хъуыдытæ кодта Саби, – фæлæ сæм дзæгъæлы сæ зæрдæ ’хсайы: тынг дзæбæх фидауынц». Хъуыддаг æцæг афтæ кæй у, уый бонæй-бонмæ тынгдæр бæрæг кодта. Дзæвгар рæстæг-иу фæбадтысты уазджыты уаты. Юлиус ын-иу кодта аргъæутты дунейы хабæрттæ. Фрекен Бок-иу æм афтæ зæрдиагæй хъуыста, æмæ-иу æм Саби кæсгæйæ баззад. Раздæры фрекен Бочы хуызæнæй йæм цыма ницыуал уыд, афтæ-иу æм каст.

Карлсон уыцы нывтæ уынгæйæ æндæр цæуылдæрты хъуыды кæнын дæр райдыдта, уæлдайдæр, фрекен Бок уазджыты уаты дуар гомæй куынæуал уагъта, уæд. Хъуыддаг уый мидæг уыд, æмæ Свантесонтæ уыцы дуарæй никуы пайда кодтой. Тыргъ æмæ уазæгуат хицæн кодта дуарæмбæрзæн. Ныр-иу, Фрекен Бок æмæ Юлиус изæрыгæтты къофи куы цымдтой, уæд фрекен Бок цæмæдæр гæсгæ дуар æхгæнын райдыдта. Карлсон-иу æнæнхъæлæджы уазджыты уатмæ куы бауад, уæд-иу æй Юлиус рарвыста, мах къофи цымгæйæ хъуамæ мачи хъыгдара, сывæллæттæ та æндæр рæтты хъуамæ хъазой, зæгъгæ.

– Мæн дæр къофи хъæуы, – рамæсты-иу Карлсон, – æркæнут мæнæн дæр къофи, стæй мын сигарæ дæр раттут, мæн дæр сымахимæ абадын фæнды.

Фæлæ-иу æй Юлиус дуары ’дде фæкодта. Фрекен Бок-иу худæгæй бакъæцæл. Фарсхæцæг ма йын кæй фæзынд, уый йын æхсызгон уыд.

– Ахæм уавæрæн дарддæр быхсæн нал ис, – загъта Карлсон. – Æз сæ æрцахуыр кæндзынæн!..

Дыккаг райсом, Юлиус дохтырмæ куы ацыд, фрекен Бок та – базармæ, кæсæгтæ ’лхæнынмæ, уæд Карлсон электрон тыхæй кусгæ стыр бырауимæ Юлиусы уаты фæмидæг. Саби уыцы бырау цалдæр хатты федта. Уый уыдис хæдзары сæры хæдзары къулыл ауыгъд, фæлæ йæ Карлсон цæмæн æрбахæр-хæр кодта, уый нæ бамбæрста æмæ йæм цымыдисæй каст. Уыцы уысм посты лагъзы цыдæр ныппæрстæуыд æмæ, Саби æрбацæуæнмæ уый райсынмæ атындзыдта. Разынди дзы дыууæ гом писмойы, иу – Боссейæ, иннæ – Бетанæй. Сабийæн писмоты райст афтæ æхсызгон уыд, æмæ сæ цалдæр хатты бакаст. Цалынмæ писмотæ каст, уæдмæ Карлсон дæр йæ куыст фæци: уазджыты уаты дынджыр хуынкъ бакъæртт кодта.

– Уый цы бакуыстай, Карлсон! – фæхъæр ыл кодта Саби. – Исчи ма дуары хуынчъытæ кæны? Цæмæн афтæ бакодтай?

– Куыд цæмæн? Цæмæй, уым цы кусынц, уый фенон! – дзуапп радта Карлсон.

– Худинаг дын фæуæд! Мæ мад афтæ фæзæгъы, гуыдыры хуынкъæй кæсын, дам, худинаг у.

– Дæ мад тынг зондджын у. Стæй дзургæ дæр раст фæкæны. Гуыдыры хуынкъ дæгъæлæн у, цæстæн нæ фæлæ, æз цы хуынкъ скодтон, уый та цæстæй кæсынæн у. Æви мемæ разы нæ дæ?

Саби йын цы дзуапп раттаид, уый нæ зыдта.

Уæдмæ Карлсон йæ дзыппæй чъиу фелвæста æмæ дзы, хуынкъ куыннæуал зына, афтæ бамбæрзта.

– Гъей-опп! – фæхъæр кодта Карлсон. – Рагæй нал худтыстæм. Аизæр нæ мондæгтæ кæй суадздзыстæм, уымæй дын зæрдæ ’вæрын.

Карлсон йæ бырау фелвæста æмæ тæхынмæ рахъавыд.

– Иу хъуыддаг бакæнын ма мæ хъæуы, – загъта фæстæмæ фездæхгæйæ Карлсон,– фæлæ, цалынмæ кæсæгтæ хæрыныл æрбадæм, уæдмæ фездæхдзынæн.

– Цавæр хъуыддаджы кой кæныс? – бафарста йæ Саби.

– Чысыл хъуыддаг у, фæлæ дзы кæд къонверт балхæныны фаг æхца бакусин, – загъта Карлсон æмæ атахт.

Куыддæр кæсаг физонæг кæнынмæ бавнæлдтой, афтæ фæзынд æмæ суанг изæрмæ уыцы хъæлдзæг уыд. Йæ дзыппæй фондз эрейы фелвæста æмæ сæ фрекен Бокмæ дæтгæйæ загъта:

– Адон дын мæ чысыл лæвар. Дæхицæн дзы исты балхæндзынæ: фæрдгуытæ кæнæ æндæр исты.

Фрекен Бок ын йе ’хца иуфарс фехсгæйæ фæтъæлланг ласта:

– Æз дын дæ фæрдгуытæ дæхирдыгæй фæкæндзынæн!

Фæлæ уыцы рæстæг фæзынд Юлиус æмæ йæ маст æваст фæцыдæр.

– Ничи йæм кæсы, куыддæр аргъæутты дунейы хабæрттæгæнæг фæзыны, афтæ йæхицæй зæд куыд ацаразы! – Сабийы хъусы бадзырдта Карлсон.

Фрекен Бок æмæ та Юлиус уазджыты уатмæ ацыдысты, цæмæй, куынничи сæ хъыгдара, афтæ къофи бацымой.

– Ныртæккæ мах базондзыстæм, иунæгæй цытæ фæкусынц, уый, – загъта Карлсон. – Фæстаг хатт ма йемæ сабырæй бафидауыны фæнд скодтон, фæлæ мын дзы ницы рауад. Мæ раздæры мадзæлттæм бавналын та мæ бахъæудзæн. Ацы хатт тынг æгъатырæй архайдзынæн.

Карлсон йæ риуы дзыппæй сигарæ фелвæста, ссыгъта йæ æмæ уазджыты уаты дуар бахоста. «Мидæмæ» йын ничи загъта, афтæмæй йæ тамакойы фæздæг калгæ дуар бакодта.

– Бахатыр кæнут, фæлæ, мæнмæ гæсгæ, ай, тамако кæм фæдымынц, ахæм уат у, – загъта сæрыстырхуызæй Карлсон. – Æмæ дзы хъуамæ æз дæр иу бадымон.

Юлиус фырмæстæй цæхæртæ акалдта. Йæ сигарæ йын раскъæфта, дыууæ дихы йæ фæкодта æмæ йæм бавзыста, куыддæр ма йæ тамако дымгæ фена, афтæ йын ахæм над скæндзæн, цæрæнбонты йæ чи нал ферох уа. Стæй йæ Сабиимæ хъазын дæр кæйнæуал бауадздзæн.

Карлсоны дæллаг был тæргай зылын фæци, йæ цæстытæ донæй айдзаг сты. Йæ къахæй Юлиусы басхойгæйæ сдзырдта:

–Мæлæты хæларæй цардыстæм æмæ мын ницæйы тыххæй дæхи куыд фенад кодтай! – сбустæ йыл кодта Карлсон æмæ йыл йе ’нæуынон цæстæнгас къахæй сæрмæ ’рхаста.

Фæлæ йын Юлиус йæ къабаццагыл фæхæцыд æмæ йæ феддæдуар кодта. Дуар æнгом æрбассыдта æмæ йæ дæгъæлæй ахгæдта. Уымæй размæ афтæ никуы бакодта.

– Дæхæдæг æй федтай, сæхиуыл мæ куыд сардыдтой, уый, – загъта Карлсон Сабийæн.

Ногæй дуар йæ тымбылкъухæй бахойгæйæ бахъæр кодта:

– Æз уæддæр мæ зæрдæ дарын, хорз сигарæ мын кæй ратдзынæ, ууыл.

Карлсон йæ къухтæ йæ дзыппыты атъыста, æмæ дзыппытæй цыдæр дзæгъ-дзæгъ райхъуыст. Уынæр лыстæг æхцаты хъæры хуызæн уыд. Æцæгæйдæр, йæ дыууæ дзыппы дæр сæ тæккæ дзаг уыдысты фæндзгай эретæй.

– Мæ хъуыддаг ацыди. Æваст схъæздыг дæн, – загъта Карлсон.

– Уый бæрц æхца дын кæм уыди?

Карлсон йæ цæст хинæйдзаг ныкъуылд фæкæнгæйæ сдзырдта:

– Уый базондзынæ æрмæстдæр райсом.

Саби катайы бацыд. Цымæ æрдæбон Карлсон кæдæм атахт? Искуыцæй сæ ма радавæд. Кæд æцæг афтæ бакодта, уæд Филле æмæ Руллейæ цæмæй хуыздæр у?! Фæткъуыты давдæй уый æвзæрдæр йеддæмæ хуыз-дæр нæу. Саби тынгæй-тынгдæр тыхст. Уæдмæ Карлсон дуары хуынкъæй чъиу рафтыдта.

– Сæхи аххос уыди, – загъта Карлсон æмæ йæ цæст хуынкъыл авæрдта. Фæлæ æваст йæ кæсын фæуадзгæйæ дисхуызæй фæкодта: – Æнахуыр диссæгтæ.

– Цы кусынц? – сцымыдис Саби.

– Мæн дæр уый базонын фæндыди, фæлæ цыдæр æрбаисты.

Юлиус æмæ-иу фрекен Бок бадтысты чысыл диваныл. Уый та хорз зынди дуары хуынкъæй. Уым бадгæ сæ баййæфта Карлсон, йæ сигарæимæ сæм куы фæмидæг, уæд, фæлæ ныр уым нал уыдысты. Æвæццæгæн, рудзынджы цур цы диван уыд, уым æрбадтысты, уый та Карлсоны хъуыдымæ гæсгæ уыди æнæныббаргæ фыдраконддзинад, уымæн æмæ, йæ цæсгом бынтон чи нæ бахордта, уыдон æдзухдæр хъуамæ бадой, дуары хуынкъ кæнæ гуыдыры хуынкъæй кæдæм зыной, ахæм ран.

Мæгуыр Карлсонæн ма цы йæ бон уыд! Тыргъы цы бандон уыд, ууыл йæхи æнæбон уагъд æркодта æмæ иу стъæлфмæ нымдзаст. Ацы хатт састы бынаты баззад. Дуар кæй фæхуынкъ кодта, уымæй йын ницы рауад. Ахæм цæф тынг зын бауромæн уыд.

– Цом, – загъта æппынфæстаг Карлсон. – Кæд дæ хъазæнтимæ, дарддæр цæмæй архайон, ахæм исты ссарин.

Карлсон Сабийы асыччыты бирæ фæджигул кодта, фæлæ дзы йæ цæст цæуыл æрхæцыдаид, ахæмæй ницы ардта. Иуахæмы æваст фырцинæй æхситт дæр ма ныккодта, афтæмæй, Саби-иу хъæдуры нæмгуытæ кæмæй æхста, уыцы авджын хæтæл фелвæста.

– Ацы хæтæл мын тынг баххуыс кæндзæн, – фæхъæр кодта Карлсон.– Ныр ма иу æндæр дзаума ссардзыстæм, æмæ хъуыддæгтæ рæвдз сты.

Æмæ уыцы дзаума дæр ссардта. Уый та уыд уæлдæфон тымбылæг, куы йæ ныддымай, уæд тынг дынджыр чи суыдаид, ахæм.

– Гъей-опп! – фæхъæр кодта Карлсон æмæ йæ тыппыр къухтæ зырзыр кодтой, афтæмæй тымбылæг хæтæлыл бабаста. Уый фæстæ хæтæл йæ дзыхы акодта æмæ тымбылæг дымсын райдыдта. Уый куыд стырдæр кодта, афтæ, бур тымбылæгыл сау ахорæнæй цы цæсгом нывгонд уыд, уый стырдæргæнгæ цыд. Карлсон фырцинæй йæ мидбынаты скафыд.

– Зæронд лæджы ролы тынг  ахъаздзæн, – загъта Карлсон æмæ тымбылæджы уæлдæф суагъта. – сæйрагдæр у, æз цы сфæнд кодтон, уым ме ’ххуысгæнæг кæй уыдзæн.

Æмæ йæ фæнд æххæст кæнынмæ бавнæлдта. Хъуыддæгтæ афтæ хорз цыдысты, æмæ Саби йæ худынæй нал æнцад.

– Гъей-опп, – йæ хъусы йын бадзырдта Карлсон æмæ уæлдæфон тымбылæг арæхстгай дуары хуынчъы батъыста. Авджын хæтæл æдде баззад æмæ дзы фу кæнын райдыдта. Саби лæууыд йæ уæлхъус æмæ худæгæй тыппыр хæлдтытæ кодта. Йæ цæстыл ауайын кодта, Юлиус, æмæ фрекен Бок диваныл бадгæйæ, æрдæгталынг уаты зæронд лæджы тымбыл цæсгом стырæйстырдæргæнгæ куыд цæуы, уый куы ауыной, уæд куыд акæндзысты, уый.

– Цæстылуайæны ниуд ныккæнын хъæуы, – загъта Карлсон. – Ныр та тымбылæг ды дымсын райдай.

Æмæ Саби авджын хæтæлы фу кæнын райдыдта. Карлсон та хъæрзын æмæ тыхулæфтытæ кæнынмæ фæци. Куыд бамбæрстой, афтæмæй, мидæгæй чи уыд, уыдон хъæрзын дæр фехъуыстой, тымбылæг куыд стырдæргæнгæ цæуы, уый дæр федтой, уымæн æмæ дзы кæйдæр хъæр райхъыст. Уымæ та Карлсон тынг æнхъæлмæ каст.

– Сæ хъæр сын хъусыс? – хъæлдзæгхуызæй бафарста Карлсон æмæ ма йæ ныхасмæ бафтыдта: – Ныр сæйрагдæр у хъуыддаг кæронмæ ахæццæ кæнын.

Æмæ тымбылæджы дымст суагъта. Зæронд лæджы цæсгом куыд тæбæкгæнгæ цыд, афтæ хъустыл уад æхситты хуызæн уынæр. Карлсон гуыдыры хуынкъæй тæбæкк уæл-дæфон тымбылæг раласта, хуынкъ ногæй чъиуæй ахгæдта, йæхæдæг æмбæрзæнæй æхгæд стъолы бын уызыны хуызæн фæмидæг. Къæрныхты æрбацæуыны агъоммæ дæр уыцы стъолы бын бамбæхстысты. Саби дæр стъолы бын æмбæхсынмæ фæци. Куыддæр æмбæрзæны бын фæаууон, афтæ дæгъæлы уынæр ссыд, дуар байгом, æмæ фрекен Бок йæ сæр радардта.

– Мæнмæ гæсгæ, уыдон уæддæр сывæллæттæ сты.

Йæ фæстæ лæууыд Юлиус, фæлæ уый æндæрхуызон хъуыды кодта.

– Цал хатты дын загътон, мах аргъæутты дунейы кæй цæрæм. Аргъæутты архайджыты бон у æхгæд дуæртты æмæ къулты бахизын дæр, фæлæ дæу уыдæттæ нæ уырнынц.

Фрекен Бок ныхмæ ницыуал загъта, дæ ныхæстыл адæймаг дзæбæх куы ахъуыды кæна, уæд, дам, æй бауырндзысты. Фæлæ сылгоймаджы зæрдæмæ нæ цыди, аргъæутты архайджытæ йæ Юлиусимæ къофи цымыны рæстæг кæй хъыгдардтой, уый æмæ та лæджы фæстæмæ къофи цымынмæ ахуыдта. Карлсон æмæ Саби æхгæд дуары цур алæууыдысты. «Хуынкъæй кæсынæй дæр ницы пайда ис», – ахъуыды кодта Саби. Карлсон дæр ахæм зондыл хæст уыд.

Сæ амондæн уыцы рæстæг райхъуыст телефоны дзæнгæрæг. Саби хæтæл фелвæста. Цавæрдæр сылгоймаг агуырдта фрекен Бочы. Саби базыдта, уый Фрейгатенæй Фридæ кæй дзырдта æмæ тынг бацин кодта. Ныр ын фрекен Бочы бахъыгдарынæн диссаджы фадат фæци æмæ уыцы хъуыддаг стыр æхсызгонæй бакодта:

– Фрекен Бок, телефонмæ дæм дзурынц, – ныхъхъæр кодта Саби æмæ дуар ныххоста.

Фæлæ йын дуар байгомгæнæг нæ фæци.

– Нæ йæ ’вдæлы, зæгъгæ, йын зæгъ, – рахъæр æм кодта фрекен Бок.

Аргъæутты архайджыты хуызæн Фридæйы бон дæр нæ баци фрекен Бочы Юлиусæй фæхицæн кæнын.

Саби телефонмæ раздæхт æмæ загъта, фрекен Бочы бон хæтæлмæ æрбацæуын кæй нæу. Фæлæ Фридæйы фæндыд, фрекен Бок телефонмæ цæуыннæ цæуы, уый базонын æмæ Сабийы фарстыты бын фæкодта. Саби дзы куы сфæлмæцыд, уæд ын бустæхуызæй загъта:

– Райсом ын-иу йæхи бафæрс.

Саби хæтæл æрæвæрдта æмæ, Карлсон цы кусы, уый базонынмæ рауад, фæлæ уый цыдæр æрбаци. Саби йæ агурынмæ фæци. Æппынфæстаг цæлгæнæнмæ бауад æмæ ауыдта диссаджы ныв. Гом рудзынджы тæрхæгыл федта æнахуыр гуырыконд. Цъылыныл бæхбадт кодта æмæ атæхынмæ хъавыд цавæрдæр адæймагæнгæс. Куыд бамбæрста, афтæмæй уый уыд Карлсон. Уæвгæ йæ бакаст кæлæнгæнæг усы хуызæн тынгдæр уыд: йæ цæсгом – сау ахорæнæй ахуырст, йæ сæрыл – сæрбæттæн, йе уæхсчытыл – кæлæнгæнæг усы пæлæз – Сабийы мады сырххъулон  раздарæн.

– Хъус-ма, Карлсон, – сдзырдта тарстхуызæй Саби. – Юлиус, тæхгæ кæныс, уый куы фена, уæд æвзæр уыдзæн.

– Æз Карлсон нæ дæн, – загъта Карлсон саст хъæлæсæй. – Æз дæн кæлæнгæнæг ус, æппæты налатдæр, дунейы мидæг æппæты тæссагдæр кæлæнгæнæг ус.

– Æллæх! – фæхъæр кодта Саби.

– О, о, дунейы æппæты тæссагдæр кæлæнгæнæг. Стæй хуымæтæджы кæлæнгæнæг дæр нæ, фæлæ аргъæуттæй æрбацæуæг. Чи мæ ауыны, уыдонæн сæ сæрыхъуынтæ арц абадынц.

Уыдис дыууæизæрастæу. Арвы цъæх ма бæрæг дардта, афтæмæй уæлдæфы фæцæйтахт кæлæнгæнæг. Саби йæ фæдыл каст, фæлæ йын цы гæнгæ у, уымæн ницы зыдта. Æваст йæ зæрдыл цыдæр æрбалæууыд æмæ Боссейы уатмæ фæцагайдта, уымæн æмæ йæ рудзгуытæ уыдысты уазджыты уаты рудзгуыты ’рдыгæй.

Кæлæнгæнæг Сабийы ауыдта, бахудти йæм æмæ йæм йæ къух фæтылдта. Æмæ тынг раст бакодта, кæннод Сабимæ, цыма Карлсон æцæгæйдæр кæлæнгæнæг уыди, афтæ кæсын райдыдта. Кæлæнгæнæг уазæгуаты рудзынджы рæзты атахт, мидæмæ дæр бакаст. Æвæццæгæн æй Юлиус æмæ фрекен Бок нæ федтой, уымæн æмæ сын Саби раздæрау сæ ныхас хъуыста. Фæлæ æваст сабырдзинад фехæлдта æнахуыр хъæр. Уый уыди кæлæнгæнæджы удаистгæнæг цъæхахст. Уатæй иу ныхас дæр нал райхъуыст.

Кæлæнгæнæг фæстæмæ æрбатахт æмæ Сабийы цур æрбадт. Йæ сæрбæттæн æмæ пæлæз феппæрста, урс хæцъилæй йæ цæсгомы ахуырст асæрфта æмæ та фæстæмæ Карлсонæй агæпп ласта. Йæ цъылын æмæ йæ кæлæнгæнæджы дарæстæ сынтæджы бынмæ баппæрста.

– Цы, уый зоныс? – загъта Карлсон æмæ йæ къæхты бынæй ныуулæфыд. – Хъуамæ закъон зæрæдтæн ахæм митæ кæнын ма уадза.

– Уагæры цы куыстой? – бафарста Саби.

Карлсон йæ сæр мæстджын тылд бакодта.

– Фрекен Бокæн йæ къухыл хæцыди! Йæ фарсмæ бадт æмæ йын йæ къухыл хæцыди! Уæд исчи хæдзарыхурхæймарæджы къухыл хæцы! Дæумæ уыдæттæ куыд кæсынц?

Карлсон уыцы ныхæстæ куы загъта, уæд æнхъæл уыд, Сабийы зæрдæ бахъарм уыдзæн, зæгъгæ, фæлæ ахæмæй куы ницы федта, уæд фæхъæр кодта:

– Цы дзурын, уый нæ хъусыс? Бадынц æмæ кæрæдзийы къухтыл хæцынц! Ахæм æдылытæ ма искуы фендæуыди?!

 

САМЫЙ БОГАТЫЙ В МИРЕ КАРЛСОН

 
 

ДУНЕЙЫ ÆППÆТЫ ХЪÆЗДЫГДÆР КАРЛСОН

 

Этот день Малыш никогда не забудет. Он сам рано проснулся: "лучший в мире Карлсон" не прилетел, чтобы его будить. "Так странно", - подумал Малыш и побежал к почтовому ящику, за газетой. Он хотел успеть прочесть все те небылицы, которые там будут написаны, прежде чем дядя Юлиус отнимет у него газету.

Но никаких детективных серий он там не нашел. Малыш вообще дальше первой страницы никогда не доходил. Но тут он вдруг наткнулся на заголовок, который приковал все его внимание:

ТАЙНА РАСКРЫТА - ЭТО НЕ СПУТНИК-ШПИОН

А под этим заголовком была помещена фотография с видом Вестерброна и летящим над ним - да, тут ошибки быть не могло, - летящим над ним Карлсоном. Его портрет был тоже помещен в газете. Он стоял и с улыбкой указывал на свой пропеллер и на кнопку на животе.

Малыш стал читать, а когда прочел, заплакал.

"У нас сегодня в редакции побывал странный посетитель. Этот красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил - так он сам себя определил - пришел и потребовал, чтобы ему вручили обещанное нами вознаграждение в размере десяти тысяч крон. Он сам, а не кто-то другой сумел раскрыть тайну Вазастана, как он нам объяснил, но он никакой не шпион, заявил он нам, и у нас нет оснований ему не верить. "Я шпионю только за такими, как домомучительница и дядюшка", - заявил он. Все это звучит по-детски и вполне невинно, и, насколько мы понимаем, этот "шпион" оказался обыкновенным толстым школьником - первым учеником в своем классе, как он нас заверил, - но у этого мальчика есть вещь, которую мог бы применить любой ребенок, а именно: моторчик, с помощью которого можно летать, как, впрочем, это видно на картинке. Мотор этот сделан лучшим в мире изобретателем, как утверждает мальчик, но он отказался рассказать об этом более подробно. Мы сказали, что этот изобретатель стал бы мультимиллионером, если бы наладил массовое производство таких моторов, на что мальчик ответил: "Нет уж, спасибо, нельзя загрязнять воздух летающими мальчиками, достаточно нас двоих - меня и Малыша".

В этом месте Малыш улыбнулся - во всяком случае, спасибо, что Карлсон хотел летать только с ним и ни с кем другим, - а потом вздохнул и стал читать дальше.

"Надо, однако, признать, что мальчик все же производит странное впечатление. Он говорит без умолку, как-то странно отвечает на наши вопросы и даже не пожелал назвать своей фамилии: "Моя мамочка - мумия, а отец - гном", - сказал он в конце концов, но большего нам добиться не удалось. Он немного болтает по-английски, возможно, отец его англичанин, во всяком случае, он, видимо, знаменитый летчик, если мы верно поняли болтовню мальчишки. И этот интерес к полетам явно передался сыну по наследству от отца. Мальчик утверждает, что имеет право на обещанное вознаграждение. "Я должен получить эти деньги, а не Филле и Рулле или какой-нибудь другой хулиган", - говорит он. И всю эту сумму он просит выдать ему пятиэровыми монетками, потому что только это, по его утверждению, "настоящие деньги". Он покинул нас, набив свои карманы пятиэровыми монетками. За остальными монетами он собирается зайти, прихватив с собой тачку. Редакция заявляет, что он может получить их в любой день. Разговор с ним был весьма любопытен, хотя и не все, что он говорит, можно понять. "Имейте в виду, что вы заплатили только приблизительно" - это были его последние слова, а потом он вылетел через окно и направился в сторону Вазастана.

Имя свое мальчик нам назвать отказался, боясь, что его имя попадет в газету, "потому что Малыш этого не хочет", сказал он, и вообще создается впечатление, что он очень привязан к своему младшему брату. Мы не можем открыть имя мальчика, но все же сообщим нашим читателям, что оно начинается слогом "Карл", а завершается слогом "сон". Но если человек не хочет, чтобы его имя было напечатано в газете, то мы обязаны с этим считаться. Вот почему мы на протяжении всей статьи звали его только "мальчик", а не "Карлсон", как его, собственно, и зовут".

- Он очень привязан к своему младшему брату, - пробормотал Малыш и снова вздохнул. А потом подошел к веревочке у окна и резко позвонил, это был сигнал Карлсону: "Прилетай".

И Карлсон прилетел. Он так и сиял.

- В газете есть что-нибудь интересное? - спросил он, выкапывая, как всегда, из горшка персиковую косточку. - Читай вслух, если это действительно интересно.

- Ты всякий стыд потерял, - сказал Малыш. - Разве ты не понимаешь, что ты все испортил. Нас с тобой уже не оставят в покое никогда.

- А кому нужен покой? - удивился Карлсон, вытирая свои испачканные в земле руки о пижаму Малыша. - Надо, чтобы было весело и забавно, а то я не играю. Ну, а теперь читай!

И пока Карлсон кружил по комнате, стараясь получше разглядеть себя в маленьком зеркальце, Малыш читал ему вслух статью. Он пропустил слова "невероятно толстый" и вообще все, что могло обидеть Карлсона, а остальное он прочел от начала до конца, и Карлсон был счастлив.

- Интересное знакомство - это про меня. Да, в этой газете каждое слово - правда.

- "Он очень привязан к своему младшему брату", - прочел Малыш и вопрошающе поглядел на Карлсона. - Эти слова тоже правда?

Карлсон перестал летать и задумался.

- Да, вообще-то да, - сказал он неохотно. - Удивительно, что можно привязаться к такому глупому мальчишке, как ты! Это только по моей доброте, потому что я самый добрый и самый милый в мире... Ну, читай дальше!

Но Малыш не смог читать, пока не проглотил комок в горле; значит, правда, что Карлсон привязан к нему! А на все остальное тогда наплевать!

- Хорошо, что я попросил их не называть моего имени в газете, правда? - сказал Карлсон. - Я это сделал только для тебя, ведь ты хочешь держать меня в тайне, в полной тайне.

Потом он схватил газету и долго с любовью разглядывал обе напечатанные там фотографии.

- Здесь, боюсь, не видно, до чего я красив, - сказал он. - И что я в меру упитанный, тоже не видно, гляди!

Он сунул газету Малышу под нос, но тут же рванул ее себе назад и горячо поцеловал свою фотографию, где он демонстрирует пропеллер.

- Гей-гоп, когда я себя вижу, мне хочется кричать "ура!", - сказал он.

Но Малыш отнял у него газету.

- Фрекен Бок и дядя Юлиус уж, во всяком случае, не должны ее увидеть, - объяснил он. - Ни за что на свете!

Он сложил газету и засунул как можно дальше себе в ящик. Не прошло и минуты, как дядя Юлиус приоткрыл дверь его комнаты и спросил:

- Газета у тебя, Малыш?

Малыш покачал головой.

- Нет, у меня ее нет.

Ведь она правда была не у него, а лежала в ящике стола, оправдывался он потом перед Карлсоном за свой ответ.

Впрочем, дядя Юлиус странным образом не проявил в тот день обычного интереса к газете. Его мысли были явно заняты чем-то другим, чем-то очень приятным, должно быть, потому что у него был непривычно счастливый вид. И потому ему надо было идти к доктору. В последний раз. Через несколько часов он уезжает к себе домой, в Вестергетланд.

Фрекен Бок помогала ему укладывать вещи, и Малыш и Карлсон слышали, как она его попутно наставляла: чтобы он не забыл застегнуть верхнюю пуговицу на пальто, а то еще продует, и чтобы он осторожно переходил улицу, и чтобы не курил натощак!

- Какова домомучительница, а? - сказал Карлсон. - Ей, наверное, кажется, что она его жена!

Но этот день странным образом оказался полон сюрпризов. Не успел дядя Юлиус уйти, как фрекен Бок кинулась к телефону. И она говорила так громко, что Малыш и Карлсон невольно услышали весь ей разговор.

- Алло! Это ты, Фрида? - начала она торопливо. - Ну как поживает твой прелестный носик?.. Видишь ли, это я уже слышала, но тебе больше нечего беспокоиться о моем носе, потому что я намерена его прихватить с собой, когда уеду в Вестергетланд... Ах да, я совсем забыла тебе сказать, что я собираюсь переехать в Вестергетланд... Нет, вовсе не в качестве экономки, а просто я выхожу замуж, хотя я и такая толстая... Ну, что ты скажешь?.. Да, конечно, ты имеешь полное право это узнать... За господина Юлиуса Иенсена, именно за него... да, это чистая правда, ты говоришь с госпожой Иенсен, дорогая Фрида... Я вижу, ты растрогалась... ты плачешь... Ну, ну, Фрида, не огорчайся, ты тоже еще можешь встретить хорошего человека... Прости, но мне некогда больше с тобой говорить, мой жених сейчас придет... Я потом еще позвоню, Фридочка.

Карлсон глядел на Малыша широко раскрытыми глазами.

- Скажи, есть лекарства, которые лечат дураков? - спросил он наконец. - Если есть, то надо срочно дать его дяде Юлиусу, да еще самую большую дозу!

Но Малыш ничего не слышал про такое лекарство. Карлсон сочувственно вздохнул, а когда дядя Юлиус вернулся от доктора, он подошел к нему и молча сунул в руку пятиэровую монетку.

- Это еще зачем? - спросил дядя Юлиус.

- Купи себе что-нибудь приятное, - сказал Карлсон печально, - ты в этом нуждаешься.

Дядя Юлиус поблагодарил Карлсона, но он был так весел и счастлив, что не нуждался в пяти эре для подъема настроения. Дядя Юлиус все повторял, что он счастлив и что никогда не забудет этих дней. А кроме того, здесь ему открылся замечательный мир сказок. Правда, он испугался, когда увидел, что мимо окна пролетает ведьма, это он отрицать не будет, но...

- Не просто ведьма, - уточнил Карлсон, - а самая ведьмистая ведьма на свете!

Но главное, что он снова окунулся в мир своих предков, гнул свое дядя Юлиус, и это его несказанно радует. Эти прекрасные сказочные дни прошли, но он завоевал сердце сказочной принцессы, и вот теперь будет свадьба.

- Сказочная принцесса! - повторил за ним Карлсон, и глаза его заблестели. Он долго смеялся, потом поглядел на дядю Юлиуса, покачал головой и снова принялся хохотать.

Фрекен Бок хлопотала на кухне; такой веселой Малыш ее еще никогда не видел.

- Я тоже очень полюбила ведьм, - сказала она, - потому что, если бы одна ведьма не летала у наших окон и не пугала бы нас, ты, Юлиус, никогда бы, наверное, не кинулся мне на шею, и вообще ничего бы не было.

Карлсон подпрыгнул на месте с досады, а потом пожал плечами.

- Что ж, пустяки, дело житейское! - сказал он. - Хотя не думаю, чтоб у нас в Вазастане было много ведьм.

А фрекен Бок говорила уже о свадьбе и с каждой минутой выглядела все счастливей и счастливей.

- Ты, Малыш, будешь у нас на свадьбе, - сказала она. - Тебе сошьют бархатный костюм, ты будешь в нем такой красивый.

Малыш содрогнулся. Черный бархатный костюм... Да Кристер и Гунилла его засмеют!

Зато Карлсону было не до смеха. Он всерьез обиделся.

- Так я не играю, я тоже хочу быть на свадьбе, я тоже хочу, чтобы мне сшили черный бархатный костюм!.. Нет, так я не играю!..

Тут настала очередь фрекен Бок посмеяться вволю.

- Веселая будет с тобой свадьба, не соскучишься.

- Я тоже так думаю, - горячо подхватил Карлсон, - я буду стоять у тебя за спиной в черном бархатном костюме, и кидать все время пятиэровые монетки, и стрелять из своего пистолета! Что за свадьба без салюта!

Дядя Юлиус был так счастлив, что ему хотелось, чтобы все были счастливы, и он тут же пригласил Карлсона. Но фрекен Бок сказала, что тогда свадьба будет без нее.

И в тот день тоже настал вечер. Малыш сидел у Карлсона на крыльце, сгущались сумерки, и во всем Вазастане зажглись огни, и во всем Стокгольме - море огней, куда ни погляди.

Да, настал вечер, Малыш сидел рядом с Карлсоном, и это было хорошо. Как раз сейчас в Вестергетланде на маленькой станции остановился поезд и из вагона вышел дядя Юлиус. Где-то в море плывет назад, в Стокгольм, белый пароход, а на его палубе стоят мама и папа. Фрекен Бок была у себя дома, на Фрейгатен, чтобы ободрить Фриду. Бимбо спал в своей корзинке. Но здесь, на крыше, Малыш сидел со своим лучшим другом, и они ели свежие плюшки фрекен Бок. Все это было замечательно. И все же Малышу было тревожно.

Нет тебе покоя, если ты дружишь с Карлсоном!

- Я попытался тебе объяснить как мог, - сказал Малыш. - Я оберегал тебя до сих пор, это верно. Но что теперь будет, я не знаю.

Карлсон запихал себе в рот целую плюшку и проглотил ее.

- Какой ты глупый! Теперь они могут охотиться за мной, чтобы получить несколько пятиэровых монет, я всему этому положил конец; пойми, Филле и Рулле теперь нечего за мной гоняться.

Малыш тоже взял плюшку и откусил кусочек.

- Нет, это ты глупый. Теперь весь Вазастан, во всяком случае целые толпы дураков, будет ходить за тобой по пятам, чтобы поглядеть, как ты летаешь, или украсть твой мотор.

Карлсон оживился.

- Ты думаешь? Если ты прав, то мы можем сегодня хорошо повеселиться, во всяком случае.

Малыш всерьез разозлился.

- Как ты справишься, - сказал он гневно, - как ты справишься, я тебя спрашиваю, если тебя будут осаждать толпы народу!

- Ты знаешь, есть три способа: курощение, низведение и дуракаваляние. И я думаю, что придется применить все три сразу.

Карлсон склонил голову набок и посмотрел на него лукаво.

Карлсон выглядел так забавно, что Малыш невольно улыбнулся и повеселел. Карлсон сунул руки в карманы и радостно позвенел своими пятиэровыми монетками.

- Гей-гоп, богатый, и красивый, и умный, и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил, это я, лучший в мире Карлсон, лучший во всех отношениях, ты это понимаешь, Малыш?

- Да, - ответил Малыш.

Но в кармане у Карлсона были не только пятиэровые монеты, но и маленький пистолет, и, прежде чем Малыш успел остановить Карлсона, выстрел прокатился по всему Вазастану.

"Ну вот, начинается", - подумал Малыш, когда увидел, что в соседних домах раскрываются окна, и услышал гул взволнованных голосов.

Но Карлсон запел свою песенку, и большими пальцами он отбивал такт:

 

Пусть все кругом
Горит огнем,
А мы с тобой споем:
Ути, боссе, буссе, бассе,
Биссе, и отдохнем.
Пусть тыщу булочек несут
На день рожденья к нам.
А мы с тобой устроим тут
Ути, боссе, буссе, капут,
Биссе и тарарам.

Конец

 

 Уыцы бон Сабийæ никуы ферох уыдзæн. Йæхæдæг райхъал, «дунейы æппæты хуыздæр Карлсон» æм не ’рбатахт æмæ йæ нæ райхъал кодта. «Диссаг», – ахъуыды кодта Саби æмæ посты лагъзмæ газетмæ атахт. Юлиус йæ разæй куы фæуа, уымæй тарст, фæндгæ та йæ кодта, газеты цы ног хабæрттæ фыст уыдзæн, уыдон бакæсын. Фæлæ дзы уа диссагæй йæ цæст ницæуыл æрхæцыд. Уалынмæ æваст ауыдта ахæм сæргонд:

Сусæгдзинад раргом – уый шпион нæ уыд

Йæ бынмæ та – Вестерброны къам, йæ сæрты фæцæйтахт Карлсон. Карлсон кæй уыд, ууыл фæдызæрдыг уæвæн нæ уыд, уымæн æмæ газеты уыди йæ къам дæр. Ист уыди лæугæйæ. Йæ мидбылты худт æмæ йæ пропеллер æмæ йæ гуыбыны цæппæрмæ къухæй амыдта.

Саби æрмæг кæсын райдыдта. Куы йæ фæци, уæд йæ цæссыг нал баурæдта.

«Абон нæ редакцийы уыди æнахуыр уазæг. Йæхи схуыдта рæсугъд, зондджын, цас æмбæлы, уыйбæрц хæрзхуыз, йæ тæккæ дидинæг æфтаугæйæ чи у, ахæм нæлгоймаг. Æрбацыд æмæ нæ æрдомдта, цы дæс мин кронæйæ зæрдæ æвæрдтам, уыдон. Вазастаны сусæгдзинад æндæр исчи нæ, фæлæ йæхæдæг раргом кодта. Мах ыл баууæндыдыстæм, уымæн æмæ йыл, цæмæй ма баууæндæм, уымæн ницы æфсон ис. Æз, дам, кæд искæй фæдыл зилын æмæ сын сæ сусæгдзинæдтæ хурмæ хæссын, уæд æрмæстдæр хæдзарыхурхæймарæг æмæ Юлиусы хуызæттæн. Уыцы ныхæстæ сывæллоны ныхæсты хуызæн уыдысты, хиндзинад сæм æппындæр никæцырдыгæй хæццæ кодта. Мах куыд бамбæрстам, афтæмæй уыцы «шпион» разынд хуымæтæджы æнахуыр тынг тыппыр скъоладзау, йæхи ныхæстæм гæсгæ сæ къласы æппæты хуыздæр ахуыргæнинаг. Фæлæ ацы лæппумæ ис ахæм дзаума, йæ бон алы сывæллонæн дæр спайда кæнын кæмæй у. Уый у хуымæтæджы чысыл мотор, алкæй бон дæр тæхын кæй фæрцы у. Уый бæрæг у, цы къам мыхуыр кæнæм, уымæй дæр. Лæппу йæхæдæг куыд зæгъы, афтæмæй мотор сарæзта дунейы мидæг æппæты хуыздæр æрхъуыдыгæнæг, фæлæ йæ уый тыххæй бæлвырддзинæдтæ дзурын нæ бафæндыд. Ахæм мотортæ бирæгæйттæй уадзын куы райдаиккой, уæд йе ’рхъуыдыгæнæг мультимиллионерæй агæпп ласид, зæгъгæ, йын куы загътам, уæд нын лæппу дзуапп радта: «Тæхæг лæппутæй уæлдæф чъизигæнæн нæй – æз æмæ Саби фаг стæм».

Ацы ран Саби йæ мидбылты бахудти. Æхсызгон ын уыди, Карлсон йæхицæн тæхæг æмбалæн æндæр искæй нæ, фæлæ уый кæй равзæрста. Саби арф ныуулæфыд æмæ дарддæр каст.

«Æргом дзургæйæ, лæппу йæхи æнахуыр дард кодта. Йæ дзурынæй йын банцайæн нæ уыд. Нæ фарстытæн лæвæрдта æнахуыр дзуæппытæ. Суанг нын йæ мыггаг дæр нæ загъта. Мæ мад, дам, муми у, мæ фыд та – къуызыппа. Æндæр нын ницы загъта. Англисагау цыдæртæ зоны, æвæццæгæн, йæ фыд англисаг у. Кæд æй мах раст бамбæрстам, уæд у зындгонд тæхæг. Æвæццæгæн, тæхын дæр йæ фыдмæ гæсгæ райдыдта. Лæппу куыд зæгъы, афтæмæй æхца уый рамбылдта. «Уыцы æхцатæ хъуамæ æз райсон, Филле æмæ Рулле кæнæ уыдоны хуызæн хулигантæ нæ фæлæ», – загъта уый. Уыимæ йын хъуамæ æппæтМахæй куы цыди, уæд йæ дзыппытæ сæ тæккæ дзаг фæндзгай эретæй бакодта. Иннæтæ та, дам, тачкæйы аласдзынæн. Редакци хъусын кæны, йе ’хцатæ кæцыфæнды бон аласын дæр кæй у. Мах йемæ ныхас кодтам зæрдиагæй, кæд йе ’ппæт ныхæстæ зын бамбарæн уыдысты, уæддæр. «Уæ зæрдыл дарут, цас æмбæлд, уымæй мын къаддæр кæй бафыстат», – уыдон уыдысты йæ фæстаг ныхæстæ. Уый фæстæ рудзынгыл ратахт æмæ йæ ных сарæзта Вазастаны ’рдæм.

Йæ ном зæгъын æй нæ бафæндыд. Газетмæ куы бахауа, уымæй тæрсы, стæй, дам, Сабийы дæр нæ фæнды. Цыма йæ кæстæр æфсымæры тынг бирæ уарзы, афтæ нæм фæкаст. Лæппуйы ном раргом кæнын нæ бон нæу, фæлæ газеткæсджытæн зæгъдзыстæм, уæнг «Карл»-æй кæй райдайы, фæугæ та «сон»-ыл кæй фæкæны. Адæймаджы, йæ ном газеты мыхуыргонд æрцæуа, уый куы нæ фæнда, уæд йæ ныхмæ æрлæууын нæ бон нæу. Уымæ гæсгæ йæ не ’рмæджы хуыдтам «лæппу», Карлсон нæ фæлæ».

– Йæ кæстæр æфсымæримæ тынг лымæн у, – йæ фындзы бын багуым-гуым кодта Саби æмæ та арф ныуулæфыди. Уый фæстæ рудзынджы цур синагмæ бацыд æмæ йæ æваст æрбатъæпп кодта. Уый Карлсонмæ фæхабар кодта, æрбатæх, зæгъгæ.

Æмæ Карлсон æрбатахт. Йæ цæсгом цины æрттывд кодта.

– Газеты диссагæй исты ис? – бафарста Карлсон æмæ та алтъамийы апп сгарынмæ фæци. – Кæд дзы æцæгæй исты диссагæй ис, уæд æй хъæрæй бакæс.

– Бынтондæр дæ цæсгом бахордтай, – загъта Саби. – Хъуыддæгтæ иууылдæр кæй фехæлдтай, уый æмбарыс æви нæ? Ныр нæ дыууæйы дæр иу ран нал ныууадздзысты.

– Æмæ иу ран бадынæй цы ’нхъæл дæ? – дисхуызæй бафарста Карлсон æмæ йæ сыджытæйдзаг къух Сабийы æхсæвхуыссæныл асæрфта. – Æз хъæлдзæг куы нæ уон, уæд афтæмæй нæ хъазын. Ныр та мын газет бакæс.

Цалынмæ Карлсон гыццыл кæсæны раз разил-базил кодта æмæ йæхимæ алырдыгæй касти, уæдмæ йын Саби хъæрæй каст газет. Раст зæгъын хъæуы, Карлсоны зæрдæмæ дзы цы дзырдтæ нæ фæцыдаид, зæгъæм, «æнахуыр тынг тыппыр» æмæ æндæр ахæмтæ, уыдон-иу фæуагъта. Карлсоны цинæн кæрон нал уыд.

– Цыдæриддæр бакастæ, уыдон иууылдæр раст сты, иу гæды ныхас дæр дзы нæй.

– «Йæ кæстæр æфсымæры тынг бирæ уарзы», – бакасти Саби æмæ Карлсонмæ фæрсæджы каст бакодта. – Уыцы ныхæстæ дæр раст сты?

Карлсон йæ тæхынæй банцад. Иуцасдæр æнæдзургæйæ алæууыны фæстæ загъта:

– О. Мæхиуыл дис дæр фæкæнын, дæ хуызæн æдылыбынимæ афтæ кæй балымæн дæн, уый тыххæй. Уый, хæларзæрдæ кæй дæн, уымæн афтæ у. Мæн хуызæн хæларзæрдæ æмæ уарзон адæймаг æнæхъæн дунейы дæр нæй... Кæс дарддæр!

Фæлæ Сабийы бон газет кæсын нал баци, цалынмæ, йæ хъуыры цы къуыбар абадт, уый аныхъуырдта, уæдмæ. Цыфæндыйæ дæр æй Карлсон бирæ уарзы, аргъ ын кæны, иннæ хабæрттæ та уый цур нымады не сты.

– Газеты кусджытæн мæ ном кæй нæ загътон, уымæй раст нæ бакодтон? – бафарста Карлсон. – Дæ ныхæстæ мæ зæрдыл лæууыдысты. Хъуамæ дæ мачи базона, зæгъгæ, мын нæ загътай?

Уый фæстæ газет фелвæста æмæ дзы цы дыууæ къамы мыхуыргонд уыд, уыдонмæ кæсынæй нал æфсæст.

– Уæддæр куыд тынг рæсугъд дæн, уый ам дзæбæх нæ разынд, – загъта Карлсон. – Стæй, цас æмбæлы, уыйбæрц хæрзхуыз кæй дæн, уый дæр. Æркæс-ма!

Æмæ йын газет йæ фындзы бын авæрдта. Стæй йæм цыма фæсмон æрцыд, афтæ йæ фæстæмæ фелвæста æмæ, йæ пропеллер кæм æвдисы, уыцы къамæн батæ кæнынмæ фæци.

– Гъей-опп! Мæхи къамы куы фæуынын, уæд мæм «ура!» хъæр кæнын фæцæуы.

Фæлæ йын Саби газет йæ къухтæй акъахта.

– Хъуамæ йæ фрекен Бок æмæ Юлиус ма феной, – бамбарын кодта Саби.

Газет цалдæр дыдагъы акодта æмæ йæ асыччы рæбинагдæр къуымы афснайдта. Ууыл минуты ’рдæг дæр нæма рацыд, афтæ Юлиус уаты дуарæй æрбакæсгæйæ бафарста:

– Саби, газет дæумæ ис?

Саби йæ сæр, нæ, зæгъгæ, батылдта.

Æмæ уымæй раст загъта. Газет Сабимæ æцæгæй нæ уыд. Уый фæстæ Карлсоны раз йæхи дæр афтæ раст кодта, газет, дам, мæнмæ нæ, фæлæ асыччы уыди. Уæвгæ, уыцы бон Юлиус газеты мæт уыйас тынг нæ кодта. Йæ хъуыдытæ æндæр кæмдæр уыдысты. Цыдæр хорздзинад ыл кæй æрцыд, уый йæ цæсгомыл бæрæг дардта. Стæй ма йæ дохтырмæ цæуын дæр хъуыд. Фæстаг хатт. Цалдæр сахаты фæстæ та хъуамæ сæхимæ, Вестергетландмæ ацыдаид.

Фрекен Бок ын æххуыс кодта йæ дзаумæттæ æфснайынмæ. Саби æмæ Карлсон хъуыстой, цытæ йын дзырдта, уымæ: цæмæй йæ пъалтойы уæллаг цæппæр сæвæрдтаид, кæннод суазал уыдзæн, уынджы фаллаг фарсмæ хизгæйæ дыууæрдæм кастаид, тамако æххормагæй ма дымдтаид.

– Хæдзарыхурхæймарæгмæ нæ хъусыс? – загъта Карлсон. – Цыма йæ ус у, æвæццæгæн, æм афтæ кæсын райдыдта.

Уыцы бон бирæ æнæнхъæлæджы хабæрттæ æрцыд. Куыддæр Юлиус ацыди, афтæ фрекен Бок телефон здухынмæ фæци. Ноджы афтæ хъæрæй дзырдта, æмæ йын Саби æмæ Карлсон йæ ныхæстæ иууылдæр хъуыстой.

– Алло! Фридæ дæ? – райдыдта тагъд-тагъд фрекен Бок. – Дæ диссаджы фындз куыдтæ цæры?.. Уыдон æз иууылдæр фехъуыстон. Ныр дæ мæ фындзы сагъæс нал уыдзæн, уымæн æмæ йæ æз, Вестергетландмæ куы цæуон, уæд мемæ ахæссынмæ хъавын. О, хæдæгай, Вестергетландмæ ацæуынмæ кæй хъавын, уый зæгъын мæ куыд фæцæйрох кодта. Хæдзармæцæстдарæгæй нæ. Кæд цыфæнды стæвдтæ дæн, уæддæр чындзы цæуын... Цы зæгъынмæ хъавыс?.. Кæй зæгъын æй хъæуы, ды йæ хъуамæ æнæмæнг зонай... Юлиус Йенсен... О, о, раст мæ бамбæрстай. Æцæг, æцæг. Ды ныртæккæ ныхас кæныс Йенсены бинойнагимæ, мæ зынаргъ Фридæ. Куыд бамбæрстон, афтæмæй дæ зæрдæ суынгæг... кæуыс... Дæхиуыл фæхæц... Гæнæн ис æмæ ды дæр хорз адæймагыл фембæлай... Бахатыр кæн, фæлæ мын рæстæг нал и. Мæхицæн къайæн кæй равзæрстон, уый ныртæккæ ’рбацæудзæн. Ба-дзурдзынæн ма дæм, Фридочкæ.

Карлсоны цæстытæ сæ къуырфыты нал цыдысты, афтæмæй каст Сабимæ.

– Зæгъ-ма, æдылыты кæмæй дзæбæх кæнынц, ахæм хостæ ис? – бафарста æппынфæстаг Карлсон. – Кæд ис, уæд дзы ныртæккæ æвæстиатæй раттын хъæуы Юлиусæн, стæй, куыд гæнæн и, афтæ фылдæр!

Фæлæ Саби ахæм хосы кой никуы фехъуыста.

Карлсон, Юлиусæн баххуыс кæнын йæ бон кæй нæ уыд, уымæ гæсгæ йæ къæхты бынæй ныуулæфыд. Юлиус дохтырæй куы ’рбацыд, уæд ын йæ къухы фондз эрейы фæсагъта.

– Ай цы у? – бафарста йæ Юлиус.

– Дæхицæн дзы исты балхæндзынæ,– загъта тæригъæддаг хъæлæсæй Карлсон, – ды ныртæккæ æххуысхъуаг дæ.

Юлиус Карлсонæн арфæ ракодта, фæлæ æнæ уыцы æхца дæр тынг хъæлдзæг уыд, æмæ йын йæ циныл бафтауынæн ницы феххуыс сты. Юлиус, куыд дзырдта, афтæмæй уыди тынг амондджын æмæ, ам цы бонтæ арвыста, уыдон æй никуы ферох уыдзысты. Ам, дам, мын байгом аргъæутты диссаджы дуне. Йæ рудзынджы рæзты кæлæнгæнæг куы ратахт, уæд, кæй фæтарст, ууыл дæр басаст, фæлæ...

– Уый хуымæтæджы кæлæнгæнæг нæ уыд, – ныхас фæбæлвырддæр кодта Карлсон, – фæлæ кæлæнгæнджытæн сæ тæккæ кæлæнгæнагдæр!

Юлиус уыцы ныхæстæм йæ хъус не ’рдаргæйæ дарддæр дзырдта, йæ фыдæлты дунейы кæй балæууыд, æппæты стырдæр æхсызгондзинад уымæй кæй райста. Уыцы аргъæутты дзуринаг бонтæ фæсте аззадысты, фæлæ цыбыр рæстæгмæ фæндаг ссардта аргъæутты рæсугъды зæрдæмæ æмæ тагъд сæ чындзæхсæв уыдзæн.

– Аргъæутты рæсугъд!  – сфæзмыдта йæ Карлсон æмæ йæ цæстытæ ферттывтой. Дзæвгар рæстæг йæ худынæй нæ банцад, стæй Юлиусмæ бакæсгæйæ йæ сæр батылдта æмæ та ногæй худын райдыдта.

Уыцы рæстæг фрекен Бок цæлгæнæны цыдæртæ архайдта. Ахæм хъæлдзæгæй йæ Саби никуыма федта æмæ йыл йæхинымæр дис кодта.

– Æз дæр кæлæнгæнджыты бирæ бауарзтон, – загъта фрекен Бок, – уый тыххæй æмæ уыцы кæлæнгæнджытæй иу нæ рудзынджы рæзты куы нæ ратахтаид æмæ нæ куы нæ фæтæрсын кодтаид, уæд, Юлиус, ды ме ’фцæгыл дæхи никуы ’рцауыгътаис, стæй дзы æнæуи дæр ницы уыдаид.

Карлсон фырмæстæй йæ бынаты сгæпгæнæгау кодта, стæй йе уæхсчытæ хæрдмæ-бынмæ базмæлын кодта.

– Уыдон иууылæр лыстæг хабæрттæ сты! – загъта Карлсон. – Фæлæ махмæ, Вазастаны, бирæ кæлæн-гæнжытæ уа, уый мæ нæ уырны.

Фрекен Бок та чындзæхсæвы хабæрттæ кодта. Ноджы уысмæй-уысммæ йæ хъæлдзæгдзинадыл æфтгæ цыди. Йæхи нымадта амондджындæрты тæккæ амондджындæрыл.

– Саби, ды æнæмæнг уыдзынæ нæ чындзæхсæвы, – загъта Фрекен Бок. – Хъæдабæ костюм дын бахуыйын кæндзыстæм, æмæ дæ хуыз скалдзынæ.

Саби ныккæрзæгау кодта. Сау хъæдабæ костюм... Кристер æмæ йыл Гуниллæ сæхи худæгæй схæсдзысты...

Уый хыгъд Карлсон худыныл нæ уыдис. Йæ зæрдæ сыл тынг фæхудти.

– Æз афтæмæй нæ хъазын. Мæн дæр фæнды чындзæхсæвмæ, мæн дæр фæнды, цæмæй мæнæн дæр сау хъæдабæ костюм бæхуыйой!.. Кæннод æз афтæмæй нæ хъазын.

Ныр та худын фрекен Бочы рад уыд.

– Ды чындзæхсæв тынг сфидауын кæндзынæ!

– Мæнмæ дæр афтæ кæсы, – сцин кодта Карлсон. – Æз мæ хъæдабæ костюмы дæ фæстæ лæудзынæн æмæ хъазты астæумæ фæндзгай эретæ калдзынæн, стæй мæ дамбацайæ гæрæхтæ кæндзынæн. Чындзæхсæв гæрахæй фидауы!

Юлиус афтæ амондджын уыд, æмæ йæ фæндыд, иннæтæ дæр уый хуызæн амондджын куы уыдаиккой æмæ сæ чындзæхсæвмæ Карлсоны дæр æрбахуыдта.

 

Æмæ уыцы бон дæр ралæууыд. Саби бадти Карлсоны къæсæрыл. Изæрдалынгтæ æрбахъуызыдысты, æмæ Вазастаны, стæй канд Вазастаны нæ, фæлæ Стокгольмы алы ран дæр ссыгъдысты цырæгътæ. Кæдæмфæнды куы акастаис, уæддæр федтаис бирæ цырæгътæ.

Саби бадти Карлсоны фарсмæ æмæ йæ зæрдæйы цины уылæнтæ гуылфæн кодтой. Уыцы рæстæг хъуамæ поезд бахæццæ уыдаид Вестергетланды чысыл станцæмæ æмæ дзы рахызтаид Юлиус. Кæмдæр денджызы та Стокгольммæ ленк кодта, йæ мад æмæ йæ фыд кæм бадтысты, уыцы урс нау. Фрекен Бок уыди сæхимæ, Фрейгатены, æмæ зæрдæтæ æвæрдта Фридæйæн. Бимбо хуыссыди йæ карзинкæйы. Саби та ам, хæдзары сæр, йæ хуыздæр хæлары фарсмæ бадти æмæ дыууæйæ дæр сæ зæрдæйы дзæбæхæн хордтой, фрекен Бочы конд хæрзад гуылтæ. Фæлæ уæддæр Сабийы зæрдæ цæмæдæр æхсайдта.

Уæвгæ Карлсонимæ хæларæй чи цæры, уымæн æнæмæт уæвæн куыд ис!

– Куыд мæ бон уыд, афтæ дын бамбарын кодтон, – загъта Саби. – Ныронг дæ кæй фæхъахъхъæдтон, уый æцæг у, фæлæ дарддæр хъуыддæгтæ куыд ацæудзысты, уымæн ницы зонын.

Карлсон йæ дзыхы гуыл æнæхъæнæй баппæрста æмæ йæ аныхъуырдта.

– Нæ фæлæ мæ цы ’нæзонд дæ! Ныр уыдон мæ фæдыл нал зилдзысты, уымæн æмæ фæндзгай эретæй æнæхай фесты. Цæй тыххæй ма хъуамæ мæ фæстæ цуан кæной Филле æмæ Рулле?!

Саби дæр гуылтæй иу райста æмæ йын йæ былæй ацахуыста.

– Æнæзонд ды дæ. Ныр æнæхъæн Вазастан сæ къæхтыл слæудзысты æмæ нæ фæстæ цæудзысты, цæмæй феной, куыд тæхыс, уый. Чи зоны, дæ мотор адавынмæ чи хъава, се ’хсæн ахæмтæ дæр разына.

Карлсоны цæстытæ ферттывтой.

– Афтæ хъуыды кæныс? Кæд ды æцæгтæ дзурыс, уæд абон зæрдæйы фаг фæхудын нæ бон уыдзæн. Æнæмæнг афтæ кæй уыдзæн, ууыл ма æппындæр дызæрдыг ма кæн.

Саби йæм рамæсты.

– Сæ ныхмæ куыд фæлæууынмæ хъавыс, уый-ма мын зæгъ? Дæ фæстæ гуппартæй куы цæуой, уæд сын цы дæ бон бауыдзæн?

– Ахæм уавæры фервæзынæн цалдæр хотыхы зонын æмæ се ’ппæтæй дæр спайда кæндзынæн. – Карлсон йæ сæр фæкъул кодта æмæ йæм хин каст бакодта.

Карлсоны хуыз æм цыдæр æнахуыр фæкаст, æмæ Саби йæ худын нал баурæдта. Карлсон йæ къухтæ йæ дзыппыты атъыста æмæ йæ фæндзгай эреты дзæгъ-дзæгъ ссыд.

– Гъей-опп, дунейы æппæты хъæздыгдæр, рæсугъддæр, зондджындæр, æмæ йæ тæккæ дидинæг калгæйæ, цас æмбæлы, уыйбæрц хæрзхуыз чи у, дунейы æппæты хуыздæр Карлсон æз кæй дæн, уый æмбарыс, Саби?

– Куыннæ ма йæ æмбарын! – дзуапп радта Саби.

Карлсоны дзыппы канд фæндзгай эретæ нæ уыд, фæлæ ма чысыл дамбаца дæр. Саби йæ æруромынмæ хъавыд, фæлæ Карлсон фæраздæр, æмæ æнæхъæн Вазастаныл нæргæ ацыд хъустæкъуырмагæнæг гæрах.

«Райдыдта та», – сыхаг хæдзæртты рудзгуытæ радыгай гом кæнын куы райдыдтой æмæ алырдыгæй загъд-замана куы райхъуыст, уæд йæхинымæр ахъуыды кодта Саби.

Карлсонмæ уыдæттæ нымад дæр кæй нæ уыдысты, уый бæрæг уыд, йæ уарзон зарæг кæй базарыд, уымæй:

Уадз хъуысæд алы ранæй хъæр,
Дыууæйæ зардзыстæм уæддæр:
Ути, боссе, буссе, бассе,
Биссе, нæ зарæг, нæр!
Æнæхъæн минæй дæр фылдæр
Мæнæн æрбахæссут гуылтæ,
Цæмæй æрæвæрæм мах фынг
Æмæ фæминас кæнæм тынг
Æз æмæ ды, æз æмæ ды,
Гъе уый мæн ацы бон фæнды.

 

Кæрон

 


     * Сæргæндты сыфмæ *